ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кейн мягко накрыл ледяную руку Фебы своей. Девушка вздрогнула и задрожала, слабо пытаясь вырваться.

– Все нормально, Феба, здесь вы в безопасности.

Оторопев, она уставилась на Кейна, словно пытаясь нащупать смысл только что сказанных слов. Ее до глубины души поразил его заботливый тон.

Глядя в ее широко раскрытые глаза, Кейн нехотя убрал руку. Феба выглядела такой хрупкой и беззащитной, что у него появилось неудержимое желание обнять и успокоить ее. Но, вспомнив о присутствующих, он не стал делать этого.

– Я – я, кажется, веду себя несколько смешно, – пробормотала Феба, краснея. – Знаю, он сейчас в тюрьме, но...

– Мисс Феба, простите, – сказал Жан-Клод и, резко поднявшись с места, выключил телевизор. – Мне очень жаль.

– Ты ни в чем не виноват, Жан-Клод, это все мои нервы. – Феба натянуто улыбнулась и вцепилась в свою вилку, принявшись яростно возить жареного цыпленка по тарелке.

– Он не обидит вас в моем доме, – повторил Кейн.

Феба подняла на него глаза и улыбнулась:

– Именно поэтому я и здесь.

Но Кейн видел, что улыбка получилась вымученной. Снова захотелось прижать Фебу к груди и прогнать демонов, которые мучают ее. Но он тут же одернул себя. Ему следует держаться от нее подальше. Он недостоин приближаться к такой девушке, как Феба Делонгпри.

Что же этот ублюдок сделал с ней, если она до сих пор боится его? Кейн многое бы отдал, чтобы пообщаться с ним с глазу на глаз. Уж он бы ему преподал первоклассный урок хороших манер!

Жан-Клод взял свежевыпеченный хлеб и понес его в кладовую. Остальные гуськом потянулись за ним, сославшись на неотложные дела. Феба и Кейн остались одни.

– Они всегда так испаряются?

– Да нет, просто они не привыкли сидеть со мной за одним столом, – признался Кейн. – Вы в порядке?

– Да, более чем, – ответила Феба и начала судорожно собирать со стола грязную посуду.

– На вашем месте я не стал бы этим заниматься. Кухня – это территория Жан-Клода, здесь он – бог.

Как бы в подтверждение его слов вернулся Жан-Клод и выставил их обоих вон из кухни.

– Вот видите, я был прав, так что не обижайтесь, – подмигнул Кейн, пропуская Фебу вперед.

Вот уж чего-чего, а обижаться она на него совсем не собиралась. Наоборот, мысленно десять раз поблагодарила милейшего Жан-Клода за то, что он появился вовремя и не дал Кейну задать какие-либо вопросы. Она не хотела больше никому ничего объяснять, она устала от этой грязи!

Кейн прямиком отправился в библиотеку, захлопнув дверь перед носом Фебы. Она поджала губы. Он просто взял и выкинул ее из головы, занявшись своими бумагами! Немыслимо! Ее кожа до сих пор хранила тепло его руки. Ох уж эти мужчины! Как может так резко забота и нежность превратиться в безразличие?

Просмотрев отчетности по урожаю и сделав необходимые звонки своим управляющим, Кейн понял наконец, что его отвлекает: постоянные мысли о Фебе, о том, что она где-то тут, совсем рядом.

Неожиданно его взгляд упал на полку с дисками. Он быстро нашел фильм, снятый по сценарию Делонг, и сунул его в плеер. Сверхъестественный мир наполнил комнату; сюжет был настолько запутанным, что Кейн уже через двадцать минут выключил телевизор.

Уставившись на темный экран, Кейн размышлял о том, кому же все-таки понадобилось раскрывать личность Фебы. Конечно, это на руку Кригу, так как он запросто может сослаться па то, что все обвинения – лишь рекламный трюк. Значит, это сделали адвокаты Крига, поняв, что Фебе удобно прятаться за псевдонимом?

