– Поговори еще! – рявкнула сильфида. – Хельги, надо его сушить! Принцы – они нежные.

Вот так, с остановками, привалами и передышками миновали они северную оконечность Лесов эльфийских Кланов и вышли к реке. На пятые сутки пути, а не на четвертые, как обещали эльфы.

– Не было у нас заботы – завели мы прынца! – вздыхала диса.

Затем путники вновь свернули на север, к Пониту, и вскоре убедились, что находятся на верном пути. Забор первой же встреченной рыбацкой деревушки венчали жуткие «Багорины амулеты».

Под покровом сгустившихся сумерек Хельги подобрался к забору, вернулся бледный и подавленный.

– Двадцать штук. Неделю висят, не меньше. Прыткий этот Багора, здорово нас опережает.

Энка не согласилась:

– Не факт. Может, мы все время с таким разрывом идем? Не знаем же, насколько свежими были предыдущие головы. Эх, жаль, не догадались посмотреть.

– А мне не жаль, – тихо сказал Хельги.

Меридит незаметно погладила его по руке.

– Как хотите, а я все равно не понимаю, – рассуждала диса. – Пусть напал Инферн и все ошалели со страху. Но люди и эльфы уже лет двести живут мирно! Вдруг появляется некто, говорит нечто – и люди начинают истреблять эльфов, причем так кошмарно. Почему они его слушают? И на что, собственно, надеются? Пока еще до них доберутся инфернады, а кланы – они тут, под самым боком. Естественно, они будут мстить. Люди будто разум потеряли! Вот ты, – она обратилась к принцу, – почему ты приказал на нас напасть? Чем мы тебе помешали?

– Вы нелюди, а все нелюди – пособники Инферна, – ответил тот с большой убежденностью.

– Понятно. Но почему ты это решил? Твои подданные так не считали, нормально с нами разговаривали… и разве ты сам раньше, до войны, убивал нелюдей? Приказывал убивать?

– Н… нет… – Принц задумался.

В Ольдоне всегда было полно нелюдей, даже при дворе служили эльфы. Он никогда не обращал на них внимания. Эльфы, люди – какая разница? Просто слуги… Но когда в лесу он увидел троих нелюдей, сразу понял: это лазутчики проклятого врага. Он это совершенно точно знал…

– Знал, – сказал Эдуард вслух.

– Откуда знал?!

Принц будто вспомнил что-то.

– Вот! – Он извлек из-за пазухи книжицу в простом переплете, мятую и замусоленную, явно не из королевской библиотеки. – Тут все сказано.

– Дай сюда! – Энка протянула руку, но Хельги ее остановил:

– Не трогай! Исчезнет! Слыхал я о таких вещах… – Он натянул перчатку, брезгливо, за уголки, взял книгу и раскрыл.

Энка с любопытством заглянула.

– Но она же пустая! – В голосе ее сквозило разочарование.

– Эти для нас пустая. Потому что мы не люди. – Он сунул книгу принцу: – Читай!

– Но… тут ничего не написано? Как же? Ведь я читал…

– Все правильно. Ты читал до того, как принес кансалонские клятвы. Тогда ты был человеком. А теперь ты «никто до слов Наставника», то есть, формально не человек. И писана книга не для тебя. Вспоминай, где ее взял.

– В Ульпе! – радостно вспомнил Эдуард. Он очень хотел быть полезным. До него начала доходить вся серьезность принесенных клятв. – Мы шли через Ульп, и там, на рынке, мне ее дал… кто-то дал, прямо в руки… – Он опять беспомощно заморгал.

– Ладно, не страдай, все равно не вспомнишь, – разрешил наставник, закапывая зловещую книгу поглубже в землю. – Вот так они и действуют. В городах, где народ грамотный, распространяют зачарованные книги. А к деревенским приходит Багора.

– Кто – они? – выдохнул эльф.

– Представления не имею! Просто ОНИ. Одним Багорой дело явно не обошлось. Думаю, тут целый заговор!

