Глава 2

Великий Совет

День едва занялся, хмурый и пасмурный, и серое небо отражалось в серой воде озера. Лагерь эльфов на краю леса едва можно было различить сквозь густую чащу. Он представлял собой лишь несколько шалашей, собранных из веток только затем, чтобы можно было укрыться на одну ночь. Эти ненадёжные убежища возводились эльфами за несколько минут на пути их скитаний — ибо у эльфов не было городов, всего лишь несколько поселений, местоположение которых к тому же они могли менять с течением времени. У них не было ничего, даже настоящих семей — в том смысле, как понимают это люди, и они не обременяли себя богатствами, каким бы высоким ни было их происхождение. И правители, и слуги носили одинаковую одежду, и единственной роскошью, какую они себе позволяли, были изящные украшения из серебра — металла, связанного с Луной, которой они поклонялись. Впрочем, изготовление серебряных украшений было единственным ремеслом эльфов. Это был народ, лишённый каких бы то ни было потребностей, и во многих отношениях он был ближе к диким животным, чем к людям.

Ллиэн проснулась в одиночестве. Она перевила свои длинные чёрные волосы кожаной лентой, украшенной маленькими лебедиными пёрышками, и набросила широкое переливчатое одеяние с разрезами, оставляющими открытыми её руки и ноги. Затем надела серебряное ожерелье и браслеты, натянула тонкие замшевые сапожки до колен. Наконец, после некоторого раздумья, пристегнула к поясу длинный кинжал, Оркомиэлу, что на языке эльфов означало «Поражающий гоблинов».

Супруга Ллэндона и королева эльфов, Ллиэн не была воинственной, но она принадлежала к прямым потомкам Мориган, «Великой королевы», мифической прародительницы эльфов, с которой так или иначе были в родстве все эльфийские кланы и которая считалась богиней войны и любви.

Озёрные люди и дворцовая стража иногда называли Ллиэн фокусницей, и ей это нравилось. Но они не знали о королеве ничего, что выходило бы за пределы волшебных трюков, которые она показывала людям во время праздничных вечеров.

Магические способности Ллиэн простирались гораздо дальше, хотя она не слишком любила об этом говорить. Те, кто знал о них, относились к ней с глубоким почтением; те, кому о них было неизвестно, не являлись частью её мира. Обугленное тело охотника за лягушками, лежавшее на берегу озера, могло служить тому доказательством…

Она пригнулась, выходя из шалаша. Трава снаружи была мокрой от дождя. Скорее всего, он шёл всю ночь. Эльфийка встала на колени, провела рукой по траве и с наслаждением умылась, потом взглянула на небо. Был один из тех ноябрьских дней, когда погода неустойчивая. Бледное солнце едва проглядывало из-за облаков. Возможно, оно станет ярче. Но возможно также, что снова пойдёт дождь. Эльфы не испытывали перед погодой такого благоговения, как люди, беспокоящиеся о своих посевах. Подобно деревьям, камням или живущим в дуплах белкам, они не заботились о том, чтобы управлять природой. Именно поэтому они и исчезли.

Движение у кромки леса привлекло её внимание.

Ллэндон, король Высоких эльфов, был уже на коне. Слуга протянул Ллиэн поводья её лошади, и эльфийка вскочила на неё одним прыжком. Эльфы всегда ездили верхом без седла, шпор и хлыстов. Они знали язык домашних животных, а некоторые из них — и язык диких зверей, но только рыжих. Ллэндон склонился к холке своего коня, огромного буланого жеребца, чья грива ниспадала почти до самой земли.

— Отвези нас в Лот, — прошептал он коню на ухо.

Десять эльфов и девять лошадей последовали за ним. Кроме Блориана и Дориана, братьев-близнецов королевы, здесь были Кевин-лучник; Рассуль, друг Ллэндона, правитель серых эльфов, живущих на болотах, почти никогда не покидавший их; Ассан, его подданный; Амлин, менестрель; Лилиан, жонглёр — всегда нужно опасаться эльфов, выдающих себя за бродячих артистов, — и наконец, Тилль-следопыт, который шёл пешком, рядом с ним бежала собака, а над головой летел сокол.

