– Да я тебе!.. – взревел кочевник, намереваясь пуститься в погоню, но я успела схватить его за пояс:

– Таврус!.. Да что с вами со всеми?!

– Прости, вспылил. Но этот молокосос…

– Полковник!

– А?

– Ага. Ти-хо! Нервные клетки не восстанавливаются. Успокойся… Ну вот хочешь, – от всей широты души предложила моя светлость, – я даже, даже, суп сварю?!

– Не надо! – мигом пришел в себя варвар, меняясь в лице.

– А что?..

– Просто… это… ты и так устала, – с фальшивой улыбочкой прощебетал он, – иди лучше, у огонька посиди, покури, Спиртус сам все сделает!..

Я спрыгнула с лошади, недоуменно пожимая плечами. В кармане заливался Мыш.

– Чего хихикаешь? Очень смешно, да?!

– Знаешь, – давясь хохотом, крыс вылез из куртки и взобрался ко мне на плечо, – он даже самого Деймера так не боится, как твоей стряпни!..

– Я что, плохо готовлю?!

– Плохо – это не то слово, мать! Ты и кухня – сочетание, прямо скажем, небезопасное… Он, видно, до старости то твое жаркое из медвежатины помнить будет!

– Ну, ладно, ладно… – недовольно забурчала я, вспоминая эту злосчастную историю… Ну а кто же знал, что медвежий желудок перед варкой нужно хотя бы выпотрошить, а еще лучше – выкинуть?! И что желчный пузырь в пищу не годен… Вместо этого я бухнула в котел все, что подвернулось под руку, включая вышеуказанные органы, для пущей наваристости, и шарахнула туда же куски мяса пожирнее!.. В общем, пришлось выбросить даже котелок… ну не умею я готовить! Не умею! Вон, пусть Спиртус этим занимается, у него гораздо лучше выходит…

Лагерь мы разбили неподалеку от развалин Колизея. Ярко горели костры, переговаривались оживленные воины – еще бы, это все-таки последняя ночь на пустоши! Не одной мне здесь не нравилось… От ужина я отказалась. Вот посижу лучше на камушке возле амфитеатра, трубочку покурю, подумаю о вечном…

– Скучаешь, сестренка? – Неугомонный Мышель, с раздутым от съеденного пузом, не без труда взобрался ко мне на колени. Угу… Подумаешь тут, как же!..

– Риган еще не вернулся? – спросила я.

– Не-а… да не переживай, он мальчик самостоятельный. Его голыми руками не возьмешь!

– Да уж, это точно!.. – грустно согласилась я.

– Что, все так серьезно?

– Ага…

– Ну что я могу сказать?.. – глядя на бледную луну в небе, проговорил крыс– Только посочувствовать!..

– Спасибо… – Я посадила его на плечо и поднялась с валуна. – Спать совсем не хочется. Пошли, прогуляемся?..

– Нет вопросов! – согласился он. – Ходить-то тебе!..

– Старый халявщик, – улыбнулась я, почесав его за ухом. – А как насчет Колизея?

– Этого?

– Ну, другого я тут не наблюдаю… Опять же, в Риме мы с тобой вряд ли побываем в ближайшем будущем… а тут – рукой подать!

– Тогда пошли, – согласился Мышель, принюхиваясь. – Там все равно нет никого. Должны же мы вознаградить себя за бездарно потерянное время, проведенное здесь?..

Колизей, даже полуразрушенный, являл собой внушительное зрелище, слегка даже какое-то нереальное в голубоватом лунном свете. Занесенная пылью арена, наполовину засыпанная обломками одной из круглых стен, уходящая вверх спираль амфитеатра… На каменных скамьях были выбиты имена. Я стерла пыль с ближайшей и пригляделась – в свете луны эти имена легко можно было прочесть.

– Надо же! – сказала я. – Риган говорил, что это было давно, а надписи отлично сохранились!

– А ну-ка, ну-ка!.. – забегал по моим плечам Мышель. – Ай-ай-ай, с высоты не видно…

– «Рециус Саблезубый», – прочитала я. – Ни фига себе, прозвище!.. Представляю себе этого милашку…

А вот еще, смотри – «Хромой Зорбо»! Или, к примеру, – «Арвас Повелитель Червей»… фу, гадость!..

