Глава 15. ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Мелкий холодный дождь все не прекращался. Несколько гномов сидели на корточках возле небольшого костра, разложенного возле входа в пещеру. Долган попыхивал трубкой, остальные чинили оружие, поврежденное в последнем бою, и латали прорехи в куртках и камзолах. Над огнем висел котелок, в котором булькала похлебка.

Томас сидел в углу пещеры, привалившись спиной к шероховатой каменной стене. На коленях у него покоился боевой меч с белой рукояткой. Он смотрел куда-то поверх голов хлопотавших у огня гномов. На лице его застыло выражение безучастной отрешенности. Было видно, что мысли юноши блуждают где-то далеко.

Семь раз гномы Серых Башен атаковали незваных пришельцев, и в каждом из семи тяжелых боев отважные карлики понесли значительные потери. Но численность цуранийских войск, похоже, не сокращалась. Многих из неустрашимых маленьких воинов уже не было в живых. Врагам пришлось дорого заплатить за их безвременную кончину, но разве это могло вернуть погибших в строй или хоть сколько-нибудь облегчить горе, постигшее их близких? Долгожители-гномы поздно обзаводились семьями, и семьи эти, как правило, были небольшими. Разница в возрасте между двумя-тремя сыновьями оказывалась порой весьма значительной. Поэтому людям трудно было даже представить себе, насколько велики и невосполнимы потери, понесенные карликами в боях с цурани.

Всякий раз, когда гномы, пробравшись через свои шахты в долину, нападали на цурани, Томас оказывался в первых рядах атакующих. Его блестящий золотой шлем стал для карликов чем-то вроде боевого знамени. Юный воин возносил над головой огромный меч, а затем обрушивал его на головы неприятеля, собирая щедрую жатву. Оказавшись на поле боя, дворовый мальчик преображался, превращаясь в неустрашимого солдата, героя, чье присутствие сеяло панику в рядах цурани. Если после бегства пещерного духа он и сомневался в магических свойствах своих доспехов, то все его сомнения рассеялись без следа после первого же боя с чужеземцами.

В составе отряда из тридцати вооруженных гномов он тогда прошел через подземные туннели и очутился в южной части долины, оккупированной цурани. Застав вражеский патрульный отряд врасплох, они уничтожили его. Но во время боя Томас был отрезан от своих. Его окружили трое цурани. Когда они бросились на него, подняв над головами свои широкие мечи, Томас почувствовал небывалый прилив сил и мужества. Им вдруг овладел безудержный восторг, опьянение битвой. Бросившись на атакующих, он одним ударом рассек напополам тела двоих из них и заколол третьего, пытавшегося спастись бегством.

После сражения чувство небывалой радости, которое было сродни хмельному угару, все не покидало его. Оно одновременно страшило и радовало его. Никогда еще он не ощущал в себе столько кипучей, неудержимой силы. Никогда прежде не чувствовал такой беззаветной отваги.

Это повторялось всякий раз, когда он принимал участие в боях с цурани. И в каждой следующей битве новые будоражившие его душу ощущения становились все острее и отчетливее. А потом им стали сопутствовать диковинные видения. Теперь эти грезы впервые посетили его вне обстановки сражения. Образы, возникшие перед ним, при всей их отчетливости были проницаемы для взора, и он ясно видел сквозь них и карликов, собравшихся у очага, и тусклый свет пасмурного дня, проникавший в пещеру, и темневший вдалеке лес.

Но он также различал контуры и тени давно умерших людей, их наряды и жилища. Он следил за их жестами и ловил звуки их голосов, умолкнувших много столетий назад. Он видел огромные залы со стенами, украшенными золотом и драгоценными камнями. Свет тысяч свечей отражался в хрустальных кубках и золотых кувшинах, которыми были уставлены массивные столы. Губы, изогнутые в обворожительных улыбках, произносили диковинные слова и пили из чаш, которых никогда не касались руки человеческих существ. Великие воины и короли неведомой расы восседали за пиршественными столами. Они казались Томасу совсем чужими и в то же время какими-то странно близкими. Внешне они походили на людей, но глаза и ушные раковины у них были, как у эльфов. Высокие, как подданные королевы Агларанны, они были широкоплечими и массивными, как гномы. Лица женщин отличались причудливой и странной красотой.

