– Два с половиной куска – это жалкие крохи. На этот раз мне понадобится гораздо больше, тысяч десять как минимум.
      – Десять тысяч?
      – Ты не ослышалась, bella.Я ведь тоже смотрю телик и все знаю про твоего братца, конгрессмена Дерека Уинтропа. Все идет к тому, что он победит на выборах и займет теплое местечко в Сенате. Но ведь может случиться небольшая заминка, правда?
      У Александры перед глазами поплыл туман. Случилось то, чего она больше всего боялась. Ей придется во всем признаться Дереку. Дело зашло слишком далеко.
      – Александра? Ты меня слышишь, bellissima?– голос Джанкарло вернул ее к жестокой реальности.
      – Слышу. Пойми, Джанкарло, мне... надо будет подумать, где раздобыть эту сумму. Но я достану деньги... через пару дней.
      – Завтра, – потребовал Джанкарло тоном, не допускающим возражений. – Как всегда, по почте. Десять тысяч наличными.
      – Мне понадобится два-три дня. Не забывай, что впереди выходные. Раньше понедельника я просто не попаду в банк.

* * *

      Александра встала в половине седьмого, зная, что Дерек с самого утра уезжает в Холиоук на встречу с избирателями.
      Она спустилась в столовую и увидела, что брат уже заканчивает завтрак: овсяный хлебец, апельсиновый сок, кофе и витаминные пилюли. Чтобы держать себя в форме, Дерек старался дома есть поменьше, потому что ему ежедневно приходилось обедать с нужными людьми.
      – Дерек, можно с тобой поговорить?
      – У меня нет ни минуты, Сисси, – ответил он, вставая из-за стола. – Меня уже поджидает Бо, мы едем вместе с ним.
      – Ну пожалуйста! – взмолилась Александра. – Минут пятнадцать, не больше.
      – Извини, сестренка, я бы с радостью, но никак не могу. Знаешь, что: давай завтра вместе пообедаем в ресторане «Энтониз», там и поговорим.
      У Александры пересохло в горле при упоминании об этом злосчастном ресторане.
      – Дело не терпит до завтра, Дерек, – робко возразила она. – Я поеду с тобой, а потом вернусь домой на такси. Ты сам поймешь, что это очень серьезно.
      В Бостоне стояло серое осеннее утро. На телеграфных проводах висели капли росы, как бриллиантовые ожерелья. Шоссе было непривычно пустынным – только самые усердные прихожане ехали в церковь.
      Александра ничего не утаила от Дерека.
      – Не может быть! – вскричал он так, что у Александры зазвенело в ушах. – Ты соображаешь, в каком дерьме мы оказались по твоей милости? Три сопливые девчонки – у меня просто не укладывается в голове. Господи! Парня, можно сказать, угробили! Какой кошмар! Через десять дней выборы. Это катастрофа!
      – Извини меня, – бормотала Александра.
      – Да на кой черт мне твои извинения?! Оставь их при себе. – Лицо Дерека исказилось от ярости. – Надо же так вляпаться. А через десять минут уже Бо сядет в машину. Но тебе-то чихать, верно? – обрушился он на сестру. – Ты ни в грош не ставишь свою семью. Да отец просто не переживет такого позора. А тебе-то что? Плюнуть и растереть, да?
      Александра застыла в неподвижности. К горлу подступила тошнота.
      – Что же мы теперь будем делать? – с усилием выговорила она. Дерек с бешеной скоростью гнал машину по мокрому асфальту.
      –  Мыничего не будем делать. Я сам этим займусь. Позвоню лучшему адвокату по уголовным делам и расскажу ему все, как на духу. Он посоветует, как замять эту мерзость.
      У Александры из глаз хлынули слезы.
      – Прости... прости меня, – всхлипывала она.
      – Не реви. Придумаю что-нибудь. Дэйва напущу на след. Если потребуется, сунем тому подонку в зубы, сколько запросит, а после выборов разберемся с ним всерьез, будь он проклят.
      До Норвуда они ехали в молчании. Дерек высадил Александру у ресторана, откуда она могла вызвать такси, чтобы вернуться домой, в Бруклайн. У нее подгибались ноги.
      – Ладно, Сисси, – примирительно сказал Дерек, опуская оконное стекло. Он выплеснул свой гнев, но выражение лица оставалось угрюмым. – Никому об этом ни слова. Никому,понятно? Чтобы ни одна живая душа не прознала, что этот червяк Феррари что-то против меня имеет. Ясно тебе? Будешь держать язык за зубами?
      – Конечно. – Несмотря на унижение и стыд, ей стало легче оттого, что она переложила это бремя на плечи Дерека.
      – У тебя деньги на такси есть?
      – Кажется, есть. – Александра порылась в сумочке.
      – Вот, держи. – Дерек протянул ей через окно несколько купюр. – Ну, все, Сисси. Не переживай. Поезжай на работу и действуй как ни в чем не бывало. Если этот гад опять позвонит, скажи ему, что деньги уже отправлены.
      Дерек отправился дальше, чтобы заехать за своим помощником. Ему стоило больших трудов соблюдать ограничения скорости.
      Эта история, будь она неладна, способна рвануть, как бомба. Тогда его будущее полетит ко всем чертям. Достаточно самой малости – и прощай, сенатское кресло. А ведь он метит дальше. Его цель – Белый дом.
      Тут даже не нужен крупный скандал – любая сплетня может навсегда преградить ему путь наверх.
      Он притормозил у заправочной станции и подошел к телефонной будке. Отсюда можно было позвонить Руди Шмидту, частному детективу из Вашингтона. Дерек не раз прибегал к его услугам. Сейчас он предложил Шмидту тысячу долларов, чтобы тот к вечеру раздобыл информацию о Джанкарло Феррари.
      – К сегодняшнему вечеру? Конгрессмен Уинтроп, у меня, конечно, есть некоторые источники, но сегодня воскресенье, поэтому...
      – К сегодняшнему вечеру, Руди, – подтвердил Дерек. – Иначе это теряет смысл.
      – О'кей, сделаю, что смогу.

