— Ни бечевки у воздушного змея?

— Ни бечевки, — подтвердила она. — Себастьян, я все еще жду…

— Признаюсь, я не знал, что такое любовь, пока не встретил тебя.

— Неудивительно, что Вашингтон поручил тебе разведывательную деятельность, — фыркнула Иден, покачав головой. — Вытащить из тебя несколько слов труднее, чем достать жемчужину из ее раковины. Говори, пока я не потеряла терпение!

— Ты? Святая? — поддразнил ее Себастьян.

— Нет, ты невыносим! — Иден с силой шлепнула его по здоровому плечу. — И зачем только я трачу столько времени? Лучше я…

— Я люблю тебя… — Себастьяну показалось, что слова сами вырвались из его сердца. За эти годы он так замкнулся в себе, что выражение вслух каких-либо чувств воспринимал как что-то неприличное. Поэтому-то и Иден так упорно боролась за то, чтобы сохранить в тайне свои мрачные воспоминания — со старыми привычками трудно расставаться.

— О, Себастьян, я горжусь тобой! — Закинув руки ему на шею, Иден крепко обняла мужа и заглянула в его глаза: в серебристо-серых озерах плескались безграничные любовь и нежность.

— О-о-о!

— Позволь мне облегчить твою боль… — Она разжала объятия, и Себастьян, затаив дыхание, почувствовал, как рука Иден скользнула вниз, пробралась через путаницу волос на его груди и замерла на гордой возвышенности, доказывавшей, что он настоящий мужчина. Пальцы Иден поглаживали пульсирующую плоть, а ее губы покрывали поцелуями его грудь и плечи. Себастьян принимал ее ласки, и его дыхание становилось все более прерывистым. — Ну, так что это была за чушь по поводу неспособности выполнять супружеские обязанности? — дразнила его Иден.

— Мадам, вы совершенно распустились, — сжав зубы, хмыкнул Себастьян.

— Подожди еще, увидишь, какой я буду завтра, — прошептала Иден, путешествуя губами по его груди.

Огонь разливался по телу Себастьяна, и вот ему уже кажется, что его сжигают заживо. Ласки, поцелуи, нежные, как дуновение ветерка, прикосновения… Голова его шла кругами грозила вот-вот и вовсе покинуть своего владельца.

— Иден… — Он задыхался, он погибал от ее нежности, и если она продолжит эти изощренные пытки, то рискует остаться вдовой. Рассчитывать на собственную выдержку было бесполезно, мысли вихрем унеслись куда-то, тело горело и корчилось в пламени всепожирающей страсти. — Идем, клянусь, ты будешь виновницей моей смерти, — простонал он, наматывая на руку шелк каштановых волос.

— Я люблю тебя, Себастьян, и…

— Что? — Ему едва хватило дыхания на это единственное слово.

— Я люблю любить тебя… — Ее губы, путешествуя по всему его телу, пили из родника желания, ключом забившего из самых недр.

— Иден, прекрати! — выдавил Себастьян.

Иден замерла, она ощущала его трепет и понимала, что подвела его к краю бездны. Мускулы его стали упругими, как натянутые струны, складки вокруг чувственного рта углубились, ярче засверкали голодным блеском серебристые глаза. С довольной улыбкой Иден накрыла Себастьяна собой и подождала, пока он не приподнялся ей навстречу.

— Я люблю тебя, Себастьян, — шепнула она, ловя ритм.

Ее желание расцветало, как роза под теплым полуденным солнцем. Они двигались, любили и дышали в унисон. И тело к телу, душа к душе, вместе устремились к сказочной вершине блаженства.

Полная покоя и удовлетворения Иден положила голову на здоровое плечо Себастьяна. Они так долго боролись с любовью, и каждый считал, что обречен быть несчастным. А теперь Себастьян любит се! Он произнес те слова, которые ей необходимо было услышать. Он не осудил Иден за прошлое, а освободил ее от его тяжких оков.

— Иден? — Что?

— Насчет раздельных домов и визитов раз в год. Я безоговорочно настаиваю, чтобы ты каждую ночь проводила в моей постели.

