Глава 32

В глазах его было столько печали, что Виктория, откинув волосы со лба, попыталась поцеловать его в утешение. Но Крис резко отстранился и перевел взгляд с руки на ее лицо.

Она же вдруг словно прозрела:

— Так ты пытался сделать меня беременной, чтобы я осталась?!

— Нет! — Но эта мысль действительно его посещала, и теперь, чувствуя себя виноватым, он не мог смотреть ей в глаза.

— Какой грязный трюк, Крис! В самом деле грязный.

— Боже правый! Но почему ты не сказала мне про свою ампулу?

Виктория вздернула подбородок:

— Тебе нет нужды об этом знать.

Теперь уже Свифт зашелся от ярости, глаза его так и сверкали праведным гневом.

— Это мое тело, Крис, — добавила она.

Он сделал шаг вперед и зло и отрывисто выкрикнул:

— И тебя не волновало, что я чувствовал, когда мы были близки? Полагаешь, я так обезумел, что забыл о последствиях?! От этих слов она растаяла.

— Ну, теперь ты знаешь, что у тебя нет причин беспокоиться. Ни одной.

Пытаясь справиться с собой, Крис в бессильной злобе сжал кулаки. Ее беспечный тон ранил его в самое сердце.

— Для тебя все так просто?

«Кроме того, что касается тебя», — подумала Виктория и устало сказала:

— Послушай, эта штука, — она похлопала по руке, — вшита в меня так давно, что я о ней почти забыла. Ты же не запоминаешь, как просыпаешься по утрам. Я не говорила тебе не потому что скрывала, — ее голос дрогнул, — просто не было причин об этом рассказывать. Я вовсе не обязана беременеть ради того, чтобы показать… глубину своих чувств. У меня не две разные жизни — для ума и для тела, — как у какой-нибудь шлюхи, а одна.

— Я не это имел в виду.

— Занятие любовью и сознательное зачатие ребенка — разные вещи, Крис. Если ты этого не понимаешь, то отправляйся к своей вдовушке Бингхэм и делай с ней детей сколько хочешь.

Крис ошеломленно вздрогнул. Как Виктория узнала о ней? О Бингхэм не знал никто, кроме… Рэндела.

— Я убью его! — буркнул Крис.

— При чем тут он? Мне рассказала она. Он нахмурился.

— Анжела? На нее не похоже. Когда ты ее видела?

— В магазине сегодня утром. Конечно, она не говорила, что ты с ней спишь. — «Как мужчины иногда недогадливы!» — Она просто оглядела меня с ног до головы и процедила: «Вот почему он исчез». Я никогда ее раньше не видела и спросила имя у Рэндела. А узнав, что эта женщина живет в пятидесяти милях от города, понять все остальное было нетрудно.

Крис не сдержал улыбки:

— Ревнуешь!

Глядя на его кривую усмешку, Виктория невольно задалась вопросом, чего ей хочется больше: дать ему пощечину или поцеловать в губы?

— Нет, я просто чувствую себя уязвленной.

— Между нами больше ничего нет. Она вздохнула.

— Я могла бы это перенести. Меня удручает другое: я полагала, мы друг с другом полностью откровенны.

— Вот настолько откровенны? — кивнул он на ее локоть.

— Я имею право поостеречься, Крис. Это и в твоих интересах.

Какое-то время он молча изучал ее глаза; когда же снова заговорил, в голосе его слышалось неподдельное страдание:

— Ты оберегаешь и свое сердце. Не пускаешь в него никого, чтобы ни к кому не привязываться, а значит, уйти в любое мгновение.

На ее глаза навернулись слезы. «Нет, — кричало ее сердце, — я сама горюю, что расставание совсем скоро».

— Но нам действительно придется расстаться.

Крис выпрямился, его лицо превратилось в каменную маску.

— Слышать не могу больше.

Где-то хлопнула дверь, затем послышался голосок Лаки:

— Мисс Вик.

Она так и не сдвинулась с места, даже когда дверь распахнулась и на пороге показалась вихрастая голова.

