– Гм!

Это восклицание было красноречивее всяких слов. Сьюзан знала, чего Гарри не хотел на самом деле. Мэйзи слишком беспокоила его.

– Девочка должна ходить в школу, общаться со сверстниками, – добавила Сьюзан.

– Оставьте свои наставления для Салли.

– Уверена, что мистер Джексон будет рад принять ее до конца семестра.

– Не сомневаюсь. Но она здесь не останется. Гарри сделал акцент на последних словах, надеясь, что они, наконец, хоть до кого-нибудь дойдут.

– Ну, раз вы так уверены… – Она поставила поднос и продолжила:

– Мне некогда разговаривать. Если что, вы знаете, где меня искать.

– Вы не могли бы поискать телефон Джекки? В кабинете его нет, должно быть, она обронила его где-то наверху.

– Хорошо.

Когда Сьюзан собралась уходить, они оба увидели Мэйзи, притаившуюся за дверью.

– Она умерла? – прошептала девочка. – Я убила ее?

– Ты? – удивилась Сьюзан. – Как ты могла такое подумать Гарри подошел к двери, желая поскорее выпроводить их обеих.

– Мэйзи, она ударилась головой. Ты ни в чем не виновата, – сказал он, чтобы побыстрее закончить этот разговор.

– Но она выглядела так…

– С ней все будет в порядке. Ей всего лишь нужно спокойно полежать часок. Иди помоги Сьюзан.

– Я бы лучше пошла в школу.

Ну спасибо вам, Сьюзан…

– А можно мне в деревню? Пожалуйста…

Мэйзи была слишком возбуждена. Пожалуй, даже встревожена…

– Не очень хорошая идея, – жестко заявил он. Может, если бы твоя мама упаковала что-нибудь более подходящее…

– Она не виновата! Я сама собирала вещи. Я всего лишь хотела быть красивой, чтобы понравиться тебе!

Затем, словно испугавшись собственных слов, Мэйзи повернулась и убежала.

Сьюзан укоризненно посмотрела на него.

– Знаете, мистер Гарри, это, конечно, не мое дело, но я думаю, что в жизни девочки не хватает порядка.

– Вы правы, Сьюзан. Это не ваше дело.

Она презрительно фыркнула и вышла вслед за Мэйзи.

Лохматая собака незаметно проскользнула в библиотеку и разлеглась перед камином. Гарри подложил в огонь несколько поленьев и обернулся, чтобы убедиться, что он не побеспокоил Джекки. Она лежала на боку, положив руки под щеку. Прядь светлых волос упала ей на лоб, и он осторожно поправил ее. Вдруг он заметил у нее на руке серебряную цепочку с сердечком. На нем было что-то выгравировано, и Гарри знал, что его это не касается. Но когда он отодвинулся, угол освещения поменялся, и слова сами бросились ему в глаза – «Забудь и улыбайся».

Они показались ему знакомыми, и он полез на полку за словарем цитат, в котором нашел двустишие. У него защемило сердце, но он все-таки сумел побороть внезапный порыв.

Гарри почувствовал опасность еще в тот момент, когда Джекки просунула свою ногу в дверь и потребовала впустить ее. Он сделал все возможное, чтобы выставить ее вон, но на эту женщину, в отличие от большинства людей, его грубость не действовала.

Как будто она понимала, что за ней скрывалось…

Нет, это нелепо. Она его совсем не знает.

Однако ей удалось проникнуть в его дом, в его жизнь, и Гарри боялся, что она не успокоится, пока не пробьет броню, в которую он облачил себя, чтобы обороняться от назойливых проныр, которые в погоне за кровавой сенсацией выведают у него каждую мелочь.

Но сейчас это беспокоило его меньше всего. Он мог защитить себя от внешнего мира, но не от того, что происходило у него внутри.

Джекки пошевелилась. Вздрогнула, когда коснулась лбом дивана, все вспомнила и открыла глаза.

Поленья в камине уже догорели. Перед ним, погрузившись в блаженную дремоту, растянулась собака.

Джекки осторожно ощупала свою голову. Шишка была едва заметна, и она встала и пошла, стараясь не делать резких движений. И тут она обнаружила, что компанию ей составляла не только собака.

В высоком кресле сбоку от камина сидел Гарри Тэлбот. Книга выпала у него из рук. Он дремал.

