Обожравшийся каннибал

      Шамбрэн разговаривал с Джерри Доддом.
      -- Ну а наши двое друзей?
      -- Гамаля не видели, -- доложил Джерри, -- но люди на обоих входах готовы его засечь, как только он появится. Я послал Джека Стромейера в оперный театр. Он привезет сюда миссис Хевен и не отойдет от нее ни на шаг на всем обратном пути.
      -- Думаю, это все, что мы могли сделать, -- сказал Шамбрэн, устало улыбаясь Элисон и Джону. -- Сожалею, что испортил вам обед, дети мои. Пришлось послать за вами Джерри.
      -- Но мы не знаем, что случилось, -- сказала Элисон. Шамбрэн им все рассказал.
      -- Не было никакого смысла пробивать череп Палмеру, если только Мун не озверел окончательно. Но чувствую, что так оно и есть. Он может напасть на каждого, кто ему почему-то не нравится.
      -- Но он должен был уйти из отеля, -- предположил Джон. -- Ему тут и на пять минут не укрыться. Его каждый знает.
      Шамбрэн сделал усталый жест рукой в сторону планов, лежащих перед миссис Вич.
      -- Вы имеете хотя бы отдаленное представление о том, сколько в отеле мест, где можно спрятаться? Извините меня на минутку. Я хочу взглянуть на эту бумагу.
      Он развернул список приглашенных, который принес Амато, явно поискал какое-то определенное имя и, похоже, сразу же его нашел. Крепко сжав губы, управляющий обратился к Джерри:
      -- Стромейер должен вам позвонить из оперного театра?
      -- Нет, мистер Шамбрэн. Только если получится что-то не так, миссис Хевен не окажется в театре или еще что-нибудь.
      -- Ну хорошо. Я прошу вас спуститься вниз, Джерри. Когда она подъедет на своем автомобиле, прикройте ее. Никто не должен близко к ней подходить на всем пути от автомобиля до моего офиса, кроме вас и Стромейера. Поняли?
      -- Будет сделано, -- ответил Джерри и удалился.
      -- Миссис Хевен и Гамаль -- единственные ключи к этой загадке, -сообщил Шамбрэн Элисон и Джону. -- Очень плохо, что сейчас их обоих нет в отеле.
      Он повернулся, чтобы взглянуть на миссис Вич. Как раз в этот момент зазвонил телефон, и она воткнула очередную кнопку в план.
      -- Что я могу сделать, чтобы помочь? -- поинтересовался
      Джон.
      -- Сидеть тихо, -- ответил управляющий. -- А вот когда здесь появится миссис Хевен, вы оба можете оказаться полезными.
      -- Вы считаете, что у нее может быть ответ для вас? Шамбрэн почти прикрыл глаза тяжелыми веками.
      -- Думаю, она сама и есть тот ответ.
      Чуть позже десяти часов древний "пирс-эрроу" подкатил к боковому подъезду "Бомонда". Старый человек, сидевший за рулем, вышел и обошел кругом машину, чтобы открыть дверь. В автомобиле, держа спину очень прямо, сидела миссис Джордж Хевен и не делала никаких попыток выйти. Осторожно и даже почтительно старый шофер убрал с ее колен меховую накидку. Джек Стромейер, человек Джерри Додда, сидевший в почтительном молчании рядом с миссис Хевен, вышел из машины и отошел к краю тротуара. Из отеля появился Джерри Додд и двое полицейских.
      Старый шофер подал руку миссис Хевен, чтобы помочь ей выйти из автомобиля.
      -- Сожалею, что нам пришлось прервать ваш вечер, миссис Хевен, -сказал Джерри.
      -- Я искренне надеюсь, Додд, что ваш начальник имеет достаточные основания для того, чтобы испортить мне весь вечер. Вы хоть понимаете, что сегодня поет сама Нильсон? -- Она оттолкнула руку Джерри. -- Мне не нужна ваша помощь, Додд! Отто знает, как мне помочь.
      Старый шофер, голова которого едва достигала до плеча миссис Хевен, взял ее за руку и проводил через тротуар к вращающейся двери.
      -- Спокойной ночи, Отто.
      -- Спокойной ночи, мадам.