Меридит вздохнула:

– Да, что-то многовато напастей одновременно: Инферн, чернокнижие, некромантия. И это в наш просвещенный век!

Хельги презрительно фыркнул:

– Тоже мне просвещенный! Тьма Сехальская! Одна алхимия чего стоит! Всем известно: золото – простое вещество, магически нейтральное, и никакой камень тут не поможет, будь он хоть трижды философский.

Кроме самого Хельги, никому из присутствующих это известно не было, но все с умным видом кивнули.

– А если даже представить, – продолжал спригган, – будто какой-то идиот начал-таки делать золото, хотел бы я посмотреть, что станется со всей мировой экономикой. И вообще, магия – тормоз прогресса.

– Неправда! – неожиданно и горячо заговорил Эдуард. – Без магии прогресс немыслим. Магия – основа цивилизации. Без нее мир не может существовать вовсе!

Хельги нахмурился и замолчал, будто сомневаясь в чем-то.

– Ладно, – решился он наконец, – скажу: есть такой человек… Это он говорит, что человек, а лично я думаю – он демон… его зовут Да Винчи. Он умеет отворять границы миров. Кроме нашего есть еще много миров. Они существуют на одном месте, в одно время, но отдельно друг от друга. И Да Винчи может попадать из одного в другой, уж не знаю как. Он рассказывал, есть миры, где магии нет совершенно. В них живут одни люди, и эти люди делают повозки, которые едут сами по себе и даже летают по воздуху. И в них ни капли магии, чистая механика! А электричеством – помните, я говорил? – они освещают дома. А оружие у них, – Хельги понизил голос, – такое, что скинешь на город шар с огнем внутри – и полгорода как не бывало. А другое, маленькое, – он изобразил рукой нечто вроде кочерги, – может пробить дыру в стальном листе и стреляет на пятьсот шагов, может и больше. И есть еще которое стреляет сто раз в минуту.

– Ну уж это сказки! – не поверила Энка. – С таким оружием у них ни одного человека не осталось бы! Твой Да Винчи просто врет!

– Нет, – Хельги был необычно серьезен, – не врет. Я сам видел… кое-что.

Ночью всем пятерым снились кошмары, а чуть забрезжил рассвет, они выкрали с причала рыбачью лодку, чтобы переплыть Венкелен. Правобережье было голым – не скроешься, а слева к самой воде подступала стена Дикого леса.

Плыть было тяжело. Течением лодку сносило вниз, время от времени ее грозили протаранить запоздалая льдина или оторвавшееся от плота бревно – сплав уже начался.

Леса Кланов граничили с человечьими Срединными Землями, но рубить деревья в своих владениях эльфы не позволяли. Поэтому людям приходилось заготавливать хороший строевой лес так далеко, сплавлять по реке до Монса или до самого Уэллендорфа и уже оттуда везти посуху на запад.

Гребли попарно, Хельги с Энкой, Меридит с Аоленом. Принца к делу не подпускали, он сидел, свесившись за борт, и страдал морской болезнью. Так страдал, что даже Энка прониклась к нему сочувствием. Только спригган презрительно отворачивался. Для фьордингов, среди которых прошло его детство, морская болезнь была едва ли не самым большим позором. Хуже раны на пятой точке. Хельги считал их нравы дикими, а себя – существом образованным, цивилизованным и прогрессивным, но дурное воспитание время от времени давало о себе знать.

Впрочем, принцу в его горестном состоянии мнение наставника было безразлично. Он успел расстаться с завтраком (выданным ему одному, чтоб не ныл) и уже чувствовал, что подходит очередь вчерашнего ужина, как вдруг в толще воды почти у самой лодки возникло белое пятно. Оно быстро всплывало и, к ужасу Эдуарда, оформилось в распростертую под водой лицом вверх женскую фигуру.

Абсолютно голая, с шевелящимися, подобно змеи, волосами и широко распахнутыми пустыми глазами… Утопленница!

