Ричард ФЕЙНМАН
      НЕСОМНЕННО, ВЫ ШУТНИК, МИСТЕР ФЕЙНМАН
      Главы из книги
      ВЗЛОМЩИК ВСТРЕЧАЕТ ВЗЛОМЩИКА
      Открывать замки без ключа меня научил один парень, его звали Лео Лавателли. Оказывается, открыть обычный автоматический замок - вроде "американского" - очень просто. Вы вставляете отвертку в замочную скважину (сбоку, чтобы отверстие оставалось свободным) и пытаетесь повернуть ее. Она не поворачивается, потому что там внутри имеются штырьки, которые должны быть подняты на определенную высоту (ключом). Поскольку замок сделан не идеально точно, он в большей степени держится на одном штырьке, чем на всех остальных. Если вы теперь засунете туда специальной формы проволоку - скажем, канцелярскую скрепку с расплющенным концом, и будете тыкать ею во всех направлениях, вы рано или поздно поднимете этот единственный штырек, на который приходится большая часть нагрузки, как раз на нужную высоту. Замок чуть-чуть подается, так что первый штырек остается на месте - он уже не может опуститься назад. Теперь большая часть нагрузки приходится на другой штырек, и вы продолжаете действовать методом случайного тыка еще несколько минут, пока все штырьки не встанут как надо.
      Отвертка постоянно соскальзывает, и вы слышите "тик-тик-тик", и это сводит вас с ума. Там есть такие маленькие пружинки, которые толкают штырьки назад, после того, как вынут ключ, и вы слышите, как они щелкают, когда вы убираете отвертку (иногда вы нарочно убираете отвертку, чтобы узнать, продвинулись ли вы хоть на шаг - может, вы давите слишком сильно, или еще что-нибудь не так). Так что вы действуете подобно Сизифу: всегда возвращаетесь к подножию горы.
      В общем технология довольно проста, но требует практики. Нужно научиться давить на отвертку с определенной силой: достаточно сильно, чтобы удерживать штырьки в поднятом положении, но, самое главное, не настолько сильно, чтобы мешать им подниматься. Большинство людей не осознает, что не так уж трудно открыть те замки, на которые они без конца запирают себя и других.
      Когда мы начинали работать над атомным проектом в Лос-Аламосе, все делалось в такой спешке, что ничего не было подготовлено как следует. Все наши секреты - всю информацию об атомной бомбе - мы держали в бюро, которые, если вообще имели замки, так только висячие, самое большее с тремя штырьками; открыть их было проще, чем банку пива.
      Чтобы еще увеличить надежность, каждое такое бюро снабдили длинным железным прутом, проходящим через ручки ящиков, а этот прут, в свою очередь, крепился висячим замком.
      Один парень говорит мне: "Смотри, какую новую штуку они добавили сюда - сможешь ты теперь открыть бюро?"
      Я посмотрел на бюро сзади и увидел, что задние стенки ящиков не сплошные. В каждой из них была щель с проволочным стержнем, по которому мог свободно перемещаться зажим (держащий бумаги в ящике). Я залез сзади в один из ящиков, отодвинул зажим и начал вытаскивать бумаги через щель одну за другой. "Гляди-ка! - сказал я, - не надо даже открывать замок".
      В Лос-Аламосе мы чувствовали, что делаем одно общее дело, и мы считали своим долгом указывать на недостатки. Я все время объяснял, что эти штуки ненадежны, что хотя все _с_ч_и_т_а_ю_т их надежными из-за стальных прутьев и висячих замков, это ни черта не значит.
      Если мне нужен был чей-нибудь отчет, а человек был в отъезде, я, чтобы показать, что замки ничего не дают, просто шел к нему в офис, открывал бюро и доставал нужную бумагу. Когда я кончал с ней работать, я возвращал ее назад: "Спасибо за отчет".
      "Где ты его взял?"
      "В твоем бюро"
      "Но я _з_а_п_и_р_а_л_ его!"
