И не случайно. Помещичьего сословия, противостоящего буржуазии, в Китае нет. Землевладелец по общему правилу -городской буржуа. Мелкий землевладелец, кулак, джентри тесно связан с ростовщиком и городским буржуа. Если не играть словами, то феодализма в Китае нет. В китайской деревне есть кабально-крепостнические отношения, которые, однако, увенчаются не феодальными, а буржуазными формами собственности и буржуазным общественно-государственным строем. Такого рода кабально-крепостнические отношения, вырастающие из аграрного перенаселения при общей задержке капиталистического развития, можно встретить -- конечно, в неизмеримо более "мягких" формах -- и в некото
      рых балканских странах, которые не знали ни феодализма, ни дворянского сословия со времени освобождения от турецкого ига. Конечно, в Китае нищета и кабала имеют такие бесчеловечные формы, какие вряд ли часто встречались и в века феодализма. Тем не менее попытка создать в Китае феодализм, да еще преобладающий, опирается не на факты, а на голое стремление оправдать сотрудничество с буржуазией. Факты за себя отомстили. В Китае не нашлось такой буржуазии или такой части буржуазии, которая согласилась бы вести революционную борьбу с феодализмом, т. е. с самой собою. Вот почему при приближении революционных войск к Сва-тоу Гоминьдан удирает, унося синее знамя под мышкой и билет Коминтерна в кармане.
      Борьба за аграрную революцию есть борьба против буржуа
      зии, значит, против Гоминьдана. Ни одна часть буржуазии
      не поддержала и не поддержит этой борьбы. В деревне глав
      ным по своей многочисленности врагом будет джентри, ку
      лак, мелкий земельный собственник. Отказ от экспроприа
      ции мелких эксплуататоров, кулаков, означал бы в Китае
      отказ от аграрной революции. Аграрная революция в Китае -
      не по Бухарину, а на деле -- есть антибуржуазная революция.
      Поэтому -- и только поэтому -- провалилась схема Мартыно
      ва--Бухарина. Но это и значит, что аграрную революцию завер
      шит пролетариат, ведущий за собою бедняцкие массы китай
      ской деревни, т. е. 80, 90 и более процентов крестьянства -
      в прямой и непосредственной борьбе против буржуа, против
      землевладельца, против кулака и против их политической
      фирмы, Гоминьдана.
      Этим определяется постановка вопроса о революцион
      ной власти.
      Опыт с Чан Кайши означал провал идеи блока всей "буржуазной нации" в борьбе против империализма и феодализма.
      Опыт с Ван Цзинвеем означал провал блока "революционной демократии" в духе Керенского--Церетели.
      Сейчас дело идет для пролетариата о том, чтобы отвоевать у "революционной демократии" бедняцкие низы города и деревни и повести их за собою для завоевания власти, земли, независимости страны и лучших материальных условий жизни для трудящихся масс. Другими словами, дело идет о диктатуре пролетариата.
      18. Лозунг демократической диктатуры пролетариата и кресть
      янства, если бы он был выдвинут, скажем, в начале Северного
      похода, в связи с лозунгом Советов и вооружения рабочих
      и крестьян, сыграл бы гигантскую роль в развитии китайской
      революции, обеспечил бы совершенно другой ход ее, изоли
      ровал бы буржуазию, а затем соглашателей и привел бы к по
      становке вопроса о диктатуре пролетариата в условиях, неиз
      меримо более благоприятных, чем нынешние. Но историю
      назад не повернешь. Буржуазия отошла от революции по соб
      ственной инициативе -- в обстоятельствах, выбранных ею
      и наиболее благоприятных для нее. Точно так же и соглашате
      ли. Так как мы боялись своевременно изолировать их, то они
      с успехом изолировали нас. Это всегда так бывает -- и притом
      не только в Шанхае, но и в Эдинбурге, как показывает послед
      ний конгресс трэд-юнионов. Но, так или иначе, отход от рево
      люции буржуазии, крупной, средней и верхов мелкой в горо
      де и деревне, включая интеллигенцию, есть свершившийся
      факт. В этих условиях лозунг демократической диктатуры
      пролетариата и крестьянства -- при новом революционном
      подъеме -- окажется слишком неопределенным и бесформен
      ным. А всякий неопределенный и бесформенный лозунг в ре
      волюции становится опасным для революционной партии
      и угнетенных масс. Можно почти не сомневаться, что под ло
      зунгом демократической диктатуры пролетариата и крестьян
      ства, придав ему соглашательский характер, встанет завтра
      Сталин. Было бы неправильно думать, что Сталин и Бухарин
      поняли свои ошибки. Ход событий в Китае толкает их влево,
      но сами они упираются и тянут вправо. Они будут и впредь
      стремиться притупить задачи и прикрыть "изолированность"
      пролетариата блоком с двумя последними праведниками Го
      миньдана -- с женой Сунь Ятсена или с его племянником. Тако
      го рода верхушечные, сейчас уже чисто маскарадные, блоки
      будут, однако, требовать со стороны партии пролетариата
      вполне реальных жертв в смысле отказа от решительных ло
      зунгов и решительных методов борьбы. Жена Сунь Ятсена мо
      жет обойтись китайской революции немногим дешевле,
      чем Чан Кайши и Ван Цзинвей.
