Браслеты (№3) - Изумрудный лебедь

— Пойдем, Робби, — позвала Миранда. Она снова взяла мальчика на руки, свистнула Чипу,

бродившему среди тарелок, оставшихся от завтрака, в поисках лакомств. Обезьянка с возбужденным криком спрыгнула со стола и последовала за хозяйкой.

Лакеи искоса оглядывали спутников леди Мод. Но Мод умела приказывать, когда было нужно, прикрикнула на них, и они подчинились ее указаниям беспрекословно. Робби с трудом удерживался от смеха. Он был слишком возбужден, потому что впервые в жизни ехал в паланкине, точно в таком, какой видел накануне. Он раздвинул занавески паланкина и теперь разглядывал прохожих в щель. Чип тотчас же принялся передразнивать его. Лакеи, одетые в черно-желтые цвета Харкор-тов, наверное, никак не могли понять, почему их движение по улицам сопровождается хохотом и улюлюканьем толпы.

— Садись, Робби, — пригласила его Миранда, подавляя смех. Она потянула его за штаны и заставила сесть.

Они вошли в Сити через городские ворота, и Миранда, выглянув из паланкина, приказала лакеям, несшим его, остановиться и опустить паланкин.

— Вы можете подождать здесь, пока мы вернемся.

Лакей, возглавлявший процессию, бросил взгляд на леди Мод, когда она вышла из паланкина.

— Это приказ, миледи? — спросил он. — Да! — И Мод надменно кивнула.

Она изумленно осматривалась. Никогда в жизни не видела она столько людей. Для нее все было в новинку. На миг она запаниковала и чуть не бросилась обратно в паланкин, но, взглянув на невозмутимую Миранду, тоже успокоилась. Это было первое приключение в ее жизни. Возможно, оно окажется и последним. Поэтому Мод старалась получить как можно больше впечатлений.

— Идемте, — сказала Миранда, беря Мод под руку. — Со мной вы будете в безопасности.

Робби теперь ковылял рядом, безошибочно выбирая дорогу, и вел их по узким, вымощенным булыжником улочкам, тесным, как кроличьи садки.

Мод чувствовала себя очень неловко и удивлялась, насколько Миранда равнодушна к любопытным взглядам возчиков, разносчиков, сельского люда, направлявшегося на городские рынки с корзинами своих товаров на головах. Мод никогда не ходила по Сити пешком. До сих пор она появлялась здесь только в карете или на носилках. При этом герольды Харкортов бежали впереди, расчищая путь. Теперь же ей казалось, что толпы пешеходов засасывают ее. поглощают, влекут за собой, и она словно опьянела от красок, звуков и запахов.

Она оглядывала неровные камни мостовой, запачканные глиной и грязью, по которым ступали ее ножки в легких туфельках с тонкой подошвой. Она так редко ходила куда-либо пешком, даже в сад, что теперь ее ножки скоро устали и заболели. Вокруг нее босоногий народ уверенно шлепал по камням мостовой, и столь же твердо ступали ноги, обутые в деревянные патены или грубые башмаки на толстой подошве. Поэтому она чувствовала себя здесь неловко и неуверенно. Это был совсем незнакомый мир, в котором ей было неуютно. Чип же, напротив, казалось, был на седьмом небе от счастья. Сидя на плече у Миранды и весело болтая, он раскланивался, поднимая шляпу и приветствуя всех без исключения. Когда они наконец добрались до перекрестка, где под радостный хохот зрителей плясал медведь, Чип, полный радостного ожидания, спрыгнул на землю и кинулся вперед.

— О нет, я не люблю работать с ручными медведями, — сказала Миранда. — Обычно с ними плохо обращаются, и они очень грустные.

— Кроме того, вы не так одеты, — откликнулась Мод довольно кислым тоном.

Ей не хотелось, чтобы ее оставили здесь одну. Она боялась потеряться в этом людском море.

— Я вас не брошу, — успокоила ее Миранда, мгновенно поняв опасения своей спутницы. — Не волнуйтесь, старайтесь получить как можно больше удовольствия от нашей прогулки. Здесь столько всего интересного.

