Об авторе

Лиз Филдинг родилась в Англии, в графстве Беркшир. Училась в школе при местном женском монастыре, потом в двадцатилетнем возрасте приехала в Лусаку, где получила место в аппарате правительства Замбии. Здесь, в Лусаке, она познакомилась со своим будущим мужем Джоном (он родом из Ковентри).

Поженившись, Лиз и Джон уехали на Ближний Восток и прожили там несколько лет. Затем супруги возвратились в Африку, в Ботсвану.

Некоторое время жили в Кении.

После рождения детей Лиз вернулась на родину, а Джон продолжал работать за границей.

Оказавшись втянутой в однообразную рутину домашних дел, Лиз ощутила настоятельную потребность в самореализации.

И вот вечерами, уложив детей спать, она начала писать свой первый роман, который вышел в свет в 1992 году и принес ей заслуженную известность.

«Сладостная месть» – десятая по счету книга Лиз Филдинг.

Мы надеемся, что она придется по вкусу читателю, как и предыдущие ее романы.

ГЛАВА 1

– Люк Дэвлин? – недоуменно переспросила Физз Бьюмонт, откидывая с лица тяжелую волну каштановых волос.

Два изящных старинных черепаховых гребня, когда-то принадлежавшие ее матери, были явно не в состоянии удержать густые пряди. Физз в раздражении бросила бесполезные гребни на письменный стол и быстрым привычным движением стянула волосы резинкой. Продолжающееся молчание отца встревожило ее. Видимо, его приход – не просто утренний визит вежливости, а разговор о письме, полученном сегодня, – это не светская беседа.

Она подняла голову. Эдвард Бьюмонт, высокий, красивый, элегантно одетый, выглядел необычно обеспокоенным. Физз бросила взгляд на письмо, которое он держал в руке.

– Кто такой Люк Дэвлин? – спросила она. – И чего он хочет?

– Я думаю, дорогая моя, он уже получил все, что хочет, – угрюмо сказал отец. – Он приобрел «Харрис индастриз».

– «Харрис»? Ты шутишь… – начала было Физз и остановилась, почувствовав внутри холодок, не имеющий никакого отношения к ледяному февральскому ветру, проникающему сквозь многочисленные щели старого оконного переплета. Она поняла, что отец не шутит. Он был абсолютно серьезен.

– Но как он мог приобрести компанию? «Харрис» не продается. А как же Майкл? Разве он мог допустить, чтобы это случилось? – Вопросы сыпались один за другим, но, видимо, у ее отца не было на них ответа. – Я даже никогда не слышала об этом человеке, – в заключение сказала Физз, как будто желая положить конец всей этой бессмыслице.

Выражение лица Эдварда Бьюмонта говорило о том, что он вполне разделяет изумление дочери.

– Похоже, о нем вообще мало кто слышал, во всяком случае, до того момента, когда стало уже слишком поздно что-либо предпринимать. Он держался в тени.

– Не просто в тени, – с горячностью возразила Физз, – он, наверное, ползал по земле на брюхе. Ведь не было никаких слухов, ни малейшего намека…

– Как сказал Майкл, этот человек провернул все очень быстро. Видимо, он неплохо умеет делать подобные вещи. Но так как он теперь владеет компанией, которая является главным спонсором радиостанции, я полагаю, тебе следует держать при себе свое мнение о его методах ведения дел.

Все еще смущенная внезапностью такого поворота событий, Физз попыталась ухватиться за какую-нибудь соломинку.

Ты абсолютно уверен? Может, ты что-то неправильно понял?

– Боюсь, Физз, что сомнений быть не может. Майкл сам позвонил мне вчера поздно вечером. А служба новостей только что получила пресс-релиз.

Эдвард Бьюмонт бросил на заваленный бумагами письменный стол дочери листок с впечатляющей шапкой крупнейшей промышленной компании в Брумхилле и, засунув руки в карманы своего элегантного пиджака, уставился в потолок, всем своим видом желая показать, что он умывает руки.