      19. Если революционное движение разрастется, дальней
      ший успех войск Хэ Луна и Е Тина неизбежно толкнет часть
      левых соглашателей на путь "блока" с революционными сила
      ми с целью овладения движением и нейтрализации его. Соглашатели смогут прийти к этой цели именно под лозунгом демократической диктатуры пролетариата и крестьянства -- для того чтобы тем вернее снова, на более высоком этапе, подчинить себе пролетариат, сузить размах движения и подготовить новое, третье по счету, крушение.
      Своевременно не примененный ленинский лозунг демократической диктатуры пролетариата и крестьянства не может быть механически перенесен на третий этап, слагающийся на новом соотношении сил. Надо ясно понять, что после опыта с Гоминьданом вообще и с левым Гоминьданом в отдельности, исторически запоздалый лозунг станет орудием сил, действующих против революции. Для нас же дело идет уже не о демократической диктатуре пролетариата и крестьянства, а о диктатуре пролетариата, опирающегося на неисчерпаемые бедняцкие массы деревни и города -- о диктатуре, которая ставит себе целью разрешение наиболее неотложных и жизненных задач страны и ее трудящихся масс и которая при этом неизбежно переходит на путь социалистических вторжений в отношения собственности.
      Задача компартии состоит прежде всего в создании рево
      люционной армии". Надо строить регулярную красную армию
      на основе фактически развертывающегося движения рабочих
      и крестьян. Принцип наемничества надо заменить принци
      пом правильного классового набора. Органами этого набора
      должны быть профессиональные союзы и крестьянские сою
      зы под руководством Советов и компартии. Надо умело и на
      стойчиво включать партизанские отряды крестьян (красные
      пики и пр.) в регулярные ряды. Надо правильно решить во
      прос о командном составе на основе всего опыта как русской,
      так и китайской революций. Из армии должны беспощадно
      изгоняться эксплуататорские и контрреволюционные элементы.
      Задача прокормления армий и городов ставит вопрос про
      довольственной политики. Разрешение этого вопроса в услови
      ях гражданской войны и блокады немыслимо без мер желез
      ной продовольственной дисциплины, без овладения
      продовольственными запасами крупных землевладельцев, ку
      лаков и спекулянтов и без нормировки потребления в том или
      другом виде.
      Гражданская война на данной стадии немыслима в Ки
      тае без раскулачивания кулака.
      Важнейшей частью практической программы Советов
      и революционных армий остаются те самые задачи, которые
      оппозиция формулировала не раз, в частности, на майском
      пленуме Исполкома Коминтерна292.
      Земли у помещиков -- крупных и мелких -- отбирать немедленно, по мере продвижения армий или успеха местных восстаний. Реакционную бюрократию искоренять немедленно. С изменниками, контрреволюционерами, агентами Чан Кай-ши и Ван Цзинвея расправляться на месте.
