Глава 23

Она проснулась от запаха свежесваренного кофе.

Адам сидел в ногах ее кровати, протягивая ей полную кружку черного кофе.

– Я не был уверен, что вы захотите что-то съесть, – произнес он, извиняюще пожимая плечами, – поэтому из еды ничего не приготовил.

Джесс приняла из его рук кружку, сделала большой глоток, пополоскала кофе во рту, пытаясь отделаться от неприятного ощущения, которое все еще оставалось. Она смутно припоминала, что Адам умыл ее, снял с нее грязную одежду, надел ночную рубашку, настоял на том, чтобы она легла, уложил ее в кровать.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Как будто меня сбили поездом, – сказала Джесс. – Как будто кто-то вышиб из меня все внутренности.

– Кто-то поступил именно так, – напомнил он ей.

– О Господи! – простонала Джесс. – Мой бедный Фред. – Рыдание застряло в ее горле, она смотрела на свои руки, которые начали дрожать. Адам взял их в свои, чтобы успокоить ее, кружку с кофе он поставил на ночной столик рядом с ней. – Ну и ночка выдалась, – заметила Джесс, горько улыбаясь. – Я хочу сказать, было ли у вас что-нибудь похожее на минувшую ночь? Вы приглашаете женщину на ужин и тут же попадаете на допрос к полицейским и вынимаете поджаренную канарейку из микроволновой духовки. – Джесс прикусила губу, чтобы остановить опять подступившие слезы. – Я уж не говорю о том, что ваша избранница всего вас облевала.

– На самом деле в меня вы не попали, – тихо сказал он.

– Правда? Вы, наверное, оказались единственным, в кого я не попала.

– Возможно.

– О Господи, только подумать, что вам пришлось убирать все это...

– Все это давно сделано.

Джесс смотрела на него с глубоким чувством благодарности, которое было явно написано на ее лице.

– А Фред? – прошептала она.

– Я позаботился о нем, – ответил просто Адам.

Несколько секунд Джесс молчала, ее всхлипывания были единственными звуками, раздававшимися в квартире.

– Со мной не соскучишься, – наконец заговорила она, смахивая слезы тыльной стороной руки. – Не оставляйте меня одну.

– Это я и намерен делать, – сказал Адам, наклонившись и нежно поцеловал Джесс в губы.

Джесс застенчиво отстранилась, закрыв рот руками.

– Пойду приму душ и почищу зубы.

Он отошел от нее.

– Посмотрю, что могу придумать к завтраку. Думаете, вы сможете что-нибудь поесть?

– Мне стыдно в этом признаться, но да.

– Вот видите, – улыбнулся он, – не все так страшно, как казалось, правда?

– Что?

– Рвота. То, чего вы больше всего боялись. У вас это случилось – и, я бы сказал, получилось грандиозно, – и ничего, вы от этого не умерли.

– Все равно, мне это противно.

– Но вы пережили это.

– Временно.

– Идите же принимайте свой душ. Вы почувствуете себя значительно лучше. – Он поцеловал кончик ее носа и вышел из комнаты.

Джесс некоторое время сидела на кровати, смотрела в окно, представляла себе, как холодный воздух давит на раму наподобие ребенка, заглядывающего с холодной улицы в теплую комнату. Похоже, что наступал отличный день, подумала она, ясный и солнечный, лишь слабый ветерок шевелил верхними веточками деревьев. Она раздумывала, какие скрываются ужасы за холодным светом зимнего солнца. Подходя к окну спальни, она как будто слышала его слова: «Если будешь смотреть на меня слишком долго, то ослепнешь. Если приблизишься ко мне, то превратишься в кучку пепла».

– Хох! – рявкнула она. Но солнце не сдвинулось, не испугалось.

Прежде она не могла себе и представить, насколько тихой стала ее квартира без мелодичных трелей канарейки. Пение пташки всегда наполняло квартиру, думала она, направляясь в ванную комнату, Она включила душ, сбросила с себя одежду. Такой нежный звук, размышляла она, слыша, как Адам возится на кухне; она закрыла дверь, залезла в ванную, задернула занавеску. Такой успокаивающий, такой постоянный, такой жизнеутверждающий.

А теперь все смолкло.

– Будь ты проклят, Рик Фергюсон! – прошептала она.