У большинства людей черты лица во сне выглядят мягче, но в суровых чертах Гарри Тэлбота не было мягкости. В то же время оно больше не было напряжено, и, благодаря)той перемене, Джекки поняла, что с помощью грубости он защищается от внешнего мира.

Она не стала тревожить его. Вернулась к софе, села и укрыла ноги одеялом. Собака с надеждой подняла голову, но Джекки, приложив палец к губам, прошептала:

– Лежи смирно.

Собака была достаточно умна, чтобы понять, что если она не послушается и потревожит спящего хозяина, то лишится теплого места у камина. Она положила голову на вытянутые лапы и, посмотрев на Гарри, вздохнула.

Подобно Мэйзи, эта живая душа жаждала от объекта своего обожания доброго слова, нежного прикосновения.

Эта мысль захватила Джекки врасплох. Зачем Мэйзи завоевывать внимание Гарри? Может, Джекки просто о чем-то не знает? Поведение Мэйзи в его присутствии свидетельствовало о том, как сильно она жаждала его любви и ласки.

– О чем задумались?

Джекки вздрогнула.

– Извините, – сказал он, – я не хотел вас напугать.

Как ваша голова?

– Спасибо, уже лучше. Вы выглядели так, будто вам самому нужен был сон.

– Я просто дал передышку глазам, – отмахнулся Гарри.

Он наклонился, поднял книгу и вернул ее на полку. Наступил момент, когда Гарри, все еще сонный, забыл надеть маску. Впрочем, это продлилось недолго. Но Джекки было трудно ввести в заблуждение.

Пусть брюзжит. Она все поняла.

– Сейчас я была бы рада выпить чашку чая, – сказала Джекки. – Не хотите составить мне компанию?

Чайник уже остыл, и она удивилась:

– Ого. Как долго я спала?

Он посмотрел на часы.

– Пару часов. Вы скажете мне, если вас будет тошнить?

– Думаете, у меня сотрясение мозга? Уверяю вас, что нет. Я просто устала. Дело в том, что я плохо спала прошлой ночью.

Это что, прозрачный намек на то, что ему надлежало извиниться за убогую обстановку спальни, за жесткий матрас?

Словно прочтя его мысли, Джекки быстро сказала:

– Пожалуйста, не извиняйтесь. Постель была удобной. Я просто волновалась за Мэйзи. – Она помолчала и добавила:

– Вы проверили, есть ли в трубке гудки?

– Еще нет. Проверьте сами, если хотите, – он указал ей на телефон, стоящий на небольшом письменном столе у окна.

В отличие от стола в кабинете, на этом был порядок. Здесь стояли только телефон и ноутбук. Она подняла трубку. Гудков не было.

Собака, залезшая под стол, чем-то загремела.

Джекки заглянула за стол и увидела телефонную вилку, валявшуюся на полу. Она уже собиралась сказать об этом Гарри, как вдруг в окне увидела Мэйзи в нарядном платье и резиновых сапогах. Они со Сьюзан кормили морковью ослов через загородку.

Внезапно все стало ясно.

Мэйзи! Это сделала она. Незаметно отключила телефоны, спрятала ее сотовый – лишь для того, чтобы выиграть время. Неужели она так отчаянно хочет здесь остаться?

– Ну что? – спросил Гарри.

Услышав его голос, Джекки вздрогнула. Вдруг у нее перед глазами все поплыло, и она вытянула руку, чтобы не упасть. Гарри поддержал ее за плечи.

– Джекки?

Когда она подняла глаза, его лицо было совсем близко. На нем больше не было ни безразличия, ни злости. Одно лишь беспокойство за нее.

– У вас кружится голова?

– Со мной все в порядке, – тяжело дыша, произнесла она, – в отличие от телефона.

Это был защитный рефлекс. Сказать ему, что натворила Мэйзи, означало ухудшить их и без того непростые отношения, и Джекки поняла, что несколько минут ничего не изменят.

Все, что ей нужно было сделать, это подождать, пока Гарри не уйдет, воткнуть вилку в розетку и сказать ему, что на телефонной станции устранили неполадки.

– Линия все еще отключена?

Скажи ему, шептал ей внутренний голос, но она заглушила его.

– Э-э… да, – ответила она, когда, скрестив пальцы, протянула ему трубку, чтобы он сам в этом убедился, – полная тишина.