Видение становилось все более отчетливым, заслоняя собой картины настоящего. Томас слышал мелодичный смех и незнакомые слова, произносимые звонкими голосами, он уловил и звуки нежной музыки, которые донеслись до него из огромного зала.

Грезы его были прерваны Долганом. Карлик подошел к нему вплотную и весело проговорил:

— Ты ведь не откажешься поесть, паренек?

Томас поднялся и последовал за гномом. Он еще не до конца очнулся от своих диковинных мечтаний. Видения оставили его, лишь когда он присел у костра и коснулся протянутой ему миски с похлебкой. Он протяжно вздохнул и тряхнул головой, чтобы рассеять владевшее им наваждение.

— Что с тобой, Томас? Как ты себя чувствуешь? — участливо спросил Долган.

Томас не сразу собрался с ответом. Глядя на огонь, он пожал плечами.

— Не знаю, что и сказать тебе. Долган. Вроде бы… а впрочем, я, похоже, просто устал.

Долган пристально взглянул на него. Тяготы битв и походной жизни успели сказаться на его юном открытом лице. Он был уже не отроком, а юношей в расцвете лет. Но с ним произошли и другие перемены, характера и причин которых Долгану пока не удалось разгадать. Гном не мог бы с уверенностью сказать, в хорошую или дурную сторону изменился его юный товарищ и применимы ли вообще подобные определения к тому, что с ним творилось. Он наблюдал за Томасом всего шесть месяцев. По меркам любого из гномов, этот срок нельзя было считать достаточным для того, чтобы делать какие-либо выводы.

Надев доспехи дракона и взяв в руки его оружие, Томас превратился в непобедимого воина, обладавшего сверхъестественной силой и недюжинной отвагой. Кроме того, мальчик… вернее, юноша сильно вытянулся и раздался в плечах. Его налившиеся мускулы отчетливо выступали под тонкой кольчугой. А ведь питался он той же скудной походной пищей, которая помогла многим из гномов избавиться от лишнего жирка, еще так недавно покрывавшего их крепкие тела. Казалось, какая-то неведомая сила заставляла Томаса расти ввысь и раздаваться вширь, чтобы волшебные доспехи поскорее пришлись ему впору. За последнее время изменилось и лицо юноши. На носу появилась горбинка, вырез ноздрей стал более изысканным и прихотливым, густые брови широкими дугами вознеслись над слегка запавшими глазами, которые словно бы сделались светлее. Все это придало его лицу суровое, мужественное и несколько надменное выражение. Словом, гном видел перед собой прежнего и в то же время совсем другого Томаса, в чьем облике вдруг проступили чужие, незнакомые черты.

Долган сделал глубокую затяжку из трубки и взглянул на воинский плащ Томаса. После семи тяжелых боев на нем не появилось ни единого пятна. К нему не приставали кровь и грязь, и он оставался таким же снежно-белым, как в тот момент, когда юноша надел его впервые. Гербы в виде золотых драконов нисколько не потускнели и горели все таким же ярким золотым блеском, как в тот далекий день, когда Томас и Долган сидели у смертного одра Руага. На боевом щите Томаса за все это время не появилось ни одной вмятины или царапины. Гномы всегда слыли искусными оружейниками, и доспехи, сработанные их руками, оказывались намного прочнее тех, что делали для себя люди. Разумеется, здесь не обходилось без волшебства, которому маленький народ отнюдь не был чужд. Но все же доспехи, обладателем которых стал Томас, являли собой нечто необъяснимое и невероятное даже для гномов. Что ж, подумал Долган, выпустив изо рта кольцо дыма, время покажет, какой смысл несет в себе все то, что происходит нынче с Томасом.