— Мисс Вик?

Виктория машинально взяла его за руку. Крис по-прежнему пристально смотрел ей в глаза. Лаки перевел озадаченный взгляд с поблескивающих слезами глаз Виктории на нахмурившегося шерифа.

Внезапно она быстро нагнулась и поцеловала трогательную макушку малыша. Она еще не покинула это время, но уже скучала по Лаки, как по своему прошлому. По щеке из-под прикрытых глаз скатилась слеза.

— Как прошел день? — прошептала она. — Пойдем расскажешь.

И они с Лаки исчезли в коридоре. Крис лишь молча проводил их глазами.

Ругнувшись, Крис в третий раз попытался сосчитать общую сумму. Дважды он уже сбивался из-за криков за окном. Похоже, Джокин ни с того ни с сего взялся объезжать лошадей.

Настроение шерифа было хуже некуда: совсем недавно на ранчо приезжал Ноубл и, кроме прочих новостей, сообщил, что Бэкет расспрашивает всех о Виктории.

Да и вообще, Крис никак не мог стереть из памяти мерзкую сцену: Бэкет обхватывает Викторию за талию. Значит, она готова на все ради того, чтобы задержать преступника, готова даже рискнуть своей жизнью, а их любовь, конечно же, она ценит еще меньше.

Шум на улице стал громче, и Крис, поднявшись со стула, выглянул в окно. Бросив взгляд вниз, он изумленно замер, но уже через мгновение рванулся прочь из комнаты, пробежал мимо перепуганной Абигайл и выскочил во двор.

Черт бы побрал эту женщину!

Дико взбрыкивая, по двору прыгала разъяренная кобылица. Выгибаясь, чтобы удержаться, на ее крупе сидела Виктория.

Когда лошадь пронеслась мимо крыльца, Крис окликнул наездницу.

— Не мешай! — крикнула та. — Я ее уже почти объездила.

Кобыла, однако, была другого мнения и тут же стала бросаться из стороны в сторону, желая только одного: сбросить с себя седока.

Но она уже выбилась из сил. Взбрыкнув напоследок, животное смирилось со своей участью и перешло на галоп. Всего через минуту Виктория спокойно подъехала к крыльцу. Только когда она соскользнула на землю, Крис перевел дыхание.

Джокин бешено зааплодировал, но остановился сразу же, как только хозяин повернул к нему голову.

Краем глаза взглянув на шерифа, Виктория потянула лошадь к загону, что-то негромко говоря на ухо животному.

Закрыв загон, она вернулась к Крису, на лице ее читалось торжество.

— Что, черт побери, ты здесь вытворяешь?! Укрощение диких лошадей — очень опасное занятие.

— Я знаю.

— Но кто подбил тебя на это?

— Я сама решила развлечься.

Он едва сдержался, чтобы не выругаться.

— Это и в самом деле очень увлекательно, — добавила она.

— Я тебе кричал, чтобы ты слезла.

— Интересно, как? Спрыгнуть с лошади и пусть она меня затопчет?

— Господи, Вик, а что было бы, если бы ты упала?

— Я не собиралась падать. — Повернувшись, Виктория махнула рукой работнику. — Это все равно что борьба за первенство у двух женщин.

— Джокин говорил тебе, что потерял половину пальцев на руках?

— Да. — Виктория опустила голову. Она все никак не могла восстановить дыхание.

Крис поймал себя на мысли, что даже потное и пыльное лицо ее ничуть не утратило своей красоты.

— Сомневаюсь. — Перед его глазами снова и снова возникала картина того, как эта упрямица летит с лошади. — Запомни: я запрещаю тебе садиться на мустангов!

В глазах Криса Виктория с удивлением прочла, что он не требует, а чуть ли не умоляет, хотя тон свидетельствовал совсем о другом.

— Да ведь это не мустанги, а твои лошади, — возразила она, пожав плечами. — Но хорошо, я больше не буду.

