— Том! Сэм! Лежебоки этакие! А ну быстро ко мне! Вот вы у меня сейчас получите за то, что не разбудили меня, как я вам велел!

С чердака донеслось сонное ворчание, но через несколько мгновений два дюжих парня лет двадцати с небольшим, разительно походивших друг на друга и на своего отца, спрыгнули вниз. Рульф принялся ругать их на чем свет стоит и приказал им сию же минуту вывести и оседлать лошадей герцога и герцогини.

— Вы и оглянуться не успеете, как они уже управятся, — заверил он Фэнсона и ушел следом за своими отпрысками, чтобы проследить за их работой.

— Наверное, вам трудно будет в это поверить, сэр, — сказал Фэнсон, — но они на редкость умело ходят за лошадьми. Я ими очень доволен. Это у Рульфа в крови. Отец его служил главным конюхом при мастере конюшем Элгоне, да упокоят боги его душу. Я тогда был еще мальчишкой.

— Поэтому вы ему и доверили эту должность?

Фэнсон кивнул:

— Вы себе и представить не могли бы, какие чудеса храбрости, какую расторопность проявил этот неотесанный увалень Рульф во время Войны Врат, когда цурани осадили наш замок! Он все время носил воинам, одним из которых был я сам, свежую воду. Пробивался в самую гущу сражений как таран, совершенно безоружный, с двумя ведрами в руках.

Николас изумленно вскинул брови.

— Неужели?

— В самом деле, — усмехнулся Фэнсон.

— Простите, — зарделся принц. — Мне никак не избавиться от этой глупой привычки.

Фэнсон дружески потрепал его по плечу.

— Ничего, вы со временем станете реже повторять это привязчивое словцо, а потом и вовсе о нем забудете. — Он бросил взгляд на конюха и его сыновей, седлавших лошадей в дальних стойлах. — И мне искренне жаль Рульфа, ведь бедняга так до конца и не оправился после смерти жены. Уж очень он ее любил! Просто души в ней не чаял. И мальчишки тоже. Конюшня с тех пор заменила им и Рульфу семейный очаг. У них ведь есть жилье в том крыле замка, где помещаются слуги, но они предпочитают ночевать здесь.

Николас кивнул и стал всматриваться в дальний конец конюшни, где в полумраке мелькали руки конюха и его сыновей. Движения их были точны и быстры. Услыхав историю жизни Рульфа из уст Фэнсона, принц взглянул на главного конюха совершенно иными глазами. Он не мог не проникнуться симпатией и глубоким уважением к этому человеку, который прежде казался ему неким подобием туповатого, ленивого животного. В который уже раз он поймал себя на том, что склонен судить о людях поверхностно или слишком поспешно. Фэнсон, словно прочитав мысли принца, дружески ему улыбнулся.

— Я слишком уж здесь замешкался, — смущенно сказал Николас. — Мне давно пора вернуться к его сиятельству.

— Лошади будут готовы вовремя, — заверил его конюший, и принц заторопился к выходу во двор.

Он решил вернуться в замок через кухню. Туда уже спустились герцог и леди Бриана. Герцогиня осмотрела содержимое плетеной сумы со съестными припасами и осталась им довольна. Она кивнула двоим служанкам, и те последовали за ней к выходу в замковый двор. Мартин, а за ним и принц направились к противоположной двери и, миновав большой зал и примыкавший к нему коридор, очутились возле оружейной. Дежуривший у входа воин отсалютовал герцогу и распахнул тяжелую дверь.

В оружейной не было ни одного окна, и Мартин с Николасом, когда дверь за ними захлопнулась, очутились в кромешной тьме. Принц нащупал на низком столике у одной из стен кремень и огниво и быстро зажег светильню. Отблески ее тусклого пламени тотчас же засияли на блестящих поверхностях бесчисленных щитов, ножен и мечей, шлемов и панцирей, кинжалов, палашей и колчанов, которыми были тесно увешаны все стены до самого потолка. По углам оружейной стояли сотни копий и алебард в высоких деревянных подставках.