— А я безоговорочно соглашаюсь, — лукаво улыбнулась она.

— Война между нами наконец окончена? — Проведя рукой по изгибу талии и пышной возвышенности, Себастьян запечатлел поцелуй на ее лбу.

— Да, ваша светлость, в этом я уверена.

— Перестань называть меня так.

— Но мне это нравится. — Иден коснулась его губ благоговейным поцелуем.

— Лучше люби меня. — Стараясь придумать новые способы для своей обожающей перемены жены, Себастьян подвинулся к краю кровати. От мысли, что Иден будет скучать в спальне, он приходил в ужас. Похоже, ему придется напрячь всю свою фантазию, чтоб се энтузиазм не иссяк.

— Что за глупости, Себастьян? — Она с недоумением наблюдала, как он перебирается на стул.

Обхватив Иден за талию, он увлек ее к себе на колени, и его губы нечаянно задели напрягшийся сосок.

— На стуле?! — задохнулась Иден, всем телом потянувшись ему навстречу.

— Да, моя любовь. И учти, завтра тебя ожидают новые сюрпризы.

Она, как инструмент в руках умелого музыканта, откликалась на каждое его движение. Он блаженствовал, он забыл про боль. Именно такое лечение было ему необходимо для полного выздоровления. Хотя зачем человеку становиться на ноги, если ангел научил его летать…

Следующая неделя пролетела для Иден будто в сладостном сне. Выздоровление Себастьяна шло полным ходом, как будто его несколько месяцев продержали на тюремном пайке, и прилежно упражнялся, чтобы снова свободно владеть левой рукой. А что касается ночей, то у ее молодого супруга безгранично развилось воображение, и он постоянно удивлял ее все новыми способами любви.

Иден легкой походкой вошла в столовую, с, улыбкой вспоминая, как Себастьян потянул ее вниз…

— Приятные воспоминания, моя радость? — поинтересовался Себастьян, откинувшись на стуле.

— Я просто восхищалась своим новым кольцом. Никогда не видела ничего прекраснее. — Иден густо покраснела под любопытными взглядами отца, сестры, зятя и Талли.

Иронически приподняв бровь, Себастьян дал ей понять, что догадывается, чем вызвана мечтательная улыбка на ее губах, а Иден бросила ему озорной взгляд, обещая позже свести с ним счеты. Многозначительно подмигнув, он принял ее безмолвный вызов.

— Иден говорила, что вы собираетесь сегодня уехать в свое имение, — сказал Лиланд.

— Я очень давно не был дома. — Поправив повязку на левой руке, Себастьян налил себе мятной настойки.

— Мне тоже хотелось бы задержаться дома, — мечтательно проговорил генерал. — Хотя лорд Норт ушел в отставку с поста премьер-министра Англии и война официально закончена, на юге все еще продолжаются столкновения между нашими отрядами и «красными мундирами». Ну а пока пусть Питер и Элизабет управляют плантацией.

— Ваша плантация остается в надежных руках, — успокоил его Себастьян.

— Не в таких надежных, как руки моей сестры, — пошутила Бет, — но мы с Питером горим желанием исполнить свой долг.

— Если твоя сестра сможет сотворить чудо в моем запушенном хозяйстве, я буду ее вечный должник, — откликнулся Себастьян.

— Вряд ли у меня найдется время на что-либо, кроме тренировки Араба к предстоящим скачкам и…

— Иден! — прикрикнул на дочь Лиланд, но, заметив ее лукавую улыбку, успокоился. — Слава Богу, ты шутишь.

Неопределенное пожатие плечами могло означать что угодно, и на мгновение Себастьяну показалось, что он больше не увидит, как его жена, одетая в бриджи, верхом на черном жеребце перелетает через изгородь. Придется подыскать ей другое занятие, чтобы она не скучала, подумал он, хотя лошадиная спина тоже довольно любопытное место для…

— Себастьян? — Иден усмехнулась. — Что-то ты в последнее время часто впадаешь в задумчивость. Ты слышал, что я сказала? Когда мы выезжаем?

