Филатов Станислав
      Мотивы убийства неизвестны
      На свете нет ничего прекраснее честного, правдивого человека. Моей жене, Антонине Николаевне, в честь тридцатилетия совместной жизни, посвящаю. Станислав
      ОТ АВТОРА
      Описываемые в настоящем романе преступления не имели место в реальной жизни. Мотивы преступления низменные, мерзостные, но на их фоне мы можем более предметно поразмышлять о нравственности бытия. Страстная любовь, на фоне которой и совершаются убийства, в голове здравомыслящего человека может найти, если не полное, то частичное понимание и объяснение. В ходе расследования преступлений высвечиваются определенные взаимоотношения, сложившиеся в педагогическом коллективе. Вряд ли они оставят читателя равнодушными к царящим нравам, а это и есть главное для автора - заставить по-другому взглянуть на самих себя и еще раз поразмышлять над обыденностью жизни. В романе указывается конкретная область и район, но это могло произойти и в другом месте. Имена, отчества, фамилии всех действующих лиц, как и сами события, - все придумано богатой фантазией автора. Готов утверждать: в книге - все правда, естественно, кроме вымысла. Любые совпадения, аналогии и претензии по этому поводу - беспочвенны. Герои романа воспринимаются неоднозначно. Одним сочувствуем, сожалеем, но по-человечески понимаем, других, негодуя, осуждаем, не понимая вовсе. Нечто подобное происходит и в жизни, и мне хотелось бы, чтобы читатель прожил жизнь героев, прочитав эту книгу. Все люди, по своей сути, созданы Всевышним для благих дел, а не для творения зла, но не всем это удается. Как бы ни была тяжела и сложна наша жизнь, прежде чем совершить преступление, не мешало бы задуматься о смысле бытия, страстной любви, глубине человеческих переживаний и родительского счастья. Всему этому в романе уделено достаточно места.
      * * * Следователь Мошкин и не думал отправляться в отпуск, но обстоятельства сложились так, что у него не оставалось выбора. Николая Федоровича, последнее время мучил радикулит, и он, по совету лечащего врача обратился с письменным заявлением в профком на соответствующее санаторнокурортное лечение. И вот прошло всего несколько месяцев после весеннего обострения болезни, а на его имя поступила соответствующая путевка. Известил его об этом один из заместителей начальника по работе с личным составом. Он попросил Мошкина определиться по поводу поездки и сообщить ему свое решение как можно быстрее. - Куда путевка и на какой срок?- поинтересовался Мошкин. - Путевка продолжительностью двадцать четыре дня в Саки Крымской области. Через три дня нужно быть уже на месте. - Почему такой жесткий срок? - Все объясняется довольно просто: - путевка горящая, и если вы поедете, то на все сборы отводится два дня. - Я сообщу свое решение буквально через час, мне только нужно посоветоваться с генералом Говоровым. - Я буду ожидать вашего звонка, товарищ полковник,- любезно согласился бывший замполит управления Завьялов. - Договорились,- одним словом подытожил разговор Мошкин и положил на аппарат трубку. Ему нужно было идти к Ивану Васильевичу и просить о предоставлении отпуска. Особо неотложных и важных дел у Мошкина не было, и он был уверен в том, что Говоров его просьбу удовлетворит. Так оно и получилось. Иван Васильевич с пониманием отнесся к просьбе Николая Федоровича, и после некоторых согласований подписал его заявление. Пожав на прощание руку следователю, заместитель начальника УВД пожелал ему хорошего лечения и спокойного отдыха. Поблагодарив генерала, Мошкин отправился к себе. До конца рабочего дня он сумел передать дела своему помощнику и взять желанную путевку в профкоме. За оставшиеся два дня Мошкину удалось оформить санаторно-курортную карту, снять кардиограмму сердца, сдать необходимые анализы и пройти другие обязательные медицинские осмотры. Пока он доставал билет на