это строится на той же оценке, будто стабилизация капитализма обеспечена на десятки лет.
      На деле это означало бы не "маневр", а, при нынешней обстановке, полную капитуляцию советской власти, возврат, через "политический нэп", "неонэп", к капитализму.
      Империалисты приняли бы все уступки и тем скорее перешли бы к новому натиску, вплоть до войны. Кулак, нэпман и бюрократ, приняв к сведению сделанные уступки, тем настойчивее стали бы организовывать все антисоветские силы против нашей партии. Такая "тактика" с нашей стороны дала бы теснейшую смычку нашей новой буржуазии с буржуа-зией иностранной. Экономическое развитие СССР попало бы под полный контроль международного капитала: займов на грош, а кабалы на целковый А рабочий класс и основная масса крестьянства стали бы утрачивать веру в мощь советской власти, веру в то, что соввласть знает, куда она ведет народ.
      Попытаться "откупиться" от войны, если это будет возможно, мы обязаны. Но именно для этого мы должны быть сильны, едины, незыблемо отстаивать тактику моровой революции, укреплять Коминтерн.
      Только тогда есть серьезные шансы добиться возможно длительной отсрочки войны такой ценой, которая не губит советской власти, а, в случае неизбежности войны, получить поддержку международного пролетариата и победить.
      Ленин допускал известные экономические уступки империалистам, в целях откупиться от войны, или привлечь на приемлемых условиях ино
      странный капитал. Но ни при каких условиях, ни даже в самые тяжелые моменты Ленин не допускал и мысли об отмене монополии внешней торговли, о предоставлении политических прав буржуазии, об ослаблении поддержки мировой революции, об ослаблении тактики мировой революции вообще.
      2 Столь же важное значение имеет задача -- сплотить ряды нашей партии, положить конец прямой спекуляции империалистской буржуазии и вождей социал-демократов на раскол, откол, "отсечение" и т. п. Это имеет самое прямое отношение к вопросу о войне, ибо теперь "прощупывание" нас империалистами идет более всего по этой морально политической линии Все органы международной буржуазии и социал-демократии проявляют ныне необыкновенный интерес к нашим внутрипартийным спорам и открыто толкают и поощряют нынешнее боль-шинстно ЦК на исключение оппозиции из руководящих органов партии, а, если можно, то и из партии, а, если можно, то и на прямую расправу. Начиная с богатейшей буржуазной газеты "Нью Йорк таймс" и кончая наиболее изворотливой газетой Второго Интернационала "Венской рабочей газетой" (Отто Бауэр) - все органы буржуазии и социал-демо-кратон приветствуют "правительство Сталина" за борьбу против оппо-зиции призывают еще раз доказать свой "государственный разум" решительным отсечением оппозиционных "пропагандистов международной революции". При прочих равных условиях, война наступит тем позднее, чем меньше мы оправдаем надежды врага на откол, отсечение
      и т. п. И "откупиться" от войны (если возможно) и победить в войне (если воевать придется) можно только, если мы сохраним полное единство, если, прежде всего, обманем надежды империалистов на раскол, откол, отсечение. Этот последний путь нужен только капиталистам.
      3. Необходимо выправить нашу классовую линию в международном
      рабочем движении, прекратить борьбу против левого крыла Коминтер
      на, вернуть в Коминтерн тех исключенных, которые признают решения
      пяти конгрессов Коминтерна (напр., группа Урбанса) - и раз навсегда
      положить конец политике "сердечных отношений" с предательскими
      вождями английского Генсовета. Разрыв блока с Генсоветом в нынеш
      ней обстановке имеет такое же значение, как в 1914 г. разрыв с Между
      народным Социалистическим Бюро. Этого разрыва Ленин требовал
      тогда ультимативно от каждого революционера. Не разорвав с предате
      лями, нельзя по-настоящему организоваться для революционной борьбы.
