М-да… не знаю, как остальные, а этот очень даже неплох. Он подпускает меня к себе едва ли не на полметра, а потом изящно падает вниз, пропуская днище нашей «Ситарры» практически в волоске от своей крыши, мгновенно разворачивается и плотно садится нам на хвост. Впрочем, в погоню бросаются и остальные – за нами тянется самый настоящий шлейф из двух десятков «Бутвилей».
      – Вот видишь? Что я тебе говорил? Хорошо работают ребята, а? – спрашивает Виктор. В его голосе и скрытая гордость, и обреченность одновременно.
      – Черт бы тебя побрал, Вик, – взрываюсь я. – Ну, разве можно с таким рвением относиться к своей работе? Вот если бы ты схалтурил, мы бы уже давно сидели в каком-нибудь кабаке и пили пиво! Кстати, а пути отхода ты себе случайно не заготовил?
      – Нет. Мне и в голову не могло прийти, что понадобится вот так удирать! – нервно смеется он.
      Некоторое время мы летим молча. Я начинаю понемногу забирать к берегу, лихорадочно ища способ, как избавиться от хвоста.
      – Коммуникатор, – внезапно говорит Виктор. – Выбрось свой коммуникатор, иначе они смогут потом найти нас по пеленгу.
      Снимаю клипсу и браслет и выкидываю в окошко. Вот бляха-муха! Ну, не везет мне с коммуникаторами!
      – А твой? – спрашиваю. – Ты тоже выкидывай.
      – Незачем. В моем стоит генератор помех.
      – Крутая у тебя игрушечка, – с ноткой зависти говорю я. – Генератор помех, детектор людей…
      – …И оружия, и много чего еще, – подхватывает он. – Сделано на заказ. Если захочешь, потом закажу тебе такой же.
      – Заметано… Вик, а от прослушки твой коммуникатор защищен?
      – Полностью. Ты что-то задумал?
      – Ага. Ну-ка, дай мне свой браслет. Если нужный человечек сейчас выйдет со мной на связь, то мы покажем тем лохам из группы захвата, кто на самом деле в этой гонке хозяин!
      Тойер бросает на меня заинтересованный взгляд, но вопросов не задает, а молча протягивает свой коммуникатор. Цепляю клипсу и браслет, включаю громкую связь – специально для Виктора – и говорю:
      – Личный код «Дикого» Дика.
      – Брайан? – мгновение спустя, откликается знакомый голос.
      – Да, слушай, мне некогда долго болтать. Скажи, там Лонга рядом с тобой нету?
      – Есть.
      – Дай ему клипсу, а еще лучше пусть он сам перезвонит мне по коду… – Называю нужные цифры. – Только прямо сейчас пусть перезвонит!
      – Лады.
      Дик отключается, и через секунду приходит вызов от Лонга:
      – Чего тебе?
      – Помощь, – прямо говорю я. – Лонг, мне нужна твоя помощь. Ты там один? Наш разговор не слушают?
      – Дик рядом.
      – Отошли его, – прошу. В клипсе слышатся голоса, а потом Лонг говорит: – Ну, что там у тебя?
      – Я в «Ситарре» над океаном возле Лалибу, а на хвосте у меня группа захвата из двух десятков «Бутвилей», и вот-вот прибудет лайдер с парализатором.
      – Не слабо, – хмыкает Лонг. – В Лалибу, говоришь? – Он задумчиво замолкает, а потом спрашивает: – Минут сорок продержишься?
      – Постараюсь. Только это… должен предупредить, что меня гонят люди самого Милано.
      Лонг присвистывает.
      – А ты, похоже, по мелочам не играешь, да, Брайан? Ну, прямо совсем, как Григ.
      Внимательно смотрю Тойеру в лицо, но он на имя «Григ» не реагирует. То ли и вправду не знает, то ли умело притворяется.
      – Так вышло, Лонг, – оправдываюсь я. – Ты это… если откажешься, я пойму.
      – Буду через сорок минут, – отрезает Лонг. – Оружие есть?
      Смотрю на Виктора. Он показывает рукоять бластера и кивает на взрывчатку.
      – Только бластеры и взрывчатка, – докладываю Лонгу.
      – Какая взрывчатка? – уточняет он.
      – Э… Какая? – спрашиваю у Виктора.
