Глава 24

Не спуская глаз со своей жены, Реймонд стоял возле Самсона и отдавал приказания Карверу:

— Нет, не нужно лишней тяжести. Я надену только нагрудник и наручи!

— Но, милорд! — испуганно вскричал оруженосец.

— Ты слышал, что я сказал? — Он по-прежнему смотрел на Фиону.

Она ласково улыбнулась. Сегодня де Клер оделся как ирландец — в меха и кожу. И хотя его одежда все же выделялась своей добротной выделкой, он смотрелся в ней так естественно, что у Фионы замирало сердце. Она и восхищалась Реймондом, и тревожилась за него. Отказавшись от тяжелых доспехов, он станет двигаться намного проворнее. Но с другой стороны, латы давно стали для него второй кожей.

— Может, все-таки объяснишь, что ты задумал? — Она обвела взглядом небольшое войско. Солдаты готовились к вылазке, как всегда, но чародейка чувствовала, что на этот раз они не вернутся, пока не выкурят из норы неведомых злодеев.

— Найти тех, кто старается разрушить все, что мы пытаемся построить.

Столь обобщенный ответ говорил сам за себя. Реймонд не хочет посвящать ее в лишние подробности, чтобы не тревожить понапрасну. Оставалось лишь положиться на судьбу и на его военную удачу. Но ведь де Клер всегда бился по законам рыцарской чести, неведомой для его коварных противников.

— Тогда возьми с собой Фаррела. — Фиона указала на пожилого ирландца, никогда не расстававшегося с луком и стрелами. — Он знает каждую пядь нашей земли.

Она окликнула Фаррела, и тот поспешил к своей госпоже. Когда ему объяснили, чего от него хотят, он без лишних слов вскочил на круп лошади за спиной у Карвера, оруженосца де Клера.

Чародейка отошла в сторону, остановила служанку, спешившую мимо по своим делам, и прошептала что-то ей на ухо. Девушка бегом отправилась в замок, а Фиона снова обернулась к мужу. Ее лицо оставалось совершенно непроницаемым, когда Реймонд наклонился в седле, чтобы поцеловать ее на прощание. Только пальцы, крепко вцепившиеся в его широкие плечи, выдавали снедавшую ее тревогу.

— Не спускай глаз с Шинид, — шепнул он, легонько целуя ее в щеку. — И мне было бы спокойнее знать, что у тебя тоже есть оружие.

— Я и так нахожусь под защитой, Реймонд. Не бойся за меня.

— Придется положиться на твои чары! — невесело улыбнулся он. — Жаль, что я не могу остаться с тобой!

— Найди этих мерзавцев! Только ты можешь это сделать! Пусть за все заплатят сполна!

— Ах, любимая, твои речи заставляют меня рваться в бой! — грозно зарычал де Клер и хотел было поцеловать ее еще раз, но Фиона каким-то чудом вывернулась из его объятий. Доблестный рыцарь опешил, глядя на свои пустые руки. Тем временем во двор успела вернуться давешняя служанка. Фиона взяла у нее длинный кусок темно-изумрудной ткани и расправила перед Реймондом. Затем решительно сняла с него простую темную накидку, бросила ее служанке и накинула на Реймонда свой плащ, закрепив с помощью большой серебряной броши с сапфирами и жемчугами. Реймонд узнал тот самый плащ, что был на ней в день их свадьбы.

— Фиона, это же твое!

— Все мое равным образом принадлежит и тебе, любовь моя! Когда-то его носил мой дед, — добавила она вполголоса, так, чтобы мог слышать один Реймонд. — Мама говорила, что он был великим волшебником. Самым могучим и самым щедрым из посвященных. Он мог призвать дождь, когда земля страдала от засухи, и переносил с места на место целые дома одним мановением руки. — Чародейка посмотрела на де Клера и украдкой усмехнулась: его совершенно заворожила эта история. — Его зачарованный меч всегда был готов прийти на помощь униженным и оскорбленным, и мама видела, как он ловит стрелу прямо в воздухе!