Она направилась к дому. Собравшиеся у крыльца работники ранчо приветственно подняли руки, глаза их светились восхищением. Лаки захлопал, не жалея ладоней, затем скатился с крыльца и бросился в ее объятия.

— Здорово, мисс Вик!

— Спасибо, малыш.

Крепко обняв Лаки, она пошла за ним в дом.

В доме шерифа имелся душ. Позади здания, прямо рядом с черным ходом, располагалась деревянная пристройка, к которой шла тонкая труба от стоящего на крыше бака с водой. Виктория уже заглядывала в пристройку и знала, что у потолка труба кончается насадкой с отверстиями и пускающим воду устройством на цепочке. Совсем по-деревенски! Впрочем, для нее это не имело большого значения — подобным душем ей уже доводилось пользоваться, когда ребенком она отдыхала в скаутском лагере.

У пристройки не было крыши, и ее стены не доходили до земли; через окружавшие душевую деревянные желоба вода стекала в канаву, окружавшую и дом, и жилища работников.

Но причиной, по которой Виктория изучала душ в данную минуту, было вовсе не желание омыть себя живительными струями, а тот факт, что в душевой находился Крис.

С балкона дома Виктория видела его почти в полный рост. Наблюдая, как шериф трет мочалкой грудь, она могла только сожалеть, что это не ее нежная рука скользит сейчас по его загорелой коже.

— В твоем столетии душевые выглядят так же? Вздрогнув, Виктория опустила глаза: оказывается, Крис видел, что за ним наблюдают.

— Да. Почему ты решил построить душ?

— Я никогда не любил сидеть в ванной, в грязной воде, а купаться в речке уже поздновато. Вода для душевой нагревается солнцем.

— Вижу. Ну а что ты делаешь зимой?

— Приходится принимать ванну, — с сожалением вздохнул Крис. — На улице очень холодно.

Он снова принялся энергично тереть свое тело.

— А ты не думал нагревать воду в доме, Эйнштейн?

— Кто я?

— Э… Ученый, из двадцатого столетия. Крис поджал губы.

— Наверное, для тебя все это очень примитивно. Виктория устремила взгляд за линию горизонта. Солнце в горах уже садилось, бросая последние лучи в долину.

— Мне нравится эта примитивность.

Подняв голову, Крис залюбовался женщиной, восхищенно оглядывающей его владения. Что там ни говори, она принадлежит этим местам!

Вик…

Она опустила взгляд и по его глазам мгновенно поняла, о чем он думает.

— Нет. Я схвачу Бэкета и вернусь назад.

— А ты уверена, что этот… проход выпустит тебя обратно?

— Стараюсь об этом не думать. — Ее губы дрогнули. — Ужасно было бы, если бы я не смогла вернуться.

Метнувшись в комнату, она исчезла в дверном проеме. Крис молча проводил ее глазами и, обхватив голову руками, тяжело вздохнул. Потом ударил кулаком по стенке душевой с такой силой, что задребезжали все доски.

А Виктория упала на кровать и уткнулась лицом в подушку, пытаясь унять горячие слезы,

— Виктория? Не могла бы ты пройти в мой кабинет? Я хочу с тобой поговорить.

Виктория. Он уже давно не называл ее так. Да и менторский тон — что-то новенькое. Уж не зов ли это крови индейских вождей?

— Ты что, не видишь — я помогаю Абигайл? — Взяв тарелку, Виктория принялась вытирать ее полотенцем. Замерев, Крис изумленно оглянулся через плечо.

— Но это ее работа. Ты не должна здесь ничего делать.

— Я так воспитана, Кристофер. Он повысил тон:

— Хватит дурачиться, Виктория!

— Отправляйся к дьяволу, Крис!

Абигайл разинула рот. Виктория же как ни в чем не бывало взялась за следующую тарелку.

— Когда все переделаю, может быть, приду.

— Буду вам очень признателен, мисс.