Он все ближе подступал к ней, старательно аранжируя каждое свое движение, чтобы добиться максимального воздействия, отдавала себе отчет Джесс, становясь прямо под горячие струи душа. Что именно он сделал с Конни Девуоно? Не составлявшие усилий, никем не замеченные проникновения в квартиру, нарастающая кампания террора, садистские убийства невинных домашних животных, запугивание до полусмерти несчастной женщины, перед тем как прикончить ее. Значит, он до сих пор отрывал крылышки у бабочек, думала Джесс, припоминая ухмылку, от которой она содрогнулась в первый же раз, когда ее увидела. Эта ухмылка говорила обо всем.

– Хох! – крикнула Джесс, быстро повернувшись, изобразив пальцами согнутые когти и пронизывая струйки душа. Ее пятка поскользнулась на дне ванны, она потеряла равновесие и стала валиться вперед, выбросив перед собой руки. Левая рука резко шмякнулась о плитки стены, правая ухватилась за прозрачную пластиковую занавеску, дернула ее. Раздался треск ткани, оторвавшейся от крючков, но она каким-то чудом устояла и восстановила равновесие.

– Проклятье! – вырвалось из ее груди, она запрокинула голову, мокрые волосы метнулись ей на спину. Она сделала несколько глубоких вдохов, наполнив легкие горячим воздухом.

Потом взяла мыло и стала резкими движениями намыливать тело и волосы. У нее не хватило терпения достать шампунь. Вполне сойдет и мыло, думала она, чувствуя, как увеличивается количество пены в ее волосах, и это вдруг ей напомнило сцену с душем из фильма Альфреда Хичкока «Психопат».

Мысленно она наблюдала, как незадачливая Жаннет Лей начинает свое невинное омовение, видела, как скрипнула и медленно открылась дверь ванной комнаты, как приблизилась странная неясная фигура, как в воздухе сверкнул нож мясника через отдернутую занавеску и как нож вновь и вновь вонзается в тело неистово кричащей женщины.

– Господи Иисусе! – громко воскликнула Джесс, нетерпеливо смывая мыльную пену с головы. – Неужели ты пытаешься помочь Рику Фергюсону в его грязном деле? Что с тобой происходит?

И тут она услышала, как открывается дверь ванной комнаты, и увидела, как в нее входит Рик Фергюсон.

Джесс затаила дыхание, попыталась закричать, издать хоть какой-нибудь звук. Она сделала дикую попытку произнести возглас «Хох!», но никакого звука не проронила. Рик Фергюсон стоял в дверях и несколько секунд наблюдал за ней, в то время как Джесс дотянулась до крана и выключила душ. Вода перестала течь. И вдруг он направился к ней, вытянул руки, потянулся к занавеске. Где же Адам, соображала Джесс, нервно нащупывая хоть какое-нибудь оружие защиты, схватив кусок мыла, намериваясь запустить его в голову Рика Фергюсона. Как он попал сюда? Что он сделал с Адамом?

Руки взялись за занавеску, отдернули ее. Джесс сделала выпад, громко крикнула: «Хох!», запустила мыло в голову нападающего. Он увернулся, стукнувшись о раковину, поднял руки, чтобы закрыть лицо.

– Господи, помилуй, Джесс! – услышала она его возглас. – Ты спятила? Хочешь убить меня?

Джесс уставилась на мужчину, который стоял перед ней.

– Дон? – спросила она коротко.

– Джесс, с вами все в порядке? – крикнул Адам, вбегая в ванную.

– Не знаю, – честно ответила она ему. – Что ты здесь делаешь, Дон? Ты напугал меня до смерти.

– Я испугал тебя? – вопросительно воскликнул Дон. – Господи, да у меня самого чуть не лопнуло сердце.

– Я же сказал вам, подождите, пока она помоется в душе, – произнес Адам, не очень умело скрывая появившуюся на лице улыбку.

– Что ты здесь делаешь? – повторила свой вопрос Джесс.

Дон перевел взгляд с Джесс на Адама, потом опять на Джесс.

– Нельзя ли переговорить с тобой наедине в течение нескольких минут?

Джесс отодвинула со лба прядь намокших волос, вдруг сообразив, что она стоит совершенно голая на глазах двоих мужчин, своего бывшего мужа и возможного любовника.

– Не мог бы кто-нибудь из вас подать мне полотенце? – попросила она таким голосом, как будто эта сцена была вполне нормальной.

Адам немедленно набросил на нее большое банное полотенце персикового цвета, помог ей вылезти из ванны на коврик, лежавший на полу. Джесс оказалась зажатой между мужчинами, не зная, как вести себя в подобной ситуации, соображая, уж не снится ли ей еще один нелепый сон. Маленькая ванная комната, в которой едва помещался и один человек, казалось, готова была лопнуть от такого количества людей.