– Я думал, что новому хозяину потребуется несколько дней, чтобы оглядеться, прежде чем дойдет дело до такой мелкой сошки, как мы. Но этот документ принесли несколько минут назад.

Чувствуя неприятный холодок на коже, Физз неохотно протянула руку и взяла листок. В нем кратко и без обиняков излагалось существо вопроса. В текущей экономической ситуации новое руководство «Харрис индастриз» вынуждено «рационализировать» свое щедрое спонсирование спортивной и культурной жизни города. А так как поддержка «Павильон-радио» определялась неофициальным соглашением между Майклом Харрисом и Эдвардом Бьюмонтом, перемены произойдут немедленно.

Физз недоуменно нахмурилась, ее широкий лоб пересекли морщинки.

– Что он имеет в виду? – спросила она. – Неофициальное соглашение? Что это значит? «Харрис» спонсировала нас с момента первого выхода в эфир. Майкл с таким энтузиазмом относился к этому…

Именно полагаясь на финансовую поддержку Майкла, она взяла кредит для открытия в этом году нового ресторана.

Отец по-прежнему избегал смотреть ей в глаза, но его красноречивое пожатие плечами говорило о многом.

– Это было джентльменское соглашение, Физз. Майкл и я дружили со школы, и рукопожатия было достаточно.

– Хорош джентльмен! – взорвалась она. – Друг называется! Продал нас без предупреждения…

– Он не виноват, – возмущенно заявил Эдвард. – У него не было выбора!

Его сильный голос актера зазвенел в стенах маленького кабинета, но это не произвело впечатления на Физз. Она достаточно долго жила с ним, чтобы свыкнуться с его профессиональной способностью входить в роль.

Тогда чья же это ошибка? Именно ты убеждал меня, что мне нет необходимости вникать в детали.

– Я знаю. – Он откашлялся. – Прости, Физз, но я никогда не предвидел подобной ситуации. Видимо, Майкл понемногу продавал свои акции в течение последних месяцев, пытаясь удержать компанию на плаву, пока дела не пойдут лучше. Но они так и не пошли… – Он замолчал, запустив ладонь в густую шевелюру, оттененную на висках серебром.

Отец Физз сыграл за свою долгую жизнь на сцене так много ролей, что в необходимых случаях просто надевал на себя одну из них, наиболее подходящую к ситуации. Узнав прелюдию к «покинутому королю Лиру», Физз поспешно вмешалась.

– А этот, – она снова взглянула на письмо, – этот Люк Дэвлин скупил все акции?

Ее охватила злость из-за того, что кто-то так предательски сумел подчинить себе «Харрис индастриз». Без борьбы, без того, чтобы открыто заявить о себе.

– Майкл так обрадовался возможноcти продать акции за приличную цену, что не подумал о могущих возникнуть последствиях.

– О Господи, – пробормотала Физз, чувствуя себя виноватой в том, что, беспокоясь о радиостанции, она не подумала о старом друге отца. Вее жизни появились трудности – и только, а Майкл потерял компанию, основанную его семьей несколько поколений тому назад. Компанию, которая с незапамятных времен была главным оплотом производства в городе. А что будет с теми людьми, которые работают на заводе? Сохранят ли они свои рабочие места сегодня? Завтра? – Прости, папа. Я знаю, что Майкл наш друг. Это не его вина. Всем было тяжело в последние два года.

Это правда. Она сама во всем виновата и должна признать этот болезненный и неприятный факт. Если бы она не поддавалась энтузиазму и немного думала головой, она бы сумела надлежащим образом оформить соглашение о щедрой спонсорской поддержке, которую получал ее отец. Но он всегда ясно давал понять, что ей не нужно беспокоиться об этом. Физз не чувствовала себя вправе вторгаться в соглашение между старыми друзьями.

– Как ты думаешь, этот человек понимает, что будет означать для нас прекращение финансирования?

