Глава 25

Закутанные в темное люди напали быстро и бесшумно, и только блики лунного света на оружии выдавали их присутствие в ночи. Сталь ударилась о сталь, рассыпая во тьме яркие искры. Реймонд сражался один против десяти противников. Их накидки сливались с ветвями и листьями, а лица были размалеваны ломаными полосами, напоминавшими древесные ветви. «Глаза на деревьях»! Шинид была права! Черт побери, какой же он непроходимый глупец!

Досада на собственную недогадливость придала де Клеру сил для новой атаки. Он ринулся вперед как одержимый и завалил двух противников одним ударом меча. Он прикончил их тут же, на месте, не тратя времени на размышления и сожаления из-за отнятых жизней. Он спешил на помощь жене. Ему казалось, что воздух звенит от ее неистовой мольбы. Один из нападавших подкрался к нему сбоку и даже успел нанести удар, но холодную сталь остановил заговоренный плащ. Призванные к жизни колдовские чары огнем растеклись по его жилам. Реймонд накинулся на врага, не нуждаясь ни в щите, ни в латах. Со сноровкой, обретенной в сотнях сражений, он орудовал мечом, он желал смерти этим людям, хотел превратить их в груды окровавленного мяса, от которого уже никому не будет вреда. Он должен был воздать этим мерзавцам за принесенные ими кровь и страдания.

Вдруг Реймонд оказался не один на поле боя. По правую руку от него неведомо откуда появился одинокий воин. Его зловеще сверкающий меч проложил среди нападавших узкую тропу. Мужчина жестом дал понять, что будет биться вместе с Реймондом, и они встали спина к спине, отражая неистовые атаки. Под их ударами враги падали один за другим, истекая кровью от ужасных смертельных ран. Реймонд заколол последнего — просто насадил его на свой меч, как свинью. Мерзавец рухнул на землю бездыханным, а де Клер без малейшего сожаления наступил ногой ему на грудь и вырвал свой клинок, застрявший между ребер.

Внезапно лицо этого человека показалось ему знакомым. Он рывком поднял его, повернув к неверному свету луны, и сразу узнал Стэнфорта. Значит, они не ошиблись. Стэнфорт и был тем предателем, что пропустил к Киту О'Кагану неведомого убийцу. Мало того — именно Стэнфорта не было в крепости, когда Гленн-Тейз чуть не взяли штурмом. Господь свидетель, Реймонд догадывался, что этот парень не привык трудиться и умеет только махать мечом, — но пойти ради этого на измену?.. Кому из своих людей Реймонд может теперь доверять?

Брезгливо фыркнув, де Клер оттолкнул от себя труп негодяя и оглянулся. На лесной тропе оставался стоять только один человек. Его неведомый союзник. Его лицо было скрыто низко надвинутым капюшоном. Полы теплой накидки из роскошного золотистого меха откинулись, открывая взгляду полированный нагрудник, покрытый орнаментом викингов. Но Реймонда не обманул этот маскарад: у викингов не принято пользоваться такими длинными мечами. — Не знаю, как тебя зовут, дружище, но я благодарен тебе за своевременную помощь. — Реймонд отвесил учтивый поклон, спрятал меч в ножны и вернулся к Самсону. Незнакомец не отставал от рыцаря и тоже вскочил верхом на свою белоснежную лошадь. Но де Клеру было не до него: англичанин спешил вернуться в замок.

По дороге он размышлял над тем, что Стэнфорт мог подавать сигналы лучникам, укрывшимся в кронах деревьев, тогда как убийца О'Кагана все еще оставался загадкой. Понятно, что он проник в темницу при помощи Стэнфорта. Но это не помогало установить его личность. Сгорая от нетерпения, Реймонд чуть не загнал Самсона, пока наконец не оказался у ворот замка. Часовые распахнули тяжелые ворота и подняли чугунную решетку. Де Клер въехал во двор и буквально скатился с седла, окликая жену.

Первым к нему подбежал конюх и принялся хлопотать над измученным жеребцом. Следом появился Кендрик, пришедший в ужас при виде залитой кровью одежды лорда Антрима. Он в двух словах описал Реймонду, что случилось. Шинид похитили, а Фиона исчезла.

