Глава 1

Территория Нью-Мексико

1865 год

– Боже, я никогда раньше не встречала такого безлюдного края! – в отчаянии воскликнула Руби Тэтчер. – Сколько дней мы уже едем по этой земле, и до сих пор не встретили ни одной деревни!

Подняв голову, Мориа Лэверти огляделась. Солнце ярко освещало безжизненную равнину, бросая пурпурные тени на величественные склоны уходящих на север гор. Мориа думала о том, что ее больше восхищает дикая красота пустыни, чем волнует безлюдность этого забытого Богом края.

Фургон, в котором они ехали, уже несколько недель следовал в длинном караване среди других фургонов, повозок и одиноких всадников по каменистой, едва видимой дороге, тянущейся через добрую половину штата Техас. Сейчас караван медленно подтягивался к каньону Пало-Дуро, который выглядел гигантским разрезом, разъединяющим надвое бесконечную техасскую равнину. Мориа восхищал окружающий пейзаж, но каньон показался ей наиболее живописным местом. Своеобразную красоту Мориа находила даже в лежащей по обеим сторонам дороги почти лишенной растительности земле.

Конечно, всегда найдутся люди, подобные Руби, которые будут постоянно хныкать и твердить, что в такой местности не способен выжить не только человек, но и зверь. Но именно эта дикость и первобытная красота казались Мориа прекрасными. Девушка чувствовала какое-то родство с непокоренной человеком землей, такой же забытой всеми и не понятой, как она сама.

– Готова поклясться, даже гремучая змея не способна жить в этих краях. Бог приготовил их для дьявола. – Руби огляделась вокруг с выражением крайнего недовольства на лице. – Но даже сатана убежал бы из этого ужасного места!

Резкий, полный раздражения голос Руби Тэтчер отвлек Мориа от ее размышлений. Мориа повернула голову к Вэнсу Тэтчеру, своему отчиму, плечистому невысокому человеку, который, крепко держа в руках вожжи, правил лошадьми. Взглянув на полное недовольства лицо отчима, Мориа словно очнулась от колдовского очарования окружающего пейзажа и вернулась к своим обычным горестным мыслям. А горестей у нее было столько, что девушка иногда задавала себе вопрос: за что Бог заставляет ее так страдать?

Конечно, жизнь не может напоминать дорогу, усыпанную лепестками роз, но почему она должна быть усеяна одними колючками? Судьба определенно за что-то ополчилась на Мориа. Годы, проведенные с отчимом и мачехой, заставили ее совершенно забыть, что такое любовь и радость.

Теперь Мориа даже удивляло, что когда-то она была веселым беззаботным ребенком и шаловливо резвилась на небольшом ранчо своих родителей в Техасе, неподалеку от Остина. Все внезапно изменилось, когда на скачках лучшая лошадь конюшни сбросила с себя Майкла Лэверти. После этого дня мать больше не улыбнулась ни разу.

Мориа до сих пор не могла понять, почему Марианна Лэверти вышла замуж за Вэнса Тэтчера. Возможно, Марианне нужен был человек, который смог бы управлять ранчо, или она хотела таким образом избавиться от чувства одиночества. Так или иначе, но Марианна стала женой Тэтчера, одного из работников ранчо, который поглядывал в ее сторону уже несколько лет. Однако этот брак оказался неудачным. Как выяснилось, Вэнс был глуп, ленив и, не умея принимать самостоятельные решения, охотно слушал разного рода проходимцев. Он легко становился добычей людей, нечистых на руку – таких как Руби, которые использовали его в своих целях.

Мориа невольно бросила взгляд на Руби. Боже, как она ненавидела эту женщину! Когда мать Мориа неожиданно скончалась – это произошло пять лет назад, Руби приложила невероятные усилия, чтобы женить на себе Вэнса, ставшего опекуном Мориа. Теперь Мориа приходилось терпеть не только своего несносного отчима, но и хитрую, расчетливую и злобную мачеху, которая заставила мужа продать принадлежавшую Мориа ферму, собрать вещи и отправиться в Калифорнию. Все ценности, хранившиеся на ферме, Руби сразу прибрала к рукам. Единственным, что осталось Мориа на память о ее семье, был золотой медальон, который мать подарила ей еще в детстве.

Хотя Мориа категорически не соглашалась продавать свою собственность и не хотела никуда уезжать, защитить свои права она не могла – ведь ей еще не исполнилось двадцати одного года. Руби отлично это знала и именно потому поспешила закончить дела с продажей. На вырученные деньги они и совершали теперь долгое путешествие на запад.

– Боже милосердный, мы когда-нибудь остановимся на отдых? – бормотала Руби, вытирая пот со лба. – Мой зад, похоже, уже стал плоским, как сковородка.

– Нам осталось совсем немного, дорогая, – ответил Вэнс. – Начальник каравана сказал мне, что следующая остановка будет у реки Мимбрес. Это совсем скоро.

– Я не могу больше ждать! – недовольно буркнула Руби, откидывая назад блеклые, лоснящиеся от жира волосы. – Эту жару и эту пыль я выносить уже не способна.

Водянистые рыбьи глаза Руби на секунду остановились на лице Мориа, которая, судя по всему, переносила дорогу намного легче. Это было неудивительно – она была моложе. «И намного красивее, даже в своем жалком платье», – со злостью подумала Руби.

Мориа просто поражала своей красотой – благородными чертами лица, элегантной фигурой, голубыми глазами и пышными золотистыми волосами. Казалось, ее создала кисть художника. Каждый раз, когда глаза Руби останавливались на приемной дочери, она с горечью вспоминала, что ее молодость давно прошла, а красота увяла. Руби заставляла падчерицу надевать убогие, уродливые наряды, но и в них Мориа смотрелась как Золушка, к которой вот-вот должен явиться принц. Каждый раз, когда Руби замечала взгляды мужчин, устремленные мимо нее на ее падчерицу, она чувствовала себя старухой. Тогда она казалась себе чем-то вроде розы с опавшими лепестками, стоящей рядом с ярким полевым цветком. Боже, как она в эти минуты ненавидела Мориа! Сколько бессонных ночей Руби провела, придумывая, что можно противопоставить привлекательности своей приемной дочери! Однако все ее ухищрения оказывались тщетными. Мориа просто излучала очарование – вне зависимости от того, что на ней было надето. И это приводило Руби в бешенство.

– А мне нравится равнина и открытое пространство, – произнесла Мориа лишь для того, чтобы позлить Руби.

Последнее время почти единственным ее утешением стали подобные уколы в адрес злобной мачехи. Даже если Руби говорила, что солнце встает на востоке, Мориа тут же ей возражала.

– Тебе должно нравиться это место. – Руби попыталась изобразить на своем лице улыбку. – У этой пустыни такой же дикий характер, как у тебя.

Мориа непроизвольно сжала пальцы в кулак, борясь с желанием размазать лежащий толстым слоем вокруг глаз Руби грим по ее глупому лицу. Одновременно ей хотелось устроить что-либо подобное и Вэнсу. Однако единственное, что она была сейчас в силах сделать, – это хоть как-то отреагировать на выпад мачехи.

Лишь только Мориа открыла рот, чтобы нанести ответный удар, Вэнс поспешно толкнул ее в бок.

– Придержи язык, – буркнул он, – все и так устали. Скоро мы доберемся до реки и отдохнем.

Обе женщины замолчали, бросая друг на друга полные ненависти взгляды. Вэнс же пристально вглядывался в дорогу, пытаясь разглядеть хоть что-то в клубах пыли, поднятых скачущими навстречу лошадьми. Всадников заметили и в других фургонах, и караван стал поворачивать, чтобы образовать круг, в котором было легче держать оборону в случае нападения индейцев. Однако вскоре стал виден флаг кавалерийского полка, и это вызвало дружный вздох облегчения.

Руби следила за приближением кавалеристов, тревожно сжимая складки платья, в котором были зашиты полученные от продажи фермы деньги. Мориа, Вэнс и многие другие из каравана, спустившись на землю, отправились навстречу драгунам. Внимание Мориа сразу привлек командир отряда. Один рукав кавалериста свободно болтался – у него не было руки. Переведя взгляд на лицо безрукого командира, Мориа сразу нашла его отталкивающим.

У подполковника Лила Беркхарта были рыжие волосы и холодные зеленые глаза. Прищурившись, он оглядел разношерстную группу и остановил свои взгляд на Мориа.

Лил Беркхарт признавал в своей жизни совсем немного удовольствий – охоту на покинувших границы своей резервации апачей, крепкие спиртные напитки и привлекательных женщин. Высокая блондинка с изящной фигурой не могла не привлечь его внимания. У Лила уже давно не было белой женщины, и кровь подполковника в один миг закипела от вожделения. Ему захотелось немедленно схватить эту красавицу, оттащить ее подальше от дороги, раздеть и всласть отвести душу.

– Скажите, путь впереди безопасен? – подошел к подполковнику начальник каравана.

Недовольный тем, что его мечты так неожиданно прервали, Лил выругался про себя и сжал губы, так что они стали почти не видны под пышными рыжими усами.

– На землях апачей всегда неспокойно, – буркнул он. – Горы буквально кишат этими тварями. Запомните – они крадут и угоняют все, что вы не успеете прибить или привязать. Индейцы воруют даже людей. Если вы не будете все время держаться настороже, то сами не заметите, как окажетесь в их руках.

Порыв ветра донес эти слова до Руби Тэтчер, и она сжала деньги еще крепче, со страхом оглядываясь вокруг. От мысли, что может потерять свое богатство, Руби даже вздрогнула.

– На вашем месте я бы повнимательнее присматривал за женщинами – предостерег Лил. – Женщин и детей апачи похищают чаще всего.

После этих слов он повернулся к Мориа и окинул ее столь откровенным взглядом, что лицо девушки порозовело и она уже не была уверена, от апачей исходит угроза или от этого кавалерийского офицера. Судя по тому, как бесцеремонно он разглядывал ее, можно было сделать вывод, что Лил Беркхарт – грубый самоуверенный солдафон, сам вполне способный похитить кого угодно и переложить потом всю вину на индейцев.

Когда Лил заметил хмурый взгляд Мориа, его губы расплылись в столь похотливой улыбке, что у девушки перехватило дыхание.

Мориа часто раздумывала, почему Бог позволяет женщинам испытывать столько страданий от мужчин. В конце концов она сделала вывод, что так слабой половине человечества приходится заслуживать дорогу к вратам рая. Не было никаких сомнений в том, что ад существует, – Мориа видела его воочию. Ад располагался на земле; сквозь него должна была пройти каждая женщина. Иначе чем чьей-то сверхъестественной волей трудно было объяснить, почему ни чета Тэтчеров, ни великое множество отвратительнейших мужчин никак не желали оставить ее в покое.

На самом деле Руби умышленно старалась знакомить Мориа лишь с самыми закоренелыми подонками, для которых женщина являлась прежде всего предметом телесных утех. Иногда Мориа задавалась вопросом, сможет ли вообще вести нормальную беседу, когда встретится с внимательным, хорошо воспитанным мужчиной – если такие еще существуют на земле. Она привыкла избегать мужского общества и к двадцати годам смотрела на отношения между мужчиной и женщиной крайне цинично. К мужчинам Мориа относилась как к надоедливым насекомым, скоплений которых надо по возможности избегать.

– И не забывайте о легендарном Белом Призраке, – вставил Джон Граймс, второй по чину офицер в полку Лила Беркхарта.

По толпе пробежал недоуменный гул, и кавалерист поспешил объяснить:

– Это скрывающийся в горах беглец. Он помогает апачам. Год назад он напал на одного нашего офицера. Апачи вообразили, что Белый Призрак послан их Великим Духом, чтобы изгнать переселенцев с земель индейцев.

Мориа до крайности изумили эти слова: уж не перегрелся ли этот молодой офицер на солнце? Белый Призрак! По всей видимости, этот мифический персонаж был специально выдуман кавалеристами для того, чтобы оправдать неудачи в борьбе с апачами.

– Я бы не советовал вам ночью отходить от лагеря слишком далеко, – предостерег внезапно помрачневший Лил. – Вас могут убить...

– Или украсть вашу лошадь, – добавил капитан Граймс. – Несколько недель назад сам подполковник Беркхарт пострадал от хитрости индейцев. Он боялся оставить свою белую кобылу в конюшне, потому что оттуда апачи уже несколько раз крали лошадей, и спрятал ее в потайном месте, но наутро выяснилось, что украли именно эту кобылу. Охрана не слышала ни звука. Там, где стояла лошадь, осталась лишь стрела с белым оперением. А в этом месяце Белый Призрак...

– Хватит, Граймс, – хмуро перебил Беркхарт. – Нечего делать из этого бандита легендарную личность.

Но капитан Граймс не мог остановиться так быстро.

– Говорят, Белый Призрак поклялся отомстить нашему командиру за...

– Я сказал, хватит! – прикрикнул Лил. – Глупая история. Ее распространяют апачи, чтобы очернить нашу кавалерию, и ты знаешь это. – Зеленые глаза Беркхарта стали жесткими. – Белый Призрак – всего лишь беглец, которого ждет виселица, и к нему надо относиться именно так. Когда я его поймаю, он понесет заслуженное наказание.

Наступило тягостное молчание. Внезапно Беркхарт выпрямился в седле.

– Мы можем проводить вас до реки, чтобы оградить от возможных нападений, – предложил он. – Хотя наша задача – следить за апачами, которые не должны нарушать границы резервации, мы сделаем этот крюк, чтобы ваш лагерь не пострадал от их набега.

Мориа предложение Беркхарта вовсе не обрадовало – девушку тревожили красноречивые взгляды, которые тот бросал на нее. Похоже, что за свою услугу кавалерийский офицер потребует плату – и платить должна будет она. Если это так, то однорукого кавалериста ждет разочарование. Она никому ничего не должна – и тем более человеку, подобному Беркхарту. К сожалению, о том, хочет ли она, чтобы их лагерь охраняли кавалеристы, Мориа никто не спросил.

К тому времени, когда караван наконец остановился у реки, у Мориа голова раскалывалась от хвастливой болтовни Лила Беркхарта, ехавшего рядом с их фургоном. Беркхарт рассказывал о своих сражениях с апачами. Жестокость, с которой солдаты обращались с индейцами, вызывала в душе Мориа только еще большее отвращение к подполковнику. Из слов Беркхарта можно было сделать вывод, что кавалеристы стремятся уничтожить всех индейцев до единого. Девушка никак не могла понять, что за угроза, о которой постоянно напоминал подполковник, могла исходить от апачей. Судя по тому, что на землях когда-то принадлежавших индейцам, творили белые, именно их надо было загнать в резервации. Мориа тем более сочувствовала апачам, что у нее тоже была украдена ее земля.

Внезапно девушка ощутила прикосновение к своему локтю и поспешно отдернула руку. Подняв глаза, она увидела устремленный на нее жадный взгляд однорукого подполковника и невольно содрогнулась от отвращения.

– Мне пришла в голову неплохая мысль: почему бы нам не совершить небольшую прогулку по берегу реки? – произнес Беркхарт. – После дня, проведенного в пути, всегда полезно немного размяться.

Кто просил его давать ей советы? Полезнее всего было бы сейчас исчезновение рыжеусого наглеца в клубе дыма с запахом серы!

– Я должна готовить ужин, – холодно ответила Мориа, чувствуя, как Беркхарт снова дотрагивается до ее локтя.

– Тебе не помешает немного развеяться, милочка, – пропела Руби таким сладким голосом, что им вполне можно было бы поливать лепешки.

Мориа прикусила губу, чтобы не ответить какой-нибудь резкостью. Единственной причиной, по которой Руби желала, чтобы Мориа отправилась на прогулку с кавалерийским офицером, было то, что Руби поняла, как ненавистен ей этот солдафон.

Мориа медленно пошла прочь от фургона. У нее не было никаких сомнений в намерениях подполковника. Все мужчины одинаковы – они никогда не ждут приглашения. Для них женщина – это вещь, которую надо завоевать, использовать, а потом выбросить.

Как бы в подтверждение этих мрачных мыслей кавалерист обвил единственной рукой ее талию и с силой привлек к себе. Его рот с голодным нетерпением впился в губы Мориа. Но девушка была к этому готова. Она уже умела справляться с искателями удовольствий, и ее искусство в этом от частого применения достигло совершенства.

И Мориа сделала с Лилом то же, что делала с другими мужчинами, которые позволяли себе лишнее, – с силой ударила коленом в самую интимную часть его тела. Когда Беркхарт со стоном согнулся, она дала ему звонкую пощечину.

И тут подполковник показал, чего стоят все его любезные манеры. Он взвыл от боли и, сжав единственный кулак, двинулся к девушке с побелевшим от ярости лицом. Поняв, что он собирается ее ударить, Мориа поспешно отпрянула в сторону.

– Ты, мерзкая сучка! – с ненавистью выдохнул однорукий вояка.

Хорош офицер – сквернословить по поводу женщины, к которой сам же и пристает!

– Мы говорили о прогулке, а не о боксе, – язвительно напомнила Мориа. – Если бы я нуждалась в вашем внимании, то уж как-нибудь дала бы вам это понять. Но я определенно этого не делала.

Зло выругавшись, Лил ударил Мориа по щеке с такой свирепостью, что та упала на землю. Но прежде чем он навалился на нее, она успела схватить обломок дерева и кинуть его Лилу прямо в лицо.

– Дотронься до меня еще раз, и ты пожалеешь об этом, – угрожающе прошипела она.

Глаза кавалериста налились кровью. Если бы он и эта девка находились чуть подальше от каравана, он овладел бы ею уже лишь для того, чтобы доказать свое мужское превосходство. Но фургоны стояли слишком близко. К тому же с одной рукой справиться с Мориа Лил был не в состоянии. Она могла поднять крик, и тогда бог знает чем бы это все закончилось. Чересчур ретивое командование полком уже стоило Беркхарту судебного разбирательства, и ему не хотелось лишний раз искушать судьбу.

Изрыгая ругательства, подполковник повернулся и направился обратно. Последние лучи заходящего солнца окрасили равнину в удивительную смесь малинового, оранжевого и золотого цветов, но Беркхарт, стремительно двигаясь к лагерю, видел один только красный. Он решил покинуть лагерь и убраться подальше от каравана к тому моменту, как к своему фургону вернется Мориа, которая, уж конечно, не станет скрывать, что он пытался с ней сделать. Лил страстно желал отомстить – так отомстить, чтобы эта мерзкая тварь была окончательно втоптана в грязь. Вот если бы ее похитил какой-нибудь индеец – тогда он догнал бы их обоих и с обоих снял скальп! Неплохо было бы упрямой красотке некоторое время побыть в руках апачей. Уж это умерит ее пыл! Вот когда она сама пожелала бы отдать ему свое тело в обмен на cпасение. После того, когда ею воспользуются дикари, она будет намного благосклоннее к вниманию белого человека и сделает все, что он от нее потребует!

Как только Руби увидела ковыляющего к своей лошади подполковника и поняла, что тот был отвергнут точно так же, как все другие ухажеры Мориа, в ее голове появился дьявольский замысел, которым она решила немедленно поделиться со своим мужем. Многие месяцы Руби ломала голову над тем, как она может избавиться от приемной дочери, и вот теперь такая возможность представилась. Они уехали от дома на многие мили, и в этих краях о Мориа не знал никто. Исчезновение человека во враждебных землях можно было очень легко свалить на апачей. Наконец она скинет этот обременительный груз с плеч, радостно подумала Руби, и те деньги, которые хранились у нее в платье, станут ее собственностью!

– Сейчас самое время. – Руби показала Вэнсу на реку.

Ее муж, распрягавший мулов, боязливо огляделся вокруг. Руби уже не раз говорила ему, что после продажи ранчо хочет избавиться от девушки. Сам Вэнс ничего не имел против Мориа и одно время даже пытался привить ей свои взгляды на жизнь, но это только подогрело ревность Руби. Она постоянно напоминала Вэнсу, что они станут нищими, если Мориа по достижении двадцати одного года потребует то, что ей принадлежит по праву наследницы.

Наконец, набравшись решимости, Вэнс направился прочь от лагеря, радуясь тому, что остальные их спутники, собравшись вокруг Беркхарта, не обращают на него внимания, пытаясь уговорить подполковника остаться на ночь в лагере.

Когда Вэнс исчез в тени холма, на губах Руби появилась торжествующая улыбка. Теперь она отомстит этой несдержанной на язык выскочке! Пройдет совсем немного времени, и Мориа станет всего лишь мимолетным неприятным воспоминанием, а ее наследство полностью перейдет в руки Руби.

Довольно рассмеявшись, женщина направилась к группе попутчиков, собравшихся вокруг командира кавалерийского отряда. Ей было совершенно безразлично, где будут ночевать кавалеристы; главное – отвлечь общее внимание от того, что Вэнс куда-то исчез.

«Боже, как все замечательно получается!» – думала Руби. Ей удалось женить на себе Вэнса и сделать его своим послушным орудием. Он стал покорно выполнять ее волю, а взамен получал некоторые услуги в постели. Весь риск в осуществлении плана устранения Мориа ложился на Вэнса, деньги же приберет к рукам именно она. Позднее, когда Вэнс сделает свое дело, она сможет избавиться и от него. Как только он довезет ее до Калифорнии, она найдет другого мужчину, который подарит ей новую, достойную ее восхитительную жизнь.

Мориа медленно брела вдоль реки. Сверкающая в свете месяца водная гладь вьющейся дорожкой убегала к горизонту. Чувствуя, что ее гнев никак не проходит, девушка подняла взгляд на вершины гор, пытаясь внимательнее вглядеться в непривычный пейзаж и ощутить красоту окружающей природы. Однако это оказалось трудным делом, поскольку инцидент с Лилом Беркхартом был слишком похож на многие, уже случавшиеся прежде, и они сейчас один за другим всплывали в ее памяти.

Ну почему мужчины всегда так напористы и бесцеремонны? С какой легкостью они пускают в ход руки! И какими оскорбленными чувствуют себя, когда женщина противится удовлетворению их животных потребностей! Вряд ли стоило особенно сердиться на подполковника – Лил был всего лишь одним из ярких представителей мужской породы.

Мориа решила, что по возможности будет избегать мужского общества – особенно людей, подобных Лилу Беркхарту. Одно воспоминание о его прикосновении вызывало в ней дрожь омерзения. В свои двадцать лет Мориа ни разу не испытала желания побывать в руках какого-либо мужчины; она уже начала сомневаться, произойдет ли это когда-нибудь вообще. Не было абсолютно никого, кто хотя бы раз привлек ее внимание. Руби частенько приглашала к себе мужчин, но, похоже, лишь для того, чтобы они постарались впиться в Мориа слюнявыми губами и облапать жадными руками.

Неподалеку хрустнула ветка. Подняв голову, Мориа увидела крадущегося к ней отчима. Он всегда напоминал ей лошадь чубом коричневых волос, свисавших со лба подобно верхушке лошадиной гривы, и своими выпуклыми карими глазами, не говоря уж об огромных зубах и похожем на ржание смехе. Тяжелая походка довершала это сходство.

Поняв, что его заметили, Вэнс выпрямился и направился к Мориа. Сердце девушки сжалось от внезапной тревоги, Хотя Вэнс и считался ее опекуном, ему никогда по собственной воле не приходило в голову проявить о ней заботу; он ни разу не помешал Руби натравливать на нее очередного «ухажера». И если, зная, что она ушла с Беркхартом, он решил отправиться следом...

– Надоели мне все эти мужчины, – сдерживая страх, произнесла Мориа. – Руби совершенно не уважает мое право отвергать их домогательства...

Но тут Вэнс схватил ее и потянулся губами к ее лицу. От его слюнявого рта Мориа всю передернуло, и она сделала то, что делала всегда, когда к ней тянулись осьминожьи щупальца мужчин, – пнула ногой Вэнса туда, где он был наиболее уязвим. Но даже захрипев и схватившись рукой за свое интимное место, Вэнс продолжал держать девушку другой рукой, не давая ей вырваться.

Мориа яростно, словно животное, попавшее в капкан, пыталась освободиться от его руки, но Вэнс с силой привлек ее к себе. Мориа издала возглас, в котором звучали досада и удивление. Как мало времени отделяло два нападения одно от другого, и при этом одним из нападавших был Вэнс – человек, который обязан ее защищать! В прошлом Мориа неоднократно ловила на себе его жадные взгляды, но буйная ревность Руби все же сдерживала Вэнса; однако сегодня он по какой-то причине решил дать волю своим мерзким желаниям.

Треск рвущегося на груди платья вновь заставил Мориа вскрикнуть. В следующее мгновение девушка почувствовала жесткие пальцы на своем горле. Она обмерла, поняв, что Вэнс на самом деле задумал ее убить, но тут же стряхнув оцепенение, яростно вцепилась в его руки, изо всех сил пытаясь вырваться. Однако Вэнс сумел удержать пальцы на ее горле, и ей никак не удавалось нанести еще один удар ему между ног.

Внезапно Мориа почувствовала, что ее силы начали стремительно убывать. Поняв, что она больше не сможет сделать ни единого вдоха, девушка решила прибегнуть к хитрости. С хрипом закатив глаза, Мориа упала прямо на отчима.

Похоже, Вэнс поверил в то, что успешно справился со своей задачей. Взвалив на плечо безвольное тело, он отнес Мориа к реке и положил рядом с выброшенным на берег бревном. Затем, достав из-за пазухи веревку, поспешно связал запястья девушки и начал привязывать ее к бревну. Следа за действиями отчима сквозь чуть приоткрытые веки, Мориа пришла к выводу, что Вэнс рассчитывает пустить ее вместе с бревном вниз по реке, чтобы отряд, который обязательно отправится на поиски, не смог ничего обнаружить.

Перед тем как столкнуть бревно в воду, Вэнс оторвал от платья Мориа воротник и стащил с ее волос ленту. Все это он положил на куст так, словно эти предметы зацепились за ветки. Затем, следуя указаниям Руби, Вэнс чуть разрыхлил ногами землю, чтобы создать видимость происходившей на этом месте борьбы. Столкнув бревно с привязанной к нему падчерицей в реку, он оправил одежду, выпрямился и направился назад, напустив на себя беспечный, скучающий вид, словно просто совершал вечернюю прогулку.

Подхода к лагерю, Вэнс не мог удержаться от улыбки: Руби теперь будет ценить его высоко – ведь он выполнил ее план во всех деталях. Мориа навсегда перестала быть помехой на их пути, а ее наследство безраздельно принадлежит Тэтчерам.

Как только Руби увидела довольное выражение на лице своего мужа, ее губы расплылись в ответной улыбке. Наконец-то эта мерзавка ушла из ее жизни. Конечно, дело еще не закончено – придется пролить немного крокодиловых слез, но это уже мелочи. Руби чувствовала неподдельную радость. Молодость, живость и потрясающая красота падчерицы были постоянным и мучительным напоминанием, что лучшие дни Руби давно уже миновали; а ей, и перешагнув за сорокалетний рубеж, все еще хотелось взять от жизни как можно больше. Именно ради этого она прикладывала невероятные старания, стремясь удержать свою увядающую красоту. Деньги, оставшиеся от Мориа, смогут немало помочь Руби изменить к лучшему ее внешний облик.

Исчезновение Мориа было обнаружено на удивление скоро. Первым подошел спросить о ней молодой парень из соседнего фургона. Руби со злостью стиснула зубы. Ей следовало сообразить, что пропажу такой эффектной девушки заметят почти сразу, и успеть приготовиться. Мориа притягивала к себе мужское внимание, как магнит железо. Руби надеялась, что пройдет хотя бы час, пока кто-то хватится Мориа, и ей удастся справиться с радостным чувством, однако тут уж ей пришлось постараться, изображая беспокойство и страх за приемную дочь.

Искать пропавшую вызвались сразу четверо мужчин, и Руби отправилась с ними. Запинаясь за камни и обшаривая колючие кустарники, она молила Бога, чтобы Вэнс выполнил все именно так, как ему было приказано. Если Мориа внезапно объявится, она непременно обвинит отчима в попытке убийства. Черт побери, ей надо было проследить за всем самой.

Но, к большому ее облегчению, участники поисковой группы вернулись в лагерь лишь с обрывком платья Мориа и лентой, которой та перевязывала волосы. При этом Руби громко причитала, изображая большое горе. Когда кто-то предложил догнать уехавших из лагеря кавалеристов, чтобы они вернулись и помогли разыскать Мориа, Руби это не испугало. Она знала, что, когда бревно вынесет тело Мориа на берег где-нибудь ниже по течению, караван будет уже далеко, а всю вину за случившееся возложат на апачей. Мориа ушла навсегда! Эта мысль буквально переполняла Руби радостью. И хотя ее глаза были полны слез, слезы эти были вызваны отнюдь не скорбью.

Глава 2

Откашляться и отдышаться Мориа смогла лишь после того, как ее задержало на повороте реки. До этого она изрядно наглоталась воды – бревно, к которому она была привязана, часто задевало за дно и переворачивалось вместе с ней. Мориа уже думала, что утонет, когда ей наконец удалось перетереть веревку, которой были связаны ее руки.

Чувствуя себя немногим лучше утопленницы, Мориа нащупала под ногами дно, но в то же мгновение поток двинул бревно дальше, снова погрузив Мориа с головой в воду. Она начала яростно извиваться, стараясь сбросить веревку, которой была привязана к бревну. К тому моменту, когда она наконец высвободилась, ее руки были в крови.

Бревно медленно двинулось к середине реки. Проводив его взглядом, Мориа побрела к берегу. У нее не было никакого сомнения в том, что покушение было задумано Руби. Та имела гораздо больше мозгов, чем Вэнс, хотя это нельзя было считать комплиментом, поскольку об умственных способностях Вэнса вообще говорить не приходилось. Девушка без труда догадалась, что эта ведьма задумала обезопасить себя и одновременно устранить единственное препятствие на пути к деньгам, полученным от продажи фермы.

Мориа твердо решила – после всего, что с ней произошло за последние два часа, ей вообще не стоит больше общаться с мужчинами. Поведение Лила Беркхарта и Вэнса Тэтчера служило наглядным примером того, какую угрозу они несут для женщин. Мориа поклялась, что всегда, до скончания своих дней будет ненавидеть подлую мужскую породу. И Руби Тэтчер она тоже будет посылать проклятия каждый день до последнего своего вздоха и когда-нибудь обязательно найдет способ отплатить ей.

Возможно, сейчас Мориа лучше всего было вернуться к каравану и рассказать обо всем попутчикам, но после только что пережитого девушка не чувствовала в себе достаточно сил для новой схватки с Руби, Вэнсом и Лилом. К тому же Руби наверняка объявит, что Мориа сошла с ума или все выдумала, и Лил Беркхарт тут же примет ее сторону, чтобы отомстить за свою неудачу на любовном фронте.

«Никто мне не поверит», – грустно подумала Мориа и медленно побрела вдоль реки.

Когда кто-либо находился поблизости, Руби, как правило, изображала нежную заботу о своей падчерице. Их спутники даже не подозревали, что Руби способна убить приемную дочь.

В конце концов Moppиa решила, что ей не остается другого выхода, кроме как направиться к залитым лунным светом горам. Возможно, там она встретит апачей, но вряд ли они отнесутся к ней более жестоко, чем Руби, Вэнс или Лил. Да и стоит ли вообще цепляться за жизнь, столь безрадостную и жалкую?

Вот если только в горах все изменится... Там нет мужчин, нет грубости и жестокости. Правда, там придется вести борьбу за существование, полагаясь исключительно на свои силы, но она все же попытается это сделать!

Продвигаясь вдоль бегущей на север реки и время от времени утоляя голод ягодами, Мориа с каждым часом подходила все ближе к горам и к концу второго дня достигла Санта-Рита-дель-Кобре. Городок располагался на горе, достаточно высокой, чтобы в нем не было так жарко, как на окружающей гору равнине, и вместе с тем достаточно низкой, чтобы ее не покрывал снег. Население составляли главным образом шахтеры и старатели. Они каждое утро уходили в горы добывать медь, серебро и золото. Мощные, в три фута толщиной, стены треугольной крепости, над которыми возвышалась башня, служили напоминанием о том, что когда-то эти земли принадлежали Мексике. В городке было много бывших казарм, оставшихся с того времени, когда здесь стоял американский гарнизон.

Древняя крепость, городская площадь и окружающие ее дома выглядели очень живописно и придавали городку экзотический вид; однако Мориа, полная решимости не встречаться больше с людьми, постаралась обойти его стороной – тем более что большую часть населения, без сомнения, составляли мужчины.

За городком следовало несколько высоких холмов и открывалось большое плато; дальше виднелись покрытые снегом горные вершины. Склоны гор поросли лесом. Здесь-то Мориа и собиралась исчезнуть. Возможно, ей даже удастся добыть в горах немного золота, на которое она приобретет самое необходимое и обязательно купит себе мужскую одежду, чтобы никто не знал, кто она на самом деле.

Внезапно девушка заметила небольшую хижину, притулившуюся на склоне холма. Как замечательно было бы отдохнуть здесь, подумала она, а потом...

– Эй, что это вы здесь делаете?

Мориа вскрикнула от неожиданности.

Клайд Финнигэн изумленно моргал, глядя на неожиданно возникшее перед ним видение. Он был почти ослеплен игравшим на золотистых волосах лесной нимфы солнечным светом. Какое-то мгновение Клайд не мог дать себе ответ – является ли это прекрасным миражем или, может, он просто перебрал виски, вернувшись из забоя.

Мориа невольно сделала шаг назад, когда к ней двинулся невзрачный человек в шляпе с обвисшими полями и мятой одежде. А она-то надеялась, что эта маленькая хижина безлюдна и что здесь можно найти хоть что-нибудь съедобное.

Клайд подошел к девушке, и на его губах расплылась улыбка. Красные подслеповатые глаза пробежали по фигуре Мориа, загораясь восхищением. Боже!

Он никогда не встречал подобной красавицы! Ее волосы имели в точности такой же оттенок, как золото, которое он находил в горах поблизости от Санта-Риты и Пинос-Альтоса.

Но, черт побери, он отдал бы все золото на свете, чтобы обхватить руками эту тонкую талию! Большинство женщин Санта-Риты были замужем, остальные же имели более чем достаточно мужского внимания и брали за свои ласки очень дорого, а Клайду едва удавалось намыть золотого песка на пищу и виски.

Старатель не имел ни малейшего представления о том, откуда появился здесь этот златовласый ангел, но он абсолютно твердо знал, что совершенно не хотел бы, чтобы видение вдруг исчезло. У Клайда мелькнула мысль, что и другие мужчины городка, особенно холостяки, захотят поглазеть на дивное зрелище. В этом случае он непременно пустит в ход свое ружье.

Мориа, все еще не в силах произнести ни звука, продолжала молча переводить глаза с ружья в руках незнакомца на его жадную улыбку, нахально демонстрировавшую отсутствие передних зубов.

– Заходи в дом, милочка, я постараюсь тебя чем-нибудь угостить, – произнес Клайд с сильным ирландским акцентом.

Мориа ни одного мгновения не сомневалась в том, для чего именно этот незнакомец приглашает ее в дом – подобных лиц ей довелось перевидать немало. Но у нее уже не оставалось сил на то, чтобы пререкаться; к тому же она надеялась, что в доме ей удастся найти оружие и что-нибудь, что поможет выжить в горах. Из всех вырученных за ферму денег Руби не дала ей ни цента, и сейчас Мориа не имела ничего, кроме своего платья.

– Вы очень добры, – пробормотала она с притворным смирением.

– Меня зовут Клайд Финнигэн, – представился старатель, подтаскивая стул к столу. Невольно Финнигэн задержал взгляд на койке, пытаясь представить, как он занимается любовью с этим спустившимся прямо с небес прелестным существом.

– Как твое имя, милочка?

Мориа заметила, куда глядит ее гостеприимный хозяин, и подумала, что это последнее место, где она может оказаться. А если этот щуплый мужичок назовет ее милочкой хотя бы еще раз, он очень горько об этом пожалеет.

– Мориа, – ответила она настороженно следя за его руками.

– Мориа... – Клайд словно проверял, как звучит это имя. Затем громко вздохнул. – Похоже, самое прекрасное имя из всех, которые я когда-либо слышал. Оно напоминает мне шум ветра...

«От него действительно дует ветер – так он тяжело дышит», – мрачно подумала Мориа.

Сколько самых разнообразных комплиментов ей уже приходилось выслушивать – их говорили мужчины в надежде снискать ее благосклонность. Теперь вот и этот беззубый старатель закидывает удочку...

– Не знаю, ангел, как уж ты добралась до наших мест, но я очень рад, что ты решила составить мне компанию.

Трясущимися руками Клайд разлил виски по стаканам. Когда он придвигал свой стул к столу, его мутный взгляд оценивающе пробежался по груди Мориа.

– Здесь очень редко появляются такие красавицы, как ты. – Расплывшись в ухмылке, Клайд заговорщицки подмигнул. – Наверняка ты спустилась с небес.

– Что ж, угадал, – чуть улыбнулась Мориа.

Надо полагать, прежде чем направиться к этой хижине, она спрятала крылья под своим жалким платьем и засунула нимб в карман.

– Прямо с небес, – добавила она, и ее улыбка растаяла.

Хозяин хижины был почти прав.

– Я знаю, зачем ты спустилась, – вдруг объявил старатель, отрываясь от наполовину опустошенного стакана. – Белый Призрак идет по следам кавалеристов, похищая их лошадей. Ты явилась ему помешать. – На какое-то мгновение Клайд поднял голову, пристально вглядываясь в усталое лицо девушки, а затем снова приложился к стакану.

Уже во второй раз Мориа услышала о Белом Призраке. Реальный это человек или вымышленный? Судя по всему, Клайд верит в ангелов – почему бы ему не верить в призраков?

– Ты очень догадлив, Клайд, – произнесла Мориа, осторожно делая глоток из стакана. – Я действительно хочу повидаться с Белым Призраком...

Виски обожгло язык и горло, и у Мориа перехватило дыхание. Закашлявшись, она поставила стакан на стол.

Клайд разочарованно вздохнул.

– Наверное, ты появилась здесь ненадолго. – Черт побери, как бы он хотел оказаться сейчас трезвым! Если визит этого херувима будет краток, он хотел бы по крайней мере получше его запомнить.

– А как бы я могла найти Белого Призрака? – спросила Мориа, которую стала забавлять комическая смена настроений на морщинистом красноносом лице Клайда.

Клайд показал рукой на горы, высившиеся за равниной.

– Белый Призрак везде, – убежденно объявил он. – Никто не способен его найти; зато он может разыскать любого. Иногда я видел его на вершине скалы, но в следующее мгновение он словно растворялся в воздухе. Мне всегда кажется, что он постоянно где-то рядом. Кое-кто считает, что он хочет отомстить командиру кавалерийского отряда; другие – что охраняет золотую жилу, которая находится где-то в этих горах.

– Золотая жила? – Мориа не удалось сдержать иронической усмешки.

Местные золотоискатели не могли не придумать свое Эльдорадо!

– Золото апачей, – доверительно понизил голос Клайд, – Похоже на то, что Белый Призрак не желает, чтобы белые люди нашли эту жилу, потому что сюда могут хлынуть толпы, как во время золотой лихорадки в Калифорнии. Никто не знает, кто такой этот Белый Призрак – человек из плоти или дух. Говорят, что он был с кавалеристами, но во время сражения при Охо-дель-Муэрто перешел на сторону индейцев. Военные власти объявили награду за поимку перебежчика. Это случилось больше года назад; поэтому неизвестно, жив ли еще этот парень или мертв. Некоторые верят, что он умер где-то в горах, а здесь остался его дух. Другие поговаривают, что он поклялся отомстить подполковнику Беркхарту и выжидает удобного момента. Я считаю, что Беркхарт давно заслужил, чтобы его наказали. Уж очень мерзкий человек.

С этим мнением Мориа не могла не согласиться. На какое-то мгновение она даже почувствовала симпатию к хозяину хижины. Клайд мог поведать еще немало интересных вещей и рассказать о своих приключениях.

Тем временем старатель, откинувшись на стуле, целиком погрузился в воспоминания.

– Больше сотни лет апачи вели войну с мексиканцами. Мексиканцы объявили о награде в сто песо за скальп взрослого индейца, в пятьдесят за скальп женщины и в двадцать пять за скальп ребенка.

Мориа содрогнулась, услышав о такой жестокости.

– Апачи ненавидели мексиканцев, и когда в этих краях появились белые и стали бороться за независимость Техаса, индейцы начали им помогать. Долгое время белые и индейцы не враждовали; неприятности начались только четыре года назад, Мангас Колорадас, вождь племени мимбр, обычно позволял старателям искать золото в своих землях, но тех становилось все больше и больше, и он захотел, чтобы они отправились в какое-нибудь другое место. Мангас решил показать старателям одну богатую жилу в обмен на то, что, получив ее, они уйдут навсегда. – Клайд негромко рассмеялся и грустно покачал головой. – Этот вождь не знал белых людей. Когда он рассказал золотоискателям о долине Орла, они решили, что индеец хочет заманить их в ловушку и там перебить. Белый человек не только жаден, но и недоверчив. Даже если бы старатели и поверили, они скорее всего убили бы вождя, чтобы сохранить секрет в тайне.

Клайд остановился на мгновение, чтобы налить себе виски, и затем продолжил:

– Ты ангел и должна знать, что произошло дальше.

– Освежи мою память, – с улыбкой попросила Мориа. – У нас, ангелов, очень много дел на этой планете, и мы не можем удержать их в голове все разом.

Клайд рассмеялся, а затем нахмурился, стараясь вновь собраться с мыслями. Это было нелегким делом, принимая в расчет количество выпитого за день виски.

– Те, кто подозревал Мангаса Колорадаса в злодейском умысле, привязали вождя к дереву и выпороли его плетьми. Когда они освободили его, Мангас поклялся отомстить всем золотоискателям. Он действительно мог это сделать, поскольку был не только вождем нескольких племен апачей на юго-западе Нью-Мексико, но еще и тестем Кочиса и другом Херонимо. После этого случая мы нашли нескольких старателей, участвовавших в порке, мертвыми возле своих костров. Я сам видел останки людей, которые были зарыты по шею в муравейник. Кое-кто из золотоискателей решил отправиться в горы, чтобы снять с индейцев скальпы и продать мексиканцам, но позже их самих нашли без скальпов. У меня есть подозрение, что на самом деле эти парни отправились в горы искать золотую жилу.

– А кто-нибудь видел эту легендарную жилу? – не удержавшись, спросила Мориа.

Клайд отрицательно покачал головой:

– Индейцы рассказали, где находится жила, но в форме загадки, которую пока что никто не может разгадать, как и найти в горах таинственную долину Орла.

На мгновение он замолчал, оживляя в памяти стихи, а затем продекламировал их Мориа:

Мориа старалась запомнить эти строки на случай, если когда-нибудь окажется в легендарной долине, а Клайд продолжал рассказывать дребезжащим голосом:

– Доктор Торн, местный врач, однажды лечил раны Мангаса Колорадаса, полученные им в сражении с мексиканцами. Чтобы заплатить доктору, Мангас завязал его глаза платком и отвел в какое-то ущелье, где доктору было разрешено взять столько золота, сколько он был способен унести. Но после того, что произошло с Мангасом, апачи больше не имеют с белыми никаких дел. Похоже, сейчас они относятся к ним так же, как к своим врагам-мексиканцам.

Тяжело вздохнув, старатель отправил в рот последние капли из стакана. Затем поднялся со стула и налил еще немного виски себе и Мориа.

– Два года назад Мангас пришел в город, надеясь заключить перемирие. Но старатели не могли простить ему погибших и передали его в руки солдат. А те убили вождя, объявив, что он пытался бежать. Вскоре после этого Беркхарт попросил одного белого, в котором текла индейская кровь, провести его полк к индейскому поселку Охо-дель-Муэрто, а также быть переводчиком на переговорах с апачами. Но по какой-то причине вместо переговоров началась перестрелка, и несколько апачей и драгунов были убиты. Был ранен и переводчик. Некоторые считают, что это и был Белый Призрак. Он ушел в горы вместе с апачами, и военные власти выписали ордер на его арест. Говорят, Белый Призрак проклял Беркхарта за обман и поклялся отомстить. Никто, кроме Белого Призрака, Беркхарта и нескольких солдат, которые сейчас уже не служат, не знает, что в действительности произошло, но я достаточно много слышал о Беркхарте и уверен, что виноват именно он.

Мориа эта история встревожила. Если апачи действительно ополчились против белых, то ее жизнь в горах может оказаться очень опасной. Вряд ли после того, что белые переселенцы сделали с их вождем, индейцы захотят снова поверить кому-нибудь. Она сама видела куда меньше вероломства и предательства, чем индейцы, но совершенно перестала доверять людям. Не стоит доверять и Клайду Финнигэну, как бы безобидно он ни выглядел, напомнила себе Мориа.

– Я не осуждаю апачей или Белого Призрака за их стремление отомстить, – заметила она, делая маленький глоток из стакана.

– Ну, не все думают так – особенно те, кто слышал эту историю из уст Беркхарта. Что касается меня, я ничего не имею против апачей. Я всегда считал – живи сам и дай жить другим. Все, что мне нужно, – это моя маленькая хижина и возможность намыть немного золота. Пусть индейцы живут на этой земле, лишь бы они меня не трогали.

Темные глаза Клайда скользнули по фигуре Мориа, и он лукаво улыбнулся.

– Конечно, у меня иногда возникают мысли о женитьбе. Тогда я представляю себе свою жену точно такой, как ты, ангел.

– Мы, ангелы, не можем выходить замуж, – поспешно ответила Мориа, внимательно следя за движениями старателя.

– Но, может, об этом никто не узнает...

Поднявшись из-за стола, Клайд двинулся к ней, и Мориа, стремительно вскочив со стула, метнулась к стоящему у стены ружью. Клайд оказался удивительно проворен, он успел обхватить ее за талию, но все же сравниться с Мориа в ловкости не мог – в следующее мгновение, схватив ружье, она двинула Клайду прикладом в челюсть с такой силой, что старатель рухнул на земляной пол и замер неподвижно. Черт побери! Когда мужчины наконец поймут, что женщина сама даст знать, склонна она принимать любовные ухаживания или нет!

Разочарованно вздохнув, девушка пробежала глазами по стенам хижины в надежде отыскать что-нибудь, что помогло бы ей прожить в горах хотя бы несколько недель. Мориа догадалась, где старатель хранит свой запас вяленого мяса, и, перешагнув через распростертое на полу тело, сняла мешок с крючка. Вытащив из-за пояса Клайда нож с длинным клинком и взяв ружье, Мориа направилась к двери.

Вдруг ей пришла в голову озорная мысль. Положив на землю все, что было у нее в руках, девушка направилась к кровати. Найдя рваный край подушки, она набрала побольше перьев, а затем выбрала из них, самые белые.

Разбросав несколько перьев вокруг Клайда, Мориа вернула подушку на кровать. Пусть этот старый пьяница считает, что его в самом деле посетил ангел, потерявший при уходе несколько перьев из своих крыльев. Теперь ему будет, что рассказывать своим друзьям за бутылкой виски. А ей совсем не повредит, если среди старателей разнесется весть, что в горах живет ангел. Верят же они в Белого Призрака, так почему им теперь не поверить в ангела?

Когда Мориа выходила из хижины, ее внимание привлек мул Клайда. Не долго думая, она взяла мула под уздцы. Положив на его седло все захваченное в доме, девушка повела мула в ту сторону, где за холмы, освещая равнину, садилось солнце. Если она когда-нибудь найдет сокровища апачей, то обязательно оставит несколько самородков Клайду Финнигэну, чтобы заплатить ему за мула и ружье.

Поднимаясь в горы, Мориа пожалела, что не взяла также и кожаную куртку Клайда. От холода ее руки покрылись гусиной кожей. Чтобы хоть немного согреться, Мориа обернула вокруг себя простыню, которую захватила в хижине, сочтя, что ангелу не помешает иметь какое-нибудь белое одеяние.

Ведущая вверх узкая тропинка казалась бесконечной. Наверное, апачи пользовались ею довольно часто, передвигаясь почти незаметно для постороннего глаза. Тропинка пряталась среди камней, расселин и кустов, которые скрывали путника с головой. Оглядевшись вокруг, Мориа поняла, почему старатели боятся здесь ходить. В лабиринтах скал и расселин скрывалось что-то таинственное и загадочное. Неудивительно, что старатели верят в легенду о Белом Призраке. Мориа попыталась убедить себя, что Призрак – всего лишь фантазия, возникшая в мозгу одного из этих простаков, когда тот сидел в таверне за бутылочкой виски. И все же ей было не по себе – она шла одна по горам, залитым мертвенно-бледным лунным светом...

Остановившись, Мориа огляделась. У нее возникло ощущение, что за ней кто-то наблюдает. Тени вокруг были столь причудливы, что трудно было понять – где тень, а где настоящий предмет. Внезапно девушка уловила слабые шаги и сжала губы, чтобы не вскрикнуть, но, куда бы она ни оглядывалась, ей не удавалось что-либо заметить.

– Если это ты, Белый Призрак, пугай кого-нибудь другого! – не выдержав, крикнула Мориа в темноту. – Я слишком устала, чтобы с тобой играть. Завтра утром ты сможешь снова позабавляться.

Произнеся это, Мориа опустилась на землю и поплотнее завернулась в простыню. Не успела она устроиться на взятом у Клайда тюфяке, как вдруг ветер донес до нее отдаленный крик совы. Мориа обвела скалы круглыми от страха глазами, пытаясь определить, откуда донесся этот звук. Она вспомнила слова Клайда о том, что духи апачей часто принимают облик сов и совиный крик означает их приближение.

«Не позволяй этим глупым россказням испугать тебя», – одернула себя Мориа, но на всякий случай сжала ружье покрепче. Конечно, она не умела даже зарядить эту чертову штуку, но о ее неумении непрошеный визитер знать не мог. Мориа вспомнила Вэнса Тэтчера, который так и не удосужился научить ее управляться с ружьем. Этот старый бабуин вообще не научил ее ничему. От общения с ним у Мориа осталась лишь убежденность, что жизнь полна подлости и предательства.

– Будь ты проклят, Вэнс Тэтчер, – горько прошептала Мориа. – И ты, Руби, тоже!

Тут она невольно вздрогнула – в темноте ночи снова раздался крик совы. Ну что ж, даже если ей завтра утром и не суждено будет проснуться, она все же, до того как перебраться в мир иной, успела проклясть своих приемных родителей. Они пытались убить ее, чтобы захватить ее наследство, и теперь заслуживали самого сурового наказания.

Из ночной темноты к маленькой закутанной в простыню фигурке скользнула чья-то тень. Беззвучно чуть различимый в ночной тьме человек обошел вокруг спящей женщины. На мгновение он замер, восхищенно глядя на разметавшиеся волосы, сверкавшие в свете луны подобно золотым нитям.

Осмотрев содержимое наброшенных на мула вьюков, ночной гость перенес их все, кроме одного, к спящей красавице, бесшумно сунул руку в висящую у него на боку сумку и осторожно вложил стрелу с белым оперением в раскрытую ладонь Мориа.

Затем незнакомец так же неслышно вернулся к мулу, чтобы положить в его седельный тюк несколько маленьких золотых самородков, после чего повел послушное животное вниз по тропинке. Бросив последний взгляд на спящую, призрак исчез в отбрасываемой вершиной горы тени.

Глава 3

Питер Гибсон нетерпеливо постучал в дверь. Поскольку ответа не последовало, он открыл дверь и тут же в изумлении остановился – на полу, в пятне неяркого лунного света, лежало распростертое тело Клайда.

Подойдя ближе, Питер попытался разглядеть какую-нибудь рану на теле своего друга.

– Боже, что с тобой? – спросил он и потряс Клайда за плечо, стараясь привести его в чувство.

Жалобно простонав, тот с трудом поднял голову.

– Будь я проклят... – Он запнулся, заметив около себя на полу белые перья.

– Да что случилось? – Питер снова потряс Клайда за плечо.

Не отвечая, тот перевел взгляд на пустой стол. Ни одного из двух стаканов, которые находились на столе во время его разговора с Мориа, не было, а стулья стояли так, словно их никто и не отодвигал.

– Черт побери, Клайд, скажи что-нибудь. – Питер не на шутку встревожился.

– Ко мне приходил ангел, – убежденно произнес Клайд. – Может быть, ты его видел, Питер? Красивый, как на картинке. Волосы – что золотой самородок, а глаза цвета утреннего неба.

Питер не мог произнести ни звука – так он был поражен. Конечно, Клайд перебрал виски – именно с ним, Питером, они днем и пьянствовали, после чего разошлись по домам, – но чтобы нести такое...

– Ангел спустился сюда по солнечным лучам. Голос его был подобен дуновению ветра. – Взгляд Клайда опустился на землю, и он торжествующе поднял перо в подтверждение своих слов. – А когда я попытался дотронуться до него... – Тут он заметил недоверчивое выражение на лице Питера и насупился. – Ты думаешь, я пьян? Это ты пьян! Я видел ангела! Он называл себя Мориа.

Питер опустился на пол и облегченно перевел дух.

– Этим утром в Санта-Риту прибыл кавалерист, чтобы предупредить нас, что апачи убили белую женщину из проходящего мимо каравана, – сообщил он – Курьер сказал, что ее звали Мориа, что у нее были голубые глаза и золотистые волосы.

Так вот, значит, кем был ангел, спустившийся с небес!

Клайду пришлось отправиться вместе с Питером в Санта-Рита-дель-Кобре, чтобы рассказать все про небесного посланника, внезапно явившегося ему в хижине. И конечно, он не удержался и приукрасил происшедшее кое-какими живописными подробностями, которые уж никак не помогали разобраться, кто на самом деле был в его хижине – пропавшая девушка из каравана или белокрылый ангел. По крайней мере местные жители предпочли второе. И среди старателей и шахтеров начала стремительно распространяться новая легенда.

Из рассказа Клайда выходило, что девушка стала ангелом после того, как ее убили апачи. Ее послали с небес, чтобы помешать Белому Призраку чинить препятствия кавалерийскому отряду. Клайд даже представил несколько белых перьев, которые он якобы успел вырвать из крыла ангела перед тем, как тот поразил его молнией. Когда Клайд очнулся, улетавшее небесное создание уже казалось далекой белой точкой на фоне гор.

Возвращаясь из города, Клайд, к собственному удивлению, встретил на дороге своего мула. А когда в седельном вьюке он обнаружил пять небольших золотых самородков, которых раньше там не было, старый пьяница даже испытал что-то вроде восторга.

Теперь у Клайда была еще одна убедительная история, которую он мог поведать собратьям-золотоискателям. Поскольку Клайд прибыл в Америку из Ирландии, он свято верил в существование гномов, волшебниц, эльфов и прочих сказочных персонажей. Когда на следующий день он появился в городке, чтобы предъявить золотые самородки, уже никто не смог выразить сомнения в его истории, и на долгое время Клайд стал в Санта-Рита-дель-Кобре чем-то вроде местной достопримечательности. Что бы ни произошло на самом деле, золотоискателей совсем не часто посещают существа с золотистыми волосами, небесно-голубыми глазами и золотыми слитками.

Мориа проснулась, как только из-за горной вершины выглянул первый солнечный луч. Опершись на локоть, она с восхищением пробежала глазами по окрашенным в пурпурный цвет склонам холмов. Заметив, что взятый ею у Клайда мул куда-то исчез, Мориа удивленно подняла брови. Ее удивление быстро перешло в изумление, когда она обнаружила в своей руке незнакомый предмет. Сообразив, что она сжимает стрелу с белым оперением, точно такую же, какую описал капитан Граймс тремя днями ранее, Мориа стремительно вскочила и отбросила стрелу, словно это был раскаленный уголек.

Немного успокоившись, она внимательно огляделась вокруг и почти сразу же заметила отпечатки мокасин. Девушка поспешно села, ее сердце бешено забилось. Отводя прядь волос со лба, Мориа с удивлением заметила, что у нее трясутся руки.

Значит, кто-то подкрался к ней ночью, пока она спала! Судя по всему, это был тот же самый человек, что пугал ее, желая, чтобы она покинула эти места. Он же похитил и мула.

Однако Мориа было не так-то легко испугать. За два дня на нее покушались уже трижды, и она смогла себя защитить. Ничего хуже того, что она пережила, быть уже не могло, и девушка вовсе не собиралась поворачивать обратно. Она твердо решила покинуть ненавистное ей общество людей. Может быть, в этих горах Мориа улыбнется удача и она найдет золото апачей! В этом случае она сделает все возможное, чтобы отплатить; Руби и Вэнсу за их подлость.

А первым делом необходимо собраться с мыслями и обдумать, как ей выжить в горах. Придя к такому решению, Мориа скинула с себя простыню и приложила к губам фляжку, чтобы сделать глоток, как вдруг почувствовала, что за ней опять кто-то наблюдает. Она резко обернулась, но не заметила никого; лишь несколько камешков скатились вниз с края скалы.

И все же Мориа не оставляла ощущение, что она не одна. Поднявшись, девушка направилась вперед по лабиринту ущелий, продолжая время от времени замечать какой-то непонятный шум. Когда с кручи вниз снова покатились камни, Мориа потеряла последние остатки терпения. Уставив руки в бока, она оглядела окружающие холмы.

– Покажись, трус! – крикнула она. – Мне надоела эта игра в прятки!

Ее слова эхом разнеслись по ущелью, но ответа не последовало. Мориа крепко сжала ружье и снова двинулась вперед. Она шла так быстро, как только могла, останавливаясь лишь, чтобы перевести дух. Когда на горы стали спускаться сумерки, юная путешественница почувствовала себя до предела обессиленной. Она оказалась совершенно не готовой к передвижению в горах с их разреженным воздухом.

Мориа ничуть не удивилась, когда, проснувшись на следующее утро, увидела рядом с собой еще одну стрелу с белым оперением и следы от мокасин, убегающие в ущелье.

– Мне начинают надоедать твои проделки, невидимка! – крикнула девушка, ломая стрелу пополам. – Оказывается, Белый Призрак – трус. Он боится встретиться даже с женщиной на своей собственной земле.

Вот так. Будь это человек, привидение или кто угодно еще, ему придется молча переварить оскорбление либо как-то на него ответить.

Мориа и саму удивило, с какой яростью она набросилась на бедного призрака. Но она уже плохо контролировала себя под влиянием усталости, вызванной переживаниями последних дней, и еще из-за того, что в желудке появилась резь – результат скудной диеты, состоящей из воды, сушеного мяса и ягод. Однако Мориа все же пришлось пожалеть, что она столь непочтительно обратилась к таинственному незнакомцу, потому что в этот момент он внезапно появился над краем скалы.

Вскрикнув от изумления, Мориа поспешно отступила назад, направляя ствол ружья в сторону призрака. И тут же увидела дуло точно такого же ружья, глядящее прямо на нее.

Хотя на Мориа мужчины никогда не производили впечатления, она невольно залюбовалась мускулистым, обнаженным по пояс гигантом. Солнечный свет придавал его коже бронзовый оттенок, густые длинные волосы, схваченные узкой повязкой из бусинок, были черными, как крыло ворона. Красивое лицо сочетало черты белого человека и индейца. Глаза незнакомца были светло-карими, почти янтарными.

Грудь его, пожалуй, такая же широкая, как у буйвола, хранила на себе шрамы от пуль. У уголков полных чувственных губ лежали твердые складки, а на руках, которые держали ружье, играли мощные мышцы. Узкие брюки подчеркивали стройность и мускулистость ног. Мориа подумалось, что этот удивительный человек, должно быть, состоит из одних мышц. В его гордой осанке чувствовалась тигриная грация.

На руках незнакомца развевались ленты, повязанные на индейский манер. Доходящие до колен мокасины застегивались серебряными пряжками и были украшены кожаными полосками и нанизанными на нити разноцветными шариками.

Трус? Неужели она действительно произнесла это слово? Она назвала это воплощение мужской силы трусом? Черт побери, надо хоть иногда придерживать свой неосторожный язык! Перед ней находилось около двухсот фунтов железных мускулов, и холодное выражение на лице незнакомца говорило, что он не забыл ни одного из отпущенных по его адресу колких словечек. Единственной, кого стоило обвинить в трусости, была сама Мориа. О, как ей хотелось превратиться в порыв ветра и тотчас же умчаться прочь!

Девлин Грэнджер минуты две глядел в лицо изумленной путешественницы; затем его глаза обежали тонкую девичью фигуру. Когда он впервые увидел Мориа, одиноко бредущую по горной дороге, то был изумлен до предела. Меньше всего Девлин ожидал когда-либо встретить в своих владениях женщину, тем более такую, по одной походке которой было видно, как непривычно ей карабкаться на склоны гор. Когда из-под ее ног выскальзывали камни или она спотыкалась, Девлину приходила мысль, что эта сорвиголова может очень легко попасть в такие серьезные неприятности, о существовании которых даже не подозревает. Он попытался припугнуть девушку и заставить ее покинуть эти края, но она оказалась еще более решительной и настойчивой, чем он мог предположить. Ни одна из его уловок не сработала.

Девлин совсем не намеревался терпеть, чтобы кто-то из посторонних нарушал границы его территории, но сейчас его глаза просто не могли оторваться от столь прекрасного зрелища. Он почувствовал, что его решимость слабеет. Перед ним стояло пять футов бесподобнейшего совершенства. Голубые глаза девушки искрились под лучами солнца, а ее мягкие губы по форме напоминали сердце. Пышные волосы падали вниз до самой талии золотым дождем. Перед этими чертами лица, перед такой потрясающей фигурой не смог бы устоять ни один мужчина. Кожа, видная сквозь дыру на платье, проделанную острым сучком, навела Девлина на невольные размышления о том, как может эта красавица выглядеть без одежды.

Мориа сразу поняла, что означает изменившееся выражение глаз незнакомца – это выражение она уже выучила наизусть. Девушка вздернула подбородок:

– Если вы намереваетесь пустить в ход руки, должна предупредить, что это вам будет дорого стоить. Я отстрелю вам то, что спрятано у вас между ног, и вы сразу забудете свои грязные желания.

Если бы она знала, как действует это проклятое ружье, она не колеблясь выполнила бы свою угрозу. Но сейчас Мориа даже не могла сказать, заряжено ли оно вообще. Поскольку все последние дни ей отчаянно не везло, резонно было предположить, что пули в стволе не было.

Лицо Девлина не изменило своего непроницаемого выражения. Он не сделал ни малейшего движения – ни для того, чтобы выстрелить в нее, ни для того, чтобы исчезнуть.

– Я никогда в жизни не применял силу против женщин, – раздался с вершины скалы низкий вибрирующий голос.

К удивлению Мориа, голос ей понравился.

Неужели это действительно тот самый Белый Призрак? Хотя обликом он и напоминал индейца, его правильный английский свидетельствовал, что перед ней стоит вовсе не дикарь. А если этот человек – белый, тогда почему на нем одеяние индейца и зачем он следует за ней словно тень?

– Вы либо невероятно храбры, либо крайне глупы, – холодно произнес Девлин.

– Я не помню, чтобы спрашивала ваше мнение. – Мориа крепче сжала ружье, продолжая внимательно наблюдать за каждым движением незнакомца.

– Что вы здесь ищете, леди? – резко спросил он.

– Избавления от людей, подобных вам, – ответила Мориа, не колеблясь ни одного мгновения.

– Я не хочу, чтобы вы бродили в этих местах, – произнес Белый Призрак с угрозой в голосе.

– Я тоже не желаю вас видеть, – гневно выдохнула в ответ Мориа.

С какой стати этот нахал думает, что он единоличный хозяин раскинувшихся вокруг гор?

– Это моя территория, – буркнул Девлин, бросая злой взгляд на девушку.

Однако угроза не возымела на Мориа никакого действия.

– Я не заметила ни одного указателя, который бы говорил, что вы – владелец этой земли, – насмешливо ответила она.

– Я живу здесь, и этого достаточно. – Девлину, похоже, стала надоедать их перепалка.

Однако Мориа не собиралась отступать.

– Тогда я тоже буду жить здесь, – предложила она. – Но вы не станете попадаться на моем пути, а я с большой радостью буду избегать вас.

Девлин промолчал. Он не имел ни малейшего представления, отчего этой красавице вдруг вздумалось забраться в горы, но было похоже, что она полна решимости остаться в этом глухом и опасном краю. Ее вряд ли можно было запугать или смутить. За все свои тридцать лет Девлин никогда еще не встречался с женщиной, которая была бы настроена столь решительно. Он почти физически ощущал злость, исходящую из этих огромных голубых глаз.

Тем не менее Девлин вовсе не собирался отступать. Это была его земля, и он совсем не имел желания с кем-нибудь ею делиться. Так что прелестной, но чересчур нахальной даме придется вернуться обратно.

– Если вы намереваетесь выстрелить в меня, то делайте это быстрее, – вдруг взорвалась Мориа. – если нет, то, будьте любезны, сообщите мне это. Мне начинает надоедать ваша пустая болтовня.

– Положите свое ружье, – отрывисто бросил Девлин.

– Вы сделаете это первым, – последовал ответ.

Незнакомец медленно положил свое оружие на землю. Мориа поступила так же. Однако, выпрямившись, она увидела, что, быстро подняв ружье, Белый Призрак вновь направил его в ее сторону. На его лице появилась дьявольская ухмылка; Мориа же осталось лишь в замешательстве моргать глазами. Девлину пришла в голову мысль, что он, наверное, не улыбался более года. Просто до этого момента у него не было причин улыбаться.

Взгляд голубых глаз был прикован к его ружью. Однако в нем читался не страх, а скорее удивление; этот взгляд как будто спрашивал о будущей судьбе.

– Никогда никому не доверяйте, леди, – назидательно произнес Девлин. – Тот, кому вы доверитесь, обязательно вас предаст.

Произнеся эти слова, он повернулся и показал жестом, что Мориа должна следовать за ним. Поняв, что она не трогается с места, Девлин обернулся и с удивлением обнаружил, что теперь уже ее ружье направлено ему в голову.

– Не забывайте в другой раз следовать своему совету, – насмешливо произнесла Мориа; когда она улыбнулась, ее глаза вспыхнули, словно сапфиры. – Я могла бы без труда получить ваши владения в единоличное пользование, Белый Призрак, и тогда вы действительно стали бы призраком.

На лице Девлина появилась уже вторая за этот день улыбка. Несколько мгновений он пристально рассматривал юную красавицу, которую явно недооценил. Да, она не была здешней жительницей, но сейчас он усомнился, что она не способна самостоятельно жить в горах.

Мориа не слишком понравился оценивающий взгляд незнакомца. Ей казалось, что загорелый обитатель гор мысленно ее раздевает.

– Вы говорили, что никогда не пускаете в ход руки, – напомнила она.

Девлин в очередной раз не смог удержаться, но на этот раз его улыбка была широкой и искренней, а жесткие черты лица разгладились.

– Для женщины, которая не хочет почувствовать на себе прикосновение мужских рук, вы вспоминаете об этом слишком часто. Что именно заставляет вас постоянно возвращаться к этой теме?

Мориа вспыхнула. Как смеет эта человекообразная обезьяна думать, что она может вызывать у нее какой-то интерес?

– Мне не нужно ничего – ни от вас, ни от кого-либо другого, – яростно выкрикнула она. – Я появилась здесь именно потому, что не желаю больше видеть мужчин – этих грубых похотливых и властных животных. Все, что я хочу, это чтобы меня оставили в покое!

Девлин бросил на девушку внимательный взгляд.

– Леди, прежде чем начать жизнь в горах, надо сперва научиться кое-чему.

– Я научусь всему, что потребуется, – уверенно ответила Мориа.

– Этого не удавалось многим даже очень сильным мужчинам, – заметил Девлин.

– Я не мужчина!

– Вижу. – Девлин скользнул глазами по соблазнительным изгибам девичьего тела.

Ему даже вдруг захотелось, чтобы она не выглядела столь вызывающе.

Мориа перевела дух. Если этот дикарь не перестанет с ней пререкаться и дразнить ее, она нажмет на спусковой крючок и наверняка узнает, заряжено ружье или нет. Лучше бы оно оказалось заряжено – уж тогда этот Белый Призрак окончательно станет легендой.

– Я бы не стал делать этого на вашем месте.

Мориа изумленно заморгала. Призрак – или кто он там был на самом деле – прочитал ее мысли. Неужели это так легко?

– Это мой дар. – Призрак опять отвечал на вопрос, который она не задавала. – Часто я угадываю по лицу, что мне хотят сказать.

Во взгляде Мориа мелькнуло сомнение.

– А о чем я думаю сейчас, о великий мудрец и предсказатель?

Девлин громко рассмеялся, и этот смех эхом разнесся по ущелью.

– Столь юной леди не пристало иметь такие игривые мысли, – произнес он.

– Я не сказала ни слова, – поспешно заметила Мориа.

– Возможно, но вы подумали. Для меня это почти одно и то же. – Когда ее взгляд машинально опустился на его мускулистую грудь, Девлин лукаво поднял бровь.

– Вы подумали, как я веду себя в кровати – как джентльмен или как дикарь. Не ломайте голову, красавица, у меня и кровати-то нет. – Он с удовольствием заметил, как лицо Мориа залила краска.

Девушка была настолько поражена, что невольно разинула рот, но тут же решительно захлопнула его и стиснула зубы.

Девлин тем временем поднялся на валун – его кожа при этом засверкала на солнце – и произнес:

– Тебе нечего бояться, красавица. Я не думал о женщинах больше года и не собираюсь думать впредь.

Он направился вперед по вьющейся дорожке, оставив Мориа стоять в полном недоумении. Этот человек ее просто изумлял. Более года? Ей и в голову не приходило, что мужчина, да еще с такими физическими данными, мог обойтись без женщины хотя бы месяц.

– Но почему? – Свой вопрос она услышала так, будто его произнес кто-то другой.

Девлин чуть не поскользнулся на камне. Повернувшись, он бросил на Мориа удивленный взгляд.

– Есть очень много вещей более важных, чем плотские желания, – произнес он, и его голос зазвучал холодно и решительно. – Я забыл все на свете ради того, чтобы отдать один должок. И пока этого не произойдет, я не вернусь к привычной жизни.

Мориа невольно опустила ружье. Немного постояв, она двинулась следом за Белым Призраком. Клайд не рассказал ей, что именно заставило Призрака скрываться от закона, но как бы там ни было, ее враждебность к нему после этих слов как-то сама собой испарилась. И хотя совет не доверять никому она полностью разделяла, тем не менее Мориа не находила ничего странного в том, что послушно идет следом за этим человеком. Напротив, это казалось ей на удивление естественным.

В молчании они прошли примерно около часа, как вдруг Мориа заметила ветку, растущую между камней. Ей подумалось, что за время путешествия ее платье покрылось пылью и его необходимо почистить. Мориа бросила ружье, чтобы взять ветку; ружье со стуком упало на камень и оглушительно разрядилось, заполнив все ущелье грохотом, подобным удару грома. Теперь-то Мориа наконец узнала, что ружье было заряжено.

Девлин мгновенно бросился на землю.

– Идиотка, – прорычал он, обводя глазами окружающие горные вершины, – ты известила о своем присутствии всех вокруг по крайней мере миль на двадцать пять! Если здесь не появятся апачи, считай, что нам очень повезло.

– Извини. Я не хотела, – виновато пробормотала Мориа.

– Еще бы! – хмуро произнес Девлин. – Если ты хочешь выжить в этих краях, тебе надо приучаться быть осторожной. Запомни – это вовсе не воскресный пикник!

Когда-то Руби отчитывала Мориа за малейшую провинность, и это продолжалось так долго, что Мориа привыкла немедленно бросаться в ответную атаку. Поэтому она тут же резко возразила:

– Если я и буду убита, это не твое дело. Ты же сам хотел, чтобы меня в здешних горах не было, разве не так? Если меня убьют, это проклятое место снова будет только твоим...

Внезапно Девлин схватил девушку за локоть и одним мгновенным движением привлек ее к себе. Мориа смолкла, пораженная силой Белого Призрака – казалось, гора мышц закрыла ей солнце.

– Успокойтесь, леди, – произнес с угрозой Девлин. – Если я оставлю вас одну, вы уже через час будете мертвы.

– Я слышала, что в тебе течет кровь апачей. Одного твоего слова было бы достаточно, чтобы непрошеные гости оставили меня в покое, – возразила она.

– Да, некоторые индейцы признают меня кровным братом, но далеко не все, – серьезно сказал Девлин. – Как и у белых людей, среди апачей встречаются такие, которым нельзя доверять ни при каких обстоятельствах. Макадо и его сторонники считают меня повинным в кровавой резне в Охо-дель-Муэрто. Они хотят, чтобы я покинул эти горы, и не признают хозяевами здешних мест никого, кроме себя. Жизнь научила Макадо быть подозрительным, и он теперь не доверяет никому.

Мориа заметила, что почти не вдумывается в слова, которые произносит Призрак, целиком захваченная ощущениями, вызванными близостью этого человека. В ней возникло странное чувство, что ее тянет к нему какая-то неведомая магнетическая сила. В теле девушки начали пробуждаться неясные желания, которых ей ни разу не доводилось испытывать за все двадцать лет жизни. Она могла чувствовать, какими сильными являются его подобные колоннам ноги, ощущать биение сердца в его груди. Впервые мужчина не вызывал в ней отталкивающего чувства; напротив, его близость ей даже нравилась.

Мориа подняла голову, чтобы взглянуть в его лицо. Ее внимание невольно привлекла чувственная линия рта незнакомца. Она поймала себя на желании, которое показалось ей нелепым и странным, – ей захотелось, чтобы его губы коснулись ее губ. Но девушка тут же одернула себя – как же можно позволять закрадываться в голову подобным мыслям, ведь она прокляла весь мужской род!

Судьбе было угодно, чтобы с некоторых пор Девлин Грэнджер посвятил всего себя мести. На протяжении года все, что бы он ни делал, служило только одной-единственной цели, а тому, кто мстит, нет времени на женщин. Но сейчас, прижимая к себе красавицу с сапфирово-голубыми глазами, Девлин чувствовал, что его прочная как гранит целеустремленность дает трещину.

Если быть до конца честным, непрошеное волнение он испытывал уже не раз. Еще в первую ночь, когда Девлин, стоя на краю утеса, увидел карабкающуюся по горам гибкую фигурку, она вызвала в нем целый рой давно забытых эмоций. Позднее он пытался представить, что может скрываться под этим измазанным в земле, местами порванным платьем из миткаля. По-видимому, в такое состояние платье привела чья-то попытка овладеть этой девушкой. Но, судя по всему, силе она уступить не пожелала.

Хотя Девлин старался не давать воли мыслям, возникшим от столь близкого присутствия незнакомки, он чувствовал, что совершенно не в силах им противиться. Его взгляд словно независимо от него прогулялся по ее лучащимся в свете солнца голубым глазам с длинными ресницами, затем опустился ниже, на розовые губы, нежные, словно лепестки роз. Мягкая податливость ее плоти под пальцами заставила его собственное тело вспомнить те ощущения, которых он не испытывал уже больше года.

Девлин с удивлением подумал, что он сейчас совершенно забыл о мести. Единственным, что его теперь занимало, было желание узнать, каким окажется поцелуй губ стоящей рядом красавицы.

– Как твое имя? – спросил Девлин и сам удивился тому, как изменило его голос проснувшееся желание.

– Мориа Лэверти, – ответила девушка, даже не замечая, что ее взгляд так и остался прикованным к искушающей линии его рта.

Мориа... Это имя напомнило Девлину шелест влажного ветерка в безжизненной, сожженной солнцем пустыне.