      Генсовет предал английскую всеобщую забастовку, затем стачку гор
      няков; Генсовет предал СССР в феврале 1927 г. (первая нота Чембер
      лена) ; Генсовет предал китайскую революцию, когда английские
      империалисты начали против нее прямую войну; Генсовет предал
      английских рабочих, когда английское правительство проводило реак
      ционный закон против профсоюзов; Генсовет предал СССР, когда Чем
      берлен порвал дипломатические отношения с нами; и Генсовет увенчал
      свою деятельность тем, что вынес протест против расстрела нами 20 бе
      логвардейцев и английских шпионов в ответ на убийство тов. Войкова;
      Генсовет выступает, таким образом, вернейшим агентом английских
      империалистов, прямым пособником убийц Войкова. Оставаться в бло
      ке с таким Генсоветом означает помогать контрреволюционным вож
      дям Второго Интернационала.
      4. Необходимо решительно выправить нашу линию в национально
      революционном движении - прежде всего в Китае, но также и в ряде
      других стран, ликвидировать линию Мартынова-Сталина-Бухарина
      вернуться к линии Ленина, к постановлениям II и IV конгрессов Ком
      интерна. Иначе мы из двигателя станем тормозом национально-револю
      ционных движений и неизбежно потеряем симпатии рабочих и крестьян
      на Востоке.
      5. Необходимо последовательно, систематически, упорно вести
      борьбу за мир. Предотвратить войну, отсрочить войну, "откупиться" от
      войны - все, что возможно и допустимо (см. п. 1), необходимо сделать
      для этого. В то же время - готовиться, не покладая рук, к войне, уже
      сейчас и первым делом положить конец идейно-политическому разно
      бою и разброду в вопросе о том, существует ли близкая опасность
      войны.
      6. Решительно выправить классовую линию нашей внутренней поли
      тики. Если война неизбежна, то победить может только строго больше
      вистская линия: рабочий и батрак с опорой - бедняком, в союзе с мало
      мощным середняком - против кулака, нэпмана, бюрократа.
      7. Всемерная подготовка всего хозяйства, бюджета и пр. на случай
      войны.
      * * *
      Капитализм входит в новую полосу потрясений. Война с СССР, как и война с Китаем, несут для мирового капитализма ряд катастроф. Уже война 1914- 1918 гг. была великим "ускорителем" (Ленин) социалистической революции. Новые войны, в особенности война против СССР, -- к которому при правильной политике с нашей стороны потянутся симпатии трудящихся всей земли - могут стать еще большими "ускорителями" гибели мирового капитализма. Социалистические революции будут расти и без новых войн. Но новые войны неизбежно поведут к социалистическим революциям.
      [Г. Зиновьев] |июль 1927 г.]
      ТОВ. ОРДЖОНИКИДЗЕ
      Препровождаю при сем переписку, имеющую некоторый общий интерес для характеристики того, что делается в партии. Думаю, что Вы сами примете меры к расследованию этого дела. ПРИЛОЖЕНИЕ: Письмо Каневского от 23 июля.
      Письма тов. Троцкого от 25 и 16 июля.
      Л, Троцкий 26 июля 1927 г.
      ПИСЬМО ТРОЦКОМУ
      Копия
      Уваж. Лев Давыдович!
      Приходится еще раз Вам писать, не дожидаясь ответа. Ваш ответ мне от 16 июля 1927 г. - через беспартийных почтальонов -- был известен Окрпарткому. Вчера вечером ко мне в Дом отдыха пришли мои знакомые (там был член бюро ОПК) и заявили: что ОПК знает, что я получил от Вас письмо, приписывает мне активную оппозиционную работу и под угрозой исключения из комсомола предлагает мне сдать Ваше письмо Окрпарткому. Вызывает меня на послезавтра в КК для соответственного допроса. Ув. Лев Давыдович! Прежде чем идти в КК, я хочу решить вопрос о письме с Вами! Без согласования вопроса с Вами, я считал бы нечестным свой поступок возвращения Вашего письма ОПК. Полому убедительно прошу Вас: ответьте - давать ли письмо? Конспирировать вообще всю постановку этого вопроса со стороны ОПК считаю лишним. Эта угроза о прекращении переписки, об исключении из комсомола прибавила еще один факт неправильной, гибельной для партии линии ко всем тем многочисленным безобразиям, творящимся по этой линии в ВКП.