Де Клер ошалело хлопал глазами, не зная, что и сказать. Фиона отступила и пожала плечами: хочешь — верь, хочешь — нет. Однако она не успела сделать и двух шагов, как Реймонд снова оказался рядом и заключил ее в объятия. Он жадно вдыхал дивный аромат ее тела и проклинал неведомую напасть. Ну почему им нет покоя на этой земле? Почему он должен снова таскаться по горам в поисках бандитов, вместо того чтобы остаться в замке со своей молодой женой?

— Этот плащ и эта брошь защитят тебя, мой рыцарь! — шепнула Фиона ему в губы.

По тому, как невидимые тиски на миг сдавили его грудь, Реймонд догадался, что на него наложены охранные чары. Он машинально потрогал плащ — было такое ощущение, словно он прикоснулся к живому.

— Если бы ты знала, как мне не хочется тебя оставлять! Я слишком боюсь предательства!

— Тем, кто находится за стенами замка, опасность не грозит. Я об этом позаботилась. Скачи вперед и рази без пощады. Ты бьешься за правое дело. Пусть это прибавит тебе сил.

И все же Реймонду не давала покоя тревога за Фиону и за Шинид. Он всматривался в дорогое лицо так пристально, как будто старался запомнить на всю оставшуюся жизнь.

— Я все еще не верю своему счастью, — сдавленно прошептал де Клер. — Господь свидетель, я так люблю тебя, что готов умереть от любви! — Его голос задрожал, как будто он боялся, что эта их встреча может стать последней.

— И я люблю тебя, Реймонд де Клер, — отвечала Фиона со слезами на глазах. — Ты принес мир моей измученной душе. Твоя любовь — высшая награда, о которой я не смела и мечтать.

Еще один, последний поцелуй — и Реймонд вскочил в седло, дав знак своим солдатам. Отряд медленно двинулся к воротам. Сегодня они не взяли с собой знамени. Кроме рыцарей Пендрагона, находившихся в подчинении у Йена, все были одеты как ирландцы. Фиона следила за ними с тяжелым сердцем. Из головы у нее не шел Кит О'Каган и постигшая его бесславная смерть. Убийца все еще мог разгуливать по замку. В эту минуту проезжавший мимо нее рыцарь Пендрагона чуть замедлил шаги своего коня. Жеребец недовольно загарцевал на месте, звякая уздечкой. Фиона подняла голову и посмотрела на рыцаря, но его лицо было скрыто за серебристым забралом.

Он едва заметно кивнул, и Фиона машинально кивнула в ответ. Тревожное предчувствие зашевелилось в ее душе с новой силой, но рыцарь как ни в чем не бывало выехал в ворота следом за Магуайром.

Ущербная луна уже вскарабкалась на небосвод, не дождавшись, пока солнце окончательно уйдет за горизонт. Это был тот редкий случай, когда Лорд и Леди одновременно взирали на Гленн-Тейз с небес, наделяя чары Фионы необычайным могуществом. Может быть, сегодня ей хватит силы развеять покров тайны над лицами тех, кто принес столько крови и страданий на эту землю. Для сотворения обряда чародейка выбрала самую удаленную комнату в северной башне. Она начертила на полу круг и расставила по четырем сторонам света четыре магических камня с укрепленными на них горевшими свечами. В сундуке, оставшемся от матери, Фиона нашла «Книгу Теней». Сегодня ей предстояло воспользоваться одним из записанных в ней заклинаний. Она стояла в центре круга в белой прозрачной сорочке, надетой на голое тело. Перед обрядом чародейка тщательно вымылась и умастила кожу маслом и благовониями. В высоко поднятой руке сверкал маленький кинжал.

Шинид сидела за пределами круга и не спускала с матери глаз. Первым уроком, который ей следовало усвоить, было терпение. Именно терпения Шинид не хватало больше всего. И Фиона не могла разрешить своему строптивому чаду активно участвовать в обряде, войдя вместе с ней в магический круг. Но само присутствие этой чистой, невинной души могло придать силу вызванной ею колдовской сфере. По крайней мере Фиона на это надеялась.