      Миссис Хевен проследовала через дверь и быстро направилась к дальнему концу коридора. Додду и Стромейеру пришлось буквально бежать, чтобы успеть за ней. Ее голубое вечернее пальто, отделанное белой лисой, тянулось за ней по полу. Из-под него выглядывало платье от фирмы "Большие ожидания". У лифта она повернулась к Джерри:
      -- Я могу подняться к себе и без вашей помощи, Додд.
      -- Боюсь, сначала нам придется зайти в офис мистера Шамбрэна, мэм.
      -- Если Шамбрэн хочет объяснить свое экстраординарное поведение, то он может подняться ко мне, -- возразила миссис Хевен. -- Знайте, Додд, я не доверяю этому человеку. За все семь месяцев, что я здесь живу, он ни разу так и не поговорил с Тото. Остерегайтесь людей, которые не любят собак, Додд!
      -- Но это связано с полицией, миссис Хевен, -- пояснил Джерри. -Боюсь, вам все-таки придется подняться в офис мистера Шамбрэна.
      -- С полицией? -- Ее голос прозвучал так громко, что на него обернулись люди даже в дальних концах вестибюля.
      -- Что-то с мистером Муном, мэм. Вот сюда, прошу вас. Сухой рукой, похожей на клешню, унизанную кольцами, она схватила его за запястье.
      -- Заговор против мистера Муна удался?
      -- Нет, мэм. По крайней мере, мы так думаем. Лейтенант Харди и мистер Шамбрэн расскажут вам, что произошло, мэм.
      Она оперлась на него так тяжело, что ему показалось, будто ей вдруг стало плохо. Но через мгновение снова выпрямилась и вошла в ожидающий их лифт. Они поднялись на четвертый этаж в полном молчании. Стромейер вышел первым, посмотрел в коридор направо и налево. Миссис Хевен вышла за ним. Джерри открыл ей дверь офиса, и она вошла, явно оправившись от мгновенной слабости.
      Первым, кого старая леди заметила, войдя в комнату, был Джон Уиллс. В ее глазах вспыхнули злые огоньки.
      -- Это вас я должна за все благодарить, Уиллс?
      -- Сожалею, миссис Хевен, -- проговорил Джон, -- я вынужден был рассказать лейтенанту Харди, мистеру Шамбрэну и Элисон о моем визите к вам. Но они пригласили вас сюда совсем не поэтому.
      -- Пригласили? Да меня буквально вытащил из моей ложи в опере этот молодой человек. А Нильсон должна петь во втором акте! Вы нигде не даете нам покоя, Уиллс. Я разочарована в вас. То есть не в вас. А в том, как я о вас думала.
      -- С того момента, когда я виделся с вами, миссис Хевен, произошло много разных событий. Вы ведь не знаете, что убита секретарша мистера Муна?
      -- Думаю, -- мягко вмешался Шамбрэн, -- будет лучше, если миссис Хевен присядет. -- И он с поклоном указал на удобное кресло, обитое зеленой кожей, стоящее у его письменного стола.
      -- Ваши манеры старшего официанта ничего не исправят, Шамбрэн! Человек, который целых семь месяцев может не за
      мечать маленькую невинную собачку... -- Но все же она опустилась в предложенное кресло.
      -- Не хотите ли кофе, миссис Хевен? -- предложил Шамбрэн.
      -- Нет! Но если у вас найдется хороший бурбон...
      -- Сию минуту!
      Пока Шамбрэн ходил к шкафчику, стоящему за его письменным столом, Элисон опустилась на колени возле кресла старой леди.
      -- То, что случилось, просто ужасно, миссис Хевен. Похоже, что нет никакого заговора с целью убийства мистера Муна.
      -- Нет заговора?!
      -- Нет заговора против Муна. Все наоборот. Он сам -- заговорщик, и заговор направлен против одного из вас.
      -- Что вы имеете в виду, Барнуэлл, когда говорите "одного из вас"?
      -- Клуб, -- пояснил Джон. -- Клуб мистера Гамаля. Подошел Шамбрэн со стаканчиком виски и передал его старой женщине.
      -- И вы называете это выпивкой? -- отреагировала она и одним глотком опорожнила стаканчик. -- Для меня это ничто. А теперь я хотела бы узнать, чего ради вы насильно увезли меня с "Зигфрида".