— О Господи! — Отчаяние де Клера было столь велико, что на какой-то миг он утратил ясность рассудка. Трясущимися руками Реймонд провел по лицу и по волосам. В горле саднило, и он то и дело глотал, чтобы преодолеть тугой комок, возникавший снова и снова каждую секунду. «Почему, почему ты не дождалась меня?!»

И внезапно все встало на свои места. Она не могла терять драгоценное время. И инстинкт, и логика подсказывали одно и то же: чародейка отправилась в Круг Камней, чтобы просить помощи у стихий. Реймонд догадался об этом с легкостью. А если так подумал не только он? Рыцарь уже вставил ногу в стремя, когда его окликнула Изольда. Она поддерживала шатавшегося Коннала, и Реймонд кинулся к мальчику, различив на его тунике пятна крови.

— Ты ранен?

— Ничего, жить буду. — Подросток отмахнулся, не желая, чтобы его жалели. Зеленые глаза смотрели на Реймонда грустно и совсем не по-детски. — Простите меня, милорд. Шинид убежала из замка из-за меня. Я пытался их остановить, но…

— Я не сомневаюсь, что ты сделал все, что мог, малыш! — Реймонд не стал тратить время, выясняя, как самого Коннала угораздило оказаться вне замка. Главное сейчас — найти Шинид и Фиону. Матери пришлось в одиночку сражаться за дочь. Или это старательно рассчитанный шантаж? Их взяли в заложницы, чтобы заставить его подчиниться неведомым злодеям? Да, Реймонд готов отказаться от всего, что имеет, ради спасения жены и дочери — но какой ценой расплатятся за это доверившиеся ему люди? И почему он не ощущает присутствия Фионы, как будто оказался в ином мире?

С трудом сдерживая панику, Реймонд молился всем богам, которые могли его услышать: «Спасите Шинид и Фиону!» Он приказал арестовать всех, кто считался друзьями Стэнфорта. Если эти негодяи заморочили голову одному юнцу — что им мешало проделать то же самое с остальными?

— Клянусь любовью Эйрин… — пролепетала Изольда, глядя ему за спину.

Реймонд резко развернулся: навстречу ему выступил все тот же незнакомец в меховой накидке. Он вел под уздцы свою белую лошадь. Реймонд уставился на ошарашенных часовых. Те привычными движениями обнажили мечи, но было уже поздно: незнакомец стоял перед лордом Антримом.

— Вы что, ослепли?! Черт побери, да я с вас шкуру спущу…

— Они не виноваты. — Мужчина откинул капюшон, не спуская внимательного взгляда с Изольды. Его величавая осанка и правильные черты лица внушали невольное почтение. Длинные темно-рыжие волосы были распущены по плечам и заметно тронуты сединой. На висках они были заплетены в тонкие косицы. Глаза незнакомца были бледно-голубыми, холодными, как вода в осеннем озере. Глаза Фионы. «У него глаза, как у тебя, мама!» Это сказала Шинид.

— Ты ее суженый, — прошелестел отстраненный голос. Он обладал удивительной мощью, хотя звучал не громче шепота. Реймонд машинально уловил в нем шотландский акцент.

— Я — Реймонд де Клер, лорд Антрим. А ты кто такой, черт тебя побери?

Мужчина с достоинством поклонился.

— Я — Катал из Ратлина, последний друид.

— Будь я проклят! — Реймонду еще никогда не приходилось встречаться с боевым чародеем!

— Это вы зря, ребята, — оглянулся Катал на обнаженные мечи часовых и небрежно двинул рукой. Солдаты выронили оружие и со стоном схватились за свои руки.

— Не навреди! — выкрикнул Реймонд, в мгновение ока приставив острие своего меча к его горлу. И в тот же миг ему стало ясно, с кем он имеет дело!

Катал молча смотрел в глаза лорду Антриму и терпеливо ждал, пока иссякнет разгоравшаяся между ними неуместная вражда.

«Он под охраной!» — зазвучал над ухом у друида звонкий голос, и тонкие губы изогнулись в холодной улыбке.

— Я пришел не драться с тобой, де Клер. Я пришел помочь.