– Вряд ли это его заботит. Собственно, с какой стати ему думать об этом? Он незнакомец, чужак. – Отец, казалось, на какое-то время потерял самообладание. Он сейчас выглядел, против обыкновения, на свой возраст. – Майкл просил передать тебе, что ему искренне жаль. Очевидно, все произошло так быстро, что он не успел предупредить тебя.

– Я не подозревала, что у компании были трудности. А ты знал? Если бы Майкл намекнул нам о своих проблемах…

Она остановилась. Бесполезно думать о том, что бы она сделала, если бы знала. Она должна разобраться в той ситуации, которая сложилась сейчас.

Если бы они не взяли этот заем в банке, они бы справились. Возможно, им удастся справиться и сейчас. Все, что ей нужно сделать, – попытаться убедить этого Люка Дэвлина, что без своей радиостанции Брумхилл станет беднее. И иметь убедительный ответ на вопрос, почему она ждет от него поддержки. Она была уверена, что он спросит об этом. Она должна настраиваться на лучшее.

Быть может, все это – буря в стакане воды. Стандартное письмо всем, кому Майкл оказывал помощь. А таких множество… В течение многих лет город привык во всем полагаться на семью Харрис. Бьюмонты тоже вносили свой вклад, но большие деньги всегда приходили от Харрисов – и от семьи, и от компании. Этому пришел конец. Мистер Дэвлин, не теряя времени даром, смешал все карты.

– Я думаю, мы не должны судить этого человека, пока не узнаем, что он предлагает, – сказала Физз, указывая жестом на письмо.

Эдвард Бьюмонт слегка пожал плечами.

– Возможно, это всего лишь формальность, – проговорил он, как бы откликаясь на собственные мысли Физз. – Я уверен, что он сократит расходы, но не могу представить, чтобы он полностью прекратил финансирование.

Физз внимательно перечитала письмо, но в сухих фразах было трудно отыскать что-либо утешительное. Чек от Майкла на сумму, выплачиваемую им ежегодно, должен был поступить в ближайшие дни. Без этих денег продолжение собственного радиосериала будет под вопросом, так же как и прямая трансляция городских спортивных соревнований. А без этих программ под вопросом будет продление лицензии радиостанции на вещание. Но новый президент «Харрис индастриз» ясно дал понять в своем письме, что перемены произойдут без промедления. Перемены. Почему он просто не сказал, что он имеет в виду, вместо того чтобы играть с этим словом?

– Конечно, он может просто отказаться от обязательств, – возразила она. – Тем более от неофициальных.

– Я думаю, что, даже если бы это были юридически оформленные обязательства, он был бы вправе изменить их, – ответил отец.

Физз не сомневалась в этом. Но если бы это было так, она чувствовала бы себя гораздо увереннее. Если только отец сказал ей правду. Джентльменское соглашение, подумать только! Два старомодных джентльмена заключают сделку дружеским рукопожатием. И в конце концов это приводит к катастрофе, беспомощно возмущалась про себя Физз.

Через несколько месяцев наступал срок возобновления лицензии на радиовещание. Если они не сумеют сдержать свои обещания по программе, в лицензии могут и отказать. Хуже того, радиостанция сама становится уязвимой и ее тоже кто-нибудь может купить. Физз знала об одном консорциуме, уже купившем несколько близлежащих станций, которые теперь передавали поп-музыку, и без особого объявления было почти невозможно понять, какое радио вы слушаете.

Вся концепция независимого радиовещания для местных жителей начала казаться очень шаткой. Физз была полна решимости сделать свою радиостанцию особенной, отличной от других. С помощью семьи и щедрой поддержки Майкла Харриса она преуспела в этом. А теперь, когда она расширила свою деловую базу, чтобы перейти на самоокупаемость и избежать столь сильной зависимости от спонсоров, она неожиданно оказалась на грани того, чтобы вообще потерять все это.

– Что будет с Майклом? – спросила она, пытаясь отодвинуть собственные проблемы. – Он сможет справиться с этим?