* * *

      Выступление в Холиоуке прошло на редкость удачно. Глубокий, хорошо поставленный голос Дерека, интеллигентный бостонский выговор и богатая речь не оставили слушателей равнодушными. Он владел всеми секретами ораторского мастерства и мог удерживать внимание аудитории сколь угодно долго. Дерек чувствовал себя в политике как рыба в воде.
      Они с Бо возвращались из Холиоука и по дороге обсуждали последние приготовления к выборам, но Дерек был слегка рассеян. Его мысли занимал предстоящий разговор с частным детективом.

* * *

      – Самый заурядный наркоман, – говорил Руди Шмидт. – Законченный кокаинист. У него в ноздрях уже дырки. Делает вид, что работает, но, по сути, его содержит жена, Ингрид Хиллстром, певичка из ночного клуба. Если бы не этот брак, ему бы не видать американского гражданства, как своих ушей. Живут в Джорджтауне, квартира принадлежит жене. Эта красотка заколачивает немалые деньги: каждую неделю получает примерно тысячу в ночном клубе да еще на панели подрабатывает.
      – О Боже! – вырвалось у Дерека.
      – На кокаин они не скупятся. Время от времени Ингрид даже приторговывает излишками. Они у себя устраивают шумные сборища; гости тоже не гнушаются «снежком». Вот такие средние американцы из плоти и крови.
      – Шумные сборища? – Дерек ухватился за эту мысль. – И часто?
      – Соседи говорят, чуть не каждый день. Причем по ночам, поскольку Ингрид раньше двух домой не приходит. Еще чем-нибудь могу быть вам полезен?
      – Пока нет, – сказал Дерек. – Я с тобой свяжусь, если возникнет необходимость. Гонорар уже отправлен, завтра получишь. Наличными, разумеется. И еще, Руди...
      – Да?
      – Никому об этом ни слова, понял? Иначе тебе вместо башки задницу приставят..
      – Понял, конгрессмен.
      – Это не угроза; это обещание.
      Повесив трубку, Дерек заметался в четырех стенах, как загнанный зверь. Он никогда не пасовал перед неприятностями, но таких неприятностей у него еще не было. Надо же, парочка наркоманов. А не помочь ли этому Джанкарло Феррари отправиться на тот свет от чрезмерной дозы?
      Дерека прошиб пот. Горячие, соленые капли выступали над верхней губой, струйками сбегали по груди и спине. В комнате повис отвратительный запах страха. Черт побери, он же конгрессмен, член постоянной бюджетной комиссии Палаты представителей. Не далее как вчера вечером весьма влиятельные лица дали ему понять, что он может рассчитывать и на большее, если пройдет в Сенат. Никому, ни при каких условиях не удастся встать ему поперек дороги.
      Дерек шагал взад-вперед по комнате. Парочка наркоманов устраивает шумные сборища. Если Джанкарло погибнет, полицейские решат, что его прикончили дружки.
      Полицейские... Они регулярно проводят рейды по борьбе с наркотиками. В одних притонах облавы проходят как по маслу, а в других...
      Дерек подошел к телефону и набрал номер. Ему нужен был Бубба Мак-Кзфферти, сорока девяти лет, лейтенант полиции из Вашингтона. Он не разменивается на мелочи, но у каждого человека есть своя цена. Должность в личной охране Дерека, годовой оклад в пятьдесят тысяч баксов, солидные льготы – и все это за один-единственный рейд. По особомузаказу.