— В час. — Он почувствовал, как краснеет. — Надеюсь, ты уложила вещи и готова к отъезду, дорогая?

— Почти. Осталось только выкопать луковицы и собрать семена в саду.

— Ты собираешься взять с собой горные лилии Мейсона, черный виноград Банкрофта, желтые и белые нарциссы Долби? — ехидно поинтересовалась Бет. — А как же камелии Карлайла, некогда любимые анемоны Олдермена, пионы Паттерсона и настурции Ньютона?

— Ты назвала цветы именами своих отвергнутых женихов? — Хмыкнув, Себастьян бросил Иден укоризненный взгляд, отчего она смущенно потупилась.

— Я всегда считала весьма символичным закапывать в землю несчастные луковицы, — продолжила Бет, не обращая внимания на предостерегающий взгляд, который метнула на нее сестра. — Большинство поклонников Иден прошли через садоводство и севооборот в соответствии с разными периодами се жизни. Это были великолепные пять лет цветения и увядания помолвок.

— Бет, не ждут ли тебя неотложные дела? — прервала Иден распустившую язычок сестру.

— Нет, я уже переделала всю домашнюю работу и могу побыть с тобой до самого отъезда.

— Как мне повезло!

— Приятно, что время расторгнутых помолвок осталось в прошлом, — заявил Лиланд. — Моя пехота не успевала сняться с места, как Дэниел Джонстон привозил известие об очередном женихе, который появился и исчез. Тебе удалось заставить Иден остепениться, и я этому очень рад; — одобрительно улыбнулся он Себастьяну.

— Я тоже. Мне не хотелось бы, чтобы в ее саду рос колючий кустарник Сейбера, — откликнулся тот.

— Не волнуйтесь, ваша светлость. — Иден пальчиком разгладила его нахмуренные брови. — По-моему, вам больше подошло бы какое-нибудь комнатное растение.

Талли, давясь от смеха, наблюдал за их дуэлью.

— Мисс Иден?

Увидев появившуюся в дверях Мэгги, Иден поднялась и взяла у экономки только что доставленное послание.

— Что-то случилось? — спросил Себастьян, заметив, как она помрачнела, прочитав письмо.

— Доктор Кертис будет весь день занят ранеными в городском госпитале и просит меня навестить его бывшего пациента Дэвида Холмса, у которого снова поднялась температура и началась лихорадка. Визит не займет у меня много времени, Холмсы живут в нескольких милях отсюда.

— Я поеду с вами, — предложил Тапли.

— В этом нет необходимости. Лучше помогите погрузить мои веши и проследите, чтобы его светлость не перетрудился. Я выкопаю луковицы и соберу семена, когда вернусь.

— Я сам выкопаю эти дурацкие луковицы и соберу семена, — пробурчал Себастьян.

— Но перевязь…

— К черту перевязь, она мне уже надоела.

— Возьми с собой Дэниела Джонстона, — посоветовал Лиланд. — Он где-то в саду ожидает, пока я составлю донесение, чтобы отвезти его в Уильямсберг. Ему все равно нечего делать, а тебе он может оказаться полезным.

Кивнув, Иден пошла собираться, решив, что с Дэниелом будет любопытно поболтать, ибо с того дня, как отец принял командование территориальной армией, Джонстон был его доверенным лицом. Ей хотелось узнать, что стало с семьями, которые во время войны покинули Йорктаун. Наверняка они нуждаются в деньгах и продовольствии. Надо поручить Бет заботу о семьях, выселенных из своих домов и оказавшихся в зоне военных действий. Захватив медицинский саквояж, оставленный ей доктором Кертисом, Иден отправилась за Дэниелом. Тот, обрадовавшись возможности чем-то занять свободное время, в два прыжка вскочил в повозку, которая должна была доставить Иден к месту назначения.

— Поездка вас не затруднит? — спросила Иден.

— Я привык по команде вашего отца мчаться то туда, то сюда, исполнять то одно, то другое поручение, а сейчас так долго сижу на одном месте в ожидании новых распоряжений, что боюсь, не пустил ли уже корни.

