Глава 24

Джесс спорила со своим инспектором о правильности проведения судебных процессов до того самого момента, когда на следующий день, в пятницу, должны были начаться предварительные заслушивания Рика Фергюсона.

– Я продолжаю считать ошибкой, что мы не подняли этот вопрос перед большим жюри, – говорила Джесс Тому Олински, идя рядом с ним по украшенным к праздникам коридорам, почти не обращая внимания на то, что висело на стенах перед Рождеством.

– А я вам объяснял, что у нас недостаточно материала, чтобы поднимать этот вопрос перед большим жюри.

Для грузного человека Том Олински шел очень быстро, думала Джесс, которая была вынуждена делать очень широкие шаги, чтобы поспевать за ним.

– Ваш бывший муж уже нанес нам удар своим предложением «на пороге».

– Черт бы его побрал! – выругалась Джесс, все еще не отделавшись от неприятного ощущения в связи с предложением Дона ограничить подачу свидетельских показаний прокуратурой штата.

– Джесс, он просто делает свое дело.

– А я стараюсь выполнять свои обязанности.

Они еле прошли через приемную, которую почти целиком заполнила огромная украшенная гирляндами и игрушками рождественская елка, и вышли во внешний зал, который вел к лифтам.

– Большое жюри автоматически проштамповало бы обвинительное заключение, – продолжала развивать свою мысль Джесс, – А к настоящему времени было бы уже назначено судебное разбирательство.

Мне не пришлось бы также сразу столкнуться в суде со своим прежним мужем, сказала она себе, поскольку защита не участвует в заседаниях большого жюри и не допускается на перекрестный допрос свидетелей. Государственный обвинитель просто излагает суть вопроса перед двадцатью тремя членами большого жюри и передает дело обвиняемого в суд.

Когда дело вызывало сомнения, а все, кроме Джесс, вроде бы соглашались, что в данном случае полной определенности не было, прокуратура обычно выбирала путь предварительного заслушивания. В этом случае основная тяжесть падала на судью, а не на прокуратуру штата – выносить решение о том, достаточно ли имеется доказательств, чтобы предать арестованного суду. Джесс хорошо сознавала, что вынесение дела из стен системы прокуратуры носило большой политический смысл. Прокуратура штата остерегалась давать ход делу, если оставалась хоть малейшая возможность его проиграть. Предварительные слушания позволяли прокуратуре не рисковать, избежать ошибки, заставляя самого судью принимать решение о том, имеется ли достаточно веского материала, чтобы предать человека суду. Вся процедура может занять не более двадцати минут.

Джесс припомнила давнее наблюдение Дона: уголовная система правосудия напоминает игру. Во время предварительного заслушивания прокуратура штата излагает свои доказательства в возможно более общей форме, стараясь представить как можно меньше собранных фактов, лишь столько, сколько нужно, чтобы добиться решения о подсудности дела. Тем временем защита пытается собрать как можно больше сведений о подготовленном прокуратурой деле.

Если дело заканчивается успешно для прокуратуры, то через три недели после предварительного заслушивания последует привлечение к суду, вследствие чего обвиняемый предстанет перед главным судьей Уголовного управления суда округа Кук, чтобы заслушать предъявленные ему обвинения. Согласно неписаным правилам игры, адвокат защиты обычно не настаивал на этой процедуре, и обвиняемый сам заявлял о своей виновности или невиновности.

Обвиняемый всегда заявлял о своей невиновности, мысленно констатировала Джесс, входя вслед за Томом Олински в лифт, подавляя желание улыбнуться при виде того, как трое уже находившихся там пассажиров делали огромное усилие, чтобы потесниться и уступить ему место. Затем главный судья наугад, через компьютер, назначает судью для рассмотрения этого дела. Определяется дата судебного разбирательства, и это дело присоединяется примерно к трем сотням других рассматриваемых в тот или иной момент уголовных дел. Дела об убийствах обычно занимали от нескольких месяцев до года для проведения следствия и потом передавались в суд, и вот на этой-то стадии игра приобретала особенно интересный характер.

Прокуратура штата больше не скромничает с предъявлением улик. Тут она обязана представить в максимально полной степени свое дело против обвиняемого. Это делается с помощью целой серии «открытий». Все улики, которые могут пригодиться при защите, все полицейские рапорты, заявления экспертов, фотографии, фамилии и адреса свидетелей, предыдущие судимости и так далее – все должно быть передано защите. Защита, в свою очередь, обязана раскрыть свой собственный список свидетелей наряду с любыми медицинскими и научными заключениями, которые она намеревается представить в качестве свидетельских доказательств, а также сообщить о своем основном направлении защиты, будь то алиби, признание, самозащита или болезнь.

