— Но ведь ты тоже стояла на дороге! — нахмурился Реймонд, положив на седло свои рукавицы.

— Неужели вам удалось хоть что-то разглядеть из-под этой железной заслонки на вашем шлеме?

Рыцари из свиты дружно захохотали, и Реймонд сердито буркнул:

— У тебя слишком острый язычок, милая барышня!

— Ах, сэр рыцарь, это отнюдь не самый ужасный из моих недостатков! Если мне не изменяет память, совсем недавно меня обвиняли в том, что я не в своем уме!

Реймонд и сам не знал, злиться ему или смеяться вместе с остальными. Тонкая рука с удивительным изяществом поднялась к краю капюшона, и он невольно затаил дыхание в надежде увидеть лицо женщины. Плотная ткань накидки упала на плечи. На Реймонда посмотрели до боли знакомые голубые глаза. В тот же миг ему стало не до споров.

— Черт побери! — невнятно вырвалось у сэра Алека. Николай чертыхнулся на своем родном языке.

Но Реймонд не слышал их: ошеломленный красотой Фионы, он едва дышал. Глаза могли показаться ледяными, но в их загадочной глубине можно было различить доброту и душевное тепло. Реймонд и сам не понимал, что заставило его поверить в доброту столь язвительной и дерзкой особы, единственным неоспоримым достоинством которой можно было считать лишь внешнюю красоту. Черты лица молодой женщины поражали своей безупречной чистотой — так же, как нежная кожа. Шелковистая. Белая. Очаровательная.

Величавое движение головы — и получившие свободу роскошные локоны рассыпались по плечам, едва не доставая до земли. Чуть слышно зазвенели маленькие серебряные амулеты вплетенные в густые черные пряди. У Реймонда стало тесно в груди: такой знакомой показалась ему эта картина.

— Я тебя знаю!

У Фионы болезненно сжалось сердце, однако она не подала и виду, отвечая на взволнованный взор английского рыцаря. Так уже случилось шесть лет назад; непостижимым образом ему удалось завладеть частью ее души и сделать слабой и уязвимой перед мужскими чарами.

— Вы ошибаетесь, — процедила она, молясь, чтобы ее уловка сработала, не хватало еще, чтобы он вспомнил, кто она такая. И что заставило ее так некстати снять капюшон? В замешательстве Фиона подалась назад.

— Я вообще редко ошибаюсь, милочка, — ответил де Клер, преграждая ей путь. — Особенно если дело касается хорошеньких женщин.

Фиона наклонила голову, вслушиваясь в его голос. Вряд ли кто-то называл ее хорошенькой в последние годы, если вообще отваживался с ней общаться. Однако этот мужчина разглядывал ее без всякого стеснения. Его взор не спеша, скользил по ее фигуре. У Фионы возникло такое чувство будто она раскрывается под этим взором, как полевой цветок под лучами солнца, ласково прикоснувшегося к ней своей теплой ладонью. Ей хотелось возненавидеть его, заставить его расплатиться за те беды, что испытала Ирландия по милости англичан и вырвать свой образ из его памяти. Но она не смогла, ибо эта нежеланная встреча принесла ей не только боль, но радость. Пережитые ею когда-то чувства проснулись и оказалось, что с годами они стали только сильнее. Фионе не хватило решимости отвести взгляд от суровых серых глаз чужеземного рыцаря. Правда, он запомнился ей не таким огромным, но ведь в первую их встречу на нем не было лат. Реймонд лежал у нее на постели, сгорая в лихорадке, а из его плеча торчал обломок копья.

— Ты тоже смотришь на меня так, будто мы знакомы, — заметил он, нахмурившись.

— От вашей армии шум стоит на всю округу, де Клер. Любой крестьянин за десять лиг отсюда скажет, кто вторгся в наши земли.

— Я не вторгался! — возразил Реймонд. — Я вступил во владение своей землей!

Тупой, надменный англичанин!

— Гленн-Тейз находится на земле Ирландии! А не у вас в Англии. Или ты собрался отгрызть кусок нашей земли и уволочь его к себе на родину? — Фиона гневно кивнула в сторону моря.

Реймонд положил руку на седло и сердито спросил:

— Скажи, ты всегда так набрасываешься на чужеземцев или нарочно приберегла для меня все свое ехидство?

