Глава четырнадцатая

В усадьбу они возвращались в полном молчании. Говорить никому не хотелось; в тишине слышались только звон уздечек и шум ветра на вершинах холмов.

Вулфгар уехал далеко вперёд, решив побыть в одиночестве, остальные держались вместе. За спиной Брокла на седле поблёскивал его топор. Им пришлось вырубать могилу в мёрзлой земле. На это ушло много времени. Джессу никак не оставляла одна и та же мысль: а что, если тварь следит за ними?

Теперь она постоянно думала о ней, этом порождении злых чар Гудрун. Невидимая, свирепая, неуязвимая. Поёжившись, Джесса посмотрела вдаль, на холмы.

Оставшийся позади лес тянулся тонкой зелёной лентой, навеки спрятав в себе и смерть, и тайну. Где-то в его чаще кто-то прятался, дышал, проливал кровь. Так вот о чём их предупреждал Фрейр. О чём же ещё? Интересно, почему об этом спрашивал Кари?

Джесса прищурилась: по склону холма к ним быстро спускались два всадника.

— Вулфгар! — крикнула она, и все посмотрели туда, куда она указывала.

К ней подъехал Брокл.

— А это ещё кто? — проворчал он.

Все смотрели, как лошади медленно спускаются по каменистому склону, осторожно обходя валуны. Крестьянские лошадки, тощие и неухоженные. На первой сидел грубый на вид черноволосый мужчина в старой засаленной кожаной безрукавке. За ним, с трудом удерживаясь в седле, ехал подросток примерно того же возраста, что и Джесса; когда он подъехал поближе, стало видно, что повод он держит только одной рукой, вторая рука болталась как плеть.

— Кто вы? — спросил их Брокл. — Мужчина сердито ответил:

— Я сам вас хотел об этом спросить. Вы едете по моей земле. — Однако, увидев подъехавшего Вулфгара, мигом сменил тон, поспешно соскочив с лошади. — Господин ярл! Я вас не заметил.

Вулфгар сухо кивнул; он терпеть не мог угодничества.

— Извини, что заехал на твою землю. Как твоё имя?

— Скули, сын Скули из Кордамарка. — Крестьянин увидел, что подросток всё ещё сидит на лошади. — Слезай, дурак.

Тот слез с лошади и подошёл к ним. На его шее был надет ошейник раба; тревожно вглядываясь в лица людей, он на мгновение задержал взгляд на Джессе и вдруг вздрогнул и, застыв от ужаса, уставился на Кари.

— Я ехал к вам, господин, — сказал Скули, вытерев рукой бороду. Он тоже увидел Кари и нервно сглотнул. — Я хотел бы рассказать вам кое-что, что могло бы вас заинтересовать. Это существо…

— Ты его видел? — быстро спросил Вулфгар.

— Не я, мой господин, нет, не я. Вот этот мальчишка. Он говорит, что видел его прошлой ночью. Подойди и расскажи нам всё. Отвечай ярлу.

Раб подошёл к Вулфгару. Он был насторожён, но не испуган.

— Как тебя зовут? — мягко спросил его Вулфгар.

— Хакон, господин.

— Можешь не называть меня «господин». Где ты его видел?

Хакон удивлённо посмотрел на Вулфгара:

— За пастбищами возле Скулистеда, примерно в четырёх лигах на восток. Это было ночью. Я вёл домой детей — сына и дочь хозяина. Я слышал про эту тварь и очень боялся…

— Ещё бы ты не боялся! — прорычал хозяин.

— Замолчи! — резко приказал Вулфгар. — Пусть говорит. — Он слез с лошади и присел на камень. — Что ты видел?

Хакон обвёл взглядом всадников, Джессу, Брокла, Скапти. Только на Кари он не смотрел. Джесса заметила его усталый вид, синяки на лице и шее. Видно, Скули дал выход своей злобе.

