У мистера Прескотта солидная репутация в здешних местах, и одно это может служить основанием для того, чтобы удерживать его на ранчо. Он поставил условие, оставалось согласиться или упустить шанс. Как по-вашему, это было мудро? — мрачные глаза вопросительно впились в Тэру. — Когда необходимость в услугах мистера Прескотта отпадет, уж я сумею откупить те сорок акров. Поверьте, человек я методичный, расчетливый, и, хотя порой иду на уступки, мое останется при мне.

Слова отзвучали, но в воздухе все еще витало слабое эхо угрозы. Не в силах больше выносить ужасающее напряжение, Тэра снова обратилась в бегство. Лучше узнав Меррика, она не дала бы теперь и пенни за свою жизнь в том случае, если ее осведомленность откроется. Только за углом дома Тэра почувствовала себя более-менее в безопасности.

Тем временем с противоположной стороны к хозяину ранчо приближался управляющий. Он и без того был не в самом радужном настроении, так как нес плохие новости, а тут еще по дороге заметил эту ветреницу, Джулию, а вернее ее спину, когда она исчезала в запаснике рука об руку со Стоуном. Это зрелище не улучшило расположения духа Лорена Маршалла. Приближаясь к хозяину, он попытался разгладить нахмуренный лоб, но безуспешно. Джулия бессовестно флиртовала то с ним, то со Стоуном, и он все больше чувствовал себя быком, перед которым машут красной тряпкой. Он начал прикидывать, не бросить ли хорошо оплачиваемую работу и не отправиться ли куда глаза глядят на поиски счастья, в существовании которого он уже начинал сомневаться. Надо же было найти такой неблагодарный объект для своих чувств!

— Мистер Рассел, у меня препаршивые новости! — с чувством произнес он, вложив в эти слова и нечто личное. — Когда эти пройдохи Джонас и Харли сегодня утром явились за расчетом, пи один из них и словом не обмолвился о том, что пропал Старик Бен.

Меррик скрипнул зубами. Это был самый надежный ведущий бык его стада, и как раз на него была вся надежда при осеннем сгоне. Непробиваемый, как скала, Старик Бен вел стадо с примерным упорством. При нем ни разу не случалось волнений в стаде, и можно было бы надеяться добраться до Хэролда без проблем. Мало кому удавалось перегнать полудиких животных через прерию, частично не растеряв их по дороге. Помимо того что лидер знал дорогу, он еще и умел отыскивать водопой.

— Недаром эти олухи болтали про призрак, — проскрежетал Меррик, с трудом сдерживая ярость. — Будь он проклят, кто бы он ни был! Половина всего времени тратится на то, чтобы искать перепуганных животных и гнать их назад в стадо. Что может быть возмутительнее, чем быть затравленным бестелесным духом!

— Сочувствую, мистер Рассел, — с подобающим выражением лица сказал управляющий. — Харли и Джонас клянутся, что призрак выскочил вчера ночью прямо на них, а потом еще и завыл из кустов, хотя только минуту назад исчез в дальних зарослях. Они отказались, когда я пробовал увеличить плату. Сказали, что и за мешок золота не останутся здесь еще на одну ночь. Конечно, они просто суеверные болваны, эти Джонас и Харли, но слухи разрослись, и теперь на ранчо только и говорят, что о призраке, летавшем над ними и певшем ужасную песнь смерти. Если так пойдет и дальше, никто не захочет по ночам стоять в карауле.

Итак, последняя выходка Ночного Всадника стоила «Даймонду» отличного быка-лидера и пары ранчеро. Остальные были запуганы не на шутку. Это было совсем некстати, перед самым сгоном, и Меррик впервые почувствовал, что почва колеблется у него под ногами.

— Вот что, брось все силы на поиски Старика Бена! — приказан он, сверкая глазами. — Чтобы бык был найден! Я не потерплю никаких оправданий!

— Но мы уже обшарили…

— Мне ничуть не интересно, что вы уже обшарили. Бык должен быть найден — и точка! Пусть его отыщет Стоун, он мастак на такие дела. Когда речь идет о животных, он самого дьявола обскачет.