поезд, жена собрала все необходимое в дорогу. Николай Федорович не впервые отправлялся на юг, и жена прекрасно знала, что нужно было ему взять с собой. Наступило время отъезда. Попрощавшись с супругой, он вышел из дома и, остановив такси, отправился на железнодорожный вокзал. Дорога до Симферополя из Воронежа заняла чуть больше суток, не считая трех часов времени, потерянных в Харькове при пересадке на скорый поезд. В главный город Крыма фирменный поезд прибыл рано утром. До санатория Николай Федорович добирался рейсовым автобусом, благо автостанция располагалась по соседству с железнодорожным вокзалом. Расстояние в сорок пять километров современный "Икарус" преодолел за сорок минут, еще столько же Мошкин затратил на поиск санатория "Таврия". Представитель администрации любезно отнесся к появлению Николая Федоровича, сведя оформление документов к минимуму. Он постарался побыстрее определить вновь прибывшего, сообщив Мошкину, что проживать он будет в двухместном номере вдвоем с еще одним отдыхающим. Санаторий относился к системе МВД, и Николай Федорович невольно отметил оперативность в обслуживании отдыхающих. Чувствовалось, что и в администрации работают бывшие сотрудники правоохранительных органов. Триста шестнадцатый номер располагался на третьем этаже современного девятиэтажного жилого корпуса из стекла и бетона. Николай Федорович поднялся в номер лифтом потому, что вы руках у него был громоздкий чемодан и вместительный, видавший виды портфель, с которым он частенько езживал в командировки. Открыв дверь ключом, который с улыбкой на лице вручил ему портье, Мошкин попал в просторную прихожую, пол которой был устлан широкой ковровой дорожкой с длинным шелковистым ворсом. Вторым ключом с литерой "А" он отпер дверь ведущую в просторную светлую комнату с мягкой мебелью. Именно здесь ему предстояло провести свой отпуск. Широкое окно занимало чуть ли не весь проем стены. Стеклянная дверь выходила на лоджию, с которой открывался прекрасный вид на озеро. Полюбовавшись пейзажем, Николай Федорович выкурил сигарету и только потом вернулся в комнату разбирать вещи, распаковать чемодан. Не успел он расстегнуть застежку портфеля, как щелкнул дверной замок смежной комнаты. "Видимо мой сосед по номеру поселился здесь раньше меня",- подумал Мошкин и оставил вещи в покое. В дверь его комнаты негромко постучали. - Да, да, входите,- разрешил он. Дверь открылась и в комнату вошел плотный плечистый мужчина средних лет. - Я ваш сосед по номеру. Слышу, что вы приехали, и решил познакомиться. - И правильно сделали,- поддержал его Мошкин. - Меня зовут Сереем Сергеевичем, я из Липецка, работаю следователем. Николай Федорович в свою очередь представился и пожал протянутую руку. - Не мог предположить, что за столько верст от дома можно встретить земляка из соседней области!- не удержался от восклицания Мошкин. - А мы с вами, Николай Федорович, встречались несколько лет назад. После этих слов лицо Сергея Сергеевича действительно показалось ему знакомым, но Николай Федорович не мог припомнить, где и когда это произошло. - Сергей Сергеевич, напомни, когда, где это случилось?- попросил его Мошкин.- Это ничего, что я обращаюсь к вам на ты? - Нет, нет,- успокоил его Сергей Сергеевич,- я очень рад этому. А встречал я вас на трехдневном семинаре следователей, который состоялся в Белгороде лет десять назад. Вы там еще делали доклад, а были в звании майора. Я это хорошо запомнил. - А я вас что-то не припоминаю,- в раздумье произнес Николай Федорович. - Это и немудрено,- успокоил его Сергей,- я ведь тогда был старшим лейтенантом и всего семь лет проработал в уголовном розыске. - А ты проходи, присаживайся,- пригласил соседа Мошкин. - Спасибо,- поблагодарил тот и охотно уселся на один из стульев, стоящих у стола. На правах старшего по возрасту Мошкин расспрашивал Сергея Дьячкова, а именно такую