      "Я _з_н_а_ю_, что ты запирал его. Замки ненадежны"
      В конце концов мы получили несколько новых бюро, которые имели кодовые замки фирмы "Мослер Сейф Компани". Там было три ящика. Когда верхний ящик был выдвинут, можно было свободно выдвинуть и два других. Чтобы открыть верхний ящик, нужно было повернуть ручку влево, вправо и снова влево, устанавливая числа кода, а затем установить число десять, после этого внутри открывался шпингалет. Запереть бюро можно было, задвинув сперва оба нижних ящика, потом верхний, и заменив число десять любым другим, - тогда шпингалет поднимался обратно.
      Это был, конечно, прямой, ничем не прикрытый вызов. Я обожаю загадки. Один парень пытается придумать защиту от другого парня; я должен перехитрить его!
      Сначала следовало понять, как этот замок работает, так что я разобрал тот, который был на моем бюро. Устроен он был так. Три диска насажены на одну ось, один за другим, и в каждом диске имеется вырез. Чтобы замок можно было открыть, вырезы должны стоять в ряд, друг за другом, - тогда, если вы поставите число десять, маленькая фрикционная передача опустит шпингалет в образованный ими паз.
      Чтобы крутить эти диски, на ручке с внутренней стороны имеется стерженек, и такой же стерженек торчит из первого диска на том же расстоянии от центра. Повернув ручку на один полный оборот, вы подцепляете первый диск.
      С тыльной стороны первого диска тоже есть стерженек на том же расстоянии от центра, что и стерженек на лицевой стороне второго диска, так что когда вы повернули ручку дважды, вы подцепили уже второй диск.
      Крутя ручку дальше, вы стерженьком, находящимся с тыльной стороны второго диска, цепляете стерженек на лицевой стороне третьего диска и поворачиваете третий диск в правильное положение, устанавливая первое кодовое число.
      Теперь вы должны повернуть ручку в другую сторону на полный оборот, чтобы зацепить второй диск с другой стороны, и затем установить второе кодовое число, а с ним и второй диск.
      Затем вы снова меняете направление и ставите на место первый диск. Теперь вырезы выстроились в ряд, и, выставив число десять, вы открываете бюро.
      Я долго бился, но сделать ничего не мог. Я купил несколько руководств для взломщиков сейфов, но все они были похожи друг на друга. В начале книги вам рассказывают несколько историй о фантастических подвигах взломщиков сейфов, вроде женщины, попавшей в мясной холодильник и замерзающей там насмерть, но взломщик, вися вверх ногами, открывает его за две минуты. Или на дне океана лежат драгоценные меха, или золотые слитки, и взломщик ныряет туда и открывает сундук.
      Во второй части книги вам объясняют, как взламывать сейфы. Тут начинаются всевозможные идиотские рекомендации вроде: "Имеет смысл попробовать дату в качестве кода, потому что многие люди любят использовать даты". Или: "Вникните в психологию владельца сейфа, подумайте, что он мог использовать при выборе кода". И "Секретарша часто боится забыть забыть код сейфа, поэтому она может записать его в одном из следующих мест: на ребре ящика стола, на списке фамилий и адресов..." и так далее.
      Я все же _н_а_ш_е_л_ в этих книгах кое-что полезное о том, как открывать обычные сейфы; эта идея довольно проста. Обычные сейфы имеют еще одну ручку, наподобие дверной, и если с силой надавить на нее, то из-за неизбежных отклонений в размерах (как в случае замка) шпингалет, пытающийся пройти через вырезы в дисках (которые не стоят в ряд), давит больше на один диск, чем на другие. Когда вырез на этом диске заходит под шпингалет, раздается слабый щелчок, который можно услышать при помощи стетоскопа, или трение чуть-чуть уменьшается, и это можно почувствовать (натирать предварительно кончики пальцев наждачной бумагой не обязательно), и вы говорите себе: "Ага! Вот число!"
      Вы не знаете, какое это число - первое, второе или третье, но вы запросто можете выяснить это, определив, сколько раз нужно повернуть ручку в другую сторону, чтобы снова услышать такой же щелчок. Если чуть меньше одного полного оборота - это первый диск, если чуть меньше двух - второй (с учетом поправки на толщину стерженьков).