— Заклинаю вас силами Круга Камней! Ничто не войдет в него, кроме чистой любви! Ничто не покинет его, кроме любви! Во имя любви наделите меня своей силой, духи предков! — Она отложила кинжал и посыпала вокруг себя благовонной солью. Затем добавила пряных трав и запечатала круг, окропив его водой. Высоко подняла жезл из рябины, увенчанный магическим кристаллом, и медленно произнесла на древнем языке: — Сила камня с Севера, сила духов земли! Вызываю тебя в этот круг! Поделитесь со мной своим могуществом, духи предков!

Непривычные слова давались ей с огромным трудом, но Фиона творила заклинание дальше, обращаясь по очереди к духам воздуха, огня и воды. Вокруг нее поднялась колдовская сфера, переливавшаяся бледно-голубыми и зелеными сполохами. Тогда Фиона обратилась к Богине и Богу, предложив им войти в поднятую ею сферу. И стала просить их о помощи.

— Мать-утешительница, мать с щедрой грудью, мать с сильными руками, я — твое чадо. Отведи от меня несчастья. Дай мне ключ, чтобы открыть врата. Великая мать, охранительница своих детей, я стою перед тобой в великой нужде. Я прошу у тебя помощи против тех, кто злоумыслил на нас словом и делом. Пусть их деяния кончатся крахом. Пусть сотворенное ими зло обратится против них самих! — Она зажгла свечу на низком столике, где лежали дары для четырех стихий: курящиеся благовониями травы, коробочка с землей, кубок с вином и плошка с водой. — Великая мать, я прошу тебя о защите и с радостью принимаю твои дары.

Чародейка склонилась над плошкой с водой, молясь о том, чтобы на этот раз ее усилия увенчались успехом. До сих пор Фионе удавалось видеть лишь спокойную поверхность воды. Тогда она утешала себя тем, что силы каждого посвященного имеют свои границы и некоторые вещи могут оставаться для нее недоступными. Но ее мать умела пользоваться даром провидения, и она должна была попытаться еще раз. Слишком многое было поставлено на карту.

— Воды из источника фей, отворитесь и покажите мне зеркало власти. Подарите мне истинное зрение, чтобы я видела правду. Покажите мне то, что я хочу. Назовите имя зла.

Фиона, напряженно хмурясь, следила за тем, как на поверхности воды появилась легкая рябь. А в следующий миг ее сердце радостно встрепенулось: в прозрачной глубине она увидела вихрь белой пыли и воинов, бившихся не на жизнь, а на смерть. Они были одеты в изодранные грязные плащи, их лица размалеваны до неузнаваемости. Фиона охнула от ужаса: именно такие лица являлись Шинид в ее вещих снах!

Дым от курившихся на столике трав стал есть глаза, и чародейка зажмурилась, стараясь смигнуть слезы и делая над водой пассы руками. Еще, ей надо увидеть еще! Появились лица, похожие на Николая и Изабель, и Фиона радостно улыбнулась. Как и следовало ожидать, Николай тащил девицу, перекинув ее через плечо, а она добросовестно пиналась и кусалась, стараясь вырваться. За ними гнался по пятам Нейал О'Флинн, полыхавший праведным отцовским гневом. Чародейка хотела повторить заклинание, чтобы вернуть первую картину, где бились воины с размалеванными лицами, но вместо этого она увидела в темной воде образ другого человека. Его длинная рыжая шевелюра развевалась по ветру, а полированный металл щита и меча ярко сверкал на солнце. Он стоял, окутанный мрачным черным облаком, и весь его облик излучал угрозу и смерть. В припадке ярости он закричал на кого-то, кого Фиона не могла разглядеть, взмахнул своим мечом и ударил. На землю упала отрубленная рука в латной перчатке. В тот же миг вода в плошке снова потемнела.

