И если бы мы ограничились только тем, что прекратили бы это искусственное питание, то результатом этого было бы только истощение промышленности, а не ликвидация того инфляционного нарыва, который образовался и образовывается у нас в торговой сфере. Дело надо начинать с другого конца: обеспечив изменением политики цен приток средств в промышленность в размере, достаточном для нормального расширения воспроизводства, мы тем самым избавимся и от необходимости искусственного ее питания.
      Ходячее возражение против этого предложения состоит в том, что нельзя поручиться, что повышение оптовых цен на промтовары не вызовет повышения розничных, а повышение розничных цен на промтовары не заставит крестьянина накинуть цены на с.-х. продукты и что таким образом мы не получим вместо оздоровления всеобщего повышения цен, т. е. инфляции. Такое возражение показывает только полное непонимание механизма рынка.
      Прежде всего, эмпирическое наблюдение над движением оптовых и розничных цен показывает, что на протяжении двух лет никакой прямой зависимости розничных цен от оптовых цен -- скорее наоборот - последние, вопреки нашей политике, в ослабленном виде отражают движение розничных. А затем, это теоретически неверно.
      "Возможность количественного несовпадения между ценой и величиной стоимости или возможность отклонения цены от величины стоимости заключена уже в самой форме цены. И здесь нельзя видеть недостатка этой формы --наоборот, именно эта отличительная черта делает ее наилучше приспособленной к современному способу производства (курсив мой - В. С.), при котором правило может прокладывать себе путь сквозь беспорядочный хаос явления только как слепо действующий закон средних чисел". (Маркс, Капитал, т. I, стр. 67).
      Это весьма глубокое замечание Маркса мы упускаем из виду.
      В сущности политика равнения цен на себестоимость и является попыткой уничтожить количественное несовпадение цены и стоимости. И как раз тут Маркс специально предупреждает, что пока сохраняется товарное производство (а в отношении предметов широкого потребления, где мы сталкиваемся как с одной из крупнейших величин с неорганизованным крестьянским хозяйством, это наличие товарного характера производства отрицать уже никак не приходится), отклонение цены от ценности не является недостатком. Что это значит.
      А значит это то, что при данном отношении различных видов товарных масс (хлеба, мануфактуры, железа, угля и пр.) величина цен на эти товары уже дана и притом независимо от их стоимости. Но, в свою очередь, это отклонение цен от стоимости дает возможность (и стимул, но главное - возможность) развивать те отрасли производства, где цена выше стоимости, быстрее, чем те, где она ниже ее, и тем самым в результате нового соотношения товарных масс приводит цены в соответствие со стоимостью. Поскольку мы сейчас хотим и имеем возможность сознательно влиять на ход процесса производства, в основу нашей политики цен мы должны, как я уже говорил, положить начало соответствия цены с тем темпом развития той или иной отрасли производства, который мы считаем нужным, а отнюдь не начало соответствия в каждый данный момент цены и стоимости (или как у нас говорят -- себестоимости). Последний принцип только лишил бы нас возможности проводить намеченные нами планы в жизнь, ибо одного плана мало, нужны и средства для его выполнения. Не достигая никаких существенных результатов в области цен (ср. историю нашей борьбы с розничными накидками), мы только даем возможность переливания тех средств, которые мы могли бы употреблять на развитие промышленности, в паразитические сферы нашего хозяйства. Наша задача заключается в том, чтобы использовать объективно складывающуюся благоприятную конъюнктуру для промышленности, для ее развития, причем, однако, в отличие от капиталистического хозяйства, мы должны руководствоваться не только конъюнктурными показаниями, но и более глубоким анализом тенденций развития нашего хозяйства, регулируя его в порядке не стихии, а плана. Только в этом случае мы сумеем поставить себе на службу стихию рынка и, в конечном счете, ее преодолеть. Изменить на деле цены мы можем только путем изменения соотношения товарных масс, а это последнее можем сделать, опираясь на складывающийся в данный момент уровень цен. Только тогда мы сможем отказаться от вредной с точки зрения нашего денежного обращения
      поддержки промышленности за счет эмиссии, прекратить сползания нашего червонца и в то же время не затормозить того развития промышленности, которое требуется всей хозяйственной обстановкой. И делать это нужно как раз сейчас, ибо иначе переход к нормальному процессу расширения производства (в противоположность "восстановительному", т. е. без затрат на расширение основного капитала) будет подносить нам только самые неприятные сюрпризы.
