Он трогал ее волосы, мял ее щеки по мере того, как страсть его подходила к пику.
      Он касался ее ресниц, и яростная волна нежности, пульсируя, билась в нем, все прибывая и прибывая, с каждым прибоем продвигаясь все дальше - к красной черте. Отчужденно, словно глядя со стороны, он сообразил, что поднимает ее с колен и ставит вровень с собой. Не важно, как она выглядит, как одевается, как ведет себя, но с ней нельзя обращаться так. Она заслуживает большего. Поспешные сношения в самолетных нужниках не для нее.
      - Нет? - прошептала она, широко раскрыв свои янтарные глаза, и они вновь потянули из него жилы.
      Он поцеловал ее губы и ощутил резкую боль в паху. Всхлипывая, она повторяла его имя, вздрагивая всем телом, и он понял, что она полностью потеряла контроль над собой. Отбросив в сторону яростную потребность собственного тела, он гладил ее глубокими, мягкими движениями рук. Она вонзила пальцы в его плечи, и звук ее коротких, неистовых всхлипов, нарастая, бился в его ушах.
      - Фэб, дорогая, ты убиваешь меня. - С хриплым восклицанием он удвоил свои усилия. Когда она взорвалась, он проглотил ее крики.
      Она упала на него; тело ее стало податливым и уязвимым. Он ощущал, как тяжело вздымается ее грудь. Она попыталась сомкнуть дрожащие бедра. Когда она застонала и обняла его, он понял, что ей не хватило поддержки. Он не мог бросить ее в таком состоянии и вновь начал гладить ее.
      Она пробудилась незамедлительно. Она хватала ртом воздух, затем ее бросило в дрожь, ее крепкие бедра, как жернова, перетирали его запястье. Он попытался помочь ей сильными резкими толчками.
      - Нет... Только с тобой.
      Он крепко зажмурился, заставляя себя смириться с фактом, что его поезд уже не придет. Она вряд ли способна сейчас рассуждать здраво, поэтому ему придется решать за двоих.
      - У меня с собой ничего нет, - солгал он. Она скользнула руками к его бедрам и легонечко поскребла там.
      - Могла бы я?.. - Она указала головой, вопросительно глядя на него, и неуверенность ее взгляда щемящей болью отозвалась в его сердце. - Может быть, я смогла бы проделать это еще раз?
      На ее горле хрупко дернулась жилка. Превозмогая себя, он застегнул джинсы.
      - Все в порядке. Я отлично себя чувствую.
      - Но...
      Он смотрел мимо ее улетающих глаз. Руки его действовали не очень уверенно, когда он оправлял на ней свитер.
      - Все сейчас спят, но, может быть, тебе лучше первой пробраться на свое место, как только ты приведешь себя в порядок?
      Она делала отчаянные усилия, чтобы натянуть свои шорты, каждым движением задевая его. Справившись наконец с этой нелегкой задачей и разгладив последнюю складку, она вскинула ресницы. Он пытался улыбнуться ей.
      - Как ты это делаешь? - спокойно спросила она.
      - Делаю что?
      - Действуешь так пылко, а затем превращаешься в кусок льда.
      Вот оно что. Она посчитала себя отвергнутой. Сообразив это, он понял, что обидел ее.
      - В данный момент я на грани срыва, - сказал он.
      - Я не верю тебе. Как это Тулли называет тебя? "Айсберг"?
      У него не было сил сражаться с ней, во всяком случае не сейчас, не после того, как он видел ее уязвимой и беспомощной. Он мог думать лишь о том, как заживить ее рану. Ему удалось придать нотки раздражения своему голосу:
      - Опять начинается, не так ли? Стоит нам сойтись, и мы уже спорим.., когда не целуемся. Я даже не знаю, почему так стараюсь быть хорошим парнем с тобой, хотя всегда нарываюсь на неприятности.
      Ее припухлые губы дрогнули.
      - Это называется быть хорошим парнем - то, что ты вытворяешь?
      - Пожалуй, что да. И знаешь еще что? За тобой должок.