— Сначала ничего. Потом я почувствовал, что она рядом — шуршит, идёт за нами. Я велел детям лезть на дерево. А тварь бросилась на меня. — Он подбирал слова. — Она была… белая, как белый медведь, только больше, и стояла на двух ногах. Больше, чем человек. Тяжелее.

— Она похожа на животное? — спросил Вулфгар. Хакон ответил не сразу:

— Животное, да… трудно сказать. Снег падал прямо сквозь неё; она была какая-то расплывчатая.

— Сколько ты её видел?

— Всего несколько секунд, господин. И не очень ясно. У неё маленькие яркие глазки.

Последовала пауза.

— А как ты думаешь, может она мыслить, эта тварь?

Вопрос Кари прозвучал неожиданно. Хакон испуганно посмотрел на него. Потом снова перевёл взгляд на Вулфгара.

— Да. Она была… в ней было что-то. Какое-то колдовство. — Хакон посмотрел на беловолосого мальчика и с вызовом добавил: — Злое волшебство.

— Она напала на тебя? — спросил Вулфгар. — Как тебе удалось спастись?

— Меня спас Один.

Воцарилось молчание. Люди переглянулись. Скули усмехнулся:

— Простите, мой господин. Этот дурак думает, что богам есть до него дело. И каким богам — его, видите ли, спас сам великий воин Один!

— Да, спас. — Хакон посмотрел Вулфгару в глаза. — Мой господин, с неба ко мне спустились две огромные чёрные птицы. Они бросились на тварь и отогнали её в лес. Кто же ещё мог их послать?

— В самом деле, кто? — сказал Вулфгар, стараясь не смотреть на Кари.

Скапти усмехнулся, Брокл фыркнул от смеха.

— Может быть, появлению этих птиц есть другое объяснение, — спокойно сказал ярл. — Но почему ты не залез на дерево вместе с детьми? Оставаться внизу было опасно.

Хакон молчал.

— Он не мог, — заявил Скули. — Мы называем его Хакон Сухая Рука. У него только одна рука здоровая. Вторая не действует.

Джесса увидела, как раб выпрямился. Он стоял опустив голову и ни на кого не глядя.

Вулфгар встал, бросив на хозяина неприязненный взгляд. Потом сказал:

— Спасибо вам — обоим. Эта тварь забралась ко мне в усадьбу и убила одного из моих людей. Если её можно убить, я это сделаю. Поезжайте с нами, вам дадут поесть. — Он посмотрел вверх, но воронов не было видно. — К тому же вы увидите кое-что ещё, что вас, вероятно, удивит.

Когда отряд двинулся дальше, Джесса подъехала к Кари:

— Придержи лошадь. Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Он покосился на неё:

— Джесса, ты хочешь мне кое-что рассказать с тех пор, как я сюда приехал. Не нужно быть волшебником или знать руны, чтобы это понять.

Джесса засмеялась и сняла перчатки:

— Становится теплее. Ты заметил?

— Здесь теплее, чем в Трасирсхолле.

— Везде теплее, чем в Трасирсхолле. Послушай, я хочу поговорить о Видаре, Служителе Фрейра.

По её лицу скользнул взгляд прозрачных глаз.

— А при чём тут он?

Джесса кратко рассказала Кари о грабителе из Холлфара и о том, как он потом впускал Видара в дом в Ярлсхольде.

— Это был он, я не могла ошибиться, но когда за ним послали, то пришёл другой человек, по имени Снорри. Видар скрывал того вора, я же видела, он лгал, всё это было подстроено. Значит, Видар знает эту крысу и знает, чем он занимается. Более того, он знает, где тот прячется.

— В усадьбе?

— Или где-то поблизости. Видар его прячет. А может, даже пользуется его деньгами. Ну как после этого он может быть советником Вулфгара? Разве можно его считать человеком чести? К тому же Скапти он тоже не нравится.

— В самом деле? — Кари слегка улыбнулся. — Тогда это серьёзно. Вулфгар тебе поверил, когда ты ему рассказала о грабителе?