— А вы всегда такой непонятливый или нарочно притворяетесь передо мною?

Двое сопровождавших его рыцарей снова тихо зашептались, и Реймонд подумал о том, что следует научить этих олухов держать свое мнение при себе. По крайней мере на людях. Он направился было к Фионе, но та поспешно отступила.

— Я тебя не обижу.

— Англичане превратили тысячи свободных людей в бесправных рабов. — Она выразительно посмотрела на огромный меч де Клера с украшенной самоцветами рукоятью и добавила: — И после этого вы предлагаете нам посчитаться обидами?

И снова что-то в ее свободной язвительной речи показалось Реймонду до боли знакомым. Но ведь он никогда прежде не бывал в этих местах…

— Если вам больше не в чем меня упрекнуть, сэр рыцарь, то позвольте с вами распрощаться. — Фиона сделала шаг в сторону леса.

— Разве у тебя нет коня? — невпопад спросил Реймонд, не в силах расстаться с ней так просто.

Фиона обернулась и отвела с лица непослушные волосы.

— Мне вполне хватает собственных ног. Или ты не в состоянии справиться с этим, и тебе потребовалась замена? — И она кивнула в сторону черного жеребца.

— Ты сама выскочила под копыта.

— Ну вот, снова ты хнычешь как маленький! — Фиона смерила де Клера презрительным взглядом. — Что было, то было. Ты бы лучше занялся чем-нибудь более важным. Подумай хотя бы о том, как поскорее убраться обратно в Англию!

— Попридержи язык! — рявкнул Реймонд. — Я твой лорд и хозяин!

— Ах вот как мы теперь заговорили! — Фиона уперла руки в бока. — Ну так знай: тебе никогда не быть моим хозяином! Даже и не мечтай об этом!

— Знай свое место, женщина!

Фиона раздраженно подумала о том, что из этого типа вышла бы на редкость уродливая жаба — просто загляденье.

— Мое место, сэр рыцарь, — выпалила она, разгораясь от гнева, — было и будет там, где я выберу сама! А вот если у вас с этим возникнут затруднения, я с великой радостью укажу вам, где следует его искать!

Реймонд не мог не отдать должное ее отваге и неловко улыбнулся:

— По-твоему, я веду себя как самодур?

— Это слишком мягко сказано! — нахмурилась она. Самые грязные ругательства вертелись у нее на языке. И как ей вообще хватило ума положить глаз на такого мерзавца? Впрочем, когда он умирал от ран, ему было не до разговоров.

А Реймонд вдруг… улыбнулся — да так, что от восторга у Фионы подогнулись колени. Однако она продолжала держаться гордо и независимо.

— Тебя все равно не переспоришь! Ну что ж, отныне я дарую тебе право говорить в моем присутствии все, что пожелаешь! — И де Клер величаво взмахнул рукой.

— Я и так буду говорить все, что пожелаю, чванливый невежа, хочешь ты того или нет!

Фиона повернулась и пошла по тропинке в лес. Реймонд никогда бы не подумал, что встреча с какой-то простой ирландкой может так его заинтриговать.

— Эй, девушка, скажи хотя бы, как тебя зовут?

Она застыла на месте и оглянулась. По тому, каким напряженным стало лицо де Клера, Фиона догадалась, что ее все-таки узнали.

— Так это ты! — Он в два прыжка оказался рядом и поймал ее за руки, не позволяя убежать. Этого было достаточно, чтобы кровь вскипела у него в жилах и по всему телу прокатилась жаркая волна разбуженного желания.

— Ты — кузина леди Шивон! — сдавленно прошептал он. — Почему ты солгала?

— Я не лгала. Ты действительно не должен был меня запомнить.

— У тебя ничего не вышло, Фиона, — тихо сказал Реймонд.

Ее имя, слетевшее с его уст, на минуту лишило ее способности рассуждать. Однако Фиона заставила себя успокоиться и спросила:

— Что ты запомнил?

— Твое обнаженное тело — прямо передо мной! — промолвил он, привлекая ее к себе и упиваясь этой вожделенной близостью. Фиона покраснела, но все еще старалась сохранить выдержку.