Это было последней каплей. Все, что еще оставалось в августейшем желудке – на удивление много! – судорожно рванулось наружу.

– Стой! – заорала Меридит, отшвыривая принца от борта. – Только не это!

Поздно. На окончательно всплывшее хладное тело выплеснулась мерзкая, вонючая субстанция. Последнее, что увидел несчастный, прежде чем свалиться в глубокий обморок, – вздымающуюся из воды тварь с перекошенным от ярости лицом и пасть ее, жуткую, круглую, усаженную мелкими, заостренными зубами.

Дальше начался кошмар, от которого принц был избавлен нежностью собственной натуры.

Вода под кормой забурлила, закружила, стремительно разворачивая лодку поперек течения. Поруганная утопленница уцепилась за борт длинными перепончатыми пальцами и с силой, какую невозможно заподозрить в девичьем теле, принялась раскачивать злополучное судно.

– Отцепись, дура! – взвизгнула Энка, колотя веслом по голове и рукам нападавшей. Но та разразилась зловеще-истерическим хохотом и удвоила усилия.

– Греби, ослица! Оставь ее и греби!!! – вопил Хельги, чувствуя – в одиночку лодку не удержать.

Поняв, что дело плохо, Меридит подскочила, перехватила у сильфиды весла и налегла на них со всей дисовой силой.

Бесполезно! Весла и обшивка трещали, бурлящая вода захлестывала через борт. Неизвестно откуда налетел ветер, он слепил, бросая в глаза водяную пыль.

Аолен шарахался от борта к борту, стараясь удержать равновесие, принц кулем катался по настилу. Энка боевым топором остервенело рубила речное чудовище, но топор будто сквозь воду проходил, не причиняя ни малейшего вреда. Кровь стыла в жилах от дикого визга. Уж на что сильфида была мастерица визжать, водяная дрянь давала ей сто очков вперед!

– Весла держи! – проорал Хельги Аолену. – Да держи же, она нас сейчас потопит!

Бросив весла, спригган повалился на дно лодки.

– Десять секунд! Выровняйте нас хоть на десять секунд! – Он судорожно шарил в карманах. – Проклятье, да где же они?!

Было неимоверно трудно разложить камешки кольцом на скользком подтопленном настиле ходящей ходуном лодки. Возможно, в самом деле прошло десять секунд. Всем показалось – вечность.

Разбушевавшаяся стихия утихла так же быстро, как и поднялась. Хватка твари ослабла, торжествующий оскал физиономии сменился гримасой бессильной злобы. Из груди вырвался душераздирающий вопль – это Энка шарахнула обухом по перепончатым пальцам, неожиданно обретшим материальность.

– Ага! – обрадовалась сильфида. – Получила!

Последний раз качнув лодку, речная гадина сильно оттолкнулась и канула в пучине вод.

– Что это было?!! – Голос эльфа дрожал от пережитого испуга.

Хельги размазал кровь, сочившуюся из носа.

– Никса. Самая обыкновенная никса.

– Кто бы мог подумать, что никса в состоянии так разъяриться! – потрясенно пробормотала Меридит. – Хельги, умойся.

– И ничего удивительного! – заметил спригган. – Облевали с ног до головы – тут любой обидится. Представь, что было бы, окажись на ее месте Энка!

– Я не такая психопатка, на всех без разбору не кидаюсь, – пробурчала сильфида. Она мучительно переживала тот факт, что не успела уцепить речную стерву за волосы, втащить в лодку и сказать ей пару ласковых.

На дне лодки заворочался наконец главный виновник драмы.

– Ушла? – пролепетал он. – Она… эта… ушла?

– Ушла, ушла, – успокоила диса, – бери ковш, надо воду вычерпывать.

– Никогда не видел живых утопленников! – пожаловался Эдуард.

– Никто не видел. Живых утопленников не бывает.

– А эта?

– Никса. Или водяница.

– А зачем… зачем она приходила?