Николас подошел к неприметной дверце и распахнул ее перед герцогом. В маленькой комнате, смежной с оружейной, хранилось личное оружие Мартина. Для конной прогулки герцог выбрал один из длинных луков, что висели на стене, и протянул его Николасу. Принц отступил назад и замер у входа, наблюдая, как Мартин неторопливо наполнял колчан стрелами длиной в ярд. Их иногда называли портновскими линейками, потому что швеи и торговцы мануфактурой обыкновенно отмеряли ткани узкими дощечками точно такой же длины. До приезда в Крайди Николас не видел длинных луков. Воины Крондора для дальнего боя использовали арбалеты, кавалерия же была сплошь вооружена короткими луками. Однако принцу не раз доводилось слышать, какой поистине безмерной губительной силой обладало излюбленное оружие его дяди — лук в рост стрелка — в крепких и умелых руках. Поговаривали, что стрела, пущенная из этого лука, насквозь пробивала любой, далее самый прочный щит, панцирь или шлем.

Николас знал, что в течение долгих лет Мартин служил главным егерем герцога Крайдийского, своего родного отца, и снискал себе славу одного из искуснейших лучников Западных земель Королевства. В тайну его рождения были тогда посвящены немногие. Герцог Боуррик доверил ее лишь ближайшим своим советникам. Но на смертном одре он признал старшего сына, и вскоре Мартин Длинный Лук унаследовал герцогство Крайди, а также титул своего родителя.

Герцог передал Николасу колчан со стрелами, а сам склонился над столом, где были разложены всевозможные ножи, короткие поясные мечи и кинжалы. Поколебавшись, он взял оттуда два охотничьих ножа и также протянул их оруженосцу. Затем он выбрал короткий лук для леди Брианы и наполнил стрелами колчан из прочной кожи. Николас с трудом удерживал в руках все это разнообразное оружие и едва поспевал за герцогом, который со своей обычной стремительностью направился к выходу из оружейной.

Леди Бриана уже дожидалась их во дворе. Она стояла у крыльца, а немного поодаль двое сыновей Рульфа держали под уздцы рыжего коня и вороную кобылу. Николас догадался, что их сиятельства решили отправиться не на обычную прогулку, а на охоту, и что отлучка их может поэтому затянуться на целые сутки, а то и больше, смотря по тому, где они станут охотиться.

Во двор со стороны крепостных ворот вбежал Гарри и, еле переводя дух, доложил герцогу:

— Ваше сиятельство, корабль из Карса еще не прибыл, и никто о нем ничего не слыхал.

Мартин озабоченно нахмурился:

— Скажи Маркусу, чтобы он тотчас же написал лорду Беллами. Пусть справится о его здоровье и о том, не вернулся ли ожидаемый нами корабль по каким-либо причинам обратно в Карс. Беллами должно быть о том ведомо. Письмо это с поклоном от меня отправьте голубиной почтой.

Гарри повернулся и бросился было бежать, но герцог остановил его словами:

— И еще, сэр…

Оруженосец остановился и обратил лицо к Мартину:

— Да, ваша светлость.

— В другой раз, когда вас пошлют в порт, отправляйтесь туда верхом.

Гарри широко осклабился и поклонился Мартину.

— Слушаюсь, ваша светлость. — Через несколько мгновений он исчез за дверью замка.

Бриана легко вскочила в седло и приняла уздечку из рук младшего конюха. Николас передал ей сперва нож, а затем колчан и лук. Когда Мартин сел на своего рыжего жеребца, Николас подошел к нему и отдал ему остальное оружие. От напряжения, с каким он его удерживал в последние несколько минут, у него свело пальцы.

— Мы можем задержаться на охоте до завтрашнего заката, сэр, — сказал ему герцог.

— Я так и подумал, ваша светлость.