Резко тряхнув головой, Кейн попытался отбросить все мысли о Фебе. Он сел за стол и углубился в работу.

Через несколько минут раздался звонок внутренней связи.

– Сэр, миссДелонгпри вышла в сад, – взволнованно произнес Бенсон.

Кейн нахмурился.

– Она может делать все, что ей заблагорассудится, я-то здесь при чем?

– Но уже темно, собаки выпущены.

Стиснув зубы, Кейн вскочил и пулей вылетел из дома, по пути бормоча отборнейшие проклятия. Сощурив глаза, он быстро осмотрел близлежащие тропинки и увидел Фебу у самой ограды. Из дальнего конца сада к ней неумолимо приближались две тени.

Мгновенно оценив ситуацию, Кейн бросился наперерез.

– Феба, собаки!

Она оглянулась и застыла на месте.

Кейн окликнул псов, но два огромных добермана уже повалили ее нa землю. Кейна пронзил дикий ужас: они сейчас разорвут ее. Подбежав, он с силой рванул собак за ошейники. Но вместо стона или слов благодарности он услышал ее заливистый смех.

– Ладно, мальчики, вы весите целую тонну, лизнули разок, и хватит, – хохотала Феба, теребя блестящую шерсть.

Но доберманы наотрез отказались выполнять то, что она сказала, наперебой тыркаясь носами ей в лицо и дружелюбно виляя хвостами. Кейн громовым голосом скомандовал им «сидеть», и на этот раз они повиновались. Он рухнул на колени н склонился над Фебой, ощупывая ее лицо, плечи и мокрые от росы голые ноги.

– Эй, Кейн, вы что это, решили меня немного полапать?

Он, словно не слыша издевки, продолжал проверять, не нанесли ли ей собаки увечья.

– Они не ранили вас?

– Нет, они меня просто приветствовали.

– Ах, приветствовали! – прорычал Кейн.

– Ага, я тут для них кое-чего припасла, – сказала Феба, показывая несколько бисквитных печенюшек.

Сев на землю, Кейн провел пятерней по волосам, затем снова посмотрел на Фебу. Ее невозмутимый вид вывел его из себя.

– Как можно быть такой идиоткой? Они могли разорвать вас на мелкие куски! – взревел он.

– Если бы я побежала. Но я же не сделала этого. К тому же мы с Сюзанной возились с этими песиками, когда они были еще совсем маленькими щенками. Они помнят меня, – мило улыбнулась Феба, приподнимаясь на локте.

– Это было очень давно! – отрезал Кейн.

Он встал, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Постепенно придя в себя, он подхватил Фебу на руки.

Стиснув девушку в объятиях, Кейн не поверил, что она цела, что ей не угрожает опасность. Ведь всего минуту назад он мог потерять ее навсегда.

Аккуратно поставив Фебу на землю, Кейн на секунду задержал взгляд на ее полураскрытых влажных губах. Теплое свежее дыхание манило его. Невыносимый огонь жег Кейна изнутри. Он был полностью во власти этой женщины. Кейн запрокинул ее голову назад и наклонился, почувствовав, что земля буквально качается и уходит из-под ног. Но потом вдруг резко отстранился, словно осознав, что делает.

– Вам очень повезло, Феба, что собаки помнят вас, – мрачно проговорил Кейн.

Почему он остановился? Почему не поцеловал ее? – подумала Феба. Они оба этого хотели. Что же случилось?

– Эти два верзилы были нашими с Сюзанной любимчиками. Я очень обрадовалась, когда узнала, что они до сих пор здесь. И как только приехала, сразу навестила их на псарне.

– Вы могли меня предупредить.

– Интересно, как? – усмехнулась она. – Вы не стремитесь к общению ни с кем, не говоря уже обо мне!

– Я очень занят. К тому же мы и так ужинали сегодня вместе.

– Сдается мне, что это совсем не входило в ваши планы.