– Он храбрится: говорит о том, как рада Элис его раннему уходу в отставку, как замечательно будет провести зиму в своем доме в Альграве и целыми днями играть в гольф. Но ты ведь знаешь, чем был для него завод. Он любил его. Каждый кирпичик. Каждого человека, который работал там.

А теперь это собственность какого-то неизвестного. Ему нет дела до многих поколений, которые вкладывали в завод свои силы и средства, его не заботит ничего, кроме быстрого возвращения своих вложений.

Физз бросила письмо на стол и подошла к окну. Протерла рукой запотевшее стекло. Уходящая вдаль дуга залива, город, приютившийся у подножия холмов, и море в любом его состоянии редко вызывали у Физз иное чувство, кроме воодушевления. Даже неприветливыми зимними днями, когда волны безжалостно бились о пирс. Но сегодня и небо, и море были одинаково серыми, холмы были скрыты облаками, а над городом висела пелена моросящего дождя. Февраль в своем худшем проявлении.

– Как ты думаешь, что он подразумевает под переменами? – спросила наконец Физз, отвернувшись от окна и оглядывая свой маленький захламленный кабинет.

Когда отец снисходил до того, чтобы покинуть свой, гораздо более солидный, кабинет в мезонине и взобраться по лестнице к ней, обстановка этой комнатушки под крышей начинала казаться еще более убогой. Отец, сестра, покойная мать Физз – все они обладали яркой способностью звезд затмевать всех и вся, что находилось рядом с ними, заставляя окружающее выглядеть каким-то невзрачным.

– Не знаю. Возможно, этот Дэвлин просто хочет перевести все на регулярную основу, – с надеждой предположил отец.

– А если нет? Если он хочет избавиться от нас? Сможем мы бороться с этим?

Увидев, как непривычно ссутулились плечи отца, она пожалела, что задала такой вопрос. Он и без того чувствовал себя достаточно плохо. Ни к чему сыпать соль на раны.

– Как долго сможет продержаться радиостанция, Физз?

Она слегка пожала плечами.

– Главные статьи расходов – это сериал «Залив каникул» и трансляция спортивных состязаний. Если бы у меня было время, я смогла бы объединить усилия нескольких мелких спонсоров. Но в городе нет ни одной крупной компании, которая взяла бы на себя полное финансирование одной из этих программ, и тем более обеих. Прямо сейчас это невозможно. При таком коротком уведомлении.

– Но ты не можешь отказаться от этого, Физз. Обе эти программы – обязательная часть нашего вещания. Живая драма и спорт в прямом эфире. Это давало нам преимущество над конкурентами.

– Мы не сможем долго продержаться. Мы должны содержать свой штат, платить зарплату. А отказ от этих программ приведет к снижению доходов от рекламы. В любом случае это не решение проблемы.

– Остались какие-нибудь деньги от банковского займа?

– Свободных – нет. Счетов для оплаты хватит, чтобы оклеить стены моего кабинета…

– Хорошо еще, что он маленький, – пошутил отец, пытаясь разрядить ситуацию.

– Да, хорошо, – согласилась Физз, позволив себе улыбнуться.

Очень маленький и очень убогий. Она не была звездой и не нуждалась в роскошном обрамлении, чтобы подчеркивать свой блеск.

– Но основная проблема как раз с банковским займом. Если бы я не начала это дело с рестораном… Если бы подождала до следующего года…

Но сейчас уже поздно. Ее отец не интересовался финансовой стороной существования радиостанции. Он вложил в «Павильон-радио» свое имя и положение. Все остальное ее забота.

– Если будет хороший сезон, Физз, все наладится, – сказал отец, стараясь подбодрить ее.

Он продолжал говорить что-то оптимистическое, но она не слушала. Она была слишком поглощена своими мыслями. При самом худшем развитии событий, если «Харрис» полностью прекратит финансовую поддержку, одного оптимизма будет недостаточно, чтобы удержаться на плаву. Потребуется добиться терпения и понимания от Джулиана, молодого банкира, который так стремился предоставить ей заем для организации ресторана в восстановленном Павильоне. Он также стремился продвинуть их отношения гораздо дальше, чем принято между банкиром и клиентом, и сделал бы это, если бы Физз каким-либо образом поощрила его. Она почти незаметно вздохнула.

