ГЛАВА 11

Вольф и Устнар пошли впереди. Меч и топор они держали наготове на случай еще одного нападения. Группа свернула к северному выходу, миновала колонны и через вытесанный в граните проход направилась в сердце Мариенбурга.

У входа на мост лежал мертвый сборщик податей – то, что от него осталось. В караулке также обнаружились изуродованные скейвенами трупы часовых.

На другом конце моста наверняка наблюдалась та же картина.

Пока путники с опаской спускались по круто заворачивающей дороге, на востоке поднялась Маннслиб и осветила путь. Темные тени, где могли поджидать враги, исчезли. Далеко внизу горел свет в домах, разносились голоса, а на улицах стали видны смутные силуэты людей. Никто в городе еще не знал, что произошло над их головами, на мосту.

И никто не узнает. К рассвету все мертвые твари исчезнут. Их унесут скейвены Мариенбурга, они придут за своими соплеменниками. Останутся лишь тела загадочным образом погибших стражников да пять изрубленных лошадей.

Они вышли к реке рядом с грузовым настилом-пандусом, и Конрад, не медля ни секунды, спустился к холодным темным водам Рейка. Он все еще сжимал в руке кинжал и, не выпуская и не убирая его за пояс, окунулся с головой, чтобы смыть с себя кровь скейвенов и промыть собственные раны. Вольф склонился у кромки воды и умыл лицо. Во время драки на нем был черный доспех, и теперь броню следовало протереть, прежде чем кровь, кости и мозги мутантов засохнут на металле вонючей коркой.

Невероятно, но Устнар вышел из схватки еще грязнее Конрада. Борода и волосы его слиплись от слизи. Но, несмотря на скейвенские нечистоты, дварф не торопился лезть в воду. Он молча наблюдал за тем, как Конрад скидывает одежду, пока, наконец, его нелюбовь к воде не отступила перед отвращением от размазанной по нему мерзости. Устнар стянул с себя меховую одежду, медленно вошел в воду и нырнул. При этом он не выпускал из рук боевой топор. Дварф вынырнул в двух ярдах от Конрада, они настороженно оглядели друг друга, но не произнесли ни слова.

Один Литценрайх умудрился не перепачкаться во вражеской крови, поэтому остался стоять на настиле. Он вытянул перед собой руки и внимательно их изучал, будто сравнивая левую с обрубком правой.

Как ни старался, Конрад не мог избавиться от вони мертвых грызунов. Ему поможет только горячая ванна, а одежду вообще придется сжечь. Он выбрался на берег, отжал рубашку и натянул ее. Одеваясь, он начал дрожать, а Устнар за спиной чихнул. Конрад про себя порадовался, что его волосы гораздо короче гривы дварфа, а борода еще не успела отрасти.

– Нужно найти ночлег, – сказал ему Вольф. – Обсохнуть и согреться, а мне надо почиститься.

– Пожалуй, мы пойдем с вами, – объявил Литценрайх.

– Неужели? – спросил Вольф.

– Нам необходимо кое-что обсудить.

– Я ничего не собираюсь обсуждать с тобой, вероломный ублюдок. Убирайся с глаз моих, пока я… – Вольф сжал рукоять меча, и Устнар заторопился выбраться на настил, чтобы встать между ним и колдуном.

– Разумнее будет продлить перемирие, – произнес Литценрайх. – У нас много общего. Мы оказались на мосту одновременно, но ехали в разные стороны, когда на нас напали. Ты правда думаешь, что нас свела случайность?

– Да!

Вольф заметил, что Конрад пристально смотрит на него, и передернул плечами.

Случайность, совпадение, удача – наемник в них не верил.

– Так и быть, – проворчал он. – Поговорим.

И они поговорили.

Мариенбург во всем полагался на море и реку, что текла к океану, и стоял не только на суше, но и на воде. Его мосты не просто соединяли между собой разные части города – они были такими же его составляющими, что и улицы. Не важно, что их строили над водой, а не на земле – самые широкие могли равняться с главным проспектом любого города Империи: на них также стояли дома, магазины, трактиры.