Феба бросила печенье собакам. Они проглотили его за секунду и принялись лизать ей руки.

– Кейн, вам не кажется, что у них несколько устрашающий вид? Зачем они здесь?

Кейн недоуменно вздернул бровь.

– Чтобы охранять территорию, естественно.

– Точнее, чтобы охранять вас от всего остального мира?

Его глаза предостерегающе сузились, брови сошлись на переносице.

– Моя личная жизнь – не вашего ума дело.

– Какая личная жизнь? Не смешите меня, ради бога. Вы не живете, а существуете! На протяжении пяти лет вы прячетесь от самого себя.

Побледнев, Кейн повернулся на каблуках и быстрыми шагами направился к особняку, бросив на ходу:

– Это вас совершенно не касается.

Верные псы рысцой побежали за хозяином.

– Кейн, послушайте, вы не думаете, что слишком далеко зашли в своем желании отгородиться от всего мира? – спросила Феба, догнав его и зашагав рядом, стараясь не отставать.

– Мне лучше знать, как жить!

– Я ненавижу, когда ты такой!

– Во-первых, мы не переходили на «ты», а во-вторых, вас никто здесь не держит, – отчеканил Кейн. – Уезжайте хоть сейчас. Или живите в своей части дома, и мы практически не будем встречаться.

– В моей части? Может быть, я чего-то не понимаю, но мне кажется...

– Я выделяю в ваше распоряжение восточное крыло особняка и прилежащий к нему участок парка, – прервал ее Кейн. – Вы вправе заниматься чем угодно, кроме катания на лодках. Вам все ясно, мисс Делонгпри?

– Вы забыли добавить, что моей главной обязанностью будет не докучать вам! – съязвила Феба.

Проигнорировав ее слова, Кейн молча ускорил шаг. Она побежала за ним и схватила за руку.

– Кейн, постой!

– Феба, поймите, я не нуждаюсь ни в вашей, ни в чьей-либо еще помощи, – не выдержал он.

– Да я и не думала...

– Вот и правильно, – ответил Кейн, снова зашагав к дому.

– Похоже, ты остался таким же самовлюбленным сопляком, как девять лет назад! – крикнула Феба ему в спину.

Кейн остановился, медленно повернулся, окатив ее ледяным взглядом. Ей вдруг стало невыносимо стыдно за свои слова.

– Так вы считаете, что тот поцелуй был лишь способом моего самоутверждения? – холодно осведомился он.

– Нет, я так не считаю. Просто я тогда поняла, кто ты есть на самом деле.

– И кто же?

– Тот, кем и был всегда. Конечно, наш неотразимый Кейн в очередной раз получил то, чего хотел, а потом сделал вид, будто ничего не было!

Его сердце сжалось от нахлынувшего чувства вины.

– Феба, я не хотел тебя обидеть, – сказал он прерывающимся голосом, глядя куда-то поверх ее головы.

– Не надо этих пустых слов! – возмутилась Феба. – Ты вел себя как последний болван! Ты сделал все, чтоб я исчезла. И я ушла! Но мне просто хочется знать, почему?

Кейн замялся. Ну как ей объяснить?

– Потому что... тот поцелуй... В общем, я понял, что мы друг другу не подходим.

Феба топнула ногой, заставив Кейна посмотреть на нее.

– Слушай, Блэкмон, хватит нести чушь! Да мы через пять минут можем оказаться в постели, и ты это знаешь не хуже, чем я! О какой несовместимости ты говоришь?

– Секс – это другое.

Его невыносимо тянуло к ней, но она слишком неординарна, слишком талантлива, чтобы стать его спутницей. Скучная и однообразная жизнь хозяйки поместья сломала бы ее.

– Я согласна, но если бы ты дал нам шанс! – пробормотала она, тяжело дыша. – Ладно, забудь, это все в прошлом.

– Только не для тебя, по-моему.

