Глава 22

Грейси коротко вздохнула и храбро переступила через порог ресторанчика гольф-клуба. Вечерний коктейль был в разгаре. Когда прекрасно сложенные мужчины и ослепительные красавицы окружили ее, она на мгновение почувствовала себя так, будто опять окунулась в ночь первой своей встречи с Бобби Томом. Хотя здесь не имелось горячей купальни, набитой русалками, она узнала в лицо некоторых его друзей, и атмосфера, царившая в зале, была почти такой же праздничной, как и тогда.

Темно-синий костюм, мешковато сидевший на ней, усугублял это ощущение. Правда, теперь он казался ей не строгим и деловым, а весьма безвкусным. — Она также надела свои старые черные туфли, отмыла лицо от косметики и закрепила волосы парой простых заколок. В любом случае сегодня вечером она просто не в состоянии соответствовать тому образу, в каком привык находить ее Бобби Том, и не важно, насколько этот образ сделался привычным и ей самой. И уж конечно, ни под каким видом ей нельзя было надеть черное платье для коктейлей, в котором она планировала его ослепить. Последний удар пробил, и Грейси опять превратилась в ту заурядную дурнушку, каковой она и являлась до того, как он решил от скуки сыграть роль Пигмалиона в ее жизни.

Он никогда не узнает, как трудно ей было решиться выйти на люди сегодня вечером, и только привычка никогда не уклоняться от взятых на себя обязательств заставила ее прийти сюда. Он пока что ее не видел.

Он был всецело поглощен беседой с эффектной красавицей блондинкой, которая напомнила Грейси Мэри-лин Монро в ее лучшую пору. Она была чуть старше Бобби Тома; на ней празднично серебрилось изящное облегающее платье с разрезом до середины бедра, и космический ковбой смотрел в ее глаза с таким нескрываемым обожанием, что грудь Грейси похолодела. Именно на такой женщине он в один прекрасный день и женится, на покорительнице миров, осыпанной звездной пылью, которая толстыми слоями уже покрывает его.

Блондинка похлопала Бобби Тома по пиджаку и прижалась щекой к его лиловой рубашке, и тут Грейси наконец-то узнала в ней Фэб Сомервиль Кэйлбоу, очаровательную владелицу «Чикагских звезд». Бобби Том всегда целовал ее на боковой линии перед игрой, и газетные иллюстрации бесстрастно подтверждали тот факт, что они очень подходят друг другу-Бобби Том поднял голову и заметил Грейси. Смущение, мелькнувшее в его глазах, тут же сменилось досадой, а она мысленно закричала на весь зал, удивляясь, что никто не слышит ее крика: «Это я, Бобби Том! Такая, как есть! Обыкновенная дурнушка, которая по своей глупости поверила, что может что-то еще дать человеку, у которого все уже есть!»

Фэб Кэйлбоу вздернула подбородок и посмотрела в ее сторону, и этого Грейси стерпеть не могла. Расправив плечи, она двинулась к царственной парочке: гадкий утенок, приближающийся к двум раззолоченным лебедям.

Красавец лебедь нахмурился, его гладкие перья взъерошились.

— Ты опоздала, Грейси! Где тебя носило и какого черта ты так одета?

Грейси проигнорировала эти слева просто потому, что ей захотелось вцепиться его соседке в глаза. Подавляя прилив ревности и попирая все правила приличия, она протянула руку Фэб:

— Как поживаете, леди Фэб? Я Грейси Сноу.

Она ожидала холодной высокомерной отповеди и поразилась, обнаружив в распахнутых ей навстречу глазах выражение искреннего дружелюбия, смешанного с живым любопытством.

— Фэб Кэйлбоу, — представилась красавица, крепко пожимая протянутую руку. — Рада познакомиться с тобой, Грейси. Я только на прошлой неделе услышала о вашей помолвке.