«Меня сейчас точно сожжет, но вовсе не солнце», – подумала Мориа, чувствуя, как в глубине ее тела разгорается какой-то неведомый огонь. Может быть, пока не поздно, надо ударить этого человека в самое его уязвимое место и разом прекратить столь тревожную близость... Эта мысль появилась неожиданно и так же неожиданно исчезла. В следующее мгновение Мориа вдруг поняла, что ее губы коснулись его теплых и влажных губ. У мускулистого гиганта оказалось удивительно мягкое и осторожное прикосновение, словно он проверял, как она отнесется к его поцелую и как почувствует этот поцелуй он сам. Мориа чуть ответила на поцелуй; чуть ответил и он – не больше, чем она. Она прижалась своими губами сильнее – и именно с той же силой ответили его губы, ни на секунду не становясь грубыми или нетерпеливыми. Прошло всего несколько секунд, и те искорки, которые пробегали между ними двоими, перешли в обжигающий огонь.

Его руки опустились ниже и начали гладить ее спину так умело, что сердцу Мориа стало тесно в груди. Ее собственные дрожащие руки поднялись к его плечам, словно пробуя их могучую силу.

Столь неожиданное для обоих объятие могло бы и не произойти, не проведи Девлин целый год в горах и не будь Мориа столь заинтригована этим таинственным человеком. Но оно произошло – и породило в их телах пожар, ясно говорящий обоим, что их желание близости взаимно.

Его второй поцелуй оказался более жадным, нетерпеливым, словно Девлин начал терять контроль над собственными чувствами. По-видимому, у Мориа был природный дар вызывать в мужчинах желание, и Девлину, с его долгим воздержанием, было трудно с этим даром бороться. Его кровь забушевала подобно горному потоку.

Девлин со стоном прижал Мориа к себе, его язык проник сквозь ее губы, дыхание стало сбивчивым. Все самообладание гиганта исчезло, словно его никогда и не было.

Мориа больше не сопротивлялась. После года сущего ада она почувствовала себя в этих сильных руках словно на небесах. Восхитительное ощущение только усилилось, когда руки Девлина и впрямь оторвали ее от земли и грудь девушки коснулась его могучей мускулистой груди.

На какой-то момент Мориа даже испугала реакция, которую вызывал в ней этот человек. О том, что подобное можно пережить с мужчиной, она никогда раньше и не подозревала. По ее нервным окончаниям пробегали искры, которые иногда превращались в молнии; по телу прокатывались волны тепла. Чувствуя нехватку воздуха, Мориа жадно открыла рот, но воздуха ей все равно не хватало, как будто его отнимали эти магические, волшебные движения рук Девлина...

И вдруг, когда его рука опустилась на ее грудь, в голове Мориа кто-то словно произнес предупреждающие слова. Громко вскрикнув, она изо всех сил ударила Белого Призрака по щеке и метнулась прочь из рук мужчины, которого, по всей видимости, послал ей змей-искуситель.

Но тут же Мориа пришлось убедиться, что она слишком поспешила; зацепившись ногой за выступ скалы, она не удержалась и упала в воду небольшого озерца с холодной водой, проклиная себя за глупость жалея лишь о том, что вода не смогла погасить жар ее теле.

Вконец смущенная, девушка поднялась и начала поспешно вытирать губы, которые еще хранили на себе обжигающий вкус поцелуев Белого Призрака.

– Ты не должен был целовать меня, – все еще задыхаясь, выкрикнула она. – И вообще – кто дал тебе право ко мне прикасаться? Для человека, который говорит, что думает только о мести, ты ведешь себя странно.

Однако Призрак, к ее удивлению, только рассмеялся – так его позабавил ее вид после неожиданного купания.

– Ты сама хотела этого, Мориа, – поддразнил он ее с лукавой улыбкой.

– Этого не было! – яростно выдохнула она.

–Ты раздумывала, каким будет ощущение моего поцелуя, и я всего лишь дал тебе это почувствовать, – ответил он. – Простое женское любопытство с твоей стороны и мужское исследовательское с моей. Ни больше ни меньше.

Мориа произнесла про себя пару крепких слов по поводу его умения читать по лицам. Похоже на то, что она совершенно не способна хранить от этого человека какие-либо секреты, если только не научится превращать лицо в непроницаемую маску. Именно так она и сделает, покуда будет находиться в обществе этого таинственного обитателя гор. Мысль, что ей вечно придется делить компанию с Белым Призраком, Мориа совсем не понравилась. От него шло столь сильное мужское обаяние, что девушка не чувствовала себя способной этому сопротивляться.

– Убирайся и оставь меня одну! – выкрикнула Мориа, поднимая края своей мокрой юбки и выбираясь из воды. – И больше никогда не пытайся до меня дотронуться, черт бы тебя побрал!

От природы острая наблюдательность Девлина так усилилась за время жизни в горах, что он, еще не видя, почувствовал появление кого-то постороннего и в то же мгновение словно забыл о златовласой богине, пытаясь понять, что именно заставило его насторожиться.

Поспешно схватив ружье, Девлин внимательно оглядел горы, а затем, бросив мимолетный взгляд на Мориа, двинулся к скалам в направлении, которое подсказывало ему чутье. С ловкостью пумы вскочив на камень, он перепрыгнул на выступ скалы и в следующее мгновение исчез в расселине, ведущей к лежащей внизу долине.

Стоя в мокрой одежде, с которой все еще продолжала стекать вода, Мориа с изумлением смотрела на действия Белого Призрака, поражаясь его умению стремительно и беззвучно передвигаться среди скал. Имя, которым его наградили старатели, было дано этому человеку не зря. Но даже когда легендарный обитатель гор исчез, его образ продолжал стоять у девушки перед глазами, и это ее удивляло. Разве не она только что приказала Белому Призраку уйти? Тогда почему она чувствует себя столь разочарованной именно теперь, когда он покинул ее, почему не радуется долгожданному одиночеству? Ответа у Мориа не было.

«Ты сама хотела этого», – твердо напомнила себе девушка, делая шаг по тропинке, отчего в ее туфлях зачавкала вода. Загадочный Белый Призрак обладал магическим притяжением, и, значит, от него надо было бежать как можно скорее. Она знала о незнакомце только то немногое, что сообщил ей Клайд, да и этому нельзя было верить. Своего мнения о таинственном жителе гор Мориа составить так и не смогла. Он был одет как индеец, но имел карие глаза – такие светлые, почти золотистые, что можно было наверняка утверждать: у него в роду есть белые. Но для белого он был уж чересчур самобытен.

Мориа направила взгляд в сторону скал, в которых исчез незнакомец. Она не должна больше занимать свои мысли Белым Призраком. Лучше воспользоваться тем, что вода в горах удивительно чиста, и смыть с себя приставшую в дороге грязь.

Предвкушая удовольствие от купания, Мориа стянула с себя грязное платье и нижнюю юбку и принялась полоскать их в озере. Отжав одежду и развесив ее на кустах, Мориа опустилась в прозрачную воду озера. Холод мгновенно стер с ее тела воспоминания о ласках Белого Призрака и вкусе его горячих губ. Теперь девушка была полна решимости забыть обо всем этом навсегда. Не хватало еще очароваться какой-то полулегендарной личностью, одержимой к тому же одной-единственной страстью – отомстить. Это был всего лишь бунт тела, постаралась уверить себя Мориа. Она совершенно неопытна в искусстве страсти и потому так легко поддалась – но лишь на короткий миг. Белый Призрак прав. Она уступила своему женскому любопытству. Теперь этот гигант ее покинул, и ей следует подумать, каким именно образом она сможет выжить в Черных горах. А для начала не мешает обратиться к Богу с просьбой, чтобы больше рядом с ней не появлялись мускулистые полуобнаженные гиганты, способные рождать в ней греховные мысли. И чтобы она навсегда забыла о Белом Призраке. Но только как же это будет трудно!

Глава 4

Девлин приложил ладони ко рту и издал крик койота – так обычно апачи передают друг другу сигналы. Сразу после этого осторожный от природы и подозрительный в силу своего жизненного опыта гигант поспешил спрятаться между больших валунов. Прошло несколько минут, и на тропе появился худощавый воин-апачи. Девлин быстро выпрямился. Индеец вздрогнул от неожиданности и поспешно выхватил кинжал.

– Ты ищешь меня, Чанос? – негромко спросил Девлин.

Индейский воин, облаченный в одежду, напоминавшую наряд самого Девлина, утвердительно кивнул.

– У меня есть новости об отряде Беркхарта.

Девлин с трудом сумел сохранить на лице спокойное выражение. Любое упоминание об одноруком подполковнике переполняло его ненавистью.

– И что этот мясник сейчас делает?

Чанос опустился на колено и принялся рисовать на земле карту.

– Беркхарт напал на поселок в каньоне Страха, – мрачно произнес он, отмечая расположение деревушки крестом. – В поселке было много женщин и детей, но солдаты поубивали и их. Спаслось всего с дюжину человек – они бежали в горы Чирикахуа. Предлогом для нападения послужило обвинение в том, будто апачи похитили какую-то золотоволосую девушку из двигавшегося на запад каравана.

Девлин невольно повернул голову туда, откуда пришел. Мориа...

Чанос сел на землю.

– Один из старателей в Санта-Рота-делъ-Кобре утверждает, что его посетил ангел и что этот ангел отправился к Белому Призраку. – На лице воина появилась насмешливая улыбка. – Ты дотрагивался до этого ангела руками. Я видел вас с вершины горы. Это действительно ангел или существо из плоти и крови с голубыми, как небеса, глазами и золотистыми волосами?

Девлин бросил на Чаноса испытующий взгляд. Похоже, он настолько увлекся своим поцелуем с Мориа, что совершенно перестал замечать окружающее. Черт побери, даже сейчас его голову никак не могли покинуть волнующие воспоминания о тех ощущениях, которые она в нем вызвала.

– Это не бесплотный ангел, – уверил индейца Девлин, – хотя, возможно, и обладает какой-то волшебной силой. Девушке удалось остаться целой после нескольких покушений на ее жизнь. Надеюсь, ее появление принесет апачам удачу, а Беркхарту – смерть.

– Я сам с нетерпением жду того дня, когда однорукий отправится на небеса, – произнес Чанос и замолчал.

Девлин понял, что тот вспоминает о своей семье и друзьях, погибших от рук солдат. Вряд ли индеец согласен с тем, что появление ангела в женском обличье является добрым знаком, но и винить ее у Чаноса не было оснований – Беркхарт уже давно рыскает по этому краю, оставляя за собой кровавый след.

По сведениям Девлина, Беркхарт полагал, что все апачи до единого должны быть истреблены, и считал совершенно излишним их переселение в резервации. Для него белые были высшей расой; апачи же, на его взгляд, если и были для чего-то годны, так это лишь для того, чтобы охотиться на них ради развлечения. Девлин не сомневался, что рано или поздно какая-нибудь из ловушек, которые он расставил на пути Беркхарта, сработает и подполковник заплатит за все свои гнусные преступления. Он сам найдет свой конец и будет умирать так, как заслужил – мучительно и долго...

– А если сюда придут старатели – что тогда случится с этим ангелом? – поинтересовался Чанос, отвлекая Девлина от мрачных размышлений.

– На этот вопрос вряд ли у кого-нибудь найдется ответ. Девушка желает поселиться здесь как отшельница. Она намеревается брать от гор только самое необходимое для жизни, – пояснил Девлин.

На лице Чаноса появилась лукавая усмешка.

– Она станет твоей женщиной, Белый Призрак? У тебя уже долгое время не было никого, хотя многие индейские девушки были бы не против, если бы ты оказал им внимание. В том, как ты обнимал этого ангела, было кое-что, из чего я могу сделать вывод...

– Ты видел слишком много, – нахмурив брови, оборвал его Девлин. – Эта женщина не значит для меня ничего, как и я для нее.

Однако у Чаноса были основания для серьезных сомнений. Два вождя апачей – Кочис и Херонимо – в знак дружбы и за его помощь в борьбе против Беркхарта не раз предлагали Белому Призраку красивых девушек, но тот отверг всех. Единственным, о чем Белый Призрак думал весь прошедший год, была месть. До сегодняшнего дня Чанос вообще не замечал у Девлина какого-нибудь интереса к женщинам. Но, видимо, при встрече с этой золотоволосой красавицей он сдался. Чанос и сам был очарован, когда увидел вокруг головы Мориа золотистый ореол, в который превратило ее волосы солнце. Она была необыкновенно красива по представлениям и белых, и индейцев. Глядя на ореол, Чанос вспомнил золото апачей, спрятанное в потайном месте в далеком ущелье на северо-западе.

– Херонимо и Кочис собирают своих воинов, – объявил Чанос, возвращаясь мыслями к цели своего прихода. – Когда мы отправимся мстить за резню в ущелье, я дам тебе знать.

Девлин кивнул, и индеец, не сказав больше ни слова, повернулся и направился туда, откуда прибыл. Через несколько мгновений апачи уже исчез в зарослях. Некоторое время Девлин молча смотрел на солнце, нависавшее над линией горизонта подобно красному шару. До этого дня мысль о мести поглощала все его время и энергию. Но теперь, когда долгожданный час настал и Девлин получал возможность принять участие в нападении на лагерь Беркхарта, его голова была занята совершенно другим. Его очень беспокоило, как Мориа сможет выжить одна в горах. Ей было необходимо узнать множество вещей за очень короткое время, потому что эти суровые места слабостей не прощали.

Девлин постарался уверить себя, что вовсе не хочет новых встреч с Мориа, но все же ему пришлось признать, что он не может о ней не думать и что страх за ее судьбу не оставляет его сердца. Прежде всего ей следовало объяснить, как живут в горах апачи; после этого он мог бы спокойно предоставить девушке возможность наслаждаться одиночеством. Кто знает, может, появится шанс использовать ее в качестве приманки, чтобы привести Беркхарта в ловушку, – тогда он попросит Мориа помочь ему. Беркхарту уже давно пора заплатить за все свои кровавые злодеяния против апачей и еще за то, что он так подло обманул самого Девлина. В течение всего этого года Девлин следовал за кавалерийским отрядом, постоянно давая его командиру знать, что Белый Призрак ничего не забыл и готов с ним сразиться. Кроме того, Девлин старался собрать как можно больше улик, чтобы суду военного трибунала осталось только приговорить подполковника к повешению.

Девлин не был уверен, что найдет Мориа на том же месте, где они расстались, и уж совсем не мог ожидать, что, поднявшись на склон горы, увидит внизу плещущуюся в озере беззаботную русалку. Ни один нормальный мужчина не был бы способен отвести взгляд при виде такого прекрасного зрелища. Девлин замер на месте, любуясь неземной грацией купающейся нимфы. Чистая вода позволяла видеть все изгибы ее стройного тела.

Все мысли о Беркхарте и о мести испарились словно сами собой. Девлин не мог налюбоваться шелковистой кожей девушки, на которой, будто алмазы, поблескивали капельки воды. Ее грудь так и просила к ней прикоснуться. Девлина обдало жаром, когда он представил, как эта грудь ляжет в его ладонь. Он тут же обругал себя за слабохарактерность. Ему совсем не нравилось, что, глядя на эту нимфу, он начинает терять над собой контроль, не нравилось то, что внезапно проснулось его тело, которое не касалось женщины более года. Девлин стремился противиться нарастающему в нем желанию, но оно увеличивалось помимо его воли! Может, в созданной старателями легенде об Ангеле Ветра, который спустился с небес, чтобы бросить вызов Белому Призраку, и в самом деле есть доля правды? Девлин был просто обескуражен – такой слабой оказалась его воля.

Впрочем, при взгляде на ружье, лежащее на берегу, Девлин понял, как он сумеет взять себя в руки. Он обязательно должен научить Мориа искусству выживания в горах. Она оставила свое оружие слишком далеко от себя; любой непрошеный гость мог легко им завладеть. И урок ей надо преподать прямо сейчас.

Подобно подкрадывающемуся зверю, Девлин пополз вниз с горной кручи.

Мориа не столько заметила, сколько почувствовала его присутствие. Она поспешно обернулась и, увидев высокого человека в неярком свете заходящего солнца, негромко вскрикнула. Девушка попыталась закрыться руками от его внимательного взгляда, но эта попытка оказалась почти безрезультатной.

– Как ты смеешь подглядывать за мной! – выкрикнула она.

Ни один мужчина никогда раньше не видел ее обнаженной, и от мысли, что Белый Призрак знает теперь о ее теле почти столько же, сколько она сама, Мориа даже покраснела.

– Не говори ерунды, – отозвался Девлин, проклиная себя за то, что ее вид так на него действует.

С близкого расстояния красота ее обнаженного тела зачаровывала еще больше. Глядя на Мориа, он забыл обо всем, что недавно внушал себе. Черт бы ее побрал! Она его так волнует, заставляет желать ее тела – и не дает даже смотреть на нее!

Ах, он назвал ее слова ерундой? Он и раньше называл ее глупой, и ей это сразу не понравилось. Сейчас Мориа тем более не намеревалась терпеть оскорбления, особенно учитывая то, что он глядел на нее обнаженную без всяких угрызений совести.

Когда Девлин нагнулся, чтобы снять ее платье с куста, Мориа гневно выкрикнула:

– Что, черт побери, ты делаешь?

За этим вопросом последовал целый поток ругательств, которые Мориа часто слышала от мужчин, но никогда прежде не произносила. Однако других слов ей на ум почему-то не пришло.

– Послушай, я просто хочу тебя кое-чему научить. – Девлин, собрав в кучу несколько сухих веток и вытащив из-за пояса пистолет, насыпал в ствол порох, накрыл пистолет кастрюлей, которую Мориа взяла у Клайда Финнигэна, и нажал на спусковой крючок. Под кастрюлей раздался приглушенный грохот. Когда Девлин убрал кастрюлю, на листьях и ветках потрескивал огонь.

– От искр при выстреле зажигаются сухие листья, – авторитетно объяснил он. – Обычно апачи разжигают небольшой костер в укромных местах, чтобы его нельзя было заметить на расстоянии. Затем располагаются на сон как можно ближе к огню – ночной воздух в горах очень холоден.

Мориа внимательно слушала эти слова, но ее гнев еще не улегся. Он украл ее одежду и заставил стоять в воде совершенно голой.

Девлин был достаточно сообразителен, чтобы не поворачиваться к девушке и не навлечь на свою голову нового всплеска проклятий. Он уже нагляделся на Мориа и хотел дать ей возможность успокоиться.

– В этих горах ты можешь питаться ягодами, орехами и некоторыми растениями. Когда ты будешь далеко от воды, твою жажду может утолить содержащаяся в кактусах влага. Тебе придется запомнить расположение каждого ручейка, ущелья и каждой горной вершины. Придется изучить все тропинки и узнать, куда они ведут – прочь от опасности или к ней.

Заставляя себя глядеть на залитое краской лицо Мориа, а не на ее тело, Девлин поднялся с земли.

– Если тебе кажется, что кто-то идет за тобой следом, постарайся изобразить крик совы. Апачи очень боятся этого крика. Они верят, что в сов вселяются души умерших. Среди индейцев, так же как и среди белых, попадаются разные люди. Ты должна научиться распознавать с первого взгляда, кто может быть твоим другом, а кто – нет. Но до того, как тебя здесь признают за равную, ты должна видеть в каждом двух – и четырехногом существе своего врага.

Рассказывая все это, Девлин стремительно, словно тигр, расхаживал по берегу взад и вперед.

– Когда пищи мало, апачи едят ящериц, крыс и охотятся за пумами. Хотя у них не принято есть рыбу, ты можешь ею питаться, если научишься ее ловить. Апачи также едят мясо медведей. Поскольку медведи часто становятся на задние лапы, индейцы считают, что в медведей могут вселяться злые духи. Если на какого-то апачи нападает медведь и индейцу приходится убить его, он не прикасается к трупу.

Мориа почувствовала тошноту от одной мысли, что ей придется питаться ящерицами и крысами, но она не стала долго думать над этим, поскольку взгляды, которые время от времени бросал на нее Белый Призрак, обдавали ее жаром. Дьявольщина, почему бы ему не отправиться к чертям и не позволить ей выйти из озера? Он нарочно старается ее унизить. Да, ей нужно многому учиться, но не стоя же в воде обнаженной всю жизнь!

– Тебе придется научиться владеть всеми видами оружия, – как ни в чем не бывало продолжал Девлин, – а также набраться твердости и выдержки. Ты должна выработать в себе шестое чувство – оно позволит определить, откуда можно ожидать угрозу. В горах часто беда приходит совсем не с той стороны, с которой ее ждешь.

– Я хочу выйти отсюда! – взорвалась Мориа.

Ее терпение уже достигло предела.

Девлин повернулся к девушке, и его светло-карие глаза насмешливо заблестели.

– Никто тебе и не мешает, – произнес он спокойно. – Я не могу увидеть большего, чем уже увидел.

– Я не сделаю ни шага до тех пор, пока ты не отвернешься! – выкрикнула Мориа.

Девлин усмехнулся, обнажив белые, словно жемчуг, зубы.

– Тогда ты еще глупее, чем я думал.

– Возможно, ты привык к обществу обнаженных женщин, но я не привыкла купаться под надзором мужчины.

Заметив, что от костра идет дым, Мориа повернула голову и вскрикнула. К ее отчаянию, единственное платье, какое у нее было, поглотили языки пламени.

Издав проклятие, Девлин бросился к огню, чтобы сорвать с ветки то, что осталось от платья, но в его руках оказались лишь куски материи, годные разве что для того, чтобы использовать их в качестве тряпок.

Мориа воспользовалась тем, что Белый Призрак наконец отвернулся, выскочила на берег и поспешно скрылась за чахлым кустом – куда менее высоким, чем ей бы хотелось.

Когда Девлин снова повернулся к озеру, то, к своему удивлению, обнаружил, что девушки там не было. Он внимательно осмотрел окружающие кусты.

– Ты хорошо схватываешь то, чему я тебя учу, – поздравил он Мориа, направляясь к месту, где она укрылась. – Правило второе – даже самый маленький куст может помочь тебе спрятаться от опасности и спасти свою жизнь.

Черт бы побрал этого человека! Он даже не подумал извиниться за то, что оставил ее без платья.

– А каким было первое правило? – язвительно поинтересовалась Мориа.

– Никому не позволяй застать себя голой, – ответил Белый Призрак с насмешливой улыбкой.

Будь Мориа одетой, она вышла бы из-за кустов и залепила этому нахалу увесистую оплеуху.

– Это из-за тебя я потеряла всю свою одежду! Всю! – яростно выкрикнула она. – И ты еще учишь меня жизни в этих горах! Ты не умеешь даже сушить одежду! И не пытайся уверить меня, что из тряпок, в которые превратилось мое платье, можно сделать что-нибудь на обед!

В его глазах заискрился смех. В гневе эта красавица выглядела удивительно забавной. Она просто проливала бальзам на раны его огрубевшей, ожесточившейся души! Все еще посмеиваясь над смущением Мориа, Девлин направился к седельному вьюку, в котором хранились остатки ее съестных запасов. К изумлению и ярости Мориа, Девлин поднял вьюк и отнес за скалу, так что она перестала его видеть. Когда он вернулся с пустыми руками, девушка глядела на него так, словно он сошел с ума.

– Теперь тебе придется выйти, чтобы взять свои вещи, – произнес Девлин. – И подбросить в огонь веток, пока я не принесу что-нибудь на ужин.

После этих слов бронзовый гигант скрылся за скалами. Удостоверившись, что незнакомец действительно ушел, Мориа вышла из-за куста. Все же девушка не была полностью уверена, что Призрак не наблюдает за ней из какого-нибудь потайного места. Как же этот человек ее бесил! Мысль о том, что от этого самоуверенного мужчины у нее теперь нет совершенно никаких секретов, приводила ее в ярость. Она не знала, ни откуда Белый Призрак пришел в эти горы, ни что он здесь делает, ни что собирается делать в дальнейшем. Единственное суждение о нем, которое Мориа могла сделать наверняка, было то, что, как и все мужчины, он заботится только о себе и нисколько не желает прислушаться к желаниям других.

Тем не менее она все же не могла не оценить того, что Белый Призрак не попытался воспользоваться предоставившимся ему моментом. Любой другой, увидев ее без одежды, тут же набросился бы на нее. Однако у Белого Призрака нервы, видимо, были сделаны из стали. И у Мориа мелькнула мысль, что она была бы не против, если бы подобный сдержанный человек смог научить ее той науке, которую она прежде не желала воспринимать ни от одного мужчины. Но Белый Призрак говорил, что вовсе ее не желает. Да, они поцеловались – так, что она долго не могла перевести дух, – однако же он не захотел ничего большего. Почему? И с чего это Белому Призраку пришла мысль учить ее премудростям жизни в горах? Она определенно не просила его об этом; единственное желание, которое она высказала непрошеному наставнику, – это чтобы он оставил ее в покое. Наверное, ей следовало бы поблагодарить незнакомца за заботу, но сейчас она не была расположена к этому, особенно после того, как он сжег ее одежду и унес за скалу все ее запасы.

Бормоча самые нелестные эпитеты в адрес Белого Призрака, Мориа направилась к тюфяку, на котором лежала ее простыня. Из этой простыни ей удалось сделать что-то вроде короткой тоги, которая оставляла одно плечо обнаженным, но закрывала бедра и грудь. Каким бы убогим этот наряд ни был, это все же лучше, чем ходить по горам нагишом, решила Мориа.

Натянув на ноги туфли, она направилась к скале, чтобы забрать свой седельный вьюк. Но за скалой она увидела ущелье, уходящее вниз на двести футов. Глянув на самое его дно, Мориа почувствовала, что у нее закружилась голова.

Собрав все свое мужество, девушка решительно поставила ногу на выступ скалы, вцепившись обеими руками в гранитную поверхность.

Седельный вьюк лежал примерно в тридцати футах ниже, но путь до него, как ей показалось, занял не меньше нескольких часов карабканья по опасному склону, на котором она несколько раз могла соскользнуть вниз. Однако в конце концов Мориа все же добралась до вьюка. Когда она взвалила его на плечо, на ее лице появилась довольная улыбка. Она справилась со своей задачей и при этом не сломала себе шею. Теперь, когда она отсюда выберется, ей будет чем похвастать.

С этой гордой мыслью Мориа начала свой путь обратно. Взобравшись наверх, она потратила не меньше пяти минут, чтобы отдышаться и прийти в себя. Видимо, пройдет немало времени, пока она сможет передвигаться по горным склонам не задыхаясь. Но ей необходимо научиться всему – и она обязательно это сделает. Если бы Бог хотел, чтобы она обитала в каком-то другом месте, он бы так все и устроил...

Тут она увидела, что огонь почти погас. Кинувшись к костру, девушка принялась поспешно подбрасывать в него сухие ветки, чтобы пламя ожило.

Когда костер загудел, отбрасывая неровный свет на камни, Мориа упала рядом с ним, чувствуя себя совершенно обессиленной.

Покрытые соснами склоны гор едва освещались лучами заходящего солнца. В потемневшем небе появились первые звезды, и, глядя на них, Мориа восхищенно вздохнула. Было что-то внушающее умиротворение в окружавшем ее пейзаже, что-то вечное, мудрое, способное излечить израненную душу. Впервые за многие годы Мориа почувствовала себя спокойно – даже ненависть, которую она должна была питать к Руби и Вэнсу Тэтчерам, на время оставила ее.

Когда-нибудь она найдет возможность отомстить – так же, как найдет способ осуществить свое возмездие Белый Призрак.

Глядя на все более четко вырисовывающиеся в свете луны тени, Мориа оперлась спиной о скалу и задремала.

Глава 5

Приглушенный звук приближающихся шагов заставил Мориа поспешно схватиться за ружье. Повернувшись на локте, она прицелилась в том направлении, откуда доносились шаги. Когда на тропе показался Белый Призрак с кроликом через плечо, девушка облегченно опустила ружье. Девлин бросил взгляд на приготовившегося к бою стрелка и удовлетворенно кивнул.

– Ты быстро учишься, – похвалил он. – Теперь, если ты еще узнаешь и то, как заряжать это ружье, ты будешь способна себя в некоторой степени защитить. – Призрак окинул взглядом ее самодельную тогу. – Прекрасное платье, – добавил он, ухмыльнувшись.

Мориа не понравилась его ирония. Она заслужила лучшего к себе отношения, совершив настоящий подвиг – достав седельный вьюк из пропасти. Но ее мысли сразу же приняли другой оборот, когда она заметила свернутый в рулон соломенный тюфяк, который обхватывала могучая рука Девлина, а также ремень от седельного вьюка на его округлом плече.

Он что, намеревается провести здесь ночь... вместе с ней? Не выйдет! В этих горах достаточно места, где он может расположиться!

– Это мое озеро, – решительно объявила Мориа. – Ты здесь спать не будешь.

Оставив без внимания эту декларацию, Девлин положил кролика возле костра. Затем неторопливо полез в сумку, чтобы достать ягоды, которые собрал на обратном пути.

– Если ты думаешь, что я имею насчет тебя какие-то намерения, то волнуешься напрасно, – спокойно объявил он и, отправив ягоды в рот, принялся их жевать. – Я поцеловал тебя, а ты поцеловала меня – этого для нас более чем достаточно.

Как следует понимать его слова? Как насмешку? Ну ладно, тогда она будет к нему еще холоднее.

– Если хочешь знать, – произнесла она, – мне тоже этот поцелуй не понравился.

Девлин бросил на девушку внимательный взгляд, словно пытаясь угадать ее мысли. Она выглядела скорее возмущенной, чем обиженной.

– Реши для себя, что ты предпочтешь, Мориа. Мое тело или свое целомудрие...

Мориа не успела удержать свою руку – та сама пронеслась по воздуху, чтобы ударить по той же щеке, по которой уже раз прогулялась. Но на этот раз Призрак успел защититься и сжал ее руку так, что Мориа вскрикнула от боли.

– Или ты обижаешься, что тобой пренебрегают, или же пренебрегаешь другими сама, – мягко произнес он, не в силах понять, что его волнует в этой девушке больше – ее решительный нрав или ее импровизированное одеяние, которое открывало больше, чем скрывало. – Ты привлекаешь мужчин, но чего ты от них ожидаешь? Что они будут равнодушно проходить мимо?

– Я хотела бы, чтобы они не обращали на меня внимания.

– Ну, этого никогда не произойдет, – откровенно признался Девлин. – Тебе следует научиться использовать свои преимущества, чтобы получать выгоду от мужчин, а не только от них обороняться. Хотя именно сейчас тебе следует научиться обороняться...

Взяв ее маленькую руку, он привлек Мориа к себе.

– Обними меня за талию. – Когда Мориа подозрительно прищурила глаза, он нетерпеливо прикрикнул: – Ты собираешься учиться или будешь вести себя, как упрямый мул?

Мориа неохотно повиновалась. Тут же на нее нахлынула волна путающих мысли ощущений. Когда ее тело предательски отвечало на прикосновения Призрака, ей было трудно сконцентрироваться на его словах.

– Любой мужчина довольно уязвим, – негромко продолжил Девлин, борясь с желанием, которого он не хотел и которое делало его голос хриплым. – Ты можешь ударить меня коленом, и я не буду способен что-либо сделать раньше, чем ты убежишь.

– Я уже проделала это несколько раз за одну только неделю, – ответила Мориа.

Ее голос дрогнул при воспоминании об ощущениях, которые рождали в ней эти руки в прошлый раз. – С моим отчимом, Лилом Беркхартом и Клайдом Финнигэном.

Услышав имя Беркхарта, Девлин невольно выругался. Похотливый ублюдок, оказывается, пытался залезть и на эту красавицу, но на этот раз получил по самой интимной части. Ну что ж, поделом.

Преодолевая нахлынувшие на него воспоминания, Девлин опустил глаза.

– Когда к тебе приближается какой-нибудь человек, первым делом постарайся определить, как он вооружен. Когда ты сделаешь попытку защититься, он наверняка использует все средства нападения. Где мой кинжал?

– Здесь, – ответила Мориа, дотрагиваясь до его левого бедра. Тут же ее тело отозвалось на это прикосновение.

– А мой пистолет? – задал он вопрос, пытаясь сдержать биение сердца, ставшего вдруг непокорным, как необъезженная кобылица.

Мориа похлопала по правому бедру Призрака, со злостью думая, что он хорошо знает, как на нее действуют эти упражнения.

Девлин поднял ее голову за подбородок, заставляя Мориа глядеть себе прямо в глаза.

– Поцелуй меня, – хрипло потребовал он. – А когда мое внимание будет отвлечено, хватайся за оружие.

Услышав такое указание, Мориа поднялась на цыпочки, чтобы уравнять разницу в росте. Ей пришлось приложить значительное усилие, чтобы заставить мысли сконцентрироваться на поставленной задаче и отвлечь их от греховного зова его влажных губ. Кончик языка Девлина проник сквозь ее зубы, чтобы начать дразнящие движения у нее во рту, и Мориа почувствовала, что от этих движений и от прикосновения его могучих рук к ее бедрам все ее тело начинает охватывать дрожь.

С быстротой кусающей змеи она подняла колено – как не один раз делала в прошлом, – одновременно с этим выхватывая пистолет из кобуры Девлина. Издав сдавленный крик, Девлин согнулся пополам, закрывая руками свое самое сокровенное место. Воспользовавшись тем, что его лицо остается незащищенным, Мориа нанесла точный и сильный удар в подбородок. Голова Девлина дернулась в сторону, и Мориа отскочила назад, наблюдая, как эта гора мышц падает на землю, складываясь наподобие гармошки. Лицо Призрака покраснело, дыхание стало прерывистым.

– С тобой все в порядке? – насмешливо спросила Мориа. Вероятно, на этот раз удар оказался болезненнее, чем она полагала.

– Нет, дьявол, со мной не все в порядке, – выдохнул Девлин со стоном.

Похоже, Мориа имела богатую практику в освоении искусства самозащиты. Она действовала быстрее, чем кот бросается на мышь. Если ей объяснить еще самую малость, она сможет без труда отправлять мужчин прямо на тот свет. Великий Боже, от ее ударов он никак не мог прийти в себя! Еще одно такое упражнение, и он может не мечтать о потомстве.

– Прости, я не хотела этого делать... Мориа шагнула вперед, однако подобной ошибки ей допускать не следовало – с силой схватив девушку за ногу, Девлин повалил ее на землю. Мориа невольно вскрикнула. Вырвав из руки девушки пистолет, Девлин навалился на нее всей своей огромной массой, так что Мориа не могла дышать. Она попыталась схватить Призрака за большой палец, чтобы, надавив на него, освободиться из рук гиганта, но оказалась для этой задачи чересчур слабой.

Ко всем невыгодам ее положения прибавилось и то, что ее тело предательски отозвалось на прикосновение Девлина. Такого с ней раньше никогда не случалось. Внимание Мориа само переключилось на те ощущения, которые вызывали у нее движения тела Девлина, расположившегося между ее ног. Черт подери, подумала она, ей не следует так легко поддаваться мужчине!

Но как она ни противилась, низ ее живота начал загораться огнем, а груди затвердели. Ей надо защищать себя, мелькнуло в голове Мориа. Но тут в ее памяти ожило воспоминание о том, как великолепно Белый Призрак мог целоваться и с какой готовностью ее тело откликалось на его прикосновения. Скоро мысли вообще исчезли из ее головы, уступив место нарастающим блаженным ощущениям, а тело расслабилось, утеряв последнюю способность к сопротивлению.

То, что она обнимает сейчас этого человека, казалось Мориа совершенно естественным. В конце концов, он взялся учить ее искусству жить в горах – почему бы ему не научить ее и искусству страсти? Рано или поздно ей надо освоить и эту науку. Она испытала в своей жизни множество эмоций – радость, страх, горе, отчаяние, – теперь она узнает, что такое желание.

– Нож, Мориа, – произнес Девлин. Выражение ее глаз буквально переворачивало его душу. – Возьми мой нож. Я твой враг, а не возлюбленный...

Его рот опустился на ее губы, гораздо грубее, чем раньше. Тело Девлина возобновило свои движения, а руки, забравшись под ее импровизированное платье, двинулись по шелковой коже ее бедер.

Она даже не шевельнулась и только дрожала от прикосновения его властных рук. Что он за дьявол и как сумел преодолеть мощную оборону, словно ее и не было? У Мориа мелькнула мысль, что это не ветки потрескивают сейчас в огне – это горит ее собственное тело, и вся она – всего лишь дрова, объятые пламенем.

Его рот надолго задержался на ее губах; потом он заключил в ладони ее груди, и Мориа, укоряя себя в бесстыдстве, выгнулась навстречу этим рукам. Похоже, она была уже совершенно не в состоянии контролировать свое тело.

– Кинжал, черт бы тебя побрал, – прохрипел Девлин, ненавидя себя за то, что сам терял всякую способность сдерживаться. – Это должен был быть урок самозащиты, а не занятия любовью.

Но каким-то удивительным образом их руки и ноги переплелись, а тела потеряли способность разъединяться. Так, может, отбросить все мысли и утонуть в этой податливои плоти, столь влекущей после целого года воздержания?

И тут словно чей-то голос предостерегающе окликнул Мориа из самых глубин ее сознания. Очнувшись, она подняла кинжал клинком вверх и ткнула его кончиком прямо в ребра Девлина. Он поспешно отпрянул. Отбросив с лица спутанную прядь, Мориа сделала следующее движение, которое использовала уже не раз, – упершись ступней в живот Девлина, заставила его откинуться на колени.

Подняв взгляд, Девлин заметил на лице Мориа смесь самых разнообразных эмоций; ее губы дрожали. Он сам все еще не мог прийти в себя от того, что произошло. Похоже, минуту назад он еще мог овладеть Мориа, и она не стала бы его останавливать, а он утолил бы свой долгий голод и узнал, действительно ли эта златовласая красавица никогда раньше не спала с мужчиной. И все же наверняка нельзя было сказать, могло бы такое произойти или нет. Он до сих пор понимал Мориа с огромным трудом. Иногда эта девушка казалась воплощением сдержанности, но теперь Девлин убедился, что она может быть и очень страстной.

Тяжело дыша, Мориа поднялась на ноги и попыталась взять себя в руки.

– Черт бы тебя побрал! – Она швырнула кинжал на землю и стремительно направилась к огню, повернуть жарившегося над ним кролика.

Этот Белый Призрак невероятно опасен! Даже с ее силой воли Мориа была неспособна противиться его притяжению. Что же в нем было такого, что заставило ее совершенно забыть о самосохранении и нарушить все правила, которые она выработала для себя в отношении мужчин?

– Так отбирать нож не стоит, – заметил Девлин, когда снова обрел дар речи.

Он все еще не мог прийти в себя после их жарких объятий.

– Я не хочу сегодня продолжать учебу, – отрывисто воскликнула Мориа, отводя глаза, чтобы он не разглядел все еще горевший в них огонь.

– Ты не хочешь говорить о том, что сейчас произошло? – спросил Девлин, поднимаясь на ноги.

– Нет, – подтвердила Мориа.

– Хорошо, тогда и я не буду этого делать. – Девлин бросил внимательный взгляд на ярко очерченную пламенем фигуру. – Может, поговорим о тех, кто хотел тебя убить, чтобы потом свалить всю вину на апачей?

Ее рука застыла в воздухе. Быстро обернувшись, Мориа бросила на Девлина испытующий взгляд.

– Откуда ты это узнал?

Он неопределенно пожал плечами.

– Существует легенда о том, что Белый Призрак знает все.

– Скажи наконец, кто ты на самом деле и откуда появился? – потребовала Мориа.

Девлин несколько мгновений молчал, удивленный тем, что ему хочется рассказать этой, в общем, посторонней девушке всю правду.

– Меня зовут Девлин Грэнджер, – наконец произнес он, голосом подчеркивая последнее слово, как будто его фамилия все объясняла. Но Мориа она не говорила ничего.

– Я знаю, что в тебе течет индейская кровь. Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

– Это уже похоже на допрос, – усмехнулся гигант.

– Кем вы себя считаете, Девлин Грэнджер? Кем-то вроде Робин Гуда, который грабит белых, чтобы отдать награбленное апачам? – как ни в чем не бывало продолжила Мориа.

– Нет, черт побери, я стремлюсь только восстановить справедливость. И хочу, чтобы апачей не обвиняли в преступлениях, которых они не совершали. Белые отобрали у индейцев практически все! – горько закончил он.

Удивительно, как легко эта женщина вывела его из себя. Видимо, виновата была ее физическая привлекательность. Девлин всегда гордился своим самообладанием, но возле Мориа он совершенно терял над собой контроль. Как хорошо, что они скоро расстанутся.

– Возможно, мне следует присоединиться к апачам, поскольку у нас сходная судьба, – вздохнула Мориа. – Меня тоже лишили всего моего богатства.

– В самом деле? – В голосе Девлина зазвучал искренний интерес.

Мориа раньше не имела никого, кому она могла доверить свои мысли. Руби тщательно следила за тем, чтобы у девушки не было друзей ее возраста. В их доме появлялись лишь шлюхи, которых Руби считала ниже себя. При виде их Руби распускала перья, словно павлин.

– Отчим и мачеха пытались меня убить, чтобы прибрать к рукам мое наследство, – начала свою историю Мориа, когда они неторопливо двинулись по берегу озера. – Они продали мое ранчо до того, как я достигла возраста, который позволил бы мне распоряжаться собственными деньгами. Это была идея моей мачехи Руби. Именно она решила избавиться от меня, свалив всю вину на апачей. Отчим никогда бы не додумался до чего-либо подобного – у него совсем отсутствуют мозги. Когда он попытался меня задушить, я притворилась, что мертва, а он не потрудился проверить пульс и привязал меня к бревну, чтобы отправить вниз по реке. Мне повезло, что эта ведьма Руби, которая намного его умнее, за нами не следила.

– Вот негодяи! – невольно вырвалось у Девлина, но Мориа, казалось, не расслышала его слов.

– Я не требовала от них, чтобы они меня любили, но приемные родители должны хотя бы немного заботиться о своей падчерице, – с горечью продолжала она. – Они же делали все возможное, чтобы моя жизнь стала невыносимой. И сейчас единственное, чего я хочу, – это свобода. Конечно, за все надо платить. Я решила расстаться с мыслью об украденном у меня наследстве и жить как можно дальше от человеческой подлости и от моей так называемой семьи. – Мориа посмотрела на Девлина. – А ты не хочешь рассказать мне о себе?

– Нет, для твоей же собственной безопасности? – тихо ответил Белый Призрак. – Есть слишком много людей, которые хотели бы видеть меня мертвым. Впрочем, как и я их. Чем меньше ты обо мне знаешь, тем для тебя лучше.

– Я и так знаю намного больше, чем хотела бы, – вздохнула Мориа. – Всю мою жизнь у меня не было друзей – только враги.

В ее голосе Девлину послышалась безнадежность. Сколько же всего пришлось пережить этой прекрасной девушке! Она была ограблена, обманута и чуть не лишилась жизни. Неудивительно, что она решила стать отшельницей.

Их судьбы были во многом схожи. Девлин в своей жизни знал и любовь, и дружбу, и братскую привязанность – до того трагического дня, когда, более года назад, он был обманут и его использовали в чужой игре. Но в отличие от Мориа ему было куда вернуться после того, как он осуществит свое возмездие.

Пока они ели нежное мясо кролика, Девлин рассказывал о способах выживания в горах, а также о традициях апачей, которые ей полезно было запомнить, объяснял, по каким признакам можно определить приближение бури, как заблаговременно распознать появление непрошеного гостя.

Когда Мориа развернула свой соломенный тюфяк, Девлин разместился на некотором расстоянии от нее, чтобы вновь не испытать искушение, которое пережил совсем недавно... Растянувшись на земле, он положил под голову ладони и принялся глядеть на звезды, прислушиваясь к дыханию Мориа. Затем поднялся, взял ружье и беззвучно исчез в ночи.

Девлин подробно объяснил индейцам, что им следует делать, когда они спустятся с гор, а затем повел Чаноса и его воинов вниз по петляющей между скал тропе. Им пришлось немало пройти, прежде чем они увидели перед собой освещенные лунным светом полотняные палатки. Целью индейцев было забрать у солдат Беркхарта лошадей и припасы. Хотя Девлину очень хотелось напасть на самого Беркхарта, это могло заставить военные власти начать полномасштабную войну против индейцев, – племя и так за последнее время сильно уменьшилось из-за охоты мексиканцев на скальпы апачей, а также из-за торговли рабами-индейцами. Не остались в стороне от уничтожения индейцев и войска генерала Кэрлтона. В племени, возглавляемом Херонимо, были уверены, что апачам грозит полное исчезновение, если они не попытаются предпринять в ближайшее же время какие-нибудь решительные действия. Девлин тоже считал, что индейцам следует продолжить борьбу за право жить на земле, которая принадлежала им по праву. Он не хотел покидать апачей до тех пор, пока военные власти не поймут, как несправедливо они относятся к индейцам. Апачей обвиняли в любом убийстве, в любой краже скота, в которых на самом деле были виновны похитители из Мексики, перегонявшие к себе краденый скот для продажи. Самым опасным врагом индейцев в армии был Лил Беркхарт. Военные власти не имели достаточной информации о его действиях. Нападая на индейцев, Лил всегда объявлял именно их инициаторами столкновений.

Сейчас Девлину мучительно хотелось добраться до Беркхарта, чтобы поразить его ножом прямо в его жестокое сердце, но он сдерживался изо всех сил. Он должен был действовать по-другому – надо было собрать все необходимые свидетельства, которые позволили бы отдать Беркхарта в руки военного трибунала.

Конечно, индейцы тоже убивали – они мстили за те кровавые злодеяния, которые совершались против них. Но именно белый человек ввел в этих краях практику снятия скальпов. Не существовало ни одной разновидности жестокости и вероломства, которую белые не использовали бы в своем противостоянии с индейцами. Апачи пытались установить с бледнолицыми мир, но в ответ на это они получили мучительную смерть их вождя Мангаса Колорадаса. Было неудивительно, что апачи столь сильно ненавидели белых, которые всегда только брали, не отдавая ничего взамен, пытались отравлять индейцев, убивали их женщин и детей, способствовали распространению болезней.

Постаравшись отогнать от себя эти мрачные мысли, Девлин подал индейцам знак направиться к стоящим у коновязи лошадям. Без единого звука охрана была снята и связана, а воины повели лошадей прочь. Теперь отряд Беркхарта нескоро будет способен подняться в горы.

На некоторое время Девлин заскочил в палатку со съестными припасами для того, чтобы взять пищу для индейцев, потерявших все свое имущество во время недавней кровавой резни. Нехватка продовольствия также должна помешать Беркхарту сделать свое черное дело.

Оставив стрелу с белым оперением в качестве напоминания о полуночном визите, Девлин вернулся к своему отряду, и индейцы направили лошадей к горам.

Жаль, что не удастся увидеть выражение лица Беркхарта, когда он проснется утром и обнаружит, что лошадей и съестных припасов нет, подумал Девлин. Но скоро они встретятся лицом к лицу, твердо сказал он себе. И подполковник наконец заплатит за все.

Глава 6

Звук катящегося вниз камня заставил Мориа проснуться. Продолжая лежать неподвижно, она попыталась определить, где раздался этот звук. Почти сразу порыв ветра донес до нее чей-то негромкий шепот, и Мориа протянула руку к ружью, лежащему от нее всего в нескольких футах. Подняв глаза, она с удивлением обнаружила, что тюфяк, на котором должен был спать Девлин, пуст. Мысли лихорадочно заметались в голове Мориа – она пыталась вспомнить, чему Девлин успел ее научить.

Костер погас уже несколько часов назад, и место у озера, где она лежала, освещал лишь неяркий свет луны. Мориа с досадой подумала, что белая простыня, в которую она была закутана, делала ее хорошо заметной. Не стоило останавливаться рядом с озером. Любой старатель или шахтер из тех, что добывают в горах руду, знает места, где можно утолить жажду; тем более хорошо должно быть известно это озеро апачам.

Если ей удастся каким-то образом справиться с этой опасностью, она в будущем ни за что не забудет этот урок.

Всего в двадцати футах от нее хрустнула сухая ветка, и Мориа затаила дыхание.

Мик Джеффрис застыл на месте, заметив лежащую на земле девушку. Вид облаченного в белое одеяние ангела с чуть поблескивающими в лунном свете золотистыми волосами его ошеломил.

– Похоже, это тот самый ангел, который посетил Финнигэна, – прошептал он своему компаньону, чьи глаза стали круглыми от изумления.

Тот кивнул в знак согласия. Белое одеяние Мориа оставляло обнаженными ее плечи, и, глядя на них, Кент почувствовал, что кровь бросилась ему в голову. Такой соблазнительной красавицы он за всю свою жизнь не видел ни разу. Должно быть, она – тот самый Ангел Ветра, о котором говорил Клайд Финнигэн.

– Что нам с ней делать? – Кент поднял глаза на своего спутника.

– Если ты не знаешь ответа на свой вопрос, парень, ты ничего не понимаешь в жизни.

Кент заморгал подобно потревоженной сове.

– Мы же не можем ловить ангела! Это безбожно.

– Мы еще не знаем, ангел это или нет, – буркнул Мик, заряжая ружье. – Но сейчас мы это узнаем. Если выяснится, что она не херувим, я буду иметь с ней дело первым.

Ветер донес эти слова до Мориа.

Девлин учил ее полагаться на собственную сообразительность. Но если бы она только могла в эту минуту думать здраво! Ее единственной надеждой сейчас оставалось лишь то, что эти ублюдки слышали рассказ про ангела Клайда Финнигэна. Если они не уверены, действительно ли она ангел, то она должна их в этом убедить.

Негромко напевая, Мориа поднялась с тюфяка – медленно, словно дух, появляющийся из могилы. Она намеревалась смутить непрошеных гостей феерическим танцем, который заставил бы их усомниться, кто она – живое существо или бесплотный призрак.

Мориа постаралась вспомнить все те немногие уроки танцев, которые позволила ей взять Руби. Стараясь делать шаги так, чтобы они казались исполненными неземным существом, Мориа направилась к той стороне озера, где к нему примыкала полукруглая скала. Продолжая тихо напевать, Мориа медленно дошла до края скалы и скрылась за ним, а затем стремглав бросилась по узкому проходу к другому краю.

Челюсть Мика отвисла, а рука Кента замерла в воздухе, когда они увидели, что, исчезнув за одним краем каменной стены, полуреальное видение почти сразу же материализовалось у другого ее края. Игра света и тени создала впечатление, что эта волшебная фея способна исчезать и появляться по собственной прихоти.

Выбрав самое мелкое место в озере, Мориа решила изобразить танец на воде. Передвигаясь так, словно она скользила, девушка начала делать плавные пируэты почти на водной поверхности.

Кент и Мик замерли, восхищенные удивительной картиной – озеро блестело серебром, над ним ярким шаром висела луна, а между озером и луной кружило в танце белое видение. Никогда в жизни ни один из них не видел столь зачаровывающего зрелища. Казалось, это был сон. Все, что рассказывал об ангеле старый пьяница Финнигэн, оказалось правдой. Ангел передвигался неслышно, словно гонимый ветром бесплотный дух. В каждом его движении сквозило изящество, а его голос был подобен голосу мифической сирены.

– Этот ангел не может быть человеческим существом, – произнес Кент. – Клайд был прав. Думаю, нам надо смываться отсюда, пока мы...

Мик махнул рукой, заставляя его замолчать. Если перед ними и в самом деле бесплотный дух, он хотел взглянуть на него поближе и, может, дотронуться... Грациозный танец его прямо-таки завораживал.

– Пойдем, парень, – бросил Мик и крадучись двинулся от куста, за которым они скрывались, к большому камню, расположенному ближе к озеру.

Но Кент не спешил отправиться следом. Тревожить ангела он не хотел.

– Иди же, трус, – нетерпеливо позвал Мик.

Кент отрицательно качнул головой. Он совсем не намеревался навлечь на свою голову Божью кару. Есть несколько вещей, которые человек не должен делать, и одна из них – пытаться досаждать небесным посланникам!

– Я и не собираюсь к нему приближаться, – буркнул Кент.

Мориа заметила скользящую к заросшему кустами валуну тень. Черт побери, если этот человек отважится подобраться к озеру, она может поступить самым непредсказуемым образом. Мориа подняла руки, как бы проверяя невидимые крылья, тихо молясь про себя, чтобы непрошеный гость не двинулся дальше.

– Кто осмеливается тревожить ангела? – Громкий раскатистый голос, казалось, идущий с небес, эхом пронесся по ущелью.

Мик поспешно нырнул за камень, а Кент упал на землю лицом вниз. Мориа, тоже испуганная этим звучным голосом, запнулась и чуть не упала.

Глаза Кента вылезли от изумления из орбит, когда с неба, подобно золотому дождю, начали падать золотые самородки. Сердце его заколотилось так сильно, что старатель на миг испугался, что оно разорвется. Даже скептически настроенный Мик Джеффрис всерьез усомнился, стоит ли дальше искушать судьбу и тревожить ангела. Внезапно темное небо пересек огонь, который упал в куст прямо позади Мика. Тот в изумлении вскрикнул. Куст вспыхнул, и, чтобы не превратиться в живой факел, Мику оставалось только пуститься наутек.

– Покинь это место, – продолжал вещать из темноты голос. – Ты ходишь по земле, которую разрешено попирать ногами только ангелам...

Голос, разносимый по долине эхом, казалось, не принадлежал земному существу, а горящий куст неопровержимо доказывал, что эта местность населена неведомыми духами.

Возвращаясь после набега на лагерь Беркхарта, Девлин заметил две фигуры, направлявшиеся к тому месту, где спала Мориа. Когда Мориа начала свое фантастическое представление, он поначалу немало удивился, но постепенно танец его увлек. Мориа оказалась хорошей ученицей и запомнила все его советы. Старатели были суеверны; непонятные явления, которые им встречались, они объясняли разного рода сверхъестественными причинами. Девлин имел возможность в этом убедиться много раз, когда переодетым посещал Санта-Рита-дель-Кобре и Пинос-Аль-тос, Доводилось ему слышать и легенды о Белом Призраке, который занял свое место в целом ряду историй вроде легенды о бродящем по горам скелете с шахтерским фонарем в грудной клетке. Были среди этих историй и рассказы о духах, охраняющих золотые жилы, и о маленьких гномах-землекопах, которые, судя по описаниям, были в два фута ростом и одеты в кожаные куртки, колпаки и туфли с острыми носками. Считалось, что гномы жестоко мстят тем старателям, которые вторгаются в их владения и похищают их набитые золотом горшки. Но особенной популярностью пользовались легенды о призраках, оберегающих богатства Монтесумы, а также история о семи скрытых в горах городах, чьи мостовые вымощены золотом. Все эти легенды, расцвеченные самыми живописными подробностями, способны были зародить веру в духов и у скептически настроенного человека.

Горящий куст и звук громового голоса произвели на Мика и Кента такое ошеломляющее впечатление, что они поспешили подхватить с земли золотые самородки и кинулись со всех ног прочь так быстро, словно ими выстрелили из пушки. Они не замедляли бега до тех пор, пока не преодолели половину пути до подножия гор и не оказались под густой сенью елей.

– Говорил я тебе, что мы ищем беду на свою голову, – буркнул Кент своему компаньону.

Мик не издал ни звука, думая, что он совершенно напрасно насмехался над историей об ангеле с голубыми глазами и золотыми волосами, которую рассказал Клайд Финнигэн. Но как можно было верить этому пьянице, который утверждал, что у себя в Ирландии видел эльфов и гномов? Однако после того как его сердце чуть не разорвалось от бега, Мик начал верить, что он и вправду видел небесного посланника.

Разжав трясущиеся ладони, Мик уставился на поблескивающие золотые камешки.

– Может, Клайд и не такой уж болтун, – удивленно произнес он.

– Может? – скрипучим голосом переспросил Кент. – По этому поводу нет никаких сомнений. Это Мориа, ставшая ангелом. Она точно такая же, как ее описывал Клайд.

Мик не разделял его твердой уверенности. Однако то, что он видел, отрицать было невозможно. Это видение могло быть лишь бесплотным духом. Женщина никогда не поднимется в горы по собственной воле. Мориа действительно была ангелом, и вторжение в ее владения могло привести к неприятностям. И потому Мик решил, что он никогда больше не появится в Черных горах!

Когда Мориа вышла на берег, между ее бровями лежала глубокая складка.

– Должна сказать, ты не очень спешил мне на помощь. Где ты был? – задала она вопрос в темноту.

Поднявшись с края обрыва, Девлин спрыгнул на тропинку.

– Ты и не нуждалась в моей помощи, – уверенно ответил он, – потому что сама превосходно справилась.

– У меня уже кончилась вся фантазия, – буркнула Мориа, опускаясь на тюфяк, чтобы осмотреть босые ноги, из которых, словно из подушечек для иголок, торчали колючки.

Мориа выводило из себя то, что Девлин недостаточно ее похвалил. Конечно, прожив несколько лет с Тэтчерами, она не привыкла к вниманию, но теперь все же чувствовала себя уязвленной. Девлин не поинтересовался ее самочувствием и тем, легко ли было ей лезть по скале, чтобы взять седельный вьюк. Похоже, он считал само собой разумеющимся, что она одолеет любую трудность, которую подарит ей судьба.

– Мне нужно было сделать важное дело, – загадочно изрек Девлин.

– Это я поняла, – недовольно пробормотала Мориа. – И еще поняла, что мне не следует задавать лишних вопросов.

– Именно. – Девлин опустился на землю, сев так, как обычно садятся индейцы, и бросил ей на колени одежду. – Это не самый лучший наряд, но на какое-то время он тебе вполне подойдет.

Мориа расправила белую полотняную рубашку и брюки, которые, судя по всему, были частью кавалерийской формы. Она постаралась представить, что стало с человеком, носившим их, но тут же поспешила выбросить из головы эти мысли...

Внезапно, взяв Мориа за подбородок, Девлин повернул ее лицо к себе.

– Ты дала очень убедительное представление, ангел, – серьезно произнес он, – и быстро учишься. Еще несколько уроков, и ты будешь вполне способна проверить свои крылья.

Его прикосновение оказало на Мориа свое удивительное действие. Каким бы оно ни было – нежным, случайным или враждебным, каждый раз у нее перехватывало дыхание и в душе появлялось желание, которое она была не в силах превозмочь.

Борясь с магическим притяжением Белого Призрака, Мориа отстранилась, и ему пришлось убрать руку.

– Как тебе удалось поджечь куст? – спросила девушка, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

Девлин неопределенно пожал плечами:

– Я просто привязал к своей стреле пучок сухой травы, поджег его и выстрелил им в куст. Не очень изобретательно, но это прекрасно сработало.

– Постараюсь запомнить на случай, если сюда заявятся еще какие-нибудь непрошеные гости, – сказала Мориа.

– Тебе надо научиться хорошо владеть луком, – Девлин растянул губы в улыбке, – иначе придется еще не раз повторять свое танцевальное представление.

– Наверное, тяжело жить, зная все на свете? – раздраженно буркнула Мориа. – И все же наступит день, когда я буду знать все премудрости жизни в горах не хуже тебя.

Девлин бросил на девушку внимательный взгляд.

– Похоже, ты завидуешь мне... А может, недовольна тем, что между нами есть какое-то притяжение?

Белый Призрак опять удивительным образом смог прочитать ее мысли. Мориа ощутила злость, но ничего не поделаешь – он был прав. Ей надо научиться скрывать свои чувства, иначе этот человек будет знать, что она думает, еще до того, как она успеет облечь мысли в словесную форму. Девушка не сомневалась, что смуглый гигант не испытывает по отношению к ней никаких особенных эмоций. Единственное, что его влечет к ней, так это желание физической близости.

Когда Белый Призрак вернулся со своей таинственной прогулки, он не встал на ее защиту, предоставив ей самостоятельно выпутываться из опасной ситуации, и появился на сцене лишь в самую последнюю минуту, чтобы придать достоверность ее представлению. Если бы он действительно чувствовал что-либо по отношению к ней, он бросился бы ей на выручку в то же мгновение, как увидел, что она в опасности.

Однако на самом деле Девлин просто был очарован, когда увидел танцующего ангела, поющего сладким голосом мифической сирены. Вспоминая об этом зрелище, он чувствовал непонятное волнение, но ему не хотелось, чтобы Мориа об этом знала, – ведь он находится в горах только для выполнения поставленной перед собой задачи, и любая слабость по отношению к этой голубоглазой красавице могла лишь отвлечь его. Но черт побери, как же это трудно – смотреть на нее, не позволяя себе желать ее во всех отношениях, в каких мужчина может желать красивую соблазнительную молодую женщину!

Стремясь обуздать свою фантазию и начать снова мыслить здраво, Девлин сделал шаг назад.

– Собери вещи, – сказал он Мориа. – Нам лучше перейти в потайное ущелье. Туда старатели не отваживаются заглядывать. А это озеро расположено у дороги, по которой ходят очень часто.

Слава Богу. Мориа не хотела больше находиться там, где еще какая-нибудь пара золотоискателей может случайно натолкнуться на нее. Танцевать на острых камнях трудно, но еще труднее петь, когда хочется кричать от боли.

Поспешно собрав свои вещи и переодевшись, Мориа отправилась вслед за Белым Призраком. Хорошо, что он идет впереди, решила девушка. Но, шагая следом, она не могла не думать о полном жизни загадочном гиганте, движущемся перед ней мягкой кошачьей походкой. Она никогда еще не встречала столь удивительного человека, который умел чуть ли не все на свете.

Какие странные повороты делает судьба, рассуждала Мориа. Несколько последних лет ей приходилось жить в обществе неумных и недалеких людей, а теперь она внезапно оказалась с человеком, который имел удивительно много общего с ней – даже похожие основания жить в горах. Но, несмотря на всю их схожесть, они неминуемо должны будут расстаться, потому что она не может являться для этого человека ничем, кроме обузы. От этой мысли Мориа стало горько. Ей не надо питать иллюзий – как только Девлин доведет ее искусство выживания до совершенства, он обязательно уйдет своей дорогой и после даже не вспомнит о ней.

Тяжело вздохнув, Мориа начала подниматься по узкой тропинке, вьющейся между скал. Наконец они остановились на вершине огромной горы. Внизу лежала большая долина, покрытая кустами и высоким лесом. На склонах гор, окаймляющих долину с западной стороны, появились тени, горы же на востоке заходящее солнце разукрасило в столь яркие цвета, что Мориа невольно залюбовалась. Пожалуй, здесь она ближе к небесам, чем когда-либо раньше; сейчас она действительно почти ангел.

Оглянувшись на Мориа, Девлин невольно затаил дыхание. Ветер слегка колыхал распущенные волосы девушки. В лучах предзакатного солнца казалось, что от ее лица исходит сияние. Одежда Мориа, которая была ей явно не по росту, скрывала изящные линии фигуры, однако солнечные лучи проходили сквозь тонкую ткань ее рубашки и высвечивали высокую грудь и тонкую талию. Внезапно Девлин почувствовал, как в нем снова растет желание.

Боже милосердный, думал он, где взять силы, чтобы справиться с действием женских чар?

В этот момент Мориа вскрикнула, оторвав Девлина от его размышлений. Глянув вниз, он обнаружил тарантула, неторопливо шествовавшего по валуну, на котором рука Мориа находилась всего мгновением раньше.

Девлин успокаивающе улыбнулся:

– Его укус не обязательно смертелен, и он не проявляет особой агрессивности по отношению к людям. Однако тарантулы в случае опасности могут прыгать вверх на высоту шести футов, пугая противника. – В подтверждение этого Девлин швырнул в тарантула камнем. Большой мохнатый паук немедленно перескочил на другой валун.

– Некоторые крестьяне в этой местности любят засовывать тарантулов в бутылку и держат пари, какой из них победит. – На губах Девлина появилась насмешливая улыбка. – Мужская особь никогда не нападает на женскую или на кого-то из своих родственников, а вот женская не признает никаких правил и кусает любого, кто к ней приблизится. – Он повернулся к Мориа. – А ты говоришь, что разочаровалась в мужчинах. Думаю, именно мне следует тебя бояться...

Мориа бросила на гиганта уничтожающий взгляд. Какой она может быть для него угрозой? Это в нем заключалась опасность. Одно лишь его присутствие вызывало в ней физическое и чувственное волнение.

Девлин нагнулся, чтобы подобрать несколько крупных камешков.

– Ну, довольно о тарантулах. Сейчас самое время научиться владеть кое-каким оружием, – отрывисто бросил он.

Собрав камни, Девлин показал на небольшую стайку индеек, которые бродили в траве чуть ниже по склону.

– Это наш завтрак, – сказал он. – Попробуешь убить этих индеек из ружья – звук выстрела разнесется на многие мили. Если ты не собираешься известить всех в округе, что ожидаешь на завтрак гостей, тебе придется использовать вместо ружья эти камни.

Вложив в руку девушки камень, Девлин объяснил, как правильно замахиваться и бросать. Мориа дважды повторила его движение, однако Девлин остался недоволен.

– Боже милосердный, не бросай по-женски!

– Не могу. Я ведь женщина, – защищалась Мориа.

Как будто он этого не знал! У Мориа была столь совершенная фигура, что ее не могла скрыть даже мешковатая одежда. В этой девушке Девлина привлекало буквально все. Мориа Лэверти прямо-таки воплощала упорство и несгибаемый дух. Она была полна решимости самостоятельно вершить свою судьбу в этом мире, принадлежащем мужчинам, и имела глубокий, сложный характер, который всегда интригует и манит.

– Это слабое оправдание, – заметил Девлин, снова показывая пальцем на ничего не подозревающих птиц. – Если ты промахнешься, нам обоим придется есть одни ягоды.

За последние дни Мориа проглотила более чем достаточно ягод и, кроме того, начала подозревать, что до самого скончания своих дней уже не будет способна есть вяленое мясо. Полная решимости выполнить задачу наилучшим образом, она встала на самый край скалы, как учил ее Девлин, и, замахнувшись, стала выжидать. Когда одна из индеек подняла голову, Мориа резко метнула вперед камень. Чуть пискнув, индейка упала, превратившись в бесформенную кучку перьев.

Неизвестно, кто был удивлен этой меткостью больше – индейка, Девлин или сама Мориа. В восторге девушка заключила Девлина в объятия – и тут же поняла, что это было не самое разумное решение. Прикосновение к нему отозвалось в ее теле целым потоком удивительнейших ощущений. На Девлина это прикосновение тоже подействовало необыкновенным образом, как будто теплая волна разошлась по каждому его нерву.

Тело гиганта словно само прижалось теснее к телу Мориа, а его руки, отказываясь подчиняться голосу разума, скользнули по изгибу ее спины и опустились на тонкую талию. В нем начала стремительно разгораться страсть; всего через несколько мгновений жажда тех радостей, которые могло доставить ему ее тело, стала непереносимой. Девлин понял, что еще секунда – и он потеряет способность контролировать себя, перешагнет порог искушения, сдастся желанию...

Он сделал шаг назад, и Мориа вскрикнула, лишившись опоры на самом краю обрыва.

Стремительное движение Девлина спасло девушку от падения вниз – он схватил Мориа, когда под ней уже начали скользить камни. Гигант поспешно перетащил ее на твердую землю, не решаясь взглянуть ей в глаза.

– Возьми индейку. Это будет наш завтрак, – пробормотал он, чтобы как-то снять возникшее напряжение.

Мориа опустила руки, думая, что она только что просила его о поцелуе, а он ей в этом отказал. Для нее эта мысль была мучительна, особенно после волшебных мгновений, проведенных в его объятиях.

Что с ней происходит? Почему она не может привлечь к себе мужчину, который ее притягивает? В детстве Мориа была довольно угловата, но уродливая гусеница давно превратилась в прекрасную бабочку. Чрезмерное внимание большинства представителей противоположного пола утвердило Мориа в мысли, что она весьма привлекательна. Может, в ней есть что-то еще, что вызывает в Девлине неприязнь? Она вспыльчива, нетерпелива, скрытна и, возможно, чересчур цинично смотрит на жизнь. А может, его отталкивает то, что она еще не имеет достаточного жизненного опыта и слишком наивна?

Но почему ей так важно – нравится она Девлину или нет? Какой бы ни была задача, которую Белый Призрак поставил перед собой, она не желает становиться частью этой задачи, так же как и частью его жизни. При всей своей неопытности Мориа все же была достаточно проницательной, чтобы распознать, интересна она мужчине или нет. Ей следует глядеть на вещи более трезво и не позволять себе предаваться бесцельным мечтаниям. Девлин ничего не хочет от нее – кроме, может быть, короткой дружбы, и это ее вполне устраивает.

Чувствуя невероятную усталость, Руби Тэтчер угрюмо уставилась на мрачную крепость, чьи стены величественно возвышались над жалкими лачугами. Форт-Боуи находился на отрогах гор Чирикахуа и располагался между Эль-Пасо и Тусоном. Гарнизон крепости защищал от индейцев дорогу из Аризоны в Калифорнию. Хотя Руби избавилась наконец от главной своей обузы – Мориа, – ей пришлось заплатить за это утомительнейшим путешествием через равнину, на которой с трудом выжил бы даже койот.

– Не думаю, что мы когда-нибудь доберемся до какого-либо города, – проворчала Руби. – Мы путешествуем уже целую вечность, но до сих пор никуда не приехали. Все та же голая земля! Песок застрял у меня в зубах, а легкие забиты пылью. Боже, и когда только эти мучения кончатся!

– До Тусона осталась всего неделя, – поспешил успокоить ее Вэнс. – Начальник каравана планирует провести несколько дней в Олд-Пуэбло, где мы сможем отдохнуть и восстановить силы.

Руби предпочла бы отдохнуть и восстановить силы немедленно, а вовсе не через неделю. Предстоящая остановка на ночлег была для этого совершенно не достаточна. К тому же в городе ей придется давать еще одно описание Мориа командующему крепостью и снова рассказывать об инциденте у реки Мимбрес. Руби невероятно хотелось навсегда забыть про эту девчонку и начать наконец собственную жизнь. Но, примирившись с неизбежностью, она постаралась придать лицу скорбное выражение и направилась к крепости, чтобы сообщить подробности несчастья, кляня своевольную красотку, напоминавшую о себе еще и через неделю после своего исчезновения.

Глава 7

Когда индейка была подвешена над огнем, Девлин отправился устанавливать мишени, чтобы Мориа могла попрактиковаться в стрельбе из лука. Затем он принялся терпеливо объяснять девушке тонкости этого искусства. Хотя Мориа скоро начала стрелять довольно умело, Девлин не спешил ее хвалить, чтобы не погасить желание совершенствоваться. Пока они ели, Девлин завел разговор об обычаях и жизни апачей, и Мориа стала размышлять, как долго он прожил среди индейцев.

Белый Призрак посоветовал ей полагаться в искусстве самосохранения на интуицию, как это делают апачи. В горах необходимо постоянно прислушиваться, не приближается ли опасность. Так делали все живые существа в этой местности.

Мориа вдруг поняла, что не может больше бороться с собой. Чем больше времени она проводила с Девлином, тем больше он ее очаровывал. Когда он бросал на нее из-под густых черных ресниц взгляд волшебных янтарных глаз, ее сердце замирало, а от его магического голоса учащался пульс. Девушка вовсе не хотела поддаваться притяжению Девлина, но не знала, как это сделать. Он не был похож ни на одного мужчину, которого она встречала когда-либо раньше.

Мысль о том, что она должна когда-нибудь расстаться с этим смуглым гигантом, наполняла ее сердце болью. Белый Призрак, почти мифологический герой Черных гор, забудет о ней в то же мгновение, как ее покинет. От мысли, что она для этого человека не значит ничего, тогда как он стал для нее больше чем учителем, Мориа хотелось кричать...

– Постарайся запомнить все, что я говорю, – настойчиво произнес Девлин, чувствуя, что ему становится не по себе от пристального взгляда Мориа.

Она так и не овладела искусством скрывать свои мысли. Белый Призрак легко мог увидеть в глазах Мориа и ее смущение, и восхищение им. Это ему совсем не нравилось. Выражение ее глаз будило в нем желание. Он считал, что самым большим благодеянием, которое он мог оказать Мориа, было не обучение жизни в горах, а то, что он сможет удержать свои инстинкты и оставить ее нетронутой.

У Девлина возникло подозрение, что он является первым человеком, с которым у Мориа сложились более или менее серьезные отношения. Размышляя над ее рассказом о жизни с Тэтчерами, он пришел к выводу, что прежде девушка встречала лишь разного рода проходимцев, которые требовали от нее всегда одного и того же. Тут Девлин напомнил себе, что и его вряд ли можно назвать надежным человеком, с которым стоит связывать судьбу. До того как ему пришлось бежать в горы, он не выражал никакого желания обременять себя по отношению к какой-либо из женщин долгосрочными обязательствами и всегда вел довольно легкомысленную жизнь; исключением был последний год, да и то лишь потому, что все его мысли оказались заняты местью. Но время, проведенное вместе с этой золотоволосой красавицей, быстро заставило его вспомнить все то, что он так старательно пытался забыть...

Девлин двинулся вперед, надеясь по дороге отвлечься от вспыхнувшего в нем желания.

– Теперь, пожалуй, тебя следует научить скрываться от опасности, используя природный рельеф, – он подвел Мориа к одинокому можжевельнику в самом конце ущелья. – Там, где много камней, ты можешь найти укрытие за каким-нибудь большим камнем или затаиться в пещере. Но на открытом пространстве спрятаться гораздо труднее, значит, надо действовать быстро и умело.

Мориа огляделась вокруг.

– Спрятаться? – Она скептически поджала губы. – Здесь может скрыться только призрак, и то если испарится в воздухе.

– Ты уверена? – Девлин иронически прищурил один глаз.

Учитель, пожалуй, чересчур самонадеян, подумала Мориа. И он сможет скрыть свое могучее тело в подобном месте? Тогда пусть докажет это.

Опустив руку на плечо Мориа, Девлин указал в ту сторону, откуда они пришли.

– Сделай двадцать шагов, а потом повернись, – произнес он. – Если ты сможешь меня обнаружить, я проведу тебя туда, где хранится золото апачей.

Мориа изумленно подняла брови.

– В этих горах действительно есть золотая жила? – недоверчиво переспросила она.

Девлин кивнул:

– Ты будешь единственной белой женщиной на земле, которая о ней узнает, – но только после того, как победишь в нашей игре.

Какое-то мгновение Мориа прикидывала, что она сделает с золотом. Было просто замечательно помечтать, как она вернется к людям и накажет Тэтчеров. Полная решимости победить, Мориа сделала двадцать шагов и затем обернулась назад. По мере того как она окидывала взглядом долину, складка между ее бровей все больше углублялась. Куда, черт побери, делся этот Белый Призрак?

Не желая признать свое поражение, Мориа обошла вокруг дерева, спрашивая себя, действительно ли она провела последнюю неделю в обществе живого человека или ей это лишь почудилось? А может, ей и в самом деле встретился призрак, который способен приобретать телесную форму и так же легко покидать ее?

После пятнадцати минут безуспешных поисков Мориа поняла: дальше тянуть время бесполезно. По-видимому, Девлин проделал с ней какую-то глупую шутку. Например, пока она отсчитывала двадцать шагов, он бросился куда-нибудь со всех ног, спрятался за камень и теперь наблюдает, как она ищет его в траве. Это был еще один урок того, что ей не следует быть слишком доверчивой.

– Ты обманул меня, – крикнула Мориа, обернувшись к скалам. – Грэнджер, я устала от твоих глупых проделок...

