28

ЧЕЛОВЕК БЕЗ ЛИЦА

Что-то сдавливает лодыжки. Саманта открывает глаза, и комната сразу же начинает вертеться. Лампа в гостиной выключена, и в темноте оживают тени. Очертания предметов расплываются, смещаются, и она уже не знает, где кончается одно и начинается другое. Словно поднявшаяся из глубин волна, над ней вырастает, нависает темная, безликая фигура.

Ей знаком этот кошмар. Он начал проигрываться в ее голове несколько лет назад, еще до того, как другие подобные видения окончательно превратили ночи в пытку бессонницей. Перед самым рассветом из земли появляется безликий человек. Появляется, чтобы похищать лица у живых. Его жертвы просыпаются в затянувшейся темноте, но у них нет ушей, чтобы слышать, нет рта, чтобы есть, нет глаз, чтобы видеть. Они не могут закричать, не могут позвать на помощь. Им ничего не остается, как медленно умирать от голода. Восходит солнце, и человек без лица возвращается во мрак. Один. Поначалу Саманта просто присутствует при всем этом, наблюдая за происходящим со стороны, но в конце концов он поворачивается к ней. Будто парализованная, она не в состоянии ни пошевелиться, ни вскрикнуть. Где-то вдалеке женский голос выводит долгую, кажущуюся бесконечной дрожаще-печальную ноту, и только когда голос умолкает, Саманта со всей ясностью понимает, что безликий человек получил то, за чем пришел: забрал у нее лицо.

На этот раз сюжет меняется.

Человек без лица неподвижно стоит над ней. В руках натянутая веревка, привязанная к какому-то рычагу на стене. На нем длинное черное пальто, скрывающее форму тела. В движениях что-то механическое. Он наклоняется вперед, затем поворачивается. Ее голова ударяется об пол, и на мгновение все вспыхивает белым от резкой боли в затылке. Саманта слышит, как поскрипывает под весом ее тела рычаг на стене.

Ноги действительно связаны.

Это не сон.

Он снова дергает за веревку, и тело Саманты проскальзывает вперед, ноги взлетают вверх, вытянутые под углом девяносто градусов по отношению к туловищу. Она выгибается вперед и назад, пытаясь перевернуться, но, прежде чем ей удается набрать инерцию движения, человек без лица пинает ее в грудь. Саманта раскачивается над полом, как маятник. От глубокого кашля напрягаются мышцы живота. Рот наполняет густой кислый вкус. Он подходит ближе, подтягивает веревку. Глядя ему между ног, она видит тело в углу. Теперь оно уже не повернуто от света, однако смотрит в потолок. Длинные черные отметины на щеке офицера Брукса кажутся высохшими слезинками.

Отставленная назад нога человека без лица напрягается, и в тот момент, когда удается повернуться, Саманта обеими руками обхватывает его лодыжку. Она сама взлетает вверх, и одновременно нога человека без лица отрывается от пола. Она ударяется спиной о стену. Он выпускает веревку, и оба обрушиваются на пол. Комната содрогается. Несколько бутылочек с лосьонами и кремами падают с полочек и разбиваются о плитки пола. Откатившись в сторону и подтянув колени к груди, Саманта пытается ухватиться за веревку, но запястья связаны слишком туго. Из-под прорвавших кожу узлов

проступает кровь. Она отталкивается от пола и перекатывается на колени.

Саманта не успевает поднять голову — он бьет ее в живот, и она заваливается вперед, на мокрый пол, едва успев выставить локти. Он хватает ее за волосы и сжимает плечо.

Она изо всех сил вонзает зубы в его предплечье. Вскрикнув от удивления и злости, он разжимает пальцы и отталкивает ее коленом.

Теперь Саманта не видит его. Он как будто исчез, но без дыма, без зеркал и волшебных жезлов. Его отсутствие пугает ее еще больше.

Внезапно кто-то с силой дергает за лодыжки. Человек без лица оказывается над ней. Она вертится, кричит и брыкается, однако не может подняться, и он тащит ее вниз лицом за привязанную к ногам веревку, потом обхватывает обеими руками за талию и отрывает от пола. Саманта стоит, но это продолжается недолго. Ноги ее связаны так плотно, что первая же попытка сдвинуться с места заканчивается тем, что она падает на него. Он удерживает ее и обнимает одной рукой за шею.

