Глава 16

Сильвестр взглядом проводил своего гостя, пока тот не скрылся из виду, и вернулся в дом. Эдвард Ферфакс, судя по всему, не знает о случившемся в Вимьере. Но рано или поздно может услышать об этом от своих друзей в Хорсгарде.

Этот позор будет преследовать Сильвестра до самой смерти. А признаться в нем сейчас казалось еще труднее, чем когда-либо. Он прошел в библиотеку и остановился, глядя на резную решетку камина. Собирается ли он жить в постоянном страхе перед тем, что и его жена узнает об этом? Скрыться ли в сонном Дорсетшире, вздрагивая каждый раз, когда появляется гость из Лондона?

Звук открывающейся двери заставил его поднять голову. Вошла Тео.

— Что с вами вчера случилось? — спросила она напрямик.

— Старая рана, и только. Временами она дает о себе знать.

— Каким образом?

Граф нервно дернулся и поспешил закончить неприятный разговор:

— Ужасные головные боли. Не будем говорить об этом, есть более важные дела.

Такой ответ не удовлетворил Тео, но она понимала, что большего ей не добиться. Многое из своего прошлого он отказывается обсуждать.

Но какое это имеет значение? Почему ее должно заботить то, что с ним случилось когда-то? Лицо Тео было напряжено, а глаза выражали сомнение: кто же она на самом деле — охотник или добыча?

— Запри дверь, — приказал Сильвестр.

— Запереть? Зачем?

— Я не хочу, чтобы нас тревожили. Можешь оставить ключ в замке, я не собираюсь удерживать тебя силой.

— О, это совсем меняет дело, — с сарказмом проговорила Тео, поворачивая ключ в двери.

Стоунридж склонился над большим столом красного дерева. Он был спокоен, его глаза оценивающе смотрели на напряженное лицо Тео.

Бедная девочка! Эта мысль вдруг пронзила Сильвестра. Он привык видеть в ней бойца, не уступающего ни на дюйм, даже когда они были в хороших отношениях. Тем не менее Тео была слишком молода и очень ранима. Ему во что бы то ни стало надо было сохранить их союз, пройдя тернистый путь отчуждения. Все ее колкости не более чем самозащита.

— Иди сюда, Тео, — проговорил Сильвестр, протягивая к ней руки.

Тео не шевельнулась и осталась стоять посреди комнаты, сложив руки на груди. На ней был полотняный костюм, который она всегда надевала, объезжая имение, ноги обуты в сандалии. Заплетенные в две косы волосы спадали с ее плеч.

Граф отошел от стола, схватил Тео за руки и притянул к себе. Он взял ее за подбородок и чуть приподнял ее голову. По хрупкому телу Тео пробежала дрожь, это была инстинктивная реакция на жест, который всегда предшествовал поцелую. Он таким же привычным жестом провел пальцем по ее губам.

— Нет! — воскликнула Тео. — Я больше не позволю морочить себе голову!

Не обращая внимания на ее крики, Сильвестр наклонился и поцеловал Тео в губы. Свободной рукой он провел по ее спине и задержался на изгибе талии.

— Не надо… Я не хочу, — тихо молила Тео, пытаясь высвободиться из его объятий.

Но граф твердо держал ее и ласково проговорил:

— Я ведь знаю, что ты этого хочешь.

Так оно в действительности и было: Тео хотела его. Просто она убедила себя, что ненавидит графа, но что-то в глубине души требовало этой близости. Чувство подсказывало ей, что выход из создавшейся ситуации не в ненависти к графу, а. напротив, в ощущении его любви и тепла.

Однако ее обида все еще была сильна, и Тео не обратила внимания ка это мимолетное озарение.

— Вы обещали, — проговорила она. — Обещали, что не будете использовать этого к своей выгоде.

— Я обещал тебе партнерство, — возразил граф. — И я хочу тебя не меньше, чем ты меня, Тео.