Когда они уже заканчивали свой скудный обед, в пещеру вбежал один из часовых, стоявший на посту у края поляны.

— Кто-то идет сюда! — доложил он.

Карлики быстро вооружились и встали наготове у отверстия пещеры. Но вместо отряда цурани, с которым все они готовились сразиться, на поляну вышел один-единственный человек в темно-сером плаще, какие носили следопыты Наталя.

Воин вышел на середину пещеры и хриплым от усталости голосом выкрикнул:

— Приветствую тебя. Долган из Серых Башен!

Гном выступил вперед и с поклоном ответил:

— Рад видеть тебя, Гримсворт из Наталя!

Многие из разведчиков, прежде охранявших подступы к Наталю, с тех пор как цурани овладели вольным городом Валинором, стали гонцами и связными между войсками мидкемийцев. Гримсворт устало кивнул и сел у костра. Ему протянули миску с похлебкой и ложку.

— Какие новости? — спросил его Долган.

— Ничем не могу вас порадовать, — угрюмо отозвался наталезец, с аппетитом принимаясь за угощение. — Пришельцы держат оборону по всему фронту от занятой ими долины до Ламута. В Валинор пришли подкрепления, доставленные с их планеты. Он превратился в непреодолимое препятствие на пути из Вольных городов в Королевство. Цурани дважды атаковали главное расположение войск Королевства. Возможно, они повторили эти попытки после того, как я отправился в путь. Они нападают на крайдийские патрульные отряды. Я прибыл, чтобы сообщить вам об их возможном вторжении в ваши подземелья.

Это известие не на шутку встревожило Долгана.

— Почему герцоги пришли к такому выводу? — удрученно спросил он. — Наши разведчики не заметили никакого передвижения войск неприятеля. Мы атакуем все их разведотряды. В последнее время нам даже казалось, что пришельцы решили оставить нас в покое.

— Я и сам толком не знаю, почему они так решили. Но мне довелось услышать, что чародей Кулган уверен, будто цурани хотят заполучить металлы из ваших шахт. Не возьму в толк, зачем они им. Во всяком случае, так сказали мне герцоги. Они считают, что цурани попытаются проникнуть в подземелья со стороны долины. Я также должен предупредить вас, что, по их мнению, войска пришельцев сосредоточены теперь именно в южной части долины. Потому что в последнее время они не совершают больших вылазок за ее северные пределы. Только короткие набеги. Я сказал все, что знал. Поступайте, как считаете нужным. — И с этими словами гонец стал доедать похлебку.

Долган на несколько минут погрузился в мрачные размышления, а затем спросил:

— Скажи мне, Гримсворт, что нового у эльфов?

Наталезец пожал плечами:

— Почти ничего. С тех пор как чужеземцы заняли леса к югу от Эльвандара, мы отрезаны от эльфов. Последний гонец от них побывал у нас примерно за неделю до того, как я отправился в путь. Он сказал, что им удалось остановить наступление чужеземцев у берегов реки Крайди, там, где начинаются лесные заросли. До меня также дошли слухи, что против чужеземцев сражаются темные братья и прочая нечисть. Но об этом говорили только крестьяне из сожженных деревень, якобы видевшие эти бои собственными глазами. Я, признаться, не считаю их надежными свидетелями. Но не так давно мне довелось узнать, что дозорный отряд из Вабона во время одного из патрулирований выехал к берегам Небесного озера, нарушив свой привычный маршрут. Там патрульные обнаружили несколько десятков убитых цурани, а вдали разглядели банду гоблинов, которая мчалась на юг. Гоблины наверняка покинули свои Северные земли, спасаясь от нашествия чужеземцев. Выходит, у нас стало одной заботой меньше. Мы можем по крайней мере не беспокоиться о безопасности наших северных рубежей. Вот если бы нам удалось натравить цурани и гоблинов друг на друга, чтобы немного передохнуть от боев!