— Я разделась, чтобы искупаться… — Ее голос дрожал. Дрожал от восторга. Впервые за столько лет кто-то осмелился обнять ее, как обычную женщину! Мало того — этим человеком оказался сам Реймонд де Клер! — А ты выпил сонное зелье.

— Значит, мало выпил!

— Ты был едва живой, де Клер. — Фиона прижала ладонь к холодным стальным латам. — Людям часто мерещится невесть что на грани между жизнью и смертью.

— Я привык верить своим глазам. — Его голос внезапно осип, а в серых глазах вспыхнула неистовая страсть. Тыльной стороной ладони он провел по нежной щеке, и даже от этой простой ласки у Фионы перехватило дыхание. — Я видел, как блестит от воды твоя нежная кожа и как твои волосы утопают в мыльной пене! — А еще он успел разглядеть ее лицо, и с тех пор ее удивительные голубые глаза не дают ему покоя ни днем, ни ночью. — И ты спасла мне жизнь.

— Неужели это так унижает твое достоинство — быть спасенным какой-то женщиной? — сердито спросила Фиона.

— Нет-нет, что ты! Напротив, я благодарен тебе за это, но не могу понять, почему ты не захотела в этом признаваться? Я помню, как мы встретились потом в Донеголе. Ты даже виду не подала, что мы знакомы! — Она не отвечала, и Реймонд наклонился вплотную, прошептав ей в самые губы: — Почему?

Горестная гримаса, исказившая ее чудесные черты, ранила его в самое сердце.

— Я не хотела, чтобы ты помнил меня, потому что тебе не дано было знать, как я тебя исцелила… — И уж меньше всего она хотела, чтобы Реймонд вспомнил ее сейчас.

— Никто не может по своему желанию распоряжаться памятью другого человека!

— Представь себе, я могу. — Судя по всему, он по-прежнему оставался упрямым скептиком.

Реймонд нахмурился, стараясь сосредоточиться, но так и не вспомнил ничего определенного.

— Фиона!

— Я не та, за кого ты меня принимаешь, де Клер, — с горечью промолвила она. Это было так чудесно — слышать, как Реймонд зовет ее по имени; и так больно — говорить с ним на разных языках, не надеясь на понимание.

— Но кто же ты такая? — Его охватило тревожное предчувствие. Де Клер уже пожалел о том, что задал этот вопрос. Вот сейчас выяснится, что она замужем, и он не выдержит — завоет, как собака на луну.

Фиона сглотнула, хорошо понимая, что через секунду откровенное желание в глазах Реймонда исчезнет навсегда и что отныне он не сможет взглянуть на нее без отвращения и ненависти. Вряд ли она переживет этот удар. И все же будет лучше, если де Клер узнает правду от нее, а не от какой-то косноязычной сплетницы из деревни.

— Я… я ведьма.

Этого оказалось вполне достаточно. Реймонд поспешил выпустить ее из объятий, будто боялся запачкаться, и Фиона с трудом удержалась на ногах.

— Ведьм не бывает!

— Если это так, то меня нет. А заодно и тебя. — Она гордо выпрямилась, считая ниже своего достоинства демонстрировать чудеса магии человеку, не желавшему в нее верить. — Ты ведь должен был умереть от той раны, де Клер. И не пытайся уверять меня, будто ничего об этом не знал!

— Да, я знал. — Реймонд смотрел ей прямо в глаза, стараясь не выдать обуревавшее его волнение. — Я понимал, что нахожусь при смерти, но лишь воля Господа помогла тебе вернуть меня к жизни, а не какие-то там заклинания и чары. Магия — это ложь и фокусы, с помощью которых не отягощенные моралью люди обчищают карманы своих ближних. — В его голосе звучала холодная ярость. — Назвать себя волшебником — все равно что признаться в том, что ты вор, плут и шарлатан!

Его слова оскорбляли ее достоинство, и Фиона не могла этого скрыть. Впрочем, ничего нового она не услышала.

— Значит, так тому и быть! — Гордо подняв голову, она повернулась и пошла в лес. Реймонд растерянно смотрел, как легкая фигурка мелькает среди деревьев. Он и сам не заметил, как двинулся было следом, но вовремя опомнился.