Феба прикусила губу. Не говорить же ему о том, что она до сих пор мучается вопросом, чем бы закончился тот их поцелуй. Она гордо подняла голову и спокойно сказала:

– Я не пытаюсь вернуть прошлое. Это пустая трата времени. Я не в силах что-либо изменить, да, честно говоря, не знаю, хотела ли я этого вообще.

В глубине души Кейн жалел, что просто не развелся с Лили пять лет назад. Зачем он пытался ее полюбить? Это было невозможно, Лили все равно относилась к нему прохладно и возненавидела бы его в конце концов. Но она, по крайней мере, была бы сейчас жива.

– Феба, я еще раз прошу простить меня за то, что я вас обидел.

Феба нахмурилась, тщетно пытаясь разгадать, что за тайна прячется в глубине его грустных глаз.

– Я принимаю ваши извинения, Кейн, – произнесла она наконец. – Обещаю не докучать вам своим присутствием и не лезть в вашу жизнь.

Феба резко отвернулась и пошла к дому. Любимые преданные псы Кейна важно последовали за ней.

Замечательно! Сначала его работники, теперь его собаки, кто будет следующим?

В холле ей встретился Бенсон, который услужливо предложил принести в ее комнату бокал вина на ночь, но Феба, поблагодарив, покачала головой. По собственному печальному опыту она знала, что алкоголь не поможет ей избавиться от мучительной бессонницы. Поэтому в последнее время она наотрез отказалась и от спиртных напитков, и от снотворного, чтобы наутро не чувствовать себя разбитой.

Улыбнувшись напоследок доброму Бенсону, Феба поднялась к себе в комнату. Дверь на балкон была открыта. Легкий ветерок нежно качнул тонкие голубые занавески, а потом мягко пробежал по ее голым ступням. Как здесь свежо. Она надеялась, что сможет наконец хорошенько выспаться.

Взяв в руки книгу, девушка прилегла на удобной тахте. Пробежав несколько страниц глазами, она отбросила книгу и с тоской взглянула на свой нераспакованный компьютер, немым укором стоявший на столе. Феба уже несколько недель ничего не писала. Не могла. Теперь всем известно, кто такой Делонг. И все, что она напишет, люди будут рассматривать как ее личную характеристику.

Надо что-то придумать, нужна идея.

Феба решительно поднялась с софы, приняла горячий душ, растерла тело мягким полотенцем и накрасила ногти на ногах. Затем надела изящную ночную сорочку и халат, не забыв про любимые тапочки с кроличьими ушками. Эти тапки всегда вызывали у нее улыбку, давали возможность снова ощутить себя ребенком.

Выйдя на балкон, она почувствовала свежий аромат ночи. Удивительный вид предстал перед ее взором. Бесконечное небо, усыпанное звездами, отражалось в неподвижной глади реки. Фантастически освещенный город, движущиеся по мосту огни машин, похожие на светлячков, показались ей чем-то нереальным.

Феба закрыла глаза, пытаясь сконцентрировать внимание на том, чтобы найти верный путь, , идею, которую она положит в основу своего нового сценария.

Вдруг она услышала шаги. Мороз пробежал по ее коже. Дрожа, девушка подошла к перилам и осторожно огляделась. Сад мирно спал. Внизу никого не было. Да и кто там мог быть? Она ведь не где-нибудь, а в «Девяти дубах». Здесь охрана почище, чем на зоне.

Звук повторился. Криг? Но там же собаки, они залаяли бы, если бы кто-то проник в сад.

Феба бросилась в комнату, захлопнув за собой балконную дверь. Необходимо срочно позвонить в полицию, узнать, не выбрался ли Рэндал Криг на свободу. Феба схватила телефонную трубку, но, одернув себя, положила ее на рычаг. Так, стоп, она приехала сюда, чтобы избавиться от этого ужаса. Надо просто успокоиться.

Не снимая покрывала, она забралась на кровать, устроилась поудобней и, как ни странно, через десять минут уже крепко спала.