      Я же заявил представителям ОПК, что из-за угрозы я переписку не прекращу (если Вы, конечно, ее будете поддерживать, о чем очень Вас прошу), а насчет письма от прямого ответа воздержался до получения
      от Вас ответа. Прошу очень не задерживать ответ. Буду Вам очень благодарен, если получу ответ на все заданные мною вопросы.
      Уваж. Вас А. Каневский Лубны, Окрисполком, Местный Комитет, А. Каневскому
      23 июля 1927 г.
      ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ЦКК ТОВ. ОРДЖОНИКИДЗЕ
      В воскресном номере "Правды" напечатана статья Марецкого, полемизирующая против данных нами объяснений перед Президиумом ЦКК. Таким образом, сделан новый шаг по тому пути, который все более и более дезорганизует партию: полемика ведется против документов и ' речей, по самому существу своему исключающих проверку. Ленин говорил по поводу партийных споров: "Кто верит на слово, тот идиот". Как смотрит на этот вопрос ЦКК? Как она оценивает систему, которая разрешает Марецкому, не являющемуся ни членом ЦК, ни членом ЦКК, пользоваться по произволу нашими объяснениями на секретном заседании Президиума ЦКК, - для продолжения и обострения той безобразной кампании, которая против нас ведется?
      "Кто верит на слово, тот идиот". Чтобы дать возможность членам партии проверить фальсификацию Марецких и иных, мы не видим другого выхода, как просить разрешить нам издать наши показания перед комиссией ЦКК и перед Президиумом в виде отдельной брошюры.
      Незачем говорить, что мы сохраняем за собой право разъяснять с документами в руках каждому члену партии лживость писаний Марецкого и других.
      Л. Троцкий 25 июля 1927 г.
      В СЕКРЕТАРИАТ ЦКК
      Уважаемые товарищи,
      В ответ на ваш запрос за No 65/К--12, могу сообщить следующее: Очевидно, речь идет о тов. Воронине, сильно хромающем на одну ногу? Если это тот, то я его помню достаточно хорошо. К военной работе по части трибуналов тов. Воронина привлек тов. Розенгольц, который должен лучше знать тот период его деятельности. Тов. Воронин в тот период отличался чрезвычайной исполнительностью, скорее, однако, в чиновничьем, чем в партийном смысле. Это было на Южном фронте. Ко времени своего перевода в Ленинградский Военный Округ тов. Воронин успел уже достаточно освоиться во внутрипартийных отношениях и стал проявлять в вопросах этого рода большую- инициативу, которая вызывала нередко удивление со стороны всех, знавших его осторожно чиновничье поведение эпохи Южного фронта. На меня тов. Воронин всем
      своим поведением производил всегда глубоко отталкивающее впечатление. Приписка им себе фальшивого партстажа вполне укладывается в тот образ, который я себе о нем составил. Я совершенно не помню каких бы то ни было своих разговоров с тов. Ворониным на тему о его партстаже. Не решаюсь заявить категорически, что такого разговора не было, - всего не упомнишь, особенно, если предположить, что тов. Воронин представил вопрос о подделке им стажа в виде какого-либо недоразумения и пр. Но все же по всему характеру моих отношений с тов. Ворониным, не думаю, чтобы он "советовался" со мною по этому поводу. Более того: думаю, что такого рода признание со стороны тов. Воронина окончательно убедило бы меня в свое время в том, что этот человек чужой партии, которому нельзя доверять.
      Л. Троцкий 16 июля 1927 г.
      ПЛЕНУМУ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
      27 июня мы подали в ЦК заявление, представляющее собой платформенный материал к предстоящему партийному съезду.
      В этом заявлении мы выразили уверенность в том, что наш документ будет доведен до сведения партийной массы и что нам будет дана возможность отстаивать на пленуме изложенные нами взгляды.