      Шамбрэн спокойно, в разговорном тоне, передал старой женщине все, что знал. Она слушала его, очень прямо сидя в кресле.
      -- Итак, вы видите, миссис Хевен, -- завершил управляющий, -- этот человек на кого-то нацелился, а мы не имеем ни малейшего представления, кто это может быть. Мистер Уиллс навел нас на мысль, что вы и мистер Гамаль могли бы нам помочь. Нам не удалось разыскать мистера Гамаля. Мы вынуждены были привезти вас сюда, чтобы спасти вашу жизнь. Думаю, великая Нильсон простила бы вас, если бы знала, почему вам пришлось ее покинуть.
      -- Не будьте идиотом, Шамбрэн! -- резко оборвала его старая женщина.
      -- Позвольте мне быть очень точным, миссис Хевен, -- продолжил управляющий. -- Может, нам и не удастся получить от вас никакой информации. Но мне почему-то представляется вполне вероятным, что вы как раз и есть его цель.
      -- Что за чушь! -- отрезала она, стараясь на него не смотреть.
      Он повернулся, взял в руки пачку фотографий, вырезанных из утренних газет, -- Мун с членами правительства, Мун с итальянской кинозвездой, Мун с принцем Уэльским и студийный портрет исчезнувшей Виолы Брук -- и передал их миссис Хевен. Она посмотрела на фотографии, а потом внимательно взглянула на него.
      -- Я не хочу ранить вас, миссис Хевен, но, когда все это случилось в 1922 году, мне было всего двенадцать лет. Не думаю, что до этого момента мне приходилось видеть портрет Виолы Брук. И мне ничего не приходило в голову, пока сейчас я не увидел его.
      -- Виола Брук мертва, -- произнесла старая женщина вдруг охрипшим голосом.
      -- Я уверен, что все, кто находятся в этой комнате, с уважением относятся к вашим чувствам, миссис Хевен. Но имейте в виду, Обри Мун знает, что Виола Брук жива. И думаю, он смертельно боится ее, миссис Хевен. Мне кажется, он задумал убить именно ее. И только вы можете объяснить нам причину, а также сказать, как можно ее защитить.
      Старая женщина долго молчала, а в комнате стояла такая тишина, словно все боялись дышать. Но потом произнесла -- так тихо, что они едва услышали:
      -- Конечно, вы правы. Я -- Виола Брук.
      Глава 5
      Джон Уиллс поймал себя на том, что смотрит на эту пожилую даму с нескрываемым удивлением. Неужели же это та самая знаменитая красавица, которая сорок лет назад исчезла из артистической уборной театра "Уэст-Энд" в самой середине представления и о которой с тех пор никто и никогда не слышал?! Еще целый год газеты были переполнены догадками, а потом перестали говорить о ее судьбе. По слухам, Виола Брук много лет была любовницей Муна еще до Первой мировой войны.
      Пожилая леди устремила взгляд на Уилларда Сторма, который все еще сидел, сгорбившись, на стуле в углу. Он весь подался вперед, глаза его блестели за стеклами очков в темной оправе. Вот это была новость!
      -- Я говорю вам правду, Шамбрэн, -- сказала пожилая женщина, -- хотя мне это дорого стоит. Этому ничтожному человеку, -- она указала костлявым пальцем на Сторма, -- этому червяку выпал счастливый билет. Должен ли он присутствовать здесь во время моего рассказа?
      -- Не беспокойтесь, миссис Хевен, -- успокоил ее Харди. -- Он будет сотрудничать с нами. Ему просто некуда деваться.
      -- В семьдесят три года женщина не должна терять гордости, -- заявила старая леди, не обращаясь ни к кому конкретно. -- Многие женщины сохраняют свою красоту и в пожилом возрасте. Но мне по многим причинам пришлось играть совсем в другие игры. Пришлось разыгрывать из себя комичную фигуру, чтобы меня не узнали. И целых тридцать пять лет продолжалась эта забавная игра. А последние пять лет стали для меня просто адом.
      -- Ваш муж умер пять лет назад? -- вежливо поинтересовался Шамбрэн.