Реймонд скривился. Весь жизненный опыт боролся в нем с верой в этого человека. Наконец он решительно бросил меч в ножны и отправился к коню.

— Они не тронут ребенка. Чего я не могу сказать о Фионе.

Эта новость так потрясла Реймонда, что он едва не упал и вынужден был уцепиться за луку седла. Значит, тот, кто захватил Шинид, намерен воспользоваться ее даром. «Eihwaz!» — прошелестело у него в мозгу, и он вытащил из кошелька колдовскую руну и сжал ее в кулаке. «Она велит тебе осмотреться, чтобы не сделать опрометчивый шаг!» — говорил Йен. Реймонд обвел рассеянным взглядом крепостной двор. На надвратной башне стоял молодой ирландец. Его фигура напомнила де Клеру упрямых вилланов, не желавших покидать свое пепелище. Он повернулся и поспешил к Конналу, чтобы внимательно осмотреть его одежду.

— Милорд? — Парень ошалело таращился на то, как хозяин вытряхивает пыль из его грязной туники.

Реймонд растер в пальцах маленький белесый комочек и обратился к Изольде.

— Ты не помнишь, у О'Кагана не было светлой пыли на одежде или на башмаках?

— Да, была! Вот и прачка все жаловалась, что не может отстирать какому-то рыцарю тунику из-за этой пыли! — И Изольда поспешила добавить: — Я запомнила это, потому что ей пришлось поменять воду в корыте и перед дверью долго стояла такая белая лужа!

— Как звали этого рыцаря? Ну, женщина, думай! — Но старуха лишь беспомощно заморгала в ответ, и Кендрику пришлось послать за прачкой.

— Нам некогда ждать, — решил Реймонд и вернулся к лошадям.

— Милорд, у их лошадей и копыта были в этой пыли! — крикнул Коннал, но де Клер уже сидел верхом.

Он кивнул мальчишке в знак благодарности и сказал:

— Поехали, Катал. Я знаю, где их искать.

Ни разу не оглянувшись, англичанин покинул Гленн-Тейз.

Дойл О'Доннел выжил. Человек, подвергший ее унизительной порке, убивший ее мать и укравший у Фионы полжизни, все еще осквернял своим существованием эту землю.. И чародейка прокляла силы, позволившие ему выжить. Но кто же тогда лежит в могиле на деревенском кладбище возле заброшенной часовни? Изольда сказала, что они вообще не хотели предавать земле тело этого изверга, и на похоронах не было даже священника. Дойл лишился всего, когда не стало ее матери.

Фиона услышала какую-то возню и ощутила присутствие Шинид. Девочка была где-то поблизости и плакала от страха — тихие, душераздирающие звуки, заглушенные рычанием и ревом волн, бившихся о каменные стены их темницы. Но материнское сердце слышало их — даже несмотря на пронзительный вой ветра.

Куда они попали? Что это за место? Шумело снаружи, шумело у нее в голове, и в какой-то момент от этого шума Фиона чуть не лишилась рассудка. Она переждала приступ боли и беззвучно призвала Шинид, стараясь внушить ей, что Реймонд непременно их найдет. Белладонна не лишила ее жизни, но рассудок все еще был окутан вязким туманом, не позволявшим сосредоточиться настолько, чтобы прибегнуть хотя бы к самой простой магии. Но ради Шинид она должна бороться с беспамятством и быть начеку.

Ее тело затекло настолько, что Фиона не ощущала веревок на руках и ногах, притянутых к металлическим кольцам в стене. Попытавшись пошевелиться, она услышала глухой звон своих оков и поняла, что висит, распятая, в каком-то каменном мешке.

А потом она услышала смех — злорадный и вкрадчивый смех. Ей был знаком этот голос. И он не принадлежал ее отцу.

Реймонд и Катал пронеслись по стоянке отряда подобно молнии. На ходу лорд Антрим окликнул Алека и Йена и приказал им ехать следом. Четверка поскакала к берегу моря, где доживала свои дни старинная крепость. Реймонд приник к шее Самсона, и доблестный конь вытянулся в струнку, стараясь показать все, на что способен скакун с такой родословной. Как только стали видны развалины замка, Реймонд замедлил бег Самсона, спешился и отпустил его пастись.