      - За мной что? - Эти янтарные глаза больше не казались беззащитными, они начали разбрызгивать искры. Он внутренне усмехнулся.
      - Ты мне должна, Фэб. Я выказал тебе малость уважения...
      - Уважения? Вот уж не знала, что это так называется. Сарказм в ее голосе не совсем окреп, поэтому он усилил нажим:
      - Это именно так. Но насколько я понимаю, никто здесь не ценит мое уважение по достоинству. А это означает, что ты обязана возместить мне убытки, и то, что я недополучил здесь, я планирую получить потом.
      - Как ты собираешься это сделать?
      - Я скажу тебе - как. Как-нибудь... В один прекрасный день. В любой понравившийся мне час. В любое время. В любом месте. Я собираюсь посмотреть на тебя и сказать тебе одно лишь словечко...
      - Одно словечко?
      - Да. Это будет пароль. "Сейчас". Просто одно словечко, "сейчас". И когда ты услышишь его, это будет означать, что ты должна бросить все дела и следовать за мной, куда бы мне ни заблагорассудилось. И когда мы доберемся до места, ты станешь моей собственностью. Абсолютной, как детский манеж для ребенка. Ты понимаешь, о чем я говорю?
      Он ждал взрыва, он был уверен, что она не отпустит его легко. Фэб никогда не лезла за словом в карман. Но она молчала.
      - Ты все поняла? - повторил он.
      - Думаю, да, - глубокомысленно сказала она. - Давай-ка я проверю, верно ли я все усвоила. Ты утверждаешь, что только потому, что ты не сумел взгромоздить себя на меня, скажем так, я задолжала тебе. Когда ты посмотришь на меня и скажешь "сейчас", я должна буду превратиться в твою рабыню, Я правильно поняла?
      - Угу. - Камень на его душе скрипнул и откатился в сторону. Он начал получать удовольствие.
      - И не важно, чем я буду в этот момент занята?
      - Не важно.
      - И не имеет значения, куда ты отведешь меня?
      - Хоть в кладовую, где хранятся метлы, если мне это взбредет в голову. Это полностью на мое усмотрение.
      Он играл с огнем и предвкушал момент, когда пламя вырвется из-под контроля.
      - И даже если я буду работать? - спросила она с удивительным спокойствием.
      - Пятьдесят на пятьдесят, что так оно и произойдет.
      - Или окажусь на собрании?
      - Ты оторвешь от стула свою хорошенькую попку и последуешь за мной.
      - И даже во время совещания с комиссионером?
      - Ты скажешь: "Прошу извинить, мистер комиссионер, но мне кажется, у меня вот-вот начнется понос, поэтому не обессудьте. Тренер Кэйлбоу, не могли бы вы проводить меня, на случай если я упаду в обморок и мне потребуется носильщик?"
      - Поняла. - Она выглядела озабоченной. - А что, если я буду давать в это время интервью.., ну, скажем, Фрэнку Гиффорду?
      - Фрэнк хороший парень. Я думаю, он не осудит тебя.
      Взрыв мог произойти в любую секунду. Он понимал это.
      Она наморщила лоб.
      - Я просто хочу расставить все точки над i. Ты говоришь "сейчас", и я обязана превратиться в твою... Как ты это сказал? В твой личный детский манеж?
      - Именно это я и сказал. - Он весь подобрался.
      - Значит, в детский манеж?
      - Угу. Она глубоко вздохнула и улыбнулась:
      - Это не так уж страшно.
      Словно пораженный громом, он следил, как она поворачивает задвижку. Когда дверца закрылась, он откинул голову и рассмеялся. Она сделала это. Она опять переиграла его.
      Глава 18
      Когда Молли вернулась домой из школы, в гостиной зазвонил телефон. Молли слышала, что Пэг возится в прачечной, поэтому, бросив сумку с книгами на пол, она подняла трубку.
      - Алло.
      - Приветствую, миз Молли. Это Дэн Кэйлбоу. Она улыбнулась:
      - Хэлло, тренер Кэйлбоу.
      - Видите ли, у меня появилась маленькая проблема, и я думаю, вы могли бы помочь мне ее разрешить.
      - Если смогу.