— Наконец-то вы вспомнили о правилах приличия, шериф. Не люблю, когда мне приказывают. — Она взяла еще| одну тарелку. — Я вам не… лакей. — Чтобы как следует поставить хозяина ранчо на место, она добавила: — К тому же у меня есть еще и свои дела.

Крис буквально взорвался, вернее, взревел как раненый медведь:

— Никогда! Слышишь меня, женщина? Никогда! Без меня ты больше в город не поедешь, даже если мне придется приковать тебя к себе наручниками.

Вцепившись в подол, Виктория отозвалась ледяным тоном:

— Это что — угроза, шериф?

— Нет, — ответил он, овладев собой. — Это приказ. Резко повернувшись, Крис бросился вон. Он с такой силой хлопнул дверью своего кабинета, что задрожал весь дом. Виктория тяжело вздохнула, посетовав на свою резкость. Жалела она и о том, что ей придется расстаться с этими замечательными людьми и покинуть этот гостеприимный дом. А все для того, чтобы доставить Бэкета назад, в двадцатый век. Долг есть долг, его надо выполнять.

«А как же я? — мелькнуло вдруг у нее в голове. — С кем останусь я, когда выполню свою миссию?» Ни с кем. В одиночестве. В полном, абсолютном одиночестве.

В их размолвке все обитатели ранчо негласно обвинили Криса. В глазах работников она была трагическим персонажем ее лирических песен о неразделенной любви, и после этой ссоры ковбои стали еще предупредительнее. Только Крис смотрел на нее иначе: он знал, что та, кого все принимают за хрупкую изнеженную даму, — опытный, умелый, собранный и верный своему долгу частный детектив, готовый несмотря ни на что выполнить свою задачу. Тем не менее шериф был полон решимости помешать ей. Он слишком сильно любил этого частного детектива, чтобы позволить ему рисковать собой.

Войдя в столовую, Крис невольно уставился на Викторию. Она склонилась к изучавшему азбуку Лаки, когда тот вновь по буквам произнес слово, похвалила его. Парень тут же расплылся в довольной улыбке.

— Виктория…

— Да? — Она не подняла головы, испугавшись, что не справится со своими эмоциями. — Читай дальше, — попросила она Лаки. — Еще два слова, и на сегодня урок закончен.

— Посмотри на меня. Она даже не шевельнулась.

— Пожалуйста.

Виктория осторожно подняла глаза.

— Я хочу извиниться.

Она коротко кивнула, затем снова опустила взгляд в книгу. Действительно ли она его простила?

Лаки медленно прочитал следующее слово.

— Отлично! — воскликнула Виктория и поцеловала его в лоб.

Малыш просиял, но уже в следующую секунду, бросив взгляд на Криса, нахмурился, затем соскочил с дивана и подбежал к хозяину дома:

— Не разрешайте ей уезжать! Сердце шерифа дрогнуло.

— Я пытаюсь, сынок. Но не знаю как. Лаки недоуменно заморгал.

— Поцелуйте ее много-много раз. Ей понравится!

— Да что ты?

Парнишка энергично закивал.

— Ладно, я попробую. А сейчас отправляйся спать.

Лаки кивнул еще раз, затем на мгновение прижался к Крису.

— Мне так хорошо здесь, шериф!

Тот легонько сжал его плечо.

— Я рад, Лаки. В самом деле рад.

Повернувшись, Лаки подбежал к Виктории, чмокнул ее в щеку и выбежал из комнаты. Через несколько секунд хлопнула дверь его комнаты.

В доме все стихло, только на крыльце еще кто-то разговаривал.

Виктория замерла, невидящими глазами уставившись в книгу.

Крис терпеливо ждал, и она наконец подняла голову.

— Я люблю тебя, Вик!

— Не говори этого.

Шагнув к ней, Крис обнял ее за плечи и привлек к себе.

— Я люблю тебя. — Поскольку она осталась бесстрастной, он присел, чтобы заглянуть ей в глаза. — У меня просто сердце кровью обливается, стоит мне вспомнить, что вместе мы лишь на время.

— Я и сама хотела бы, чтобы все сложилось иначе.

