Она сосредоточилась на телефонном разговоре.
      - Извините, что я заставила вас ждать. Но вы не можете обвинять "Неон Линкс"... Это не они...
      У Флер перехватило дыхание, и она повысила голос. Потом, быстро вздохнув, принялась хоронить Рода Стюарта. Разделавшись С ним, она стала проверять по списку заказанные комнаты, уточнять детали, касавшиеся багажа и питания. Менеджер спокойно отвечал, и Флер едва могла поверить, что ей удалось убедить его. Радость захлестнула ее, огромная, непропорциональная одержанной победе.
      Флер повесила трубку, но телефон снова зазвонил. Одного из "родстеров" поймали на наркотиках. На этот раз она уже приготовилась к крику Стю, и он заорал, а когда унялся, она все равно спросила, что такое "родстер".
      - Бога ради! Неужели ты не знаешь? Так называют тех, кто занимается оборудованием. Они устанавливают все эти железяки, черт побери! - Он схватил куртку. - Оставайся здесь, пока я не вытащу его.
      Он швырнул ей другую папку.
      - Расписание и все встречи указаны. Пропуска для особо важных гостей надо проштамповать. Позвони в Мюнхен и убедись, что там позаботились о транспорте из аэропорта. В последний раз нам не хватило лимузинов. Проверь чартер из Рима. - Все еще давая указания, Стю вылетел за дверь.
      Флер еще восемь раз поговорила по телефону, полчаса занималась аэропортами, прежде чем заметила, что она до сих пор в пальто. Перед уходом Паркер Дэйтон самодовольно улыбнулся и спросил:
      - Как, еще не надоело?
      Она тоже улыбнулась и сказала, что ей ужасно нравится.
      Но как только дверь за ним закрылась, Флер повалилась в кресло. Надо продержаться три дня. Стю говорил, что Паркер через три дня уедет в Нью-Йорк, и тогда ей не придется выслушивать "я же тебе говорил", когда она соберется уходить. Три дня - это ничто. Она продержится.
      Появился Питер Забель, ведущий гитарист "Неон Линкс".
      Хотя Флер не была знакома с ним, она узнала его. Между телефонными звонками она успела просмотреть проспект группы и запомнила имена и лица. Забелю, невысокому, плотному, с кудрявыми черными волосами до плеч, были слегка за двадцать. В правом ухе болтались две серьги. Одна с огромным бриллиантом, а другая в виде длинного белого пера. Он попросил ее соединиться с его брокером в Нью-Йорке. Забель волновался о медных акциях.
      Поговорив по телефону, он откинулся на диване и водрузил ноги на кофейный столик. Туфли на трехдюймовых каблуках были фирмы "Лусит", с выбитыми золотыми рыбками.
      - Я единственный в группе, кто думает о будущем, - вдруг заявил он. Другие считают, что кайф будет продолжаться вечно.
      Но такого не бывает.
      - Может, это и не вредно. - Флер взяла пропуска и принялась их штамповать.
      - Да, черт побери, не вредно. А кстати, как тебя зовут?
      - Флер.
      - Что-то ты мне кажешься знакомой.
      На этот раз она шлепнула печатью сильнее, чем надо. Кого она собирается обмануть? Три дня покажутся ей вечностью.
      Питер встал, направился к двери, остановился и повернулся к ней:
      - Я знаю, где я тебя видел. Ты была моделью или чем-то в этом роде. У моего младшего брата в комнате висел постер. На нем ты в фильме, который я видел во Вьетнаме. Флер... Как-то...
      Она поколебалась.
      - Флер Савагар.
      - Ага, правильно.
      Она заметила, что он ничуть не потрясен.
      Он потянул себя за белое перо.
      - Слушай, надеюсь, ты не против, если я тебе скажу? Если бы ты вовремя подсуетилась насчет ценных бумаг, у тебя было бы на что жить, когда тебя пиханули.
      - Учту на будущее, - совершенно серьезно ответила Флер.
      Дверь закрылась, и она поняла, что улыбается. Впервые за много дней. В таком окружении Блестящая Девочка - уже вчерашняя новость. Она откинулась в кресле и задумалась. У нее возникло приятное ощущение: словно в комнате стало больше воздуха и она могла наконец свободно дышать.
