— Это Кит из клана О'Каганов! — сказала она. — Когда-то он был настоящим воином и одним из фениев!

В серых глазах Реймонда вспыхнул суровый огонь. Он посмотрел на пленника, и этот взгляд не предвещал ничего хорошего.

Фиона тоже обернулась на своего пациента и добавила, не скрывая отвращения:

— А еще он был самым преданным слугой прежнего лорда Гленн-Тейза. Я думала, что он давно сгинул заодно со своим хозяином.

Она молча обошла де Клера и его свиту и поспешила наверх, на свежий воздух. Пересекла двор и вошла в конюшню, подслеповато щурясь в царивших там сумерках. На грязном полу в одном из денников сидела Шинид, старательно полируя кожаное седло.

Девочка сосредоточенно нахмурилась, услышав чьи-то шаги, но в ту же секунду узнала мать и вскочила, уронив пропитанную маслом ветошь. Фиона прижала Шинид к груди и зажмурилась, вдыхая свежий детский запах, смешанный с запахом мыла и сена. Но даже это не помогло ей справиться с призраками прошлого. Искаженное яростью лицо Кита вернуло ее в тот день, когда отец произнес свой приговор и взял в руки кнут. Она рухнула на колени после первого же удара, однако услужливый Кит заставил девочку подняться и выдержать всю порку на ногах. Она напряглась всем телом, гоня из памяти его жестокие черты.

— Мама! — громко прошептала Шинид, и Фиона содрогнулась от страха: а вдруг кто-то войдет и услышит? Она все еще боялась объявить Шинид своей дочерью. Ей казалось, что люди должны сначала свыкнуться с тем, что среди них живет чародейка, и только потом им можно будет узнать, что у этой чародейки есть дочь.

— Тс-с! — Фиона выпрямилась, стараясь взять себя в руки.

Шинид задумчиво посмотрела на ее грустное лицо, провела рукой по волосам и протянула матери чудесную золотистую бабочку. Фиона невольно улыбнулась: она была благодарна дочери за этот подарок и не могла не радоваться тому, как развивается в ней волшебный дар. И все же ей было страшно: такое удивительное существо, как эта бабочка, слишком бросалось в глаза. Трепеща крылышками, бабочка подлетела к открытому окну и исчезла из виду.

— Спасибо, Шинид!

— Ерунда! — небрежно отвечала та, но не могла скрыть довольную улыбку: ее мама больше не плачет!

— Только обещай мне, что не будешь показывать ничего подобного чужим людям! — ласково прошептала Фиона. Шинид кивнула, и они снова обменялись улыбками, как настоящие заговорщицы. — Покажи, что ты тут делала.

— Оно и так чистое, — девочка сердито пнула тяжелое седло из дерева и кожи, — но Коннал велел мне почистить его еще раз!

— Ты должна его слушаться! Он старается изо всех сил, чтобы его приняли в оруженосцы. — Фионе было известно о том, что из-за Шинид у Коннала почти не остается времени для тренировок.

Девочка лишь снисходительно улыбнулась в ответ, но предпочла держать свое мнение при себе. Конналу еще расти и расти до того, как лорд Антрим сочтет его годным для настоящей службы.

Фиона наклонилась и провела рукой по глянцевой теплой коже.

— Ты хорошо потрудилась. А теперь мне пора.

— Можно мне с тобой? — взмолилась Шинид, чуть не плача.

— Постараюсь сегодня тебя вызвать.

— Знаешь, как это щекотно? — хихикнула дочка.

— Неужели? — удивилась Фиона.

— Ага! У меня прямо мурашки по коже!

Фиона ласково рассмеялась, поцеловала девочку на прощание и вышла во двор. Шинид вновь с прилежанием взялась за седло.

Через минуту из соседнего денника появился Коннал. Он задумчиво посмотрел вслед Фионе и перевел взгляд на свою подопечную. Шинид, пыхтя от усердия, возила по седлу промасленной тряпкой.

— Это тайна, Коннал! — наконец не выдержала она. — Понятно?