Внезапно кто-то дернул ее за ногу с такой силой, что девушка чуть было не упала. К крайнему своему изумлению, она увидела мускулистую руку, которая поднималась из высокой травы.

Когда Мориа в недоумении села на землю, Девлин рассмеялся.

– Шутка. – Его очень забавляло написанное на ее лице отчаяние.

В порыве ярости Мориа широко размахнулась, чтобы с силой ударить не в меру развеселившегося гиганта в плечо. Она искала этого проклятого Призрака с четверть часа, а он над ней насмехается.

Девлин инстинктивно перехватил занесенную руку и притянул девушку к себе. Чувствуя полное бессилие, Мориа прохрипела что-то нечленораздельное, но Девлин в ответ снова рассмеялся. Это разъярило ее еще сильнее. Да, она шаг за шагом овладевает искусством жить в горах, что в этом смешного? Она уже успела кое-чему научиться, но с его многолетним опытом ее умения, конечно, несравнимы.

– Ты зверь! – выкрикнула Мориа с такой яростью, что колыхнулись волоски на его бронзовой груди. – Когда-нибудь и я над тобой поиздеваюсь. Я очень скоро научусь всему, что умеешь ты. И тогда ты будешь искать меня в траве, и это я буду над тобой смеяться.

Улыбка исчезла с лица Девлина. Что-то было в Мориа новое, чего он не видел раньше. И скорее всего это новое она переняла именно у него. Кто знает, может, день, о котором она говорит, действительно скоро наступит...

Она была сейчас непривычно близко и чуть касалась его лица кончиками волос. Девлин почувствовал знакомое волнение. В этот момент он заметил, что с северо-запада по небу идут грозовые тучи, обещающие сильный дождь, но мысль об опасности возникла лишь на мгновение и тут же исчезла. Он был просто не в силах оторвать взгляд от лица Мориа. Нестерпимо хотелось дотронуться до ее мягкой кожи, прижать к себе ее тело – и забыть обо всем на свете.

Будь проклята месть! Это она заставила его жить в горах и обрекла на четырнадцать месяцев воздержания! Он почти перестал вспоминать о женском обществе, пока его дорогу не пересекла Мориа. В голове Девлина вспыхнуло воспоминание о том, как восхитительно выглядел ее танец у горного озера. Тогда на миг он и сам поверил, что перед ним – бесплотный дух. Никогда раньше Белый Призрак не встречал женщины, которая бы поразила его столь сильно и заняла столь много места в его мыслях.

– Сейчас ты встретила самую большую опасность в этих горах, Мориа, – произнес Девлин, когда его руки соскользнули с талии на ее бедра.

Мориа, однако, лишь молча смотрела в светло-карие глаза гиганта, чувствуя, что все дальше погружается в их магические глубины. Не надо было обладать даром читать по лицам, чтобы видеть, что Девлин ее хотел. Это было простое желание, в котором не было любви, способной связать их двоих надолго, но Мориа уже привыкла не верить в будущее. Редкие счастливые моменты ее жизни кончались очень быстро. Лучше уж короткое счастье, чем никакого. К Девлину она испытывала сильное чувство; и хотя с его стороны Мориа не видела чего-либо подобного, все же он был с нею на удивление заботлив. Он научил ее многому – так пусть научит и этому.

Мориа опустила глаза на его полные чувственные губы. Эти губы коснулись ее лица, и тут же в Мориа словно вспыхнуло долго не удовлетворяемое желание. Она никогда раньше не принадлежала мужчине и была новичком в искусстве любви; в основном, чтобы избавить себя от чрезмерного мужского внимания, ей приходилось применять другое искусство. Но, к удивлению Мориа, страсть в ней разгорелась мгновенно; этому не пришлось учиться, достаточно было не сдерживаться – и тут же желание захватило и тело, и разум целиком.

Она почувствовала, что струящаяся по сосудам кровь словно стала горячее. Мориа жадно впилась в губы Девлина, с удивлением думая, что никак не может ими насытиться, и проклиная разделяющую их одежду. Прикосновения Девлина не удовлетворяли ее голод – наоборот, он рос все сильнее.

Девлин застонал. Такого жадного поцелуя у него не было никогда. Он мог быть лишь у двадцатилетней девственницы, многие годы хранившей ото всех свои желания, и у горного отшельника, вынужденного четырнадцать месяцев соблюдать обет целомудрия. Ее прикосновения поначалу были неуверенными, затем стали более смелыми – и эти движения все больше распаляли Девлина.

Взяв кисти Мориа в свои ладони, он приложил их к телу, жаждавшему ласк ее рук. Ему так хотелось заняться с ней любовью – здесь и немедленно! Перед Девлином стояло само воплощение красоты. Мориа была подобна ангелу – и в то же время было в ней что-то дьявольское, иначе он не испытывал бы такого сильного плотского желания. Он попытался сдержать себя, не проявлять грубости и торопливости, но воздержание было чересчур долгим, а искушение слишком велико, и Девлин стал срывать рубашку с Мориа так яростно, что пуговицы полетели на землю; ему не терпелось коснуться шелковистой, покрытой загаром кожи Мориа и вжать пальцы в ее податливое горячее тело.

Боже, каким это тело оказалось прекрасным! Какое страстное желание оно родило у Девлина – пройтись руками по каждому дюйму ее плоти, чтобы зажечь ее всю огнем! Она должна знать, что занятие любовью – это не та грязь, с которой лезли к ней жадные мужские руки, это восхитительное единение двух любящих сердец.

Его руки опустились на ее груди, лаская их, и Мориа тут же почувствовала, как сбилось ее дыхание. Девлин приник ртом к ее губам, и его язык, проникнув сквозь ее зубы, начал дразнящие движения, от которых она словно вспыхнула огнем.

Отстранившись, Мориа попыталась восстановить дыхание, но это ей никак не удавалось. Огонь, загоревшийся внутри нее, теперь, от действия умелых рук Девлина, казалось, охватил ее всю без остатка.

Даже прокатившийся по долине удар грома ни на миг не прервал их объятий. Руки Девлина совершенно лишали Мориа способности о чем-либо думать.

Его пальцы нерешительно остановились около завязки ее панталон, но Мориа, жадно хватая ртом воздух, не стала им противиться. И пальцы проникли ниже, продолжая свою работу с таким искусством, что всего через несколько мгновений Мориа выгнулась дугой, испытывая новые блаженные ощущения.

Его руки продолжали подвергать ее сладкой пытке – и Мориа вскрикнула, не в силах сдержаться.

С гор начал дуть холодный ветер, но он был не способен остудить ее голову. Она не просто хотела это мускулистое тело, девушка нуждалась в нем как в воздухе. Казалось, она просто обезумела, совершенно потеряв представление – реальность или сон то, что с ней происходит.

Девлин стянул с нее панталоны и на миг застыл, пораженно глядя на открывшееся ему воплощение совершенства; красотой дышал каждый изгиб, каждая линия тела Мориа.

Девушка смущенно отвела взгляд, но Девлин, взяв дрожащей рукой подбородок Мориа, заставил ее смотреть себе прямо в глаза.

– Тебе нечего стыдиться. – Его голос стал хриплым от страсти. – Ты прекрасна. Один вид твоего тела делает меня безумным. А что будет, если я к нему прикоснусь?

Его рука опустилась на ее плечо – осторожно, словно на бесценную скульптуру, – прошлась по груди и замерла на бедре.

– Ты и впрямь словно сошедшая с небес богиня...

Его пальцы снова стали подниматься вверх, по животу, к кончикам сосков, которые тут же отозвались на его прикосновение. Затем он убрал руку, чтобы коснуться ее соска губами.

По телу Мориа словно разбежался огонь, и в ее голове мелькнула мысль, что в этом огне она, без сомнения, сгорит дотла. Это будет расплата за испытываемое ею неземное блаженство. Стихия надвигающегося на них урагана бушевала в эту минуту не только в облаках – она буйствовала и в ней, делая почти невозможным дыхание и заставляя ее тело извиваться под горячими руками Девлина. Мориа жаждала, чтобы Белый Призрак подарил ей наконец все удовольствия, которые только был способен дать. Но может ли хоть одно живое существо насытить разбуженные в ней яростные желания? Теперь она не была в этом уверена.

– Девлин, пожалуйста... – Мориа даже не знала, что могла у него просить, но этот все знающий человек наверняка был достаточно опытен, чтобы иметь представление, как он может утолить ее ненасытный голод.

– Так тебе недостаточно того, что я тебе дарю? – с дразнящей улыбкой спросил Девлин. Она и не подозревала, как его возбуждает ее несдержанная, дикая реакция на его ласки. Это заставляло его чувствовать себя мужчиной и вызывало желание дать ей все, на что он только был способен.

– Более чем достаточно, – сдавленно выдохнула она.

– Нет, это еще только начало, – прошептал Девлин, наклоняясь к ее дрожащим губам, чтобы оставить на них еще один поцелуй.

Эти слова она не только услышала – вибрация его голоса проникла ей в рот. Его губы двинулись вниз, обжигая ее кожу, прошлись по ее животу, опустились ниже, и Мориа почувствовала, что сходит с ума от непередаваемого блаженства.

Наклонив голову, Мориа увидела, как Девлин поспешно освобождается от своих брюк. Когда он прильнул к ней всем телом, у Мориа мелькнула мысль, что охватившие ее чувства просто невозможно описать словами.

Ей захотелось ощутить силу его налитых мышц. Неловкими пальцами она прошлась по его спине и бедрам, поражаясь, какими жесткими были его мускулы. Наверное, такое же ощущение возникает, если гладить пантеру. Сейчас он представлялся ей плоть от плоти творением этой дикой природы, олицетворением силы и энергии окружающих гор.

Девлин снова приник к ее губам – жадно, словно томимый жаждой путник к спасительной влаге, – и его колено разъединило ее ноги. Девлин старался действовать как можно деликатнее – она видела достаточно грубости, сталкиваясь с мужчинами, на уме у которых была одна лишь похоть. Ему хотелось, чтобы в эти минуты у Мориа не было повода вспоминать о них. Она получит такую радость от единения тел, что никогда не захочет ее забыть.

Когда Девлин опустился на нее, то сразу ощутил, как она напряглась в страхе. Мориа инстинктивно уперлась ему в грудь, но гигант наклонил голову, чтобы подарить ей еще один поцелуй, и ее руки ослабли. Еще через несколько мгновений он ощутил, как обмякло ее тело, и желание, сломав все барьеры воли, захлестнуло его целиком. Он так долго прожил в одиночестве, а искушение было слишком велико. Разум потерял контроль над телом. Сердце Девлина бешено заколотилось в грудной клетке, легким не хватало воздуха.

С неба стали падать редкие тяжелые капли дождя, но и они не были способны остудить нарастающий пыл.

Страсть овладела Мориа. Ей казалось, что она умирает от наслаждения. Она испытала несколько мгновений боли, но совсем скоро эта боль ушла, уступив место ощущениям, описать которые она никогда бы не смогла. Мориа, конечно, знала, что занятие любовью приносит удовольствие, но чтобы это удовольствие захватывало так всецело, заставляя петь каждый нерв... Удивительно, но когда ей в голову приходила мысль, что большего наслаждения испытать уже невозможно, тут же следовало еще более острое ощущение, и еще, и еще – а вершина все не была достигнута.

Ее тело било как в лихорадке, когда редкие капли стали переходить в дождь. Мориа подумала, что она не смогла бы противиться, если бы дождевой поток смыл ее в долину, так как была не в состоянии напрячь хоть один мускул.

Только сейчас Девлин сообразил, что совсем не обратил внимания на приближающуюся бурю. Тяжелые дождевые тучи нависли уже надо всем ущельем. Приходя в себя под холодным ливнем, Девлин вдруг вспомнил, как нетерпелив и груб он был, когда перестал сдерживаться, и в его сердце закралось чувство вины. Он собирался быть нежным и деликатным, но позволил необузданной страсти полностью захватить его.

Проклиная свою несдержанность, Девлин скатился с Мориа, которая еще никак не могла прийти в себя от его ласк и не хотела так быстро расставаться с заполнявшими ее тело блаженными ощущениями. Внезапно она заметила жесткую складку, легшую между бровей Девлина, и это выражение угрюмости на его лице ранило ее, словно стрела. Она не знала, какие чувства пережил с нею Девлин, и вот она слышит его сдавленные проклятия. Судя по всему, его гнев относился именно к ней.

Осознав, что он в своей несдержанности лишил Мориа невинности, Девлин снова разразился проклятиями. Мало того, что он был похотлив, как мартовский кот, он еще и разрушил ее жизнь, почти этого не заметив! Он был столь поглощен страстью, что даже не подумал о том, какой может стать судьба Мориа после потери ею невинности. Он поступил с ней именно так, как намеревались поступить ее отчим и Беркхарт. Каким же мерзавцем он чувствовал себя в эту минуту! Из-за его грубости Мориа наверняка будет относиться к занятиям любовью как к чему-то отвратительному и мерзкому.

«Разве свои объятия с другими женщинами Девлин заканчивал такими же проклятиями?» – с тревогой подумала Мориа. Или же этот человек из породы тех, кто, удовлетворив свою страсть, стремится побыстрее собрать вещи и убраться прочь? Неужели он не испытывает к ней никакой привязанности – только потребность в ее теле? Почему он хмурит брови? Значит, причиной этого является именно она? Она чем-то разочаровала его, не оправдала его надежд...

От этой горькой мысли у Мориа сжалось горло. То, что казалось ей прекрасным и восхитительным, сейчас выглядело катастрофой. Она не понравилась Девлину, и теперь он хочет уйти от нее как можно скорее.

– Вставай, черт подери, – буркнул Девлин, еще более резко, чем намеревался. – Если мы не переберемся куда-нибудь повыше, то нас смоет потоком с гор.

Машинально Мориа набросила на себя свою жалкую одежду, стараясь не глядеть в сторону Девлина. У нее не было сомнения, что о потоке он говорит лишь из желания ее поторопить.

Девушка была даже рада, что идет дождь, он скрыл покатившиеся по ее щекам слезы. Поспешно подхватив с земли их поклажу, Девлин направился вверх по склону, и Мориа покорно двинулась следом. Заметив, что она едва бредет, он обернулся.

– Дурочка, ты хочешь оказаться на дне ущелья? Поднимайся быстрее!

Как он прав! С ее стороны было просто безумием ему уступить – хотя ему и не следовало ее так называть!

– Больше не обращайся ко мне так! – вспыхнула Мориа, заставив себя поднять подбородок, чтобы Девлин не заметил, какой униженной она чувствует себя в эту минуту.

– Я буду называть тебя так, как ты будешь этого заслуживать, – бросил Девлин и снова начал взбираться вверх по скользкому склону.

Над их головами уже вовсю грохотал гром; окружающую местность постоянно освещали яркие вспышки молний. Однако, бросив взгляд назад, Девлин с изумлением обнаружил, что его спутница продолжает стоять на месте, устремив на него гневный взор. Впрочем, она имела право так смотреть – после того, что он с ней сделал. Но, Боже милосердный, она же должна была сообщить ему, что она девственница!

– Проклятие! Тогда стой на месте и жди, пока в тебя ударит молния! – зло выкрикнул Девлин сквозь шум дождя.

Прошло всего мгновение, и он горько пожалел, что произнес эти слова. Как будто кто-то на небесах поспешил исполнить его волю. Тьму прорезал ослепительный зигзаг, ударивший в дерево всего в двух десятках футов от места, где стояла Мориа. Девлин услышал ее леденящий душу крик и потерял сознание.

Девлин не смог бы сказать, сколько времени он пролежал на земле, прежде чем очнулся. Во влажном воздухе явственно ощущался запах дыма. Ему стало понятно, что от удара молнии он лишился чувств.

Он поморгал, чтобы прояснить зрение, затем несколько раз помотал головой, стараясь обрести ясность мыслей. Обведя взглядом долину, Девлин попытался разыскать глазами Мориа. Заметив ее, гигант одним прыжком вскочил на ноги и кинулся к объятому пламенем дереву.

Мориа лежала лицом вниз неподалеку от расколовшегося надвое ствола. У Девлина перехватило дыхание при виде ее почерневших щек и век. Он поспешно оглядел неподвижное тело, пытаясь уловить хоть какой-либо признак того, что она жива, и его взгляд упал на золотой медальон на ее шее. Он тоже почернел.

Из груди Девлина вырвался громкий, похожий на рев раненого зверя крик. Прошло не меньше минуты, прежде чем он пришел в себя. Лежащая перед ним женщина умерла, так и не увидев в своей жизни радости. Все только стремились ее обмануть, чтобы использовать в своих целях, а затем бросить. Тот человек, который обещал научить ее жизни среди дикой природы, очень умело воспользовался ее неопытностью. Даже в горах, вдали от людей, она не смогла найти убежища.

Бормоча молитвы, Девлин поднял безжизненное тело и направился вверх по склону горы.

Ураган не стихал, а одежда Девлина почти не давала защиты от ветра и дождя. Не мог он укрыться и от удара молнии – горящее дерево было наглядным этому доказательством. Девлин перенес тело Мориа в образованную булыжниками небольшую нишу, а потом, полностью обессиленный, лег на землю.

Некоторое время он лежал неподвижно. Все произошедшее так его потрясло, что он был совершенно неспособен о чем-либо думать. В его ушах все еще стоял звон от удара молнии, глаза слепило от яркой вспышки...

Черт побери, он вовсе не собирался призывать небеса поразить молнией эту красавицу! Его неосторожное выражение было всего лишь следствием раздражения и страха за ее безопасность. Как он проклинал себя в эту минуту за свою несдержанность!

И тут Девлин ощутил неожиданное желание. Не размышляя долго, он поднялся, чтобы поцеловать Мориа в губы.

«Идиот!» – тут же обругал он себя. Эту спящую красавицу можно было разбудить только поцелуем любви, его же поцелуй нес в себе холод смерти. Разве не он, Девлин, лишил ее невинности, позволив необузданной страсти овладеть им, а затем направил свое раздражение на ее же голову. Как, должно быть, ненавидела его Мориа, делая свой последний вздох...

Машинально Девлин взял руку девушки – и вдруг ему почудилось, что он чувствует слабое биение пульса. Девлин тут же попытался определить, бьется ли сердце, но шум дождя и грохот смываемых вниз камней мешали ему. Тогда он уперся ладонями в грудь Мориа, пытаясь ритмичными движениями восстановить ее дыхание. Через какое-то время он снова проверил пульс – и опять не смог точно сказать себе, показалось ему, что Мориа жива, или нет.

Полностью отчаявшись в своих попытках и чувствуя мучительные угрызения совести, Девлин сел на землю прямо под нещадный ливень и обратился к небесам, всей душой умоляя их сохранить Мориа жизнь.

Глава 8

Клайд Финнигэн глотнул виски «Таос Лайтнинг» и глянул в приоткрытую дверь салуна. Буря продолжалась уже несколько часов, и пока не было видно никаких признаков того, что она скоро закончится. В довершение всего по крыше, стуча подобно выпущенной из орудия картечи, начали бить крупные градины.

– Не иначе как Белый Призрак и Ангел Ветра чего-то не поделили в Черных горах, – громко произнес Клайд, обращаясь сразу ко всем присутствующим. – Ну и драку они затеяли!

Кент Хэйнс и Мик Джеффрис охотно согласились. Ужасающий рев ветра, а также несколько стаканов виски, которые они уже успели проглотить, убедили их в том, что златовласый ангел и Белый Призрак начали свой яростный поединок. Удивительное приключение, пережитое ими недавно, полностью уверило их в том, что в горах обитают бесплотные духи.

– Видели бы вы ее! – восхищенно воскликнул Кент, оглядывая старателей, собравшихся за столом в очередной раз послушать его рассказ об обитающей в Черных горах золотоволосой нимфе. – Это просто настоящая фея. Ее волосы наверняка из золота, а озеро, когда она танцевала на нем – прямо на поверхности воды, – было подобно серебряному зеркалу. Потом с небес раздался трубный глас и куст позади загорелся пламенем, а на нас сверху посыпались золотые самородки...

Старатели восхищенно зашумели, подбадривая Кента и требуя, чтобы он продолжал повествование. Тот, став центром всеобщего внимания, был явно доволен.

– Что-что, а эту ночь я никогда не забуду. – Чтобы придать достоверность своему рассказу, Кент порылся у себя в кармане и извлек на Божий свет несколько мелких золотых самородков. – Ангел дал нам их в свидетельство того, что мы действительно его видели. Должно быть, он летал в долину Орла, чтобы взять немного золота апачей. Я думаю, это вызвало гнев Белого Призрака, – добавил Кент, бросая взгляд на Клайда, словно ожидая подтверждения своих слов. Тот важно кивнул в знак согласия – и в эту же секунду снова раздался оглушительный грохот, словно где-то на небесах ударили в гигантские медные тарелки.

– Теперь они там выясняют, кто из них сильнее, – испуганно понизил голос Кент.

– Ставлю на ангела, – вдруг решительно объявил Мик, залпом осушая свой стакан. – Любой, кто способен зажигать кусты и посылать по небу огонь, справится и с Призраком. – Сквозь открытую дверь было видно, как небо над пиками гор разрезала еще одна белая молния. – Вот видите. Это ангел мечет свои молнии.

Один из старателей попросил Клайда повторить рассказ о появлении ангела в его хижине, и тот с видимым удовольствием начал свое повествование, расцветив визит Ангела Ветра новыми подробностями. Теперь ангел уже летал по хижине, не касаясь ногами пола, и одним мановением руки заставлял вещи появляться из ниоткуда и никуда исчезать. После того как Мик и Кент вернулись со своим собственным свидетельством о существовании ангела, предъявив в качестве доказательства золотые самородки, никому и в голову не приходило подвергать рассказы Клайда сомнению, как и легенду о Белом Призраке – таинственном существе, которое поднялось из могилы для мести подполковнику Беркхарту.

Расхаживая из угла в угол по своей комнате в крепости Форт-Маклэйн, расположенной в пятнадцати милях к западу от Санта-Риты, Лил Беркхарг изрыгал непрекращающийся поток ругательств. Его мрачное настроение не проходило с самого утра, когда, проснувшись, он обнаружил, что палатка со съестными припасами пуста, а все лошади его отряда исчезли. Особенно подполковника разъярило то, что в палатке солдаты нашли стрелу с белым оперением. Беркхарт немедленно распорядился, чтобы часовые, стоявшие на посту в ту злополучную ночь, были не только отправлены на гауптвахту, но и выпороты – слишком большому унижению он подвергся со стороны Девлина Грэнджера и апачей. Теперь Беркхарт уже перестал верить слуху, что Грэнджер скончался от ран. Он понял, что у него по-прежнему есть враг, и враг очень опасный.

Последние три месяца начальство Лила проявляло на удивление большой интерес к его деятельности, и Беркхарт начал всерьез опасаться, что может потерять командование своим отрядом. Это беспокойство побуждало его предпринять какие-то ответные шаги, и как можно быстрее. Беркхарт поспешил вернуться в Форт-Маклэйн, где рассчитывал пополнить запасы и подготовиться к сражению в горах. На этот раз он надеялся разделаться с Белым Призраком и всеми этими мерзкими апачами окончательно. Однако по прибытии в форт Беркхарта ждало крайне неприятное известие – его непосредственный начальник прислал письмо, в котором уведомлял подполковника, что против него возбуждено судебное дело и его подвиги в ближайшее время будут подвергнуты рассмотрению в военном трибунале. Беркхарту предписывалось явиться на заседание трибунала в конце следующего месяца. Эта новость привела однорукого вояку в бешенство. Было похоже на то, что Белый Призрак начал претворять в жизнь свою угрозу. Однако Лил был все еще полон решимости повести своих лучших драгунов помериться силами с апачами. Перед тем как предстать перед военным трибуналом и дать показания по поводу происшедшего в прошлом году, он хотел уничтожить как можно больше индейцев.

Осушив третий стакан неразбавленного виски, Лил уставился на свой обвисший рукав, и его мысли снова вернулись к Девлину Грэнджеру, а от него к Мориа Лэверти. Маленькая дрянь! За то, что она ударила его в пах на берегу реки, красотка заслуживает смерти. Хорошо, что он догадался использовать ее исчезновение как предлог для нападения на деревню апачей в каньоне Страха, при котором уйти от расправы не удалось почти никому.

Лил считал, что индеец хорош только тогда, когда он мертв. К сожалению, не все его начальники были согласны с этим, и потому Лилу постоянно приходилось писать доклады, оправдывавшие его действия и действия его солдат. Но все же командование начало сомневаться в законности творимых им расправ. По-видимому, не последнюю роль в этом сыграла семейка Грэнджеров – мерзкий выводок друзей краснокожих!

Лил вспомнил о том давнем инциденте, который вызвал несколько нападений апачей и появление мифического Белого Призрака. Легенда о нем возникла вскоре после кровавой резни в Охо-дель-Муэрто. Подполковник попросил Девлина Грэнджера, чья семья владела большим ранчо неподалеку от Тусона, провести кавалерийский отряд в индейский поселок, якобы для мирных переговоров. Это была уловка – Лил просто хотел нанести по индейцам еще один удар, пока те не оправились от потери своего вождя. Когда Беркхарт и его солдаты внезапно открыли огонь, разъяренный Грэнджер бросился на подполковника. Лил выстрелил в Девлина, но тот успел ударить его ножом по руке, и так сильно, что руку потом пришлось ампутировать; а от другой раны – ножом в живот – Лил слег на полгода. До того как Беркхарт пришел в себя и отдал приказ арестовать Грэнджера, двое апачей забрали своего кровного брата в горы. Лил считал, что он больше никогда не увидит своего врага, но – в виде духа или живого человека – тот вернулся, чтобы отомстить. Беркхарт не знал точно, скончался ли Грэнджер и легенда о Белом Призраке – всего лишь выдумка индейцев, или же тот и в самом деле живет где-то в горах. Тем временем семья Девлина начала против подполковника самый настоящий крестовый поход, настойчиво добиваясь, чтобы Беркхарт был изгнан из армии за жестокость по отношению к апачам.

Доклад, который Лил представил начальству, отвергал все обвинения Грэнджеров. Подполковник утверждал, что именно апачи начали сражение – в то время, когда над отрядом кавалеристов развевался белый флаг, – и что Грэнджер вместе со своими друзьями-апачами сам заманил его, Беркхарта, в ловушку, стремясь уничтожить кавалерийский полк, прибывший на место только для того, чтобы сделать более внушительным предостережение индейцам не нарушать границы резервации.

Со времени той злополучной схватки в Охо-дель-Муэрто Лила постоянно преследовали неудачи. К тому же его беспокоила легенда о том, что дух Грэнджера, обитающий где-то в горах, поклялся ему отомстить. Отважный кавалерист решил положить конец этой нелепой легенде, и как можно скорее. Для этого он намеревался перебить всех апачей до единого и поймать Грэнджера, если тот еще оставался в живых. Он хотел расстрелять Белого Призрака лично и лично же проследить, чтобы его зарыли поглубже, на этот раз навсегда.

Сразу после окончания бури подполковник намеревался отправиться в Санта-Риту, чтобы подробно расспросить старателей, где они видели Белого Призрака. Будь его воля, он стер бы с лица земли все поселки старателей, чтобы некому было больше распускать сказки про призраков и другие подобные байки.

Очнувшись, Мориа почувствовала себя удивительно слабой и совершенно лишенной сил. К тому же ей было очень холодно. Последнее, что она помнила, это оглушительный грохот, после которого перед ней как будто пронеслась вся ее жизнь. Нельзя сказать, что в этой жизни у нее оказалось много радостных минут.

Тут она вспомнила злую реплику Девлина, девушка решила, что после его безжалостных слов будет ненавидеть этого человека до самого скончания своих дней, однако какая-то часть ее запротестовала, напомнив, какое блаженство доставили ей объятия бронзового гиганта.

Мориа попыталась пошевелить рукой и тут же застонала от острой боли – тело ее почти не слушалось. Потом она открыла глаза... и из ее горла вырвался испуганный крик.

Еще не веря в то, что произошло, она принялась часто моргать и с силой сжимать веки. Однако ее глаза по-прежнему различали только серебристое пятно, окруженное кромешной тьмой. В ужасе Мориа протянула вперед руки и наткнулась пальцами на острые грани камней, которые больше не в состоянии была видеть.

Девлин облегченно вздохнул, заметив, что к Мориа вернулось сознание; но когда он услышал крик, ужас, отразившийся в ее взгляде, передался и ему. Мориа смотрела своими голубыми, как небо, глазами куда-то мимо него...

– Мориа, все хорошо, – еще не догадываясь, что случилось, и пытаясь успокоить девушку, произнес Девлин. – Я здесь, с тобой. Твой страх скоро пройдет.

Мориа вздрогнула и повернула голову на звук его голоса.

– Ты напрасно хочешь утешить меня, – горестно сказала она. – Похоже, больше я тебя никогда не увижу.

Внезапно Мориа поняла, что вообще теперь не будет способна видеть, ничего и никогда, и из ее незрячих глаз потоком хлынули горячие слезы. Как же жестока с ней судьба! Она не подарила ей ничего хорошего – только боль, страдания и горе. Даже участливые слова человека, который сейчас находился рядом с нею, не значили ничего. Он появился, чтобы воспользоваться ее телом; теперь же, когда она ослепла, он оставит ее, как ненужную вещь.

Девлину было мучительно видеть плачущую красавицу. Ей следовало бы радоваться, что она осталась в живых после удара молнии; к тому же слезы никогда и никому не помогали. Дождь и так достаточно намочил все вокруг, и больше влаги этой земле не требовалось.

Перестань, – коротко бросил Девлин.

– Я имею право плакать, когда хочу! – выкрикнула Мориа, не переставая рыдать. – Отвернись, если тебе это не нравится.

«Она ведет себя очень странно», – озадаченно подумал Девлин, наблюдая, как Мориа ощупывает землю вокруг себя.

Его продолжало удивлять, что она глядела куда угодно, но не на него. Лицо Мориа стало неузнаваемым из-за копоти, покрывшей его после удара молнии.

Девлин нерешительно протянул руку, чтобы погладить ее по залитой слезами щеке. Глядя перед собой, Мориа не обращала внимания на движение его руки. Но как только Девлин дотронулся до нее, девушка вскочила на ноги так стремительно, словно ее ударили. Девлин удивленно отдернул руку, не понимая, что могло вызвать такую реакцию.

– Взгляни на меня, Мориа, – мягко попросил он.

И тут словно все ее отчаяние и боль разом вырвались наружу.

– Я не могу! – с тоской прошептала она. – Я не могу тебя увидеть!

В груди у Девлина похолодело. Только теперь он понял, что Мориа ослепла. Боже, неужели несчастной послано еще и это тяжкое испытание!

Долгие месяцы жизни в горах Белый Призрак не испытывал никаких других сильных чувств, кроме одного-единственного – жажды мести. Но сейчас, когда он видел искаженное горем лицо Мориа, его сердце разрывалось на части от жалости. Он совершенно не знал, какие должен подобрать слова, чтобы попытаться ее успокоить, – ведь сочувствия на его лице она увидеть не могла.

Девлин чувствовал себя полностью опустошенным. Только что эта девушка лежала перед ним без сознания, и он не мог сказать, жива она или мертва. Теперь, видя слезы, которые катились из ее невидящих глаз, Девлин вдруг понял, что возвращение девушки к жизни не принесло ему никакого облегчения. Он осторожно обнял Мориа, пытаясь ее успокоить.

– Мне очень жаль, – прошептал он. Его губы приблизились к ее губам.

Мориа отпрянула, стараясь высвободиться.

– Мне не нужно твое сочувствие, – резко ответила она, жалея лишь о том, что выглядит перед кем-то столь беспомощной.

По крайней мере в слепоте есть и преимущества, подумала девушка. Она не будет видеть в чужих глазах снисходительность и жалость.

– Никто раньше не навязывал мне свое сочувствие, и сейчас оно тем более не нужно. Убирайся прочь, оставь меня одну! Ты взял все, что я могла тебе дать, и научил меня всему, что мне необходимо знать. Кроме одного – как прожить в горах слепой. Но это я уж постараюсь освоить сама.

Жестокие слова Мориа заставили Девлина опустить голову. Отдавшись своей страсти, он вел себя как животное. Теперь Мориа будет относиться к мужчинам с еще большим отвращением, чем раньше. Возможно, она даже будет противиться тому, чтобы он к ней прикасался.

– Это произошло потому, что у меня очень долго не было женщины, – пробормотал Девлин. – Если бы я...

Мориа поняла эти слова как попытку оправдаться за то, что он занялся с ней любовью, – она была слишком обескуражена тем, что с ней произошло, чтобы в ее голове появилось более благоприятное для нее предположение.

– Не притрагивайся ко мне и ничего мне не говори! – выкрикнула девушка, отталкивая Девлина столь яростно, что он откинулся спиной на скалу. – И никогда не подходи ко мне, черт бы тебя побрал! Я тебя ненавижу! Убирайся прочь и оставь меня жить в темноте. Все, что мне нужно, – это покой. Я появилась здесь, чтобы стать отшельницей, и я ею стану.

– Я не собираюсь оставлять тебя одну, – твердо ответил Девлин. – Для меня не имеет значения, как сильно ты меня ненавидишь. Ты теперь все равно будешь со мной.

Мориа вовсе не чувствовала ненависти к Белому Призраку; в ней говорили нежелание выглядеть жалкой в чьих-то глазах и потрясение от всего только что пережитого. Пожалуй, она даже успела привязаться к Девлину, хотя была твердо уверена, что у него не может быть никакого ответного чувства. Девушка не собиралась быть для кого-то обузой. Белый Призрак научил ее искусству выживания в этих опасных горах. Правда, слепой будет выжить гораздо труднее, но она все равно не сдастся. Мориа все еще намеревалась начать жизнь отшельницы, о которой столько мечтала, – это помогло бы ей забыть горечь своего единственного неудавшегося любовного опыта.

– Если ты желаешь для меня что-то сделать, почему бы тебе не приручить какого-нибудь зверя, который будет водить меня на поводке? – Мориа вытерла слезы. – Думаю, для этой цели вполне подошел бы койот.

Губы Девлина тронула улыбка. Он смотрел, как, выпрямившись и гордо подняв голову, Мориа направилась вверх по склону горы. Какими бы ни были выпавшие на ее долю трудности, ничто, казалось, не было в состоянии сломить ее дух. Эта девушка была совершенно особой – такой он никогда не встречал. В ней сочетались решительность, твердость и настойчивость. Никакие обстоятельства не заставили бы ее отказаться от поставленной цели.

– Думаю, я в тебя влюбился, – услышал Девлин собственные слова, как будто против воли сорвавшиеся с его губ.

С того мгновения, как он увидел Мориа, в нем постоянно жило странное, необъяснимое чувство, которое он долго не мог себе объяснить. Ему все время хотелось находиться с ней рядом. Позднее он пережил в ее объятиях такое блаженство, какого до этого не испытывал ни с кем. Он был у Мориа первым, кто научил ее радостям страсти, хотя и посвятил ее в женщины совсем не так, как это задумывал. В следующий раз, когда он заключит ее в объятия, он непременно искупит свою грубость самыми нежными ласками.

Мориа повернула голову на голос Девлина. Неужели он думает, что она поверит ему? Его подлинное отношение к ней обнаружилось сразу после того, как они кончили заниматься любовью. Она надолго запомнит глубокую складку между бровей Белого Призрака в тот момент, когда он отстранился от нее. Так мог выглядеть лишь человек, который сожалел, что дал волю своим плотским желаниям с женщиной, совершенно неискушенной в искусстве их удовлетворения. Правда, теперь, когда она столь сильно пострадала от молнии, Девлин, вероятно, чувствует к ней жалость. Того и гляди, чтобы ее подбодрить, он заговорит о женитьбе – и все это будут лишь слова. Девлин – благородный и честный человек, привыкший приходить на помощь тем, кому плохо. Неудивительно, что он видит в ней еще один объект для благотворительности.

– Я прошу тебя выйти за меня замуж, Мориа, – негромко произнес Девлин, касаясь ее губ своими пальцами.

«Похоже, теперь и я научилась читать его мысли», – горько усмехнувшись, подумала Мориа. Кроме жалости, Девлин, по-видимому, чувствует еще и личную вину за то, что она ослепла, – он произнес в ее адрес проклятие, и ее тут же поразила молния. Как это благородно с его стороны – предложить ей замужество. Но она не хочет быть обузой ни для кого, и в первую очередь для этого человека.

– Скорее ветер сровняет горы с землей, – твердо ответила Мориа, – чем я соглашусь выйти за тебя замуж. И не пытайся делать мне еще какие-нибудь одолжения. Ты уже научил меня всему, что мне необходимо знать для жизни в горах. Уроки выживания окончены.

Она повернулась, намереваясь уйти, и Девлину пришлось броситься вперед, чтобы успеть подхватить ее, пока она не упала с обрыва.

– Пусти меня! – Мориа вырывалась изо всех сил.

– Боже милосердный! – взорвался Девлин. – Еще шаг, и ты бы свалилась с высоты в сто футов!

– Ну и что с того! Если бы я упала, ты бы избавился от лишних хлопот! – выкрикнула Мориа, продолжая отчаянно сопротивляться.

Но Девлин не выпускал ее. Похоже было, что миф, который он слышал в Санта-Рите о том, что Ангел Ветра отправился в горы, чтобы вступить в поединок с Белым Призраком, имеет под собой немалые основания.

Как бы там ни было, Девлин вовсе не собирался сдаваться. Она обязательно станет его женой. Это он лишил ее невинности, и именно его проклятие навлекло на нее слепоту. Если бы он не прикрикнул на нее, она не стала бы демонстрировать свое упрямство и не остановилась рядом с притянувшим к себе молнию деревом. Он в ответе за ее слепоту и потому обязан о ней позаботиться, хочет она этого или нет.

Возможно, Мориа его ненавидит за все, что он ей сделал, но у нее для этой ненависти есть более чем достаточно оснований, и ему придется как-то мириться с ее неприязнью, стараясь, чтобы она постепенно исчезла. А когда поединок с Лилом Беркхартом завершится, Девлин обязательно с ней обвенчается. У его жены будут дом и слуги, с нетерпением ждущие ее распоряжений.

Рука Девлина ухватила запястье Мориа, и, как та ни пыталась вырваться, Девлин все же отвел ее от опасного места.

– Куда мы идем? – требовательно спросила девушка.

– Скоро увидишь.

– Я вообще ничего не могу увидеть, – возразила Мориа.

– Я отведу тебя в долину Орла, – сказал Девлин, ведя ее вниз по тропе.

– Как жаль, – горько произнесла Мориа. – Я теперь не способна увидеть легендарного старца, чьи слезы превращаются в золото.

– Но зато ты будешь единственной белой женщиной, которая может говорить о себе, что побывала в священной земле апачей, – возразил Девлин.

Он обмотал ступни Мориа кусками ткани, чтобы каменистая земля их не повредила, и затем повел ее на северо-запад. Мориа пришлось покориться – тем более что Девлин не выпускал ее руку из своей. Он был так же полон решимости взять ее с собой, как она – никуда не двигаться. Но на его стороне была сила, и Девлин заставил девушку, которую уже считал женой, покориться своей воле.

Мориа следовала за ним неохотно, время от времени недовольно бурча что-то себе под нос – хотя бы лишь для того, чтобы он не забывал, какую вызывает в ней ярость.

Но Белый Призрак просто не обращал на это никакого внимания.

Глава 9

Целых два дня Девлину пришлось тащить Мориа за собой, словно упрямого мула. Наконец они добрались до приютившейся на склоне скалы заброшенной индейской деревушки Жила-Клифф-Двеллингз. Здесь Девлин решил сделать привал, чтобы рассказать Мориа историю этой деревушки.

Взглянув на девушку, Девлин невольно отметил, насколько выразительны ее незрячие глаза, в которых отражался несгибаемый дух Мориа. Несмотря на все, что ей пришлось пережить, Мориа смогла сохранить даже чувство юмора, находя что-то забавное почти в любой ситуации. Так она пыталась подбодрить себя и забыть о своем физическом недостатке. К слепоте Мориа привыкла гораздо быстрее, чем к решимости Девлина сделать ее своей женой. В подобную возможность она мало верила.

Девлин всегда считал себя способным преодолеть любое препятствие, чуть ли не свернуть горы, однако рядом с Мориа эта его уверенность куда-то исчезла. Ее физическая ущербность становилась как будто его собственной; у него создалось впечатление, что случившееся несчастье он переживает больше, чем сама Мориа. Довольно скоро Девлин пришел к выводу, что ему лучше не напоминать ей об их женитьбе – Мориа сама придет к этой мысли, когда поймет, что он ей нужен.

Чтобы как-то отвлечь девушку от ее невеселых раздумий, Девлин начал рассказывать легенды апачей. Он поведал ей историю прихода индейцев в эти края из расположенной за морем мифической страны Огненного Дракона.

– Как получилось, что ты стал пользоваться таким авторитетом у апачей? – как-то спросила Мориа, глядя невидящими глазами в его сторону.

Она до сих пор очень мало знала об этом человеке, который упорно продолжал вести ее вперед, несмотря на ее сопротивление. Из уже слышанных ею прежде легенд следовало, что Девлин Грэнджер вылупился из яйца, что его вскормили волки и свой богатый опыт он получил, живя среди гор одиноким, как волк. Сам же Девлин не рассказывал о себе, несмотря на все ее просьбы, практически ничего.

– Я жил бок о бок с апачами достаточно долго, чтобы хорошо их изучить, – вот все, что он сообщил ей, прежде чем они снова отправились в дорогу. – До долины Орла осталось совсем немного.

Мориа подняла голову, пытаясь по теплу от солнечных лучей, которые падали на ее лицо, определить направление, и пришла к выводу, что они идут на северо-запад. Конечно, она не могла сказать этого с уверенностью; Девлин же ничего ей не объяснял.

Внезапно девушка споткнулась о лежащий на дороге камень. Не успей Девлин подхватить ее, Мориа упала бы лицом на валун с острыми, торчащими краями.

– Теперь видишь, как я тебе нужен? – ласково спросил он.

– Никто тебя об этом не просил, – раздраженно пробурчала Мориа, досадуя на свою слепоту. – И эта смехотворная свадьба, которую ты придумал, совершенно ни к чему.

Ответа не последовало. Девлин решил больше не продолжать спор на эту тему. В подобных вопросах надо не говорить, а действовать.

– Я не хочу быть камнем на твоей шее. – Не слыша от него ответа, Мориа никак не желала успокоиться. – Хорошо было бы, если бы ты просто отвел меня в эту долину. Я набрала бы там золотых самородков и смогла спокойно прожить всю оставшуюся жизнь. – Вдруг она горько рассмеялась. – Похоже, что на это золото действительно наложили проклятие апачи. Тот, кто способен его взять, не в состоянии им воспользоваться.

Девлин остановился у пересекающего их путь ручейка и предложил Мориа напиться. Когда она нагнулась к воде, Белый Призрак невольно залюбовался ее изящной фигурой. Девлин подумал, что для него ее слепота имеет преимущества – теперь Мориа не может осудить его за столь откровенные взгляды.

– Что ты сделаешь с золотом, если его возьмешь? – спросил он, сделав глоток.

Мориа поднялась от ручья.

– На это золото я построю дом, окруженный высокой изгородью, чтобы спрятаться от вашего грубого мира, – ответила девушка. – Я хочу сама распоряжаться своей собственной судьбой. И не хочу, чтобы в мою жизнь лез кто-нибудь посторонний.

– Похоже, ты совсем разуверилась в людях, – ответил Девлин.

Мориа повернула голову на голос.

– Да, я не очень люблю людей. Те, кого я знала, были жадными и злыми, – ответила она.

Девлин протянул руку, чтобы провести пальцем по изящному изгибу ее шеи.

– А я, Мориа?

Она не ответила и, отстранив его руку, молча двинулась прочь от ручья, Девлин нахмурился.

– Извини, если я что-то сказал не так. Ты же заешь, я не хотел тебя обидеть! – крикнул он ей вслед.

Да, она об этом прекрасно знала. Знала и то, что Девлин испытывал по отношению к ней чувство вины и потому считал своим долгом о ней заботиться. Эта забота ожидала в ней чувство благодарности, которому Мориа не хотела поддаваться. Когда-то она уступила своим эмоциям – и лишилась невинности. Если она снова позволит себе оказаться в его объятиях, то опять разочарует его своей неопытностью. Если бы он знал, как это больно видеть отсутствие ответного чувства!

По реакции Мориа Девлин понял, что она еще не простила его. Он должен был что-то предпринять, чтобы вернуть ее расположение. Но на это требовалось время, и, как подозревал Девлин, немалое.

Мориа была воплощением упрямства – от самых кончиков золотистых волос до кончиков пальцев ног.

Пользуясь тем, что девушка не могла видеть его, Девлин быстро нагнулся к ее губам и, поцеловав, поспешно отпрянул. Мориа была взбешена, но она не могла не признаться себе, что от прикосновения его губ по всему ее телу прошла волна тепла. Устоять против этого человека она была просто не в силах. Хотя девушка не могла больше видеть Девлина, черты его красивого лица четко врезались в ее память, а ее тело предательски отзывалось на каждое его случайное прикосновение.

– Не пора ли нам идти дальше? – как можно равнодушнее спросила Мориа.

Девлин разочарованно вздохнул. Судя по всему, той ночи, когда они занимались любовью, уже не повториться никогда. Похоже, Мориа окончательно возненавидела его.

Нахмурив брови, он сжал маленькую руку девушки в своей могучей ладони и повел ее через нагромождения камней к долине, которая уже виднелась в нескольких милях впереди между возвышавшимися вокруг горами.

Чувствуя невероятную усталость, Мориа без сил опустилась на пол пещеры, в которую привел ее Девлин. По его словам, они уже добрались наконец до долины Орла. Девушке оставалось только поверить ему на слово, поскольку она не могла видеть перед своими глазами ничего, кроме черноты с неисчезающим серебристым пятном посредине.

Мориа услышала, как Девлин сбросил на пол то, что нес на плечах; этот звук эхом разнесся по пещере. Затем его шаги стали удаляться. Через несколько минут он вернулся и начал разжигать костер.

– Я присмотрю за огнем и прослежу, чтобы мясо не сгорело, – сказала Мориа.

Девлин удивленно поднял голову. По-видимому, его спутница сохранила достаточно сил, чтобы не сидеть сложа руки.

– Хорошо, если ты этого хочешь. У меня есть снаружи кое-какие дела. – Взяв Мориа за запястье, Девлин подвел ее к выложенному из камней кругу, в центре которого медленно разгорался костер. Затем поднял ее руку, чтобы Мориа потрогала подвешенных над огнем перепелок.

– Позови меня, когда птицы изжарятся.

Он шагнул прочь, но Мориа окликнула его:

– Девлин?

– Да?

Она опустила голову.

– Спасибо тебе за все. Но я не хочу быть тебе в тягость.

– Ты никогда не была и никогда не будешь мне в тягость, красавица. – Он лукаво улыбнулся, зная, что она этого не увидит. – Ты немного упряма, но больше я не могу найти у тебя никаких недостатков.

– А мое зрение? – воскликнула Мориа.

Вдруг она поняла по дразнящим ноткам его голоса, что он над ней издевается, и, вспыхнув, схватила в гневе камень, чтобы швырнуть его в Девлина.

Ее снаряд не достиг своей цели. Девлин был достаточно быстр и ловок и легко увернулся, да она вовсе и не имела желания попасть в его голову. Через секунду Мориа услышала, как камень, ударившись о стену, с глухим стуком упал на пол.

– Я буду снаружи, – буркнул Девлин. – Надеюсь, что ко времени, когда я вернусь, ты утихомиришься.

– Не думаю.

– А я уверен, что это будет так.

Когда его шаги затихли, Мориа принялась ругать себя за свою несдержанность. Почему все, что бы он ни сказал, вызывает у нее такое раздражение?

Девушка тяжело вздохнула. Черт побери, похоже на то, что кто-то на небе ее проклял и она теперь просто обречена быть несчастной. Вся ее недолгая жизнь была переполнена лишениями. Когда же она встретила Девлина Грэнджера – единственного мужчину, сумевшего пробудить ее долго дремавшую чувственность и заставившего ее поверить, что и она может найти свое счастье, ей пришлось пережить его унизительное пренебрежение. А теперь еще эта слепота.

Впрочем, решила Мориа, ей нет причин винить Девлина за то, что она его разочаровала. Во всем повинно отсутствие у нее опыта – несомненно, бронзовый гигант ожидал от нее большего, чем она могла ему дать. Сама Мориа испытала непередаваемое блаженство в ту волшебную ночь, но это еще не означало, что и Девлин должен был чувствовать то же, что и она.

Пока девушка предавалась своим невеселым размышлениям, Девлин развел перед пещерой еще один костер, чтобы подать сигнал Чаносу. При помощи дыма костров апачи передавали свои сообщения на расстояния до двухсот миль. Именно этим способом Девлин звал сейчас Чаноса, помощь которого ему в этот момент была особенно нужна. Белый Призрак знал, что апачи обязательно откликнется и придет. Требовалось только время.

Когда костер разгорелся и в небо повалил густой дым, из пещеры появилась Мориа и сообщила, что ужин готов. Девлин последовал за ней, стараясь угадать, изменилось ли у его спутницы настроение за то время, пока он отсутствовал.

Постепенно, решил Девлин, он найдет способ сделать ее менее раздражительной. И если после года воздержания он позволил себе забыться и не позаботился о том, чтобы женщина в его руках тоже испытала наслаждение, теперь он сделает все, чтобы Мориа изменила свое мнение о занятии любовью. Первый неудачный опыт недолго задержится в ее памяти...

– Мне так стыдно... – Мориа проговорила это прежде, чем взять в руки истекающий соком кусочек перепелки.

Девлин удивленно поднял брови. Перед ним была совсем другая Мориа! Только он начал размышлять, как ему справиться с ее гневом, а она уже извиняется... Теперь ему надо хорошенько подумать, чтобы не привести ее в ярость еще раз.

– Я стала ужасно сварливой, – горько рассмеялась девушка. – Руби Тэтчер гордилась бы мной. Похоже на то, что я переняла ее худшие черты характера. – Мориа повернулась к костру, чувствуя лицом его тепло. – Ты, конечно, думаешь, что виноват в том, что произошло. Но это не так.

– Мориа, – начал Девлин и запнулся, вдруг заметив, как красиво звучит ее имя. – Я...

Как обычно, она перебила его:

– Я обдумала, что произошло между нами, и пришла к выводу, что ты совсем ничего мне не должен. – Ее губы задрожали, и она на мгновение замолчала. – Ты был первый, с кем я... – она осеклась, не зная, какое слово подобрать, – ...разделяла свою страсть. Если бы я сразу сказала тебе, что у меня нет опыта, то у нас не получилось бы так плохо. Думаю, для нас обоих было бы лучше, если бы этого не...

Девлин приложил к губам Мориа указательный палец, заставляя ее замолчать.

– В следующий раз будет много лучше. Я тебе обещаю.

Мориа отпрянула. Между ее бровями легла решительная складка.

– Следующего раза не будет.

Она скорее умрет, чем позволит ему заниматься с ней любовью из жалости.

– Будет, – уверенно возразил он. – Муж и жена обязаны...

– Обязаны? – Она вскочила на ноги. – Муж и жена? Никогда!

Ну вот, ее настроение опять испортилось.

– Боже милосердный, не взвивайся на каждое слово. Что бы я ни сказал, ты... Куда это ты направилась?

– Я хочу искупаться в озере, – уже спокойнее сказала Мориа.

– Постой, я помогу тебе.

– Спасибо за заботу, как-нибудь сама справлюсь!

Попав ногой в огромную глиняную миску с фасолью, Мориа невольно вскрикнула от неожиданности. Бормоча проклятия, она сняла с ноги миску и с яростью швырнула ее в стену.

– Осторожнее!

Предупреждение Девлина прозвучало слишком поздно. Мориа с силой ударилась о низкий свод пещеры. Схватившись за голову, она нагнулась и, выбравшись наружу, принялась на ощупь искать, где находится тропинка.

Подняв глаза, Девлин призвал небеса послать ему терпения, чтобы он смог вынести все выходки этой свирепой красавицы. Дьявол! Похоже, она не способна говорить ни о чем на свете, не затеяв тут же яростного спора. Но даже несмотря на ее столь явную склонность противоречить, Девлин совсем не собирался оставлять свою спутницу без присмотра, зная, что в этом случае она непременно свалится с какого-нибудь крутого утеса. Поэтому, выйдя из пещеры, он взял Мориа за руку и повел вниз к небольшому озеру, сквозь прозрачную воду которого были видны на дне небольшие, размером с речную гальку, золотые самородки.

– Ну, теперь ты можешь меня оставить, – холодно произнесла девушка.

Затем нагнулась, чтобы потрогать рукой воду.

– Можно подумать, я никогда не видел тебя обнаженной, – рассмеялся Девлин. – Послушай, я совсем не заслужил такого враждебного отношения и думаю, что два разумных человека всегда сумеют...

– Могу я наконец остаться одна? – оборвала его Мориа. – Я хочу спокойно искупаться.

– Я надеюсь, ты... – Девлин осекся. Не стоит нарываться на еще одну вспышку ярости. Возможно, ее раздражение – результат свалившегося на нее горя. Тогда бороться с этим бессмысленно и ему не стоит зря искушать судьбу.

– И не шпионь за мной, пользуясь тем, что я не могу тебя видеть, – добавила Мориа, прислушиваясь к его удаляющимся шагам.

Сдержав уже готовые сорваться с губ проклятия, Девлин повернул за большую скалу – одну из тех, что окружали озеро со всех сторон. Затем он бесшумно вернулся назад.

Теперь Девлин думал, что столь удивительная раздражительность золотоволосой красавицы объясняется вовсе не ее дурным характером. Возможно, противореча ему во всем, она надеется добиться того, чтобы он ее оставил. Но эта хитрость не сработает; он ее не бросит.

Девлин присел на валун неподалеку от берега и стал наблюдать, как Мориа избавляется от одежды.

Внезапно порыв ветра донес до него негромкое рычание, и он поспешно обернулся, внимательно обводя глазами ущелье. Отыскать источник звука удалось почти сразу – к озеру сквозь кусты крался горный лев. Девлин кинулся к пещере, схватил винчестер и, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце, стремительно понесся обратно. Тут он заметил, что Мориа, которая тоже услышала рычание, спешит к берегу, выкрикивая в испуге его имя.

Она вовсе не намеревалась этого делать, имя Девлина слетело с ее губ машинально. Было похоже, что она привыкла полагаться на него гораздо больше, чем хотела это признавать.

Добравшись до берега, Мориа с ужасом услышала треск веток прямо перед собой. Какой же глупостью с ее стороны было считать, что она способна самостоятельно жить в горах – ведь она не в состоянии даже увидеть, откуда исходит опасность! Услышав рев, Мориа в ужасе замерла на месте – вместо того чтобы бежать от льва, она двигалась ему навстречу!

Звук внезапно раздавшегося выстрела эхом разнесся по ущелью, и в следующее мгновение Мориа почувствовала, что придавлена телом огромного зверя. Отчаянно крича, она начала бороться с жутким волосатым существом, но, к ее удивлению, зверь безвольно свалился с нее на землю. Мориа поспешно поднялась, морщась от боли, потому что порезала кожу на спине об острые камни.

Как только Мориа удалось прийти в себя, она услышала рядом с собой шаги. Все пережитое внезапно выплеснулось из нее потоком слез.

– За что мне все это? – выкрикнула она сквозь рыдания. – Единственное, чего я хотела, – это одиночества и покоя. А получила слепоту и... – она запнулась, пытаясь определить, что за животное на нее напало, – ... и этого мерзкого зверя. – Она замолчала, потому что ее горло сжалось от отчаяния.

– Это горный лев, – тихо подсказал Девлин.

– Горный лев, – повторила Мориа, все еще всхлипывая.

Девлин положил ружье на землю и нежно обнял девушку.

– Небо послало тебе знак, что ты во мне нуждаешься. Теперь ты поняла, что самое безопасное для тебя место – в моих руках.

Ощущение близости его тела тотчас же начало рождать в Мориа желания, которых она не хотела.

– Не прикасайся ко мне! – Мориа по привычке попыталась вырваться...

Но на этот раз Девлин оставил ее слова без внимания. Одно лишь воспоминание о крадущемся к Мориа льве разрывало его сердце на части. Теперь, когда Мориа наконец оказалась у него в руках, он не собирался ее отпускать. Девлин решил, что именно сейчас настал момент, чтобы доказать ей, что он способен быть не только грубым дикарем, ослепленным безумной страстью, но мягким и нежным, как и подобает любящему.

– Позволь мне стать твоими глазами, Мориа, – прошептал Девлин. – А еще – твоим другом и твоим возлюбленным...

Она не успела возразить – его рот накрыл ее губы. На этот раз его поцелуи не были жадными и нетерпеливыми – они были нежными и почти благоговейными. Девлин хотел, чтобы в ней самой возникло желание, хотел, чтобы напряженное тело в его руках расслабилось.

Мориа успела лишь пожалеть, что не обладает сильной волей. Когда этот волшебник делал свои магические пассы, он словно отключал ее разум и заставлял ее тело страстно жаждать все новых прикосновений...

Неужели его поцелуям и умелой ласке вообще возможно противиться? Там, где касался Девлин, ее тело немедленно становилось мягким, податливым и необычайно чувствительным. Вскоре она вся словно загорелась огнем греховного наслаждения.

Когда Девлин коснулся темных окружий ее сосков, Мориа раскрыла рот, жадно вбирая в легкие воздух.

Она положила ладони на тело Девлина, надеясь, что и в нем загорится тот же огонь, который пожирал ее всю. Ее руки, скользнув по литым мускулам его груди, прошлись от талии к бедрам. Хотя она не могла в эти мгновения видеть Девлина, в ее памяти сохранилось воспоминание о виде его могучих мышц, и сейчас, когда ее пальцы скользили по его коже, он словно снова предстал перед ее глазами.

Желая доставить Девлину такое же удовольствие, какого жаждала сама, Мориа решила положиться на природную интуицию. Она собиралась найти способы, которые позволили бы ему изнывать от наслаждения так же, как изнывала она. Ее пальцы начали исследование тела Девлина, каждого дюйма его кожи, а за пальцами следовали ее влажные горячие поцелуи.

Это медленное исследование еще больше разожгло в Девлине огонь страсти. Казалось, не осталось ни единого участка на его теле, которого не коснулись бы рот и пальцы Мориа. Когда прикосновения ее губ и рук перешли на живот и бедра Девлина, он невольно качнулся, поняв, что его чувства грозят и в этот раз лишить его контроля над своим телом. Ему становилось все труднее позволять Мориа изучать себя и не пытаться при этом схватить ее в объятия, чтобы немедленно ею овладеть. Именно такую ошибку он сделал в первый раз – и второй раз совершать ее не намеревался, чего бы это ему ни стоило.

Но все новые прикосновения словно крали и крали его решимость. Внезапно Девлин понял, что еще несколько мгновений – и он сойдет с ума, позволит себе то же, что уже позволил в прошлый раз.

Перекатившись на Мориа, Девлин подверг ее тем же сладким мучениям, которым до этого подвергла его она. Мориа почти сразу же забылась в волне непередаваемого наслаждения. Она никак не ожидала, что может получить еще большее удовольствие, чем то, что испытала в прошлый раз. Как оказалось, то было лишь преддверие восхитительнейшего экстаза. Мориа захотелось, чтобы и Девлин испытал в эту минуту что-нибудь подобное, чтобы их руки и ноги переплелись, чтобы их бешено колотящиеся сердца стали биться в едином ритме.

Крепко обнимая Мориа, Девлин чувствовал невольную досаду. Как бы он хотел, чтобы она видела сейчас ненасытное желание в его взгляде!

Стараясь не делать это слишком спешно, Девлин развел бедра Мориа и медленно вошел в нее, нашептывая ей слова любви. Так же сдержанно он начал совершать медленные ритмичные движения, не позволяя окончательно захватить себя своим чувствам. На этот раз Мориа обязательно испытает все те волшебные ощущения, которые сопровождают занятия любовью.

Мориа с удивлением обнаружила, что от переживаемого ею наслаждения в ее невидящих глазах вспыхивают разноцветные пятна, создавая удивительную калейдоскопическую картину.

И тут же она забылась в безумии его магических движений. Притянув к себе Мориа, Девлин полностью овладел ее телом, духом и разумом. Мориа казалось, что она летит, подобно яркой комете, летит, пожираемая всепоглощающим огнем страсти, однако удивительнейшим образом ухитряется не покидать в своем полете рук Девлина. Эти руки она сейчас не оставила бы ни за что на свете.

Ее тело начали сотрясать спазмы наслаждения. Она еще никогда не испытывала ничего подобного. Изо всех своих сил Мориа притянула к себе Девлина. Теперь она была почти уверена, что на этот раз она его не разочаровала.

С губ Девлина сорвался сдавленный стон; он понял, что уже не в силах себя сдерживать. Его тело в погоне за еще большим наслаждением взяло верх над разумом и начало содрогаться, заполняя каждый его нерв невыразимыми ощущениями. И тут в почти потерявшем разум мозгу Девлина мелькнула мысль: не окажется ли он в своей несдержанности и на этот раз грубым? Не оставит ли его безумное поведение новой раны в ее сердце?

Девлин коснулся губами губ Мориа – очень осторожно, как бы извиняясь за свою необузданность.

– Тебе не было больно? – заботливо спросил он.

– Нет, – жадно дыша, ответила Мориа пересохшими губами и тревожно добавила: – На этот раз тебе понравилось?

Девлин даже не сразу понял ее.

– Мне понравилось и в тот раз, – ответил он. – Насколько я помню, это я тебя разочаровал.

В голубых глазах Мориа появилось недоумение.

– Я нисколько не была разочарована. Это ты от меня отвернулся тогда. Но я понимаю – я так неопытна.

Девлин не мог поверить своим ушам.

– Ты так думала?

Мориа был не очень по душе этот разговор; к счастью, сейчас она могла не отводить взгляд – ей все равно не было дано увидеть его глаза.

– Тебе нет нужды притворяться, что я тебя не разочаровала, – прошептала она. – Тогда я видела твое лицо.

Поняв все, Девлин ткнулся носом в ее щеку.

– Ну ты и дурочка! – В его голосе, однако, не прозвучало ни капли осуждения. – Ты видела лицо человека, который ругал себя за то, что лишил невинности беззащитную девушку, и сделал это в порыве дикой страсти, совершенно не думая о последствиях. Я решил, что именно из-за этого у нас никак не могут наладиться нормальные отношения.

Лицо Мориа словно осветилось. Проведя пальцами по лицу Девлина, она попыталась определить улыбается ли он, произнося это, или же его губы твердо сжаты. На его губах играла улыбка.

– Ты говоришь, что в первый раз все было не так плохо?

– Было просто великолепно, – доверительно понизил голос Девлин. – Хотя нам обоим не помешает еще немного практики. Я уже успел кое-что позабыть, а тебе предстоит многому учиться.

Его губы снова коснулись ее губ, как бы начиная обещанный урок, но Мориа поспешила отстраниться.

Она знала – ей не стоит показывать сейчас свою ревность; но все же не удержалась и спросила:

– Позабыть? Скажи, сколько женщин у тебя было?

– Не порти этот волшебный миг глупыми вопросами. – Девлин закрыл ее рот таким жарким поцелуем, что на какое-то время Мориа потеряла всякое желание о чем-либо спрашивать. Но затем ревность снова проснулась в ней.

– Ты знаешь, что у меня не было других мужчин. Теперь я хочу знать, сколько у тебя было женщин до меня, – настаивала она на своем вопросе.

– Что это меняет? С тобой я забыл их всех.

Руки Девлина коснулись ее кожи, и на этот раз Мориа забыла свой вопрос навсегда, всецело поглощенная движениями его мускулистого тела. Могло ли что-либо иметь хоть малейшее значение по сравнению с теми восхитительными ощущениями, которые она испытывала? Прошло всего несколько мгновений, и Мориа окончательно погрузилась в охватившую ее страсть, думая лишь о том, как ответить на страстный поцелуй Девлина своим поцелуем, на его ласку – своей лаской.

Пика наслаждения они снова достигли вместе. Мориа было радостно сознавать, что она желанна Девлину, желанна невероятно. Да, она не первая женщина, которая будит в нем его мужскую страсть, но в этот момент он принадлежал лишь ей одной. Его физическое влечение она не могла назвать любовью, как и жалость, и чувство вины, которые он к ней испытывал, но все же сейчас ей было невыразимо легче оттого, что человека, которого она любила, она совсем не разочаровала во время их первого любовного опыта.

Мориа больше не сдерживала себя, всецело отдавшись следующим друг за другом восхитительным ощущениям. Ей казалось, что она обезумела, что она не сможет выдержать этого непередаваемого наслаждения и умрет прямо в руках Девлина. Но постепенно пробегающие по ее телу волны стали ослабевать, и к ней медленно начал возвращаться разум.

Вздохнув с явным сожалением, Девлин скатился с ее тела.

– М-м-м... Думаю, я хотел бы заниматься этим всю ночь.

– Чем «этим»? – решила поддразнить его Мориа. – Лежанием на траве рядом с озером?

Девлин был рад перемене в своей спутнице. После того как они прояснили все возникшие между ними недоразумения, она перестала быть недовольной и язвительной. Ее словно ожившее лицо выглядело невероятно красивым.

– Нет, не этим. А вот этим... – Его рука прошлась по набухшим соскам ее груди, опустилась на живот и задержалась на бедрах.

– А сколько вообще раз мужчина и женщина могут заниматься любовью до того, как они оба выбьются из сил? – невинным тоном спросила Мориа.

Девлин удивленно взглянул на нее и внезапно рассмеялся:

– Почему ты задаешь такой вопрос? Может быть, ты хочешь установить рекорд?

Мориа вспыхнула до самых корней волос. Как бы Девлин не подумал, что она отъявленная распутница.

– Мне просто интересно...

– Мы с тобой обязательно это сделаем... Мне достаточно взглянуть на тебя, чтобы ты снова разожгла во мне желание. – И его поцелуй лишил рассудка их обоих.

Глава 10

Из глубокого сна Белого Призрака вывел негромкий звук осыпающихся камней. Осторожно высвободившись из-под руки Мориа, он направился к выходу из пещеры и, выбравшись наружу, увидел, что самые высокие горные вершины уже освещены солнечными лучами.

И в тот же миг из-за скалы появился Чанос. Он оценивающе окинул взглядом своего кровного брата, и его губы тронула улыбка.

– Не могу себе представить, зачем я тебе понадобился. – Чанос бросил выразительный взгляд на пещеру.

Девлин мрачно посмотрел на индейца.

– Ты мне нужен для того, чтобы присмотреть за Мориа, пока я буду находиться в Санта-Рите. Она ослепла от удара молнии.

Улыбка сползла с бронзового лица Чаноса.

– Она очень независимая женщина и пытается заботиться о себе сама. Даже тогда, когда это опасно. Но все же ей необходим кто-нибудь, кто приглядел бы за ней до тех пор, пока я не вернусь.

Чанос повернул голову к пещере и кивнул:

– Я сделаю то, что ты просишь.

– Когда я говорю «присмотреть», то имею в виду именно это, – Девлин, заметив какой-то странный огонек в глазах индейца, бросил на Чаноса подозрительный взгляд. – Она для меня значит очень много.

Апачи знал своего друга уже много лет. Последний год, насколько мог судить Чанос, Белый Призрак совершенно не думал о женщинах. Все его помыслы были заняты лишь одним – местью. Он и сам желал осуществить возмездие. Год назад из-за вероломного нападения Беркхарта он потерял брата. Чанос не сомневался, что Белый Призрак считает себя повинным в смерти апачей, так как именно он привел солдат в их поселок. Весь этот год Девлин думал лишь о мести... Но теперь, когда он встретил в горах небесно красивую девушку...

– С ней все будет в порядке, – заверил друга индеец.

Жестом попросив Чаноса подождать, Девлин повернулся и направился в пещеру, чтобы разбудить Мориа. Когда он осторожно потряс ее за плечо, девушка, с трудом разлепив глаза, сладко потянулась, как котенок после ночной дремоты.

Повинуясь порыву, Девлин наклонился к ней, чтобы оставить на ее губах поцелуй. Потом легонько похлопал по спине.

– Просыпайся, Мориа.

Вспомнив о том, что они пережили в объятиях друг друга предыдущей ночью, Мориа захотела повторить это. Ее руки обвили шею гиганта и потянули его так, что, потеряв равновесие, Девлин упал. Почувствовав под собой ее тело, он ощутил прилив неодолимого желания, но тут же с сожалением вспомнил, что снаружи его ждет Чанос.

– Не делай этого, – произнес он, когда Мориа соблазняюще выгнулась под его телом. – Иначе у меня не будет сил уйти.

Мориа чуть слышно прошептала, что не прочь установить еще один рекорд, и Девлин застонал от раздирающей его душу пытки.

– Выслушай меня, – приказал он, отводя ее руку со своего плеча и садясь на корточки. – Сейчас мне нужно срочно вернуться в Санта-Риту.

Девлин не стал объяснять причину своего ухода, и это больно кольнуло Мориа. Она хотела стать неотъемлемой частью его жизни, а не временной утехой между делами.

– Мне очень жаль, но это займет немало времени. До того как я вернусь, за тобой присмотрит один мой друг.

На лице Мориа появилось разочарование. Она надеялась, что несколько следующих дней они проведут так же восхитительно, но, похоже, стремление Белого Призрака отомстить снова захватило его целиком и его мысли сейчас заняты совсем не ей.

– Какой друг? – спросила она сонным голосом.

– Его зовут Чанос. – Девлин потянул Мориа за руку, заставив ее сесть, и начал натягивать на нее одежду. – Он ждет снаружи, когда можно будет войти.

Мориа машинально пригладила волосы и начала застегивать рубашку. Когда она привела себя в порядок, Девлин направился к выходу и позвал апачи.

Войдя внутрь, Чанос замер на месте. Проникающий в пещеру свет заставлял ярко светиться золотистые волосы сидящей у стены красавицы.

Девлин заметил восхищение на лице Чаноса и почувствовал укол ревности. Заметил Девлин и то, что индеец опустил глаза на тонкую рубашку, едва скрывавшую высокую грудь Мориа. Белый Призрак отлично понимал, что в эту минуту думает апачи – то же самое пришло и в его голову, когда он впервые увидел Мориа вблизи. Чанос сообразил, что его кровный брат смотрит на него с осуждением, и виновато улыбнулся. Он прекрасно знал об искусстве Белого Призрака читать по лицу самые сокровенные мысли. И все же апачи не мог не подумать о блаженстве, которое испытал Девлин в объятиях этой золотоволосой красавицы.

Девлин представил индейца и Мориа друг другу, затем поцеловал девушку в губы, поднял сумку и направился к выходу. Чанос последовал за ним.

– Ты требуешь от меня слишком многого, – произнес Чанос. – Это гораздо больше, чем то, на что я рассчитывал поначалу.

– Я знаю, – ответил Девлин, забрасывая ружье за плечо. – Но я тебе доверяю.

– И ты уверен, что тебе следует это делать? Для меня в этой женщине есть что-то необычное, магическое, – чистосердечно признался Чанос. – Она невероятное искушение для любого человека.

– Я и это знаю. Но надеюсь, я все же смогу называть тебя другом, когда вернусь. – Твердо произнеся эти слова, Девлин вышел на тропинку.

– Я не разочарую тебя, Белый Призрак. Из-за женщины наша дружба не разрушится, – взяв себя в руки, пообещал Чанос.

Девлин внимательно поглядел в глаза апачи.

– Верю, что ты говоришь это искренне.

Индеец пожал могучими бронзовыми плечами.

– Я никогда не скрываю своих мыслей. Не буду притворяться, что она меня не притягивает. Ты сам видел, что в моих глазах загорелось желание.

Подумав про себя, что уж лучше бы Чанос попытался скрыть свои чувства, Девлин направился прочь. Долгий путь поможет ему разобраться со своими мыслями и решить, каким образом он вернее сможет рассчитаться с Беркхартом. Мориа и так сильно отвлекла его от главной цели пребывания в горах. Этого кровавого мясника нужно остановить как можно скорее, причем так, чтобы никто не мог обвинить в его смерти апачей.

Поправив сумку, Девлин направился к проходу между горами, намереваясь пройти в этот день около семидесяти миль – столько обычно делали апачи во время своих вылазок против мексиканских войск.

Мориа все это время неподвижно сидела в пещере, с горечью осознавая, что Девлин удовлетворил свои мужские желания и теперь, отбросив мысли о ней, занялся своей главной задачей – местью. Девушка пришла к выводу, что, как ни больно было ей это признавать, она всего лишь игрушка, которой развлекаются между делом. Впрочем, как могла она, несчастная слепая женщина, рассчитывать на что-то большее?

Мориа понимала, что ее чувство к Девлину переросло из простой привязанности в любовь. Любовь неразделенную, что бы там ни говорил Девлин в тот день, когда она пришла в себя после удара молнии. Он ее не может любить. Это человек, чьи мысли заняты одной лишь местью. А ее Белому Призраку просто жаль. О любви он твердил ей лишь затем, чтобы не огорчать ее.

Тяжело вздохнув, Мориа поднялась на ноги. Чанос с готовностью помог ей добраться до выхода из пещеры. Похоже, грустно сказала себе Мориа, их с Девлином любовный роман завершился. Она лишь напрасно тешила бы себя иллюзиями, если бы стала ожидать от Девлина большего, чем он в действительности был способен ей дать. У него своя жизнь, свои дела, и если она и значилась среди этих дел, то совсем не на первом месте.

– Какой чудесный вид, не правда ли, Чанос? – произнесла Мориа, стараясь быть приветливой. – Солнце висит над горами подобно оранжевому шару, а на западных склонах лежат коричневые и пурпурные тени. – Тут ее лицо перестало ощущать тепло солнечных лучей, и Мориа поняла, что небо заволакивают облака. – Скоро пойдет дождь. – Девушка глубоко вдохнула влажный воздух. – Надеюсь, он не будет таким ужасным, как в прошлый раз.

Чанос удивленно посмотрел на нее:

– Откуда ты все это узнала?

– То, что я слепа, еще не значит, что я не могу видеть. Давай немного пройдемся, Чанос. Ты проводишь меня?

Изумленный Чанос молча наблюдал, как Мориа уверенно идет по вьющейся вверх тропинке. Он ожидал, чтo эта девушка будет горевать по поводу своей жестокой судьбы, однако на ее лице не было заметно и тени разочарования. Она держала себя на удивление независимо. С восхищенной улыбкой Чанос двинулся следом.

С каждой минутой Чанос все яснее понимал, почему Белый Призрак оказался столь очарован этой золотоволосой красавицей. Мориа не только являлась воплощением красоты, в ней проглядывал неустрашимый, несгибаемый дух, и это сочетание покоряло. Чаносу пришлось напоминать себе, что он обещал Белому Призраку только проследить, чтобы с его нимфой ничего не случилось.

– Собираешься поохотиться на апачей? – спросил Клайд Финнигэн важно расхаживающего по салуну подполковника Беркхарта.

Каждый раз, появляясь в Санта-Рите, Клайд знал, что сможет увидеть однорукого подполковника в каком-нибудь из салунов или баров – если только тот не отправился в бордель или в горы на очередную вылазку против апачей. Клайду с его жизненной философией «живи сам и давай жить другим» очень не нравился этот кровожадный солдафон, огнем и мечом наводивший свой жестокий порядок на юге Нью-Мексико и Аризоны.