Когда-то здесь стояли три гордые башни, окруженные надежной стеной. Теперь от них остались лишь жалкие груды битого камня. Белого камня, рассыпавшегося от времени, дождей и ветра в пыль. Только одной башне удалось выстоять до сих пор, но и она давно лишилась крыши. Подобраться к ее основанию было невозможно из-за коварной осыпи, в которую превратились останки двух других башен и крепостных стен. Под ними глухо журчал подземный поток — то шумели воды реки, выходившей на поверхность в этом месте.

Фиона считала, что именно подземные воды стали причиной падения этой твердыни. Но Реймонд убедился в том, что она ошибалась. Дело было в ненадежном камне, что выбрали незадачливые зодчие для своей постройки. Почти вся эта гора состояла из него, и подмытый волнами утес почти полностью успел обрушиться в море.

Четверка крадучись подбиралась к развалинам, даже говорить старались шепотом, чтобы не привлечь к себе внимание. Под чьей-то ногой хрустнул обломок камня, и Йен вперил в Катала суровый взор.

Реймонд едва успел их познакомить и рассказать о том, как угодил в засаду. Но и теперь Йен относился к новому члену их отряда с откровенным подозрением.

Реймонд объяснил свой план, и маленький отряд двинулся вперед. Йен шел по левую руку от де Клера, Алек прикрывал ему тыл, а Катал неслышной тенью скользил справа. Не выпуская из рук мечей, они рыскали по осыпи незаметно, как мыши, стараясь найти вход в башню, но повсюду натыкались на неприступные обвалы. Если даже дверь и уцелела, она была надежно погребена под обломками.

В конце концов Реймонду пришлось отправиться к самому дальнему краю развалин, смотревшему на север. Он пригибался все ниже и ниже, пока не пополз на животе, скрываясь за неровным гребнем внешней стены. Наконец он услышал чьи-то голоса и увидел часовых. Их было четверо: темные силуэты, резко выделявшиеся на фоне белых стен. Судя по тому, что все четверо были вооружены до зубов, у них был приказ убивать всех посторонних, а уж потом разбираться, свой это или чужой. Реймонд вытянул шею и заглянул через край обрыва. Так и есть: скала нависала над самым океаном, белея подмытым волнами подбрюшьем. Судя по тому, как яростно колотилось о нее море, здесь сразу начиналась большая глубина.

«Gabh go те, то gra. Eistim go do croi! — прошелестел в мозгу знакомый голос. — Найди меня, любимый! Прислушайся к своему сердцу!»

Фиона!

Реймонд замер, не смея шелохнуться. Йен подобрался к нему.

— Давай снимать часовых!

— Ее там нет, — возразил Реймонд, еще раз глянув на скалы.

— Что?! — чуть не взорвался Йен.

— Говорю же, ее там нет! — И тут он увидел веревки. Совсем рядом, у них под боком, было закреплено около дюжины веревок, свободно свисавших с обрыва. Реймонд проверил веревку на прочность и немного отодвинулся, чтобы посовещаться с Йеном.

— Если ее нет в башне, то где она, черт побери? Реймонд и сам не сразу решил эту загадку.

— Где-то под нами, — заявил он наконец.

Йен воспринял его слова буквально и с ужасом посмотрел себе под ноги: неужели Фиону погребли заживо?!

Реймонд дал знак, и все четверо осторожно двинулись назад, пока не оказались достаточно далеко от часовых.

— Постарайтесь не шуметь! — приказал Реймонд. — Вы двое вернетесь в отряд и выясните, кого там не хватает.

— Милорд! — Темные брови Алека удивленно изогнулись.

— Один из наших рыцарей предал нас, как Стэнфорт. — В ответ Алек выдал целый букет ругательств на четырех языках. — Этот тип мог ускользнуть незаметно, пока все были заняты поиском и не обращали внимания друг на друга. Но тот, кто захватил Фиону и Шинид, спешит довести свое грязное дело до конца, а значит, вывел из логова и своих людей!

— И куда ты поедешь? — спросил Йен.

— Они захватили Фиону в Круге Камней, — рассуждал сам с собой Реймонд, обводя взглядом окрестности. — Значит, остальные находятся где-то в той стороне, чтобы встретить их по пути сюда. — И он вскочил на Самсона.