И это было, несомненно, правдой. Успокоенная Мод позволила своему любопытству взять верх над осмотрительностью. Они уже взбирались на холм, к собору Святого Павла, чтобы посмотреть на товары в маленьких лавчонках, теснившихся на этой улице, и купить яблок и имбирных пряников. Откуда-то с улочки позади собора послышалась музыка, и Миранда тут же повернула туда. У стены дома расположились три музыканта, а игравший на лютне пел красивым тенором балладу. У его ног лежала шапка для сбора денег.

— Давайте послушаем, — сказала Миранда, и они остановились возле музыкантов.

Чип тотчас же спрыгнул с ее плеча и принялся прохаживаться перед ними. Мордочка у него горестно вытянулась, будто его охватила та печаль, которой была проникнута музыка.

Музыкант, игравший на виоле, ухмыльнулся:

— Давай-ка посмотрим, Эл, умеет ли он танцевать.

Он ударил по струнам, и трое мужчин принялись наигрывать ирландскую джигу.

Чип остановился, послушал и стал танцевать. Собралась толпа, Миранда смотрела на танцующих, вздыхая и улыбаясь.

— Теперь я его от них не оторву, — сказала она.

— Мы уже почти пришли, — успокоил ее Робби, опускаясь на землю и потирая больную ногу.

Толпа аплодировала обезьянке, а музыканты ухмылялись. Наконец они перестали играть, и Чип со шляпой принялся обходить толпу.

— Эй! — крикнул музыкант, игравший на лютне. — Мы тоже имеем право на долю от сбора!

Глаза его широко раскрылись, когда он увидел, сколь богатый «урожай» собрала обезьянка. Он ринулся за Чипом, а тот со всех ног бросился к Миранде и гордо протянул ей полную монет шляпу.

— Это наши деньги! — закричал музыкант, но глаза его изумленно округлились, когда он разглядел платье Миранды. Мод, стоявшая с ней рядом, спряталась за нее. Она была до смерти напугана и уверена, что этот человек способен перерезать им глотки из-за денег в шляпе Чипа.

Но Миранда только улыбнулась.

— Можете их взять, — сказала она, указывая на монеты. — Забирайте все. — Она взяла у Чипа шляпу и высыпала ее содержимое в шапку музыканта, лежавшую на земле. — Он просто повеселился.

Музыкант, игравший на лютне, поскреб в затылке. Вид у него был смущенный, когда он обратился к Миранде и сказал:

— Я не хотел вас обидеть, миледи.

Миранда улыбнулась:

— Все в порядке, я не обиделась. — Она снова взяла Мод под руку. — Веди нас, Робби.

Они уже почти миновали широкий проезд, когда послышался голос откуда-то сбоку:

— Миранда!.. Миранда!

К ним со всех ног бежал молодой человек, неуклюжий, как новорожденный жеребенок.

— Люк! О Люк!

Выпустив руку Мод, она бросилась к юноше.

— Мы так за тебя волновались! — крикнул он, одной рукой обнимая ее, а другой прижимая прыгнувшего ему на шею Чипа. — Я никогда не узнал бы тебя в этой одежде, если бы не Чип и Робби.

Он с изумлением разглядывал ее и, похоже, не замечал Мод, осторожно приблизившуюся и теперь стоявшую чуть в стороне.

— Сначала я увидел Чипа. Я глядел в окно на улицу и вдруг увидел его и понял, что это он, потому что на нем были камзол и шляпа Чипа. Потом я заметил Робби и бросился вниз. Хотел открыть дверь, но она была заперта на замок. Я сначала не мог найти ключ, но потом увидел его на крючке возле кухонной двери. Ну конечно, где ему еще быть, но я… — Он смутился и замолчал. — Да… И вот я здесь, и все будут рады тебе — и мама Гертруда, и Бертран, и все остальные.

— Это я ее нашел! — вмешался Робби. — Я пошел к тому дому, и нашел ее, и привел к нам. — Сияя, он гордо взглянул на Люка. — А ты, Люк, не нашел ее!..