Энка громко фыркнула:

– Тебя, олуха, очаровывать собралась. Явилась баба в чем мать родила, в смысле во всей красе, и с романтическими настроениями, а ты ее уделал сверху донизу. Чуть не потопли! В другой раз скинем тебя за борт, будешь сам отношения выяснять.

Подействовала ли угроза Энки, или страдания закалили организм, но морской болезнью принц с тех пор страдать перестал…

Скоро путники причалили к берегу. Немного передохнув, осторожно пробрались в ближайший поселок, на разведку. Заборы его радовали глаз своим мирным видом.

– Это еще ничего не значит, – говорила Энка. – Просто здесь нет эльфов. Или Багора пошел правым берегом. Все равно придет в Понит, больше ему деваться некуда. И нам тоже.

В Понит брели вдоль берега, но встречные поселения обходили стороной, по лесу. Это были маленькие деревушки рыбаков, деревянные, чистенькие, с короткими белыми занавесочками на окнах, и неухоженные времянки лесорубов. Путники прятались не из страха. Трое кансалонцев без труда могли истребить все население такой деревни. Не хотели напрасных жертв.

Проблем с едой в пути не возникало. Рыбу не приходилось даже ловить, она в изобилии вялилась прямо у крошечных причалов, нанизанная на длинные веревки и прикрытая ветхими тряпицами от первых весенних мух. Для очистки совести Аолена Меридит подбрасывала взамен уворованной рыбы оставшиеся в кошеле медяки. Энка ворчала, что в этих краях рыба столько не стоит. Хельги иногда варил безвкусное, но питательное пойло из ягеля. Принца приспособили для сбора перловиц, диса утверждала, будто печенные на костре перловицы вкуснее устриц. Принц, весьма искушенный в деле поедания устриц, с ней не соглашался, но работу выполнял честно.

Так они и жили.

А первого мая путники подошли к городским укреплениям Понита.

Вся компания привычно засела в кустах недалеко от ворот дожидаться сумерек. В потемках можно будет проникнуть в город, найти подходящий кабак и подслушать, о чем болтает пьяный народ, – это верный способ выяснить обстановку.

Они сидели, наблюдали за движением на дороге, болтали о пустяках. В частности, Энка упрекала Хельги, что тот не выполняет обязанностей наставника, ничему не обучает принца.

– Я обучаю, – защищался Хельги, – я обучаю его ходить. Первое дело для настоящего воина – уметь ходить на двух ногах!

– Тише! – перебила Меридит. – Вон там, в кустах… Смотрите, шевелится!

Все присмотрелись. Под соседним кустом действительно двигалось, вернее, осторожно ползло на четвереньках странное существо. Оно было размером с собаку, но походило на уродливого человечка. Кожу его покрывала жиденькая, неопрятная серая шерстка, сморщенную физиономию с крошечными поросячьими глазками украшали три большие бородавки, а тощенькое тельце – грубое одеяние из старого мешка.

– Кто это? – Эдуард едва сдерживал визг.

– Похож на домового гоблина, – одними губами ответила диса. – Смотрите, на нас ползет! Эх, щас мы его схватим!

В глазах ее блеснул азарт охотника.

– А зачем он нам? – удивился Хельги.

Меридит с досады плюнула.

Вот так всегда! Только захочешь что-нибудь сделать, вечно кто-то влезет со своими дурацкими вопросами, все настроение испортит!

Но она не могла не признать, что домовый гоблин им в самом деле совершенно не нужен. Зато сами они, как ни странно, оказались нужны домовому гоблину. Покружив немного на одном месте, создание направилось прямо к ним. Принц шарахнулся назад. Хельги изловил его за шиворот.

– Куда?! Не съест он тебя, не трусь! Первое дело для воина – не бояться домовых гоблинов!

– Второе, – поправила Энка, – первое – ходить ногами.