      Она кивнула, опустив густо накрашенные ресницы.
      -- Мы вовсе не хотим причинить вам боль, миссис Хевен, -- сказал управляющий. -- Но для того чтобы решить нашу проблему, нам надо получить некоторые сведения. Осман Гамаль -- ваш друг?
      -- Да, добрый, верный друг.
      -- Знает ли он правду о вас, миссис Хевен?
      -- Знает. Он, мой шофер Отто и... Обри. Вот единственные люди, которые знают все.
      -- А у вас есть представление, где сейчас может находиться мистер Гамаль?
      -- Нет. Он ушел от меня, когда пришло время одеваться в оперу.
      -- И никто из вас не знал об убийстве мисс Стюарт?
      -- Я не знала, пока вы мне сами этого не сказали. И Осман ничего не знал, когда уходил от меня.
      А что в той истории, которую вы рассказали Джону Уиллсу, правда?
      -- Истории? -- Старая женщина взглянула на Джона. -- Мне показалось, Уиллс все принял за правду. Существует огромное количество людей, которые будут публично просто уничтожены, если Мун умрет насильственной смертью. Он собрал множество компрометирующих материалов на этих людей, и все они будут преданы гласности его адвокатом или кем-то другим, кого он указал в своем завещании. Вот почему Осман и я решили, что лучше сохранить Муна живым. И нам казалось, что Уиллс, который немало от него пострадал, мог бы оказаться в этом деле полезным.
      -- Так, выходит, убийство Муна принесло бы вам много неприятностей, миссис Хевен?
      Ее внушительных размеров грудь поднялась и опустилась в тяжелом вздохе.
      -- Ну что же, моя тайна раскрыта, -- ответила старая леди. -- И мое имя может быть опубликовано, к всеобщему изумлению. Но остальных постигнет настоящее бедствие.
      -- Вы считаете себя в чем-то виновной?
      -- Да, Шамбрэн. Я так считаю потому, что если бы не я, то жизнь многих людей, таких, как отец Уиллса и он сам, не была бы такой ужасной, какой ее сделал Мун. Я виню себя за то, что была слишком эгоистичной. -- Она посмотрела прямо на Джона. -- Я виновата в смерти вашего отца, Джон, потому что думала только о себе.
      -- Мне в это очень трудно поверить, миссис Хевен.
      -- Но это так и есть, хотя в свою защиту могу сказать, что целых тридцать пять лет не имела ни малейшего представления, что происходит, не знала, что Обри делает со своей жизнью и жизнями других людей. -- Она сложила костлявые руки на коленях.
      Шамбрэн взял пустой стакан и направился к шкафчику. Оттуда он вернулся с большим, наполненным до краев высоким бокалом. Старая леди улыбнулась очаровательной улыбкой, словно сорок лет назад.
      -- Ну вот, это совсем другое дело! -- заявила она и, отпив почти половину бокала, поставила его на стол.
      -- Я жила с Обри Муном пять лет, Шамбрэн. И все это время чувствовала себя словно прокаженной. Это теперь я так думаю, но тогда все было иначе. Шел последний год войны, Первой мировой войны. Все жили только сегодняшним днем. Обри в те дни был очарователен. Его еще не коснулась слава, но уже тогда он был сказочно богат. Мы делали все, что хотели, и имели все, что только могло заблагорассудиться. Я была на вершине своей славы. Правда, тогда я этого не понимала, но моя слава только увеличивала престиж Обри. Мун был богат, и люди думали, что он как раз тот человек, который должен быть с популярной Виолой Брук. Мне казалось... мне казалось, что мы любим друг друга. Но потом я поняла, что Обри любит только самого себя. Когда и к нему пришла слава после его военных репортажей, я перестала быть ему нужной, он начал садистски издеваться надо мной. -- Из горла старой женщины вырвался звук, похожий на судорожный смех. -- Я могла бы уничтожить его, Шамбрэн, но не стала этого делать, потому что думала, что люблю его. То, что он делал, чтобы унизить меня, слишком больно для того, чтобы вспоминать. Я тогда служила в театре "Уэст-Энд". Мне сопутствовал успех. Молодой человек по имени Хевен начал оказывать мне знаки внимания. Я привыкла к такого рода вещам. Многие люди воображали, что влюблены в Виолу Брук. Джордж Хевен оказался настойчивым. В какой-то момент я попыталась отделаться от