– Что-то вроде этого. – Беркхарт опустился на стул, держа в руках бутылку виски. Клайд взял свою кружку, чтобы пересесть за стол Беркхарта. Из-за виски, которое он влил в себя за последние годы, его нос никогда не терял красного оттенка.

– Похоже, по пути ты хочешь найти и Белого Призрака?

Подняв рыжую голову, Беркхарт пробуравил Клайда настороженным взглядом.

– Сейчас в горах появился еще один дух – Ангел Ветра. Смотри, как бы не нарваться на неприятности. – Сидевший за соседним столом Питер Ибсен громко засмеялся.

Лил окинул лохматого оборванного старателя таким взглядом, каким смотрят на сумасшедшего.

– Я не верю ни в ангелов, ни в призраков, – хмуро ответил он.

– Придется поверить, – усмехнулся Питер. – Клайд видел ангела своими глазами, и Мик с Кентом тоже. – Он показал пальцем на двух старателей, которые расположились за следующим столом. – Они были там, когда ангел вступил в сражение с Белым Призраком во время недавнего урагана. Ты должен был слышать, как эти твари ревели друг на друга.

«Жизнь в горах в течение многих месяцев не лучшим образом влияет на мозги», – подумал Лил.

– Если я увижу вашего ангела, то передам ему привет от вас, – презрительно фыркнул он, поднося ко рту стакан с виски.

– Ты обязательно его встретишь, – убежденно произнес Клайд. – Его нельзя ни с кем перепутать. У него золотистые волосы, а глаза голубые, как небо. Ангела зовут Мориа. Никого красивее в своей жизни я не встречал.

Лил, который уже залил виски в горло, поперхнулся и закашлялся. Клайд начал колотить его по спине, но прошло не меньше минуты, прежде чем однорукий подполковник восстановил дыхание.

– И во что же был одет этот ангел? – сдавленным голосом спросил Беркхарт.

– Ты имеешь в виду – не считая крыльев и нимба? – насмешливо уточнил Клайд.

– Да, помимо этого, – нетерпеливо произнес Лил.

– Синее платье из миткаля. Зато когда Мик и Кент увидели ангела в горах, на нем уже было белое одеяние.

– Где точно его видели? – Подполковник даже задрожал от нетерпения.

– На озере Ангела, отсюда – прямо на север, – сообщил Клайд. – Мы решили назвать так это озеро, потому что ангел появился именно там. С тех пор он, конечно, мог улететь куда угодно.

Но Лил уже не слушал старателя. Поскольку ему и его людям не удалось найти тело пропавшей из каравана красавицы, возможно, она смогла сбежать от похитивших ее индейцев. Эти тупые земляные черви где-то ее увидели и нашли объяснение ее появлению сообразно своим умственным способностям. Но теперь он положит конец мифу не только о Белом Призраке, но и об этом Ангеле Ветра. Он обязательно разыщет девушку и отплатит ей за все то унижение, которое испытал по ее милости. Во второй раз она уже не ударит его коленом. Он разложит этого ангела прямо на земле и всласть насладится его неземным телом!

А после этого пусть она и впрямь станет бесплотным духом. Лил ценил лишь свою жизнь, к жизням же других он был совершенно равнодушен. Индейцам он желал смерти, поскольку пять лет назад, когда его дядя вместе со своим сыном отправились на охоту за скальпами, индейцы убили обоих. И Лил не собирался успокаиваться, пока последний из индейцев не отправится в ад – прямо к чертям на сковородку!

– Так когда ты планируешь свое нападение? – оторвал Беркхарта от размышлений голос Клайда.

– Я не нападаю, я защищаюсь, – важно поправил старателя Лил.

– Да, правильно, – фыркнул Клайд. – И когда ты собираешься на свою следующую защиту, подполковник? Я хочу это знать, чтобы не совать носа в горы в это время. Вдруг твои солдаты перепутают меня с кем-нибудь из индейцев.

– Я поведу свой полк в горы в конце следующего месяца, – объявил Лил. – Апачи доставляют нам все больше проблем.

Клайд подумал, что главная проблема, которая действительно стоит перед Беркхартом, – как оправдать истребление индейцев.

Лил опрокинул в горло еще один стакан, затем мрачно уставился на своих соседей по столу.

– Когда вы искали золото, то, может, заметили каких-нибудь апачей, нарушивших границы резервации?

Клайд отрицательно покачал головой:

– Нет. Апачи не беспокоят меня, а я не беспокою их. Лично мне они не доставляют никаких проблем. Думаю, в этих горах единственный, кого тебе стоит опасаться, – это Белый Призрак.

Стиснув зубы, Лил стремительно поднялся из-за стола. Он вовсе не собирался слушать поучения обряженного в лохмотья крота. Пусть все эти землеройки обвиняют его в жестокости, если хотят. Но подполковника всерьез беспокоило, что ему скоро предстоит объясняться перед судом. И потому расправиться с апачами и с Белым Призраком надо было как можно быстрее – раз и навсегда. Когда он предстанет перед военным трибуналом, обвинять его будет некому!

Выпрямившись и расправив плечи, Беркхарт направился к двери, намереваясь посетить все салуны городка, чтобы расспросить об апачах, которых могли видеть старатели, а заодно и об ангелах. Когда он скрылся за дверью, сидевший в самом углу человек опустил на стол стакан с виски и задумчиво нахмурил брови.

Облаченный в серапе, Девлин осторожно оглядел салун из-под широкополого сомбреро. Итак, Беркхарт снова желает помериться силами с апачами. Ну что ж, когда этот бравый вояка поднимется в горы, он будет немало удивлен встрече. Наконец Белый Призрак получит возможность расплатиться за все.

С этой мыслью Девлин поднялся из-за стола, чтобы последовать за одноруким подполковником в очередное питейное заведение, – а их было немало на улицах Санта-Рита-дель-Кобре. Девлин не собирался покидать город раньше, чем сможет узнать о планах Беркхарта как можно больше.

– Я думал, ты собираешься ехать в Калифорнию, – удивленно заметил Вэнс, оборачиваясь к Руби.

– Я устала трястись в фургоне по этой пыльной дороге, – угрюмо ответила Руби, поправляя на голове приобретенную в Тусоне дорогую шляпу с большим пером. – Посмотри вокруг, Вэнс.

Она подняла руку, показывая на освещенные ярким солнцем дома и красивую высокую башню с часами. Караван сделал остановку в этом городе, чтобы пополнить запасы продовольствия. Когда Руби выбралась из фургона на улицу, она была просто очарована увиденным.

– Здесь с полдюжины компаний, которые занимаются золотодобычей, и население города быстро растет. В нем есть конная полиция, а неподалеку, в Форт-Лу-элле, стоят войска, которые могут защитить граждан в случае нападения индейцев. И здесь есть еженедельная газета – единственная во всей округе. Кстати, владелец магазина одежды уже предложил мне продать свой бизнес за цену, которую мы вполне можем себе позволить. Его жена умерла прошлой зимой, и он решил вернуться в Колорадо, поближе к сыну.

Тут Руби показала пальцем на мастерскую кузнеца, где на двери висело объявление о найме на работу.

– Пока я управляюсь с магазином, ты можешь работать в кузнице. Это очень выгодное дело – подковывать лошадей и ремонтировать почтовые дилижансы и фургоны, идущие на запад. Поскольку эта местность просто набита золотом и серебром, мы можем разбогатеть так, как и не мечтали.

Укрепило Руби в решении остановиться в этом городе и то, что путешественники из каравана постоянно донимали ее расспросами об исчезнувшей падчерице. Она сочла за лучшее расстаться с назойливыми попутчиками, а заодно выяснить, нашли тело Мориа или нет. Никто в Тусоне не мог знать, что у Тэтчеров когда-то была приемная дочь. Приглянулось Руби и местное общество, с мексиканских времен сохранившее блеск и пышность. В конце концов, если золото есть и в Нью-Мексико, зачем нужно ехать за богатством в Калифорнию?

– Ну, дорогая, раз ты уверена, что так надо сделать... – вздохнул Вэнс, плетясь за Руби.

– Уверена, – твердо произнесла Руби, слегка подталкивая мужа к мастерской кузнеца, – найди себе работу в кузнице, а я сделаю все необходимое, чтобы приобрести магазин. С моим знанием моды мы скоро станем очень богаты!

Вэнс лишь послушно кивнул, как он это делал всегда, когда получал распоряжения жены.

Руби с довольной улыбкой направилась к магазину, уже рисуя в голове картину грядущего благополучия. Как только удалось избавиться от Мориа, все стало для нее возможным. Прибрать к рукам наследство падчерицы оказалось не так уж сложно. Скоро Мориа станет не больше чем неприятным воспоминанием. И теперь Руби уже никогда не придется, глядя в очаровательное лицо юной Мориа, скорбеть о собственной увядшей красе. Навсегда покончено и с ехидными замечаниями приемной дочери. Если Руби и Вэнс останутся в Тусоне, никто больше не будет задавать им лишних вопросов. Откровенно говоря, Руби надоело постоянно изображать скорбь по случаю потери падчерицы.

Глава 11

Компания Чаноса понравилась Мориа намного больше, чем она ожидала. Когда они миновали долину, пройдя мимо высоких каменных колонн и могучих плит, апачи подвел Мориа к Алтарю Солнца, чтобы представить Старцу Гор. Девушке оставалось только пожалеть, что она не может увидеть, как выглядит это мифическое существо. Чанос охотно отвечал на многочисленные вопросы, которые задавала ему Мориа. Она в подробностях узнала о противоборстве апачей с Лилом Беркхартом и другими жаждущими крови офицерами его полка, которые, нарушив заключенные соглашения, вынудили индейцев ступить на тропу войны. Хотя Мориа была уверена, что жестокость в этой войне проявляют обе стороны, у нее создалось впечатление, что апачи только отвечают на вероломство белых.

Чанос рассказал ей, что четыре года назад апачей обвинили в смерти одного молодого парня и вскоре после этого у них произошла стычка с кавалерийским отрядом. Тогда перестрелку удалось остановить, однако несколько человек с обеих сторон были убиты.

С того дня между белыми и индейцами возникла нескончаемая вражда. Мангас Колорадас попытался договориться о заключении мира, однако он был взят в плен, подвергнут пыткам и обезглавлен. Это нарушило хрупкий мир между белыми и индейцами. Вскоре в этих местах появился Лил Беркхарт, чья жестокость только подлила масла в огонь разгоревшегося конфликта.

Чанос полагал, что минует немало лун, прежде чем белые и апачи придут к взаимопониманию. Он боялся, что до того времени горы могут увидеть еще немало крови.

– А как случилось, что Белый Призрак встал на вашу сторону? – словно невзначай спросила Мориа.

Лоб апачи прорезала жесткая складка.

– Разве он этого не рассказывал?

После того как Чанос поведал ей немало примеров вероломства белых, Мориа не решилась притвориться ничего не знающей.

– Кое-что я слышала урывками от старателей Санта-Риты, но Девлин не посвящал меня в подробности. Он полагает, что чем меньше я знаю об этом, тем лучше. У меня и самой были проблемы с Беркхартом. Если Белый Призрак считает, что я способна предать его этому мерзкому животному, он плохо думает обо мне.

Помолчав несколько мгновений, Чанос решил, что может рассказать Мориа все. Никаких оснований считать, что ей нельзя доверять, у него не было. Апачи всегда говорили начистоту. Ложь и лицемерие – это свойство белых людей.

– Много лун тому назад, когда наши далекие предки уже жили в этих краях, белых людей здесь не было. Первым белым стал Сайрус Грэнджер. Это был дед Девлина. Он был смелым и отважным человеком. Сайрус Грэнджер не боялся приходить в селения апачей. Он договорился с нашими вождями об основании торгового поста неподалеку от Тусона для того, чтобы выменивать у индейцев зверей и шкуры на различные товары. Вождь нашего племени разрешил Грэнджеру жить на землях апачей. Он дал ему в аренду землю, на которой Грэнджер мог выращивать скот и зерно. В трудные годы, когда на апачей обрушивался голод, Грэнджер дарил им часть своего урожая.

Мориа чрезвычайно заинтересовал рассказ Чаноса о торговле индейцев с Грэнджером.

– Даже когда позднее апачам пришлось столкнуться с белыми и те начали захватывать их земли, они по-прежнему продолжали поддерживать с Грэнджерами хорошие отношения. Как-то раз к Девлину пришел подполковник Беркхарт с просьбой привести его кавалерийский отряд к индейцам для мирных переговоров, – продолжил Чанос. – Однако он обманул Грэнджера. Когда Девлин привел солдат к индейскому лагерю, Беркхарт приказал открыть огонь. Тогда Девлин бросился на него с ножом. – Чанос на несколько мгновений замолчал, словно заново переживая все происшедшее. Затем он заговорил снова: – Это Девлин лишил Беркхарта руки. Он бы вырезал черное сердце негодяя, если бы другие солдаты не начали по нему стрелять.

По коже Мориа пробежала дрожь, когда она попыталась представить себе эту сцену. Наконец-то ей стало понятно, отчего Белый Призрак ненавидит Беркхарта столь сильно.

– Мой кровный брат был очень серьезно ранен, но мы смогли унести его в горы, и позднее мне удалось его вылечить. Именно после этих событий и появилась легенда о Белом Призраке. Эта легенда – одна из тех, которые внушают надежду нашему народу в его нелегкой борьбе. Белый Призрак поклялся отомстить Беркхарту за его вероломство и за всех погибших. Его брат и сестра тоже дали клятву в том, что Беркхарт поплатится за все свои злодеяния.

– Но разве можно убивать солдат? – удивленно воскликнула Мориа. – Это приведет лишь к новой войне против апачей.

– Белый Призрак никого не убивает. К тому же он тщательно следит за тем, чтобы во всех его действиях не обвиняли индейцев. Белый Призрак похищает лошадей и припасы, чтобы затруднить боевые действия против апачей. Мой кровный брат хочет, чтобы, когда Беркхарт встретит свой конец, он пал только от его руки.

Теперь Мориа поняла, почему Девлин следил за отрядом Беркхарта. Он прекрасно знал, что Беркхарт может использовать малейший повод, чтобы начать новые нападения. Без тщательной подготовки или по неосторожности Девлин мог бы спровоцировать полномасштабную войну белых с апачами, а этого он не хотел.

Тут Мориа услышала, как в чашку льется какая-то жидкость, и удивленно подняла брови. Когда Чанос вручил ей чашку, она поднесла напиток к носу. Запах показался ей очень ароматным.

– Что это? – спросила она, не решаясь сделать глоток.

– Тисвин, – сообщил ей Чанос. – Его мы делаем из зерна.

Мориа продолжала колебаться. Глядя на нее, Чанос улыбнулся. Ему доставляло удовольствие смотреть на эту очаровательную молодую женщину, в чьем обществе последние несколько дней пролетели для него почти незаметно.

– Тисвин – это напиток, похожий вкусом на виски. Его апачи изготовляют для разного рода праздников. Проросшее зерно замачивается на ночь и укладывается в длинную яму и укрывается сверху травой. Затем его начинают помешивать – утром, в полдень и вечером, и делают это на протяжении десяти суток. После этого толкут, варят полдня, затем процеживают, и, когда жидкость перестает пузыриться... – Чанос с удовольствием сделал большой глоток, – мы его пьем. Для начала хотя бы попробуй, прежде чем отвергать.

Мориа сделала осторожный глоток и тут же разинула рот – проскочив по горлу, алкоголь словно огнем обжег все внутренности. Чанос поспешил похлопать Мориа по спине, посмеиваясь над ошеломленным выражением ее лица.

– Этот напиток намного крепче, чем те, что я пробовала раньше, – смогла она наконец выговорить.

– Второй и третий глоток пойдут намного легче, – уверил девушку Чанос.

И он оказался прав. Мориа не могла определить – то ли ее язык потерял чувствительность, то ли она просто притерпелась к обжигающему вкусу напитка, но со вторым глотком он ей показался совершенно другим, и, осушив чашку, она попросила налить ей еще. Чаноса позабавило, как расслабленно и умиротворенно Мориа откинулась на стену пещеры. Какой восхитительной была она в эту минуту! И до чего соблазнительной!

Пожурив себя за мысли, которых не должно было быть у него в голове, Чанос повернулся к котелку, в котором варилось его лечебное снадобье.

– А это лекарство я готовлю специально для твоих глаз, – произнес Чанос, сливая из котелка воду, чтобы в нем осталась одна гуща. Достав из висящей у него на боку кожаной сумки сухие растения и порошок в специальном мешочке, он начал смешивать все это с гущей.

– Это просто потеря времени, – проговорила Мориа, поднося к губам следующую чашку тисвина. – Я так и буду видеть одну черноту с серебряной точкой.

– Мое средство тебя вылечит. В нем есть магический порошок, – убежденно произнес Чанос. – Мой народ использует его еще с тех времен, как Усен спустил нас на землю.

Хотя Мориа и отнеслась к словам Чаноса скептически, она все же позволила ему покрыть ее веки клейкой пастой. И тут же сморщилась – лекарство имело приторный запах.

– Пахнет ужасно.

– Выпей еще немного, – предложил Чанос. – И ты вообще перестанешь ощущать запахи.

Он оказался прав. Тисвин совершенно лишил ее нос способности различать запахи, точно так же как язык – различать вкус. Прошло всего несколько минут, и Мориа уже заливалась беззаботным смехом, забыв и про то, что она слепа, и про отвратительный запах лекарства, и вообще про все на свете.

Чувствуя удивительную легкость, она провела пальцем по мускулистой руке Чаноса.

– Я хотела бы знать, как ты выглядишь, – произнесла она с глуповатой улыбкой.

Улыбка на лице Чаноса выглядела не намного умнее, поскольку он тоже выпил изрядную порцию тисвина. Но индеец оставался неподвижным, когда Мориа вела пальцем по его голове, вдоль угловатых линий его лица, по квадратному подбородку и орлиному носу.

– Наверное, ты очень красив. У тебя резкие, мужественные черты, – произнесла девушка заплетающимся языком. С густых черных волос апачи пальцы Мориа скользнули на его грудь, чтобы измерить ее ширину, и тут Мориа с удивлением обнаружила, что индеец так же мускулист, как и Девлин. Эти двое были удивительно похожими, и в то же время у них были поразительно разные характеры. Девлин никогда не сообщал ей ничего больше, чем это было необходимо. Чанос же с ней открыт и откровенен.

Руки были единственным для Мориа средством, позволяющим определить черты Чаноса, но от прикосновения ее пальцев к его груди Чанос почувствовал стремительно растущее желание. В его затуманенной парами тисвина голове начали появляться сцены одна соблазнительнее другой.

Когда ладонь Мориа задержалась на бороздке, лежащей между бровями Чаноса, он понял, что справляться с обязанностью стража этой красавицы больше не в состоянии. Он был всего лишь мужчиной, а любой мужчина способен контролировать себя лишь до определенного предела.

Жена Чаноса погибла три года назад, когда на индейский лагерь совершили нападение мексиканские охотники за скальпами. С того времени Чанос жил один, и сейчас, чувствуя прикосновение к своей коже женской руки, он испытывал искушение пойти навстречу своим долго не утоляемым желаниям.

Пока Мориа, закончив исследование, пыталась представить себе, как может выглядеть этот могучий апачи, его мозолистые пальцы бережно прошлись по ее щеке и застыли на пухлых губах. Мориа замерла, подумав, что ее прикосновения к груди Чаноса могли быть расценены им как побуждение к действию. Она всего лишь хотела знать, как выглядит индеец, чтобы иметь возможность сравнить его с Девлином. Похоже, апачи понял ее совсем иначе.

Тисвин настолько замедлил реакцию Мориа, что при прикосновении губ Чаноса она не сразу отпрянула, и эти губы успели совершить свое магическое действие, послав волну тепла в ее тело. Тут же она вспомнила Девлина – именно он рождал в ней подобные ощущения. С этого мгновения Мориа перестала воспринимать сидящего с ней рядом как чужого – для ее затуманенной тисвином головы этот человек стал Девлином; и это Девлин начал разжигать в ней страсть.

С губ Чаноса сорвался стон: он обхватил Мориа, чтобы притянуть к себе. Ее податливое тело трепетало под его ладонями, ее мягкие губы стремительно разжигали его желание. Индеец забыл о Белом Призраке, о Беркхарте и обо всем остальном.

Девлин замер на месте, с изумлением глядя внутрь пещеры, освещаемой лишь неярким, отбрасывающим причудливые тени на стены светом костра.

Он очень спешил, возвращаясь из Санта-Риты. Ему не терпелось снова увидеть полные света лучистые голубые глаза и блестящие на солнце золотистые волосы. Было похоже на то, что Мориа к их расставанию отнеслась совсем по-другому – иначе как расценить то, чем она и Чанос занимались сейчас в пещере.

Проклятие! Напрасно все эти дни он всячески старался себя уверить, что ему нечего бояться и что Чанос сумеет сохранить должную дистанцию. Девлин считал, что может доверить Чаносу даже свою жизнь, которую тот спас год назад своими травами. Однако доверить свою будущую жену этому знахарю, как оказалось, было непростительной ошибкой.

А Мориа! Девлин с силой стиснул зубы. Если бы она сама не желала попасть в объятия Чаноса, она вполне могла бы из них освободиться. Но по ее лицу было совсем не заметно, чтобы его ласки были ей неприятны. Какое поразительное непостоянство! Она отвергала мужские притязания на протяжении нескольких лет, а теперь вдруг начала оказывать свою благосклонность каждому встречному мужчине.

Несколько мгновений Девлин стоял неподвижно у входа в пещеру, не в силах сделать шаг вперед и чувствуя, как в нем растет гнев. Первой его мыслью было схватить Чаноса и разорвать его пополам. Потом он может поступить таким же образом и с Мориа. Следом в голову Девлина пришло другое желание – схватить самый большой валун и швырнуть его как можно дальше, чтобы справиться со своим гневом. Но, глядя на прекрасные черты Мориа, Девлину больше всего хотелось взять ее в объятия и начать целовать страстно, буйно, не помня себя, с такой силой, чтобы навсегда стереть из памяти Мориа воспоминания о том, что ее целовал кто-то еще.

Все же из нескольких боровшихся в нем желаний верх одержал гнев. Белый Призрак считал Чаноса преданным человеком и доверял ему. Но индейца было трудно винить – он сразу честно сказал, что искушение слишком велико. Противиться магнетическому притяжению Мориа и в самом деле было просто невозможно! Но как могла Мориа, его будущая жена, оказаться в объятиях индейца? Если бы она чувствовала что-нибудь к Девлину, она сейчас должна была сопротивляться.

– Мориа! – разнесся по пещере звучный голос Девлина.

Поскольку Чанос и Мориа приняли к этому моменту внутрь слишком большое количество тисвина, они оба отреагировали не сразу. Когда Чанос наконец оторвался от губ Мориа, чтобы оглянуться через плечо, на его лице не было заметно ни капли раскаяния. От этого Девлин совсем лишился рассудка. К тому же его выводили из себя и легкомысленная улыбка на губах Мориа, и какая-то непонятная паста, покрывающая ее глаза. Когда обычно проворный индеец медленно поднялся на нетвердых ногах, Девлин понял, что Чанос перебрал спиртного и говорить ему что-либо сейчас совершенно бесполезно. Бросив быстрый взгляд на Мориа, Девлин убедился, что индеец угощался не в одиночестве. Черт бы побрал их обоих! Он отправился на выполнение столь опасного дела, а эти двое...

Девлин не стал долго раздумывать, чем эта пара занималась в те несколько дней, пока он отсутствовал. Положение, в котором он их застал, свидетельствовало об этом достаточно красноречиво.

Как бы Чанос ни был пьян, он разглядел угрожающий блеск в глазах Белого Призрака. Расправив плечи и подняв голову, апачи направился к выходу из пещеры – чтобы их мужской разговор не услышала Мориа. Хотя не было похоже, что она вообще способна что-то слышать – по крайней мере ей не удавались даже попытки сесть прямо и принять независимый вид, как она делала это всегда.

Как только Чанос выбрался из пещеры, Девлин последовал за ним.

– Я предупреждал тебя. – Эти слова Чанос произнес на языке апачей.

– А я так тебе доверял! – Девлин пристально глядел в помутневшие глаза индейского знахаря.

– Все, что я сделал, – это поцеловал ее несколько раз, – заплетающимся языком запротестовал Чанос.

– Всего лишь! – прошипел Девлин сквозь зубы.

По лицу индейца не было заметно, чтобы он особо раскаивался, и Девлина снова охватил гнев.

– Если бы я не появился, ты бы этим и ограничился? Ты бы вспомнил о том, что перед тобой – будущая жена твоего кровного брата? – со злостью выдохнул он.

– Тебе не следовало оставлять ее со мной, – возразил Чанос. – Я – твой брат, но я всего лишь человек, а не камень. Это удивительная женщина, и ты это знаешь лучше, чем кто-то другой.

Девлину трудно было что-либо возразить, но он отнюдь не успокоился.

– Мне ясно одно: я не могу доверять тебе, когда мы будем готовиться к нападению Беркхарта. Черт побери, теперь оказывается, что я не могу доверять и ей!

Было видно, что от свежего ветра из головы Чаноса быстро улетучивается хмель.

– Так этот палач снова собирается в поход... – Это был не вопрос. Это было утверждение.

– Как только начнет расти новая луна, – подтвердил Девлин, все еще не в силах справиться с гневом. – Как я хочу, чтобы правление этого мясника в стране апачей наконец закончилось... И чтобы ты перестал пялиться на мою невесту и помог мне подготовить конец Беркхарта!

Индеец невольно бросил взгляд в сторону пещеры. Он не чувствовал никакого раскаяния по поводу того, что держал эту красавицу в своих объятиях. С самого начала апачи был с Девлином совершенно честен. Мориа вызывала в нем желание, и он откровенно сказал об этом Белому Призраку. Но Чанос был достаточно умен, чтобы понимать – уступчивость Мориа была вызвана хмелем, и ни на какое ответное чувство он рассчитывать не мог.

– Ее не за что винить, – буркнул Чанос.

– Как это благородно с твоей стороны, – хмуро усмехнулся Девлин. – Когда я вас увидел, то не заметил на ее лице и тени неудовольствия.

Губы Чаноса расплылись в улыбке.

– Это потому, что я умею производить впечатление. Белый Призрак – не единственный, кто обладает магической силой. – Он оглянулся на Мориа, и улыбка медленно сошла с его губ.

Мориа выглядела в этот момент смешной и жалкой.

– Женщина с волосами цвета солнца и глазами, подобными ясному небу, никогда не останется одна, – заметил Чанос. – Если ты ее покинешь, рядом немедленно окажется кто-нибудь другой. Как только ты ее обругаешь, сразу найдутся любители ее утешить. Не забывай об этом, друг.

Сказав это, Чанос повернулся, чтобы удалиться, но резкий голос Девлина заставил его замереть на месте.

– Я отведу ее к себе домой, – произнес Девлин. – Там она будет в безопасности, пока наш поединок с Беркхартом не закончится.

Чанос бросил взгляд на девушку, которая тем временем безуспешно пыталась подняться на ноги. Слепота и хорошая порция тисвина делали эту задачу грудновыполнимой. Мориа не могла видеть землю, и потому ей было трудно сохранить равновесие.

– Скажи своей красавице «до свидания» от моего имени, Белый Призрак. Скажи, что я... – заметив, что Девлин насупил брови, Чанос замолчал. – Ничего не говори. Может быть, если ты окажешься неосторожен, я скажу ей это сам.

Произнеся эту малопонятную сентенцию, которая снова наполнила сердце Девлина подозрениями, Чанос бросил на Мориа взгляд, полный восхищения и тоски.

В прошлом Девлину никогда не грозили соперничеством. Столь откровенный вызов он получил впервые, и это не было шуткой. Очевидно, Мориа знахарь тоже чем-то привлекал.

Сжав кулаки, Девлин с трудом сдержал гнев. Ему нестерпимо хотелось тряхнуть Мориа с такой силой, чтобы она немедленно протрезвела. Но если он даст выход своему раздражению, Чанос и впрямь поспешит ее утешить.

– Иди смой с лица это вонючее варево. – Грубо схватив девушку за руку, Девлин потащил ее из пещеры.

– Чанос считает, что его средство поможет вернуть зрение, – заплетающимся языком возразила Мориа. Она еще находилась под воздействием тисвина и была не в состоянии понять, что Девлин на нее сердит.

– Чанос считает, – с иронией повторил Девлин. – Великий знахарь Чанос! – Он презрительно фыркнул. – Ты говоришь о нем, как о настоящем враче.

Эти злые слова заставили Мориа нахмуриться.

– Ты не хочешь больше меня видеть, Девлин? – медленно произнесла она.

– Хватит задавать глупые вопросы.

Девлин повернулся столь быстро, что Мориа налетела на него, ударив головой в грудь. Поскольку она потеряла при этом равновесие, то Девлин схватил ее, с силой прижав к своей груди. В нем в эту секунду боролись самые противоречивые желания. Он готов был подвесить Мориа над тлеющими углями, чтобы подвергнуть ее мучительной пытке за измену с Чаносом, и вместе с тем бронзовый гигант хотел доказать своевольной красавице, что Чанос не в состоянии с ним сравниться. Поразмыслив долю секунды, Девлин решил пойти по второму пути. Эта золотоволосая нимфа стала лучом света в его тяжелой, полной испытаний жизни. К тому же он успел к ней привязаться и сейчас не представлял, как сможет остаться один.

– Ты хотя бы скучала по мне, негодяйка? – произнес Девлин, стараясь говорить как можно мягче.

Когда он тронул ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза, Мориа показалось, будто она тает в его руках. Да, Чанос был очень обходителен и нежен, но не им было занято ее сердце. Только присутствие Девлина способно озарить ее радостью, только он один способен разжечь в ней безумные желания.

Ее руки обвили его шею, пальцы скользнули в волнистые волосы, а тело само выгнулось навстречу Девлину. Мориа в эту минуту могла поклясться, что видит искры в той темноте, которая застилала ее глаза. Она даже могла различить какую-то нежную мелодию, издалека доносящуюся до них.

Именно в этих руках она хотела быть, хотя и уступила магии поцелуев Чаноса. Именно разница между тем, как отозвалось ее тело на поцелуи индейца и на это простое прикосновение Девлина, не оставляла в ней никакого сомнения, что она испытывает страсть к стоящему перед ней таинственному человеку. Его близость словно зажигала ее огнем. Он снова заставил ее поверить в счастье, хотя ей приходилось напоминать себе, что оно может длиться очень недолго.

Впрочем, что вообще может длиться долго? Как ветер меняет свое направление, так меняется и жизнь, становясь то лучше, то хуже. И потому надо стараться не упустить те редкие минуты радости, которые дарит судьба. Она останется с Девлином, пока тот будет продолжать испытывать к ней физическое влечение – до момента, когда он насытится сознанием своей победы и начнет искать новый объект для завоевания.

Стоя на краю утеса, Чанос глядел, как Девлин обнимает Мориа. Когда он увидел, что она позволяет Девлину намного больше, чем позволяла ему, его сердце кольнуло болью. Было похоже на то, что Белый Призрак выиграл сражение за благосклонность золотоволосой девушки. Полный горестных мыслей, Чанос заставил себя отвести взгляд и неслышно скользнул в расщелину среди скал.

– Я невероятно скучала по тебе, – призналась Мориа. Ее дыхание было прерывистым от страсти и от тисвина.

В нем вдруг заговорила гордость.

– Тогда почему ты позволила Чаносу целовать себя? – укоризненно спросил Девлин. – Только не говори мне, что, поскольку ты слепа, то не разобрала, где я, а где он.

Неужели он ее ревнует? Мориа хотелось бы на это надеяться. Она не желала, чтобы Девлин считал, что ее благосклонность ему гарантирована.

– Сколько, ты говорил, у тебя было женщин до того, как ты встретил меня? – ответила она вопросом на вопрос.

Девлин натянуто улыбнулся, ругая про себя и свой несдержанный язык, и свою уязвленную гордость.

– Мне не нравится, когда я вижу, что тебя целует другой человек, – произнес он, стирая с ее глаз лечебную мазь.

– Если бы ты был слеп так же, как я, тебе бы не пришлось этого видеть, – дерзко выпалила она и тут же внезапно икнула. – Извини.

Несмотря на свое мрачное настроение, Девлин рассмеялся. Мориа выглядела очень забавной, когда в ее голове бродил хмель. Да и как можно было сердиться, глядя на ее глуповатую улыбку и перепачканное лечебным снадобьем лицо!

– Ты неисправима, – произнес он.

– Что ж, хоть этим я могу гордиться, – невесело ответила Мориа.

Взяв девушку за руку, Девлин повел ее вниз по склону к ручью. Мориа поддалась неохотно – в эту минуту единственное, чего она хотела, – это повалиться на землю и заснуть.

Как только Девлин намочил кусок материи и вытер лечебное снадобье с ее лица, Мориа немедленно растянулась на земле рядом с ручьем.

– Что за таинственные дела были у тебя в Санта-Рите? – поинтересовалась она.

– Главное из дел я еще не выполнил. Мне это только предстоит. Но для этого мне придется отвести тебя на ранчо. Мы отправляемся на рассвете.

– Ты отправляешься. Я остаюсь здесь, – твердо произнесла Мориа.

– Тебе будет безопаснее в моем доме.

Сев на землю рядом с девушкой, Девлин заметил упрямое выражение на ее лице.

– Я никуда не пойду. Я остаюсь в горах, – снова повторила она.

Девлин с досады стукнул кулаком по оказавшемуся рядом валуну:

– Боже милосердный, женщина, готов биться об заклад, что ты споришь со мной только потому, что тебе хочется противоречить! Если я приказываю тебе остановиться, ты заявляешь, что хочешь идти. Если я приказываю идти, ты останавливаешься – лишь бы сделать все наперекор.

– Думаю, тебе просто нужно не приказывать мне, а просить, – с легкой усмешкой ответила Мориа.

Девлин устало вздохнул:

– Хорошо. Тогда не будете ли вы так любезны оказать мне большую милость и остаться на моем ранчо до того, как я вернусь?

Лицо Мориа просветлело от улыбки. Протянув руку, она попыталась коснуться гиганта кончиками пальцев.

– Я буду так любезна и окажу вам эту милость. Но вы будете должны мне за это дорого заплатить, о Белый Призрак, великий мудрец и мститель за всех несправедливо обиженных. А также самый похотливый блудник в этих горах. И тогда я сделаю все, что вы захотите.

Простого прикосновения пальцев Мориа к его губам оказалось достаточно, чтобы по всему телу Девлина прокатилась теплая волна.

– Назови свою цену, – произнес Девлин; его голос дрогнул.

Она обвила руками его шею и притянула к себе.

– Думаю, твое тело будет достаточной ценой.

Девлина словно одурманило. В его памяти тут же со всей ясностью вспыхнуло воспоминание о том, с какой страстностью отвечало ее тело на его ласки в ночь перед его путешествием в Санта-Риту, и о переживаниях во время мучительных ночей, которые ему пришлось провести без нее. Он снова почувствовал прилив желания. Да, она была с Чаносом, но своими поцелуями он сотрет из памяти Мориа все воспоминания о прикосновениях этого знахаря, так что она будет помнить лишь его одного...

Однако Мориа и так знала, что любить она может лишь этого гиганта со светло-карими глазами и черными как смоль волнистыми волосами. Когда его тело накрыло ее, в ней немедленно поднялся целый вихрь восхитительнейших ощущений. В его отсутствие Мориа скучала по Девлину гораздо больше, чем он мог предположить. Самым чудесным было воспоминание о той ночи, когда они столь обезумели от страсти, что, исчерпав все силы, долго лежали неподвижно, не в состоянии пошевелиться.

Ее губы встретились с его губами, и Мориа коснулась рукой широкой груди Девлина. В который раз она удивилась, какими литыми были его мышцы. Девушке захотелось заново исследовать каждый дюйм его могучего тела, зажечь своей лаской каждый участок его кожи, чтобы Девлин стал желать ее столь же сильно, как жаждала его она.

Подобно изголодавшемуся зверю, набрасывающемуся на долгожданную пищу, Девлин с жадностью сжал золотоволосую красавицу в своих объятиях. Надо было провести несколько дней без Мориа и увидеть ее в руках Чаноса, чтобы понять, как сильно эта девушка владела его сердцем.

В то мгновение, когда он увидел ее в объятиях Чаноса, у Девлина возникла даже не ревность, а ощущение какой-то страшной безвозвратной потери. И тогда он понял, что Мориа стала значить для него не меньше, чем снедающая его жажда мести Лилу Беркхарту. Когда-то Белый Призрак намеревался использовать Мориа как приманку, чтобы заманить Беркхарта в горы. Но теперь лишь одно предположение о том, что Беркхарт будет на нее глядеть, наполняло его сердце болью. В эти мгновения Девлин мог сказать себе, что, даже если поединок с Беркхартом окончится для него смертью и его душа уйдет в вечность, ему будет чем вспомнить мимолетную земную жизнь.

Девлин начал освобождать Мориа от одежды, покрывая каждый появившийся из-под нее участок кожи жаркими поцелуями.

Когда его язык коснулся набухшего кончика ее груди, Мориа словно нырнула в пучину, которая становилась все глубже и глубже при каждом его прикосновении. Девлин полностью обнажил ее, и теперь ничто не отделяло от нее возлюбленного.

– Почему, Мориа, – услышал вдруг Девлин срывающийся с собственных губ свистящий шепот, – почему ты позволила Чаносу дотрагиваться до тебя?

– Потому что с ним мне было безопасно, – прошептала она в ответ и жадно вдохнула воздух. – Не так, как с тобой...

– А со мной? – Девлин крепче прижал Мориа к себе.

– С тобой я всегда теряю голову, но сейчас я хочу, чтобы ты разжег во мне огонь. Я безумно хочу тебя...

Слова Мориа были для Девлина подобны брошенному на сухие ветки факелу. Он сжал Мориа с такой силой, что она потеряла способность дышать. Ее тело было объято пламенем – диким, неудержимым, разгоравшимся все ярче и сильнее. Оно было горячее тысячи солнц и словно сплавляло их тела воедино, не требуя для своего горения никакой пищи, кроме восхитительных ощущений, которые испытывали они оба.

Мориа чувствовала себя совсем обезумевшей. По ее телу пробежала дрожь, и, жадно хватая ртом воздух, она начала выкрикивать имя Девлина.

В эти минуты Мориа не просто уступала страсти Девлина – в ней самой бушевало не меньшее желание. И сознание того, что он желанен, приносило Девлину еще большее удовольствие.

В голове Белого Призрака на миг вспыхнуло воспоминание о его предыдущих любовных опытах, и он поразился, насколько бедными и бесцветными они были. Девлин пришел к выводу, что Мориа притягивала его не только физически – она была для него еще и сложным, интересным, не перестающим удивлять и восхищать человеком. Ни у кого из прежних его возлюбленных он не встречал столь сильной воли и неустрашимого духа. Мориа без колебания принимала любой вызов, который бросала ей судьба, и вступала в борьбу с такими трудностями, перед которыми любая другая женщина давно отступила бы.

Девлин решил, что, когда с него будут сняты все обвинения и его поединок с Беркхартом завершится, он начнет новую жизнь с Мориа, если только сможет убедить ее остаться. Он будет относиться к ней с любовью и нежностью, которых она заслуживает. А она не будет ни в чем нуждаться и позабудет боль и унижения, которые испытала за последние десять лет. Тогда, с надеждой подумал Девлин, ее физическое влечение к нему может перейти в стойкую привязанность. Но даже если этого и не произойдет, он все равно будет продолжать ее любить и постарается доказать Мориа, что именно он тот человек, с которым она может соединить свою судьбу.

Его мысли прервались, когда пальцы Мориа коснулись шрама на его груди. Ее рука скользнула ниже, к бедру, но затем снова вернулась обратно.

Издав стон, напоминавший рычание льва, Девлин приник к мягким губам Мориа. Однако долгие часы, проведенные им в дороге, начали оказывать свое действие. Ему хотелось уснуть в объятиях Мориа, чтобы во сне они смогли продолжить то, что уже не были в состоянии делать наяву.

Мориа чувствовала себя непривычно слабой. Уютно устроившись на груди затихшего Девлина, она погрузилась в сон. Последней ее мыслью было то, что она давно не чувствовала себя так хорошо и что между нею и Девлином сегодня словно протянулись какие-то невидимые нити. Девушка и не подозревала в эту минуту, что снизошедшие на ее душу покой и безмятежность означают лишь короткое мгновение затишья, которое обычно предшествует буре...

Глава 12

Проснувшись, Мориа отстранилась от Девлина и села, радостно ощущая свежесть воздуха, тепло солнечных лучей на спине, почти неуловимые ароматы раннего утра – все то, на что совершенно не обращала внимания, когда была зрячей. Сейчас же она научилась распознавать многие звуки и запахи, которые соответствовали определенному времени суток. Ее чувства за последнее время невероятно обострились. Вместе с тем Мориа стала замечать, что в серой пелене, которая стояла перед ее глазами, появилось куда больше оттенков после того, как Чанос смазал ее глаза своим волшебным зельем.

Решив переплыть небольшое озерцо, в которое впадал сбегающий с гор ручей, Мориа направилась к нему по уже хорошо знакомой ей тропинке.

Когда девушка вошла в воду, у нее на миг перехватило дыхание от холода, но затем она решительно нырнула и быстро поплыла по водной глади.

Мориа очень не хотелось менять свое убежище на ранчо Девлина. Именно в горах в ее душе наконец настал покой и девушка уже начала понемногу забывать все свои прошлые невзгоды. Но если бы она стала противоречить Девлину, он, по-видимому, просто связал бы ее, запихнул ей в рот кляп и отвез в Тусон, хотела она этого или нет. Как Мориа ни мечтала остаться в одиночестве, ее печалила мысль, что с Дев-лином ей скоро придется расстаться навсегда. Нет ничего вечного. Этот смелый человек полон внимания к ней лишь потому, что жалеет ее из-за слепоты, и, может, еще оттого, что ревнует ее к Чаносу. Но его привязанность неизбежно должна исчезнуть, поскольку слепая женщина может быть только обузой. Мориа не сомневалась, что все хорошее мимолетно и обязательно рано или поздно кончается. Так было в ее жизни всегда. Как только она чувствовала себя вполне довольной своей судьбой, непременно происходило что-то неожиданное, и все резко менялось. С каждым разом Мориа становилась все более недоверчивой к людям и еще мрачнее смотрела на жизнь. Она признавалась себе, что испытывает сильные чувства к Девлину и их, по всей видимости, можно назвать любовью, Но Мориа уже знала, как больно терять того, кого любишь, поэтому боялась привязаться к Девлину слишком сильно. Тогда разрыв с ним ей было бы невозможно перенести.

Когда-нибудь Девлин просто привыкнет к ее физической привлекательности и ему надоест ее беспомощность. К тому же Белый Призрак не относится к числу мужчин, которые могут довольствоваться связью с одной женщиной. Если бы это было не так, он давно бы остепенился, решила Мориа. В том, что Девлин так сильно привязался к ней, виновато было его долгое одиночество. Когда рядом появилась привлекательная женщина, он просто уступил своим физическим потребностям, которые до этого сдерживал. И еще – он просто ее жалеет. Но жалость всегда кончается равнодушием. Рано или поздно необходимость заботиться о ней Девлин станет считать тяжелым бременем.

Внезапно где-то неподалеку раздался негромкий треск. Когда Мориа вспомнила, что похожий звук издают гремучие змеи, ее сердце сжалось от испуга. Остановившись в воде, Мориа напряженно прислушалась. Звук повторился снова, и на этот раз в сопровождении шипения, которое уже не оставляло никаких сомнений: рядом с озером появилась змея, и, может быть, не одна.

Мориа повернулась в обратную сторону и поплыла назад так быстро, как могла. Но почти сразу же рука Мориа ударилась об острый край выступающего из воды камня, и девушка вскрикнула, думая, что ее укусила змея.

Этот полный страха крик разбудил Девлина. Он вскочил на ноги и прищурил глаза, пытаясь разглядеть Мориа в отблесках отражавшегося от воды солнечного света. Несколько мгновений он удивленно оглядывал озеро, не понимая, что могло послужить причиной ее испуга.

Сердце гиганта заколотилось как бешеное, когда он заметил в тени скалы, рядом с кромкой берега, целый клубок переплетающихся друг с другом змей.

Девлин поспешно схватил лежащий поблизости камень, жалея, что его пистолет и ружье остались в пещере, и запустил им в самую большую черную змею, которая упрямо продолжала ползти к озеру. Потом он стал беспорядочно кидать камни в других змей, надеясь отвлечь их от Мориа.

Девушку охватил ужас. Она не могла видеть, как камни сыплются на берег, но слышала разъяренное шипение и треск, раздававшиеся со всех сторон. Мориа прекрасно понимала, какой беззащитной оказалась в эту минуту. От мысли, что даже не знает, откуда исходит угроза, Мориа почувствовала отчаяние.

У Девлина перехватило дыхание, когда он увидел, что самая большая змея уже близко подползла к Мориа. – Не двигайся! – крикнул Девлин, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно.

Не сводя глаз с узкой, поблескивающей на солнце ленты, он поднял увесистый камень и метнул его в голову ползучей гадины. От удара змея мгновенно свилась в кольцо, а затем начала судорожно биться на земле. Девлин принялся швырять в нее камень за камнем, пока она не замерла неподвижно.

Ноги сами привели Девлина к берегу реки, руки – вытащили Мориа из воды. Это произошло всего за несколько мгновений до того, когда совсем рядом, готовясь к нападению и издавая угрожающее шипение, поднялась на хвосте еще одна змея. Услышав этот звук и поняв, что змея совсем рядом, Мориа задрожала от ужаса; по ее щекам покатились слезы. Схватив девушку за руку, Девлин стремительно потащил ее прочь.

– Ты не должен был им мешать! – истерически выкрикнула Мориа, следуя за ним. – Сначала горный лев, теперь змеи! Пусть бы уж лучше все кончилось. Я ненавижу эту тьму! Оставь меня!

У Мориа было достаточно силы воли для преодоления любых трудностей – но только тогда, когда она могла видеть. Сердце Девлина дрогнуло: он заметил, каким безобразным стало ее искаженное отчаянием лицо.

– Черт побери, даже и не думай об этом, – прикрикнул гигант, тряхнув свою спутницу изо всех сил, и ее золотые волосы, взлетев вверх, упали шелковой волной на его руки. – Пока я с тобой, ты можешь ничего не бояться.

Эти слова нисколько не образумили Мориа – она совсем потеряла самообладание.

– Не кричи на меня! Я слепая, а не глухая, – ее рыдания не утихали, – и ты будешь со мной совсем недолго!

Мориа попыталась взглянуть в глаза Белого Призрака, но единственным, что она смогла увидеть, была все та же чернота с серым пятном посредине.

– Когда-нибудь, рано или поздно, ты захочешь избавиться от меня. Сейчас ты собираешься поквитаться с Беркхартом и отправляешь меня на ранчо к своей семье, чтобы я тебе не мешала. А что дальше? Что со мной будет, когда ты встретишь другую женщину? Я даже не буду знать, что это уже произошло...

– Хватит молоть вздор, – оборвал ее Девлин. – И потом, как ты узнала о моей семье и о моем деле с Беркхартом?

– Мне об этом рассказал Чанос. Он мне доверяет, в отличие от тебя. Ты ведь не станешь отрицать, что находишься со мной лишь из чувства долга или из-за того, что тебе нужно какое-нибудь развлечение на время, пока ты обдумываешь план мести и готовишь какую-нибудь ловушку Беркхарту.

– Это не так! – возмутился Девлин.

– Это так, – уверенно возразила Мориа.

Она повернулась, пытаясь уйти от него, но ее колено ударилось о выступ скалы. Вскрикнув, девушка упала, но на этот раз Девлин не поспешил прийти ей на помощь.

– Лучше бы ты догадалась поблагодарить меня за то, что я спас тебя от змеиных укусов, – иронично произнес он, наблюдая, как Мориа пытается подняться на ноги.

– Считай, что ты получил мою благодарность. – В ее голосе не прозвучало и нотки признательности.

Захватив из воды горсть мелких камней, Мориа внезапно швырнула их в Девлина, но он, без труда уклонившись, лишь улыбнулся тому, чего не знала Мориа, – в него полетели маленькие золотые самородки.

– Убирайся, оставь меня одну! И змеям, и мне хочется покоя и тишины!

Девлин обвел глазами озеро, чтобы убедиться, что змеи убрались прочь. Лишь самая большая из них неподвижно растянулась на траве. Он поднял с земли змею, и та слабо шевельнула хвостом.

– Хорошо, красавица, – с иронией произнес Девлин. – Поскольку ты закончила принимать ванну, то можешь вернуться в пещеру самостоятельно.

– Я найду ее без труда, – пообещала Мориа. – Надеюсь, в ней нет летучих мышей, таких же надоедливых, как ты.

Девлин помолчал несколько мгновений.

– Иногда я удивляюсь, почему связался с тобой. У тебя характер змеи. Вот только не понимаю, как твои подруги решились напасть на тебя.

Произнеся это, Девлин нагнулся и поднял свою одежду.

– Вот как? Ладно, я змея, – выдохнула Мориа с ребяческой мстительностью, – но это лучше, чем быть призраком! Белый Призрак – каким нелепым именем ты себя назвал! Пусть бы лучше был Розовый Слон или Зеленая Селедка!

– А ты – Ангел Ветра. Я бы назвал тебя Ведьмой Ветра. Твое настроение меняется быстрее, чем ветер меняет свое направление. Тебя можно сравнить разве что с бушующим ураганом.

– Это все равно лучше, чем быть Призраком, – парировала Мориа.

– Ну ты и женщина! – Девлин, перепрыгивая с камня на камень, вернулся на тропинку.

– Я была бы намного счастливее, – немедленно ответила Мориа, – если бы Бог перенес всех мужчин до единого на другую планету.

Когда шаги Девлина стихли, Мориа нахмурилась. Если Чанос успокаивал ее своим присутствием, то с Девлином ее характер становился неуравновешенным подобно камню на самой вершине горы. То они оба были без ума друг от друга, то яростно ссорились. Временами ей казалось, что этот человек значит для нее все на свете, а иногда она не могла подобрать для него ни одного доброго слова. Пожалуй, если бы она исчезла, Девлин вряд ли стал бы помнить о ней долго. Теперь он отвезет ее на ранчо к своим родственникам, и все его мысли займет месть.

Нужно подумать, как строить дальнейшую жизнь, решила Мориа. Выбравшись на берег, она начала искать свою одежду. Прошло несколько минут, прежде чем девушка сообразила, что одежды на месте нет. Наверняка Девлин куда-то перенес ее. И она оказалась права. Он действительно сделал это. Ей пришлось изрядно потрудиться, обшаривая землю руками, прежде чем она наткнулась на спрятанные за кустом вещи.

Пробираясь на звук потрескивающих в костре веток, Мориа задела головой о низкий свод пещеры.

– Мы все еще в гневе? – услышала она голос Девлина.

– Да, – холодно ответила Мориа, даже не повернув головы в его сторону.

– Я тоже, – мрачно сообщил Девлин, снимая мясо с огня и принимаясь резать его на куски.

Мориа опустилась рядом с огнем и, получив из рук Девлина свою порцию, попробовала мясо.

– Довольно неплохо, – проворчала она, – но этот вкус мне не знаком. Это какое-то другое мясо, чем то, которое мы обычно едим?

– Да. Это мясо гремучей змеи, – усмехнулся Девлин.

Как он и ожидал, Мориа немедленно выплюнула изо рта свой кусок.

– Тебе не следовало этого говорить! – Лицо Мориа стало красным. – Это та самая змея, которая хотела мною пообедать?

– Та самая.

Мориа недовольно скривилась, а на лице Девлина появилась зловещая ухмылка.

– Если бы змея съела тебя, ей все равно настал бы конец, поскольку ты не менее ядовита.

Ах, так он хочет продолжить ссору?

– По крайней мере меня можно оправдать за мою раздражительность. Я не могу увидеть даже свою руку, поднесенную к лицу, не говоря уж о змеином выводке, который греется на солнце рядом с ручьем...

– Он находился в тени, – уточнил Девлин.

– Где бы он ни был, мне приходится учиться жить с моей слепотой, но я не желаю зависеть от тебя или кого-то еще. Мне начинают надоедать твое общество и твои колкости, которые я слышу на каждом шагу.

– Не волнуйся, ты скоро надолго от меня избавишься. – Девлин подумал, что иногда она начинает раздражать его слишком сильно. – Как я понимаю, временная разлука пойдет нам обоим на пользу.

– Постоянная разлука была бы куда лучше, – убежденно произнесла Мориа. – Время тебя не изменит. Ты останешься таким же злым, каким и был. Кстати, это довольно подло – перенести мою одежду, чтобы мне пришлось ее искать. Только самые законченные негодяи позволяют себе шутки со слепыми. С тобой вообще невозможно иметь дело! Ты совсем не обращаешь внимания на то, что я говорю! Ты, похоже, считаешь, что знаешь ответы на все вопросы. И ты так скрытен – отказываешь любому в знании того, о чем думаешь, что чувствуешь или планируешь. Похоже, что ты всех окружающих считаешь полными дураками.

Мориа на мгновение замолчала, набирая в легкие воздух, потом продолжила:

– Чтобы ты знал – я сама хочу увидеть, как кровавое правление Лила Беркхарта в этих краях прекратится. Он жесток не только с индейцами, но и с женщинами. Если ты хочешь ему отомстить, ты вправе это сделать. А теперь мы должны расстаться. Если бы ты позволил мне взять в этом ущелье несколько золотых самородков, я смогла бы снять комнату в Тусоне и найти работу в качестве горничной отеля. Даже будучи слепой, я вполне способна заправлять кровати и наливать в тазы воду.

– Нет. – Резкий тон Девлина говорил о том, что спорить с ним бесполезно.

Мориа, однако, это не остановило.

– Я не останусь на ранчо с твоими сестрой и братом, – твердо заявила она.

– Вероятно, это Чанос рассказал тебе о моих родственниках. – Девлин был явно недоволен. – А он ничего тебе не говорил о моей бурной молодости?

– Нет. Но он и не старался что-либо от меня скрывать. Я думаю, твоя подозрительность вызвана опасениями, что тебя могут предать.

– Я не рассказываю тебе о том, что собираюсь делать, и о своем прошлом только потому, что не хочу перекладывать на тебя свои проблемы, – сказал Девлин. – Но поскольку у тебя редкая любознательность, возможно, ты все выведала у Чаноса в обмен на несколько поцелуев.

– Дурак! – вспыхнула Мориа. – Я не торгую своими поцелуями.

– Ну, в этом ты можешь меня и обманывать. Ты знаешь обо мне на удивление много, – отрывисто произнес Девлин. – По крайней мере когда я вернулся, то нашел вас с Чаносом в объятиях друг друга. – Он бросил на девушку осуждающий взгляд. – Меня не было четыре дня, и у вас было достаточно времени. – Воспоминание о том, что он увидел по возвращении, лишило Девлина остатков самообладания. – Я знаю, что ты совсем не прочь заняться подобной торговлей. Три часа назад ты согласилась отправиться на мое ранчо, если получишь в обмен мое тело.

У Мориа задрожал подбородок. Как ловко он обратил против нее ее же слова!

– У нас с Чаносом ничего не было! Единственный наш грех заключался в том, что мы выпили чересчур много тисвина, – произнесла Мориа, защищаясь, а потом перешла в атаку: – По крайней мере Чанос относился ко мне с уважением!

Светло-карие глаза Девлина вспыхнули огнем. Их обмен колкостями опять перерос в ссору. Девлин даже не мог припомнить, с чего начался их спор.

– Ты хочешь уважения? – язвительно спросил он, выливая воду на огонь. Над золой поднялся густой дым. – Человек, который только потребляет и ничего не отдает взамен, не может требовать чьего-либо уважения. Все, чего ты хочешь в жизни, – это гордо размахивать флагом своей независимости. Ты невероятно невыдержанна, ехидна и упряма и даже не слыхивала про такие слова, как компромисс, привязанность или любовь.

– Как будто ты их слышал! – парировала Мориа.

– Я не только слышал эти слова, но и знаю их смысл – он не меняется с переменой настроения. – Гулкое эхо разносило по пещере его громкий голос. – На этом я объявляю наши дебаты закрытыми. Я отведу тебя на ранчо, где ты будешь ждать меня, пока я не вернусь.

– Не надо ставить мне условий. – Мориа поднялась на ноги и направилась к выходу из пещеры. – Тебя никто не просил мне помогать. Все, что я хотела, – это получить в этих горах немножко собственной земли.

– Гляди, куда...

Не успев остановиться, Мориа задела головой о выступ скалы.

– ...ты идешь. Здесь низкий потолок, – закончил Девлин, когда было уже поздно.

– Вот видишь? От тебя совсем мало пользы, – скривилась девушка, потирая голову. – Даже об этом не смог предупредить.

Девлин тоже поднялся. Подхватив свои вещи, он догнал Мориа и взял ее за локоть, чтобы вывести на тропинку, ведущую на юго-запад, к его ранчо.

Мориа была самой непокорной женщиной из всех, которых он только знал, однако Девлин все же чувствовал, что по какой-то удивительной причине не может расстаться с ней.

Возможно, подумал Девлин, ему и в самом деле стоило на время оставить ее в одиночестве – хотя бы для того, чтобы она поняла, насколько зависит от него. Мориа сама приползет к нему, моля о прощении.

Но такого момента могло и не наступить. Мориа вряд ли способна его когда-либо полюбить; да и он в последние дни к ней значительно охладел. Слишком уж много колкостей она отпускала по его адресу. Каким же счастливым он был раньше, когда легко переходил от одной необременительной интрижки к другой! По крайней мере ему не надо было разбираться с теми сложными чувствами, которые рождала в нем эта золотоволосая девушка.

До того дня, как на него обрушился ураган по имени Мориа, в жизни Девлина было несколько десятков женщин. Любая из них подпрыгнула бы от радости, предложи он ей стать его женой. Кое-кому из них даже почти удалось прибрать его к рукам. Однако Мориа вела себя совершенно иначе. Она постоянно пыталась расстаться с ним и не выказала никакой радости в ответ на его предложение выйти за него замуж. Он был с нею заботлив и внимателен, а она отталкивала его, словно его внимание и участие мешали ей.

Может, он что-то делает не так, задал себе вопрос Девлин. Еще утром они обнимались, однако прошло совсем немного времени, и их отношения внезапно испортились. И причиной этого была именно Мориа. Она совершенно не прислушивалась к голосу рассудка. Он лучше знал, как следует вести себя в горах, однако она игнорировала его советы и во всем ему противоречила. В ту минуту, когда он приходил к мысли, что начинает понимать Мориа, ее настроение менялось, и он опять убеждался: единственное, что их связывает, – это физическое влечение.

Глава 13

Совершенно обессиленная, Мориа опустилась на тропинку, решив, что не сделает больше ни шага. Они шли уже трое суток, останавливаясь лишь для очень короткого отдыха, за которым следовал новый переход длиной около пятнадцати миль. Солнце всходило и скрывалось за горизонтом раз за разом, а Девлин все отказывался сделать продолжительную остановку.

– Если хочешь доказать, что ты выносливее меня, – ты уже победил, – сердито произнесла Мориа. – Зачем нам идти ночью? Хотя для меня что день, что ночь – почти одно и то же, я предпочла бы немного отдохнуть.

– Чем раньше я доведу тебя до ранчо, тем раньше начнется операция против Беркхарта, – отрывисто ответил Девлин.

Его не раздражали постоянные просьбы Мориа об отдыхе. Если бы его вели так же долго, возможно, и он был бы недоволен.

– Ты очень похожа на моего брата, – сказал Девлин, пытаясь не вызвать ответных колкостей, что могло привести к новым ссорам. Мориа использовала любую возможность, чтобы сказать ему что-то язвительное, и он уже понял это. – Бэррет обладает спокойным характером, вежлив и хорошо воспитан.

– Полная противоположность тебе, – не осталась в долгу Мориа. – Я надеюсь, мы с ним поладим во время моего совсем короткого визита.

– Джессика тоже составит тебе неплохую компанию. С ними двоими ты будешь чувствовать себя как дома.

Его слова оборвал вой койота. Девлин мгновенно повернул голову в том направлении, откуда шел звук.

– Останься тут. Я скоро вернусь.

– Если мне надоест стоять на одном месте, я прыгну с горы, – невесело пошутила Мориа.

Когда шаги Девлина затихли, она опустилась на землю. Черт возьми, почему он не понимает очевидных вещей? Все ее колкости вызваны желанием с ним расстаться. Она просто хочет получить свободу до того, как его влечение к ней исчезнет. Чем дольше они находились вместе, тем больше она к нему привязывалась. Если она прикипит сердцем к Девлину, расставание с ним станет для нее невыносимым.

Звук осыпающихся камней отвлек ее от безрадостных размышлений.

– Как быстро ты вернулся!

Внезапно чья-то рука зажала Мориа рот, другая рука схватила ее за талию и прижала к твердой, как скала, груди... Тут же Мориа услышала звук еще чьих-то шагов, и ее сердце словно остановилось. Она попыталась вырваться из крепких, как стальные обручи, объятий, но ей это не удалось. Кто-то быстро связал ей руки, затолкал в рот кляп, а затем, перебросив через плечо, понес прочь, словно мешок с зерном.

«Что со мной будет?» – со страхом подумала Мориа. Какими ужасными оказались для нее последние дни! Девлин разгневался на нее за совершенно невинный поцелуй, который она подарила Чаносу; едва лишь наступил хрупкий мир, Мориа чуть не попала в змеиное гнездо, и это привело к новой ссоре. Потом Девлин попытался наказать ее, заставив карабкаться по горам со скоростью, которую она не могла выдержать. И вот теперь – новая напасть, свалившаяся на нее неведомо откуда. Мориа не имела ни малейшего представления, кем могли быть люди, которые ее захватили, – солдатами Беркхарта, апачами или скрывающимися в горах нарушителями закона.

Ладно, по крайней мере она хоть освободилась от Девлина, решила Мориа. Правда, впереди ее, без сомнения, ждали новые неприятности, но, как давно поняла Мориа, все имеет свою цену. Где бы она ни нашла себе убежище, ей придется за него платить. Хотя, похоже, на этот раз цена может оказаться непомерно высокой.

Поднявшись на утес, Девлин обнаружил, что девушка исчезла.

Он быстро подошел к обрыву, решив, что с ее характером Мориа вполне могла броситься вниз лишь для того, чтобы ему досадить. Однако, не увидев внизу искалеченного тела, Девлин стал тревожно вглядываться в скалы. Человек мог потеряться в них, словно иголка в стоге сена. Негромко рассуждая сам с собой, как он привык делать это за долгие месяцы своей одинокой жизни, Девлин направился обратно, к той точке, где видел Мориа в последний раз. Наклонившись, он внимательно вгляделся в следы на земле. Поскольку Девлин хорошо владел искусством читать по следам, он легко определил и то, что рядом с Мориа появились какие-то люди, судя по мокасинам – индейцы, и то, что один из индейцев взвалил ее на плечо – его след после этого стал заметно глубже. Следов было достаточно много, и Девлин понял, что на этом месте находились, помимо Мориа, еще четыре человека. Скорее всего этими индейцами были те апачи, которые не признавали легенды о Белом Призраке и не относились к Девлину с достаточным уважением. Девлин сразу вспомнил имя одного из них – Макадо. Он тоже был в Охо-дель-Муэрто в тот день, когда Беркхарт, приведенный Девлином, напал на апачей. В тот день Макадо потерял отца и младшего брата и считал, что в случившемся кровопролитии виноват Девлин. Этот индеец полагал, что с белыми не может быть никакого примирения и апачи должны вести с ними постоянную войну.

Только этого ему недоставало, думал Девлин, идя по следам. Мориа в руках Макадо! Он наверняка не захочет отдать ее Белому Призраку. Между ними двоими давно была вражда. Макадо организовал несколько нападений на белых, давая армии повод для действий против апачей, тогда как Девлин, стремясь убрать Беркхарта, обставлял все так, чтобы при этом не пострадал никто из индейцев.

Мрачно глядя под ноги, Девлин начал спускаться по крутому склону, моля Бога, чтобы его опасения оказались напрасными. Если Мориа попала в руки Макадо, она недолго будет сомневаться в том, кто представляет для нее большую опасность – Макадо или Лил Беркхарт. Свое недовольство судьбой Макадо вымещал на белых, взятых им в плен. Девлину доводилось слышать из уст Макадо слова о том, что тот не встречал женщины, которую бы не желал. И если только это он захватил в плен Мориа...

После того как Мориа бесцеремонно бросили на землю, она сумела приподняться, опершись на локоть, и теперь старалась угадать, о чем говорят голоса, доносящиеся к ней из окружающей ее мглы. Услышав индейскую речь, она, решив, что не стоит дожидаться, пока с нее снимут скальп, поднялась на ноги и кинулась прочь.

В тот же момент Макадо сорвался с места и, кинувшись следом за женщиной, облаченной в ненавистную ему армейскую форму, схватил ее за волосы и с силой дернул назад.

Мориа закричала от боли, но этот крик заглушил кляп. Макадо с силой привлек ее к своей груди и выхватил нож, подняв его клинок прямо к ее глазам. Однако, к своему изумлению, апачи не уловил в глазах пленной ни тени страха. Наоборот, она с силой ударила его локтем в живот, а затем направила свое колено ему в пах.

Макадо захрипел и упал на колени. Все же он оказался достаточно проворен, чтобы схватить Мориа за ногу, когда та попыталась нанести ему удар в подбородок.

Мориа почувствовала, что теряет равновесие, и упала на спину. Не успела она подняться вновь, как Макадо, бросившись на нее и подмяв под себя, начал раздвигать ей ноги коленом.

Поняв, что медлить нельзя, Мориа с силой выдернула свою руку и изо всех сил ударила Макадо в челюсть. Зарычав подобно пантере, индеец вцепился пятерней в ее рубашку и рванул на себя, отрывая пуговицы. Другой рукой он снова занес нож над ее лицом – и снова он не увидел в отражающих лунный свет глазах ни тени страха.

Индеец озадаченно нахмурился. Он и раньше имел дело с белыми женщинами, но ни одна из них не боролась с ним с такой яростью, и всех их заставлял сдаться страх. Эта же, казалось, не боялась ничего. Она вела себя подобно взятому в плен апачи, который не становился менее воинственным ни когда был ранен, ни когда его окружали со всех сторон противники. Любой из апачей яростно бился до самого последнего вздоха, полный решимости увести за собой в могилу как можно больше врагов, прежде чем покинуть Мать-Землю, чтобы отправиться к Усену и другим великим духам.

Взгляд черных глаз индейца упал на округлую грудь Мориа, и он жадно протянул к ней руки. Но в то же мгновение, как он коснулся ее, Мориа дернулась изо всех сил и сбросила с себя апачи.

– Убирайся с меня, мерзкая обезьяна! – выкрикнула Мориа, которой удалось наконец вытолкнуть кляп изо рта.

Макадо все больше нравилась эта бледнолицая женщина, показавшая удивительную храбрость и не выразившая ни малейшего страха даже перед угрозой смерти. Она была бы достойной добычей! Полный решимости добиться своего, Макадо сунул кинжал в ножны и, схватив могучей ладонью запястья Мориа, поднял ей руки над головой. Затем с улыбкой победителя он наклонился к ней, чтобы коснуться ртом ее губ.

– А-а! – завопил Макадо, когда пленница больно укусила его за губу. Немедленно после этого Мориа ударила индейца ногой в бедро с такой силой, что тот потерял равновесие.

Отступив, Макадо зло рассмеялся.

– А ты упряма, – буркнул он на ломаном английском, снова наваливаясь на Мориа. – Мне доставит удовольствие тобою овладеть. И ты не пожалеешь об этом.

Индеец говорил с тем же акцентом, что и Чанос, но у Чаноса английский был много лучше – не говоря уже о его манерах.

– Я не пожалею, только когда от тебя избавлюсь! – яростно выкрикнула Мориа.

Улыбка сползла с губ Макадо.

– Я овладею тобой, или ты умрешь, – прорычал он, глядя прямо в ее голубые глаза.

– Я скорее умру, чем сдамся! – с ненавистью ответила она. – Ты не человек, ты – зверь... Ох!

Рука индейца вцепилась в ее волосы, и он притянул лицо Мориа к своим губам. Она рванулась в сторону и тут почувствовала у своего бедра ножны, в которых находился кинжал. С силой рванув руки, Мориа освободила их и вырвала кинжал.

Она тут же пустила кинжал в ход, стремясь порезать кожу хватающих ее рук. Макадо взвыл от боли, и его крик эхом разнесся по ущелью. Схватившись за окровавленную руку, индеец поспешно отпрянул. Повернув в ладони кинжал таким образом, чтобы можно было разрезать веревку на запястьях, Мориа сделала надрез, и путы сами упали с ее рук. Апачи поспешно отступили, выхватывая кинжалы. Но до того, как они были готовы броситься на нее, Мориа уже освободила руки и начала размахивать перед собой своим оружием.

И тут ночную тишину прорезал громкий голос – кто-то окликал Макадо по имени.

Апачи на миг растерялись. Но когда Макадо узнал в шагнувшем из-за скалы человеке Девлина, его черные глаза вспыхнули злобой.

– Это моя женщина. Не трогай ее, – произнес Девлин с такой холодной решимостью, что всем четверым индейцам стало не по себе. Подняв свой кинжал, Девлин направился к ним.

– Иди сюда, Мориа, – При обращении к ней голос его смягчился.

Нетвердо держась на ногах, не в силах унять дрожь, охватившую все ее тело, Мориа медленно заковыляла к Девлину. Поскольку звук его голоса эхо разносило по всему ущелью, ей было нелегко выбрать правильное направление.

Наступившее молчание внезапно нарушил громкий крик Макадо – Мориа, продвигаясь вперед, случайно ткнула острием кинжала ему в бок. Но только когда Девлин протянул к Мориа руки, чтобы помочь ей идти, Макадо наконец сообразил, почему отважная девушка с золотыми волосами не моргнула и глазом, в то время как он держал нож прямо перед ее лицом. Она просто не могла видеть, что ей угрожают. Макадо в изумлении глядел на незрячую девушку, которая сумела нанести ему два удара ножом.

Выражение лиц индейцев вызвало насмешливую улыбку на губах Девлина.

– Ты сражался не с тем врагом, Макадо, – негромко рассмеялся он, притягивая Мориа к своей груди.

Взгляд Макадо стал угрюмым.

– Она слепа. Если бы она могла тебя видеть, она никогда не осталась бы с тобой. Она бы оставила такого подлого и вероломного человека, как ты. Белый Призрак может иметь только слепую женщину. Мой брат был тоже слеп до того дня, как Белый Призрак предал всех нас в Охо-дель-Муэрто.

Критику Девлина Мориа считала только своей привилегией. Одно дело, когда она набрасывалась на Девлина сама, и совсем другое, когда это позволяет себе какой-то дикарь. И хотя Девлин был более чем способен защитить себя, она не замедлила ответить на это унизительное замечание:

– У Белого Призрака есть то, чего у тебя не будет никогда. Он может быть грубым, но может быть и благородным. Ты даже не знаешь, что значит это слово, потому что ты из тех людей, которые хотят только брать и никогда не желают ничего давать взамен. Все, что нужно Белому Призраку, – это мир для себя и своего народа. Он борется с Беркхартом, потому что тот символизирует подлость и вероломство. Если бы ты не был так глуп, ты бы это знал!

Английский язык Макадо был слишком примитивен, чтобы он сразу понял всю горячую тираду Мориа, тем более что девушка осыпала его словами, словно градом камней. Прошло не меньше минуты, прежде чем до него дошел смысл услышанного. И тут апачи насмешливо фыркнул:

– Слепая женщина показывает тебе свою собачью преданность. Как ты можешь позволять ей говорить вместо себя? Тебе, видно, нечего сказать самому?

Макадо смерил глазами массивную фигуру Девлина.

– Белым Призраком тебя называют неправильно. Я бы дал тебе имя «Тот, кто прячется за женской юбкой». – Индеец хлопнул ладонью по своему заду, что в его понимании означало крайнее презрение.

Однако эта выходка не произвела на Девлина никакого впечатления. Гигант неожиданно растянул губы в улыбке.

– Тебя тоже назвали неправильно – Макадо. Я бы дал тебе имя «Тот, кого бьет даже слепая женщина».

Лицо Макадо помрачнело. Это был сильный удар по его самолюбию. Не успел он сообразить, как ответить на подобное оскорбление, как Девлин продолжил:

– Я не хочу сейчас тратить на тебя силы, Макадо. Мне нужно готовиться к сражению с Беркхартом. Когда я одолею его, ты поймешь, что я никогда не предавал апачей. Я обещаю тебе, что Беркхарт заплатит за все свои зверства собственной кровью. И я сделаю так, что всем станет известно, что убил его именно я. Никто из апачей не будет в этом обвинен.

Неприязнь Макадо к Девлину Грэнджеру не мешала ему по-своему уважать Белого Призрака. Этот гигант дружил с апачами, и очень многие считали его своим кровным братом. Однако Макадо не мог верить словам человека, в котором текла кровь белых, до тех пор, пока тот не доказал делом, что не лжет.

Оценивающий взгляд Макадо перешел на Мориа, чьи шелковистые волосы светились в лунном свете подобно водопаду из чистого золота. Индеец, конечно, не был доволен тем, что Белый Призрак обнимал эту молодую красавицу с сердцем тигрицы. Он сам хотел бы обладать ею, но девушка оказалась на удивление ловкой, словно принадлежала к племени апачей. По-видимому, Грэнджер научил ее искусству постоять за себя. Конечно, она слепа, но две раны, одна – на руке, а вторая – в боку, ясно говорили Макадо, что эта девушка столь же невероятно отважна, сколь и красива. Макадо хотел бы иметь такую жену. Как бы тогда все стали ему завидовать!

– Ладно, посмотрим, сдержит ли слово Белый Призрак. Если это окажется не так, он падет вместе с Беркхартом, а его женщина станет моей, – объявил Макадо.

– Только через мой труп! – выдохнула Мориа. – Я не позволю тебе дотронуться до меня еще раз – даже если ты будешь последним человеком, оставшимся на земле!

– Придержи язык, – шепнул Девлин ей на ухо. – Мы можем убраться отсюда без кровопролития – только не вмешивайся.

Мориа недовольно сжала губы. Девлину легко изображать из себя дипломата – ведь это не его несколько минут назад пытались изнасиловать! И потому Мориа намеревалась немедленно высказать ему, что не желает больше никогда видеть эту обезьяну.

Но Девлин, быстро взяв ее руку, потянул Мориа по поднимающейся вверх в горы узкой тропинке, не дав ей опомниться.

Макадо молча смотрел вслед Мориа. Эта девушка произвела на него большое впечатление своим неустрашимым духом. Даже когда Мориа совсем скрыли скалы, он словно продолжал видеть лежащую перед ним на траве красавицу. И Макадо дал себе клятву, что, как только у него появится такая возможность, он обязательно возьмет подругу Белого Призрака себе. И докажет ей, кто из них двоих настоящий мужчина – ведь в отличие от Белого Призрака он был рожден апачи.

Глава 14

Пройдя по берегу реки на территорию Аризоны, Белый Призрак направился на юго-запад. Он шел быстро и сделал остановку всего лишь раз – и то только потому, что Мориа буквально падала от усталости. Девлин не раз ловил себя на мысли, что Мориа относится к нему гораздо лучше, чем позволяет себе в этом признаться. Тот факт, что она ринулась на его защиту в споре с Макадо, только подтверждал это предположение.