– Адам, все в порядке, – заверила его Джесс.

Адам посмотрел на Дона, потом дал волю улыбке, которая играла в уголках его рта.

– Нам стоит прекратить такие вот встречи, – бросил он Дону, уходя из ванной комнаты.

– Дон, что происходит? – спросила она.

– Может быть, ты расскажешь мне об этом?

– Ты же ворвался ко мне в ванную, – напомнила она ему.

– Я не врывался. Я несколько раз позвал тебя. Мне показалось, что ты что-то ответила. Я предположил, что ты разрешила войти. Я так и поступил. А в следующее мгновение в меня полетел кусок мыла.

– Я думала, что в ванную ворвался Рик Фергюсон.

– Рик Фергюсон?

– В эти дни у меня сильно разыгралось воображение, – объяснила она ему. – Ты не возражаешь, если мы пройдем в спальню. Я чувствую себя в смешном положении, поскольку мне приходится разговаривать с тобой, завернувшись в полотенце.

– Джесс, ты не забыла, что мы были женаты?

– Ты мне все еще не ответил на вопрос, что ты тут делаешь?

Джесс прошла мимо него в свою спальню, набросила на себя домашний халат, а полотенцем стала вытирать волосы.

– Я беспокоился за тебя, – ответил он. – Мужик, которого я нанял, сообщил мне, что здесь происходит что-то непонятное с участием полиции.

– Это было вчера вечером.

– Я вернулся домой только сегодня утром, – скромно признался он.

Джесс взглянула на него с напускным укором. На самом деле она почувствовала огромное облегчение.

– Я тут же приехал сюда. Твой ухажер, – он чуть не поперхнулся на этом слове, – впустил меня. Сказал, что ты принимаешь душ, но...

– ...но ты захотел убедиться в этом лично. Ну что же, своего ты, конечно, достиг.

– Что случилось вчера вечером?

Джесс рассказала ему о том, как она возвратилась домой, встретила на улице Адама; войдя в квартиру, обнаружила, что открыто окно, а птичка пропала. Как она проснулась ночью, почувствовала голод, решила что-нибудь перекусить, открыла дверцу микроволновой духовки и там нашла обуглившуюся канарейку.

– О Господи, Джесс! Я очень тебе сочувствую.

Джесс смахнула выступившие слезинки, поражаясь их неистощимости.

– Это была такая милая маленькая птичка. Она любила сидеть в своей клетке и целыми днями распевать. Каким же надо быть ублюдком?!

– На свете много таких уродов, – произнес с грустью Дон.

– В особенности один конкретный.

– Я что-то должен сообщить тебе, – заявил Дон. – Что-то, что тебя успокоит. Если это возможно.

– Что же именно?

– Рик Фергюсон сам сегодня в восемь утра явился в полицию и сдался.

– Что?! – Джесс тут же кинулась в свой чулан и начала рыться в одежде.

– Он утверждает, что не подозревал о том, что его разыскивает полиция. Он проводил время с женщиной, с которой познакомился...

– Вот именно. Он просто не запомнил ее имени.

– Не думаю, что он даже спрашивал ее об этом.

Джесс быстро надела на себя нижнее белье, потом джинсы и толстый голубой свитер.

– Давно ли ты узнал об этом?

Джесс отметила грусть, отразившуюся в глазах Дона.

– На моем автоответчике были записаны два послания, когда я сегодня утром вернулся домой, – сказал он спокойно. – Одно послание касалось тебя и того, что тут происходило вчера вечером. Второе от Рика Фергюсона, в котором он сообщал, что находится дома, что он поговорил со своей матерью, узнал от нее, что его разыскивает полиция, и что он отправляется в полицейское отделение, чтобы сдаться. Сейчас я еду туда. Думаю, что смогу убедить его, что в его же интересах сотрудничать с прокуратурой штата.

– Прекрасно. Я еду с тобой. – Джесс собрала свои сырые волосы в пучок в виде конского хвоста.

– А как же шеф-повар?

Джесс уставилась на стену спальни, отделявшую ее от кухни.

– Завтрак подождет моего возвращения.

– Ты собираешься оставить этого человека одного в своей квартире? – В голосе Дона прозвучало недоверие. – Джесс, нужно ли мне напоминать тебе, что в последний раз, когда он находился здесь, ты проснулась и обнаружила, что все твои трусики порезаны в клочья.