С тяжело бьющимся сердцем Фиона повторила заклинание, но так ничего и не добилась. Чтобы завершить обряд, ей пришлось погасить волшебную сферу и вобрать ее силу обратно в кинжал. И только когда в комнате снова стало темно и тихо, она отважилась посмотреть на дочь.

Шинид пропала.

Коннал дождался, пока часовой не скроется в темноте, и скользнул по веревке с крепостной стены. В несколько секунд он отбежал в тень деревьев и, спотыкаясь и падая в темноте, помчался все дальше и дальше, не разбирая дороги.

По дороге мальчишка не переставал проклинать упрямство де Клера. Тупой старик! Как он не понимает, что Коннал уже давно вырос и может сражаться с врагами наравне с остальными солдатами! Кем же ему еще быть, если не рыцарем? Он давно расстался с мечтой о том, что мог бы заявить о своих правах и стать принцем Ирландии. Да и какой из него принц? Но это только усилило его стремление стать настоящим рыцарем и повторить подвиги своего отчима. В свое время устоять в поединке против Пендрагона мог лишь один де Клер. Коннал достаточно хорошо был знаком с местной знатью и считал, что один де Клер достоин быть его господином и наставником.

Но де Клер не желал видеть в Коннале мужчину. Он считал его упрямым недорослем. Ребенком. При мысли о том, с каким снисхождением смотрел на него Реймонд — как будто собирался поменять ему пеленки, — Коннал вновь задохнулся от обиды. Он рывком поправил на плече свой узелок с вещами и пошел дальше — куда глаза глядят. Может, ему повезет и он все же найдет рыцаря, который не станет утирать ему сопли, а примет в оруженосцы.

Надо отдать должное, Коннал злился не только на де Клера, но и на себя. Он считал, что не проявил достаточно рвения. Если бы ему удалось отличиться перед де Клером, тот вполне мог передумать. И он давно упражнялся бы с оруженосцами и рыцарями, вместо того чтобы выгребать навоз из денников.

— Почему ты ушел из замка?

Коннал застыл как вкопанный и оглянулся.

— Какого черта тебе здесь надо?!

Шинид довольно улыбнулась и подошла поближе.

— Куда ты собрался?

— На кудыкину гору, козявка!

— Ты решил сбежать?

— Нет. А теперь возвращайся домой.

— Но ты взял с собой все вещи и выбрался из замка тайком, а этого нельзя делать, — возразила девочка.

— Точно так же, как и ты, приставучая козявка!

— Я не козявка! — От возмущения Шинид даже притопнула ножкой. — Ты сбежал! Зачем ты врешь, Коннал? Скажи, это из-за меня, да?

— А кто превратил меня в козла?

— Но я попросила прощения! К тому же мама наложила на тебя охранные чары, а я все равно пока не могу колдовать! Пока мама не скажет. Она взяла себе весь мой дар.

— Вот и хорошо. Таким козявкам нельзя доверять серьезные вещи! А теперь проваливай, Шинид!

— Не уходи, Коннал! — кинулась к нему девочка. — Ну пожалуйста! С тобой может случиться беда!

Чудесные синие глаза наполнились слезами, и у Коннала вырвался обреченный вздох. Он бросил свой узелок на землю и сел, а Шинид замерла в нерешительности.

Ну что прикажете с ней делать? Шинид любила его, в этом можно было не сомневаться. Но она была слишком мала — совсем как его сестры. Маленькая-то маленькая, а все же не побоялась ночью удрать из замка и следовать за ним! Он приглашающе похлопал по земле рядом с собой, развязал узелок и достал краюху хлеба. Разломил хлеб пополам и поделился с Шинид.

Оба молча принялись за еду. Коннал украдкой разглядывал свою непрошеную спутницу. Между прочим, когда-нибудь она станет очень красивой. И начнет кружить головы всем парням напропалую. Да уж, де Клеру с Фионой не позавидуешь. Мало того, что Шинид избалована и упряма — с этими ее чарами вряд ли найдется мужчина, способный с ней справиться. И уж во всяком случае, это будет не он, не Коннал. Он пока еще не сошел с ума.