— Нет… нет, знаю, что не нашел, — сказал Люк нетерпеливо, потом взгляд его случайно упал на Мод. Он застыл с раскрытым ртом.

— Ой, — опомнилась Миранда, — это леди Мод. — Она взяла Мод за руку. — Она воспитанница лорда Харкорта.

Люк только таращил глаза.

— Она пойдет с нами к остальным? — наконец выговорил он.

— Да, конечно. Пойдемте, Мод, не смущайтесь.

— Мы квартируем в доме с серыми ставнями, — сказал Люк, принимая Мод за еще одно из чудачеств Миранды, столь часто озадачивавших его. — Мы живем над лавкой сапожника. Там очень тесно, но зато дешево, и мы можем работать на улицах… Только здесь слишком много таких, как мы, так что платят мало, — добавил он со вздохом. — С тех пор как вы с Чипом исчезли, наши доходы резко сократились. И то, что нам пришлось провести ночь в тюрьме, тоже не пошло нам на пользу. Пришлось платить рыбаку за то, чтобы он приглядывал за нашими пожитками, и он содрал с нас за это целую гинею.

— Вы были в тюрьме?

— Нас упекли за бродяжничество из-за той истории с Чипом в Дувре.

— Какой ужас! А я думала, что вы уплыли во Францию, не дожидаясь меня.

— Не важно, все в порядке, раз ты вернулась, — бодро сказал Люк, показывая им дорогу.

Теперь они поднимались по узкой скрипучей лестнице.

Единственная комнатушка над лавкой сапожника была полна народа, и там стоял шум и гам, потому что вся труппа была в сборе. Для человека, не привыкшего к таким условиям, было трудно даже понять, как двенадцать человек могли втиснуться в эту маленькую комнату. Но для Миранды подобное жилище было привычным. Она остановилась на пороге. За ее спиной стоял Люк, улыбаясь во весь рот, как охотничий пес, вернувшийся с добычей к обеду.

Когда дверь отворилась, к ней обратились все взгляды. Артисты с недоумением молча смотрели, пока Чип не выпрыгнул на середину комнаты, весело и возбужденно что-то вереща. Только тогда раздался дружный вздох, и Миранда оказалась в объятиях мамы Гертруды, попеременно бранившей и целовавшей ее. Бертран громко жаловался и сетовал, припоминая все неприятности, доставленные артистам Мирандой, но и он сиял и похлопывал ее по плечу.

И Миранде теперь казалось, что она никогда и не расставалась с ними. Она находилась в своей семье, обрадованной ее возвращением, в шуме и гаме родных голосов, среди улыбавшихся ей родных лиц. Потом с чувством вины она вспомнила о Мод.

— Мод! — Она вырвалась из объятий друзей и обернулась к двери. Мод стояла там, всеми забытая и брошенная, но и она не могла противостоять улыбке Миранды и ее нежному голосу. — Ох, я совсем о вас забыла! Идемте, познакомьтесь с моей семьей.

— Пресвятая Матерь Божия! — воскликнула мама Гертруда, увидев спутницу Миранды. — Быть такого не может!

Мод не знала, что делать и как себя вести, что говорить. Она чувствовала себя ребенком, заблудившимся в незнакомом месте. Этот мир был совершенно чужд ей. Все эти люди были такими шумными, грубыми. Они что-то кричали, толкались, бранились. Мод никогда не видела ничего подобного.

— Кто вы, дитя мое? — спросила мама Гертруда, перекрывая своим зычным голосом оглушительный шум, вызванный появлением Мод. Она отступила, оглядывая ее. — С нами сила Господня! — пробормотала она, потом снова повернулась к Миранде. — Вы только поглядите на это платье!

Внезапно она разразилась хохотом, отчего ее мощный бюст под свободным темным платьем заходил ходуном.

— Ах, она уже причинила нам кучу неприятностей. — объявил Бертран. — И я хотел бы знать, что еще будет.

— Ну, я попытаюсь вам рассказать как сумею, — откликнулась Миранда.

Она присела на колченогий стул и принялась рассказывать о своих приключениях, а слушатели восторженно внимали ей.