него, рассказав ему о моих отношениях с Обри Муном. Но это не отвратило его от меня. И он оказался тихой гаванью в том шторме, который меня настиг. Как-то вечером, перед спектаклем, Джордж Хевен пришел в мою гримерную. Я не сказала вам, что он был тогда инженером крупной нефтяной компании? Только начинающим, в самом низу служебной лестницы. Хевен сообщил мне, что его направляют на Ближний Восток, а он объявил своим сотрудникам, что женат и хочет взять с собой жену. Его корабль отплывал в тот же вечер в десять часов. Джордж умолял меня уехать с ним. Я сказала: "Нет, не могу. Моя пьеса. Моя карьера". Но как только он ушел, поняла -- Джордж единственная моя надежда, последняя в жизни. И я ушла из театра в середине представления. Пришла к нему на корабль без всяких вещей, даже не заехала в свою квартиру за чем-нибудь. Поженил нас капитан в море. Виола Брук -- это мое сценическое имя. Выходила я замуж под своим настоящим, законным именем, и мне было все равно, если бы какой-нибудь корабельный репортер узнал его. И вот с тех пор я миссис Джордж Хевен.
      Наше первое место жительства было в пустыне, -- немного помолчав, продолжила она свой рассказ. -- Там было еще трое белых людей, таких же инженеров, как Джордж. Никто из них не знал меня в лицо. И мы стали частью того мира. Из газет, которые случайно попадали к нам, я знала, какой фурор произвело мое исчезновение. Но сценические фотографии Виолы Брук не могли помочь найти меня. Я умела изменять свою внешность. И все время, пока мы были вне Англии, я чувствовала себя в безопасности. Нам не хотелось вспоминать прошлое. Мы не хотели, чтобы Обри что-то узнал о нас. И так мы жили на Ближнем Востоке целых тридцать лет. Джордж был прекрасным, добрым человеком, я его горячо полюбила. И он добился успеха. За эти тридцать лет он стал очень богатым человеком, а я... я -- женщиной средних лет, а может быть, даже и пожилой, которая совершенно не напоминает Виолу Брук.
      Потом мне показалось, что теперь можно без всякого опасения вернуться в Англию. И тут я увидела, какую жизнь ведет Обри, сколько чужих жизней он разрушил. Для меня это было ужасным открытием, Шамбрэн, потому что я могла бы предотвратить все это.
      -- Но как вы могли это сделать, миссис Хевен?
      -- Вся карьера Обри Муна была построена на обмане, -- спокойно пояснила она. -- Его первый роман "В боевом строю", принесший ему литературную известность, проданный для кино, переделанный в пьесу, сделавший Обри Муна ярчайшей звездой на литературном небосклоне, был написан не им самим...
      -- Прошу прощения, -- произнес удивленный Шамбрэн.
      -- Один молодой офицер, будучи в отпуске в Париже, дал Обри прочитать рукопись своего романа. Но прежде чем тот успел ее ему вернуть со своими замечаниями, офицера убили в бою. Обри подождал, не потребует ли кто-нибудь у него рукопись. Но никто не объявился. Перед тем как присвоить этот роман, Обри дал мне его прочитать. Вот откуда я это знаю. Книга вышла под фамилией Муна. Да, там были небольшие изменения. И все же это была не его книга. Меня поразил его поступок, но я любила Обри и поэтому оставила все как есть. Однако ирония судьбы состоит в том, что именно эта книга нас разлучила. Я ничего так не хотела, как убежать от Муна, и мой дорогой Джордж предоставил мне такую возможность.
      Миссис Хевен умолкла, допила свое виски и оглядела присутствующих. Все молчали. Тогда она заговорила вновь:
      -- Джордж умер пять лет назад. Мне было больно оставаться в Англии, и я уехала в Америку. Как-то, примерно год спустя, меня навестил Осман Гамаль. Осман был единственным, кто во время нашего пребывания на Ближнем Востоке узнал меня. Как добрый друг, он хранил этот секрет, потому что тоже оказался жертвой Обри, который воспользовался какой-то его политической ошибкой. Осман рассказал мне ужасающую историю. С годами Мун еще больше обозлился, стал более жестоким. Десятки людей страдали от его тирании. Осман знал, как Обри умеет мстить. Но что можно было поделать? Что можно было сделать, чтобы его остановить? И тут мне показалось, что я знаю.