Мыш спрыгнул на плиты и завозился, разметая пыль хвостом:

– А я покруче нашел. Слушай – «Илза Испепеляющая Взглядом»! И рядом тут же – «Клаус Косинус»…

– А почему не синус?.. – хихикнула я.

– Стася! – окликнул меня сзади встревоженный голос Ригана. – Ты что тут делаешь?!

– Гуляю. – Я повернулась к нему: – А что, нельзя?..

– Нельзя! Колизей не место для прогулок! Тем более – в новолуние…

– Ой, тоже мне! – фыркнула я. – Тебя-то самого где носило?

– Надо было успокоиться, – потер лоб зеленоглазый рыцарь. – Пустошь… слишком на меня действует.

– Это заметно. – Я посмотрела на его бледное лицо: – Ты вообще сам не свой, с тех пор как мы здесь. Зачем с полковником сцепился?..

– Я виноват. Но и он тоже – мог бы, кажется, понять…

– Тихо-тихо! – Я подавила очередной взрыв в зародыше. – Не злись, тебе не идет.

Он только криво улыбнулся.

– Эй! – откуда-то сверху завопил хвостатый. – Стаська, я тут такой перл вычитал! Слушай – Антропус…

– Стой! – вдруг не своим голосом заорал Риган. – Замолчи немедленно!

– А чего?.. – неуверенно посмотрел на него серый приятель, спускаясь к нам вниз.

Я захлопала глазами:

– Риган, ты что?..

Рыцарь настороженно озирался по сторонам.

– Он не успел произнести полностью… – бормотал этот псих. – Но кто знает?..

– Да в чем дело?!

– Действительно, – возмущенно поддакнул Мышель – уже с моего плеча, – приперся тут, все испортил!

– Нельзя звать мертвых! – пояснил Риган. – Иначе они придут!

– Да не звал их никто!

– Произнесенное вслух полное имя – и есть вызов. Надеюсь, вы не… – он осекся, глядя на наши виноватые физиономии.

– Ну, мы, собственно… – промямлила я, лихорадочно придумывая, как бы отвертеться.

Вокруг нашей тройки зашелестел песок, подул пронизывающе холодный ветер, и чей-то скрипучий голос зловеще проговорил:

– Они, собственно, нас уже вызвали! Посторонись, воин…

Я завертела головой по сторонам. Со скамеек взлетели пыльные вихри, и из воздуха материализовалось пять разномастных фигур в одинаковых черных плащах. Одна из них, высокая, шагнула вперед и откинула капюшон. Меня чуть удар не хватил – на костистом лице женщины (если этот обтянутый кожей череп вообще можно было назвать лицом!) горели, как две галогеновые фары, ненормально синие глаза.

– Это та самая… – цепенея от страха, пролепетало мое командирство, вцепившись в рыцаря, – которая «Испепеляюшая Взглядом»!..

– Ты угадала, – оскалилась в улыбке колдунья. – Благодарю, что пригласила на пир…

– На какой?..

– Сейчас узнаешь! – зловеще расхохоталась женщина, скользнув в мою сторону. Я завизжала и спряталась за Ригана.

Рыцарь выхватил меч.

– Убирайся, откуда пришла, Илза! – еле сдерживаясь, зарычал он. – Сегодня ни ты, ни твои приспешники ничего не получат!

– Ты забываешься, воин! – зашипела она, – Это наша добыча! Отойди, или ты присоединишься к ней!

– Только попробуй…

– Та-а-аврус!! – благим матом заорала я. – На помощь! Убивают!!

Еще четверо призраков ожили и, не сговариваясь, бросились на нас. Меч рыцаря сверкал в воздухе, проходя сквозь черные плащи и не причиняя нападавшим никакого вреда.

– Да им же по фигу!.. – истерично выкрикнул Мыш, вцепившись мне в плечо когтями. – Они же давно мертвые!..