      24. Вопросы промышленности и транспорта встанут перед ре
      волюционной властью ребром. В одной из своих бесчислен
      ных речей о Китае Бухарин плаксиво жаловался на саботаж
      буржуазии, которая вывозит капиталы, не оставляет оборот
      ных средств и тем создает великие трудности, с которыми
      не хочет-де считаться оппозиция. Никаких способов для пре
      одоления этих трудностей Бухарин не предлагал. Общая же
      ссылка на трудности для оправдания своей дряблости являет
      ся обычным приемом оппортунизма. Совершенно очевидно,
      что в условиях гражданской войны помешать буржуазии сабо
      тировать хозяйство, прежде всего промышленность и транс
      порт, можно не увещаниями, а мерами диктатуры. Организо
      ванный пролетарский контроль над промышленностью в тех
      случаях, когда он осуществим, взятие рабочими предприятий
      во всех тех случаях, когда иначе нельзя обеспечить непрерыв
      ности производства. То же в отношении железнодорожного
      и водного транспорта. Словом, общая установка должна быть
      на переход важнейших, т. е. наиболее для этого подготовлен
      ных предприятий промышленности и транспорта, в руки со
      ветского государства. Необходимые этапы, необходимые под
      готовительные организационные меры должны быть
      рассчитаны в соответствии со всей обстановкой -- в зависимо
      сти от общего хода развития революции, силы пролетарских
      организаций, силы сопротивления врага и пр.
      Разумеется, все это в первую голову относится к иностранным концессиям.
      25. Найдутся филистеры, которые станут кричать о нашем
      утопизме, о нашей ультралевизне и пр. и пр.
      На это прежде всего ответим, что мы и по отношению к Китаю не собираемся строить социализм в отдельной стране. Китайская революция не есть самостоятельное, изолированное событие, которое должно в рамках Китая найти разрешение всех поставленных революцией задач. Китайская революция есть звено той цепи, в которую другими звеньями входят: Советский Союз, предстоящие империалистские войны, предстоящие пролетарские восстания и пр., словом, цепи войн и революций, составляющих содержание нынешней империалистской эпохи. Именно эпоха империализма довела до такой остроты классовые отношения в Китае, что сделала невозможным разрешение важнейших задач революции не только под руководством буржуазии, но и в виде демократической диктатуры мелкой буржуазии и пролетариата и тем самым поставила в порядок дня задачу диктатуры пролетариата, опирающегося на деревенскую и городскую бедноту. Диктатура пролетариата означает социалистическое вторжение в отношения собственности и переход к производству за государственный счет, т. е. переход на рельсы социалистической революции. Успех на этом пути даст гигантский толчок революции европейского пролетариата, укрепит СССР и тем самым откроет перед китайской революцией новые возможности.
      26. Но достаточны ли силы китайского пролетариата для того, чтобы повести за собой сотни миллионов китайской бедноты, овладеть властью, наладить армию и государственный аппарат, продержаться под блокадой и саботажем, обеспечить важнейшие хозяйственные функции страны и пр. и пр.? Этот вопрос по существу равносилен другому вопросу: есть ли у китайской революции шансы на дальнейшее развитие и победу -- ибо других путей, других методов, кроме тех, которые намечены выше, нет. Разумеется, никто не скажет с уверенностью, что китайскому пролетариату удастся прийти к власти в ближайшее время. Проверку может дать только действительная борьба. Победу может дать только правильное руководство. Революционным "лимитом", как говорят у нас, т. е. той величиной, которая ограничивает все другие, является в настоящее время вовсе не китайский пролетариат, а китайская компартия, которую неправильная теория, неправильная линия, неправильное руководство ослабили до последней степени. По своей численности, по своей производственной роли,
      по своему распределению в стране китайский пролетариат представляет огромную силу и может стать руководящей и правящей в стране силой при условии быстрого роста и закала китайской компартии. Может ли она наверстать потерянное и упущенное? Может. Если революционные события пойдут на подъем, партия может быстро подняться до уровня событий. Но для этого она должна иметь перед собою ясную перспективу. Никакой половинчатости или недоговоренности, никакого маскарада с женой Сунь Ятсена. Задача диктатуры пролетариата в стране крестьянской бедноты должна быть поставлена ясно, отчетливо и во весь рост.
      Без этого поддержка войск Хэ Луна и Е Тина явилась бы чистейшим авантюризмом, который мог бы иметь единственным своим результатом новый разгром движения, новое чудовищное кровопускание, новое укрепление сил реакции.
      Китайская революция на новом ее этапе может победить только как диктатура пролетариата или не победит вовсе.