Эльфы ехали в молчании, предоставив своим коням следовать за Ламом — белым жеребцом Ллэндона. Потом Амлин взял свою скрипку и запел песню о Великих Табунах, которую очень любили лошади. Она звучала в их ушах как обещание отдыха в тёплом стойле. Песня рассказывала о древних временах, о бесконечных зелёных лугах, где старые и молодые кони всех мастей щипали божью траву…

Тилль-следопыт послал вперёд своего сокола указывать дорогу. После часа езды резкий крик птицы заставил эльфов очнуться от мягко-меланхоличного напева: впереди показались башни Лота.

Подъехав к воротам города, эльфы спешились и отпустили коней пастись, сняв с них поводья. Люди слишком любили лошадей, чтобы Лам и другие кони оставались в безопасности на улицах Лота.

— Повелитель Ллэндон, да пребудет с вами мир!

С трудом приноровляясь к лёгкой размашистой поступи эльфов, глашатай почти бежал рядом с ними, рассказывая о прибытии короля Болдуина и о проведении Великого Совета.

— Так Болдуин и в самом деле явился самолично? — задумчиво произнёс Ллэндон. — Ни один гном по доброй воле не покинет своей горы. Чего же он хочет?

— Не знаю, повелитель, — отвечал глашатай, понизив голос. — Но вид у него очень хмурый.

— Ну и что с того? — весело сказал Рассуль, хлопая Ллэндона по плечу. — У гномов всегда хмурый вид!

Эльфы беззаботно расхохотались и исчезли в отведённом для них дворцовом крыле, по разумной предосторожности наиболее удалённом от покоев гномов.

Глашатай покачал головой, всерьёз обеспокоенный тем, какой оборот принимают события, и отправился предупредить короля Пеллегуна. Погружённый в свои мысли, он не заметил громадной фигуры воина-варвара, стоявшего в тени. Тот дал ему пройти, потом медленно вышел на свет и проводил взглядом.

Облачённые в железные доспехи и длинные кожаные кольчуги с чередующимися полосами королевских цветов — белого и голубого, — двенадцать рыцарей собрались в зале Великого Совета. Они составляли личную королевскую стражу и вместе с королём должны были занять места вокруг стола. Все были людьми благородного происхождения, выходцами из семей, которые ещё в Древние времена получили титулы Друзей эльфов, а также Соратников — такое звание давали своим союзникам воинственные гномы.

Некоторые вполголоса разговаривали, другие играли в кости, но Утёр и Родерик, самые молодые, стояли у единственного в комнате окна и смотрели на улицу — казалось, им передалось уныние пасмурного дождливого дня.

Прошло уже несколько часов с момента прибытия эльфов. Зазвонил полуденный колокол, и Утёр вздрогнул. Его доспехи из отполированного металла поблёскивали от мелких дождевых капель. Родерик прошептал что-то неразборчивое, но не удосужился повторить своих слов приятелю и продолжал рассеянно скользить взглядом по городским крышам, узким улочкам портовых кварталов и полоске озёрной воды в несколько саженей — увидеть отсюда все громадное озеро целиком было невозможно.

Утёр чуть не подпрыгнул, когда по залу прокатился глухой стон — это звучал Камень Фал, талисман людей и символ их независимости, объявляя о прибытии законного короля. Почти тотчас же в коридоре послышался шум шагов. Ульфин, самый старший среди рыцарей, отдал короткий приказ, и сидящие разом поднялись с мест, игроки убрали кости и стаканчики, и все повернулись к двери, которая вот-вот должна была открыться.

Вошёл глашатай, обвёл быстрым взглядом зал, чтобы проверить, все ли в порядке, отошёл в сторону, уступая дорогу королю, и ударил жезлом в пол.

— Пеллегун, сын Кера, король людей озера и окрестностей, глава Великого Совета! — объявил он.

Рыцари застыли и чуть сильнее сжали рукояти своих мечей.