Тем самым Меррик, не ведая о том, преподнес своему управляющему подарок. Отправить Стоуна на поиски Старика Бена означало лишить Джулию возможности флиртовать с ним. Лорен поспешил к запаснику, откуда как раз вышла не слишком спешившая парочка. Джулия висела на руке Стоуна: «Ее бы не мешало как следует высечь, — вдруг подумал Лорен, и у него даже руки зачесались. — Да-да, перекинуть через коленку и высечь, как провинившуюся девчонку!»

— Стоун!

Резкий окрик положил конец воркованию Джулии, она обернулась и встретилась взглядом с мечущими молнии глазами своего отвергнутого обожателя. Она никогда не видела Лорена таким рассерженным.

— В чем дело? — осведомился Стоун, не скрывая иронии.

Забавно было видеть, как Джулия и Лорен обмениваются вызывающими взглядами. «До чего же человек нелеп, когда влюблен», — невольно подумал он.

— Так вот, Стоун, Старик Бен пропал, и так как найти его до сих пор не удалось, Меррик думает, что только тебе это под силу. Короче, приятель, хочешь не хочешь, а придется тебе перерыть каньон сверху донизу. Хозяин так и сказал: чтоб бык был!

— Да пожалуйста!

Стоун пожал плечами с видом человека, который идет нарасхват из-за своих исключительных способностей, и зашагал на конюшню. Серый жеребец, которым он занимался в последнее время, как раз достиг той стадии обучения, когда стоит походить под седлом. Животное не привыкло к всаднику, и приходилось прилагать усилия, чтобы сдерживать его. Стоун выбрал направление к востоку от ранчо, то есть туда, куда, как он видел минут десять назад отправилась Тэра.

Совсем немного понадобилось ему, чтобы выследить ее. Поскольку Стоун прекрасно знал, где находится Старик Бен, ему не нужно было обыскивать заросли, и он скоро оказался у небольшого уступа, на котором девушка стояла, вглядываясь вдаль, как часовой в юбке.

— Ну и как тебе вид? — крикнул он.

— Нам нужно поговорить, Стоун!

Тропинка между валунами была достаточно безопасной, но Тэра так торопилась, что пару раз едва не упала. При этом она вообразила себе, как съезжает на пятой точке к ногам Стоуна, и едва не захихикала. На дне каньона она почувствовала себя увереннее, но смутилась под оценивающим взглядом мужа. Где ей было знать, что в глазах Стоуна она выглядит, как грациозная лань, что солнечный свет искрится в се волосах и пронизывает насквозь тонкую белую блузку. Воображение живо дорисовало ему все, что еще оставалось скрытым от его взгляда.

Чтобы очнуться, Стоуну пришлось яростно помотать головой. Он едва успел поймать слетевшую с головы шляпу. Проклятие, он ведь дал себе слово, что не позволит этой женщине отвлечь его от расследования!

— Я кое-что подслушала! Утром к Меррику наведался этот тин, Симпсон, и они разговаривали в кабинете. Я случайно оказалась поблизости и не удержалась от искушения приложить ухо к двери. Незаконный перегон бычков произойдет в полночь с пятницы на субботу, на Мескит-Меса.

Стоун подождал, пока девушка окажется совсем рядом, и подхватил ее, чтобы усадить перед собой в седло. Его чувственные фантазии отступили перед действительностью.

— Ты мой самый надежный источник, — похвалил он с одобрительной улыбкой и вознаградил раскрасневшуюся шпионку легчайшим поцелуем в щеку. — О чем-нибудь еще шла речь?

— Больше ничего не удалось узнать, потому что Симпсон как раз собирался уходить, — решительно заявила девушка. — Я не знала, как сообщить тебе… Кстати, как ты здесь оказался?

— Вообще-то я должен был объезжать вот этого паренька, — ответил Стоун и потрепал серого по холке, — но Меррик отправил меня на поиски. Пропал Старик Бен, лучший бык его стада, и это перед самым сгоном, вот ведь незадача! Пари держу, хозяин ранчо извергает огонь, как огнедышащий дракон.

Губы его искривились в мстительной усмешке, что заставило Тэру с новым интересом всмотреться ему в лицо.

