— Я не по этим гайкам, Уоррен, ты ведь и сам знаешь, но если меня кто-нибудь об этом попросит, я направлю его прямо к тебе.

Уоррену, очевидно, не понравился юмор Бобби Тома. Угрожающе зарычав, он сделал еще шаг.

Триш прижала к губам стиснутый кулачок. Костяшки ее пальцев побелели.

— Не заводи его, Би Ти.

— О-у, дорогая, Уоррена нельзя завести. Он слишком туп, чтобы понять, что его оскорбили.

— Я оторву тебе голову, милый мальчик.

— Уоррен, ты пьян! — закричала Триш. — Уходи сейчас же, прошу тебя.

— Заткнись, ты, траханая шлюха!

Бобби Том сказал со вздохом:

— Разве можно так унижать совсем постороннюю тебе леди?

Быстрым движением, так, что Грейси почти его не заметила, он отвел сжатую в кулак руку назад и ударил Уоррена в челюсть.

Взвыв от боли, бывший муж Триш растянулся на полу, и стоявшие у стойки бара мужчины тотчас обступили его, на время лишив Грейси возможности видеть Бобби. Пробившись сквозь толпу, она с трудом перевела дыхание. Уоррен уже стоял на ногах. Одной рукой он ощупывал челюсть.

Бобби Том держался по обыкновению прямо, слегка поглаживая ладонями бедра.

— Ты пьян, Уоррен, поэтому наше дальнейшее общение имеет не много смысла.

— Зато я трезв, Дэнтон! — Похожий на Уоррена неандерталец неуклюже надвигался на Бобби. — Помнишь прошлогодний матч с «Рейдерами»? Ты играл, как полное говно. У тебя что, были месячные?

Бобби Том Широко улыбнулся, словно ему только что преподнесли рождественский подарок:

— Это становится забавным.

К радости Грейси, друг Бобби Тома — Шэг вышел на середину круга и закатал рукава:

— Двое против одного, Би Ти, я не люблю неравенства.

Бобби Том лениво махнул ему рукой:

— Тебе не нужно встревать в это дело, Шэг. Этим парням хочется поразмяться, мне тоже.

Неандерталец попытался провести боковой удар, но на реакцию Бобби Тома, казалось, совсем не влияло его больное колено. Пригнувшись, он ушел от удара и сам сильно двинул своего противника под ребра. Тот согнулся и упал. В круг выскочил Уоррен и нанес удар Бобби в бок.

Бобби Том пошатнулся, затем выпрямился и вложил в удар столько силы, что бывший муж Триш, держась за живот, свалился на пол. И так и остался лежать.

Неандерталец пил не так много, поэтому продержался несколько дольше. Он даже умудрился пару раз задеть Бобби Тома, но не мог противостоять его ловкости. Наконец сообразив, что с него достаточно, и бормоча что-то нечленораздельное, он с окровавленным носом заковылял к выходу.

Бобби Том поморщился, он был разочарован. С печальным выражением лица он посмотрел на толпу, но никто больше не вызвался драться с ним. Он поднял с пола бумажную салфетку, приложил ее к кровоточащей ссадине в уголке рта, потом нагнулся и прошептал что-то Уоррену на ухо. Тот побледнел как бумага, и это позволило Грейси заключить, что у Триш скорее всего не будет дальнейших неприятностей со своим бывшим мужем. Подтащив Уоррена к стенке и усадив поудобнее, Бобби Том обхватил Триш за плечи и повел к стойке бара.

Грейси с облегчением вздохнула. По крайней мере ей не нужно теперь звонить Уиллоу, чтобы сообщить, что восходящая кинозвезда утрачена ею в пьяной драке.

Двумя часами позже они с Бобби Томом стояли у приемной конторки роскошного мотеля, расположенного в двадцати минутах езды от Мемфиса.

— Надеюсь, ты знаешь, что я не ложусь спать в такую рань, — проворчал он.

— Сейчас два часа ночи.

Грейси прожила большую часть своей жизни, укладываясь в десять, чтобы вскочить в пять. От усталости у нее слегка кружилась голова.

— Я же тебе говорю, что еще рано. — Он расписался в книге посетителей, взял у дежурного ключ и, перекинув свою сумку через плечо, направился к лифту. — Увидимся утром, Грейси.

Дежурный посмотрел на нее выжидательно:

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Покраснев до корней волос, она сказала, заикаясь:

— Я… я… пойду с ним.

Она поспешила за Бобби, чувствуя себя как спаниель, отцепившийся от поводка хозяина, и проскользнула в кабину лифта, когда его дверь уже закрывалась.

Бобби Том подозрительно взглянул на нее:

— Ты уже зарегистрировалась?

— Раз уж ты… заказал номер, я подумала, что прекрасно проведу ночь на кушетке в гостиной.