* * *

      В квартире гремела музыка. «Токинг хедз» орали свой хит «Сжигая дом».
      – Не слабо гудим, а Битси? – Джанкарло, взбодренный дозой кокаина, изображал из себя хозяина.
      – Бесподобно! – отозвалась Битси Ланком. Ее только что бросил любовник, а босс выпер с работы, и взамен ничего не предвиделось, поэтому она решила некоторое время пожить у Ингрид, а если повезет, вернуться в Джорджтаунский университет.
      – А ты не хочешь словить кайф? Мы «снежок» достали – высший сорт. В честь твоего приезда. – Джанкарло гадко захохотал и отошел, прежде чем Битси успела ответить.
      Она направилась к шкафчику с бутылками, но вдруг квартиру сотряс страшный грохот.
      –  Всем стоять! —закричал грубый мужской голос. – Полицейский рейд! Не двигаться!
      С десяток полицейских в форме, облаченных в бронежилеты и вооруженных пистолетами, ворвались в квартиру, выбив дверь. Они, как коммандос, заполонили собой все пространство и переводили пистолеты с одной возможной жертвы на другую.
      – Кому сказано, не двигаться, скоты!
      Женщины завизжали.
      – Минуточку, – миролюбиво начал Джанкарло. Когда он нервничал, его акцент сразу выдавал в нем итальянца. Он отделился от группы, столпившейся у низкого столика, и протестующим жестом поднял руки. – Скажите-ка, pasesano,у вас имеется...
      Прогремели выстрелы. Пули рикошетом отскакивали от стен. Гости, перепуганные до смерти, повалились на иол. Из головы Джанкарло хлестала кровь, попадая на одежду Битси. Вдруг она почувствовала страшный удар в лицо и упала навзничь.
      Крики, ругань и выстрелы слились в один неясный шум. Ее лицо горело от нестерпимой боли.
      Один глаз ничего не видел, но другим она успела заметить распластанное на полу тело Джанкарло в красной луже.