      Этот полезный прием проходит только с обычными сейфами, у которых есть еще одна ручка, так что я по-прежнему не знал, что мне делать.
      Я пробовал применять к этим бюро всякие вспомогательные приемы; пытался, например, не открывая верхний ящик, отодвинуть задвижки двух нижних: откручивал винт на передней стенке и шарил внутри проволокой с петлей на конце.
      Я крутил ручку очень быстро, а потом сразу ставил на десять, надеясь, что возросшее трение каким-то образом поставит диски в нужное положение. Я испробовал _р_е_ш_и_т_е_л_ь_н_о_ все. Я был в отчаянии.
      Я также произвел некоторые систематические изыскания. К примеру, типичный код был 69-32-21. Откроют ли сейф числа, близкие к этим? Если первое число 69, годится ли 68? Или 67? Для наших замков ответ был "да" для обоих, но 66 уже не годилось. Точно так же можно было промахнуться на два в большую сторону. Значит, проверять нужно лишь одно число из пяти: нуль, пять, десять, пятнадцать и так далее. Проверяя таким образом двадцать чисел из ста, мы получаем 8000 вариантов, вместо 1_000_000 вариантов при проверке всех возможных кодов.
      Следующий вопрос был, за какое время я смогу перебрать эти 8000 вариантов. Предположим, первые два числа я набрал правильно, скажем, это числа 69-32, но я этого не знаю - я набрал 70-30. Теперь я могу пробовать двадцать возможных третьих чисел, не устанавливая каждый раз заново первые два. Пусть теперь я правильно набрал только первое число. Попробовав двадцать вариантов третьего числа, я двигаю второй диск лишь самую малость, и снова пробую двадцать вариантов третьего числа.
      Я все время упражнялся на своем собственном сейфе, так что я мог делать все это чертовски быстро, не сбиваясь и не путая первое число. Подобно цирковому жонглеру, я добился абсолютного ритма и мог перебрать 400 вариантов кода меньше, чем за полчаса. Стало быть, я мог открыть сейф самое большее за восемь часов - в среднем за четыре часа.
      В Лос-Аламосе был еще один парень, его звали Стейли, который тоже любил возиться с замками. Мы то и дело обсуждали эту проблему, но оба мы немногого добились. Когда мне пришла в голову идея, как открыть сейф в среднем за четыре часа, мне захотелось показать это Стейли, так что я пошел в один из офисов вычислительной лаборатории и спросил: "Вы не возражаете, если я использую ваш сейф? Я хочу показать кое-что Стейли".
      В это время туда зашли несколько парней - техники или программисты и один из них кричит: "Эй, все, глядите, Фейнман сейчас покажет Стейли, как открывать сейф, ха, ха, ха!" На самом деле я не собирался открывать сейф; я только хотел показать Стейли, как быстро перебирать два последних числа кода, не сбиваясь и не устанавливая каждый раз заново первое число.
      Я начал: "Предположим, первое число - сорок, а в качестве второго числа мы пробуем пятнадцать. Мы крутим туда, потом ставим десять; снова туда, на пять дальше, и снова обратно, на десять, и так далее. Вот мы перебрали все возможные третьи числа. Теперь мы пробуем двадцать в качестве второго числа: мы крутим туда, потом на десять; на пять дальше, на десять; еще на пять дальше, на десять, ЩЕЛК!" Моя челюсть отвисла: первое и второе число оказались верными!
      Никто не видел выражения моего лица, потому что я стоял к ним спиной. Стейли был очень удивлен, но мы оба быстро сообразили, что случилось, и я эффектным жестом распахнул верхний ящик и, как ни в чем не бывало, закончил: "И дело в шляпе!"
      Стейли подыграл мне: "Я все понял; это замечательный метод" - и мы ушли. Все были поражены. Это было чистое везение. Теперь я имел репутацию н_а_с_т_о_я_щ_е_г_о_ взломщика сейфов.