Это была такая блестящая идея – как она может потерпеть неудачу? Они уже проводили музыкальные шоу в фойе Зимнего сада каждое утро летом и по субботам зимой. Казалось, так просто развить это, предложить публике еще и хорошую кухню в сочетании с лучшим в Брумхилле видом на окрестности, открыть здесь же маленький магазин сувениров местного изготовления, включая продукцию их собственного «Павильон-радио».

Физз знала, что это принесло бы деньги, но это требовало времени. Она отдавала столько сил этому проекту, и все шло так хорошо. Если бы они смогли продержаться до Пасхи, принять первых посетителей…

Она повернулась к столу и снова взяла в руки письмо.

– Дэвлин просит, чтобы ты позвонил ему. Ты сделал это?

– Еще нет. Я считаю, что это должна сделать ты.

– Я? Что за чушь, он же просто сожрет меня с потрохами! Разумеется, я пойду на встречу, но пусть он считает, что имеет дело с тобой.

В конце концов, все вокруг считают, что она руководит радиостанцией только номинально и получила эту работу благодаря отцу. Из жалости. Потому что у нее нет такого замечательного таланта, как у ее старшей сестры. Потому что она единственная из Бьюмонтов, кто не может играть на сцене.

Она предпочитала, чтобы все так и думали. Физического присутствия ее отца было обычно достаточно, чтобы очаровать собеседника и добиться того, что нужно. Но сейчас выражение лица Эдварда Бьюмонта говорило о том, что у него другие планы.

– Физз, дорогая моя, я сейчас по горло занят постановкой «Много шума из ничего» в объединенном школьном театре. Кроме того, мой новый телесериал столкнулся с кризисом.

– Что за кризис?

– Финансовый. А какой еще может быть? Двое спонсоров отказались участвовать. Я должен найти им замену или вложить собственные деньги.

Другими словами, подумала Физз, – не проси меня помочь с деньгами.

– И Клаудия позвонила вчера вечером. У нее возникли проблемы в этом фильме с Сином Девро. Так что мне действительно надо съездить в Лондон сегодня.

– Папа, пожалуйста!

– Послушай, дорогая, я абсолютно ничего не понимаю в управлении радиостанцией, и человек типа Дэвлина мгновенно раскусит меня. Думаю, будет лучше, если ты сама пойдешь туда и выложишь все карты на стол. Майкл доверял тебе в таких вопросах, разве не так?

Майкл потерял компанию, которую его семья создала из ничего. Не стоил отсылаться на Майкла. Ее отец выбрал чертовски неудачное время, чтобы отступиться и оставить ее одну доказывать, что она может справиться со всем этим.

Скрывшись в своем кабинете, она управляла радиостанцией, принимала решения, генерировала идеи, которые оставляли рекламодателей довольными. Только три-четыре человека знали, что «Павильон-радио» – это ее идея. Ее дитя. И, как все дети, оно требовало постоянной заботы. Это была тяжелая работа, но она любила ее. Самым тяжелым было убедить группу твердолобых банкиров, чтобы они ссудили ей деньги на создание ресторана. С помощью отца она получила их. Но сейчас от нее требовалось другое. Ее ожидала встреча один на один с неизвестностью…

– Быть может, он хочет, чтобы его улещал знаменитый Эдвард Бьюмонт. Может быть, это все, что требуется, – быстро проговорила она, зная слабость своего отца к лести. – Даже самые крутые бизнесмены имеют свои слабости.

– Если бы это была крутая бизнесменша, возможно, от меня и была бы какая-то польза, – пошутил отец.

– Я всего лишь старый актер. Если бы ты не натаскала меня, я никогда бы не смог убедить этих банкиров, что имею понятие о ресторанном деле.