Она уже была готова погрузиться в теплый, зыбкий мир желаний, признать правду того, что он сказал, и, отбросив всякую осторожность, уступить бьющему ключом возбуждению, как вдруг неожиданно вспомнила причиненные ей обиды и унижения.

Тео изо всех сил обеими руками толкнула его в грудь. От такого стремительного выпада Сильвестр потерял равновесие и, падая, вцепился рукой в ее юбку, увлекая Тео за собой. Они рухнули на ковер.

— Ах ты, чертова цыганка! — воскликнул он.

Но в его глазах уже пылал огонь страсти.

Сильвестр крепко обнял ее и начал целовать. Мгновение Тео сопротивлялась, тело ее напряглось в слабой попытке освободиться, но очень скоро она сдалась, уступая.

В пылу страсти Тео слегка укусила его за губу, и Сильвестр, почувствовав во рту привкус крови, поднял голову. Глаза ее были широко открыты и полны страсти, но мыслями она была далеко. Тео слизнула с губ капельку его крови.

— Что же ты за дикое маленькое животное, — проговорил он, при этом его глаза светились. Сильвестр ловким движением руки быстро расстегнул штаны, прильнул к Тео, и они оказались в сладком плену любовных наслаждений.

— Я не собираюсь извиняться, Тео, и отвечать за замыслы твоего деда. Он-то прекрасно знал, что титул без имения — ничто. Твой дед хотел, чтобы имение досталось потомству его сына. Кроме того, если бы поместье разделили между всеми вами, им было бы невозможно управлять. Одно имение не может иметь четверых хозяев и процветать при этом. Появление одного хозяина — вот решение всех проблем. Я не хуже любого другого и утверждаю, что ни один здравомыслящий человек не упустил бы такой возможности. Тем более когда призом является такая удивительная и страстная цыганка.

Эти слова, как он и предполагал, дошли до сознания Тео, но она была так далека в нахлынувшей страсти и слишком близка к разрешению сексуального напряжения, чтобы спуститься с высот блаженства к холодной и ясной действительности.

Сильвестр следил за выражением лица Тео и заметил, что в ее глазах мелькнуло нечто вроде слабого протеста.

— Самое главное — это наша близость, — продолжал он. — С самого начала я это почувствовал, еще не зная, кто ты. Ведь, даже сопротивляясь мне, ты тоже это чувствовала. Разве не так?

Тео закрыла глаза, не желая отвечать, и только тихо засмеялась.

— Ложная скромность, цыганка! В таком признании нет ничего постыдного. Ответь же, Тео, ты это чувствовала? Тео молчала.

— Открой глаза, любимая, — настаивал граф.

Наконец она открыла глаза, сияющие восторженным удивлением всякий раз, когда Тео испытывала всепоглощающее блаженство, словно все происходящее с ней было впервые и никогда больше не повторится.

Тео медленно, очень медленно остывала и приходила в себя. Сильвестр тяжело опустился на нее. Он все еще пребывал в блаженном забытьи, но Тео словно не чувствовала его тяжести.

Наконец Сильвестр скатился на ковер, прижал ее голову к своей груди и принялся гладить ее волосы. Тео тихо лежала рядом с ним. Отчаянное сердцебиение постепенно стихало. В ее онемевших руках вновь начала циркулировать кровь. Все ее существо было до краев наполнено покоем, но мысли были в таком же беспорядке, как и одежда.

Тео вновь припомнила его слова. Он не будет извиняться, потому что, по его мнению, у него не было выбора. Он сказал, что Стоунридж не выжил бы при четырех хозяевах. Как человек дела, Тео признавала правоту этого утверждения, но она могла взять управление их общим хозяйством в свои руки… разве нет? Со стороны сестер возражений не будет, но у них появятся мужья, которые могут думать иначе. Она вдруг представила себя брюзгливой старой девой, сквалыжничающей с мужьями сестер и сеющей разлад в их семьях.