      У меня ушло два с половиной года, чтобы дойти до этого (я ведь еще заодно работал над бомбой!), но я решил, что я победил эти сейфы, в том смысле, что если бы возникла реальная проблема - если бы кто-нибудь исчез или умер, и никто другой не знал бы кода, а содержимое сейфа было бы необходимо - я смог бы открыть его. После несообразных подвигов всех этих взломщиков в книгах это казалось мне вполне приличным достижением.
      В Лос-Аламосе некуда было пойти развлечься, а как-то развлекаться надо было; играть с Мослеровским замком моего бюро было одним из моих развлечений. Однажды я заметил интересную вещь: когда верхний ящик выдвинут, а на циферблате оставлено десять (что всегда происходит, когда кто-то открыл бюро и вынимает из него бумаги), шпингалет по-прежнему опущен. Что значит, что шпингалет по-прежнему опущен? Это значит, что он находится в пазу, образованном тремя дисками, которые по-прежнему стоят как надо. А-а-а-а-а!
      Если я теперь чуть поверну ручку, шпингалет поднимется; если я сразу вернусь на десять, он опять опустится, потому что паз все еще существует. Если я буду отходить каждый раз на пять чисел дальше, в какой-то момент шпингалет уже не опустится обратно, когда я вернусь к десятке: я повернул первый диск и разрушил паз. Последнее число, после которого шпингалет еще опускался, - это последнее число кода!
      Я тут же понял, что я могу точно так же узнать и второе число: раз я уже знаю третье, я могу крутить ручку в другую сторону и сдвигать первый диск все дальше и дальше, пока он не зацепит второй и не разрушит паз. Последнее число, при котором шпингалет все еще опускался, будет вторым числом кода.
      Если бы у меня хватило терпения, я мог бы узнать таким способом все три числа, но определять первое число таким хитрым путем будет куда более хлопотным делом, чем просто попробовать на запертом бюро все двадцать вариантов кода с уже известными вторым и третьим числами.
      Я тренировался и тренировался, пока не научился извлекать два последних числа из открытого бюро, почти не глядя на циферблат. Теперь, когда я обсуждал физические проблемы у кого-нибудь в офисе, я прислонялся к открытому бюро и, вроде как иногда рассеянно играют связкой ключей, когда говорят, я покручивал себе ручку вперед и назад, вперед и назад. Время от времени я щупал пальцем шпингалет, так что мне не нужно было смотреть, опускается он еще или нет. Так я узнал последние два числа для многих бюро. Когда я возвращался к себе, я записывал эти числа на листке бумаги, который я хранил внутри замка моего бюро. Я разбирал замок каждый раз, чтобы достать листок - я считал это место очень надежным.
      Очень скоро я стал набирать авторитет; происходило примерно вот что. Кто-нибудь окликал меня: "Эй, Фейнман! Кристи нет в городе, а нам нужен документ из его сейфа - ты можешь открыть его?"
      Если я знал, что для этого сейфа у меня нет двух последних чисел, я просто говорил: "Прости, но я не могу сейчас помочь тебе; у меня такая-то срочная работа". В противном случае я говорил: "Ясное дело, могу, но мне нужно сходить за инструментами". Инструменты мне были ни к чему, но я шел в свой офис, открывал бюро, доставал свой листок и смотрел: "Кристи - 35, 60". Затем я брал отвертку, шел в офис Кристи и закрывал за собой дверь. Само собой, не следует показывать всем и каждому, как это делается!
      Я оставался один и открывал сейф за пару минут. Все, что мне нужно было сделать - это попробовать самое большее двадцать первых чисел; потом я садился рядом и читал какой-нибудь журнал, минут пятнадцать-двадцать. Не стоило создавать впечатление, что это слишком просто; кто-нибудь мог смекнуть, что здесь дело нечисто! Потом я распахивал дверь и объявлял: "Он открыт".
      Люди думали, что я открываю эти сейфы с нуля. Я поддерживал их убеждение, возникшее после того случая со Стейли, что я могу открыть мертвый сейф. Никто не догадался, что я извлекал из их сейфов два последних числа, несмотря на то - а может быть, именно потому - что я делал это _в_с_е_ время, как карточный шулер, который всюду появляется с колодой карт.