— И как только мы покончим с делом, которое поручил мне лорд Харкорт, он заплатит мне пятьдесят золотых! — закончила она.

— Вот это везение, клянусь гробом Господним! — воскликнул Джебидайя, на этот раз без тени обычного для него пессимизма.

— Да, — радостно согласилась Миранда.

— А чего еще хочет от тебя этот лорд Харкорт? — подал голос Бертран.

— Ничего, — твердо ответила Миранда.

То, что произошло между ней и Гаретом, не имело никакого отношения к задаче, которую она должна была выполнить.

— Не будь дурой, девочка! — загремел Бертран, внезапно подаваясь вперед и отвешивая ей оплеуху, не слишком сильную, но достаточно чувствительную. — Не болтай ерунды! Ты не знаешь нравов всех этих знатных вельмож. Он натешится тобой, а потом выбросит на улицу, когда ты ему наскучишь.

Испуганная Мод вскрикнула, но Миранда только потерла затылок. Она привыкла к затрещинам Бертрана — по поводу и без.

— Ты ошибаешься, — решительно возразила она.

— Он вас ударил, — сказала Мод шепотом. — Он вас ударил, Миранда!

— Чепуха, — ответила Миранда бодро. — Это не больнее комариного укуса. У Бертрана такая манера.

— Я хочу домой, — сказала Мод, пятясь к двери и глядя на обитателей комнаты так, будто они были львами в клетке.

— Когда ты вернешься к нам? — спросил Люк смущенно.

— Не знаю, — спокойно ответила Миранда.

— Так ты не знаешь, сколько времени все это займет? — спросил Рауль, выступая вперед. До этого он стоял прислонившись к стене и молчал. В комнате сразу стало еще теснее.

Мод шарахнулась от гиганта. Никогда прежде не видела она подобного силача и великана.

— Нет, — ответила Миранда. — Но если вы останетесь в Лондоне, я буду часто навешать вас.

— Без тебя нам приходится туго. Сборы падают, — заметил Бертран. — Сколько бы мы ни слонялись по городу, нам не удается прилично заработать. Слишком много здесь таких, как мы.

— Да, — согласилась мама Гертруда. — Но у девочки появилась другая работа. И неплохая, если она говорит правду, а наша Миранда никогда не лжет. — Она погладила Миранду по голове. — Заканчивай свою работу, детка. Получи пятьдесят золотых и возвращайся к нам.

Мод кашлянула, и Миранда неожиданно сказала:

— Мод, не хотите ли взглянуть, как мы зарабатываем себе на жизнь? По правде говоря, вы могли бы помочь.

— Помочь?

— Да, вы могли бы играть на тамбурине. Вы будете такой приманкой. Подумать только! Настоящая леди — и играет для нас! Идемте, теперь самое время вам посмотреть на мир не из окошка спальни.

Мод оглядела присутствующих. И вдруг они перестали казаться ей чужими и враждебными. Это были разные, непохожие друг на друга лица, и в каждом она теперь увидела что-то особенное. Они добродушно и приветливо улыбались ей, все, кроме старика по имени Джебидайя, такого сурового и печального, будто в любую минуту он ждал какого-нибудь несчастья.

— О да, поиграйте на тамбурине! — запищал Робби. — А я буду стучать кастаньетами. Я это умею, но их одних недостаточно, чтобы получилась хорошая музыка. Поэтому надо, чтобы еще кто-то играл, но обычно все заняты.

Мод смотрела на маленькое личико, преображенное волнением и ожиданием, и вдруг в груди у нее что-то растаяло, ее затопила волна нежности, и кровь быстрее заструилась по жилам. Она могла помочь этому ребенку, доставить ему радость, сделать что-то полезное. Миранда наблюдала за ней со странной, едва заметной улыбкой, будто умела читать ее мысли. И поэтому когда Мод сказала: «Очень хорошо, если вы этого хотите», — Миранда только кивнула.

— Лучше тебе снять это платье, — заметил Рауль, разминая свои мощные бицепсы. — В нем сальто не сделаешь.

— Вся твоя одежда здесь, — сказала Гертруда и принялась рыться в корзине. — Надень-ка этот мальчишеский костюм. Людям нравится на тебя смотреть, когда ты в бриджах.