Пеллегун в сопровождении сенешаля обошёл огромный бронзовый стол, занимавший большую часть комнаты, и сел лицом к двери на трон из кедрового дерева, вырезанный в Древние времена из цельного ствола одним из его предков.

Горлуа остался стоять перед своим креслом, поскольку ему, несмотря на то что он был рыцарем, герцогом, сенешалем и дворцовым управителем, не подобало сидеть в присутствии королей гномов и эльфов.

Из коридора донеслось бряцание оружия, раздался ещё один стон камня, и дверь снова распахнулась.

— Ллэндон, король Высоких эльфов, правитель Элиандского леса! — возвестил глашатай.

Эльф улыбнулся и согласно обычаю преклонил колено перед Пеллегуном.

— Да пребудет с тобой мир, Ллэндон, — сказал король, вставая.

— Да хранит тебя Небо, Пеллегун, — отвечал эльф. — Зачем собрался Совет?

— Я знаю лишь немногим больше тебя… Болдуин прибыл в Лот. Но, полагаю, тебе об этом уже сообщили…

Ллэндон кивнул в ответ и занял своё место рядом с королём людей; глашатай вновь ударил жезлом в пол.

— Рассуль, король серых эльфов, правитель Болотных Земель!.. Ллиэн, королева Высоких эльфов!

— Прекрасна, как всегда, — произнёс Пеллегун, кланяясь королеве.

— Я твоя подданная, — прошептала она, не опуская глаз.

Потом её взгляд на мгновение задержался на сенешале, и она почтительно склонила голову. Несмотря на возраст, старый Горлуа почувствовал себя взволнованным. Трудно было не поддаться очарованию этих зелёных глаз…

Свита Ллэндона тоже расселась вокруг бронзового стола, и в зале воцарилась тишина.

Двенадцать рыцарей, стоящих неподвижно, с застывшими взглядами, сжимающих рукояти длинных мечей, казались статуями.

Утёр, стоявший позади эльфов, не отрывал глаз от затылка королевы Ллиэн. Эльфийские женщины обладали такой необычной красотой, что люди, не привыкшие встречать их в своих краях, принимали их за фей. За исключением голубоватого оттенка кожи, они во всём походили на людей, но даже самый красивый мужчина или самая нежная юная девушка казались грубыми и неуклюжими рядом с их воздушной лёгкостью. А Высокие эльфы, живущие в долинах и легконогие как ветер, были наиболее изящными среди них.

Ллиэн ощутила на затылке жар от взгляда юного рыцаря: она обернулась и улыбнулась ему.

Утёр почувствовал, как его сердце едва не колотится о доспехи. Светло-зелёные, как летний луг, глаза эльфийки завораживающе поблёскивали.

Он в свою очередь улыбнулся, потеряв часть той суровости, которой требовала его должность, но в этот момент камень простонал в третий раз, и жезл глашатая ударил в каменный пол, словно напоминая рыцарю о его обязанностях. Церемониальные обращения, принятые у гномов, были гораздо сложнее принятых у эльфов и людей. Нелёгкой задачей было изучить все словесные обороты, все обычаи и все языки Свободных народов, ибо при определённых обстоятельствах, например во время дворцовых приёмов, использование общего языка, понятного всем, включая и многочисленные племена монстров, живших в Чёрных Землях, было неприемлемо.

— Болдуин, сын Туора, сына Урса Синебородого, король и потомок королей! — объявил глашатай. — Болдуин Железный Топор, повелитель камней и металлов. Болдуин Длиннобородый, обладатель несметных сокровищ! Болдуин, властелин гномов Красной Горы! Да не оскудеет его борода во веки веков!

Старый гном вошёл, как обычно, тяжело ступая. Будучи уже в годах, он не стал преклонять колено перед Пеллегуном. Если твой возраст перевалил за три сотни лет, можно позволить себе некоторые нарушения протокола…

Один из его длинных полуседых навощённых усов слегка приподнялся: это должно было означать улыбку, адресованную королю Пеллегуну. Затем гном склонил голову в знак приветствия.