Саманта судорожно втягивает воздух, чтобы не потерять сознание. Отключаться нельзя — надо бороться.

Оттолкнувшись ногами от пола, она пытается навалиться на него, заставить отступить… Он отшатывается вместе с ней и швыряет ее в ванну. Головой и плечом она ударяется о стенку, переворачивается на спину и высовывает голову над водой. Быстрый вдох, и уже в следующий момент он прижимает ее ко дну.

Саманта перебрасывает ноги через край ванны и ухватывается за него обеими руками. Поднимается, но он снова толкает ее под воду. Одна его рука сжимает ей горло, другая продолжает давить на грудь. Вдох — и полный рот воды.

Внезапно он отпускает ее.

Саманта выныривает, шумно, судорожно хватая ртом воздух. Он стоит у стола спиной к ней. В квартире слишком темно, и она не видит его отражение в зеркале. Нужно выбраться из ванны, но сил уже почти не осталось. Саманта упирается ногами в дно и пытается приподняться. Человек без лица поворачивается. В его правой руке длинное серебристое лезвие, острие которого направлено вниз.

Он подходит ближе, и теперь она видит, что лицо у него все же есть. Странно, что ей не удалось рассмотреть его раньше. Нездоровая, с желтоватым оттенком кожа. Черные глаза. Напряженный подбородок.

Это Арти.

— Остановись.

Голос у нее глухой и тихий. Ей не хватает дыхания. Каждый его шаг словно растворяется в тишине.

— Ты ведь не хочешь это делать. — Саманта приподнимается, цепляясь левым локтем за край ванны. — Это я, Саманта Ранвали. Послушай, тебя зовут Арти. Артемус Бичер.

Он стоит над ней, неподвижный, с холодным, холоднее воды, в которой стынет ее тело, лицом. Быстрое движение руки. Лезвие скользит по предплечью, оставляя жгучую острую боль.

Он наклоняется, чтобы схватить ее за плечи.

Она больше не видит нож, но знает: его исчезновение — всего лишь временная иллюзия.

— Гольдберг, — шепчет ему в лицо Саманта.

Арти останавливается и озадаченно смотрит на нее, как будто пытается вспомнить, что означает это слово из языка, который он когда-то знал.

— Гольдберг, — как заклинание, повторяет она. Бесцветные зрачки сужаются, и он снова тянется к

ее плечам. Заклинание не сработало.

Сжав руки, Саманта бьет его в пах. Он с хрипом складывается пополам, и она, пользуясь моментом, таранит его челюсть лбом и сразу же пытается перемахнуть через противоположный край ванны.

Падение получается неудачным, а Арти уже пытается схватить ее, перегнувшись через ванну.

Его руки напоминают щупальца, черные глаза сверкают на белой маске лица. Саманта вскидывает связанные руки, попадает ему в нос и, откатившись, ударяется о стену под окном.

Когда она поднимается на колени, он уже стоит перед ней. Лицо искажено. Нож, словно материализовавшись из воздуха, возникает в его правой руке, и Саманте снова приходят на память те ярмарочные волшебники, люди, которые могли произнести нужное слово и исчезнуть в клубах дыма и вспышках света. Она бы хотела сделать то же самое, вот только не знает, какое это слово.

Он пинает ее ногой и попадает в челюсть. Саманта снова ударяется о стену и сползает на пол. Он прыгает на нее, усаживается ей на бедра и заводит руки за голову. Разорванная пола рубашки сползает, обнажая живот. Она ерзает, пытаясь освободиться, но не может сбросить его с себя.

— Нет! — вскрикивает Саманта.

Он направляет острие ножа на нижнюю часть живота и внезапно останавливается. Она понимает, что его смутил вид шрама. Он переводит взгляд на ее лицо, потом снова на полумесяц, вырезанный на ее коже.

Неуверенность постепенно сменяется решимостью, как будто именно этого момента он только и ждал.

Саманта пытается втянуть живот. Впервые она понимает, что умрет — но не сейчас. Не так быстро.

Сначала он должен пометить ее. Должен завершить круг.