— Завтра наступает шестой день недели, если вы о том не забыли. — Николас совершенно потерял счет дням, и известие о предстоящем отдыхе стало для него приятной неожиданностью. — А посему ты можешь быть свободен с завтрашнего утра до моего возвращения. Сегодня же ты поступаешь в полное распоряжение мастера Сэмюэла.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Герцог и герцогиня медленной рысью выехали со двора. Николас проводил их взглядом и вздохнул. Завтра настанет шестой день. По традиции, детям и подросткам, служившим в замках, дворцах и господских домах Королевства, предоставлялась возможность отдохнуть от трудов и порезвиться в течение второй половины каждого шестого дня недели. Традиция эта свято соблюдалась и в Крайди. Седьмой же день большинство жителей страны проводили в молитвах и покаянии. Многие посещали храмы, другие обращались к богам, не покидая своих жилищ. «Королевский Орел» бросил якорь в крайдийской гавани в седьмой день прошлой недели, и Николас пока еще не знал, как принято проводить свободное время в этой пограничной крепости.

Эхо пронзительных криков мальчишек, затеявших шумную игру у ограды Принцессиного сада, разнеслось по всему замковому двору и достигло самых отдаленных его закоулков. Николас был наслышан о том, что Каролина, его родная тетка, младшая сестра принца Аруты, подолгу сиживала здесь в дни своего детства и юности. С тех пор название Принцессиного закрепилось за этим садом, небольшим и очень уютным, с декоративными и фруктовыми деревьями, клумбами, скамьями и фонтаном посередине.

Ребята решили устроить футбольный матч. Игра была в самом разгаре. Роль судьи вызвался исполнять один из гарнизонных воинов, а команды составились из сыновей замковых слуг, нескольких учеников придворных мастеров, двоих пажей и троих сквайров, служивших при старших офицерах гарнизона. Границы поля обозначала бороздка, проведенная прутиком по рыхлой почве двора. Здесь, вдали от главного входа в замок, он не был замощен. Воротами же служили порванные и кое-как заштопанные рыбачьи сети, которые были укреплены на жердях, вбитых в землю. Разумеется, подобное поле не шло ни в какое сравнение с роскошным зеленым стадионом Крондора, но для игроков такого класса, как ученики шорника и сыновья лакеев, годилось и оно.

Зрители — Маргарет, Эбигейл и Маркус — заняли места на трибуне, роль которой с успехом исполняла низкая стена сада. С другой стороны поля за ходом игры наблюдали гарнизонные солдаты, а с ними Гуда и Накор. Они помахали Николасу, он кивнул им и поднял руку в знак приветствия.

Все утро принц вынужден был выполнять различные поручения сенешаля, и лишь к полудню отважился улизнуть на кухню, чтобы перекусить. Ведь это как-никак был его единственный свободный день, и старик не имел никакого права так нещадно эксплуатировать и без того вконец изнуренного службой сквайра. Сердобольная Магья не стала принуждать Николаса обедать в общей для слуг, пажей и оруженосцев трапезной, а поставила его еду на маленький столик, что примостился в углу кухни, между плитой и стеной. Насытившись и поблагодарив участливую старушку, принц вышел во двор и принялся неторопливо прохаживаться у главного входа в замок. Он не мог придумать, как ему провести несколько свободных от службы часов и совсем было решил подняться к себе и выспаться, когда внимание его привлекли шум и крики, что доносились из самого дальнего закоулка замкового двора.

Маркус сдержанно ему кивнул, а обе девушки приветливо улыбнулись. Николас уселся на стену рядом с Маргарет и обменялся словами приветствия сперва с ней, а затем с кузеном. Эбигейл, когда он отважился на нее взглянуть, с улыбкой заметила:

— Ваше высочество, вас здесь нечасто встретишь. Вы все куда-то торопитесь и едва изволите взглядывать на тех, кто идет вам навстречу.

Эти слова, а также лукавый взор Эбигейл, который она на него бросила из-под полуопущенных ресниц, так смутили Николаса, что он мучительно покраснел. Он чувствовал, как горели его уши, и понимал, что все это заметили. Прошло несколько мгновений, прежде чем он собрался с ответом. Но к этому времени ему почти удалось справиться с волнением.