Джесса пожала плечами, глядя вдаль:

— Я сделала вид, что ошиблась. Я не хотела, чтобы жрец что-то заподозрил. Он ведь умный и наблюдательный человек. Ты заметил?

Улыбка Кари пропала.

— Я заметил. И кое-что про него добавлю. Этот Скули…

— Просто душа-человек!

— Да, и Видар его знает. Они взглянули друг на друга только один раз, но я сразу почувствовал, что они знакомы. Твой Видар водится с дурной компанией. — Кари пожал плечами. — Наверное, за ним нужно следить.

— Я знала, что ты это скажешь. Давай потихоньку…

Кари так громко рассмеялся, что Брокл с любопытством оглянулся.

— Джесса, неужели ты думаешь, что я могу бродить по усадьбе незамеченным? — воскликнул Кари. — Я, сын колдуньи, сам колдун, повелитель воронов? Мне же никто не доверяет, ты сама видела. С меня не сводят глаз. Сын Снежной странницы. И вообще, мне совсем не нужно ходить за ним следом.

Джесса откинула с лица волосы:

— Я знаю.

— Сегодня ночью мы увидим то, что сможем увидеть. Если твой вор в усадьбе, мы это узнаем. Я тебе его покажу.

— Спасибо, — быстро ответила Джесса. Но в его голосе прозвучало что-то, до того похожее на Гудрун, что Джесса невольно ощутила страх.

Глава пятнадцатая

Спрятавшись за двумя соснами на краю леса, тварь следила.

Далее отсюда ей было видно, какие они разные, а голос рассказывал ей о каждом из них. «Темноволосый; высокий; высокий, бородатый; длинноволосый; со шрамом. И маленький, светлый. Мой сын».

Тварь спустилась к небольшой впадине, разбила когтями тонкий лёд. На дне впадины плескалась коричневая торфяная вода.

С её поверхности на тварь смотрело узкое бледное лицо: серебристые косы, глаза, прозрачные, как лёд. «Это мои враги. Особенно последний, Кари. Он и я очень похожи, и всё же мы разные. Когда-то я прокляла его и сказала, что никто и никогда не будет ему верить, даже его лучшие друзья, и он это не забыл. — Она печально улыбнулась. — В этом горечь власти и её сладость».

Тварь шлёпнула по воде лапой, ничего не понимая. Вода потекла по её морде, шерсти в пятнах засохшей крови. Твари казалось, что она пьёт, что холодная вода проникает в её тело. Она попыталась потрогать маленькие волны на поверхности воды. «С тобой связаны большие планы, — прошептал голос, — и не только мои».

Тварь хотела что-нибудь спросить, но забыла, как это надо делать, а голос засмеялся. Тварь затрясла головой.

«Каждый думает, что его мыслей никто не знает. Но я умею читать даже чужие мысли».

Изображение на воде постепенно исчезло, но её голос всё ещё звучал в ушах твари: «Я буду думать за тебя. Я — это твои мысли. Ты уже хорошо поработала. А теперь убивай, сколько сможешь. Устрой себе праздник. Хватай темноволосого, если хочешь, это их надменный ярл. Но сына не трогай».

Тварь стала раскачиваться из стороны в сторону.

«Сначала я хочу увидеть, как его предают друзья. Я хочу, чтобы он понял, что это такое. И тогда он начнёт действовать. Не может не начать».

Когда голос затих, тварь опустилась на четвереньки, всматриваясь в тёмные деревья и принюхиваясь к запаху влажной земли, крови, людей и лошадей. Страшная усталость начинала одолевать её, заглушая даже чувство голода.

Тварь забралась в самую чащу леса, перелезла через сплетения сучьев, свежий холм земли и забралась в узкую тёмную щель в скале, где кое-как уместила своё неуклюжее тело. Оно начало расти, теперь твари было всё труднее прятаться по узким щелям. Её потрёпанная, грязная шкура пропиталась запахами сырого леса. Забившись поглубже среди мхов, лишайников и папоротника, тварь дожидалась, когда к ней придёт сон.