      Гастроли открывались в тот вечер на спортивной арене в северной части Вены, и как только Стю вернулся с "родстером", у Флер не осталось ни минуты на размышления. Что в общем-то было хорошо. Сначала обнаружилась путаница с билетами, потом надо было за час обзвонить всех членов группы, спуститься вниз пораньше и проверить транспорт, позаботиться о чаевых, второй раз обзвонить по телефону всех членов группы и предупредить, что лимузины ждут. Стю кричал на нее по любому поводу, но он орал абсолютно на всех, кроме членов группы, и Флер старалась не обращать на это внимания. Она уловила два основных правила, которых надо придерживаться: обеспечивать комфорт группе и все заранее проверить дважды.
      Когда члены группы "Неон Линкс" вышли в вестибюль, Флер узнала всех. С Питером Забелем она была уже знакома. Кайла Лайта, бас-гитару, было трудно с кем-либо перепутать. У него были негустые светлые волосы, мертвые глаза и изможденный вид. Фрэнк Ляпорт, ударник, с вызывающей рыжей шевелюрой, спустился с банкой пива "Будвейзер" в руке. Саймон Кэйл, клавишник, казался самым свирепым на вид мужчиной из всех, которых ей доводилось видеть. Голова побрита и смазана маслом, на мощной груди болтались серебряные цепи, а на ремне у пояса висело что-то вроде мачете.
      - Где этот чертов Барри? - спросил Стю. - Флер, отправляйся наверх и доставь этого стервеца сюда. Смотри не разволнуй его.
      Флер нехотя пошла к лифту, чтобы найти солиста Барри Ноя.
      В проспекте он был назван новым Миком Джаггером. Ему двадцать четыре, на снимках он изображен с распущенными волосами песочного цвета или с хвостом. Из обрывков разговоров Флер поняла, что Барри - трудный случай. Она старалась не думать, что бы это могло значить.
      Она постучала в дверь его комнаты, но ответа не последовало, и она нажала ручку. Дверь открылась.
      - Барри!
      Он растянулся на диване, закрыл рукой глаза, конец хвоста свисал прямо на ковер. Он был в таких же атласных брюках, как и все, но с одним отличием: в паху у него блестела красная звезда.
      - Барри! Стю послал меня за тобой. Мы выезжаем.
      - - Я сегодня не могу.
      - Причина?
      - У меня депрессия. - Он протяжно вздохнул. - Клянусь, никогда в жизни у меня не было такой депрессии. А когда у меня депрессия, я не могу петь.
      Флер посмотрела на часы. Это были золотые мужские часы "Ролекс", которые Стю дал ей для работы. У нее оставалось пять минут. Пять минут и два с половиной дня.
      - Может, ты скажешь мне, из-за чего у тебя депрессия?
      Тут он впервые посмотрел на нее.
      - А ты кто такая?
      - Флер. Новая гастрольная секретарша.
      - А, да, Питер говорил. Ты была в свое время большой кинозвездой или что-то в этом роде. - Он снова закрыл рукой глаза. - Жизнь дерьмо. Гадость. Я могу получить любую женщину, которую захочу. Но эта сучка Кисеи обвела меня вокруг пальца.
      Клянусь, я звонил сегодня в Нью-Йорк сто раз. Но я или не дозваниваюсь, или она не подходит к телефону.
      - Может, она вышла.
      - Да. Она вышла. Да. С каким-нибудь жеребцом.
      У нее четыре минуты.
      - Барри, ты действительно думаешь, что женщина в здравом уме пойдет с другим, если у нее есть ты? - Черт побери, конечно, пойдет. Любая женщина в здравом уме уйдет хоть с кенгуру, только бы подальше от тебя. - Держу пари, тебе просто не везло. Часовые пояса такие разные. Почему бы тебе не попытаться позвонить ей после концерта? Тогда в Нью-Йорке будет раннее утро, и ты наверняка до нее дозвонишься.
      Впервые ей показалось, что он включился.
      - Ты так думаешь?