      Разумеется, повышение цен надо производить с осторожностью. Если бы мы просто подсчитали, что по таким-то и таким-то товарам накидки превышают нормальные на столько-то и столько-то, и соответственно подняли отпускные цены, то сделали бы громадную ошибку -- и не только потому, что не сумели бы такое исчисление сделать достаточно точно. Рынок -- вещь чрезвычайно сложная, и никакому ученому мудрецу не удастся высчитать, какие цены являлись бы сейчас нормальными, если бы даже он имел все необходимые для этого данные: известная математическая задача о трех телах, движущихся под влиянием взаимного притяжения, по сравнению с этой задачей была бы пустячной. Только путем постепенного прощупывания, постепенного повышения, более значительного там, где накидки огромны, более осторожного там, где они умеренны, и внимательного наблюдения за результатами можем мы разрешить задачу, не вызвав неожиданных для нас потрясений на рынке. Но эта осторожность не должна мешать твердому проведению этой линии, ибо иначе мы заходим в тупик.
      Если мы успешно разрешим эту задачу, то вопрос о ликвидации тех неблагоприятных явлений, которые сейчас выявились и которые сами по себе еще не представляют особенной угрозы, - вопрос о приведении в соответствие золотого паритета нашего рубля с его покупательной силой внутри страны, о ликвидации убыточности нашего экспорта и создании благоприятного расчетного баланса - являются вопросами и техническими. О них, если понадобится, мы поговорим в другой раз. В заключение же нужно сказать только одно: все наши затруднения теснейшим образом связаны между собой и изживать их можно только целостной системой мер, а не отдельными решениями, касающимися того или иного отдельного явления.
      В. М. Смирнов 2 апреля 1926 г.
      Статья "К вопросу о наших хозяйственных затруднениях" была впервые опубликована "в дискуссионном порядке" в журнале "Красная новь", кн. 5, 1926, сс. 156--173. Публикуется по архивному экземпляру рукописи. Диаграммы, отсутствующие в архиве, равно как и таблицы (в архиве имеющиеся) воспроизведены фотоспособом из журнальной статьи. - Прим. сост.
      #
      Таблица No 1. Тотальные индексы.
      Оптовый Госплана. Розничный бюджет. Розничный К. И.
      1923 г. 1924 г. 1923 г. 1924 г. 1923 г. 1924 г.
      1/Х 1565 1643 1721 1918 1670 2060 1/Х1 1492 1636 1618 1948 1690 2030 1/ХII 1573 1682 1679 1978 1720 2050
      1924 г. 1925 г. 1924 г. 1925 г. 1924 г. 1925 г. 1/1 1690 1720 1819 1976 1800 2050 1/11 1865 1780 1989 1988 2100 2080
      1/II 1933 1833 2064 2044 2030 2110 1/IV 1803 1945 2081 2136 2070 2170 1/V 1752 1966 2121 2189 2130 2210 1/V1 1658 1914 2024 2141 2060 2190 1/VII 1690 1880 2074 2110 2100 2180 1/VIII 1754 1751 2136 1935 2250 2100
      1/1Х 1725 1727 1915 1867 2190 2080
      1/Х 1643 1742 1918 1923 2060 2150
      1/XI 1636 1753 1948 2010 2030 2170 1/Х11 1682 1793 1978 2053 2050 2240
      1925 г. 1926 г. 1925 г. 1926 г. 1925 г. 1926 г. 1/1 1720 1833 1976 2099 2050 2260 1/II 1780 1902 1988 2190 2080 2300 1/III 1833 1940 2044 2250 2110 2340 # # #
      Таблица М 2 (к диаграмме 1-ой н 2-ой)
      Промышленный индекс.