Мод захихикала, когда Миранда, одетая в мальчишеские штаны в обтяжку и кожаную куртку без рукавов, пританцовывая, прошлась мимо нее.

— Это неприлично, Миранда.

— Но мужчин привлекает, — возразила Миранда, пожимая плечами. — Как только они понимают, что я девушка, начинают пускать слюни. — Видя изумленное лицо Мод, она только улыбнулась: — Забудьте на часок-другой, что вы леди, и получите удовольствие.

И К своему великому изумлению, Мод легко сумела забыть об этом. В то время как Бертран зазывал зрителей, она играла на тамбурине, Робби рядом с ней щелкал кастаньетами, а остальные члены труппы делали что умели. Видя, что прохожие останавливаются и смотрят на них. Мод ощущала гордость, потому что понимала: она тоже внесла лепту в привлечение публики. Чип танцевал, передразнивая Бертрана, и делал это с такой уморительной точностью, что люди покатывались со смеху и принимались устраиваться поудобнее, а это свидетельствовало о том, что они готовы и дальше смотреть представление.

Миранда поняла, что близится ее выход, и принялась разминать мышцы. Она понимала, что сегодня находится далеко не в лучшей форме, потому что в заточении, на которое ее обрекли, перестала тренироваться. Но радость свидания со своими друзьями и удовольствие от своей работы заряжали ее энергией, и она чувствовала приятное возбуждение, и мускулы подчинялись ей. Она уже знала, что сегодня представление пройдет отлично.

Миранда прошлась на руках среди зрителей, дразня смеющихся, возбужденных мужчин видом своего стройного, прелестного тела, облаченного в узкие штаны и куртку.

И тут чья-то рука схватила ее за лодыжку, помешав дальнейшим фокусам. Глаза Миранды, находившиеся на уровне земли, уперлись в пару сапог для верховой езды и складки длинного плаща. Она не видела лица того, кто схватил ее, но уже знала, кто это.

— Милорд? — прошептала она едва слышно.

— Он самый, — послышался сухой ответ графа Харкорта.

Глава 16

Берта, прочитав не слишком вразумительную записку Мод, пришла в ужас и бросилась к лорду Харкорту. Все же в ней еще оставалась капелька здравого смысла, и потому она не побежала к леди Дюфор.

Гарет молчал, пока женщина с воплями и причитаниями излагала ему то, что случилось. С момента появления в доме этого «подменыша, этой маленькой притворщицы» с леди Мод творилось что-то неладное. Никогда прежде она не делала ничего подобного, никогда не покидала дом без сопровождающих, даже не сообщив, куда отправляется. Вероятно, эта вторая девушка убедила ее, а возможно, заставила силой последовать за ней. Леди Мод никогда не сделала бы ничего подобного по доброй воле.

Гарет прочел торопливо начертанные рукой Мод каракули. В записке ничего не говорилось, куда они пошли, но об этом было нетрудно догадаться. Этот мальчик, Робби, повел Миранду к ее «семье», как она называла своих товарищей по ремеслу, куда-то в Сити, и по совершенно непонятному капризу она прихватила с собой Мод.

Он отослал Берту наверх, строго наказав ей держать все в тайне, надел плащ для верховой езды и направился в конюшню взять лошадь. Там ему сообщили, что леди Мод отправилась в паланкине в Сити, взяв двоих провожатых.

Он нашел носильщиков, наслаждающихся отдыхом и попивающих эль, на скамье возле гостиницы «Собака и куропатка» у подножия Лутгейт-Хилла. От них он узнал, в какую сторону отправились девушки, и поехал вверх по холму к церкви. Звуки музыки и смех указали ему верный путь к поросшей травой площадке за церковью.

С седла он хорошо видел происходившее. Он узнал Гертруду, Бертрана и Люка, потом взгляд его приковала фигурка Мод. Девушка весело смеялась, лицо ее разрумянилось, пряди волос выбились из прически и падали на течи. Кажется, она играла на тамбурине! Держа тамбурин над головой, она встряхивала его и делала это задорно, как цыганка!