— Его сиятельство дает мне множество поручений. Чтобы их выполнить, приходится быть расторопным, — ответил он ровным, бесстрастным голосом и перенес все свое внимание на игру. Замковым футболистам явно недоставало мастерства, зато азарта у них было хоть отбавляй.

— А вы играете в футбол у себя в Крондоре, сэр оруженосец? спросил Маркус, сделав заметное ударение на последнем слове. Он демонстративно накрыл своей рукой ладонь Эбигейл, что не ускользнуло от ревнивого взора Николаса.

Принцем внезапно овладела холодная ярость. Как ни странно, она помогла ему окончательно побороть волнение, и он с вежливой полуулыбкой ответил:

— Да, играем. У нас есть несколько профессиональных команд, которые содержатся на счет купеческих гильдий и наиболее состоятельных из вельмож.

— Я вас спрашивал о том, играете ли в футбол вы сами.

Николас пожал плечами.

— Да, немного.

Маркус выразительно взглянул на его левую ногу и понимающе кивнул. Если прежде крайдийский кузен держался с принцем сухо и отчужденно, то теперь в его манерах появилась плохо скрытая враждебность, желание уязвить Николаса в самое больное, незащищенное место, на отыскивание которого ему к тому же не надо было тратить времени и сил.

Маргарет перевела взгляд с брата на кузена, и равнодушие на ее миловидном личике вмиг сменилось удивлением, смешанным с недоверием, когда она услыхала слова Николаса, с безмятежной улыбкой добавившего:

— Но, несмотря на нехватку времени, из-за чего я редко выхожу на поле, меня считают весьма сильным игроком.

Маркус прищурился и процедил:

— Даже при этом вашем изъяне?

Краска бросилась в лицо Николасу, но он взял себя в руки и с прежней невозмутимостью кивнул:

— Даже при этом моем изъяне.

В эту минуту к стене подошел Гарри с ломтем хлеба и куском сыра в руке. Сквайр явно только что наведался к тетушке Магье. Маркус смерил его презрительно-негодующим взглядом, но счел за благо промолчать. Гарри мог располагать собой в течение нескольких ближайших часов, и никто не имел права отдавать ему распоряжения и приказы. Он небрежно помахал свободной рукой, приветствуя всех, кто сидел на стене, и спросил у Николаса:

— Ну и как тебе игра?

Николас соскочил с низкой стены и к полной неожиданности своего бывшего оруженосца и всех остальных заявил:

— Мы в ней будем участвовать!

Гарри помотал кудрявой головой:

— Ничего подобного! Что до меня, то я сперва поем, а там уж видно будет!

В разговор вмешался Маркус:

— Я могу выступить в другой команде против вас, сэр. Чтобы уравновесить шансы. — Губы его изогнулись в кривой улыбке, и он сделался удивительно похож на своего отца и принца Аруту.

Гарри кивнул и с довольной ухмылкой уселся на то место, которое прежде занимал Николас, очутившись таким образом подле леди Маргарет.

— Задай им перцу, Ники!

Николас снял камзол, и его обнаженный торс тотчас же согрели солнечные лучи, а свежий ветер повеял на кожу. Он не знал почти никого из игроков за исключением пажей и сквайров, но они составляли здесь меньшинство. Он был очень рад возможности разрядиться, посредством игры дать хоть какой-то выход клокотавшей в нем ярости.

Мяч оказался за пределами поля, и Маркус бросился за ним, крикнув на ходу:

— Я подаю.

Николас выбежал на поле и огляделся. Он поманил к себе кухонного мальчишку, который стоял поблизости. Тот послушно к нему подошел, и принц спросил:

— Как твое имя?

— Роберт, ваше высочество.

Николас нахмурился и помотал головой.

— Не зови меня так. Сейчас я всего лишь сквайр герцога Мартина. Скажи, кто играет на нашей стороне?

Роберт поспешно указал ему на семерых мальчишек, составлявших футбольную команду. Николас скептически оглядел их всех и сказал:

— Передай остальным, что я стану опекать Маркуса.