Когда на камень рядом с ней села птичка и клюнула её мех, тварь не пошевелилась. Глубоко во сне она слушала голос, который шептал, шептал весь день.

Глава шестнадцатая

— Я собрал вас, чтобы обсудить, что нам делать, — сказал Вулфгар. Они сидели в зале. Джесса и Кари возле очага, Брокл на скамье, Скапти и Видар напротив. Вулфгар прислонился к окну.

— Тогда лучше сядь, — пробурчал Скапти. — Трудно разговаривать, когда ты мечешься туда-сюда.

Даже не усмехнувшись, Вулфгар послушался. Он сел в своё кресло и мрачно посмотрел на собравшихся:

— Первое. Что мы знаем об этой твари? Её прислала Гудрун. — Он посмотрел на Кари. — Это несомненно.

Тот кивнул.

— Второе. Она убивает. Очевидно, чтобы есть. — Он замолчал, вспомнив Холлдора, потом продолжил: — Она очень большая, у неё нет оружия, кроме собственных лап, и, вероятно, она может мыслить. И идёт сюда. Почему?

Все посмотрели на Кари.

— Потому что здесь ей что-то нужно, — просто сказал он. — И я пока не знаю что.

— Какой-то человек? — вкрадчиво спросил Видар.

— Возможно.

— А что она будет делать, когда снова вернётся в усадьбу? Сегодня? Или завтра?

Все молчали. В очаге потрескивал огонь; за окном кто-то кричал на собаку. Кари спросил:

— Разве Фрейр вам не сказал? — Он бросил странный взгляд на жреца сквозь упавшие на лоб серебристые волосы.

Тот пожал плечами:

— Бог говорил о смерти.

— Чьей?

Видар быстро посмотрел на Вулфгара и ничего не ответил.

— Моей, — тихо сказал Вулфгар.

Брокл тихо выругался. Скапти резко дёрнулся:

— Твоей? Ей нужен ты?

Вулфгар пожал плечами.

— Тогда ты никак не можешь охотиться на неё. Зачем рисковать?

Ярл рассердился:

— Она убила одного из моих людей. Теперь я должен позаботиться о его семье, о всех своих дружинниках. Я должен её поймать. Завтра. Сегодня я разошлю гонцов во все усадьбы. Нам нужны люди.

— Но…

— Не спорь со мной, Скапти. Это необходимо. Ты сам понимаешь.

Это понимали все.

Среди всеобщего молчания Видар сказал:

— Я согласен. Она убивает, как зверь, — мы будем загонять её, как зверя. Несмотря на опасность. — Он посмотрел на Вулфгара. Джессе очень не понравился этот жёсткий взгляд.

Кари сказал:

— Я не думаю, что её можно поймать.

— Почему? — спросил Вулфгар.

— Потому что она не простое существо из плоти и крови.

— А что тогда? Ловить её с помощью колдовства? Кари кивнул:

— Возможно. Если бы я знал, что ей нужно. Но сейчас я знаю только одно: она хочет есть.

Вулфгар пришёл в ярость:

— Так, может, мне её пожалеть? Ты этого хочешь?

Кари покачал головой. Его глаза сверкнули.

— Она не просто голодна. Сейчас я вам покажу.

И вдруг все почувствовали, как провалились в чёрную пустоту, где не было ни мыслей, ни чувств, ни воспоминаний, а только страшное, пустое одиночество и голод, который терзал внутренности, как огонь.

Потом всё исчезло.

Побледневшая Джесса с трудом уняла дрожь в пальцах. Она посмотрела на лица остальных — на них застыл ужас.

— Простите, но я хотел, чтобы вы знали, — тихо сказал Кари. — Вот на что вы будете охотиться. А то, что ей нужно, находится здесь.