— Или дождаться, что они нападут на нас вместе, — мрачно пробурчал Долган. — Меня, признаться, не на шутку тревожат эти перемещения гоблинов. Они ведь нападают на всех, кого встретят на своем пути, и могут представлять собой угрозу ничуть не меньшую, чем эти цурани.

Гримсворт усмехнулся и тряхнул головой:

— И все же мне кажется, что будет вполне справедливо, если те и другие кровожадные нечестивцы хотя бы слегка потреплют друг друга.

Долган неуверенно кивнул. Ему было явно не по душе, что обитатели Северных земель не остались безучастны к происходящему. Он не ждал от них ничего хорошего.

Гримсворт вытер рот тыльной стороной руки и с улыбкой проговорил:

— Спасибо за обед. Долган. Я переночую у вас, а поутру отправлюсь в обратный путь. Мне надо поторопиться, чтобы миновать цуранийские посты. Они высылают патрульные отряды аж к самому побережью, на целые дни отрезая нас от Крайди. Я должен побывать в замке, а потом добраться до штаба герцогов Боуррика и Брукала.

— Но ты ведь еще вернешься? — спросил Долган.

Гримсворт улыбнулся, и его белые зубы блеснули на смуглом лице.

— Возможно. Если богам будет угодно. Ну, а коли не я, так к вам прибудет один из моих братьев. Скорее всего, здесь появится Длинный Леон. Его послали в Эльвандар, и он почти наверняка завернет к вам по пути домой и доставит известия от королевы Агларанны. Хотелось бы узнать, как поживают эльфы.

При упоминании имени Агларанны Томас вскинул голову и внимательно взглянул на Гримсворта.

Долган выпустил изо рта густую струю дыма и кивнул. Гримсворт повернулся к юноше и впервые заговорил с ним:

— Я принес тебе вести от лорда Боуррика, Томас. — Именно Гримсворт после своего предыдущего посещения гномов сообщил герцогу Боуррику, что Томас жив и невредим. Юный воин рассчитывал вернуться в Крайди вместе с наталезцем, но тот отказался взять его с собой, чтобы на долгом и опасном пути не обременять себя заботами о юноше и не ставить под угрозу жизнь их обоих. — Герцог был рад узнать, что ты не погиб в пещере, — продолжал Гримсворт. — Но он велел передать тебе скверное известие. Твой друг Паг попал в плен к цурани во время атаки на их лагерь в долине. Герцог разделяет твою скорбь, Томас. Ведь он был очень привязан к сквайру.

Не сказав ни слова, Томас встал и отошел в самый дальний угол пещеры. Несколько мгновений он сидел неподвижно, словно окаменев, затем плечи его поникли, и все тело охватила дрожь. Его затрясло, как в лихорадке. Зубы стали выбивать частую дробь. Он закрыл лицо руками и почувствовал, что щеки его влажны от слез. Томас до крови закусил губу, содрогаясь от беззвучных рыданий. Он задыхался и ловил ртом воздух. Наконец, когда охватившее его горе стало невыносимым и он был уверен, что в следующее мгновение свалится на пол бездыханным, на смену отчаянию, заполонившему его душу, внезапно пришла холодная ярость. Он поклялся себе отомстить за Пага и знал, что заставит цурани дорого заплатить за пленение друга. Лишь эта мысль помогла ему быстро овладеть собой.

Он вернулся к костру под пристальными взглядами Долгана, Гримсворта и нескольких гномов и спокойно проговорил:

— Будь любезен, Гримсворт, поблагодари его сиятельство за то, что он вспомнил обо мне.

Гримсворт кивнул:

— Обязательно, Томас. Думаю, что на сей раз я смог бы взять тебя с собой. Ты ведь уже научился ходить бесшумно и осторожно, а? Родители, небось, скучают по тебе. Принцу Лиаму очень бы пригодился такой бравый воин, каким сделался ты.