– Я и сейчас могу натаскать тебя, – с мольбой в голосе сказала Физз, чувствуя, что ее охватывает панический страх.

Она не хотела выходить на свет. Она не готова к этому. Ей требуется время.

– Физз, у тебя достаточно ума, чтобы справиться с этим. Я вовсе тебе не нужен. Ты все можешь сделать сама, если захочешь, – сказал отец, протягивая руку и легко касаясь ее щеки. – И твое лицо намного симпатичнее моего. Я уверен, что ты сможешь улестить его с гораздо большим успехом, чем я. – Он взглянул на часы. – Разумеется, если будет нужно, я попытаюсь помочь, но сейчас я должен идти. – Помедлив в дверях, он обернулся: – Ты ведь знаешь, что это твоя радиостанция, Физз. Ты создала ее. И в твоих силах бороться за нее.

Физз посмотрела на дверь, которая аккуратно закрылась за ним. Ей почудился почти слышимый звук, с которым он перерезал соединявшую их пуповину. Отец подталкивал ее к этому в течение нескольких месяцев, настаивая, чтобы при возобновлении лицензии она публично взяла на себя роль исполнительного директора «Павильон-радио». Она сопротивлялась, предпочитая скрываться за знаменитым именем отца, позволяя ему получать аплодисменты, похвалы и премии, которые время от времени встречались на их пути.

Теперь он использует этот кризис, чтобы подтолкнуть ее, заставить ее бороться за свою радиостанцию, потому что никто не сделает этого вместо нее. Это ее детищу угрожает опасность, и она должна вступить в бой.

Она медленно опустилась в кресло и дотянулась до телефона. Сжимая трубку побелевшими пальцами, она набрала номер, указанный в заголовке письма.

– «Харрис индастриз». Доброе утро, чем могу помочь вам?

– Доброе утро. Это звонит Фелисити Бьюмонт из «Павильон-радио», – сказала она, вкладывая в свой голос уверенность, которой на самом деле вовсе не чувствовала. – Я бы хотела поговорить с мистером Люком Дэвлином.

Если бы Люк Дэвлин имел сознательное намерение усложнить жизнь Фелисити Бьюмонт насколько это возможно, он не смог бы выбрать более подходящего момента, чтобы взорвать свою бомбу.

– Мисс Бьюмонт?

Физз сразу же узнала сглаженные интонации управляющего из местного банка.

– Добрый день, мистер Николсон, чем могу быть полезна?

– Вы собираетесь внести в банк спонсорский чек от «Харрис индастриз»? – спросил он без обиняков.

Она ожидала этого звонка. О смене руководства «Харрис индастриз» было подробно рассказано в их собственных программах новостей и во всех местных газетах. Рассуждения о сокращениях рабочих мест и урезании финансирования присутствовали в изобилии, и в городе царила нервная атмосфера, неизбежно заразившая и радиостанцию. В течение этой недели Физз несколько раз замечала, что служащие резко замолкают, когда она входит в комнату.

– Должен поступить спонсорский чек, разве не так? – продолжил Николсон. – Осталось десять дней до конца месяца, и мне не нужно напоминать вам, что выплата зарплаты превысит ваш остаток.

– Я знаю об этом, мистер Николсон. У меня на этой неделе назначена встреча с мистером Дэвлином, чтобы обсудить детали спонсорской поддержки от «Харрис» после смены руководства. – Это не было правдой. Она все еще пребывала в неведении относительно того, когда сможет поговорить с этим скверным типом. – Я не предвижу никаких трудностей, мистер Николсон.

Положив трубку, Физз поморщилась. Она терпеть не могла лгать, но ей нужно выиграть время. Несмотря на ее решимость встретиться с Люком Дэвлином при первой возможности, его секретарша не назначила ей время приема, а лишь заверила Физз, что сообщит ему о ее звонке. Ей ничего не оставалось, как ждать и готовить снаряжение.