Он сердито поморщился, решив поначалу, что девчонка сболтнула очередную глупость. Но стоило ей поднять на Коннала серьезный взгляд, он понял, что Шинид не до игры и что она вовсе не так глупа, как кажется.

— Черт побери! Так, значит, она твоя мать?

— Тс-с! — Шинид прижала пальчик к губам. — Я сказала тебе, потому что верю.

— Веришь мне? Но с какой стати?

— С той, что ты мой…

— Суженый! — простонал Коннал, бессильно опуская руки. — Ты уже мне все уши прожужжала этим суженым!

В ответ Шинид улыбнулась так лукаво, что мальчику не составило труда представить ее взрослой женщиной. Теперь он видел, что девочка похожа на Фиону как две капли воды. Удивительно, как до сих пор никто не обратил на них внимания? И кем был ее отец? Что знает о нем Шинид? А еще Коннал подумал о том, что эта малышка — единственное слабое место могущественной чародейки. Тот, кому хватит совести похитить у Фионы ее дочь, может вить из нее веревки.

Внезапно Шинид бросила тряпку, вскочила на ноги и вприпрыжку понеслась во двор. — Шинид! Стой!

— Я есть хочу!

— Не ходи без меня!

— Я уже большая!

— Если ты впутаешься в историю, меня снова накажут!

Шинид задержалась у двери и оглянулась, весело прищелкнув языком. Коннал слишком хорошо знал, что означает это игривое выражение на ее чумазой физиономии. Что ему не миновать дополнительных работ. Он опрометью выскочил за ней во двор, но девчонки и след простыл. Впрочем, не совсем: можно было наверняка угадать, куда она скрылась, по опрокинутым ведрам и корзинам и чертыхающимся ей вслед взрослым людям. «Провалиться мне на этом месте, если я и правда стану твоим суженым!» — яростно подумал Коннал.

Реймонд допросил пленного сам, но так ничего и не добился. Оставив Кита О'Кагана под надежной охраной, он отправился на поиски Фионы. Ему пришлось обшарить всю крепость, прежде чем он снова вернулся в главный зал и догнал ее в коридоре, ведущем в подземелье.

— Вот ты где! Что все это значит?

— Кит О'Каган… не очень хороший человек, — запинаясь, сказала чародейка.

— Не морочь мне голову, Фиона! Наверняка это не все, что ты можешь о нем сказать! У тебя ведь всегда имеется что-то про запас? — Он подошел вплотную, и Фиона отступила, прижавшись спиной к каменной стене.

— Он был жестоким и властолюбивым человеком в прошлом — и не изменился за эти годы. Все, что бы он ни делал, имело целью исключительно его личную выгоду и ничью больше.

— Тогда почему он молчит?

— Да хотя бы из вредности! — фыркнула Фиона. — Он пойман, остальные погибли — что ему терять?

— Ты так хорошо с ним знакома… Почему же ты не узнала его сразу?

— Он был весь в грязи и крови, а меня главным образом заботило то, как спасти ему жизнь. — Фиона устало потерла нывший висок.

— Он считает тебя виноватой, — напомнил Реймонд, пытаясь заглянуть ей в лицо. — В чем он обвиняет тебя, Фиона?

— Я предала Гленн-Тейз. — Ее рука бессильно упала. — По-твоему, этого мало?

— Ты что-то скрываешь? — Снова в его душе зашевелились смутные подозрения.

— Мне нечего скрывать! А если бы и было — с какой стати я должна откровенничать с тобой, де Клер? — Чародейка подалась вперед, и Реймонд ощутил, как впиваются в его кожу острые иголки ее гнева. — При каждом удобном случае ты пытаешься обвинить меня во всех своих бедах! Ничего не скажешь, хороший способ завоевать мое доверие! — Факел на стене ярко вспыхнул, как будто в ответ на вспышку ее гнева. — Но я не виновата в том, что родилась ведьмой, нравится тебе это или нет! Твоя ненависть зародилась не по моей вине, так почему ты норовишь взвалить чужую вину на меня? — Напрасно Фиона замолкла, чтобы перевести дух и успокоиться. Обида захлестнула ее с новой силой, и она выкрикнула: — Ну, выкладывай, почему ты так ненавидишь ведьм?