— Я уверена, она еще будет'сюрпризом для многих, — пробормотала Грейси подавленно, не понимая, как ей держаться с секс-бомбой, от которой веет таким же теплом и уютом, как от самой матушки Земли.

— Я теперь вижу, что ты в самом деле очень и очень привлекательна.

Грейси быстро взглянула на свою блистательную собеседницу, уверенная, что та посмеивается над ней, но Фэб Кэйлбоу казалась абсолютно серьезной.

— Мои близняшки будут разочарованы. Эти дурочки убедили себя в том, что Бобби Том подождет, пока они вырастут, а потом женится на них обеих. У нас с Дэном четверо детей, — объяснила она, — включая трехмесячного сына. Я все еще кормлю его, поэтому пришлось взять малыша с собой. Он сейчас отсыпается в доме Сузи под присмотром нянюшки.

Бобби Том страдальчески сморщился.

— Клянусь, Фэб, если вы заведете речь о грудном вскармливании, я тут же сяду в автомобиль и уеду на край света.

Фэб хмыкнула и похлопала его по руке:

— Добро пожаловать в мир семейной жизни. Ты скоро привыкнешь к этому.

Грейси мысленно представила себе детей Бобби Тома, маленьких сорванцов, таких же неотразимых, как их знаменитый отец. Она не думала, что переполнявшая ее боль усилится, но мысль о Бобби Томе, окруженном детьми, принесла ей новую волну страданий. Толпа начинала двигаться к банкетному залу, когда огромный загорелый мужчина, чуть старше сорока лет, подошел к Фэб сзади и сжал ее плечи. Мягким рокочущим голосом, по-южному растягивая слова, он произнес:

— Если ты хочешь влить новые силы в свою команду, милая леди, сейчас самое время этим заняться. В этой толпе есть пара виртуозов мяча, которым не слишком везет с хозяевами.

Фэб мгновенно насторожилась. Одновременно она повернула голову и одарила мужчину, стоящего за ее спиной, таким нежным взглядом, что Грейси захотелось плакать. Бобби Том иногда смотрел на нее так, но вряд ли он подразумевал то же, что Фэб.

— Грейси, это мой муж, Дэн Кэйлбоу. Он был тренером Бобби Тема. Дэн, это Грейси Сноу.

Кэйлбоу улыбнулся:

— Приятно познакомиться, мисс Сноу. — Высоченный красавец повернулся к жене: — Уверен, что ты не прогадаешь! — Затем он кивнул Бобби Тому: — Кое-кто сказал, что здесь где-то бродит твоя невеста, мистер Кинозвезда. Не могу поверить, что ты наконец надумал жениться. Когда я познакомлюсь с ней?

Фэб повела рукой:

— Протри глаза, Дэн. Невеста стоит рядом с тобой.

Кэйлбоу на удивление быстро овладел собой:

— Ну вот вам и здравствуйте! Как это вас угораздило, милая леди? Примите мои соболезнования!

Его попытки исправить шуточками свою оплошность мало чему помогли. Грейси обычно хорошо вела легкие беседы, выпутываясь из самых неловких ситуаций, но сейчас ее язык словно прилип к небу, и она стояла рядом с великолепной троицей скучная, бесцветная и безмолвная. Бобби Том наконец обрел дар речи:

— Не отпустите ли вы нас на минутку? Нам с Грейси нужно шепнуть друг другу парочку слов.

Фэб махнула рукой:

— Идите воркуйте, голубки. Я хочу произвести рекрутский набор, пока кто-нибудь не сделал это вместо меня.

Бобби Том схватил Грейси за руку и потащил ее в сторону от банкетного зала. Она внутренне поджалась, готовясь к мучительной нотации. Но не успели они сделать и трех шагов, как дорогу им заступил крупный темноволосый мужчина с мясистым кривым носом:

— У тебя, говорят, имеются от меня секреты, Би Ти? Я слышал, ты женишься? Где та счастливая леди? Бобби Том заскрежетал зубами:

— Вот она — эта счастливая леди.