— Все и сложится иначе!

Она стиснула зубы: это невозможно.

— Живой или мертвый, но Бэкет вернется назад, устало, безжизненным голосом произнесла она.

— Тогда я застрелю его сам.

Наконец она посмотрела на него, в глазах ее стояли слезы.

— Я выложу ему все свои подозрения и, как только он потянется к пистолету, всажу в него пулю. Если его не станет, тебе некого будет перетаскивать в свой век.

— Ты не пойдешь на это, я знаю. Это не правосудие.

Он криво усмехнулся:

— Здесь не твое столетие, Вик. Закон в этих краях — я.

— Хочешь пожертвовать ради меня своей честью и репутацией? Ты и впрямь готов нарушить закон из личных мотивов?

— Когда это касается убийцы и когда он угрожает любимому человеку — да, готов. Но если ты в самом деле не видишь меня в своем будущем… — Его голос дрогнул, он заметно скис. — Я люблю тебя так сильно, что не стану мешать.

Опустив руки, он отступил.

Виктория опустилась на стул и обхватила голову руками.

— Боже, не ставь меня перед выбором.

И тут она скользнула взглядом по исписанным листочкам в его руке. Доклады помощников! Значит, Крис следит за каждым шагом владельца салуна.

«Говоря о своей любви, он не забывает и о Бэкете, — подумала Виктория. — И потому, детка, думай прежде всего о том, как тебе лучше сделать дело. А о замужестве и тихом счастье и не мечтай: ничего, кроме боли о потерянной семье, тебе это не принесло. Глупо надеяться, что судьба предоставит тебе второй шанс».

Глава 33

Вцепившись в перила крыльца, Крис молча смотрел, как Виктория уезжает в ночь.

«Я люблю тебя настолько, что не стану мешать».

Он знал, куда она направляется. К проходу сквозь время.

«Как же ты был глуп, Кристофер Свифт!

Ты поставил ее перед выбором, и она вынуждена была его сделять. Теперь смотри, как расплывается ее силуэт. Вот к чему привели твое нетерпение и эгоизм.

Но она же любила тебя, ты все читал по глазам и надеялся на это!

А если ты ошибся?

Так или иначе, но ты разыграл свою любовь в орлянку, и монета легла не той стороной.

Но как еще ты мог ее задержать? Силой любить не заставишь. Не заставишь».

Оглядывая пещеру, Виктория откинула назад мокрые волосы. Проход сквозь время никуда не исчез.

Виктория не сразу решилась подойти к пещере. Сомнения мучили ее всю прошлую ночь. Согласна ли она навсегда исчезнуть отсюда и никогда больше не видеть ни Криса, ни Лаки, ни ковбоев, ни Абигайл, ни Рандела? Согласна ли потерять Дженни, так и не успев сдружиться с ней? Как ни старалась Виктория взять себя в руки, ее самообладание, что всегда выручало в самые трудные минуты, на сей раз подвело.

А главное, она теряет Кристофера.

И ради чего ей расставаться с этим человеком? Что ждет ее по ту сторону прохода?

Преступники, погони, суды да еще одиночество.

При мысли об этом Виктория только стиснула зубы, чтобы не разрыдаться в голос.

Теперь ее почему-то стал пугать и сам этот проход во времени.

Зачем она сюда пришла? Впервые очутившись в объятиях Криса, она поняла, что никогда ей не было так хорошо и покойно. Ничто на свете не могло сравниться с его улыбкой, комплиментами и поддразниваниями. Все это она будет вспоминать ежедневно, и ежедневно ее будет мучить боль утраты.

Ради чего? Ради долга? Но сколько же можно мстить? Пора и жить начинать.

Раньше у нее просто не было выбора. Любовь к Крису изменила все.

Не толкают ли ее в дорогу обычное упрямство и привычка подавлять свои эмоции?

Нет, дальше она не пойдет. Она пришла сюда лишь попрощаться. С тем миром, где были Триша, Кевин, Коул и где прошла почти вся ее жизнь.