      - Именно поэтому вы мне и нравитесь, миз Молли. У вас отзывчивая душа в отличие от некоторых других женщин, которые только и делают, что ставят палки в колеса прекрасным, по сути, парням.
      Молли решила, что он говорит о Фэб.
      - Я подумываю, не заскочить ли мне к вам на часик или около того сегодня вечером с парочкой настоящих чикагских пицц. Но вы же знаете, какова Фэб.
      Она, возможно, откажется впустить меня в дом, и даже если она скажет "о'кей", вы же знаете, как ей нравится затевать ссоры. Поэтому я считаю, что дело пойдет куда лучше, если пригласите меня вы. В этом случае Фэб придется вести себя вежливо.
      - Ну, я не знаю. Фэб и я...
      - Она все еще поколачивает вас? Если она продолжает этим заниматься, я скажу ей пару слов.
      Молли закусила нижнюю губу и пробормотала:
      - Она больше не бьет меня.
      - Вы говорите правду?
      Последовала долгая пауза. Молли теребила уголок тетрадки с записями домашних заданий. Дэн терпеливо ждал.
      - Вам ведь известно, что я соврала вам, не так ли?
      - Соврали?
      - Она не... Фэб никогда не смогла бы ударить кого бы то ни было.
      Тренер хмыкнул:
      - Не рассчитывайте на это.
      - Простите?
      - Ничего. Продолжайте, пожалуйста, прошу вас. Молли была не готова к разговору о своих отношениях с Фэб. По правде сказать, Фэб пытается вести себя так, словно младшая сестра ей действительно нравится, но этого не может быть, потому что Молли постоянно дерзит ей. Ей и самой хочется быть помягче с сестрой, но как только она вспоминает, что отец любил только Фэб, все ее добрые чувства куда-то улетучиваются. Зато ей очень симпатичен тренер Кэйлбоу. Он забавный и милый. Он заставил ребят в школе обратить на нее внимание. Она и Джеф теперь постоянно перебрасываются парой слов, встречаясь у своих шкафчиков.
      - Мне хотелось бы, чтобы вы заехали к нам сегодня, мистер Кэйлбоу, сказала она. - Но я не хочу вам мешать.
      - Как может такая приятная юная леди кому-то мешать?
      - Ну, если вы так уверены.
      - Конечно, уверен. Когда Фэб приедет домой, скажите ей, что я собираюсь заскочить, когда смогу отсюда вырваться. Так будет нормально?
      - Это будет замечательно.
      - А если она заявит вдруг, что не пустит меня на порог вы объясните, что это вы пригласили меня и что ей придется потерпеть мое общество. Увидимся вечером, миз Молли.
      - До встречи.
      Дэн повесил трубку. Он усмехнулся, глядя на Фэб сверху вниз, усевшись на угол ее стола.
      - Я приеду к вам с пиццей сегодня вечером. Твоя сестра пригласила меня.
      Фэб с трудом подавила радость.
      - Неужели нельзя было сначала спросить у мен"?
      - Я хотел, но потом решил, что так будет вернее.
      - Может быть, я не хочу тебя видеть.
      - Конечно, хочешь. Всем известно, что женщины считают меня неотразимым.
      - Только в твоих мечтах.
      - С чего это ты сегодня такая занудная?
      - Тебе известно, во сколько приземлился самолет. Я спала пару часов.
      - Этому состоянию придают слишком много значения.
      - В твоем случае - возможно, но я не робот, запрограммированный на трехсменную вахту.
      Он засмеялся, а она стала рыться в своем ящике в поисках пузырька с таблетками аспирина. Она пыталась напустить на себя строгий и деловой вид, но это ей плохо удавалось. Вчерашняя ночь что-то изменила в их отношениях.
      Этот грубиян из Алабамы никогда не узнает, какой драгоценный подарок он ей преподнес. Она теперь совсем не боялась сексуальной близости, по крайней мере с ним. Более того, она страстно желала ее, но совсем не хотела, чтобы при этом ее сердце разрывалось на миллион кусков.
      Он слез со стола и пересел в ближайшее кресло.