      Оптовый Госплана Розничный кон'юнкт Изменение
      Института
      соотношений
      Абсолютн, В %% Абсолютн. В %% между ними
      величины. к 1/Х 1923 г. величины. к 1/X 1923 г.
      1923 г.
      2757 100,0 2. 100,0 100
      1/Х1 2432 88,4 2590 95,0 107,4
      1/Х11 2291 83,3 2440 89,5 107,2
      1924 г.
      1/1 229.1 83,3 2390 87,6 105
      1/11 2269 82,5 2530 92,7 112,1
      1/111 2187 79,5 2550 93,5 117,4
      1/1V 2089 76,0 2420 88,7 116,5
      1/V 2034 74,0 2380 87,2 117,6
      1/VI 2013 73,0 2430 89,0 121,8
      1/VI1 2021 73,5 2450 89,8 122,0
      1/VIII 2033 74,4 2480 91,0 122,2
      1/IX 2009 73,0 2480 91.0 124,6
      1/Х 1986 72,2 2430 89,0 132,0
      1/Х1 1971 71,7 2440 89,5 124,6
      1/Х11 1953 71,1 2400 88,0 123,7
      1925 г.
      1/1 1939 70,5 2350 86,1 122,0
      1/11 1926 70,0 2320 85,0 121,3
      1/111 1906 69,4 2290 84,0 121,0
      1/IV 1906 69,4 2270 83,2 119,8
      1/V 1908 69,5 2250 82,5 118,6
      l/VI 1898 69,0 2220 81,4 117,8
      1/VII 1898 69,0 2190 80,3 116,2
      1/V111 1903 69,2 2210 81,0 117,0
      1/IX 1927 70 0 2270 83,2 118,7
      1/X 1949 70,8 2390 87,5 123,4
      1/Х1 1964 71,4 2450 89,8 125,5
      1/Х11 1976 71,9 2510 92,0 127,8
      1926 r.
      1/1 1982 72,1 2480 91,0 126,2
      I/11 1996 72,5 2480 91,0 125,5
      1/111 2000 72,6 2490 91,3 125,7 # # #
      ЗАМЕТКИ ТРОЦКОГО ДЛЯ ВЫСТУПЛЕНИЯ НА АПРЕЛЬСКОМ ПЛЕНУМЕ ЦК (1926)
      Тов. Жданов поставил вопрос в такой плоскости: поправки или
      резолюция. Я об этом говорил в Политбюро в субботу на прошлой неделе.
      Как обстояло дело с выработкой и принятием решения.
      Основной вопрос обнаженно и потому поучительно поставил
      тов. Жданов: то, что мы сказали в 1923 г., то мы должны сказать и теперь.
      Другие говорят: то было в 1923 г. (первая эпоха нэпа), а теперь 1926
      эпоха индустриализации. А Жданов говорит: что тогда сказали, то и те
      перь скажем. Этим новая эпоха смывается на нет. Но это ближе отвечает
      действительности.
      Здесь многие говорили о том, что промышленные увлечения прош
      лого года вытекают из неправильной, т. е. преувеличенной индустриали
      стической установки. Я всегда настаивал на том, что эти просчеты были
      фактическим рикошетом преуменьшенной стратегической установки.
      Попытка вывести эти просчеты из моей линии просто смешна. Боюсь, что
      если отпор станет на эту почву, то я окажусь здесь защищенным не хуже
      кой-кого другого.
      Тов. Каменев считает, что поворот на индустриализацию закончен
      с момента поворота самого тов. Каменева. Я и по отношению к прошлому
      не вижу полного совпадения этих двух процессов. Во всяком случае, то
      варный голод обнаружился уже с весны 1924 г. Думаю, что его можно
      было предвидеть и ранее.
      Таким образом, тов. Каменев имел в своем распоряжении почти два года для того, чтобы прийти к выводу о необходимости более решительного курса в сторону индустриализации.