Роберт с довольной улыбкой заверил его:

— Никто не станет оспаривать у вас этого права, сэр! Уж за это-то я вам ручаюсь.

После подачи Маркуса Николас рванулся, наперерез щуплому мальчишке из команды соперников, который завладел мячом и вел его к воротам. Принцу удалось обманным движением обойти его и перебросить мяч одному из своих игроков.

Гарри сопроводил этот удачный пас одобрительным возгласом и сообщил Маргарет и Эбигейл:

— Ники просто не знает себе равных в таких вот комбинациях.

Игра набирала ход. Маргарет, нахмурившись, наблюдала, как ее кузен после очередного удачного броска, завершившегося для него падением, поднялся с земли и снова бросился в самую гущу схватки за мяч.

— Ему, наверное, очень больно.

— Он к этому привык, — заверил ее Гарри и с плутоватой улыбкой спросил:

—Хотите пари?

Девушки переглянулись.

— Какое пари? — спросила Маргарет.

— Ну, лично я уверен, что команда Николаса победит с большим разрывом в счете. А вы что скажете?

Эбигейл покачала головой:

— Я в этом не разбираюсь и потому не стала бы заключать никаких пари. Откуда мне знать, кто из них играет лучше?

Маргарет звонко расхохоталась:

— Зато сами они ради того, чтобы это выяснить, готовы друг друга поубивать!

Эбигейл негромко вскрикнула и всплеснула руками. Один из игроков команды Маркуса, воспользовавшись тем, что судья смотрел в другую сторону, толкнул Николаса в спину, и тот снова упал ничком на пыльное поле. За подобное полагалось назначать пенальти, но Николас, у которого от сильного удара лбом о землю зазвенело в ушах, не стал жаловаться судье на грубость противника. Он поднялся на колени, переждал несколько мгновений, и лишь только разноцветные круги перестали мелькать у него перед глазами, а звон в ушах стих, встал на ноги. Он как ни в чем не бывало помчался наперерез игроку с мячом, на ходу отряхивая пыль со штанов. Маркус метнулся к Николасу, кивнул ему в знак одобрения и одарил его сочувственной улыбкой, в то же время пытаясь помешать ему завладеть мячом.

— Советую глядеть по сторонам, — сказал Маркус, энергичным кивком указав туда, где в эту минуту оказался мальчишка, который толкнул Николаса. — Нравы здесь грубые, а правилами принято пренебрегать.

— Я это заметил. — Николас тряхнул головой, чтобы окончательно унять звон в ушах, и выдал такой пас одному из своих игроков, после которого тот просто не мог промахнуться. Мяч влетел в ворота команды Маркуса. Гарнизонные воины, а с ними и Гуда с Накором, разразились приветственными криками. Но Гарри вопил громче их всех. Когда игра возобновилась, он с улыбкой обратился к девушкам:

— Смотрите, как они удивительно похожи друг на друга! — Маркус и Николас в эту минуту снова оказались рядом.

Эбигейл согласилась со сквайром.

— Да, они и вправду схожи между собой, как родные братья. Их даже можно было бы принять за близнецов.

Оба кузена тем временем снова пытались завладеть мячом. Они колотили друг друга башмаками по голеням, толкали локтями в ребра и один раз даже стукнулись лбами.

— Так как же насчет пари? — не унимался Гарри.

Маргарет пожала плечами и скупо улыбнулась:

— А на что же мы будем спорить?

— Это очень просто! — просиял Гарри. — Через две недели, как мне сказывали, в замке будет бал. Ну, и я готов вас на него сопровождать. Если выиграю пари, вы мне это позволите!

Маргарет мельком взглянула на Эбигейл:

— Вы что же, имеете в виду нас обеих?

— Вот именно, — осклабился Гарри. — Пусть кузены взбесятся от злости.

Принцесса расхохоталась:

— Хорош друг, нечего сказать!

Упрек ее нисколько не смутил Гарри.