— Будь ты проклята! — вырвалось у него. Рыцарь заставил себя вернуться к коню.

Его терзало чувство невосполнимой утраты: руки все еще помнили, какой ласковой и нежной была на ощупь ее кожа. Счастье было так близко — стоило лишь протянуть руку, — но судьба обездолила его, вклинив между ними всего одно слово — «ведьма»…

Сэр Алек тоже долго смотрел вслед Фионе, прежде чем обратился к де Клеру:

— Готов поклясться, милорд, что впервые вижу женщину, способную так вас разозлить!

— Нахалка заслужила хорошую взбучку! — буркнул Реймонд. Не желая показывать, как он уязвлен излишней проницательностью собственного слуги, рыцарь сделал вид, будто подтягивает подпругу.

— Но при этом она не побоялась дать сдачи! Реймонд пронзил Алека свирепым взглядом.

— А какая красавица — просто дух захватывает, — как ни в чем не бывало продолжал свои рассуждения сэр Алек, поднимаясь в седло.

Реймонд глухо выругался, не в силах избавиться от наваждения. Он все еще чувствовал присутствие Фионы и жалел о том, что их встреча закончилась так… плачевно.

— Интересно, где она живет? — Алек обвел взглядом безлюдный лес.

— Тебе не все равно? — удивился Реймонд.

— Ну, я мог бы заглянуть к ней в гости… На вид она весьма аппетитная штучка!

Фиона была не просто «аппетитной». От одного ее вида у Реймонда делалось тесно в штанах. Но это не мешало ей быть шарлатанкой и лгуньей.

— Если тебе неймется рискнуть спасением своей души ради прелестей деревенской шарлатанки — кто я такой, чтобы вставать у тебя на пути?

Алек ехидно ухмыльнулся. Его нисколько не обмануло это напускное смирение.

— По-твоему, она сказала правду?

— Нет, не думаю. — Реймонд вскочил в седло и надел шлем, но оставил открытым забрало. До сих пор он надеялся, что его спутники не слышали разговора с Фионой. Увы, их слух оказался гораздо лучше, чем манеры. Рыцарь шагом поехал по дороге.

— Зачем ей было признаваться в том, что она ведьма? — недоумевал Алек. — Она же прекрасно знает, чем это грозит. Людей бросали в темницу, пытали и даже казнили всего лишь за подозрение в колдовстве!

Николай не спешил присоединиться к своим спутникам и долго смотрел на лес, оставшийся позади.

— Скорее всего она немного помешанная. — Хотя Реймонд меньше всего мог заподозрить Фиону в помешательстве, чем еще можно было объяснить столь вопиющую глупость?

Всадники проехали не меньше мили, когда Николай наконец сказал:

— У меня на родине есть цыганки. Они могут прочитать твою судьбу в хрустальном шаре или по линиям на твоей руке.

— Ерунда, — раздраженно фыркнул Реймонд. Ему давно хотелось сменить тему.

— Ага. Но только одна цыганка предсказала, что я навсегда покину родной дом.

— Николай, — Реймонд устало вздохнул, — тогда была война, и твой отец погиб. Конечно, тебе пришлось покинуть родину.

— Она предсказала мне это еще в детстве.

— Любой мальчишка в детстве мечтает о путешествиях и подвигах!

Николай выпрямился в седле, отчего его массивная фигура стала выглядеть еще внушительнее, и с достоинством произнес:

— По вашим меркам, я, сын великого князя Киевского, носил тогда титул принца. По праву рождения я должен был унаследовать престол моего отца. С какой стати мне было отказываться от наследства и тащиться за славой за тридевять земель?

— Действительно, с какой стати? — Не зная, как еще положить конец этому разговору, Реймонд попросту опустил забрало и дал шпоры Самсону.

Алек проводил его взглядом и спросил у Николая:

— Как по-твоему, откуда он ее знает? — Любопытному рыцарю удалось подслушать лишь обрывки разговора.

Николай молча пожал плечами, затем оглянулся и посмотрел на то место, где произошла памятная встреча. Даже отсюда можно было различить неведомо откуда взявшиеся снежно-белые цветы на темно-зеленой лужайке. Рыцарь с мрачной гримасой послал своего коня вслед за де Клером.