Четверо невольных союзников облюбовали один из трактиров посредине моста через канал Туссен под названием «Восемь бубенцов» и сняли там комнаты. Первым делом Конрад попросил наполнить большую бадью горячей водой, а вторым – свежую одежду. Скорее всего, одежда ему досталась от одного из постояльцев, который в свое время не смог заплатить по счету, но в любом случае она выглядела гораздо чище его собственной.

Вольф велел принести ужин в его комнату, чтобы никто не подслушал их с Литценрайхом разговор. Поздно было скрывать, что они с Вольфом знакомы. Устнар за весь вечер не обмолвился с ним ни словом, а Литценрайх вел себя так, будто Конрада не существовало. Дварф держал топор под рукой, готовый в любой момент зарубить наемника, если тот покусится на его господина. Вольф повесил свой черный меч на спинку стула. Конрад тоже не отличался многословием. Он мало что мог добавить к беседе, но зато многое узнал из нее. За едой он едва не клевал носом. За последние несколько недель он впервые ел в помещении и наконец-то совершенно согрелся. Жар очага действовал на него усыпляюще, но даже до схватки на мосту он чувствовал, как устал за долгое путешествие к Мариенбургу, и сейчас с радостью променял бы ужин на постель.

– Мы пересекали мост, чтобы найти на той стороне лодку до Альтдорфа, – рассказывал Литценрайх. – А ты?

Вольф ответил не сразу. Казалось, что он не верит ни единому слову колдуна, и Конрад вполне понимал его, и не спешит поделиться сведениями о себе. Наемник медленно прожевал кусок баранины, вытащил изо рта хрящ и внимательно изучил его, все время обдумывая ответ.

– Мы как раз прибыли в Мариенбург и тоже собирались отправиться в Альтдорф, – в конце концов, совершенно правдиво объяснил он.

– Я пробыл в Мариенбурге какое-то время, но решил, что пришла пора возвращаться в столицу.

– Возвращаться?

– Я был приглашенным лицом в альтдорфской армии. Долгая история, но твой друг… – Литценрайх вилкой указал на Конрада.

– Конрад, – подсказал Вольф.

– Да, он немного с ней знаком. – Колдун потер обрубок правой руки. – Я продолжал двигаться вниз по реке, хотя и не вплавь. Наконец я добрался до Мариенбурга и счел, что он как нельзя лучше подойдет для моих целей. В большом порту можно найти что угодно, если знать, где и у кого искать. И если есть чем заплатить. Ты знаешь, о чем я говорю, не так ли?

– Варп-камень, – выплюнул Вольф и перевел взгляд с Литценрайха на Конрада. Видимо, он догадался, что их связывает именно загадочное вещество. – Ты знаешь, что такое варп?

Конрад кивнул. Он знал или считал, что знает; но он также усвоил, что любое знание может оказаться обманчивым.

– Варп – это материя Хаоса, – сказал Вольф. – А Хаос – источник любой магии. Это ты знаешь?

Конрад снова кивнул, хотя и не помнил, откуда он получил это знание. Возможно, ему рассказала Галеа, а возможно, оно пришло само, за время знакомства с Литценрайхом.

– Магия, Хаос и зло – одно и то же, – заключил Вольф.

Литценрайх расхохотался так, что недожеванные куски полетели у него изо рта во все стороны, и потрясенно покачал головой.

Конрад подумал, что Вольф относится к магии предвзято из-за горя, которое причинили ему на протяжении жизни колдуны: сначала предательство брата, потом загадочный случай с Литценрайхом. Но Конрад уже перестал верить во все, что говорил ему наемник или кто бы то ни было. Приравнять магию ко злу – это слишком упрощенный взгляд на вещи. Может, Литценрайх прав – даже Хаос не обязательно несет в себе зло. Он просто существует как часть мира. А его проявления, хорошие или плохие, можно толковать по-разному.

– Колдовство спасло мне жизнь, – сказал Конрад.