фамилию носил сосед. Он понравился Николаю Федоровичу своей непосредственностью и общительностью. Мужчины быстро нашли общие точки соприкосновения. После нескольких дней общения между Мошкиным и Дьячковым сложились вполне добропорядочные отношения. Сергей Сергеевич видел в лице Николая Федоровича непререкаемый авторитет, видимо такое мнение сложилось у него еще на том давнем семинаре следователей в Белгороде. Чувствовалось, что из этого общения с Мошкиным он желает получить ответы на многие мучившие его вопросы как юридические, так и общечеловеческие. Перестроечное время перед большинством россиян поставило великое множество вопросов, предоставив возможность самостоятельно искать ответы на них. Немудрено, что сделать это было не так уж просто. На глазах рушились привычные идеалы социалистической действительности, а на смену им шли пугающие своей неизвестностью рыночные отношения. Привыкшие к дисциплине и порядку, оба быстро и безмолвно приняли распорядок дня, заведенный в санатории. Забот не было никаких и все сводилось к своевременному принятию пищи и лечебных процедур. За все время они только дважды побывали на экскурсиях в Севастополе да посетили дворец хана Гирея. Выдавшееся свободное время оба следователя проводили или на пляже, или за просмотром телепередач, или за шахматной доской. Частенько вечерами они за бутылкой хорошего виноградного вина по несколько часов подряд проводили в беседах о ходе перестройки в нашей стране. На пятый или шестой день они спорили о дальнейшей судьбе КПСС, сидя в креслах перед экраном телевизора в комнате Мошкина. На столике, стоящем между ними, возвышались початая бутылка вина и два невысоких фужера. Николай Федорович, рассуждая о коммунистах, говорил: - На мой взгляд, идея построения коммунизма в нашей стране и коммунистического общества вообще потерпела фиаско во всем мире не потому, что была плоха, а потому, что во главе партии оказались нечистоплотные люди. Они на практике просто извратили идеалы коммунизма, поставив во главу угла не общечеловеческие ценности, а свои корыстные и низменные интересы. - Извините меня, Николай Федорович, но не может КПСС расплачиваться за ошибки своих руководителей такой дорогой ценой. - Вина партии в другом, и она более существенна, чем мы себе это порой представляем. Ведь именно партия отселектировала руководителей предприятий, заводов, организаций, поставив во главе не достойных специалистов, а партийных функционеров. На это можно было бы не обращать внимание, но эти функционеры не всегда ставили во главу угла экономические законы, а искусственные идеологические и партийные догмы возвели в ранг законов. Такие гореруководители поощряли личную преданность, угодничество, доносительство своих подчиненных, возведя эти пороки в ранг чуть ли не героических дел и все это в ущерб основному делу, будь то на заводе, в колхозе или учебном заведении. - Что-то я не очень понимаю, в чем же причина поражения партии? - На мой взгляд, вседозволенность партийной номенклатуры, ее барское отношение к народу, к простому человеку и послужили причиной прозрения людей. В течение всего правления советской власти в сознании людей все фиксировалось, накапливалось, и в один прекрасный момент большинству стало понятно, что так жить дальше нельзя. Люди не хотят быть холопами, бессловесными исполнителями, они уже не довольствуются тем, что их кормят дешевой колбасой и некачественным хлебом, которые вдобавок ко всему отоваривают по карточкам и талонам. Они хотят быть свободными и уважаемыми гражданами своей страны, и они поняли, кто этому препятствует и мешает. Партийные функционеры, номенклатурные работники в глазах простых людей выглядят чуть лучше уголовников. Вот мне в прошлом году осенью пришлось расследовать одно убийство, и в процессе выяснились такие подробности, которые повергли меня в уныние. - Николай