Девлин вздохнул. Его чувства к девушке за последнее время тоже сильно изменились. Когда они несколько дней назад начинали свое путешествие, Белый Призрак был готов уступить Мориа и оставить ее, как она и желала. Но после того как Макадо захватил ее в плен, он не мог даже думать об этом. Его сердце сжала боль. Девлин знал, что Мориа жаждет свободы, однако он не мог позволить ей остаться одной.

– Думаю, ты относишься ко мне лучше, чем хочешь показать, – внезапно произнес Девлин.

От неожиданности Мориа оступилась и чуть не упала.

– Думаю, я бы стала относиться к тебе еще лучше, если бы мы расстались, – ответила она.

Но тут Девлин заметил, что на ее губах появилась лукавая улыбка. Какое-то мгновение он молча смотрел на стоящую перед ним красавицу со спутанными волосами. Поскольку Макадо оторвал пуговицы на ее рубашке, Мориа завязала ее полы узлом, оставив незакрытыми полоску кожи на талии и полукружия полных грудей. Она не могла и подозревать, каким дразнящим выглядел ее наряд. Однако Белый Призрак не собирался ее в это посвящать. С ее жаждой во всем противоречить Мориа немедленно закутала бы себя в одеяло, лишая Девлина восхитительного зрелища.

– Если ты так хочешь от меня избавиться, то почему тогда расхваливала мои достоинства Макадо? – насмешливо спросил Девлин, помогая Мориа перебраться через препятствие.

Спустившись с валуна, Мориа остановилась, подняв лицо навстречу солнечным лучам. Она невероятно устала от путешествия, которому, казалось, не будет конца. К тому же девушка так и не решила, стоит ли открывать свои чувства Белому Призраку. Скоро он оставит ее, и они, возможно, не увидят больше друг друга никогда.

Несмотря на все свои недостатки, Девлин Грэнджер был единственным человеком, которого она когда-либо любила. Но что она ему – он слишком полон жизни, чтобы связывать себя такой обузой, как слепая женщина. Мориа тяжело вздохнула.

– Вы самый невозможный человек из всех, Девлин Грэнджер, – мягко произнесла она, стараясь удержать на лице улыбку.

Девлин улыбнулся в ответ.

– А вы умеете приводить людей в ярость, как никто другой, Мориа Лэверти, – ответил он.

– Я знаю, – не стала она спорить. – Это один из множества моих недостатков.

Девлин удивленно поднял брови. – он ожидал, что на его насмешку она тут же ответит градом колкостей.

– Я хочу быть с тобой откровенной, – начала Мориа, лихорадочно пытаясь подобрать нужные слова.

– А разве раньше ты не была откровенной? – с удивлением произнес он.

– Боюсь, что не очень часто. – Мориа потерла бедро, которое все еще продолжало болеть. – Ты должен узнать правду – сейчас, когда мы почти прибыли в Тусон.

Девлин замер, решив, что Мориа намеревается как-то изменить их отношения и не знает, будет от этого лучше или хуже. Но по ее лицу он не был способен прочитать ничего – Мориа научилась хорошо скрывать свои чувства.

– Между нами иногда случалось что-то, чего я не хотела, – произнесла Мориа, собрав все свое мужество. – Было бы лучше, если бы этого так никогда и не было.

– Обычно ты выражаешь свои мысли гораздо яснее, – нетерпеливо произнес Девлин. – С тобой что-то случилось? Тогда почему я этого не вижу?

– Ты не можешь увидеть, потому что этого тебе не даю я, – вот было все, что он услышал.

– Боже милосердный, женщина, говори же! Твои загадки меня просто пугают! – С каждым произнесенным словом голос Девлина становился громче.

– Не кричи на меня, – попросила Мориа. – Мне и так сейчас нелегко.

Она еще ни разу в жизни не открывала кому-либо своих чувств. Наверное, это было тяжелее, чем оторвать себе руку. Казалось, слова застревали у нее в горле.

Девлин привлек Мориа к своей груди. Затем поднял за подбородок ее голову, желая, чтобы девушка смотрела ему в лицо – пусть даже она не может его видеть.

– Что, черт побери, с тобой происходит? – с тревогой спросил он.

Мориа попыталась восстановить в памяти черты стоящего сейчас перед ней человека, вспомнить ощущения от прикосновений его сильных рук.

– Я поняла, что влюбилась в тебя, несмотря на то что всячески противилась этому чувству. Особенно я не хотела этого, когда потеряла зрение и ты начал присматривать за мной, считая себя виноватым. Ты думал, что именно твое проклятие навлекло молнию на мою голову. Но на самом деле всему причиной я – это мое упрямство заставило меня остаться рядом с деревом и стоять на открытом месте подобно громоотводу. Ты совершенно не виноват в том, что со мной произошло, и я вовсе не требую какой-либо помощи с твоей стороны.

Девлин подумал, что эта девушка никогда не перестанет его удивлять. Того, что она сейчас говорила, он ожидал от нее меньше всего. До сих пор она всячески отрицала, что между ними существует взаимное притяжение, скрывала свои чувства и не стеснялась в выборе нелестных эпитетов в его адрес.

– Ты это говоришь так безрадостно, словно любовь ко мне для тебя хуже смерти, – невесело рассмеялся Девлин. – Не могу сказать, что это для меня лестно. Не так уж я и плох, если не брать в расчет, что меня разыскивают по обвинению в покушении на жизнь белого и я не могу показаться ни в одном городе Нью-Мексико и Аризоны, по крайней мере – непереодетым.

– Какая славная пара – человек, которого разыскивают, и слепая женщина, – мрачно откликнулась Мориа.

Девлин нахмурился. Он подумал, что каждый их разговор, начинаясь вполне мирно, обязательно завершается скандалом.

– Я говорю так, потому что не должна тебя любить, – убежденно продолжила девушка. – Я для тебя помеха. Ты стремишься оправдать свое имя перед законом и отомстить Беркхарту. А меня намереваешься оставить в Тусоне, чтобы я тебе не мешала.

– Я только стараюсь оградить тебя... – запротестовал Девлин.

Мориа прижала пальцы к его губам, чтобы не дать Девлину договорить.

– Еще в тот день, когда ты сказал, что влюбился в меня, я поняла, что в тебе говорит лишь чувство сострадания. Ты пытался сделать так, чтобы я не ощущала себя совершенно ненужной и брошенной, хотел поддержать мой ослабевший дух. Я благодарна тебе, но ты должен признать: это было сказано тобою лишь из чувства жалости. Свое признание ты не повторил ни разу за все время, пока мы были вместе. И в первый раз ты произнес его, повинуясь только мимолетному порыву.

– Разве я недостаточно умен, чтобы знать, что я чувствую? – Девлин не смог сдержать улыбку.

– Если бы я не была слепой, ты вряд ли произнес бы эти слова. И пока я не увижу тебя, я не смогу в это поверить.

Чем дольше длился их разговор, тем меньше Девлин надеялся на его благополучное окончание. Мориа призналась ему в своей любви, но как он может этому радоваться, если она подвергает сомнению его чувства к ней? По опыту он уже знал – переубедить ее невозможно. Мориа считала, что в каждом вопросе есть только две стороны – ее и неправильная. Впрочем, это не трудно было понять – недоверие к мужчинам укоренилось в ней окончательно. Она не могла себе представить, что кто-либо способен проявлять по отношению к ней иные чувства, кроме плотских желаний или жалости.

– Могу я спросить, зачем ты затеяла эти долгие объяснения? – задал вопрос Девлин.

По его тону Мориа поняла, что начала раздражать своего собеседника, но она все же была полна решимости высказаться до конца.

– Мне придется прожить на твоем ранчо несколько дней, прежде чем я найду работу, которая позволит мне вернуться обратно в Техас... – начала Мориа.

– Но ты никуда не уедешь...

– ...и когда я приобрету билет на дилижанс, я не хочу, чтобы ты отправился за мной следом просто потому, что считаешь себя обязанным это сделать.

– Я уже сказал – ты останешься со мной.

– В Техасе есть специальные дома для слепых.

– Тебе не нужно об этом думать, потому что у тебя есть я.

Мориа тяжело вздохнула:

– У меня никого нет. Я не хочу со страхом ждать того дня, когда твоя жалость исчезнет и ты поймешь, что хочешь другой жизни, чем та, которую я могу тебе предложить. Я не хочу быть рядом с тобой, когда ты, устав от своего тяжелого бремени, найдешь себе другую женщину.

Девлин собрался было возразить, но Мориа предупреждающе подняла руку – и попала прямо в подбородок Девлина. Прикусив язык, тот замычал от боли. Но Мориа не поняла, что произошло, и продолжала:

– Я видела, как моя мать связала свою судьбу с Вэнсом Тэтчером, стремясь избавиться от одиночества и стать спокойной за свою и мою безопасность, и как позднее она глубоко сожалела о своей ошибке. Фактически она так и осталась одна. Я не хочу повторить ее судьбу.

На губах Мориа появилась печальная улыбка.

– Я разделила твою страсть, но на моем месте могла оказаться любая другая. Тебе в твоем вынужденном отшельничестве просто была нужна женщина. Когда ты покинешь Тусон, между нами будет все кончено. Наши отношения должны будут прекратиться ради нас обоих. – Тут голос Мориа дрогнул, а на глазах заблестели слезы.

– Никогда в своей жизни ты не говорила больших глупостей, Мориа, – мягко произнес Девлин, – Ты ведь знаешь – я буквально связан по рукам и ногам своими обязательствами перед индейцами. Подожди лишь немного, и я докажу тебе, что наши отношения могут длиться бесконечно долго!

– У нас есть еще несколько дней, – напомнила Мориа, словно ненароком прижимаясь к Девлину.

Ей хотелось вновь пережить те восхитительные мгновения, которые им несколько раз удавалось разделить.

– Просто продолжай любить меня, пока не наступит время уходить. Эти наши последние часы мы потом сможем вспоминать всю оставшуюся жизнь.

Девлин в этот миг хотел Мориа еще более страстно и неудержимо, чем в их первый раз. Теперь он знал, что она любит его. Но почему же, отдавая ему свою любовь, она хочет его оставить – и ничто на свете не в силах ее удержать?

– Я очень тебя люблю, Мориа, – хрипло произнес Девлин, когда его руки скользнули под ее рубашку, чтобы высвободить ее ставшие упругими груди. Горячее дыхание обдало жаром ее ставшую необычно чувствительной кожу. – Не покидай меня. Дай нашей любви шанс...

– Если ты действительно любишь меня хоть немного, ты позволишь мне уйти, – ответила Мориа. – Для меня невыносимо думать о том времени, когда моя любовь к тебе станет для тебя бременем. Поэтому просто люби меня сейчас... сегодня...

– Черт! – невольно вырвалось у Девлина. – Наверное, мне придется привязать тебя к дереву, чтобы до моего возвращения ты никуда не делась.

Его голос дрогнул, когда она нежно провела пальцем по его груди. Ее руки дразнили его так, что из головы Белого Призрака начали стремительно исчезать мысли о предстоящем деле.

Какой же искусной соблазнительницей она оказалась, с удивлением подумал Девлин, когда Мориа повлекла его за собой на зеленый травяной ковер. Он неплохо обучил ее искусству любви. От умелых прикосновений Мориа все другие желания исчезли – осталась только жажда блаженства, которое обещали ее ласки и поцелуи.

Каждое ее движение было полно любви. Ее пальцы не оставили нетронутым ни один его мускул, ни один изгиб его тела – казалось, Мориа перед расставанием желает запечатлеть в своей памяти его всего. Ее мягкие губы прошлись по его темным соскам и беловатым полоскам шрамов на груди. Каждый ее нежный поцелуй говорил: «Я люблю тебя». И в том, как жадно двигалось ее тело по телу Девлина, было то же: «Я люблю тебя».

Мориа на этот раз не сдерживала своих чувств. Она отдала Девлину всю любовь, которую хранила в своем сердце. Если эти их объятия являются последними, они должны запечатлеться в памяти обоих навсегда. И пусть все последующие годы ее мимолетное появление в его жизни будет для Девлина самым ярким воспоминанием.

Девлин попытался протестовать, когда горячий поцелуй Морйа совсем лишил его дыхания. Ему было не по себе от ее страсти, которая напоминала бьющие в борт лодки штормовые волны. Но и он горел огнем, которого не испытывал еще никогда в жизни.

Стараясь действовать осторожно, Девлин мягко отстранился от Мориа и положил ее на спину. Затем возобновил свои ласки – и они тут же породили в Мориа целый вихрь ответных движений. Пальцы Девлина начали ловко и умело освобождать Мориа от одежды, и всего через несколько мгновений она лежала уже совершенно обнаженной.

Окинув возлюбленную жадным взглядом, Девлин, с трудом сдерживая желание, продолжил свои благоговейные ласки. Его язык сделал круг вокруг сосков Мориа, а руки заскользили по животу к ее бедрам. Ее тело изогнулось навстречу его рукам, губы разомкнулись, как бы моля о поцелуях.

Больше всего Девлин хотел, чтобы божественные мгновения длились вечно. А если это невозможно, то пусть они запечалятся в памяти Мориа так ярко, чтобы после их расставания в ней обязательно возникло желание к нему вернуться.

Теперь Белый Призрак знал, что никакая другая красавица не привлечет его сердца. Ему было уже тридцать, и до знакомства с Мориа он начал серьезно сомневаться, встретит ли когда-либо женщину, которую захочет назвать своей женой. И вот он обрел Ангела Ветра. Сама судьба свела их в горах. Жаль, что Мориа до сих пор не смогла этого понять. Может быть, она поймет это сейчас, в его руках.

Ладони Мориа пробежали по его телу, и Девлин окончательно потерял способность логично мыслить. Глядя в ее полные страсти глаза, он мог только желать, чтобы Мориа увидела всю ту любовь, что горит в его взгляде, любовь горячую, сильную, которая вполне способна жить в сердце человека до самого конца его жизни.

– Я люблю тебя, – прошептал он, входя в нее. – Ты бесконечно нужна мне.

На то мгновение, пока их сердца бились как одно, Мориа позволила себе в это поверить. Все ее тело переполнили рождаемые умелыми ласками Девлина восхитительные ощущения.

Мориа жадно открыла рот, стараясь вобрать в легкие больше воздуха. Казалось, время остановилось; она унеслась на небеса, в мир невыразимого наслаждения, и Девлин разделял с ней это наслаждение – столь острое, что оно словно оглушило и ослепило их обоих.

– Ты никогда не простишь себе, если покинешь меня, – выдохнул он в ее алеющую щеку. – Клянусь!

С печальной улыбкой Мориа нежно провела ладонью по могучему плечу Девлина.

– Не сомневаюсь в этом.

– И будешь обо мне ужасно скучать, – добавил он, продолжая ласкать ее тело.

– Больше, чем ты даже подозреваешь, – вздохнула Мориа.

– Тебе будет не с кем спорить. Какая однообразная, бесцветная жизнь тебе предстоит, – прошептал он ей на ухо.

– В этом не может быть никакого сомнения.

Собрав всю свою волю, Девлин скатился с ее тела. Его разочарованию не было конца. Когда она начинала с ним спорить, это всегда сильно его раздражало. Сейчас она соглашается с каждым его словом – и это выводит его из себя еще больше!

– С ума сойти! Из всех женщин на планете мне пришлось влюбиться в самую упрямую!

– Девлин, не надо! – попыталась возразить Мориа, не желая, чтобы начала исчезать магия этого волшебного дня.

Девлин только вздохнул. С тем же успехом можно пытаться убедить дерево.

– Ладно, черт побери, делай как хочешь. Ты никогда не считаешься со мной, – горько добавил он. – Хорошо, я не испытываю к тебе ничего, кроме жалости и чувства вины. И накинулся на тебя только потому, что никого другого не оказалось поблизости. Я очень долго жил без женщины, и когда увидел тебя, то не смог себя сдержать. Сейчас я говорю тебе то, что ты хочешь слышать. То, что есть на самом деле, тебя совершенно не интересует!

– И тебе, и мне будет намного лучше, если мы оба признаем правду и не будем больше притворяться, – ответила Мориа, протягивая руку, чтобы провести ею по лицу Девлина.

– Боже милосердный, женщина, я сойду от тебя с ума! – прорычал гигант, хватаясь за волосы так, словно собрался вырвать их все разом.

Мориа наклонила голову и коснулась его губ своими. На этот раз она не промахнулась. Ее поцелуй разгладил черты его лица.

– Хоть ты и сумасшедшая, я тебя все равно люблю...

Губы Белого Призрака дрогнули в печальной улыбке. Ему хотелось сейчас кричать на нее, проклинать ее невероятное упрямство, но после того, как она призналась в своей любви, сердиться на Мориа он не мог. Ему просто нужно найти способ убедить ее в искренности своих чувств.

«У тебя осталось всего четыре дня, Белый Призрак, – напомнил себе Девлин. – Ты должен извлечь из них все, что можешь, иначе ты потеряешь единственную в твоей жизни женщину, которую действительно любишь».

Он постарался отогнать от себя мысль, что упрямство Мориа – это наказание ему за равнодушие к чувствам женщин, встречавшихся ему в прошлом.

– Ладно, ты победила, – сдался Девлин, понимая, что дальше спор вести бесполезно. – Делай то, что считаешь нужным, и я буду следовать твоей воле.

– Я в самом деле очень тебя люблю, – произнесла Мориа, прежде чем начала подбирать свою раскиданную по траве одежду.

– Мне будет приятно это вспомнить, когда я вернусь в Тусон и узнаю, что ты ушла. Надеюсь, это меня утешит, – саркастически отозвался Девлин.

– Ты меня быстро забудешь, – тоном прорицательницы провещала Мориа.

– А если нет, то всю оставшуюся жизнь меня будет греть воспоминание о твоем трогательном признании, – фыркнул Девлин. Натянув брюки, он выпрямился и помог Мориа подняться с земли. Затем потянул ее за собой.

– Нам надо спешить, упрямица. Предстоит очень долгая дорога.

Мориа повиновалась безропотно, хотя ее сердце в эту минуту было полно боли. Она с радостью провела бы еще несколько дней в горах Дракона, прежде чем завершится глава ее жизни, которую ей хотелось читать бесконечно. В следующей она должна будет расстаться с Девлином навсегда – чтобы никогда больше не почувствовать оберегающих ее сильных рук и не погрузиться с ним в мир восхитительных ощущений.

Впрочем, напомнила себе Мориа, в ее судьбе ничто доброе не продолжалось долго. К этому надо бы уже давно привыкнуть и не позволять себе впадать в отчаяние.

Глава 15

Девлин стоял на склоне, оглядывая долину. Убегающие на север горы Санта-Каталины были покрыты бледно-лиловыми тенями. Далеко впереди серебристой змеей поблескивала в утреннем свете река Санта-Круз. На фоне безоблачного неба поднимались высоко вверх шпили религиозной миссии Сан-Хавьер-де-Бас. Девлин задумчиво обвел глазами лежащий в долине городок Тусон и затем перевел взгляд на расположенное к югу от города, рядом с рекой, ранчо.

Рука Мориа скользнула в его ладонь; ее глаза устремились к солнцу, которое уже могли смутно различать.

– Что-то случилось? – задала она вопрос.

– Ничего, – ответил Девлин. – Кроме того, что мы почти дома и что скоро я, возможно, распрощаюсь с тобой навсегда. Странно, раньше никогда мое возвращение домой не наполняло меня такой грустью.

– Сомневаюсь, но все равно спасибо, что ты это сказал. – Мориа старалась, чтобы голос не выдал охватившего ее отчаяния. – Ты очень добр ко мне.

– Как жаль, что ты отказываешься мне верить. – Девлин двинулся вперед по извилистой тропинке. – Но, кажется, я уже привык к этому.

Могла ли она ему верить? Человек, который действительно любит, не поставит месть Беркхарту выше своей любви! Спроси ее кто-нибудь, чем она дорожит больше – своей местью Тэтчерам или любовью к Девлину, Мориа выбрала бы Девлина не колеблясь. Ее любовь к нему делала все остальное совершенно не заслуживающим внимания. Она же для этого мускулистого гиганта ничего не значила. Главным для него было вернуть себе доброе имя и покарать Беркхарта.

Покинув Девлина, она окажет ему очень большую услугу, подумала Мориа, шагая по покрытой высокой травой долине и прислушиваясь к доносящемуся откуда-то издалека ржанию лошадей. Она должна сделать тот выбор, который был не в состоянии сделать он сам. Потом он будет только благодарен ей – ведь она думала не о себе. Белый Призрак заслуживает лучшей судьбы, чем ухаживать за слепой весь остаток своей жизни...

Услышав звук приближающихся копыт, Мориа застыла на месте. Теперь до ее слуха донесся женский смех. Когда Девлин осторожно высвободил руку и двинулся навстречу этим звукам, сердце девушки тревожно сжалось.

Соскочив с лошади, сестра Девлина, Джессика Грэнджер, поспешила обнять брата.

– Четыре месяца – и ни одной весточки, – укоризненно произнесла она, шутливо ударяя Девлина кулачком. – Никогда не прощу тебе этого.

Откинув с ее лба светлые пряди, Девлин прижался к нему губами.

– Там, где я был, нет почтового ящика, малышка. Я явился сам, как только смог.

Положив голову на грудь Девлину, Джессика закрыла глаза. Ее братья были для нее всем. Когда против старшего из них были выдвинуты несправедливые обвинения и ему пришлось уйти в горы, она невероятно по нему скучала, с нетерпением ожидая дня, когда адвокат их семьи Томас Хэверн приступит к защите Девлина в Санта-Фе перед судом военного трибунала.

Внезапно взгляд Джессики упал на стоящую рядом с Девлином изящную молодую девушку, чей удивительный наряд обрисовывал ее формы куда откровеннее, чем это приличествовало леди. Одного взгляда на незнакомку Джессике хватило, чтобы смертельно ее невзлюбить. Судя по тому, как была измазана ее одежда, эта дама вообще никогда не была леди. Где брат мог ее подцепить? Сильный загар на лице незнакомки прямо свидетельствовал о ее плебейском происхождении. Да и такую фигуру утонченная леди иметь просто не могла...

Конечно, Девлин очень привлекателен, и потому женщин к нему тянет как магнитом. Эта найденная им где-то под забором девка ничем не отличается от других таких же. Кроме того, судя по ее внешнему виду, она принадлежит к самому низшему слою общества. Нет никакого сомнения в том, что она сама предложила Девлину свои прелести, которые, надо признать, никакой мужчина не в силах был бы отвергнуть.

Пока Джессика разглядывала Мориа, к ним подъехал на лошади младший брат Девлина Бэррет. Спрыгнув на землю, он бросил на Девлина мимолетный взгляд, и его внимание тут же привлекла стоящая рядом красотка, точнее – ее грудь, почти не скрываемая одеждой. Рубашка Мориа, завязанная на поясе, обнажала узкую полоску кожи. Заметив, как нежна эта кожа, Бэррет невольно затаил дыхание. Черт возьми, к Девлину всегда льнут самые привлекательные женщины, и даже в горах, судя по всему, он не терял времени зря.

Бэррету стоило большого труда оторвать взгляд от гостьи.

– У меня есть для тебя хорошая новость, Девлин, – сообщил он; его глаза вновь предательски вернулись к Мориа. – Томас Хэверн собрал наконец показания всех нужных свидетелей и уговорил армейские власти назначить дату рассмотрения дела в суде. Если решение суда окажется положительным, все объявления о твоем розыске будут сняты не позже чем через два месяца.

Белому Призраку очень хотелось на это надеяться. Но даже если он и будет оправдан, то все равно продолжит борьбу с Беркхартом, чтобы заставить его прекратить нападения на апачей. Последние недели, поглощенный заботами о Мориа, Девлин почти забыл об этой задаче.

– Джессика, Бэррет, я хочу представить вам Мориа Лэверти. – К большому неудовольствию Джессики, Девлин положил руку на талию своей спутницы. Это движение сказало Джессике очень многое. Грязная драная кошка сумела запустить в Девлина свои коготки, решила она.

– Очень приятно, Мориа, – пробормотал Бэррет, протягивая руку и радуясь, что у него есть возможность рассмотреть незнакомку вблизи.

К его удивлению, Мориа в ответ руки не протянула – она лишь приветливо улыбнулась, глядя куда-то поверх его головы.

Озадаченный, Бэррет опустил руку.

– Мы рады видеть вас на нашем ранчо.

«Ну уж нет!» – подумала про себя Джессика, но Девлин и Бэррет смотрели на эту залетную птичку с таким обожанием, что произнести это вслух она не решилась.

Когда Девлин стал помогать Мориа подняться на лошадь, которую Бэррет привел для него, Джессику охватила ярость, Когда же Девлин сам сел на лошадь и Мориа по-хозяйски обхватила его за талию, Джессика почувствовала, что готова лопнуть от злости.

И братья еще поучали ее, как приличествует вести себя даме в обществе мужчин! Сейчас, когда они бросают на эту фигуристую потаскуху такие похотливые взгляды, хорошо бы напомнить им их же слова. Они совсем забыли, что здесь присутствует она, истинная леди, и увиваются вокруг нахалки, которая на них даже и не глядит!

Ну нет, эту стерву под крышей своего дома Джессика терпеть не будет! И она выскажет это Девлину при первой же возможности!

Всю дорогу до дома Джессика проделала молча, пребывая в самом мрачном расположении духа. Девлин, казалось, не замечал сестру, и это поразило ее в самое сердце. Какими радостными прежде были их встречи, когда он возвращался с гор! Теперь брат относился к ней как к горничной или служанке, в чьи обязанности входит открывать дверь при возвращении в дом его истинной хозяйки.

Похоже, даже Бэррет забыл, что у него есть сестра. Всю дорогу до дома он был занят разговором с Девлином. И конечно, привести их обоих в чувство ничем, кроме разве дубины, сейчас невозможно.

– Джессика, сходи принеси нам что-нибудь поесть и выпить, – бросил сестре Девлин, провожая Мориа в гостиную.

Джессика замерла на месте. Неужели он думает, что она одна из служанок?

– И захвати мне бренди, – попросил Бэррет, не отрывая восхищенных глаз от златокудрой красавицы.

– Наконец-то я чувствую себя дома! – воскликнула Мориа, опустившись на мягкий диван.

Она провела ладонью по его бархатной обивке.

– Я уже почти забыла, какое это блаженство – сидеть на чем-то мягком. – Она перевела взгляд на Девлина. – Какого цвета эта материя?

– Золотистого, – ответил он, отводя волосы с ее лба. На секунду его пальцы задержались, сжимая ее прядь. – Но не такого чистого оттенка, как твои волосы.

Лицо Бэррета помрачнело – он наконец понял, почему Мориа не пожала ему руку. Бэррет внимательнее вгляделся в ее лицо. Раньше он, по-видимому, был слишком занят фигурой гостьи, чтобы обратить внимание на странную неподвижность ее лазурно-голубых глаз.

Изумление на лице Бэррета вызвало у Девлина улыбку.

– Ты не очень наблюдателен, братец, – укоризненно произнес он. – Тебе потребовалось много времени, чтобы это заметить.

Бэррет почувствовал жалость к золотоволосой красавице. Он не мог представить, как слепая девушка была способна жить в суровых горах, где сам Девлин находился лишь по необходимости.

Девлин заметил участие в глазах Бэррета, и это ему не понравилось. Теперь, когда он отправится сводить счеты с подполковником Беркхартом, его младший братишка наверняка примет на себя заботу о Мориа. Он проявляет к ней слишком большой интерес, черт бы его побрал!

– Ваши кушанья, о повелители, – объявила Джессика, появляясь в гостиной. – Вам еще что-нибудь принести, или же вы разрешите мне к вам присоединиться?

Услышав в голосе сестры иронию, Девлин нахмурился. Джессика всегда отличалась острым язычком, но с гостями она обычно вела себя сдержанно. Что вдруг на нее нашло? Громко поблагодарив сестру, он устремил на нее полный укоризны взгляд. Потом, взяв из ее рук стаканчик с бренди, подал его Мориа. В другую ее руку он сунул бутерброд с сыром.

Даже в этот момент Джессика еще не поняла, что Мориа слепа. Она целиком была занята своей обидой на братьев, не обращавших, как ей казалось, внимания на ее присутствие.

– У вас очень просторно, – произнесла Мориа, с улыбкой поворачивая лицо к Бэррету. – Я никогда раньше не была в таком огромном доме.

Вывод о величине дома Мориа сделала, сосчитав, сколько шагов ей пришлось пройти от порога до гостиной. Бэррету ее слова показались забавными. По-видимому, их гостья совсем не желает, чтобы к ней относились как к слепой.

– С вашей стороны очень любезно это заметить, – чуть насмешливо произнес он. – А как вам нравятся эти зеленые занавески? Я думаю, они совсем не гармонируют с золотистой обивкой дивана и синими стульями.

– Я считаю, что все эти цвета радуют глаз, – возразила Мориа, продолжая улыбаться. – Яркие краски мне всегда нравились больше бледных. Я с удовольствием любовалась закатом, когда мне предоставлялась такая возможность.

Не понимая скрытого смысла этой беседы, Джессика пришла к выводу, что более идиотского разговора она не слыхала ни разу в жизни. Ее братья продолжали игнорировать ее присутствие, направив все свое внимание на приблудную шлюху в рваной одежде. Может, они вообще забыли, что у них есть сестра?

– Вы останетесь с нами на ужин, Мориа? – едва сдерживая себя, произнесла Джессика.

Ее вопрос содержал явный намек на то, что гостье пора бы и удалиться.

– И на ужин, и на все время, которое потребуется, – объявил Девлин. – Мы покажем ей все наше гостеприимство, – добавил он, выразительно глядя на сестру.

Ну нет, это уже не лезет ни в какие ворота! Может, Девлин намеревается вышвырнуть ее из ее же спальни, чтобы там расположилась его ободранная принцесса? Или, что еще хуже, он собирается переселиться к этой потаскушке в комнату для гостей? Джессика даже побагровела от злости.

– Рада это слышать, – буркнула она; но ее тон говорил обратное.

Мориа повернула лицо на голос, в котором звучала откровенная неприязнь. Она знала, что выглядит сейчас не намного лучше пугала, и потому это недружелюбие ее не удивило.

– Мне придется воспользоваться вашим гостеприимством лишь до того дня, как я смогу найти работу в Тусоне, – сообщила она Джессике.

Девлин хотел было возразить, но вовремя вспомнил, что они с Мориа уже не раз разговаривали на эту тему и успеха он так и не добился.

Бэррет в изумлении уставился на Мориа. Разве не очевидно, что если она не видит, то не сможет и работать? В следующее мгновение ему пришло в голову, что девушка со столь сильным характером, если захочет, сумеет добиться своего.

Только Джессика ни секунды не сомневалась, что их гостья прекрасно устроится – чтобы найти работу, от нее не потребуется даже подниматься с кровати. Подумав об этом, Джессика бросила на Мориа полный презрения взгляд. Мориа не могла его видеть, зато он не ускользнул от внимания Девлина, и тот пришел к выводу, что ему придется серьезно побеседовать со своей сестренкой, как только они останутся одни.

– Сейчас Мориа примет ванну и переоденется в какое-нибудь из платьев Джессики, а ты можешь вкратце рассказать мне, что Хэверн собрал для предстоящего суда, – предложил Бэррету Девлин.

Ярость Джессики была неописуемой. Мало того, что наглая мерзавка останется в их доме, она еще и заберет себе одно из ее платьев! Как только Девлину могло прийти в голову предложить ее одежду этой шлюхе!

Бросив удивленный взгляд на сестру, всем своим видом выражавшую недовольство, Бэррет вызвался проводить Мориа наверх. Девлин же решил остаться, чтобы сказать несколько слов Джессике.

– Я отдам распоряжение слуге налить в ванну воды и отведу вас, – произнес Бэррет, опуская руку на талию Мориа. – Уверен, что вам понравится обстановка вашей комнаты, – добавил он. – Там как раз везде яркие цвета.

– Не могу дождаться, когда вы мне все это покажете, – ответила Мориа.

– Признаюсь, в первое же мгновение вы меня просто поразили, – произнес Бэррет, направляясь к лестнице.

– Вы мне льстите. – Мориа взяла его под руку, чтобы было удобнее идти. – Сколько ступенек на этой лестнице?

На лице Бэррета появилось озадаченное выражение.

– Сказать по правде, не знаю. У меня раньше не было повода их пересчитывать.

Бэррет проводил Мориа вверх по лестнице и подвел ее к двери комнаты для гостей, расположенной прямо напротив верхней ступеньки. Измерив расстояние от лестницы до двери, он сообщил, что оно равно шести шагам, – для того, чтобы девушка случайно не оступилась.

Тем временем Девлин занялся воспитанием сестры.

– В нашем доме так гостей не принимают, – холодно начал он, глядя Джессике прямо в глаза. – Прежде ты не вела себя так. Не думаю, что ты не можешь поделиться с Мориа хотя бы одним платьем до того, как я куплю ей что-нибудь. Ну вот еще!

– Ты собираешься что-то ей покупать? – недовольно фыркнула Джессика. – Как ты вообще посмел притащить сюда эту потаскушку? Я не собираюсь терпеть ее здесь, дожидаясь, когда ты явишься снова! Ты найдешь ей комнату в гостинице в Тусоне, и она покинет этот дом!

Глаза Девлина потемнели.

– Мориа уйдет отсюда, когда сама того пожелает, и ни мгновением раньше. А до этого ты будешь обращаться с ней со всем уважением, которого она заслуживает.

– Я как раз обращаюсь с ней именно с тем уважением, какого она заслуживает! – с вызовом ответила Джессика. – И буду продолжать делать это до тех пор, пока она не поймет и не уберется отсюда!

Девлин смерил сестру презрительным взглядом.

– Ты сделаешь именно так, как я говорю, юная леди, – громко произнес он. – И если Бэррет скажет мне, что ты вела себя с Мориа грубо, то, как только я вернусь обратно, тебе придется за это дорого заплатить.

– И заплачу! – почти прокричала Джессика.

– Ты заплатишь прямо сейчас, если не начнешь вести себя как следует! – Голос Девлина был похож на раскаты грома. – У Мориа нет никого, к кому бы она могла обратиться. Ты ведешь себя как капризный ребенок и даже не заметила, что она слепа. Наше ранчо – единственное место в мире, где она может найти хоть какое-то убежище.

– Слепа? – изумленно моргая, переспросила Джессика. – Но она этого не говорила...

– Конечно, не говорила, – горько усмехнулся Девлин. – Мориа очень горда и независима. Она полна решимости устроиться в жизни сама, несмотря на свою слепоту. То, что она пережила, иначе, чем адом, назвать нельзя. И я хотел бы, чтобы о времени, проведенном здесь, у нее остались хорошие воспоминания. Вы двое могли бы подружиться. Последние десять лет она не имела ни одного друга!

Несколько мгновений Джессика внимательно смотрела в глаза брата. Так вот в чем дело! Девлин, который всегда подбирал брошенных котят и вступался за обиженных, просто пожалел эту девку. Нет сомнения, что она тут же решила этим воспользоваться. Наверняка она пролила немало крокодиловых слез, предложила ему свое тело и рассказала какую-нибудь басню о своей жестокой судьбе. А то, что эта потаскуха была слепой, сделало историю особенно убедительной.

Джессика решила, что откроет брату глаза и сделает так, чтобы Девлин перестал видеть в Мориа бедную заблудшую овечку. По-видимому, он слишком долго пробыл в одиночестве, и именно в этом главная причина его привязанности к незваной гостье. Хотя, без сомнения, сыграли свою роль и ее искусство одурачивания мужчин, и богатый опыт. Можно представить, как весело проводили время эти двое, когда Бэррет и сама Джессика снашивали обувь, пару за парой, собирая улики против Лила Беркхарта. Уговорить каждого свидетеля дать показания было неимоверно трудно, поскольку многие опасались мести подполковника.

Решив, что с Мориа она поговорит после отъезда Девлина, Джессика кивнула, демонстрируя послушание, хотя это и далось ей с большим трудом.

– Хорошо, я постараюсь быть любезной с этой проституткой...

– Она не проститутка! – гневно оборвал сестру Девлин.

Глядя прямо в его помрачневшее лицо, Джессика с вызовом добавила:

– Пусть она забирает все мои платья – хотя я и сомневаюсь, что они ей подойдут. Когда они ей больше не потребуются, я сожгу их.

Девлин угрожающе поднял палец:

– Предупреждаю тебя, Джессика. Если я услышу еще хоть одно злое замечание или поймаю хотя бы один косой взгляд, я положу тебя на колено и выпорю.

– Я уже стара для порки. – Джессика вздернула подбородок.

– Я и на это не посмотрю. – Девлин старался сдержать ярость. – То, как я и Мориа относимся друг к другу, тебя совершенно не касается. И лучше не суй свой нос туда, куда не следует. Этот нос тебе могут очень больно прищемить.

– Я не сую нос. Я вообще не хочу видеть твою... – На этот раз Джессика не произнесла того слова, которое намеревалась, – Девлин смотрел на нее так, словно уже заносил руку для порки. – Твоего «нового друга».

– А теперь, когда я тебя предупредил, марш наверх и выбери для Мориа подходящее платье. Да захвати духи и туалетные принадлежности. У нее не было таких удобств, которыми мы тебя, кажется, вконец избаловали.

Джессика недовольно подумала, что Девлин никогда не ругал ее столь свирепо, как теперь, когда в их доме появилась эта мерзавка. Наоборот, ее старший брат был с ней всегда мягок и заботлив. На этот раз он холоден и жесток – и все по вине этой гадкой Мориа. Словно золотоволосая ведьма наложила на Девлина заклятие, которое лишило его обычного доброго расположения духа. Предательство Беркхарта брата, видимо, ничему не научило. Теперь его с не меньшим успехом охмуряет ловкая проходимка, которая сумела сделать своим оружием даже слепоту.

– Ты все сказал? Тогда я хотела бы подняться наверх, чтобы подобрать одежду твоей герцогине, – насмешливо проговорила Джессика.

– И я очень советую тебе к ужину стать любезной хозяйкой. – В голосе Девлина зазвучала угроза. – Если ты меня не послушаешь, то сильно пожалеешь об этом.

Джессика распрямила плечи, гордо подняла подбородок и, прямая, как флагшток, двинулась прочь из комнаты. Ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не произнести вслух пожелание золотоволосой ведьме вылететь вон из ее дома прямиком в ад!

Пока слуги заполняли ванну горячей водой, Бэррет обходил вместе с Мориа дом, показывая расположение комнат. Когда они закончили обход и оказались в предназначенной для Мориа комнате, Бэррет улыбнулся и сказал:

– Чувствуй себя как дома. – Повернувшись, он направился к двери.

Скользнув взглядом по стене, Бэррет заметил, что на полке нет полотенца. Он рассеянно захлопнул открытую дверь, но затем направился обратно – к двери в соседнюю комнату, чтобы принести вещи, которые могли бы понадобиться Мориа после ванны. Услышав стук двери, Мориа решила, что осталась одна. Ей захотелось немедленно сбросить с себя грязную рубашку. Когда Бэррет двинулся из комнаты брата обратно с полотенцем в руке, она уже начала расстегивать брюки. Бэррет словно прирос к полу, разинув в изумлении рот.

Толстый ковер помешал Мориа услышать, что кто-то вошел в комнату. Она сбросила с себя рубашку, и Бэррет застыл, неподвижный, словно статуя. Его глаза восхищенно скользнули по округлостям ее загорелых грудей, тонкой талии и изящной линии бедер. Черт подери, почему самое лучшее всегда достается его брату? Тело Мориа было воплощением совершенства, оно словно принадлежало сошедшей с небес богине. В голове Бэррета мелькнула мысль, что ему не следует пялиться на полуобнаженную женщину подобно любопытному подростку, но он был просто не в состоянии оторвать взгляд от Мориа. Продолжая пожирать глазами восхитительное видение, Бэррет повесил полотенце на место.

В этот момент Джессика неслась по коридору, горя нетерпением поделиться своими горестями с Бэрретом. Разыскивая брата, она заглянула в одну из комнат и увидела, что он стоит неподвижно, впившись глазами в их полуодетую гостью. Эта сцена так поразила Джессику, что она на миг замерла от изумления.

Но только на миг. Зло сжав губы, Джессика стремительно повернула обратно. Бэррету жаловаться бесполезно. Эта чертовка и его поддела на крючок!

Чувствуя, что ее буквально разрывает от злости, Джессика направилась в свою комнату, чтобы выбрать для ведьмы, забравшейся в их дом и отнявшей ее братьев, самое страшное платье.

Услышав звук шагов и догадавшись, что его застигли глядящим на полуобнаженную Мориа, Бэррет поспешил тихо ретироваться через дверь в спальню Девлина. Он мысленно обругал себя за свое поведение, но тут же возразил сам себе: какой нормальный мужчина смог бы добровольно оторваться от столь удивительного зрелища? И Бэррет, поразмыслив, решил, что ему не в чем упрекать себя.

Глава 16

Стук в дверь, раздавшийся ровно в восемь утра, заставил Девлина сорваться с кровати Мориа и стремительно броситься в свою комнату. Сонно подняв голову, Мориа на ощупь попыталась определить месторасположение рубашки Девлина, которая временно выполняла функции ее ночной сорочки. Она еще одевалась, когда в ее комнате появился нежданный визитер.

– Простите за непрошеное вторжение. Надеюсь, вы не будете возражать, – отрывисто бросила Джессика, толкая впереди себя тележку с завтраком. На том, чтобы она доставила наверх завтрак, настоял Бэррет.

Мориа более чем возражала по поводу столь раннего визита, однако она не стала говорить этого вслух и постаралась изобразить любезную улыбку.

В ее голове вспыхнуло воспоминание о прошедшей ночи, посредине которой она была разбужена поцелуями и нежным прикосновением рук Девлина. Всю ночь, почти до утра, она провела в его объятиях, пока перед самым рассветом не забылась сном...

Позвякивание тарелок и аромат жареного мяса подсказали Мориа, что Джессика доставила ей завтрак.

– Это так мило с вашей стороны – принести все сюда, – пробормотала Мориа, поспешно проверяя, правильно ли застегнуты пуговицы ее рубашки. – Но в этом не было совершенно никакой необходимости. Я могла бы спуститься в столовую.

Джессика внимательно оглядела смятую постель.

– Надеюсь, вы хорошо спали? – язвительным тоном спросила она.

– Как грудной младенец, – ответила Мориа и вздохнула. – Я давно не спала в кровати.

«Ты давно не спала в кровати одна, милочка», – гневно подумала Джессика, не отрывая взгляда от подушки, на которой были ясно различимы две вмятины. Судя по всему, ночью эта приблудная потаскушка пыталась еще больше расположить к себе Девлина. Черт бы ее побрал!

Джессика с силой стиснула края подноса, жалея, что это не горло их гостьи. Затем почти швырнула поднос Мориа на колени.

– Бэррет решил, что вам, может быть, захочется утром позавтракать в постели.

Мориа заметила прозвучавшую в голосе Джессики злость и удивленно подняла брови. Та же злость проскальзывала в ее репликах и вчера за ужином. По-видимому, Джессика не очень рада появлению незнакомой женщины в своем доме.

– Это очень любезно со стороны Бэррета. Мне кажется, он истинный джентльмен.

При этом замечании Джессика стиснула зубы. В том обществе, в котором отирается эта потаскушка, джентльменов нет вообще. Именно поэтому, как только ей встретился такой человек, как Грэнджер-старший, она поспешила запустить в него свои острые коготки. И совсем не случайно она позволила пялиться на себя Грэнджеру-младшему, когда раздевалась, чтобы принять ванну. Нет сомнения, что эта ведьма стремится завлечь в свои сети и его.

Когда Мориа откинула назад пряди длинных волос, Джессика произнесла, стараясь сделать голос как можно любезнее:

– Томатный сок у вас справа.

Мориа послушно протянула руку и поднесла к губам чашку. В следующее мгновение из ее горла вырвался крик боли – горячий кофе обжег ей губы.

– Ой, что я сказала! – притворно удивилась Джессика. – Сок справа от меня, а от вас – слева.

– Ничего, все в порядке, – заверила ее Мориа. – Я должна была определить разницу по запаху. Это моя вина.

И в самом деле, мыслями она все еще была с Девлином, и ее нос словно чувствовал запах, исходивший от его кожи.

– Сколько вам лет, Мориа? – поинтересовалась Джессика, пока Мориа на ощупь пыталась определить, где лежит вилка.

– Двадцать, – ответила Мориа, поднося к губам очищенное яйцо, на которое Джессика насыпала маленькую горку соли. – А вам?

– Двадцать три, – соврала Джессика, с улыбкой наблюдая, как Мориа берет на вилку густо приправленное перцем мясо. – Я уже давно живу вместе с братьями. Как вы, наверное, заметили, я их безумно люблю.

Мориа не была уверена, что она это заметила, и потому промолчала. Джессика с ненавистью смерила ее взглядом:

– Я хочу им только самого лучшего. Когда им кто-нибудь угрожает, я стремлюсь им помочь.

Мориа поняла, что это предупреждение ей держаться подальше от Девлина. По-видимому, сестра не считала Мориа ему равной.

– Как только вы закончите с завтраком, я принесу вам свежую одежду, – произнесла Джессика, с радостью наблюдая, как, откусив мяса с перцем, Мориа хватает ртом воздух.

Оставшись одна, Мориа попыталась побыстрее проглотить остатки завтрака, удивляясь тому, какую неумелую кухарку держат в этом доме. После такого количества соли и перца, которое ей пришлось принять внутрь, ей потребуется не меньше ведра воды, чтобы утолить жажду.

Очень довольная собой, Джессика гордо прошествовала в свою комнату, где намеревалась найти платье для непрошеной гостьи. Теперь наступал черед второго пункта разработанного ею плана по выдворению алчной хищницы из добропорядочного семейного гнезда.

Закончив с завтраком, Мориа на короткое время опустилась в ванну, вода в которой – опять же благодаря стараниям Джессики – была очень холодной, а потом облачилась в платье. Оно оказалось ей тесным и имело крайне смелое декольте. Мориа не могла видеть, что платье к тому же было вульгарного ярко-красного цвета.

Тот, кому подают, не имеет права выбора, с грустью подумала Мориа, стараясь выпрямить позвоночник так, чтобы платье не лопнуло по шву на спинке.

Приведя в порядок волосы, Мориа открыла дверь, чтобы сделать шесть шагов, отделявших дверь от перил лестницы. Но не успела она сделать и двух, как споткнулась о неожиданное препятствие – складку на ведущей к лестнице дорожке. К счастью, это неожиданное препятствие оказалось достаточно далеко от лестницы, и Мориа успела восстановить равновесие.

Постояв немного, чтобы прийти в себя, она осторожно нащупала рукой перила и начала медленно спускаться вниз. На этот раз никаких неожиданностей с ней не произошло. Мориа и в голову не могло прийти, что выступ на дорожке – вовсе не случайность, а часть плана Джессики.

Услышав голоса Девлина и Бэррета, Мориа поспешила через широкий вестибюль в большой гулкий кабинет. При ее появлении разговор оборвался.

Ярко-красное платье, выбранное для Мориа Джессикой, заставило обоих мужчин на миг в смущении опустить глаза. Оно прилегало к телу Мориа плотно, словно кожа, и невероятно соблазнительно обрисовывало линии ее тела и высокую грудь. Заметив, что взгляд уже пришедшего в себя Бэррета буквально не отрывается от Мориа, Девлин стиснул зубы.

Черт бы побрал эту Джессику! У него не было никаких сомнений, что это мерзкое одеяние его сестра выбрала намеренно. По всей видимости, декольте было специально предназначено для того, чтобы произвести впечатление на Бэррета. Не хочет ли сестренка их поссорить? Видимо, придется еще раз серьезно с нею поговорить – похоже, его слова она не восприняла как должно. Еще предыдущей ночью его удивило, каким уродливым был халат, наброшенный на плечи Мориа. Значит, это тоже были проделки маленькой негодяйки!

– Вы просто ослепительны! – восхищенно воскликнул Бэррет, скользя взглядом по фигуре Мориа.

– Вот как? – польщенно рассмеялась та. – А какого цвета платье, которое сейчас на мне?

– Оно розовое, – громко произнес Девлин, бросая на брата предупреждающий взгляд.

Бэррет удивленно перевел на него глаза, затем нахмурился, поняв, что этот наряд Джессика выбрала для их гостьи совсем не случайно. Яркие цвета были уместны лишь в качестве вечернего туалета – или для привлечения внимания мужчин, околачивающихся возле публичного дома.

– На вас великолепное розовое платье, – поспешно подтвердил Бэррет. – Девлин покажет вам наше ранчо, а я присоединюсь позже – сначала мне надо сказать пару слов Джессике. – И он многозначительно взглянул на брата.

Мориа услышала звук удаляющихся шагов, затем стук закрывшейся двери. Поднявшись со стула, Девлин направился к ней, и Мориа словно обдало теплом при его приближении.

– Полагаю, вы спали этой ночью хорошо, сеньора Лэверти, – произнес Девлин.

Он провел указательным пальцем по ее слишком откровенному декольте, затем поднес к губам ее руку и поцеловал.

Почувствовав что-то необычное, Мориа осторожно высвободилась и принялась ощупывать его. На плечах Девлина она обнаружила широкое серапе, под которым был скрыт патронташ. Подняв руку, Мориа неожиданно для себя наткнулась на усы, которых у Девлина прежде не было. Через мгновение она поняла, что эти усы были приклеены. Передвинув руку выше, девушка обнаружила широкополое сомбреро.

– Да, сеньор. – На ее лице появилась лукавая улыбка. – Эта ночь была действительно прекрасной... – Поцелуй Девлина не дал Мориа договорить. – Вы решили отправиться в путь инкогнито, сеньор Призрак? – произнесла она, когда Девлин наконец позволил ей сделать вдох.

Гигант улыбнулся, глядя в ее излучавшие свет глаза.

– Надеюсь, мои усы тебя не укололи, – произнес он, продолжая целовать ее. – У человека, которого ищет закон, должно быть много лиц.

– Но эти усы не останутся надолго? – недовольно спросила Мориа, запуская пальцы под серапе и рубашку, чтобы коснуться волнующего тела Девлина.

– Сегодня вечером, когда я покажу тебе все способы, которыми мужчина может вызвать удовольствие у женщины, этих усов не будет. – Его рука скользнула по ее спине, отчего тело Мориа словно обожгло.

Как она сможет с ним расстаться? Но расстаться им придется. Расстаться навсегда, поскольку она ему не пара. Поэтому в те несколько дней, которые они еще пробудут вместе, они должны использовать каждый бесценный миг, чтобы испытать все мыслимые удовольствия.

– Мне кажется, что передо мной какой-то новый человек, – прошептала Мориа, прижавшись губами к его уху.

Ее рука скользнула по стройным бедрам Девлина и застыла, натолкнувшись на кобуру.

– Когда я увидела тебя в первый раз, передо мной был получеловек-полуволк, обитатель гор. Теперь передо мной – мексиканский пастух, вооруженный до зубов и просто неотразимый в своем испанском наряде.

От движений пальцев Мориа сердце Девлина то замирало, то начинало усиленно биться.

– Я не хотел бы быть сейчас пастухом. Больше, чем пейзаж ранчо, мне нравится обстановка твоей комнаты.

Мориа улыбнулась.

– Думаю, вы выглядите одинаково соблазнительно и в кровати, и на берегу реки, сеньор Призрак. Я до сих пор помню, каким вы были на зеленой траве в каньоне в первый раз...

– Идем, колдунья, – оборвал ее Девлин хриплым от желания голосом.

Упоминание о том, что произошло до лишившей ее зрения бури, вызвало в его памяти образы, забыть которые он был не в состоянии.

– Сегодня будет так же, как в самый первый раз, даже еще лучше. А прогулка может подождать.

– Я тоже думаю, что не много потеряю, если не объеду сегодня ранчо, – согласилась Мориа.

Не мешкая, Девлин повлек ее за собой, полный решимости доказать этой упрямице, что его любовь к ней – не слова, что жизнь без нее не имеет для него смысла.

Пока Девлин выводил лошадь из стойла, представляя, как они с Мориа предаются любви на берегу реки, Бэррет вовсю распекал сестру.

– Ни Девлину, ни мне не нравятся твои проделки, – хмуро внушал он Джессике, напустившей на лицо столь ангельское выражение, что он не удивился бы, если бы за ее спиной внезапно появились крылья.

– О чем ты, Бэррет? – Джессика одарила брата улыбкой херувима.

– Ты прекрасно знаешь, о чем. Девлин и я запретили тебе надевать это красное платье с большим декольте, потому что оно не приличествует леди. И после этого ты осмелилась дать его гостье!

Джессика неопределенно пожала плечами и начала играть складкой на портьере. Выглянув в окно, она заметила пересекающих пастбище Девлина и Мориа.

– Я думала, это понравится вашей красавице.

Меж бровей Бэррета легла складка.

– Я знаю, почему ты дала это платье Мориа. Но ты совсем неправильно судишь о ней. Она прекрасная девушка и, безусловно, заслуживает уважения и внимания.

Глаза Джессики округлились еще больше. Боже, теперь и второй брат отчитывает ее, как напроказившего ребенка. А ведь до появления Мориа подобного не было никогда. С какой отвагой оба бросились на защиту этой белобрысой потаскухи – она таки сумела вскружить голову братьям!

– Не надо меня учить. – Теперь Джессика отнюдь не напоминала ангела. – Я видела, как ты увивался вокруг Мориа, как ты на нее глазел. Мы оба знаем, кто она на самом деле. – Джессика гневно фыркнула. – Она замечательная, да? Думаю, только в кровати. Я уверена, что за годы, которые она провела в борделях, эта шлюха довела свое искусство до совершенства.

Бэррет обрушил на сестру полный ярости взгляд.

– Придержите язык, леди, – хмуро произнес он.

– Я знаю, ты с нетерпением ждешь, когда Девлин уедет, а эта девка останется с тобой, – бросили Джессика. – Но я не дам случиться этому под моей крышей! Отправляйся в бордель, где, я уверена, у Мориа есть комната для приема посетителей.

Бэррет с трудом сдержал желание ударить сестру – так ему хотелось стереть с ее лица злую ухмылку.

– Я буду следить за каждым твоим движением, Джессика, – негромко произнес он. – Если ты хотя бы раз попытаешься оскорбить Мориа или сделаешь еще какой-нибудь мерзкий намек, я так тебя отлуплю, что ты не сможешь сидеть целую неделю!

Уже второй раз за последнее время ей угрожают, и причина – все та же Мориа. Эта женщина непременно должна покинуть их дом. Она заигрывает с обоими братьями, видимо, еще не решив, с кем из них ей будет выгоднее завязать постоянные отношения.

– Платье, которое ты подберешь ей завтра, будет таким, какое приличествует леди, – требовательно произнес Бэррет.

– С какой стати? Ваша Мориа определенно не леди. На это нет даже и намека.

Бэррет сжал кулаки, и это помогло ему сдержаться.

– Девлин собирается завтра взять Мориа в Тусон для того, чтобы приобрести ей одежду, но в городе Мориа должна появиться в хорошем платье.

Вот как? Чертовка так очаровала Девлина, что он готов приобрести для нее целый гардероб? На что еще могут пойти братья, чтобы снискать благосклонность рыжеволосой шлюхи? Джессике не хотелось даже строить предположения. И эти двое еще смеют ее отчитывать! Нет, она должна привести их в чувство!

– Следи за тем, что делаешь, Джессика, – отрывисто бросил Бэррет. – Я не буду терпеть твои колкости. Хочешь ты того или нет, но Мориа будет оставаться здесь до тех пор, пока сама не решит покинуть наш дом.

Слова Бэррета удивительно напоминали то, что ей уже довелось выслушать от Девлина. Из-за какой-то Мориа родные братья пинают ее, словно кошку, случайно встретившуюся на пути.

Теперь, видимо, ей придется забыть о прежнем заботливом отношении к ней с их стороны. У них появился новый кумир. А ведь Джессика так ждала возвращения Девлина, молилась, чтобы с ним ничего не случилось! И вот он вернулся – для того, чтобы почти не глядеть в ее сторону. Все его внимание, которое раньше безраздельно принадлежало Джессике, теперь всецело отдано какой-то чужой женщине, а ей достаются одни укоры. Похоже, от нее ожидают, что она немедленно ляжет в могилу. Вот бы обрадовалась этому голубоглазая гарпия! Ну нет, такому не бывать! Она будет бороться – до тех пор, пока не вышвырнет Мориа со своего ранчо вон.

Лежа на траве у берега реки, Мориа подставила лицо теплым лучам полуденного солнца. Ее тело еще продолжало хранить воспоминания о том, как она и Девлин занимались любовью. Они отправились в путь, чтобы прогуляться по ранчо, но затем изменили решение и оказались здесь.

Девлин невольно задержал взгляд на прекрасном лице Мориа. Он тоже еще не пришел в себя после того, что они делали всего несколько минут назад. Два последних дня с Мориа были полны небесного блаженства. Девлин надеялся, что и у Мориа останутся такие же яркие воспоминания об этом времени. Хорошо бы убедить ее остаться на ранчо и подождать, когда его поединок с Беркхартом закончится. Все словесные аргументы он уже исчерпал. Последнюю надежду на то, что Мориа станет его ждать, могли дать только пережитые ими вместе ощущения.

– Я хочу, чтобы это никогда не кончалось, – прошептала Мориа, проводя пальцем по его руке.

– И я. – Девлин поцеловал ее мягкие, как лепестки роз, губы.

Улыбка медленно сошла с лица Мориа. Если бы у них была хотя бы неделя... У нее не осталось времени даже на то, чтобы мимолетное чувство, которое испытывал к ней Девлин, переросло в любовь, а без любви смысла оставаться с ним рядом не было.

Да и стоит ли ей мечтать о счастье? Мечты приносят лишь невыразимые страдания, потому что в конце концов приходится снова возвращаться к реальности. Ей надо научиться смотреть на вещи трезво...

Донесшийся издалека стук копыт заставил Мориа и Девлина поспешно натянуть на себя разбросанную вокруг одежду. Когда к речке подскакал Бэррет, они уже сидели рядышком, непринужденно разговаривая.

– Ах вот вы где... – Глаза Бэррета задержались на спутанных волосах и раскрасневшемся лице Мориа; затем он перевел взгляд на взъерошенные волосы Девлина. Счастливец, подумал Бэррет. А он-то жалел брата, которому так тяжело живется в горах!

– Я хотел присоединиться к вам в вашей поездке по ранчо.

– Мы ждали тебя. – Девлин чувствовал себя неловко под испытующим взглядом Бэррета.

Он не сомневался, что тот не поверил ему ни на мгновение.

– Вот как! – насмешливо бросил Бэррет и притворно закашлялся. – Давай покажем Мориа наш торговый пункт. Наша семья, – обратился он к Мориа, – владеет им уже на протяжении нескольких поколений.

Девлин и Мориа сели на своих лошадей, и все трое направились на восток. Бэррет начал рассказывать о переезде его деда из Теннесси в Аризону, а затем о добросердечных отношениях Сайруса Грэнджера с апачами. Из его рассказа выходило, что Сайрус первым засеял местные поля. В суровые зимы он часто снабжал индейцев зерном. Производимые на ранчо продукты он обычно обменивал на шкуры и кожи, которые отправлял на восток. Грэнджер был щедрым человеком – он никогда не скупился в торговле с индейцами, а временами просто дарил им вяленое мясо, одеяла и другае необходимые вещи. Однако после появления в этих краях белых золотоискателей многое изменилось. Белые столбили участки и захватывали земли индейцев, совершенно не обращая внимания на их нужды.

Мориа, не шевелясь, слушала взволнованный рассказ Бэррета. Его, как и брата, возмущала всякая несправедливость. Бэррет знал и высоко ценил индейские традиции. Мориа поймала себя на мысли, что знакомство с братьями сильно изменило ее мнение о мужчинах.

– На нашем ранчо объезжают лошадей лучше, чем где-либо в стране, – объявил Девлин, отрывая Мориа от ее размышлений. – Мы платим за объездку апачам и мексиканским пастухам, которые у нас работают. Неудивительно, что за наших лошадей дают хорошую цену.

На Мориа эти слова произвели большое впечатление. Грэнджеры сумели создать целую империю в этой плодородной долине – и при этом сохранили хорошие отношения с индейцами.

Приближающийся топот копыт заставил Мориа тревожно выпрямиться в седле. Рука Девлина успокаивающе легла на ее плечо.

– Я отведу Мориа внутрь, а ты встреть Томаса, – отрывисто бросил Девлин брату.

Кивнув, Бэррет соскочил с лошади, ожидая приближения их семейного адвоката.

Подъехав, Томас Хэверн, невысокий лысоватый человек пятидесяти пяти лет, остановил коня и, спрыгнув на землю, изобразил на лице улыбку, широкую, как река Санта-Круз.

– Наше дело против Беркхарта в полном порядке! – с энтузиазмом объявил он. – Я разослал телеграммы тем из его полка, кто согласился дать показания по поводу инцидента в Охо-дель-Муэрто. Все свидетели приняли ваше великодушное предложение оплатить их путь до Санта-Фе. Я думаю, через месяц с Девлина Грэнджера будут сняты все обвинения. У Беркхарта нет ни единого шанса.

На лице Томаса Хэверна вновь появилась широкая улыбка.

– Чтобы отпраздновать назначение даты суда и грядущее восстановление доброго имени мистера Грэнджера, моя жена и я решили завтра вечером устроить бал. – Он лукаво подмигнул. – Ты знаешь Регину. Она использует каждый предлог, чтобы повеселиться. Я хочу, чтобы Девлин был нашим гостем.

Бэррета очень обрадовало это известие; досадно было лишь то, что до суда оставался еще целый месяц – достаточно большой срок, чтобы Беркхарт как следует подготовил свою защиту и проинструктировал подчиненных.

– Думаю, Девлин сможет присутствовать на вашей вечеринке инкогнито, – предположил Бэррет.

– Он здесь? – оглядел ранчо Томас. – Это хорошо. У меня есть для него кое-какие известия. Вообще-то я должен потребовать, чтобы Девлин отдал себя в руки шерифа... Но, учитывая то, как армейские власти опекают Беркхарта, я не хотел бы, чтобы мистер Грэнджер находился в городе, пока в округе рыщет этот маньяк. Временами закон преследует совершенно невинных. Кроме того, поскольку здесь затронуты и мои материальные интересы, то я не слышал ваших слов и не знаю, что ваш брат будет на балу.

– Я уверен, что Девлин будет рад об этом узнать, – с благодарностью произнес Бэррет.

– Не нужно трактовать законы чересчур формально. К тому же армейские власти сделали все возможное, чтобы оттянуть суд над Беркхартом на как можно более поздний срок. Им следовало заинтересоваться его деятельностью еще несколько месяцев назад!

Пока Девлин, Бэррет и Томас Хэверн совещались в кабинете, Мориа в своей комнате ходила из угла в угол. Когда она проходила мимо окна, черная пелена в ее глазах заметно бледнела. Мориа еще не могла видеть, но уже могла различать свет и тьму, и это было большим достижением по сравнению с недавним непроглядным мраком.

Мориа вернулась мыслями к тому восхитительному утру, которое они с Девлином провели на берегу реки. Вспоминая, каким пылким он был, Мориа невольно улыбнулась. Но тут же ее лицо омрачилось.

Проклятие! Она теперь совершенно не могла представить себе жизнь без Девлина Грэнджера!

И все же ей следует отбросить сантименты и внять голосу разума. Чувство с каждым днем захватывало ее все больше, и ей становилось все труднее притворяться, что Девлин мало привлекает ее и мало для нее значит.

Им осталось провести вместе всего лишь два дня, напомнила себе Мориа. Она постарается сделать незабываемым каждое мгновение, которое она с ним сможет разделить. Воспоминания об этих двух днях будут согревать ее всю оставшуюся жизнь.

Рано или поздно Девлин захочет остепениться, обзавестись семьей. Но для того чтобы его жена могла присмотреть за его сыновьями и дочерьми, она должна как минимум их видеть.

По щеке Мориа побежала слеза. Ей так хотелось, чтобы именно она стала матерью детей Девлина! Она любила бы их так же горячо, как любили ее мать и отец. Мысль о том, что эта роль будет принадлежать какой-то другой женщине, наполняла сердце Мориа болью. Кто-то другой будет глядеть в его янтарные глаза, наблюдать, как растут его дети с черными, как крыло ворона, волосами и смуглыми лицами с резкими, как у их отца, чертами.

Мориа стерла слезы со щек и постаралась взять себя в рука. Она должна сохранять присутствие духа и не поддаваться слабости, стать хозяйкой своей судьбы и научиться, будучи слепой, обходиться без чьей-либо жалости. Так будет лучше для всех.

И все-таки расставание с Девлином станет самым тяжелым испытанием в ее жизни. При мысли о том, что он уйдет от нее навсегда, на глаза Мориа снова навернулись слезы. Впрочем, о чем ей жалеть? Такая уж у нее судьба. Кто родился под несчастливой звездой, никогда не увидит других звезд.

Глава 17

Мориа сидела на переднем сиденье фургона между Девлином, переодетым мексиканским пастухом, и Бэрретом. Несмотря на нависшие над дорогой мрачные серые тучи, братья все же решили отправиться в Тусон.

– Сегодня вечером ты – наша королева бала. Мы готовы исполнять все твои прихоти, – пылко объявил Бэррет, беря руку Мориа в свою.

– Вы необыкновенно добры, – с иронией ответила Мориа, высвобождая пальцы. – А что, если моя прихоть будет больше, чем размер вашего бумажника?

Джессику тоже взяли в поездку, и теперь она сидела на полу фургона. Ее законное место между Девлином и Бэрретом было занято Мориа. Что могло быть больнее – ее братья совершенно не обращали на нее внимания, всецело занятые ненавистной гадиной. Услышав слова Мориа, Джессика понимающе сжала губы: эта девка не упустит возможности опустошить кошелек Бэррета, а заодно и Девлина.

– Я одолжу у кого-нибудь из друзей, – улыбнулся Бэррет, шутливо ударив пальцем по кончику носа Мориа.

Девлин недовольно отметил про себя, что его брат с каждой минутой становится все фамильярнее. Он погрузился в мрачные размышления о том, что может произойти, когда ему придется покинуть ранчо. Если повышенное внимание, которое проявляет к Мориа Бэррет, вызвано его чувствами к ней, то борьба за ее сердце становится еще труднее. Вот уж от кого он не ожидал соперничества, так это от собственного брата!

Если Девлина терзала ревность, то Джессика от злости даже покраснела. Обычно Бэррет был так Заботлив с ней. Теперь же ни он, ни Девлин ее просто не замечают! Джессика подумала, что могла бы с тем же успехом остаться на ранчо, раз уж она все равно никого не интересует.

– Я принимаю ваше предложение, Бэррет, – ответила Мориа. – Но уверяю вас, если мне что-то и понадобится, то очень немногое.

Теперь Бэррет начнет настаивать, и эта мерзавка, поломавшись, согласится, решила Джессика. Именно так обычно поступают женщины подобного сорта.

– Я очень хочу купить вам что-нибудь, – не отступал Бэррет.

– Благодарю вас, но все же я должна отказать, – твердо произнесла Мориа. – Какую бы одежду я ни приобрела, я намереваюсь вернуть вам долг немедленно, как только найду работу.

Джессика нахмурилась. Должно быть, это какая-то особо изощренная уловка, чтобы заставить Бэррета сделать исключительно дорогой подарок. Такие женщины, как Мориа, имеют бесчисленное количество подобного рода трюков.

Когда фургон достиг города, Бэррет помог Мориа сойти. Поднявшись со своего места, Джессика обнаружила, что брат уже ведет Мориа к дому, совсем забыв, что и ей надо помочь спуститься вниз. Следом за ними на некотором расстоянии шел Девлин, молчаливый и понурый, словно он был слугой этих двоих.

Девлин действительно пребывал в самом скверном расположении духа. Услужливость Бэррета была ему совсем не по душе. Он начал подозревать, что его брат влюбился в Мориа, и с каждой минутой эта уверенность крепла все больше и больше.

Напевая веселую мелодию, Вэнс Тэтчер поднял ногу лошади. Его клиент нетерпеливо расхаживал по улице. Загнать гвозди в копыта лошади было делом всего нескольких минут, и скоро Вэнс повел ее прочь из кузницы. Поворачивая за угол, он бросил взгляд вперед и замер как вкопанный, увидев Грэнджеров и их гостью, идущих по улице по направлению к магазину.

Лицо Вэнса начало бледнеть, когда он всмотрелся в молодую девушку, которая была точной копией Мориа.

– Не может этого быть! – пробормотал Вэнс, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Мориа была мертва! Два месяца назад он сам привязал ее к выброшенному на берег стволу дерева и столкнул в воды реки Мимбрес.

Спрятавшись за лошадь, Вэнс постоял немного, стараясь успокоиться. Затем осторожно вытянул шею, чтобы еще раз взглянуть на странное видение. Именно в этот момент Мориа рассмеялась в ответ на шутку одного из своих спутников, и лицо Вэнса перекосилось от ужаса – теперь у него исчезли последние сомнения. Смех приемной дочери он слышал редко, но узнать его мог всегда. Это действительно была Мориа! Боже милосердный! Если она увидит его или Руби, им обоим придется кончить жизнь на виселице!

Передав лошадь хозяину, Вэнс торопливо направился по улице к задней двери магазинчика, который приобрела его жена. Нужно предупредить Руби, и как можно скорее! Если Мориа появится в магазине раньше, чем он, разоблачение станет неизбежным.

Увидев страх на лице Вэнса, Руби недовольно нахмурила брови.

– Что ты здесь делаешь в середине дня? – Складка между ее бровей стала глубже, когда Руби увидела, как тревожно Вэнс оглядывает магазин. – Что, черт тебя дери, с тобой происходит?

– Мы попали в серьезную передрягу, – громким шепотом сообщил Вэнс. Приникнув на миг ухом к стене, он направился к магазинной стойке. – Мориа в Тусоне.

– Мориа? – изумилась Руби. – Не говори ерунды. Она мертва вот уже два месяца. – Глядя на Вэнса, женщина укоризненно пощелкала языком. – Ты, похоже, перегрелся на солнце, и от жары у тебя расплавились мозги.

– Это была она, – убежденно произнес Вэнс. – Кроме нее, там еще несколько человек. Они сейчас в магазине напротив.

Руби направила на мужа уничтожающий взгляд. Полная решимости доказать, что Вэнс ошибается, она стремительно бросилась наружу и тут же увидела за стеклом расположенного через улицу магазина пышную копну золотистых волос. Руби застыла на месте как вкопанная. Ее глаза от изумления чуть не вылезли из орбит. Простояв с разинутым ртом несколько мгновений, Руби поспешно метнулась обратно.

– Ну, что я говорил? – проскрипел Вэнс. – Это она. Но почему она здесь? Может, разузнала, где мы, и приехала сюда, чтобы отправить нас в тюрьму?

– Старый олух! – Руби с ненавистью глядела на мужа, который никак не мог прийти в себя от страха. – Ты же клялся, что она утонула в реке. Как же ты мог ее упустить? Я объяснила тебе, как это сделать, во всех подробностях!

Вэнс недоуменно пожал плечами и начал нервно расхаживать из угла в угол.

– Она показалась мне мертвой, когда я привязывал ее к бревну.

– Ах, она тебе показалась! – взорвалась Руби. – Черт побери, Вэнс, ты хоть что-то способен сделать как следует?!

Вэнс бросил настороженный взгляд на дверь.

– Если она появится здесь и увидит нас – мы покойники.

Тяжело дыша от волнения, Руби поспешно вытолкала мужа в соседнюю комнату.

– Пока за стойкой поработает Дорита. Мориа может никогда и не узнать, что это мы владеем магазином и что мы вообще живем в Тусоне. Но ты... – Она ткнула костлявым пальцем в грудь Вэнса. – Ты должен уничтожить ее. И во второй раз тебе лучше сделать свою работу как следует. Я не хочу покидать этот город. Эта девчонка должна исчезнуть.

С трудом проглотив застрявший в горле комок, Вэнс мрачно кивнул.

– Я разузнаю, где она остановилась, и избавлюсь от нее.

– Все будет выглядеть как обычное ограбление, – начала вслух размышлять Руби, в волнении меряя шагами комнату. – Мы выманим ее из дома под каким-нибудь предлогом, и ты обделаешь это дело. – Подняв голову, она направила взгляд на Вэнса. – Возвращайся в конюшню и, ради Бога, никому не показывайся. Я разузнаю, где она остановилась, а потом придумаю, что именно мы предпримем.

Сумрачно кивнув, Вэнс вышел на улицу и двинулся к конюшне. Руби же тем временем отправилась за Доритой. Отдав ей распоряжение постоять за стойкой, пока она будет приводить в порядок бумаги, Руби вернулась обратно, оставив дверь приоткрытой. Затем она присела за стол и начала нервно барабанить по его крышке, гадая, зайдет или нет Мориа в ее магазин. Минута тянулась за минутой, а Мориа так и не появлялась. Прислушиваясь к ударам своего сердца, Руби решила, что оно разорвется раньше, чем придет Мориа.

– А теперь мы должны заняться твоим гардеробом, – голосом, не терпящим возражений, произнес Бэррет. – Джессика поможет тебе приобрести все, что потребуется.

Прекрасно, подумала Джессика, она подберет Мориа платье, в котором та будет чувствовать себя, как мышь в мышеловке.

– Мы с Девлином выберем тот цвет, который лучше всего подойдет к цвету твоих волос и глаз. Правда, я не могу представить, чтобы хоть что-то могло тебе не подойти, – продолжил, Бэррет.

– Мы не перебарщиваем с лестью? – мрачно поинтересовался Девлин.

Мориа улыбнулась, услышав эти слова. Ее позабавила прозвучавшая в словах Девлина ревность. Странно, отчего он вдруг стал ревновать? Разве она не доказала ему свою любовь за два последних дня?

Когда все четверо зашли в магазин, Руби поспешно отпрянула от двери и затаила дыхание, мысленно благодаря Бога, что у нее не было времени сменить вывеску. Мориа немедленно поняла бы, что Тэтчеры отстали от каравана и начали свой бизнес в этом городе на деньги от продажи ее фермы.

– Это платье просто потрясающее! – воскликнул Бэррет, снимая с вешалки один из нарядов.

– Немного старомодное, – вмешалась Джессика, выхватывая наряд из его рук, чтобы вернуть обратно. – Мориа гораздо лучше подойдет вон то. – Она показала пальцем на короткое черное платье, у которого практически не было талии.

Девлин сжал ее руку с такой силой, что Джессика скривилась от боли.

– Я думаю, вот это более понравилось бы сеньорите Лэверти, – объявил он, произнося слова с сильным испанским акцентом.

Мориа провела рукой по платью, которое выбрал Девлин. Ее рука на несколько мгновений задержалась на узорных кружевах.

– Мне кажется, это очень красиво.

– Ты будешь выглядеть прекрасной и в этом лиловом платье, – заверил ее Бэррет, доставая тот наряд, который вырвала из его рук Джессика. – Как тебе нравится его покрой, дорогая?

Мориа пробежала пальцами по платью и кивнула:

– Надеюсь, эти платья стоят недорого. Я должна вернуть вам деньги за несколько недель.

– У них вполне умеренные цены, – солгал Девлин, бросая на Дориту предупреждающий взгляд. – Выбери еще штуки три, и мы пойдем.