— Надо же, и впрямь странное совпадение. А не может быть, что ты — совершенно случайно, конечно, — знаешь местонахождение этого незадачливого животного?

— Еще бы мне не знать, где сейчас Старик Бен. Он в одной пещере, о которой знаю только я. И там он останется до той самой минуты, когда Меррик предстанет перед советом инвесторов.

Тэра подавила дрожь. Рядом с ней был прежний Стоун, Стоун-мститель, живущий ради одной-единственной цели: расквитаться за смерть отца и тем самым сдержать клятву, данную у смертного одра матери.

— Ты носишь с собой медальон матери? — самым непринужденным тоном спросила она.

— Конечно, а в чем дело? — настороженно ответил Стоун и нахмурился, вглядевшись в лицо Тэры.

Оно было спокойным, почти рассеянным, и он расслабился.

— Не знаю, может быть, тебе это покажется излишней предосторожностью… — Она помедлила, пожав плечами, словно заранее извинялась за выдуманную нелепость. — Просто меня тревожит то, что эта вещица постоянно находится при тебе. Ты ведь проводишь много времени верхом, медальон может выскользнуть при скачке, особенно во время сгона. Если это случится, как ты докажешь, что между братьями Рассел были разногласия? По-моему, разумнее будет мне взять медальон на хранение. — Девушка помолчала, давая этой идее укорениться в сознании Стоуна.

Берн, конечно, поддержит тебя… или нет? Не потому ли Меррик все эти годы держит его на ранчо, чтобы единственный свидетель случившегося был на глазах? Ты доверяешь повару безоговорочно, не так ли, Стоун? А почему? Ты сумел вытянуть из него лишь крохи, остальное он бережет, как скряга денежки. Что, если Меррик купил его молчание? Согласна, Берн кудахчет над тобой, как курица над цыпленком, но меня не оставляет подозрение, что твой номер второй в его списке подопечных. А кто же проходит под первым номером?

Глубокая морщина раздумья пересекла загорелый лоб Стоуна. Он и сам не раз задавался вопросом, почему повара устраивает позиция стороннего наблюдателя. Тот поговаривал, что не любит Меррика, но не пытаться помочь в расследовании. Своими предположениями Тэра наступила Стоуну на мозоль, поскольку и сам он порой сомневался в искренности Берна. Тот держал нейтралитет с поразительным упорством, одинаково равнодушный к судьбам всех остальных и по отдельности, и вместе взятых.

Нашарив в нагрудном кармане медальон, Стоун некоторое время держал его на ладони, уставив невидящий взгляд на причудливую резьбу. Неожиданно он поднял взгляд и поймал на лице Тэры такое выражение, что снова нахмурился. .

— Уж не собираешься ли ты сунуть эту вещицу под нос Меррику и потребовать полного отчета о прошлом? — спросил он резко.

— Да что ты! — возмутилась Тэра. — Я еще не сошла с ума! Какая странная идея! Просто меня пугает мысль, что медальон ненароком выскользнет у тебя из кармана в разгар погони за каким-нибудь отбившимся от стада бычком.

Несколько секунд серо-синие глаза впивались взглядом в фиалковые, пытаясь прочесть потаенные мысли, но потом Стоун все-таки протянул медальон Тэре.

— Дай слово, что не наделаешь глупостей.

— Даю, конечно, — заверила девушка с таким невинным, таким ангельским выражением лица, что обмануться было невозможно: она что-то задумала.

Однако в ее опасениях за судьбу медальона был смысл. Только врожденная осторожность заставила Стоуна продолжать разговор на эту тему.

— Миссис Прескотт, я хорошо вас знаю, — произнес он с мрачным сарказмом. — У вас склонность к безрассудству. С вами хлопот не оберешься. Хотите, я перечислю список ваших заслуг?

— Заболталась я тут с тобой! — воскликнула Девушка, ежась под пристальным взглядом. — Наверняка меня уже хватились.

Она попыталась соскользнуть с седла на землю, но Стоун только крепче ухватил ее за талию. С минуту продолжался яростный поединок взглядов, пока Тэра не обнаружила, что ее уже не сжимают, а оглаживают.