      Между тем, Политбюро сочло возможным без опубликования нашего документа допустить в партийной прессе уже,до десятка статей, направленных против нас, возводящих на нас перед лицом всего рабочего класса неслыханные обвинения, пользующихся политической клеветой, как основным своим орудием против нас, приписывающих нам взгляды, ничего общего не имеющие с нашими подлинными взглядами. Наши ответные статьи в партийной печати не помещаются.
      На наше требование о допущении нас на пленум ЦК мы до сих пор никакого ответа не имеем.
      Мы принуждены поэтому апеллировать к вам, к пленуму ЦК.
      В порядке дня вашей работы стоят вопросы о съезде партии и о выступлениях оппозиции.
      В этих условиях мы не можем расценивать факт ненапечатания нашего документа и наших статей иначе, как акт самого грубого насилия над группой членов партии.
      Таким же актом насилия было бы и недопущение нас на пленум ЦК. Оно означало бы, вместе с тем, и явный разрыв с ленинскими традициями руководства партией, благодаря которым партии неоднократно удавалось преодолевать возникавшие в ней разногласия. Достаточно вспомнить, например, что когда в 1920 г. в московской организации возникли ряд оппозиционных групп, представители последних по инициативе Ленина были приглашены на заседание Политбюро, которое заслушало этих товарищей и только после этого сочло возможным принять решение. Та же практика имела место и в 1923 г., когда делегация от "46" была приглашена на объединенный пленум ЦК и ЦКК. В момент, когда
      разногласия между большинством ЦК и оппозицией достигли крайней степени остроты, разрыв с этой ленинской партийной традицией не мог быть ничем оправдан.
      Он был бы, вместе с тем, и прямым нарушением устава партии и решений партийных съездов, обеспечивающих каждому члену партии "возможность влиять на направление партийной политики".
      Поведение Политбюро в течение последних месяцев объективно означает линию на раскол партии. Вместо того, чтобы использовать всякую возможность преодоления разногласий, вместо того, чтобы обеспечить всем членам партии возможность ознакомиться с подлинными документами сторон, вместо того, чтобы признать в партийной массе единственного судью, который вправе решать спорные вопросы, вместо всего этого Политбюро, под клеветнический шум, поднятый Слепковым, ведет за спиной партии и втайне от нее линию на отсечение оппозиционной части партии.
      Мы считаем, что пленум ЦК должен дать отпор этой раскольнической линии Политбюро. Мы обращаем к пленуму ЦК наше требование об опубликовании нашего документа и о печатании наших статей в партийной прессе. Мы считаем нашим элементарным правом допущение нас на пленум Центрального Комитета.
      Мы полагаем, что ЦК не имеет оснований отказать нам в этих наших требованиях.
      Смирнов
      Заварьян
      Мино
      Оборин
      Слидовкер
      Емельянов (Калин)
      Миньков
      29 июля 1927 г.
      Хоречко
      ТОВ. ОРДЖОНИКИДЗЕ
      Не послано Уважаемый товарищ!
      На Президиуме ЦКК Вы по поводу слов тов. Ярославского о расстрелах коммунистов сказали приблизительно следующее: "Это не годится. Тов. Троцкий по поручению партии выполнял то, что требовалось интересами революции. Расстреливали дезертиров. Я поступил бы точно так же". Таков приблизительный смысл Ваших слов. Сегодня, во время заседания, в ответ на мою реплику по поводу того же вопроса о расстреле коммунистов, Вы сказали: "Я уже высказался на Президиуме ЦКК, и того, что я сказал, я не беру обратно". Между тем, в стенограмме заседания Президиума от 24 июня, на стр. 33, осталась только та часть Вашего замечания, которая относилась к вопросу о Мясникове, но выпала другая, более важная часть, где Вы говорили о расстреле дезертиров, заявив при этом, что поступили бы точно так же. Чем объясняется это обстоя
      тельство? Я не сомневаюсь, что Вы не склонны брать обратно сказанные Вами на Президиуме слова. Но кто и почему удалил их из стенограммы? Прошу, если возможно, ответить еще сегодня, в течение вечернего заседания. Вы, надеюсь, поймете всю остроту и ответственность вопроса.