— Уж я-то знаю Николаса! — усмехнулся он. — Поверьте мне, он сумеет за себя постоять и будет достойным соперником Маркусу. — Эбигейл при этих его словах слегка нахмурилась, и сквайр как ни в чем не бывало обратился к ней:

— Ведь они оба от вас без ума, миледи. — Девушка покраснела, но ничего на это не возразила.

— А какие же цели преследуете вы сами, сэр сквайр?

Маргарет, задавая этот прямой вопрос, намеревалась смутить чересчур бойкого оруженосца и весьма в этом преуспела.

— Да как вам сказать, — промямлил Гарри и отвел глаза. — Пожалуй что никаких.

Принцесса покровительственно похлопала его ладонью по ноге выше колена и не убрала руки. Оруженосец вконец смешался и густо покраснел.

— Что ж, — с коварной улыбкой кивнула Маргарет, — мы попытаемся сделать вид, что верим вам.

Гарри внезапно почувствовал, как тело его напряглось. Ему стало трудно дышать, ладони взмокли, сердце то замирало, то начинало гулко, учащенно биться. Он никогда еще не чувствовал себя так глупо и беспомощно, как теперь, когда Маргарет положила ладонь на его бедро, и ему захотелось сию же секунду переместиться куда угодно, лишь бы быть подальше отсюда. Он привык иметь дело со служанками и дочерьми фермеров и мелких арендаторов, которых понуждало к уступчивости само их низкое звание, и добиваться побед над юными фрейлинами, слишком робкими и неопытными, чтобы противостоять его настойчивости и развязности. Дамы более зрелых лет, как правило, дарили его милостями по своей воле. И он никак не ожидал, что семнадцатилетняя барышня из захолустного Крайди, коей, согласно его представлениям, надлежало держать себя еще скованнее, чем крондорские фрейлины, и пасть жертвой его чар скорее большинства из них, примет этакий покровительственный тон и поведет себя под стать многоопытной куртизанке, разумеется, не будучи ею на деле, — с единственной целью обескуражить его и указать ему надлежащее место.

Эбигейл внимательно наблюдала за игрой. Симпатии ее явно делились поровну между обеими командами. Маргарет, с довольной улыбкой убравшая ладонь с бедра Гарри, взглянула на поле лишь мельком и отвернулась. Принцессе сделалось скучно. На дорожке сада поблизости от стены она заметила Энтони, который стоял неподвижно, сложив руки на груди, и по своему обыкновению о чем-то сосредоточенно размышлял.

— Что это ты там скучаешь в одиночестве? Иди к нам!

Чародей низко поклонился ей и поспешил к калитке. Когда он подошел, Маргарет указала ему на место рядом с Эбигейл.

— Садись. Как поживаешь?

— Благодарю вас, неплохо. — Энтони запрыгнул на стену и рассеянно скользнул глазами по полю.

— А мы наблюдаем за ходом кровавого поединка, — усмехнулась Маргарет. — Два полоумных кузена решили намять друг другу бока в честь нашей несравненной Эбигейл.

— Это вовсе не смешно, Маргарет! — вспыхнула Эбигейл и с укором взглянула на принцессу.

Девушки никогда не были особенно близки. Маргарет выросла среди шумных и озороватых друзей брата, неизменно принимая самое горячее участие во всех их забавах и проказах, и ей никогда не приходило в голову огорчаться из-за отсутствия подруг. Прежние компаньонки, дочери зажиточных горожан, не разделяли интересов и увлечений своенравной принцессы и тяготились ее обществом. Одну за другой их принуждены были отправить по домам. Маргарет проявила полное равнодушие к наукам и правилам этикета, в которых пытались ее наставлять нанятые Мартином учителя и придворные дамы. Леди Бриана отнеслась к пристрастиям дочери с полным пониманием. Она сама предпочитала скучным книгам и вышиванию верховые прогулки, охоту и игру в мяч, и потому без возражений дозволяла Маргарет предаваться тем занятиям, которые были ей по душе. Принцесса с грехом пополам выучилась читать, писать и считать, делать реверансы и поддерживать в течение нескольких минут непринужденную светскую беседу. На этом с ее образованием было покончено.