— Прошлой ночью мне тебя недоставало, — прошептал Стоун, щекоча дыханием ее шею, отчего по коже у нее прошел сладкий озноб.

— Значит, недоставало? — насмешливо переспросила она, высвобождаясь надменным движением плеч. — Вот уж не подумала бы! Помнится мне, по дороге от Таскозы ты прекрасно без меня обходился.

Стоун не ответил, только снова заключил ее в объятия, и на сей раз они напоминали стальные тиски — недвусмысленный знак, что сопротивление бесполезно. Он наклонился, коснулся губами мочки уха, потом шеи и двинулся вниз, к изгибу плеча. Тэра притихла, забыв о негодовании. Крылья бесчисленных бабочек затрепетали внизу ее живота. Боже, Боже, как она слаба и как, должно быть, жалка в глазах этого человека! Слезы стыда навернулись девушке на глаза, но даже вопреки этому она расслабилась в объятиях Стоуна, зная, что бессильна, что этому мужчине, единственному из всех, она позволит все. Как она измучилась в постоянной борьбе с собой!

— После Таскозы все было иначе, — негромко пояснил Стоун, скользя губами теперь уже вверх по шее, пока не коснулся уголка дрожащих губ. — Мне нужно было о многом подумать, но теперь я все решил и могу вернуться к действительности.

— Перестань сейчас же!

Каким-то образом пара пуговок на блузке оказалась расстегнутой, и рука уже пробиралась внутрь, нащупывая завязку на нижней рубашке. Тэра попыталась выдернуть ее, но не так-то просто было отказать в чем-либо Стоуну. Через несколько мгновений его пальцы уже сладко стискивали сосок.

— Это почему же я должен переставать? Раньше ты еще могла бы противиться, но не теперь. Мы муж и жена, и я имею полное право…

— Нет, не имеешь, нет, не имеешь! — закричала девушка, тщетно хлопая руками по сильному загорелому запястью. — Ты женился на мне не потому, что хотел этого! У тебя в голове помутилось от постоянного напряжения, вот ты и втравился в то, о чем потом пожалел. И не спорь, это так! Ты стараешься скрыть наш брак не из соображений безопасности, а потому что холостая жизнь тебе больше по душе. Чего ради постоянно жить с женщиной, если можно, когда приспичит, потихоньку тащить ее под кусты, подгоняя браком, как кнутом! Ты отнял у меня имя, невинность и свободу, так оставь же мне хотя бы собственное достоинство!

Стоун многословно выругался и отдернул руку.

— Вот что, моя дорогая! — сказал Стоун, спихивая ее с седла. — Черт возьми, этому типу Джозефу Рутерфорду повезло, что не он повел тебя к алтарю. Похоже, он родился под счастливой звездой, чего не скажешь обо мне. Надо же было так влипнуть!

Тэра открыла рот, по оттуда вырвался крик, потому что она отступила слишком поспешно и неуклюже и запуталась каблуком в подоле юбки. Она свалилась прямо на редкую колючую траву каменистой проплешины. Это и обидный смех Стоуна довершили дело. Последние несколько минут девушке еще как-то удавалось сдерживать вспышку ярости, но теперь уже ничто не могло заставить ее придержать язык.

— Если бы Джозеф Рутерфорд стоял со мной под венцом, это было бы в настоящей церкви, со всеми атрибутами, — процедила она сквозь зубы. — Как настоящий джентльмен, он не опустился бы до тайного венчания. Впрочем, тебе этого не понять, как и того, что Джозеф любит меня.

— Любит, вот как! — не промедлил с ответом Стоун. — В таком случае у твоего безупречного джентльмена уже есть один недостаток. Как банкиру, ему бы следовало не выдавать таких важных сведений о себе, потому что ты разглашаешь их на весь Техас. Интересно знать, отчего же ты не отвечаешь ему взаимностью?

— С каждым днем, который я провожу в твоем обществе, Стоун Прескотт, я начинаю все больше задумываться над тем же! — заявила Тэра, которой хотелось только одного: дать этому негодяю такого тычка, чтобы он свалился с седла и как следует расшибся. — По-моему, лучше влюбленный банкир, чем равнодушный ковбой!