      Я часто ездил в Окридж проверять технику безопасности на урановом заводе. Все это происходило в постоянной спешке, потому что время было военное, и однажды мне пришлось поехать туда в выходные. Было воскресенье, и мы собрались в офисе одного парня - какой-то генерал, глава или вице-президент какой-то компании, еще несколько важных шишек и я. Мы должны были обсудить доклад, лежавший в сейфе у этого парня - в потайном сейфе - как вдруг до него дошло, что он не знает кода. Только его секретарша знала код; он позвонил ей, и оказалось, что она уехала на пикник в горы.
      Пока все это происходило, я спросил: "Вы не возражаете, если я повожусь с сейфом?"
      "Ха, ха, ха - сколько угодно!" Я подошел к сейфу и стал с ним возиться.
      Они принялись обсуждать, где бы достать автомобиль, чтобы поехать и найти секретаршу, и парень сгорал со стыда, потому что все эти люди стояли и ждали, а он, как последний болван, не мог открыть свой собственный сейф. На него уже начинали злиться, обстановка накалялась, и тут ЩЕЛК! - сейф открылся.
      За десять минут я открыл сейф, содержащий всю секретную документацию по этому заводу. Это их ошеломило. Очевидно, надежность этих сейфов не так уж надежна. Это был страшный удар: все эти "совершенно секретные" штучки, высшие тайны, заперты в этом чудесном потайном сейфе, а этот парень открывает его за десять минут!
      Конечно, я смог открыть этот сейф благодаря своей вечной привычке снимать два последних числа. Когда я приезжал в Окридж месяцем раньше, я был в том же офисе, и сейф был открыт, и я машинально определил два последних числа - это уже превратилось в манию. Хотя я не записал их тогда, я все же смог их смутно припомнить. Сперва я попробовал 40-15, потом 15-40, но результат был нулевой. Тогда я попробовал 10-45 со всеми первыми числами, и сейф открылся.
      Похожая история произошла еще раз, когда я снова приехал в Окридж на выходные. Я написал отчет, который должен был утвердить один полковник; отчет лежал у него в сейфе. Все остальные хранили документы в бюро, таких же, как у нас, в Лос-Аламосе, но он был полковник, так что у него был куда более внушительный сейф, с двумя дверцами и громадными рукоятками, посредством которых из корпуса выдвигались четыре стальных прута толщиной три четверти дюйма каждый. Тяжелые латунные дверцы распахнулись, полковник извлек мой отчет и сел его читать.
      До этого мне не приходилось видеть по-настоящему _х_о_р_о_ш_и_х сейфов, поэтому я спросил его: "Вы не станете возражать, если я осмотрю ваш сейф, пока вы читаете отчет?"
      "Валяйте", - ухмыльнулся он, уверенный, что я для его сейфа не опасен.
      Я посмотрел на обратную сторону массивной латунной дверцы и обнаружил, что ручка, которой устанавливают код, связана с маленьким замком, в точности таким же, как на моем бюро в Лос-Аламосе. Та же компания, тот же маленький шпингалет; разница только в том, что когда шпингалет опущен, громадные рукоятки, торчащие из сейфа, могут могут раздвинуть несколько стержней, и при помощи целой кучи рычагов вы можете втащить обратно в корпус все эти стальные прутья толщиной три четверти дюйма. Оказалось, что весь сложный механизм зависит от этого маленького шпингалетика.
      Исключительно из профессионального интереса, чтобы у_б_е_д_и_т_ь_с_я, что замок действительно такой же, я определил два числа тем же способом, какой я применял для бюро.
      Полковник в это время читал мой отчет. Когда он кончил, он сказал: "Хорошо, все в порядке", положил отчет в сейф, ухватился за громадные рукоятки и захлопнул тяжелые дверцы. Это звучало очень неплохо, когда они закрылись, но я знал, что все это одна психология, потому что по сути это все та же до слез знакомая система.