Томас задумался над предложением Гримсворта. Еще недавно он так мечтал поскорее вернуться в Крайди, теперь же, рассуждая здраво и трезво, он впервые задумался о том, каково будет его положение в замке. Вернувшись туда, он снова вынужден будет мириться с ролью и званием простого ученика, хотя и носящего оружие. Но ему дозволят участвовать в военных действиях лишь в том случае, если цурани предпримут осаду замка. Ни в патрульные объезды, ни в атаки его не возьмут.

— Спасибо, Гримсворт, но я предпочел бы остаться здесь. У гномов, если верить словам Кулгана, впереди нелегкие времена, и я хочу сражаться в их рядах и помочь им, чем смогу. Передай, пожалуйста, моим отцу и матери, что со мной все в порядке и что я помню о них. — Тряхнув головой, он нехотя добавил: — Но если ты считаешь, что я должен вернуться в Крайди, я отправлюсь туда вместе с тобой.

Гримсворт с удивлением взглянул на Томаса и собрался было заговорить, но, повинуясь едва заметному кивку Долгана, сдержался и не произнес ни слова. Разведчики из Вольных городов гораздо лучше, чем другие люди, понимали язык и нравы эльфов и гномов. Гримсворт догадался, что с Томасом творится нечто странное и что Долган до поры до времени не желает облекать происходящее в слова. Наталезец охотно подчинился этому решению, ибо всегда доверял мудрости и здравому смыслу военачальника Серых Башен.

Покончив с едой и выставив стражу, гномы улеглись вздремнуть. Гримсворт растянулся на своем свернутом плаще неподалеку от выхода из пещеры. Костер вскоре погас.

Во тьме Томас внезапно увидел кружившиеся в танце фигуры незнакомых людей. До слуха его донеслись звуки нежной, напевной музыки. Засыпая, он отчетливо разглядел в стороне от танцующих высокого могучего воина с жестоким и властным лицом, облаченного в белоснежный плащ с гербами в виде золотых драконов.

Томас прислонился спиной к стенке туннеля. Губы его кривились в зловещей улыбке. Глаза стали огромными, зрачки сузились, и бледно-голубая радужная оболочка стала почти неразличима на фоне голубоватых белков. Он стоял недвижимо, и лишь пальцы его правой руки сжимались и разжимались на рукоятке бело-золотого меча.

Он видел перед собой высоких, грациозных людей, которых возили по воздуху крылатые драконы. Эти люди обитали в огромных, величественных подземных дворцах. Томас слышал их странную, завораживающую музыку, он различал звуки их голосов и шелест их одежд. Древняя раса, давно исчезнувшая, взывала к нему. Он чувствовал, что по воле обстоятельств оказался связан с этими людьми нерасторжимыми узами. Какой же могущественной была эта раса, создавшая волшебное оружие, врученное ему драконом!

Видения приобретали все более отчетливые очертания. Он мог отгонять их лишь во время отдыха, но накануне схваток с врагами и во время сражений, когда им овладевала жажда крови, опьянение битвой, он целиком оказывался во власти своих диковинных грез. И чем неистовее был его боевой пыл, тем ярче и объемнее становились посещавшие его видения и тем громче звучали в его ушах речи призраков. Он мог уже различать голоса этих давно умерших людей, и ему казалось, что еще немного, и слова их мелодичного наречия станут ему понятны.

Он тряхнул головой, и наваждение рассеялось. Томас возвратился к действительности. Он взглянул вправо, туда, где за поворотом туннеля стоял Долган, и махнул рукой. Его больше не удивляло то, что он стал видеть в темноте не хуже гномов. Долган в ответ поднял руку. В обоих концах большого коридора скрывались по шесть десятков вооруженных гномов. Еще тридцать карликов бежали по лабиринту, увлекая за собой в западню отряд цурани. Ловушка должна была вот-вот захлопнуться.

Вскоре неподалеку от того места, где была устроена засада, послышались топот множества ног, крики и лязг оружия. Томас взглянул туда, откуда раздавались все эти звуки. Он увидел в боковом коридоре нескольких гномов, которые отступали в глубь пещеры, преследуемые цурани.