Мертвые не мертвые, но от клинка почему-то старались увернуться… Риган крутился волчком, но он был один, а их – пятеро! И ведь норовят со спины подкрасться, гады!..

– Стася! – Из провала в стене вылез встревоженный полковник, на ходу размахивая тяжелой секирой. – Что тут…

Женщина-призрак резко повернула голову, и из ее глазниц ударили два синих луча. Таврус успел отскочить в сторону, но камень у его ног разлетелся в пыль. На арену один за другим выскакивали кочевники… Ну, слава богу, уж против сотни-то пятерым занюханным привидениям ни за что не выстоять!..

А вот с последним утверждением я сильно погорячилась… Да, их было меньше, но они были бесплотные!.. Они носились по воздуху черными воронами, уворачиваясь от боевых топоров и успевая тем не менее калечить варваров. Кочевники призраков не боялись, но и убить давно умерших колдунов не представлялось возможным…

– Головы! – запоздало крикнул рыцарь. – Рубите головы, без них они теряют силу!..

Засвистели секиры. Почуявшие опасность призраки совсем разошлись… Вокруг крики, стоны, проклятия… а я сижу здесь и трясусь, как заяц?! На моих глазах моих же парней уродуют, а я?!

Мое командирство выползло из-под каменной скамьи и, подняв с земли выпавший у кого-то из рук топор, вознесло его над головой.

– Эй, ты! – заорала я, потрясая оружием. – Илза!.. Наволочка нестиранная!

– Как ты сказала?! – задохнулась ведьма, разворачиваясь ко мне. – Как ты посмела меня назвать?!

– Повторить? – Я сделала шаг вперед. – Кончай глазками стрелять, мумия сушеная!.. Хотела разборок по понятиям – получай!..

– Я сотру тебя в порошок! – замогильно взвыла оскорбленная мадам и шарахнула по мне своими лазерами. Как я только жива осталась – ума не приложу!.. Илза кружила вокруг меня, сверкая короткими очередями, а я, в свою очередь, скакала резиновым мячиком, стараясь, как учил Риган, снести злобной фурии голову. Ага, щас!.. Она-то летать может!..

На арене Колизея творился натуральный беспредел. Пока что – не в нашу пользу. Я пару раз почти достала Испепеляющую Взглядом, и она от ярости совсем потеряла контроль…

– Поближе подпусти, – шепнул Мышель, – а как сунется…

– Зажарит ведь! – разумно заметила я, пятясь назад… Чертов камень!! Зацепившись ботинком за неровный кирпич, я грохнулась на землю. Колдунья радостно захохотала и, вытянувшись ласточкой, ринулась на меня.

– Низко летит… – ни к селу ни к городу брякнул Мыш.

Я взмахнула секирой:

– К дождю! – Наточенное лезвие рубануло костлявую шею, и голова с неровно мигающими, как сломанный светофор, глазами, отлетела в сторону. Амфитеатр вздрогнул от пронзительно-бессильного крика, и … ведьма исчезла.

– Братва! – Я с победным воплем вскочила на ноги: – Одна есть!..

– Мочи нечистых! – воодушевленно проорал Спиртус, с удвоенной энергией бросаясь на жилистого колдуна с торчащими ниже подбородка двумя острыми клыками.

Кочевники с боевым кличем последовали его примеру. Рыцаря в общей толчее мне было не видно, только сверкающий серебристый клинок меча резал воздух. Взмах, еще взмах – снова дикий крик, и еще одним призраком стало меньше…

Войдя в раж, я, размахивая топором, вклинилась в самую гущу кочевников, целясь в темечко горбатому дедуле, который, несмотря на возраст и наверняка радикулит (или призраки им не страдают?), швырялся ножами. То ли кинжалы у него были навроде бумерангов, то ли он их из воздуха делал – непонятно, но кидал метко, сволочь! Пока я к нему пробивалась, он успел всадить пару лезвий в ногу Таврусу и рассечь щеку одному из воинов. Ну погоди, жаба парагвайская, сейчас я до тебя доберусь… Я подкралась к колдуну со спины и уже размахнулась хорошенько, как проворный призрак обернулся и, ощерившись в гнусной ухмылке, взмахнул широким рукавом. Тоненько дзинькнул нож…

– Стася! – взревел побледневший Таврус. Риган, разгоряченный боем, обернулся. Я уронила секиру и с удивлением посмотрела вниз. Из груди торчала черная рукоятка кинжала… из моей собственной груди! Меня что же… меня убили, что ли?..