      - У нас есть неоконченное дельце, с которым мы должны разобраться. Если ты помнишь, вчера мы оба немножко сбрендили перед тем, как закончить нашу беседу.
      Она все возилась с пластмассовой крышкой пузырька, пытаясь подцепить ее ногтями.
      - Черт. Никогда не, понимаю, в какую сторону, крутить эти штуковины. Ненавижу всяческие предохранительные устройства.
      - Не рассчитывай на мою помощь. Я могу взять триста фунтов на грудь и дожать их, но все эти склянки разлетаются у меня в руках в мелкую крошку.
      Как и ее бедное сердце, подумала Фэб и усмехнулась. Дэн прав. Им надо поговорить. Отставив пузырек в сторону, она положила руки на стол.
      - Хочешь начать первым?
      - Хорошо. - Он вытянул ноги. - Все очень просто, и не о чем долго говорить, Я - главный тренер, ты - владелец. Я буду признателен, если ты не будешь указывать мне, как я должен делать мою работу. А я, со своей стороны, беру на себя обязательство не совать нос в твои дела.
      Фэб внимательно посмотрела на него:
      - Напомню, если ты запамятовал, что ты постоянно суешь нос в мои дела с тех самых пор, как вломился ко мне В Манхэттене.
      Он принял обиженный вид.
      - Я полагал, что мы оба хотим спокойно договориться, а не ссориться. Хотя бы единственный раз в жизни, Фэб, сделай над собой маленькое усилие и возьми себя в руки.
      Фэб потянулась к аспирину и некоторое время вертела бутылочку в руках. Затем она проговорила медленно и нарочито мягко:
      - Продолжайте, тренер Кэйлбоу.
      Это официальное обращение не возымело действия.
      - Я не хочу, чтобы ты вмешивалась в ход тренировок и разлагала команду.
      - Каким же образом я ее разлагаю?
      - Что ж, по-моему, это понятно и без слов. Твое выпендривание в раздевалке перед игрой стоит первым пунктом в моем списке претензий. Если у тебя есть что-то, о чем ты хотела бы сообщить команде, свяжись со мной, и я объявлю ребятам твою волю. Я также буду признателен, если во время перелетов ты будешь оставаться на своем месте, а не болтаться по самолету туда-сюда.
      Единственным исключением, как я думаю, могут быть только возвращения домой после победы. Возможно, это неплохо бы соответствовало моменту, если бы ты быстро прошлась по рядам с поздравлениями. Но я не хотел бы, чтобы это выглядело преувеличенно помпезно. Пожми несколько рук, а затем оставь их в покое.
      Она надела очки в оправе под шкуру леопарда и внимательно взглянула на него:
      - Боюсь, ты находишься под ошибочным впечатлением что меня прихватил приступ женской истерии, когда я напомнила тебе.., достаточно ощутимо, насколько я помню.., что "Звезды" - моя команда, а не твоя.
      - Ты же не хочешь опять заводить эту шарманку, не так ли?
      - Дэн, я хорошо усваиваю уроки и знаю, что большое число людей с солидной репутацией полагают, что ты на пути к тому, чтобы стать одним из самых замечательных тренеров в НФЛ. Я знаю, что "Звездам" повезло, что ты у них есть.
      Несмотря на искренность ее тона, он беспокойно смотрел на нее.
      - Продолжай.
      - "Звезды" подошли к этому сезону, обласканные надеждами болельщиков и прессой, и после первых проигрышей между мечтой и действительностью образовался вакуум, куда ведрами хлынули помои. Возня вокруг моей персоны, должна признать, тоже добавила в эту бочку дерьма. Все - от тренеров до новобранцев - в команде завибрировали, и напряжение постоянно нарастало. Дело дошло до того, что все, в том числе и ты, забыли о главном, а именно о том, что игра есть игра. От игры надо получать удовольствие.
      - Я сейчас не играю. Я тренирую! И поверь мне, если бы под моим началом находилась парочка своевольных ребят вроде меня самого в молодости, я в два счета указал бы им на порог.
      Судя по тем легендам, которые о нем ходили, это, без сомнения, было бы справедливо. Она сняла очки.