      Я приехала сюда, в отель "Бомонд", чтобы увидеться с ним. У меня не хватит сил описать вам эту сцену. Эта девушка, Стюарт, присутствовала при этом и все слышала. Поэтому можно понять, почему он сделал так, что она уже никогда ничего не сможет сказать. Бедная девочка! Вот прекрасный пример того, как Обри умеет манипулировать людьми. У нее была любовь с молодым человеком, который уехал на войну в Корею. Они поступили опрометчиво. У них появился ребенок. Молодой человек попал в плен к красным китайцам, стал предателем. Она пыталась ради ребенка сохранить эту историю в секрете, но Обри узнал ее, и Стюарт попала к нему на крючок, стала биться на нем, как вытащенная из воды рыба. -- Старая женщина прикрыла глаза.
      -- И что же все-таки произошло, когда вы встретились с Муном лицом к лицу? -- мягко полюбопытствовал Шамбрэн.
      -- Он начал смеяться надо мной, над тем, в какую карикатуру на себя я превратилась. Это был неправильный ход, потому что я давно перестала из-за этого переживать. А я стала разыгрывать мою карту -- заявила, что он должен прекратить этот безумный садизм, иначе я предам гласности то, с чего началась его карьера. Мне показалось, он был готов меня убить. К счастью, отправляясь к нему, я составила документ, подписанный в присутствии свидетелей насчет романа "В боевом строю", и поместила его в депозитный сейф.
      Я использовала против него его же оружие. Однако создалось безвыходное положение: если он будет продолжать издеваться над людьми, то я его разоблачу, а если я скажу всю правду -- он отомстит Осману и другим. Я знаю Муна! Теперь, на закате своих дней, увенчанный лаврами, он не может допустить даже намека на то, что его карьера была основана на литературном воровстве. Я приобрела апартаменты в вашем отеле и вынуждена была жить возле него вроде сторожевой собаки. До самоубийства Прим и раскрытия заговора против Обри все шло относительно спокойно. А потом мы с Османом подумали, что кто-то из жертв Муна потерял терпение и решил его убить.
      После продолжительного молчания Шамбрэн сказал:
      -- А мне кажется, это сам Мун потерял терпение, миссис Хевен.
      Звонки к миссис Вич стали реже. Лежащие перед ней планы были усеяны кнопками. Поиски Великого Человека оказались безуспешными.
      Надо было что-то решать с миссис Хевен. Старая леди настаивала на том, что она должна вернуться в свои апартаменты.
      -- Вы можете защитить меня там так же хорошо, как и в любом другом месте, -- заявила миссис Хевен Харди. -- Видимо, Обри покинул отель. А если он вернется, вы его ко мне не допустите.
      Вот в тюремной камере, подумал про себя лейтенант, она действительно была бы в полной безопасности. Он предложил перекрыть главный вход в пентхаус и служебную лестницу, чтобы у Муна не было возможности выбраться на крышу. Затем обыскать крышу вокруг пентхауса и апартаменты миссис Хевен и повсюду выставить охрану, вот тогда никто до нее не доберется.
      Шамбрэн отнесся к этому не столь легко.
      -- Давайте разберемся вот еще в чем, миссис Хевен. Сейчас Мун может уже знать, что мы его преследуем. И понимает, что рано или поздно мы его найдем и обвиним в убийстве Марго Стюарт. Потому можно не сомневаться, что он сделает последнюю отчаянную попытку добраться до вас -- источника всех его бед. При этом его не будет беспокоить, что случится после этого с ним самим.
      -- А как он ко мне попадет? -- спросила миссис Хевен. -- Ведь ваши люди заблокируют все походы к моим апартаментам.
      -- Понятия не имею, -- признался Шамбрэн. -- Но он знает вас лучше, чем мы.
      -- Он знал меня сорок лет назад, -- сухо уточнила она. -- А теперь я совсем другой человек.