Вулфгар откинул со лба волосы. Он был бледен, но его голос звучал твёрдо:

— Тогда прикончить её — значит избавить от страданий. Я не изменю своего решения, Кари. Завтра, рано утром, мы выезжаем.

Он встал, за ним встали остальные.

— Останься, Видар, — сказал ярл. — Мне нужно поговорить с тобой. Скапти, будь любезен, позови сюда этого раба Хакона.

Хакон медленно жевал хлеб. Такого вкусного, мягкого хлеба он не ел ни разу за всю свою жизнь, но показывать этого ему не хотелось. И Ярлсхольд — какой он большой, весь из камня, как стены Асгарда, на угольях очагов жарится мясо. А какие гобелены! Он переводил взгляд с одного на другой: сцены охоты, похождения богов, Один со своими воронами, Тор-Молот, Локи, Фрейр. В Скулистеде о таком и не слыхивали; там они жили в тёмной, замызганной хибаре, которая пропахла кухней и кишела блохами и вшами. А это дом так дом, вот, значит, как живут господа.

Скули сидел возле очага и накачивался вином. Вероятно, он просидит в доме ярла до полудня, наслаждаясь его гостеприимством, а после этого, с улыбкой подумал Хакон, ему ещё нужно будет проспаться. Лично для него этот день оказался первым днём в его жизни, когда не нужно было работать, и Хакон даже немного растерялся, не зная, куда себя девать.

Тут он увидел высокого худощавого человека, поэта ярла, который поманил его пальцем:

— Пошли, любимец Одина. Ярл хочет с тобой поговорить.

Идя за ним, Хакон буркнул:

— Не смейтесь надо мной, хозяин.

Скапти хмыкнул:

— Говорят, Одину нельзя верить. Птицы, которые тебя спасли, принадлежат Кари, сыну Рагнара.

— Снежному страннику?

— Какая разница. Это ему ты обязан своим спасением.

Хакон сжал губы и не ответил. Ярл Вулфгар ожидал его в маленькой комнате, где горел очаг. Отослав Скапти, он велел Хакону сесть.

— А теперь я снова хочу послушать, что с тобой произошло. Что ты видел.

Хакон кивнул. Ему нравился этот темноволосый, вальяжный и, вероятно, опасный человек. Когда Хакон закончил свой рассказ, Вулфгар задал ему ещё несколько вопросов. Потом задумался.

В комнате находился ещё один слушатель — человек, которого все называли Служитель Фрейра; на нём была светлая накидка, на лице шрам. Сначала Хакон не заметил жреца, тот сидел в тени, стараясь не показывать щёку со шрамом. Хакон понимал его — сам он тоже привык прятать свою больную руку, укладывая её так, что она казалась здоровой. До того момента, когда ему нужно было что-нибудь взять.

Жрец слушал и молчал до тех пор, пока ярл не обратился к нему.

— Ну что?

— Не знаю. Фрейр говорил туманно, как и все боги.

— Но если ты считаешь, что он предупреждал нас не о твари, тогда о ком же, Видар? И даже если она охотится именно за мной, я не могу позволить ей взять верх.

— Ярл, — сказал жрец, подходя к нему, — ты знаешь, что я думаю. Могу я снова сказать то, что тебе, вероятно, не понравится?

Вулфгар сердито посмотрел на него:

— Я не Гудрун. Можешь говорить всё, что хочешь.

Кивнув, Видар сел:

— Тогда позволь мне сказать вот что. Я думаю, что Фрейр говорил вовсе не о твари. Возможно, это и не тварь вовсе, а просто белый медведь, которого голод гонит на юг. Я думаю, что Фрейр предупреждал нас о более близкой опасности, о зле, о злых чарах.

Ярл бросил на него быстрый взгляд:

— Ты имеешь в виду Кари?

— Да.

Вулфгар сжал кулаки, но Видар сказал:

— Вулфгар, выслушай меня. Я знаю, что ты доверяешь Кари. Но ты наш ярл и мой друг, и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я должен это сказать.