      Л. Троцкий /Сентябрь 1927 г./
      СТАРЫЕ ОШИБКИ НА НОВОМ ЭТАПЕ
      Если бы нынешнее революционное, т. е. рабочее и крестьянское, движение в Китае оказалось даже подавлено реакцией, основные черты его неизбежно возродятся вместе с возрождением революционного подъема -- через полгода, через год или хотя бы через несколько лет. Изучение и критическое освещение развертывающихся событий имеют поэтому гигантское практическое значение. Официальные "теоретики" китайской революции только и твердят о чрезвычайном своеобразии китайских условий. Именно поэтому они же запрещают обсуждение вопросов китайской революции. Выходит так, что чем своеобразнее условия, т. е. чем они необычнее и сложнее, тем меньше нужно коллективной работы мысли для того, чтобы разобраться в них и найти дорогу.
      Со времени движения войск Е Тина и Хэ Луна злополучные официальные "теоретики" китайской революции замолчали. Телеграммы и заметки нашей печати изо дня в день говорят о том, что революционное движение в Китае разрастается, крестьяне восстают, рабоче-крестьянские войска продвигают
      ся вперед, стачки увеличиваются и пр. и пр. Никакой попытки выяснить действительные размеры движения, хотя бы показать читателю его действительную территорию, не делается. Читателя забрасывают пустопорожней трескотней кричащих заголовков, чтобы затем -- в случае наступления похмелья -- найти нового "предателя", не оправдавшего чьих-то надежд.
      Ввиду молчания официальных теоретиков с объяснением нового этапа китайской революции выступил теоретик полуофициальный -- тов. Лозовский. "Своеобразие" тов. Лозовского в том, что он всегда берет чуточку левее официальной линии. Если прибавить к Мартынову процентов пять "левизны", то получится Лозовский. Именно поэтому его последняя статья заслуживает рассмотрения.
      1. Тов. Лозовский разъясняет: "Раскол между Нанкином
      и Уханью не был расколом между пролетариатом и крестьян
      ством, с одной стороны, и буржуазией, с другой. Кто так пред
      ставлял себе смысл раскола, тот, несомненно, ошибался".
      Что верно -- то верно. Не сказано только, кто ошибался, не упомянуто, что Сталин объявлял Советы ненужными именно ввиду того, что в Ухани власть принадлежит левому Гоминьдану, призванному вождю аграрной революции. Что кое-кто "несомненно ошибался" -- в этом Лозовский прав. Следовало бы только сказать, кто именно.
      Лозовский признает теперь (в сентябре 1927 г.!), что ле
      вогоминьдановская буржуазия испугалась рабочего и кресть
      янского движения не менее, чем правогоминьдановская.
      Жаль, что он этого не понял хотя бы в апреле--мае 1927 г.
      и не предупредил Исполком Коминтерна против позиции
      Сталина, который, как мы уже знаем, как раз в этом решаю
      щем пункте "несомненно ошибался".
      Для прикрытия своего испуга левогоминьдановская бур
      жуазия создавала, как мы узнаем теперь у Лозовского, особые
      теории: "Сперва победа, а потом реформы -- такова была офи
      циальная философия левого Гоминьдана".
      Только ли левого Гоминьдана? Вся речь Чен Дусю, вождя китайской компартии, на последнем ее съезде проникнута той же самой философией: "сперва победа -- потом реформы". Речь Чен Дусю напечатана была в "Правде". Редакция "Правды" ни словом не отметила антиреволюционного ха
      рактера этой речи. Наши указания на гибельный курс Чен Дусю назывались тогда возмутительной клеветой на китайскую компартию. Об этом тов. Лозовский позабыл.
      4. По поводу объединения Ухани с Нанкином тов. Лозов
      ский пишет: "Что означает восстановление единства Гоминь
      дана? Оно означает создание единого фронта всей буржуазии
      против рабоче-крестьянского движения".
      Что правда -- то правда. Но ведь нас учили, что Гоминьдан есть своеобразная организация, свойственная своеобразным условиям Китая, в своеобразной мировой обстановке. Бухарин еще где-то на Голландских островах нашел некоторое подобие гоминьдановского своеобразия. Но официальные теоретики не замечали главного, т. е. того, что Гоминьдан есть партия китайской буржуазии в эпоху революции; что Гоминьдан -- и в этом его главное своеобразие -- эксплуатирует угнетенное положение Китая для более полного обмана рабочих и крестьян. А наши официальные теоретики помогали в этом Гоминьдану всеми силами, прикрывая его работу знаменем Коминтерна и обязывая китайскую компартию подчиняться чанкайшистской дисциплине.