      Я не мог удержаться, чтобы не подколоть его самую малость (у меня всегда была слабость к этим военным в таких замечательных блестящих мундирах), и я сказал: "Судя по тому, с каким видом вы закрыли сейф, вы, кажется, считаете, что его содержимое находится в полной безопасности".
      "Еще бы"
      "Вы так думаете только потому, что штатские называют это сейфом" (Я нарочно вставил слово "штатские", чтобы получилось, что штатским удалось одурачить полковника)
      Он очень рассердился: "Вы что, не считаете этот сейф надежным?"
      "Хороший взломщик откроет его за тридцать минут"
      "Можете _в_ы_ открыть его за тридцать минут?"
      "Я сказал - _х_о_р_о_ш_и_й взломщик. У меня это займет почти сорок пять".
      "Отлично!" - говорит он. "Моя жена ждет меня дома с ужином, но я останусь здесь и полюбуюсь на вас, а _в_ы_ сейчас же сядете и будете корпеть над этим чертовым сейфом сорок пять минут, и _н_е_ откроете его!" Он уселся в свое большое кожаное кресло, задрал ноги на стол и стал читать газету.
      Я с уверенным видом беру стул, ставлю его около сейфа, усаживаюсь и начинаю крутить ручку в разные стороны, просто чтобы создать видимость работы.
      Минут через пять - это довольно большой срок, если вы просто сидите и ждете - он стал терять терпение: "Ну что, как ваши успехи?"
      "В таких делах успех может быть только один - открыть сейф"
      Я решил, что через пару минут будет в самый раз, и принялся за дело всерьез; две минуты спустя, ЩЕЛК - сейф открылся.
      Челюсть полковника отвисла, а глаза вылезли из орбит.
      "Полковник", - сказал я торжественно, - послушайте, что я скажу вам об этих замках: когда дверца сейфа или верхний ящик бюро открыты, совсем нетрудно определить код. Именно это я и сделал, пока вы читали мой отчет, но только для того, чтобы указать вам на эту опасность. Вы должны приказать, чтобы все сотрудники запирали свои бюро на время работы, потому что когда эти бюро открыты, они очень, очень уязвимы".
      "О-о-о! Я понимаю! Это очень интересно!" Теперь мы были с ним заодно.
      Когда я приехал в Окридж в следующий раз, все секретарши и вообще все, кто знал меня, просили: "Не ходи здесь! Не ходи здесь!"
      Оказалось, полковник разослал всем служащим завода записку: "Во время последнего визита мистера Фейнмана видели ли вы его в служебное или неслужебное время в вашем офисе, поблизости от вашего офиса или проходящим через ваш офис?" Кто-то ответил "да", другие ответили "нет". Те, кто ответили "да", получили вторую записку: "Пожалуйста, смените код вашего сейфа".
      Полковник принял решение: опасность представлял _я_. И из-за меня все они должны были сменить свои коды. Это целая проблема - менять код и запоминать новый, так что все они сердились на меня и не хотели, чтобы я к ним приближался: может, им придется менять код еще раз. Надо ли говорить, что их бюро по-прежнему оставались открытыми во время работы!
      В Лос-Аламосе была специальная библиотека, где хранились все документы, которые мы когда-либо писали. Это была комната без окон с бетонными стенами и большой красивой дверью, на которой был железный штурвал, и он мог вращаться - как в банковских подвалах. Во время войны я сделал попытку рассмотреть эту дверь поближе. Среди библиотекарей была одна моя знакомая девушка, и я упросил ее дать мне немного поиграть с дверью. Дверь меня очаровала: на ней был самый большой замок, какой я когда-либо видел! Я обнаружил, что я никак не смогу использовать свой метод извлечения двух последних чисел, чтобы проникнуть внутрь. К сожалению, поворачивая рукоятку, когда дверь была открыта, я заставил замок сработать, так что он торчал наружу, и дверь не могли закрыть, пока не пришла та девушка и не отперла его снова. Это был конец моего знакомства с дверью. У меня не было времени, чтобы разобраться, как работает замок; он был далеко за пределами своих возможностей.