      С ком. приветом
      1 августа 1927 г. Л. Троцкий
      О ВОЕННОЙ ОПАСНОСТИ И ПОЛИТИКЕ ОБОРОНЫ Речь на Объединенном пленуме ЦК и ЦКК 1 августа 1927 г.
      Троцкий: Товарищи, прежде всего позвольте мне отвести совершенно вздорное утверждение...
      Рыков: Сколько времени вам потребуется?
      Голоса: 15 минут (смех).
      Троцкий: Ну, три четверти часа.
      Рыков: Троцкий просит 45 минут.
      Голоса: Полчаса.
      Рыков: Возражений нет. 45 минут.
      Троцкий: Я буду говорить строго конспективно, ввиду обширности той области, которую мы сейчас рассматриваем. Я принужден начать с момента, касающегося меня лично: я вынужден отвести вздорное утверждение, будто бы я отрицаю политику пораженчества для буржуазных стран, в особенности, в условиях их борьбы против СССР. Тезисы Политбюро пытаются оживить, раздувши, преувеличив, исказивши до карикатурных форм, давно ликвидированные разногласия, которые отделяли меня от Владимира Ильича по некоторым вопросам во время империалистской войны, и где неправота была на моей стороне. Мои отклонения от Ленина (повторяю тут то, что я говорил на Исполкоме Коминтерна) в этих вопросах не были тогда и на одну десятую так велики, как нынешние отклонения Сталина, Ворошилова и других!
      Зиновьев: Совершенно верно. (Смех.)
      Троцкий: Тезисы утверждают, будто у оппозиции существует какая-то троцкистская установка в вопросах войны и "пораженчества". Новое измышление! Этому вздору посвящен целиком параграф 13 ваших тезисов. Что касается оппозиции в целом, то она за былые мои расхождения с Лениным, совершенно второстепенные в этом вопросе, ни в какой мере не отвечает. Что касается лично меня, то я могу ответить здесь на нелепую инсинуацию кратко. Еще во время империалистической войны мною писались по поводу войны и борьбы с ней обращения к международному пролетариату от имени первого Совнаркома и от имени ЦК партии. Мною написана военная часть программы нашей партии, основная военная резолюция VIII съезда партии и резолюции ряда советских съездов. Манифест Первого конгресса Коминтерна, посвященный в значительной своей части войне, программный манифест Второго конгресса
      Коминтерна, где оценке войны, ее последствий и дальнейших военных перспектив отведено много места. Мною написаны тезисы Третьего конгресса Коминтерна, по вопросу о международном положении и перспективах революции и войны. На Четвертом конгрессе мною, по поручению ЦК партии, читался доклад о перспективах международной революции и войны. На Пятом конгрессе Коминтерна (1924 г.) мною был написан манифест по поводу десятилетия империалистической войны. Никаких разногласий по поводу всех этих документов в Центральном Комитете не было, и документы принимались не только без спора, но и почти без поправок. Я спрашиваю, как же это мой "уклон" ни разу не сказался на всей моей довольно интенсивной работе в Коминтерне! Но вот оказывается, что когда я отверг в 1926 г. "экономическое пораженчество", - нелепый и безграмотный лозунг Молотова для английских рабочих, - то я разошелся будто бы с ленинизмом. Почему же Молотов спрятал после моей критики свой нелепый лозунг в карман?
      Молотов: Не было никакого лозунга.
      Троцкий: Я и говорю, что была чепуха, а не лозунг. Это самое я и говорю (смех).
      Голос с места: А стоит ли о чепухе говорить?