Если обвиняемому отказывается в освобождении под залог, прокуратуре штата отводится 120 дней, чтобы передать его дело в суд, если того пожелает сам подзащитный. Обычно так всегда и бывает. Если же обвиняемый выпускается на свободу под залог, то прокуратура штата располагает 160 днями для привлечения его к суду; этого может потребовать и сам обвиняемый. Но это никогда не делается.

Даже если подзащитный захотел бы немедленно предстать перед судом, адвокату все равно потребуется время для того, чтобы изучить вещественные доказательства прокуратуры штата. И все же часть этой карточной игры, с точки зрения защиты, заключается в том, чтобы настаивать на проведении самого суда. Это выбивает из колеи прокуратуру штата, иногда заставляет прокурора соглашаться на судебное рассмотрение без достаточной подготовки. В конце концов отложенное правосудие означает отказ в правосудии.

Если по истечении 160 дней обвинение все еще не готово, то защита может прибегнуть к приему быстрого снятия дела с судебного рассмотрения и выкинуть его из суда. Это – худшее, что может случиться с помощником прокурора штата, и это было известно Джесс. Она думала об этом, выходя из лифта перед Томом Олински на первом этаже, но он быстро обогнал ее, когда они двинулись по коридору, соединяющему Административное здание со зданием суда.

Но все, о чем она думала, относится к более поздней стадии, напомнила себе Джесс, стуча каблучками по гранитному полу. Сначала ей надо пройти через предварительное заслушивание. Предварительные заслушивания проводились в одном из небольших, более современных залов суда на втором этаже.

– Давайте поднимемся по лестнице, – предложил Том Олински, проходя мимо высоких коричневых дорических колонн, мимо площадки с десятью лифтами к лестнице. Для человека таких размеров он удивительно проворен, размышляла Джесс, полагая, что выбьется из сил, пока доберется до зала суда.

Поднимаясь по лестнице, Джесс уловила запахи пищи, доносившиеся из множества закусочных и кафетериев первого этажа. Она подумала, не распивают ли кофе Дон и Рик Фергюсон в комнате, которая резервируется за обвиняемыми и их адвокатами. Эту комнату в прокуратуре штата не очень лестно называли «гостиной сборищ и небылиц».

Она не видела Дона всю неделю, даже не разговаривала с ним, с тех пор как он внес свое предложение об ограничениях по формуле «на пороге». Она понимала, и Адам тоже говорил ей об этом, что ее бывший муж лишь выполнял свою работу, но она все равно возмутилась его поведением. Неужели ему обязательно надо было слыть чересчур хорошим работником?

Адама она тоже не видела всю неделю, хотя каждый вечер разговаривала с ним по телефону. Он поехал в Спрингфилд навестить своих родителей в первый раз почти за три года. В Чикаго он вернется в воскресенье. А пока что он звонил ей каждый вечер в десять часов, чтобы пожелать приятного сна. И сказать ей, что он любит ее.

Джесс пока что не говорила с ним о своих чувствах. Она не совсем разобралась, каковы они. Конечно, он был для нее привлекательным. Конечно, он ей ужасно нравился. Конечно, она понимала, какие на его долю выпали испытания. Но любила ли она его? Она этого не знала. Она побаивалась окончательного ответа на этот вопрос.

Не сопротивляйся, мысленно услышала она отдаленный шепот. Плыви по течению, не сопротивляйся.

Может быть, после окончания предварительных слушаний. Может быть, после того, как ей удастся привлечь Рика Фергюсона к суду, она сумеет отбросить терзающие душу сомнения в отношении Адама, которые вселил в ее сознание Дон, сконцентрируется на том, чтобы отношения между ними получили естественное развитие.

Доверься своим инстинктам, пели голоса. Доверься своим инстинктам.

– Прошу вас, – произнес Том Олински, открывая дверь и пропуская Джесс вперед. Неподходящее время для проявления галантности, подумала Джесс, осматривая круглый зал суда без окон.