      Тов. Яковлев разъяснял значение кустарной промышленности
      как такой факт, который должен смягчить диспропорцию. Это очень зна
      менательная постановка вопроса, свидетельствующая о том, что тов. Яков
      лев динамику процесса под социалистическим углом зрения не усваива
      ет совершенно. Обостряющаяся диспропорция означает такое состояние,
      когда государственная промышленность в той или другой степени утра
      чивает позицию на рынке. Думать, что она в этих условиях может подчи
      нить себе кустарную промышленность путем кооперации было бы грубым
      заблуждением. Кооперация не есть самодовлеющий экономический фак
      тор, способный производить чудеса. Кооперация есть лишь гибкая общест
      венная организационная форма, приспособленная к нуждам мелкого то
      варопроизводителя. Социальное содержание кооперации зависит от тех
      экономических факторов, которые через нее проходят. Рост диспропор
      ции государственной промышленности и рынка создавал бы условия для
      возрождения кустарной промышленности, но вместе с тем затруднял бы
      перевод ее на социалистические рельсы.
      По вопросу об урожае на XII съезде я сказал следующее: "Я не
      знаю, какой будет урожай, будем надеяться все, что хороший, но хороший
      урожай означает, - если мы отстанем, - что увеличится соперник, ибо
      хороший урожай есть расширение емкости рынка не только для государ
      ственной промышленности, но и для черного рынка". Мне на это ответили, что у меня опаска насчет урожая. Я возразил, что у меня не опаска, а оценка под социалистическим углом зрения. Попытка изобразить дело так, что я боюсь урожая, просто неумна. Я боюсь нашей непредусмотрительности, неподготовленности к урожаю.
      С точки зрения развития производительных сил хороший урожай безусловное благо; с точки зрения социалистического развития вопрос раздваивается -- при нашей неподготовленности хороший урожай может стать базой капиталистического накопления.
      Как было в прошлом году. Запоздалая и плохая интервенция за счет собственного производства (текстиль).
      7. В тезисах Рыкова о будущем урожае не было ни слова. Таким образом, первый результат уже получен.
      7 апреля 1926 г.
      РЕЧЬ ТРОЦКОГО НА ПЛЕНУМЕ ЦК ВКП (б) 6-9 АПРЕЛЯ 1926 г.
      Товарищи, я вынужден ответить лишь на самые острые пункты, за недостатком времени; в числе их имеется и тот пункт, о котором я совершенно не собирался говорить, но к освещению которого меня неожиданно вынудил тов. Дзержинский. Он мне поставил вопрос: что выгоднее, отставать или забегать. Подобный же вопрос ставил мне, правда, целый ряд товарищей; но остальные ставили его в самой общей форме и, по-моему, в форме почти что наивной, Я, разумеется же, не говорил о том, что выгодно "забегать", а говорил, что вся установка за последние годы была такова, что мы неизбежно отставали. У нас в отношении транспорта и металлургии, под влиянием общей минималистской установки, была такая программа, согласно которой нынешнего уровня мы должны были достигнуть только в 1930--31 году. Взять те же самые заграничные паровозы, которые в силу злоключений партийной дискуссии связывали с моим именем без малейшего основания. Тогда этот заграничный заказ изображали так, что паровозы чуть ни до 31-го года не понадобятся в полном числе. Но если я, вопреки дискуссионной легенде, неповинен был во мнимом избытке паровозов, то теперь я не могу приписывать себе заслугу в приобретении этих столь пригодившихся паровозов. Мне пример этот нужен только для характеристики крайне преуменьшенной ориентировки в основных хозяйственных вопросах. Вот о чем я говорю, а не о забегании вперед. А тов. Дзержинский спрашивает: что лучше -- забежать или отставать. Больше того, он спрашивает вполне конкретно, правильно ли мы сделали, что взяли слишком большой разбег в прошлом (календарном) году, так что пришлось осаживать назад. Я не знаю, почему тов. Дзержинский задает такой вопрос именно мне. Другое дело, подобный вопрос со стороны Микояна, который вряд ли знает, как обстояло дело, и которому ничто не мешает изображать осенний "безоглядный" разбег чуть ли ни как