Федорович, расскажите, что за убийство? - Это было резонансное убийство и к тому же серийное. - Вы меня просто заинтриговали, прошу, поделитесь своим богатым опытом. - Сергей Сергеевич, боюсь за один вечер я не сумею изложить все подробности. - А вы сделаете это завтра и в последующие дни, времени у нас предостаточно. Мошкин взял сигарету и, прикурив ее, сказал: - Да, я готов рассказать об этом довольно необычном и страшном по своей сути убийстве, но хватит ли у тебя терпения выслушать меня до конца? Слова Мошкина заставили Дьячкова поставить фужер на стол. Слегка растерявшись, он сказал: - Николай Федорович, обещаю вам, что буду слушать ваш рассказ самым внимательным образом. Мошкин, на мгновение задумавшись, решительным движением затушил сигарету и, подняв глаза на Дьячкова, сказал: - Хорошо, майор, я готов рассказать эту историю, а времени у нас действительно более чем достаточно. Начиналось все очень буднично и обычно. В начале октября, числа третьего, рано утром меня срочно вызвали к генералу Говорову. Иван Васильевич был чем-то возбужден, я это понял только взглянув на него. Он сухо поздоровался со мной и сразу заговорил о деле. - Николай Федорович, совершено ужасное и страшное убийство в Терновском районе. Мне только что звонил тамошний начальник РОВД подполковник Привалов и сообщил, что прошедшей ночью убит директор Алешковского зооветеринарного техникума. Олег Борисович Привалов просит прислать опытного следователя, который бы помог им пролить свет на это неординарное преступление. Считаю крайне необходимой твою поездку туда. Отправляйся в Терновку сейчас же, ты лучше других сориентируешься на месте. Только не откладывай отъезд ни на минуту. Я распорядился, чтобы место убийства охранялось до твоего приезда. - Как все произошло?- не удержался я от вопроса. - Его зарезали ножом, а все остальные подробности тебе предстоит узнать самому уже на месте преступления. Поезжай, Николай Федорович, желаю тебе успеха. Говоров протянул мне руку, показывая тем самым, что беседа закончена. Уже из своего кабинета я позвонил в гараж и предупредил Андрея о предстоящей поездке, дав на сборы десять минут. Шофер доложил, что машина готова и мне можно идти к выходу. Прежде чем покинуть кабинет, я прикинул на карте области маршрут, которым нам предстояло ехать сегодня. Алешковский техникум располагался на середине пути между Терновкой и Грибановкой, в двух километрах от железнодорожной станции Народная. Это была глубинка нашей области, и на то, чтобы добраться туда, требовалось не менее трех часов пути на служебной "Волге". Значит, если все пойдет без сбоев, то я буду на месте к часу дня, а мне нужно было заехать домой, чтобы взять с собой "тревожный" чемоданчик. Ты понимаешь, что в нем есть все необходимое для командировки, ибо я предполагал пробыть там не один день. Закрыв кабинет, я торопливо вышел на улицу. Машина уже ожидала меня у входа. * * * В техникум прибыли немного раньше предполагаемого срока, а именно в половине первого дня. Андрей остановил машину у учебного корпуса, где уже стоял желто-синий милицейский УАЗик. Оставив водителя, я поспешил внутрь, желая поскорее встретить кого-нибудь из сотрудников местного райотдела милиции. Увидев в фойе рослого сержанта, я обратился к нему с просьбой проводить меня к следователю, который первым приехал на происшествие. Молодой сотрудник без лишних расспросов проводил меня в кабинет заместителя директора техникума по воспитательной работе, где собралось около десятка человек, большинство из которых были в милицейской форме. Когда я вошел в комнату в сопровождении сержанта, то все как по команде замолчали, вопросительно глядя то на меня, то на стоящего позади меня милиционера. Я был одет в штатское и, чтобы разрядить обстановку, представился, сразу после этого попросив сидевшего за столом капитана проводить меня на место преступления. Офицер