Но он никак не мог найти Миранду. Какой-то паренек делал кульбиты, вертелся волчком, кувыркался. Нет, это был вовсе не юноша! Это была Миранда Он узнал бы это гибкое тело где угодно. Даже с такого расстояния он мог заметить, что каждое ее движение воспламеняло мужчин, толпившихся в первых рядах, и он чертовски хорошо знал, что она делала это намеренно. Она с ними играла, демонстрируя им свое обтянутое одеждой тело и отпрыгивала как раз тогда, когда им казалось, что они могут к ней прикоснуться.

Гарет спешился, передал поводья какому-то жаждущему заработка уличному мальчишке и двинулся сквозь толпу. Миранда как раз обходила на руках первые ряды зрителей, показывая им свой очаровательный задик, туго обтянутый облегающими штанами. Ленивым движением Гарет ухватил ее за лодыжку. Послышался смех.

— Милорд? — пискнула Миранда.

— Он самый, — прозвучал ответ.

Гарет выпустил ее лодыжку, и она вскочила на ноги, предоставив публике любоваться ее удивительной, предназначенной только для него улыбкой, наполнившей его смешанным чувством страха и восторга, в котором он не смел признаться даже самому себе.

Толпа засвистела, выражая разочарование сголь неожиданным окончанием представления Мод перестала играть. Да и все остальные лицедеи на мгновение онемели.

Наконец Гертруда ткнула Люка в бок острием своего зонтика. Он выпрыгнул вперед с веселой улыбкой и проделал обычные фокусы с Фредом. Чип обошел толпу со шляпой, собирая плату за выступление Миранды, и представление продолжилось.

— Пойдемте, я познакомлю вас со своей семьей, — сказала Миранда. — Я помогала им, потому что сборы резко упали. — И она потянула его туда, где собрались остальные актеры. — Вы заметили, как хорошо Мод играла на тамбурине? Она просто рождена для этого. — Миранда, все еще разгоряченная и возбужденная своим выступлением, рассмеялась.

Гарет понял: она ничуть не сомневается, что он не будет ее ругать. Но Мод побелела, как простыня, видя его приближение, и глаза ее расширились от страха.

— Лорд Харкорт… — Вот и все, что она смогла вымолвить.

— Моя дорогая! — Гарет постарался ее успокоить. — Я и не подозревал о ваших музыкальных талантах. Пожалуйста, продолжайте.

Мод очень удивилась. Она бросила взгляд на Миранду, продолжавшую безмятежно улыбаться, потом посмотрела на своего опекуна. В его карих глазах плясали смешинки. Он указал девушке на инструмент, и она снова взяла его в руки.

— С тобой все в порядке, Миранда? — послышался голос Бертрана из-за спины Гарета. Он не смотрел на графа — бродячие комедианты не смели заговаривать с дворянами, если те не обращались к ним первыми, но косвенным образом этот вопрос был обращен к лорду, испугавшему всех своим появлением.

— Да, конечно. Это лорд Харкорт. Милорд, это Бертран. Вероятно, вы помните, что видели его в Дувре. Я так скверно себя чувствую из-за них. По моей вине их бросили в тюрьму. Это случилось из-за того недоразумения с Чипом.

Бертран поклонился, но в глазах его Гарет прочел настороженность и недоверие.

— Рад познакомиться, ваша светлость.

— Что здесь происходит? — вмешалась подплывшая к ним Гертруда. Перья на ее шляпе яростно колыхались. — Надеюсь, актеры вас не обидели?

— Это лорд Харкорт, мама Гертруда, — торопливо сказала Миранда.

Гертруда не питала раболепного почтения к особам высокого ранга и не постеснялась бы отчитать и лорда.

— Ах вот как! — Гертруда внимательно оглядела Гарета с головы до ног. — Надеюсь, вы не обидели нашу Миранду?

— Гертруда! — воскликнула Миранда с упреком.

Но если Гарета и смутил этот прямой вопрос, он ничем себя не выдал.

— Миранда рассказала вам о нашем договоре?