Кривоносый мужчина далеко не так искусно умел скрывать свои чувства, как Дэн Кэйлбоу, и был явно шокирован.

Грейси почувствовала, как Бобби Том стиснул ее плечо. Если бы она не знала его лучше, ей могло бы показаться, что он хочет ее приласкать.

— Грейси, это Джим Байдерот. Он лидирует в «Звездах» много лет, и мы с ним вместе делали хороший футбол. Растерянность Байдерота была очевидна:

— Приятно познакомиться с тобой, Грейси. Мэр Теларозы, Лютер Бейнз, освободил Грейси от необходимости делать хорошую мину при плохой игре.

— Идемте-идемте в зал, мои дорогие. Пастор Фрэнк собирается прочитать молитву. Нам всем нужно быть там.

Грейси видела, что Бобби Том очень расстроился, когда Лютер повлек их к праздничному столу.

— Мы поговорим позже, — предупредил он вполголоса. — Не думай, что этого не произойдет.

Для Грейси обед тянулся неимоверно долго, хотя собравшиеся, казалось, очень неплохо проводили время. После первых тостов стало шумно, и, покончив с дегустацией основных блюд, гости стали пересаживаться друг к другу. Грейси понимала, что ее персона идет первым номером в списке обсуждаемых приватно тем. Она была уверена, что ни один из друзей Бобби Тома не может понять, как это его угораздило связаться с такой серой мышкой, каких по всей Америке пруд пруди.

Бобби Том хорохорился и расточал улыбки, но чувствовалось, что ему как-то не по себе. Он никогда не поверит, что Грейси поступила так не из злобного умысла, что она совсем не хотела навредить ему. Господи, вразуми его! Он ведь и сам не может быть не таким, каков он есть, и должен понять, что она тоже не умеет жить не в ладу с собой. Сегодня она никак не могла нарядиться в его тряпки и наложить на лицо приятный ему макияж.

Жители же Теларозы были просто потрясены. Они поглядывали на нее с таким озадаченным видом, словно она появилась в приличном обществе пьяной. Женщины вообще не могли ничего понять. Сузи обеспокоилась ее состоянием здоровья, Тули Чендлер, сопроводив ее в туалетную комнату, спросила язвительно, как у нее с головой, а Терри Джо не долго думая обругала за то, что она по бабской своей блажи компрометирует такого славного человека.

Грейси вскипела:

— Мы с Бобби Томом уже не помолвлены!

У Терри Джо отвисла нижняя челюсть.

— Но, Грейси, это неправда. Всем видно, как сильно вы любите друг друга.

Этого вынести она уже не могла и, повернувшись, выбежала из здания.

Примерно через час на лестнице раздался топот ботинок, а потом тяжелые кулаки забарабанили в дверь. В белой неряшливой блузке и мятой юбке Грейси сидела в маленькой темной спальне, стараясь примириться с будущим. Она встала со стула, включила свет и легко провела рукой по волосам, которые теперь были свободны от заколок, потом прошла через крошечную гостиную и открыла дверь.

И опять у нее пресеклось дыхание, когда она увидела его, своего космического красавца, капитана земного шара, ликвидатора окружающей пустоты. Бриллиантовые запонки на манжетах его бледно-лиловой рубашки сверкали, как далекие планеты, и он никогда еще не казался ей таким удаленным от ее собственной приземленности.

Она ожидала чего угодно, но только не сочувствия.

— Что случилось с тобой, Грейси, милая? Ты не больна?

Какая-то низкая, малодушная часть ее существа хотела ответить «да», но она была сделана из более прочного материала и отрицательно покачала головой.

Он с шумом захлопнул дверь и повернулся к ней лицом:

— Тогда не могла бы ты мне объяснить, что с тобой сталось сегодня вечером? Ты появилась похожая на ведьму и вела себя так, словно проглотила язык. Потом ты подлила масла в огонь, сказав Терри Джо, что мы больше не помолвлены! Теперь вся Телароза об этом знает.