Положив голову на широкую шею коня, Виктория взглянула вверх, на луну. Цезарь удивленно поднял морду.

— Да, да, я помню о тебе, — ласково похлопала она коня по гладкой шее. — Знаешь что, Цезарь? Поехали-ка домой.

Конь топнул копытом в знак согласия, и Виктория одним махом взлетела на него. Бросив последний взгляд на пещеру, она пробормотала: «Прощай!» — и развернула лошадь.

Она ехала домой.

И молила небеса, чтобы Крис ее простил.

Поскольку пива под рукой не было, Виктория вознаградила Цезаря за долгий путь охапкой свежего сена и пригоршней сахара, а затем направилась к черному ходу. Стараясь не шуметь, она прошла по коридору и застыла у комнаты Лаки.

Мальчик спал, свернувшись калачиком.

Виктория тихо приблизилась к кровати, легонько коснулась губами его лба. Внезапно Лаки повернулся во сне и, наткнувшись на ее руку, схватился за нее своими. На губах его заиграла слабая улыбка.

— Эй, малыш, — попыталась высвободиться Виктория. Парнишка мигом открыл глаза.

— Вы остались!

«Надо же, какой проницательный!» — подумала Виктория.

— Да, мой дорогой. Я осталась. Наклонившись, она обняла мальчонку.

— Я знал! Я знал, что вам здесь нравится! — горячо зашептал он.

Виктория поспешно прикрыла глаза, чтобы малыш не заметил ее слез. И как она только додумалась покинуть этот дом!

Лаки тотчас перевернулся на другой бок и, успокоившись, закрыл глаза.

Виктория осторожно затворила дверь и двинулась по коридору в поисках Криса. Она проверила комнату за комнатой на первом этаже, но, к ее удивлению, все они оказались пусты, да и в самом доме было непривычно тихо, хотя едва перевалило за десять вечера. Свет вырывался только из-под двери Абигайл. На цыпочках миновав комнату домоправительницы, она решила подняться наверх, в спальню Криса, но застыла у лестницы перед зеркалом, невольно скривившись от увиденного. От долгой дороги вся ее одежда запылилась.

И потому Виктория решительно устремилась в ванную.

Раздевшись, она поспешно смыла с себя грязь, затем, обернув полотенце вокруг талии, скользнула к себе в комнату. Набросив на плечи халат и завязав пояс, женщина распахнула дверь на балкон.

В тут же минуту в комнату ворвался горячий воздух. Жарко! Но Виктория с жадностью вдохнула аромат Колорадо 1872 года. Без дыма, бензиновых выхлопов и утомительного городского шума, наполненный лишь стрекотом кузнечиков и приглушенным ржанием лошадей.

Дом.

Она повернулась и, выйдя в коридор, постучала в дверь Криса. Ответа не последовало. Тогда Виктория открыла дверь, сделала шаг вперед и остановилась. На столе горела лампа, и потому отсюда хорошо просматривалась массивная кровать со столбиками по углам. Кровать была пуста.

Виктория пересекла комнату и вышла на балкон. Там тоже никого не оказалось.

Она не на шутку встревожилась. Куда же он исчез? Отправился в город или поехал следом за ней? Но в стойле, когда она ставила Цезаря, все лошади были на месте.

Так куда же провалился хозяин дома?

Уже не заботясь о том, чтобы двигаться бесшумно, Виктория снова пробежалась по комнатам второго этажа, спустилась по лестнице на первый и увидела, как в разных концах коридора открылись двери. Из одной показалась голова изумленной Абигайл, на лице вышедшего из другой комнаты Рэн-дела тоже читалось недоумение. Заметив домоправительницу, дворецкий успокоил ее кивком головы и исчез в своей комнате. Домоправительница, перекрестившись, тоже закрыла дверь.

Терпение Виктории лопнуло. Надо же, Крис спрятался! Уж не взялся ли он с горя за лук и стрелы?