      Таким образом, поскольку Лозовский касается вчерашне
      го дня, ему приходится -- волей-неволей -- признать, что ли
      ния официального руководства никуда не годится. Сам Лозов
      ский считает, по-видимому, себя не ответственным за эту
      линию, ввиду того что он на несколько градусов левее Марты
      нова. Но несамостоятельность позиции самого Лозовского
      обнаруживается прямо-таки убийственно, как только он пере
      ходит к анализу нынешнего революционного движения
      и к попыткам наметить для него перспективу.
      Лозовский пишет: "Особенностью нынешнего положе
      ния Китая является исключительно быстрая смена периодов,
      этапов и буквально кинематографическая смена событий".
      Эта же мысль повторяется почти дословно и дальше. Встречалась она не раз и раньше в писаниях официальных "теоретиков" китайской революции. Когда иностранных сторонников официальной линии (напр., Крейбиха293) припирали к стене, указывая на безвыходные противоречия писаний Бухарина, они в ответ лепетали, что противоречий, собственно, нет, а есть кинематографическая смена событий.
      Кинематографическая смена -- это смена произвольная, такая, которую нельзя предвидеть и которая поэтому застигает врасплох. Что официальные теоретики китайской революции застигаются каждой сменой событий врасплох -это бесспорно. Но ход событий китайской революции в основе своей вполне закономерен, обусловливается движением многомиллионных масс и взаимоотношением классов и именно поэтому не может быть "кинематографическим". Так, шанхайский переворот Чан Кайши был вполне закономерен, его можно было предвидеть. Оппозиция его предвидела и предсказывала. Не кто иной, как Сталин, за несколько дней до переворота ручался за Чан Кайши и ручался за свою способность использовать Чан Кайши -для того шанхайский переворот должен был явиться кинематографическим событием. Кто, как Сталин, провозглашал левый Гоминьдан призванным вождем аграрной революции, тот должен был для объяснения контрреволюционной роли левого Гоминьдана ссылаться не на исторический материализм, а на кинематографию.
      7. Руководство все время шло вразрез с действительным ходом классовой борьбы, игнорировало реальные силы и хваталось за фикции. Если бы это означало только компрометацию московских "теоретиков", беда была бы еще не столь велика. Но ошибки злополучных "теоретиков" означали прямое политическое разоружение китайской компартии, т. е. пролетарского авангарда. Надо прямо сказать: без вмешательства Сталина--Бухарина ход китайской революции, рост самостоятельности и сил китайского пролетариата шли бы несравненно более планомерно и успешно. Китайская компартия никогда не могла бы забрать так далеко вправо, если бы она была предоставлена собственным силам. Нужно было сосредоточить в руках Сталина--Бухарина весь авторитет Коминтерна, Октябрьской революции, большевистской партии, чтобы добиться такого невероятного сдвига молодой революционной партии на путь меньшевизма. Подлинно революционное, т. е. рабочее и крестьянское движение шло, по существу, без руководства, а в наиболее критические моменты -- против руководства. Совершенно закономерное в своих классовых основах движение насильственно лишалось сверху правильного политического выражения. Вместо накопления сил и укреп
      ления позиции пролетарского авангарда, получались на деле зигзаги, шатания, "неожиданные" поражения после побед -- словом, то, что Лозовский называет "кинематографической сменой событий".
      8. На вопрос о перспективе движения Е Тина и Хэ Луна Ло
      зовский разводит руками и опять отвечает ссылкой на кинема
      тографию. Нельзя говорить о китайском 1905 или 1906-м,
      или 1907-м, или 1917-м годе: "этапы между приливами и отли
      вами китайской революции очень короткие". Как мы, однако,
      видели и сейчас увидим, беда совсем не в коротких этапах,
      а в короткой памяти. Не успеет еще пройти "этап", как люди
      забывают ошибки вчерашнего дня -- значит, память короче
      этапов.