Было далеко за полночь, когда Кейн вышел из кабинета и отправился спать. На лестнице он столкнулся с бледным Бенсоном.

– В чем дело, Бенсон?

– Мисс Феба, сэр. Я слышал...

– Что слышал? – занервничал Кейн. – Говори толком.

– Она кричала, сэр.

Кейн бросился в восточное крыло. Дверь ее спальни была заперта, но до него доносились тихие постанывания Фебы.

Навалившись на дверь, Кейн выломал замок и оказался в комнате. Феба лежала на кровати, сжавшись в комок, бормоча что-то сквозь прерывистое горячее дыхание. Ресницы девушки были сомкнуты.

Сев на краешек кровати, Кейн обеими руками обнял ее за плечи.

– Феба, проснись, это только сон, – прошептал он нежно.

Она стала яростно вырываться из его объятий, беспорядочно размахивая руками.

Кейн крепко прижал ее к себе и повторил:

– Все хорошо, детка, это сон.

Она открыла глаза и уставилась на него, хлопая длинными ресницами.

– Это я, Кейн. Тебе приснился кошмар. Теперь нечего бояться, все позади, никто тебя не обидит. Я рядом с тобой.

Красивые губы Фебы дрогнули, зеленые глаза наполнились слезами. Она уткнулась в его плечо и заплакала. Кейн еще крепче прижал ее к себе, нежно поглаживая по вздрагивающей спине и стараясь не думать о бархатистой коже и чудесных огненных волосах, струящихся под его ладонями. Феба отчаянно пыталась справиться со своими слезами, а Кейн – со своим телом, которое отказывалось его слушаться.

Постепенно девушка успокоилась и, слегка отстранившись от Кейна, прошептала:

– Прости.

– Как долго это продолжается?

– Несколько недель.

– Что он сделал с тобой?

– Не хочу вспоминать.

Кейн понимал, что ей сейчас тяжело, и не настаивал. Наблюдая, как Феба вертит в пальцах пуговицу от его рубашки, он мечтал только об одном: пусть она дернет ее посильнее и позволит их телам коснуться друг друга!

– Феба, сейчас ты в порядке?

– Да, все замечательно.

Она нежно провела пальцем по его щеке, губам. Кейн еле подавил стон. Он закрыл глаза, не в силах сдвинуться с места.

Нет, нельзя, ты не должен... Прислушайся к голосу разума, вспомни о своей вине...

Кейн слегка шевельнулся, желая уйти, желая остаться. Противоречивые эмоции раздирали его сердце пополам.

Господи, что она делает? Зачем произносит его имя?..

Через секунду Кейн почувствовал, что тонет в волнах теплого шелка ее губ.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Кейна несло в каком-то безумном водовороте грез.

Застонав, он все сильнее сжимал ее в объятиях. Феба прильнула к нему, будто цветок, расправивший свои лепестки навстречу долгожданному солнцу. Тепло-влажный язык Фебы сводил его с ума. Он чувствовал все совершенство ее тела сквозь тонкий шелк сорочки.

Точеные бедра Фебы раскрылись ему навстречу. Кейн неистово ласкал ее, не веря, что это происходит наяву, что это не одна из его безумных фантазий.

– Господи, Кейн, ничего не изменилось, – пробормотала Феба, не отрываясь от его губ.

Кейн резко отпрянул от нее, словно ударенный током. Все изменилось. Он недостоин этой великолепной женщины.

– Извини меня, я не должен был этого делать, – прохрипел Кейн чужим голосом.

– Извини?! Это все, что ты можешь сказать? – взвилась Феба, жадно хватая воздух губами.

Все повторялось по старому сценарию: он опять сбегает, бросает ее именно в тот момент, когда она готова была вновь поверить ему, отдать себя всю без остатка.

Трус!

– Убирайся! Вон отсюда!

Кейн невольно залюбовался ею.