— Почему это равнодушный? — с неизъяснимым ехидством осведомился Стоун. — Я что-то не помню, чтобы говорил о своем равнодушии к тебе. Возможно, я и к венцу тебя поволок потому, что обезумел именно от любви, а не от страсти…

Как он смеет насмехаться над самым святым!

— Я бы охотно перечислила тебе причины, по которым человек твоего склада не способен любить никого, кроме себя, да боюсь, на это уйдет остаток дня. Впрочем, нет, ты можешь влюбиться в свою лошадь!

— Надеюсь, не в буквальном смысле, этого слова? — в притворном негодовании воскликнул он. — Поверь, милая, я по натуре не извращенец и предпочитаю двуногих кобылок, хотя должен признаться, что с четвероногими куда проще. Они ржут только по делу…

Не в силах больше терпеть это издевательство, Тэра стремительно задрала юбки и как следует пнула серого жеребца по крупу. Пока длилась беседа, животное совершенно успокоилось и даже принялось пощипывать жесткую травку, так что пинок застал его врасплох. Тотчас вся наука испарилась у него из памяти. Для начала жеребец с громким ржанием поднялся на дыбы, пытаясь сбросить седока, потом начал взбрыкивать задними ногами, так высоко подбрасывая круп, что только мастерство позволило Стоуну удержаться в седле. Тэра наблюдала за этим родео с мстительной улыбкой на губах. Некоторое время прыжки и взбрыкивания продолжались, потом животное поднялось па дыбы и так встряхнулось всем телом, что Стоун вылетел вбок, будто выброшенный катапультой. На миг сердце девушки сжалось от страха за него, по как только стало ясно, что мескитовый куст смягчил падение, она залилась язвительным смехом. Так ему и надо! Пусть-ка повисит на колючих сучьях, как рождественская гирлянда.

Бормоча что-то весьма нелестное на ее счет, Стоун выпутался из гущи поломанных веток. С минуту он занимался вытаскиванием заноз, потом подобрал свалившуюся шляпу.

— Небось гордишься собой, глупая девчонка! Видишь, я прав, от тебя одни неприятности. Я потратил черт знает сколько времени, чтобы вбить в башку этой лошади уважение к всаднику, а что теперь? Придется все начинать сначала.

Попытка пристыдить ее не увенчалась успехом. Тэра только громче засмеялась. Сколько раз она выглядела неуклюжей дурехой в глазах Стоуна, пора было ему испытать это на себе. Чего стоил один его вид, когда он вытаскивал колючки из своей дубленой кожи! Ничего, ему не повредит. Отныне, когда ей придет в голову, что Стоун Прескотт — сверхчеловек, непобедимый и хладнокровный, как сам дьявол, надо будет только вспомнить, как он, рыча и ругаясь, выдирался из кустов мескита. С этим воспоминанием будет гораздо легче иметь с ним дело, можно будет по крайней мере знать, что и он уязвим, что он сделан из того же теста, что и любой другой мужчина под солнцем.

— Ты прав, я горжусь собой, — сладким голосом признала она. — Теперь я знаю, с кем имею дело. Мне уж начало казаться, что с тобой не сладить никому и ничему, ан нет, ты человек из плоти и крови и так же страдаешь от колючек, как и простые смертные.

— И даже куда больше, — огрызнулся Стоун, — потому что другим смертным не впилась в шкуру колючка вроде тебя. Теперь я знаю, зачем ты позволила с тобой обвенчаться: чтобы сжить меня со свету.

— Ничего подобного! Я только пытаюсь привлечь к себе внимание любым путем. Вот что, Стоун Прескотт, отныне тебе придется обращаться со мной со всем уважением, которого я заслуживаю, или можешь вообще забыть обо мне. Я не буду твоей игрушкой, не жди, и не позволю диктовать мне свою волю, как какому-нибудь доморощенному императору. Можешь вопить о супружеских обязанностях, пока не охрипнешь, я не буду их исполнять, пока наша пародия на брак не станет браком в полном смысле этого слова.

— С чего это ты вдруг так раскипятилась?

Тэра и сама не знала, почему никак не может остановиться и прекратить бессмысленный спор.