Существо подползло, кряхтя и шмыгая носом, вытаращило на них подслеповатые глазки, забормотало:

– Так и есть… Спригган, диса, сильфида, эльф и человек. Все сходится! Позвольте представиться… – Уродливое создание церемонно раскланялось. Это выглядело особенно смешно, учитывая, что оно по-прежнему стояло на четвереньках. – Амбргыз, домовый гоблин, состою в услужении у великого мага Франгарона.

– Ого! – присвистнула Энка. – Ничего себе!

В отличие от хорошо обученных посредственностей вроде профессора Перегрина, Франгарон слыл действительно великим магом – из тех, про которых никогда не знаешь точно, смертный это или, быть может, демон. Ходили слухи, что этому магу открывается будущее и в Староземье нет равного ему предсказателя судеб. Сменив самого Мерлина, он уже много десятилетий возглавлял Тайную коллегию магов. Она на самом деле давно не была тайной и, по сути, управляла всем Староземьем. Состояли в ней люди, эльфы, гномы и маги некоторых малых народов.

– И чем же мы обязаны вниманию столь важной персоны, как домовый гоблин самого мэтра Франгарона? – церемонно осведомился Хельги.

Новый знакомый напыжился от гордости. Такое обращение ему явно льстило.

– Мой господин прибыл в Понит для встречи с вами. Я должен проводить вас к нему.

– Не пойдем! – тотчас откликнулась Энка по-атахански. – Наверняка ловушка. Еще неизвестно, кто его послал на самом деле. И мне не нравится, что про нас знают посторонние.

– Пойдем, – возразила Меридит, – надо выяснить, что к чему. Я представляю, как выглядит Франгарон, сразу скажу, он это или нет. А что ему известно про нас – вполне объяснимо. Он ведь предсказатель. Интересно, чего ему от нас надо?

Они шагали по Пониту, еще не окутанному тьмой, совершенно не опасаясь быть замеченными. О безопасности позаботился гоблин. Он извлек из вместительного кармана своей дерюги шесть шелковых колпаков, по виду напоминающих ночные. Однако они обладали магическим свойством делать невидимыми своих обладателей.

– Просто клад для шпионов, – с завистью сказала Меридит, примеряя головной убор, – или если кому надо часовых снять…

– Последнее достижение! – с гордостью пояснил гоблин. – Действуют пока недолго, часа два, не более, но господин намерен их усовершенствовать.

Отдаленный северный Понит сильно отличался от Уэллендорфа и большинства других современных городов Староземья. Вместо высоких башен и домов с островерхими крышами – массивные каменные строения с узкими, похожими на бойницы окнами. Булыжником в Поните были вымощены лишь центральные улицы, окраинные в лучшем случае устилали доски, но чаще всего под ногами хлюпала жирная, пополам с помоями, грязь. Запах был соответствующий.

– Когда уж наконец просохнет? – как обычно, ворчала Энка. – Лето на носу, а развезло как в марте!

– Север, – пояснил Хельги. – Здесь весна поздняя.

– Предлагала идти на юг – не послушали!.. Ох, гром тебя порази!

Поглощенная эстетическими страданиями сильфида утратила осторожность, вылезла на середину тротуара и едва не была сбита с ног представителем рода человеческого, пребывавшим в сильном подпитии. Услышав замысловатую ругань, несущуюся из пустоты, человек забавно присел, а затем припустился бежать, виляя и спотыкаясь.

– Осторожнее надо! Теперь решит, бедный, что до белой горячки допился, – пожалел пьяницу Хельги.

– Он сам виноват. Приличные существа спиртного не пьют.

– Ох, кто бы говорил! – Меридит упивалась местью. – А кто украл мое вино и перебудил всех упырей в округе?

Возмущенная сильфида не нашла что возразить, лишь громко фыркнула и перепугала толстую кошку.

– Вот! Никому от тебя покоя нет! – нанесла последний удар диса. Она была страсть как довольна – в девяти случаях из десяти последнее слово оставалось за Энкой.

Великий маг Франгарон остановился в дешевом, неприметном пансионе на северной окраине города.