Хакон молчал. Казалось, о его присутствии забыли. В конце концов, он был всего лишь рабом. Вулфгар упрямо смотрел на огонь.

— Кари тоже мой друг.

— Правда? — Видар придвинулся поближе. — А что ты о нём знаешь? Что?

— Он заставил Гудрун исчезнуть. Это видела Джесса. Произошла битва двух колдовских сил. Ты не можешь отрицать, что он сделал это ради нас.

— Нет! — прошипел Видар. — Он сделал это ради себя! Теперь, когда Гудрун ушла, он стал самым сильным! Он её сын, её копия. Ты видел, что он сделал с нами, — в нём течёт её кровь; он её тайна, её коварство. Ты не можешь не замечать этого! Его отец был ярлом, — возможно, сын считает, что выбрать новым ярлом должны были его. Он сам хочет стать ярлом!

Вулфгар нерешительно сказал:

— У него была такая возможность.

— Нет, не было. Тогда он был слишком мал. Чем он занимался в течение двух лет в Трасирсхолле, как не рос и набирал силу, свивая руны, сплетая вокруг себя силы зла и тьмы? И теперь он готов ко всему! Это о нём говорил бог. Бледное существо идёт с севера. Вспомни, он появился в замке как раз при этих словах.

Затаив дыхание, Хакон следил за ярлом. Тот угрюмо смотрел в пустоту.

— Я не могу в это поверить.

— Ты должен! Ты должен, Вулфгар, и не позволяй долгу чести, как ты его понимаешь, ослепить тебя! Кари загадочен и опасен! И тем существом, возможно, является именно он!

Жрец схватил Вулфгара за руку. Тот уставился на него:

— Он?

— Он не хочет, чтобы мы преследовали тварь. Почему? Да потому, что сам её сюда и привёл! Чтобы убить тебя. И стать ярлом.

Вулфгар отбросил его руку:

— А Брокл? Что ты скажешь о нём?

Жрец простёр к нему руки:

— Было бы лучше не доверять им обоим.

— И Броклу тоже… — Подняв голову, Вулфгар заметил Хакона и сказал: — Убирайся.

Хакон поспешил к двери.

— Подожди!

Вулфгар медленно поднялся, словно на него стала давить какая-то тяжесть.

— Ты помог мне, Хакон, и за это я тебе благодарен, но ты слышал то, чего не должен был слышать. И уж тем более нельзя никому рассказывать об этом. А потому забудь всё, что ты здесь узнал.

Это был приказ. Скули подкрепил бы его хорошим тумаком, а вот ярл лишь печально попросил.

«Нет, я этого не забуду», — подумал Хакон и, кивнув, вышел.

Дойдя до половины лестницы, он вдруг осознал, что свободен. Пусть ярл ищет своих изменников. Он, Хакон, может какое-то время не работать!

Проскочив зал, он успел заметить, как Скули о чём-то громко разглагольствует, и отправился осматривать усадьбу. Чувство свободы переполняло его счастьем; никто им не командует, не велит принести то одно, то другое! Как зачарованный, бродил он по Ярлсхольду, смотрел, как разгружают корабли, забирался на борт дракаров и трогал рулоны шёлковых тканей и серебряные браслеты. Там были такие мечи, за которые он отдал бы всё на свете, чтобы владеть ими, держать их в руках. Когда он смотрел, как дружинники Вулфгара, сидя на скамьях и весело переговариваясь, точат свои сверкающие на солнце мечи, то испытывал нечто вроде голода. Привычным усилием воли Хакон заставил себя не думать об этом. Всё это было не для него. Он был рабом, чужой собственностью, испытавшей на себе силу злых чар.

Резко отвернувшись, он вновь увидел скальда, который, вытянув длинные ноги, тихонько трогал струны кантеле. Рядом с ним сидела девчонка с длинными волосами, которую Хакон уже встречал сегодня утром, и внимательно смотрела на него своими умными глазами.