— Ты ошиблась.

— Обещаю тебе, что ты даже не заметишь меня.

— Закажите собственную комнату, миз Грейси, — сказал он мягко, но глаза его превратились в кусочки льда.

— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Как только я оставлю тебя одного, ты непременно сбежишь.

— Ты в этом уверена?

Дверь лифта открылась, и он ступил на ковровую дорожку коридора.

Грейси выскочила вслед за ним:

— Я тебя не потревожу.

Он смотрел на номера комнат.

— Грейси, прости меня, но ты становишься занозой в заднице.

— Я знаю, прости меня.

Легкая улыбка появилась на его лице и тут же исчезла, когда он остановился у двери в конце коридора и сунул магнитный ключ в прорезь замка. Замок моргнул зеленым светом, и Бобби нажал на ручку. Прежде чем шагнуть в проем, он нагнулся и неожиданно поцеловал ее, чуть прикоснувшись губами:

— Было приятно познакомиться с тобой.

Растерянная, она смотрела, как дверь закрывается прямо перед ее носом. Ее губы покалывало. Она прижала к ним пальцы в надежде навсегда сохранить этот нежданный-негаданный поцелуй.

Прошло несколько секунд. Радость куда-то испарилась, и плечи Грейси беспомощно опустились. Он определенно собирается уехать. Ночью или завтра утром — она не имела понятия когда, но знала, что он точно уедет без нее. И еще знала, что она не должна этого допустить.

Уставшая и морально разобранная, она поставила сумочку на ковер и села рядом с ней, прислонившись к двери его номера. Ей просто необходимо провести здесь эту ночь. Она обхватила согнутые в коленях ноги руками и положила на них подбородок. Ах, если бы он поцеловал ее по-настоящему!.. Грейси закрыла глаза.

И, не успев даже вскрикнуть, опрокинулась в пустоту, лишившись опоры, ибо дверь его номера бесшумно и резко распахнулась.

— Что ты здесь делаешь?

Бобби Том строго смотрел на нее сверху вниз, но, кажется, в его голубых глазах не было ни капельки удивления. Смущенно улыбаясь, она поднялась с пола:

— Я пытаюсь уснуть.

— Ты собираешься провести под моей дверью всю ночь?

— Если кто-нибудь увидит меня, он подумает, что я одна из твоих поклонниц.

— Он подумает, что ты чокнутая, и вызовет врача!

Она и сама знала, что ведет себя очень глупо.

— Если ты дашь мне честное слово, что не уедешь завтра без меня, я сниму себе номер.

— Грейси, пойми, я не знаю даже того, что буду делать через час, не говоря уже о завтрашнем дне.

— Тогда боюсь, что мне придется заночевать здесь.

Бобби Том потер подбородок большим пальцем — этот жест, как она совсем недавно для себя уяснила, означал, что ее подопечный уже принял какое-то решение, но делает вид, что все еще обдумывает его.

— Ну так вот, слушай. Еще рановато укладываться в постель! Ты сможешь немного поразвлечь меня перед сном?

Грейси согласно кивнула, абсолютно не представляя себе, как она это проделает.

Он поднял с пола ее сумочку и закрыл дверь. Грейси вошла в гостиную.

— Боже, какая прелесть!.. — вырвалось у нее. Он повернул голову, недоумевая, что, собственно, могло тут ее поразить.

— Да, пожалуй, здесь довольно уютно.

Довольно уютно! Да за один букет полевых изящных цветов можно было отдать полжизни. Он так чудно сочетался с низенькой деревянной мебелью, украшенной искусной резьбой.

— Как можно не замечать такой красоты?

— Я всю жизнь мотаюсь по гостиницам, так что все они для меня на один лад.

Она подбежала к широкому — во всю стену — окну. Там ворочалось нечто темное и бархатистое, покрытое мириадами дрожащих огней.

— Это же Миссисипи!..

— Угу…

Он снял свой стетсон и прошел в спальню.

Ее наполнило предвкушение чуда: она находилась одна в просторной, как зал, комнате, из которой открывался такой чарующий вид. Грейси даже закружилась от счастья, потом посидела на кожаном диване, заглянула во все шкафчики и пошарила в ящиках письменного стола. В тумбочке под телевизором она обнаружила плотный листок с программой фильмов для взрослых. Взгляд ее зацепился за странное название: «Дирижеры оваций».

В тех редких случаях, когда Грейси доводилось останавливаться в отелях, она испытывала сильное искушение украдкой посмотреть какой-нибудь такой фильм, но мысль о том, что этот вид гостиничных услуг непременно отразится в счете, который пойдет путешествовать по бухгалтерским книгам «Шэди Экрз», всегда останавливала ее.

— Хочешь что-нибудь посмотреть? Бобби Том стоял за ее спиной. Она уронила листок на пол.