Она не хотела ругаться с ним. Она хотела поскорее уехать из этого города и найти себе тихое местечко. Окончен бал, погасли свечи, служанка выметает сор…

Он пристально вглядывался в ее лицо, и на его солнечное обаяние наползли грозовые тучи.

— Я не собираюсь играть с тобой в угадайку, Грейси. Я только что ушел от множества людей, которые оказали мне честь своим приездом сюда, и хочу знать, почему именно в такой день ты решила поставить меня в дурацкое положение!

— Я выяснила сегодня, что это ты платил мне зарплату.

В его глазах появился оттенок настороженности.

— И что же?

Кажется, он вовсе не считает этот вопрос существенным.

— Ты лгал мне!

— Я никогда и ничего не говорил тебе о том, кто твой работодатель.

— Не виляй, Бобби Том! Ты знал, что я не хочу брать у тебя ни цента, и решил объехать меня на кривой.

— Ты работала на меня. Ты зарабатывала свои деньги. — Никакой работы не было, Бобби Том! Я сама должна была высасывать ее из пальца.

— Это чушь. Ты горы своротила, чтобы этот турнир по гольфу мог состояться.

— Это только в последние пару недель. А как насчет остального времени? Я получала плату за ничегонеделание.

Он бросил свой стетсон на ближайший стул.

— Это неправда, но я не понимаю, почему ты придаешь этому такое большое значение? Они собирались уволить тебя, и, что бы ты тут ни плела, мне нужно было, чтобы кто-то на меня работал. Все очень просто.

— Если это так просто, почему ты прямо не предложил мне работать на тебя?

Он пожал плечами и направился в маленькую кухоньку, расположенную в конце гостиной.

— Выпьешь «Алка-Зельтцер»?

— Потому что ты знав, что я скажу тебе «нет»!

— Это нелепый разговор, Грейси. Уиллоу собиралась уволить тебя по моей вине.

Он полез в буфет над раковиной.

— То есть ты нанял меня из жалости, потому что думал, что я слишком несамостоятельна, чтобы самой о себе позаботиться.

— Это совсем не так. Прекрати передергивать мои слова! — Он перестал рыться в буфете. — Я изо всех сил стараюсь напрячь свой разум, но не вижу тут никакой проблемы.

— Ты знал, насколько все это важно для меня, и даже ничуть не обеспокоился.

Он пропустил ее слова мимо ушей и опять вышел в гостиную, снимая на ходу пиджак, потом сказал:

— Может быть, даже и хорошо, что все это вылезло наружу. Я думал об этом, и, возможно, для каждого из нас сейчас самое время заключить более длительное соглашение. — Он бросил пиджак на стул. — Мы уезжаем в Лос-Анджелес через пару недель, и я решил нанять тебя в качестве своего ассистента на каждый день каждого месяца — с тройной нагрузкой в сравнении с тем, что ты делаешь сейчас. И там ты отработаешь с лихвой даже и эту свою зарплату. У тебя не будет времени заниматься своими побочными делами, потому что я весь свой бизнес повешу тебе на шею и буду проводить по десять часов в день на студии звукозаписи.

— Я не пойду на это.

— Кроме того, я хочу, чтобы ты поехала туда на пару дней раньше и подыскала нам жилье. — Он сел на кушетку и закинул ноги на кофейный столик. — Я думаю, смежные квартирки нам подойдут, поищи только что-нибудь с хорошим видом. И купи себе машину: нам явно понадобится еще одна.

— Не рассчитывай на меня, Бобби Том.

— И еще. Тебе придется обновить гардероб, так что я дам чек покрупнее. Не ищи больше дешевых распродаж, Грейси. Вышибай пинком двери в Родео-Драйв, и тебе подберут все самое лучшее.

— Я вовсе не собираюсь ехать с тобой в Эль-Эй.

Он выпростал полы рубашки из брюк и начал отстегивать запонки.