      Троцкий: Для чего же понадобилось грубо преувеличивать старые разногласия, которые к тому же давно ликвидированы? Для чего? Для того, чтобы прикрыть и замаскировать реальные, действительные, сегодняшние разногласия. Можно ли поставить серьезно вопрос о революционной борьбе против войны и о подлинной защите СССР, держа в то же самое время курс на Англо-Русский комитет? Может ли быть одновременно курс рабочих масс на всеобщую стачку и вооруженное восстание в процессе войны, и курс на блок с Перселем, Хиксом и другими изменниками? Я спрашиваю: будет ли наше оборончество большевистским или тред-юнионистским? Вот в чем состоит вопрос!
      Напомню прежде всего, чему нынешние вожди обучали на этот счет московский пролетариат в течение всего последнего года. Это есть центр всего. Я читаю дословно директиву Московского Комитета: "Англо-Русский комитет может и должен и несомненно сыграет громадную роль в борьбе со всякими интервенциями, направленными против СССР. Он станет {Англо -Русский комитет!) организующим центром международных сил пролетариата в борьбе со всякими попытками международной буржуазии затеять новую войну". Я читаю дословно по материалам к проработке итогов июльского пленума ЦК ВКП (б). Это направлено против Зиновьева и против Троцкого, которые обвиняются в социал-демократическом уклоне, именно за то, что они не понимали, что Англо-Русский комитет сыграет огромную роль в борьбе с интервенцией... Молотов говорил здесь: "Через Англо-Русский комитет мы разлагали Амстердам". Значит он и сейчас ничего не понял. Вы разлагали московских рабочих, как и рабочих всего мира, обманывая их насчет того, где друг, а где враг.
      Скрыпник: Тон!
      Троцкий: Тон отвечает серьезности вопроса. Амстердам вы сплотили,
      ослабив себя. Генеральный Совет сейчас единодушнее, чем когда-либо против нас!
      Нужно, однако, прижать, что прочтенная мною скандальная директива МК, гораздо полнее, яснее, честнее, чем схоластические фокусы Бухарина, выражает действительную точку зрения тех, которые стояли за сохранение Англо-Русского комитета. МК учил московских рабочих, а Политбюро учило рабочих всего Советского Союза, что в случае воен-ной опасности наш рабочий класс сможет ухватиться за веревку Англо-Русского комитета. Так стоял вопрос политически. Но эта веревка оказалась гнилой. Субботний номер "Правды" в передовой статье говорит об "едином фронте предателей" из Генсовета. Даже Артур Кук, возлюбленный Вениамин Томского, молчит. "Совершенно непонятное молчание!" восклицает "Правда". Это ваш вечный припев: "Совершенно непонятно!". Сперва ставили ставку на группу Чан Кайши, то бишь Перселя и Хикса, а затем перенесли надежды на "верного" Ван Тинвея, т. е. Артура Кука. Но предал Кук, как предал Ван Тинвей через два дня после того, как Бухарин зачислил его в число верных. Мы выдали господам из Генсовета с головой движение меньшинства, в котором мы также не умеем и не хотим противопоставлять истинных революционеров - примазывавшимся реформистам. Мы оттолкнули небольшую, но более прочную веревку, ради большой, но насквозь гнилой. Когда проходишь по узкому ненадежному мосту, то маленькая, но надежная опора может оказаться спасительной. Но горе, если схватишься за гнилую опору, которая валится под рукой, - тогда неизбежно полетишь вниз. Наша нынешняя политика есть политика гнилых опор в международном масштабе. Мы хватались последовательно за Чан Кайши, Фын Юйсяна, Тан Шэнчжи, Ван Тинвея, Перселя , Хикса, Кука. Каждая из этих веревок обрывалась в тот момент, когда была нужнее всего. А мы сперва говорили: "Совершенно непонятно", как говорит передовица "Правды" по поводу Кука, чтобы на другой день добавить: "Мы это предвидели всегда".
      Как обстояло дело с Китаем?
      Возьмем всю тактическую или, вернее, стратегическую линию в Китае в целом. Гоминдан есть партия либеральной буржуазии во время революции, либеральной буржуазии, ведущей за собою, обманывающей и предающей рабочих и крестьян.