— Да пребудет с тобой мир, Пеллегун, — произнёс он своим мощным хриплым голосом.

— Да хранит тебя Небо, повелитель камней. Садись справа от меня.

Болдуин обошёл бронзовый стол в сопровождении своих советников и ещё одного гнома, скромно одетого и невооружённого.

Рыцари, выстроившиеся позади группы гномов, пытались угадать, кто этот последний; но в конце концов пришли к заключению, что раньше никогда не видели этого бородача с мечтательно-рассеянным выражением лица (что среди гномов было редкостью).

Болдуин наконец дошёл до своего кресла и демонстративно отвернулся к свите. Ллэндон, слегка смущённый, на мгновение заколебался. Этикет требовал, чтобы он первым приветствовал короля гномов, поскольку тот был старше; но Болдуин до сих пор даже не взглянул в его стррону.

— Да пребудет с тобой мир, — наконец произнёс Ллэндон с вежливой улыбкой. — Долго мы не виделись…

Болдуин не отвечал, и среди эльфов послышался недовольный ропот. Горлуа, глашатай, который уже выходил, закрывая за собой тяжёлую дверь, и сам король Пеллегун невольно нахмурились, видя такое поведение владыки Красной Горы. Утёр растерянно поискал взглядом Ульфина и заметил, что начальник тоже недоволен. Все замерли в беспокойстве, словно чего-то ожидая.

— Король Ллэндон вас приветствует, — повторил Пеллегун, кладя руку на запястье старого гнома.

— А? — произнёс Болдуин и наконец повернулся — Ах да, эльфы! Эльфы, конечно… Прошу прощения, я не расслышал… Преклонный возраст, без сомнения…

Он наклонил голову и сделал слабый жест в сторону существ с голубоватой кожей, приглашая их сесть.

— Да хранит тебя Небо, Ллэндон… И тебя, королева… Приветствую, король Рассуль!

Эльфы насмешливо переглянулись и сели.

Горлуа откинулся на спинку кресла, рассеянно играя одной из своих косичек, перевитых кожаными лентами, и с трудом сдерживая улыбку. Совет начался хорошо…

Пеллегун встал с примирительным видом.

— Друзья мои, мы собрались по просьбе короля Болдуина, правителя гномов Красной Горы. Послушаем, что он намеревается нам сказать, и сообща примем нужное решение.

По другую сторону двери глашатай так сильно прижался ухом к замочной скважине, что не заметил появившегося с другого конца коридора воина гигантского роста со светлыми волосами и косматой бородой, в одежде из звериных шкур, вооружённого огромным мечом.

— Кто ты? — воскликнул глашатай, отпрянув от двери. — Как ты смог сюда войти?

— Я Фрейр, правитель Свободных народов Скалистого Порога. Дай мне пройти!

Глашатай не сразу его понял — Фрейр говорил на общем языке Свободных народов, но с ужасающим акцентом, свойственным людям Севера. Но он не посторонился.

— Как тебя зовут? — снова спросил он.

— Дорогу! — проревел гигант.

Одновременно с этим он резко оттолкнул глашатая к стене — с такой силой, что тот не удержался на ногах и, оглушённый, медленно сполз по стене, испустив хриплый стон.

Варвар нахмурился и быстро посмотрел по сторонам. Убедившись, что его никто не видел, он облегчённо вздохнул и приблизился к двери, ведущей в зал Совета.

Болдуин говорил с такой силой и гневом, что варвар различал каждое его слово даже сквозь массивные дубовые створки.

— Я прибыл требовать у Совета правосудия! — крикнул он. — И если я его здесь не найду, то призову гномов к отмщению! Ярость наша будет страшнее, чем буря в горах!

— Мы свершим правосудие, — спокойно ответил Пеллегун.

Гном молчал несколько мгновений, пытаясь справиться с волнением. Глаза его, сверкающие из-под густых бровей, встретились с глазами его советника — гнома с каштановой бородой, одетого скромнее других. Тот поднялся с нерешительным видом. Ллиэн даже показалось, что он бросил на эльфов взгляд, в котором сквозила симпатия. Но она не была в этом твёрдо уверена.