      - Ты слишком жестоко блюдешь дисциплину, впрочем, я начинаю понимать, как это важно. Но я думаю, тебе все же необходимо взвешивать, когда надо подбавить огонька, а когда немного прикрутить фитилек.
      - Не заводи все сначала.
      - Хорошо. Скажи мне, почему "Звезды" были неспособны удержать мяч до вчерашнего вечера.
      - Это цикл неудач, вот и все. Такие вещи случаются;
      - Дэн, люди были страшно напряжены. Ты измотал их в течение нескольких недель, ты наказывал их за малейшую ошибку. Посмотри, как ты держишь себя. Ты набрасываешься на всех - начиная от секретарш до Тулли. Ты так сильно давишь, что это отражается на работе каждого.
      Она с таким же успехом могла бы поджечь бикфордов шнур, подведенный к ящику с динамитом. Результат не замедлил сказаться.
      Дэн замер как оглушенный, затем вскочил с кресла.
      - Будь я проклят, если еще раз стану слушать твои бредни. Ты, не нюхавшая в этой жизни ничего, кроме задницы своего пуделя, берешься меня поучать, как держать в узде это сборище потенциальных бандитов? За все свои двадцать лет работы я не слышал такой чуши. Я готов жрать собственное...
      Петарды брани взрывались над ее головой; его гнев был таким обжигающим, что краска на стенах чуть ли не шла пузырями. Она и сама уже начинала дымиться, но в то же время ее не покидало странное ощущение, что он проводит с ней некий эксперимент и что все эти громы и молнии являются чем-то вроде проверки "на вшивость", как он сам иногда выражался. Откинувшись в своем кресле, она принялась изучать царапинки на покрытых лаком ногтях.
      Он остановился, чтобы перевести дух.
      - Вы можете продолжать сливать нечистоты через фановую трубу, в которую превратился ваш рот, тренер, - мягко сказала она, - но вы не измените того обстоятельства, что я - все еще ваш босс. А теперь, не желаете ли принять душ, чтобы немного охладиться? На какое-то мгновение ей показалось, что он перегнется через стол и размажет ее по стене, но он только бросил на нее яростный взгляд и вышел из кабинета.
      Через полчаса Рон нашел Дэна на спортплощадке, где тот обстреливал баскетбольное кольцо, обводя воображаемого противника. Темные пятна пота проступали сквозь ткань его трикотажной рубашки; он тяжело дышал, но упрямо мотался с мячом по бетонным плитам и взвивался к кольцу.
      - Тулли сказал мне, что вы здесь, - произнес Рон. - Мне нужна информация о Зике Клэкстоне, Кольцо завибрировало, Дэн уложил еще один мяч.
      - Фэб недовольна моим методом тренировки! - Он выплюнул эти слова, а затем швырнул мяч в грудь Рона с такой яростной силой, что главный менеджер попятился от неожиданного толчка. - Принимай! - проревел Дэн.
      Рон посмотрел на мяч, как на гранату с вырванной из взрывателя чекой. Он знал эти самоубийственные тренировки Дэна, когда тот был чем-нибудь разозлен, и у него не было желания принимать участие в этой игре. С видом глубочайшего сожаления Рон показал на свой новый с иголочки костюм:
      - Сожалею, Дэн, но у меня назначена важная встреча, и я не располагаю...
      - Давай, черт тебя подери!
      Рон сдался.
      Дэн позволил ему сделать бросок, но Рон был так взвинчен, что мяч отскочил от щита.
      Дэн подхватил отскочивший мяч и повел его в центр площадки. Рон, нервничая, стоял под кольцом, пытаясь сообразить, как выпутаться из этой дурацкой ситуации.
      - Нападай на меня, ради всего святого!
      - Я неважный игрок, Дэн.
      - Нападай на меня!
      Рон сделал все, что мог, обороняя кольцо, но Дэн был на фут выше его и на сорок фунтов тяжелее. К тому же он был профи, а не врожденной неуклюжестью.
      - Подходи ближе! Двигай локтями! Нападай, ради Бога! Дерись, чтобы получить мяч.