– Наука, – возразил Литценрайх.

Но Конрад говорил не о том, как его вынимали из бронзового доспеха. Он вытянул перед собой правую руку.

– Тот эльф, – сказал он Вольфу. – Помнишь?

Литценрайх бросил взгляд на его руку, а затем посмотрел на свою собственную.

– Тебя вылечил эльф? – спросил он, и Конрад кивнул. – Какая жалость, что я не смог найти кого-нибудь из их племени. Я думал, что эльфийская магия годится только для них, но, по всей видимости, искусство целительства не стоит на месте. Вот почему мне необходимо попасть в Альтдорф. Мне нужен варп-камень для продолжения исследований. В Мариенбурге его слишком мало.

– И ты думаешь, что мы тебе поможем? – фыркнул Вольф.

– Я считаю, что мы поможем друг другу, ведь у нас есть общие интересы. Зачем вы собираетесь в Альтдорф?

Вольф покосился на Конрада и ответил:

– Нам все равно нечем заняться, так что мы решили спасти Императора и Империю. Конрад уверяет, что скейвены затевают какое-то безобразие, что двойник Карла-Франца только и ждет того момента, когда займет его место.

– Совершенно верно. Его создал Гаксар.

– Гаксар!

– Да, но он мертв. Он… э… Конрад убил его в катакомбах под Альтдорфом, когда спас меня из плена. – Литценрайх бросил взгляд на обрубок. – По большей части.

Конрад наблюдал за Вольфом. Наемник оскалил в ярости зубы, сжал кулаки и, казалось, закипел от гнева.

Когда Конрад попал в ловушку бронзового доспеха, Литценрайх привел его в Миденхейм, и там, глубоко под городом, он впервые встретился с Гаксаром в его скейвенском обличье. Но задолго до того в Миденхейме Литценрайх предал Вольфа, оставив его умирать. Судя по всему, тогда тоже был замешан Гаксар. Не он ли чуть не убил наемника? Вольф и Гаксар…

Конраду начало казаться, что он ничего не делает по собственной воле, что он всего лишь разыгрывает отведенную ему роль. Что бы он ни предпринял, все равно находил себя в силках запутанной паутины, чьи нити связывали всех, кого он знал.

Сейчас он сидел, молча слушал и наблюдал, как Вольф и Литценрайх планируют следующий этап его жизни; но до того колдун рассказал о последних событиях в Миденхейме и столице.

– Ты неплохо постарался, Конрад, – похвалил его Вольф. – Я всегда думал, что найду Гаксара и сведу с ним счеты, но выходит, что ты избавил меня от хлопот. – Он перевел взгляд на чародея. – Но раз Гаксар мертв, как это повлияет на созданного им двойника? Разве тот не должен тоже умереть?

– Необязательно, – ответил Литценрайх. – Гаксар мог оживить труп и придать ему сходство с Императором. То есть двойник и так мертв, как еще он может умереть?

– Но если скейвенское колдовство перестанет его поддерживать, он истлеет.

– И все же двойник существует, я уверен. Хотя его создание было самой сложной частью, он все еще в состоянии исполнить свою роль. У скейвенов осталось достаточно серых провидцев, которые о нем позаботятся. Даже без Гаксара скейвены могут воплотить свой план по подмене Императора.

Ранее Конрад пришел к такому же выводу, но он знал, что Литценрайха не заботит судьба Императора. Колдун сам признался, что хочет запастись варп-камнем. У скейвенов имелось логово в Альтдорфе, а значит, там можно найти варп. Но Литценрайху надо убедить Вольфа, что жизнь Карла-Франца находится под угрозой и предотвратить ее удастся только с его помощью.

Возможно, он даже прав, по крайней мере, отчасти.

Литценрайх побывал в плену у скейвенов, и он точно не захочет снова попасть им в лапы. Значит, колдун считает, что возвращение в столицу в компании Конрада и Вольфа будет менее опасным, если они помогут ему, а он поможет им.

– У нас общие интересы? – повторил за колдуном Вольф.