Залы суда на втором, третьем и четвертом этажах напоминали Джесс небольшие космические корабли. Когда закрывались входные двери, то вы оказывались в просторном застекленном пространстве преимущественно серого цвета, где зрители находились в полукруглой части зала, отделенной от самого заседания стеклянной перегородкой. Скамья судьи располагалась прямо против входных дверей, скамьи присяжных заседателей слева или справа от судьи в зависимости от зала. В этом зале суда скамьи присяжных заседателей, которые будут пустовать во время предварительных заслушиваний, находились слева от судьи и справа от Джесс.

После четырех часов дня эти суды рассматривали только дела о наркотиках. Таких дел было невпроворот.

Различные чиновники активно готовились к слушаниям на своих местах, когда Джесс и ее инспектор по вопросам наблюдения за судебными процессами подошли к столу обвинителя, за которым уже расположился Нейл Стрейхорн. Джесс поставила свой атташе-кейс на пол и осмотрела зал, чтобы узнать, пришли ли ее свидетели.

– Пока никого нет, – сообщил ей Нейл.

– Проверили ли вы через полицию, что они получили уведомления о слушании? – спросил Том Олински, усаживаясь рядом с Нейлом.

– Да, без четверти восемь сегодня утром, – ответила Джесс, недоумевая, с чего это он задает ей такие элементарные вопросы. Само собой разумеется, что она проверила у полицейских оповещение, чтобы удостовериться, что свидетели придут. Она позвонила также в криминальную лабораторию, чтобы там еще раз проверили анализы вещественных доказательств этого дела, и переговорила с Хилари Bay о вопросах, которые она будет задавать ей во время свидетельских показаний. Мать Конни, миссис Гамбала, тоже будет давать свидетельские показания наряду с одной из коллег Конни по работе, ее близкой подругой. Они подтвердят утверждение прокуратуры о том, что Конни смертельно боялась Рика Фергюсона, потому что он грозил прибить ее, если она будет давать показания против него, что он напал на нее, и тем самым прокуратура получит мотивировку ее убийства.

– Том, вам необязательно присутствовать здесь, – обратилась Джесс к инспектору. – Мы с Нейлом вполне справимся.

– Я хочу понаблюдать, как будет проходить это слушание, – отозвался он, облокотившись на спинку стула, и под тяжестью его тела передние ножки стула приподнялись.

Джесс улыбнулась от чувства признательности за проявление солидарности. Она за неделю натерпелась от него. Он не скрывал своего беспокойства, так как считал, что обвинение носит слишком косвенный характер, но в конце концов согласился с ее горячими доводами.

– У меня такое чувство, что вон та женщина разыскивает вас, – высказал предположение Том, когда дверь зала суда открылась, и в зал заглянула пожилая женщина, одетая во все черное.

– Миссис Гамбала, – тепло произнесла Джесс, подойдя к женщине и взяв в свои обе ее руки. – Спасибо, что пришли.

– Мы сумеем изолировать это чудовище? – В утверждении миссис Гамбала прозвучал вопрос.

– Мы сумеем его изолировать, – заверила ее Джесс. – Вы помните моего коллегу Нейла Стрейхорна. А это – Том Олински, инспектор, наблюдает за моим ведением судебных дел. Том, это – мать Конни, миссис Гамбала.

– Здравствуйте, миссис Гамбала, – приветствовал он старую женщину, медленно поднимаясь на ноги. – Надеюсь, что здесь вас долго не задержат.

– Постарайтесь, чтобы восторжествовала справедливость, – сказала в свою очередь миссис Гамбала.

– Вам надо будет подождать за перегородкой, пока вас не вызовут в качестве свидетеля, – объяснила Джесс, провожая ее до двери. – Вы можете здесь посидеть. – Джесс указала на скамьи вдоль стены, но пожилая женщина не стала садиться. – Вы понимаете, о чем я хочу вас спросить как свидетеля? Вас не смущают вопросы, которые я хочу вам задать?

Миссис Гамбала кивнула.

– Я буду говорить правду. Этот человек внушал Конни ужас. Он грозился убить ее.

– Хорошо. И не беспокойтесь. Если вы не поймете вопроса или не поймете, что происходит, или что-нибудь, что будет спрашивать вас адвокат защиты, скажите об этом. Не торопитесь с ответами.

– Мы изолируем это чудовище, – опять произнесла миссис Гамбала, прошла к окну в конце коридора и стала смотреть на холодную серую улицу.

Вскоре пришли и другие свидетели. Джесс кратко переговорила с полицейскими и судебными экспертами, поблагодарила приятельницу Конни и других ее коллег за то, что они так быстро отозвались. Она указала им на скамьи для свидетелей и сказала, что их скоро вызовут. Потом возвратилась в зал суда.