* * *

      Через пару дней, сидя за рабочим столом и отпивая кофе, Александра разбирала телефонограммы. Перед ней лежал свежий номер «Бостон глоб».
      Она пробежала глазами заголовки, чтобы не пропустить ни одного упоминания о Дереке. («Феминистки поддерживают Уинтропа»,прочла она и аккуратно вырезала статью для архива, где уже скопилось бесчисленное множество аналогичных материалов из всех газет штата Массачусетс, от «Лоуэлл сан» до «Вустер телегрэм». Средства массовой информации склонны были считать, что Дерек пройдет в Сенат.
      Погрузившись в свои мысли, она перелистывала газетные страницы и вдруг увидела заголовок, который ударил ей в глаза, как слепящий неоновый свет: «Рейд по борьбе с наркотиками: убит бывший гонщик».
      Трясущимися руками Александра придвинула газету поближе; мелкий шрифт плясал перед глазами:
       ВАШИНГТОН. По сообщению агентства ЮПИ, бывший гонщик Джанкарло Феррари, 23 года, был убит прошлой ночью во время рейда по борьбе с наркотиками в Джорджтауне, когда полицейские проводили проверку в квартире его жены, Ингрид Хиллстром, певицы ночного клуба. Как заявили участники рейда, они были вынуждены открыть стрельбу, когда Феррари потянулся за оружием.
       В результате перестрелки четверо человек получили ранения. Тяжелым остается состояние Элизабет Ланком, 26 лет, которая госпитализирована с пулевым ранением лица...
      Александра перечитывала заметку с нарастающим ужасом. Джанкарло убит! Она почувствовала неудержимую тошноту и едва успела добежать до туалета.
      Джанкарло...
      У нее перед глазами стояло его лицо. Она вытерла рот и разрыдалась. Прошло немало времени, прежде чем на смену глубокому потрясению прокралось другое чувство. Облегчение.

* * *

      Дерек победил на выборах, значительно опередив своего соперника-республиканца.
      Ричард Кокс прислал ему поздравление. Александра тоже получила телеграмму, заканчивающуюся словами: «Горжусь тобой тчк нежной любовью зпт Ричард». Она в задумчивости повертела бланк в руках и положила в ящик стола.
      На другой день Александра была записана на прием к своему гинекологу: она регулярно проходила профилактический медицинский осмотр. Александра чувствовала себя совершенно разбитой после того, как всю ночь просидела у телевизора вместе с отцом, Фелисией, Дереком и членами его команды: они снова и снова смотрели и слушали сообщения о подсчете избирательных бюллетеней.
      Доктор Дженис Лорд прошла за ширму и, обменявшись с Александрой парой слов, приступила к осмотру.
      – Вы уже сдавали анализ на установление беременности? – спросила доктор Лорд.
      – Что?! – Александра чуть не упала с кресла.
      – Тихо, тихо. Я решила, что вы поэтому и обратились ко мне, Александра. Судя по всему, это беременность. Тем более что последние месячные, как вы говорите, были в середине августа.
      Александра замерла, чувствуя, что заливается краской. Ночи с Ричардом в гостинице «Мэни Глэсиер». Она и сама отметила задержку, но такое пару раз у нее уже случалось.
      Доктор Лорд улыбалась, не сводя внимательного взгляда с Александры.
      – Надеюсь, никаких проблем не будет?
      – Конечно, нет, – еще не веря услышанному, ответила Александра, – никаких проблем.
      Александра вела машину, не видя перед собой дороги. В ушах стучало. Что теперь делать? Она любила Ричарда – несмотря ни на что, – но понимала, что оказалась в тупике. Ричард, узнав о ребенке, наверняка изъявит желание на ней жениться. Но нужен ли ей муж-повеса? Захочет ли он отказаться от своих манекенщиц и актрис, таких, как Катрина или Дэррил Бойер?
      Но как бы то ни было, Ричард – отец ребенка. Он имеет право знать.
      Вечером Александра позвонила в бостонский отель «Фитцджеральд» и попросила соединить ее с офисом Ричарда. Секретарша сообщила, что мистер Кокс уехал в Чикаго, где пробудет несколько дней.