      – Д-6. Активирована, – отвечает Тойер.
      – Брайан, ты там что, не один? – спрашивает Лонг.
      – Со мной приятель, – поясняю и смотрю на Тойера с ехидством. – Он у меня, как гвоздь в заднице.
      Выделяю голосом слово «гвоздь», надеясь, что Виктор сочтет это простой издевкой, а Лонг услышит то, что надо, ведь он сам впервые применил это слово в нужном мне контексте.
      – Собственно его и надо вытащить из этой заварушки, – добавляю я.
      – Понял, – равнодушно откликается Лонг. А я очень и очень надеюсь, что он действительно меня понял. Причем правильно, потому что в открытую я поговорить с ним не смогу, и если он не понял намек, то все затеянное мною потеряет смысл.
      – Кстати, твой коммуникатор лучше выбросить, – советует Лонг, – потому что…
      – Я знаю, – перебиваю. – Но в этом стоит генератор помех.
      – Ага. Тогда так. Я как буду в Лалибу, сразу свяжусь с тобой, а если что непредвиденное, звони ты. Записывай мой код.
      – Понял, Лонг. Спасибо.
      – Потом скажешь, – ворчит он и отключается.
      Виктор слушает наш разговор с явным интересом, но вопросов снова не задает. Говорит только:
      – Ты продолжаешь удивлять меня, Брайан.
      Я хмыкаю. Что ж, надеюсь, не только тебя. Очень надеюсь, что главные Игроки тоже будут сбиты с толку и навставляют фитилей своим психологам, которые разучились предугадывать мое поведение!
      Смотрю на часы и выворачиваю к океану.
      – Что ты делаешь? – удивляется Тойер. – Разве не проще затеряться в городе?
      – Лалибу слишком мал, там не затеряться. Нас поймают кордонами или гравитационной сетью.
      – Зато в город лайдер не пойдет, его полиция не пропустит с плазменным-то реактором. А над океаном лайдер подловит нас в два счета… Кстати, поглядывай на браслет, как только загорится вон та штучка, значит, лайдер на подходе.
      И тотчас, словно в ответ на его слова, на браслете начинает тревожно мигать красный огонек.
      – Ну, вот и все. Он уже здесь. Сорок минут против лайдера нам не продержаться. Твой Лонг не успеет. – Виктор тянется к прилепленной к креслу взрывчатке. – Прыгай скорее в воду, Брайан, а не то я сам выпрыгну.
      – Сиди и не дергайся, – прикрикиваю на него. – Ничего и не все. Сорок минут легко продержимся. И даже больше. Я знаю, что делаю.
      Он недоверчиво поджимает губы и качает головой. И я начинаю уговаривать его, как маленького:
      – Вик, парализатор, по сути, это та же пушка, а я умею уклоняться от выстрелов пушек лайдера, поверь. Еще как умею, иначе не смог бы побеждать в «Огненных Сериях». У меня, правда, сейчас нет «Такатты»…
      – «Такатты»? – Виктор светлеет лицом. – У меня в коммуникаторе есть похожая система. Она чуток посложнее «Такатты», но… короче, смотри, я покажу, как ею пользоваться.
      Он торопливо поясняет, куда смотреть и как эти значки понимать. Да, действительно очень похоже на «Такатту». Вообще «Такатта» – это такой детектор, который сообщает, что стрелок вражеского лайдера ловит твою машину в прицел. У Виктора же система аналогичная, только настроенная на большее количество оружия, причем и ручного в том числе. Да-а, его коммуникатор мне нравится все больше и больше. Ну, просто на редкость полезная штучка!
      – Брайан! – восклицает Виктор. – Мы в прицеле парализатора!
      – Вижу, – бормочу я. – А теперь заткнись и не мешай мне работать…
      Следующие полчаса проходят за привычным для меня занятием, причем я даже начинаю получать удовольствие от нашей гонки. Вернее, гонкой как таковой это не назовешь, скорее пятнашки или салочки. Короче, мы кружим над океаном, стараясь не слишком удаляться от Лалибу. Стрелок в лайдере так себе – мазила и тормоз, так что я даже мог бы особо и не напрягаться, если бы не путающиеся под ногами «Бутвили», потому что в них-то как раз пилоты что надо. Не все, конечно, но как минимум треть. Они стараются зажать меня и загнать под выстрелы лайдера, но им это не удается, потому что я беззастенчиво пользуюсь испытанным ранее трюком – просто-напросто иду напролом, пру на таран, твердо зная, что они будут вынуждены отступить. И они отступают, потому что уверены – нам терять нечего, а у них приказ: взять нас живыми.