Как только первые из наступавших чужеземцев оказались вблизи коридора, где укрывались гномы, Томас отрывисто крикнул:

— К оружию! — и бросился вперед. Вмиг весь просторный туннель заполнился сражающимися. Цуранийским воинам, вооруженным широкими палашами, было трудно противостоять гномам, которые ловко орудовали молотами и топорами, гораздо более пригодными для ближнего боя. Шум сражения, многократно повторенный и усиленный подземным эхом, превратился в яростный рев, от которого дрожали стены и пол коридора. Казалось, что от звуков неистовой схватки содрогалась и вся огромная гора. Это впечатление усиливал метавшийся по поверхности стен свет фонарей цурани.

Томас, отбежав на шаг от троих противников, взмахнул мечом, и все трое распластались на каменном полу, обагряя его потоками крови. Из глубины туннеля, оттуда, где находился арьергард колонны цурани, послышался крик, и вражеские солдаты отступили. Они быстро укрылись за ограждением, составленным из множества щитов, и без труда разили своими мечами атаковавших их карликов. Всякий раз, как кто-либо из гномов пытался нанести удар по скрывавшимся за щитами цуранийским солдатам, те отвечали на это взмахами своих мощных плоских мечей. Цурани не оставались на одном месте. Они медленно пятились под прикрытием стены, составленной из прочных щитов.

Томас подбежал к отступавшим цурани и сразил двоих из них своим длинным мечом. Но их места немедленно заняли двое других. Гномы продолжали преследовать отступавших вражеских воинов, и вскоре все оказались в большой пещере, куда кроме коридора, по которому двигались сражающиеся, выходило еще несколько туннелей. Их отверстия были расположены высоко — посередине шероховатых стен и даже в потолке пещеры.

Цурани поспешно выбежали в центр подземного зала и оградили себя кругом из поднятых щитов. Карлики бросились в атаку.

Внезапно взгляд Томаса привлекло какое-то движение вверху, у самого потолка. Он приметил неясные очертания огромных движущихся тел, едва различимых на темном фоне высоких стен. Он вознес над головой свой меч и громко крикнул:

— Осторожно! Они спускаются из верхних туннелей!

Большинство карликов, прорвавших круг обороны цурани и крушивших врага, похоже, даже не услыхали его предостерегающего крика. Но некоторые из них, находившиеся поблизости от него, подняли головы вверх.

— Берегись! — закричал один из них. — Они натравили на нас каких-то тварей!

По стенам пещеры спускались полчища удивительных созданий, вероятно, проникших в верхний туннель снаружи. Немногие из цурани, уцелевших после схватки с гномами, приоткрыли ставни своих фонарей, и Томас с ужасом увидел в их тусклом свете, как все новые и новые отряды вражеских воинов вбегают в пещеру через нижние коридоры.

Странные существа продолжали спускаться из верхних туннелей. Внешне они походили на гигантских муравьев с поднятой вертикально передней частью туловища. В лапах, напоминавших человеческие руки, они сжимали оружие. Их огромные, как у стрекоз, фасеточные глаза-многогранники позволяли им не поворачивая голов видеть все, что творилось впереди, с боков и сзади. Едва оказавшись на земле, каждое из чудовищ разевало рот, походивший на человеческий и, испустив какое-то подобие боевого клича на цуранийском языке, бросалось в бой, двигаясь с удивительным проворством. Гномы, успевшие уже оправиться от изумления и испуга, яростно оборонялись.

Томас, не ведая усталости, по-прежнему одним взмахом меча сражал нескольких противников. Удары мечей цурани и чудовищ, направленные в его затянутую кольчугой грудь, не достигали цели. Пол пещеры стал скользким от крови. Сражающимся то и дело приходилось наступать на тела убитых и раненых, большую часть которых составляли цурани и гигантские насекомые. Но из каждого коридора к ним на помощь прибывали все новые и новые отряды воинов и монстров.