— Не думаю, что он вообще понимает, с кем связался, сэр Алек из места под названием Кент, — сказал Николай с затаенной усмешкой. — А ты смотри не зевай. Он уже далеко, а нам приказано прикрывать его благородную спину!

По пути к своей хижине Фионе пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Неожиданная встреча с де Клером обошлась ей слишком дорого. Она все еще вздрагивала от боли, вспоминая, с каким презрением смотрел на нее сероглазый англичанин. А ведь всего за минуту до этого он обнимал ее, трепеща от восторга и страсти! Фиона подняла глаза к небу и тяжело вздохнула, не в силах выдавить из себя ни слезинки. Наверное, это было частью наложенного на нее проклятия. Ее не просто сделали отверженной и изгнали из родного дома, но и лишили способности оплакать свою горькую судьбу. Впрочем, так даже лучше. Однажды дав волю слезам, она вряд ли сумела бы остановиться.

— Он просто болван!

Фиона слабо улыбнулась, услышав этот звонкий голосок.

— Да, верно. Тупой как пень! — Она повернула голову и увидела Кайру. Фея удобно расположилась на широком листе земляники, закинув ногу на ногу.

— Ну так и превратила бы его в рыбу!

— А это отличная мысль! — пробормотала Фиона. — Но нет, не стоит. Он нужен людям.

— Я могла бы наслать на него хорошенький кошмарчик…

— Даже думать об этом не смей! — Не хватало еще, чтобы феи стали мстить за ее обиды! Тогда де Клер наверняка лишится рассудка!

— Не забывай, чародейка, что в отличие от тебя мы не связаны всякими глупыми правилами! — пропищала фея с игривой улыбкой.

— Но зато твоя королева страшно рассердится! — как можно строже напомнила Фиона.

— Ты ей расскажешь? — Тонкие бровки Кайры потешно встали домиком.

— Можешь не сомневаться! — Фиона встала, задев подолом куст земляники, отчего фея кубарем полетела на землю.

Кайра тут же вскочила на ноги, рассерженно фыркая и отряхиваясь. Во все стороны полетела блестящая пыльца с прозрачных крылышек. Но Фиона ничего не заметила. Она думала о том, что ей предстоит серьезный разговор с Коллин и Изольдой. Шинид с каждым днем становится все упрямее, и за ней нужен глаз да глаз. Девочка совсем отбилась от рук, однако Фиона не считала возможным открыто признать ее своей дочерью. Ведь в глазах вилланов Шинид сразу превратится в ведьмино отродье со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Вернувшись в хижину, Фиона принялась перебирать травы из своей корзинки, сетуя на то, что пришлось потерять столько времени. Перед глазами упрямо маячил образ Реймонда, хотя Фиона понимала, что между ними лежит слишком глубокая пропасть и им не суждено быть вместе. Она сама обрекла себя на одиночество. Это случилось десять лет назад. Когда отец публично высек ее и выгнал из дома.

— Довольно!

Гул голосов в зале моментально смолк, и все дружно стали оглядываться в поисках того, кто посмел так разгневать хозяина.

Реймонд вытер ладонью рот и мысленно сосчитал до десяти. Еще один петушиный крик — и он начнет драть уши своим слугам, как шкодливым мальчишкам!

— Повар! — ткнул он пальцем в рослого мужчину. — Если я снова увижу в зале живого цыпленка, то вместо него насажу на вертел тебя! — Слуга поклонился и попятился. — Теперь ты, сенешаль1! Ты столь явно не справляешься со своими обязанностями, что больше не будешь их выполнять! — Сенешаль побледнел от обиды, однако Реймонд обратился к другому рыцарю: — Сэр Гаррик! Я назначаю тебя на место сенешаля в этом замке до тех пор, пока не найду более подходящего человека!

Сэр Гаррик не скрывал, что его совсем не радует эта милость. Реймонд выразительно выгнул бровь и умолк в ожидании ответа. В конце концов рыцарь нехотя поклонился, наградив прежнего сенешаля убийственным взглядом.