— Всем нам трудно приспособиться к мирной жизни, но я с нетерпением жду перемен.

— Чтобы устроить свое семейное счастье, — улыбнулся Джонстон, — Поздравляю вас, мисс Иден. Мне всегда казалось, что оставаться старой девой не очень хорошая идея…

Ружейный выстрел прорезал тишину, и Дэниел ничком повалился на сиденье. Успев перехватить поводья, пока испуганная лошадь не понесла, Иден отчаянно старалась определить, где прячется стрелок, Возможно, они наткнулись на засаду озлобленных британских солдат, старавшихся отомстить всем, кто носил военную форму. По словам ее отца, отряды тори, чтобы выжить, занимались воровством и разбоем.

— Ложитесь! — скомандовал Дэниел, потянув Иден за руку, когда раздался еще один выстрел.

Иден нужно было править напуганной лошадью, но Джонстон настойчиво тянул ее вниз, и прежде чем она успела повернуть повозку к дому, разбойник в маске выскочил из-за кустов и преградил им дорогу. Дэниел, слегка замешкавшись, вытащил пистолет, но всадник оказался проворнее и взмахом кнута выбил оружие у него из руки. Второй удар заставил Иден вскрикнуть от боли, но тот, змеей обвившись вокруг талии, сбил ее с ног, крепкие руки схватили Иден и перетащили на лошадь бандита.

— Отпустите ее! — крикнул Дэниел.

— Она поедет со мной, и если тебе дорога жизнь, молчи!

Дуло мушкета уперлось в подбородок Иден, и она замерла, боясь пошевелиться, а при звуке до боли знакомого голоса и вовсе окаменела. Локвуд! Это не грабитель, искавший, чем бы поживиться, а дьявол, жаждущий мщения! Все зло, связанное с этим чудовищем, с пугающей реальностью снова обрушилось на Иден.

— Передай негодяю Сейберу и чертову Пембруку, что я дорого возьму за жизнь этой крошки, — прорычал Локвуд, направляясь обратно в заросли. — Сегодня к шести вечера принесите пять тысяч фунтов в хижину Тедиеса, или девица умрет.

Когда всадник умчался прочь, Дэниел, зажав окровавленную руку, схватил поводья и отправился за помощью. Генерал Пембрук доверил ему охранять дочь и никогда не простит его, если с Иден что-нибудь случится.

— Горные лилии Мейсона, — ворчал Себастьян, выкапывая луковицы и срезая листья.

— Пионы Паттерсона, — вторил ему Талли, бросая луковицы в плетеную корзину. — Что ж, ваша светлость, нужно с уважением отнестись к тому, что осталось от ваших предшественников.

— Вот интересный экземпляр, который стоит назвать в твою честь. — Себастьян поднял пышный кустик, который Бет тоже велела выкопать. — Рододендрон Рандолфа, — объявил Себастьян.

— Черт возьми, ваша светлость, избавьте меня от такой чести. Я даже не могу выговорить его название!

— И не нужно. — Себастьян бросил в Талли срезанную зелень. — Просто посади его, поливай и подкармливай.

— Я не собираюсь становиться садовником, — обиделся Талли. — Мне сподручнее иметь дело с оружием и лошадьми.

— Так было прежде, — заявил Себастьян, — а теперь тебе придется расширить свой кругозор.

— Вряд ли кто-то из нас пошел бы на такие жертвы ради леди Пенелопы, — мрачно глядя на цветущий куст, заметил Талли.

— Ты прав. — Себастьян осторожно извлек из земли диковинное вьющееся растение, усыпанное пышными белыми цветами.

— Вы ведь любите ее, правда?

— Кого? Пенелопу? — Не поднимая головы, Себастьян продолжал возиться с растением. — Полагаю, должен любить, ведь она жена моего брата.

— Я имел в виду вашу жену, — раздраженно пояснил слуга. — Ведь сейчас все совсем иначе, чем было с той светской английской пташкой, верно? Отвечайте же, — не отставал он.