Повернувшись, Виктория вновь увидела в зеркале свое отражение и едва себя узнала. Естественно, она загорела на солнце, волосы чуть выцвели от солнечных лучей, но в ней изменилось и что-то еще. Виктория зажгла свечу и внимательно пригляделась. Странно, как будто кто-то чужой смотрел на нее из зеркала…

Ах вот оно что! Глаза! Как всегда ясные и золотистые, теперь они были спокойными, волнение и печаль из них исчезли. '

Взяв подсвечник, Виктория улыбнулась и снова возобновила поиски. Направившись к восточному крылу дома, она прошла по коридору и заметила под одной из дверей узкую полоску света.

Стараясь не шуметь, Виктория подошла ближе.

Дверь оказалась приоткрытой, словно манила войти. Из проема шел чуть уловимый аромат цветов.

Потушив свечу, она опустила подсвечник на пол, приоткрыла дверь и замерла, пораженная красотой увиденного. Первое, что бросилось ей в глаза, — великое множество цветов. Вьющиеся растения почти закрывали стену, сложенную из грубо обработанных камней. В дальнем конце комнаты, словно властелин этого растительного царства, возвышался раскидистый дуб. Нарушая умиротворяющую тишину, откуда-то доносилось журчание ручейка. Виктории на миг показалось, что она заглянуларв совершенно другой мир — настолько она не ожидала увидеть подобный пейзаж среди пыльного, иссушенного солнцем ранчо.

На камнях узкой дорожки чуть поблескивал лунный свет. Ступив на дорожку, она внезапно заметила Криса, сидевшего на каменной скамье. Прислонившись к стене и обхватив руками колено, в руке он вертел маленький цветок. Свифт выглядел печальным и заброшенным.

От увиденного у нее перехватило дыхание, а на глаза навернулись слезы.

«Это из-за меня!»

Словно почувствовав ее присутствие, он резко повернул голову.

— Вик?!

От изумления он словно врос в скамью, цветок выпал из его рук.

Виктория смахнула скатившуюся по щеке слезинку и сделала шаг вперед.

— Я… я… О Боже, Крис! — вырвалось, словно стон, из ее груди.

С каким же трудом дается ей каждый шаг!

Крис чуть приподнялся ей навстречу, но у нее не осталось сил подойти ближе. Она лишь судорожно вцепилась в отвороты халата.

— Я знаю, ты сердишься.

— Нет, нисколько.

— Но…

— Нет! Не надо было давить на тебя. Я думал только о себе. Я не имею права заставлять тебя делать выбор и не буду этого делать.

Виктория слабо кивнула.

— Я была… у прохода назад.

— Я знаю. — Он шагнул к ней, потом остановился, не решаясь заключить ее в объятия. — Я думал, ты покинула меня.

Виктория энергично покачала головой, затем протянула руку, словно желая до него дотянуться. Попыталась что-то произнести, но безуспешно.

Крис со страхом ждал, когда она справится с собой. А вдруг сейчас скажет, что вернулась лишь на время?

— Ты можешь простить меня за то, что я доставила тебе столько страданий?

— Да, — ни секунды не медля ответил он, чувствуя, что сейчас сердце его разорвется от счастья. Когда уходят, обычно не просят прощения. Неужели есть надежда? — А почему ты спросила?

Губы ее задрожали, голос упал до шепота:

— Потому что я люблю тебя.

Крис затаил дыхание, и казалось, больше никогда не вздохнет.

— Я люблю тебя и потому не могу вернуться обратно. И не вернусь, независимо от того, заплатит Бэкет за свои преступления или нет. — Она умолкла. — Если ты ничего не ответишь, то я… я…

— Ударишь меня? Она пожала плечами.

— Ну, например.

— Я люблю тебя, — задыхаясь от счастья, произнес Крис. — Иди ко мне, сама увидишь.

Не успел он договорить, как Виктория уже бросилась к нему, причем с такой быстротой, что Крис едва удержался на ногах. Он немедленно заключил ее в свои объятия.