      Послевоенным летом я снова приехал в Лос-Аламос из Корнелла, где я читал лекции в течение учебного года: я должен был написать несколько бумаг и закончить кое-какую работу. В самый разгар работы мне понадобилось сослаться на один документ, который я писал давно и плохо помнил; теперь он был в библиотеке.
      Я пошел за документом и увидел солдата, который расхаживал туда-сюда с винтовкой в руках. Была суббота, а после войны библиотека была закрыта по субботам.
      Тогда я вспомнил, что сделал мой друг, Фредрик де Хоффман. Он работал в отделе рассекречивания. После войны военные решили рассекретить некоторые документы, и он должен был так часто ходить в библиотеку и обратно - взглянуть на этот документ, взглянуть на тот документ, проверить это, проверить то - что он чуть не свихнулся! И он скопировал все документы - все секреты атомной бомбы - и держал их в девяти бюро в своем офисе.
      Я пошел к его офису, и там горел свет. Казалось, кто-то - может, его секретарша - просто вышел на пару минут, так что я стал ждать. Пока я ждал, я от нечего делать начал крутить ручку на одном из бюро (кстати говоря, у меня не было двух последних чисел для этих сейфов; они были установлены после войны, когда я уже уехал).
      Я начал вертеть эту ручку, и я подумал о тех руководствах для взломщиков. Я сказал себе: "Я никогда не принимал всерьез приемы, описанные в этих книгах, и потому не пытался их применять. Посмотрим, однако, нельзя ли открыть сейфы де Хоффмана по всем правилам науки?"
      Первое - секретарша: она боится забыть код, поэтому она записывает его где-нибудь. Я начал осматривать места, указанные в книгах. Ящик стола был заперт, но это был обычный замок, Лео Лавателли научил меня открывать такие - _п_и_н_г_! Я посмотрел на край ящика: пусто.
      Потом я просмотрел бумаги в ящике. Я нашел листок бумаги, который есть у каждой секретарши, с тщательно выведенными греческими буквами чтобы они могли узнавать их в математических формулах - и их названиями. И на этом листке, вдоль верхнего края, было небрежно написано: "пи=3.14159". Это шесть цифр, и с какой стати секретарше знать численное значение пи? Это было очевидно, другого объяснения быть не могло!
      Я подошел к ближайшему бюро и попробовал: 31-41-59. Замок не открылся. Тогда я попробовал 59-41-31. Опять ничего не вышло. Тогда 95-14-13. Прямо, задом наперед, вверх ногами, так и этак - ничего!
      Я закрыл ящик стола и уже выходил из комнаты, когда снова вспомнил о своих руководствах: "Затем попробуйте психологический метод". Я сказал себе: "Фредди де Хоффман - как раз - такой - человек, который может использовать математическую константу для кода своего сейфа".
      Я вернулся к бюро и попробовал 27-18-28 - ЩЕЛК! Замок открылся! (Вторая по важности математическая константа после пи - это основание натуральных логарифмов e: 2,71828...) Там было девять бюро, и я открыл первое, а документ, который был мне нужен, был в другом - они лежали в алфавитном порядке по авторам. Я попробовал второе бюро: 27-18-28 - ЩЕЛК! Оно открывалось тем же кодом. Я подумал: "Это _в_е_л_и_к_о_л_е_п_н_о_! Я открыл все секреты атомной бомбы. Но если я собираюсь рассказывать эту историю, я должен убедиться, что все коды на самом деле одинаковые!" Несколько бюро стояли в соседней комнате, и я попробовал 27-18-28 на одном из них, и замок открылся. Я открыл уже три сейфа - везде одно и то же.