Хотя с точки зрения техники ее слова были правдой, все же Джекки лгала. Ее мама непременно поняла бы это, услышав, как изменился ее голос. Но, может быть, причиной тому была рука Гарри, лежавшая у нее на плече, и его близость?

Он взял у нее трубку, но, вероятно, вспомнив прошлый урок, не стал слушать и положил ее на рычаг.

– Я лучше осмотрю вашу голову.

Не дождавшись ее разрешения, он отодвинул ее челку. Какая нежность со стороны злого великана!

Но, как бы приятно это ни было, Джекки немного отстранилась и спросила:

– Могу я узнать, вы действительно доктор медицины.

Наконец на его лице появилась улыбка, которую так ждала Джекки. Настоящая искренняя улыбка.

Лучистые морщинки вокруг глаз придавали ему обаяния, складки возле рта делали его губы еще более чувственными. Он выглядел так сексуально…

– Раз вы задаете такие вопросы, значит, ваши мозги в полном порядке.

– Рада это слышать. Надо полагать, ответ все-таки отрицательный? Наверное, вы доктор философии. А может, изучаете что-нибудь загадочное, вроде вавилонской клинописи? Или особенности размножения камышовых жаб? Или даже…

– Спокойно, Джекки. Расслабьтесь. Ваша голова в надежных руках.

Какое там спокойствие! Может, Гарри и знал, что делал, но, когда он ощупывал место ушиба, по ее спине побежали мурашки. Это, конечно, все из-за удара по голове. От таких ударов прежде всего страдает рассудок. Ведь этот мужчина – всего лишь злой великан с вершины горы, напомнила она себе.

– Медицина – наша семейная традиция. Мой прадед был местным доктором.

– Правда? Разве эта деревня, такая маленькая, содержала своего доктора?

– Это было в то время, когда землю обрабатывали люди, а не машины. Медицинский пункт был окончательно закрыт лет десять назад, когда моего кузена переманили в Бристоль.

– Ему повезло, чего не скажешь о жителях деревни. Что они делают теперь?

– Ездят за десять миль в ближайший город, как и большинство сельских жителей.

– Не позавидуешь старикам и тем, у кого маленькие дети.

– Пожили бы они там, где нужно неделю идти пешком… – Он стиснул зубы и не договорил.

Значит, когда Гарри месяцами или даже годами пропадал за границей, он работал. В Африке? Неделю пешком до ближайшей клиники – такое могло быть только в сельских районах Африки.

Джекки не стала расспрашивать его об этом. Она боялась переступить запретную черту. Вместо этого она продолжила:

– А чем занимался ваш дедушка?

– Что?

На его лице снова появилась маска неприступности, и на мгновение Джекки спасовала.

– Вы сказали, что это семейная традиция, – напомнила она ему.

На секунду ей показалось, что он пошлет ее ко всем чертям с ее назойливым любопытством.

– Он кардиохирург, – отрезал Гарри.

– Вы говорите о нем в настоящем времени?

– Он до сих пор проявляет активный интерес ко всему, что происходит в этой области. Мой отец онколог, а мама – педиатр. Что еще вы хотите узнать?

Наверное, Гарри и сам удивился тому, что сказал так много. Такое впечатление, что он не привык рассказывать о себе и своей семье и не мог понять, почему делает это сейчас. Джекки захотелось знать, где были эти замечательные родственники, когда он так нуждался в них?

– Как видите, все они очень занятые люди.

Как и Седина Тэлбот, для которой карьера важнее семьи. Похоже, это семейная черта.

– А вы? – спросила Джекки, взглянув на него.

– Я только хочу снова проверить ваше зрение. Гарри взял ее за подбородок и велел следить за движениями его руки. Затем, все еще не опуская рук, он ответил:

– Я доктор, который рад тому, что вы не сильно пострадали. Который настоятельно рекомендует вам обращать внимание на мебель, когда она находится в непосредственной близости от вашей головы. И еще, не ходите задом наперед.

– Я спрашивала не об этом, Гарри.

– Я знаю.

Его пальцы, лежащие на ее щеке, были теплыми и нежными. Все ее женское естество отозвалось на это горячей волной желания. Она хотела, чтобы Гарри поцеловал ее, и от этой мысли голова опять закружилась. Чтобы он прикоснулся к ней. Обнял ее своими сильными руками, которые могли бы удержать весь мир.