Отделение зала для зрителей было заполнено до отказа, в большинстве своем адвокатами и их клиентами, которые ждали своей очереди предстать перед судьей. Дон и Рик Фергюсон еще не появлялись. Неужели Дон решил выкинуть в последний момент какой-нибудь трюк?

Чиновник суда громко откашлялся, перед тем как объявить судебное заседание открытым, представил присутствующим судью Каролину Мак-Магон. Это была женщина около сорока, кругленькая мордашка которой не соответствовала ее костлявой фигуре. У нее были коротко остриженные темные волосы и бледное лицо, которое сразу же багровело, когда она теряла терпение, что случалось довольно часто.

Дон вошел в дверь зала суда с показным драматизмом как раз в тот момент, когда чиновник произносил имя Рика Фергюсона.

– Здесь, Ваша честь, – громко отозвался Дон, ведя своего клиента к столу защиты.

– Готова ли защита? – спросила Каролина Мак-Магон, в голосе которой прозвучала нотка иронии. На запоздавшего адвоката она смотрела поверх очков.

– Да, Ваша честь.

– А прокуратура штата?

– Прокуратура штата готова, Ваша честь, – поспешно отозвалась Джесс.

– Пока что я откладываю вынесение суждения по вашему предложению, мистер Шоу, – тут же объявила Каролина Мак-Магон, – до тех пор, пока я не заслушаю позицию. Миссис Костэр, вы можете начинать.

– Благодарю вас, Ваша честь, – Джесс подошла к незанятому месту для свидетелей. – Прокуратура штата приглашает детектива Джорджа Фаркарсона.

Сыщик Джордж Фаркарсон, высокий, светлолицый, лысеющий мужчина, вошел в наружные двери зала суда, прошагал через переполненное отделение для зрителей, через стеклянные двери, надвое разделившие зал суда, к свидетельскому месту. Он дал соответствующую клятву и сел, громко и отчетливо назвал свое имя и должность. Было очевидно, что этот человек чувствует себя здесь уверенно.

– Занимались ли вы расследованием смерти Конни Девуоно пятого декабря, после полудня? – начала допрос Джесс.

– Занимался.

– Не могли бы вы рассказать нам об этом?

– Я со своим напарником поехал в Скоки Лагунз в ответ на телефонный звонок от мистера Генри Салливана, который занимался подледным ловом рыбы и наткнулся на труп миссис Девуоно. Как только мы увидели это тело, мы сразу же поняли, что произошло убийство.

– Что говорило об этом?

– Кусок проволоки все еще был затянут на ее шее, – ответил детектив Фаркарсон.

– И что же вы сделали после того, как обнаружили тело, мистер Фаркарсон?

– Мы отрезали от посторонних этот район и связались по телефону с Управлением медицинской экспертизы. Потом труп положили в машину «скорой помощи» и отвезли на улицу Гаррисон.

– Благодарю вас, детектив.

Дон живо поднялся со своего места.

– Обнаружили ли вы, детектив Фаркарсон, какие-либо другие улики на месте находки, помимо проволоки вокруг шеи миссис Девуоно?

– Нет.

– Какие-либо отпечатки пальцев? Окурки от сигарет? Предметы одежды?

– Нет, сэр.

– Спасибо. – Дон возвратился на свое место.

– Вы свободны, детектив Фаркарсон, – распорядилась судья Мак-Магон.

– Прокуратура штата приглашает доктора Хилари Bay.

Хилари Bay была одета в светло-голубой брючный костюм, на шее нитка жемчуга, волосы заплетены в привычную для нее косу на французский манер.

– Доктор Bay, – обратилась к ней Джесс, пока Хилари Bay усаживалась в кресле для свидетелей, – каковы результаты вскрытия тела Конни Девуоно?

– Мы установили, что Конни Девуоно умерла от удушья, ее удавили куском магнитной проволоки. Эта проволока перерезала также ее шейную артерию, но это случилось, когда уже наступила смерть.

– Были ли видны следы побоев на теле Конни Девуоно?

– Да. Кисть левой руки была сломана, так же как и несколько ребер, челюсть тоже была свернута.

– Были ли свидетельства сексуального насилия?

– Да, на теле не было одежды и влагалище повреждено.

– Когда примерно погибла миссис Девуоно на момент обнаружения ее трупа, доктор?

– Прошло около шести недель. Мы установили ее личность с помощью снимков зубов.