      Чтобы не попасть ненароком в пессимисты или в маловеры, Лозовский в заключительной части статьи божится изо всех сил, что китайская революция победит, непременно победит, ибо "никакие в мире силы не смогут теперь увековечить старые отношения, никакие силы в мире не смогут приостановить или отодвинуть новый подъем..." и т. д. и т. п. В оптимистической водице и на сей раз недостатка нет.
      Но каковы все-таки перспективы восстания Е Тина и Хэ Луна? Должны ли китайские рабочие и крестьяне поддерживать это движение? Как? Под каким лозунгом? На этот счет Лозовский молчит. Каковы задачи китайской компартии в связи с новым этапом китайской революции? Как ставится для китайской компартии вопрос о власти? И на этот счет не слышим ни слова.
      Нужно ли строить рабочие и крестьянские Советы? Нужно ли ставить себе задачей низвержение власти правого и левого Гоминьдана? Нужно ли выдвинуть лозунг "вся власть Советам"? Обо всем этом Лозовский молчит. Эти вопросы для него не существуют. Он, слава богу, не пессимист, он верит в китайскую революцию и поэтому не обязан размышлять об условиях ее действительной победы.
      9. Правда, в связи с движением Хэ Луна и Е Тина к Кантону
      Лозовский пишет: "Если возникнет новое государственное об
      разование уже другого типа, чем раньше, если в Кантоне воз
      никнет рабоче-крестьянское правительство, то это, конечно,
      явится угрозой бытию уханьско-нанкинской контрреволю
      ции". Однако эти слова не столько выясняют вопрос, сколько
      затемняют его. Что это за "государственное образование другого типа"? Не власть ли Советов? Почему же такое преднамеренное косноязычие? Неужели формула советской власти в Китае как оппозиционная изъята из обращения? И каким образом возникнет "новое государственное образование", если мы не поставим себе задачей его создать? Что скрывается под этим выжидательным объективизмом? Ничего, кроме "исторической потребности" запутавшихся людей схоронить концы в воду. Если "возникнет" -- усыновим; а если "не возникнет" -- пройдем мимо. При такой политике могут, однако, "возникнуть" только новые поражения.
      10. В кинематографической смене событий Лозовский заметил, к счастью, две устойчивые точки опоры: вдову Сунь Ят-сена и "левого" гоминьдановца Тан Енкая294. Их "заявления" преисполняют Лозовского новой бодрости. Он так и пишет: "Заявления вдовы Сунь Ятсена и Тан Енкая отмечают не только личные переживания (!) этих двух видных членов левого Гоминьдана, но и историческую потребность (!!) для китайской революции в якобинской мелкобуржуазной партии".
      Почему-то здесь обойден Евгений Чен295, который прибыл с дочерьми в Москву и критикует в наших газетах руководство правого и левого Гоминьдана. Его "заявления" тоже, очевидно, отражают "историческую потребность" известной части китайской буржуазии -- попытаться снова встать во главе рабочих и крестьян для того, чтобы снова разгромить их. Наши газеты печатают откровения Евгения Чена без слова критики. А Лозовский на вдове Сунь Ятсена строит целую историческую философию. "Своеобразие" китайской революции -- неразменный рубль наших горе-теоретиков -- требует, видите ли, якобинской мелкобуржуазной партии. Почему такое? От Ленина мы когда-то слышали, что якобинец, связавший себя с рабочим движением, и есть социал-демократ, или по-нынешнему, коммунист. Эта передвижечка обусловлена падением исторической роли мелкой буржуазии и гигантским ростом исторического значения пролетариата. Роль якобинцев в нашей партии, как может быть слышал Лозовский, выполняли и выполняют большевики. Не думает ли Лозовский, что слова о якобинцах следовало бы применить к китайской компартии, а не к почтенной вдове Сунь Ятсена и к левому Тан Енкаю?
      11. Первый манифест нашей партии (1898 г.)296 говорит
      о том, что чем дальше на Восток, тем подлее становится бур
      жуазия. Опроверг ли Китай это положение? Нет, не опроверг.
      Китайская буржуазия эксплуатирует угнетенное положение
      Китая для наиболее изощренного, наиболее подлого закаба
      ления рабочих и крестьян. Китайская буржуазия обворовыва
      ет внешнюю механику большевизма (ЦК, ЦКК, Политбюро
      и пр.), для того чтобы -- одновременно -- тем циничнее поль
      зоваться деньгами, опытом и оружием иностранного импери
      ализма против своих рабочих и крестьян. По той же самой
      причине китайская керенщина (ванцзинвеевщина) оказалась
      еще более растленной, чем наша.