* * *

      К счастью, в Чикаго стояла благодатная прохлада первых дней осени. В окнах небоскребов, выстроившихся вдоль Лейк-Шор-Драйв, полыхали тысячи солнц. По поверхности озера Мичиган перекатывались белые барашки волн.
      Александра оставила вещи в отеле «Дрейк», заказала такси и отправилась в гавань, куда направил ее референт Ричарда.
      Выйдя из машины, она поплотнее запахнула куртку: с озера дул холодный ветер. О причал бились волны, над головой пронзительно кричали чайки. Парусный сезон закончился, и яхты по большей части были уже подняты на берег. Поблизости не было ни души.
      Александра растерянно оглядывалась вокруг.
      Она увидела его стоящим на пирсе лицом к озеру.
      – Ричард...
      Когда он обернулся, на его лице отразилось радостное удивление.
      – Александра! Какими судьбами?
      – Мне нужно с тобой поговорить.
      – Очень хорошо. Сейчас я закончу, и мы где-нибудь выпьем по чашке кофе.
      Ричард повел ее в маленькое кафе с видом на причал.
      – Заказать тебе суп из моллюсков? – предложил он. – Здесь его потрясающе готовят – ни с чем не сравнимый вкус.
      – Нет, спасибо, я не голодна.
      Ричард заказал кофе и взял руки Александры в свои.
      – Рад тебя видеть. Не могу передать, как я рад. Я очень скучал. Ты больше не сердишься?
      От прикосновения его теплых сильных рук Александру охватило волнение. Проницательные синие глаза, казалось, видят ее насквозь.
      – Теперь уже неважно, сержусь я или нет. – Она опустила глаза и смотрела на его руки. – Я беременна, Ричард.
      – Что ты сказала? – От неожиданности до него не сразу дошел смысл ее слов. – О, Лекси, о, Александра, – охрипшим голосом заговорил Ричард, до боли сжимая ее руки. – Боже мой. – Он засмеялся от счастья. – Это чудо! Просто не верится. Как здорово! Ребенок. Наш малыш. Мы поженимся. Господи... неужели я стану отцом?
      Он встал, положил на стол двадцать долларов и потянул за собой Александру.
      – Пойдем, Лекси. У нас столько дел...
      Он открыл перед ней дверь и решительно повел к машине. Александра не удержалась от улыбки.
      – Ричард, постой, ты не дал мне договорить.
      Он послушно остановился и повернулся к ней.
      – О'кей, гномик, говори. Ты не хочешь выходить за меня замуж? А придется! Не станешь же ты воспитывать ребенка в одиночку?! Или у тебя есть другой мужчина? А может быть... о Господи, неужели ты собираешься... Нет, ты не сделаешь этого с нашим ребенком!
      – Конечно, нет. – К своему ужасу, Александра почувствовала, что плачет. Она вытерла глаза и всхлипнула. – Получается, что я заманила тебя в ловушку. Но я вовсе не собиралась сейчас заводить ребенка... и мне не нужно, чтобы ты женился на мне из чувства долга.
      – Лекси, родная моя. – Ричард привлек ее к себе и прижал к груди. – Как тебе такое пришло в голову? Неужели ты думаешь, что я собираюсь жениться только потому, что аист немного поторопился?
      Александра слегка отстранилась, и слезы хлынули в три ручья.
      – Зачем ты со мной сюсюкаешь? Аист. Надо же такое придумать.
      – Ну, хорошо, оплодотворение, если тебе так больше нравится. – Он осторожно вытер ей глаза и снова крепко прижал к себе. – Малышка... я люблю тебя.
      – А Катрину? Ее тоже любишь?
      – Так и знал, что ты это скажешь. Я пытался дозвониться до тебя, чтобы объяснить...
      – Что?
      – Я близко не подходил к Катрине с тех пор, как начал встречаться с тобой. Клянусь. Все, о чем она говорила... это было давно, до тебя. Я не святой, Александра. Не скрою, у меня много недостатков, но не казни меня. Я тебя люблю. Я хочу на тебе жениться – и уже давно.
      Что она могла на это ответить? У ребенка должна быть достойная жизнь. Но самое главное, она любила Ричарда.
      Когда они подошли к машине, Александра сказала:
      – Если мы поженимся, то откладывать не стоит. Но, Ричард, ты должен обещать мне, что откажешься от других женщин. Я не смогу мириться с изменами. Мы должны доверять друг другу.
      – Обещаю, дорогая, – сказал он. – Но разве это не само собой разумеется?
      Александра посмотрела ему в глаза.
      – Это не каприз. Знаю, я старомодна, но что поделаешь?
      – Ничего не поделаешь. Именно такой я тебя полюбил. – Ричард поднес ее руку к губам и поцеловал. – Мне не нужны никакие другие женщины. Мне нужна ты. Сейчас и всегда!