— А что с этой башней?

— Как только я верну своих близких, мы спалим ее дотла и сровняем с землей.

Алек кивнул. Они с Йеном посмотрели на человека, не отстававшего от де Клера ни на шаг.

— Скорее, де Клер. Дорога каждая минута. Они хотят ее убить.

Но Реймонд знал это и сам. Он всей кожей ощущал холод клинка, танцевавшего возле горла его жены.

Фиона почувствовала, как холодный кинжал прижимается к шее. Отец издевался над ней, стараясь запугать до полусмерти. Он часто развлекался подобным образом много лет назад, напиваясь до зеленых чертей и требуя, чтобы маленькая колдунья сотворила для него горы золота. Фиона чуть не рассмеялась, вспоминая об этом.

— С чего это ты развеселилась, доченька?

Последнее слово сочилось такой ядовитой ненавистью, что Фиона брезгливо поморщилась.

— Ты умрешь в этом мрачном месте, — запинаясь, произнесла она. Отравленное питье по-прежнему не давало ей мыслить ясно. — Ты получишь свое, и я никогда… никогда больше не вспомню о тебе!

Он рассмеялся — злобно и самоуверенно.

— Готов поспорить на весь Гленн-Тейз, что ты только и делала, что думала обо мне каждый день с тех пор, как я высек тебя кнутом и выставил из своего дома!

— Мне было… тошно о тебе думать, — процедила Фиона, облизав пересохшие губы. — И Гленн-Тейз никогда не был твоим, так что нечего ставить его на кон! Ты женился ради денег и земли. Даже мама знала, что у тебя на уме.

— Да, знала, еще как знала! — прошипел Дойл, склонившись к самому ее уху. — Мы заключили сделку — она и я!

— Какую сделку?

— Я не сверну тебе шею, если она останется со мной! Святые духи, так он всю жизнь шантажировал ее мать?

— Зачем?

— Чтобы он не смел сюда соваться! — выпалил Дойл. Он больше не видел смысла скрывать от Фионы эту грязную историю. Де Клер уже наверняка испустил дух, а его хваленый отряд не устоит под натиском неведомой силы, атакующей под покровом ночи. Люди Дойла ждут лишь команды. — Незадолго до нашей свадьбы он увел твою мать, обрюхатил ее, а свое отродье спихнул на меня!

Он! От неожиданного прозрения у Фионы закружилась голова.

— Он бросил тебя, спасая собственную шкуру, и ты попала прямо в мои надежные руки!

— Не обижай маму! — закричала Шинид и сморщилась от напряжения. Она изо всех сил старалась избавиться от наложенного Фионой заклятия. Преданное сердечко одолело запретные чары. Караулившие ее солдаты почувствовали ужасный зуд по всему телу, нараставший с каждой минутой.

— Перестань, не то я ее прикончу! — Дойл взмахнул кинжалом и прижал лезвие к горлу Фионы.

Шинид кивнула, обливаясь слезами. Солдаты мало-помалу пришли в себя.

«Тише, мой барашек! Реймонд уже в пути!»

Йен с Алеком остановились как вкопанные.

— Провалиться мне на месте! — выдохнул Алек при виде солдат де Клера, сражавшихся не на жизнь, а на смерть. — И как прикажешь в этой мясорубке выяснять, кого из наших рыцарей не хватает?

— Никак. Проклятие, они пролили кровь на заповедной земле! — воскликнул Йен, соскочив с коня.

— По-моему, это уже не важно! — Алек тоже спешился, готовясь вступить в бой, хотя ветераны де Клера выстояли под коварным натиском и уже взяли немало пленных.

— Вот погоди — сам увидишь! — возразил Йен, и в тот же миг земля под ними задрожала. Мужчины обменялись тревожными взглядами, осенили себя крестом и присоединились к своим товарищам по оружию.

Каменный пол старой темницы заметно содрогнулся. Шинид встрепенулась и прошептала:

— Дедушка?

Дойл уставился на нее, не веря своим ушам:

— Что ты сказала?

Проклятие! Он все-таки выполз со своего острова!