      Коммунистическая партия, по вашим директивам, остается при всех изменах внутри Гоминдана и подчиняется его буржуазной дисциплине.
      Гоминдан в целом входит в Коминтерн и не подчиняется его дисциплине, но лишь пользуется его именем и авторитетом для обмана китайских рабочих и крестьян.
      Гоминдан покрывает помещиков-генералов, которые держат в своих руках солдат-крестьян.
      Москва -- в конце октября прошлого года! -- требует не развивать аграрной революции, чтобы не отпугивать помещиков, командующих
      армией. Армия становится обществом взаимного страхования помещиков, крупных и мелких.
      Помещики не возражают против того, чтобы их военный поход называли национально-революционным походом, раз власть и земля остаются у них в руках. Пролетариат, составляющий мощную молодую революционную силу, отнюдь не меньшую, чем пролетариат в 1905 г. у нас, загоняется под команду Гоминдана.
      Москва дает совет китайским либералам: "Издайте закон об организации минимума рабочих дружин". Это в марте 1927 г.! Почему совет верхам минимально вооружайте! -- а не лозунг низам - максимально вооружайтесь? Почему минимум, а не максимум? Чтобы "не отпугивать" буржуазию, чтобы не вызвать гражданской войны. Но гражданская война пришла неизбежно, оказалась еще более жестокой, застала рабочих безоружными и утопила их в крови.
      Москва выступала против постройки Советов "в тылу армии", -- как будто революция есть тыл армии, - чтобы не дезорганизовать тыл тех самых генералов, которые через два дня громили у себя в тылу рабочих и крестьян.
      Усиливали ли мы буржуазию и помещиков, заставляя коммунистов подчиняться Гоминдану и прикрывая Гоминдан авторитетом Коминтерна? Да, усиливали.
      Ослабляли мы крестьян, задерживая развитие аграрной революции и Советов? Да, ослабляли.
      Ослабляли ли мы рабочих лозунгом "минимум вооружения", нет, не лозунгом, а почтительным советом буржуазным верхам - "минимум вооружения", и - "не надо Советов!" Да, ослабляли. Мудрено ли, что мы потерпели поражение, сделав все, что может затруднить победу?
      Ворошилов дал наиболее правильное, добросовестное и откровенное объяснение всей этой политики: "Крестьянская революция, - говорит он, могла помешать походу генералов на Север". Поэтому вы тормозили революцию в интересах военного похода. Точно также смотрел на дело Чан Кайши. Развертывание революции может, видите ли, затруднить поход "национальному" генералу. Но ведь революция сама есть действительный, настоящий поход угнетенных против угнетателей. Чтобы помочь генеральной экспедиции, вы тормозили и расстраивали революцию. Этим самым генеральский поход обернулся острым концом не только против рабочих и крестьян, но и (поэтому самому) против национальной революции.
      Если бы мы обеспечили своевременно полную самостоятельность коммунистической партии, помогли ей вооружиться своей печатью и верной тактикой, если бы мы дали ей лозунги: "максимум вооружения рабочих", "развертывание крестьянской войны в деревне", - компартия росла бы не по дням, а по часам, и кадры ее закалились бы в огне революционной борьбы. Лозунг Советов надо было дать с первых дней массового движения. Надо было везде, где к этому открывалась малейшая возможность, приступать к фактическому осуществлению Советов. Надо было вовлекать в Советы солдат. Аграрная революция расстроила
      бы лжереволюционные армии, но она внесла бы заразу и в контрреволюционные армии врага. Только на этой основе - аграрной революции и Советов - можно было выковывать постепенно настоящую революционную, т. е. рабоче-крестьянскую армию.
      Путь Ворошилова - есть путь аппаратного генеральского авантюризма. Товарищи! Мы слышали здесь речь не наркомвоенмора Ворошилова, а члена Политбюро Ворошилова. Я говорю: эта речь есть сама по себе катастрофа. Она стоит потерянного сражения.
      Возгласы с мест оппозиции: Правильно.