      - Да, я уверена. - Три с половиной минуты. Если придется ждать лифт, возникнут проблемы. - Я сама тебя соединю.
      - Ты придешь сюда после концерта и поможешь мне дозвониться?
      - Конечно.
      Он ухмыльнулся:
      - Эй, так это здорово. Я думаю, ты мне, пожалуй, понравишься.
      - Ну и хорошо. Я уверена, что понравлюсь тебе. - Черта с два, дегенерат! Три минуты. - А почему бы нам не пойти вниз?
      Она доставила Барри в вестибюль на тридцать секунд раньше срока. В лифте, между девятым и десятым этажом, он сделал ей предложение жить с ним. Но когда она отказала, он помрачнел.
      Тогда Флер добавила, что она подозревает у себя какое-то венерическое заболевание. Казалось, он успокоился.
      Глава 21
      Как только они появились на спортивной арене, Стю швырнул ей папку и велел проверить все еще раз. Она закончила, когда открытие подходило к концу, и решила пойти на сцену, чтобы посмотреть шоу.
      На одном конце ледяного хоккейного ринга, отгороженного ради безопасности исполнителей, не обращая внимания на игру музыкантов, сотни поклонников давили на ряды охранников и на деревянные баррикады, воздвигнутые перед сценой. Все они выкрикивали имя Барри Ноя и его группы.
      Администратор сцены помахал ей рукой, она подошла, и он дал ей упаковку розовых затычек для ушей.
      - Возьми, их носят даже музыканты. Все услышишь, но сохранишь барабанные перепонки.
      Флер засунула их в уши в тот момент, когда погас свет. Крики превратились в сплошную шумовую стену, а голос из громкоговорителя взревел:
      - Уважаемые дамы и господа! Американская группа "Неон Линкс" начинает свои гастроли!
      Крики переросли в восторженные вопли, четыре прожектора ударили по сцене, словно вспышки взорвавшихся бомб. Раздался оглушительный шум, лучи света скрестились, и "Неон Линкс" выбежали на сцену. Толпа завыла. Барри подпрыгнул, волосы разлетелись. Он поддал бедрами вперед, и красная звезда вспыхнула огнем. Фрэнк Ляпорт подкинул барабанные палочки, они перевернулись в воздухе, и он поймал их. Саймон Кэйл ударил по клавишам. Флер видела, как девчонке лет двенадцати-тринадцати, за баррикадой, стало плохо. Толпа напирала, не обращая внимания на слабонервных.
      Барри Ной давал толпе то, за что она заплатила. Музыка хрипела, утробная и нагло-сексуальная. Когда песня кончилась, новая волна накатилась на баррикады; Флер заметила, как занервничали охранники. Лучи света поголубели, потом покраснели, они как мечи перекрестились над сценой, и группа перешла к следующему номеру.
      Она боялась, что кто-нибудь погибнет. Один из "родстеров" подошел к ней, и она спросила его: неужели концерты всегда проходят так?
      - Нет, - ответил он. - Мы и не к такому привыкли в Штатах. Сегодня толпа полудохлая.
      После шоу она стояла со Стю в подземном гараже, запруженном венской полицией, и считала лимузины. Группа вышла из дверей, все пятеро совершенно мокрые от пота; Барри схватил ее за руку:
      - Надо поговорить.
      Когда он потянул ее к первому лимузину, она запротестовала, потом увидела, как Стю смотрит на нее, и вспомнила правило номер один: члены группы должны быть всегда довольны. Это значит, надо перво-наперво ублажать Барри Ноя.
      Может, это было бы не так плохо, окажись он не столь странноватым парнем.
      Она влезла в лимузин, он потянул ее на сиденье рядом с собой.
      В дверях возникла тень, загремели цепи, когда Саймон Кэйл забрался к ним. Вспомнив, как он крутил на сцене мачете, Флер нервно посмотрела в его сторону. Он закурил маленькую сигару и уставился в окно.
      Лимузин выкатился из гаража; полиция с трудом сдерживала орущих поклонников. Вдруг молоденькая девчонка прорвалась через цепь охранников и кинулась прямо к лимузину. Стаскивая с себя рубашку, она обнажила подростковые груди. Полицейский поймал ее, прежде чем она успела добежать до машины, но Барри не обратил на происшедшее никакого внимания.