— Ведьма отравила мою мать!

Она широко распахнула глаза и отшатнулась, пораженная жестокой правдой:

— Значит, она не была из посвященных!

— Еще как была! Она только и делала, что похвалялась своим колдовским искусством и силой ее зелья! Того самого зелья, в которое так верила моя мать и которое ее убило!

Фиона не могла не почувствовать боль от старой раны, проснувшуюся в его сердце, и это помогло ей совладать с собственной болью.

— Что это было за зелье? — спокойно спросила она.

— Белладонна!

Чародейка моментально вспомнила, как всполошился де Клер, обнаружив пузырек с белладонной в ее сумке, и как грозился бросить ее в темницу.

— Удивительно, как ты не прикончил меня на месте, когда я напоила ею Элдона, — прошептала Фиона. — Но так действует большинство лекарственных трав и корней. Слишком большая доза приносит больному больше вреда, чем пользы.

— Вреда? Моя мать умерла!

— Ну что ж, я могу лишь посочувствовать твоему горю. Ho если та женщина просто дала настойку твоей матери и не отмерила сама нужную порцию — почему ты так уверен, что твоя мать просто не ошиблась? Эта… — Фиона споткнулась на последнем слове, явно не считая неведомую отравительницу настоящей чародейкой. — Она хорошо объяснила твоей матери, что надо делать?

— Она только и делала, что говорила целыми днями напролет!

Судя по тому, как закаменело его лицо, Фиона сделала неверный шаг, подвергнув сомнению аккуратность его матери. И все же она не спешила сдаваться:

— Но зачем ей было кого-то убивать?

— Ради денег!

— Она получила деньги и скрылась из города?

— Нет…

— Тогда почему ты так уверен в своей правоте?

— Потому что моя мать уже едва дышала, но продолжала до последней минуты повторять какие-то заклинания! Она верила, что это зелье ее вылечит!

— Но разве белладонна что-то лечит? — Фиона была потрясена таким невежеством. — Спроси у любого врача — он скажет, что белладонна действует исключительно как снотворное! — В это трудно было поверить. А она-то считала Реймонда де Клера одним из самых просвещенных людей своего времени! — Но ты не заставишь меня снова платить за чужие грехи, Реймонд! Тебе известен закон троицы? По нашим законам за любое зло человек платит трижды. И когда я пустила в ход свои чары и предала свой народ, я на три года лишилась колдовской силы! Ты хоть понимаешь, что это значит? Посвященный не может действовать кому-то во вред!

Фиона не обращала внимания на то, как душно стало в узком коридоре и как трещит и мечется пламя факелов, хотя воздух оставался неподвижен. В отличие от нее Реймонду стало не по себе.

— Если твоя мать приняла яд от непосвященной и заплатила за это деньги — значит, эта женщина, что называла себя чародейкой, попросту шарлатанка. Она, а не я!

— Она уже мертва, — выпалил де Клер. — Я об этом позаботился!

— Ты казнил ее без суда? — При мысли о том, что он так же просто мог лишить жизни и ее, у Фионы кровь застыла в жилах.

— Нет, почему же, суд выслушал все ее оправдания.

— Но ты судил предвзято, потому что хотел отомстить за мать. Не сомневаюсь, что расправа была суровой и жестокой. — Каждое ее слово было полно горечи. Она не оправдывала неведомую ей шарлатанку, претендовавшую на звание посвященной и обрекшую на смерть невинного человека. Но Фионе было страшно подумать о том, к каким новым жестокостям могут подтолкнуть де Клера горе и жажда мести. Нужно было во что бы то ни стало заставить его понять: нельзя судить обо всех посвященных по какой-то несчастной мошеннице, встретившейся ему на пути! — Настоящая магия требует чистоты помыслов и творится только во имя любви! Без этого не помогут никакие чары, заклинания и зелья. На словах я могу пообещать превратить тебя в птицу и зажарить себе на обед, но я никогда не сделаю ничего подобного! Неужели в твоих глазах я такая же негодяйка, как та женщина, что отравила твою мать? Скажи честно: ты видел, что я сотворила хоть малейшее зло?