— Меня зовут Цимми, — неторопливо начал гном. — Повелитель Болдуин поручил мне рассказать вам об ужасных событиях, которые произошли под Горой и вызвали сегодняшнее заседание Совета. Есть вещи слишком отвратительные, чтобы королевские уста их произносили…

Он в свою очередь сделал паузу, словно спрашивая согласия Болдуина. Но тот сидел, опустив голову, глядя на свои сжатые кулаки, лежащие на бронзовом столе.

— Эльф Гаэль убил Тройна, — сказал наконец Болдуин.

Цимми снова сел, испустив глухой стон, в то время как вокруг поднялся невероятный шум, в котором смешались презрительные, удивлённые или недоверчивые возгласы. Ллэндон и Рассуль резко вскочили, опрокинув свои кресла на мраморные плиты зала, а королева Ллиэн взглянула на Болдуина как на сумасшедшего.

— Именем Великой Богини, придержи язык, бородач! — прорычал Рассуль, серый эльф, который легко терял терпение.

Гаэль был главой небольшого сообщества эльфов Болотных Земель, живших у Гранины, и формально — подданным Рассуля. Но в действительности серые эльфы, как; никакие другие эльфийские племена, не подчинялись ничьему контролю.

Они не всегда жили на болотах. В Древние времена их называли «эльфы с холмов», но гномы выгнали их из прежних владений, когда нашли там золото. Гномы начали жечь их поселения, порой убивали их, в том числе женщин и детей. Когда эльфов осталась лишь небольшая горстка, гномы развлекались, устраивая на них охоту и убивая их камнями из пращи, как кроликов. Прошло несколько столетий, но потомки уцелевших эльфов до сих пор сохранили величайшую злобу против гномов. За это время сами серые эльфы стали дикими, вспыльчивыми и жестокими. Несмотря на то что между племенами был заключён мир, ни один гном, даже самый сильный и отважный, не осмеливался переступить границу Болотных Земель…

Ллэндон жестом успокоил Рассуля и заставил его снова сесть в кресло, поднятое одним из двенадцати рыцарей. Гномы, сидевшие на другом конце стола, тоже вскочили и схватились за рукоятки топоров. Только Болдуин и Цимми даже не шелохнулись.

— Прошу вас, — настойчиво повторил Пеллегун, жестом веля всем сесть. — Продолжайте ваш рассказ, господин Цимми.

— Тройн, король Чёрной Горы и правитель под земного города Казар-Ран, мёртв, — произнёс гном с каштановой бородой, стараясь не смотреть в сторону эльфов. — Гаэль прибыл к нему, чтобы купить серебряную кольчугу, выкованную знаменитыми мастерами. Все вы знаете, какова ценность вещей, изготовляемых в Казар-Ране…

Все согласно закивали, особенно гномы. Серебряные кольчуги, о которых шла речь, были легче кожаных и прочнее стальных. Сам Ллэндон машинально провёл рукой по своей муаровой куртке, под которой он тоже носил такую кольчугу.

— В тот момент, когда нужно было расплатиться, — продолжал Цимми, — Гаэль убил короля Тройна ударом кинжала в спину и исчез прежде, чем его преступление обнаружилось. Король Болдуин, мой повелитель, прибыл требовать правосудия от своего имени и от имени народа Чёрной Горы!

Несколько долгих секунд в зале царила мёртвая тишина. Гномы, стиснув зубы, смотрели на стол перед собой. Король людей и его советник нервно теребили седые пряди волос. Эльфы, ещё более бледные, чем обычно, опустили глаза и словно окаменели.

— Что стало с правителем Гаэлем, Рассуль? — спросил Пеллегун как можно более спокойным голосом.

Серый эльф склонил голову и закрыл глаза. Он чувствовал себя униженным перед гномами, поскольку не мог сказать, что их история была ложью. Конечно, Га-элю больше чем кому бы то ни было нужны были гномовские доспехи — ведь он жил со своими подданными на границе с Чёрными Землями, в близкой досягаемости от набегов гоблинов. Но эльфы болот были бедны, отчаянно бедны — даже по меркам других эльфийских племён. Разве Гаэль мог заплатить за серебряную кольчугу?