– Да.

– Может, и так, – передернул плечами наемник.

– Да, – настаивал Литценрайх.

– Тогда отправимся в Альтдорф вместе.

На мгновение Конрад заподозрил, что Литценрайх убедил Вольфа при помощи магического внушения. Они сидели друг напротив друга, и во время разговора колдун не сводил с наемника взгляда. Но тут Вольф искоса посмотрел на него, и по выражению его лица Конрад понял, что тот все еще не против перерезать Литценрайху горло.

– Хорошо, – сказал колдун, поднимая бокал с вином.

Вольф и Конрад подняли свои кружки. Устнар отвернулся к окну, за которым над городом сгущалась темнота, и рыгнул.

– Когда выезжаем? – спросил колдун.

– Как только подготовим армию.

– Армию?

– Устнар здорово управляется с топором, – заявил в ответ Вольф, – да и у тебя в рукаве припрятано несколько фокусов, но этого недостаточно, чтобы пробраться в столицу. Мы собираемся выступить на Альтдорф с наемной армией.

– Ты считаешь это разумным?

– Не знаю, но ничего лучше в голову не приходит.

– Если ты поведешь войско на Альтдорф, они узнают об этом.

– Они узнают, едва мы начнем набирать наемников. И мы отправимся по реке, а не по суше.

– Понимаю, – кивнул Литценрайх. Он сделал глоток вина, вытер рот тыльной стороной ладони. В центре ладони виднелся темный шрам от пробившего ее гвоздя. – Отвлекающий маневр? Я думал, что будет лучше, если мы войдем в город вчетвером. Вероятно, мы так и сделаем, пока твоя армия займется городской стражей?

– Да.

– Разве не потребуется значительное время, чтобы набрать наемников?

– Может быть.

– У меня есть идея получше.

– Какая? – вздохнул Вольф.

– Вместо того чтобы платить наемникам, а потом платить за переправу по реке, не проще ли будет нанять пару-другую пиратских кораблей? В Мариенбурге найдутся имперские шпионы, и они вскоре прознают, что кто-то собирает пиратов, и отправят доклады в столицу. Но лучше убедиться, что новости достигнут нужных людей наверняка. Думаю, что мы сумеем убедить наших корсаров спалить по пути пару прибрежных деревень.

Вольф молча уставился на Литценрайха. Было очевидно, что стратегический подход колдуна произвел на него впечатление, но он не хочет показывать, насколько оно сильное.

– Может быть, – наконец произнес наемник и кивнул. – Мы можем оставить корабли задолго до подхода к Альтдорфу, потому как власти не допустят, чтобы суда подошли слишком близко к городу. Скорее всего, они остановят движение по реке и вышлют войска, так что пираты и носа в столицу сунуть не успеют. Но они отвлекут на себя достаточно внимания, чтобы мы успели проникнуть в город.

– Превосходно, – заявил Литценрайх. – Мы спасем Императора от скейвенов, и за оказанную услугу я потребую весь варп, который мы у них отберем.

Конрад подумал, что против них выступят враги гораздо могущественнее скейвенов, но Литценрайха это вряд ли остановит. Его всегда интересовал только варп, а где его искать, как не у мутантов. Поэтому он собирался вернуться в Альтдорф еще до встречи с Вольфом и Конрадом.

– Несмотря на мои таланты, – добавил Литценрайх, обводя взглядом собеседников, – мне всегда нравилось, когда спину прикрывают умелые бойцы с клинками наготове.

– Надо найти тебе новый меч, Конрад, – сказал Вольф.

– А как насчет лука со стрелами? – спросил он.

– Оружие деревенщины, – проворчал Вольф с легкой улыбкой.

Выпущенная Конрадом стрела спасла наемника от шамана-гоблина. Когда Конрад вошел в подземный храм, где прозябал в плену Вольф, шаман умер первым.

– По-моему, у тебя никогда не водилось собственного меча, – продолжал Вольф. – Пора это исправить.