— Нет, господи, конечно, нет, но…

Его нерешительность оскорбила Фиону до глубины души.

— Если ты не способен прислушаться к голосу собственного сердца, — сдавленно прошептала она, — значит, мы еще более далеки, чем я боялась. — Она сделала шаг в сторону.

— Фиона! — Потрясенный ее горем, Реймонд мигом забыл о собственном гневе.

— Ты поклялся в верности своему королю. Почему бы тебе не выполнить его приказ и не взять в жены одну из этих девиц? А меня оставить в покое!

— Нет, не уходи, наш разговор не окончен! — Де Клер попытался загородить ей путь.

— Не советую тебе становиться у меня на пути! — Как всегда, Фиона чувствовала себя оскорбленной. Англичанин не в силах скрыть свою страсть, но в то же время ненавидит ее, потому что предпочитает идти на поводу у своих заблуждений.

Реймонд протянул руку, чтобы схватить ее за плечо, и чародейка резко выставила перед собой ладони.

Де Клер ощутил сильный толчок в грудь и еле удержался на ногах, для чего ему пришлось отступить на несколько шагов.

— Не смей. Я тебя предупредила, — холодно отчеканила чародейка. Ей так и не хватило духу ударить в полную силу, так, чтобы он кубарем покатился по коридору.

— Я уже привык к тому, что от тебя можно ждать все, что угодно! — признался Реймонд, и в ее глазах вспыхнула такая отчаянная надежда, что он снова позабыл обо всем на свете. Де Клер осторожно двинулся вперед. Невидимый барьер исчез, рыцарь подошел к Фионе, поймал ее за руки и привлек к себе.

От волнения чародейку бросало то в жар, то в холод.

— Если бы ты хоть немного уважал меня, то не позволил бы себе ничего подобного! Ведь у тебя под дверью торчит целая толпа незамужних девиц…

— Не о них я мечтаю… — Реймонд провел руками по ее плечам, и Фиона слабо застонала в ответ, прижавшись лбом к его груди.

— Ты мечтаешь всего лишь о моем теле.

— Ну, тогда я не терял бы тут времени понапрасну! — фыркнул он.

— Тебе следует оставить меня, Реймонд. Пожалуйста.

— Не могу. — Он заглянул ей в лицо. Его сердце болезненно сжалось при виде слез, стоявших в светло-голубых глазах. Слез, которым не суждено было пролиться.

— Тогда мне самой придется покинуть Гленн-Тейз.

Это испугало его не на шутку. Но он не успел ни слова ей возразить, потому что Фиона сама приникла к его губам в жарком поцелуе. Воздух в коридоре наполнился ароматом цветов и трав. Реймонд застонал от наслаждения, но уже в следующий миг чародейка поспешила прочь. Реймонд кинулся следом. Фиона исчезла за поворотом. Он одним прыжком оказался там, уверенный, что настигнет беглянку в два счета… и замер как вкопанный.

Кроме него, в сумрачном алькове не было ни одной живой души. Его взгляд отчаянно шарил по людям, сновавшим в главном зале. Нет, это невозможно, ей негде было спрятаться так быстро! Де Клер окликнул пробегавшего мимо слугу и спросил, не проходила ли здесь Фиона.

— Нет, милорд, — низко поклонился слуга. — Она не появлялась здесь с тех пор, как спустилась с вашей милостью в темницу!

Реймонд едва сдерживал ярость. Он еще раз обшарил зал и коридор, но так ничего и не добился. Фиона не могла пройти через зал незамеченной — и тем не менее в замке ее не было. Реймонд выскочил во двор и обратился к девицам, сидевшим на каменной скамье.

— Фиона здесь не проходила?