      - Как я сегодня, а? - спросил он, открывая банку пива, которую принес с собой.
      - Великолепно, Барри, - ответила Флер со всей искренностью, которую могла изобразить. - Просто здорово.
      - А тебе не кажется, что я был не совсем? Эта чертова толпа сегодня какая-то затраханная.
      - Не-а.
      - Да, наверное, ты права. - Он отпил пива, потом сжал банку в кулаке. - Я хотел, чтобы Кисеи была здесь. Она не приедет ко мне в Европу, ты понимаешь это? Видишь, какая она ненормальная?
      - Да, это о многом говорит, Барри.
      С другого сиденья до нее донеслось что-то вроде хмыканья.
      - А чем Кисеи занимается? - быстро спросила она.
      - Говорит, что она актриса. Но я никогда ее не видел ни по телевизору, ни где-то еще. Черт, снова на меня накатывается эта депресуха.
      Вот уж совсем не ко времени, подумала Флер.
      - Ну тогда все ясно. Актриса, которая пытается найти работу, не может уехать из города в любой момент. Иначе она упустит шанс.
      - Да, ты права. Я тебе сочувствую, я извиняю твою венерическую болезнь и все остальное.
      Впервые Саймон Кэйл посмотрел на нее, и ей показалось, в его взгляде блеснул интерес.
      Даже после всего увиденного сегодня она не была готова к столпотворению в вестибюле отеля. Хотя было твердо приказано не давать никому никакой информации, вестибюль был полон женщин.
      Когда группа пробиралась к усиленно охраняемым лифтам, она увидела, как Питер Забель выхватил из толпы какую-то здоровенную рыжую девку, а Фрэнк Ляпорт, оглядев веснушчатую блондинку, поманил ее и жующую жвачку подружку. Лишь Саймон Кэйл спокойно прошел мимо толпы поклонниц.
      - Я просто не верю своим глазам, - пробормотала она шепотом.
      Но Стю услышал.
      - Да. Одна надежда, что они не говорят по-английски. Можно будет хотя бы не разговаривать.
      Флер посмотрела на него.
      - Ничего более отвратительного я в жизни не слышала.
      - Это мир рок-н-ролла, детка. Эти ребята - короли, пока они на вершине. - Он обнял одну женщину и направился к лифтам. Прежде чем двери закрылись, он крикнул:
      - Держись поближе к Барри, он признался мне, что ты ему нравишься. Проверь одну из девиц, что пошли с Фрэнком. Не слишком ли молоденькая, мне не нужны проблемы с полицией. А потом сядь на телефон и выясни, сможет ли эта чертова Кисеи встретиться с нами завтра в Мюнхене. Скажи ей, что я заплачу двести пятьдесят за неделю.
      - Эй, это же на полсотни больше, чем мне.
      - Так ты одноразового пользования, детка.
      Двери лифта задвинулись.
      Флер оперлась о колонну. Мир рок-н-ролла... Уже час ночи, она без сил, и если сейчас не пойдет и не ляжет, то заснет стоя. Она собиралась забыть о Фрэнке и о его девках - они наверняка стоят друг друга. Она хотела забыть о Барри и его глупой Кисеи, взять и пойти спать. Утром она скажет Паркеру, что он был прав. Это работа не для нее.
      Она поднялась на этаж, где располагались апартаменты Фрэнка Ляпорта.
      Две девицы, которые были с ним, уже уходили, поэтому она как можно вежливее пожелала им "спокойной ночи". Потом Флер поднялась на другой этаж, где были комнаты Барри. Она с трудом переставляла ноги, шагая по коридору и мечтая о своей уютной комнате. Чистые простыни, тепло, вода...
      Охранник Впустил ее, и она с облегчением увидела, что по крайней мере здесь все Одеты. Три девицы, из которых ни одна не казалась особенно осчастливленной, играли в карты. Барри растянулся на диване и смотрел телевизор. Лицо его осветилось улыбкой, когда ой увидел ее.