Ллэндон тоже сидел с опущенной головой. Гаэль не являлся его подданным, и он даже не мог его припомнить. Может быть, Тилль-следопыт был с ним знаком… В былые времена он вместе с серыми эльфами сражался на болотах, был разведчиком на вражеской территории, участвовал в стычках с гоблинскими отрядами… На мгновение Ллэндон даже рассердился на себя, что не может вызвать в памяти лица Гаэля… Но, в конце концов, кто знает, что в действительности на уме у серых эльфов? Вряд ли это знает сам их король Рассуль, который правит малочисленным народом, чьи небольшие кланы рассеяны на унылых болотах, возле самой границы с Чёрными Землями… Серые эльфы, живущие обособленно от Рассуля и от других эльфийских сообществ, сохранившихся с Древних времён, мало-помалу становились всё более изолированными — они не смешивались с лесными эльфами, эльфами дюн и Высокими эльфами, за исключением редких случаев. Впрочем, то же самое можно было сказать и обо всех остальных эльфийских племенах… Ллэндон почувствовал боль при мысли о том, что сотни его сородичей в давние времена были единым целым…

— Я не знаю, — наконец прошептал Рассуль, мертвенно-бледный. — Я не знаю, где он сейчас.

Глаза Ллэндона встретились со светло-зелёными глазами жены. Затем он токе покачал головой в знак отрицания.

— Мессир, эльфийская честь, равно как и будущее мира между Свободными племенами повелевают нам разыскать Гаэля, — произнесла Ллиэн. — Мы благодарим повелителя Болдуина и господина… — она запнулась, пытаясь вспомнить имя гнома с каштановой бородой.

— Цимми, — тихим от смущения голосом произнёс он, что вызвало улыбки у благородных вельмож.

— Да, прошу прощения, господина Цимми… Мы благодарим вас за то, что вы доверили это дело решению Великого Совета. Если владыка Пеллегун нам раз решит, мы сами найдём Гаэля и приведём его в Лот, чтобы потребовать от него объяснений.

— Как бы не так! — прогремел Болдуин. — Это все красивые слова! А через пару недель вы скажете, что ему удалось скрыться!

Снова вскочил Рассуль.

— Ты ещё будешь оскорблять нас, проклятый по жиратель камней!

Серый эльф был вне себя от ярости, его рука сжимала рукоять длинного кинжала. На другом конце стола Болдуин и его свита схватились за топоры, но рядом с ними тут же оказались двенадцать рыцарей-стражников, готовых остановить их, пока не пролилась кровь.

— Хватит! — проревел Пеллегун, вставая.

Его крик немного отрезвил собравшихся.

— Владыка Рассуль, ваши слова опережают мысли, но я уверен, что король Болдуин не станет слишком сердиться на вас за это… Все мы устали и слишком взвинчены… Сядьте, господа, прошу вас.

Эльфы и гномы снова сели на свои места, но недовольный ропот с обеих сторон не стихал ещё долго.

— Королева Ллиэн права, — продолжал Пеллегун. — Именно эльфам предстоит вершить правосудие. Но мы вполне понимаем ярость повелителя Болдуина и… его недоверие.

Рядом с ним сенешаль Горлуа негромко кашлянул:

— Может быть… Поскольку речь идёт о преступлении против короля…

— Так что же?

— Может быть, королева сама смогла бы заняться поисками?

На мгновение глаза короля людей весело блеснули, и на его морщинистом лице появилось лёгкое подобие улыбки.

— Хорошая мысль!

Горлуа почтительно прикрыл свой единственный глаз и склонил голову.

— Что вы на это скажете, господа?

Стоя под дверью зала Совета, варвар перетаптывался с ноги на ногу, не в силах принять решение. Дорога до Лота была долгой, и Фрейр сотни раз мысленно повторял речь, с которой он обратится к королю Пеллегуну. Но здесь, в самом сердце замка, он утратил всякую решительность.