— Нет. — Леди Сесилия встала и двинулась ему навстречу изящной походкой. — Я и сама не прочь с ней поговорить. Ей было приказано подать мне завтрак в спальню, однако она посмела не выполнить приказ!

Реймонд буквально вскипел от гнева.

— Фиона здесь не служит, и нечего ею распоряжаться! Так же, как и прочими слугами в моем замке! Будете завтракать, как все, через час после восхода, а нет — ждите обеда!

— Чтобы я встала в такую рань?! — ужаснулась Сесилия.

— Тогда ходите голодной! — отрезал де Клер и отправился дальше.

Даже Изабель О'Флинн соизволила обратить внимание на то, что лорд Антрим кого-то ищет.

— Ступай к нему! — шепнул ей на ухо отец.

Девушка скроила брезгливую гримаску. Она вовсе не собиралась просвещать своего родителя по поводу того, что де Клер уже отверг ее в качестве кандидатки в невесты. Кому же хочется своими руками запереть себя в монастырь? Но и гоняться за этим противным англичанином по всему двору Изабель не хотела. Пусть этим занимаются те дуры, что без конца квохчут на скамье возле крыльца! Однако О'Флинн присовокупил к своему совету весьма чувствительный тычок пониже спины. Изабель наградила отца убийственным взором, но все же двинулась в сторону де Клера. Тем временем лорд Антрим скрылся в сыроварне. Изабель задержалась на пороге, чтобы еще раз с укоризной посмотреть на родителя и дать ему ощутить всю низость его поступка.

Англичанин продолжал расспрашивать слуг. Изабель отлично видела, что он едва сдерживает нетерпение, хотя старается выглядеть спокойным и добродушным. Но его выдавало о, как он переминался с ноги на ногу и то и дело лез пятерней в затылок.

— Кого это вы ищете?

Де Клер молниеносно развернулся, и Изабель чуть не подпрыгнула от неожиданности. Господи, что за звериные повадки!

— Фиону.

— Я только что видела ее возле кухни. — Он кивнул и поспешил к выходу. Изабель посторонилась, давая ему пройти, но решила выполнить свой долг до конца и попыталась завести светскую беседу: — У вас не найдется немного свободного времени? Мы могли бы с вами поболтать!

— Поболтать?.. — У англичанина был такой вид, будто Изабель попросила достать ей луну с неба.

— Нуда, поговорить, обменяться мнениями… — пояснила Изабель. Он что, совсем безмозглый? — Где-нибудь в спокойном месте.

— Зачем?

«Затем, что отец не дает мне прохода, и я скоро совсем сойду с ума!» — подумала она, а вслух сказала:

— Затем, чтобы мы могли узнать друг друга получше.

— И снова я спрашиваю вас: зачем? Вы давно просветили меня по поводу ваших чувств. Точно так же, как и я — вас. Я не собираюсь жениться на женщине, которая этого не хочет.

Внезапно в дверях возник Николай.

— Ах, как мило! Их высочество почтили нас своим присутствием! — сухо промолвила Изабель, смерив киевлянина презрительным взором.

— Что-то случилось, сэр Николай? — добродушно обратился к нему Реймонд.

— Нет, милорд. Просто я… просто…

— Ведете себя как дурак? — ехидно поинтересовалась Изабель.

Ник уставился на нее, грозно нахмурившись. Девица гордо задрала носик.

Реймонд решил, что он здесь лишний, и двинулся к выходу, но на пороге спросил:

— Ты не видел Фиону?

— В кухне! — напомнила Изабель.

— Нет, она в маслобойне, — поправил ее Николай.

— Вы ошибаетесь! — с презрением процедила девушка. — Это была кухня!