      Но отсюда же вытекает, что на плечи китайской компартии ложатся задачи еше более гигантские, чем те, разрешить которые оказалась призвана наша партия. Китайская компартия должна понять стоящие перед нею задачи в духе большевистского якобинизма. Она должна понять, что революционному движению в Китае нет другого пути, кроме перехода власти к Советам рабочих и крестьян. Руководить же этим переходом, а, следовательно, и взять власть в свои руки может только китайская компартия. Обо всем этом ни слова в статье Лозовского.
      Мы слышали от него, что восстановление единства Го
      миньдана означает создание единого фронта всей буржуазии
      против рабоче-крестьянского движения. Это правда, это бес
      спорно. Теперь это видно и слепцу. Никакого рабоче-кресть
      янского Гоминьдана нет. Всякое подлинно революционное
      движение заранее объявляется теперь в Китае большевизмом
      или коммунизмом -- и друзьями и врагами. В этих условиях Ло
      зовский не испытывает никакой другой "исторической по
      требности" как превращать вдову Сунь Ятсена в родоначаль
      ницу якобинской партии. В этом -- ей-же-ей -- нет никакого
      своеобразия. Когда-то Мартынов -- пуще всего боявшийся за
      воевания власти (к уже завоеванной власти Мартынов полу
      чил вкус) -- ловил за ноги народных учителей, земский третий
      элемент и пр., чтобы превратить их в якобинскую партию,
      за которой могла бы тянуться социал-демократия. Ничего
      у Мартынова не вышло. Ничего не выйдет и у Лозовского.
      Лозовский и сам признает, что никакого революционно
      го Гоминьдана нет. "Значит ли это, -- возражает он, однако, -
      292
      293
      что мы должны были бы высказаться против оформления (?) революционного Гоминьдана и на основании опыта последнего времени отказаться от всякой поддержки этого (?) нового Гоминьдана. Ни в коем случае". Здесь ключ к позиции. Лозовский за то, чтобы вдова Сунь Ятсена, левый Тан Енкай и оказавшийся в левых Евгений Чен "оформили" революционный Гоминьдан с благословения Москвы и Коминтерна и при их поддержке. Лозовский обещает не отказываться от поддержки "этого" революционного Гоминьдана. Во всем этом гениальном историческом построении реально только одно -- неукротимая "историческая потребность" самого Лозовского держаться за хвост буржуазной тетеньки.
      На этом пути тов. Лозовский, чего доброго, доберется
      до демократической диктатуры пролетариата и крестьянства.
      Коммунистическая партия получит указание войти в новый
      Гоминьдан, возглавляемый вдовой Сунь Ятсена и другими
      "видными" деятелями, которые именно для этого понадоби
      лись Лозовскому до зареза. Компартии будет приказано не пу
      гать вдову Сунь Ятсена чрезмерной "левизной". Сделано это
      будет в достаточно двусмысленных выражениях, чтобы Буха
      рин мог от собственной директивы в любой момент отречься.
      Словом, будет снова сделано все, чтобы спутать китайских
      коммунистов окончательно.
      После произведенной Лозовским рекогносцировки ло
      зунг демократической диктатуры пролетариата и крестьян
      ства выдвинет -- надо полагать -- и Сталин. Он не склонен,
      как известно, перепрыгивать через ступени, что свойственно
      оппозиции. Сталин -- реалист. А реализм, как известно, состо
      ит в том, чтобы не видеть дальше своего носа. Вот когда Чан
      Кайши прибрал, при нашей помощи, к рукам своим всю
      власть и разгромил рабочих, тогда и для Сталина стало ясно:
      Чан Кайши -- контрреволюционер. А кто об этом говорил
      раньше, за месяцы или хотя бы только за пять дней до перево
      рота, тот перепрыгивал через ступени. То же и с Фен Юйся
      ном. То же и с Уханью. То же, в частности, с Ван Цзинвеем. Те
      перь Сталин может еще раз повторить старый опыт -
      под обновленным лозунгом "демократической диктатуры
      пролетариата и крестьянства", строго, однако, наказав китай
      ской компартии не перепрыгивать через новую ступень в ви