      – А ведь тебе нравится все это, да? – вдруг спрашивает меня Виктор.
      – Очень. А тебе разве нет? – ехидничаю и закладываю очередной, очень крутой вираж.
      Тойер инстинктивно вцепляется руками в подлокотники кресла и молчит – похоже, у него перехватило дыхание от скорости.
      – Что ж, у нас с тобой разные пристрастия, – констатирую я. – Тебе больше по душе втыкать людям в уши зубочистки.
      – Каждому свое! – огрызается Виктор, но я ясно вижу, что сумел-таки задеть его за живое.
      Тут приходит долгожданный вызов от Лонга.
      – Брайан, двигай к Лалибу, заходи над портом, рви по набережной, а за желтым шпилем резко налево и вниз до земли.
      – Понял. – Начинаю выполнять предписанное.
      – Я в черном «Бутвиле», – продолжает инструктировать Лонг. – Он из «конюшни» группы захвата Милано, так что ваши «хвосты» примут меня за своего…
      – Что? – перебивает Тойер. – В чьем ты «Бутвиле»?!
      – Твой приятель что, глухой? – с ноткой раздражения спрашивает меня Лонг.
      – Нет, просто он лично набирал и оснащал эту самую группу захвата для Милано. – Я еле сдерживаю смех, такое забавное сейчас у Виктора лицо.
      – Да, оснащал! – раздражается он. – Оснащал! И знаю, что эти «Бутвили» невозможно угнать! Там сенсорные панели настроены на распознавание конкретных пилотов по ста двадцати параметрам: отпечаткам пальцев, тембру голоса, сетчатке глаза, анализу ДНК…
      – Потом доскажешь, – перебивает его Лонг. – Короче, я трижды мигну вам боковыми фарами…
      – Откуда у тебя этот «Бутвиль»? – настойчиво переспрашивает Виктор.
      – Мне его подарили, – огрызается Лонг. – Брайан, заткни ему чем-нибудь рот, а?
      – Вик, ну в самом-то деле, времени же нет, – укоризненно кручу головой.
      Тойер щурит глаза и раздувает ноздри, но замолкает.
      – Короче, мигну… Вы падаете рядом со мной и пересаживаетесь в «Бутвиль». Вы отдаете мне взрывчатку, и я сажусь в вашу «Ситарру»…
      – Не так, Лонг, – перебиваю я. – Ты забираешь Тойера в «Бутвиль» и вытаскиваешь его из города. Лучше всего в Мегаполис. А я остаюсь в «Ситарре»…
      – Брайан… – начинает Виктор.
      – Я знаю, что делаю. – Показываю на взрывчатку. – Ты хотел взорваться, Вик? Ну, так ты и «взорвешься», а я выпрыгну в воду.
      – Принимается, – говорит Лонг. – Ну что, начали?
      Я осторожно забираю у Тойера смятый комок взрывателя. Теперь мне надо хоть немного оторваться от преследователей и выиграть необходимую фору по времени.
      Вхожу в город, врубаю движки на максимум и выруливаю к воздушному шоссе, радуясь, что в это время дня оно забито мобилями. Вписываюсь в верхний – скоростной (он же спортивный) – уровень. Лайдер отстает, пытается зайти над городом, но красно-синие «томагавки» воздушной полиции перехватывают его и заставляют повернуть обратно к океану. Отлично! А от «Бутвилей» я сейчас оторвусь.
      Некоторое время лавирую среди мобилей, но преследователи не отстают, и тогда я посылаю «Ситарру» резко вниз, стрелой пронзая насквозь все, расположенные друг под другом уровни воздушного шоссе. От стремительного падения у меня от восторга сладко замирает сердце, а Виктор, напротив, издает сдавленный крик ужаса и закрывает глаза. Сознание потерял, что ли? Но мне сейчас не до него – мне надо увертываться от проносящихся по шоссе мобилей.