– Стаська! – тоненько запищал Мыш. – Сестренка!.. Ты держись, ты это… Да мы этому козлу сейчас!..

– Все норммально… – пробормотала я. Больно не было, просто там, куда вошло лезвие, разливалась горячая волна.

Меня качнуло в сторону.

– Ой, мама… – жалобно сказала моя светлость, чувствуя, что падает. Последнее, что я успела увидеть, был меч зеленоглазого рыцаря, который, стрелой мелькнув над головами кочевников, снес башку хохочущему колдуну…

– …Пойди хоть поспи! – увещевал чей-то неуловимо знакомый голос. Слышно было как сквозь вату.

– Нет.

– От того, что ты будешь здесь сидеть, она быстрее не поправится.

– Нет. – Я узнала голос Ригана. Попробовала пошевелиться – шиш! Ничего не получилось. Зато заныло плечо.

– Сыра хочешь?…

–А, это Мыш!

– Нет, спасибо.

– А я говорю – хочешь! – наседал мой питомец. – Ты на себя посмотри – скелетина ходячая, который день не жрамши!..

– Ну и что?

– Ну и то! На фиг ты ей нужен – такой страхолюдиной?! Ешь, говорю!.. Просто как дите малое, право слово… Вот и умница… винишка?..

– Отвяжись.

– Ну запить-то надо?!

– Мышель, – прохрипела я, – прекращай спаивать личный состав…

– Стасенька! – единым духом завопили оба. Я с трудом разлепила веки. Тэк-с… Лежу, это само собой. В хижине, судя по соломенному потолку. В углу – глиняный очаг, пахнет травами и чем-то лекарственным. Окошко – шкурой занавешено…

– Ну, как ты? – участливо спросил Мышель, заглядывая мне в лицо.

– Есть хочу…

– Жить будет! – решил хвостатый. – Так, ты лежи, я щас за врачом сбегаю…

– Врач?

– Ну, лекарь местный… – Он убежал.

Я перевела взгляд на рыцаря:

– Кошмар!..

– Что, больно? – Он с тревогой подался вперед.

– Да не очень… я про тебя говорю – на кого ты похож?!

– Ну, извини, какой уж есть. – Осунувшийся Риган улыбнулся. – Я уже думал, что ты никогда в себя не придешь…

– И не надейтесь… – Я снова попыталась шевельнуться. – Черт, да что такое?.. Э?! Вы… зачем вы меня связали?!

– Чтобы ты случайно не повредила самой себе. Рана плохо закрылась.

– Шрам останется?! – ужаснулась я.

– Скорее всего.

– Ужас! Единственное достоинство – третий размер, так ведь и то изуродовали!.. А ну, развяжи меня, щас я им…

– Не волнуйся, – успокоил меня рыцарь, аккуратно распутывая узлы. – Мы им уже объяснили, что они были не правы…

– Всем?

– Всем до единого. – Он бросил веревки в угол. – Ты только лежи спокойно, как бы швы не разошлись.

– Швы?.. Ого! А кто меня штопал? Откуда здесь лекарь? Где мы вообще?.. – засыпала я беднягу вопросами. Он открыл было рот, чтобы удовлетворить мое любопытство, но тут полог из листьев, занавешивающий вход в хижину, откинулся, и внутрь вошел невысокий седой старик в холщовой рубашке и брюках.

– Ну, здравствуйте, моя милая! – немного смущенно сказал он.

Я вытаращила глаза:

– Академик Попретинский?! Но… как?! Вы же… вы же умерли!

– Ты его знаешь? – удивился Риган. – Откуда?..

– Это мой сосед! То есть бывший сосед… ничего не понимаю, я же сама была на ваших поминках!.. И лично, извиняюсь, в гробу вас видела!