– Дон, не смеши меня!

– Джесс, это простое совпадение, что вчера вечером он оказался здесь? – нетерпеливо продолжал спрашивать Дон. – Не приходила ли тебе в голову мысль о том, что в твою квартиру мог проникнуть Адам? Что Адам мог погубить твою канарейку? И ты встретила его, когда он уходил с места преступления, прости меня, Господи!

– Я не застала его и не встретила его случайно, – запротестовала Джесс глухим голосом. – Он поджидал меня, наверх не поднимался.

– Кто сказал это?

– Он сам, – запнулась Джесс.

– И ты во всем ему веришь? Ты даже не допускаешь такой возможности, что он может лгать?

– Не делись со мной секретами – я не буду тебе лгать, – спокойно произнесла Джесс, не отдавая себе отчета в том, что она говорит вслух.

Что?

Джесс опять вернулась к реальности.

– Это бессмыслица, Дон. Зачем Адаму делать подобные вещи? Какие у него могли быть для этого мотивы?

– Не имею понятия! Но я знаю только одно: с тех пор как ты встретила этого парня, с тобой происходит много странного. Странного и опасного.

– Но у Адама нет причин причинять мне боль.

На смену беспокойству во взгляде Дона появилась грусть.

– Уж не влюбилась ли ты в него, Джесс? – спросил он.

Джесс глубоко вздохнула.

– Не знаю.

– Господи, Джесс. Он же продавец обуви! Что ты будешь делать с этим малым?

– Он не продавец обуви, – спокойно возразила Джесс.

– Что такое?

– Ну, в каком-то смысле он продавец, – исправилась Джесс. – Но это не имеет значения.

– Что ты хочешь этим сказать, Джесс?

– Он адвокат.

– Что?

– Он адвокат.

– Адвокат... – повторил Дон.

– У него что-то случилось. Он разочаровался, бросил это занятие...

– И нашел утешение в продаже обуви, ты в это серьезно стараешься заставить меня поверить?

– Это длинная история.

– И очень надуманная. Джесс, ты втрескалась в этого парня и теперь не сможешь отличить муху от слона.

– Все это очень сложно.

– Сложным бывает только вранье, – заявил ей Дон. – Правда обычно очень проста.

Джесс перевела взгляд с пола на потолок. Потом на окно, смотрела по сторонам, но только не на своего бывшего мужа, отказываясь допустить возможность того, что это может быть правда.

– Ты знаешь, что я хочу тебе только добра, не так ли? – воскликнул Дон.

Джесс кивнула, на ее глаза снова навернулись слезы. Она сердито смахнула их.

– Это, собственно, все, что я хотел сказать, – спокойно добавил он.

Джесс кивнула.

– Нам надо ехать в отделение, – сказала она. – У меня есть несколько вопросов, которые я хотела бы задать твоему клиенту.

Рик Фергюсон опустился на тот же стул в той же комнате для допросов, занял такую же позу, как и когда Джесс допрашивала его в последний раз. Два сыщика в гражданской одежде сидели в стороне. На какое-то мгновение Джесс показалось, что она не покидала этой комнаты.

Он был одет в ту же коричневую кожаную куртку, в те же черные джинсы и в те же остроносые башмаки. Его поза выражала привычное высокомерие. Как только Джесс вошла в комнату, он весь напрягся, следя за ее движениями своими змеиными глазками из-под нахмуренных бровей. Он неторопливо пошевелился всем туловищем, как бы готовясь к прыжку. Потом тут же расслабился, широко расставил ноги, как будто нарочно обнажил вздутие в своем паху.

– Мне нравятся ваши волосы, – произнес он с подчеркнутой медлительностью, лениво почесывая ногу. – Влажные волосы идут вам. Мне надо это запомнить.

– Заткнись, Рик! – приказал Дон, вошедший в комнату вслед за Джесс. – И сядьте на стуле поровнее.

Рик Фергюсон придал своему туловищу позу, отдаленно напоминающую сидячее положение, хотя его ноги так и оставались широко расставленными. Его длинные волосы были небрежно разбросаны по плечам. Он заткнул свои патлы за уши. Джесс заметила в его левом ухе сережку.

– Это новая вещица? – спросила она, показывая на маленькую золотую петельку.

– Вы очень наблюдательны, Джесс, – отметил Рик Фергюсон. – Да, новая. У меня также новая татуировка. Весы правосудия. – Он засмеялся. – На заднице. Подождите, и я вам покажу.