      Я миную последний, самый нижний уровень шоссе. Большая часть преследующих нас «Бутвилей» остается наверху, не решаясь повторить мой предельно рискованный трюк, но парочка упорно висит на хвосте. Я мысленно аплодирую им – ай да молодцы, ребята! Но ничего, сейчас я стряхну и вас.
      Поворот… Еще… Низко висящая – пешеходная – арка… Широкий вход в супермаркет… Опускаюсь до земли, выпуская колеса, въезжаю внутрь, пронзаю магазин насквозь, к счастью, никого не зацепив (а пара развороченных витрин не в счет), и выскакиваю с другой стороны. Теперь на экране заднего обзора чисто – преследователей не видать, можно выворачивать к набережной. Убираю колеса, взлетаю, прохожу до желтого шпиля, резко бросаю машину влево, вижу мигающий фарами «Бутвиль» и падаю до земли, на ходу открывая дверцу для Виктора. Он зайцем выпрыгивает из «Ситарры» и мгновенно исчезает в брюхе «Бутвиля». Слышу в клипсе его короткий всхлип, а потом голос Лонга:
      – Твой «гвоздь» в отключке. Ты ведь это пытался мне сказать?
      – Да. – Наши мобили взлетают и расходятся в разные стороны. – Лонг, ты не мог бы подержать его где-нибудь под замком до моего возвращения?
      – Без проблем.
      – Только осторожнее, он парень опасный.
      – Понял.
      – Кстати… – не могу удержаться я. – А, в самом деле, откуда у тебя милановский «Бутвиль»? Там и вправду на панелях стоят эти чудо-распознаватели?
      – Стоят, – усмехается Лонг. – И вообще, твой «гвоздь» прав, эти мобили невозможно угнать.
      – А как же ты смог?! – поражаюсь я.
      – Очень просто, – снова усмехается Лонг. – «Боевые» мобили довольно часто выходят из строя, ведь в них не на прогулки ездят.
      – И что? – не понимаю я.
      – А то, что их тогда отгоняют в ремонт и меняют панели на обычные – для ремонтников… Так что мне потребовалось всего-навсего узнать адрес милановской мастерской, а дальше уже было довольно просто…
      – Ну, ты даешь, Лонг! – восхищенно тяну я. – Спасибо тебе. Я твой должник.
      – Сочтемся, – ворчит он и отключается, а я выныриваю прямо в «объятия» подоспевших «Бутвилей» и выворачиваю к океану…
 

* * *

 
      И вот я снова на острове семьи Милано, и снова надо мной колдует врач. Что-то я там неправильно рассчитал со взрывом, потому что меня накрыло падающими обломками «Ситарры», и я вдоволь «надышался» океанской водой. Короче, прихожу в сознание уже на диване весь опутанный датчиками, а рядом со мной сидит незнакомый мужчина и смотрит в портативный медицинский анализатор.
      – Ну что там, док? – спрашиваю у него.
      – У вас легкая контузия от взрыва и сильное нервное истощение, – отвечает врач.
      Я хмыкаю. Истощение! А как же ему и не быть, ведь за последние двое суток мне удалось поспать немногим более трех часов, зато я умудрился поучаствовать в двух крайне напряженных гонках: Ночной и импровизированной Океанской. Да после каждой из таких гонок полагается восстанавливаться как минимум неделю, а я ныряю из одной в другую практически без передыха. И это после только что перенесенной, пусть и нано-, но все же операции на мозге.
      – Док, а может, вы дадите мне какие-нибудь стимуляторы? – прошу я.
      – Никаких стимуляторов! – отрезает врач. – Продолжительный сон и недельный постельный режим, вот то, что вам сейчас необходимо.
      Недовольно смотрю на врача. Тебе легко говорить: сон, постельный режим. Но мне еще предстоит поработать, и весьма активно, потому что Виктора нельзя надолго оставлять без присмотра, да и Мартин не сможет сидеть с Ирэн вечно – ему ведь завтра на тренировку, Билл не отпустит его еще на один день, когда до «Огненной Серии» уже рукой подать. Короче, дел невпроворот, а я сейчас похож на выжатый лимон.
      – Десять тысяч кредитов за стимуляторы, док, – предлагаю врачу.
      – Сон и постельный режим! – твердо повторяет он.
      – Пятьдесят.
      Врач смотрит на меня, как на сумасшедшего, и отрицательно мотает головой.