— Тебе следует усвоить вот что, Бобби Том. Я не совсем готова взять на себя новые обязательства, так как считаю, что все это просто безумие, но, когда ты проспишься, обещаю тебе внимательно рассмотреть твои предложения.

Он спустил ноги на пол и поднялся с кушетки, лиловая рубашка скатилась с его бронзовых плеч.

— Мне нужно встать завтра в пять утра, так что, если ты не хочешь поставить меня в дурацкое положение во время гольфа, нам лучше прямо сейчас отправиться в спальню. — Постепенно притягивая ее к себе, он занялся пуговицами на ее блузке.

— Ты совсем не слушаешь меня! — Она пыталась отступить, но он знал свое дело.

— Это потому, что ты много болтаешь. — Он расстегнул «молнию» на боку юбки и потащил ее в спальню.

— Я не собираюсь ехать в Эль-Эй.

— Собираешься, собираешься. — Он пыхтел, как ребенок, стаскивая с нее туфли, потом швырнул в сторону юбку и стянул колготки. Она стояла перед ним в трусиках, бюстгальтере и расстегнутой блузке.

— Пожалуйста, Бобби Том. Послушай меня. Он оглядел ее:

— Нет уж, пожалуйста, ты послушай. Ты говорила, что именно это тебя очень интересует, не правда ли? — Он расстегнул «молнию» на своих идеально пошитых брюках.

— Да, но…

Он схватил ее за руку:

— Помолчи, Грейси. Сопротивление бесполезно. — Не снимая приспущенных брюк, он повалил ее на кровать и упал сверху.

Она затрепетала, когда твердое колено раздвинуло ей бедра.

— Подожди!

— Нет причин ждать. — Его руки залезли в ее трусики, он всей тяжестью своего тела навалился на нее, пока стаскивал их. Она чувствовала, как ходят его мускулы, когда он скидывал с себя брюки.

— Мне это не нравится! — закричала она.

— Дай мне минутку, и тебе все понравится.

Он пустил в ход секс, чтобы избежать разговора с ней, и она возненавидела его за это.

— Я сказала, что мне это не нравится! Слезь с меня.

— Хорошо. — Улыбнувшись, Бобби Том перекатился на спину, и она оказалась сверху, но при этом он так крепко стискивал ее ягодицы и так сильно прижимал их к своим чреслам, что она не чувствовала себя свободнее.

— Нет!

— Решайся! — Он еще раз перевернул Грейси и вновь навалился на нее.

— Прекрати!

— Ты совсем не хочешь, чтобы я прекратил, и сама знаешь об этом. — Его широкая грудь вдавила Грейси в матрац, он ухватил ее за коленки и развел их в стороны. Ощутив, что сильные горячие руки начинают бесцеремонно пальпировать ее, она сжала кулак и ударила его по затылку так сильно, как только смогла.

— О-у! — Бобби Том вскрикнул от боли и скатился с нее, потирая больное место. — Зачем ты это сделала? — возмущенно закричал он.

— Ты дурак! — Она накинулась на него, задыхаясь от ярости. Он лежал пластом, а она молотила кулачками по всему, до чего могла дотянуться. Он вскидывал руки, чтобы защититься от града сыплющихся на него ударов, порой вскрикивая от боли, но не делал попыток обуздать ее.

— Прекрати! Мне больно, проклятие! О-ох! Что это с тобой?!

— Плевала я на тебя! — Ребра ее ладоней заныли.

Она в последний раз стукнула его и откинулась на пятки. Грудь Грейси тяжело вздымалась, когда она застегивала блузку. Его агрессия не была продиктована желанием, он хотел силой сломить ее волю, и это соображение вызвало в ней прилив отвращения, смешанного с брезгливостью.

Он убрал ладони с паха и осторожно посмотрел на нее.

Она встала с кровати и, спотыкаясь, нащупала халат, висящий за дверью. Ее руки так сильно болели, что ей было трудно снять его с вешалки.