Джесса, дочь Хорольфа. Подруга колдуна.

Она поманила его к себе.

Хакон помедлил; потом привычка взяла верх.

— Чем могу служить? — хмуро спросил он.

— Мне не надо служить, — засмеялась она. — Мы подумали, что ты будешь не против выпить немного вина.

Хакон с удивлением смотрел, как она наливает вино. Позолоченная чаша, украшенная рисунком по эмали — красные птички соприкасаются крылышками. Хакон неловко взял чашу левой рукой.

— Мы наблюдали, как ты смотришь на дружинников, — сказал скальд, звякнув струной. — Знаешь, у воина короткая жизнь.

— Зато гордая.

Они посмотрели на него. Джесса сказала:

— Мы думаем, ты молодец, что сумел спасти детей. Скули должен быть тебе благодарен, хотя по его виду этого не скажешь.

Хакон пожал плечами.

— Ты всегда у него работал? — Она говорила очень дружелюбно, и хоть этот вопрос был Хакону неприятен, он ответил:

— Не всегда. Я родился свободным. Но мои родители умерли, а дяде я стал не нужен, после того как… В общем, меня продали Скули в счёт долга.

Они замолчали.

«Я им противен, — подумал Хакон. — Вот и хорошо, пусть знают».

— А что с твоей рукой? — спросил скальд. — Ты её не чувствуешь?

— Да. — Хакон уже привык к таким вопросам. Левой рукой он поднял правую. — От кисти до самого верха ничего не чувствую. — Они не спросили, но он сказал: — Это наказание. За кражу.

Джесса вскинула на него глаза:

— Ты украл?

— Мне было пять лет. Когда к моему дяде приехали гости, я взял с тарелки немного еды. Важные гости. Меня побили, но она сказала, что этого недостаточно. Она сама придумала мне наказание.

Скапти встрепенулся:

— Она? Ты что, хочешь сказать, что…

— Да. Жена ярла. Колдунья. Она дотронулась пальцем до моей руки, и она превратилась в лёд. Боли не было, ничего не было, но с тех пор я перестал чувствовать руку. А она смотрела на меня и смеялась. Я её хорошо запомнил, а теперь, увидев того беловолосого, словно увидел её во второй раз. — Он встал. — Это сделала мать вашего друга, госпожа.

Джесса нахмурилась:

— Со своим сыном она поступила ещё хуже. Не надо его обвинять.

Хакон кивнул:

— Но он её сын. В нём течёт её кровь, в нём заключена её сила. — И, вспомнив слова Видара, насмешливо добавил: — Вы не можете не замечать этого!

Глава семнадцатая

Джесса постучала в деревянную дверь, и Брокл ей открыл. — Заходи, — отрывисто бросил он. Маленькую комнату освещал только свет очага. Ставни были полуотворены; в темнеющем синем небе начали загораться звёзды.

Кари сидел на полу, обхватив колени руками. Его глаза были закрыты.

— Он спит? — прошептала Джесса. Но Кари посмотрел на неё и сказал:

— Нет. Немного устал. Садись, Джесса. Брокл занял почти всю скамью, поэтому Джесса села на пол, привалившись спиной к его коленям. В уютном тепле комнаты говорить никому не хотелось, поэтому они некоторое время молчали, и всё же Джесса почувствовала какое-то напряжение, словно перед её приходом те ссорились, хоть в это и трудно было поверить.

Кари смотрел в очаг. Блики огня дрожали на светлых волосах мальчика.

— Ты что-нибудь видишь? — нетерпеливо спросила Джесса.

— Пока нет. Подожди ещё немного.

Джесса с довольным видом взглянула на Брокла, но её радость тут же улетучилась, когда она увидела, как он смотрит на Кари; такого тоскливого взгляда она не видела у Брокла никогда. Потом ей стала ясна причина.