Это был рослый, худой старец, облаченный в дорожные одежды: высокие сапоги, кожаные штаны, теплую суконную куртку. На спинке стула висел длинный плащ с капюшоном, похожий на гномий.

Вопреки представлению принца Эдуарда о магах, у Франгарона не было ни бороды, ни усов. Зато брови нависали над глазами, а нос едва не доставал до подбородка. Мрачноватая, но запоминающаяся внешность.

– Он! – подтвердила Меридит. Она видала мага в университете, когда там проходила конференция по магической терминологии.

Франгарон жестом пригласил их войти и заговорил резким, отрывистым тоном человека, привыкшего к тому, что ему безоговорочно подчиняются.

– Я прибыл сюда специально для встречи с вами… – Последовала пауза, рассчитанная, видимо, на то, чтобы слушатели оценили, какая честь им выпала. – Страшная беда грозит Староземью и всему свету, ставшему на путь скорой гибели. Так уж распорядились Силы Судьбы – великие, мудрые, но непостижимые – что спасение Мира оказалось именно вашим предназначением. От вас одних зависит, канет ли он во мрак или преодолеет обрушившуюся на него мощь Зла. Силы Судьбы указали вам путь, так ступайте, продолжайте идти по следу Зла и выполните предначертание с честью! Ваш долг – оправдать возложенные на вас надежды!

Все слушали молча, подавленные внезапно свалившейся на них ответственностью. Все, кроме Хельги.

Спригган шагнул в комнату, бесцеремонно уселся прямо на плащ Великого мага и, нахально глядя тому в глаза, заявил:

– Пятьсот золотых на каждого.

Меридит толкнула его в спину: «Ты чего?!» – но Хельги лишь отмахнулся.

– Что-о?!! – От изумления с мага слетела некоторая доля его величия.

– По пятьсот золотых мне, сотнику Меридит и сотнику Энкалетте, плюс двести пятьдесят ученику. Сколько берет эльф, я не знаю, обговорите с ним отдельно.

Уникальные брови мага встали дыбом.

– Да как ты смеешь, ничтожный! Отпрыск проклятого народа! Тебе выпала неслыханная честь стать спасителем Мира, и ты требуешь за это платы? Ты должен…

Глаза сприггана загорелись красным. Это был дурной знак. В таком состоянии Хельги убивал.

– О долге с нами может говорить тот, кто платит. Другим мы не должны ничего. Хочешь спасения Мира – плати. Половину – вперед. Иначе спасай его сам, да помогут тебе твои Силы Судьбы!

И без того не слишком симпатичное лицо мага исказилось презрением и ненавистью.

– У меня нет при себе таких денег. Я не ожидал подобной низости.

Хельги демонстративно плюнул в сторону – кансалонский жест презрения. Он редко им пользовался, будучи существом культурным и образованным, но в данный момент, видимо, решил не отступать от образа грубого наемника.

– Ладно. Полтора месяца ждем. Найдешь нас и отдашь, но смотри – не фальшивыми! – Это было уже откровенным оскорблением. – Да, на вот! – Он достал из кармана медную монету и швырнул на стол. – Одень своего гоблина поприличнее! Не позорь сословие!

Они вышли. Хельги с треском захлопнул дверь ногой. Девицы смотрели на сприггана несколько ошалело, эльф и ученик – с откровенным ужасом.

– Чего ты с ним сцепился? – спросила Энка.

Хельги выдохнул воздух сквозь зубы. Он был еще в воинственном настроении.

– А пусть не командует. Нашелся тоже! «Ваш долг»! «Возложенные надежды»! «Великая честь»! Да плевал я на всех магов вообще и Франгарона в частности!

– Что-то я не поняла, – задумалась Меридит, – зачем он нас, собственно, вызывал? Ничего полезного не сообщил, по следу мы и без него шли и сворачивать не собирались. К чему этот разговор?

– Ну как же! – язвительно пояснил Хельги. – Вот мы, отпрыски проклятых народов, спасем Мир, а они, великие маги, вроде как не при делах. А вызвал, напутствовал – теперь он главный, а мы при нем вроде домового гоблина на побегушках. Выполняем высочайшее распоряжение по спасению Мира. Тьфу!