* * *

      7 декабря 1982 года. Этот день она запомнила на всю жизнь.
      Венчание было назначено в маленькой церкви Святой Троицы на Копли-сквер.
      Подвенечное платье из шелковой тафты, с небольшим треугольным вырезом у шеи, расшитое бисером, было специально заказано для Александры у Скаази. Подружки невесты – Джетта, Мэри-Ли и Памела – готовились нести шлейф, окаймленный кружевными розами. На голове у Александры поблескивала небольшая жемчужная диадема. В руках она держала нежные розы – этот сорт назывался «принцесса Ди» – и хрупкие белые орхидеи.
      – Ущипните меня: может, мне это только снится? – говорила она подругам, преобразившимся до неузнаваемости: на них были пышные наряды из темного бархата и муарового шелка и черные перчатки в сеточку. В руках каждая держала обернутый в тюль стебель лилии с шестью изящными белыми цветками.
      – Александра! Ты просто загляденье, – в один голос говорили Джетта и Мэри-Ли. Подруги обнялись; в глазах у них стояли слезы.
      Джетта прилетела на свадьбу с известным актером, который снимался в новом полицейском телесериале. Она появлялась в его обществе только тогда, когда Нико был занят и не мог ее сопровождать, что, впрочем, случалось весьма часто.
      Вместе с Мэри-Ли из Нью-Йорка прибыл Джейк. Их собственная свадьба оставалась под вопросом: он настаивал, она медлила с ответом.
      – Мне кажется, я не создана для семейной жизни, – объяснила подругам Мэри-Ли. – Бедный Джейк. По-моему, он догадывается, что я люблю его совсем не так страстно, как свою работу. Я вам рассказывала, что мне звонили из Эн-Би-Си? Им нужен второй ведущий для субботнего выпуска новостей, и они обратились ко мне.
      В комнату невесты вошла Фелисия, изысканно элегантная в своем темно-розовом платье. Поскольку традиция предписывала, чтобы подвенечный убор – на счастье – включал «старое и новое, чужое и лиловое», Фелисия, обняв Александру, вручила ей на время свадебной церемонии свои жемчужные серьги с бриллиантами: это было «чужое». Александра не колебалась в выборе «старого»: она надела на запястье семейную реликвию – жемчужный браслет, который в свое время надевала, выходя замуж, ее мать, а еще раньше – бабушка. Наконец, в качестве «лилового» под длинным платьем скрывалась старинная кружевная подвязка с шелковой лентой нежно-лилового цвета.
      – О, Александра! – воскликнула Фелисия, продев ей в Уши свои серьги. – Ты сегодня просто ослепительна! Я давно хотела тебе сказать... – Александра поняла, что Фелисия с трудом сдерживает слезы. – Бог не дал мне детей, но если бы у меня была дочь, мне бы хотелось видеть ее похожей на тебя. Я люблю тебя, дорогая.
      – Я тебя тоже, Фелисия. Боюсь, я сейчас заплачу. – Александру глубоко тронуло это признание.
      Фелисия улыбнулась сквозь слезы:
      – Даже и не думай! А то потекут черные ручьи. Что я слышу: музыканты уже заиграли Верди. Значит, ждать осталось совсем недолго. Я пойду садиться, а вас сейчас начнут выстраивать в процессию.
      Перед входом в зал к Александре подошел улыбающийся Джей Уинтроп. Он был бледен и не находил себе места от волнения. Белый фрак подчеркивал его рафинированную внешность.
      Александра в порыве нежности бросилась к отцу.
      – Папа!
      – Малышка моя! Я в жизни не видел такой красавицы. Милая, от тебя исходит внутренний свет.
      – Ой, папа...
      – Теперь для тебя на первом месте будет другой человек, а старика-отца за ненадобностью можно задвинуть подальше...
      – Нет, не говори так! – она обняла Джея под мягкий шорох своего подвенечного платья.
      – Хорошо, что ты выбрала достойного человека, родная. Я знаком с его семьей вот уже сорок пять лет. Ричард, конечно, слегка одержимый, но он будет беречь тебя. И последнее. Я тобой горжусь, и ты бесконечно дорога мне как дочь; но при этом я всегда буду тебе другом. Надеюсь, ты вспомнишь обо мне в трудную минуту...
      Александра прижалась щекой к его крахмальной манишке.
      – Папа, я тебя очень люблю. Знаешь, мне кажется, что все это происходит во сне. Но я уверена, что нашла свое счастье.
      Распорядитель начал расставлять по местам участников процессии и давать последние указания, предварительно убедившись, что девочка с букетом цветов и мальчик с подносом для колец – внучатые племянник и племянница Джея – поняли, в чем будут заключаться их обязанности. Джетту переполняли чувства.
      – Пора, Александра... Тебе страшно? Ричард лишится рассудка, когда тебя увидит. Ты похожа на картинку из журнала для новобрачных.
      Александра прильнула к Джетте и прошептала:
      – О Господи, совсем скоро я стану замужней дамой.
      Джетта захихикала:
      – Если не передумаешь.
      – Что, сейчас?
      – Ну, сейчас, пожалуй, поздновато. Пойдем-ка, тебя, по-моему, кое-кто дожидается.
      Музыка заиграла громче. Аккорды Верди заполнили церковь. Александра замерла, стоя рядом с Джеем. Ее посаженным отцом был Дерек, а шафером Ричарда – его двоюродный брат Бенни, Томас Бентон Кокс IV, приехавший из Филадельфии.
      Церковь была празднично украшена. По обеим сторонам главного прохода к скамьям через каждые два-три ряда крепились розетки брюссельского кружева, стянутые атласными бантами. Концы лент ниспадали до самого пола. Пена кружев перемежалась с пышными букетами белых лилий и нежно-розовых роз. Такие же цветы украшали алтарь, для которого к венчанию были изготовлены высокие соборные свечи.
      Когда зазвучало соло для трубы Перселла, Александра затаила дыхание.
      – Вот оно, дорогая, – охрипшим шепотом произнес Джей.
      Александра сжала свой букет. На ее губах заиграла трепетная улыбка. Подружки невесты с неторопливой грацией двинулись вперед по проходу.