      Управляющий покачал головой:
      -- Он знает вас и сегодня. И понимает, что вы идете на некоторый риск, становясь между ним и его садистскими наклонностями. Я беспокоюсь о мистере Гамале. Представьте себе, Мун звонит вам и говорит, что жизнь Гамаля зависит от того, согласитесь ли вы встретиться с ним...
      Старая женщина сурово посмотрела на него:
      -- И что же я должна делать?
      -- В любом случае оставаться на месте. Ничего не делать, ничему не верить. Я хотел бы внести одно предложение. Пусть мисс Барнуэлл и мистер Уиллс побудут в апартаментах вместе с вами. Таким образом вы не будете в одиночестве ни одной минуты. Если Мун позвонит вам, пусть ответит мистер Уиллс и скажет ему, что все знает. Я не хочу, чтобы Мун играл на ваших симпатиях к вашему другу. -- Он покачал головой. -- Я не знаю, чего можно ждать, миссис Хевен, но очень боюсь, что случится что-то такое, чего мы не смогли предвидеть.
      -- Я пойду туда, -- согласился Джон. -- Но только не с Элисон. Освободите ее от этого. Если придется играть в открытую, то я смогу защитить вас, миссис Хевен, поверьте мне.
      Шамбрэн как-то странно посмотрел на него:
      -- Мне кажется, Джон, Элисон тоже хотелось бы быть там. И мне нужно, чтобы рядом с миссис Хевен была женщина. Не спрашивайте почему. Просто хочу быть уверен в том, что мы ничего не упустили.
      Такая осторожность Шамбрэна казалась Джону излишней. Харди и его люди поднялись в пентхаус, чтобы обыскать его. Было решено не пускать никого на крышу, пока Мун не будет найден. Осмотрев наверху все, Харди должен позвонить в офис Шамбрэна. Тогда коридор очистят от людей и миссис Хевен в полной безопасности пройдет к лифту, поднимется к своей входной двери.
      Старая леди не выказывала никаких признаков тревоги. Но Джон, стоящий рядом с Элисон, не был так спокоен. Он каким-то образом заразился беспокойством от Шамбрэна. Если Мун собирается напасть, то он должен сделать это как можно быстрее, потому что стена вокруг миссис Хевен становится все выше и выше.
      Наконец зазвонил телефон. Это говорил Харди из пентхауса миссис Хевен. Там все было чисто, никаких причин для опасений.
      Шамбрэн вышел в коридор и вызвал лифт. Когда кабина подошла, он просигналил Джону, стоящему в дверях. Два копа направились по коридору к ним с другой стороны, готовые к любым неожиданностям. Тогда Джон и Элисон быстро провели старую женщину к лифту.
      Харди встретил их у двери пентхауса.
      -- Здесь все чисто, миссис Хевен, -- доверительно сообщил он.
      В помещении их сразу же окатила волна теплого воздуха.
      Элисон с широко открытыми глазами оглядывалась вокруг. Миссис Хевен вела себя так, будто просто принимала хороших друзей... пока не подошла к маленькой корзинке, где обычно восседал Тото.
      -- Глупенький мальчик, -- сказала она. -- Когда меня долго нет, он ложится на мою кровать, но это против правил. -- И, пройдя через гостиную, старая леди поспешила по коридору в спальню.
      Джон, Элисон и Шамбрэн, нервно поигрывавший зажигалкой, остались ждать ее возвращения. Из холла вошел Харди, который только что расставил повсюду своих людей.
      -- Где она? -- спросил он.
      -- Пошла за собакой, -- ответил Шамбрэн. И тут они услышали ее громкий голос:
      -- Тото, противный мальчишка, где же ты?
      -- Я осмотрел каждый дюйм апартаментов, -- сообщил Харди. -- Здесь не было никакой собаки.
      Шамбрэн с тревогой взглянул на Харди, и в тот же момент они услышали где-то вдали отчаянный собачий вой. Похоже, Тото попал в беду.
      -- Идем! -- крикнул Шамбрэн.
      Когда они быстро шли по коридору, Джон находился позади менеджера отеля. Неожиданно они ощутили порыв холодного ночного ветра. Наверное, где-то открыто окно, подумал Джон. Вопли Тото стали слышны более ясно.