      Я подумал: теперь _я_ мог бы написать руководство для взломщиков сейфов, которое переплюнуло бы любое другое, потому что в начале я рассказал бы, как я открыл сейфы, содержимое которых было более ценным, чем у любого другого сейфа, который кто-нибудь когда-нибудь взламывал кроме, конечно, человеческой жизни - но что касается мехов или золотых слитков, я затмил их всех: я открыл сейфы, которые содержали все секреты атомной бомбы: технология производства плутония, процесс очистки, критическая масса, принцип действия бомбы, как порождаются нейтроны, устройство бомбы, размеры - вся информация, которая была известна в Лос-Аламосе, _д_о_ п_о_с_л_е_д_н_е_й_ з_а_п_я_т_о_й_!
      Я вернулся ко второму бюро и вытащил документ, который был мне нужен. Потом я взял толстый красный карандаш и листок желтой бумаги, лежавший неподалеку, и написал: "Я одолжил документ #LA4312. Фейнман - взломщик сейфов". Я положил записку поверх бумаг и закрыл бюро.
      Затем я подошел к тому бюро, которое я открыл первым, и написал еще одну записку: "Это было не сложнее открыть, чем то. Умный Парень", и запер бюро снова.
      Затем в другом бюро, в другой комнате, я оставил записку: "Когда все коды одинаковые, одно открыть так же просто, как другое. Тот Же Парень", и запер его тоже. Я вернулся к себе в офис и стал писать отчет.
      Вечером я пошел в кафетерий поужинать. Там был Фредди де Хоффман. Он сказал, что он идет работать в свой офис, и я пошел с ним, просто чтобы повеселиться.
      Он начал работать и скоро пошел в соседнюю комнату к одному из стоявших там бюро - такой возможности я не учел - и его угораздило открыть как раз то бюро, куда я положил третью записку. Он выдвинул ящик и заметил там посторонний объект - такой яркий желтый лист бумаги, на котором что-то нацарапано ярко-красным карандашом.
      Я читал в книгах, что когда кто-то сильно испуган, его лицо становится болезненно-желтым, но я раньше никогда этого не видел. Так вот, это чистая правда. Его лицо стало серым, желто-зеленым - было действительно страшно смотреть. Трясущейся рукой он вытащил листок. "Ч-ч-что это?" - выговорил он, весь дрожа.
      Записка гласила: "Когда все коды одинаковые, одно открыть так же просто, как другое. Тот Же Парень".
      "Что это значит?" - спросил я.
      "Все к-к-коды моих сейфов од-д-динаковы!" - произнес он, заикаясь.
      "Это не слишком удачная идея"
      "Т-теперь я это п-понимаю!" - пролепетал он, потрясенный.
      Другое следствие оттока крови от лица - это, должно быть, нарушение работы мозга. "Он написал, кто он! Он написал, кто он!" - запричитал вдруг Фредди.
      - "Что?" - (я не подписал эту записку)
      "Да-да, это _т_о_т_ ж_е _п_а_р_е_н_ь, который пытался проникнуть в Здание Омега!"
      Всю войну, и даже после нее, ходили эти бесконечные слухи: "Кто-то пытался проникнуть в Здание Омега!" При работе над бомбой во время войны проводились эксперименты, в которых собирали вместе столько урана, чтобы цепная реакция только лишь началась. Они позволяли одной порции падать с_к_в_о_з_ь_ другую; в момент контакта начиналась реакция, и они измеряли, сколько выделяется нейтронов. Взрыва не происходило, потому что контакт быстро прерывался, и реакция затухала. Она все же заходила достаточно далеко, чтобы можно было убедиться, что все идет как надо, в нужном темпе и вообще в полном соответствии с теорией - _ч_р_е_з_в_ы_ч_а_й_н_о_ опасный эксперимент!
      Разумеется, этот эксперимент проводился не в центре Лос-Аламоса, а за несколько миль, в изолированном каньоне, отделенном от поселка цепочкой холмов. Вокруг Здания Омега имелась ограда и стояли сторожевые вышки. Среди ночи, когда все спокойно, какой-то кролик выбегает из чащи, впиливается в ограду и поднимает шум. Солдат стреляет. Прибегает дежурный лейтенант. Что говорит солдат - что это был всего лишь кролик? Нет. "Кто-то пытался проникнуть в Здание Омега, а я его отпугнул!"