      - Локти нельзя применять, Дэн, и я...
      Дэн забежал вперед и подставил ему ножку. Рои растянулся на бетоне, с тоской отмечая, что его "концертные" брюки, кажется, лопнули в районе колен. Он почувствовал боль в ладонях и неожиданно для себя разъярился.
      - Ты сделал это нарочно! Губы Дэна искривились.
      - И что же ты хочешь этим сказать, кисуля? Разозлившись, Рон вскочил на ноги и сбросил с себя пиджак.
      - Я собираюсь забить этот мяч в твою глотку, самодовольный ты сукин сын!
      - Не сможешь, если будешь играть по правилам, киска. - Дэн вытянул руку с мячом, нарочно насмехаясь над ним.
      Рон помчался к нему. Он ударил Дэна локтем в живот и сшиб мяч кулаком с огромной ладони. Мяч перелетел через центр. Рон бросился за ним, но Дэн опередил его и подхватил мяч. Но этот номер у него не прошел. Рон с ходу врезал ему по ребрам, а затем больно пнул под колено сзади, заставив его потерять равновесие. Прежде чем Дэн смог оправиться, мяч был у Рона, и он провел отличный бросок.
      - Теперь ты понял, в чем дело, малыш? - Дэн подхватил мяч.
      Рон рванулся вперед. На этот раз его яростный натиск не помешал Дэну сделать бросок. Рон овладел мячом, двинул Дэна под дых головой и повел мяч к центру, но там потерял его.
      Минут пять продолжалась эта борьба без правил с применением взлетавших вверх кулаков, острых локтей, коварных подножек и даже зубов. Дэн, однако, играл чисто.
      Когда все было закончено, Рон подсчитал потери. Он загубил свой костюм, поранил руку, но проиграл всего три мяча. И испытал величайший прилив гордости за всю свою жизнь.
      Промытое дождями осеннее солнце выглянуло из-за облака, когда соперники развалились на травке, чтобы восстановить дыхание. Рон, обхватив руками согнутое колено, втягивал в себя воздух и с глубоким удовлетворением озирал гусиное яйцо, вспухавшее над левой бровью Дэна.
      - Боюсь, у тебя будет приличный фонарь. - Он изо всех сил старался не показать своего ликования. Дэн рассмеялся и вытер взмокший лоб рукавом.
      - Как только ты прекратил играть как сопляк, ты стал сильным. Нам придется как-нибудь повторить это.
      Да! Рону хотелось выбросить свои руки в воздух, словно Роки на ступенях музея, но он сдержал себя с достоинством знающего себе цену бойца.
      Дэн сел в позу лотоса и, откинувшись назад, завел за спину ладони.
      - Скажи мне, Рон, ты считаешь, я слишком жму на ребят?
      Рон поддернул свою порванную брючину.
      - В плане нагрузок - нет.
      - Это не то, о чем я спрашиваю.
      - Если ты хочешь знать, одобряю я или нет то, что сделала Фэб в раздевалке, - не одобряю. Ей следовало бы вначале поговорить с тобой.
      - Она утверждает, что я не выношу критики.
      Он произнес это так обиженно, что Рон рассмеялся:
      - Ты просто не можешь выносить критических замечаний, и в этом все дело. Фэб права. Ты жмешь на людей, и это отражается на их состоянии.
      Рон, возможно, не был бы столь откровенен, если бы еще не находился на подъеме. К его изумлению, Дэн не взорвался; он просто закусил нижнюю губу, словно несправедливо обиженный мальчишка.
      - Мне кажется, ты мог бы поговорить со мной об этой проблеме сам, а не двигать впереди себя женщину, чтобы она сделала за тебя твою работу. К тому же она ничего не смыслит в футболе.
      - Это слово в слово то, что она сказала о себе утром.
      - Она и к тебе придирается, да?
      - Я не думаю, что она в восторге от любого из нас в данное время.
      Мужчины молча глядели на пустую баскетбольную площадку. Дэн изменил положение, и сухие листья зашуршали под ним.
      - Прошлой ночью была замечательная победа.
      - Да, пожалуй.