      Голос: У вас все правильно.
      Троцкий: Во время последнего майского пленума Исполкома Коминтерна, когда, отчислив наконец Чан Кайши в лагерь реакции, вы ставили ставку на Ван Тинвея, а потом - на Тан Шенчи, я писал в письме к Исполкому Коминтерна. Это было 28 мая: "Крушение этой политики абсолютно неизбежно". Что я предлагал? Читаю дословно. 28 мая я писал: "Пленум поступил бы правильно, поставив крест на резолюции Бухарина и заменив ее резолюцией в несколько строк. Во-первых, крестьянам и рабочим не верить вождям левого Гоминдана, а строить свои Советы, объединяясь с солдатами; во-вторых, Советам вооружать рабочих и передовых крестьян; в-третьих, коммунистической партии обеспечить свою полную самостоятельность, создать ежедневную печать, руководить созданием Советов; в-четвертых, земли у помещиков отбирать немедленно; в-пятых, реакционную бюрократию упразднять немедленно; в-шестых, с изменяющими генералами и вообще с контрреволюцио-нерами расправляться на месте; в-седьмых, общий курс держать на установление революционной диктатуры через Советы рабочих и крестьянских депутатов". Теперь сравните: "Не надо гражданской войны в деревне, - не пугайте попутчиков", "не раздражайте генералов", "минимум вооружения рабочих" и т. д. Это есть большевизм! А наша позиция называется в тезисах Политбюро... меньшевистской. Вывернувшись наизнанку, вы твердо решили белое называть черным. Одна беда: международный меньшевизм - от Берлина до Нью-Йорка - одобряет китайскую политику Сталина-Бухарина и с полным знанием дела солидаризируется с вашей политической линией в китайском вопросе. Таковы чудеса Зиновьев, Каменев, Радек, Троцкий перешли на меньшевистскую позицию, а Дан с Абрамовичем - на большевистскую, то бишь, на сталинскую.
      Молоте: Все, что говорится здесь, вранье.
      Троцкий: Здесь некоторые товарищи легко обращаются со словами.
      Скрыпник: Вроде вас.
      Троцкий: Я представляю совершенно точную цитату из "Социалистического вестника".
      Петровский: Да, мы ее читали.
      Троцкий: Читали? Значит она есть? Услужливый тов. Петровский поправил неловкого тов. Молотова. Мы заставляли Киткомпартию подчиняться сперва Чан Кайши, затем Тан Шенчи и Ван Тинвею. Мы заставляли движение тред-юнионистского меньшинства подчиняться Генеральному Совету. Мы требовали от британской компартии приспособления к
      политике Англо-Русского комитета. Затем, когда руководство китайской компартии, выполняя наши директивы, доводя их на практике неизбежно до конца, - ибо революция все доводит до конца, - когда это руководство Киткомпартии сползало неотвратимо к меньшевизму, "Правда" писала передовицу на тему: "Совершенно непонятно!" Эти слова могут стать эпиграфом для всей руководящей ныне линии политики, которая дает результаты прямо противоположные тем, какие ожидались.
      Поймите: дело идет совсем не об индивидуальных изменах китайских гоминдановцев, правых и левых китайских полководцев, английских профессионалистов, китайских или английских коммунистов. Когда едешь в поезде, кажется, что бежит земля. Вся беда в том, что вы надеялись не на тех, на кого полагалось, что вы недооценивали революционное воспитание масс, основным требованием которого является прививка недоверия к реформистам, к неопределенным "левым" центристам, ко всякой половинчатости вообще. Высшая ступень этого недоверия есть важнейшая добродетель большевизма. Молодым партиям это качество нужно еще только усваивать и впитывать в себя. Между тем, вы действовали и действуете в прямо противоположном направлении. Вы прививаете молодым партиям надежды на полевение либеральной буржуазии и либеральных рабочих политиков из тред-юнионов. Вы мешаете воспитанию английских и китайских большевиков. Вот откуда эти "измены", каждый раз застигающие вас врасплох.