встал из-за стола со словами: - Я являюсь начальником уголовного розыска Терновского РОВД, фамилия моя Найденов, а зовут меня Вячеславом Федоровичем. - Не будем терять времени даром, проводите меня на место преступления, а уж потом мы поговорим обо всем происшедшем более подробно. - Пойдемте, товарищ полковник, мы ожидали вас и поэтому организовали охрану места, где был убит директор. Мы с капитаном вышли на улицу. Трехэтажное здание учебного корпуса было окружено молодым плодоносящим садом, а прямо под окнами были разбиты прекрасные цветники. Буквально в пятидесяти метрах виднелось зеркало пруда с тремя белоснежными утками на поверхности. - Где это случилось?- спросил Мошкин у капитана. - Недалеко от сюда, всего каких-то двести метров,- сразу откликнулся тот и указал в сторону массивного здания красного кирпича. Особый колорит зданию придавала причудливо изогнутая крыша из белого оцинкованного железа: под лучами осеннего солнца она переливалась всеми цветами радуги. Вместе с капитаном и несколькими милиционерами я направился в указанном направлении. - Что располагается в этом здании?- поинтересовался я у местного следователя. - В нем находятся баня, прачечная, небольшой бельевой склад и парикмахерская. - Распорядитесь найти людей, у которых находятся ключи от этого здания, мне нужно будет осмотреть его изнутри. - Будет сделано, товарищ полковник,- пообещал Найденов и жестом подозвал к себе одного из милиционеров. Немного приотстав, он сделал необходимые указания после чего вновь нагнал меня. Природа вокруг была живописнейшая: асфальтированную дорожку, по которой мы шли к бане, с обеих сторон обрамляли небольшие развесистые березки. Не хотелось думать о том, что здесь в прекрасном уголке земного рая, кто-то отнял у человека жизнь. Когда мы приблизились к зданию, то капитан сказал, что убийство произошло не с лицевой, а с тыльной стороны бани. Территория вокруг зданием была заасфальтирована и обнесена по периметру свежепобеленной паребрикой. Перед здание располагались две ухоженные клумбы цветов. Обогнув здание мы увидели милиционера, который сидел на ступенях крыльца и читал газету. Неподалеку на асфальте виднелся обведенный мелом контур человека и огромное темное пятно запекшейся крови. - Вот, товарищ полковник, все произошло именно здесь. Я остановился в нерешительности. Место преступления не нуждалось в осмотре: на голом асфальте ничего не было. Увидев мое удивление капитан продолжил: - Тело директора отправили в морг на вскрытие и экспертизу. Я отвел капитана в сторону и только тогда спросил: - Расскажите мне, что удалось установить с момента когда вы прибыли сюда. Введите меня в курс дела, а то я, если честно сказать, даже не знаю как зовут директора. Вячеслав Федорович понимающе посмотрел на меня и стал рассказывать все, что ему было известно. - Директора звали Михаилом Моисеевичем. - Он не еврей по национальности?- не удержался я от вопроса, едва только услышал имя и отчество погибшего. - По паспорту он русский, но есть одно "но". - Что за "но"?- поинтересовался я. - Козаков Михаил Моисеевич уроженец нашего района. Здесь в пяти километрах отсюда есть поселок Широкий жители которого в своем большинстве придерживаются иудейской веры. Имена, обычаи у них еврейские, а фамилии русские - вот и пойди тут разберись. Часть из них, по религиозным соображениям, в свое время даже выехала в Израиль. Мне думается, что по этому вопросу необходимо разбираться отдельно,- сказал капитан и вопросительно посмотрел на меня, желая услышать мое мнение. - Да, эта проблема требует отдельного разговора,- согласился я - в данный момент меня интересовало совсем другое. Более важным мне казалось кто и как обнаружил тело Козакова утром. Я спросил об этом капитана Найденова. Тот как будто только и ожидал этот вопрос. * * * Ирина неслась домой не разбирая дороги, сердце от страха