      - Ее речь в раздевалке войдет в анналы истории НФЛ.
      - Я ее никогда не забуду.
      - Она действительно ничего не смыслит в футболе.
      - В третьей четверти она восторгалась, когда мы получили офсайд.
      Дэн коротко рассмеялся, затем глубоко вздохнул:
      - Мне думается, в конечном итоге Фэб работает лучше, чем каждый из нас от нее ожидал.
      - Дэн! - Фэб была поражена. Он стоял на пороге ее дома с глубокой круглой коробкой для пиццы. Было почти десять часов вечера, и ее макияж давным-давно полинял. Она была одета в выцветшие леггинсы а-ля Пуччи и красный мешковатый свитер, едва прикрывавший бедра. - Я, не ждала тебя. Она обескураженно сбила очки для чтения на макушку и отошла в сторону, пропуская его.
      - Не могу представить себе почему. Я же сказал, что вечером буду у вас.
      - Но это было до нашей перебранки.
      - Перебранки? - Он казался абсолютно спокойным. - Это было не что иное, как деловое обсуждение, только и всего. Ты треплешь себе нервы по разным пустякам. - Он закрыл за собой дверь.
      Фэб не удалось ничего ответить ему из-за Пу, которая стремглав влетела в прихожую, тявкнула и задрожала от, восхищения, когда увидела, кто именно пришел к ней в гости. Фэб взяла у него из рук коробку с пиццей и с удовольствием наблюдала, как собака вертелась юлой вокруг Дэна, оскальзываясь на паркетном полу.
      Дэн обеспокоен но покосился на пуделя:
      - Она не собирается сделать пи-пи?
      - Нет, если ты поцелуешь ее и назовешь "сладким пирожком".
      Он хмыкнул и наклонился к Пу, чтобы по-мужеки потрепать ее хохолок. Пу немедленно грохнулась на спину, чтобы он мог оценить ее животик.
      - Нечего рекламировать себя, псина, пшла.
      Пудель добродушно воспринял его брань и проследовал за ними через гостиную на кухню.
      - Что с твоим глазом?
      - С каким? А, это? Игра в баскетбол. Твой маленький менеджер грязно играет. Она остановилась.
      - Это сделал Рон?
      - Этот мальчик заработал почетную ленту в милю шириной. Я бы посоветовал тебе держаться от него подальше, когда он выходит из себя.
      Она ни на секунду не поверила ему, но по блеску его глаз знала, что больше ничего из него не вытянет.
      Личико Молли засияло, когда она увидела их.
      - Дэн! Фэб сказала, что вы не придете.
      - Выходит, что Фэб не может знать всего, не так ли? Простите, что прибыл так поздно, но понедельники - это обычно дни тренеров.
      Фэб было известно, что по понедельникам Дэн и его помощники работали почти до полуночи, и она подозревала, что он вернется в комплекс "Звезд", как только уедет от них. Ей понравилось, что он сдержал обещание, данное Молли.
      Когда Фэб расставила тарелки и разложила салфетки, он сказал:
      - Я надеюсь, леди, что вы не так плотно пообедали, чтобы не иметь места в желудке для небольшой легкой закуски перед сном.
      - Я имею, - сказала Молли.
      - Я тоже.
      Фэб уже нарушила в этот день свой обычный пост, проглотив шоколадный эклер, и, раз ступив на греховный путь, решила и дальше катиться по наклонной плоскости.
      Дэн занял место во главе кухонного стола и, пока его дамы лакомились пиццей, расспрашивал Молли о школе. Без каких-либо понуканий она без умолку щебетала о своей новой подруге Лиззи, без всяких усилий выкладывая ему всю информацию, которую Фэб приходилось чуть ли не вытягивать из нее в течение нескольких дней.
      Молли приканчивала уже второй кусок пиццы.
      - И догадайтесь, что еще? Миссис Геновиз, наша соседка, наняла меня в качестве няни для своих мальчиков-близнецов на несколько часов после школы по вторникам и пятницам. Им по три с половиной года, и они очень умные, но она говорит, что иногда ей нужен отдых, потому что они доводят ее до изнеможения. Она платит мне три доллара в час.