– Три? – изумленно повторила Мориа. – Но мне не нужно столько. Я не расплачусь за них никогда.

«Конечно, не расплатишься», – мрачно подтвердила про себя Джессика. Щедрость братьев будет возрастать в прямом соответствии с этими фальшивыми протестами. Мерзкая девка! Она очень искусно добивается того, чего хочет, и умело поддерживает этих двух олухов в заблуждении, что они единственные, кто делает ей такое одолжение.

– Четыре! – произнес Бэррет. – Четвертое будет моим подарком Мориа в знак нашей дружбы.

Джессика отвернулась, чтобы никто не заметил, как она злится. Почему ни одному из ее братьев не пришло в голову спросить ее, не хочет ли и она обновку?

Но ей пришлось проглотить этот вопрос и начать под бдительным оком Девлина выбирать для Мориа белье. Девлин настоял на том, чтобы гостья примерила платья, и при каждом появлении Мориа в новом наряде оба брата щедро осыпали ее комплиментами. Когда все покупки были сделаны, Девлин выразил желание пообедать в ресторане. К ярости Джессики, в ресторан Мориа шла в одном из платьев, которые приобрел для нее Девлин. Поскольку вечером этого дня у Томаса Хэверна был бал, Девлин попросил Мориа надеть тот наряд, в котором она могла бы произвести наибольшее впечатление.

Единственным утешением для Джессики была надежда, что на балу она сможет забыть все огорчения последних дней – ведь у нее всегда было так много поклонников. В том, что Мориа выглядела действительно эффектно, Джессика нашла и свои плюсы – если братья пожелают танцевать с этой девкой, им придется долго ждать своей очереди. А может, ловкая авантюристка подцепит на балу какого-нибудь состоятельного владельца ранчо и оставит в покое Грэнджеров! Да, надо обязательно позаботиться о том, чтобы Мориа не осталась без партнеров!

Когда Руби подошла к стойке, чтобы расспросить Дориту о покупателях, у нее дрожали колени. Дорита знала лучше всех, кто есть кто в Тусоне, и это было главной причиной, по которой Руби оставила ее в магазине. К тому же Дорита была прекрасной швеей и проработала у прежнего владельца семь лет без каких-либо нареканий.

– Мы неплохо заработали на этот раз, – заметила Руби, когда Дорита протянула ей деньги.

Та кивнула.

– Грэнджеры всегда покупают дорогие вещи, – произнесла она, и Руби мысленно поблагодарила Бога, что ей не понадобилось спрашивать фамилии покупателей. – Бэррет и на этот раз был удивительно щедр. Думаю, они остались довольны нарядами.

– Ты знаешь буквально всех в округе, – произнесла Руби, бросая на Дориту осторожный взгляд. – Я просто не в состоянии удержать в голове фамилии посетителей и запомнить, где они живут. Мне очень повезло, что у меня такая помощница.

Польщенная комплиментом, Дорита начала рассказывать то, что с таким нетерпением хотела услышать от нее Руби.

– У Грэнджеров большое ранчо и торговый пункт к югу от города. Если они будут покупать в кредит, то наверняка его оплатят. Эта семья – один из столпов местного общества. – Внезапно Дорита нахмурилась, – Старший из братьев отсутствовал около года. У него какие-то проблемы с военными властями. Думаю, – пожала она плечами, – причиной этому было всего лишь недоразумение. Девлин Грэнджер – очень честный и порядочный человек, так же как и его брат. Я слышала, Грэнджерам уже удалось собрать свидетельства, необходимые для оправдания Девлина. Джессика и Бэррет будут рады, когда их брат наконец вернется домой и над ним больше не будет висеть угроза ареста.

Но хозяйка почти не слушала ее. Голова Руби лихорадочно работала над планом избавления от Мориа. Пока их падчерица жива, Тэтчеры не могут чувствовать себя спокойно ни минуты.

– Жаль, что... – Дорита хотела рассказать хозяйке, что гостья Грэнджеров слепа, но у Руби уже возникла в голове идея, стоившая того, чтобы ее как следует обдумать. Болтовня Дориты стала ей мешать, и Руби приказала ей вернуться за стойку.

Если бы у Руби хватило терпения или такта дать Дорите рассказать все до конца, она бы поняла, что у нее нет причин для серьезных волнений. Мориа не узнала бы ни одного из Тэтчеров, даже встреться она с кем-либо из них лицом к лицу!

Глава 18

Джессику неприятно поразило то, какое впечатление на всех произвела Мориа на балу, Как только на лужайке за домом Хэвернов начались танцы, мужчины устроили настоящее соревнование за право танцевать с ней. Поначалу Джессику это забавляло и даже радовало, поскольку Бэррету пришлось стать в длинную очередь жаждущих сделать с Мориа круг. Девлин же остался в тени деревьев, чтобы его не узнали. Но скоро Джессике стало совсем невесело – три собственных ее вздыхателя как-то незаметно оставили ее и оказались в компании, окружившей впервые появившуюся в Тусоне красавицу.

– Похоже на то, что Мориа Лэверти будет объявлена королевой бала, – произнес один из тех, кто все еще оставался с Джессикой.

– Зная ее репутацию, я не нахожу ничего удивительного в том, что мужчины оказывают ей столько внимания, – буркнула Джессика, отбрасывая волосы на плечи.

Четверо кавалеров, находившихся рядом с ней, замерли, как пойнтеры, заметившие дичь.

– Да, к несчастью, это так, – продолжала Джессика. – Если бы Бэррет не был столь великодушен, эта дама снимала бы комнату в каком-нибудь борделе, где мужчины занимаются с дамами отнюдь не танцами.

Будь поблизости Девлин или Бэррет, Джессика едва ли решилась бы на подобные инсинуации. Но они находились далеко, и потому она не упустила случая нанести удар. Слух разлетелся по лужайке с быстротой степного пожара. Немедленно вслед за этим очередь жаждущих потанцевать со златокудрой красавицей увеличилась вдвое.

Мориа сразу заметила, какими жадными стали вдруг руки мужчин. А она в это время думала о других руках. Почему Девлину захотелось, чтобы она познакомилась с местным обществом? До их расставания оставалось совсем немного. С какой радостью она оказалась бы сейчас в своей комнате, чтобы провести эти бесценные минуты в его объятиях!

– Ты танцуешь просто великолепно, – сделал комплимент ее очередной партнер и вдруг с силой привлек Мориа к себе. – Говорят, танцы – не единственное, что ты делаешь хорошо, милашка.

Мориа нахмурилась:

– Что вы имеете в виду?

Скосив глаза на вырез ее платья, партнер Мориа жадно скользнул рукой по ее спине.

– Говори свою цену, дорогуша. Я буду счастлив подкинуть тебе денежек. Сейчас мы оттанцуем за деревья и...

Мориа звонко ударила наглеца по щеке. Правая сторона лица ее щедрого партнера тут же заалела. После секундного изумления он с силой схватил ее руки и отвел их за спину:

– Не изображай невинность, ты, потаскушка, – со свистом выдохнул он. – Мы оба знаем, кто ты такая.

Бэррет слышал звонкий удар и, повернув голову, начал разыскивать глазами Мориа, Но не успел он сделать к ней и шага, как был остановлен рукой брата.

– Не волнуйся, – повернул его к себе Девлин.

– Похоже, этот мерзавец что-то сказал Мориа. – Бэррет попытался вырваться. – Ты не можешь помочь ей, потому что тебя сразу же обнаружат, но я-то могу!

Губы Девлина тронула чуть заметная улыбка. Мориа Лэверти и слепая была более чем в состоянии о себе позаботиться.

– Подожди минутку. Ты явно недооцениваешь нашу гостью.

Бэррет с недоумением уставился на брата. Но поскольку Девлин не отпускал его руку, ему пришлось остаться на месте. Повернув голову, Бэррет с изумлением увидел, как партнер Мориа, хрипя, опускается на землю. Удар Мориа коленом под живот был столь стремительным, что танцующие вокруг так и не смогли понять, почему человек в центре зала, поднимаясь с пола с выпученными глазами, хватает ртом воздух. С трудом распрямившись, он двинулся прочь, опустив ладонь между ног и стараясь ступать осторожно.

– Черт меня побери... – озадаченно пробормотал Бэррет. Потом на лице его появилась улыбка. – Из каких краев она появилась, Девлин? Думаю, ты должен объяснить мне это до того, как оставишь ее на мое попечение.

Рассказывать о судьбе Мориа Девлину не хотелось. Но братья раньше никогда не имели секретов друг от друга. К тому же Бэррет действительно должен был знать, кто останется с ним.

– У Мориа была очень тяжелая судьба. – Девлин, устраиваясь поудобнее, прислонился к стволу развесистого дерева. – Ее родные мать и отец умерли, а приемные родители продали принадлежавшую ей ферму, а потом предприняли попытку убить ее, чтобы забрать себе деньги.

Бэррет в изумлении смотрел на брата, а тот продолжав свой рассказ:

– После того как к Мориа со своими домогательствами приставали Лил Беркхарт и еще бог знает сколько мужчин, она решила бежать в горы. Там, в Черных горах, я ее и встретил.

Девлин повернул голову, разыскивая глазами грациозную красавицу, которая кружилась в танце с новым партнером.

– Все, чего желает Мориа, это остаться одной. – Его лицо помрачнело. – Я сам видел, как молния ударила рядом с ней и обожгла ей глаза. На протяжении двух дней я не знал, выживет ли она. Меня до сих пор мучают угрызения совести – ведь я произнес проклятие как раз тогда, когда она не двигалась с места во время грозы, из-за этого молния ударила с ней рядом.

Девлин не стал подробно описывать Бэррету, что произошло в тот день между ним и Мориа. Того, что Бэррет узнал, и так было вполне достаточно.

– Я не мог оставить ее одну, тем более что Беркхарт скоро планирует подняться в горы. Он полон решимости покончить с индейцами, если даже за это его выгонят из армии и лишат всех наград.

Девлин бросил внимательный взгляд на Мориа, продолжавшую танцевать как ни в чем не бывало.

– Она едва не попала в лапы горного льва, потом чуть не угодила в змеиное гнездо. Затем ее пытался похитить Макадо. Короче, эта девушка, без преувеличения, прошла сквозь огонь и воду.

Бэррет изумленно покачал головой: – Удивительно, что она до сих пор не прокляла все на свете.

– У Мориа такая сила духа, какой я еще не встречал, – негромко, как бы про себя, произнес Девлин, – Я хотел бы, чтобы она не покидала ранчо до тоге времени, как все мои испытания закончатся. Но она никак не отказывается от своего желания расстаться со мной, даже несмотря на то что ей будет трудно в жизни из-за своей слепоты.

– И ты позволишь ей уйти? – изумился Бэррет.

Девлин негромко рассмеялся.

– Видишь ли, братец, я не могу ей что-либо не позволить, если она пожелает это сделать. Я несколько раз пытался воспрепятствовать ей совершать те или иные поступки, но успеха так и не длился. Даже став слепой, Мориа остается упрямой и независимой.

Некоторое время Бэррет внимательно изучал резко очерченный профиль Девлина.

– Ты любишь ее? – Он никак не мог поверить, что Девлин, у которого женщин было, как пчел в улье, действительно влюбился.

Девлин чуть заметно кивнул, и его голос, когда он снова начал говорить, был лишь немногим громче шепота.

– Да, но я не могу заставить ее ждать меня. Она хочет уйти и полагает, что это будет лучше для нас обоих.

– Но почему? – воскликнул Бэррет. Девлин сокрушенно вздохнул:

– Она считает, что чувство, которое я к ней испытываю, – всего лишь жалость. А я называю это любовью.

Бэррет вернулся глазами к гордой красавице.

– Я догадываюсь, почему она тебе не верит. Она просто не встречала никого, кто бы ее любил, и не знает, что это такое.

– На это можно лишь надеяться. Когда-нибудь она поймет, что действительно во мне нуждается. Но, зная ее упрямый характер, я сомневаюсь, что у нас может быть какое-либо совместное будущее. Больше всего меня удручает, что ее слепота не вынуждает ее тянуться ко мне, а, наоборот, отталкивает – она считает себя бременем и не желает быть для меня обузой.

– С той минуты, как ты привел Мориа, меня не покидает зависть, – признался Бэррет. – Но теперь мне почти жаль тебя, старший брат.

– Мне самому себя жаль, Бэррет... – Девлин оттолкнулся плечом от дерева и снова направил внимательный взгляд на Мориа. – За всю свою жизнь я никого так не желал, как ее. Но я отлично понимаю – нам не быть вместе. Все это просто ужасно. – Девлин перевел глаза на брата. – Может быть, ты сумеешь убедить Мориа, что не все мужчины такие мерзкие создания, какими она привыкла нас считать. И еще – я хотел бы верить, что ты не постараешься воспользоваться моментом. Не обижайся на мои слова, но я очень боюсь ее потерять.

Произнеся это, Девлин исчез среди деревьев. Бэррет же, задумчиво сунув руки в карманы, двинулся к танцующим. Он думал о том, что гордость и неуступчивость могут сослужить Мориа плохую службу, сделав ее несчастной. Она не только слепа, но и глуха – глуха к тем словам любви, которые слышала от Девлина. Мориа полагает, что, добровольно отказавшись от Девлина, она принесет ему этим счастье, а вместо этого сделает несчастными и его, и себя.

Приведя в полное замешательство своим отпором трех партнеров, каждый из которых спешил сделать гнусные предложения, едва начав танцевать, Мориа, не в силах больше сдерживаться, вонзила каблук в ботинок последнего из обидчиков и затем решительно потребовала отвести себя к столу с закусками.

Удивительное поведение ее партнеров по танцам снова укрепило Мориа в убеждении, что мозги у мужчин находятся не в голове, а ниже пояса. Хотя Девлин, Бэррет, да и некоторые другие, все же могут быть исключениями, великодушно решила она.

Свою ярость Мориа попыталась охладить пуншем, который услужливо подал ей Хэверн. Однако гнев, к ее удивлению, не проходил.

– Наслаждаетесь балом? – внезапно раздался совсем рядом с ней знакомый голос, произносивший слова с испанским акцентом.

Мориа повернула голову к Девлину.

– Наслаждаюсь? Я редко попадала в худшую ситуацию, – раздраженно ответила она. – Теперь я поняла, что была права, когда решила стать отшельницей.

– Неужели никто тебе не нравится здесь больше, чем я? – спросил Девлин, придвигаясь к ней ближе.

«Так вот в чем дело!» – подумала Мориа. – «Все эти люди были специально подучены, и теперь Девлин выигрышно выделяется на их фоне... Может, он даже заплатил ее партнерам, чтобы они делали ей гнусные предложения, все это было подстроена Белым Призраком для того, чтобы Мориа предпочла его остальным и стала ждать его возвращения... Но разве она уже тысячу раз не говорила Девлину, что любит егo? Жениться он все равно должен на одной из тех женщин, которые способны составить ему подходящую партию. Что же касается ее, то она обречена на одиночество.»

Когда звуки губных гармошек, гитар и тамбуринов снова наполнили воздух, Девлин опустил ладонь на ее талию.

– Подари мне танец, Мориа. У меня раньше не было возможности тебя пригласить. Я мог только раскачиваться в такт музыке.

Прикосновение его пальцев оживило в ее памяти все, что было между ними и чему больше не суждено повториться никогда. Еще до рассвета они отправятся в путь – каждый своей дорогой.

Оглядевшись по сторонам, Девлин увлек Мориа под сень деревьев. Она подчинилась ему без возражений и, когда он повернул ее к себе, подарила ему поцелуй столь жаркий, что в нем тут же вспыхнуло желание.

Наконец-то Мориа чувствовала себя именно в тех руках, в которых жаждала очутиться весь этот вечер. К тому же они были под деревьями одни, и ей казалось, что негромкая музыка звучит только для них.

Старавшаяся все это время сохранять дистанцию по отношению к своим не в меру напористым партнерам, Мориа доверчиво прильнула к Девлину, и из его горла вырвался стон – движения ее тела стремительно разжигали в нем страсть.

«Боже, как мало остается времени», – в отчаянии подумал Девлин. Он столько хотел бы сказать Мориа – и не мог, потому что она вырвала у него обещание не препятствовать ей делать то, что она захочет. Его возвращения она станет дожидаться, только если решится на это сама. Но что еще мог он предпринять, чтобы убедить Мориа в глубине своей любви?

Раскаты грома, раздававшиеся вдали, заставили Мориа вздрогнуть. В ее памяти мгновенно всплыло все то, что она так упорно старалась забыть, – удар молнии и тот ужас, который она испытала, обнаружив, что ослепла.

Черт побери, думал в это время Девлин, почему гроза начинается именно сейчас, прерывая те немногие последние мгновения, которые им остались? Он почувствовал, как замерли руки Мориа, – она наверняка вспомнила тот момент, когда ослепла.

Новый, более близкий удар грома заставил гостей поспешно направиться к дому, Схватив Мориа за руку, Девлин повел ее через заросли деревьев обратно к площадке для танцев. Заметив Джессику, он махнул ей рукой, чтобы та помогла отвести Мориа к фургону. Помрачнев, Джессика направилась к Мориа и взяла ее за руку – Девлину выходить из спасительной тени деревьев было небезопасно. То, что эти двое ухитрились-таки уединиться, привело Джессику в ярость. Она так надеялась, что к смазливой авантюристке привяжется кто-нибудь из местных холостяков...

Ладно, решила Джессика, какая-то польза от этого бала все же будет. Теперь в местном обществе знают, что представляет собой эта красотка, И как только Мориа переселится в город, у нее быстро появится масса сующих ей доллары клиентов; она сможет выбрать кого-либо из них и отвяжется наконец от Девлина. Когда он вернется обратно в Тусон, то не сможет не понять, кем эта потаскушка является на самом деле.

К досаде Джессики, на обратном пути ей опять пришлось сидеть на полу фургона рядом с мешками приобретенной в городе муки. Мориа же без стеснения снова разместилась между Девлином и Бэрретом. Это настолько вывело Джессику из себя, что она возвела глаза к полотняной крыше фургона, мысленно моля небеса, чтобы те обрушили на эту ловкую ведьму хоть какую-нибудь завалящую молнию.

Повозка двинулась в путь, и тут Джессику ждало новое испытание – Девлин и Бэррет принялись любезно обсуждать с Мориа бал, совершенно не обращая внимания на свою сестру! Не подпрыгивай повозка так сильно на камнях, Джессика непременно подняла бы мешок, чтобы самой осуществить то, что никак не торопились сделать небеса.

Удар грома раздался совсем близко, и Мориа непроизвольно сжала руку Девлина. Раньше она никогда не боялась грозы – до того самого дня, когда молния лишила ее зрения.

Внезапно ее волосы взметнул порыв ветра – такого влажного, что Мориа словно увидела перед собой закрывавшие небо тяжелые мрачные тучи. На миг она испугалась – неужто судьба решила подвергнуть ее очередному тяжелому испытанию и ей доведется попасть под удар молнии еще раз?

Понимая, что творится в душе Мориа, Девлин хлестнул лошадей, чтобы те двигались быстрее. Фургон еще сильнее затрясло на камнях, и проклинавшей все на свете Джессике пришлось распластаться на полу.

К тому моменту, когда Девлин остановил повозку, его сестра чувствовала себя совершенно разбитой. После угроз братьев ей приходилось держать язычок за зубами, но уж лучше бы она высказалась, потому что, не находя выхода, ее гнев рос и рос, переполняя Джессику так, что под конец она буквально готова была взорваться.

В довершение всех ее испытания, как только путники спустились из фургона на землю, Девлин попросил Джессику отвести Мориа наверх, пока они с Бэрретом распрягают лошадей.

Все слуги на этот вечер были отпущены. Останься хотя бы один из них, Джессика немедленно вручила бы ему эту ловкую проходимку и исчезла с быстротой молнии. Но на этот раз ей пришлось повиноваться.

Поднявшись наверх, Мориа принялась благодарить Джессику за помощь, и той ничего не оставалось, как только прошипеть сквозь зубы пожелание доброй ночи. Мориа, почувствовав в голосе своей провожатой едва сдерживаемую злость, недоуменно дотронулась до ее руки.

– Я сделала что-то не так? Тебя что-то расстроило? – удивленно спросила она.

Джессика отдернула руку, словно ее укусила змея.

– Меня расстраивает само твое присутствие, – выпалила она. – Ты пользуешься великодушием моего брата, но ты должна знать, что единственное, что он чувствует к тебе, – это жалость.

На этот раз Джессика не промахнулась и выстрел попал точно в цель. Как можно верить Девлину, если даже эта невзлюбившая ее за что-то юная особа видит, что его забота о ней вызвана лишь состраданием.

– На тот случай, если ты забыла, – не унималась Джессика, – мне двадцать три года, и я вполне способна понять, какими методами ты стремишься получить расположение моего брата. Ты хочешь привлечь его своим телом!

Некоторое время Мориа только беззвучно открывала рот, не в силах найти слова, чтобы ответить на этот выпад.

– Ты ошибаешься насчет моих чувств к Девлину, – наконец произнесла она; ее голос уже не звучал так мягко, как до этого.

– Вот как? – ядовито выпалила Джессика. – Тогда докажи это! Если ты хочешь ему добра, то должна навсегда уйти из его жизни. Ты не можешь дать ему ничего, кроме лишних волнений и головной боли. Именно из-за тебя он решил принять участие в этом бале, который мог стоить ему головы, – на балу было достаточно охотников сдать его властям за вознаграждение. – Джессика окинула Мориа пренебрежительным взглядом. – Впрочем, какое тебе до этого дело? Женщины, подобные тебе, заняты только собой. Для вас мужчины лишь пешки в вашей подлой игре.

Мориа понимала, что Джессику действительно волнует судьба брата. Но все же ее слова были незаслуженно жестокими.

– Мне ничего не нужно от Девлина. Я думаю, что если от кого-то и исходит угроза, так это от его собственной сестры, которая вмешивается в чужие дела, ничего в них не смысля, – Джессика, совершенно не ожидавшая такого поворота дел, даже раскрыла рот от удивления, – Могу тебя заверить, что Девлин более чем в состоянии сам о себе позаботиться. А если тебе нечем заняться, лучше начни учиться хорошим манерам.

Джессика наконец овладела собой и обрела способность говорить.

– Я больше не желаю видеть тебя в своем доме, – прошипела она. – Я терпела тебя лишь потому, что этого требовали братья. Они ослеплены твоей внешностью, но я-то вижу тебя насквозь. – С губ Джессики сорвался язвительный смех. – Я уверена, их поведение тебя очень позабавило. На самом деле это они слепы, Они не замечают, как ты стремишься натравить их друг на друга. Бедный Бэррет. Он тоже поддался твоим чарам. Он мечтает о тех милостях, которые ты уже оказала Девлину. Я уверена, что ты смеешься про себя тому, как легко тебе удается водить за нос их обоих!

Мориа больше всего в этот момент хотелось посмотреть в глаза своей не в меру разошедшейся собеседнице, но она не могла этого сделать и лишь сказала:

– Мне жаль тебя, Джессика. Больше всего слеп тот, кто сам не хочет ничего видеть. Я и так прекрасно знаю, что Девлин всего лишь жалеет меня. Но что бы ты ни думала обо мне, я действительно его люблю, люблю больше жизни. И именно поэтому я намереваюсь навсегда уйти из его дома, как только он отправится в Нью-Мексико.

– Я помогу тебе собрать вещи, – безжалостно произнесла Джессика, – отвезу тебя в город и заплачу на неделю вперед за комнату в борделе. Через неделю у тебя будет большая клиентура и ты сама сможешь о себе позаботиться.

Мориа молча отвернулась. Что-либо объяснять Джессике было бесполезно. О своей нежеланной гостье та хотела думать лишь самое худшее, и ничто на свете не было в состоянии ее переубедить.

– Я не нуждаюсь ни в чьей благотворительности, – бросила Мориа через плечо.

– Это не благотворительность. Я плачу за то, чтобы ты больше не путалась у меня под ногами. Я готова заплатить гораздо больше, чтобы избавить Девлина от такой женщины, как ты. Он умный человек, но иногда необходимо, чтобы и о нем позаботились.

Чувствуя, что уже больше не в состоянии сдерживать свой гнев, Мориа с силой хлопнула дверью, но этот грохот перекрыл раскат грома, прокатившийся над домом. В это мгновение Мориа чувствовала себя невероятно несчастной. К обиде на Джессику и страху, который вызывали у нее удары грома, добавилась горечь от мысли, что Девлина она не увидит больше никогда.

Мориа осталась одна, совершенно одна в навечно окружившем ее мраке.

Теперь она была не вправе изменить решение и остаться на ранчо – здесь ее всегда будет ждать крайне неласковый прием. Джессика позаботится о том, чтобы ее жизнь стала совершенно невыносимой. К тому же жалость Девлина, какой бы она ни была сильной, рано или поздно пройдет. Нет, она должна покинуть этот дом, и чем скорее, тем лучше.

Мориа начала стягивать с себя платье, прислушиваясь к барабанящим по стеклу дождевым каплям. В прошлый раз во время бури она лишилась зрения. На этот раз Девлин лишится ее самой. Она отправится прочь из негостеприимного дома прямо навстречу мрачным дождевым тучам, и эти тучи будут висеть над ней весь остаток ее жизни.

Глава 19

Бэррет с грустной улыбкой протянул брату виски.

– За то, чтобы скорее наступили лучшие дни, – произнес он, поднимая свой стакан.

Сбросив с головы сомбреро, Девлин залпом проглотил обжигающую жидкость.

– Надеюсь, через месяц я уже буду дома. – Его глаза на секунду задержались на двери, ведущей в коридор, – А если нет... – он перевел взгляд на брата, – позаботься о ней, Бэррет, Сделай все, что сможешь, чтобы я не волновался, пока улаживаю дела с Беркхартом.

Бэррет кивнул.

– Она не будет ни в чем нуждаться. Можешь на меня положиться, – с чувством произнес он.

Девлин тяжело вздохнул:

– Я могу только надеяться, что она еще будет здесь, когда я вернусь.

– Может, привязать Мориа к кровати и запереть? – шутливо предложил Бэррет.

Девлин лишь грустно улыбнулся. Наполнив стакан, он снова задумчиво посмотрел на брата.

– Мориа слишком упряма, чтобы ее можно было задержать силой. Если она останется, то только потому, что сама так решит.

– Вот как? – вздохнул Бэррет, наливая себе еще виски. – Все же привязать не помешает. Сейчас я схожу за веревкой.

Бэррет уже несколько минут пытался развеять мрачное настроение Девлина, но добиться успеха ему так и не удалось. По-прежнему погруженный в свои невеселые размышления, Девлин поднялся со стула и направился к лестнице. До отъезда оставалось всего несколько часов – но именно от этих часов зависела вся его жизнь. Неужели каждый раз, когда он будет вспоминать о Мориа, его сердце будет так же сжиматься от боли? В каждом восходе солнца он будет видеть ее золотистые волосы, в каждом дуновении ветра – слышать ее шепот, а лазурная голубизна небес будет напоминать ему ее глаза...

Войдя в свою комнату, Девлин на мгновение задержался, чтобы сбросить серапе и патронташ, а затем направился к двери, которая соединяла его спальню с гостевой комнатой, где спала Мориа. Как неудачно, что в свои последние часы, проведенные здесь, Мориа слышит шум грозы. Каждый удар грома наверняка напоминает ей о той молнии, которая погрузила ее в вечную тьму. Возможно, в памяти Мориа ее жизнь на ранчо запомнится именно этой, бушующей сейчас где-то в вышине грозой. Нет, решил Девлин, Мориа должна сохранить о своем последнем дне с ним самые лучшие воспоминания. Он сделает все возможное, чтобы она смогла понять всю глубину его чувств. Может, это когда-нибудь заставит ее вернуться. А если нет, тогда у нее по крайней мере останется хоть что-то, что не позволит ей забыть его имя.

Когда Девлин шагнул в комнату Мориа, на его лице появилась улыбка. Спрятавшаяся от всполохов молний под одеяло, Мориа напоминала испуганного ребенка. Какой бы сильной ни была ее воля, сейчас Мориа выглядела совершенно беспомощной и потерянной.

Когда Девлин, быстро сбросив с себя одежду, опустился на край ее кровати, Мориа повернула голову к окну, которое уже была способна определить по серебристым всполохам в застилающем ее глаза мраке, и со страхом спросила:

– Эта буря скоро кончится? Как только я слышу гром, то сразу вспоминаю...

Скользнув в кровать, Девлин мягко притянул к себе напряженное тело Мориа и вдруг почувствовал влагу на ее щеках. Эта слезы были вызваны и обидой на Джессику, и горечью от мысли, что до расставания с Девлином осталось всего несколько часов, – однако Девлин не мог этого знать. Он решил, что Мориа просто вспомнила другую бурю, ту, что навсегда лишила ее зрения.

– Наша буря любви только начинается, – прошептал он, касаясь мягких губ своими губами. – Подари мне ее. Я хочу испытать все, что мне не придется испытать в те вечера, в которые тебя не будет со мною рядом.

Эти слова сняли с Мориа ее горестное оцепенение. Она жадно обняла Девлина – и словно нырнула в омут охватившей ее страсти.

Ее саму удивило, как быстро исчезли тоска и боль от незаслуженной обиды. В объятиях могучего гиганта она чувствовала себя закрытой от всех бурь и треволнений, чувствовала, что любима самым прекрасным в мире человеком.

Всему наступает свой срок, напомнила себе Мориа. Рано или поздно им двоим все равно предстоит расстаться. Сейчас у нее есть последняя возможность показать Девлину всю глубину своей любви. И пусть в его памяти она останется светлым воспоминанием.

Мориа с удивлением почувствовала, что задыхается, – столь сильное действие оказывали на нее волшебные поцелуи Девлина. Он что-то шептал ей, но этот шепот поглощали стук дождевых капель по оконному стеклу и завывание ветра.

Когда влажные губы Девлина скользнули вниз по шее к розовым соскам ее груди, Мориа охватила дрожь и она отстранилась, намереваясь вернуть Девлину все те поцелуи и ласки, которыми он ее одарил. Прошло совсем немного времени, и Девлин застонал – Мориа была уже достаточно опытной возлюбленной и хорошо знала, как можно довести мужчину до пика желания. Но больше всего Девлина удивляло, что это желание никак не кончается – наоборот, оно с каждым мгновением становилось все сильнее и сильнее.

– Не покидай меня, Мориа, – тяжело дыша, произнес Девлин.

– Я навсегда останусь с тобой, —прошептала она. – Тебе будет достаточно всего лишь закрыть глаза, и я вернусь к тебе такой же, как сейчас.

Эти слова словно пронзили его сердце. С силой прижав Мориа к себе, Девлин впился в ее губы – жадно, как бы стремясь насытиться на все предстоящee впереди время одиночества. Его колено развело ее ноги, и Мориа подалась навстречу, когда он вошел в нее.

В голове Девлина мелькнула мысль, что он не просто жаждет наслаждения – он хочет слиться с этим восхитительным телом в единое целое, прежде чем голубоглазая нимфа покинет его навсегда.

От силы его страсти у Мориа перехватило дух, она не могла и предположить, что такое возможно. Ее наслаждение было столь острым, что ей показалось, будто она способна видеть разрезающие ночное небо молнии. Частое неровное дыхание Девлина говорило ей, что и он ощущает нечто подобное.

Когда ураган охвативших их чувств прошел, они еще долго лежали, не в силах сделать ни одного движения. Потом Девлин снова обнял ее.

– Когда ты уйдешь, для меня померкнет солнце. Я никогда не смогу забыть вкус твоих поцелуев. Со мной ни разу не происходило ничего подобного тому, что было в твоих объятиях. И никогда не произойдет.

буду вечно тосковать по тебе... Мориа нежно провела ладонью по черным как смоль волосам Девлина.

– А я уже тоскую по тебе, моя любовь, хотя мы еще не расстались.

– Тогда останься и дождись меня, – попросил Девлин. – Когда я вернусь, мы начнем новую жизнь. Ты увидишь, она будет замечательной.

– Я не увижу, – печально возразила Мориа. – Я не способна видеть. У нас остался только этот вечер, и я хотела бы, чтобы он длился вечно. Подари мне его, Девлин. Сделай так, чтобы мне было о чем вспомнить.

Обхватив руками его голову, Мориа с силой привлекла к себе любимого и впилась губами в его губы. Девлина, собиравшегося в последний раз попытаться уговорить ее остаться – угрозой, мольбой или как угодно, – этот поцелуй заставил замолчать и, задурманив разум, снова зажег его страстью. Видимо, убедить Мориа в чем-либо он был уже не в состоянии. Он мог лишь просто посвятить эту ночь любви.

И все же один шанс у него оставался. Покинув их дом, Мориа убедится, какой суровой и безрадостной станет ее жизнь без него. Она будет вспоминать о нем и об этой ночи. Тогда против ее воли его любовь заставит Мориа вернуться, не может не заставить!

И Девлин снова заключил голубоглазую красавицу в свои страстные объятия. Понимая, что она испытывает последние минуты блаженства, Мориа безраздельно отдала себя его ласкам, стараясь насладиться каждым их мгновением, каждой секундой. Какой бы вызов ни бросила ей ее злая звезда, ничто не будет способно украсть у нее это чудесное воспоминание. Она будет хранить его до самого скончания своих дней.

Джессика бесшумно приоткрыла дверь в комнату Девлина. При вспышке молнии ей удалось разглядеть, что кровать брата даже не разобрана. Зато из-за двери, ведущей в комнату Мориа, доносились приглушенные голоса. Джессика пришла пожелать своему брату спокойной ночи, но даже этого она лишилась теперь из-за проклятой мерзавки!

Не в силах сдержать охватившую ее ярость, Джессика завертелась на месте. Нет, она не уйдет, не попрощавшись с Девлином, и не уступит этого права Мориа. Наверняка эта хитрая стерва сказала Девлину пару слов про нее, и теперь Джессику ждет еще одна проповедь, но все равно она даст бой врагу в его же собственном лагере.

Решительным шагом Джессика направилась к комнате Мориа. Пусть братья зададут ей трепку, она этого не боится. Она все равно выскажет им все, что накипело у нее на душе, и не позволит Девлину впасть в разврат!

Когда распахнувшаяся дверь с грохотом ударила в стену, Девлин поспешно натянул одеяло на себя и на Мориа. Увидев в неясном свете лампы сестру, гигант нахмурился.

– Убирайся отсюда, Джессика, – холодно произнес он.

– Почему? Чтобы дать тебе возможность позабавиться со своей шлюшкой перед уходом? – насмешливо уточнила Джессика.

Она бросила на Мориа полный пренебрежения взгляд.

– Сколько лет вы с Бэрретом учили меня, как должны вести себя мужчины с женщинами. Но сам ты, я вижу, ведешь себя совсем иначе! Значит, я должна изображать благовоспитанную леди, а ты будешь в это время развлекаться с этой девкой, которая хочет жалостью выкачать из тебя деньги?

Девлин от изумления даже растерялся. Он никак не мог поверить, что его сестра действительно была способна произнести эти слова. Боже, не сошла ли она с ума?

– Черт тебя побери, Джессика, ты сама не понимаешь, что болтаешь. Возвращайся в свою комнату. Я сейчас приду и расскажу, какой ты выглядишь идиоткой!

– Это ты ведешь себя как идиот! – выкрикнула Джессика.

Девлин издал яростный вопль. Ему хотелось вскочить, положить Джессику на колено и отлупить так, чтобы она долго не смогла сесть. Но он был совершенно голым, и поэтому остался на месте.

– Твоя потаскуха играет на чувстве жалости и мужских инстинктах. Ты всегда меня учил не походить на женщин такого сорта, а сам так и увиваешься вокруг нее. У вас с Бэрретом был целый воз подобных женщин, а мне вы запрещаете интимные связи с мужчинами. Я всегда смотрела сквозь пальцы на твою неразборчивость, но под своей крышей терпеть это паскудство не намерена!

– Джессика! – громко крикнул Девлин, жалея, что его руки не вдвое длиннее.

С самого момента появления в комнате Джессики Мориа не произнесла ни звука. Хотя поначалу это внезапное вторжение и привело ее в замешательство, постепенно она пришла к мысли, что будет лучше, если Джессика выплеснет все, что накипело у нее на неe. Это поможет Девлину понять, что для нее нет ни какой возможности остаться на ранчо. Джессика отнеслась к ней с крайним презрением, а Мориа вовсе не хотела становиться между братом и сестрой.

– Что здесь за крик? – раздался внезапно голос Бэррета, и Грэнджер-младший появился в дверном проеме.

– Джессика, что ты здесь делаешь? – Бэррет допытался схватить сестру за запястье, но та с силой выдернула руку. – Тебе не стыдно так кричать? Что на тебя нашло?

– Стыдно? – Обернувшись к Бэррету, Джессика презрительно фыркнула. – Ты прискакал на защиту этой ведьмы только потому, что сам положил на нее глаз. Я видела, как ты таращился на нее в тот день, как она только здесь появилась. Когда она развевалась, чтобы принять ванну, ты вот так же стоял в дверях, вылупив на нее глаза. Это тебе, развратнику, должно быть стыдно.

Единственное, чего хотелось Бэррету в эту минуту, – это провалиться сквозь пол. Он видел и изумление на лице Мориа, и то, как сжались губы его брата. Если бы Девлина не приковала к постели его нагота, Бэррету, несомненно, довелось бы узнать, сколько весит его могучий кулак.

Пробурчав что-то нечленораздельное, Бэррет схватил Джессику обеими руками и потащил к двери, не обращая внимания на ее яростное сопротивление и вопли. Не особенно церемонясь, он протащил сестру по коридору и втолкнул ее в комнату.

– Я не трогаю женщин, – крикнул он, – но надо быть святым, чтобы тебя не отлупить! Как ты могла говорить подобные вещи!

– Ну так давай, бей меня, ты ведь хочешь! – напустилась на него сестра. – Но ты прекрасно знаешь, что я права. И я не допущу, чтобы эта женщина оставалась в моем доме даже на день! Она не несет ничего, кроме зла. Следующее, что она сделает, это поссорит тебя с Девлином. А я хочу сохранить нашу семью.

Пока Джессика громко оглашала свои претензии, Девлин, поспешно соскочив с кровати, натягивал на себя одежду. Похоже, он родился под несчастливой звездой! Ему предстояло уйти всего через несколько часов, а гневные тирады Джессики теперь уж наверняка убедят Мориа навсегда покинуть его дом. Надо немедленно заставить обоих – Бэррета и Джессику – прийти сюда и на коленях просить прощения у Мориа.

– Девлин, успокойся. – Мориа почувствовала, как по ее щекам побежали слёзы. – Джессика всего лишь высказала то, что думает. У нее есть право иметь собственное мнение. Даже она понимает, что именно притягивает тебя ко мне. Между нами никогда ничего не будет! Если я не уйду, Джессика может навсегда покинуть этот дом. Дом ее, а не мой.

Взявшись за ручку двери, Девлин на секунду замер. То, что Мориа простила прозвучавшие только что в ее адрес оскорбления, его изумило. Что касается его самого, то он сейчас был зол на всех – и на Джессику, и на Бэррета, и даже на Мориа за ее упорное желание уехать.

– Джессика слишком мала, чтобы кого-то здесь учить, – огрызнулся он. – А то, что Бэррет подглядывал за тобой, простить невозможно. Стоило тебе согласиться выйти за меня замуж, и ничего бы этого не произошло!

Мориа сжалась от его резкого тона.

– Джессике уже двадцать три, – ответила она. – Она старше, чем я. У нее есть право говорить то, что она считает нужным. А Бэррет... Я думаю, ему сейчас и самому стыдно. Что касается замужества, то я предвидела что-то подобное и потому отказала тебе. Тем не менее ты притащил меня сюда. Если ты хочешь найти виноватого, то вини самого себя. Если бы не ты, я бы до сих пор оставалась в горах. Я совсем не просила приводить меня в твой дом!

– Двадцать три? – ошеломленно переспросил Девлин. – Это сказала Джессика? – С его губ сорвалось проклятие. – Чтобы ты знала, Джессике этим летом исполнилось пятнадцать.

Мориа в изумлении откинулась на спинку кровати.

– Боже, тогда тем более!

Мориа хорошо помнила, какой впечатлительной она была в этом возрасте – именно тогда в ее жизни появилась Руби, – и превосходно могла понять, как Джессика на нее смотрит.

Но зачем ей понадобилось лгать, говоря о своем возрасте? Возможно, Джессика хотела создать впечатление, что она ровня Мориа? Или же это был просто один из приемов, при помощи которых эта девочка пыталась добиться своего? Мориа уже догадалась, что и обжигающий кофе, и переперченное мясо, и пересоленные яйца не были случайностью. Похоже, Джессика стремилась изгнать из своего дома врага теми немногими средствами, которые у нее имелись, надеясь, что Мориа надоест терпеть все эти неудобства и она упакует свои вещи.

Услышав, как Девлин распахивает дверь, Мориа протянула руку:

– Девлин, пожалуйста, не…

– В этом доме пока еще хозяин я, – мрачно сообщил Девлин, чувствуя, что больше не в состоянии сдерживаться. – Скоро здесь все изменится. Если понадобится, я вышвырну из этого дома моих придурковатых сестренку и брата. Всю свою жизнь они будут жалеть о том, что сделали!

Он хлопнул дверью с такой силой, что весь дом задрожал, словно от землетрясения. Услышав удаляющиеся по коридору шаги, Мориа потерянно опустила плечи. А она-то надеялась, что последняя ночь с Девлином останется самым приятным событием в ее жизни! Но тут же она вспомнила, что родилась под несчастливой звездой. Ей не стоило и мечтать о счастье, даже коротком. Мориа уже давно заметила: если есть хоть малейший шанс на то, что ее судьба ухудшится, так оно обязательно и произойдет.

Глава 20

Когда Девлин вошел в комнату Джессики, его младшие брат и сестра вовсю осыпали друг друга оскорблениями. Но, заметив угрюмую решимость на лице Девлина, оба разом смолкли. Как бы зла ни была Джессика на Бэррета, она все же поспешила укрыться за его плечо, откуда бросала осторожные взгляды на человека, которого она сейчас просто не могла узнать. Мрачный как туча, Девлин двинулся к ней, и она сделала еще один шаг назад.

– Если бы ты не была моей сестрой, я бы выкинул тебя из этого дома! – произнес Девлин таким раскатистым голосом, что в окнах зазвенели стекла.

Призвав все свое мужество, Джессика гордо подняла подбородок.

– Это потому, что я застала тебя в кровати с твоей любовницей? Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься с нею каждую ночь с того дня, как она здесь появилась...

Но Девлин не дал сестре договорить. Он положил Джессику на колено и колотил ее до тех пор, пока по всему дому не разнеслись ее отчаянные рыдания. Столь суровый метод воздействия быстро привел Джессику в чувство, и она поняла, что теперь не скоро решится возражать брату. Когда Девлин отпустил ее, Джессике пришлось опуститься на самый краешек кровати, так как ниже спины она еще продолжала чувствовать тяжесть его руки.

– Никогда не думал, что мои самые близкие люди могут устроить мне что-то подобное! – прорычал Девлин, угрожающе глядя на побледневшую от страха Джессику. – Я слышал, ты говорила Мориа, что тебе уже двадцать три года? Что ты еще сделала? Расскажи мне, как ты выполнила мою просьбу последить за своими манерами и не соваться в чужие дела!

– Она тебе еще не сказала? – всхлипывая, удивилась Джессика, совершенно обескураженная его резким тоном.

– Нет, не сказала, – зло ответил Девлин. – Не сказала, потому что между женщиной и самовлюбленным взбалмошным ребенком существует огромная разница. Это ребенок может начать капризничать, если что-то происходит не так, как он этого желает, к примеру, если не получает все внимание своих братьев. – Он нахмурил брови. – Итак, что еще ты сказала или сделала Мориа? – настойчиво повторил он.

Джессика сжала губы, не желая отвечать. Тогда, размахнувшись, Девлин нанес ей тяжелый удар по спине. И Джессике пришлось рассказать всю правду и об обжигающем кофе, и о пересоленной пище, и о ванне, в которую она нарочно налила холодную воду. Затем она призналась, что умышленно сделала складку на ковре, чтобы Мориа, запнувшись, полетела на пол. Пришлось упомянуть о том, что подбор платьев для Мориа специально осуществлялся так, чтобы они не подходили ей по размеру. И уже совсем еле слышно Джессика сделала последнее признание – о том слухе, который она распустила о Мориа на балу в доме Хэвернов.

Девлин просто не мог поверить своим ушам. Как же они с братом избаловали эту маленькую эгоистку за те шесть лет, которые прошли после смерти их родителей!

– Джессика, из всех женщин, которые тебе встречались, Мориа – самая достойная. Она горда и независима. Мориа никогда не опустилась бы до тех мелких укусов, которыми занималась ты. По сравнению с ее жизнью твоя могла бы напомнить рай. Ты привыкла, что о тебе заботятся. Мориа же готова забыть и о своем счастье, и о своей безопасности ради того, чтобы не стать для меня обузой!

– Ты ее просто жалеешь, – попыталась возразить Джессика. – Жалеешь, как апачей, обвиненных в преступлениях, которых они не совершали.

– Жалею? – насмешливо переспросил Девлин, удивляясь, до чего наивна его сестренка. – Я люблю Мориа, люблю так, как не любил ни одну женщину. Я хочу, чтобы она стала моей женой. Хочу, чтобы она ждала моего возвращения и чтобы мы оба были счастливы. Но это неосуществимо: она думает, что будет мне в тягость, и я не в силах ее переубедить. Но я действительно люблю ее, Джессика, и хочу прожить вместе с ней всю жизнь. Да, она слепа. Да, она не верит людям и иногда на удивление цинично судит о них. Для меня это не имеет значения. Я люблю ее такой, какая она есть.

Джессика, глядя брату прямо в лицо, удивленно заморгала.

– Ты действительно ее любишь?

Тот утвердительно кивнул.

– Она вовсе не планировала завлечь меня в свои сета, в чем ты ее обвиняешь. Это я всячески старался убедить Мориа остаться со мной и стать моей женой. И ты, моя сестра, мне в этом мешаешь! – Он бросил на Джессику уничтожающий взгляд. – Приемный отец пытался ее убить, чтобы прибрать к рукам наследство. Она столько натерпелась в жизни, что ее единственное желание – уйти в горы, даже если ей там и придется погибнуть.

Джессика в смущении потупилась.

– Ты живешь в роскоши, Джессика. Бэррет и я стремились удовлетворить каждую твою прихоть, Мориа же в жизни приходилось встречать только грубость и жестокость. Я пытался убедить ее, что такие слова, как «любовь» и «дружба», действительно чего-то стоят, но из-за тебя все мои усилия пошли прахом, Мориа отдалась мне не потому, что хотела получить что-то взамен. Это я соблазнил ее. Я был первым мужчиной, которого она узнала. Думаю, мне бы не удалась моя попытка, если бы я не был так настойчив...

Девлин ненадолго замолчал, давая Джессике возможность подумать над его словами, и затем заговорил снова:

– Я силой заставил Мориа отправиться со мной, когда вынужден был покинуть горы. Ты и представить себе не можешь, какие мучения я пережил, когда рядом с ней ударила молния и два дня Мориа была при смерти, а придя в себя, не увидела вокруг ничего, кроме темноты.

Мориа хотела бежать от людей и своей жестокой судьбы в горы, но судьба настигла ее и там, и она уверовала в то, что обречена на страдания и что в ее жизни никогда не будет ничего светлого. Я говорил ей о своей любви – она не поверила и в это. Мориа не верит уже ни во что.

– Как ужасно, – протянула Джессика, – мне ее так жалко... Ты должен был рассказать мне все это раньше.

– Совсем не должен. Ты не имеешь права судить кого-либо исходя из своих детских представлений и обязана с уважением относиться к любому, кого бы ни привел в дом твой брат, – сурово сказал Девлин. – Мориа не нуждается в твоей жалости. Она не просила жалости ни у меня, ни у Бэррета. Все, что ей нужно, – это немного собраться с духом после пережитых ею потрясений и попытаться снова начать самостоятельную жизнь. Здесь Мориа надеялась найти немного участия, а ты назвала ее шлюхой!

Девлин сумел сдержаться и не перейти на крик, но все же последние слова он произнес с такой силой, что у Джессики колыхнулись волосы.

– Я совсем не собирался держать перед тобой отчет, Джессика, и рассказывать все то, что ты услышала. Ты просто должна была открыть свое сердце и двери дома для того, кто нуждается в любви больше, чем любой из нас, потому что долгие годы Мориа не видела от людей ничего, кроме насмешек, обмана и жестокости. – Девлин глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. – Поставь себя на место Мориа хотя бы на одну минуту и попытайся представить, смогла бы ты пережить тот ад, в котором жила она. Мориа так же рано потеряла родителей, как и мы, а ты знаешь, как это горько. Но это было только началом того кошмара, в котором она оказалась. Самое разумное, что ты могла бы сейчас сделать, – это пойти к ней и извиниться за все. Я надеюсь, что она тебя простит, хотя ты этого вовсе не заслуживаешь.

– Мне будет стыдно глядеть ей в глаза после того, что я сделала, – тихо произнесла Джессика. – Мне просто очень не понравилось то, что она заняла в ваших сердцах мое место. Я несколько месяцев ждала твоего возвращения и внезапно обнаружила, что тебе совсем не важно, существую ли я вообще на свете!

Джессика уткнула лицо в ладони, и из ее глаз полились горячие слезы. Глядя на вздрагивающие от рыданий плечи сестры, Девлин почувствовал, что его гнев как-то сам собой улетучивается.

– Извини, я и правда совсем забыл о тебе, малышка. Я этого не хотел. Мне пришлось тратить силы и время на то, чтобы убедить Мориа остаться и доказать ей, что она для меня действительно много значит. Это оказалось очень непросто после всего того, что ей довелось пережить.

– А тут еще я пыталась убедить ее, что ты к ней чувствуешь лишь мужские желания и жалость.

– Я бы хотел, чтобы ты больше не болтала про желания, – хмуро заметил Девлин. – Пятнадцатилетней девчонке вообще лучше не произносить подобных слов.

Тут на губах Девлина появилась едва заметная улыбка.

– Думаю, ты стала намного взрослее за последние несколько дней. И поняла, что мир вертится вовсе не вокруг тебя.

Джессика подняла изумленные глаза на Девлина. Повзрослела... Почему же тогда он отчитывает ее, как ребенка? Почему ей запрещено даже произносить слово «желания»?

– Если ты не смог убедить Мориа в своей любви, как это могла определить я? Неужели, когда мне самой кто-то будет говорить о том же, я не смогу угадать, искренен он или нет? И правильно ли будет, если мы займемся с ним любовью – так же, как вы с Мориа? А если я этого не должна делать, то почему ты так поступаешь с Мориа? Ты же считаешь ее леди!

Девлин почувствовал себя в эту секунду до крайности неуютно. Он непроизвольно обвел глазами комнату в поисках какого-нибудь предмета, за которым можно было бы укрыться.

Бэррет не выразил ни малейшего желания прийти брату на помощь. Опершись о дверной косяк, он сложил руки на груди и растянул губы в широкой улыбке, предвкушая, как Девлин будет выкручиваться из этой нелегкой ситуации.

– Давай, старший брат, объясни Джессике, когда женщине разрешается уступить мужчине и остаться при этом леди. Поскольку ты у нас весьма искусен в подобных вопросах, то гораздо лучше меня прояснишь ей этот вопрос.

Девлин бросил на Бэррета укоряющий взгляд.

– Хорошо, я объясню. А потом ты расскажешь, зачем подглядывал за женщиной, моющейся в ванне.

С лица Бэррета мигом слетела ироничная усмешка. Пристыженный, он подошел к стулу и смиренно опустился на сиденье.

Вздохнув, Девлин засунул руки в карманы и принялся мерить шагами комнату, раздумывая, с чего начать. Он из года в год откладывал разговор с Джессикой об опылении и роли пчел в этом процессе, но больше оттягивать эту просветительскую беседу было невозможно. Джессика достигла критического возраста и должна была знать все о взаимоотношениях мужчины и женщины. Тем не менее Девлину все же очень хотелось, чтобы подобные объяснения дал его сестре кто-нибудь другой.

– Иногда ухаживание происходит не совсем так, как это описывают в романах, – нерешительно начал он. – Я надеюсь, что твои кавалеры будут достаточно учтивы и не станут от тебя сразу чего-то требовать. Но среди мужчин есть много... – Он бросил взгляд на Бэррета. – Должен сказать, что и я, и твой брат временами не сдерживали своих мужских желаний.

Девлин на мгновение замолчал, потом, негромко кашлянув, продолжил:

– Мужчина по природе своей намного инициативнее и склонен немедленно взять то, что он хочет, от женщины с... э-э-э... более свободным поведением.

– Ты хочешь сказать, что настоящая леди должна всячески противиться мужским желаниям, чтобы джентльмен отправился к женщине свободного поведения? – В словах Джессики прозвучало разочарование, – Кто придумал такие глупые правила? Какой-нибудь напыщенный индюк, который только и мечтает, чтобы его целомудренная жена сидела дома, пока он развлекается на стороне?

Голос Девлина совсем потерял уверенность:

– Я не утверждаю, что, это идеальные правила. Просто так хотят мужчины – силы воли противиться инстинктам у них не так много, как следовало бы... Спроси своего брата. Может, он расскажет, что заставляет его шляться по городу подобно мартовскому коту?

Бэррет дернулся на стуле, словно под ним была горячая сковородка.

– Я тоже принадлежу к мужскому племени, – пробормотал он, отводя глаза в сторону.

– Уклончивый ответ, – усмехнулся Девлин. – Не все же мне объясняться с Джессикой. Ты тоже ее брат.

– А ты всегда перекладываешь на меня самые трудные вопросы, – огрызнулся Бэррет.

Затем бросил нерешительный взгляд на Джессику, которая все еще продолжала ждать ответа.

– Думаю, мужчинами двигают не только чисто физические желания. Им надо доказать себе и другим, что они действительно мужчины. Правда, временами физические желания действительно одерживают верх над рассудком... – Бэррет расстегнул воротник. – Часто мы стремимся овладеть женщиной, совсем не думая о ее чувствах и о том, что произойдет с ней потом. Однако иногда, как бы это выразиться...

Видя полное замешательство Бэррета, Девлин решил наконец вмешаться.

– Иногда на пути мужчины встречается совершенно особенная женщина, к которой мужчина чувствует не только физическое влечение. В такой женщине его интересует не страсть ради страсти, а ее индивидуальность. У мужчины возникает желание видеть рядом с собой такую женщину постоянно. Я правильно выразил свою мысль, Бэррет? – Девлин чувствовал себя очень неловко от того, что ему приходится касаться столь интимных вопросов.

– Я так и не поняла, – взорвалась вдруг Джессика, – когда мне надо быть благосклонной к мужскому вниманию, а когда его отвергнуть.

– Возможно, после того, как ты подружишься с Мориа, она сможет объяснить тебе это, – предположил Девлин. – Если я скажу, что ты не должна позволять своему кавалеру ничего лишнего до того, как он наденет тебе на палец кольцо, я тем самым стану осуждать собственные действия по отношению к Мориа, а если у тебя от беседы со мной создастся впечатление, что ты можешь уступить мужчине, не требуя от него определенных обязательств, ты рискуешь попасть в серьезную беду. Даже если тебе будут даны такие обязательства, может оказаться так, что на тебе хотят жениться лишь из-за твоих денег. Ты можешь подвергнуться множеству опасностей, если будешь слепо следовать своим чувствам.

– Бог мой, я никогда не представлял, как трудно быть женщиной, – пробормотал Бэррет. – Думаю, мы сейчас запутаем несчастную Джессику еще больше.

– Это точно, – мрачно буркнула Джессика. – Одно я поняла – во всем, что касается сердечных дел, мужчинам нельзя доверять. Но как тогда женщине следует вести себя с мужчинами? Если она отвергает их, ей наклеивается ярлык «синий чулок», если проявляет к ним благосклонность, это позорит ее имя. После ни один порядочный джентльмен не захочет на ней жениться.

Джессика устремила на братьев осуждающий взгляд. Теперь она видела в них только представителей странной породы мужчин.

– Почему это Мориа должна считать, что ты действительно ее полюбил? Она очень эффектно выглядит, и все мужчины пытаются ее облапать. – Темные глаза Джессики беспощадно буравили Девлина. – Ты воспользовался ее минутной слабостью, совсем не обременяя себя обещанием надеть ей на палец кольцо. Если бы я была на месте Мориа, я бы тоже решила, что ты испытываешь ко мне лишь вожделение.

Она остановилась, вспомнив, каким похотливым взглядом Бэррет смотрел на обнаженную Мориа.

– Похоже, вы лишаете меня последних иллюзий относительно представителей мужского пола. Наверное, женщинам было бы лучше, если бы мужской породы вообще не существовало на земле, – горестно заключила она.

Девлин почувствовал, что их дискуссия затягивается. Но, черт побери, что же именно он сказал ей не так? Отчего Джессика смотрит на него и на Бэррета, словно они говорящие двуногие крысы?

– Бог мой, Девлин, скажи о нас хоть что-нибудь хорошее, а то Джессика будет думать, что мы самые большие негодяи на свете, – взмолился Бэррет.

– Скажи это сам, – буркнул в ответ Девлин. – Я совсем запутался. С тебя не убудет, если ты придешь мне на выручку.

Бэррет сел на самый краешек стула.

– Послушай, Джессика... – начал он, надеясь, что нужные слова сами собой явятся eму на ум, – ты должна решить для себя, какой женщиной собираешься стать – такой, которая нужна мужчинам для свадебного кольца или только для забав в постели.

Девлин закатил глаза к небу.

– Бэррет, я давно подозревал, что тебе надо отрезать язык.

Джессика только недоумевающе хлопала ресницами.

– А разве от жены не требуется и того и другого? Значит, женатый мужчина всегда должен иметь любовницу, а с женой встречаться в кровати лишь для производства наследников? Тогда, похоже, жена – это просто что-то вроде кобылы, которую держат для сохранения породы!

Скрестив на груди руки, она гордо выпрямилась.

– Если дело обстоит именно так, я вообще не хочу выходить замуж. Боже милосердный, как моя бедная мать могла прожить с отцом половину жизни! Могу представить, что это было за мучение! И какая же Мориа несчастная – думает, что Девлин желает взять ее замуж лишь потому, что она слепая.

Бросив искоса взгляд на сестру, Девлин сразу понял, как она относится к ним обоим.

– Ну спасибо, Бэррет, – поблагодарил он брата. – Теперь моя родная сестра стала меня ненавидеть. Наверняка она попытается сделать все возможное, чтобы убедить Мориа не выходить за меня замуж.

– Ты прав – подтвердила Джессика. – Ты превратил Мориа в свою любовницу, но я помогу ей начать новую жизнь. Вы двое, сами того не желая, раскрыли мне глаза на мир. – В напряженной тишине раздался ее холодный смех. – Зачем женщине жить в доме, где один глазеет на нее, когда она желает принять ванну, а второй прыгает к ней в постель каждую ночь, не спрашивая у нее, хочет она этого или нет?

– Между прочим, я люблю ее... очень, – попытался защититься Девлин.

– Ну, меня-то ты уже не убедишь. Я поняла, что всех мужчин на этой планете надо держать под замком, – безапелляционно заявила Джессика.

– Боже правый, – всплеснул руками Девлин, – не слишком ли суровая оценка?

– Джессика, ты что-то не так поняла, – решился подать голос Бэррет. – Все же среди нас есть немало хороших и порядочных людей!

– Среди вас? К моему глубокому сожалению, мои братья к числу хороших и порядочных не относятся! Думаю, мужчинам надо навешивать специальные знаки, которые позволили бы женщинам сразу видеть, от кого им следует держаться подальше. Мне очень стыдно, что я оказалась в одной компании с двумя самыми разгульными повесами на всем континенте. Если Мориа согласится, я хотела бы бежать из этого дома с ней вместе. Я стану ее глазами.

– Не говори ерунды. – Девлин начал терять терпение.

– Это вовсе не ерунда. – Вскочив на ноги, Джессика быстрым шагом поспешила к двери. – Если вы, два прелюбодея, не станете мне мешать, я сейчас же отправлюсь к Мориа, чтобы на коленях просить у нее прощения за то, что вела себя так гадко. Я хотела оградить вас от нее, тогда как надо было ограждать ее.

Девлин схватил Джессику за руку:

– Немедленно прекрати свою истерику!

– Не дотрагивайся до меня, ты... животное! – взвизгнула Джессика, высвобождая руку. – Мориа права. Больше всех слеп тот, кто не хочет видеть. Но теперь я вижу все – и я питаю отвращение ко всему мужскому племени с его мерзкими желаниями!

– Было бы хорошо, если бы ты принесла Мориа свои извинения, но не вздумай уговаривать ее покинуть наш дом, – предупредил Девлин. – И я очень тебя прошу, попроси ее объяснить тебе как женщина женщине, каким образом на свет появляются дети, или хотя бы пчелы, а то с нашими разъяснениями ты можешь прийти к еще более ужасным выводам.

Вздернув нос, Джессика распахнула дверь и ринулась вперед по коридору, на прощание окатив каждого из братьев уничтожающим взглядом.

– Женщина для свадебного кольца или для забав в постели? – набросился Девлин на Бэррета. – Ну и фантазии у тебя, брат!

– Не хуже и не лучше, чем у тебя, брат! Ты принялся поучать сестру, хотя не имеешь на это никакого права, учитывая то количество женщин, которых прежде учил любви.

Девлин тяжело вздохнул, набрав столько воздуха, что рубашка на груди натянулась.

– Мне сейчас кажется, что у меня никого не было, кроме Мориа. То, что я испытываю с ней, заставляет только удивляться, зачем я вообще зря терял время на кого-то еще. С другими я не испытывал ничего подобного. И уж если кто-то может упрекнуть меня в неразборчивости, то это определенно не ты. Подружек у тебя было не меньше, чем блох на собаке. Джессика прекрасно об этом осведомлена. Раньше она думала, что мы просто гуляки, теперь же в ее глазах мы к тому же еще и лицемеры.

Покачавшись на стуле, Бэррет тяжело вздохнул:

– Я надеюсь, Мориа сможет убедить Джессику, что благодаря твоим путаным объяснениям у нее создалось неверное представление о мужчинах.

Девлин опустился на кровать Джессики, ожидая возвращения сестры. Жаль, что у него совсем не остается времени. Черт побери! Он должен был отправиться в путь еще час назад.

– Должно быть, они ведут сейчас очень занятный разговор: одно разуверившееся во всем существо пытается вдохнуть веру в другое разуверившееся во всем существо, – пробормотал Бэррет.

– Я потерял Мориа, Бэррет. Я чувствую это нутром, – горько посетовал Девлин.

После того унижения, которое Мориа пришлось пережить этим вечером, остаться в этом доме она уже не захочет. Ему и самому не казалась особо радостной перспектива жить под одной крышей с истеричкой-сестрой, ненавидящей всех мужчин на свете, и с братом, который подглядывает за его невестой.

Прошло всего несколько минут, прежде чем Джессика снова показалась в дверях. Ее темные глаза были полны слез, Еще до того как Джессика произнесла это вслух, Девлин уже понял, что она собирается сказать.

– Мориа ушла?

Эти слова сами вырвались у него и отдались в тишине, как звук двух упавших камней.

Вскочив с кресла, Девлин резко рванулся к двери. Нет, ему определенно надо было уехать еще вчера. Но он пожелал провести с Мориа несколько блаженных часов, предчувствуя, что они могут оказаться последними, и Мориа выслушала такие оскорбления, после которых справедливо решила расстаться с ним навсегда. Проклятие!

В коридоре Девлин остановился, не зная, куда ему направиться. Джессика догнала его.

– Может, это и к лучшему, – печально произнесла она. – Где бы она ни была, Мориа скорее всего даже рада, что избавилась от нас. Она думает, что я ее ненавижу, а ты не испытываешь к ней ничего, кроме жалости. С Бэрретом она не захочет и говорить после того, как узнала, что он за ней подглядывал.

– Я не подглядывал! – громко выкрикнул Бэррет.

Он повернулся к поникшему в отчаянии Девлину:

– Я найду ее и все ей объясню. Она не могла далеко уйти.

Но Девлин лишь молча взглянул на него и направился в свою комнату. Уже давно он должен был покинуть дом. Почему, когда дела идут из рук вон плохо, они каким-то удивительным образом всегда ухитряются стать еще хуже? Этот вечер он будет вспоминать, как кошмарный сон. Джессика, которая души в нем не чаяла, теперь ненавидит всех мужчин без разбору. Мориа исчезла, и можно только предполагать, в какую новую беду попадет эта слепая девушка. Она словно притягивает к себе напасти, ее яркая внешность привлекает внимание мужчин определенного сорта, а с ними всегда приходят неприятности. И обстоятельства сложились так, что он не может броситься на поиски Мориа – его самого ищут полиция и военные власти. Именно сейчас он должен осуществить дело, которое поможет снять обвинения, и впереди у него нелегкая дорога – целая неделя путешествия по выжженной солнцем земле. Каждый день, каждый час он будет вспоминать, что потерял Мориа.

– Не волнуйся, – попытался успокоить брата Бэррет. – Побереги себя и постарайся не попасть в руки Беркхарта. Я хочу, чтобы ты дожил до того дня, когда твое доброе имя будет восстановлено. Я и Джессика обязательно найдем Мориа и извинимся перед ней, Когда ты вернешься, она уже будет ждать тебя здесь.

– Боюсь, что нет. – Девлин взвалил седельный вьюк на плечо. – Грэнджеры сделали все возможное, чтобы Мориа было лучше остаться одной. На ее месте я бы ушел отсюда, даже не оглянувшись.

Бэррет никогда раньше не видел Девлина столь подавленным. Какие бы испытания ни обрушивались на его голову, Белый Призрак всегда сохранял самообладание и присутствие духа. Сейчас же он скорее походил на раненого льва.

– Я переверну вверх дном всю Аризону, но найду ее, – клятвенно пообещал Бэррет. – Когда ты вернешься, она будет здесь.

– С такой же уверенностью можно сказать, что слоны летают.

Девлин шагнул в коридор, где его поджидала Джессика. Во взгляде юной леди он прочел осуждение.

– Позаботься об этой даме, – кивнул Девлин брату.

– Измазать ее смолой и обвалять в перьях? – с наигранной заботливостью спросил Бэррет, на которого сестра также глядела отнюдь не с восторгом.

– Постарайся убедить Джессику, что не все мужчины мерзавцы.

– Ты всегда ставишь передо мной неразрешимые задачи, – сокрушенно произнес Бэррет. – Сам отправляешься путешествовать по горам, а меня оставляешь гоняться за Мориа и учить уму-разуму Джессику. Если бы в свое время ты учил ее получше, мы бы не попали в такое глупое положение.

– Я начинаю думать, что Мориа была права, – сказал Девлин, выходя из двери. – Возвращение к жизни отшельника в горах – это единственный способ обрести покой! Возможно, мне не стоит возвращаться сюда.

Произнеся это, Девлин стремительно направился прочь, чувствуя, что у него так отвратительно на душе, как не было еще никогда в жизни.

Глава 21

В то самое мгновение как Девлин, горя благородным негодованием, покинул комнату и направился отчитывать Джессику, Мориа соскочила с кровати, поспешно натянула на себя брюки и рубашку и попыталась привести в порядок растрепавшиеся волосы. Она собиралась немедленно покинуть этот дом – раз и навсегда. Совсем еще недавно Мориа надеялась, что о последних часах, проведенных с Девлином, у нее останутся самые лучшие в жизни воспоминания. Напрасно. Эти воспоминания будут самыми худшими! Она чересчур загостилась у Грэнджеров, ей надо было уже давно идти своей дорогой.

Погруженная в мрачные размышления, Мориа вывела из конюшни лошадь. Дождь кончился, и это было единственным, в чем Мориа хоть сколько-то повезло. Забравшись в седло, Мориа не стала натягивать вожжи, предоставив лошади самой выбирать дорогу. Ей было все равно, куда ехать. Куда бы она ни прибыла, Девлина там уже не будет. Лошадь неторопливо двинулась по дороге, и через час, услышав отдаленные голоса и музыку, Мориа поняла, что приближается к Тусону.

Внезапно лошадь остановилась как вкопанная. По запаху ржавого железа Мориа поняла, что находится возле кузницы. Соскользнув на землю, она осторожно добралась до стены, затем, продвигаясь ощупью, до входа, через который и завела свою лошадь в пустое стойло, Здесь Мориа обнаружила ведущую наверх лесенку, Поняв, что лестница ведет на сеновал, Мориа решила выспаться на сене. Конечно, она предпочла бы что-нибудь помягче, но ей приходилось ночевать и в худших условиях. Как только проснется, она постарается найти работу, которая даст ей возможность купить билет куда-нибудь...

Устраиваясь поудобнее, Мориа попыталась прикинуть, отправился ли уже Девлин в горы. Теперь он полностью свободен в своих действиях – она его не обременяет.

Может, ей повезет и она забудет этого удивительного человека с индейскими чертами лица, светло-карими глазами и черными как смоль волосами?

«Ты сможешь забыть его не меньше чем через две сотни лет», – сказало Мориа ее сердце. С этой печальной мыслью она заснула.

Вэнс Тэтчер явился в кузницу с рассветом в скверном расположении духа. Руби была сама не своя с того момента, как обнаружила, что Мориа каким-то удивительным образом вернулась с того света. Теперь следовало что-то срочно предпринять. Вместе Руби и Вэнс перебрали около полусотни вариантов избавления от Мориа. Об отъезде не могло быть и речи – почти все деньги были истрачены на магазин и дом, и потому Руби решительно объявила, что исчезнуть из города должна Мориа. Однако сколько-нибудь стоящего плана им, после всех их долгих усилий, придумать так и не удалось. Поэтому пока было решено, что Вэнс будет следить за дорогой и немедленно известит Руби о появлении Мориа в городе.

И надо же было так случиться, что первой, на кого Вэнс наткнулся, когда взобрался по ступенькам на сеновал, оказалась Мориа!

У Вэнса даже перехватало дыхание, когда он заметил спящую красавицу. Некоторое время он был не в состоянии тронуться с места. Но Мориа разбудили его шаги по лестнице, и она уже выходила из своего глубокого сна. Как только девушка подняла голову, Вэнс поспешил пригнуться и стремительно юркнул за копну сена, пытаясь вспомнить, какой из предложенных Руби планов больше всего подходит к этой неожиданной ситуации.

Когда Мориа села и протянула руку, пытаясь нащупать стену, Вэнс озадаченно нахмурил брови. Когда же она двинулась вперед, на ощупь пытаясь найти лестницу, ее отчим разинул рот от изумления. Неужели она слепа? Вэнс прищурил глаза. Как бы глуп он ни был, он сразу же понял, какие это предоставляет ему возможности. Как только Мориа двинулась вниз по лестнице, Вэнс немедленно поднялся и двинулся за ней следом.

Шорох соломы заставил Мориа вздрогнуть. Но, повернув голову, она увидела лишь чей-то неясный силуэт. Зато Мориа хорошо расслышала тяжелое дыхание за спиной и, напуганная, поспешно направилась вниз.

Обычно медлительный, Вэнс на этот раз был достаточно проворен и успел догнать свою слепую падчерицу. Однако схватить ее Вэнсу не удалось – он лишь толкнул девушку в спину, и, потеряв равновесие, Мориа с криком полетела вниз.

Вэнс на секунду замер, ожидая, станет ли падение Мориа ее концом. Но, по-видимому, у нее, как у кошки, было девять жизней и такое же искусство приземляться на все четыре конечности. К тому же ей счастливилось упасть на лежащую под самой лестницей кипу сена.

Застонав, Мориа поднялась на колени. В несколько мгновений Вэнс преодолел расстояние до нее. Но Мориа уже успела встать на ноги и, протянув вперед обе руки, пыталась нащупать что-либо, что могло послужить ей оружием. Почти сразу же она натолкнулась на рукоять вил. Крепко сжав вилы в руках, Мориа сделала резкий выпад навстречу приближающимся шагам.

Вэнс вскрикнул от боли, когда острие впилось ему в руку. Мориа нанесла еще один удар, но на этот раз Вэнс оказался много проворнее. Отпрянув в сторону, он схватился руками за черенок и с силой рванул из рук Мориа ее импровизированное оружие. Мориа была слабее, и ей пришлось выпустить вилы, но при этом она так толкнула Вэнса, что тот полетел на землю.

Получив секундную передышку, Мориа начала лихорадочно вспоминать, что Девлин говорил ей о самозащите. Как только вскочивший Взнс, схватив Мориа в охапку, поднял ее в воздух, она скользнула ладонями по его бокам в поисках оружия. Когда ее пальцы наткнулись на кобуру, она не мешкая выхватила «кольт» и со всего размаху ударила им своего обидчика по голове.

Неожиданный удар совершенно ошеломил Вэнса, и он выпустил Мориа из рук. Не желая искушать судьбу, Мориа еще пару раз изо всех сил ударила противника, чтобы уж наверняка привести его в бессознательное состояние.

Вэнс со сдавленным стоном повалился на сено, Мориа немедленно опустилась рядом с ним на колени, чтобы вытащить из карманов нападавшего его деньги. Она не могла и подумать в эту минуту, что забирает у своего отчима то, что по праву принадлежит ей.

Мориа на ощупь двинулась вдоль ограды. Найдя стойло, она вывела лошадь из кузницы.

Это неожиданное нападение не столько испугало девушку, сколько удивило. Немного поразмыслив, она пришла к заключению, что на нее покушался кто-то из тех ее партнеров по танцам, чьи грязные предложения она отвергла. Похоже, оставаться дальше в Тусоне было небезопасно. Она дала отпор многим причинам, а двери единственного пристанища, где Мориа могла найти себе убежище, – дома Грэнджеров – закрыты для нее навсегда. Джессика рано или поздно заставила бы ее покинуть ранчо, Оставалось, правда, еще одно место, куда она могла отправиться, чтобы забыть все свои горести, – горы.

Стараясь согнать навернувшиеся на глаза слезы, Мориа забралась на лошадь и, определив по солнцу, где находится восток, направилась в этом направлении. Бывали в ее жизни вещи и похуже, напомнила она себе, К тому же в последние дни она уже начала смутно различать крупные предметы, и это давало надежду, что зрение может к ней постепенно вернуться. Пока же стоило хорошенько обдумать, как она будет жить в горах – ведь оставаться там ей придется очень долго! В ближайшем будущем Мориа вообще не собиралась спускаться с гор. Появление в Тусоне могло принести ей ничего, кроме смерти, В горах можно затеряться – требуется только немного удачи, чтобы на нее не напал какой-нибудь дикий зверь или же ее не обнаружил кто-либо из апачей, подобных Макадо.

Только сейчас Мориа поняла, как сильно она зависела от Девлина. Когда он был рядом, жизнь не казалась ей столь тревожной и безрадостной. Она вполне была способна сохранять присутствие духа, зная, что Девлин всегда может прийти на выручку, он обязательно подхватит, ее, если она споткнется или оступится.

«Ладно, мисс Лэверти, – сказала себе Мориа, – теперь мы поглядим, на что способны вы сами. Когда Девлин был с вами рядом, вы очень много говорили о том, что хотите жить без него. И вот теперь вы одни. Может быть, навсегда».

Прошедшие два месяца были своего рода последней главой в повести о ее жизни среди людей. Теперь начинается новая книга – о полуслепой девушке, постоянно вспоминающей человека, встреченного ею когда-то в горах. Полюбить его оказалось очень легко, а вот забыть... Но все равно она заставит себя это сделать!