Он коснулся рукояти черного клинка, а Устнар потянулся к древку топора.

– У кузнеца Мэгнина хорошая репутация, – продолжил Вольф, не обращая на дварфа внимания. – Можно будет заглянуть к нему, когда покончим с делами в Альтдорфе.

– Если ты хочешь получить меч, – сказал Литценрайх, – возможно, я смогу помочь.

– Ты сумеешь сделать волшебный меч? – осклабился Вольф.

– Устнар знаком с лучшим оружейником Мариенбурга. – Колдун впервые обратился к своему спутнику: – Как его зовут?

– Барра, – проворчал дварф.

– Он сделал Устнару новый топор. Ты доволен работой?

– Да, господин.

– Если хочешь меч, обращайся к Барре.

– Можно взглянуть на топор? – поинтересовался Вольф, протягивая руку.

– Взглянуть, конечно, – ответил Устнар и сам бросил взгляд на обоюдоострое лезвие. – Но коснуться ты его сможешь, только когда он будет торчать у тебя из головы.

Вольф улыбнулся.

– Когда-нибудь мы закончим то, что нам не дали закончить сегодня. – Он повернулся к Конраду: – Ты хочешь меч?

Конрад пожал плечами:

– Он мне нужен взамен утраченного. Но не знаю, хочу ли я иметь собственный. Когда дело доходит до драки, важно не оружие, а тот, кто его держит.

– Важно и оружие, и его хозяин. Пока я буду искать пиратов, которые захотят приложить руку к разграблению Альтдорфа, ты закажешь себе меч. Я не сомневаюсь, что Устнар с удовольствием представит тебя оружейнику Барре.

Конрад с Устнаром обменялись взглядами.

– С огромным удовольствием, – пробормотал дварф.

– Литценрайх может нам пригодиться, – заявил Вольф, когда колдун с дварфом ушли.

– Он думает о нас то же самое, – откликнулся Конрад.

– Пока и он, и мы в это верим, все будет в порядке. Я предпочту иметь Литценрайха на нашей стороне, потому как тогда я всегда буду знать, где находится этот ублюдок.

– Мы правда собираемся следовать твоему плану? Найти пиратов и повести их на Альтдорф?

– Да.

– И как ты думаешь склонить их на свою сторону?

– Обещаниями несказанного богатства, поскольку Альтдорф самый богатый город Империи и всего Старого Света, и ложью. Я постараюсь убедить их в том, что столица – сочный плод, созревший для сбора, а у меня как раз завелся ключ от теплицы. – Вольф ухмыльнулся. – Я как-то прочел это в книге, хотя речь там шла о гареме в Аравии.

– И они тебе поверят?

– Не знаю, но это моя забота. Ты думай, какой меч ты хочешь. Когда он появится, подогнанный под тебя лично, тебе уже никогда не захочется сражаться другим.

Именно эти соображения смущали Конрада, и когда он остался один в своей комнате, он снова к ним вернулся. За последние годы он потерял много клинков; тот, который выскользнул сегодня у него из руки, стал не более чем последним в длинной череде. Мечи ломались в битве или со временем истлевали от ядовитой вражеской крови.

Меч – это всего лишь меч, орудие убийства. Одни считались лучше других, но Конрад научился обращаться с любым типом. Его учили мастера-наемники, которых назначил Вольф, и он учился сам.

Хотя Конрада одолевала усталость, сон не шел. В его голове непрерывно прокручивались события последних часов и роились догадки о том, что случится по дороге в Альтдорф и по прибытии туда.

На них напала туча скейвенов, что могло означать лишь одно – их враги знали, что они в Мариенбурге. В больших городах Конрад всегда чувствовал себя неуверенно и уязвимо. Крохотную комнату в «Восьми бубенцах» он воспринимал как капкан. Несмотря на сквозняк, он лег рядом с открытым окном в надежде, что успеет прыгнуть в реку, если на трактир нападут, и не выпускал из руки кинжала.