— О нет. Сейчас слишком поздно. Нам надо рано вставать…

— Мне кажется, кое-кто только что изучал программу эротических фильмов!

— Эротических фильмов? Я?

— Да, ты. Именно этим ты и занималась. Держу пари, что ты еще ни разу не видела таких лент.

— Отчего же? Очень даже видела. Целую кучу.

— Назови хоть какой-нибудь.

— Ну, например, «Неприличное предложение». Вполне сомнительный фильм.

— «Неприличное предложение»? Это твое понятие об эротике? — Он улыбнулся и поднял листок. — Так. Что же мы тут имеем? Пожалуй, вот… «Отказавшие тормоза».

Чувство собственного достоинства воспарило над любопытством:

— Я не одобряю таких вещей.

— Я не спрашиваю тебя, одобряешь ты это или нет. Я спрашиваю: хочешь взглянуть?

Она колебалась чуть дольше, чем надо бы.

— Вовсе нет.

Он засмеялся и нажал на кнопку дистанционки.

— Устраивайтесь поуютней, миз Грейси. Я бы на вашем месте ни за что на свете не упустил бы такой шанс.

Экран телевизора дружелюбно моргал, пока Бобби Том отыскивал нужный канал. Грейси осторожно опустилась на диван и села прямо, как школьница, положив руки на колени.

— Ну хорошо, включайте ваше кино. Я люблю фильмы про автогонки.

Он так смеялся, что чуть не выронил дистанционку, и продолжал смеяться, когда на экране появились нагие извивающиеся фигуры.

Она почувствовала, что начинает краснеть.

— Ой-ей…

Бобби Том еще раз коротко хохотнул и сел рядом с ней.

— Спрашивай меня, если не уследишь за сюжетом. Я уверен, что уже смотрел эту чушь.

Через пару минут она поняла, что никакого сюжета нет и в помине. Просто четверо голых людей суетились вокруг спортивной автомашины.

Бобби Том ткнул пальцем в экран:

— Видишь брюнетку с сумкой для инструментов на поясе? Она — главный механик мастерской. Другая девушка — ее помощница.

— Понимаю.

— А этот парень с большими…

— Ну да, — быстро сказала Грейси, — тот, что справа.

— Да нет же, киска, не тот. Я говорю о другом — с большими руками.

— О-у… да… вижу.

— Во всяком случае, это его машина. Они с приятелем пригнали в мастерскую раздолбанную тачку, чтобы отрегулировать клапаны.

— Клапаны?

— Ну да, и еще хотят, чтобы у них не текли трубки.

— Я понимаю.

— Они просят девушек проверить шаровые подвески.

— У-гу…

— А также отрихтовать щупы для измерения уровня масла.

Грейси резко повернулась к нему. Грудь Бобби Тома сотрясалась от беззвучного смеха.

— Ты все это сочиняешь!

Он рассмеялся в голос и вытер глаза.

Вскинув подбородок, она надменно сказала:

— Я сама прекрасно разберусь во всем, если ты перестанешь трепаться.

— Слушаюсь, мэм.

Грейси повернулась к телевизору и судорожно вздохнула. Парень с крупными, как грабли, руками, ухватив большую масленку, поливал темной жидкостью голые груди механика. Капли масла скатывались с ее сосков, и соски Грейси вмиг отвердели.

Непристойное действие продолжалось. Пораженная, Грейси не могла оторвать глаз от экрана, ощущая болезненную неловкость оттого, что она не одна. У нее пересохло во рту, в висках стучали мелкие молоточки.

Актер с большими руками, высунув от усердия язык, стал копаться в сумке для инструментов, подвешенной к поясу крутобедрой брюнетки. Длинные пальцы, выскользнув из прорехи в ткани, стали ощупывать кучерявый лобок.

Грейси непроизвольно свела бедра. И почувствовала движение возле себя. Бобби Том слегка шевельнулся и положил ногу на ногу. Взглянув на него краем глаза, она, к своему отчаянию, поняла, что он совсем не глядит на экран, а наблюдает за ней. Он уже не смеялся.

— Мне нужно еще поработать. — Его голос звучал холодно и отстранение. — Выключишь ящик, когда захочешь.

Подхватив свою сумку, он резко встал и двинулся к спальне.

Грейси недоуменно уставилась ему вслед. Что это с ним? Он ведь сам настоял на просмотре этого глупого фильма. Она покачала головой. Затем ее взгляд снова метнулся к экрану.

Бобби Том стоял в темной комнате и тупо глядел в окно. Из гостиной до него долетали слабые попискивания Грейси, заглушенные всхлипами актеров.

О-у, Джизус!

В течение последнего полугода его плоть молчала, никак не реагируя на флюиды окружавших его красоток, — и вот нате вам, извольте радоваться… Эта худая как палка и плоская как доска девица, безобразно одетая и некрасиво подстриженная, вызвала в нем острый прилив желания.