29

DEUS EX MACHINA

Нож прорывает кожу и входит в плоть, как сухая сосулька. Саманта брыкается, ерзает, стонет и кричит. Нельзя позволить, чтобы ее тело использовали как полотно, думает она, убеждая себя, что с ней ничего не случится, пока он не закончит круг. Мысленно она рисует перед собой фигуры из школьного курса геометрии: трапеции, ромбы, равносторонние треугольники… Все, что угодно, только не круг.

Одним быстрым движением по часовой стрелке Арти вырезает полукруг. Вес его тела немного смещается, и Саманта вскидывает бедра, выгадывая несколько секунд, — ему надо снова прижать к полу ее руки и передвинуться назад, чтобы продолжить работу.

— Пожалуйста.

Напряженный и дрожащий, ее голос кажется ей чужим, как будто кто-то другой говорит от ее имени.

Арти не смотрит на нее, и Саманта знает, что меньше всего на свете хотела бы увидеть свое отражение в этих черных глазах. Он снова устанавливает нож на том месте, где оборвался круг.

— Очнись, черт бы тебя побрал! — кричит она. Он поднимает голову.

Пол начинает вдруг дрожать, словно при землетрясении. Это ворвавшийся в квартиру Фрэнк бросается ей на помощь. Арти поворачивается, и Фрэнк с разбегу бьет его ногой в ребра. Арти отлетает к стене под окном.

— Сэм… — кричит Фрэнк, но, прежде чем она успевает отозваться, Арти вскакивает, держась за ушибленный бок. Нож в его руке описывает широкую дугу. Фрэнк отпрыгивает… Слишком поздно — лезвие взрезает одежду на груди. Повернув запястье, Арти продолжает движение рукой в противоположном направлении. Фрэнк делает еще шаг назад, однако, поскользнувшись, садится на пол.

— Эй! — кричит Саманта, выбрасывая связанные ноги и попадая Арти в колено. Он теряет равновесие, ударяется о стену, но удерживается на ногах, ухватившись за подоконник.

Фрэнк поднимается. В его вытянутой руке пистолет.

— Не двигаться!

Арти замирает.

Мгновение мужчины смотрят друг на друга, и в этот момент что-то происходит между ними. Что-то обрушивается на Фрэнка как волна. И в его глазах появляются неуверенность и страх.

— Повернись, — говорит негромко Фрэнк. Арти подчиняется.

— Руки за голову.

Арти поднимает руки и вдруг прыгает, вышибая стекло выставленными вперед локтями. Саманта закрывает лицо и отворачивается от разлетающихся осколков стекла.

В комнату врывается холодный, колючий ветер. Фрэнк подбегает к окну, выглядывает, потом склоняется над Самантой. Трогает ее за плечо и смотрит на окровавленный живот.

— Ты в порядке?

— Разрежь веревки.

Фрэнк выбегает из комнаты и возвращается с кухонным ножом. Перерезав веревки на запястьях и лодыжках, отбрасывает нож и гладит ее по щеке. В его глазах отсвет уличного фонаря. Внизу заливается диким лаем собака. Фрэнк помогает ей подняться, потом подходит к лежащему в углу телу.

— Офицер Брукс. — Он прикладывает руку к шее, проверяя пульс, и осматривает глубокую рану на голове. — Черт!

Быстро выпрямляется, бросает взгляд к окну, делает шаг к Саманте и нежно трогает ее за плечо.

— Из-за деревьев ничего не видно.

Саманту пошатывает, и она цепляется за его руку.

— Вызову «скорую» и полицию.

— Нет. Я сама. Иди!

Фрэнк колеблется, достает из кармана пальто разбитый сотовый.

— Но…

— Я позвоню. Иди!

Он отбрасывает телефон и выбегает из квартиры. Саманта слышит его быстрые шаги по коридору, потом по лестнице. Шаги затихают.

Ее квартира, весь дом замирают, как будто следили за происходившим, затаив дыхание, и теперь переводят дух. Саманта прислоняется к столу. Руки болят, ноги окоченели от сырости. Крови на животе столько, что из-за нее невозможно рассмотреть форму раны. На полу, под ногами, валяется черный рюкзак. Она поднимает его, заглядывает внутрь, опускает руку и вытаскивает длинный гвоздь. Потом еще два.