* * *

      Позднее, когда Александра пыталась вспомнить, как отец вел ее к алтарю, у нее перед глазами всплывали мерцающие огоньки свечей, море роз и восхищенные взгляды гостей.
      Потом она видела только Ричарда. Он ждал ее у алтаря. Его лицо светилось любовью и нетерпеливым ожиданием.
      Александра медленно приблизилась к нему под напевные звуки трубы.
      Она заранее тщательно обдумала слова свадебной церемонии. Ей хотелось, чтобы они вместили всю меру ее любви и нежности. Прозвучавшие у алтаря, в тишине церкви, эти прекрасные слова приобрели особый смысл.
      Ричард надел ей на палец усыпанное бриллиантами обручальное кольцо. Теперь оно сияло рядом с бриллиантом-солитером, который он подарил ей при помолвке. У Александры бешено стучало сердце. Ее переполняло ожидание счастья.
      Назад по проходу они уже шли рука об руку – как мистер и миссис Ричард Кокс. Их ожидала новая жизнь.

* * *

      На Лазурный берег, в Биарриц, со всего мира устремлялись самые громкие имена и самые тугие кошельки. Ласковые волны день и ночь набегали на белый полумесяц Большого пляжа, опоясывающего город.
      Отель «Фитцджеральд» в Биаррице был закрыт на модернизацию, поэтому Ричард и Александра остановились в «Отель дю Пале», который Наполеон III построил в 1854 году для императрицы Евгении. Здесь сохранились детали внутреннего убранства в стиле «бель-эпок» и знаменитые ландшафтные сады.
      Большую часть времени они проводили у себя в номере. Когда спадала полуденная жара, можно было неторопливо предаваться любви. Сквозь закрытые жалюзи пробивались лучи предзакатного солнца. По утрам, в полусонной неге, они искали друг друга в постели, еще не успев проснуться.
      – Почему ты плачешь, малышка? – тихо спросил Ричард однажды утром. Их обнаженные тела соприкасались каждой своей частицей.
      – Не знаю... наверно, от счастья.
      – Я тоже схожу с ума от счастья, Лекси.
      – Хочу, чтобы так было всегда. Ричард, – она обвила его руками, – нужно беречь это чувство как зеницу ока. Надо приложить все силы, чтобы оно не улетучилось, как бывает у большинства семейных пар. Пообещай мне, что наши отношения всегда будут для тебя превыше всего.
      – Бэби, бэби, – повторял он, укачивая ее, как ребенка, – даю тебе слово. Не тревожься.
      Когда они в изнеможении откинулись на подушки, обоих охватил голод. Биарриц слыл раем для гурманов. Главный ресторан «Отель дю Пале», который назывался «Ротонда», поражал поистине наполеоновским великолепием. Из его окон весь город был виден как на ладони: красные черепичные крыши, башенки, белые стены. В качестве фирменных блюд в «Ротонде» подавали утку под соусом из свежей малины, а также омаров с паприкой. В меню неизменно присутствовали крабы, розовые лангусты, паштет из кабана, жареные голуби и равиоли с грибами.
      После ленча Ричард и Александра отправлялись осматривать окрестности. Особенно привлекали их живописные, залитые солнцем горные селения басков. Ричард вел машину по извилистым горным дорогам. С высоты открывался фантастический вид на побережье Атлантики и белые меловые скалы.
      В деревушке Лухоссоа обосновалась художница-модельер Айрис Мансар. Ее ателье помещалось в очаровательном старинном домике с побеленными стенами и полосками голубого орнамента вдоль наличников. На балконах буйно цвела герань, а с перил свешивались мотки пушистой шерсти, похожие на серый испанский мох. Айрис Мансар сама пряла и красила руно пиренейских овец, из которого создавала неповторимые трикотажные модели.
      Ричард приобрел для Александры два модных жакета, а потом извиняющимся тоном попросил ее разрешения съездить в местный отель «Фитцджеральд», чтобы проверить, как идет ремонт.
      – У нас же медовый месяц! – попыталась было возразить Александра, но осеклась, увидев выражение его лица. – Конечно, дорогой, – сказала она. – Как тебе удобнее.
      – Это займет не больше часа, – заверил ее Ричард. – А ты тем временем можешь погулять по городу, пройтись по магазинам. Я тебя не отпускал ни на шаг; теперь ты хоть немного от меня отдохнешь.
      Александра с удовольствием разглядывала витрины бесчисленных спортивных магазинов (Биарриц считался европейской столицей виндсерфинга), со вкусом оформленные салоны французских парфюмеров, изделия лучших ювелиров.
      В магазине детской одежды она с сентиментальной нежностью смотрела на кружевные наряды для крещения, украшенные ручной вышивкой.
      Александра легко прикоснулась к животу. В апреле у нее родится ребенок. Она не сомневалась, что это будет мальчик. Они с Ричардом выбрали для него имя: Ричард Фитцджеральд Кокс III. В шутку они уже стали называть его «Трип» – «Путешественник».
      – А вот и я, – окликнул ее Ричард минут через сорок, когда она выходила из магазина с пластиковой сумкой, в которой лежало понравившееся ей кружевное платьице для крещения, а также несколько воздушных покрывал для детской кроватки. – Я вижу, ты не прошла мимо детского магазина.
      – Не удержалась! Взгляни, Рич, какая прелесть! – Поддавшись порыву, она тут же вытащила из фирменной сумки свои покупки.
      – Действительно, очень красиво, – согласился Ричард, проводя кончиками пальцев по кружевным оборкам и расшитому батисту. Но мысли его были где-то далеко.

* * *

      Перед Рождеством прошел снегопад. Он превратил весь Нью-Йорк в живую новогоднюю открытку. В дорогом ювелирном магазине Кеннета Лейна было на редкость людно Покупатели толпились у застекленных витрин, разглядывая изящные новинки. Чуть ли не весь высший свет Нью-Йорка состоял в клиентах модного ювелира: у него время от времени заказывали драгоценности и Элизабет Тейлор, и Жаклин Кеннеди-Онассис. Сегодня наведался Майкл Дуглас.