Конрад думал о плане по нападению на Альтдорф. Вольф предложил его в качестве диверсии, чтобы войти в город незамеченными. Но что если пираты сумеют прорваться сквозь оборону? Что если прогнившая часть имперской гвардии и прочие войска проклятых, затаившись в столице, помогут захватчикам жечь, грабить и, в конце концов, разрушить город до основания? Разве легионам Хаоса это не придется по вкусу?

И от столицы Империи останутся руины да прах, самое подходящее место обитания для скейвенов. И грызунам больше не придется прятаться в подземных лабиринтах под городом, потому что им будет принадлежать весь Альтдорф.

ГЛАВА 12

– Устнар? Как тебе топор?

– Отлично.

Из уст Устнара это следовало считать искренней похвалой, исполненной всего энтузиазма, на который только способен дварф. Выражение его лица оставалось обычным – каменным.

Барра тоже оказался дварфом, но его густые волосы и борода побелели от седины. Он выглядел одинаковым что в высоту, что в ширину, а его торс, руки и ноги покрывали бугрящиеся мускулы. Несмотря на холодное время года, он носил лишь килт и сандалии. Голая грудь оружейника блестела от пота: видимо, он вышел наружу, чтобы глотнуть холодного воздуха.

Барра стоял в проеме открытой двери. За его спиной пылал огонь, и оттуда волнами расходился жар раскаленного металла.

Вчера Вольф с Литценрайхом договорились объединить силы для похода на Альтдорф. Сегодня Устнар, не говоря ни слова, повел Конрада по улицам Мариенбурга, по его мостам и переулкам. Конрад спас его от скейвенов под Альтдорфом, но, судя по всему, дварф считал его поступок незначительным одолжением, не заслуживающим даже мимолетной благодарности. Наверное, дварф решил, что они квиты. Он помог Конраду в похожей беде под Миденхеймом, хотя туда он попал, спасая от скейвенов своего брата. Варсунг умер, не дождавшись спасения, и тогда Устнар с двумя товарищами-дварфами спасли Конрада. Оба друга, Хьорнур и Юкельм, тоже погибли.

Оружейная мастерская располагалась на отшибе, в заброшенном районе; от соседних домов остались пепелища, а те немногие, что еще стояли, зияли пустыми окнами, кое-где заколоченными досками. Саму кузню, должно быть, в свое время забросили, но сейчас стены подлатали. Починка еще не закончилась, второй дварф заменял на крыше сломанные черепицы. Он выглядел совсем молодым, но вполне мог оказаться вдвое старше Конрада. На плече его сидел ворон, будто следил за работой.

– Он хочет заказать меч, – сказал Устнар и кивком указал на Конрада.

Барра ответил что-то скороговоркой на языке дварфов. Устнар ответил так же быстро, часто жестикулируя и указывая на своего спутника. Хотя Конрад немного знал язык дварфов, он не понял ничего, кроме очевидного факта, что Барра злится.

Оружейник внимательно его осмотрел и медленно кивнул.

– Ты сможешь заплатить? – спросил он на языке Старого Света.

Конрад похлопал по карману, где звенели полученные от Вольфа золотые кроны.

– Любимая музыка Барры.

– Особый меч, – сказал Устнар.

– Хороший меч, – поправил его Конрад.

– Барра делает только хорошие мечи. Все, что делает Барра, – самое лучшее. – Оружейник махнул рукой на изогнутые полосы железа, надетые на прут над дверью, – плод утренней работы. – Даже подковы.

Решив, что его задача выполнена, Устнар повернулся и пошел со двора. Барра и Конрад смотрели ему вслед.

– Барре больше нравится делать оружие. – Кузнец провел рукой по ряду подвешенных подков, и они зазвенели в ответ. – Но Барре надо зарабатывать на жизнь.

– Я хочу…

Барра поднял руку, и Конрад замолчал.

– Барра знает, что ты хочешь. Барра лучше тебя знает, что ты хочешь. Барра сделает то, что хочет Барра, а ты хочешь именно этого.

– Но…

Снова нетерпеливый жест, и снова Конрад подчинился.