И вдруг в спину ему упёрлось острие копья.

— Ни с места, варвар! Это ты убил герольда?

Вместо ответа огромный светловолосый воин с

ужасным рёвом развернулся и, ударив сжатым кулаком по древку копья, выбил его из рук угрожавшего ему стражника. Затем варвар схватил обеими руками тяжёлый меч, зазубренное лезвие которого свидетельствовало о том, что он не оставался подолгу без дела. Оставшийся безоружным стражник быстро попятился назад, в то время как двое других нацелили на варвара своё оружие.

Дверь зала Совета с резким стуком распахнулась, и Горлуа быстро окинул всю сцену единственным глазом. По бокам от него стояли два рыцаря с обнажёнными мечами, готовые разрубить гиганта пополам, если он посмеет их атаковать.

— Что здесь произошло? — спросил Горлуа, указывая на все ещё неподвижное тело герольда. — Он мёртв?

Варвар оглянулся и опустил меч.

— Нет, нет, не мёртв. Просто без сознания…

— Кто ты?

— Я Фрейр, правитель Свободных людей Скалистого Порога, — ответил варвар, простодушно улыбаясь.

— Что ты делал у двери? — спросил сенешаль. — Шпионил?

— Фрейр не шпион! Я хочу говорить с королём!

— Позже, — ответил сенешаль, слегка подталкивая назад воина, тело которого было наполовину обнажено под одеждами из звериных шкур. — Король не сможет принять тебя сейчас.

— Подожди! — раздался громкий голос.

Все взгляды обратились к Пеллегуну. Глава Великого Совета резко поднялся.

— Пропусти господина Фрейра, — сказал он тоном, резко контрастировавшим с тем спокойствием, что звучало в нём в начале Совета.

Эльфы и гномы, заинтригованные, замолчали, переводя взгляды с короля на варвара. Почему из-за этого дикаря Пеллегун прервал собрание?

— Как называется твоё владение? — спросил король после того, как воин вошёл в зал.

— Скалистый Порог.

— Это тебе ни о чём не говорит, Горлуа? — торжествующе и в то же время насмешливо спросил король.

— Я не понимаю…

— Скалистый Порог — это укреплённое поселение в самом сердце Чёрных Границ… Оттуда по прямой не более пяти лье[1] до поселений серых эльфов Гаэля.

Лица всех присутствующих обратились к гиганту с явным интересом.

— Мессиры, — продолжал король, высоко поднимая руку, чтобы положить её варвару на плечо, — Фрейр — один из тех немногих людей Свободных народов, которым удалось удержаться на Границах. Я удивлён и рад твоему прибытию в Лот, Фрейр. Зачем ты хотел меня видеть?

— Скалистый Порог разрушен. Помоги мне отомстить, и Фрейр будет твоим рабом… Больше мне не чего сказать.

Пеллегун не ответил. Рядом с гигантом король людей казался низкорослым, как гном; Утёр почувствовал облегчение от того, что драться с воином не пришлось. С посерьёзневшим лицом Пеллегун ещё раз хлопнул Фрейра по плечу и отошёл к единственному в комнате окну. Дождь перестал. Из труб поднимался дым, донося до самого дворца запахи еды, и король почувствовал, что проголодался.

— Кому ты хочешь отомстить? — спросил он.

— Безымянному Зверю. Это он разрушил Скалистый Порог.

— Чёрному Властелину… — одновременно с этим прошептали Ллэндон и множество других собравших ся вокруг бронзового стола.

Большинство из них принимали участие в последних битвах Десятилетней войны, и одно только воспоминание о тех ужасных временах заставляло их вздрагивать. Никто никогда не видел Чёрного Властелина, но все, от людей озера и эльфов дюн до гномов, верили, что его могущество бесконечно. Все, вплоть до королей, входящих в Великий Совет, были убеждены, что нельзя называть его по имени, не рискуя навлечь на себя проклятие. Со временем и само это имя осталось памятно лишь немногим…