— Может быть, нам лучше поговорить, Грейси?

— Уходи.

Она услышала скрип матраца и шлепанье босых ног. Не сказав ни слова, он покорно вышел из комнаты. Убаюкивая ноющие руки, она опустилась на кровать, с трудом сдерживая рыдания. Это было похоже на окончательный разрыв, но она никогда не представляла, что их отношения кончатся такой безобразной сценой. Она напряглась, услышав, что он вернулся в комнату.

— Я же сказала тебе — уходи.

Он вложил что-то холодное ей в руки — кубики льда, завернутые в посудное полотенце. Его голос был тихим и слегка сдавленным, как если бы он проталкивал язык через что-то вязкое:

— Это не даст им распухнуть.

Влажный сверток приятно холодил ладони, но она не могла даже заставить себя поблагодарить его. Ее чувство к нему всегда было связано с чем-нибудь добрым и светлым, но сейчас оно угнетало Грейси.

— Пожалуйста, иди.

Он, понурившись, прошептал:

— Я никогда в своей жизни не делал ничего подобного, Грейси. Я виноват. Не знаю, что на меня нашло. — Матрац, скрипнув, прогнулся под тяжестью его тела. — Когда ты сказала, что не поедешь со мной, я почувствовал, что должен переломить в тебе это. Зачем ты ведешь себя так, Грейси? Нам действительно хорошо вместе. Мы друзья. И нет смысла расставаться из-за какой-то дурацкой размолвки.

Грейси в конце концов позволила себе взглянуть на него и была поражена его несчастным видом.

— Это гораздо больше, чем простая размолвка, — прошептала она. — Я больше не могу быть с тобой.

— Конечно, сможешь. Нам будет совсем неплохо в Эль-Эй. А как только съемки картины закончатся, мы отправимся вместе с матушкой в какой-нибудь развеселый круиз.

Она внезапно поняла, что должна быть с ним до конца честной. Иначе все, что произойдет сейчас или потом, утратит всяческий смысл. Усилием воли заставив себя взглянуть ему прямо в глаза, она произнесла самые трудные слова в своей жизни:

— Я люблю тебя, Бобби Том. Я полюбила тебя, как только увидела, с первого взгляда.

Он, кажется, ничуть не удивился ее признанию, и это молчаливое приятие ее слов было хуже всего, что могло бы произойти. Она поняла, что он все это время знал о ее чувстве и, вопреки всем ее фантазиям, совсем не отвечал ей взаимностью.

Он провел большим пальцем по ее щеке:

— Все хорошо, милая. У меня есть опыт в обращении с этим, и мы сможем быстро во всем разобраться.

Она сухо спросила:

— Опыт в обращении с чем?

— С этим.

— С женщинами, признающимися тебе в любви?

— Черт побери, Грейси, любовь только один из аспектов жизни. Она совсем не помешает нам оставаться друзьями. Мы ведь друзья, не так ли? Ты, может быть, самый лучший друг из всех, что у меня были. — Он забивал в нее раскаленные гвозди и даже не понимал этого. — Видишь ли, Грейси, сейчас не нужно ничего портить. Опыт показывает, что вежливое, ровное общение всегда приносит свои плоды. Нет никакой надобности в разного рода драматических сценах и взвинченном поведении. Люди всегда могут оставаться друзьями.

Кубики тающего льда посыпались из ее рук.

— Значит, все не удостоившиеся твоей любви женщины до сих пор ходят в твоих друзьях?

— Почти все. И я хочу, чтобы у нас с тобой было так же. Нам просто нужно перестать говорить об этом. Мы будем жить так же, как жили, и все решится само собой. Ты увидишь.

Всепоглощающее чувство, переполнявшее измученное сердце Грейси, для него значило не больше, чем маленькая загвоздка в приятном общении, и это служило неоспоримым доказательством того, как мало места она занимает в его жизни. Грейси была оскорблена и унижена.