– Благодарю вас.

– Была ли найдена какая-нибудь сперма в ее влагалище? – спросил Дон, быстро вскочив на ноги.

– Таких следов мы не обнаружили.

– Какие-нибудь следы укусов?

– Только со стороны животных.

– Какие-либо следы крови, не принадлежащие Конни Девуоно?

– Никаких.

– Следы слюны?

– Во время осмотра никаких следов не обнаружено. Миссис Конни Девуоно погибла примерно шесть недель назад, и ее тело находилось с состоянии сильного разложения.

– И все же благодаря большому морозу тело не слишком разложилось. Это верно?

– Да.

– И все же вы не обнаружили следы крови, отпечатки зубов, если не считать оставленных животными, ничего действительно существенного. Конечно, ничего такого, что помогло бы установить личность человека, совершившего это преступление.

– Ничего, – признала доктор.

– Благодарю вас, доктор.

– Прокуратура штата вызывает доктора Руди Ванга, – объявила Джесс сразу же после того, как Хилари Bay освободила свидетельское кресло.

Доктор Ванг, специалист по вопросам судебной медицины, приземистый, седоволосый человек, несмотря на азиатскую фамилию был польского происхождения. Одет в коричневый костюм в полоску. Его лицо постоянно выражало беспокойство, как будто он забыл надеть очки.

– Доктор Ванг, имели ли вы возможность изучить проволоку, которую использовали, чтобы удавить Конни Девуоно? – спросила Джесс, подходя к свидетельскому месту.

– Да, я это сделал.

– Не могли бы вы дать ее описание?

– Это магнитная проволока из серой стали, кусок в восемнадцать дюймов длиной и примерно в четверть дюйма толщиной. Очень прочная, очень крепкая.

– Вы обследовали также кусок проволоки с фабрики магнитной проволоки, где работает обвиняемый, не так ли?

– Совершенно правильно. Это одна и та же проволока.

– Спасибо, доктор Ванг.

Дон подскочил к креслу свидетеля еще до того, как Джесс успела вернуться к своему столу.

– Доктор Ванг, были ли отпечатки пальцев на проволоке, которую нашли на шее Конни Девуоно?

– Нет.

– Частичные отпечатки? Что-нибудь?

– Нет. Ничего.

– Как вы считаете, насколько распространена такого типа проволока?

Руди Ванг пожал плечами.

– Думаю, довольно широко.

– Можно ли купить ее в любом хозяйственном магазине?

– Да, думаю, что можно это сделать.

– Благодарю вас.

– Вы свободны, – отпустила его судья.

Дон, возвращаясь на свое место, бросил взгляд на Джесс и ухмыльнулся.

– Мне противно, когда адвокаты защиты выглядят такими счастливыми, – шепнул Джесс Том Олински.

– Прокуратура штата вызывает миссис Росарию Гамбала, – громко произнесла Джесс, сжимая кулаки от охватившей ее злости.

Миссис Гамбала, в черном свитере с длинными рукавами и длинной черной юбке, легким шагом двинулась к свидетельскому месту, покачиваясь из стороны в сторону, как будто вот-вот могла свалиться.

Чтобы почувствовать себя крепче, она ухватилась за барьерчик перед свидетельским креслом, повторяя клятву. Ее черные глаза нервно обежали зал, она вздрогнула, когда увидела обвиняемого. Приглушенный возглас слетел с ее губ.

– Как вы себя чувствуете, миссис Гамбала? – спросила Джесс. – Не дать ли вам воды?

– Все в порядке, – ответила женщина удивительно звонким голосом.

– Скажите, кем вы приходитесь погибшей? – спросила Джесс.

– Я ее мать, – ответила старая женщина, говоря о своей дочери в настоящем времени.

– Когда вы в первый раз сообщили об исчезновении своей дочери, миссис Гамбала?

– 29 октября 1992 года, когда после работы она не пришла за Стефаном.

– Стефан – это ее сын?

– Да, мой внук. Он приходит ко мне домой после занятий и ждет, пока Конни закончит работу. Она всегда звонит перед выходом с работы.

– И после обеда 29 октября ваша дочь позвонила и сказала, что идет к вам, но так и не пришла, верно?

– Я позвонила в полицию. Там мне сказали, что надо ждать двадцать четыре часа. Я позвонила вам. Вас не оказалось дома.

– Почему вы позвонили мне, миссис Гамбала?