— Я люблю тебя! — прошептала Виктория ему на ухо. От этих слов на душе его стало тепло. — ЛюбЛю так сильно, что даже болит сердце.

— Я знаю. — Внутри у него все сжалось. — У меня тоже.

— Ты мне нужен, Крис. Я умру в своем столетии, чтобы жить в твоем, с тобой.

Она заключила его голову в ладони и застыла, любуясь им. Откинув волосы с ее лба, Крис пристально вгляделся ей в глаза.

— А Бэкет?

Виктория замешкалась лишь на миг.

— Здесь ты — закон. Это твоя проблема.

— Но ты потратила на него столько времени!

— Вести его назад — довольно опасное дело. — Ее золотистые глаза посуровели. — К чему рисковать? Я могу потерять слишком много.

— А ты потом не пожалеешь? — с тревогой спросил Крис.

— Никогда! — Виктория взяла его за руку. — Я испугалась, — призналась она чуть слышно. — Испугалась, что уйду через проход и уже никогда не смогу к тебе вернуться.

— Может, мы бы могли…

Закрыв губы Криса рукой, она заставила его замолчать.

— Ведь этой пещеры не было. Она может исчезнуть в любую минуту. А что, если это произойдет, как только я туда пройду?

— Бог не допустит такой жестокости.

Он коснулся ее пальцев губами, и она вся затрепетала.

— И еще я поняла вот что… — Он распахнул ее халат, прижался к ее груди, и Виктория тяжело выдохнула: — То, что с нами произошло, — слишком дорого для меня.

— Не стоит даже говорить мне об этом. — Его руки лихорадочно заскользили по любимому телу. — Твой отъезд стал для меня очень тяжелым ударом.

— Извини. — В глазах ее появилось сожаление.

— Я до сих пор не оправился.

— Но должен же ты понять, что было в моей голове!

— Ты — на редкость упрямая женщина, Виктория. — Крис хотел произнести с осуждением, а слова прозвучали как комплимент.

— Ну… да.

— И дьявольски решительная. — Его ладони прошлись по груди любимой, и соски вмиг затвердели. — И у тебя потрясающие ноги.

— Говори, говори…

— А грудь просто шикарная. — Крис коснулся губами ее груди.

— О Боже, как хорошо! — простонала Виктория.

— И голос, как у настоящей певицы.

— Ты любишь песни? — Он не ответил, втянув сосок в рот. — О, Кри-ис!

Совсем обезумев от страсти, он сбросил халат с ее плеч и на миг замер, любуясь ее совершенством. Затем потянулся к брюкам, довольно отметив про себя, что она не отводит глаза.

— Ты такой красивый, — произнесла Виктория, коснувшись его чресел.

Крис тотчас покрыл ее грудь градом поцелуев. Запрокинув голову, Виктория тихо застонала.

— Я люблю тебя, — произнес он. На глаза его наплыла тень.

— Я всегда это знала.

— И почему-то боялась, — обронил он, обняв ее за талию.

— Не представляла, что можно так любить, Крис.

Она улыбнулась, но на глазах ее выступили слезы. Этот человек был для нее всем. Он компенсировал ей все жизненные потери, вернул ей любовь, подарил нежность, создал семейную атмосферу, заставил почувствовать себя женщиной. Его губы нерешительно обхватили ее рот, и Виктория захотела немедленно расставить все точки над 1.

— Я никогда не покину тебя! Я люблю тебя, люблю, Быстрая Стрела.

Он едва не задохнулся от счастья.

— Боже, Вик. Мне кажется, я ждал этого момента всю свою жизнь. — Он мягко прикоснулся к ее губам и прошептал: — Пусть бы он длился вечно!

Он обнял ее так крепко, словно боясь, что какая-нибудь сила вырвет ее из его рук. Из этих сильных и одновременно нежных рук.

Осторожно и бережно он опустил любимую на мягкую траву, сорвал цветок и поднес его к ее щеке, затем скользнул лепестками по губам. Она закрыла глаза, наслаждаясь негой этого ласкового прикосновения.