Она проверила и перепроверила материалы, с помощью которых убеждала финансистов ссудить ей деньги для ресторана и магазина сувениров. Внимательно просмотрела прилагавшиеся фотографии, тщательные расчеты и осторожные оценки ожидающейся прибыли от вложений. Добавила фотографии и вырезки из газет, показывающие рекламные щиты на спортивных состязаниях, а также интервью со слушателями сериала «Залив каникул».

Ожидая приглашения на прием к Люку Дэвлину, Физз не теряла даром времени. Она искала альтернативные источники финансовой поддержки. Но все компании реагировали одинаково. С неопределенным будущим «Харрис индастриз» никто не мог ничего обещать. «Харрис» была самым крупным работодателем в округе, и любые сокращения ее деятельности могли тяжело отразиться на местном бизнесе. Извещения радиостанции о продаже рекламного времени не будут разосланы рекламными агентствами до конца месяца. И никто в подобной ситуации не станет спешить оплачивать рекламу.

Физз посмотрела на телефон.

– Зазвони, – приказала она ему. – Давай же, звони!

Он немедленно отозвался негромкой трелью, и Физз секунду недоверчиво смотрела на аппарат. Звонок раздался снова, и она схватила трубку. Это был отец.

– Я только хотел спросить, удалось ли тебе уже поговорить с мистером Дэвлином.

Ее отец был хорошим актером, но Физз уловила в его голосе нотки беспокойства о ней.

– Еще нет, – с наигранной бодростью сказала она. – Я думаю, мы стоим в самом конце списка его приоритетов. Я сообщу тебе, как только что-нибудь прояснится.

– Ну, все в твоих руках, Физз.

Да, подумала она, положив трубку. Это было более чем очевидно для нее. Но она не жаловалась. Отец и так уже достаточно сделал, помог ей выбраться из пропасти… Телефон зазвонил снова.

– Физз Бьюмонт, – машинально произнесла она.

– Доброе утро, мисс Бьюмонт. С вами говорит Люк Дэвлин. Отвечаю на ваш звонок.

Его голос был холодным, далеким и совсем не вдохновляющим на разговор. Он должен был знать, зачем она звонила, но он ждал, чтобы она объяснила все сама.

Физз заставила себя улыбнуться, зная, что это отразится на ее голосе.

– Спасибо, мистер Дэвлин, это очень любезно с вашей стороны, учитывая вашу занятость. Я получила ваше письмо…

– Неужели? – спокойно перебил ее он. – Это странно. Я не помню, чтобы писал кому-нибудь по имени Физз Бьюмонт. Маловероятно, что я мог забыть такое необычное имя.

Физз готова была ударить себя. Вместо этого она заставила себя рассмеяться, вознаграждая его за остроту.

– Разумеется, я имею в виду письмо, которое вы направили моему отцу. Так как я менеджер радиостанции и занимаюсь финансовыми вопросами, он, естественно, передал письмо прямо мне.

– Понимаю.

В это слово было вложено многое – то, что ее отец проявил невежливость, переадресовав письмо своей подчиненной. Что он, Люк Дэвлин, не привык иметь дело с девчонками, когда речь идет о бизнесе. И еще что-то, что она не смогла распознать.

Физз подавила смех. Было ясно, что это не производит на него впечатления.

– Мой отец сейчас занят постановкой спектакля в городском школьном театре, а также другими неотложными делами. Он предпочитает передавать все финансовые дела мне.

– Даже когда они касаются судьбы радиостанции? Могу я предположить, что он несколько расслабился благодаря избыточной спонсорской поддержке?

И опять в его голосе прозвучало снисходительное превосходство. Физз почувствовала, что ее щеки медленно заливает гневный румянец.

– Он глубоко озабочен судьбой «Павильон-радио», мистер Дэвлин. Он может прийти и предстать перед вами в убедительном образе властного делового магната, если вы считаете, что это необходимо. Но это будет только спектакль. Не более. Он оказал вам честь, предположив, что вы захотите иметь дело с человеком, который действительно понимает, о чем идет речь.