– Потому что вы были ее адвокатом. Считалось, что вы ей помогаете. Вы знали, что ее жизнь находится в опасности. Вы знали об угрозах этого человека. – Пальцем она обвиняюще показала на подзащитного Рика Фергюсона.

– Протест! – крикнул Дон. – Слова, основанные на слухах!

– Сейчас проводится предварительное слушание, – напомнила ему Джесс. – Цитирование слухов допускается.

– Я склонна позволить это, – постановила судья. – Продолжайте, миссис Костэр.

Джесс опять сосредоточила свое внимание на Росарии Гамбала.

– Рик Фергюсон угрожал лишить вашу дочь жизни?

– Да, она ужасно его боялась. Он говорил, что убьет ее.

– Возражение! – опять крикнул Дон. – Ваша честь, можем ли мы подойти к вашей скамье?

Оба адвоката прямо направились к судье.

– Ваша честь, я полагаю, что сейчас самое время вынести решение по моему предложению ограничить представление свидетельских показаний по данному делу против моего клиента, потому что они основываются на слухах и носят очень предвзятый характер, – начал объяснять Дон, беря инициативу в свои руки.

– Что вполне допустимо во время предварительных слушаний, – повторила Джесс.

– Ваша честь, нет прямого доказательства того, что мой клиент вообще угрожал Конни Девуоно.

– Прокуратура штата пригласит еще двух свидетелей помимо миссис Гамбала, которые подтвердят, что Конни была до смерти запугана подзащитным, что он грозился убить ее, если она не откажется от своего намерения давать показания против него в суде.

– Ваша честь, такие показания со слухов не только наносят вред, но и неуместны.

– Неуместны? – повторила Джесс, услышав, как ее голос эхом отозвался от окружающего стекла. – Это связано с мотивацией, Ваша честь. Конни Девуоно обвинила Рика Фергюсона в том, что он ее изнасиловал и избил...

– Что так и не было доказано в суде, – напомнил ей Дон.

– Потому что Конни Девуоно не дожила до суда. Ее убили до того, как она смогла выступить со своими показаниями.

– Ваша честь, – спросил Дон, – мой клиент неизменно утверждает, что он не виновен в нападении на миссис Девуоно. У него даже имеется стопроцентное алиби относительно времени предполагаемого нападения.

– Я приглашу нескольких полицейских, которые дадут показания, что Конни Девуоно определенно опознала Рика Фергюсона как человека, который избил и изнасиловал ее, – заявила Джесс.

– Досужие слухи, Ваша честь! – категорически заявил Дон. – И поскольку Конни Девуоно сообщила в полицию только через три дня о том, что Рик Фергюсон напал на нее, ее заявление нельзя классифицировать как «высказывание в возбужденном состоянии» и поэтому оно не является исключением из правила о доказательствах, основанных на слухах. Единственный человек, Ваша честь, который мог бы опознать моего клиента как насильника, который мог бы дать показания о том, что он угрожал ее жизни, мертв. Поскольку не было доказано, что мой клиент имел какое бы то ни было отношение к нападению на миссис Девуоно, я вынужден просить вас запретить представление таких в высшей степени подстрекательских и предвзятых показаний против моего клиента.

– Ваша честь, – быстро парировала Джесс, – прокуратура штата утверждает, что такие свидетельские показания, хотя они и относятся к основанным на слухах, несомненно имеют доказательный характер. Они касаются основы дела прокуратуры штата против мистера Фергюсона.

– Но остается фактом, что прокуратура штата никак не может связать моего клиента с погибшей женщиной, если не считать целой серии бездоказательных косвенных утверждений.

– Судья Мак-Магон, – заявила Джесс, заметив, что на щеках судьи выступили широкие полоски румянца, – прокуратура штата намеревается пригласить в качестве свидетелей ближайшую подругу Конни и одну ее коллегу по работе. Обе женщины дадут показания о том, что Конни Девуоно смертельно боялась Рика Фергюсона, что она говорила им о том, что он грозился убить ее, если она начнет давать против него показания...

– Ваша честь, мы начинаем переливать из пустого в порожнее. – От раздражения Дон взмахнул руками.

– Что там происходит? – крикнула миссис Гамбала со свидетельского места. – Я не понимаю.

Каролина Мак-Магон с сочувствием посмотрела на престарелую женщину, которая подалась в ее сторону, сидя на кресле свидетеля.

– Вы можете быть свободны, миссис Гамбала, – мягко сказала она ей, румянец на ее щеках усилился.