О'Доннел затравленно оглянулся. Сквозь невидимые трещины в стене утеса медленно сочилась молочно-белая жижа, постепенно заливавшая пол. Он схватил девочку за шиворот и подтащил к себе:

— Что тебе известно?

Не добившись ответа, он встряхнул Шинид так, что ее зубы клацнули.

— Ты меня не убьешь! — Она с вызовом посмотрела на своего мучителя. — Ты сам сказал, что тебе нужна моя магия!

Кто-то у него за спиной презрительно фыркнул. Дойл пронзил рыцаря Пендрагона убийственным взглядом.

— Молчать! — рявкнул он и отшвырнул Шинид так, словно это был куль с овсом.

— Я ввязался в это ради земли и не собираюсь участвовать в детоубийстве!

Дойл с отвращением посмотрел на Нейала О'Флинна.

— Ты уже участвовал в детоубийстве, и весьма успешно, насколько я знаю! — Нейал побледнел как полотно. — Если твоя безмозглая дочка все-таки выйдет за де Клера, нам придется устранить его одного. У него нет наследников. И мы получим полную власть.

— Нейал! — прошептала Фиона, только теперь оценившая все коварство их замысла. — Магуайр свернет тебе за это шею!

Но Нейал лишь ухмыльнулся в ответ.

— Магуайр слишком носится со своей виной перед бесценной Фионой, чтобы замечать что-то вокруг себя! Он не заметит, даже если весь его клан вырежут подчистую!

— Он получил прощение.

На это у Нейала не нашлось ответа. В каменном мешке повисла тишина, нарушаемая лишь воем ветра снаружи.

— А Изабель уже вышла из монастыря и едет сюда. — Все чувства Фионы внезапно обострились. Она уловила шелест шагов и поняла, что кто-то появился у входа в каземат, заслоняя его от порывов ветра. Стараясь отвлечь внимание врагов, чародейка рассмеялась, гордо подняв голову.

— Я хорошо заплатил монахиням! Они не выпустят ее оттуда!

Но Фиона лишь молча покачала головой. На лице у предателя проступил животный ужас. Он стал озираться, пока не увидел веревки, свисавшие с края утеса. Море разбушевалось вовсю, грозя вот-вот затопить остатки подземной темницы. И Нейал не выдержал: метнулся к веревке и полез вверх, но сорвался и с жутким воплем полетел в грозно ревущие волны.

— Ну вот, меньше придется делиться. — Дойл равнодушно пожал плечами. Его гораздо больше встревожил белесый пар, пробивавшийся через трещины в стене. По полу уже тек настоящий ручей из мутной воды. Подручный Дойла подошел к выходу и потянул все пять оставшихся веревок. Достаточно было легкого рывка, чтобы положить конец и этой непрочной связи с внешним миром. Рыцарь выпустил веревки и в ужасе уставился на Дойла — вернее, на кого-то у него за спиной.

Из облака пара появился де Клер.

Дойл не растерялся: он мигом оказался возле Шинид.

— Не дури! — рявкнул Реймонд, стараясь не смотреть на Фиону. Он боялся, что ему не хватит выдержки. — Ты все равно проиграл!

— Отпусти меня, или она умрет! — Дойл прижал свой кинжал к шее девочки.

Шинид беспомощно посмотрела на Реймонда, и при виде ее разбитых в кровь губ ему захотелось разорвать негодяя на куски.

— Отпусти ее! — Реймонд ударил мечом, но Дойл успел увернуться.

С садистской улыбкой Дойл нажал на лезвие, и Шинид тихонько взвизгнула от ужаса и боли: из раны на шее потекла кровь. Фиона закричала так, что старая кладка не выдержала и растрескалась, а в каземате стало нечем дышать от жары. Камни моментально раскалились, и вода с шипением испарялась с их поверхности. Внешняя стена поддалась напору волн. Бушующее море ворвалось в каземат, сметая все на своем пути.

Дойл, из последних сил удерживаясь на ногах, пытался высмотреть хоть какой-то путь к спасению.

Реймонд опустил меч. Любовь к дочери пересилила гнев.

— Не трогай ее! Ты волен идти на все четыре стороны!