      - Привет, Флер. Я только что собирался звонить тебе в комнату. Я уже думал, что ты забыла. - Он схватил с кофейного столика бумажник и, порывшись в нем, вынул листок и сунул ей. - Вот номер Кисеи. Может, позвонишь ей от себя? Мне надо поспать. Уведи двух проституток, когда будешь уходить.
      Она стиснула зубы.
      - Двух конкретных или любых?
      - Да не знаю. Тех, которые говорят по-английски.
      Через пятнадцать минут Флер наконец оказалась в своей уютной маленькой комнате. Она разделась, бросила страстный взгляд на кровать, но сняла телефонную трубку. Ожидая ответа, она смотрела на клочок бумаги в руке. Кристи. Кисеи Сью Кристи. О Боже!
      После пятого гудка ответил сердитый голос с южным акцентом:
      - Барри, клянусь Богом...
      - Это не Барри, - быстро перебила Флер. - Мисс Кристи?
      - Да.
      - Это Флер. Новая секретарша "Неон Линкс".
      - Это Барри просил позвонить мне?
      - В общем...
      - Не важно. Просто передай ему. - И ласковым голосом, с акцентом многих поколений, предшествовавших появлению на свет леди Кисеи Сью Кристи, она выпалила без запинки целый список указаний для Барри Ноя, не забыв упомянуть все его анатомические особенности. Контраст между голосом и словами был настолько разительным, что едва Кисеи договорила, как Флер расхохоталась. - Я тебя позабавила? - холодно спросил голос.
      - Да. Ой, прости, просто ужасно поздно, я с трудом держу глаза открытыми. Если честно, ты высказала мои собственные мысли. Мужчины это...
      - ..дерьмо, - закончила Кисеи Сью.
      Флер снова стало смешно. Кисеи поддержала ее на другом конце провода. Когда обе успокоились. Флер извинилась за звонок.
      - Все в порядке, - сказала Кисеи. - А сколько Стю предлагает на этот раз? В последних гастролях он обещал две сотни баксов в неделю.
      - Сейчас двести пятьдесят.
      - Не шути. Черт, я бы очень хотела поехать в Европу, и у меня скоро отпуск. Единственное, что я видела кроме Южной Каролины, - это Нью-Йорк и Атлантик-Сити. Но скажу откровенно, Флер, я скорее вообще покончу с мужиками, чем снова улягусь в постель с Барри Ноем.
      Флер с минуту подумала, потом села на кровать.
      - Ты знаешь. Кисеи, есть один способ. - Она объяснила свою мысль, они обсудили ее, и Флер, усталая, но довольная, повесила трубку.
      Наутро, в половине седьмого, ее разбудил телефонный звонок.
      Положив трубку, она ждала, что обычная тяжесть придавит ее. Но ничего подобного. Она чувствовала... А правда, как она себя чувствовала? Она ведь спала меньше пяти часов и должна была испытывать усталость. Но нет. Она хорошо отдохнула. Не ворочалась в кровати, не металась. Ни сердцебиения, ни снов о людях из прежней жизни. Она чувствовала...
      Удовлетворенность.
      Опершись о подушки, она еще раз все обдумала. Работа у нее ужасная. Люди кошмарные. Испорченные, грубые, совершенно бесчувственные и аморальные. Но несмотря на все это, она пережила первый день и хорошо справилась с работой почти в невероятных обстоятельствах. Даже лучше, чем просто хорошо. Она сделала великое дело. Ей ничего не поручили такого, чего она не смогла бы выполнить. Включая Барри Ноя. Она еще покажет Паркеру Дэйтону! Но Флер остановила себя. Черт! Да плевать ей на Паркера Дэйтона. Плевать ей на мнение о ней Алексея, Белинды или кого-то еще. Единственное, кому она должна что-то доказать, - это самой себе.