готово было вырваться из груди вон. Она бежала в ночи не чуя под собой ног. В считанные мгновения Ирина уже была в подъезде и не останавливаясь стремительно взбежала на свою лестничную площадку. От волнения и пережитого ужаса, она никак не могла вставить ключ в замочную скважину. Наконец ей это удалось и Ляхова заперев за собой дверь на все задвижки, обессилев от нервного потрясения, в изнеможении опустилась на стул прямо в прихожей. В таком оцепенении она безмолвно просидела довольно долго прежде чем к ней вернулось умение реально оценивать сложившуюся обстановку. Поднявшись она прошла в зал, где прилегла на неестественно мягкую и аккуратно застеленную софу. Уткнувшись лицом в одну из многочисленных подушек она расплакалась. Перед ее глазами стояла страшная трагедия только что разыгравшаяся с ее участием. Постепенно глухие рыдания смолкли, а очистительные слезы сняли нервное напряжение и только сожаление о случившемся больно терзало ее душу. Если бы она знала, что события будут развиваться подобным образом, то никогда бы не ответила взаимностью на любовь Аркадия. Их знакомство состоялось два года тому назад. Случилось это в одну из первых поездок Ирины Владимировны в Алешковский сельскохозяйственный техникум. Вопрос о ее работе в этом учебном заведении был практически решен, оставалось только обговорить с директором квартирный вопрос. До Терновки Ляхова доехала автобусом, а вот до техникума пришлось добираться на попутных. Из-за отсутствия бензина часть маршрутов сократили, а то и вовсе закрыли. Стоя на автобусной остановке, Ирина, поднимая руку, "голосовала" каждой автомашине, идущей в сторону Алешков. Из пяти или шести автомобилей, проехавших мимо, ее откровенные жесты привлекли внимание только одного водителя. Его "жигуленок", скрипнув тормозами, как по мановению волшебной палочки, остановился прямо у ног Ляховой. За рулем новенькой "шестерки" сидел черноволосый парень в белой, хорошо отутюженной сорочке, с выразительными и немного грустными глазами. - Вам куда?- спросил он, распахнув дверцу. - Мне нужно попасть в сельскохозяйственный техникум, вы, случайно, не туда едете? - Вам повезло, я действительно еду в Алешки и с удовольствием подвезу вас. Внешний вид молодого человека внушал доверие, и Ирина, отбросив сомнения, попросила: - Если вас не затруднит, то возьмите меня в попутчики. - Давайте вашу сумку и садитесь в машину сами, будем путешествовать вместе,улыбнувшись, произнес парень, чем окончательно подкупил Ляхову. Подав сумку, которую парень разместил на заднем сидении, Ирина уселась на переднее рядом с водителем. Закрыв дверцу машины, она пристегнула ремень безопасности и, посмотрев в открытое лицо невольного попутчика, озорно сказала: - Что ж, поехали! Парень, бросив мимолетный взгляд в боковое зеркало, плавно вывел машину на полотно асфальта и увеличил скорость. Несколько минут они ехали молча, прежде чем молодой человек осмелился задать свой первый вопрос: - Боюсь быть назойливым, но скажите, что привело вас в такую, отдаленную от цивилизации местность? - Ну, здесь не такая уж глухомань, как вы утверждаете,- решила поддержать разговор Ляхова,- а еду я сюда устраиваться на работу. Постепенно они разговорились. По всему чувствовалось, что она понравилась молодому человеку, да и ей он был симпатичен. Это обстоятельство существенно облегчило поиск общей темы для разговора. В конце концов они познакомились и, оживленно беседуя, доехали до техникума. Аркадий, а именно так звали ее нового знакомого, остановил машину у столовой и, высадив Ляхову, услужливо подал ей дорожную сумку. Поблагодарив молодого человека, Ирина направилась к учебному корпусу. Машина, как бы мигнув ей на прощанье включенным поворотом, поехала дальше и вскоре скрылась за ближайшим строением. В эту минуту ей хотелось еще увидеть этого парня, она в душе сожалела, что дорога от Терновки