— А теперь ты! — И Реймонд сурово уставился на мальчишку примерно восьми лет от роду. — Еще одна такая выходка — и в течение месяца ты будешь питаться объедками, которые падают со стола! — В сущности, мальчишка и так уже сидел под столом. Он развлекался тем, что запускал жуков и мышей в сапоги обедавшим оруженосцам и смотрел, как они дрыгают ногами. — Ты все понял? — Реймонд навис над замершим от страха маленьким негодником. — Сегодня ты будешь убирать со стола, а потом отправишься на кухню и станешь помогать повару. Там у тебя будет довольно работы, чтобы не отвлекаться на всякие глупости! Понятно?

Мальчишка быстро закивал головой, и Реймонду даже стало его жалко. Но он понимал, что, если этого сорванца вовремя не остановить, его шутки станут попросту опасными.

К тому же нужно было с чего-то начинать. Его замок по-прежнему пребывал в плачевном состоянии, и чем скорее он приведет его в порядок, тем лучше. Реймонд выпрямился и рявкнул:

— А теперь все вон отсюда!

Не обращая внимания на поднявшуюся суету, де Клер отвернулся к очагу и плюхнулся обратно в кресло. Если эту жалкую развалину вообще можно было назвать креслом. Он с тоской огляделся. Наверное, в былые дни этот замок выглядел гордо и величаво. Сложенный из прочного черного камня, он высился над морским утесом, словно королевский дворец. А теперь его внутренний двор зарос сорняками, в пустых кладовых давно хозяйничали одни крысы, пристройки сгнили, а у кухни был такой вид, будто она вот-вот обрушится в море.

Реймонд запрокинул голову и зажмурился. Ему даже думать не хотелось о том, сколько труда придется вложить в эти камни, чтобы вернуть замку былую славу. Черт побери, и угораздило же короля Генриха наградить своего верного слугу этой никчемной грудой камней! Реймонд снова обвел взглядом гнилую солому на полу, черную полосу копоти, тянувшуюся по стене от очага до самого потолка, грязные расшатанные столы и скамейки, между которыми слонялись голодные тощие псы, — и у него вырвался тяжелый вздох. Как ни крути, а именно ему придется приводить в порядок этот свинарник. По крайней мере крыша над головой цела и не протекает, на верхних этажах сохранились отдельные комнаты, а все очаги и камины имели надежные дымоходы. И все же ему не верилось, что кто-то мог считать это место своим домом. Хорошо, если его удастся превратить в сносное жилье. Вместо награды за верную службу Гленн-Тейз оказался самой настоящей обузой.

Владения Реймонда оказались под стать самому замку: заброшенные и бесплодные. Но и этого мало: де Клеру следовало как можно скорее найти себе жену. Черт побери, можно подумать, что это так просто! Однако король слишком ясно выразил свою волю, и теперь Реймонду предстояло устроить в Гленн-Тейзе настоящий аукцион из ирландских девиц, как будто это телки или свиноматки, выставленные на продажу рачительными хозяевами.

Рыцарь глубоко задумался, спрятав лицо в ладонях, и к нему вернулись два привычных видения, не дававших покоя долгие годы. Первое было настолько тяжелым, что Реймонд старался отвлекаться на что-нибудь как можно скорее, чтобы не сойти с ума. Второе же было окутано таинственным туманом и имело привкус свежего ирландского ветра. Этот аромат не покидал его в Испании и Константинополе, в Италии и на выбеленных солнцем берегах Крита — везде, куда забрасывала де Клера суровая судьба. Снова и снова из облака тумана на него смотрели загадочные голубые глаза.

Реймонд до боли зажмурился и выругался, не в силах избавиться от тоскливых мыслей. Мало того, что он не смог позабыть эту женщину за прошедшие годы. Судьба снова свела их здесь, в Антриме. Реймонд был готов смириться с чем угодно: будь она чужой женой, или невестой, или даже деревенской шлюхой — но только не колдуньей. Одного ее слова было достаточно, чтобы задушить ту слабую надежду на счастье, что проснулась в его измученной душе после шести лет бесплодных скитаний. Ведь он никогда не признался бы Фионе в том, что именно из-за нее сбежал из Ирландии.

— Милорд!

Реймонд встряхнулся, возвращаясь к действительности, и посмотрел, кто его зовет. Сурово нахмурился, встал и пошел к выходу. Судя по тому, какое лицо было у сэра Алека, предстояла новая вылазка в горы.