— Не могу понять, почему ты выбрала именно этот момент, чтобы ощипать меня, как курицу для супа, или, если хочешь, обглодать, как волчица обгладывает добычу, — продолжал Стоун.

— Потому что мы так ни разу и не поговорили по душам, со всей откровенностью, и время для этого настало! А тебе бы хотелось, чтобы я всегда держала язык за зубами? — отпарировала Тэра.

— Ладно, признаю все обвинения, а теперь займемся тобой, маленькая мисс Совершенство, — сказал Стоун, покончив с последней колючкой, и смерил девушку уничтожающим взглядом. — Я уверен, что в душе ты считаешь себя непогрешимым образчиком во всем, потому и лезешь со своими проповедями ко мне и, как я слышал, к Джулии. Начнем сначала. Я жил себе, поживал, занимался своим делом, а в чужие носа не совал. И вот явилась ты. Не могу понять, какого черта ты пошла на поводу у этой капризной девчонки. Может, решила, что тебе все по силам в подлунном мире, что удастся играючи обломать невежу ковбоя? Ты мало интересовалась тем, на кой черт мне это нужно, и еще меньше думала о бедняге Лорене Маршалле. Хотелось побывать в роли феи, превращающей лягушат в принцев? Тщеславие, тщеславие и еще раз тщеславие! А ведь жизнь совсем не похожа на сказку, и здесь не райские кущи. Это Техас, где полно гремучих змей, а по ночам выходят тарантулы размером с мою ладонь. Это пограничные земли, и выживают здесь не джентльмены, а настоящие мужчины, которые не нуждаются в менторских услугах богатеньких дамочек из Сент-Луиса.

— О чем ты говоришь, Стоун! — запротестовала Тэра, забывая об изначальной причине спора. — Я вовсе не считаю себя королевой, перед которой каждый должен падать ниц. Но и ты тоже хорошая штучка, знаешь ли! Строишь из себя эдакого грубого варвара, дикаря в шкурах, для которого единственный способ обращаться с женщиной — это схватить ее за волосы и отволочь в пещеру. В конце концов Техас не первобытные джунгли. Наверное, здесь тоже слышали о том, что у женщин есть достоинство, поэтому прошу тебя не оскорблять меня. Ты хочешь, чтобы моя жизнь была полностью подчинена твоей работе, твоей мести и твоему вожделению, а я на это не согласна. Если ты не намерен был хоть отчасти… нет, отчасти меня не устраивает! Или настоящее супружество — или развод! Брак должен быть основан в первую очередь на любви, а любовь включает в себя…

— Скажите, какой праведный гнев! Да в тебе не столько достоинства, сколько ханжества, милая моя. Ты готова была удовольствоваться Рутерфордом, который тебе безразличен, и тебя мало интересовало, что это несправедливо по отношению к нему. Ты все время повторяешь: любовь, любовь — но вряд ли знаешь, что это такое.

— Болван ты, идиот несчастный! — закричала Тэра в полный голос. — Тебе даже в голову не приходит, что я не по своей воле собиралась выйти за Джозефа, иначе я бы в тебя не…

Она оборвала себя так поспешно, что прикусила язык. Господи Боже, она едва не проболталась! Ирландская кровь ирландской кровью, по не все и не всегда стоит приводить в качестве аргумента! Она же поклялась, что унесет этот секрет с собой в могилу! Окончательно разъяренная, теперь уже больше на себя, чем на Стоуна, Тэра круто повернулась и зашагала прочь. Ухваченная за руку, она с минуту молча вырывалась.

— Ты что-то начала говорить, — ровным голосом произнес Стоун и впился ей в глаза испытующим взглядом. — Продолжай, я хочу слышать все до конца.