Она была бесподобна в своей ярости: лицо, пылающее негодованием, сверкающие зеленые глаза, соскользнувшая с плеча тонкая бретелька, разметавшиеся по плечам рыжие волосы.

– Я не позволю тебе сделать со мной то же, что девять лет назад!

– Тебе не о чем беспокоиться, я тоже не позволю себе больше так расслабляться, – бросил Кейн, вскочив с кровати и направляясь к двери. – Если можешь, прости меня, – повторил он, не оборачиваясь.

– Хватит уже извинений! В следующий раз не утруждай себя заботой обо мне. Сама справлюсь со своими кошмарами!

Слова Фебы полоснули Кейна ножом по сердцу, но он не мог ее осуждать. Сам виноват. С того момента как их губы соприкоснулись, он знал, что это ни к чему хорошему не приведет.

– Завтра с утра дверь починят.

Феба слышала удаляющиеся по коридору шаги. Она хотела догнать его, выплеснуть ему в лицо всю свою боль, всю свою злость. Слезы обиды жгли ей глаза.

Черт с ним! Пускай убирается!

Она сбросила покрывало, натянула на себя одеяло, повернулась на бок и закрыла глаза.

Господи, но здесь повсюду его запах!

Феба яростно вышвырнула подушки с кровати, следом полетело одеяло. Как раненый зверь, Феба металась по пуховому матрацу. Больше нечего было выкидывать, но она все равно не могла избавиться от пьянящего ощущения, что он рядом. Так можно сойти с ума! Она распахнула дверь на балкон и рванулась навстречу прохладной свежести ночи.

Воздух был полон ароматом жасмина, который напомнил ей детство.

Феба выросла в маленьком городке на юге от «Девяти дубов». Она была страшной непоседой, постоянно уходила далеко от дома, потому что не могла смириться с неизвестностью и вечно мучилась вопросом: а что скрывается за этим или следующим холмом?

Ее постоянно влекло к перемене мест. Именно поэтому она перебралась в Лос-Анджелес после окончания школы, хотя писать могла где угодно. Она всегда искала свободы, жила, не строя далеких планов, а импровизируя. Так веселее.

Здесь же все по правилам. Кейн заперся в «Девяти дубах» и никого не впускает в свой мир. Он только что попытался нарушить привычный ход вещей. Она с тоской посмотрела на кровать. Но что-то ему помешало. Страх, наверное. Ну конечно, он боится самого себя.

Феба мысленно сравнивала Кейна с другими мужчинами, которые были в ее жизни, но ни один не вызывал в ней такую бурю эмоций.

Его что-то мучает. Тоска по умершей жене? Нет, чувствуется, что это нечто большее, нечто внутри него. Может, он сам себя за что-то наказывает? Феба могла поклясться, что Кейн из тех, кто никогда не поступается своими принципами и делает только то, что хочет. Но почему в его глазах столько боли?

Ночной воздух успокоил Фебу. Она вернулась в комнату, взяла книгу и устроилась на тахте. Сегодня больше не будет Крига, потому что спать она уже не сможет.

Кейн сидел за письменным столом, на краю которого остывал на серебряном подносе его завтрак.

Все утро он оформлял заявки на поставку необходимого оборудования на плантации. Время за работой летело незаметно. Правда, в животе урчало от голода, но Кейн не позволял себе отвлечься ни на минуту, потому что мысли о Фебе были слишком мучительны.

Он подсчитывал текущие расходы, когда в дверь постучали.

– Не сейчас, Бенсон. Я занят.

Дверь тем не менее отворилась.

– Я что-то неясно сказал? – не поднимая головы, проговорил Кейн.

– Раз я не Бенсон, ко мне это, вероятно, не относится, не так ли?

Рука Кейна замерла.

– Людям надо работать для того, чтобы жить, – отчеканил он.

– Хорошо, если не наоборот.