      порождение троцкизма. Но тов. Дзержинский должен знать, что вопрос обстоит совсем не так. Уже 12 июня прошлого года я предупреждал против неосторожного разбега. Не знаю, делали ли это другие товарищи, в том числе и Микоян. Но что касается меня, то 12 июня прошлого года я писал о том, что нам грозит, несмотря на вполне благоприятную обстановку, финансово-кредитный кризис, в силу некритического разгона некоторых отраслей нашей промышленности. Я процитирую дословно: "Финансово-кредитный кризис может превратиться в острый торгово-промышленный кризис. Я бы не хотел быть ложно понятым, особенно в свете старых разговоров о "пессимизме", "оптимизме" и пр. и пр.... Предвидя неизбежное наступление кризиса, можно принять ряд мер, способных смягчить его действие и его последствия. И наоборот: тот некритический оптимизм, который сейчас так широко распространен среди хозяйственников и в значительной степени поддерживается нашей прессой, может усугубить действие неизбежного кризиса, ибо этот последний застигнет нас врасплох". Это было 12 июня. Я, разумеется, всячески отстаивал, где приходилось, необходимость дальнейшего передвижения народнохозяйственных ресурсов в сторону промышленности. Но в то же время для меня была абсолютно ясна необходимость протягивать ножки по одежке, исходя из тех недостаточных средств, какие отпущены Одна линия стратегической борьбы - за передвижение средств в сторону промышленности; другая линия - внутреннего финансового равновесия самой промышленности. 24 июня я писал: "Есть некоторые симптомы, что промышленность, по крайней мере отдельные ее отрасли, развертываются не по средствам. Последствия этого могут довольно резко проявиться, годом или полугодом раньше или позже. Вопрос этот надо взять под особое наблюдение. Раньше или позже вопрос несомненно потребует коллективного обсуждения в тесном кругу". Это было 24 июня. Не знаю, что в это время писали другие. Но я, во всяком случае, не хочу, чтобы мне поучительно указывали, что не надо "забегать" и что неразумные забегания вредны. Согласитесь же, что это немножко смешно, когда теперь, задним числом, развиваются против меня соображения, которые я развивал своевременно, а не после просчета. Не надо, мол, безоглядочно разбегаться. Да ведь я писал об этом 12 и 24 июня, в порядке предвидения, а не теперь, не сегодня, не задним числом. (Калинин: Значит, Вы хороший практик, но плохой теоретик.) -- Да, значит... Но это еще не все. 28 июня в одной из наших экономических газет появилась статья, основной лозунг которой был напечатан жирным шрифтом: "Отбросим на этот ближайший период причесывание наших предприятий под производственные программы. Дадим лозунг: развертывайся по максимальным возможностям и силам". Видите, какой троцкизм! Но в тот же день я писал: "Эта безумная постановка вопроса означает прямой призыв вести нашу производственную политику таким путем, который неизбежно должен -полугодием раньше или позднее -- обрушить на неокрепший еще позвоночник нашей промышленности жесточайший торогово-промышленный кризис, связанный с кризисом основного оборудования". Это я писал 28 июня. (Рыков: Это в какой газете?) Это не в газете, а в письмах тов.