— Нет, ни за что! — Сквозь пролом в стене в каземат вошел Катал, и Дойл побледнел от испуга. Его широко распахнутые глаза встретились с бледно-синими холодными глазами друида. — Тебе не следовало обижать мою дочь. — Повелительный взмах руки, и оковы превратились в пыль. Освобожденная пленница рухнула на пол, не успев прийти в себя.

— А ты не должен был покидать свой остров! — взревел Дойл. Кинжал ярко блеснул в его руке и по широкой дуге стремительно полетел вниз, к Шинид.

— Нет!!! — Реймонд рванулся вперед, но сообщник Дойла оказался проворнее. Он был совсем рядом с Дойлом и… успел заслонить своим телом Шинид. Девочка отлетела в сторону, а кинжал по самую рукоять вошел в спину ее спасителя.

Дойл ошалело посмотрел на убитого им союзника, оглянулся и попятился.

Реймонд зарычал как бешеный и налетел на Дойла, осыпая ударами чудовище, которое Фиона считала отцом. Дойл сопротивлялся с яростью обреченного, заглянувшего в глаза собственной смерти, но Реймонд был моложе и искуснее. О'Доннел недолго продержался против такого врага. Лорд Антрим вступил в этот поединок ради мести за свою жену, хотя сама Фиона никогда не попросила бы его об этом. Но он мстил не только за Фиону. Он мстил за невинных людей, погубленных алчностью этого мерзавца. Он бился за прошлое и будущее Ирландии.

Противники рубились так, что трещали кости. Дойл давно обливался кровью из разбитого носа и губ. Реймонд, оттеснив врага к самому обрыву, поднял руку в тяжелой латной рукавице и нанес еще один сокрушительный удар в лицо. Дойл О'Доннел зашатался и рухнул на четвереньки, окончательно уподобившись грязному псу, каким и был всю свою жизнь.

— Реймонд! — выкрикнула Фиона, и рыцарь мигом позабыл о Дойле. Наконец-то он мог прижать к груди самых дорогих ему существ — жену и дочь! — Я знала, что ты нас найдешь! — повторяла Фиона, рыдая от счастья.

— Конечно, ты же меня позвала! Господи, Фиона… — Он жарко поцеловал ее в губы, все еще не справившись до конца с тревогой и страхом. Фиона убедилась, что рана на шее у Шинид совсем неглубокая, и девочка крепко поцеловала отца в щеку.

Раздался глухой стон: это подал признаки жизни человек, заслонивший Шинид своим телом. Фиона поставила дочку на пол и дернула Реймонда за рукав, предлагая заняться раненым. Англичанин все еще опасался подвоха и хотел оттеснить Фиону в сторону, но чародейка уже склонилась над спасителем дочери и перевернула его на бок. Отведя волосы с грязного лица, она охнула от удивления.

— Боуэн! — Его веки заметно дрогнули. — Ох, Боуэн! — Реймонд опустился на колени, переводя вопросительный взгляд с Фионы на этого человека. — Это родной отец Шинид! — Реймонд заметно помрачнел.

Боуэн поднял дрожащую окровавленную руку, чтобы погладить Фиону по щеке, но даже на это у него не оставалось сил.

— Она была единственным светлым пятном в моей жизни, — выдавил он. — Я не мог позволить… — Его рука бессильно упала, и он умер.

Фиона глубоко, со всхлипом вздохнула и провела рукой по лицу Боуэна, закрыв мертвые глаза. Внезапно через бездыханное тело метнулась мужская рука, схватила чародейку и с ужасной силой рванула к краю обрыва. Реймонд кинулся следом, но Дойл уже летел вниз, увлекая за собой Фиону. Реймонд успел поймать лишь рукав ее платья, и Фиона повисла над водой. Налетела новая волна, и чародейка чуть не захлебнулась в водовороте белой пены.

— Он держит меня за руку! — прохрипела она, задыхаясь и кашляя.

— Не вырывайся! Береги силы! — стараясь перекричать рев волн, ответил Реймонд. Фиона все еще находилась под воздействием белладонны и могла захлебнуться в любую минуту. Дойл не выпускал ее правую руку, а де Клер держал за левый рукав. — Я тебя удержу!