Бобби Том положил руки на подоконник. Если бы ситуация не была столь нелепой, он бы, пожалуй, рассмеялся. Эта лента и близко не лежала с тяжелым порно, но через пару минут просмотра эта пигалица так возбудилась, что не заметила бы и бомбы, разорвавшейся рядам.

За то время, пока он наблюдал за ней, у него и в самом деле возникла мысль овладеть всем ее достоинством, которым она с готовностью бы пожертвовала, но он в два счета с собой справился. Все же он был и оставался Бобби Томом Дэнтоном. Его можно вышибить из седла, но нельзя унизить. Он еще не настолько опустился, чтобы утолять жажду из первой придорожной лужицы.

Отвернувшись от окна, он подошел к столу и подключил модем своего дорожного компьютера к телефонной сети. Но пальцы его словно отяжелели и отказывались набирать шифр доступа к электронной почте. У него не было никакого настроения заниматься делами.

Ему вспомнилось выражение лица Грейси, когда она смотрела на Миссисипи. Сам он давненько не испытывал подобного всплеска чувств! Весь день Грейси тыкала его носом в вещи, которые он давным-давно перестал замечать. Группа причудливых облаков, водитель грузовика, похожий на Скруджа Мак-Дака, мордочка ребенка, прижатая к заднему стеклу семейного автомобиля. Когда он потерял вкус к простым проявлениям жизни?

Он посмотрел на клавиатуру компьютера и вспомнил, как радовался этой электронной игрушке, с помощью которой перед ним открылась дорога в большой бизнес. Сначала он играл на фондовой бирже, затем скупил акции небольшой компании по производству спортивных товаров. Вслед за этим он вложил деньги в радиостанцию, рекламирующую, теннисные туфли. Он иногда ошибался и прогорал, но чаще выигрывал кучу денег. Теперь он не мог бы точно определить для себя, что же его так влекло к этой игре. Он думал, что съемки в кино помогут ему как-то встряхнуться; но как дошло до дела, понял, что совсем не испытывает энтузиазма и к этому занятию.

Бобби Том шумно вздохнул и протер пальцами глаза. Он обещал Шэгу помочь с открытием нового ресторана, потом одолжил немного деньжат Элли и сказал Эй Джею, что даст его племяннику интервью для школьной газеты. Человек, которому постоянно везет, не имеет права говорить «нет», но иногда груз обязательств становится непомерно тяжел.

Теперь он должен ехать в Теларозу, чтобы отдать дань этому небольшому городку, который взрастил его; а у него цепенеют ноги и поеживается душа. Он сам настоял на съемках фильма в этом местечке, но теперь понял, что совсем не готов к встрече со своими земляками. Он знал, что уже утратил то, что они все еще надеются в нем отыскать.

Его появление в городке, как всегда, вызовет ажиотаж, но отнюдь не каждый житель Теларозы кинется к нему с распростертыми объятиями. Несколько месяцев назад он вступил в неприятный конфликт с Уэем Сойером, который пытался перебазировать в другие края «Розатек» — электронную фирму, возле которой кормилось полгорода. Сойер не прощал обид, и Бобби Тома отнюдь не радовала встреча с ним. Он также никак не мог наладить контакты с Джимбо Тэкери, новым шефом полиции города и врагом Бобби Тома со школьной скамьи. Но хуже всего то, что ему предстоит встретиться с целым курятником милых леди, которые понятия не имеют о том, что его сексуальная энергия улетучилась вместе с его футбольной карьерой, и которых каким-то образом он должен укрепить в их неведении.

Он выдернул модем компьютера из сети. Что ему делать с остатком жизни? Он жил, окружаемый ореолом славы так долго, что не знал, как будет существовать без него. С детства он всегда был наилучшим: олл-скул, олл-америкен, олл-спэйс — и вдруг перестал таковым быть. Обычные люди не сталкиваются с такого рода проблемой до самого выхода на пенсию, то есть до шестидесяти лет. Но он вылетел из седла в тридцать три и не имел представления, как быть дальше. Он знал, как действовать на приеме мяча, но не имел понятия, как стать обычным человеческим существом.

За стенкой кто-то взволнованно охнул, и Бобби Том нахмурился, вспомнив, что он не один. Эта девчонка была очень забавна в своей непосредственности, вот почему он продержал ее весь день возле себя. Однако всем этим забавам пора положить конец. То, что его возбуждает такая мелкая рыбка, как Грейси, наводит на грустные мысли, что сексопатологи существуют не зря.

Убрав компьютер в дорожную сумку, он принял решение. У него в жизни хватает проблем, и ему не нужны лишние. Первое, что он сделает завтра, — это избавится от Грейси Сноу.