      Приезд группы в Мюнхен был шумным и суматошным, как она и думала. Стю кричал на нее, не закрывая рта. На этот раз она тоже завопила в ответ, и он надулся. Стю, видите ли, не предполагал, что она станет кипятиться из-за его тона. Следующие два вечера были повторением концерта в Вене. С девицами, чуть не падавшими в обморок за баррикадами, с толпой проституток в вестибюле отеля. Перед последним концертом Флер послала лимузин в аэропорт забрать долгожданную мисс Кристи, но, к ее разочарованию, машина вернулась пустой. Флер объяснила Барри, что, должно быть, задержался самолет, и следующие два часа пыталась вызнать, куда подевалась Кисеи. Когда Стю узнал о происшествии, он завопил и велел Флер самой объясняться с Барри после концерта.
      Барри впал в тоску. Флер успокаивала его глупыми обещаниями, они вызывали мало доверия. Она сомневалась, что сможет их выполнить.
      Флер потащилась к себе в, комнату, по дороге ей встретился Саймон Кэйл. На нем были серые слаксы и черная шелковая рубашка с открытым воротом, на шее болталась всего одна золотая цепочка. Столь скромно одетым Флер его еще не видела. Но она никак не могла избавиться от ощущения, что у него в кармане лежит нож со стреляющим лезвием.
      Она уснула в считанные секунды, едва коснувшись головой подушки, но ее разбудил резкий телефонный звонок менеджера отеля.
      Тот сообщил, что гости жалуются на шум на пятнадцатом этаже, а он не может отыскать герра Каплана, поэтому ее обязанность - прекратить безобразие.
      Флер понятия не имела, что ее ждет на пятнадцатом этаже, но она направилась туда. Едва войдя в лифт, она обнаружила герра Каплана в углу без чувств с пустой бутылкой и наполовину сбритыми усами. Полчаса она упрашивала участников попойки подняться на двадцать пятый этаж. Она переступила через Фрэнка Ляпорта, неся телефон в клозет, чтобы позвонить в вестибюль, и попросить прислать охранников к лифтам.
      Выйдя, она увидела Барри с какими-то женщинами и решила, что может вернуться к себе. А потом поняла, что ей не хочется уходить. Завтра дается день на сборы, и она вправе тоже отвлечься, немного выпить. А уж потом идти спать.
      Повозившись с пробкой, Флер налила себе на несколько дюймов шампанского в стакан, а потом Питер позвал ее поговорить, к большому неудовольствию девиц, жаждавших его внимания. Когда Флер принялась за вторую порцию шампанского, она услышала яростный стук в дверь; Со стоном она поставила бокал и пошла.
      - Вечеринка окончена! - крикнула она в щель.
      - Впустите меня! - Голос был женский и отчаянный.
      - Не могу, - ответила Флер. - Правила пожарной безопасности.
      - Флер, это ты?
      Флер вдруг узнала голос с сильным южным акцентом и открыла дверь.
      Кисеи Сью Кристи ввалилась в комнату.
      Она показалась Флер похожей на мятую сливу. У нее были короткие лакричные кудряшки, рот как яблочная карамель и большие выпученные глаза. Она была в черных кожаных брюках и ярко-розовом топе с оборванной бретелькой. За исключением пышных грудей, все остальное было тонким. Ко всему прочему она сильно хромала, поскольку один каблук сломался. Но несмотря на хромоту, Кисеи Сью Кристи выглядела именно так, как всегда хотелось выглядеть Флер.
      Кисеи закрыла за собой дверь и осмотрелась.
      - Ты Флер Савагар, - сказала она, - Когда мы говорили с тобой по телефону, у меня возникло невозможное чувство, что это ты, хотя я понятия не имела, как твоя фамилия. - Она повернулась и проверила замок на двери. Я убегаю от пилота "Люфтганзы". Я появилась бы раньше, но совершенно неожиданно задержалась. - Она обвела взглядом обитателей комнаты. - Ну скажи, какая я везучая? Я не вижу здесь Барри.
      Флер улыбнулась.
      - Да. Везучая.
      - Я думаю, было бы слишком надеяться, что его украли или еще что-то в этом духе.
      Флер ухмыльнулась, потом покачала головой;
      - Никому из нас не может так повезти. - Она вдруг вспомнила про свои обязанности. - А где твои вещи? Я позвоню и скажу, чтобы их доставили в твою комнату.
      - Ну в общем-то, - сказала Кисеи, - моя комната уже занята.