оказалась столь короткой. С таким настроением она и вошла в приемную директора техникума. Поздоровавшись с секретарем, она объяснила девушке, кто она и что она хочет побеседовать с Козаковым. Секретарь попросила Ляхову подождать, а сама, поправив кофточку, скрылась за дверью кабинета директора. Ирина поставила на пол сумку и опустилась в одно из кресел, стоявших у стены. Прошло не более минуты, как дверь кабинета вновь открылась и на пороге появился улыбающийся Михаил Моисеевич. Он шагнул к Ляховой со словами: - Здравствуйте, Ирина Владимировна, рад вас видеть. - Здравствуйте,- засмущавшись, ответила математичка и поднялась из кресла. - Проходите в кабинет, там мы сможем побеседовать без помех,- пригласил директор. - Спасибо, Михаил Моисеевич,- поблагодарила его Ляхова и проследовала в кабинет. Закрыв дверь, Козаков со словами: - Присаживайтесь, уважаемая,- жестом указал на ближайшее к столу кресло, а сам прошел за письменный стол, на свое коронное место.- Как добрались до техникума, Ирина Владимировна? У нас в районе с автобусами большая напряженка. - Да, с общественным транспортом сейчас непонятные трудности, и мне пришлось ловить машину. - Почему вы не позвонили мне, я бы немедленно послал за вами свой служебный УАЗик? - Не стоит беспокоиться, я ожидала машину всего пятнадцать минут, не более,- успокоила Ляхова директора, явно тронутая его вниманием. - В следующий раз, когда у вас будут проблемы с транспортом, сразу звоните мне, хорошо? - Спасибо, я обязательно воспользуюсь вашим предложением,- засмущавшись, ответила она. Считая вопрос исчерпанным, Козаков решил сменить тему разговора. - Ирина Владимировна, вы, наверное, приехали для того, чтобы решить квартирный вопрос? - Совершенно верно, педнагрузку мы с вами обговорили в мой первый приезд, теперь осталась проблема с жильем. - Мы ее сумеем решить очень быстро и эффективно. Я обещал вам квартиру еще во время нашей первой встречи и сдержу свое слово. Чтобы у вас было спокойнее на душе, пойдемте, и вы посмотрите ее, так сказать, в натуре. Вы согласны, Ирина Владимировна? - Конечно, я собственно, за этим и приехала. - Тогда мы с вами сейчас пойдем в двадцатисемиквартирный дом и посмотрим резервную квартиру. Я только прикажу, чтобы мне принесли ключи. Улыбнувшись, он вызвал секретаршу и приказал ей найти своего заместителя Сафьянова у которого они находились в данный момент. Через пятнадцать минут ключи были на столе Козакова. Все это время он поддерживал разговор, расспрашивая Ляхову об учебе, семье. Во время беседы директор был сама любезность, его внимание и общительность даже чем-то импонировали молодой преподавательнице. В то время она даже не подозревала, насколько все это наиграно и как коварен и вероломен Михаил Моисеевич на самом деле. Эти, далеко не лучшие качества человеческого поведения, ей еще предстояло испытать на себе. Тогда она и не предполагала, что буквально несколько минут спустя ей предстоит увидеть истинное жестокое лицо этого похотливого руководителя. А пока, ничего не подозревая, Ляхова слушала Михаила Моисеевича, мысленно радуясь тому, что именно к такому душевному человеку она устраивается на работу. Наконец Козаков взял ключи в руку и, мило улыбнувшись, предложил: - Ну что, Ирина Владимировна, пойдемте смотреть квартиру. Уверен, она вам понравится. - Пойдемте,- согласилась Ляхова и поднялась из кресла, ободренная словами директора. * * * Начальник уголовного розыска Найденов стал рассказывать, как обнаружили труп Козакова Михаила Моисеевича: - Тело директора обнаружил рано утром кладовщик Макушин Дмитрий Сергеевич. Он оказался здесь, на месте убийства, в семь часов утра. - Вы поинтересовались, почему он пришел сюда и было ли это случайностью или нет?