Эбигейл оказалась последней в череде компаньонок Маргарет, которые сменяли друг друга каждые два-три месяца. Благодаря природной выдержанности, здравомыслию, а также весьма развитому чувству юмора она сумела приспособиться к своему положению гораздо лучше, чем большинство из них, и почти не тяготилась своим пребыванием в замке.

В ответ на ее упрек Маргарет капризно передернула плечами и возразила:

— А мне так очень даже весело!

Эбигейл благоразумно промолчала. Гарри был бесконечно счастлив, что внимание принцессы снова сосредоточилось на игре и она оставила в покое его самого и его ногу.

Футболисты носились по полю, взметая клубы пыли и сопровождая каждый удар, каждый пас пронзительными криками. Гарри обнаружил, что за те несколько минут, в течение которых он по вине принцессы перестал следить за ходом игры, кто-то успел расквасить Николасу нос. Он отыскал глазами Маркуса. У того под левым глазом красовался огромный кровоподтек.

Гарри перевел взгляд на толпу зрителей, собравшихся у противоположного конца поля. Ярко-оранжевый балахон Накора выделялся на фоне коричневых плащей воинов. Кривоногий чародей улыбнулся и выразительно покрутил пальцем у виска. Гарри жестом спросил у него, которого из двоих кузенов тот считает повредившимся в уме. Гуда Буле, который следил за их безмолвным диалогом, ответил на этот вопрос, подняв вверх два пальца. Гарри расхохотался.

— Над чем это вы смеетесь? — спросила его Маргарет.

— Над этими двумя красавцами. Им удалось-таки пометить друг друга, и теперь они уже гораздо меньше схожи меж собой.

Принцесса оценила его шутку и хохотнула таким пронзительным, грубым, вульгарным смехом, что Гарри невольно вздрогнул, а Эбигейл снова осуждающе на нее покосилась.

— Вообще-то здесь всегда играют по правилам, а не тузят противников почем зря, — нимало не смутившись, заметила Маргарет. — Но ведь Маркус и Николас вышли на поле вовсе не ради игры, это же всякому ясно.

Гарри не мог не согласиться с Маргарет. Он никогда еще не видел, чтобы Николас играл так зло и резко, с таким напором и азартом, чтобы он с такой скоростью носился по полю. Он и впрямь, пожалуй, походил сейчас на буйно-помешанного.

Николас по пятам преследовал Маркуса, который завладел мячом и уверенно вел его к воротам у противоположного от стены конца поля. Воины и Гуда с Накором приветствовали их приближение громкими криками. Следом за соперниками-кузенами неслась ватага мальчишек.

Маргарет хохотала во все горло. Эбигейл прижала к груди стиснутые руки и наблюдала за происходящим с все нараставшей тревогой и волнением. Гарри разинул было рот, чтобы издать одобрительный вопль, но из груди его вместо этого вырвался сочувственный вздох. Он заметил, что Николас начал хромать. Ему теперь нипочем не удалось бы нагнать быстроногого Маркуса. Гарри встал на стене в полный рост, чтобы лучше видеть происходящее. Николас, хромая все сильнее, из последних сил мчался вперед, но Маркус успел уже приблизиться к воротам и мощным ударом послать мяч в пестревшую прорехами рыбачью сеть. Его команда вышла таким образом вперед со счетом два: один. Николас на всем бегу запнулся о чью-то ногу и как подкошенный рухнул наземь.

— В чем дело? — с досадой спросила Маргарет.

Не ответив ей, Гарри соскочил со стены и бросился на помощь другу. Судья сунул в рот два пальца и издал пронзительный, заливистый свист. Матч закончился поражением команды Николаса. Победители сгрудились вокруг Маркуса.

— Что с тобой? — спросил Гарри, опускаясь на землю рядом с принцем.

Николас повернул к нему мертвенно бледное, залитое слезами лицо и едва внятно пробормотал:

— Помоги мне подняться.