Сильвестр снова заговорил:

— Послушай же, дорогая.

— Ты так много отнял у меня! Отнял обманом. И ты ждешь, что я притворюсь, будто все не так?

— Ты потеряла независимость, но это случилось бы при любом браке. А выйти замуж за меня ты согласилась сама.

— Я надеялась, что помогу своим сестрам, а оказалось совсем не так.

— Да, не так, — спокойно согласился Сильвестр. — Послушай, когда я впервые появился здесь, я собирался жениться на одной из вас. Я считал, что это должна быть Кларисса, поскольку она старшая. Но твоя мать твердо сказала, что мы с Клариссой не подходим друг другу. — Легкая улыбка тронула его губы. — Я не спорил с этим. Но решил, что мы с тобой подходим.

— Когда ты это решил?

— С самого начала. С того первого проклятия, которое ты обрушила на мою голову, цыганка. — Он засмеялся и провел пальцем по ее губам. — Ты такая воинственная, бурная, темпераментная. И я не хочу, чтобы ты была иной.

Ей хотелось верить. Отчаянно хотелось.

— Если ты хотел меня, то почему сразу не сказал правду и не ухаживал за мной честно?

В серых глазах Сильвестра вспыхнуло легкое раздражение.

— Будь же реалисткой, дорогая! Как бы ты рассуждала? Какой-то Джилбрайт завладеет твоим любимым имением? Ты бы рассмеялась мне в лицо и отправила бы восвояси.

Он встал и поправил одежду.

— Ты потеряла свою независимость, Тео, но ведь и я тоже потерял свою.

Тео с сомнением посмотрела на него:

— Не очень верится. Мне кажется, что в таких случаях женщины теряют все, а мужчины все забирают. Она тоже встала и подобрала свою одежду.

— Однажды ты почувствуешь, что приобрела больше, чем потеряла, — проговорил он.

Тео остановилась, рука ее замерла на ключе. Она хотела что-то сказать, но вместо этого открыла дверь и тихо вышла.

После ее ухода наступила гнетущая тишина. Сильвестр налил себе стакан мадеры и сел в кресло у камина, на котором стоял медный кувшин с золотистыми хризантемами. Он одержал победу, но предстояло еще не одно сражение. К тому же он поклялся, что страстность Тео послужит их дальнейшему сближению и никаким корыстным целям.

— Леди Белмонт, милорд, — возвестил из дверей Фостер. Вошла леди Илинор. Лицо ее затеняла широкополая соломенная шляпа.

— Какая приятная неожиданность, сударыня! — Граф шагнул ей навстречу.

Что, если бы леди Белмонт пришла на полчаса раньше? Но, зная ее, Сильвестр был уверен, что леди Илинор потихоньку ушла бы обратно, запретив Фостеру говорить о ее визите в Стоунридж.

— Надеюсь, я не помешала? — спросила леди Илинор.

— Нет, нет, никоим образом! — пылко заверил ее граф. — Я думаю, Тео наверху. Фостер предупредит ее, что вы здесь. Могу я предложить вам мадеры?

— Благодарю.

Леди Илинор обратилась к дворецкому:

— Я поднимусь проведать Тео немного позже, Фостер. Прежде мне надо поговорить с лордом Стоунриджем.

Сильвестр взялся за графинчик и приподнял бровь. Что может скрываться за этим визитом?

— Миледи…

Он поставил рюмку на маленький столик рядом с креслом, в которое села леди Белмонт.

— Благодарю, — повторила она.

Леди Илинор деловито сняла перчатки.

— Перейду сразу же к делу. Я собираюсь поехать в Лондон на предстоящий сезон. Благодаря вашей щедрости… — Она отведала мадеры. — Благодаря вашей щедрости я смогу вывести в свет Эмили и Клариссу. Эмили должна была быть представленной два года назад, но это было невозможно из-за болезни старого графа.