— Почему ты следила за мной, Шинид?

— Ты мой суженый, Коннал, до самого скончания моих дней.

Подросток покорно кивнул, не собираясь вступать в пререкания по этому глупому поводу. Да и какой смысл спорить с этой козявкой, когда она все равно ничего не поймет?

— Тогда ты должна помнить о том, что очень скоро мы станем взрослыми. — Девочка кивнула с самым серьезным видом, и Коннал легонько пихнул ее в бок. — Тогда перестань вести себя как взбалмошный щенок!

— Взбал… чего?

— Того! Сперва нужно думать, а уж потом что-то делать!

— Ох!

— Как ты считаешь, твоя мама очень обрадуется, когда узнает, что ты сбежала? Наверняка она с тебя шкуру спустит!

— Ага! — Шинид со страхом оглянулась на замок. — Могу поспорить, что на этот раз меня наверняка запрут в темном чулане!

— Вот видишь! Потому что ты совершила дурацкий поступок. Ты знала о последствиях, но не придавала им значения, пока не стало слишком поздно.

— Но ведь ты ушел! — вскричала она, и слезы снова полились в три ручья. — Не уходи, Коннал! — молила Шинид, дергая его за рукав. — Я тебя прошу! Ты мне нужен!

Коннал только застонал в ответ и обнял девочку. Она рыдала, пряча лицо у него на груди, а он гладил ее по спине. Черт побери, он совсем не хотел обижать эту козявку. В конце концов, она не такая уж плохая. И де Клер так и не отменил своего приказа присматривать за ней, а значит, Коннал все еще отвечает за то, чтобы с ней ничего не случилось.

— Я должен уйти, и… Нет, нет, не реви! Послушай, что я скажу! Тебе надо вернуться. Обещай, что сразу же вернешься в замок!

Она не отвечала.

— Обещай мне, Шинид, а не то придется тащить тебя силой! И я сразу отведу тебя к матери!

— Ладно. Я обещаю тебе. — Девочка нарочно сделала ударение на последнем слове, чтобы Коннал не сомневался: Шинид идет на уступки исключительно ради него.

Он кивнул, поставил ее на ноги, собрал свой узелок и подтолкнул девочку в сторону замка. Шинид побежала прочь, ни разу не оглянувшись. Чего-чего, а гордости у нее было хоть отбавляй. А ведь Коннал знал, что она сейчас плачет от обиды.

Но не успел он отойти и на несколько ярдов, как снова остановился, осененный неприятной мыслью. Упреки и обида Шинид — это еще полбеды. А что, если до отца дойдет известие о его побеге? Родители сочтут себя опозоренными, ведь он повел себя в точности как ребенок, неразумный ребенок, каким по праву считал его де Клер! Реймонд поверил в него, позволил ему остаться в замке, а он не оправдал оказанного доверия! И после этого он называл Шинид взбалмошной! Ну и дурак!

Коннал круто повернулся и пошел напролом через чащу, низко опустив голову и высматривая в предрассветных сумерках свои следы на влажной земле. Внезапно он услышал сдавленный писк и оглянулся. Его внимание привлекло движение в древесных кронах по обе стороны от тропы. В лесном полумраке мелькнули темные фигуры людей. А между ними он увидел пару худых детских ног, пытавшихся пнуть своих обидчиков. Выронив узелок, Коннал помчался на выручку, вынимая на ходу свой детский меч.

Шинид. Господи, они захватили Шинид!

По мере того как он приближался к засаде, стало ясно, что за темные силуэты мелькали среди деревьев. Это были люди, одетые в бурые накидки, которые сливались с землей и древесными стволами. Этот наряд скрывал похитителей так удачно, что даже вблизи трудно было различить, что они делают. Но Шинид он видел совершенно отчетливо. Коннал отчаянно рванулся вперед, навалившись всем телом на одного из бандитов, и опрокинул его на землю. Ударил мечом под ложечку и по сдавленному хрипу понял, что попал удачно.