      На лице Флер, отразилось любопытство. Кисеи подтянула розовый топик и сказала:
      - Мы можем где-нибудь поговорить с тобой? Ты же не думаешь, что я откажусь выпить?
      Флер прихватила бутылку шампанского, два бокала и Кисеи. У нее возникло острое желание засунуть ее к себе в карман.
      Свободной оказалась только ванная. Они заперлись и сели на пол. Пока Флер наливала шампанское, Кисеи скинула туфли.
      - - Честно говоря, я совершила ошибку, позволив ему проводить меня в номер.
      Флер осенило.
      - Ты про пилота "Люфтганзы"?
      Кисеи кивнула.
      - Все началось как легкий флирт, потом вышло из-под контроля. - Кисеи отпила шампанского и облизала кончиком языка верхнюю губу. - Я знаю, тебе покажется странным, но у меня сильное чувство, что мы с тобой сблизимся. Признаюсь с самого начала: у меня есть одна небольшая проблема. Я неразборчива.
      Признание Кисеи предвещало интересный разговор, и Флер села поудобнее, привалившись к стенке ванны.
      - И насколько проблема небольшая?
      - Да как посмотреть. - Кисеи подвернула под себя ногу и привалилась спиной к двери. - Флер, ты любишь красивых мужиков?
      Флер добавила вина в бокал и задумалась.
      - Да сейчас мне как-то не до мужчин. Я к ним равнодушна.
      Ты понимаешь, о чем я.
      Глаза Кисеи, и без того выпученные, полезли из орбит.
      - Боже мой, нет, извини!
      Флер захихикала. То ли от шампанского, то ли от присутствия Кисеи, то ли от того, что было очень поздно, но внезапно она почувствовала, что сыта по горло трагедиями своей жизни и так хорошо посмеяться. Она заметила, что бокал Кисеи пуст, и тут же наполнила его.
      - Иногда мне кажется, что чертовы красавчики поломают мне жизнь, мрачно проговорила Кисеи. - Я твержу себе: надо кое-что изменить, но... Поднимаю глаза, а перед ними кусок шикарного мужского тела. С мощными плечами, с узкими аккуратными бедрами. И не могу пройти мимо.
      - Как с "Люфтганзой"?
      Кисеи причмокнула.
      - У него такая ямочка. Прямо вот здесь. - Она ткнула пальцем чуть ниже середины щеки. - Она что-то со мной сделала, хотя всего остального не так уж много. Понимаешь, в чем мои трудности, Флер? Я всегда найду что-нибудь такое.
      Но это мне дорого обходится.
      - Ты о чем?
      - Ну, например, карнавал.
      - Карнавал?
      - Ага. "Мисс Америка". Мама и папа с пеленок готовили меня к поездке в Атлантик-Сити. , - А ты не поехала.
      - Да нет, поехала. Я завоевала звание "Мисс Южная Каролина" без всяких проблем. Но вечером, накануне карнавала "Мисс Америка", я допустила неосторожность.
      - Красавчик? - предположила Флер.
      - Два. И оба судьи. Ну, не в одно и то же время, конечно.
      Один - сенатор Соединенных Штатов. А другой - защитник команды "Далласских ковбоев". - Она прикрыла глаза, вспоминая. - И, мой Бог, Флер...
      - Тебя застукали?
      - Прямо на месте преступления. И скажу тебе, Флер, до сих пор я не могу успокоиться. Меня, конечно, вышвырнули, а они оба остались. Разве это справедливо? Чтобы такие мужики были судьями на самом величайшем карнавале красоты в мире?
      Флер это тоже показалось совершенно несправедливым.
      - Потом по дороге в Чарльстон я встретила водителя грузовика, похожего на Джона Траволту. Он подбросил меня до Нью-Йорка, нашел пристанище, где меня точно никто не изувечит, и я нанялась на работу в художественную галерею. Я живу в ожидании своего великого шанса. Должна сказать, что-то этот шанс медлит.
      Наверное, заблудился где-нибудь. - Кисеи отпила из бокала и продолжила:
      - Я ведь исключительный талант. Кроме всего прочего" я родилась, чтобы играть Теннесси Уильямса. Иногда я думаю, он писал своих сумасшедших теток именно для меня.