— Нечего продолжать! Ты так меня взбесил, что я даже не помню, что срывалось у меня с языка, — ответила девушка, не отводя взгляда, но сфокусировав его намного дальше глаз Стоуна, так что его лицо совершенно расплылось для нее. — Тебе следует знать только одно: так продолжаться не может. Я стала женой человека, который почти не вспоминает о моем существовании, а если и удостаивает меня своим вниманием, то только чтобы удовлетворить похоть! Не этого я ждала, не такой семейной жизни хотела…

К ужасу Тэры, перед глазами у нее все расплылось окончательно. Слезы поднялись, как вода во время наводнения, и вот-вот должны были покатиться по щекам. Никогда еще она не плакала при Стоуне, не могла допустить этого и сейчас, потому что для человека его склада женские слезы были слабостью, достойной презрения. Подобно гранитным утесам, такие люди высятся среди человеческой массы, несгибаемые во время жизненных бурь. Слезы, как ливень, омывают их, но не проникают внутрь, в душу. Они попросту не способны понять тех, кто не обладает такой же стойкостью и внутренней силой.

До встречи со Стоуном Тэра считала себя сильной личностью, особенно в сравнении с кроткой, изнеженной матерью, но до этого человека ей было далеко. Ничего удивительного, что он так долго оставался холостяком, думала она с горечью. Если Стоун ждал, когда появится личность ему под стать, то мог прождать и до ста лет. Только и оставалось ему, что якшаться с призраками по ночам. Возможно, потому его так и тянуло к ним, что у них нет ни души, ни сердца, ни чувств, которые надо щадить, и потому с ними легко и просто.

Девушке удавалось сдерживать слезы до тех пор, пока она не отошла подальше от Стоуна.

— Тэра, что на тебя нашло? — послышалось сзади. — Вернись, мы еще не все обсудили!

К счастью, в следующий момент Тэра уже обогнула отрог скалы и перестала слышать оклики. Сама не зная как она добралась до особняка и вбежала в двери. Щеки все-таки были мокрыми, она сердито отерла их ладонью и зашагала вверх по лестнице… только чтобы оказаться лицом к лицу с человеком, перед которым она меньше всего желала бы предстать в растрепанных чувствах.

Внешне спокойные до равнодушия, глаза Меррика Рассела пробежали по ней взглядом. Следы слез на ее щеках не ускользнули от него, потому что он улыбнулся кривой неопределенной улыбкой и покачал головой.

— Что это стряслось с нашей красивой гостьей? — осведомился он с оттенком ехидства. — Надеюсь, не очередной змеиный укус. Ваш папаша уже предъявлял мне обвинение в разведении гремучек.

Стиснув до боли зубы, Тэра обошла хозяина ранчо и продолжала путь в свою комнату. Однако ей опять-таки не суждено было спокойно достигнуть этого убежища.

— Боже мой, Тэра, милочка, на тебе просто лица нет! Впервые вижу тебя плачущей! Уж не свалилась ли ты с лошади? — Джулия оглядела пыльную блузку Тэры и встревоженно подняла обе брови. — Ты уверена, что все в порядке, что ничего не сломано?

— Уверена! — не столько произнесла, сколько проскрипела девушка. — А в порядке все будет у меня только тогда, когда Стоун Прескотт повесится на собственном ремне!

— Что он натворил на этот раз?

Благодушный, снисходительный тон Джулии только ухудшил настроение Тэры, которое и без того было кислым, как лимон. Девушка могла без труда прочесть мысли подруги: Стоун — само совершенство, ну разве что слегка неотесан, но ведь это дело поправимое, а то что благовоспитанная мисс Уинслоу кипятится, так это просто снобизм горожанки, привыкшей, что перед ней шаркают ножкой и целуют ручки.

— Клянусь, это было последнее оскорбление, которое я от него стерпела! — бушевала Тэра.

Она захлопнула дверь своей комнаты прямо перед лицом подруги, едва не прищемив той ногу. Джулия, которая рассчитывала на объяснение, уставилась на дверь с видом крайнего изумления. Постояв в нерешительности, она задумчиво пошла прочь.

«Надо сказать Стоуну, чтобы прекратил дразнить Тэру, — размышляла девушка. — Конечно, трудно понять, как можно сердиться на такого обаяшку, но ведь городские мисс — создания деликатные, им грубого слова не скажи». Джулия подумала, что не возражала бы порой услышать от Стоуна словечко погрубее, как случалось прежде. Это придавало общению с ним остроту, но в последнее время его точно подменили. Тэра уж слишком преуспела в уроках этикета. Оказывается, настоящий джентльмен — это довольно скучно.