      Дзержинскому. Три письма в течение двух недель. Вот почему тов . Дзержинский меньше, чем кто-либо другой, имеет основание спрашивать меня: хорошо ли мы сделали, что разбежались без оглядки. (Дзержинский: В июне, когда мы стояли на месте, то вы говорили о разбеге, когда разбежались, вы говорите - бегите быстрее.) Нет, тов. Дзержинский, это пустяки. Я очень жалею, что вынужден был цитировать эти письма, но это ваша вина. Когда я писал вам, как ответственному руководителю ВСНХ, желая помочь вам в экономической ориентировке, у меня, разумеется, и мысли не было, что вы меня вынудите процитировать здесь эти письма. Когда вы мне бросаете теперь несколько запоздалое обвинение в том, что я, дескать, не понял того, что разбег начался не в июне, а в сентябре, то это лишь свидетельствует об отсутствии у вас критического отношения к тому, что произошло. В силу целого ряда не только "исторических" причин, но и ошибок, промышленность располагает крайне недостаточными ресурсами, по которым мы вынуждены, однако, равняться. Вы, тов. Дзержинский, не отдали себе отчета в том, что уже в июне (а вероятно, и ранее) можно было предвидеть, что по финансовой линии грозят трудности и что нужно, как я предлагал, совещание коммунистов-хозяйственников, чтобы проверить, насколько финансово обеспечен разбег, который был взят промышленностью. Жаль, что вы этого совещания не созвали. Просчет, правда, не привел нас к жестоким катастрофам ни в какой степени. Преувеличивать не надо. Но если кое-кто пытается теперь поворачивать просчет против меня, то позвольте сказать "моим добром да мне же челом". Неуместно! Потому что если был человек в ВСНХ и Политбюро, который в июне месяце прощупал надвигающуюся опасность, то это был я. Я вызвал работников Промбанка и ряда трестов. У меня не было, разумеется, уверенности на 100 процентов, но были серьезные элементы предвидения, что нам угрожает непропорциональный разбег. К сожалению, вы, тов. Дзержинский, в порядке предвидения этого не учли, на предупреждения внимания не обратили, а тов. Микоян теперь, чуть не год спустя, ставит мне просчет в вину. (Микоян: Просчет - наша вина, вы ваши предложения продолжаете - это ваша вина, каждому свое.) Вот именно: каждому свое.
      Тов. Жданов спрашивал, в каком смысле можно назвать мои поправки поправками. Это-де самостоятельная резолюция. Так же ставит вопрос и тов. Антипов: неизвестно, мол, к каким параграфам относятся мои поправки. Тут же неуместные намеки на платформу и пр. Тов. Рыков мог бы вам все это разъяснить, рассказавши коротко историю этой резолюции. Автором предложения насчет того, чтобы к следующему, т. е. настоящему пленуму Политбюро разработало резолюцию по хозяйственному положению, был я. Это предложение не встретило ничьих возражений, наоборот, было принято единогласно. Необходимость такой резолюции -- после того, что произошло на съезде, --сознавалась и ощущалась всеми. С того времени прошло три месяца. Проект резолюции в том виде, в каком он вышел из комиссии Рыкова, я получил в прошлую среду. (Молотов: Во вторник.) Нет, она была во вторник вечером послана, я получил ее в среду. И самый тот факт, что вы сейчас из-за нескольких часов торгу
      етесь, показывает, как коротко вы отрезали нам время на внесение необ-ходимых поправок. В среду была получена мною резолюция, а в четверг утром требовалось внести поправки и голосовать. На первом пленуме нынешнего состава, сейчас после съезда, когда шла речь об оформлении руководящей головки партии, я сказал, что нельзя ставить членов Политбюро в такое положение, когда ты вынужден либо противопоставлять свое мнение готовому проекту, уже согласованному за твоей спиной, либо молчать, соглашаться, склоняться, молчаливо принимая то, с чем не согласен. Я не сомневаюсь, что если бы эта резолюция имела более нормальное прохождение через Политбюро, то многие вопросы, которые здесь заостряются, могли бы быть разрешены более нормальным путем. Но когда важнейшая по содержанию резолюция получается в среду, с тем чтобы ее голосовать в четверг, мне ничего не оставалось делать из уважения к Политбюро и Центральному Комитету, как сказать, что я в таких условиях голосовать не могу. Тогда была дана отсрочка до субботы. Я не ставлю в вину, что она так долго