Кейн пропустил последнюю реплику мимо ушей. Оторвав взгляд от своих записей, он пристально посмотрел на Фебу, которая непринужденной походкой вошла в кабинет, держа в руке чашку с кофе. Обтягивающие джинсы, короткий полупрозрачный топ. Она излучала сексуальную энергию. Но усталые глаза говорили о бессонной ночи.

– Что ты здесь делаешь?

– Гуляю, а вот теперь сажусь отдохнуть, – ответила Феба, удобно устраиваясь в широком мягком кресле. – Ты хоть что-нибудь ел сегодня? – спросила она, показывая на нетронутый поднос с завтраком.

– Пока еще нет. – Кейн тяжело вздохнул. – Я работаю, Феба, ты разве не видишь?

– Может, стоит немного передохнуть? Ты здесь с пяти утра!

Так, похоже, она тоже глаз не сомкнула сегодня, подумал Кейн. Неужели тот поцелуй так же растревожил ее, как и его? Что касается Кейна, так он вообще не ложился.

– А тебе-то удалось выспаться?

– Нет, я не смогла заснуть. Ты собираешься целый день работать? – спросила Феба, вытягивая свои длинные ноги.

– Я так привык.

– Даже ешь за работой? – усмехнулась она, придвигая к нему поднос.

– Частенько, – ответил Кейн, затем снял крышку и, взяв тост, намазал его маслом. – Кстати, что ты делаешь на моей половине дома?

– Я что-то не вижу границы, – сказала Феба, внимательно рассматривая ковер на полу. – По-моему, мне позволено свободно передвигаться по твоему дому.

– Так и есть.

Феба отпила глоток кофе и вздернула бровь.

– Однако это не касается твоего кабинета, как я понимаю.

– Меня вполне устраивает мое уединение, а у тебя есть целое крыло, разве этого мало?

– Но дело в том, что все самое интересное почему-то происходит на твоей территории.

Кейн не смог сдержать улыбку.

– Я что-то не заметил.

– Неудивительно. Знаешь, Кейн, ты вообще не отличаешься особой внимательностью.

Вот уж нет! Может, Кейн чего-то и не видит, но ее-то он замечает везде и всегда.

– Я хозяин этого дома, поэтому моя обязанность знать все, что происходит в нем.

Закатив глаза, Феба махнула рукой.

– Да, ладно, всем известно, что домом управляет Бенсон, а ты занят своей компанией. И бьюсь об заклад, что ничего с ней не станется, если ты денек-другой отдохнешь.

– Напротив, стоит остановиться, и все рухнет.

Словно в подтверждение его слов зазвонил телефон. Кейн выразительно посмотрел на Фебу и усмехнулся.

– Не бери трубку, – сказала она.

– Я не могу.

– Господи ты боже мой! Неужели ты не в состоянии хоть на один день забыть о делах? Слушай, я еду кататься верхом. Хочешь составить мне компанию?

– Верхом? На лошади?

– Ты собираешься предложить мне покататься на чем-то еще? – вырвалось у Фебы. Поняв, насколько двусмысленно прозвучали ее слова, она покраснела как рак. – Ну, понимаешь, лошадь – это такая штука на четырех ногах с гривой.

– Нет, спасибо. Я останусь здесь, у меня есть чем заняться.

– Как хочешь, пылись дальше среди своих бумаг. – Феба встала и, поставив чашку на стол, пошла к двери. – Не забудь, ты обещал мне ужин.

– Я? – удивленно вытаращился Кейн.

– Именно, и учти, тебе не удастся от меня отделаться.

Кейн тоже поднялся и последовал за ней.

– Феба, я бы на твоем месте...

– Ты не на моем месте, – перебила она, решительно направляясь к выходу.

На пороге они столкнулись с Бенсоном. Тот удивленно поднял брови и посторонился.

– Бенсон, мы с мистером Блэкмоном ужинаем сегодня вместе. Накройте на двоих, – сказала Феба и выпорхнула на улицу.