Саманта представляет, как бы ее распинали. Удар молотком по шляпке гвоздя. Треск разрываемой кожи. Хруст костей. Сумасшедшая боль. Гвоздь выпадает из дрожащих пальцев. Что, если Арти закончил круг? Что, если… Вопросы пугают ее еще больше, чем боль.

Она стаскивает с себя обрывки рубашки и достает из шкафа тонкий шерстяной свитер. Бредет на кухню. Снимает трубку телефона. Комната словно дрожит и колышется, и глаза никак не могут приспособиться к этой вибрации. Саманта набирает 911 на тот случай, если этого еще не сделал никто из соседей, оставляет трубку на столе и выходит в коридор. Каждый шаг дается с трудом, ее пошатывает, будто она долго кружилась на карусели, а теперь надо пройти по прямой.

Цепляясь за поручень, Саманта медленно спускается по лестнице на первый этаж. Задняя дверь открыта, и ветер уже набросал в коридор мокрых грязных листьев. В конце маленького дворика слегка приоткрытая деревянная калитка. За ней проход между домами, который ведет в лабиринт узких переулков и тупиков.

Саманта толкает калитку, но та сдвигается лишь на пару дюймов и не идет дальше, как будто с другой стороны к ней привалили несколько мешков с песком. За забором лает собака. Саманта наваливается на калитку плечом и в конце концов протискивается в переулок. Протискивается и едва не теряет сознание при виде лица офицера Чана. Оно совершенно белое, если не считать черно-красной полосы там, где проволока перерезала горло. Этой же проволокой он привязан к забору. Саманта подходит ближе, дотрагивается до его плеча.

— Вейланд! Офицер Чан!

Черная форма напитана кровью.

Кровь.

Он мертв. Револьвер исчез. Рядом, на земле, валяется дубинка. Саманта не знает, как ею пользоваться и будет ли от нее вообще толк, но все-таки поднимает и берет с собой, прежде чем свернуть в темный переулок.

Она вдруг вспоминает, что укусила Арти за руку, когда дралась с ним. Его кровь была у нее во рту. Боль в животе поднимается волной, и Саманта прислоняется к забору, чтобы не упасть.

Что, если оно теперь во мне? Как было раньше в Кэтрин, а до нее в Максе?

Саманта уже бежит, ноги несут разбитое, упирающееся тело.

Она пробегает мимо каких-то домов, огибает углы, сворачивает… Куда? Она не знает. Сердце колотится все сильнее, кровь шумит в ушах, и каждый шаг приближает ее к какому-то концу.

30

КРАСНЫЕ ДВЕРИ

Узкий переулок загроможден мусорными баками, картонными коробками и пластиковыми мешками с отходами. Черные кирпичные здания по обе стороны словно источают сырость и упрямо тянутся в низкое серое небо. Пожарные лестницы нависают над головой, похожие на подстерегающих добычу пауков, и воздух взвывает с каждым порывом ветра.

— Фрэнк? — несмело спрашивает Саманта. Ее голос, отраженный равнодушными стенами, звучит безжизненно и плоско.

Она неуверенно движется по переулку, пробираясь между кучками рассыпавшегося хлама, гнилых овощей и тухлого мяса, опасливо поглядывая через зловещие черные решетки и чувствуя на лице свежую влагу. Начинает накрапывать дождик. Саманта добавляет шагу, чтобы не поскользнуться и не упасть. Что-то мешает ей сосредоточиться, и она не может решить, что именно: головокружение, кровоточащая рана на животе или страх перед тем, что она, возможно, уже несет в себе проклятие графа.

Темно-коричневая деревянная изгородь отделяет этот переулок от следующего. Несколько сломанных внизу дощечек образуют дырку достаточно большую, чтобы через нее можно было проползти. Слева, у стены дома, громоздится погнутый мусорный контейнер. Саманта замирает, оценивая расстояние между контейнером и оградой. Может быть, там кто-то есть, думает она. Кто-то притаился и ждет. Сжав покрепче рукоять дубинки, Саманта делает глубокий вдох. Шаг вперед. Остановка. Еще шаг вперед. Теперь она стоит прямо под пожарной лестницей.

Скрип металла заставляет ее вскинуть голову. Площадка над ней покачивается и дрожит, но разглядеть что-то в темноте невозможно. Дождь стучит более нетерпеливо, и Саманта снова переводит взгляд на пространство между мусорным контейнером и оградой. Все мышцы ее тела напряжены.