      Фэб положила вилку на стол.
      - Ты ничего подобного мне не рассказывала. Выражение лица Молли стало упрямым.
      - Я посоветовалась с Пэг, и она сказала, что я могла бы взяться за это. Я надеюсь, ты не собираешься мне запретить.
      - Нет. Я думаю, это будет хорошим опытом для тебя. Я просто жалею, что ты не нашла нужным хотя бы известить меня об этом.
      Дэн слышал их перепалку, но никак не отреагировал на нее.
      Через полчаса он стал откланиваться, весело подмигнул Молли, и Фэб пошла проводить его до двери. Как она и предполагала, он возвращался в комплекс "Звезд", на полуночное заседание, посвященное окончательной разработке плана следующей игры.
      Он уже взялся за ручку двери, но заколебался и повернулся к ней:
      - Фэб, я не говорю, что ты была права во всем, о чем мы говорили сегодня, и мне определенно не нравится тот путь, каким ты идешь, но я собираюсь обдумать то, что ты сказала.
      - Вполне справедливо.
      - В обмен на это я хочу, чтобы ты открыто говорила мне обо всем, что у тебя возникнет в отношении моего метода тренировок.
      - Надо ли мне прихватывать с собой телохранителя или заряженного пистолета будет достаточно? Он вздохнул и опустил руку.
      - Ты действительно начинаешь доставать меня. Я не знаю, откуда у тебя сложилось представление, что со мной трудно. Я самый здравомыслящий человек в мире.
      - Рада слышать это, так как у меня есть еще кое-что, о чем мне хотелось бы подискутировать с тобой. Мне бы хотелось, чтобы ты подержал Джима Байдерота на скамье, чтобы его дублер мог получить немного игрового времени.
      Он взорвался:
      - Что? Из всех глупостей это самая ослиная. Выражение лица Фэб остановило его. Она подняла бровь и усмехнулась:
      - Просто проверка.
      Он смерил ее откровенно оценивающим взглядом, а затем проговорил вкрадчивым шепотом, от которого она затрепетала до кончиков ногтей:
      - Маленькие девочки, которые разгуливают возле опасной зоны, могут действительно попасть в беду.
      Он прикоснулся к ее губам быстрым поцелуем, открыл дверь и исчез в ночной тьме.
      Устроившись за рулем, он уже жалел и о поцелуе, и о своих последних словах. Ведь он так хорошо все обдумал. Никогда больше - вот его лозунг в отношении Фэб. Он наконец принял решение, как будет дальше поддерживать с ней контакт, и флирт не был пунктом этой программы.
      Он провел оставшуюся часть пути из Ньюарка, пытаясь разобраться в себе. Как можно дарить ласки Фэб, когда он ухаживает за Шэрон? Он так сильно хотел Фэб, что пробовал даже убедить себя в возможности короткой интрижки с ней, но еще до приземления самолета понял, что не сможет поступить подобным образом. Его будущее с Шэрон было слишком важно для него, чтобы разрушить столь тщательно возводимое здание в угоду своей плотской несдержанности.
      Они отобедали с Шэрон на прошлой неделе, и он еще больше упрочился в мысли, что она является той самой женщиной, на которой ему нужно жениться. Она слегка побаивалась его, но этого и следовало ожидать; она расслабится со временем, когда он привезет ее домой. Он быстро поцеловал ее на прощание у дверей ее дома, и это было все. Где-то подсознательно у него сложилось мнение, что он и Шэрон не смогли бы заниматься любовью до брачной ночи.
      Что же касается Фэб... Он так сильно желал ее, что чувствовал постоянную боль, но он справился с приступом вожделения, а время доделает остальное. Он знал, что всего безопаснее для него держаться с ней официально, но этот очевидный выход его не очень-то радовал. Она все больше нравилась ему, черт побери! Если бы она была мужчиной, он ввел бы ее в круг своих друзей. Зачем ему выбрасывать ее из своей личной жизни, спрашивал он себя, коль скоро она вернется в Манхэттен в конце года и он, возможно, никогда больше ее не увидит?