– Что ты знаешь о мечах?

– Я знаю, как ими сражаться.

– Ты достаешь меч из ножен, сражаешься, убиваешь, засовываешь меч обратно в ножны. Что еще ты знаешь?

На сей раз Конрад не стал и рта открывать, только пожал плечами.

– Барра знает о мечах все. Барра знает то, чего не знает никто. А чего Барра не знает, то не известно и никому другому.

– Я знаю, как лежит в руке хороший меч. – Конрад вытянул правую руку, представляя, что сжимает рукоять меча.

Он решил, что оружие в этом смысле подобно лошадям. Он умел управлять любой лошадью и мог указать лучшего коня в табуне, но не смог бы объяснить, как его выбрал. Между всадником и лошадью существовало такое же тесное родство, как и между мечником и его клинком.

– Но Барра знает, как сделать хороший меч, великий меч. И Барра сделает тебе такой, да?

– Да, – согласился Конрад. Тут кузнец добавил:

– Если Барра решит, что ты достоин его меча…

– Что?!

– Лоднар! – крикнул Барра дварфу на крыше. – Принеси два клинка!

– Что?! – повторил Конрад. – Мне придется доказывать, что я достоин твоего меча?

– Да. Тебя привел Устнар, и это говорит в твою пользу. Но тебе надо доказать, что Барра не зря потратит на тебя свое искусство.

– А лошади? – Конрад указал на ряды подков. – Им тоже приходится доказывать свою пригодность?

– Это ремесло Барры. А мечи – это искусство.

Хотя Конрада раздражали манеры дварфа, идея о том, что придется доказывать свое умение, развеселила его. Он смотрел, как с крыши по лестнице спускается молодой дварф. Когда он ступил на землю, ворон снялся с его плеча и снова взлетел на крышу, где уселся прямо над дверью.

При ближайшем рассмотрении Лоднар оказался тоньше Барры, с бородой темно-красного цвета. Он скрылся в оружейной и через минуту вернулся с клинками; два он отдал Барре, а еще один протянул Конраду.

Ему достался прекрасный меч, отлично сбалансированный, с отточенным лезвием, которое сужалось почти у самого кончика, такого же острого, как и края, с обмотанной мягкой кожей рукоятью. Конрад сделал несколько быстрых пробных движений – больше для эффекта, чем для ознакомления с мечом. С таким оружием он с радостью пошел бы в бой. На миг Конрад заколебался, не спросить ли о цене. Есть ли смысл ждать, пока ему выкуют меч, если тот, что он держит в руках, вполне ему подходит?

– Затейливо, – оценил Барра, когда Конрад закончил воображаемую дуэль. – Ты двигаешься как воин и, судя по шрамам, уже побывал в сражениях. Но как хорошо ты дерешься? Попробуй несколько выпадов. – Он поднял меч в правой руке.

– Ты не боишься, что я могу тебя убить?

– Убьешь Барру, и Барра не сделает тебе меч.

– Но если я тебя убью, будет ли это означать, что я достаточно хороший мечник, чтобы ты выковал мне меч, если бы остался в живых?

Барра рассмеялся и без предупреждения сделал колющий выпад в живот Конрада. Не отбей он меч своим, в его кишках уже сидело бы шесть дюймов стали. Барра мог бы отвести удар в последнюю секунду, но кто знает?

Схватка началась, и Конраду отнюдь не пришлось сдерживаться. Сражаться с тем, кто держит меч под непривычным углом, гораздо сложнее, чем с противником своего роста. Барра показал себя отличным мастером меча, что являлось редкостью среди дварфов – обычно они предпочитали топоры. Его техника не отличалась изяществом, и он замахивался клинком, будто держал в руках секиру, но быстрые рефлексы и умение предугадать действия противника искупали недостатки. Конраду казалось, что дварф изо всех сил старается ранить его и не особенно беспокоится, смертельной получится рана или нет.

Чтобы сбить Барру с толку, Конрад, не прерывая схватки, внезапно перекинул меч в левую руку.