      – Нельзя. Как вы не понимаете? Стимулятор лишь на время придаст вам сил, а потом истощение только усилится, и просто постельным режимом вы уже не отделаетесь!
      – Сто тысяч, док. Мне нужно быть на ногах еще одни сутки, а потом, клянусь, я залягу в постель, и меня оттуда даже лайдером не вышибешь.
      Врач колеблется. Деньги чересчур большие, чтобы он так просто отказался от них.
      – Ладно, – наконец, говорит он. – Но через сутки вы ляжете в клинику как минимум на неделю, договорились?
      – Договорились, – лукавлю. В клинику я, конечно, лягу, но неделя – это слишком много. До «Огненной Серии» у меня будет всего три дня, и вот их-то я уж точно проведу в клинике под присмотром профессора Рабиша.
      – Сутки на ногах, говорите, – задумчиво бормочет врач и делает мне два укола: один в вену, а второй в мышцу из медицинского пистолета. – Постарайтесь эти сутки ничего не есть и как можно больше пить соков или тоника, но ничего спиртного. И еще. Должен вас предупредить. Через тридцать часов вы просто-напросто потеряете сознание. И если к этому времени вы не будете под присмотром врача, то для вас это все может очень плохо кончиться.
      – Буду под присмотром, – перебиваю я. – Не волнуйтесь, мы же договорились. А на какой счет перевести вам деньги?
      Врач мнется и оглядывается на дверь.
      – Никто ничего не узнает. – Я правильно угадываю его колебания и радуюсь, что у меня есть коммуникатор Виктоpa. Перед тем как попросить стимуляторы, я незаметно для врача включил генератор помех, и теперь все имеющиеся в комнате «уши» и «глаза» слепы и глухи. – Говорите ваш счет, док.
      Через минуту денежные операции закончены и очень вовремя, потому что появляются Хьюго Милано и какой-то незнакомый хмурый мужчина латинской наружности, по виду похожий на уроженцев планеты Нью-Мехико.
      – Очухался, Брайан? – спрашивает Хьюго и смотрит на врача. – Как он?
      – Легкая контузия, – говорит полуправду тот.
      – Брайан, расскажи нам, что же там произошло? – просит Хьюго, а его спутник гипнотизирует меня пристальным немигающим взглядом темных, почти черных глаз.
      – Ну, что произошло… Тойер заставил меня сесть за штурвал и требовал, чтобы я ушел от погони, но я гонял кругами над океаном в надежде, что твои ребята все-таки словят нас…
      – Мы так и поняли. – Хьюго кивает на своего спутника. – Санчес так и сказал, что за штурвалом ты, а не Тойер.
      Смотрю на Санчеса. А ты и в самом деле умный мальчик. И наверняка опасный, но я попробую тебя обмануть.
      – Рассказывай дальше, Брайан, – торопит Хьюго.
      – А дальше мне удалось сорвать с шеи взрывчатку и выпрыгнуть в воду.
      – Брайан, не могли бы вы рассказывать более подробно? – просит Санчес. – Кто где сидел, кто что говорил и все такое.
      – Постараюсь, но у меня в голове некоторая путаница после контузии. К тому же, честно признаюсь, я малость растерялся, оказавшись в роли заложника. Да что там, растерялся, просто-напросто перетрусил. Я, знаете, как-то не привык…
      – Понятно, – соглашается Санчес. – И все же…
      И начинается самый настоящий допрос с пристрастием, прикрытый, правда, маской вежливого разговора. Мне приходится довольно туго – этот Санчес вцепляется в меня, точно бульдог, но в самый пиковый момент ко мне на выручку внезапно приходит врач.
      – Хьюго, пожалуйста, хватит на сегодня вопросов, – просит он. – Мой пациент еще не пришел в себя после контузии, и ему сейчас необходим полный покой.
      – Конечно, конечно, – отступает Санчес.
      Похоже, кое-какие выводы он для себя уже сделал. Интересно, какие? Выдержал я экзамен или нет?
      – Брайан, – обращается ко мне Хьюго, – уже поздно, тебе лучше заночевать здесь. А хочешь, поживи у меня недельку или больше, в общем, столько сколько захочешь.
      Этого мне еще только не хватало!