— Ты до сих пор полагаешь, что я приму твое предложение?

— Было бы безумием с твоей стороны отказаться.

— Ты совсем-совсем ничего не понимаешь, правда? — Ее глаза наполнились слезами.

— Но, Грейси…

— Я отказываюсь от этой работы, — сказала она мягко. — В понедельник я уезжаю, чтобы вернуться в Нью-Гранди.

— Тебе не нравится предложенная зарплата? Отлично, давай удвоим ее.

— Судя по тому, что ты несешь, ты не понимаешь самого главного.

Слезы брызнули из ее глаз и потекли по щекам. Она сняла через голову золотую цепочку и вложила в его ладонь тускло блеснувший перстень.

— Я люблю тебя, Бобби Том, и буду любить всегда. Но, поступив к тебе на работу, я перестану принадлежать себе, и потому я прощаюсь с тобой, как мне это ни горько. Я никогда не возьму денег за то, что отдаю даром.

Бобби Том шагал через двор медленной спокойной походкой и даже пытался насвистывать, но во рту у него было слишком сухо и свист не получался. 'Взбежав на крылечко черного хода, он приостановился полюбоваться луной, на случай, если Грейси наблюдает за ним из окна. Массивный перстень тяжело ворочался в его кармане и натирал бедро. Ему хотелось вытащить эту проклятую штуковину и зашвырнуть как можно дальше в кусты.

Войдя в дом, он захлопнул дверь и прислонился к ней, прикрыв глаза. Он проиграл и даже не понял как. Проклятие! Он всегда давал своим пассиям от ворот поворот сам, единовластно решая, в какой момент прекратить отношения. Но она поступила по-своему.

Ее ненависть и взбалмошность граничат с идиотизмом. Как может человек, будучи в здравом уме, отказываться от красивой и полноценной жизни лишь затем, чтобы забиться в захолустье и вытаскивать из-под немытых задниц утки с дерьмом?

Он оттолкнулся лопатками от двери и двинулся через кухню в гостиную. Хватит комплексовать! Он не собирается своими же руками загонять себя в угол. Вся вина за этот разговор лежит целиком и полностью на ее совести. Она утверждает, что любит его! Но задумывалась ли она когда-нибудь, что у него тоже имеются чувства? Что он тоже живой человек и испытывает к ней определенную симпатию, которая, возможно, даже шире и больше, чем обычная дружеская приязнь?

Нет! Ей в голову не пришло побеспокоиться об этом!

Что-то с грохотом покатилось в угол гостиной. Проклятие! Он так погрузился в свои размышления, что не заметил, как натолкнулся на стул. Пора брать себя в руки. Грейси не удастся вышибить его из колеи.

Она, кажется, сказала, что не покинет Теларозу раньше понедельника, и, значит, завтра непременно должна будет появиться на костюмированной вечеринке для избранных, ибо отвечает за проведение там благотворительной лотереи. К таким вещам она относится с большим пиететом. Что ж, отлично, ему лишь остается подготовить ей хороший сюрприз.

Прямо сейчас, перед сном, он позвонит Бруно и попросит его подогнать в Теларозу пару-другую испытанных кадров, чтобы задать на танцульках жару. Бруно поймет, что ему нужно, и устроит все в лучшем виде. Увидев его в окружении королев красоты, она, может быть, наконец-то сообразит, кого потеряла. Она еще будет грызть ногти, стоя у стенки и стараясь привлечь его внимание, в надежде вернуть их отношения в прежнее русло. Конечно же, он не допустит ее унижения и вовремя протянет ей руку. Бобби Том не предает друзей, а Грейси, при всей ее сумасбродности, все-таки добрый и надежный товарищ.

Он мрачно посмотрел на пустую постель. Завтра вечером Грейси получит хороший урок. И усвоит его накрепко. Она поймет, что такими мужчинами, как Бобби Том Дэнтон, не стоит швыряться.