Спор грозил затянуться, и Реймонд понял, что от этих двоих толку не добьешься. Он вышел во двор и попытался расспросить стражу у ворот, но часовые утверждали, что из замка выходили только солдаты и что Фиону они не видели. Оказавшиеся поблизости ирландцы бурчали себе под нос, что для такой, как она, ничего не стоит пройти сквозь дверь или стену, но Реймонд предпочел пропустить эту чушь мимо ушей. Он и сам не заметил, как увлекся этой странной погоней. Фиону постоянно видели то в одном месте, то в другом — и всякий раз она умудрялась скрыться за миг до того, как там появлялся де Клер. Затянувшиеся поиски привели его обратно в главный зал. Он молча прошел к себе в кабинет, но вдруг задержался, привлеченный необычной суетой.

Пятеро мальчишек выгребали из зала гнилую солому. А за ними с тряпками и ведрами двигались несколько женщин, отмывавших каменный пол. Их никак нельзя было принять за благородных девиц, выставленных на ярмарке невест. И Реймонд с удовлетворением отметил, что в замке все-таки появились работящие женщины. Он только сейчас обратил внимание на то, что из зала вынесли всю мебель. То, что еще можно было починить, стояло во дворе, и над этими бренными останками трудились двое молодых парней.

— Давно пора этим заняться, Гаррик! — обратился де Клер к рыцарю, только что вышедшему из кухни с куском пирога в руке.

— Это не мое распоряжение, милорд. Реймонд посмотрел на него с немым вопросом.

— Это все леди Фиона. Она повыдергала пажей прямо из-за стола и приставила их к делу, а остальных выгнала вон из зала. Вы уже видели, какая чистота в кухне и на маслобойне?

Там все сияет! Она даже полки в буфете выскребла! — И Гаррик с удовольствием откусил от своего пирога.

Реймонд запоздало отметил, что в зале заметно посвежело. Здесь больше не пахло помойкой.

— А ты на что был поставлен? — напустился он на Гаррика. — Не мог сам додуматься до таких простых вещей?

Бедняга чуть не подавился пирогом.

— Я десять раз приказывал им выгрести солому! Да разве меня кто слушает? Зато у нее они ходят по струнке! — Гаррик выразительно кивнул на двух мужчин, ковырявшихся в дымоходе. Они перемазались сажей с головы до ног и явно не были рады такому поручению, однако выполняли его весьма старательно. — Вот кого бы вам нанять, милорд! Она на редкость смышленая, и все ее слушаются!

Реймонд задумчиво уставился на Гаррика. Он понимал, что рыцарь просит не столько за Фиону, сколько за себя. Старому вояке не по душе была должность сенешаля. Да и справлялся он с ней кое-как.

— Так уж и все?

— Ну, почти все. — Гаррик небрежно повел плечом. — Кое-кто из ирландцев разносит про нее небылицы и пугает наших солдат. — Рыцарь ухмыльнулся и добавил: — Дескать, такой, как она, лучше не перечить.

— Небылицы? — Реймонд помрачнел.

— Да, про всякое колдовство.

Реймонд поднял глаза к небу и глубоко вздохнул, но вспомнил про пирог и без сожалений отнял у Гаррика оставшуюся половину.

— Похоже, ты послушался моего совета…

Растерянно хлопая глазами, Гаррик уставился в спину де Клеру. Тот удалялся, жуя на ходу пирог. Рыцарь грустно вздохнул и с надеждой посмотрел в сторону кухни: в дверях стояла Коллин с новым куском пирога. Гаррик в два прыжка оказался рядом, подхватил ее за талию и закружил по залу.

— Тебе нужна только моя стряпня! — пыталась возмущаться Коллин, упираясь ладонями ему в грудь.

— Конечно! А еще твои сладкие губки, и милые улыбки, и… ах, какая нежная у тебя грудь! — зарычал Гаррик, уткнувшись носом в ее пышный бюст и увлекая в темный угол. Коллин рассмеялась в ответ. Он поцеловал ее в губы и совсем позабыл о пироге.

Стоило де Клеру оказаться во дворе, как его окружила толпа недовольных родственников: отцы и братья напирали, требуя немедленно принять решение. Дочери и сестры держались на втором плане, осуществляя моральную поддержку и не упуская возможности лишний раз привлечь к себе внимание. Поднятая ими суматоха чуть не вывела Реймонда из себя.