      - Тогда в чем дело?
      - Да в том, чтобы добиться пробы, перво-наперво. Режиссеры только взглянут на меня и сразу заявляют, что я не тот типаж.
      Слишком маленькая, а сиськи чересчур большие, и что я выгляжу вульгарно. Знаешь, как раздражает? Красивая женщина вроде тебя, Флер, с ногами, скулами и со всем прочим, даже представить себе не может, каково это.
      Флер чуть не задохнулась.
      - Ты самая потрясающая красотка, каких я встречала в жизни. Я всегда хотела быть маленькой и хорошенькой, как ты.
      Они обе расхохотались. Потом Флер заметила, что бутылка опустела, и пошла за новой. Когда она вернулась, в ванной никого не было.
      - Кисеи!
      - Он уже ушел? - спросила Кисеи из-за занавески.
      - Кто?
      Кисеи вылезла.
      - Ну тот, кто сидел на унитазе. Я думаю, это был Фрэнк. Он в общем-то большая свинья, как мне показалось.
      Они уселись на прежние места. Кисеи заправила кудряшки за ухо, потом задумчиво посмотрела на Флер.
      - Ты уже готова поговорить? - спросила она.
      - О чем?
      - Слушай, я не слепая и вижу перед собой женщину, которая была самой известной моделью в мире. И многообещающей актрисой.
      Которая исчезла с лица земли после очень интересных слухов насчет ее связи с потрясающим красавцем. Я же не совсем тупая, Флер.
      - Я так о тебе и не думала.
      - Ну?
      - Что "ну"?
      - Ну мы друзья или нет? Я тебе рассказала про самое интересное из своей жизни, а ты мне до сих пор ничего.
      - Так мы только что встретились, Кисеи. - Едва Флер это произнесла, как сразу поняла, что напрасно обидела девушку.
      Глаза Кисеи наполнились слезами.
      - Разве у нас не дружба с первого взгляда? Неужели ты еще не поняла? Должно же быть доверие? - Она резко вытерла слезы, взяла шампанское и отпила прямо из бутылки. Потом посмотрела Флер в глаза и протянула бутылку ей.
      Флер подумала обо всех своих секретах, которые держала взаперти так долго, и вдруг ей показалось, что она посмотрела на последние три года в широкоугольный объектив. Она увидела жалость к себе, попытки убежать от самой себя и невероятное одиночество. Кисеи предлагала ей выход. Конечно, есть риск, а она уже давно не позволяла себе рисковать.
      Флер медленно потянулась за бутылкой, потом сделала большой глоток.
      - В общем-то это сложная история, - наконец проговорила Флер. - Она началась еще до моего рождения...
      Почти два часа рассказывала Флер. Им пришлось перейти к ней в номер, потому что желавшие попасть в туалет нетерпеливо стучали в дверь.
      Кисеи свернулась на одной из огромных двуспальных кроватей, Флер села в изголовье другой, прижимая к груди бутылку шампанского, помогавшую снова пережить прошлое. Кисеи иногда прерывала односложной оценкой упоминаемых в рассказе людей, но Флер оставалась почти беспристрастной. Шампанское определенно помогает, если хочешь вывалить все, что накопилось в душе.
      - Кошмарная история! - воскликнула Кисеи, когда Флер наконец закончила. - Не знаю, как только ты не рассыпалась на куски, рассказывая это.
      - Я выплакалась, Кисеи. Знаешь, если долго живешь с чем-то трагическим, оно со временем становится обыденным.
      - Как "Царь Эдип"! - воскликнула Кисеи. - Я участвовала в хоре, когда мы играли эту пьесу в колледже.
      Флер кивнула:
      - Тогда ты понимаешь, что я имею в виду.
      Кисеи перевернулась на спину.
      - Вот где ключ ко всему.
      - Как ты вычислила?
      - Дай мне характеристику трагического героя.
      Флер минуту подумала, но шампанское мешало сосредоточиться.
      - Ну, это человек, достигший высот и падающий вниз из-за высокомерия или такого греха, как гордыня. Он все теряет, достигает катарсиса, очищение происходит через его страдания.