— Да, я понимаю, — пробормотал Сильвестр, усаживаясь напротив. Его слегка передернуло при упоминании о его щедрости. Хорошо еще, что Тео этого не слышит. — Вы хотите сделать открытым Белмонт-Хаус? Я буду рад предоставить его в ваше распоряжение…

— Бог мой, разумеется, нет! — воскликнула леди Илинор. — Я и не думала так обременять вас, Стоунридж. Я вполне могу снять дом для себя и девочек. Адвокат Крайтон устроит это для меня. Но я хочу поговорить с вами о Тео.

Граф нахмурился:

— Вы хотите, чтобы она вас сопровождала? Леди Илинор поставила рюмку на столик.

— Я надеюсь, что вы согласитесь. Тео должна быть представлена ко двору, и будет приличнее, чтобы во время пребывания в Лондоне моя дочь была рядом со своим супругом.

Леди Илинор выпрямилась и посмотрела на Сильвестра. Выражение ее лица скрывали широкие поля шляпы.

У Сильвестра голова пошла кругом. Поехать в Лондон, чтобы вновь почувствовать себя изгоем!

«Иль, ополчась на море смут, сразить их противоборством?» Нельзя всю жизнь бежать и скрываться, бояться, что о его позорном поступке узнает жена. Он не сможет жить без Тео, если она отвернется от него. Стыд и одиночество будут его уделом.

Перед его глазами возникло лицо Нейла Джерарда в военном суде. Сильвестр понимал смущение своего друга. Джерард не мог доказать невиновность Джилбрайта и поэтому был уклончив в своих показаниях. Сильвестр тогда счел это прямым подтверждением своей вины. После суда он избегал Нейла, но однажды они встретились, и старый друг при всех повернулся к Сильвестру спиной. Граф не был готов к новым унижениям, но что-то надо было предпринять.

— Лорд Стоунридж! — вывел его из задумчивости мягкий голос леди Илинор.

Она недоуменно смотрела на Сильвестра, и он понял, что его молчание несколько затянулось.

Граф встал и подошел к буфету, чтобы наполнить свою рюмку.

— Тео не повредит, если она приобретет немного городского лоска, — с улыбкой проговорил он. Леди Илинор облегченно рассмеялась:

— Наши мнения на этот счет совпадают. Итак, мы открываем Белмонт-Хаус на предстоящий сезон.

— Предоставляю вам полную свободу действий, леди Белмонт. Но вам придется убедить Тео. Мне кажется, она отнесется к этому без энтузиазма.

— Совершенно верно, — согласилась леди Илинор. — Но лучше всего ее убедят сестры, а поскольку мы заручились и вашей поддержкой…

Она встала и снова натянула перчатки.

— Вы ее получили, хотя я не уверен, что она много значит в глазах моей жены, — кисло заметил граф.

— Тогда я немедленно примусь за нее.

Сильвестр проводил леди Илинор и остался наедине со своими невеселыми мыслями. Как ему выпутаться из всего этого? Тео, несомненно, заинтересуется, почему ее мужа в обществе считают парией. Она услышит разговоры…

Если бы он мог вспомнить, что же тогда случилось в Вимьере, и раз навсегда доказать, что это было ложное обвинение! Должно быть иное объяснение случившемуся и должен быть способ докопаться до истины!

Глава 17

— Выводить в свет сразу трех девиц, да еще в один сезон — это, скажу я вам, брать на себя слишком много, — заявила графиня Левей, выходя из ландо, остановившегося напротив высокого особняка на Брук-стрит.

— Но муж нужен только одной из них, — заметила Салли Джерсей, беря свой зонтик и ридикюль.

— Будем надеяться, что они не чересчур дикие, — высокомерно проговорила графиня, ступая на мостовую и вздергивая свой тонкий нос.

— Ни за что не поверю, чтобы дочери Илинор не отвечали требованиям света, — с присущим ей добродушием возразила леди Джерсей. — Я могла бы поручиться за них в «Олмэксе», даже не встречаясь с ними.