На подгибающихся ногах Вэнс кое-как добрался до роскошного дома, который они с Руби приобрели у бывшего владельца магазина одежды. С той минуты как он пришел в себя, в его глазах все двоилось. Вэнс с ужасом ждал реакции Руби на его сообщение – он и во второй раз не смог убрать с их пути Мориа.

Скрип двери заставил Руби резко обернуться. В эту минуту она как раз собиралась покинуть дом и отправиться в магазин. Неожиданный звук лишил Руби не менее десяти лет жизни. Должно быть, в ее доме в сопровождении шерифа появилась Мориа полная жажды мщения...

Руби схватила со стола бронзовую статуэтку и поспешила встать рядом с дверью. В то самое мгновение, как дверь распахнулась, она со всего размаху ударила входящего. Но – Боже! – это оказалась вовсе не Мориа, это был Вэнс!

Издав сдавленный стон, несчастный согнулся в три погибели, потом рухнул на колени. Не веря глазам, Руби молча смотрела на мужа.

– Что ты здесь делаешь? – наконец завопила она. – Ты должен находиться в кузнице!

Голова Вэнса болела так сильно, что до него даже не дошел смысл произнесенных Руби слов.

Выругавшись, Руби вышла и скоро вернулась с тазом, полным воды, которую она и выплеснула на голову мужа. За все это время с ее губ не слетело ни одного слова сочувствия.

– За что? – промямлил Вэнс, когда наконец обрел способность говорить.

– Я думала, это Мориа пришла по мою душу, – призналась Руби. – Тебе следовало крикнуть мне, что это ты.

– Она не в состоянии тебя найти, – вздохнул Вэнс, пытаясь выбрать такое положение головы, при котором он был способен хоть что-то соображать. Его череп буквально раскалывался от боли. – Она слепа, как летучая мышь.

– Что? – изумленно переспросила Руби.

Вэнс кивнул:

– Этим утром я нашел ее спящей на сеновале в своей кузнице. Мне удалось сбросить ее с лестницы.

Руби вздохнула, чувствуя невероятное облегчение.

– Благодарение Богу. Наконец-то ей наступил конец.

– Не наступил, – мрачно сообщил Вэнс. – После того как она упала, она схватила вилы и попыталась меня ими проткнуть.

Лицо Руби побагровело.

– Эта девка – самый искусный драчун из всех, с кем я только имел дело. Не успел я вытрясти ей душу, как она выхватила мой пистолет и ударила им меня по голове. Черт возьми, не могу понять, как она нашла его.

– Придурок! – яростно выкрикнула Руби. Она была готова разрыдаться от отчаяния. – Ты вообще на что-нибудь способен? Как ты мог позволить этой тощей девке одолеть себя?

Вэнс с трудом всмотрелся в стоявшие в его глазах две свирепые Руби.

– Если ты умная, попытайся поймать ее сама, Когда я очнулся, она скакала куда-то на лошади. Давай, беги вслед за ней, может, еще успеешь!

Бормоча ругательства в адрес своего непутевого мужа, Руби подхватила Вэнса под мышки, чтобы помочь ему подняться на ноги. Видимо, они так и обречены жить в постоянном страхе, ожидая появления Мориа. Прежде Руби была живой, как кузнечик; сейчас же она напоминала загнанного зайца, не ведающего, с какой стороны ждать нападения. Теперь ей придется постоянно быть настороже, бояться даже собственной тени. Пока они не избавятся от этой мерзавки, ее жизнь и жизнь Вэнса будут находиться под угрозой.

Все же дела были не совсем плохи – Вэнс оказался достаточно умен, чтобы не произнести вслух ни слова, а значит, Мориа все еще ничего не подозревает об их присутствии в городе. И потому еще есть время, чтобы изобрести способ, который избавит их от этой обузы.

Стоя рядом со стеной пожарной каланчи города Тусона, Бэррет разочарованно вздохнул. На протяжении двух дней он непрерывно носился по окрестностям города, но так и не смог ничего разузнать о Мориа.

Бэррету казалось странным, что человек на лошади может исчезнуть совершенно без следа. Однако ни служащие отелей, ни местные жители и слыхом не слыхивали о слепой всаднице.

Поняв, что все его усилия не приведут ни к какому результату, Бэррег повесил нос. Ему не хотелось думать о том, что может произойти с Мориа. Если она встретит опасность, то будет не способна даже заметить надвигающуюся угрозу. От одной этой мысли у Бэррета становилось скверно на душе. Не лучше было настроение и у Джессики, которая теперь считала себя чуть ли не убийцей. Свой гнев она не задумываясь выплескивала на мужчин, которым доводилось попасться ей под руку. Когда в дом Грэнджеров попытался зайти один из ее благоговейных обожателей, Джессика осыпала его такими оскорблениями, что бедняга пулей вылетел из дверей, словно за ним гнались бешеные собаки.

Бэррету оставалось лишь пожалеть этих несчастных. Юная красавица превратилась в свирепую фурию, и виноваты были в этом Девлин и он сам. Столь деликатную материю, как отношения мужчины и женщины, они объяснили сестре так «умело», что теперь Джессика отнесла весь мужской род к одной из разновидностей чертей. Молодой человек утешал себя мыслью, что, если бы они продолжали поддерживать в ней романтические представления, Джессику ждали бы еще большие неприятности.

Тяжело вздохнув, Бэррет повернул лошадь к торговому пункту. С того дня как Девлин вынужден был скрыться в горах, все обязанности по ранчо и торговому пункту легли на младшего брата. В эту минуту Бэррету меньше всего хотелось заниматься делами. Он мечтал поскорее избавиться от обрушившихся на него забот и неприятностей и, уткнувшись во что-то мягкое, женское, забыть обо всем хотя бы на несколько часов. Но об этом нечего было и думать – узнай про такое Джессика, и он потеряет последние остатки ее доверия. За два дня она и так успела назвать его развратником не менее четырех раз.

Конечно, у Девлина сейчас были свои проблемы, но они не шли ни в какое сравнение с тем, с чем приходилось иметь дело Бэррету! По крайней мере это не Девлину предстояло смотреть в глаза своему старшему брату, объясняя, что поиски Мориа окончились полным крахом.

Глава 22

– Ты здесь телом, но не душой, Белый Призрак, – заметил Чанос, видя, что его кровный брат смотрит куда-то вдаль.

Когда Белый Призрак вернулся в страну апачей с ее скалистыми вершинами и колючими кустарниками, он с изумлением обнаружил, как много осталось здесь эго, что напоминает ему о Мориа.

Пока они с Чаносом поднимались по извилистой дорожке к лесу Дьявола, где должна была состояться встреча вождей, индейцу пришлось по нескольку раз повторять свои вопросы, чтобы Белый Призрак наконец услышал их и ответил ему.

Настроение Девлина становилось мрачнее с каждым днем. Он прибыл сюда, чтобы выполнить обещание, данное Чаносу и вождям племен апачей Херонимо и Кочису; однако его мысли были заняты Мориа. Девлин очень надеялся, что Бэррету удастся вернуть ее. Черт бы побрал упрямую красавицу! Мориа исчезла, даже не попрощавшись, и это очень уязвляло Девлина.

Она отправилась в путь, взяв с собой лишь лошадь из конюшни, – без денег, без пищи, без ничего. Каким образом она намеревалась жить в горах? Похоже, слова Джессики задели ее столь больно, что ей было безразлично, останется ли она в живых вообще, если покинет его негостеприимный дом.

– Эй, Белый Призрак, – толкнул его в бок Чанос.

Девлин отвлекся от своих мрачных размышлений и обвел взглядом угрюмые лица бредущих по узкой тропинке Кочиса и Херонимо. За этими двумя следовали вожди других племен. Вся процессия направлялась к расположенному в священном ущелье Алтарю Солнца.

Девлин сделал усилие, чтобы сосредоточиться на главной задаче, которая собрала вместе столь авторитетных вождей. Ему предстояло убедить их в серьезности нависшей над индейцами опасности и в необходимости немедленных и решительных действий. Если он не сможет сделать свои аргументы достаточно вескими, хорошо вооруженные драгуны без труда перебьют племена поодиночке.

Взгляд Девлина скользнул по высокой фигуре Кочиса. Вождь племени чирикахуа был широкоплеч и плотно сбит, имел прямой нос и волевые черты лица. Его морщины свидетельствовали о том, сколько горя, боли и вероломства довелось увидеть в жизни этому человеку.

Херонимо был ниже Кочиса ростом, зато шире в плечах. Под бронзовой кожей его рук играли могучие мускулы. Своими острыми черными глазами и крючковатым носом он походил на орла. Губы Херонимо были сжаты в прямую линию. У Девлина мелькнула мысль: действительно ли эти губы когда-нибудь улыбались? Если такое и случалось, то, по всей видимости, очень давно – последний год у индейцев совсем не было поводов для веселья.

Не было радостей в этот год и у Девлина – лишь на короткий миг в его судьбе промелькнула Мориа, чтобы исчезнуть навсегда. Впрочем, ему нужно думать сейчас о куда более серьезных вещах...

– Когда-то я дал клятву апачам, – начал Девлин, оглядывая лица вождей, – и теперь намереваюсь ее выполнить. Я хочу уничтожить Беркхарта, причем так, чтобы в этом обвинили только меня. Если его убьют индейцы, то это станет предлогом для войны против них.

– Ты пытаешься обмануть нас снова, – возразил ему Макадо. В его голосе проскользнуло презрение. – Однажды ты уже позвал наших людей в долину Смерти, и после этого мы за тобой больше никуда не пойдем.

Какое-то время Девлин молча смотрел на Макадо. Раны, нанесенные индейцу Мориа, по-видимому, зажили, но удар по самолюбию по-прежнему продолжал его терзать. Похоже на то, что Макадо настроен дать ему сегодня решительный бой.

Кочис поднял руку, чтобы не допустить словесной перепалки.

– Белый Призрак доказал свою честность. Многие годы его семья покупала наш скот по справедливым ценам. Он всегда относился к нам с уважением. Я думаю, он не может быть предателем.

Макадо пришлось замолчать. Кочис и Херонимо бьсли гораздо влиятельнее его, и они верили Белому Призраку.

– Говори, Белый Призрак, мы слушаем тебя, – подбодрил Девлина Херонимо. – Чего ты хочешь от нас?

Девлин начал спокойно объяснять свой план.

– Беркхарт решил сам подняться в горы, чтобы расправиться с индейцами. Мы должны убедить драгун Беркхарта в том, что он не просто преследует тех, кто нарушает границы резервации, а готовит жестокую бойню. К тому же в ней может погибнуть много его собственных солдат.

Кочис нахмурился:

– Что должны сделать мы?

Девлин начал посвящать вождей в детали своего плана. Когда он завершил объяснение, даже на лице Херонимо появилась слабая улыбка.

– Ты слишком умен, чтобы быть белым человеком, – объявил он. – Тебе следовало бы родиться апачи.

Похвалу, прозвучавшую в адрес Белого Призрака, Макадо воспринял как личное оскорбление. Какой-то белый имеет больше прав на собрании вождей, чем он, один из предводителей апачей! Поднявшись, Макадо объявил, что план ему не подходит, потому что не предусматривает мщения за убитых. Сказав это, он направился прочь. За ним последовали пришедшие с ним индейцы.

Девлин с тревогой следил, как уходит Макадо. Этот не в меру воинственный индеец наверняка намерен помешать его замыслу заманить Беркхарта как можно выше в горы.

– Ты имеешь право поступать по-своему, – произнес Девлин вслед вождю, – но если попытаешься нам помешать и из-за этого армия начнет воевать с индейцами, то это тебя будут называть предателем, а не меня.

Макадо нахмурился, потому что заметил, с каким осуждением глядят на него другие вожди племен.

– Если ты нам помещаешь, Макадо, то, одолев Беркхарта, я примусь за тебя, – с угрозой в голосе добавил Девлин.

Несколько мгновений Макадо стоял неподвижно. Затем, бросив на Девлина полный злобы взгляд, резко повернулся и стремительно направился вниз по тропинке.

– Когда здесь должен появиться Беркхарт? – спросил Кочис.

– Как только луна станет полной и он сможет не опасаться ночного нападения. Он убийца, но не глупец.

Посовещавшись, вожди племен решили принять план Девлина. После этого они разошлись, чтобы собрать своих воинов. Девлин остался один. Пытаясь прикинуть, что именно может предпринять Макадо, он стал расхаживать взад и вперед вдоль берега озера. Свой план Девлин обдумывал очень долго во всех Деталях, и сейчас вмешательство Макадо могло не только сорвать его исполнение, но и привести к крупномасштабной войне.

Черт побери, он ждал этого момента долгие восемнадцать месяцев. Макадо же за один день может разрушить все!

Спустя две недели путешествий по горам Мориа начала достаточно хорошо различать окружающие предметы. Каждый день приносил ей все новые радостные открытия: появлялись цвета, становились четче силуэты, рассеивалась тьма – и все это Мориа не задумываясь отдала бы за то, чтобы обрести любовь Девлина.

Остановившись на горном перевале, Мориа оглянулась назад, на пройденную ею дорогу. В пути ей посчастливилось натолкнуться на небольшую ферму. Фермеры согласились снабдить Мориа едой и одеждой – так она обзавелась фланелевой рубашкой кремового цвета и черными брюками. И еще Мориа смогла дешево приобрести старое ружье – его предложил сам хозяин фермы.

Идя все время на восток, Мориа пыталась вспомнить; где ее вел Девлин. Иногда она закрывала глаза, стараясь определить по своим ощущениям, бывала она в этом месте раньше или нет. Дважды ей встречались небольшие поселения индейцев – эти деревушки Девлин упоминал во время их путешествия на запад.

Теперь, когда она вновь обрела зрение. Мориа начала подумывать о возвращении к людям. Но сначала она намеревалась найти долину Орла и взять там столько золотых самородков, сколько будет способна унести, чтобы потом вернуться в Техас и начать там новую жизнь. Хотя ей и хотелось отправиться в Калифорнию, чтобы отомстить Тэтчерам, Мориа решила, что делать этого не стоит. Самым лучшим будет, если они больше никогда не встретятся в ее жизни...

Отдаленный звук шагов заставил Мориа прервать размышления. С быстротой змеи она метнулась за большой валун, который мог скрыть ее от идущих по тропе.

Однако, прислушавшись, она не смогла различить больше ни единого звука. Минуты шли за минутами, а на тропинке было все так же пусто. Наконец Мориа решила подняться из своего укрытия, уверенная, что опасность миновала. Это было ошибкой. Она забыла оставление Девлина:

«Никто не может быть более терпелив, чем апачи».

На ее беду из всех апачей, населявших эти места, довелось повстречать на своем пути именно Макадо! Мориа узнала его в тот же момент, как услышала его злорадный смех.

– Белый Призрак хорошо учил тебя, Золотые Волосы. Но ни он, ни ты не можете сравниться с Макадо, – хвастливо заявил индеец.

Растерянность Мориа длилась несколько мгновений, прежде чем она поняла, что у нее есть сильный козырь: Макадо ничего не знал о том, что ее слепота прошла.

Вниз со скалы к ней начали спускаться воины Макадо. Прежде чем сделать свой взгляд невыразительным и устремить его в пустоту, Мориа успела разглядеть Макадо. Это был невысокий человек, сильный и грациозный, как тигр, с живым и умным лицом. Видимо, именно про таких Девлин и говорил: «Недооценить противника – это приговорить себя к смерти».

– Я не несу вам никакого зла, – обратилась Мориа к апачам. – Единственное, что мне нужно, – это жить в этих горах в полном одиночестве.

Макадо невольно залюбовался золотоволосой красавицей, которая, столкнувшись с опасностью, нисколько не потеряла присутствия духа. Издав негромкий возглас, индеец взял Мориа за руку. Она не противилась, лишь повернула к нему лицо, на котором выделялись неподвижные глаза.

– А я хочу тебя, – произнес Макадо и засмеялся хриплым смехом.

– Вот как? Разве прошлого урока тебе было недостаточно? – На этот раз в голосе Мориа звучал вызов. Макадо снова засмеялся.

– Белый Призрак был прав, когда говорил, что ты несдержанна на язык. Я могу доставить тебе такие мучения, о существовании которых ты даже не подозреваешь.

– Хуже изнасилования животным, который не знает, как относится к женщине настоящий мужчина, не может быть ничего, – бесстрашно ответила Мориа.

Макадо стиснул челюсти. Другие белые пленники молили его о пощаде – эта же златовласка вела себя вызывающе. Однако больше всего удивляло Макадо то, что он способен терпеливо это сносить. Он понимал, что насилие не доставит ему никакого удовольствия. Совсем другое дело, если она будет относиться нему так, как когда-то к Белому Призраку. В этом случае он мог бы считать, что действительно одержал вверх над Грэнджером.

– Настоящим мужчиной может называться лишь тот, кого женщина выберет сама, – хвастливо сказал Макадо. – Я сделаю так, что ты забудешь предавшего апачей Белого Призрака.

– А вот в этом я сильно сомневаюсь, – насмешливо ответила Мориа.

Макадо издал злобный рык, затем бросил короткую команду своим воинам. Тут же к Мориа спустились два апачи и, взяв ее за руки, повели следом за направившимся вперед по тропинке Макадо.

Мориа оставалось только подчиниться. Стоит ей ударить Макадо, как его воины расправятся с ней в несколько мгновений. Мориа пришлось спотыкаться чуть не о каждый камень на тропинке, притворяясь слепой в ожидании момента, когда бдительность апачей ослабнет и она сможет убежать.

Макадо шел очень быстро. Он считал, что Белый Призрак задумал устроить какую-то ловушку индейцам, и потому намеревался из потайного укрытия следить за всеми его действиями. Как только Белый Призрак себя выдаст, он получит пулю в спину – и этим Макадо спасет чересчур доверчивых вождей индейских племен. Даже если Белый Призрак будет достаточно осторожен, Макадо сможет заманить его в ловушку – у него для этого есть прекрасная наживка с голубыми глазами и волосами цвета золота.

Девлин в полной тишине наблюдал за движущимся по ущелью облаком пыли – Беркхарт и его конные драгуны начали свой марш из Санта-Риты.

– Дракон вышел из пещеры, – негромко пробормотал Девлин.

Кивнув, Чанос достал из своей сумки кремень и с его помощью быстро разжег огонь, чтобы послать сигнал другим апачам, занявшим свои позиции на склонах гор.

– Надеюсь, Макадо не вернется, чтобы нам помешать, – с досадой пробормотал Девлин. – Этот не верящий никому глупец может всех подвести.

Чанос усмехнулся:

– Он ненавидит тебя, Белый Призрак. Он считает, что ты вообще не индеец. К тому же из твоего рассказа я могу сделать вывод, что Макадо хочет отнять у тебя Ангела Ветра.

– Надеюсь, Мориа нет нигде поблизости, – буркнул Девлин, бросив на Чаноса мрачный взгляд. – Если бы она была здесь, ты и Макадо начали бы со мной спор за нее.

Неопределенно пожав плечами, индеец улыбнулся:

– Ни одному человеку еще не удавалось поймать ветер, Белый Призрак. Хотя многие из нас хотели бы попытаться. Не понимаю, почему тебя обижает, что Мориа привлекает чужое внимание. Она женщина редкой красоты. Ты и сам ею очарован, хотя у тебя было немало женщин, не так ли? – Не дожидаясь ответа, Чанос рассмеялся. – Если эта женщина захватила твое сердце, почему ты требуешь, чтобы другие оставались к ней равнодушными?

Девлин молчал, его глаза были прикованы к движущейся колонне. Чанос снова напомнил ему о Мориа. Наверное, индеец прав. Существуют вещи, которые он совершенно не способен постичь, и к ним носятся вольный ветер и свободолюбивый характер Мориа. Но где бы она ни была, он хотел пожелать ей счастья. Ему же счастья в жизни не видать больше никогда.

Приглядываясь к тонкой струйке дыма, Беркхарт отдал команду своему отряду остановиться. Прищурив глаза, он попытался угадать, что за сообщение передают друг другу индейцы.

– Похоже, они нас заметили, – пробормотал капитан Джон Граймс, осаживая лошадь возле своего командира.

– Конечно, заметили, – язвительно ответил Беркхарт. – Эти чертовы апачи внимательно следят за всеми, кто пытается проникнуть в их горы. Но даже несмотря на т, что у них есть ружья и боеприпасы, с нами им не сравниться. Как только они на нас нападут, мы ответим таким огнем, которого они в жизни не видали.

Однако за весь день по отряду Беркхарта не раздалось ни единого выстрела. Лишь иногда то тут, то там вверх поднимались струйки дыма. Когда багровый солнечный диск коснулся линии горизонта, солдаты начали беспокойно переговариваться.

– Скорее всего нападение произойдет на рассвете, – высказал предположение один из драгунов.

– А что, если Белый Призрак даст команду напасть ночью? – спросил другой драгун. – Мы в этом ущелье – как подсадные утки.

– Апачи никогда не нападают ночью, – насмешливо ответил Беркхарт обоим сразу. – Они считают, что ночами по горам бродят злые духи. Это трусливые животные, а не воины.

– Я бы не назвал их трусливыми, – засомневался чей-то голос из темноты.

– Если вы помните, командир, Белый Призрак и его воины несколько раз проникали в наш лагерь ночью, чтобы увести коней и забрать припасы, – заметил Джон Граймс и тут же осекся, встретив разъяренный взгляд подполковника.

– Это были не апачи, – нарочито громко произнес Лил. – Это все проделки Грэнджера.

– Я слышал, что Грэнджер давно умер, – донесся из конца колонны еще чей-то голос.

– А я слышал, что он заговоренный и его не берут ни пули, ни стрелы, – сообщил другой голос, уже ближе.

– Не думаю, что вы очень хорошо знаете и апачей, и Белого Призрака, подполковник, – произнес один из офицеров.

– Мне не нравится стоять здесь и чего-то ждать, – беспокойно забормотал кто-то из солдат. – Мы можем стать покойниками, если позволим индейцам напасть на нас первыми. Если бы спросили меня, я бы...

– Здесь я принимаю решения! – зло выкрикнул Лил. – Я воевал с апачами достаточно долго, чтобы хорошо изучить их повадки. До рассвета мы в полной безопасности. А вот когда взойдет солнце, эти дерзкие твари посыплются с гор, как горох. Но это они окажутся подсадными утками, а не мы!

– Думаю, Беркхарт чересчур самонадеян и слегка не в себе, – негромко произнес, нагнувшись к уху капитана Граймса, один из драгунов.

Граймс был того же мнения, однако предусмотрильно смолчал. Беркхарт же был настолько поглощен своей задачей, что всю дорогу, пока они двигались от Форт-Маклэйна, обсуждал ее вслух сам с собой. Последний месяц Беркхарт был крайне раздражителен, ругал индейцев и слал проклятия в адрес Грэнджеров, которые заставили заинтересоваться его деятельностью военный трибунал. К тому же их однорукий командир почти не просыхал от пьянства, поглощая виски в неимоверных количествах.

Беркхарт отдал приказ спешиться, и солдаты быстро улеглись спать. Сам же подполковник принялся расхаживать взад и вперед по узкой тропинке. Затем, разбудив пятерых солдат, он приказал им охранять лагерь, развернул свой тюк с постелью и, полный мрачных предчувствий, заставился на звезды. Лил прекрасно знал, что апачи ориентируются в этой местности лучше его, поэтому расположил свой отряд так, что с одного конца солдат закрывала от возможного нападения стена из скал, а открытое пространство с трех других сторон не позволяло апачам подобраться незаметно. Даже такие умелые мастера прятаться среди камней, как индейцы, не были способны подкрасться в невысокой траве.

Но на следующее утро апачи неизбежно появятся – это Лил знал наверняка. И завтра все пространство вокруг лагеря будет усеяно их трупами. Представив себе эту радужную картину, Беркхарт улыбнулся. Когда он покончит со всеми краснокожими ублюдками, армейские власти прекратят судебное разбирательство и наградят его медалью!

Глава 23

Лил Беркхарт чуть не завопил от ужаса, когда скользнувшая по руке змея заставила его проснуться. Похолодевшему от страха подполковнику оставалось лишь в оцепенении смотреть в маленькие черные глазки мерзкой твари. Однако, как только первый ужас прошел, Беркхарт выхватил лежавший под походной подушкой «кольт» и выстрелил в змею. Если бы он задержался хоть на мгновение, то стал бы покойником.

Прогремевший выстрел немедленно сорвал всех солдат с их пригретых мест. Тяжело дыша, не в силах справиться с сердцебиением, Лил молча смотрел, как затихают последние судорожные движения змеи. Когда та наконец застыла, подполковник отвел взгляд, и снова по всему его телу пробежала волна ужаса. Рядом со змеей лежала стрела с белым оперением – свидетельство визита Белого Призрака.

Сумрачно глядя перед собой, капитан Граймс поднял стрелу с земли.

– Похоже, Белый Призрак приходил по вашу душу, командир. Он мог подбросить змею любому, но выбрал именно вас.

Бормоча проклятия, Лил вскочил на ноги.

– Мы должны охранять белых поселенцев и старателей от индейцев, которым вздумается нарушить границы резервации. – Он ткнул тонким пальцем в сторону капитана. – И вам платят именно за выполнение этой задачи, а не за ваши догадки.

Лил направился к своему седельному вьюку, чтобы проверить, не завелись ли и там тарантулы или змеи. Драгуны испуганно переглядывались, наблюдая за его поисками. Апачи уже показали, на что они способны, беспрепятственно проникнув в лагерь. Если продолжать поход с тем же пренебрежением к опасности, которое демонстрирует Беркхарт, это может закончиться очень плохо.

Из-за скалы проглянул маленький краешек солнечного диска, и среди солдат пробежал тревожный гул. Все помнили слова Беркхарта о том, что индейцы нападают с рассветом. Но солнце медленно поднималось все выше и выше, а апачи не появлялись.

Проклиная коварство индейцев и ловкость их кровного брата, Лил отдал команду садиться на коней. Если апачи не нападут на отряд, отряд нападет на апачей! Кавалеристы будут двигаться по землям индейцев, и рано или поздно тем придется обнаружить себя.

Однако Беркхарт совершенно недооценил выдержки и терпения противника.

Потеряв полдня в движении без цели, подполковник стал подозревать, что поединок с апачами может закончиться совсем не так, как он задумал. Каждый раз, когда перед отрядом поднимались к небу дымки костров, Беркхарту становилось не по себе. Скалы вокруг начинали казаться ему все более чужими и враждебными.

– Судя по активности, с которой индейцы подают сигналы, они нас ждали, – недовольно пробормотал капитан Граймс.

– Хватит болтать, – резко оборвал его Лил. Он был настроен на сражение, а эти проклятые апачи никак не желали предоставить ему такую возможность. Дьявол, каким же способом можно выманить трусливых крыс из их нор?

Чем дальше продвигался отряд, тем теснее сходились скалистые стены ущелья. Солдаты опять начали тревожно переговариваться.

– Это похоже на ловушку, – не выдержал наконец кто-то из них.

Остановив лошадь, Лил оглянулся, пытаясь разглядеть говорившего.

– Еще раз услышу что-либо подобное – виновный пойдет под трибунал!

Если бы подполковник внимательнее вгляделся в лица драгунов, то понял бы, что под трибунал он уже сейчас мог отдать весь свой отряд. Но Беркхарта не интересовало чье-либо мнение. Одержимый идеей полного истребления индейцев, он никогда не задумывался о цене человеческой жизни.

– Командир, посмотрите туда! – крикнул Граймс, заметивший какое-то движение среди камней.

Солдаты замерли в ужасе. Навстречу отряду неторопливо шла та самая белая кобыла, которая была похищена у Беркхарта тремя месяцами раньше. Из накинутой на спину лошади попоны торчало белое оперение стрел, а на спине покачивалось набитое травой чучело, облаченное в мундир с медными пуговицами – точно такой же, какой был на плечах однорукого подполковника. Голову чучела изображал набитый полотняный мешок, покрытый сверху париком из бизоньих грив. Венчала всю конструкцию разукрашенная золотым шитьем наполеоновская треуголка.

В чучеле торчали еще две стрелы с белым оперением – прямо из того места, где у подполковника должно было быть сердце; вниз по мундиру стекала струйка засохшей крови.

По отряду пробежал взволнованный гул.

– Похоже, Белый Призрак хочет с вами поквитаться, – осмелился кто-то подать голос.

Лил с проклятием повернул лошадь, пытаясь увидеть смельчака.

– Чтоб ты провалился в ад! – крикнул он.

Эхо далеко разнесло его голос по узкому ущелью.

– Мы и так в аду, – уже не таясь, угрюмо заметил другой солдат.

Не обращая внимания на явное недовольство драгунов, Беркхарт отрывисто отдал команду продолжать движение. Сам он, выпрямив спину, занял место впереди своих солдат, которые в эту минуту предпочли бы оказаться где угодно, только не под началом столь сумасбродного командира в самом сердце страны апачей.

Девлин молча наблюдал, как отряд входит в сужающееся наподобие конца стрелы ущелье, и на его губах появилась мрачная улыбка. Упрямство Беркхарта неминуемо приближало подполковника к бесславному концу. Если бы Девлин хотел уничтожить драгунов, он уже давно мог это сделать. Херонимо и Кочис едва сдерживали своих людей, жаждавших свести с Беркхартом старые счеты. Только из уважения к Белому Призраку они соглашались претворять в жизнь его план.

Девлин продолжал терпеливо следовать за солдатами. Содержимое фляжек у драгунов уже подходило к концу, поднявшееся в зенит солнце нещадно пекло головы, а застоявшийся воздух ущелья затруднял дыхание. Скоро драгуны захотят пить, а мест, где можно пополнить запас воды, в горах совсем немного.

Прячась за камнем, Девлин услышал восклицание одного из солдат, заметившего небольшой ручей, и снова улыбнулся.

Солдаты ускорили шаг. Но как только они обогнули скалу, то тут же остановились, издавая изумленные возгласы.

Лицо Лила помертвело, когда он увидел распростертый у ручья скелет. Белый череп, как и чучело на коне, тоже был увенчан расшитой золотом треуголкой, а сквозь ребра торчала стрела с белым оперением. Рука скелета показывала на ручей.

Лежащие в ручье трупы животных вызвали у солдат настоящее отчаяние. Наполнить фляжки чистой водой здесь было невозможно. Бормоча проклятия, Лил махнул рукой, словно разрубая невидимого противника, и отдал приказ двигаться дальше.

– Думаю, нам следует повернуть назад, – произнес капитан Граймс. – Без воды у нас нет никаких шансов. Апачи знают местонахождение каждого источника в этих горах. Мы же можем проплутать здесь целый день и не найти ничего. А если и найдем, то вода наверняка окажется отравленной. Лучше прервать нашу миссию и...

– Молчать! – взревел Лил. Его зеленые глаза горели каким-то дьявольским огнем. – Мы найдем источник и наполним фляжки! И никогда – ни сейчас, ни потом – мы не подожмем хвост и не побежим от этих трусливых апачей!

– Хотелось бы думать, что мы и в самом деле что-то найдем, – мрачно произнес один из солдат, – прежде чем здесь подохнем.

Как бы в подтверждение его слов, горы словно ожили. На гребнях скал внезапно появились апачи, держа на изготовку луки и ружья. Они не делали ни единого выстрела, но это появление недвусмысленно давало понять драгунам, что жизнь каждого из них висит на волоске.

В тот же миг где-то вдалеке начал бить барабан и воздух разрезал тоскливый крик койота.

– Если это не ад, то уж точно чистилище, – буркнул кто-то из драгунов, расстегивая воротник, который внезапно показался ему тесен.

Отдав команду прекратить разговоры, Лил жестом показал на небольшую рощу на краю ущелья, из-за которой к небу поднимался столб дыма. Солдатам пришлось подчиниться и последовать за своим сумасбродным командиром, который любое предупреждение принимал как вызов. В эти минуты уже ни у кого не оставалось сомнений в том, что Беркхарт просто помешался в своей ненависти к Белому Призраку и теперь каждому надо думать не о мести, а о том, как бы спасти свою собственную жизнь.

Макадо и его воины шли по тропинке, не останавливаясь даже для того, чтобы передохнуть. И все же за это долгое путешествие у Мориа не появлялось ни единой возможности бежать.

Когда Макадо наконец сошел с тропы, чтобы разбить на ночь лагерь, Мориа начал бить озноб. Если индеец задумал насилие, оказать какое-то реальное сопротивление она была не в силах. Сама мысль о том, что это может произойти, заставляла ее обмирать от страха. После прикосновений Девлина ей было омерзительно прикосновение любого другого мужчины, в могилу она хотела унести память лишь о нем одном. Но, похоже, и в этом ей судьба решила отказать, как, впрочем, и во многом другом, горестно заключила Мориа.

Макадо окинул пленницу жадным взглядом. Ему хотелось сразу схватить ее в объятия, но из своего опыта он уже знал, что это было весьма небезопасно.

Индеец перевел задумчивый взгляд на своих воинов, которые разжигали костер, собираясь изжарить на нем несколько кроликов. Кролики будут готовы еще не скоро, так что время у него есть. Придя к такому решению, Макадо двинулся к Мориа, которую апачи предусмотрительно привязали к дереву.

При его приближении Мориа постаралась придать глазам незрячий вид.

– Я не всегда такой злодей, каким ты меня считаешь, Золотые Волосы. – Макадо мягко поднял ее лицо за подбородок.

Его грубый голос на этот раз звучал мягче.

– Спасибо, что развеял мои заблуждения, – насмешливо бросила Мориа и помотала головой, словно посчитав, что на ее подбородок село какое-то надоедливое насекомое.

Ничуть не смутившись, Макадо продолжал:

– Я не хочу тебя обидеть. Наоборот, я желаю доставить тебе удовольствие. Но для этого и ты должна пойти мне навстречу.

Этого еще не хватало! Ее скривившееся лицо сказало все Макадо достаточно красноречиво.

Чувствуя, как в нем растет желание, индеец прижался губами к губам Мориа, однако упрямая красотка на это никак не отвечала, оставаясь неподвижной, как камень.

Не встретив отклика, Макадо внимательнее всмотрелся в лицо стоявшей перед ним женщины.

– Неужели ты так предана Белому Призраку? – насмешливо бросил он. – Тебе нет нужды хранить ему верность, Золотые Волосы. Я видел его всего несколько дней назад на совете вождей. Уверяю тебя, у апачей нашлось немало красавиц, которые согласились разделить с ним постель, как только он вернулся назад. Ты напрасно тешишь себя сладкими мечтами.

Слова индейца резанули Мориа по сердцу, словно нож. Впрочем, этого ей и следовало ожидать от Девлина. Он думает, что она покинула его навсегда. Она любит только его, но разве из этого следует, что он должен хранить лишь ее в своем сердце? И все же мысль о том, что у Девлина могут быть другие женщины, показалась Мориа непереносимо горькой.

Внезапно ей стало безразлично, увенчается ли успехом ее попытка вырваться из рук Макадо или нет. Единственное, чего ей хотелось в эту минуту, – это никого не видеть и куда-то спрятаться, чтобы в одиночестве пережить охватившую ее сердце боль. Она обязательно должна придумать какую-нибудь уловку и бежать отсюда.

– Ты хочешь меня потому, что задумал отомстить Белому Призраку, или ради меня самой? – дразняще произнесла Мориа.

Апачи провел бронзовым пальцем по ее щеке, наслаждаясь нежностью шелковистой кожи.

– Из-за того и из-за другого, – признался он.

– И ты хочешь взять меня привязанной к дереву? – укоризненно обратилась она к нему. – Ты должен был бы знать, что чем больше на мне пут, тем больше я сопротивляюсь.

Видимо, каких-то английских слов Макадо не знал, потому что тут же потребовал:

– Повтори еще раз, Золотые Волосы. Только помедленнее.

– Зачем меня связывать, словно я дикий зверь? – произнесла Мориа.

Губы Макадо растянулись в ухмылке.

– Ты и есть дикий зверь.

– Ты просишь, чтобы я пошла тебе навстречу, но как я могу это сделать?

Несколько мгновений Макадо молча размышлял над ее словами, затем вытянул из мокасина кинжал и перерезал веревку, которой Мориа была привязана к стволу дерева.

Растирая затекшие мышцы, Мориа лихорадочно пыталась определить, что ей следует предпринять дальше. У Макадо в руках нож. Надо лишить его этого оружия, иначе при ее бегстве лезвие ножа вонзится ей в спину.

– Где твои воины, Макадо? – спросила Мориа, хотя прекрасно видела сгрудившихся у огня индейцев. – Неужели ты собираешься делать это у них на глазах? Может, ты потом хочешь и им дать возможность позабавиться? – Она как бы невзначай обмотала вокруг пояса кусок веревки.

– Ты будешь только моей, – уверил ее Макадо. – Моей женщиной. – Его маслянистые глаза пробежались по тонкой фланелевой рубашке и брюкам, тесно облегающим фигуру Мориа. – А я стану твоим единственным мужчиной, Золотые Волосы.

– Может, мы перейдем к деревьям и там укроемся посторонних глаз? – спросила Мориа и тут же осеклась – слепая не может знать, что за ней наблюдают.

Но мысли Макадо были всецело поглощены очертанием божественной фигуры. Обхватив рукой тонкую талию, Макадо отдал своим воинам короткую команду затем потащил пленницу к деревьям. Все это время Мориа лихорадочно перебирала в голове планы бегства.

Как только вконец потерявший от страсти разум Макадо увлек ее на землю, Мориа стремительно запустила руку в его мокасин и выхватила оттуда кинжал. В то же мгновение лезвие кинжала оказалось у самого горла апачи, так что индеец не был в состоянии позвать кого-либо на помощь без риска навсегда потерять возможность произнести хоть что-нибудь.

Испуганно округлив глаза, Макадо молча смотрел, как Мориа спутывает его запястья веревкой. Когда она потребовала, чтобы Макадо лег на землю лицом вниз, он немедленно повиновался. Апачи уже знал, на что способна эта дикая кошка, если ее рассердить. Доказательством этому были шрамы у него на руке и под ребрами. Не отводя клинок, Мориа оторвала полу от своей рубашки и затолкала ее в рот индейца как кляп.

Сделав свое дело, она поднялась, довольно глядя на неподвижного Макадо, который никак не мог прийти в себя от изумления.

– Так ты хотел показать себя джентльменом? – Мориа усмехнулась. – Я признательна тебе за это. В самом деле. Возможно, ты не так уж и плох, как я думала поначалу... Я говорю не слишком быстро?

Единственное, чем мог ответить апачи, было мычание.

– Все дело в том, что я очень люблю свою свободу – так же как и ты предпочитаю сама выбирать мужчин, а не быть их добычей. К тому же я не могу стать твоей женщиной, Макадо! Я вообще не буду принадлежать кому-либо, даже Белому Призраку...

Оставив Макадо проклинать себя за то, что он позабыл, как коварна и изобретательна эта золотоволосая чертовка, Мориа скрылась в тени деревьев. Ладно, решил Макадо, если Золотые Волосы считает, что избавилась от него навсегда, то она ошибается. Он знает эти горы как свои пять пальцев. И они непременно встретятся. Он поклялся, что в следующий раз она обязательно станет его и ей не удастся больше поймать его на какую-нибудь уловку.

Извиваясь подобно вытащенной из воды рыбе, Макадо начал мычать в надежде, что кто-нибудь придет ему на помощь. Однако его мычание воины поняли совсем не так, как следовало. Попивая тисвин, они принялись подталкивать друг друга локтями и понимающе перемигиваться. Прошло немало времени, прежде чем индейцы заподозрили неладное и решили незаметно подползти, чтобы проверить, все ли в порядке. Увидев, в каком бедственном положении оказался их вождь, апачи поспешили его освободить.

Посиневший от недостатка воздуха Макадо немедленно отдал своим воинам приказ догнать Мориа. Хитрость у апачей ценилась выше, чем храбрость. Хотя Макадо и проклинал золотоволосую девушку за то, что она выставила его посмешищем перед остальными индейцами, он не мог не восхититься ее острым умом. И все же он должен был одержать верх в этом поединке.

Полагая, что Мориа попытается убежать как можно дальше, апачи бросились в погоню. Однако Мориа была достаточно догадлива, чтобы предвидеть их действия. Девлин очень кстати обучил ее искусству прятаться, и потому она затаилась в высокой траве, всего лишь в пятидесяти ярдах от опушки рощи. Как только индейцы пронеслись мимо, Мориа вернулась к костру, чтобы забрать свои вещи, а также мясо кроликов, которое к этому времени прожарилось уже достаточно хорошо. Пока апачи спешили на юг, Мориа отправилась на восток.

Хотя ей следовало бы радоваться по поводу своего благополучного освобождения, настроение Мориа оставляло желать лучшего. То, что сообщил о Девлине Макадо, совершенно вывело ее из себя. Лишь только она его покинула, он тут же утешился с индейскими девушками. Ну и распутник! Черт бы побрал все мужское племя! Девлин доказал, как она была права, считая, что у него не может быть серьезного чувства к ней.

Пока Мориа стремительно удалялась от места, где ей посчастливилось вырваться из рук Макадо, мрачные мысли не оставляли ее. Мужчины! Все они одинаковы. От женщины им не нужно ничего, кроме нескольких мгновений физического наслаждения. Чем дальше она окажется от них всех, тем лучше. Она будет оставаться в этих горах, пока не найдет золото апачей в долине Орла. Тогда она возьмет столько самородков, что это позволит ей безбедно прожить весь остаток ее дней. И до самого своего последнего часа она не станет иметь дела ни с одним мужчиной.

Глава 24

Лил пришел в бешенство, когда, проснувшись утром, увидел на своей груди целый выводок скорпионов. На его ладони лежала стрела с белым оперением – напоминание о том, что охота за ним Белого Призрака продолжается.

Поспешно стряхнув ядовитых насекомых, Лил вскочил на ноги. Тревожные восклицания за его спиной заставили подполковника обернуться. На него смотрели мрачные лица солдат.

– По коням! – зло скомандовал Беркхарт. – Ни скорпионы, ни змеи меня не остановят!

– Мы посовещались прошлым вечером и пришли к выводу, что апачи вовсе не собираются нападать на нас, – решился подать голос один из драгунов. – Мы в этих горах уже три дня, воды и продовольствия у нас в обрез. Мы думаем, что было бы лучше повернуть назад.

Лил с шумом вздохнул.

– Как только мы дойдем до места, где сосредоточены их силы, индейцы дадут бой. – Тут он снова яростно втянул воздух и крикнул: – Трусливые твари – вот вы кто! Я приказываю вам сесть на лошадей и следовать вперед по одному.

Капитан Граймс с угрюмым выражением лица сделал шаг к покрасневшему от натуги командиру.

– Мы считаем, что все это напрасная трата времени. Солдаты решили, что командовать отрядом буду я.

– Этому не бывать! – Голос Лила эхом отразился от скал. – Вы будете выполнять то, что вам приказано, капитан!

Джон Граймс отрицательно качнул головой:

– Не в этот раз, Беркхарт. Мы получили достаточно свидетельств того, что апачи не хотят вступать с нами в бой...

Не дав капитану договорить, Беркхарт выхватил пистолет и направил его на своего офицера, намереваясь уложить его на месте. Граймс метнулся в сторону, но прозвучавший в этот момент выстрел свалил его на землю. Несчастный схватился за пробитую пулей ногу, а Беркхарт стремительно повернулся к солдатам.

– Вы, ублюдки, – прошипел он. – Никто из вас не заслужил права служить под моей командой. – Зеленые глаза подполковника пробежались по ошеломленным лицам драгунов. – Кто хочет – может уходить, но он оставит здесь оружие, пищу и воду.

Солдаты немедленно начали складывать в кучу свои пистолеты, ружья и оставшиеся припасы. Когда последняя фляжка была положена на землю, Лил махнул рукой:

– Теперь ползите отсюда. По дороге вас всех захватят апачи и перережут, но сперва помучают вдоволь.

Каждый понимал, что угроза эта вполне реальна, но солдаты все же сочли, что лучше иметь дело с апачами, чем с сумасшедшим. Желания продолжить путь с Беркхартом не высказал никто. Подхватив под руки Граймса, драгуны повели капитана к его лошади, оглядываясь на Беркхарта из боязни, что тот вздумает стрелять им в спину.

Когда солдаты сели на своих лошадей и двинулись прочь, Беркхарт, проклиная Белого Призрака и коварных индейцев, поднял из кучи ружье и столько пистолетов, сколько смогло поместиться у него за пазухой; затем перелил остатки воды из нескольких фляжек в одну и затолкал ее в седельный вьюк. Сев на коня, Лил направил его дальше в горы. Он вернется Санта-Риту не раньше, чем сойдется с Белым Призраком лицом к лицу. Девлин Грэнджер просто не оставляет ему выбора. Они обязательно встретятся и легенда о Белом Призраке уйдет в прошлое, раз и навсегда!

С этой мыслью однорукий подполковник направил лошадь в сторону поднимающегося из-за скал дыма костра. В эти минуты Лил ненавидел Белого Призрака так, что готов был разорвать его на части своей единственной рукой.

Когда Девлин понял, что драгуны поворачивают обратно, он облегченно вздохнул. Наконец-то Беркхарт оказался там, где Девлин и хотел его увидеть. Удивляло лишь то, что не было никаких известий о Макадо. Девлин не мог знать, что апачи занимался поисками Мориа, и именно это спасло кавалерийский отряд от его нападения.

– Ты оказался прав, – пробормотал Кочис. – Солдаты уходят. Ты выполнил свое обещание, и мы выполним свое.

Девлин благодарно кивнул:

– Конечно, моя месть уже не вернет жизни убитых апачей, но больше он не прольет ни капли чужой крови.

– Мы оставляем Беркхарта тебе, – торжественно произнес Чанос, кладя руку на плечо Девлина. – Ты всегда будешь желанным гостем в стране апачей. Даже если другие белые начнут с нами войну, с тобой апачи будут жить в мире.

Подхватив оружие, Девлин направился к долине Орла. С лица его не сходила довольная улыбка – хотя и через год, но кровавого палача все же настигнет возмездие. Совсем скоро он встретится с Беркхартом – один на один.

Заметив на земле следы, Макадо наклонился над ними. Это действительно были следы Мориа. Чтобы не отстать от нее, апачам пришлось целый день перебираться через ущелья и подниматься на гребни гор.

Индейские воины уже давно отправились на охоту, но Макадо все продолжал поиски. Он забыл даже свое намерение следить за Белым Призраком. Соблазнительный облик Мориа продолжал стоять перед его глазами. К тому же она уязвила его гордость. Дважды эта дикая кошка оставила его в дураках, и сейчас Макадо хотел отомстить ей даже больше, чем Белому Призраку.

Макадо не переставал удивляться тому, что слепая девушка сумела пройти такой путь по горам и при этом не сорваться со скалы и не разбиться насмерть. Если бы он знал, что и здесь Мориа его тоже провела, его ярости не было бы предела.

Судя по тому, что трава еще не успела распрямиться, Мориа проходила по этой тропинке совсем недавно. Поднявшись на ноги, Макадо направился туда, куда вели следы.

Споткнувшись в очередной раз, Мориа упала на землю. Она была совершенно не в состоянии двигаться дальше, так как потеряла слишком много сил, пытаясь уйти от Макадо.

В своем путешествии к долине Орла Мориа ориентировалась на запахи и звуки, которые старалась припомнить, останавливаясь и закрывая глаза.

Натолкнувшись на брошенный поселок, она с радостью поняла, что видит Жила-Клифф-Двеллингз, который ей описывал Девлин, как сейчас ей казалось, целую жизнь тому назад. В ее памяти сразу всплыли согревающие лицо солнечные лучи и страх упасть с крутого склона – все это было, когда они шли здесь с Девлином. Но теперь в лицо ей дул идущий по ущелью холодный ветер.

Уже трижды на пути Мориа встречались долины, и каждую из них она принимала за ту, в которой когда-то побывала; однажды Мориа даже показалось, что она узнала свою пещеру. Но снова и снова ей приходилось разочаровываться. Поднимая глаза к небу, Мориа пыталась разыскать орлов, по которым, видимо, и была названа хранящая золото апачей долина Орла. Однако ей не удавалось не только заметить ни одной птицы, но и разглядеть в очертаниях гор что-либо, что напоминало бы Храм Солнца, который ей описывал Чанос.

Неудачи начали понемногу выводить Мориа из равновесия, и в ее сердце стало закрадываться сомнение, сможет ли она вообще найти таинственные богатства апачей. Что ж, если она так и не сможет найти золото, то начнет вести отшельническую жизнь, о которой мечтала, когда бежала в горы.

Прикрыв глаза ладонью, она вгляделась в ярко освещенные солнцем горы, и вдруг с ее губ сорвался возглас изумления.

Чуть слышно пробормотав эти строки, Мориа радостно рассмеялась. Птица, о которой шла речь, смотрела ей прямо в лицо! Скала перед ней напоминала голову орла; пещера походила на клюв птицы. Именно об этот хищный изгиб клюва Мориа ударялась, когда входила в пещеру!

Мориа пробежала глазами по окружающим скалам, чтобы найти еще что-нибудь из стихотворения.

Она повторяла эти строки снова и снова, чувствуя, что ее собственное сердце колотится все сильнее. Чанос водил ее к священному алтарю, и Мориа сама трогала руками его прохладные плиты. Но найти их сейчас в этом нагромождении скал она никак не могла. Некоторые вершины напоминали индейские шесты с вырезанными на них фигурками, одна из скал была похожа на голову сфинкса. Не было ничего удивительного, что именно эту долину индейцы выбрали для своих ритуалов. Мориа с отчаянием подумала, что чуть ли не каждый каменный столб в долине выглядит столь величественно, что вполне может стать предметом ритуального поклонения. Как же она найдет именно то место, которое ей нужно?

Но тут внезапно она увидела столь неожиданную вещь, что у нее чуть не подогнулись колени. Пробивающийся сквозь отверстие в одной из скал солнечный свет ярко осветил камень, напоминающий формой сердце.

– «Сердце пылает, словно костер», – пробормотала Мориа, изумленная причудливой игрой света к тени.

Подойдя ближе к необычному камню, Мориа снова огляделась.

Скорбит тот старец, о павших плача,

В озере слез – все богатство апачей.

Где, черт побери, может находиться Старец Гор, о котором говорит стихотворение? Мориа внимательно огляделась вокруг. Где-то здесь должно быть озеро, в котором она плавала, пока не услышала змеиное шипение.

Но как Мориа ни исследовала скалы вокруг «каменного сердца», ни малейшего намека на человеческое лицо углядеть среди гор она не могла.

В поисках незаметно пролетел остаток дня, и Мориа вдруг обнаружила, что солнце уже почти зашло за гору и долина погрузилась в полумрак. Но как только солнце исчезло, игра теней изменилась, и Мориа с изумлением увидела в изгибах скал то, что можно было бы назвать носом. Над этим носом словно нависли большие густые брови. Подойдя ближе, Мориа смогла различить и глаза, мрачно взирающие на раскинувшуюся ниже долину. По обеим сторонам лица шли заросли можжевельника, выглядящие чем-то вроде прически гигантской каменной головы.

С трудом перебравшись через нагромождения валунов, Мориа очутилась у подножия гигантской головы – и замерла, заметив поблескивающие на щеках старца золотые самородки.

Мориа вспомнила – именно здесь, скрытые от посторонних глаз валунами, они с Девлином занимались любовью. Ее сердце тут же резанула боль, а в голове вспыхнуло множество воспоминаний – радостных, печальных и горьких – о ее любви, которой было не суждено длиться долго.

Теперь, когда Девлин забыл своего Ангела Ветра и обратил внимание на других женщин, с их любовью покончено навсегда. Мысль, что Девлин мог выбросить ее из головы так скоро, была для Мориа непереносимой. В своей ненависти к Беркхарту Белый Призрак оказался куда постояннее.

Стараясь больше не думать о Девлине, Мориа двинулась вперед, внимательно оглядывая камни – не затаилась ли за каким-нибудь из них ядовитая змея. Дорога была такой тяжелой, что Мориа пришлось бросить все свое оружие, и теперь она не могла себя защитить.

Взглянув на озеро, Мориа в удивлении замедлила шаг. Затем ее брови поползли вверх – сквозь прозрачную воду было ясно видно поблескивающее золото самородков. Они были сложены кругом, в самом центре которого располагался белый череп. В глазницах черепа уютно устроились два самых крупных самородка.

Зачарованная, Мориа вошла в воду, чтобы разглядеть удивительное зрелище ближе. Ступив внутрь образованного самородками круга, она подошла к черепу и попыталась поднять его, однако тот оказался на удивление тяжелым. Она потянула еще раз и вдруг поняла, что череп привязан веревкой.

Тут же из ее горла вырвался крик – самородки были нанизаны на веревку, обхватившую ее колени. Только сейчас Мориа стало ясно – она сама шагнула в западню! Стремление взять первым самый крупный из самородков оказало ей плохую услугу. Череп был наполнен камнями, которые прижимали к земле веревку, привязанную к согнутому стволу дерева. Распрямившееся дерево потянуло Мориа из озера и ударило ее о скалу с такой силой, что она вскрикнула от боли. К своему ужасу, Мориа безвольно повисла вверх ногами, не в силах избавиться от петли. Единственное, на что она еще оставалась способна, – это посылать яростные проклятия в адрес придумавшего хитроумную ловушку. Он мог бы сделать западню смертельной и заставить непрошеного гостя утонуть в озере, но решил подвесить незадачливую жертву собственной алчности на скале, чтобы мертвое тело служило предостережением всем искателям золота апачей.

Довольно скоро Мориа почувствовала, что кровь начинает все сильнее пульсировать в голове. Видимо, права была легенда – ни один белый, увидевший золото апачей, не остается в живых. Дело случая, какой будет его смерть: от голода, жажды, от прилившей к голове крови, от укуса змеи – все равно ему отсюда не выбраться никогда...

Наступила ночь. Мориа почувствовала жажду, и эта жажда была особенно мучительной из-за того, что совсем рядом она слышала плеск волн о берег озера. В свете луны Мориа казалось, что старец улыбается, видя, как она поплатилась за свою безрассудную жадность.

Да, судьба посмеялась над ней. Она дала ей возможность стать немыслимо богатой, но все это богатство Мориа немедленно бы отдала за возможность оказаться за тысячу миль от этих мест. Что ж, если вся ее жизнь прошла в страданиях, то, видимо, она обречена и на мучительную смерть.

Глава 25

Лил Беркхарт отчаянно чертыхался, балансируя на выскальзывающих из-под ног камнях. Прошлой ночью ему пришлось расстаться с лошадью – она захромала, да и дорога стала слишком неудобной для конских копыт. У самого Лила обувь была так изуродована, что порой ему казалось, будто он идет босиком.

Однако однорукий подполковник не обращал внимания ни на какие трудности в своем несокрушимом стремлении поквитаться с Девлином Грэнджером.

Лил был уверен, что его противник – отнюдь не призрак, вернувшийся с того света. Трижды ему довелось увидеть Грэнджера на склонах гор, но все время солнце оказывалось у того за спиной, и Беркхарт никак не мог в него прицелиться. Последний раз Лил все же выстрелил в сторону Грэнджера, но пуля лишь отбила кусок скалы.

– Будь ты проклят! – проревел Беркхарт, и эхо вернуло назад его слова.

– Ты хочешь поймать меня, Беркхарт? – неожиданно раздался сверху гулкий, словно исходивший от Бога, голос Девлина. – Ну что ж, я здесь. Если ты победишь, то все золото апачей станет твоим. Если же победу одержу я, я брошу твое черное сердце на съедение горным львам.

– Из-за тебя, сукин сын, я потерял свой отряд и могу расстаться с офицерским чином! – выкрикнул Лил, бросаясь на звук этого насмешливого голоса. – За то, что ты защищаешь этих дикарей, ты умрешь такой же смертью, как они. На этот раз я всажу в тебя столько пуль, что никакой индейский знахарь не сможет вернуть тебя с того света.

Девлин спрыгнул со скалы. Лил уже почти добрался до долины Орла, и теперь Белый Призрак старался заманить его на нужную тропинку. Пойдя по ней, Беркхарт сможет убедиться, что в легендах апачей отнюдь не все вымысел. Девлин улыбнулся, представив себе висящего в петле вниз головой Беркхарта. Его смерть будет мучительной – в отместку за все те зверства, которые подполковник творил с индейцами.

Доносящиеся откуда-то громкие голоса заставили Макадо озадаченно поднять брови. Быстро, как тигр на охоте, апачи перебрался через кучи валунов и застыл за скалой на самом краю ущелья.

Внизу Макадо увидел однорукого подполковника. Судя по осыпающимся с другого края ущелья камням, там тоже кто-то шел, однако Макадо не мог его разглядеть – возможно, решил он, это был один из солдат Беркхарта. Похоже на то, что Белый Призрак снова обманул апачей и бледнолицые получили возможность добраться до золота индейцев. То, что никто из апачей не стал им мешать, по всей видимости, объяснялось гибелью индейцев от рук драгунов. И виновен во всем этом был Белый Призрак.

Не подозревая о том, что думал в эту минуту Макадо, Девлин проворно пробирался между скал к Старцу Гор. Скоро у Беркхарта кончится вода, и жажда погонит его к озеру. Там он увидит золото, и жадность неизбежно заведет его в ловушку...

– Покажись, ублюдок! – нетерпеливо выкрикнул Лил.

Думая, что этот вызов относится к нему, Макадо вышел из-за скалы, за которой прятался, и поднялся на склон.

Услышав, как вниз посыпались камни, Беркхарт сделал выстрел в направлении неожиданного звука. Пуля ударила в скалу над Макадо.

Увидев с другого края ущелья целящегося в противоположном направлении Беркхарта, Девлин очень удивился – с чего это сумасшедший подполковник вздумал стрелять по горам?

– Покажи свое лицо, трус! – выкрикнул Лил.

– Покажи сам, бледнолицый, – ответил Макадо, полагая, что Беркхарт обращается к нему.

Только теперь Девлин смог разглядеть Макадо. Неужели этот никому не верящий апачи решил сам выследить Беркхарта? Черт бы его побрал, он явился совсем не вовремя!

В своих раздумьях Девлин не заметил, как толкнул ногой большой валун, который с грохотом устремился вниз. Сразу вслед за этим он услышал выстрелы из двух ружей. Девлин мгновенно отпрянул в укрытие. Макадо тоже нырнул за камень. Беркхарт же спрятался от Макадо за большой валун, не подозревая, что Девлин находится у него сзади.

При звуке выстрелов, раздавшихся где-то совсем неподалеку, Мориа подняла голову. Но она была не единственной, кого разбудил этот грохот. Семейство гремучих змей, дремавших под камнем, тоже тревожно зашевелилось. Одна из змей подползла к Мориа и начала медленно подниматься на хвосте. Мориа могла лишь следить за ней широко раскрытыми глазами. Поднявшись, змея откинулась назад, а затем нанесла удар в свисающие волосы вскрикнувшей от ужаса Мориа.

Девлин говорил, что змеи могут делать выпад на расстояние в две трети их собственной длины. Достать до ее лица змея могла лишь в случае, если бы догадалась забраться на более высокий валун.

Испуганный вскрик Мориа разворошил все змеиное гнездо, и тут она заметила, что по скале к ней движется еще одна змея. Глядя, как неумолимо поднимается вверх узкая лента, Мориа изо всех сил завизжала от ужаса. Черт возьми, и зачем она только очнулась от своего забытья?

Визг Мориа оказался столь пронзительным, что донесся до ущелья. Все трое мужчин немедленно выскочили из укрытий. Лицо Девлина побелело – он узнал голос Мориа. Макадо крик, раздавшийся из священного ущелья апачей, крайне удивил. Лил же покинул свое место, так как, обнаружив, что противники находятся у него и спереди, и сзади, понял – прятаться от них ему нет никакого смысла. Он побагровел от ярости – Белый Призрак обманул его и позвал себе на помощь индейцев.

Все трое замерли, направив друга на друга стволы ружей. Но ни один из этих не раз глядевших в глаза смерти людей не решался выстрелить первым. Девлин понимал: как только он сразит Лила, Макадо убьет его самого.

Лил, в свою очередь, не сомневался, что, сделай он выстрел в любого из своих противников, другой получит время спокойно прицелиться и уложить его на месте.

Макадо, ружье которого было направлено на Белого Призрака, тоже не решался нажать на курок – он знал, что Беркхарт вряд ли упустит свой шанс.

Так и стояли три смертельных врага, переводя ружья с одного на другого под доносящийся из священного ущелья визг Мориа.

Девлин никак не мог взять в толк, как в долине Орла могла оказаться Мориа. Увидеть ее он тоже не мог – долину закрывали высокие, похожие на столбы скалы. Неужели это она попала в ловушку, которую он приготовил для Беркхарта?!

Между бровями Девлина легла тревожная складка. Возможно, Макадо захватил Мориа и привел ее сюда, чтобы подвергнуть мучениям. Ружье в руках Девлина непроизвольно направилось на Макадо.

Если тот сумел схватить Мориа, нет сомнений в том, что он с ней сделал.

Но что бы там ни произошло с Мориа, решил Девлин, это сейчас может подождать. Любой, кто сделает первый выстрел, обречен на смерть. Поняв это, Девлин опустил глаза на дно ущелья.

– Тебе уже не выбраться отсюда живым, Беркхарт, – насмешливо проговорил он.

– Как и тебе, – ответил Лил. – Погляди, этот апачи целится в тебя!

Макадо бросил злобный взгляд на однорукого подполковника.

– Не будь так уверен, – буркнул он, все же не отводя ружья от Белого Призрака. – Я ненавижу всех белых, но из них больше всех я ненавижу тебя!

– Этот индейский вождь потерял часть своей семьи во время бойни в Охо-дель-Муэрто, – громко произнес Девлин, обращаясь к подполковнику. – А теперь расскажи-ка ему, как ты убеждал меня в том, что хочешь поговорить с индейцами об установлении прочного мира, и как ты потом приказал открыть огонь, призывая солдат убить столько апачей, сколько они смогут. Ты обманул меня, сукин сын. Ты убил моих друзей, а потом хотел прикончить и меня!

При воспоминании о прошлом лицо Беркхарта загорелось ненавистью.

– И до сих пор жалею, что не прикончил! – зло выкрикнул он, направляя ружье на Девлина.

В его глазах мелькнула решимость расквитаться с Белым Призраком раз и навсегда.

Именно в это мгновение по ущелью разнесся крик Мориа. Он как будто послужил сигналом – все три ружья выстрелили почти одновременно. Нажав на спусковой крючок, Девлин бросился за камень и тут же скривился от боли, почувствовав, что пуля Беркхарта попала ему в бедро. Поспешно перезарядив винчестер, Девлин осторожно выглянул, пытаясь разглядеть Беркхарта, и увидел, что второго выстрела для однорукого подполковника уже не понадобится – его пуля точно нашла свою цель, так же как и пуля Макадо. Оказавшись перед выбором, апачи предпочел смерть палача индейцев концу легенды о Белом Призраке. Как бы они двое ни ненавидели друг друга, в последнюю минуту Макадо и Девлин объединились в своей ненависти к Беркхарту.

Лил умер не сразу. Получив две пули – в грудь и спину, – однорукий подполковник, упав на колени, произнес:

– Сукин ты сын, индейский прихвостень. – Выдохнув это, он упал на землю. Восемнадцатимесячное правление Беркхарта – правление жестокости и страха – подошло к концу.

Макадо перевел взгляд с Девлина на свое ружье, которое он продолжал держать на изготовку, и медленно опустил его. Тот факт, что Беркхарт стрелял в Белого Призрака, говорил сам за себя. Макадо понял, что неверно судил об этом человеке.

Индеец перебрался через ущелье к Девлину, который, прислонившись к скале, пытался унять хлещущую из раны кровь.

– Ты сдержал слово, данное апачам, – мрачно буркнул Макадо. – Тебе действительно удалось заманить Беркхарта и расправиться с ним. – Его черные глаза пробуравили искаженное болью лицо Девлина. – Сколько индейцев погибло, чтобы Беркхарт очутился здесь?

– Не было сделано ни единого выстрела, – произнес сквозь зубы Девлин, с трудом поднимаясь на колено. – Солдаты, оставшись без воды и пищи, ушли обратно в Санта-Риту.– Он поднял взгляд на Макадо. – Я не таю против тебя злобы. Это ты всегда относился ко мне с недоверием.

Какое-то время Макадо молча оглядывал распростертое внизу тело Беркхарта.

– Если бы я сразу выстрелил в Беркхарта, тогда что бы сделал ты, Белый Призрак? Стал бы стрелять в меня?

– Я думаю, ты знаешь ответ, Макадо. У меня были счеты только с Беркхартом. Причин для вражды к тебе у меня нет. Во мне течет кровь апачей, и я считаю всех апачей моими кровными братьями, в том числе и тебя. Ты всегда сможешь встретить достойный прием на моем ранчо, а за тех лошадей, которых объезжают твои индейцы, получишь справедливую цену. Обычно мы расплачиваемся пищей и всем необходимым для жизни в горах. Апачи нуждаются в друзьях среди белых.

На суровом лице Макадо появилось слабое подобие улыбки.

– Друзья? Возможно, мы станем друзьями, – заключил он. – Во всем, кроме Золотых Волос. Эта женщина с голубыми глазами – непреодолимое испытание для любой дружбы.

Обхватив Девлина, Макадо помог ему подняться на ноги. Но только Девлин собрался сообщить индейцу, что ни один из мужчин не способен заслужить благосклонность не верящей никому Мориа, как ее полный леденящего ужаса вопль вновь разнесся по ущелью.

Звуки выстрелов сделали змей еще агрессивнее. Теперь все они направились по камням вверх, чтобы атаковать развевающиеся на ветру над их головами блестящие на солнце волосы.

Согнувшись, Мориа пыталась поднять голову как можно выше, но ей это плохо удавалось – мускулы затекли от неудобного положения, а сознание начало ее покидать.

Хотя Мориа и не могла знать, кто ведет боевые действия по ту сторону скальной гряды, она все же надеялась, что он отзовется на ее крики о помощи. Мысль о том, что ею пообедает этот змеиный выводок, сводила ее с ума.

Одна из поднявшихся по скале змей внезапно, блеснув на солнце, прыгнула вперед, пытаясь ужалить Мориа в полете, и Мориа снова издала полный смертельного ужаса вопль. Но после этого ею вдруг овладело полное безразличие. Зачем она пытается сопротивляться? Рано или поздно какая-нибудь из змей все равно ее ужалит. Так лучше, чтобы это произошло раньше – она не будет больше слышать это жуткое шипение.

С этой мыслью Мориа неподвижно повисла головой вниз и стала ждать решения своей участи.

Глава 26

Когда Девлин и Макадо обогнули каменные колонны, открывшееся им зрелище столь поразило их обоих, что и тот и другой замерли на месте. Мориа висела на скале вверх ногами, а снизу к ней ползло сразу несколько небольших змей.

Придя в себя, Макадо первым вскинул ружье к плечу, чтобы выстрелить в змей, однако Девлин отвел его руку.

– Если пуля попадет рикошетом в Мориа, то может ее убить, – произнес он, раздосадованный, что, несмотря на всю его науку, Мориа ухитрилась попасть в столь откровенную ловушку. Он ее готовил для Беркхарта, а не для этой златокудрой нимфы!

Когда Мориа внезапно затихла, Девлин жестом дал знать Макадо, чтобы тот следовал за ним. Мужчины быстро подошли к скале и принялись разгонять змей прикладами.

– Боже милостивый, – сорвалось с губ Девлина, когда, подняв голову, он заметил, что одна из ползучих тварей добралась почти до головы Мориа.

В мгновение ока выхватив из мокасина нож, Девлин метнул его в голову змеи. Кинжал нашел свою очень вовремя – смертоносные челюсти раскрылись всего в нескольких дюймах от горла Мориа. Свалившись вниз, змея свилась кольцами вокруг попавшего ей в голову блестящего лезвия; через несколько коротких мгновений ее хватка ослабела и она неподвижно застыла на земле.

Убедившись, что эта змея не представляет больше опасности, Девлин оглядел камни вокруг, однако другие ползучие твари уже спешили скрыться в расщелинах скалы. Тогда Девлин направился прямо к неподвижно висевшему телу Мориа.

Тем временем Макадо поднялся на скалу, чтобы обрезать державшую ноги Мориа веревку. Как только он сделал это, Мориа, словно якорь, упала в протянутые вверх руки Девлина. Гигант застонал, поскольку тяжелый груз тут же отдался в его раненом бедре острой болью, однако ему удалось удержать безвольное тело. Прижав Мориа к груди, Девлин, хромая, медленно направился к озеру.

Холодная вода заставила Мориа очнуться. Открыв глаза, она с удивлением увидела поблескивающие на солнце волны. Постепенно приходя в сознание, Мориа подняла глаза выше и только тут поняла, что ее талию обвивает чья-то рука. Рванувшись изо всех оставшихся сил, она высвободилась, но тут же свалилась в озеро и, судорожно вдохнув, набрала в легкие воды.

Пытаясь откашляться, Мориа почувствовала, что те же руки снова обвили ее, и подняла голову – над ней стоял Макадо. Она сделала еще рывок, на этот раз гораздо яростнее.

Ей пришлось приложить столько сил, чтобы избавиться от этого наглого апачи, а он таки настиг ее! Наверное, ей следовало бы благодарить индейца за то, что он извлек ее из ловушки и избавил от змеиной компании, однако Мориа не могла найти в своем сердце ни капли благодарности, которой, возможно, он ожидал от нее. Единственным, что она чувствовала в эту минуту, был страх. Мориа не видела, что ее держит совершенно другой человек и именно на него она обрушивает свои удары – столь сильные, что у пытавшегося утихомирить ее Девлина перехватило дыхание.

Макадо кинулся на выручку ошеломленному Белому Призраку, и им двоим в конце концов удалось вытянуть брыкающуюся Мориа из воды.

– Утихомирься, Золотые Волосы, – прорычал Макадо и свирепо тряхнул не в меру разошедшуюся красавицу.

– Отпусти! – выкрикнула Мориа.

– Бог мой, женщина, ты чуть было меня не утопила! – Девлин с трудом выбрался из озера. – Мы спасли тебе жизнь. Так-то выглядит твоя благодарность?

Звук этого голоса был столь неожиданным для Мориа, что она перестала сопротивляться и на миг замерла. Затем, резко обернувшись, она смахнула с ресниц капли воды и с изумлением уставилась на искаженное болью лицо Девлина. Двумя руками тот держался за бедро, а его левая нога была вытянута неестественно прямо.

Тут же в голове Мориа мелькнула мысль, что рана Девлина – дело рук Макадо. Повернувшись к апачи, Мориа нанесла ему стремительный удар коленом в пах, от чего индеец моментально согнулся в три погибели. Но тут же, защитив любимого человека, Мориа вспомнила, что Девлин больше ей не принадлежит – он предал ее с другой женщиной... или с другими женщинами.

– Если бы я знала, что ты здесь, и имела такую возможность, я бы тебя утопила, – презрительно бросила она в лицо Девлину.

Тот в изумлении уставился на нее.

– Меня? За что? За то, что я спас твою жизнь?

Как будто он не знает! Вздернув нос, Мориа решительно направилась прочь, оставив обоих – Макадо и Девлина – глядеть ей вслед в полном недоумении.

Видя, как уверенно Мориа перепрыгивает с камня на камень, Девлин повернул голову к все еще пытающемуся восстановить дыхание Макадо:

– Она снова может видеть.

Пришедший к такому же заключению Макадо нахмурился, раздумывая, когда именно могло произойти это чудо.

Карабкаясь вверх по куче крупных валунов, Мориа добралась до самой вершины и замерла на месте, увидев распростертое внизу тело Беркхарта. Только сейчас она поняла, что произошло.

– Так вы стреляли вовсе не друг в друга? – повернулась она к Макадо и Девлину. – И это Беркхарт ранил Девлина?

Макадо, превозмогая боль, утвердительно кивнул.

Несколько мгновений Мориа удивленно переводила взгляд с Девлина на апачи. По какой-то непонятной причине от их былой ненависти не осталось и следа.

– Тогда прости, Макадо. Этот удар ты не заслужил. Я думала...

Повернув голову к индейскому воину, Девлин едва заметно улыбнулся:

– Теперь он не сомневается, что я вовсе не замышлял предательства. Хорошо, что со мной рядом в эту минуту есть хотя бы один друг. – Слово «один» он умышленно произнес громче, чем остальные.

Может, друг у тебя и один, зато подружек множество, подумала Мориа. И тут она вспомнила о том, ради чего появилась в долине.

Золото – вот что ей нужно! Расправив плечи, Мориа начала спускаться обратно. Пройдя мимо обоих мужчин, она направилась прямо к поблескивающим на дне озера самородкам.

– Это золото апачей, – предупреждающе произнес Девлин, угадав ее намерения. – Оно останется здесь.

– Я возьму совсем немного, чтобы начать новую жизнь, когда вернусь в Тусон.

– Если ты вернешься в Тусон вместе со мной, тебе это золото не потребуется. – Девлина начал раздражать ее пренебрежительный тон. Он никак не мог взять в толк, что на этот раз вызвало гнев Мориа.

– Вместе с тобой я не вернусь, – объявила Мориа, стараясь не смотреть в его недоумевающие глаза.

– Почему? – спросил он.

– Первая причина – из-за Джессики, – напомнила ему Мориа. – Вторая – из-за тебя.

– Почему – из-за меня?

– Ты меня забыл сразу же, как только я исчезла, – вскипела Мориа. – Я никогда не ждала, чтобы ты горевал обо мне вечно. Но разве нельзя было помнить обо мне хотя бы месяц или два!

Макадо нахмурился – с его плохим английским он не был в состоянии разобрать этих быстро произнесенных слов; однако Девлин понял их достаточно хорошо.

– О чем ты говоришь? – изумился он. – Помнить месяц? И это все?

То были последние слова, которые он сумел произнести. Пошатнувшись, Белый Призрак рухнул навзничь. Спасая Мориа, он не позаботился о том, чтобы перевязать свою рану, и теперь потеря крови и палящее солнце совсем лишили его сил. Макадо успел подхватить Девлина у самой земли. Вдвоем с Мориа они попытались перенести раненого в тень у входа в пещеру.

Именно за этим занятием их и застал появившийся в долине Орла Чанос. Он решил посмотреть, чем закончится поединок Беркхарта с Белым Призраком. Увидев, с каким трудом Мориа и Макадо тащат его друга, Чанос бросился им на помощь.

Когда Девлина втащили в пещеру, Мориа отправилась на поиски веток для костра. Скоро в пещере весело затрещал огонь. Подержав кинжал над пламенем, чтобы продезинфицировать лезвие, Чанос принялся обрабатывать рану. Смешав несколько снадобий из своего мешочка, индейский знахарь размазал смесь по коже Девлина.

– Ты обманула меня дважды, Золотые Волосы, – обратился Макадо к Мориа. – Так ловко обвести меня вокруг пальца раньше не удавалось никому.

– Я думаю, зрение вернулось ко мне благодаря чудесной мази Чаноса. – Мориа с благодарной улыбкой посмотрела на знахаря.

Макадо эта улыбка просто зачаровала. Он провел пальцем по овалу ее лица.

– Я хочу, чтобы ты пошла со мной, Золотые Волосы. Я докажу тебе, что я могу быть и нежным, – негромко произнес он. – Ты нужна мне.