Снова шум вверху — другой, более тяжелый, как будто что-то щелкнуло и осело. Саманта подается назад как раз в тот момент, когда Арти спрыгивает с площадки.

Полы пальто дрожат на ветру, как крылья ворона, а тело кажется неподвижным. Он приземляется в нескольких футах от нее, и она напрягается.

Оба одновременно выбрасывают ноги. Голени сталкиваются. Саманта бьет его дубинкой в челюсть и снова пускает в ход ногу. Ее правая ступня врезается в его колено, и он спотыкается.

Она хочет повторить попытку, отправить его в нокаут, но Арти ныряет ей под руку. Боль пронзает тело электрическим разрядом — лезвие ножа задевает бок. Саманта отпрыгивает.

Они стоят друг против друга, и Саманта видит, что Арти готовит свинг левой. Как плохой фехтовальщик, он оповещает ее о нападении заранее. Она смещается вперед и вправо и в тот самый момент, когда противник наносит удар, бьет дубинкой по запястью, разворачивает туловище и хлещет его по лицу. Арти падает на левое плечо, но, не теряя времени, делает подсечку. Саманта тоже летит на землю и тяжело, всем весом приземляется на правый бок. Дубинка выскальзывает из пальцев.

Саманта поднимается, торопясь восстановить дыхание. Арти уже на ногах.

Она не успевает среагировать — его каблук крушит ребра и отбрасывает ее на металлический контейнер. Ей удается увернуться от второго выпада. К дождю добавляется снег, и стены окружающих домов словно вибрируют.

Арти наступает. В каждой руке у него по ножу.

Выдвинув вперед левую ногу, он выбрасывает обе руки. Саманта защищается инстинктивно: парирует удар, выставив блок, и делает нырок вперед. Арти отмахивается, нож свистит над ее головой, крылья пальто хлопают. Еще два шага, и Саманта летит к дыре в изгороди, проскальзывает в нее и вскакивает на ноги уже на другой стороне.

Этот переулок — двойник того, другого, только здания сложены из кирпича иного цвета. Возле изгороди кучка кирпичей и несколько мешков с известью, небрежно прикрытых кусками пленки. Саманта берет кирпич и подходит к дыре, ожидая, когда появится Арти. По тротуару хлещет дождь. Она терпеливо ждет, чувствуя, как дрожат уставшие от напряжения мышцы.

Какого черта? Почему он медлит?

Изгородь вздрагивает, Саманта отскакивает в сторону как раз вовремя: Арти забрался на забор и прыгает сверху. Правая нога попадает на кирпичи, и он пошатывается, теряя равновесие, но не падает.

Она швыряет кирпич ему в лицо, выбрасывая руку прямо перед собой, как при метании дротика в дартс. Он резко подается назад и взмахивает руками. Нож вылетает из пальцев и падает к ее ногам.

Саманта хватает его, поворачивается и бежит по переулку.

Каждый шаг отзывается болью в животе и ребрах. Хочется обернуться, но она и без того знает, что он где-то там, за спиной. Саманта сворачивает за один угол, потом за другой и бежит теперь вверх по склону. Ноги тяжелеют и движутся все медленнее. С холма навстречу ей мчатся потоки дождевой воды. Похоже, преследователь нагоняет, он уже дышит ей в спину, тянет к ней руки… Она понимает, что не может расслабиться, не может позволить себе потерять концентрацию и упасть.

Только не оглядываться… не оглядываться… не оглядываться…

Еще несколько шагов — и она на вершине холма. Впереди медленно проезжает машина. Саманта делает еще один шаг. И еще. Она выбралась на дорогу, темные переулки с их мусорными баками и пожарными лестницами над головой остались позади. Она выбегает на улицу. На парковке полным-полно машин, ярко светят фонари.

Саманта оборачивается.

Никого.

Она всматривается в переулок, отыскивая малейший признак опасности, движения. Ничего. Только шум дождя.

Его там нет.