– И?.. – настойчиво спросила она, рассеяв чары.

Гарри пошевелился, затем отпустил ее.

– Я не знаю, как ответить на ваш вопрос, Джекки.

Я больше не знаю, кто я такой.

Прежде чем она смогла что-то сказать, Гарри сделал шаг назад и убрал руку с ее щеки. Волнующая близость была нарушена.

Теперь, когда Гарри немного открылся, Джекки почувствовала, как он одинок и раним. Испугавшись, что она заметит это, он снова спрятался в свою защитную раковину, чтобы залатать бреши в своей обороне.

Как будто в подтверждение этому он отвел глаза и посмотрел в окно, за которым по-прежнему не было видно ничего, кроме пелены тумана. Эта внезапная отчужденность только подчеркивала, как близки они были минуту назад.

– Туман проясняется. Кажется, до вашего отъезда вы сможете насладиться солнцем.

– Мой фотоаппарат уже наготове, – ответила Джекки и посмотрела в окно.

Мэйзи и Сьюзан возвращались домой. Туман немного рассеялся, и сквозь него кое-где проглядывало голубое небо.

– Я пошла спасать Сьюзан.

А заодно поговорю с Мэйзи о телефоне. Вики и Селина Тэлбот, наверное, в отчаянии рвут на себе волосы.

А разве она сама не близка к тому же?

Она должна была сказать Гарри, но тогда он разозлился бы на Мэйзи, к тому же несколько минут большой роли не играют. Когда он уйдет чинить котел или за чем-то еще, она включит телефон в розетку. Как говорится, комар носу не подточит.

Когда Джекки взяла поднос и направилась к выходу, Гарри вскочил и открыл ей дверь. Наверное, он сожалел о своей откровенности и желал как можно быстрее избавиться от нее.

– Скоро ленч, – сказала она. – Давайте я приготовлю что-нибудь для вас.

– Не беспокойтесь.

– Какое там беспокойство! Я все утро проспала, в то время как Сьюзан делала за меня мою работу.

Что это она говорит? Это не работа. Ей за это не платили. Она делала это, потому что у нее не было выбора. А сейчас она хотела, чтобы Гарри побыл немного с Мэйзи.

– Если это вас успокоит, – предложила Джекки, уверяю вас, ничего сложного – просто тост или сэндвич. Что вы предпочитаете?

Прищурив глаза, он пристально посмотрел на нее.

– Сэндвич. Но я поем здесь, – ответил Гарри, пожав плечами.

Он оставил ее стоять в дверях, а сам сел за стол.

Затем, как бы показывая, что не собирается весь день отсюда выходить, он открыл ноутбук и одним ударом свел на нет оба ее плана.

Гарри включил компьютер, умышленно не глядя в сторону Джекки.

Его пальцы все еще ощущали нежность ее кожи, ноздри улавливали ее аромат, который, подобно теплому весеннему ветерку, пробудил в нем желание жить.

Какие неподходящие мысли для доктора. Но он перестал считать себя таковым с тех пор, как шесть месяцев назад в момент душевного кризиса его отправили домой. Гарри с трудом поверил собственным ушам, когда дал утвердительный ответ на лукавый вопрос Джекки. Будто он хотел, чтобы она была о нем хорошего мнения. Ему ведь наплевать, что она о нем думает.

На его лице появилась гримаса. Будет довольно трудно заставить ее уехать сразу после ремонта машины. Он не мог настаивать на том, чтобы она сегодня же вернулась в Лондон, даже если в автосервисе уже нашли запасную выхлопную трубу для ее машины. Телефон-то все равно не работает.

Он провел ладонью по лицу, заросшему густой щетиной. Интересно, сколько дней он не брился?

Неудивительно, что при встрече Джекки смотрела на него так, словно он был чудовищем.

Гарри захлопнул крышку ноутбука.

Ну и что из того? Все лучше, чем жалость. Он не хотел, чтобы она жалела его. Он хотел…

Приезд аварийной машины вывел его из раздумий. Отодвинув стул, он вдруг увидел на полу серебряный браслет Джекки. Наклонившись, чтобы поднять его, Гарри обнаружил, что телефонный шнур выдернут из розетки.