Глава 23

Из-за ночных разборок с Грейси у Бобби Тома все утро не шел удар. Он сыграл самую отвратительную партию в гольф в своей жизни, и бесконечные подначки друзей отнюдь не улучшили ему настроения.

Весь день он чувствовал себя совершенно разбитым и сейчас с трудом поддерживал беседу с десантницами из ночных клубов Чикаго, которых прислал к нему расторопный Бруно. Их веселое щебетание почему-то казалось ему неимоверно скучным. Амбер устала от участия в бесконечных танцульках и подумывала заняться микробиологией, Чармейн недавно обнаружила, что она Лев, рожденный под знаком Международного Блина, а Пейтон всячески демонстрировала свои познания в футболе, вероятно, прослышав о расторгнутой помолвке. Бобби Том совсем уже собрался повесить их на широкую шею Троя Айкмена, но вовремя вспомнил, что они еще будут нужны ему, чтобы привести в чувство Грейси.

Надо отдать должное Бруно, красотки были невероятно эффектны. Экстравагантность их причесок усугублялась неимоверными нарядами, облегающими их умопомрачительные фигурки, ибо они разоделись на западный лад, каждая по собственному разумению. Амбер красовалась в облегающих джинсах и цветном топе с шерифской звездой, одиноко мерцающей на необъятной груди, Пейтон щеголяла в костюме салонной барышни с очаровательным вырезом у пупка, а Чармейн зазывно потряхивала юбкой пастушки, целиком состоящей из цветной бахромы. Мельком глянув на Грейси, он увидел на ней знакомое желтое платье и поразился, насколько лучше она выглядит по сравнению с его эскортом, и это наблюдение отнюдь не прибавило ему оптимизма.

Приватная костюмированная вечеринка была организована на небольшом ранчо в нескольких милях от городка, хотя вряд ли можно считать приватным мероприятие, на которое, помимо участников гольф-турнира и коллектива студии «Уиндмилл», съехалась половина Теларозы. И все же вечеринка имела право именоваться закрытой, потому что по настоянию Бобби Тома на ранчо решено было не допускать толпу диких туристов, чтобы они не замучили присутствующих знаменитостей вымогательством сувениров и автографов. Гостей же обязали явиться на бал в нарядах, хотя бы отдаленно напоминающих о временах освоения Дикого Запада.

На вчерашнем банкете было произнесено немало официальных речей и тостов, поэтому сегодняшний вечер решили провести без излишней помпезности, отдав дань только церемонии награждения победителей гольф-турнира, и, конечно же, Бобби Тома утвердили в должности ее распорядителя, от которой ему не удалось отвертеться. Переполненный горячительными напитками бар и просторный танцевальный зал гарантировали собравшимся приятное времяпрепровождение чуть ли не до утра.

Оставшиеся за бортом такого великолепного празднества туристы тоже не были забыты, и в пригородном парке Теларозы для них всю ночь должны были выступать кантри-ансамбли, бурлило родео и призывно сияли огнями передвижные торговые точки, в которых можно было найти все, от стаканчика крепкого виски до знаменитых техасских стетсонов.

Поскольку дождя не ожидалось, около коровника соорудили еще одну танцплощадку, и награждение чемпионов предполагалось совершить именно там. Там же, под увешанными гирляндами деревьями, располагался небольшой киоск, в котором Грейси продавала лотерейные билеты для розыгрыша роскошного стеганого одеяла, пошитого искусниками с «Зеленых холмов». Ее мрачноватый вид наполнил сердце Бобби Тома такими болезненными эмоциями, что он поспешил отвернуться.

— Привет, Би Ти, у тебя, кажется, намечаются небольшие волнения на задних линиях? — Бадди широко ухмыльнулся ему, протягивая пластиковый стаканчик пива.

— На передних линиях тоже, — добавила Терри Джо, выразительно покосившись на десантниц из Чикаго, которые во всех направлениях расточали очаровательные улыбки.