      – Спасибо, Хью, но можно я вернусь домой? В своей квартире, среди привычных вещей я гораздо быстрее приду в себя.
      – Хорошо, я распоряжусь, чтобы утром тебя отвезли в Мегаполис.
      Утром! Но я не могу ждать до утра!
      – Хью, а можно прямо сейчас?
      – Ну, если ты настаиваешь… – Хью пожимает плечами и вопросительно смотрит на врача. – Ему не повредит сейчас перелет, доктор?
      – Ни в коем разе, – откликается врач.
      – Ладно, сейчас пришлю пилота. Ты давай, выздоравливай, – желает мне Хьюго и направляется к двери.
      Санчес было идет за ним, но вдруг останавливается, оборачивается и спрашивает вроде как мимоходом:
      – Кстати, Брайан, а как у вас оказался коммуникатор Тойера?
      Я замираю. Вот бляха-муха! Ну, как он узнал, что это не мой коммуникатор?! Внешне они почти не отличаются друг от друга! Санчес смотрит на меня, и его темные глаза сейчас кажутся мне пулевыми отверстиями бластеров – такие же холодные и смертельно опасные.
      – Коммуникатор? Это Тойер мне его отдал, – говорю и сам поражаюсь, насколько спокойно звучит мой голос.
      – Зачем? – слегка прищуривается Санчес.
      – Чтобы я мог уклоняться от выстрелов лайдера. У Тойера в коммуникаторе стоит система, похожая на «Такатту».
      – А зачем вы уклонялись от выстрелов лайдера? – интересуется Санчес.
      – Потому что мне еще жить охота, – отрезаю я. – Вы хоть представляете, что осталось бы от «Ситарры» и меня после прямого попадания пушки лайдера?
      – Твою за ногу! – Хьюго хватается за голову. – Брайан, да ведь по вам стреляли не боевыми, а из парализатора! Тебе надо было просто на какое-то время зависнуть в воздухе и не дергаться!
      – А я-то откуда мог это знать? – огрызаюсь. – Нас ловили в прицел, я уходил, а что там и как, мне некогда было разбираться. Говорю же, у меня просто поджилки тряслись от страха! Кстати, Санчес, в «Бутвилях» у вас отличные пилоты, поздравляю, а вот в лайдере стрелок слабоват.
      – Спасибо, учту, – говорит Санчес. – Да вот еще что по поводу коммуникатора… Не знаю, говорил вам Тойер или нет… Там стоит самоликвидатор, и если через определенное время вы не введете нужный код, он взорвется.
      Я спадаю с лица и нервно сдергиваю браслет с руки. Ну, Виктор, ну спасибо тебе! Не мог предупредить, что ли? Забыл в суете или специально не сказал?
      Выражение глаз Санчеса едва уловимо меняется – словно нацеленные на меня бластеры ставятся на предохранители.
      – Давайте коммуникатор мне, я с ним разберусь. – Он забирает у меня клипсу и браслет. – Ладно, Брайан, выздоравливайте. Может, еще увидимся.
      Вот уж чего не хотелось бы!
      – Конечно, Санчес, буду рад, – отвечаю я. – До свидания, Хьюго.
      Они выходят, и до меня долетает обрывок их разговора.
      – Ну что, Санчес? Будешь вызывать водолазов, чтобы искать тело Тойера? – спрашивает Хьюго.
      – Да нет смысла, – откликается тот. – По всему выходит, он и впрямь погиб. Взрыв должен был разметать его на куски, а то, что осталось, наверняка уже растащили акулы…
      Не могу удержаться от самодовольной улыбки – похоже, этот экзамен я сдал на отлично!
      Тут за мной забегает знакомый уже пилот и приглашает в очередную «Ситарру».
 

* * *

 
      К своей квартире подхожу просто-таки с радостью. Честно сказать, устал я уже от всех этих передряг. Не физически устал – инъекция стимулятора действует исправно, а скорее психологически. Мне отчаянно хочется тишины и покоя, и я был бы не прочь часок-другой просто поваляться на диване и бездумно посмотреть визор.
      Захожу в квартиру, пытаясь посчитать, начался у Ирэн очередной сеанс гипноза, или она сейчас бодрствует. Я бы, конечно, предпочел первое. На мое счастье, так и есть: Ирэн мирно спит под присмотром гипноизлучателя, а Мартин сидит в кабинете у визор-фона и увлеченно копается в информатории. При виде меня он радостно вскидывается и с любопытством спрашивает:
      – Ну, чего там было? Зачем тебя Милано вызывал?