– Прекратите хамить, Рик! – коротко скомандовал Дон.

Рик Фергюсон взглянул на адвоката с удивлением.

– Эй, из-за чего вы так извиваетесь? Вы не забыли, что вы мой адвокат?

– Не буду таковым, если вы продолжите в таком же духе.

– Послушайте, старина, что здесь происходит? – Его глаза быстро стрельнули с Дона на Джесс. – У вас что-то не клеится с миловидным адвокатом-обвинителем?

– Вы сказали, что ответите на несколько вопросов миссис Костэр, – произнес Дон довольно резким тоном. – Я подскажу вам, если окажется что-то такое, на что, по моему мнению, не следует отвечать.

– Да что там, моя жизнь – открытая книга. Выпаливайте, адвокат.

– Это вы убили Конни Девуоно? – тут же задала вопрос Джесс.

– Нет.

– Где вы находились в тот день, когда она пропала?

– А какой это был день?

Она назвала ему точную дату и примерное время.

Рик Фергюсон пожал плечами.

– Думаю, что в то послеобеденное время я находился дома с матерью. Она неважно себя чувствовала.

– Где вы работаете?

– Вы знаете где.

– Отвечайте на вопрос.

– Спрашивайте полюбезнее.

Джесс взглянула на своего бывшего мужа.

– Отвечайте на вопрос, Рик. Вы согласились сотрудничать.

– Ей не обязательно вести себя грубо. – Рик Фергюсон почесал джинсы в своему паху.

– Вы работаете на складе фабрики магнитной проволоки, верно?

– Вы попали в саму точку.

– Опишите, пожалуйста, в чем заключается ваша работа, мистер Фергюсон.

– Мистер Фергюсон? – повторил он, сев более ровно. – Думаю, что мне понравилось, как вы это сказали.

– Скажите, что вы там делаете, Рик, – посоветовал Дон.

– Она знает, чем я занимаюсь. Пусть сама скажет мне.

– Вы работаете на грузоподъемнике, который перевозит мотки проволоки со склада на пристань. Это правильно?

– Совершенно правильно.

– А до этого вы работали штамповщиком на машине, которая прокатывает проволоку.

– Опять правильно. Очевидно, вы хорошо подготовились, Джесс. Я даже не предполагал, что вызываю такой интерес.

– Как вы расцениваете тот факт, что проволока, которую вы каждый день отвозите на пристань, та же самая проволока, которая была использована для убийства Конни Девуоно?

– Не отвечайте на этот вопрос, – быстро вмешался Дон.

Рик Фергюсон промолчал.

– Где вы находились последние несколько дней?

– Нигде особенно.

– Не могли бы вы ответить более конкретно?

– Вряд ли.

– Почему вы тайком ушли из дома посреди ночи?

– Я никогда не ухожу из дома тайком.

– За вашим домом велось наблюдение. Вас видели, когда вы вошли в дом вечером девятого декабря. Но не видели, когда вы из него уходили. На следующее утро вы не вышли на работу.

– Я взял несколько дней отпуска по болезни. У меня есть на это право. И, послушайте, если вы не заметили, как я вышел из своего парадного, это не моя вина, а ваша.

– Вы не удрали?

– Если бы я удрал, то зачем мне было возвращаться? Зачем мне было бы добровольно сдаваться?

– Расскажите мне об этом.

– Нечего и рассказывать. Я никуда не убегал. Как только я прознал, что ваши ребята разыскивают меня, я тут же поторопился явиться к ним. У меня не было причин скрываться. У вас на меня нет никаких материалов.

– Наоборот, мистер Фергюсон, – возразила ему Джесс. – У меня имеются материалы о мотивах, о возможностях, об орудии убийства.

Рик Фергюсон пожал плечами.

– Ничего у вас нет, – повторил он.

– Вы так и не ответили на вопросы о том, где вы находились последние несколько дней.

– Напротив, я на них ответил. Вы просто хотели услышать что-то другое.

– А что вы скажете о вчерашнем дне?

– Что именно вы хотите знать о нем?

– Где вы находились вчера? Ясно, что вы в состоянии вспомнить о таком недавнем прошлом.

– Могу вспомнить. Но не вижу, какое вам до этого дело. – Он посмотрел на своего адвоката. – Какое отношение к моему аресту имеет то, где я был вчера?

– Отвечайте на вопрос, – велел ему Дон, и Джесс поблагодарила его почти незаметным кивком головы.