— Да, это совершенно разные веши, — конце концов признал Себастьян, так и не взглянув на своего надоедливого приятеля.

— Отлично. Мне никогда не нравилась эта белокурая ведьма, на которой женился ваш брат. Ваш ангел — вот истинная награда для мужчины… — Талли нахмурился, заметив приближающийся экипаж. — Если не ошибаюсь, это коляска доктора Кертиса?

Взглянув на дорогу, Себастьян отшвырнул лозу, словно горячую картофелину. От дурного предчувствия стеснило грудь. Случилось что-то страшное, он безошибочно это чувствовал. Себастьян мгновенно понял, что записка была фальшивкой, и, насколько позволяли силы, помчался к экипажу. За ним след в след топал Талли.

— Вы посылали Иден записку? Просили ее навестить вашего пациента? — налетел Себастьян, едва доктор успел выйти из коляски.

— Нет. — Доктор оторопел от такого натиска, а заметив отсутствие перевязи на раненой руке, нахмурился. — И почему вы не в постели? Я вам еще не разрешил вставать.

— Тысяча чертей! — Думая о своем, Себастьян выругался. — Где живет Холмс?

— В четырех милях на северо-запад. А в чем дело?

Но Себастьян не стал ничего объяснять, а бросился вслед за Талли, который уже седлал лошадей в конюшне.

— Что за черт?! Сейбер, куда вы собрались? — крикнул ему вдогонку доктор Кертис. — Вы растревожите руку, и у вас откроется рана!

Но два всадника, пришпоривая лошадей, уже неслись как пули. Страх, ледяными иглами коловший Себастьяна, превратился в ужас, когда он увидел скачущего навстречу Дэниела Джонстона. Рубашка юноши пропиталась кровью, лицо было белым, как соль, и он был один, без Иден.

— На нас напали из засады! — крикнул Дэниел, подъехав ближе. — Он ранил меня и скрылся с мисс Иден. Бандит требует, чтобы к шести часам в хижину Тедиеса доставили пять тысяч фунтов, или…

— Это Локвуд, — прорычал Себастьян. — Где этот мерзавец остановил вас?

— В двух милях на запад, у поворота дороги. Он исчез в зарослях, держа мисс Иден под Прицелом.

— Идите в дом и доложите обо всем генералу, — торопливо распорядился Себастьян и пустил Араба бешеным аллюром.

Черт побери, он сам во всем виноват! Наладив отношения с Иден, он расслабился, поддался обманчивому чувству безопасности и позволил окружающим нянчиться с ним, вместо того чтобы выследить Локвуда. А теперь этот негодяй осуществил задуманное. Иден угрожала смертельная опасность, Себастьян был убежден, что ни за какие деньги мерзавец не оставит ее в живых.

— Ваша светлость, у вас есть какой-нибудь план? — спросил Талли, поравнявшись с ним.

— План? Да. И рано или поздно я его приведу в исполнение. Я выпотрошу Локвуда и отдам остатки на съедение канюкам, — со злостью процедил он.

— Могу поспорить, этот сукин сын намерен скрыться в болотах.

— Я тоже так считаю. Ему некуда больше деваться. Местные жители слишком хорошо знают Иден и сразу же выдадут его.

Заметив отпечатки копыт, уходившие в сторону от дороги, Себастьян придержал коня. Если он прав, то после недавних дождей выследить этого подонка будет несложно. Его всегда восхищало, как мужественно держалась Иден перед лицом невзгод, но, обладая неисправимой привычкой брать все в свои руки, она могла начать сопротивляться. Это только ускорило бы расправу, и к тому времени, как они доберутся до уединенного убежища, Иден может лишиться жизни.

Пробираться на лошади через заросли и одновременно держать дуло у виска Иден оказалось делом нелегким. Пленница же, как и предвидел Себастьян, не стала мириться со своим похищением. Она не позволит этому подонку получить выкуп и, устроив ловушку, убить Себастьяна! К тому же она отдавала себе отчет, что ее шансы остаться в живых невелики, если она не ухитрится самостоятельно вырваться на свободу.