– Лучше бы тебе не разговаривать с ней, пока Белый Призрак без сознания. – Чанос укоризненно посмотрел на Макадо.

Хотя Макадо был не слишком доволен неожиданным вмешательством, ему пришлось замолчать.

– Отправляйся спать, Ангел Ветра, – обратился Чанос к Мориа. – Мы присмотрим за Белым Призраком.

Чувствуя, что у нее и в самом деле не осталось сил после всех перенесенных волнений, Мориа опустилась на лежащий у стены тюфяк и закрыла глаза. Покидать Девлина, пока он не восстановит силы после ранения, она не желала, несмотря на все его пренебрежение к ней.

Мориа очень скоро поняла, что уснуть ей будет нелегко. Перед ее глазами чередой проходили события последних дней. Ей будет невероятно трудно выбросить из головы этого человека. Но она обязана это сделать. Им не суждено быть счастливыми вместе. Если Белый Призрак способен забыть ее столь скоро, то как она доверит ему свою судьбу? К тому же и Джессика относится к ней крайне враждебно.

С этими безрадостными мыслями Мориа начала погружаться в сон, удивляясь лишь, почему больше всего в жизни ей хочется того, что ей недоступно.

Глава 27

Сдавленный стон Девлина разбудил Мориа. Открыв глаза, она обнаружила, что Макадо и Чанос куда-то исчезли, оставив ее наедине с мечущимся в жару больным.

Первое, что решила сделать Мориа, это дать Девлину напиться. Хотя он и был без сознания, ей удалось заставить его сделать несколько глотков.

Скоро Девлин стал бредить. Мориа пришлось его успокаивать, и она смогла уделить для сна всего лишь несколько часов. Проснувшись утром, она, к своей радости, услышала, как Девлин недовольно ворчит по какому-то поводу. Жар уже прошел, и к Белому Призраку вернулось сознание, а вместе с ним и отвратительнейшее расположение духа. Когда он попытался подняться на локоть, Мориа поспешила остановить его.

– Ты потерял много крови, а от инфекции у тебя начался сильный жар, – сказала она. – Для тебя сейчас самое лучшее – спокойно лежать до тех пор, пока силы не восстановятся.

– Со мной все в порядке, – попытался сопротивляться Девлин.

– Конечно, конечно, – ответила Мориа. – Именно поэтому у тебя такое бледное лицо и синие круги под глазами. Теперь ты уж точно Белый Призрак.

– Тогда ты должна стать Ангелом Ветра, ангелом-хранителем, который будет опекать меня, пока я не встану на ноги, – произнес Девлин. – Надеюсь, ты не возьмешь золото, чтобы удрать с ним, пользуясь тем, что я не имею возможности тебе помешать? – Он поднял на нее глаза. – Почему ты этого еще не сделала? Из жалости?

– Конечно, из жалости, – согласилась она.

Девлин внезапно нахмурился.

– А когда это ты вновь обрела зрение? Может, на ранчо ты просто притворялась – ждала, пока я уеду, чтобы вернуться к золоту апачей? Все твои слова о любви, как я сейчас вижу, оказались притворством. На самом деле ты просто тянула время, выжидая, когда я отправлюсь на поединок с Беркхартом. Тебе удался бы твой замысел, не попади ты в ловушку, которую я расставил для подполковника.

Ошеломленная Мориа молча слушала его обвинения.

– Неправда! – вдруг взорвалась она. – Я любила тебя с самого начала, и я никогда ни в чем не думала тебя обманывать! Мое зрение вернулось только две недели назад. Я покинула ранчо потому, что у меня не оставалось никакого другого выхода. А в горы я вернулась от отчаяния.

– Ну, у тебя были и другие возможности, – недоверчиво буркнул Девлин.

– Это у тебя были возможности, – прервала его Мориа. – После того как я оставила тебя, ты стал развлекаться с каждой индейской девушкой отсюда и до Тусона.

– Я не делал этого, – энергично возразил Девлин. – Я вообще не приближался ни к одной индианке.

– Макадо мне все рассказал! – выпалила Мориа.

Девлин закатил глаза к небу.

– Так ты веришь не мне, а Макадо? Он хочет прибрать тебя к рукам, а ты не смогла этого понять. И Чанос хочет того же, и даже мой родной брат, черт бы их всех побрал! – Глубоко вздохнув, Девлин откинулся на соломенный тюфяк. – И почему я с тобой спорю? Тебя все равно ни в чем не переубедишь. – Отвернувшись, Девлин показал рукой на выход из пещеры. – Если ты хочешь меня покинуть, то сейчас самое время. Больше за мной ухаживать не надо. Поскольку ты уверена, что нас привязывала друг к другу одна лишь жалость, теперь ты можешь идти куда хочешь, и я не буду тебя останавливать.

Прозвучавшее в голосе Девлина пренебрежение окончательно вывело Мориа из себя.

– Кто ты такой, чтобы указывать, когда мне надо уходить? Если я решу сделать это, то не стану спрашивать твоего разрешения.

– Тогда считай, что я с тобой уже простился. Когда я проснусь, надеюсь, тебя здесь не будет.

Повернувшись лицом к стене, Девлин закрыл глаза.

Мориа некоторое время молча глядела на него. После этих слов ей следовало бы немедленно подняться, но пока Макадо и Чанос не появятся в пещере, она не может оставить раненого в одиночестве. Однако благодаря его словам одно она поняла наверняка – его чувства к ней не могли быть любовью. Если бы это было не так, он никогда не стал бы произносить то, что сказал минуту назад.

Тяжело вздохнув, Мориа поднялась на ноги, раздумывая, не искупаться ли ей в озере. После больших потерь, понесенных от руки Девлина, змеи перебрались куда-то в другое место. Однако Мориа не успела сделать и нескольких шагов, как ее остановил голос Девлина:

– Черт возьми, Мориа, не выходи отсюда, пока я не наберусь сил. Ты опять попадешь в какую-нибудь историю, а я не смогу тебе помочь.

Обернувшись, Мориа прямо посмотрела ему в глаза.

– Мне показалось, ты сам просил меня уйти.

– Ты желала это услышать, – поворачиваясь на тюфяке, ответил Девлин, – но я не хочу, чтобы ты исчезла навсегда. Я действительно тебя люблю, что бы ты об этом ни думала, и не могу себе представить, что за жизнь может быть у меня без Ангела Ветра. Ты настолько отличаешься от других женщин, что я даже не смогу и взглянуть в их сторону.

Губы Мориа тронула печальная улыбка.

– Даже если я поверю тебе, между нами все равно останется непреодолимая преграда. Твоя сестра меня просто ненавидит. К тому же в Тусоне у меня появился еще один враг. Он пытался меня убить.

Девлин нахмурился.

– Кто?

Мориа неопределенно пожала плечами:

– Я была еще слепа и не смогла узнать его.

– Так вот, с Джессикой у тебя больше не будет проблем, – заверил ее Девлин. – Единственное, что сейчас имеет значение, это то, что ты чувствуешь ко мне.

Мориа недоверчиво прищурилась. В последний раз, когда она видела Джессику, та прямо пылала ненавистью.

– Не знаю, что ты ухитрился сказать Джессике такого, что смогло бы ее переубедить, – усомнилась Мориа. – Она относится ко мне очень плохо и, думаю, будет относиться так всегда.

– А что, если она сейчас думает о тебе даже лучше, чем о нас, своих братьях?

– Да? – удивленно переспросила Мориа, опускаясь рядом с Девлином.

Он грустно кивнул.

– Я пытался объяснить ей свои чувства к тебе. Потом речь у нас зашла об отношениях между полами. Похоже, я очень плохой рассказчик. После моих объяснений Джессика возненавидела все мужское население Америки.

Девлин тяжело вздохнул.

– Мы думали лишь предостеречь ее... а в результате Джессика заявила, что теперь вообще не хочет видеть мужчин и что она разыщет тебя и поселится вместе с тобой в горах.

На лице Мориа появилась насмешливая улыбка, когда она попыталась представить себе, какой разговор состоялся у братьев с сестрой.

– Ты должна вернуться со мной, хотя бы для того, чтобы утихомирить Джессику, – просящим тоном сказал Девлин, протягивая руку, чтобы коснуться мягких, как лепестки роз, губ Мориа. – А я буду доволен, даже если ты останешься рядом со мной хотя бы из жалости. Я чувствую себя совершенно несчастным.

Он грустно покачал головой, глядя в красивое лицо Мориа.

– Удивительно, но ты и вправду сомневаешься, что тебя можно полюбить, и даже на какое-то время сумела меня убедить, что я испытываю к тебе только жалость и физическое влечение. На самом деле мои чувства гораздо глубже. – Он повернул Мориа к себе. – Посмотри в мои глаза и попробуй сказать, что ты не видишь в них любви.

Мориа подняла глаза и сразу почувствовала, как сильно забилось ее сердце. Теперь, когда к ней вернулось зрение, она стала способна видеть то, чего не замечала раньше. Не было никакого сомнения, что взгляд Девлина светился любовью и нежностью.

Белый Призрак улыбнулся. Он прочитал ее мысли. Наконец она поверила, что он ее любит.

– Эти две недели без тебя были для меня настоящим кошмаром, – произнес Девлин. – Я никак не мог сосредоточиться на поединке с Беркхартом – мыслями я все время возвращался к тебе. Ты нужна мне, Мориа. Прошу тебя, останься. Без тебя моя жизнь теряет всякий смысл. Только расставшись с тобой, я понял, как сильно к тебе привязался.

Мориа почувствовала, что ее переполняет нежность к этому удивительному человеку. Когда его губы коснулись ее, Мориа испугалась, что ее сердце может разорваться. Но уже в следующее мгновение она всецело отдала себя желанию, вызванному страстными поцелуями Девлина.

Раненая нога Девлина по-прежнему болела, но он сумел забыть боль. Его руки проникли под ткань фланелевой рубашки Мориа, чтобы коснуться ее мягкой шелковистой кожи. С губ Мориа сорвался негромкий вздох, когда, сбросив с ее плеч одежду, Девлин начал благоговейно ласкать ее тело. Его поцелуи жгли ее, и Мориа казалось, что Белый Призрак целует ее в нескольких местах одновременно.

Она чувствовала необыкновенный покой в его сильных руках. В эту минуту Мориа ощущала, что способна преодолеть все трудности, которые еще встретятся на ее пути, – ведь теперь она была уверена, что Девлин ее любит. Она тоже любила его, любила тем более страстно, что ей казалось, будто прошлая их встреча была не меньше чем полвека назад. Но теперь она с Девлином не расстанется никогда.

– Я люблю тебя, Мориа, – шептал Девлин. – Я просто схожу с ума от любви к тебе.

Мягкий, чарующий блеск его янтарных глаз, нежность его прикосновений и проскальзывающее в голосе желание словно подтверждали срывавшиеся с его губ слова. Душа Мориа постепенно оттаивала. Она наконец нашла свое счастье, которое было ценнее, чем все золото апачей.

– Я уже не смогу покинуть тебя, даже если и попытаюсь, – прошептала Мориа. – Ты главное, что мне нужно в жизни. Ты моя первая и единственная любовь...

Это ее чуть слышное признание мгновенно зажгло Девлина огнем страсти. Чуть коснувшись губами ее шелковистой кожи, он начал одаривать тело Мориа поцелуями столь благоговейными, словно держал в руках священную реликвию. С его губ срывались слова, выражавшие все те чувства, которые ему приходилось сдерживать две долгих мучительных недели. Наконец-то она поверила в его любовь! Девлину хотелось прокричать это во весь голос – тогда его слова унеслись бы к горам и эхо многократно повторило бы их.

Мориа умиротворенно вздохнула, когда руки Девлина начали ласкать ее. Тело без труда поддалось им, словно глина рукам опытного гончара. Чувствуя, что задыхается от магических прикосновений, Мориа выгнулась навстречу могучим мускулам Девлина, желая скорее почувствовать его внутри себя, слиться с ним воедино. Придерживая рукой раненую ногу, Девлин повернулся и оперся спиной на стену пещеры. На его губах появилась многообещающая улыбка. Притянув руками Мориа, он заставил ее сесть на себя.

– Теперь, моя прекрасная повелительница, ты будешь вести в нашем танце. Делай со мной все, что пожелаешь...

Девлин снова привлек ее к себе. От движений его твердого мускулистого тела по ее, мягкому и податливому, по коже Мориа пробежала дрожь. Она словно впала в безумство: ее тело начало жить своей собственной жизнью, а губы принялись осыпать тело Девлина поцелуями, лихорадочно шепча слова любви.

Испугавшись, что она может причинить боль его раненой ноге, Мориа попыталась отстраниться, однако, обхватив ее за спину, Девлин не дал ей этого сделать.

– Не уходи, моя любовь, – хрипло прошептал он. – В таком положении я не чувствую боли.

Мориа с подозрением вгляделась в глаза Белого Призрака, затем запустила пальцы в его волосы.

– Ты пытаешься использовать свое ранение, – поддразнила она его, – и хочешь вызвать во мне жалость.

Девлин поднял брови.

– Если ты вправду думаешь, что единственное, чего я хочу, это твоя жалость, то глубоко заблуждаешься.

Мориа опустила взгляд на широкую грудь Девлина, и в ее голубых глазах вспыхнуло восхищение.

– Если тебе не нужна моя жалость, тогда чего же ты от меня хочешь?

– Я очень надеялся, что ты спросишь меня об этом. – Поцеловав Мориа, Девлин отстранился, чтобы заглянуть в ее глаза. – Я хочу твоей любви – на этот день и на все последующие годы моей жизни.

Его голос дрожал от желания. Подобную страсть мог разбудить в нем лишь этот голубоглазый ангел, если только можно было назвать ангелом само воплощение искушения, которое Девлин был не в силах преодолеть.

– Ты уверен, что уже готов для этого? – прошептала Мориа, – У тебя жар спал совсем недавно.

– Жар у меня только начинается – от тебя. – Девлин привлек Мориа к себе. – Не вздумай когда-либо разлюбить меня, Мориа. Мне так нелегко было завоевать твою любовь.

Его поцелуй был столь долгим и ненасытным, что Мориа не сразу смогла отдышаться. Затем она снова обняла Девлина, и они возобновили свое путешествие в мир чувств – поднимаясь все выше и выше с одной горной вершины на другую, вверх, к солнцу. Казалось, прошла вечность, прежде чем они, обессиленные, замерли в объятиях друг друга, удовлетворенные и счастливые, знающие, что связь между ними ничто на свете не способно разорвать.

Чанос и Макадо в нерешительности остановились перед входом в пещеру.

– Думаю, нам следует навестить Белого Призрака, – высказал предположение Макадо.

– Я полагаю, у него есть все необходимое для лечения, – лукаво улыбнулся Чанос. – За ним присматривает сам Ангел Ветра.

Макадо недовольно нахмурил брови.

– Я согласился звать его своим другом, но все же я не могу не завидовать ему. У него есть Золотые Волосы, и он пользуется таким большим авторитетом у вождей племен.

Чанос рассмеялся:

– Завидовал этому и я. Но потом рассудил, что ничего все равно изменить невозможно, и мне сразу стало легче.

Однако Макадо не мог отказаться от своих желаний так просто. Перед его глазами все еще стояла соблазнительная золотоволосая девушка, ловко и изящно карабкающаяся по скалам.

Нет, решил Макадо, он не откажется от нее просто так. Он еще поборется за Золотые Волосы. Он знает, где ее можно найти, знает, как можно заманить ее в горы. И тогда он предложит ей все, что она захочет...

Глава 28

Обратное путешествие измучило Девлина. Сил после болезни осталось мало, раненая нога почти не сгибалась, и тем не менее он был полон решимости добраться до ранчо как можно скорее. Белого Призрака крайне вдохновляла мысль, что скоро он сможет опустить больную ногу в теплую ванну, а затем положить ее на мягкую постель. К тому же теперь с ним была Мориа, и Девлин мысленно уже рисовал себе картины новой жизни, ожидающей его по возвращении на ранчо.

– Ну, наконец я дома, – пробормотал он, останавливаясь у ограды. – С тобой... – Повернувшись, Девлин заключил Мориа в объятия и легонько коснулся ее губ своими.

Обхватив широкие плечи гиганта, Мориа подняла голову, требуя еще одного поцелуя. Хотя ее еще беспокоила мысль о Джессике, она мечтала о новой жизни с Девлином нисколько не меньше его самого.

– М-м-м... Я уже вижу, как мы оба валимся в кровать. Жаль, что я так устал и сейчас не могу ничего, кроме как спать, – прерывающимся от желания голосом произнес Девлин, с силой прижимая к себе Мориа.

Возможно, они так бы и продолжали стоять около дома, осыпая друг друга поцелуями, если бы дверь не распахнулась и на крыльце не показался Бэррет с фонарем в руке. Поняв, что поцелуи придется отложить на более позднее время, Девлин отпустил Мориа и легонько подтолкнул ее к двери.

Не успела Мориа сделать и несколько шагов, как вдруг, словно ниоткуда, на крыльце появилась Джессика – и тут же набросилась на с трудом переводящего дыхание Девлина.

Бэррет остался стоять в стороне, довольный, что теперь Джессике есть на ком тренировать свои ораторские способности. С того дня, когда Бэррет вернулся с заседания военного трибунала, на котором с Девлина Грэнджера были сняты все обвинения, Джессика не отставала от него ни на шаг. В отсутствие Девлина Бэррету приходилось в одиночку отвечать за все грехи мужского сословия. Теперь у нее появился еще один объект для атаки, и, похоже, Джессика приготовилась встретить его самой тяжелой артиллерией.

– Мориа не останется в гостевой комнате, поскольку та имеет дверь в твою спальню! – объявила Джессика, становясь между Девлином и Мориа. – Она будет ночевать со мной. А наутро мы обе переберемся в гостиницу. Если ты захочешь увидеть нас, то тебе придется приходить туда.

Мориа лишь растерянно улыбалась. Выходит, Девлин был прав, утверждая, что Джессика совершенно переменила свое к ней отношение?

– В этом теперь нет необходимости, – постаралась успокоить девочку Мориа, воспользовавшись тем, что Джессика сделала паузу, чтобы перевести дух перед следующей атакой. – У меня полностью восстановилось зрение. Я очень люблю Девлина и не хочу его покидать.

Круто обернувшись, Джессика замерла в изумлении.

– И это после того, как он так бессовестно воспользовался твоей беспомощностью! – Ее глаза стали круглыми, словно серебряные доллары. – Как можно его любить? Ты прекрасно знаешь, какая это мерзкая порода – мужчины, но даже среди них он выделяется. У него женщин было столько же, сколько у тебя волос на голове! А то, как он себя вел...

– Боже, Джессика, – Девлин поспешил прервать сестру до того, как та выболтает Мориа что-нибудь, что способно навсегда испортить их отношения, – на самом деле у меня всех этих... встреч было гораздо меньше, чем считают в городе. В последние полтора года у меня вообще не было никого. А в ваших устах, барышня, я выгляжу как... как...

– Похотливый распутник? – подсказала Джессика полным негодования голосом. – Именно так тебя и следует называть, тебя и твоего братца. – С этими словами она направила убийственный взгляд на Бэррета.

Девлин тоже повернулся к брату, который до этой секунды чувствовал себя очень довольным оттого, что на сей раз критикуют не его.

– Я надеялся, что ты сможешь ее утихомирить за мое отсутствие, – растерянно произнес Девлин.

– Ее утихомиришь! – возразил Бэррет. – Видел бы ты нашу сестренку перед тем, как я отправился в Санта-Фе. Кстати, с тебя сняты все обвинения, кроме тех, что предъявляет тебе Джессика. Но поскольку ты принадлежишь к мужской части населения, тебе бесполезно в чем-то оправдываться. Как и мне, впрочем.

Мориа мягко взяла девочку за руку и потянула ее к двери.

– Я думаю, прежде чем критиковать братьев, тебе нужно со мной кое о чем поговорить.

Окатив Бэррета и Девлина ледяным взглядом, Джессика позволила Мориа увести себя в дом.

– Присядь, Джессика, – попросила Мориа, закрывая дверь. – Думаю, наша беседа будет долгой.

Джессика перехватила ее руку.

– Прежде чем мы начнем говорить, я хочу извиниться за прошлое, – поспешно выпалила она. – Мне очень стыдно. Если бы я знала, что тебе пришлось пережить, я никогда бы с тобой не разговаривала так неуважительно. Это Девлин не позаботился, чтобы все подробно объяснить перед тем, как привести тебя сюда.

Мориа бросила внимательный взгляд на живое лицо Джессики, которое уже начало приобретать женскую привлекательность. У нее была хорошая фигура, волнистые черные волосы и красивые черные глаза. Характер Джессики напоминал ее собственный – решительный, временами яростный и даже нетерпимый; вместе с тем она была очень ранимой. Мориа захотелось рассказать этой юной красавице кое-что из собственной жизни, чего Джессике стоило бы избегать, В слишком опасный возраст ей скоро предстоит вступить.

– Знаешь, Джессика, это очень непросто – быть женщиной в мире, который принадлежит мужчинам, – со вздохом произнесла Мориа. – А тебе придется особенно нелегко, поскольку ты по-настоящему красива.

– Далеко не так, как ты, – грустно улыбнулась Джессика. – Все мужчины на балу в доме Хэвернов слетелись к тебе, как пчелы на мед. Если бы ты только видела, какими жадными глазами они на тебя смотрели!

– Красота может быть и благословением, и наказанием, – ответила Мориа, опускаясь рядом с Джессикой на диван, – В природе мужчин заложена тяга к женщинам. И чем более женщина привлекательна, тем больше мужчин стремятся к ней.

– Ну, ко мне пусть не стремятся, – уверенно заявила Джессика. – Пусть лучше меня назовут «синим чулком». Я решила остаться старой девой.

– Этого же хотела и я – пока не встретила одного человека, который изменил мое представление о мужчинах. – На губах Мориа появилась улыбка. В каждом правиле есть исключение. И твои братья – именно такое исключение.

– Эти распутники? – презрительно фыркнула Джессика. – Вряд ли.

– Я думаю, хотя бы раз в жизни каждой женщины появляется какой-нибудь человек, который заставляет ее задаться вопросом, не слишком ли она сурово судит о мужчинах. Когда я увидела Девлина впервые, то сказала себе, что он всего лишь один из бесконечной вереницы властных, самоуверенных, самовлюбленных существ, которые умеют только брать, стремясь ничего не отдавать взамен. До того мне встречались лишь мужчины, которые были уверены, что женщина – не больше чем вещь для удовлетворения их плотских желаний, вещь, которую, использовав, можно выбросить, не испытывая абсолютно никакой жалости. Но я ошибалась. Девлин смотрел на меня как на равную, а не как на свою прихоть.

Джессика задумчиво откинулась на спинку дивана.

– Как жаль, что у меня в юности не было никого, кто бы мог дать мне хороший совет. Я была лишена дружеской привязанности – ко мне постоянно лезли жадные руки. И даже если я слышала лесть и вкрадчивые речи, это была всего лишь уловка, нужная мужчинам для того, чтобы сломить мое сопротивление.

Мориа неловко поерзала на диване. Для нее было непривычно вести подобный разговор, и ей очень не хотелось, чтобы результат оказался столь же плачевным, как и объяснения Девлина и Бэррета.

– Я думаю, твое намерение стать старой девой вскоре подвергнется серьезному испытанию. Это произойдет, когда ты встретишь человека, которого полюбишь. Тогда тебе придется выбирать, что предпочесть – свою любовь к нему или свои гордость и упрямство.

– Но как я смогу наверняка угадать, хочет ли он меня ради меня самой или ему нужно мое приданое? – вздохнула Джессика. – Как я смогу понять, что ему можно доверять?

– Тебе и не нужно пытаться что-либо понимать, – мягко произнесла Мориа. – Любовь имеет дело только с чувствами. Прислушайся к голосу своего сердца. Если ты поймаешь себя на мысли, что все время думаешь об этом человеке, если его образ будет постоянно стоять у тебя перед глазами, ты можешь сказать себе, что этот человек для тебя особенный. Признаюсь, разобраться в своих чувствах очень нелегко, Я могу только надеяться, что это не займет у тебя чересчур много времени. Твои чувства должны подсказать тебе, что именно этот человек сделает тебя счастливой и что с ним ты проживешь в любви всю свою жизнь. Он может появиться тогда, когда ты меньше всего на это рассчитываешь. Твой брат очень хорошо сказал: «Всегда жди самое неожиданное».

– А когда я приду к выводу, что действительно его люблю, следует ли мне ему уступить? – спросила Джессика.

– Да, как только ты выйдешь за него замуж. – Мориа напряженно застыла, ожидая неминуемого следующего вопроса.

– Как? Но у вас с Девлином все было иначе. – Джессике не хотелось, чтобы ее слова прозвучали оскорбительно, но они сами сорвались с ее губ. – И если ты любила Девлина, то почему тогда покинула его? Неужели только из-за моей несдержанности? Почему ты не пыталась бороться за свою любовь?

Мориа некоторое время молчала, стараясь тщательнее подобрать слова, – она чувствовала, что ступает на тонкий лед.

– Я и Девлин были в горах очень одинокими. Мы оба оказались в слишком необычном положении, были вместе и днем и ночью вместо того, чтобы встречаться раз или два в неделю под бдительным присмотром какой-нибудь пожилой дуэньи. Мы вместе пережили несколько ураганов, на нас нападали звери, было еще множество других опасностей, которые нам обоим пришлось преодолеть. К сожалению, у меня не было комнаты, где я могла бы укрыться; рядом со мной не было ни родителей, ни кого-либо еще, кто мог бы проследить, чтобы наши отношения не приобрели опасное направление. И последняя причина – перед Девлином действительно очень трудно устоять, – Мориа подумала, что она вовсе не оправдывает свое поведение, а лишь объясняет его, – К тому времени как я появилась в этом доме, я уже знала, что люблю твоего брата, и не скрывала от него своих чувств. Но в нем я все еще не была уверена. Я полагала, что он проклинает себя за тот случай, когда я. ослепла, и что ему просто меня жаль. Я была слишком горда, чтобы принять эту жалость, и потому ушла, сочтя, что так будет лучше для нас обоих.

А теперь придется сказать самое трудное, подумала Мориа.

– При других обстоятельствах, я уверена, у нас многое получилось бы иначе. Я делала ошибки и не хочу, чтобы ты повторила их. Я не могу заранее научить тебя, как следует поступать во всех ситуациях, которые тебе могут встретиться, но если, ты захочешь бежать от человека, которого полюбила, это в дальнейшем доставит тебе невероятные мучения. Бегством проблемы не решить. Теперь я в этом совершенно уверена. – Похлопав по руке Джессики, Мориа ободряюще улыбнулась. – Твои братья очень тебя любят и стараются предостеречь от неверных шагов. Рано или поздно тебе встретятся мужчины, которые привлекут твое внимание. Если ваши отношения ограничатся лишь страстью и ты не задашь себе вопрос – любовь ли это, тебя может постичь горькое разочарование. Никогда не отдавай свое тело, если в этой сделке не участвует твое сердце.

Заметив, каким задумчивым стало лицо Джессики, Мориа невольно улыбнулась.

– Думаю, мужчин тоже озадачивает природа этого магнетического притяжения. У мужчин большую роль играет физическое влечение, однако они в этих делах так же неуверенны и ранимы, как и женщины. Мужчины часто дают излишнюю волю своим желаниям, но платить по счетам приходится нам, женщинам: или запятнанной репутацией, или ребенком, воспитывать которого в одиночку не так-то легко. Поэтому ты всегда должна сохранять достоинство и контролировать ситуацию. – Щеки Мориа слегка покраснели. – На мой взгляд, мужчины напоминают тлеющие угольки, которым требуется совсем немного, чтобы вспыхнуть, – взгляда, прикосновения, поцелуя. Женщины намного сдержаннее. И потому, когда твой учитель в любовных делах чересчур увлечется своими чувствами, ты должна остановить его. Сами мужчины просто не способны сказать себе «стоп», когда у них от желания кружится голова.

– Как все это сложно, – огорченно заметила Джессика. – Проще делать мимо всех мужчин большой круг.

Мориа бросила взгляд на закрытую дверь.

– Я думала так же, пока не повстречала Девлина. Но как только я узнала твоего брата, я почувствовала, что моя жизнь наконец обрела смысл. Он дал мне веру в людей и в то, что меня может ожидать счастье. – Улыбнувшись, Мориа ободряюще сжала руку Джессики. – Это не значит, что мы добились полной гармонии. Девлин упрям, а я вспыльчива. Но когда возникают разногласия, мы стараемся идти навстречу друг другу, поскольку не хотим потерять самого для нас главного. И я была бы рада, если бы на нашей свадьбе ты согласилась стать подружкой невесты. – Мориа отвела назад свисающие на лоб Джессики пряди. – Знаешь, я сейчас не чувствую себя способной оставить его. У меня была такая возможность, когда меня вызволили из ловушки в горах, но я не смогла – из-за моей любви.

– Любви к нему? Со всеми его недостатками? – удивилась Джессика.

– Да. Я очень его люблю. И он меня тоже любит, несмотря на все мое несовершенство, —уверенно ответила Мориа.

Джессика только вздохнула и грустно покачала головой:

– Я до сих пор не понимаю, что такое любовь. И как я узнаю, влюблена я или нет?

– Ты должна научиться прислушиваться к себе. Подумай, что именно привлекает тебя в твоих братьях, – так ты сделаешь первый шаг в понимании того, какой человек тебе нужен. Хотя ты и проклинаешь их за то, что они принадлежат к мужской породе, но ты не можешь не ценить их заботливость, дружелюбие, ум и благородство. Какими бы тяжелыми ни были времена и как бы ни складывались ваши взаимоотношения, твои братья всегда проявляли о тебе заботу. В любой беде ты могла на них опереться. Это и есть любовь – забота, внимание, понимание другого человека и умение ради него идти на уступки.

Несколько мгновений Джессика, нахмурившись, раздумывала над этими словами, потом внезапно улыбнулась.

– Ты очень хорошо все объясняешь. Жаль, что я не могла услышать этого раньше. Да, теперь я вижу, что мои братья совсем не так плохи, как я думала. Они терпеливо сносили все мои ребяческие выходки и ни разу не попытались выставить меня за дверь.

– Если ты будешь меньше занимать свою голову детскими эгоистичными желаниями и подаришь братьям заботу и внимание, тебя удивит их ответный отклик. Почему бы тебе не начать с того, чтобы извиниться за те слова, с которыми ты набросилась на Девлина и Бэррета во время вашей беседы? Они оба до сих пор очень удручены своей неудачей в разговоре с тобой и считают, что испортили твою будущую судьбу.

Поднявшись с дивана, Джессика сделала глубокий вдох.

– Но я хочу знать еще одну вещь до того, как пойду мириться с Девлином и Бэрретом.

– Какую? – спросила Мориа.

– Ты объяснила мне многое о любви, но так и не упомянула о том, как женщина спит вместе с мужчиной. Как я могу кого-то полюбить, если не знаю, с чем мне потом придется столкнуться?

Лицо Мориа залилось краской.

– Я думаю... очень хорошие ощущения... когда спишь с тем мужчиной, к которому испытываешь сердечную склонность. По крайней мере в этом меня убедил твой брат. – Видя, что Джессика намеревается задать еще какой-то вопрос, зардевшаяся до самых кончиков волос Мориа поспешила ее опередить: – Когда в этом доме все определится и будет назначена точная дата твоей свадьбы, мы поговорим об этом поподробнее.

К большому облегчению Мориа, Джессика кивнула. Боже, после такой беседы. Мориа придется приводить в себя целый день!

Поднявшись с дивана, Джессика распахнула дверь. Тут же оба брата повернули к ней головы, с опаской глядя в ее глаза. Но Джессика подарила им такую очаровательную улыбку, что напряженно поднятые плечи братьев мгновенно опустились, и они, переглянувшись и облегченно вздохнув, направились ей навстречу, Джессика не колеблясь обняла их обоих.

Мориа с большим удовлетворением смотрела на эту трогательную сцену, слушая, как Джессика бормочет извинения.

Девлина очень удивила происшедшая в Джессике перемена. Он поднял глаза на Мориа, пытаясь понять, как та смогла столь быстро изменить настроение сестры. Затем, поцеловав Джессику в лоб, он обнял Мориа за талию, торопливо пожелал спокойной ночи брату и сестре и повел Мориа вверх по лестнице в свою комнату. В эту секунду Девлин был сам не свой от нетерпения.

– Ну? – произнес он, открывая дверь в спальню.

– Что «ну»? – отозвалась Мориа вопросом на вопрос.

– Какое магическое средство ты дала Джессике, чтобы изменить ее скверное мнение о мужчинах?

Закрыв дверь, Мориа положила ладони на широкие плечи Девлина.

– Я думала, ты захочешь спросить меня о чем-нибудь более волнующем.

– Хорошо, – с охотой согласился Девлин, – о вашем разговоре мы поговорим завтра, а сегодня я и ты...

Он не успел закончить фразу. Дверь внезапно распахнулась и с грохотом ударилась о стену.

– Нет уж, этому не бывать! – объявила Джессика, хватая Мориа за руку и утаскивая ее прочь от Девлина. – Возможно, ваша любовная история начиналась в горах и необычно, но закончится она как положено – обручением и свадьбой. – Свободной рукой Джессика показала на спальню, – Эта комната должна быть приготовлена для новобрачных надлежащим образом, а до свадебной церемонии вы будете спать отдельно.

Из коридора раздалось приглушенное хихиканье Бэррета. Однако Джессика смотрела на Девлина очень серьезно.

– Ты больше не прикоснешься к Мориа до самого дня свадьбы. Я не хочу, чтобы у моей будущей невестки опять продолжалась «жизнь не по правилам». Мориа будет спать в одной комнате со мной, а тебе придется устраиваться в комнате для гостей. Эту комнату – комнату для новобрачных – мы начнем готовить с завтрашнего дня.

Девлин попытался высказать свое мнение по поводу права Джессики отдавать в доме распоряжения, однако Бэррет незаметно взял его за локоть.

– Уступи ей, – тихо произнес он. – Мы только что с ней помирились. Пара дней тебя не убьет, Девлин. Я согласен, все надо делать по правилам.

Скосив глаза на Джессику, Девлин заметил, как та решительно вздернула свой подбородок.

– Хорошо, – произнес он, вздыхая, – я согласен. Никто из нас не должен показывать плохой пример.

Джессика одобрительно кивнула:

– Итак, до дня свадьбы ты будешь ночевать в комнате для гостей.

Указав брату на дверь в соседнюю комнату, Джессика увлекла Мориа за собой. Девлину не оставалось ничего другого, кроме как забрать из своей спальни необходимые вещи и направиться в гостевую комнату, где Мориа ночевала во время своего прошлого визита. Дав распоряжение слугам налить в ванну горячей воды, Девлин опустился на кровать, раздумывая, не выстроить ли ему отдельный дом. Не мешало бы распрощаться наконец и с нравоучениями Джессики, и с подглядываниями Грэнджера-младшего...

– Я рад, что все так хорошо уладилось, – произнес Бэррет, появляясь в гостевой комнате. – Ты представить себе не можешь тот ад, который мне пришлось вынести за эти две недели.

– Еще как могу, – возразил Девлин. – Я целых три месяца старался убедить Мориа, что искренне говорю о своей любви к ней. Если в следующие два дня все это пойдет насмарку, я...

– Все будет хорошо, – убежденно произнес Бэррет.

Девлин усмехнулся:

– Кажется, я это уже слышал. Не ты ли говорил мне, что, когда я вернусь, Мориа будет ожидать меня в этом доме?

– Но я очень старался ее разыскать! – запротестовал Бэррет. – Ты бы лучше поблагодарил меня за то, что я представлял твою сторону во время заседания военного трибунала в Санта-Фе. Томас Хэверн и я подготовили кучу свидетельств, обвиняющих Беркхарта. И поскольку Беркхарт не явился на заседание, не знаю почему...

– Я знаю. – Девлин показал на свою раненую ногу.

Бэррет с изумлением заглянул брату в глаза.

– Беркхарт? – наконец спросил он.

– Да. Мерзавец отправился прямиком в ад, – усмехнулся Девлин. – Он хотел и меня прихватить с собой. Если бы я не так проворно упал на землю, он вполне мог это сделать. А когда я вернулся домой, то обнаружил, что моя младшая сестра дает мне распоряжения и утаскивает от меня Мориа, словно я зачумленный.

В его голосе прозвучала неожиданная горечь, и Бэррет счел за лучшее оставить брата одного – разбираться со своими чувствами. Было ясно, что требование Джессики вести себя до свадьбы подобающим образом Девлина крайне удручает.

– Желаю тебе хорошо выспаться, – только и сказал Бэррет на прощание.

Девлин пробурчал в ответ что-то совсем неразборчивое, и Бэррет не стал его переспрашивать.

Приняв ванну, Девлин опустился на кровать в самом мрачном расположении духа. Все его надежды на сегодняшний вечер были разрушены. Оставалось утешаться мыслью, что теперь он навсегда завоевал любовь и доверие Мориа, Только бы в эти оставшиеся до свадьбы два дня опять не произошло что-нибудь неожиданное! Черт побери, возможно, ему и Мориа лучше было остаться в горах. С этой невеселой мыслью Девлин закрыл глаза и начал погружаться в сон.

В это самое время Мориа внимательно слушала, как Джессика, которая назначила себя главным распорядителем этого, грандиозного мероприятия, планирует обставить венчание. Она настояла на том, что завтра сама поведет Мориа в город, где та напишет и разошлет приглашения и приобретет все необходимое для угощения гостей.

Мориа даже не пыталась остановить разошедшуюся Джессику. Ее мысли были целиком заняты Девлином.

'Когда Джессику наконец сморил сон, Мориа, стараясь не разбудить ее, тяжело вздохнула. Еще два дня, сказала она себе. Два дня – и она окажется в страстных объятиях Девлина. Два дня – и она сможет уверенно смотреть в будущее.

Это же совсем небольшой срок, попыталась уверить себя Мориа.

«Но он покажется тебе вечностью, пока ты разлучена с человеком, который словно солнечными лучами осветил твою мрачную жизнь», – тут же возражала она себе.

Впрочем, Джессика, пожалуй, права в отношения будущих новобрачных должен быть внесен порядок. А пока... Она может только мечтать о том времени, когда они с Девлином снова будут вместе – уже навсегда.

Глава 29

Руби Тэтчер чуть не хватил удар, когда она увидела, как Мориа неторопливо направляется прямо к ее магазину. Совсем немного времени потребовалось ей, чтобы понять – неведомо откуда взявшаяся слепота Мориа так же неведомо куда и исчезла. Мориа вслед за сопровождающей ее молодой Джессикой Грэнджер приветливо кивала встречающимся на их пути прохожим, и Джессика на этот раз не вела свою спутницу под руку.

Чувствуя сердцебиение, Руби приказала Дорите взять на себя обслуживание посетителей, а сама, зайдя в служебное помещение, застыла у приоткрытой двери, напряженно ожидая появления Мориа с Джессикой.

Первое, что услышала Руби, когда молодые девушки появились в магазине, – это удивленное восклицание Дориты, быстро сообразившей, что у Мориа восстановилось зрение. Затем посыпались горячие поздравления. Руби же, напротив, изрыгала яростные проклятия – теперь расправиться с Мориа станет намного труднее.

Когда Джессика начала беззаботно болтать о предстоящем венчании Мориа, Руби крепко сжала губы. Надо было что-то предпринимать, и как можно быстрее. Как только эта девка войдет в семью Грэнджеров, она обретет достаточное влияние, чтобы стереть Тэтчеров в порошок. И Руби, уже в который раз, принялась лихорадочно перебирать в голове всевозможные варианты расправы с Мориа.

Услышав, что Джессика приглашает Дориту прийти на венчание, Руби стремительно направилась прочь из магазинчика. Подойдя к кузнице, она замерла на месте – навстречу шли Бэррет и еще какой-то человек, массивный и широкоплечий. Руби не стоило большого труда сообразить, что это был брат Бэррета, Девлин, будущий муж Мориа. Нет, определенно необходимо было немедленно придумать что-то, чтобы покончить с Мориа раз и навсегда! Меньше всего на свете Руби хотела бы иметь дело с этими двумя плечистыми парнями.

Она отпрянула в сторону, надеясь, что Грэнджеры не заметят ее, и укрылась за забором из грубых досок, надеясь подслушать, о чем они беседуют.

Поначалу мужчины просто молчали, и до Руби доносились только звуки шагов по деревянной мостовой. Бэррет заговорил первым:

– Нам следует заглянуть в дом шерифа. Пусть он сорвет все объявления о награде за твою поимку и разошлет соответствующее распоряжение в окружающие поселки. Я не хочу, чтобы кто-нибудь вздумал арестовать тебя за час до свадьбы.

– Я все равно нахожусь под арестом, – мрачно ответил Девлин. – Джессика не позволяет мне перемолвиться с Мориа даже словом. Удивляюсь, что она еще разрешила мне поехать с ней в город в одном фургоне.

Бэррет улыбнулся:

– Джессика и этого не хотела, но я ее уговорил.

Девлин в досаде поднял глаза к небу.

– После шерифа мы должны посетить офис Хэверна. – Он снова стал серьезным. – У Хэверна есть знакомый адвокат в Калифорнии, он поможет нам найти Тэтчеров.

Лицо Руби стало белым как простыня.

– Я хочу, чтобы эти опекуны заплатили за свою «опеку», – зло продолжил Девлин. – Мориа получит обратно то, что ей принадлежит по праву наследования, К тому же оставлять гулять этих двоих на свободе просто опасно.

О чем они будут говорить дальше, Руби уже не интересовало. Круто повернувшись, она бросилась к задней двери кузницы.

Вэнс был немало изумлен, когда перед ним внезапно предстала его жена с прижатой к сердцу рукой и белым, несмотря на румяна и грим, лицом.

– Что ты здесь делаешь, дорогая? – подобострастно спросил он, делая шаг ей навстречу.

Руби захотелось ударить этого старого олуха чем-нибудь тяжелым. Вэнс уже дважды выпустил из рук беззащитную девушку, и это по его вине теперь она доставляет им столько волнений!

– Мориа вернулась. Она снова видит и собирается выйти замуж за Девлина Грэнджера. Мы должны избавиться от нее сегодня же ночью, – не переводя дыхания, выпалила Руби.

От этих ошеломляющих новостей Вэнс тоже стал бледнеть.

– Думаю, нам лучше всего упаковать вещи и побыстрее убраться отсюда, пока еще не поздно, – выдавил он, как только пришел в себя.

– Ни за что! – зло выкрикнула Руби, чувствуя, что готова взорваться от гнева. – Я подслушала, что говорил жених Мориа. Ни он, ни Мориа не знают, что мы здесь. – Она уставила на мужа суровый взгляд. – Мы проникнем на ранчо и похитим Мориа. На этот раз я лично прослежу, чтобы ты сделал все как следует.

– Ничего я не буду делать, и ты меня не заставишь, – неожиданно твердо возразил Вэнс. – Мы немедленно уберемся из этого города.

– Нет, мы этого не сделаем! – Ярости Руби не было предела. – Все наши деньги вложены в магазин и дом. На то, что мы заработали за последние два месяца, нам не уехать далеко. Не имея ничего, мы умрем с голоду.

– Все равно я не буду этого делать.

– В третий раз нам должно повезти, – сбавив тон, продолжала убеждать Руби. – Мы избавимся наконец от этого проклятия. Мы напоим ее чем-нибудь и отвезем подальше. Все решат, что ее охватил обычный предсвадебный страх и она убежала из-под венца.

– Нет. – Похоже, Вэнс уперся не на шутку.

Руби с ненавистью взглянула в глаза мужа.

– Тогда ты не оставляешь мне другого выхода, кроме как отправиться к шерифу и рассказать ему, что ты дважды пытался убить Мориа. Я буду утверждать, что не смогла остановить тебя и ты пригрозил расправиться со мной, если я попытаюсь вмешаться.

– Вранье! – крикнул Вэнс. – Это была твоя затея.

– Вот как? – Голос Руби вдруг стал плаксивым. – Мориа всегда стояла на моей дороге. Она постоянно старалась нас поссорить и вышвырнуть меня со своего ранчо. Она меня ненавидела. – Глаза Руби вспыхнули огнем. – Ты что, старый осел, не понимаешь, что она мечтала выставить за дверь нас обоих, как только получит право владеть ранчо? Именно в эту самую минуту Девлин просит своего друга-адвоката разыскать Тэтчеров, чтобы арестовать по обвинению в убийстве. Если мы не поторопимся, Мориа отправит нас в тюрьму. Когда мы избавимся от нее, то сможем спокойно продать дом и магазин и отправимся туда, где Девлину Грэнджеру и в голову не придет искать. Мы или она, Вэнс.

Вэнсу и в самом деле замысел его жены был вовсе не по душе. Но Руби имела талант убеждения, и к тому же Вэнс уже привык во всем полагаться на ее мнение. Может, она правильно все рассудила по поводу этой смазливой чертовки. Как только Мориа выйдет замуж за своего состоятельного жениха, у нее появится возможность разыскать своих приемных родителей хоть на краю земли.

– Ладно, я сделаю все, что ты скажешь, – недовольно согласился Вэнс. – Мы можем продать магазин и перебраться в Форт-Ворт. Там нас никто не знает.

– Мы возьмем себе другие имена, – вставила Руби.

– Да, и это тоже, – вздохнул Вэнс. Довольная его согласием, Руби подняла голову и повернулась, чтобы покинуть кузницу.

– Я обдумаю это дело как следует к тому времени, когда ты придешь на ужин. Приведи трех лошадей. Больше никаких ошибок не будет – я просчитаю все до последней детали.

Стянув с рук перчатки, Вэнс с силой швырнул их в солому. Черт побери, пока Мориа жива, покоя им двоим быть не может. Руби буквально сходила с ума последние несколько дней, постоянно вспоминая о падчерице. Она, несомненно, права: Мориа рано или поздно все равно выследит их и прижмет к ногтю, если только они не предпримут что-либо в ближайшее же время.

Стараясь выкинуть из головы беспокойные мысли, Вэнс подобрал свои перчатки и вернулся к работе. Теперь ему нельзя и показываться на улице – там он может нос к носу столкнуться с Мориа. Сегодняшняя ночь принесет еще больше волнений. Надо не забыть замести ветками следы, чтобы никто не смог найти их по обуви.

Вэнс тяжело вздохнул. Черт возьми, на что только не приходится идти мужчине, чтобы сделать довольной свою супругу. А стоит ли она этого?

Мориа оставалось только смущенно краснеть под жадными взглядами Девлина – это было единственное, чего Джессика не могла ему запретить. Девлину и во сне не снилось, что когда-нибудь ему придется стать образцом целомудрия – и все это в отместку за вольности, которые были допущены им прежде в отношении Мориа. Джессика с особым удовольствием поучала братьев теми же словами, которыми они потчевали ее несколько лет кряду. Мориа это могло бы позабавить, но она так тосковала по нежным прикосновениям Девлина... Видеть его взгляды и не иметь возможности к нему приблизиться было просто невыносимо.

И все же ради Джессики они должны выдержать это вынужденное воздержание, сказала себе Мориа. Не стоит подавать дурной пример совсем еще юной девушке. Пусть Джессика знает, что мужчина и женщина вполне способны сдерживать свои физические желания. Но, черт побери, как же медленно тянутся эти проклятые часы!

– Когда я рассказала Регине Хэверн о свадьбе, она вызвалась помочь приготовить угощение для гостей и пришлет нам своего повара и слуг, – радостно объявила, приступая к десерту, Джессика. – А еще Регина пообещала привезти свадебное платье невесты, как только Дорита его закончит. Я пригласила на церемонию почти весь город. Кроме того, несколько твоих друзей желают отпраздновать с тобой последние часы твоей холостяцкой жизни.

На угрюмо молчавшего Девлина эта новость не произвела никакого впечатления. По нему было видно, что развлекаться с друзьями у него нет никакого желания – он явно хотел развлечься с кем-то другим.

– На какую-нибудь шлюху, которая будет веселить вас на вашем мальчишнике, не рассчитывайте, – сообщила на закуску Джессика; но Девлин лишь чуть слышно буркнул что-то себе под нос.

– Пока вы, мужчины, будете предаваться воспоминаниям о том, как вместе бесились когда-то, я и Мориа закончим украшение комнаты для молодоженов. Сейчас по этой комнате видно, что в ней долго спал мужчина. И не надейся, что до свадьбы тебе удастся провести в этой спальне хотя бы несколько мгновений со своей невестой! Я прослежу, чтобы все традиции были соблюдены надлежащим образом.

– Боже! – не выдержал Девлин. – Чему тебя только учили в школе? Быть полицейским надзирателем?

Но Джессика, оставаясь невозмутимой, торжественно произнесла:

– Брать на себя ответственность и не отступать от поставленной цели – разве не этого всегда хотели от меня ты и Бэррет? – Она подарила братьям милую улыбку.– «Самое главное в отношениях между мужчиной и женщиной – это правила приличия» – чьи это слова?

Братья опустили головы – удар попал в цель.

– Никто в городе не должен заподозрить, что твои отношения с невестой начались неподобающим образом, – завершила свою сентенцию Джессика.

– Не могу дождаться, когда ты сама будешь выходить замуж, – буркнул Девлин. – Уж и помучаем мы тебя!

– Это случится очень не скоро, – убежденно произнесла юная ревнительница правил. – По крайней мере не раньше, чем Мориа объяснит мне все про занятия любовью. Она уже обещала, что сделает это после вашей свадьбы.

Мориа чуть не подавилась, услышав такие слова. Ее щеки в одно мгновение стали пунцовыми.

– Вообще-то я не думаю, что мне скоро доведется встретить своего принца. Мориа сказала, что я буду выбирать, какими качествами должен обладать мой будущий муж, и я решила, что у него будут все те качества, которые отсутствуют у вас: сдержанность, разборчивость, ну и много чего еще. Как я думаю, чтобы отыскать такого человека, потребуется немало времени. И мне совсем не хочется, чтобы он оказался таким же опытным, как вы. Скажите мне откровенно: в каком возрасте вы соблазнили свою первую девушку?

Братья принялись внимательно изучать содержимое своих тарелок.

– Не стоит говорить о подобных вещах за столом, – наконец решился подать голос Девлин. Затем он поднял глаза на Мориа. – Что, черт побери, ты ей рассказала?

– Только то, что необходимо знать каждой женщине при ее общении с мужчинами, – тихо ответила Мориа.

– Ваши объяснения были просто ужасными, – объявила Джессика братьям. – Мориа знает о мужчинах гораздо больше, чем знают о себе они сами. Но пусть мужчины так и остаются в неведении – это чисто женские секреты.

Девлин удивленно поднял брови, но не стал продолжать свои расспросы. Взяв салфетку, он лишь задумчиво вытер губы.

– А теперь, если вы извините нас, джентльмены, Мориа и я отправимся украшать свадебную кровать для завтрашнего дня. – Джессика сорвалась со стула и со своей обычной энергией метнулась к двери. – Тебе, Девлин, больше не разрешается видеть Мориа до самой церемонии. Это обычай, и мы будем строго следить за его соблюдением. Если ты желаешь сказать что-нибудь своей невесте, то можешь сделать это сейчас.

Девлин бросил умоляющий взгляд на Мориа:

– Я был бы очень тебе признателен, если бы ты сунула в рот моей сестре кляп. Еще двадцать четыре часа под ее властью мне просто не перенести.

– От вас всего лишь требуется соблюдать правила, – фыркнула Джессика и показала Мориа жестом, что отправляется наверх.

Когда Мориа последовала за Джессикой, Бэррет тревожно качнулся на стуле:

– Что эти женщины могут знать о мужчинах такого, чего те сами о себе не знают?

– Не имею представления, – проворчал Девлин, начиная лущить гороховый стручок. – Уж больно много мы дали им власти. Кстати, я собираюсь на следующей неделе начать строительство нового дома. Теперь твоя сестра будет учить только тебя. Мной займется моя собственная жена. Я знаю ее характер и думаю, что на легкую жизнь мне лучше не рассчитывать.

– Спасибо за идею. – Бэррет усмехнулся – Лучше я тоже построю свой собственный дом.

– А может, проще отослать любезную сестрицу в подходящий пансион на Восточном побережье? – задумчиво произнес Девлин, но затем отрицательно качнул головой. – Нет, не выйдет. Она тут же притащит домой какого-нибудь несчастного, который не будет знать, как с ней справиться. Мы найдем ей парня с сильной волей, который сумеет поставить ее на место.

– Это с ее-то характером? Боюсь, как бы поиски не затянулись... – Бэррет даже помрачнел от такого предположения.

Глядя на брата, Девлин улыбнулся про себя.

– Существует немало способов, малыш, показать женщине, кто есть кто.

– Интересно, что ты показал Мориа.

– Напрасно ухмыляешься. Если женщина умна и добра, управлять ею очень просто. Достаточно ее очень любить. – Девлин постарался вызвать в памяти образ ангела с голубыми глазами и золотистыми волосами. – Я очень ее люблю. При мысли о том, что я могу ее потерять, я становлюсь сам не свой. – На его губах появилась мечтательная улыбка. – Она вполне может вести себя иначе. Когда мы были в долине Орла... – Девлин запнулся, решив, что и так сказал лишнее.

Бэррет с удивлением заметил, как бронзовое лицо Девлина алеет, и тоже улыбнулся, поняв, что именно хотел рассказать его брат.

– Так что вы делали в долине Орла? – стараясь говорить серьезным тоном, переспросил он. – Впрочем, погоди, я сам догадаюсь.

Девлина спас внезапный стук в дверь.

– Кажется, нам пора начинать праздновать предстоящую свадьбу, – произнес он, поднимаясь со стула.

Бэррет проводил его сочувственным взглядом. Ему было непривычно видеть брата столь смущенным. Похоже, Девлин действительно прикипел сердцем к своей Мориа. Впрочем, и сам Бэррет был не прочь утихомириться и остепениться, встреться в его жизни женщина, подобная Мориа Лэверти. Оставалось только надеяться, что на континенте найдется хотя бы еще одна такая же красавица с золотистыми волосами и голубыми глазами.

Двор перед домом едва вмещал прибывших гостей. В городе оказалось необычайно много людей, которые желали поздравить Девлина Грэнджера с возвращением после долгого отсутствия, с победой в судебном разбирательстве и с предстоящей свадьбой. Над поляной, на которой расположилась веселая компания, не смолкал гул голосов; вино лилось рекой.

Мориа и Джессика трижды спускались по лестнице, чтобы бросить взгляд на собравшихся мужчин, речи которых по мере опустошения бутылок с виски становились все глупее и глупее. В гостиной и кабинете слуги складывали подарки. На каждом диване и в каждом кресле первого этажа спали те гости, которые радовались за Девлина особенно активно.

К вечеру пьяный смех и выкрики стали раздаваться все реже и реже.

– Неужели мужчины всегда так откровенно рассказывают о своих победах? – спросила Джессика, раздумывая над теми фразами, которые ей довелось перехватить.

Мориа мягко улыбнулась.

– Я думаю, что большинство этих историй выдуманы от начала и до конца. Чем больше выпито виски, тем более красочными становятся описываемые в них приключения. Хотя я согласна – некоторые мужчины любят похвастать своими победами.

– Они напоминают мне стаю ворон, каждая из которых торопится перекричать остальных. Нет уж, я не хочу, чтобы кто-нибудь трепал мое имя подобным образом.

– Против этого есть хорошее средство. Мужчины хвастают тем, что им далось легко, то же, что досталось с большим трудом, они лелеют в своем сердце и не рассказывают никому. Мужчины – большие сплетники, хотя ты, наверное, думала иначе. К тому же под воздействием винных паров они становятся еще и большими выдумщиками.

Джессика сокрушенно вздохнула:

– Говорят, женщина – обуза для мужчины. Мне кажется, она скорее узда, необходимая для того, чтобы эти жеребцы перестали скакать и начали вести себя нормально.

Мориа бросила удивленный взгляд на Джессику.

– Я не могла бы сказать лучше. Ты быстро все схватываешь.

– Только потому, что ты хорошо все объясняешь, – улыбнулась Джессика. – Девлин и Бэррет всегда говорили со мной на подобные темы очень уклончиво. Они только и делали, что пытались отложить беседу на всякого рода чувствительные темы на более поздний срок. А когда наконец решились со мной поговорить...

– Лучше бы они отложили этот разговор еще раз, – усмехнулась Мориа.

– Верно.

– Спокойной ночи, Джессика. Джессика немного помолчала.

– Ты мне очень нравишься, Мориа. Девлин оказался прав – ты и в самом деле особенная.

Мориа со счастливой улыбкой откинулась на подушку. Впервые за последние десять лет у нее есть место, которое она может назвать своим домом, и люди, которых она считает своими друзьями.

Измазав лица сажей, чтобы не быть узнанными, Руби и Вэнс ползли по решетке для вьющихся растений вверх к балкону. До этого им пришлось провести несколько часов в кустах, дожидаясь, когда утихнет шум и гости отправятся восвояси.

Добравшись до балкона, Руби перелезла через перила и на цыпочках подкралась к одной из дверей. На всем верхнем этаже свет был погашен, и определить, в какой комнате находится Мориа, оказалось нелегко, однако Руби не собиралась отступать. У нее просто не было другого выхода.

Пользуясь тем, что луна сияла вовсю, так что свет ее проникал в комнаты, Руби внимательно осмотрела главную спальню, украшенную цветами и белыми лентами. Здесь все приготовлено для новобрачных, догадалась Руби. Следующая спальня была маленькой; по ее обстановке не трудно было догадаться, что она принадлежит кому-то из женщин. Спальня младшей сестры, решила Руби.

– Мы никого здесь не найдем, только перебудим всех, – испуганно прошептал Вэнс.

– Заткнись, – повернув голову, прошипела Руби. – Я знаю, что делаю. – Она снова впилась глазами в темноту за стеклом. – Должно быть, здесь. Похоже, это комната для гостей.

Сунув руку в карман, Руби вытащила хлороформ, который утром выкрала в доме врача.

– Если ты будешь точно следовать моим указаниям, все пойдет как по маслу, – постаралась она убедить своего все еще колеблющегося мужа. – Когда Мориа лишится сознания, ты отнесешь ее к реке. Мы избавимся наконец от этого проклятия и перестанем дрожать за свою жизнь.

Вэнс угрюмо принял из рук жены намоченную в хлороформе тряпку и начал осторожно открывать дверь. Петли скрипнули, и он инстинктивно дернулся назад. Чуть слышно прошептав какое-то ругательство, Руби ударила его кулаком и показала рукой на едва различимую во тьме кровать. Шторы на окнах были опущены, так что невозможно было определить, кто именно спит под одеялом, тем более что лицо спящего закрывала простыня.

Кивком Руби дала Вэнсу команду приступать. Тот быстро приподнял простыню, опустил на лицо жертвы пропитанную хлороформом ткань и застыл, ожидая, когда усыпляющее вещество окажет свое действие.

Однако, к его несчастью, в кровати находилась вовсе не Мориа. В ней мирно спал Девлин, изрядно перебравший виски. Самоуверенная Руби ошиблась комнатой. Когда она поняла это, было уже поздно.

Как Девлин ни был пьян, но почувствовав странный запах, он немедленно проснулся. В следующее мгновение он взмахнул могучей рукой и угодил Вэнсу по голове. Отлетев, Вэнс толкнул Руби с такой силой, что та свалилась на пол. Испуганный вопль Руби стряхнул с Девлина остатки сна.

Поняв, что ему угрожает опасность, разгневанный гигант в один миг оказался на ногах. Хотя не выветрившиеся винные пары несколько замедляли его движения, все же Вэнсу тягаться с ним было не по силам. Видя перед собой две темные фигуры, Девлин нанес мощный удар по одной из них – и Руби заверещала так громко, что этот звук, казалось, был способен разбудить мертвого.

Крики и шум в комнате для гостей заставили Мориа вскочить с кровати. Решив, что опасность угрожает жизни Девлина, она метнулась в коридор.

– Ты не имеешь права туда входить, – выкрикнула, приподнявшись на соседней кровати, Джессика, хватая Мориа за полу халата. – Сейчас ночь. Тебе нельзя видеть жениха.

– Возможно, я его теперь никогда не увижу. – Мориа с досадой вырвала халат. У нее не было времени объяснять Джессике, что существуют такие ситуации, при которых от правил можно и нужно отступить.

Джессика не успела что-либо ответить – Мориа выскочила из двери и помчалась по коридору.

Девлину пришлось совсем несладко, когда, сложив вместе кулаки, Вэнс с силой ударил его в живот. От боли гигант согнулся, и Вэнс немедленно повалил его на кровать, стараясь добраться до горла.

Между мужчинами завязалась яростная борьба. Пользуясь тем, что ей никто не мешал, Руби схватила с пола тряпку с хлороформом и сунула Грэнджеру под нос. Резкий запах заставил Девлина отпрянуть, и он вместе с Вэнсом повалился на пол, где и продолжился бой. Внезапно оказавшись под борющимися, Руби истошно завопила.

Вэнсу удалось прицелиться поточнее и нанести удар Девлину в голову, но единственным, чего он добился, было то, что Девлин совершенно вышел из себя. Хрипя от натуги, гигант отвесил Вэнсу такой удар, что голова у того дернулась, словно она была привязана на ниточке. Пользуясь замешательством своего противника, Девлин нанес ему еще один мощный удар в челюсть. Вэнс рухнул на пол. Увидев это, Руби вскочила на ноги и бросилась к ведущей на балкон двери.

Мориа появилась в комнате именно в эту секунду. В мгновение ока она настигла непрошеную гостью и, обхватив ее сзади, повалила на ковер. Затем, подняв незнакомку за волосы, с силой ударила ее головой об пол.

Пока Девлин и Мориа приводили своих врагов в бесчувственное состояние, в проеме двери появилась фигура пошатывающегося от излишка выпитого спиртного Бэррета. Обведя поле битвы сумрачным взглядом, Бэррет зажег спичку, чтобы лучше разглядеть происходящее.

В комнате появилась с фонарем в руке Джессика, и Девлин с недоумением стал всматриваться в незнакомое покрытое ссадинами и синяками лицо своего противника.

– Кто, черт побери, эти люди? – удивленно пробормотал он.

Мориа перевернула Руби на спину и вскрикнула от неожиданности.

– Что ты здесь делаешь? – произнесла она, не веря своим глазам.

– Это все она виновата, – пробормотал Вэнс разбитыми губами. – Ей, видишь ли, не нравилось, что мне не удались мои попытки. А ты сама справилась с этой девкой? Я же говорил, что нам лучше упаковать вещи и смыться из города...

Девлин молча слушал эту загадочную речь, не в силах понять, о чем толкует незваный гость. Затем он поднял глаза на Мориа в надежде от нее получить объяснение того, что произошло. Но Джессика поспешила встать перед ним, стараясь закрыть невесту от жениха.

– Не смотри на нее! Это приведет к несчастью! – выкрикнула она.

И тут Мориа сделала то, о чем мечтала долгие годы. Сложив вместе кулаки, она нанесла Руби сильнейший удар.

Взвыв от боли, Руби начала извергать яростные проклятия. Схватив с пола пропитанную хлороформом тряпку, Мориа с размаху нахлобучила ее Руби на голову.

– Девлин, теперь ты можешь наконец познакомиться с моими приемными родителями – Руби и Вэнсом Тэтчер. Как я подозреваю, они явились сюда, чтобы от меня избавиться, и напали на тебя по ошибке.

Придя в ярость от одной этой мысли, Мориа сжала кулак и нанесла удар в челюсть Вэнса. Со сдавленным стоном тот свалился на пол.

– Джессика, подай мне тряпку с хлороформом, – потребовал Девлин.

– Я это сделаю, только если ты пообещаешь не глядеть на свою невесту, – выдвинула условие Джессика.

– Боже, ты что, совсем не соображаешь, что здесь происходит? – взорвался Девлин.

– Я жду, – упрямо повторила Джессика.

– Черт побери, подними тряпку, или я сделаю это сам! – крикнул Девлин. – Но тогда вторым, кого я заставлю понюхать эту тряпку, будешь ты! – Он перевел взгляд на брата. – А ты что стоишь? Быстро принеси мне какую-нибудь веревку.

Бэррет повернулся на негнущихся ногах, сделал несколько шагов по коридору, и тут все услышали звук упавшего тела – виски сделало свое дело.

– Принеси веревку ты, Джессика, – обратился Девлин к сестре, которая уже протягивала ему тряпку с хлороформом. – Твой брат больше нам не помощник.

– А ты не будешь смотреть на Мориа, когда я выйду? – задала вопрос Джессика, все еще продолжая загораживать Мориа.

Девлин побагровел от ярости:

– Если хочешь дожить до шестнадцати лет, немедленно неси веревку!

До этого дня брат никогда не кричал столь свирепо и никогда не хмурил так брови. Джессика вдруг поняла, что за угрозой могут последовать и реальные действия. Хотя она вовсе не собиралась отступать, ноги сами вынесли ее в коридор.

С уходом Джессики препятствие, закрывавшее Мориа обзор, исчезло, и ее взгляд словно магнитом притянуло к Девлину, к его полуобнаженному телу. В эту минуту Мориа не хотелось думать ни о каких правилах. Поскольку Тэтчеры лежали смирно, одурманенные принесенным ими же хлороформом, и Бэррет тоже не подавал из коридора никаких признаков жизни, Мориа пересекла комнату и опустилась на пол рядом с Девлином.

– Если ты ничего не пообещал Джессике, то я тем более, – пробормотала она, проводя пальцем по его мускулистой руке. У нее было такое чувство, что в прошлый раз она касалась этого тела в незапамятные времена.

Прижав руки Мориа к своей груди, Девлин мигом позабыл все невероятные события этой ночи.

– Бедная моя, – прошептал он. – Не могу и представить, как можно было жить с этими двоими. Удивительно, что после этого ты еще осталась в здравом уме.

– За все мои мучения мне досталась твоя любовь, – ответила Мориа, касаясь его губ своими. – И завтра ночью я намереваюсь показать тебе, какой счастливой ты меня сделал.

Но не успела она еще раз коснуться его своими губами, как в коридоре раздались шаги Джессики. Мориа поспешно вернулась на свое место, и будущие молодожены принялись усиленно рассматривать противоположные углы комнаты. В полумраке Джессика не могла заметить застывшие на губах Девлина и Мориа две так похожие одна на другую заговорщицкие улыбки.

Как только Тэтчеры были связаны, Джессику послали за работниками ранчо, которые должны были доставить незваных ночных гостей к шерифу. Джессика повиновалась, но только после того, как проводила Мориа в свою спальню. Девлин тем временем перенес брата, все еще сохранявшего глубокое равнодушие к окружающему миру, в его комнату, а затем вернулся назад, чтобы постараться поспать хотя бы несколько часов.

Остался всего лишь один день, подумал Девлин. Как только церемония венчания окончится, он немедленно потащит Мориа в кровать, и на этот раз его не остановит никто. В какой-то мере он был благодарен приемным родителям Мориа за ночной визит – теперь нет необходимости разыскивать этих двоих по всей стране, и они с Мориа могут больше ничего не опасаться.

Глава 30

Дом Грэнджеров снова был наполнен до отказа. Казалось, весь город собрался, чтобы наблюдать за церемонией, выпить виски и отведать приготовленные для гостей блюда. Во дворе, не смолкая, играла музыка, которую время от времени перекрывали взрывы смеха.

Часам к девяти вечера Девлин почувствовал, что крайне устал от шумного общества. Ему до сих пор так и не удалось хотя бы минуту провести наедине с Мориа.

Утром этого дня Девлину пришлось отправиться в город, чтобы рассказать шерифу о случившемся. Поняв безнадежность своего положения, Тэтчеры не стали запираться и признались во всем, а шериф заставил их подписать документы о передаче дома и магазина в собственность Мориа, на деньги которой все это было приобретено. Затем Девлин сразу же отправился назад, чтобы успеть принять ванну и переодеться.

Бэррет не смог участвовать в свадебных приготовлениях – накануне он выпил столько виски, что до полудня не был даже в состоянии подняться с кровати. Проснулся он лишь тогда, когда барабанщик из прибывшего оркестра ударил в свой барабан прямо у него над ухом.

Церемония завершилась, когда дом уже начали окутывать сумерки. Девлин обошел гостей, благодаря их за участие в торжестве и желая доброго пути. Джессика пыталась было возражать – ей хотелось потанцевать еще немного, однако Девлин не обратил внимания на ее слова – ему так не терпелось остаться наедине с Мориа!

Не став дожидаться отбытия всех гостей, Девлин объявил, что в ближайшие двадцать четыре часа не желает видеть никого, кроме Мориа, и, схватив за руку молодую жену, потащил ее вверх по лестнице в свою спальню.

– Я считаю, что брат мог бы вести себя с гостями повежливее, – проворчала Джессика на ухо Бэррету, который, сидя на стуле, прижимал ко лбу мокрый платок. – Все прекрасно поняли, по какой причине Девлин их так торопит. Неужели нельзя было придержать свои инстинкты еще на пару часов!

Приподняв платок, Бэррет скосил глаза на Джессику:

– Будь так любезна, перестань говорить об инстинктах. Если ты опять начнешь осуждать мужчин, я тебя сначала придушу, а потом повешу! – Тут он принялся стонать, так как от эмоциональной речи его голову снова сдавило, словно обручами.

Поджав от обиды губы, Джессика отправилась на веранду. Ей нужно было какое-то время побыть одной и хорошенько подумать о тех молодых людях, которые весь день увивались за ней. Будущий избранник должен привлекать ее и физически, и интеллектуально, и эмоционально – так сказала Мориа. Джессика перебрала в памяти с полдюжины своих кавалеров и с сожалением пришла к выводу, что ни один из них не соответствует этим требованиям.

Похоже, поиски принца обещают быть трудными, печально заключила девушка. Ее взгляд привлек слабый свет из-под двери главной спальной комнаты. Внезапно свет погас. На губах Джессики появилась лукавая улыбка, когда она подумала о том, как Мориа будет описывать ей в подробностях, что именно должно происходить в брачную ночь. Поскольку Джессика была очень любопытна, она хотела знать все об отношениях мужчин и женщин. Но еще больше ей хотелось знать, влюбится ли она в кого-нибудь так же безоглядно, как Девлин и Мориа друг в друга.

«Я обязательно найду своего избранника, – твердо пообещала себе Джессика, возвращаясь в комнату, – и он будет похож на моих братьев».

Правда, таких людей, как ее братья, в городке не было. Но вокруг есть еще целый мир, и наверняка где-то нетерпеливо ждет ее рыцарь в блистающих на солнце латах.

У окна мелькнула чья-то тень, и Мориа поспешно подняла взгляд, но мимолетное видение тут же исчезло. Мориа не сомневалась, что ее приемные родители уже сидят за решеткой, но темный силуэт, который она заметила краем глаза, не мог ей померещиться.

Мориа осторожно соскользнула с кровати: должно быть, это Джессике вздумалось прогуляться перед сном на балконе... или нашелся кто-то еще, кто желает причинить Грэнджерам неприятности.

Однако стоило Мориа выглянуть из двери, как она тут же узнала человека, стоящего на самом краю балкона.

– Макадо? – не веря своим глазам, изумленно произнесла Мориа. – Что ты здесь делаешь?

Какое-то мгновение Макадо молчал, зачарованный очертаниями ее совершенной фигуры под легким халатом. Затем, словно очнувшись, он открыл свою сумку и, достав из нее что-то, протянул Мориа.

– Я принес это для тебя, – прошептал он, глядя на поблескивающие в лунном свете кусочки металла. – Золото апачей. – Его взгляд вновь пробежался по фигуре Мориа и ее золотистым волосам. – Ты можешь взять это... если пойдешь со мной. За золото ты можешь купить все, что сделает тебя счастливой. Мы будем жить вдвоем, вдалеке от бледнолицых, которые принесли тебе столько горя.

Мориа подошла к Макадо. Ее пальцы тронули один из золотых самородков.

– Все золото Старца Гор не способно купить мою любовь, Макадо, – мягко произнесла она. – Мое сердце принадлежит Девлину Грэнджеру и будет принадлежать лишь ему одному.

Макадо разочарованно вздохнул. Индеец был уверен, что на этот раз ему удастся соблазнить голубоглазую красавицу, поскольку, как он не раз убеждался, белые буквально сходили с ума при виде золота. Судя по всему, Грэнджер привлек ее не только своим богатством.

В это мгновение за спиной Мориа появилась высокая плечистая фигура. Апачи опустил руку, в которой держал самородки.

– Я хотел ее. Так же, как и ты. И Чанос, – произнес Макадо без тени раскаяния в голосе. – Ты не можешь меня осуждать, Белый Призрак.

Когда-то Девлин действительно боялся, что любой человек может отнять у него Мориа. Но это время прошло. Мориа более чем убедила его, что ее любовь к нему не менее глубока и страстна, чем его любовь к ней.

В эту минуту Белому Призраку было даже немного жаль Макадо. Вряд ли тому встретится другая Мориа, и вряд ли индеец сумеет преодолеть свои чувства к ней. Ему предстоит очень долгая борьба с воспоминаниями, прежде чем время сотрет эти воспоминания из его памяти.

– Я нисколько тебя не осуждаю, – спокойно ответил Девлин.

Кивком он указал на золото, зажатое в руке апачи.

– Ты можешь оставить это в качестве свадебного подарка, чтобы Мориа не забыла свои приключения в долине Орла, где побывало очень мало белых людей. В обмен на это я пришлю индейцам одежду, пищу и еще кое-какие полезные вещи.

Девлин перевел взгляд на свою освещенную лунным светом красавицу жену и улыбнулся:

– Я не могу отдать тебе того, что ты желаешь больше всего, Макадо; но я могу подарить то, что твоим людям необходимо, чтобы пережить надвигающуюся зиму.

– Жаль, что мы помирились, Белый Призрак, – буркнул Макадо, пытаясь перевести все в шутку; но его глаза оставались холодными. Повернувшись к Мориа, индеец взял пальцами ее золотистую прядь.

– Приезжай со своим мужем в горы, Золотые Волосы. – Он осторожно приложился губами к губам Мориа, словно пытаясь доказать, что и на самом деле способен не быть грубым. – Если я не могу завоевать твое сердце, я хотел бы по крайней мере видеть тебя время от времени.

Кивнув, Мориа мягко улыбнулась апачи, столь разительно изменившемуся со времени их первой встречи. Теперь он выглядел намного мягче и дружелюбнее. Зато Девлин остался таким же, каким был, и это радовало Мориа – она хотела прожить с ним спокойную, лишенную досадных неожиданностей жизнь, хотела знать, что он всегда будет рядом, когда потребуется его поддержка.

На лице Макадо появилась лукавая ухмылка.

– Если он не будет вести себя с тобой как надо, ты знаешь, где меня найти. Ты всегда можешь рассчитывать на меня, Золотые Волосы.

Перекинув ногу через перила, Макадо спрыгнул с балкона и исчез в темноте. Девлин обнял Мориа и привлек ее к себе.

– Я намереваюсь ответить на вызов Макадо, любовь моя, – прошептал он. – Ты не захочешь отправиться ни к нему, ни к какому-то другому мужчине.

Мориа заговорщицки улыбнулась.

– У тебя есть средство убедить меня остаться.

Девлин поднял бровь.

– Ты тоже бросаешь мне вызов?

– Нет. Я просто хочу сказать, что нам пора вернуться. Я не сомневаюсь, что ты меня убедишь. И потому я отдаю тебе это золото – золото апачей. Пусть оно останется у Белого Призрака; а мое сердце и так принадлежит тебе – навсегда.