      Я уже открываю рот, чтобы начать рассказывать, но очень вовремя вспоминаю о посторонних камерах, которыми, как выяснилось, напичкана моя квартира.
      – Да так, премию вручал, – говорю. – Ты лучше скажи, у Ирэн давно сеанс начался?
      – Полчаса назад.
      – Тогда, может, пойдем, прогуляемся? Заодно купим мне новый коммуникатор.
      – А твой где? – удивляется Мартин.
      – Потерял, – отмахиваюсь. – Ну что, я быстро переодеваюсь в зимнее, и пойдем?
      Некоторое время спустя мы выходим на улицу.
      – Пешком? – спрашивает Мартин.
      – Ага. Смотри, какая погодка.
      Вечерок и впрямь выдался отменный. Немного подморозило, шедший весь день снегопад прекратился, небо раздвинуло плотный занавес из туч и с гордостью демонстрирует завораживающее зрелище сверкающих звезд, а кроны растущих вдоль улицы деревьев превратились в причудливые белоснежные кораллы. Мы, не торопясь, идем к ближайшему круглосуточному супермаркету.
      – Мою квартиру «пишут», – говорю.
      – Я так и понял, – кивает Мартин. – Ну что, кто первый начнет рассказывать, ты или я?
      – Давай я.
      Сообщаю ему о событиях в Лалибу, утаивая две крошечные детали. Во-первых, про укол стимулятора – не хочу, чтобы он зря тревожился о моем здоровье, а во-вторых, что Виктор Тойер у меня в плену – не собираюсь втягивать Мартина в очередное незаконное похищение, хватит с него и Ирэн.
      – Ты думаешь, что Виктор один из Игроков? – спрашивает Мартин.
      – Почти уверен в этом. Помнишь, Рабиш рассказывал нам, как впервые увидел меня?
      – Конечно, помню. Тойер привез тебя в клинику прямо из дома, в банном халате. Ты был без сознания. И что? – не понимает Мартин.
      – Рабиш, естественно, тогда спросил у Тойера, что со мной произошло. А Тойер ответил: дескать, ему, то есть мне, нелегально провели нанооперацию на мозге и пытались поставить чип подчинения. Но откуда Тойер мог знать, что мне делали нанооперацию? И тем более, откуда он узнал, какой именно чип мне пытались внедрить? И последнее, самое главное. Он сказал, ПЫТАЛИСЬ поставить! Он не сказал, ПОСТАВИЛИ. То есть он уже тогда знал, что стоящий в моей голове чип сломан! Но откуда он мог все это знать?
      – Ну, допустим, он обнаружил какие-то записи в разгромленной медицинской комнате в «Сокольничьем Парке», – предполагает Мартин. – Хотя, это, конечно, глупо – заметать следы, уничтожая приборы, и оставлять запись об операции.
      – Вот и я так думаю. Нет, осведомленности Тойера должно быть другое объяснение. И самое очевидное то, что он Игрок.
      – Тогда нельзя было его отпускать! – Мартин осекается и смотрит на меня. – Ладно, проехали… Кстати, а этот твой Лонг. Тебе не кажется, что он тоже один из них?
      – С чего ты так решил? – ошарашенно спрашиваю я.
      – Да так… – мнется Мартин. – Странностей в нем многовато. Ну, сам подумай. Он такой весь крутой, а у Эрика в шестерках бегает. Григом тебя назвал, а с чего он взял, что ты это и есть Григ, внятно не объяснил. По глазам, говорит, узнал. Ну, не лажа? Дальше. На трассу в Ночной гонке за тобой пошел. Без подготовки пошел, а почти ее выиграл.
      – Но я тоже пошел без подготовки и выиграл, – напоминаю я.
      – Ты гонщик. Профи, – возражает Мартин. – Ты этим делом занимаешься сутки напролет уже много-много лет. А он? Он бывший штурмовик. Штурмовики ребята крутые, согласен, но они не гонщики. Их совсем другому учили! Вот с Лалибу тебя вытащить, это да, это как раз для штурмовика задачка, а профессиональную гонку выиграть… Нет, Брайан, что-то здесь не то. Ты вспомни парней из группы захвата. Трудно тебе было с ними гонять?