— Да, милорд, — вмешался Бертран. — Она сказала, вы обещали ей пятьдесят золотых, сэр.

— Это так, — подтвердил он.

— Без всяких особых условий? — допытывалась мама Гертруда. — Нет ничего такого, что она еще должна будет делать?

Гарет бросил взгляд на Миранду, казавшуюся глубоко уязвленной этими словами.

— Нет, — ответил он.

— Думаю, тогда все хорошо, милорд, — пробормотал Бертран. — Вы не обижены на нас?

— Напротив. Я думаю, Миранда должна чувствовать себя счастливой, что у нее столь заботливая и любящая семья.

Гертруда и Бертран сразу заулыбались. Миранда казалась смущенной. Мод забыла о своем тамбурине и с изумлением слушала этот обмен любезностями. Судя по всему, милорд искренне забавлялся тем, что нашел их в такой компании, и не проявлял ни малейшего недовольства, что они удрали. Он даже не рассердился на свою воспитанницу за то, что она играла на тамбурине на улице Лондона, развлекая чернь. Это была удивительная черта характера ее опекуна, о существовании которой она даже не подозревала. Глаза его смеялись, черты лица казались мягче, и в выражении лица не было заметно обычных для него иронии и цинизма.

— Однако, — сказал Гарет, — если разрешите, мне придется препроводить Миранду домой. Она должна выполнить свою работу.

— О да, милорд. Пусть уходит прямо сейчас, — сказал Бертран. — Тебе лучше сейчас вернуться на квартиру, девочка, и захватить это роскошное платье. Гертруда, сходи-ка с ней. А вы, милорд, если не побрезгуете выпить с простым человеком, я готов угостить вас кружкой эля. — Он указал на вывеску таверны напротив.

— Для меня это будет огромным удовольствием, — непринужденно согласился Гарет. — И я буду рад заплатить за нашу выпивку.

Не взглянув на Миранду, он последовал в таверну за Бертраном.

— Мой кузен собирается выпить с ним! — с ужасом сказала Мод.

— Бертран — прекрасная компания для кого угодно, — ответила Миранда, хотя удивилась не меньше Мод. Правда, ее удивило не то, как учтив был Гарет с ее семьей, — ей в отличие от Мод часто приходилось видеть его таким. Однако учтивость — это одно, а совместная выпивка — совсем другое.

Гарет оказался в компании с Раулем и Джебидайей, а не с одним Бертраном, и хотя он догадывался, что улещивать следует маму Гертруду, он сумел и с мужчинами повести себя так, что скоро они почувствовали себя рядом с ним легко и свободно. Ему требовалось их полное доверие, если он хотел добиться успеха в задуманном деле. И если бы ему удалось перетянуть мужчин на свою сторону, то и маму Гертруду можно было бы убедить.

Когда появились Мод и Миранда, переодетая в свое атласное платье, они увидели графа, небрежно развалившегося на скамье с кружкой эля и с любопытством слушающего одну из историй Рауля.

Изумление Миранды все росло. Лорду Харкорту не было нужды вступать в дружеские отношения с труппой. Не надо было стараться понравиться им. И все же, казалось, он был вполне доволен общением с ними. А возможно, оно даже было ему приятно. Или эти люди просто его забавляли? Он находил их смешными и нелепыми? Нет, не может быть. Было бы настоящей низостью забавляться странностями и чудачеством людей, менее счастливых и удачливых, чем он, а ей было известно, что Гарет на такую низость не способен. Для этого он был слишком благороден.

Гарет поднялся на ноги и осыпал целым дождем монет доски деревянного стола, залитого элем.

— Выпейте как следует, джентльмены. Хотелось бы мне побыть с вами подольше. Но я должен проводить домой дам, пока их отсутствие не вызвало толков.

И под хор мужских голосов, желавших ему доброго пути, он галантно предложил руки Мод и Миранде.

Миранда на мгновение задержалась.

— Я скоро приду снова, — сказала она. — Принесу новую одежду для Робби. Люк, присматривай за ним. У него такой усталый вид.