— Даже и не подумаю! Ведь ты же не сможешь идти!

Николас цепко ухватил его рукой за ворот камзола.

— Делай, что тебе говорят! — свистящим шепотом приказал он.

Гарри обхватил его руками за торс, и принц с невероятным усилием встал на ноги. Он закинул руку на шею Гарри и шагнул вперед.

К ним подошли Маркус и несколько мальчишек. Накор и Гуда остановились чуть поодаль.

— Ты не ушибся? — любезно осведомился сын герцога.

Николас с вымученной улыбкой помотал головой.

— Всего лишь вывихнул лодыжку, но это быстро пройдет. — Он произнес это таким чужим, безжизненным голосом, что Гарри не на шутку струхнул и еще крепче ухватился за его талию. Лицо Николаса было белее снега, лоб покрылся испариной. — Гарри поможет мне добраться до моей комнаты. Спасибо за заботу.

Прежде чем Маркус успел ответить, Накор подошел к Николасу вплотную и хмуро спросил:

— Признайтесь, вы сломали себе что-нибудь?

— Вовсе нет. Только немного ушибся. И чувствую себя вполне сносно.

— Уж и повидал я на своем веку мертвецов, — крякнув, вмешался в разговор Гуда, — и многие из них были на вид поздоровее, чем вы нынче, ваша милость. Так что дозвольте уж мне отнести вас наверх.

Но Энтони опередил старого солдата, обхватив принца за талию и положив его свободную руку себе на плечо.

— Не трудитесь, сэр. Мы с сэром Гарри поможем его высочеству.

Из-за спины Маркуса выглянула Маргарет. При виде Николаса она о участием и неподдельной тревогой спросила:

— Вам худо, кузен? Могу я чем-нибудь вам помочь?

Николас заставил себя улыбнуться.

— Благодарю вас, кузина. Я немного ушибся, только и всего.

Эбигейл стояла подле принцессы ни жива ни мертва, чувствуя себя невольной виновницей случившегося. Она молча наблюдала за тем, как принц еле передвигая ноги брел по полю, поддерживаемый с двух сторон Гарри и Энтони.

Когда все трое добрались до конца ограды Принцессиного сада и свернули за угол, Николас потерял сознание.

Принц очнулся в своей каморке на узком соломенном ложе. Гарри с тревогой спросил его:

— Что же все-таки с тобой сделалось?

— Кто-то наступил каблуком на мою больную ногу, и в ступне что-то хрустнуло. — Николас проговорил это с заметным усилием. Лицо его по-прежнему было бледно, и на лбу блестели капли пота.

— Придется снять с вас сапог, — вмешался Энтони.

Принц вздохнул, зажмурился и стиснул зубы. Гарри и Энтони вдвоем стащили сапог с его раненой ноги. Энтони оглядел ступню и удовлетворенно кивнул:

— Так я и думал. У вас ничего не сломано. От удара произошло незначительное смещение костей и растяжение связок. Все могло быть гораздо хуже. Взгляните-ка сюда.

Николас со стоном приподнялся на локтях и посмотрел на свою уродливую ступню. Энтони указывал ему на багровую припухлость немного выше отростков, отдаленно напоминавших пальцы. Чародей стал осторожно надавливать на ушибленное место, и резкая боль, которую Николас и без того едва мог переносить, усилилась настолько, что он жалобно вскрикнул. Но боль в тот же миг прошла, и принц удивленно воззрился на Энтони. Тот с улыбкой велел ему лечь и бережно опустил его стопу на ложе.

— Я велю слугам принести вам ведро морской воды. Опустите в него ногу и подержите так с полчаса. А потом закутаете ее потеплее и поднимете как можно выше. Я скажу его сиятельству, когда он вернется с охоты, что вы нездоровы. Он позволит вам отлежаться здесь пару дней. Этого будет довольно. Но хромота пройдет не вдруг, ведь место ушиба сильно распухло. — Он направился к двери.

— Завтра поутру я обязательно зайду вас проведать.