      – Да не очень, – честно признаюсь я.
      – Вот видишь! Потому что они не гонщики, они прежде всего боевики. А Лонг что, и штурмовик, и гонщик в одном флаконе, да? Многостаночник, блин!
      Я останавливаюсь, потрясенный. Ведь если Мартин прав, то Виктора я больше не увижу! Если они заодно, то Лонг отпустит его, а мне скажет, что тот сбежал. Или пристрелит его ко всем чертям, якобы при попытке к бегству.
      – Мартин, мне надо срочно по делам… Вот бляха-муха! Я ведь остался без коммуникатора!
      – Возьми мой, а я сейчас себе новый куплю.
      – Купи и мне парочку, – прошу я.
      – Зачем тебе столько? – удивляется Мартин.
      – Про запас, – уклончиво отвечаю я. Ну, не объяснять же ему, что в последнее время у меня «уходит» по коммуникатору в день.
      – Ты когда вернешься? – спрашивает Мартин.
      – Постараюсь через пару часов. Но на ночь тебя по-любому отпущу, я же понимаю, что тебе надо выспаться перед завтрашней тренировкой.
      – Я могу попробовать отпроситься у Билла на завтра, – с сомнением тянет Мартин.
      – Нет. Ты давай, тренируйся. Нам с тобой еще в «Огненной Серии» приз надо взять.
      – Приз, – вздыхает Мартин. – Какой приз, если ты уже столько дней без тренировок!
      – Ошибаешься, – ухмыляюсь. – Последние два дня я только тем и занимаюсь, что тренируюсь: и от выстрелов лайдера уходить, и скорость держать. Так что, считай, первое место у нас в кармане.
      – Да, совсем забыл тебе сказать, – спохватывается Мартин. – Тебя недавно по визор-фону тренер искал…
      – Билл?
      – Ага. Он сказал, что твой коммуникатор молчит. Спрашивал, как ты. Ну, я ответил ему, что тебя увезли в Лалибу к Хьюго.
      – А он что?
      – А он сказал, что попозже тебя найдет, мол, у него к тебе разговор.
      – А что за тема, не знаешь? – тревожусь я.
      – Нет, но он странный был какой-то. То ли расстроен чем, то ли просто зубы болели.
 

* * *

 
      Мы с Мартином расстаемся. Он идет дальше, в супермаркет, а я рысью бегу на стоянку к «Цирусу». Черт его знает, но то ли я успел привыкнуть к этой колымаге, то ли просто устал уже от всяких крутых тачек вроде «Бутвилей» и «Ситарр», но это непрезентабельное корыто вдруг кажется мне… родным, что ли. Удобным. Простым. Словно домашний халат после делового костюма. Пожалуй, я потом выкуплю его у Мартина или кому он там принадлежит, тем более что стоит он наверняка сущие копейки – даже новый «Цирус» можно купить тысяч за пять, а уж этот вряд ли обойдется дороже трех.
      Сажусь в салон, переналаживаю коммуникатор Мартина под свои настройки и пароли, загружая их прямо с домашнего визор-фона и радуясь, что в свое время установил на нем систему резервного обновления, которая автоматически скачивает раз в час все содержимое моего коммуникатора и делает вспомогательные копии. Благодаря этой процедуре я могу не бояться, что с потерей коммуникатора пропадут и какие-нибудь нужные коды. Впрочем, сейчас мне необходим только личный код Лонга, а его-то как раз в резервной копии и нет – Лонг сбрасывал его, когда у меня уже был коммуникатор Виктора, а мой лежал на дне океана. Поэтому мне снова приходится начинать с Дика. Он откликается сразу, будто ждал, и я чувствую, что ему до смерти хочется забросать меня вопросами, но он справляется с собой и нарочито равнодушно диктует мне личный код Лонга, а потом говорит:
      – Эрик тебя искал, но твой коммуникатор молчал.
      Конечно, молчал. Со дна океана не очень-то поговоришь.
      – А чего он хотел, не знаешь? – спрашиваю.
      – Нет, – отвечает Дик, – но он странный был какой-то…
      – То ли расстроен, то ли зубы болят? – ехидно говорю я, вспоминая слова Мартина о Билле.