- сразу же уточнил Мошкин. - Да, товарищ полковник, я поинтересовался причиной его появления здесь в столь ранний час, и мне его доводы показались убедительными. - Какова же его мотивировка? - Дело в том, что в техникуме нет единого склада. Материальные ценности хранятся в пятишести местах и совершенно никак не охраняются. Вот Дмитрий Сергеевич рано утром обходит свои владения, смотрит на состояние запоров и только после этого идет на наряд со спокойной душой. Проделывает он это ежедневно и даже в выходные дни. Слушая Найденова, я одновременно для себя пометил в записной книжке: 1. узнать, какие отношения существовали между директором и кладовщиком; 2. действительно ли Макушин ежедневно рано утром совершает обход объектов, в которых хранятся материальные ценности? - Что предпринял Дмитрий Сергеевич, когда он обнаружил труп Козакова? - Он сразу же позвонил в милицию, а заместитель директора Кувшинов Борис Григорьевич находился здесь до нашего приезда. - Что удалось обнаружить на месте преступления? - Директора убили ударом ножа в грудь. На месте преступления практически ничего не нашли. Правда, один предмет все-таки нашли: это женский носовой платочек с оригинальным рисунком. На нем изображен красненький кораблик с синим парусом и ярко-желтое солнце. На нем имеются следы яркой губной помады. Имеет ли он какое-то отношение к убийству, еще предстоит установить, но нашли его в полутора- двух метрах от тела Михаила Моисеевича. - Что обнаружили еще? - Мы попробовали задействовать служебно-розыскную собаку, но эта попытка не увенчалась успехом. Видимо, после убийства прошло много времени, и запахи выветрились. Не среагировала она и на этот женский платочек. - Где этот платочек находится сейчас?- спросил я Найденова. - Сейчас он находится у одного из наших экспертов-криминалистов Северина. Я сделал соответствующую пометку в своей записной книжке. - Что еще удалось обнаружить?- мне уже не терпелось узнать все подробности случившегося преступления. - Кое-что мы обнаружили в карманах Михаила Моисеевича. - Перечислите, что именно,- попросил я. - В карманах пиджака и брюк обнаружены: авторучка, записная книжка, три ключа на брелке в виде головы черта, носовой платок и ... два презерватива иностранного производства. - Что, что?- переспросил я от неожиданности. - Не удивляйтесь, товарищ полковник, вы не ослышались, в левом кармане брюк Козакова действительно оказались презервативы французского изготовления. - Каков же возраст этого директора?- поинтересовался я. - Ему пятьдесят четыре неполных года, как говорится, мужик в самом соку. - Что еще удалось обнаружить? - Когда тело Козакова погрузили в машину и увезли в морг, на место происшествия приехал участковый инспектор Сухарев Петр Иванович. Вон, видите, за лощиной имеется здание - это очистные сооружения. Петр Иванович сообщил мне, что там работают четыре человека и с одним из них у Козакова сложились отношения личной неприязни. Он же предложил пойти и посмотреть, кто именно дежурил в эту роковую ночь. Я согласился, и мы вместе с участковым и еще двумя милиционерами пошли на очистные сооружения. - Кто, на ваш взгляд, больше способствовал обострению отношений: директор или слесарь?перебил я Найденова. - На этот вопрос я затрудняюсь ответить достоверно, но Сухарев утверждает, что во всем виноват слесарь Алехин. - Продолжайте рассказ,- попросил я капитана. - Само здание очистных сооружений небольшое, одноэтажное, с одной дверью. Когда мы пришли туда дверь была заперта на врезной замок и было непонятно, закрыта она изнутри или снаружи. Участковый стал стучать в дверь, а я обратил внимание на то, что на дверной ручке виднелись явные следы крови. Это меня, естественно, насторожило. Два милиционера прохаживались перед зданием, ожидая моих указаний, и вдруг один из них позвал меня. Когда я повернулся на зов, сержант Афанасьев сидел на корточках перед водопроводной трубой с краном, выходящей через стену из здания. - Подойдите сюда, товарищ капитан,- позвал он меня.