— Беги, Шинид! — закричал он, стараясь увернуться от града ответных ударов кулаками. Его противник был больше и сильнее, но приглушенный писк Шинид вливал в Коннала новые силы. Он успел еще пару раз взмахнуть мечом и до кости рассек бандиту руку, прежде чем получил предательский удар по затылку. Коннал без чувств повалился на землю. Шинид дико заверещала, задыхаясь под широкой ладонью, зажавшей ей рот, и с ужасом смотрела, как противник Коннала скинул с себя оглушенного парня, вскочил на ноги и замахнулся мечом, собираясь снести ему голову одним ударом. Но другой клинок предотвратил этот роковой удар, и хриплый голос пролаял:

— Это сын Пендрагона!

— А мне-то что?

— Ты хочешь, чтобы он послал на нас всю Северную Ирландию?

Грязно ругаясь, бандит спрятал меч в ножны.

Шинид не переставала вырываться и кричать. В конце концов похититель оглушил ее ударом в висок. Ее глаза закатились, и девочка безвольно обвисла в его руках.

Коннал вяло зашевелился и с трудом разлепил веки. Поначалу он увидел только конские копыта.

— Ты держи с ней ухо востро! — предупредил один из бандитов. — Она вовсе не такая безобидная соплячка, какой кажется!

— Подумаешь, цаца!

— Вот-вот, цаца! — передразнил его предводитель отряда. — Она такая же ведьма, как ее мать и бабка!

— Поэтому она тебе нужна?

Вожак уставился на девочку, сверля ее ненавидящим взглядом. Она обладала даром, но пока еще оставалась ребенком. Неслыханная, редкая удача! Он сам станет ее учителем и превратит дьявольское отродье в свое послушное орудие. А уж тогда ничто не помешает ему вернуть все, чего он был лишен все эти годы!

Фиона окликнула часовых и спросила, не видели ли они ее дочку. Солдаты отрицательно покачали головами, и паника накатила на нее с новой силой. Весь замок был поднят на ноги, слуги обшарили каждый уголок, но сознание собственной беспомощности не давало Фионе сосредоточиться.

«Реймонд, помоги мне! Помоги!»

Чародейка застыла в середине внешнего двора с воздетыми к небу руками. Укрепленные на стенах факелы ответили ей безумной вспышкой, как будто над замком зажгли праздничный фейерверк. Фиона сделала несколько пассов руками, закружилась на месте и исчезла в облаке голубого тумана. Чары перенесли ее на луг перед замком. Она подобрала юбки и побежала вниз по склону, призывая на помощь Малый Народец. Появились Кайра и Галвин и закружились у нее над головой.

— Она в беде, я знаю! Ищите ее! — закричала Фиона на бегу. Феи по спирали взвились в небо, а в сумерках на дороге появилась человеческая фигура. Неизвестный споткнулся, упал, качаясь, встал на ноги и потащился Фионе навстречу. — Коннал! — Она опрометью кинулась к нему и едва удержалась на ногах под тяжестью его тела. — Ох, святые духи! — вырвался у нее вздох облегчения.

По крайней мере Коннал был жив. Но в следующую минуту Фиону снова охватила паника: она почуяла, что от паренька пахнет кровью. Вся его одежда промокла от крови, и Фиона без слов подставила ему плечо и повела к замку.

— Шинид! — прохрипел он. Фиона приросла к месту.

— Где она?

Часовые увидели их и стали открывать ворота.

— Они забрали ее с собой!

Фиона охнула от ужаса и чуть не лишилась чувств.

— Прости, Фиона, — всхлипывая, прошептал Коннал. — Я пытался ее освободить… Но их было человек пять, не меньше. И они одеваются, как… как деревья! Даже лица разрисовали коричневой и серой краской! Ох, Фиона, ведь она пошла за мной!

— Ты ни в чем не виноват, Коннал!

Чародейка с тоской думала о том, что напрасно теряет время, но не бросила Коннала на дороге и даже укутала его своим плащом. Казалось, прошла целая вечность, пока они дотащились до внешнего двора.