— Нет, не сейчас! — повторял он, пытаясь вырваться из окружения.

— Но, милорд…

— Позже!

— Мы и так ждем не один день!

— И будете ждать столько, сколько нужно! — рявкнул он. — Король отдал мне в распоряжение весь Антрим, а не только этот замок с прилегающими землями! У меня под началом целая армия, я должен не только командовать ею, но и присматривать за строительством укреплений! Не говоря уже о бандитах, по которым давно плачет виселица! Кто будет их ловить? Не нравится торчать здесь — отправляйтесь по домам! Я пришлю гонца, когда приму решение!

— Гонец вместо благородного свата! — первым возмутился Нейал О'Флинн. — Это же оскорбление!

— Да очнитесь вы наконец! Люди гибнут только по той причине, что имели несчастье родиться ирландцами! — вскричал де Клер. — И если вас действительно волнует судьба Ирландии — лучше помогите мне, вместо того чтобы мечтать о земле, которая достанется вам с выкупом за невесту!

Реймонд гневно развернулся и отправился к конюшне. Пусть обижаются, если хотят! Ему надоело расшаркиваться перед этими невежами вместо того, чтобы заниматься делом! Его слуги ходят оборванцами, его кладовые пусты, и он не в состоянии их наполнить, потому что эта крепость только сосет из него кровь, а не приносит доход. Мало того, что его загнали в угол — вокруг Гленн-Тейза все еще рыщет банда убийц. И пока де Клер их не выловит, все его попытки исправить положение обречены на провал! И куда, черт побери, запропастилась Фиона?!

Громко топая, он промчался мимо Коннала, не обращая внимания на то, как мальчишка скрестил руки и качает головой, провожая его взглядом. Желая получить хоть какую-то разрядку, Реймонд подскочил к тренировавшимся рыцарям и взмахнул мечом, приказывая кому-нибудь сразиться с ним.

Вперед выступил сэр Алек. Несмотря на добродушную улыбку, он двигался легко и изящно, готовый отразить любую атаку.

— Вперед, милорд, — воскликнул он. — Пусть вся ваша ярость уйдет в бой!

— Это не ярость, Алек!

— Ага, — Алек понимающе кивнул, слегка опустив меч, — значит, вам просто не хватает женщины!

Реймонд не выдержал и с рычанием ринулся на своего противника. Закипел поединок. Звон мечей привлек немало зрителей — всем было интересно посмотреть на то, как ловко управляется лорд Антрим со своим необычным мечом с рукоятью, украшенной самоцветами.

— Ты растерялся из-за слишком богатого выбора? — продолжал издеваться сэр Алек.

— Напрасно ты меня подзуживаешь! — На Алека посыпался такой град стремительных ударов, что он невольно попятился.

— Черт побери, де Клер, хватит тянуть! Выбери одну из них — и дело с концом!

— Вот и выбери ее сам, а меня избавь от этой головной боли!

— Нет уж, благодарю покорно за столь щедрое предложение! — Алек по понятным причинам умолчал о том, что по крайней мере одна из невест уже побывала у него в спальне, подвергнув нешуточному испытанию преданность своему господину. Алек до сих пор жалел о том, что пришлось выставить ее несолоно хлебавши. Из-за этой Фионы ты совсем потерял покой!

— Эта женщина постоянно со мной спорит, прячется от меня, без спроса является в замок… — А заодно и в сны, и в мысли!

Кипя от негодования, Реймонд сделал ложный выпад и ловким финтом выбил у Алека меч. Тяжелый клинок отлетел далеко в сторону и вонзился острием в землю.

— Отличный удар, милорд! — Алек согнулся в церемонном поклоне.

Когда он выпрямился, Реймонд был уже на пути к цитадели, Желание найти Фиону овладело им с новой силой.

Внезапно де Клер замер от тревожного предчувствия, оглянулся и увидел, как стрела с подожженной паклей на конце перелетела через крепостную стену, на миг зависла в воздухе и в следующую секунду угодила как раз в копну сена.

Во дворе тут же воцарился настоящий хаос.