– А вы понимаете?

Физз снова уловила скрытый подтекст в его вопросе. Она озадаченно нахмурилась, сдвинув вместе тонкие изогнутые крылья бровей, но он не дал ей возможности подумать об этом.

– Ну, раз вы заявили о себе как о человеке, который будет вести переговоры, мисс Бьюмонт, то приступайте к делу. Прошу вас быть в моем кабинете в двенадцать часов.

– В какой день? – спросила она с исключительной вежливостью.

– Сегодня, мисс Бьюмонт. Если бы I я имел в виду другой день, я бы сказал об этом.

Произнеся это, он повесил трубку. Физз трясло. Все это было чересчур для прямого и честного разговора с открытыми картами. Ясно, что Люк Дэвлин хотел говорить с ее отцом и не воспринимал ее всерьез. Она открыла было рот, чтобы высказать окружавшим ее четырем стенам все, что она думает о мистере Дэвлине, но передумала и положила трубку. У нее нет времени на подобную чушь. Уже почти одиннадцать, а кольцевая дорога в это время дня обычно забита машинами.

И ей еще надо переодеться.

Она была одета так, чтобы не замерзнуть в своем холодном кабинете на крыше старого Зимнего сада, куда почти не доходило тепло от отопительной системы. На ней были плотные вельветовые брюки, фланелевая рубашка и толстый шерстяной свитер с обтрепанными манжетами, который она купила на толкучке за пятьдесят пенсов. Пока она сидела в своем кабинетике в дальнем конце пирса, ее эскимосское одеяние не видел никто, кроме сотрудников радиостанции, которые привыкли к нему; но вряд ли этот наряд произвел бы нужное впечатление на мистера Люка Дэвлина. Физз происходила из семьи актеров и прекрасно понимала, что перед выходом на сцену нужно надевать костюм, соответствующий роли.

Для участия в переговорах о банковском займе Физз одолжила у старшей сестры деловой костюм – темно-синий в тонкую полоску. Теперь он в полной готовности висел за дверью ее кабинета в ожидании приглашения от Люка Дэвлина. Этот костюм придавал ей уверенности, когда возникала необходимость представлять свои планы группе сомневающихся банкиров, что являлось тяжелым испытанием. Она надеялась, что он принесет ей успех и во время сегодняшней встречи.

Не обращая внимания на холод, она сняла свое облачение, оставшись в темно-синих чулках и шелковом комбидрессе. Вглядываясь в старое потрескавшееся зеркало, висящее рядом с дверью, она освежила макияж и привела в порядок волосы. Затем надела юбку, застегнула жакет, сунула ноги в туфли на высоких каблуках и повернулась, чтобы оглядеть себя сзади.

Рассматривая свое отражение, Физз с сожалением отметила, что все-таки костюм сидит на ней не с такой безупречной элегантностью, как на ее сестре. Дело было даже не в том, что она не так высока, как сестра. Сто семьдесят сантиметров – вполне приличный рост. Но Клаудия всегда выполняла указания няни и съедала хлебные корочки, чтобы волосы стали кудрявыми, ела капусту, чтобы иметь хороший цвет лица, и выпивала молоко, чтобы вырасти высокой, потому что знала, что когда-нибудь станет знаменитой актрисой – такой же, какой была их мать.

Физз была двумя годами моложе и никогда не отличалась прилежанием сестры.

Не то чтобы в ее внешности имелись какие-то изъяны. Она обладала прекрасным цветом лица, если не считать нескольких бледных веснушек, которые не исчезали даже в разгар зимы. Она иногда сожалела об отсутствии кудрей, но, в общем, была вполне довольна своими густыми каштановыми волосами, которые сейчас уложила аккуратным узлом. Но все-таки Физз была достаточно подвержена человеческим слабостям, чтобы завидовать Клаудии по поводу лишних восьми сантиметров роста, хотя и никогда не носила таких коротких юбок, как сестра.