Саманта начинает спускаться, не падая лишь потому, что ее поддерживает сила инерции. Она обхватывает себя руками — не для того, чтобы согреться, а чтобы не дрожать так сильно от холода и страха. Ветер налетает, похоже, со всех сторон, швыряя в нее пригоршни воды. Она оглядывается, защищая глаза ладонью, однако за стеной дождя не видно ничего. Ей нужно отдохнуть, найти какое-то убежище, получить помощь. Но куда пойти? Вниз ее увлекает не столько сила воли, сколько сила земного притяжения, будто всеми ее действиями руководит кто-то другой.

Она поднимается по трем ступенькам к входу в жилой дом. Перед ней две окрашенные в красный цвет двери с черными номерами — 12 и 14. Саманта стучит сначала в левую, потом в правую. Никакого отклика. Она стучит еще раз, громче, настойчивее. Ее уже трясет от холода, а вода стекает с нее, как из испорченного крана.

— Ну же!

Она поворачивается — за каменной аркой бушует настоящая буря.

В углу слышится какой-то звук, напоминающий сопение. Она всматривается в темноту, но ничего не видит.

— Эй? Здесь есть кто-нибудь?

Из тени появляется сгорбленная молчаливая фигура. Саманта морщится от сильного запаха пота и мочи. Человек останавливается в двух-трех шагах, вероятно, увидев нож в ее опущенной правой руке.

— Кто ты?

Голос звучит устало и скрипуче.

— Кто я? А вы кто такой?

Получается не так, как хотелось бы, — страх и усталость не скрыть.

— Я тот, кто здесь спит.

Только теперь, когда глаза привыкли к полумраку, Саманта замечает в углу смятый спальный мешок.

— Идет дождь. Я промокла. Мне нужна помощь.

— С тебя капает.

— Извините.

— Мне приходится спать на полу. А ты делаешь лужу.

— Что?

В его голосе звучит раздражение:

— Мне придется спать в луже.

Саманта показывает нож. Сил от усталости и боли уже не осталось. Есть только злость.

— Я, может быть, убийца, а вы тут переживаете из-за какой-то дурацкой лужи.

Мужчина качает головой:

— В тебе этого нет.

— Что?..

— Ты не убийца, и нож не твой.

— С чего, черт возьми, вы это взяли?

— Я знаю убийц. — Незнакомец пожимает плечами. — Оставайся, если хочешь. Только утрись. — Он бросает ей полотенце с вышитой монограммой «X».

— «Хайат»? — спрашивает она.

— «Хилтон».

Саманта не помнит, сидела она или лежала, спала или потеряла сознание, но, открыв глаза, видит его рядом и чувствует его запах, запах пота и лука. Он подтащил ее к стене.

— Эй, у тебя кровь.

— Что? — Саманта приподнимается и тут же отстраняется — его лицо совсем близко. Она пытается подняться. — Мне надо идти.

— Тебе нужен врач.

Прежде чем он успевает сказать что-то еще, Саманта вскакивает и сбегает по ступенькам. Дождь не прекратился, но ветер стих. Она не столько бежит, сколько бредет, спотыкаясь и пошатываясь, и только на середине склона осознает, что оставила нож в коридоре.

В тебе этого нет.

Саманта повторяет слова незнакомца, надеясь, что он не ошибся.

Она плохо представляет, где находится, но держит курс на улицу, параллельную тому переулку, в надежде, что выйдет к своему дому. Улица узкая, с односторонним движением. Дорога уходит вверх, и каждый шаг требует все большего напряжения. Миновав четыре или пять жмущихся к тротуару машин, Саманта останавливается у следующей и опирается на капот. «Надо идти, — говорит она себе, — останавливаться нельзя». Впереди длинная вереница машин, и подъем кажется неодолимым. Она пытается сдвинуться с места, и ее ведет в сторону.

Кто-то идет ей навстречу, и если бы не мерный звук шагов по залитому водой тротуару, она бы подумала, что это еще одна иллюзия. Затем до нее доносится какой-то другой звук. Голос? Приглушенный, как будто кто-то пытается говорить из-под воды. Саманта снова опирается на капот. Человек начинает идти быстрее.

Надо действовать. Надо что-то делать. Автомобили и здания, уличные фонари и деревья приходят в движение и кружатся. Быстрее. Быстрее…

Саманта падает раньше, чем человек успевает дойти до нее. Ее щека прижимается к холодному и мокрому тротуару. Тело немеет. Сердце стучит, как колеса тормозящего поезда.