Аолен серьезно кивнул:

– Да, неприятно, конечно, но, боюсь, ты прав… Но все-таки он: Великий маг… Зря ты так резко.

– А не сахарный, не растает! – утешила Энка.

Они покинули Понит через северные ворота и прокрались ночевать на сеновал, расположенный на самом краю пригородной деревни. Сена в нем почти не осталось, а то, что было, пахло плесенью. Но после ночлегов под открытым небом условия казались королевскими. Спи да радуйся. Однако, как часто бывает в таких случаях, сон почему-то не шел. Все ворочались и шуршали, мешая друг другу.

Эдуарду не давал покоя один вопрос.

– Скажите, наставник, а что такое «проклятые народы»?

– Слушай, прекрати звать меня наставником, у меня имя есть… На некоторые народы наложено проклятие. Вот, например, мы, спригганы, не должны видеть собственных детей от месяца и до тринадцати лет. Поэтому мы вынуждены красть человечьих и взамен подкидывать своих. Или дисы, у них всегда рождаются только женщины, и все они обречены становиться воинами. А вот тролли каменеют от солнечного света…

– А сильфы? Они тоже проклятые?

– Нет, – вмешалась Энка, – они просто придурки, сами по себе, без всякого проклятия. Одна я счастливое исключение.

Меридит заворочалась:

– Ты в этом уверена?

– Сама дура!

Эдуард не обращал внимания на привычную перебранку.

– А кто их проклял? И за что?

Хельги подрыгал в воздухе затекшими ногами:

– Этого уже никто не помнит. Не знаю, как у дис, а у нас даже преданий не осталось.

– Но как же так? Ведь проклятие можно снять, лишь зная, кто его наложил и каким способом!

– Почему ты решил, что его хотят снять? Все давным-давно привыкли и вполне довольны жизнью. Кроме, может быть, троллей, но это уже их проблемы.

Ученик надолго задумался, искоса доглядывая на Меридит. Ему очень хотелось спросить кое-что еще, но он не решился.

Постепенно компания погрузилась в сон.

Сказать, что они проспали, – это ничего не сказать. Намеревались встать затемно, чтобы незаметно выскользнуть из деревни, а проснулись ближе к полудню. Лучи солнца пробивались сквозь дырявую крышу, снаружи весело щебетали пташки и сновали люди.

– Безобразие! – ругалась Энка. – Чего они разгуливают? Им бы надо пахать землю и сеять зерно. Весенний день год кормит!

Меридит усмехнулась:

– Тоже мне земледелец! Кругом скалы, леса и болота. В этих краях зерно не сеют. Ты по пути хоть одно поле видела? Одни маленькие огороды.

– Вот и пусть идут на огороды, сажают брюкву.

– Да рано ее сажать! – засмеялся Хельги. – Земля еще не прогрелась. Агроном ты наш несостоявшийся!

Энка задрала нос:

– Я существо благородное, в детали быта простонародья, особенно человеческого, вникать не обязана. Я вижу одно: рабочий день, а они праздно шатаются по селу. Из-за этого нам придется сидеть в сене до ночи.

Но, понаблюдав повнимательнее за улицей сквозь щели в стенах, они обнаружили, что народ не праздно шатается, а целенаправленно и резво движется в одну сторону.

– Праздник у них, что ли? – предположил Аолен.

– Ага! Свадьба, например, или похороны, – согласилась сильфида.

– Похороны – не праздник, – сказала Меридит в нос.

– Ну это как посмотреть. Помню, у нас в Сильфхейме объявили траур по Верховному Амаранту, гимназию закрыли на неделю – то-то радости было!

Меридит покачала головой:

– Ты очень безнравственная особа!

Сильфида собралась завопить, но Хельги зашипел:

– Да тихо ты!

Спригган напряженно следил за происходящим снаружи, пытаясь уловить обрывки фраз спешащих мимо людей.