Томас поднял глаза вверх. Из туннелей спускались цурани в ярких доспехах, по стенам сползали гигантские муравьи, державшие в передних лапах щиты и мечи.

— Ко мне! — крикнул он гномам, и те стали собираться возле него.

— Мы должны отступить, — сказал Долган. — Их слишком много. Нам с ними не справиться.

Гномы стали продвигаться к коридору, по которому они вошли в пещеру. Он оставался единственным из подходов к галерее, еще не занятым цурани. Но даже если тем и удалось пробраться в этот туннель. Долган и Томас рассчитывали, что число их окажется невелико, и карликам удастся прорваться сквозь их ряды.

Видя, что гномы отступают, цурани усилили свой натиск. Несколько вражеских воинов и гигантских насекомых попытались отрезать карликов от входа в спасительный коридор. Томас бросился на них. С губ его сорвался боевой клич на чужом для него языке. Незнакомые слова сами собой исторглись из его груди. Он отсек головы двоих монстров. Третий замахнулся на него мечом. Сокрушительный удар пришелся по щиту. Чудовище отскочило назад и снова бросилось на Томаса. Но на сей раз юноша ударил первым. Его золотой меч со свистом рассек воздух и разрубил верхнюю часть туловища противника пополам. Чудовище рухнуло наземь, и перед Томасом выросли скрывавшиеся за спиной монстра трое цуранийских воинов. Один из них держал в обеих руках по фонарю, другие спешно выставили вперед свои мечи и прикрылись щитами. Прежде чем ктолибо из них успел осознать, что происходит, Томас заколол двоих вооруженных воинов, снес голову с плеч третьего и выхватил из его руки заложенный фонарь.

Оглянувшись, он увидел, что некоторые из гномов продолжали обороняться против неприятеля, не давая воинам и чудовищам приблизиться к выходу в туннель. Другие, подхватив на плечи раненых товарищей, быстро проскользнули в коридор мимо Томаса.

Позади него стоял один из карликов, не принимавший участия в сражении. В руках он бережно держал два меха, наполненных нафтой — жидким, легко воспламеняющимся веществом, добытым в глубоких подземных шахтах.

Гномы, продолжавшие сражаться с цурани, медленно отступали к выходу из пещеры. Вражеские солдаты и гигантские насекомые несколько раз пытались взять их в кольцо, но Томас, выбегая вперед, разил своим мечом тех из них, кто оказывался между ним и гномами. Когда Долган и остальные карлики взобрались на тела поверженных монстров у входа в туннель, Томас крикнул им:

— Прыгайте сюда по моей команде! — Он взял из рук стоявшего подле него карлика мехи с нафтой. — Вперед!

Гномы спрыгнули вниз. Цурани остались по ту сторону баррикады из трупов явившихся с ними чудовищ. Карлики бросились бежать по туннелю. Томас швырнул мехи в гущу неприятельских воинов. Мехи были сшиты из тончайшей кожи, мгновенно лопнувшей от удара. Томас швырнул в растекшиеся по полу озерца нафты отнятый у цуранийского солдата фонарь. К потолку пещеры тотчас же взвился столб светло-оранжевого пламени.

Карлики, бежавшие по туннелю, были ослеплены ярчайшей вспышкой огня. Они остановились и оглянулись назад. Томас, мчавшийся по коридору огромными прыжками, нагонял их. Вслед ему неслись вопли и стоны объятых пламенем цурани.

Подбежав к Долгану, он положил руку ему на плечо:

— Огонь задержит их в пещере.

— Но когда он погаснет, они снова станут преследовать нас,

— ответил гном.

Карлики и Томас миновали несколько коридоров, направляясь к выходу из подземелья на западном склоне горы. Через некоторое время Долган приказал отряду остановиться. Все стали чутко прислушиваться к царившей вокруг тишине. Казалось, все было спокойно, и гномы могли не опасаться преследования цурани. Но один из карликов распластался на каменном полу туннеля и приложил ухо к земле. Лицо его вытянулось от страха. Он поспешно вскочил на ноги и доложил Долгану: