Глава 11

Хьюго быстро скакал по улице внезапно опустевшего города, когда со стороны поля Святого Петра до негo донесся звук, подобный раскату грома. Его конь вздрогнул, поднял голову и раздул ноздри. Затем послышались крики, и кровь застыла в его жилах. Он повернулся к Кросс-стрит, пришпорив коня. Люди бежали мимо него, крича:

— Кавалерия! — Они как бы предупреждали его и объясняли свое бегство.

Наверное, магистрат запаниковал, как он и предполагал. Но как, черт возьми, он разыщет Хлою в такой толпе? Он ехал против движения толпы, пытаясь найти девушку. Повернув за угол церкви, он добрался наконец до поля, когда последние из бежавших покидали его. Сидя на коне, он увидел следы расправы, и ему стало нехорошо. Может, и Хлоя погребена под одной из груд несчастных? Она ведь такая малышка! А если ей все-таки удалось уцелеть в этой давке?

Хьюго спешился и привязал коня к столбу у церкви, затем вышел на поле. Он увидел ее почти сразу: она стояла на коленях у распростертого тела. Она потеряла шляпу, и волосы рассыпались, отражая яркий солнечный свет и образуя подобие сияющего нимба, резко контрастирующего с мрачным фоном поля, где произошла трагедия.

— Хлоя! — Он прокричал ее имя, и от радости, что он нашел ее, у него внезапно задрожали колени.

Она подняла голову, потом вскочила и бросилась к нему.

— Ох, Хьюго! — Она упала в его объятия, обхватив его за талию с таким неистовством, что это движение тут же всколыхнуло в нем воспоминания, от которых закипела кровь.

Она плакала, и ее огромные глаза напоминали васильки, утопавшие в воде.

— Ты ранена? — резко спросил он. Она покачала головой:

— Нет, нет… Ничего особенного… Только я так зла! Как они могли это сделать! Чем их можно оправдать? Это было ужасно, Хьюго, ужасно. — Голос Хлои прерывался от душивших ее рыданий.

— Тихо, тихо. — Он погладил ее по голове и достал из кармана носовой платок. — Вытри глаза… И из носа у тебя течет. — Он приложил платок к ее глазам, а затем вытер ей нос с нарочитой деловитостью, чтобы скрыть свои истинные чувства и показать, что он воспринимает ее как расстроенного ребенка, нуждающегося в утешении.

— Я потеряла шляпу, — печально сказала она невпопад.

— Не важно, купим еще.

— Но мне нравилась именно та. — Она обвела взглядом поле и вновь негодующе воскликнула: — Ну почему? Зачем им было это делать?

— Страх, — тихо ответил Хьюго. — Франция преподала нам урок. Они до смерти боятся народного восстания и силы толпы.

— Я велела бы отрубить им всем головы, — горячо воскликнула Хлоя, — и спокойно вязала бы, пока их головы падали бы в корзину… Только вот я не умею вязать, — ее глаза вновь наполнились слезами, и она внезапно опустилась на землю.

— Что такое? — встревожившись, Хьюго нагнулся к ней.

— Я не знаю, — сказала она. — У меня трясутся ноги. Может быть, потому, что, кроме одного-единственного яблока, я ничего не ела весь день.

Хьюго помог ей встать. Он понимал, что не только голодом объясняется ее внезапная слабость. Тем не менее, ее следовало накормить. Это могло бы отвлечь девушку от тех ужасных событий, которые произошли этим утром.

— Ну что ж, это легко поправимо. — Он взял ее за руку. — Здесь ты больше ничем не поможешь, пойдем.

Хлоя еще раз оглядела поле: оно постепенно пустело — раненых унесли друзья и родные.

Гнев все еще бушевал в ней, но она действительно здесь больше не была нужна. Теперь можно было заняться ее собственными проблемами.

— Криспин должен был привезти еду для пикника… О, я должна рассказать тебе о Криспине… — Она шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороной ладони.

— Я уже это знаю. — Он снова передал ей носовой платок.

— Откуда? — Она громко высморкалась и протянула ему смятый платок.

— Оставь себе, — сказал он. — Я случайно натолкнулся на него перед въездом в город, и он был… вынужден, скажем так, рассказать мне, что ты неожиданно покинула его. Он притворился, что не знает, почему.

— Там была карета, и у меня возникло странное ощущение, что они собираются заставить меня… Вынужден?

Она взглянула на него, на секунду прервав свой рассказ. — Ты что-нибудь повредил ему?

— Не сильно.

— Очень жаль, нужно было сильнее.

Хьюго подумал, что для сострадательной защитницы обездоленных она иногда была удивительно жестокой.

— Криспин всего лишь подчиняется твоему сводному брату, — сказал он, — как и те мужчины, что напали на тебя. Я знал это с самого начала. Думаю, не стоит мстить приспешникам.

Хлоя остановилась и повернулась, чтобы взглянуть на него:

— Ты хочешь сказать… им нужна была я, а не Данте?

Ее изумление вызвало у Хьюго улыбку, которую он попытался скрыть.

— Хоть это и кажется тебе странным, девочка моя, я полагаю, что ты была бы более ценным приобретением, чем твоя дворняга… Разумеется, я ни в коей мере не хочу бросить тень на происхождение Данте, но…

Это шутливое замечание несколько развеяло ее мрачное настроение.

— Да на что я им понадобилась?

— Ты — богатая молодая женщина, а Джаспер всеми силами пытается оставить твои деньги в семье…

— …выдав меня замуж за Криспина, — закончила она его мысль. Она поддела ногой валявшийся камешек, губы ее негодующе сжались. — Но он же не может заставить меня выйти замуж силой?

— Нет, если я позабочусь об этом, — ответил Хьюго спокойно. — Но если ему удастся каким-то образом захватить тебя, то он очень постарается заставить.

Хлоя обдумывала эти слова. В молчании они дошли до сада, где она оставила Подружку Робин Гуда. Только тут Хлоя отпустила руку Хьюго.

— Ты куда?

— За своей лошадью… Вернее, за лошадью Джаспера. Ты думал, что я отправилась на пикник верхом на Даппле?

Хьюго только сейчас понял, что он как-то не подумал об этом. А когда увидел кобылу, которую привела Хлоя, то присвистнул от восхищения.

— Великолепные линии.

— Да, она от Рыжей Королевы и Шерифа… Жеребца я знаю, а кобылу не видела. Шериф — гордость племенной фермы Джаспера. — Она погладила шею кобылы. — Она ужасно нервничала, но сейчас немного успокоилась.

Хьюго нахмурился.

— Ее придется вернуть в Шиптон.

— Я просила Криспина передать Джасперу, что не могу принять ее в качестве подарка. Но решила купить ее, — сообщила ему Хлоя.

— Да неужели? — Он поднял брови.

Похоже, наступил подходящий момент, чтобы восстановить пошатнувшийся авторитет опекуна в глазах подопечной.

— И кто же это дал тебе разрешение принимать столь важные решения? Позвольте напомнить вам, мисс Грэшем, что вашим состоянием управляю я, и это я буду решать, как распоряжаться им.

— Но это же глупо, ведь мы оба знаем, что это прекрасная лошадь, и я не…

Погрозив пальцем, Хьюго заставил ее замолчать:

— Ты, может быть, еще не понимаешь, девочка моя, но тебя и так уже ожидает масса неприятностей. На твоем месте я не стал бы спорить. Тебе и без того придется многое объяснить.

Хлоя прикусила губу:

— Я не думала, что ты будешь сердиться после того, что увидел здесь.

— То, что случилось здесь, не имеет никакого отношения к тому, каким образом и по какой причине ты оказалась в самой гуще событий. — Он обхватил ее талию, приподнял девушку и посадил на лошадь. — Мы обсудим это в тишине кофейни Гертона.

— Но я ведь оставила тебе записку, чтобы ты не волновался, — осмелилась возразить она, пока он садился на своего коня.

— Я это учту. Но не знаю, сможет ли это компенсировать причиненные мне неудобства, ведь я был вынужден вскочить с постели и нестись за тобой голодным и небритым.

Это замечание не предвещало для Хлои ничего хорошего. Она искоса посмотрела на него. Судя по его виду, он действительно очень нуждался в горячей воде и бритве.

— Но я же спаслась, — тихо сказала она.

— Если бы ты поступала так, как тебе велено, то ничего подобного бы и не произошло.

Хлоя замолчала, обуреваемая дурными предчувствиями.

Кофейня Гиртона была совершенно пустая. Казалось, весь город все еще пребывал в состоянии шока; люди собирались кое-где небольшими молчаливыми группками на улицах или нервно переминались в дверных проемах. Мистер Ламптон встретил посетителей без всяких церемоний, он сразу спросил, были ли они на поле Святого Петра. Хьюго рассказал ему то, что ему было известно.

— Гм, это трудно понять. Это наверняка подольет масла в огонь, уж помяните мои слова, — заметил хозяин кофейни.

— Они арестовали оратора, — в дверях появился человек, лицо которого было невероятно бледным, в руках он держал дубинку. — Ребята собираются у церкви, —сообщив это, он исчез, чтобы передать еще кому-то эту информацию.

— Это не для меня, — сказал Ламптон, качая головой. — И так беды хватает. Что бы вы хотели заказать?

— Кружку шоколада для дамы, а мне — кофе и что-нибудь в качестве полдника, — тут же откликнулся Хьюго.

В считанные минуты на стол принесли картофельный суп и холодную курицу, и Хьюго решил отложить неприятный разговор. Когда они поели, он откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и сурово взглянул на свою подопечную.

— Итак? — произнес он.

Хлоя беспокойно поерзала, но не спасовала и вызывающе посмотрела на него.

— Я не знала, что Криспин задумал что-то плохое. Ты же не сказал ничего о своих подозрениях, ну, о том, что Джаспер хочет похитить меня. Если бы ты предупредил меня, то я, конечно, не поехала бы с ним.

— Я, может быть, и не поделился своими подозрениями с тобой, но, насколько я помню, тебе было категорически запрещено покидать имение без разрешения.

— Но я же знаю Криспина всю жизнь. Мы играли вместе детьми… Я не видела ничего страшного в том, чтобы покататься с ним.

— Если ты не видела в этом ничего плохого, то почему ты прямо не спросила разрешения у меня? — спросил Хьюго, приподняв брови. — Ты очень умело убеждаешь.

— Тебя не было поблизости, — ответила Хлоя, — а Самюэль сказал, что я не должна приближаться к библиотеке.

Он покачал головой:

— Так не пойдет, девочка. Тебе нужно было обратиться к Самюэлю, и он посоветовался бы со мной.

Хлоя не нашлась, как возразить на это.

— Не может быть, чтобы ты сочла, что я не заслуживаю того, чтобы со мной советоваться, правда ведь? — размышлял он. — Не думаю, что ты решила пренебречь моим распоряжением потому, что была сердита на меня.

Зеленые глаза, казалось, видели ее насквозь, и Хлоя поняла, как чувствует себя бабочка, проколотая булавкой. Хьюго удовлетворенно кивнул, не дождавшись ее ответа:

— Я так и думал. Итак, что мне делать теперь с вами, мисс Грэшем?

Хлоя отвела глаза от его завораживающего взгляда и решила, что пора защитить себя, использовав свое самое сильное оружие. Она вздернула подбородок и снова посмотрела на него:

— Да, я была зла на тебя, и на то были веские основания, если ты помнишь. — Ее щеки слегка порозовели, но она не отвела глаз.

— А вот об этом мы действительно должны поговорить, — сказал он деловито и сдержанно, хотя продолжал сидеть в той же расслабленной позе. — Я собираюсь сказать это только один раз, а потом, надеюсь, ни один из нас больше не коснется этой темы. Не могу выразить словами, как я сожалею о том, что произошло, Хлоя. Но это случилось, и теперь это позади. Я был не в себе, да простит меня Господь. Я воспользовался твоей невинностью и своим положением…

— Но я сама хотела…

— Нет! — Он резко наклонился вперед, приблизив к ней лицо. Его руки легли на стол между ними. — Нет Хлоя, ты не будешь так говорить. Ты слишком молода чтобы знать, что тебе нужно и что ты хочешь. Это было затмение, результат помутившегося рассудка… моего. И это закончилось.

Но ничего не закончилось. Хлоя чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Для Хьюго ничего не закончилось точно так же, как для нее самой. Но она явно видела, что сейчас никакие аргументы не убедят его в этом. Потребуется более сильное средство, чтобы заставить его понять свои чувства.

— И давай выясним еще кое-что, раз уж мы занялись этим. — Он вновь откинулся назад, как будто довольный тем, что она промолчала. — Возможно, у тебя сложилось впечатление, что я в некотором роде пренебрегаю условностями и позволяю относиться к себе без подобающего уважения. В какой-то степени это верно. Но все-таки есть рамки, выходить за которые ты не должна. И если попробуешь, то обещаю тебе с полной уверенностью, что подобный опыт станет для тебя крайне неприятным.

Он натянул перчатки, вставая и подзывая кивком разносчика:

— Принеси счет, парень.

Он отодвинул стул Хлои, когда она встала, и сказал прежним тоном:

— Поскольку мы начинаем строить наши отношения заново, то не станем ворошить прошлое. Но все же стоит запомнить, что у меня есть старомодная привычка требовать послушания от тех, за кого я отвечаю.

Не было никакой необходимости отвечать на заявление, прозвучавшее так убедительно, и Хлоя снова промолчала, ожидая, пока Хьюго расплатится по счету. Он вывел ее на улицу своим обычным способом — слегка подтолкнув в спину, затем посадил в седло.

— Не надо так расстраиваться, девочка, — сказал он, внезапно улыбнувшись. — Я же не чудовище и уверен, что теперь мы будем прекрасно ладить. А если тебе хочется оставить эту лошадь, то я отправлю Джасперу деньги за нее. — Он засмеялся. — Бьюсь об заклад, что такой поворот дела выведет его из себя.

Его подопечная выдавила из себя улыбку, слишком пристыженная и огорченная для того, чтобы в полной мере насладиться вероятной реакцией ее брата на такой поворот событий. Одно дело — планировать обольщение легкомысленного и беспутного Хьюго, а она полагала, что, протрезвев, он станет именно таким, и совсем иное дело — строить коварные планы в отношении строгого и сдержанного опекуна, каким он внезапно стал сейчас.

Они выехали из города и там встретили встревоженного Самюэля.

— Слава Богу, вы целы, — сказал он и, повернув своего коня, поехал рядом с Хьюго. — Я ничего не узнал о мисс и молодом человеке на дороге к Эджкомбу и поэтому повернул за вами. Но эти толпы — это чтой-то жуткое. Едва пробрался. И, черт возьми, что происходит в городе?

Хьюго рассказал о страшных событиях этого дня.

— А Хлоя оказалась в самой гуще событий, — объяснил он, завершая рассказ.

Самюэль снова взглянул на нее и только тут заметил ее необычайную бледность.

— Вас не ранило?

— Нет. — Она покачала головой. — Но это было так отвратительно, Самюэль, так ужасно. Они просто набросились на толпу со своими саблями.

— Черт бы побрал этих йоменов, — пробормотал Самюэль. — Кто бы мог подумать, что они сотворят такое со своими же?

— Да, — согласилась Хлоя. — Так же, как невозможно было представить, что мой собственный брат попытается похитить меня, чтобы заставить выйти замуж за Криспина. Но я по-прежнему не понимаю, Хьюго, как бы он мог принудить меня к этому браку.

Перед глазами Хьюго предстал Джаспер — такой, каким он был в подземной часовне… Джаспер, державший слабо отбивавшуюся молодую женщину, чьи глаза остекленели от наркотиков и спиртного; Джаспер, поднимавший руку на сжавшуюся от страха прислугу, когда та, к несчастью; что-нибудь роняла; Джаспер, поднявший кнут на гончую, которая вызвала его недовольство. Нет, он не мог поделиться этими воспоминаниями со своей подопечной.

Хлоя вновь похолодела при виде отрешенного выражения его лица. Хьюго словно опять надел маску гнева и презрения. Черты его застыли, глаза, казалось, были глазами человека, только что заглянувшего в ад.

Но его лицо быстро прояснилось. Он встряхнул головой. В те страшные часы в библиотеке он научился справляться со своими воспоминаниями и, хотя знал, что они никогда не покинут его, чувствовал, что их власть над ним ослабла.

— У него не будет такой возможности, девочка, — заявил он. — Отныне ты все время будешь на виду у всего дома, даже если для этого мне придется привязать тебя.

Хлоя не стала спорить. Помимо того, что она была значительно больше потрясена жестокостью своего брата, чем ей хотелось бы в этом признаться, ее вполне устраивала перспектива находиться все время рядом с Хьюго. Как только ей удастся преодолеть неуместное чувство вины, завладевшее им с тех пор, как он бросил пить, она наверняка сможет осуществить свой план относительно поездки в Лондон. Она была убеждена, что переезд пойдет на пользу им обоим. Хьюго просто прожигает жизнь в заброшенном доме на пустоши Ланкашира, и если он сам не может спасти себя от безнадежного и бессмысленного существования, то она сделает это за него.

У нее появилась интересная мысль, и вспышка веселья прервала наконец ее мрачные утренние воспоминания:

— Интересно, не было ли в толпе той женщины, которую я видела у тебя в библиотеке ночью? — небрежно спросила она. — Надеюсь, она не пострадала. Она показалась мне такой милой.

Хьюго вздохнул и взглянул на Хлою. Она смотрела на него глазами, в которых плясали чертики, и хитро улыбалась. Его мир покачнулся. Усилием воли он вернул его на место. Сердито нахмурившись, он вкрадчиво предупредил ее:

— На вашем месте я был бы очень осторожен, мисс.

Хлоя наклонила голову, как будто взвешивая его совет, а затем произнесла озадаченно:

— Но я только сказала, что считаю ее очень милой. Конечно, она немного полновата, но, думаю, некоторым мужчинам это нравится. И у нее очень добрая улыбка.

Самюэль закашлялся, и Хьюго вовремя осознал, что, продолжив отвечать на возмутительные высказывания девушки, он безмерно унизит себя.

Показывая, что считает тему исчерпанной, он ничего не сказал Хлое, а повернулся к Самюэлю и стал обсуждать с ним ужасные события того дня.

Девушка пришпорила кобылу и полетела вперед по дороге бешеным галопом; волосы развевались у нее за спиной, ветер свистел в ушах. Она неслась и чувствовала, что освобождается от тяжелых переживаний, боли и горечи этого дня, и тело ее устремилось вперед, слившись с крупом лошади, двигавшейся широким грациозным шагом.

Она уже придумала, как взять цитадель совести Хьюго Латтимера: постоянный вызов! Она то и дело будет бросать ему вызов! Хлоя инстинктивно чувствовала: он хочет повторения того, что уже было между ними однажды, хотя делает вид, что это не так. А поскольку и сама она испытала с ним чудесные и неповторимые ощущения, то не видела никаких препятствий, чтобы еще раз удовлетворить их обоюдное желание. А уж потом, когда она добьется своего, можно будет заняться и устройством их будущего. Она не сомневалась, что сумеет заставить Хьюго отказаться от добровольного затворничества и избавиться от посягательств сводного брата.

Глава 12

Утром следующего дня, когда Хлоя спустилась в кухню, Хьюго уже сидел за столом. Он был одет в бриджи из оленьей кожи и сапоги, а его рубашку украшал достаточно аккуратно повязанный белый галстук.

— Ты собрался кому-то нанести визит? — спросила она, наполнив кружку молоком из кувшина и сделав большой глоток.

— Твоему сводному брату, — ответил Хьюго, отодвигая тарелку и откидываясь на спинку стула, — чтобы уладить дело с Подружкой Робин Гуда. Ты же говорила, что хочешь оставить ее, верно?

— О да, конечно. — Она задумчиво посмотрела на него, и Хьюго поймал себя на том, что погружается в синюю бездну ее глаз. — А что-нибудь еще ты будешь с ним обсуждать?

Хьюго отрицательно покачал головой.

— Я буду действовать по обстановке, но вряд ли возникнет необходимость что-то объяснять, девочка.

— Да, конечно, — согласилась она, перебирая ягоды в чашке с крыжовником, пока не нашла особенно сочную.

— Джаспер не глуп… Хотя не уверена, что то же можно сказать и о Криспине. — Она бросила ягоду в рот, прокусила кожицу зубами и закрыла глаза от удовольствия, когда почувствовала кисловатый вкус спелой ягоды.

— Ты едешь один?

Хьюго был так увлечен созерцанием чувственного выражения ее лица, что не расслышал вопрос. Как могло это полное жизни и земных желаний создание оказаться дочерью флегматичной Элизабет? Конечно, к ее появлению на свет был причастен и Стивен… Черная мысль появилась и тут же исчезла, как ни странно, не причинив никакой боли.

Он встал:

— Я отлучусь всего на пару часов. Если хочешь покататься со мной после обеда, то пожалуйста. Я давным-давно должен был осмотреть имение. Данте тоже не мешало бы прогуляться.

— Это будет мило, — ответила Хлоя несколько рассеянно. — Ты едешь сейчас?

— Через несколько минут. — Он встал и направился к двери. — Самюэль, я думаю, пора нашему парнишке Билли прекратить лодырничать. Пусть он вычистит двор. Его убить мало за такую грязь.

— Совершенно верно, — согласился Самюэль. — Я скажу ему.

Быстрая довольная улыбка мелькнула на его морщинистом лице, когда Хьюго вышел из комнаты, и он закивал головой, словно почувствовал большое удовлетворение.

— Хочешь запеченные яйца, девочка?

— О нет, спасибо, Самюэль. — Хлоя уже выходила из кухни. — Пожалуй, я не хочу завтракать, — сделав это поразительное заявление, она исчезла за дверью, плотно закрыв ее перед носом Данте, оставшимся на кухне.

— Боже, спаси нас, — пробормотал Самюэль. — Что она теперь задумала?