— Коллин, Изольда, Дуган! Скорее! — Фиона держалась из последних сил, и Кендрик и Дуган едва успели подхватить Коннала. Парень чуть не плакал от бессилия. Фиона отвела волосы с его лица и приказала посмотреть ей в глаза. Она прочла в его взгляде раскаяние и вину. — Я ее найду!

— Им нужна была она, Фиона! Только она! Зачем им похищать ребенка?

— Не знаю. — Чародейка с трудом поспевала за Кендриком, который на руках внес раненого в замок. — Не давайте ему спать, этот удар слишком силен! — крикнула она Изольде и поспешила вон со двора.

— Куда это вы? — остановил ее Дуган.

— В Круг Камней. — Она изо всех сил старалась держаться спокойно.

— Ну уж нет! Де Клер мне голову снесет, если я выпущу вас за стену!

— Не снесет, не бойся. — Она решительно вырвала руку. — Пойми, я должна там быть! Теперь это единственный способ ее отыскать!

В заповедном месте ее чары усилятся, и ей удастся призвать на помощь силу всех стихий. Здесь она не сможет сосредоточиться — слишком велики страх и отчаяние. Ведь кто-то похитил ее дитя! Кто-то не побоялся поднять руку на сына Пендрагона, чтобы добраться до Шинид!

— Я пойду с вами! — воскликнул Дуган. Вокруг них уже собрался небольшой отряд. Солдаты не желали отпускать ее без охраны.

— Нет, ты не можешь! Пойми, охранные чары действуют только внутри этих стен! — При мысли о Шинид, беспомощной и напуганной, Фионе стало трудно дышать. — И вообще, это не место для простых смертных! — решительно отрезала она. Взмахнула полой плаща — и исчезла.

Войско де Клера двигалось размашистой рысью, растянувшись в ширину почти на милю и прочесывая местность частым гребнем. Не зря ирландцы окрестили английских захватчиков проказой — от них ничто не могло укрыться. Они ехали от того места, где Коннал принял свой неравный бой, на север, давно миновав заповедную лощину и обшаривая по пути каждый дюйм в поисках следов. Фаррел уверенно вел их через мертвый лес. Но сегодня ветви деревьев были покрыты свежей листвой, а сквозь лесную подстилку упрямо пробивались зеленые стрелки травы. В самом сердце леса, где кроны смыкались теснее всего, Реймонд нашел следы последней засады: поломанные ветки, обрывки одежды и поврежденную кору в тех местах, где по дереву поднимались обутые в сапоги бандиты. Место выбрано на редкость удачно: над самой тропой. Любой путник становился легкой добычей этих мерзавцев. А кроме того, Реймонду стало понятно, как им удавалось так легко уходить от погони. Они просто возвращались в свои укрытия на деревьях.

Над лесом сгустилась тьма, замедлившая продвижение отряда. По дороге они наткнулись на остатки поселения нищих вилланов, ютившихся в убогих землянках. Лорд Антрим предложил им перебраться поближе к замку и пообещал на первых порах помочь продуктами и деньгами — не говоря уж о защите от налетчиков и мародеров. Но ирландцы отказались наотрез. Они даже не захотели рассказать о тех людях, что недавно побывали в деревне и обобрали их до нитки. Реймонд слушал их с возраставшей тревогой, то и дело поглядывая на Йена. Деревушка гнездилась почти на границе его земли и владений О'Флинна. Он предложил выделить им солдат, чтобы охраняли их в пути, но и это не сломило сопротивления упрямых вилланов. А тащить их в Гленн-Тейз силой попросту не было времени. Отряд двинулся дальше, но де Клер вдруг резко натянул поводья, отчего Самсон взвился на дыбы и сердито заржал.

— Милорд! — окликнул Йен.

— Я должен вернуться!

— Что?! — Йен с Алеком растерянно переглянулись. Чувство неясной тревоги охватило Реймонда с новой силой, и на этот раз он не мог не обратить на него внимания.