вырабатывалась, если принять во внимание, что все загромождены делами. Но во всяком случае, до меня она дошла - уже в согласованном виде -- в среду, накануне Политбюро, и отсрочка была дана до утра субботы. В течение пятницы надо было сформулировать поправки к предложениям, которые я в субботу и внес. Тов. Антипов говорит, какие, мол, это поправки, неизвестно, куда и к чему относятся. Неправда, не надо искусственно заострять, не надо искажать. В комиссии тов. Рыкова я совершенно точно указал, к какому пункту какую поправку я вношу и какой пункт проекта Рыкова приемлем для меня без всяких поправок. И поэтому, когда некоторые здесь указывали: вот у Рыкова в резолюции то-то есть, а у Троцкого - нет, то они били мимо цели: у меня этого потому нет, что я принимал это в формулировке Рыкова, так я и заявлял в комиссии. Досадно, что приходится тратить время на эти разъяснения. Из неправильного, ненормального порядка работы вытекает обострение и противопоставление даже в тех случаях, когда их могло бы и не быть. (Восклицания.) Извините, вы сами это прекрасно понимаете. Да и чего, собственно, вы хотите, товарищи. Когда столь серьезные общеполитические и хозяйственные вопросы стоят на повороте, то было бы чудовищно, если бы в нашей партии не вспыхнули практические и обобщенные разногласия, которых не надо только принимать преувеличенно и искусственно раздувать. Как же иначе может партия жить и двигаться вперед. Иначе из этого получается то, о чем напомнило выступление Молотова: по любому поводу обвинения в полутроцкизме летают справа налево и слева направо. Почему обвинители так легко превращаются в обвиняемых. Потому, что у нас всякий вопрос ставится на острие аппаратной бритвы и всякое отклонение от этого острия на одну тысячную долю миллиметра объявляется -- путем аппаратного мифотворчества -- чудовищным уклоном. Призрак троцкизма нужен для поддержания аппаратного режима. А режим этот автоматически приводит к тому, что тот, кто недавно других обвинял в троцкизме, сегодня сам оказывается троцкистом.
      (Голоса: По собственному желанию. Каганович: Бытие определяет сознание.)
      Троцкий: А я думаю, что нынешнее харьковское бытие кое-чье со-зание определяет в очень трагическом направлении.
      Скрыпник: Что сие значит за намеки?
      Троцкий: Если вы дадите мне минут пятнадцать, я могу их развить. Но я думаю, что здесь большинство понимают друг друга даже и по простым намекам.
      Тов. Жданов зачем-то ссылался на дискуссию 1923 года. И другие без всякого повода говорили о дискуссии 1923 года. Я к ней не апеллировал и не имею в виду апеллировать. Речь идет о сегодняшнем и завтрашнем дне. Ни в малейшей степени я не говорил о прошлом в смысле какого-либо противопоставления "платформы". Сейчас мы стоим на новой ситуации, особенно после XIV съезда, который не случайно ударил по дауэси-зации, по аграрному уклону. На эту новую ситуацию, созданную XIV съездом, надо опираться, из нее надо исходить. Поэтому я не отвечаю и тов. Каменеву, который говорил о том, что он подходит к индустриализации не абстрактно, а в соответствии с конкретными потребностями хозяйства; я не вхожу в рассмотрение того, в какой мере потребность хозяйства в повороте совпадает с субъективными поворотами.
      По вопросу об урожае. Я знаю, что на эту тему здесь уже началось аппаратное мифотворчество, оно началось с тов. Микояна. Знаете, тов. Микоян, если вы захотите спорить по-старому, я могу явиться с вами даже перед кубанскими казаками...
      Микоян: Мы на пленуме ЦК, а не между кубанским казаками.
      Троцкий: Но вы-то именно говорите на пленуме ЦК так, как если бы обличали меня перед кубанским казаками. Я отвечу тем же, но с большим основанием. Я скажу, что Микоян, конечно, большой сторонник смычки. Но как он понимает ее. Чему он нас тут учил. Вы знаете, говорил он, как баранов стричь надо. Со всех сторон, равномерно, а не с мясом, не с кровью. Так вот Микоян понимает смычку, как взаимоотношение между стригущим и тем, кого стригут. А орудием этой смычки являются ножницы промышленных и сельскохозяйственных цен. (Смех.) А все вместе называется смычкой пролетариата и крестьянства для социалистического строительства. Нет, благодарю покорно. От такого чабаньего понимания смычки я отказываюсь...