Оглядывая окрестности, Иден упорно старалась придумать, как обезоружить Локвуда. При виде деревьев, ветви которых образовали арку над узкой тропой, у нее в мозгу мгновенно созрел план, но она заставила себя не напрягаться, чтобы не вызвать у своего похитителя ни малейшего подозрения. Единственная возможность спастись — сбросить Локвуда с лошади.

— Слава Богу! Вот и помощь! — громко воскликнула Иден, обратившись к небесам.

Локвуд оглянулся через плечо как раз в тот момент, когда его лошадь пробегала под аркой, образованной ветвями деревьев. Вскинув вверх руки, Иден подтянулась и выбила Локвуда из седла. Перекувырнувшись, Локвуд сел на землю, злобно выругался и уставился на Иден, словно парящую над землей с широко распахнутыми крыльями. Локвуд не успел прийти в себя, как она спрыгнула ему на живот и быстро отбежала на безопасное расстояние.

— Назад! — заорал Локвуд, встав на колени.

Иден схватила кнут, так и свисавший с ее талии, и, обратив его против своего похитителя, стеганула Локвуда по бедру. Негодяй попятился.

— Тебе не удастся получить за меня выкуп, — бросила ему Иден, сматывая кнут.

— А тебе не удастся улизнуть от меня. — Локвуд сорвал с себя маску и впервые предстал перед Иден с открытым лицом.

— Боже милостивый… — с трудом выдохнула она.

— Что, помнишь меня? Думаю, должна помнить. — Локвуд издевательски усмехнулся. — Именно поэтому я никогда не позволял тебе увидеть меня без маски. Я ждал подходящего момента, чтобы возобновить наше знакомство.

С тех пор как Иден последний раз видела Джерома Локсли, прошло семнадцать лет. Она помнила его высоким и худощавым, фигура изменилась, но черты лица остались прежними — крупные, будто рубленные тесаком, и холодные черные глаза под покрытым оспинами лбом ничуть не изменились. Джерард Локвуд оказался Джеромом Локсли! Он стал старше, отяжелел, но это был тот самый человек, которого Иден ненавидела еще ребенком.

— А теперь проверим, такая ли ты шлюха, как была твоя мать. — Джерард угрожающе шагнул вперед, пока Иден тщетно старалась стряхнуть с себя оцепенение. — Убив Викторию, ты перекрыла мой источник дохода, — проговорил Локвуд. — Ты дорого заплатишь мне за это и за все прочие проделки — и твои, и твоего дружка Сейбера!

Растопырив руки, он бросился к Иден, а она попыталась отбежать, но стальная рука вцепилась ей в волосы, едва не оторвав голову. Вне себя от страха, Иден изворачивалась и размахивала кнутом, но удары только распаляли Локвуда. Он быстро одолел ее и швырнул на землю, а сам уселся сверху. Отнять у нее кнут ему тоже не составило особого труда.

— Теперь посмотрим, любишь ли ты такие же развлечения, как любила твоя распутная мать, — дьявольски усмехнулся Локвуд, подняв над головой кнут.

С быстротой молнии Иден высвободила руку и ногтями вцепилась в ненавистное лицо.

— Будь ты проклята! — в бешенстве завопил Локвуд.

Время почти остановилось. Иден видела, как Локвуд протянул руку и достал спрятанный в сапоге кинжал, в солнечном свете блеснула сталь, и клинок повис над ее тяжело поднимавшейся и опускавшейся грудью. Когда лезвие стало приближаться, она обеими руками схватила кулак Локвуда и отклонила его от своего сердца. Ее душераздирающий крик слился со злобным рычанием Локвуда.

— Теперь ты умрешь! — в ярости взревел он. И выражение его глаз не оставляло сомнений в его намерениях. Локвуд снова направил кинжал в сердце Иден.

Упершись в занесенную над ней руку дрожащими ладонями, Иден закричала во всю силу легких. Еще мгновение, и она умрет, и ничто не спасет ее…