Гарет вместе с Мод ожидали, пока Миранда попрощается со своими друзьями. Он не проявлял ни малейшего нетерпения, хотя был полон холодной и твердой решимости разлучить Миранду с этим сбродом, как только представится случай. Следовало порвать все ее связи с ними, какими бы прочными они ни были. В конце концов они ей больше не нужны. Их время прошло. Ей предстояло завязать новые отношения, в ее новом мире у нее должны были возникнуть новые привязанности, новые узы. Она казалась погруженной в свои мысли, когда наконец присоединилась к ним. Они подошли к мальчишке, все еще державшему коня милорда. Чип бежал впереди, а Гарет не пытался нарушить молчание Миранды. Он чувствовал ее смущение, а если это было так, значит, он почти добился чего хотел.

И в самом деле, Миранда не понимала и сама, что чувствует. Она была рада встрече со своей семьей, но радость эта была омрачена смутным сознанием, что она больше не принадлежит им. Она не могла понять, как столь краткая разлука могла произвести в ней эти перемены, но теперь чувствовала себя такой непохожей на них, такой далекой. Как будто прошлой ночью в саду с ней свершилось некое чудесное и непонятное превращение, как будто она стала совсем иной. И все же труппа оставалась ее семьей. Она их любила. Они имели право на ее дружбу и верность, на ее помощь. Но она столь остро ощущала близость Га-рета — его тело, кожу. И чувство это было необыкновенно сильным и живым, как если бы он стал частью ее самой.

Она не знала, как это сочетать с верностью семье. Как примирить непримиримое — как соединить эти два чуждых друг другу мира?

— Не могу поверить в покладистость моего кузена, — сказала Мод, когда она, Миранда и Чип вновь устроились в паланкине. — Мне показалось, что все это его скорее позабавило, чем рассердило. Я не предполагала, что он может быть таким любезным, таким приятным в общении.

Миранда только кивнула в ответ. Она была слишком удивлена тем, что Гарет не показал своего недовольства.

Что касалось ее самой, то принимать участие в уличном представлении комедиантов для нее было не внове, но такое поведение было чудовищным для леди Мод д'Альбар, подопечной графа Харкорта… Миранда только сейчас осознала это. У Гарета были все основания гневаться, но он обуздал свой гнев. Она только сейчас поняла это.

Когда они добрались до конюшен, граф уже дожидался их там.

— Мод, вам лучше войти в дом через боковую дверь. Возможно, у моей сестры гости, и было бы не совсем удачно, если бы вы с ними столкнулись.

Когда Миранда собралась было последовать за Мод, он удержал ее, положив руку девушке на плечо:

— Мы войдем вместе.

Взяв Миранду под руку, Гарет повел ее к дому.

— Я полагаю, ты хотела доставить Мод удовольствие, развлечь ее. Но если бы кто-нибудь из тех, кто знает нашу семью, увидел вас там вдвоем, все бы пропало.

— Я и подумала, что вы расстроились, — сказала Миранда почти с облегчением.

— Ну, не совсем. Мод, играющая на тамбурине, — зрелище незабываемое, — ответил он со смешком. — Разумеется, дело обстояло бы много хуже, если бы вас обеих увидел кто-то еще.

— Простите меня. Я не подумала, — ответила Миранда с печальной улыбкой. — Кажется, совсем перестала соображать после…

Наступил момент, когда им обоим следовало перестать притворяться, что ничего не случилось. Гарет говорил спокойно, стараясь, как только умел, быть убедительным, чтобы заставить поверить и Миранду, и себя, что ничего важного между ними не произошло.

— Миранда, тебе следует забыть то, что случилось прошлой ночью. Нам обоим следует забыть об этом. Господь свидетель, я напился и ничего не соображал…

— Я не могу этого забыть, — сказала она тихо, но твердо. — Это было самым чудесным, что случилось в моей жизни, и я никогда не смогла бы забыть об этом. И не хочу забывать.

Гарет положил руку ей на плечо и заговорил яростно и убежденно:

— Послушай меня. Это был сон, Миранда. Не более того. Просто сон. Прекрасный сон, но приходит день, и сны рассеиваются. И этот тоже потускнеет при свете солнца.