— Да, у вас есть привычка все принимать на веру, — заявила ее собеседница. — Следует помнить, что мы должны придерживаться установленных правил!

Она взошла по небольшой лестнице следом за своим лакеем, который поспешил вперед, чтобы позвонить в дверь.

— А что вам известно о юном Ферфаксе?

— Старинная дорсетширская фамилия, — ответила Салли. — Это, конечно, не самая блестящая партия для юной леди, но весьма респектабельная. К тому же это брак по любви, насколько я знаю.

— Что только не взбредет в голову нынешним девицам! — хмыкнула графиня. — Брак по любви, скажите на милость! По крайней мере Теодора поступила разумно, выйдя за Стоунриджа.

Дверь отворилась, и дворецкий леди Белмонт учтиво поклонился прибывшим. Лакей вернулся к ландо, а леди вошли в дом.

Графиня Левей критическим взглядом окинула прихожую и произнесла:

— Недурно для дома, взятого напрокат.

Она величаво пошла по широкой лестнице, а ее спутница последовала за ней, держась более скромно.

— Помнится, со Стоунриджем был связан какой-то скандал?

— А, ерунда, — возразила Салли. — Что-то связанное с его службой в армии. Давно уже никто не придает этому значения.

— Уверена, что Левей что-то мне говорил, — пробормотала графиня.

— Да, мужчины в большей степени, чем женщины, занимаются чужими делами, и это очень печально!

— Мне никогда не нравилась Лавиния Джилбрайт. Чересчур заносчива, — продолжала графиня.

Леди Джерсей про себя подумала, что в этом отношении ее приятельница сама мало кому уступает, но вслух примирительно произнесла:

— Мне кажется, это не должно влиять на ваше мнение о девочках Белмонт.

— Что ж, увидим.

Графиня проплыла мимо дворецкого, который громко возвестил об их прибытии.

Гостей было немного, но все же порядочно, если учесть, что в начале сезона народу в Лондоне еще мало. Прием леди Илинор привлек к себе внимание благодаря ее дочерям. Только этим можно было объяснить присутствие стайки молодых воздыхателей. Однако здесь присутствовало и несколько львов ее поколения. Леди Илинор была женщиной трезвого ума, чтобы отнести их визит на счет своих собственных чар. Во время своего первого сезона она считалась одной из первых красавиц и заставила скрежетать зубами не одного поклонника, когда вышла замуж за Кита Белмонта. Но это было не более чем мимолетное приятное воспоминание. Сейчас у нее были другие заботы.

Эмили и Кларисса, целомудренно потупив глаза, сидели с матерью на диване.

— Илинор, дорогая, как я рада, что вижу вас! — с искренней теплотой проговорила леди Джерсей, обнимая свою давнюю подругу. — Как вы могли так надолго покинуть нас? Нам вас очень недоставало, не правда ли, графиня?

Она обернулась к графине Левей. Та кивнула с ледяной улыбкой на устах.

— Действительно, — наконец проговорила она. — Очень недоставало.

Леди Илинор, казалось, не заметила ее тона.

— Позвольте представить вам моих дочерей.

Она вывела Эмили и Клариссу вперед и украдкой взглянула на часы. Тео еще не появлялась. Она обещала быть, чтобы приветствовать графиню, как бы ни было ей это неприятно.

В этот момент дверь отворилась и не вошла, а ворвалась Тео, неся на порозовевших от ветра щеках и в сияющих глазах свежесть сентябрьского дня. Из-под украшенной лентами шляпки на лоб выбивались черные как вороново крыло волосы.

— Мама, прости! Я опоздала.

Она пересекла зал, взяла руки матери в свои и звонко чмокнула ее в щеку.

— Мы ездили в Ричмонд покататься верхом, но обратный путь занял много времени.

— Позвольте представить вам мою дочь, графиню Стоунридж, — проговорила леди Илинор. — Тео, дорогая, графиня Левей и леди Джерсей.