      -- Эта чертова собака, должно быть, выскочила на крышу! -- предположил Шамбрэн. -- Миссис Хевен! -- громко закричал он. -- Мы достанем его вам!
      В конце коридора находилась дверь, которая выходила на участок крыши, принадлежащий миссис Хевен. Она была открыта. Когда Шамбрэн и Джон добежали до нее, они увидели, что старая женщина в развевающемся на ветру вечернем туалете открывает калитку, ведущую на соседний участок крыши.
      -- Тото! -- кричала она.
      Джон, опередив Шамбрэна, добежал до нее в тот момент, когда она уже входила в открытую калитку, и на мгновение оторопел, вдруг осознав, что этот соседний участок крыши принадлежит Муну.
      Миссис Хевен остановилась, ее подбитый лисой палантин, словно крылья, развевался за ее спиной. В нескольких футах перед ней, на полу, отчаянно бился Тото. Его передние и задние лапы были связаны вместе так, чтобы он не мог двигаться. Завидев старую женщину, песик жалобно завыл.
      А прямо за собакой, между двумя вечнозелеными растениями в кадках, стоял Обри Мун. Он был без пальто и шляпы, его тонкие волосы развевались на ветру.
      -- Вот ваша злобная старая тварь! -- услышал Джон его слова. -- Вы наконец-то схватили меня за горло, но вам придется дорого заплатить за это, Виола. Очень высокую цену! -- Мун поднял правую руку и направил дуло пистолета прямо в грудь миссис Хевен.
      Джон громко заорал, чтобы отвлечь внимание Муна, и в этот миг за одним из вечнозеленых растений, словно тень, выросла чья-то фигура. Она стремительно метнулась к Муну, и тот пронзительно закричал. Его пистолет отлетел в сторону. Джон кинулся вперед, и тут, к своему удивлению, он услышал голос миссис Хевен:
      -- Бедный Тото! Мой дорогой Тото! У кого-нибудь есть нож? Джон вскочил на ноги. Мун отчаянно боролся с человеком, который напал на него. Однако напавший человек снова ударил его, и Мун рухнул на пол.
      Тут подоспели Шамбрэн и Харди. Лейтенант включил фонарь, и Джон увидел Османа Гамаля, вытирающего носовым платком серебряный набалдашник своей тросточки из ротанга. Дипломат не обратил ни малейшего внимания на Джона и прошел к миссис Хевен, которая уже держала на руках Тото.
      -- Моя дорогая Виола, что я наделал! -- закричал он диким голосом. -Когда я услышал о убийстве Стюарт, я тайком прокрался сюда, чтобы защитить его. Но вот теперь сделал то, чего мы больше всего боялись. Однако, когда я увидел, что он направил на вас пистолет...
      -- Не будьте идиотом, Осман! -- пророкотала старая леди. -- Вы сразу же стали героем дня. Но нет ли у вас, случайно, перочинного ножа? Он связал моего бедного Тото, как индейку в День благодарения.
      * * *
      Полицейский врач определил, что Мун ранен не тяжело.
      Установить, что произошло, оказалось не трудно. Каким-то образом Мун догадался, что Шамбрэну стала известна вся правда. Может, спустившись из своего пентхауса, он подкрался к его офису и все подслушал, но после этого у него осталась только одна цель -- наказать миссис Хевен. Ему уже было все равно, сумеет он это скрыть или нет. Но как это сделать? Все выходы на крышу были перекрыты. Тогда он проскользнул на служебную лестницу и напал на Палмера, человека лейтенанта Харди. Затем, вместо того чтобы спуститься вниз и уйти из отеля, он прошел до следующей служебной лестницы и поднялся к задней двери миссис Хевен. Здесь подождал, пока Харди не снимет своих людей, чтобы обыскать отель. У него с собой был общий ключ, который он взял у Марго Стюарт. А то, что это именно он убил Марго, не подлежало сомнению. Его секретарша все знала о миссис Хевен, видимо, догадывалась и о том, что он задумал ее убить. А может, она и припугнула его. Тогда он следил ее до комнаты Джона и убил, будучи полностью уверенным, что в этом обвинят Уиллса.