      Демагогический подход надо отвергнуть, надо понять добросовестно то, что я говорил об урожае. Я уже внес в порядке письменного заявления для приобщения к протоколам опровержение крайне неудачной ссылки тов. Микояна на XII съезд. А по существу надо сказать, что речь идет у меня о социалистической оценке экономического влияния наших урожаев. Когда говорят, что Троцкий боится урожая, а Молотов-де не боится, то что значит эта несуразица: ведь урожай это такой фактор, который не поддается нашему контролю и воздействию. Значит ли это, что я молебствие возношу за прекращение урожая, а вы за его развитие. Что это значит. Политического смысла это не имеет. Вопрос идет о способах нашей про-мышленио-торговой подготовки к урожаю и использованию урожая в интересах социализма. Я говорю в своей поправке, что пассивное ожидание урожая, о котором в резолюции Рыкова вообще не было ни слова, означа
      ет упущение времени, недостаток промтоваров, нашу неподготовленность к урожаю, который ведь означает увеличение емкости рынка и тем самым расширение диспропорции: не найдя государственного контрагента с промтоварами, урожай даст толчок частнокапиталистическому накоплению; при этих условиях соотношение хозяйственных сил может измениться для нас, для социалистического государства, в менее благоприятную сторону. Разве опыт этого года не научил нас кое-чему?
      Я спрашиваю: разве в данный момент наше положение как государства в отношении гегемонии социалистических элементов хозяйства не стало на некоторый небольшой процент менее благоприятным, чем было полтора-год тому назад, несмотря на то, что страна стала в общем богаче. Почему. В силу обострения диспропорции, в силу раздвижки цен, в силу нашей неподготовленности перед лицом прошлогоднего урожая. Есть ли в этом что-нибудь, оправдывающее "панику". Нет, для паники нет оснований. Но для слепоты еще меньше. А именовать законную социалистическую тревогу паникой преступно. Если такие сдвиги, как в этом году, хоть на однн-два процента будут повторяться, то при общем развитии производительных сил мы можем получить социалистический темп со знаком минус. Другими словами: капитализм будет брать перевес над социализмом. Я говорил и говорю, что хороший урожай сам по себе является творческим фактором, лежащим в основе всякого подъема. Но я еще раз повторяю, что на основе урожая мыслим подъем двоякого рода: в сторону капитализма и в сторону социализма. Хороший паровоз прекрасная вещь, и чем он быстрее, тем лучше; но если стрелка не переведена вовремя, то грозит опасность крушения, и чем быстрее паровоз, тем сильнее крушение. Урожай есть быстро идущий паровоз; если промышленная стрелка не поставлена как следует быть, то опасность крушения большая.
      Вот какую элементарную марксистскую мысль я высказал на XII съезде, а ныне снова вынужден доказывать. Вы говорите, что формулировка моей поправки неподходящая. Ну, давайте найдем вместе с вами другую формулировку. Разве в этом дело. Но когда вы поворачиваете в другую сторону, в сторону демагогии, когда вы начинаете кричать, что кто-то боится урожая, то, повторяю, для кубанского казака, малоосведомленного и сбитого с толку, это, может быть, и годится, но для пленума ЦК это абсолютно не годится.
      Резюмирую. По вопросу о диспропорции и ее динамике мои соображения и соображения тов. Пятакова не были опровергнуты ни на иоту. По вопросу о темпе нашего социалистического развития в капиталистическом окружении и о ложности постановки этого вопроса в резолюции мои соображения не были опровергнуты. Противоречие в резолюции между требованием развития экспорта (и импорта), с одной стороны, и "независимости" от мирового рынка, с другой -- это противоречие остается, аргументы наши не были опровергнуты. По вопросу о творческом содержании планового начала в новую эпоху перестройки основного капитала мои соображения не были опровергнуты. В резолюции содержание планового начала не видно. В отношении ведущего характера промышленности директива XIV съезда в резолюции не развита, не конкретизирована.