– Там творится нечто необычное! Все бегут, стучат к соседям, те тоже бегут. Интересно, что у них стряслось?

– Багора! Багора пришел! – раздался, будто в ответ, звонкий мальчишеский голос. Мимо сарая промчалась стайка грязных, нечесаных ребят.

– Ох, Силы Стихий! – Хельги так и сел в сено. Эльф, наоборот, вскочил. Лицо его стало похожим на мраморную маску. Руки судорожно сжали лук – настоящий, эльфийский, разящий без промаха.

– Я должен убить этого негодяя!

Меридит загородила дверь:

– Не валяй дурака! Тебя раздерут в клочья, на кол насаживать нечего будет!

– Пусть! Прежде я успею очистить мир от гадины. Он должен понести кару, даже если это будет стоить еще одной жизни!

– Хорошо, – очень спокойно заговорил Хельги, – допустим, ты его убил. Люди убили тебя – жаль, конечно, но, в конце концов, твое личное дело. Вот только что потом останется делать нам? Ты подумал?

– В каком смысле? – не понял эльф.

– Сначала придется все начинать, вот в каком! Багора не главное зло. Он след. Уничтожь его – придется искать новый, и спасение Мира отложится на неопределенное время.

– Но он велит убивать эльфов! – не сдавался Аолен, хотя его боевой пыл немного угас.

– И не он один. И не только эльфов. Черные книги велят убивать всех нелюдей вообще. Так что пойдем по рынкам, будем собирать магическую макулатуру? Сейчас куда важнее узнать, как выглядит Багора. Эх, как бы туда пробраться? Может, в толпе не заметят? Может, я тихонечко?..

Меридит вновь заступила дверь:

– А если у Багоры нюх на нелюдей? Вспомни нашего некроманта: за тридцать шагов с закрытыми глазами распознавал, кто есть кто!

Хельги сокрушенно вздохнул:

– И то верно! Нам туда нельзя. Что делать?

– Чего уж проще, – хмыкнула Энка, – послать твоего ученика! Он ведь человек. Почти.

Хельги засомневался:

– Думаешь, справится?

– Ну не идиот же он, в конце концов. Всего-то дел – запомнить, как выглядит. И послушать, что говорит.

Выслушав десяток напутствий, принц отправился на задание. Трусил он ужасно! Легко им говорить: «Затеряйся в толпе»! Как же в ней затеряешься, в толпе простолюдинов? Все сразу заметят, что он принц!

Как ни странно, не заметили! Один особенно бдительный мужик только и спросил: «Ты чей, парень? Что-то не припомню».

– На Перевал иду, – пискнул принц, как было велено, – из города.

– А-а, – кивнул мужик, – то-то смотрю, не из нашенских…

И отстал.

Эдуард протолкался сквозь толпу и увидел Багору.

Это был черный, высокий, мосластый дядька со странным плоским лицом, но без атаханской раскосости глаз. Он стоял посреди деревенской площади в окружении народа и говорил. Ему внимали зачарованно, глупо открыв рты, устремив преданные, неподвижные взоры. Принц стал вслушиваться, но не смог. Нет, он слышал голос Багоры, низкий и глухой, будто из бочки. Различал отдельные слова, но слова эти никак не желали складываться во фразы, смысл непостижимым образом ускользал. Вместо этого возникало мерзкое ощущение, будто невидимые ледяные щупальца пытаются проникнуть к нему в мозги и подчинить чужой воле.

Тихо пятясь, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей августейшей персоне, принц выбрался из толпы и опрометью припустил к сеновалу. Он робел перед эльфом, боялся суровую дису, вредную сильфиду и, особенно, собственного зловещего наставника, но сейчас бежал к ним, как ребенок бежит, ища спасения у матери.

Выслушав сбивчивый рассказ принца, нелюди нахмурились.

– Увы, не дано нам узнать, о чем говорит злодей Багора! – сказал эльф мрачно.