– Где? – живо переспросил академик и покачал головой: – Ну надо же, а я думал, мне все это приснилось… то есть мне снилось, что я в Петербурге, еду из академии, и тут почему-то сильно закололо в груди… Помню, книга выпала из рук…

– У вас случился сердечный приступ, – сказала я. – И «скорая» не успела… Стойте! Вы сказали – книга?!

– Да.

– Какая книга? Такая старинная, в кожаном переплете, с непонятными значками?!

– Кажется, да… – Глаза академика блеснули: – Ты тоже ее читала?!

– Читала!.. И вот результат…

– Это неслыханно!.. – пробормотал Попретинский. – Ели бы я знал… Однако давайте-ка сначала вас осмотрим. Будьте добры, молодой человек, подождите за дверью.

– Зачем?

– Как – зачем?! – ахнул целомудренный Юрий Семенович. – Но… девушка, в некотором роде… не одета!..

– Чего я там не видел?..

– Риган! – Я покраснела до ушей. – Сгинь с глаз, похабник! Не позорь меня при людях!..

– Как скажешь… – Ухмыляясь, нахал вышел.

– Никакого воспитания! – сердился академик, осматривая мою рану.

Да, в общем-то, «рана» – это слишком сильно сказано. Ничего особенно страшного. Слава богу, шрам не слишком большой, а то ходить бы мне до конца жизни в платьях «под горло»…

– Ну что, все нормально? – осторожно поинтересовалась я, глядя, как лекарь мажет багровый шов какой-то липкой мазью.

– Более чем, милочка, более чем! Жить будете… и даже хорошо! – Он наложил повязку и отошел, чтобы помыть руки. Я медленно села на матрасе. Общая слабость, под ключицей ноет, отдавая в плечо, но в конечном итоге, кажется, мне повезло.

– Юрий Семенович, – снова спросила я. – Неужели вы не знали, что это за книга?! Вы же ужасно умный!

– Ну, не умнее многих моих коллег… – отмахнулся он. Профессор был совершенно чужд всякого тщеславия. – Видишь ли, Стасенька, эта вещь попала мне в руки совершенно неожиданно! В тот день, утром, собираясь ехать в академию, я вспомнил, что забыл прочесть докторскую диссертацию Иванчука, отзыв о которой я должен был дать уже давно и все откладывал… Я принялся ее искать, перерыл все в квартире, но она как сквозь землю провалилась. Ужасно неудобно, подумал я, и полез на антресоли, в надежде, что, может быть, злосчастный труд каким-то образом окажется там… Докторскую я не нашел, но нашел странный кожаный том, который видел впервые в жизни!.. Я все свои книги наизусть помню, а эту видел в первый раз… Это было очень странно, но время поджимало, и я, решив поискать диссертацию вечером, уехал в академию. А там закрутился, словно белка в колесе, к тому же разругался в пух и прах с Карапузовым, который обвинил меня в закоснелости взглядов и посоветовал уйти на пенсию, и совсем забыл про книгу. Вспомнил о ней только когда за мной пришла машина, чтобы ехать домой. И вот, пока стояли в пробке, я ее открыл…

– И все-все поняли?!

– Напротив, девочка моя, – ничегошеньки не понял, и очень озадачился!.. Но настроение у меня, сколько помню, было не очень хорошее, и я не стал ломать голову над новым языком, хотя при тщательном рассмотрении, думаю, его можно было перевести – там много общего со старославянским… В общем, я принялся просто рассматривать иллюстрации, и на какой-то из них, кажется, на изображении лесной чащи, мне пришла в голову мысль бросить все и уехать куда-нибудь в деревню, писать новую книгу – в тишине, в покое, чтобы меня не выводили из себя всякие бездари вроде Карапузова!.. И тут, Стасенька, случилась какая-то странная вещь…

– Вы смогли прочесть стих под картинкой и оказались здесь?

– Совершенно верно! И ты тоже?..

– Я прочитала одну страницу из вашей книги, и – вот. Но… подождите! – меня прошиб холодный пот. – Так что же выходит – я… там, дома… умерла?!

– Не могу сказать точно… – наморщил лоб Попретинский. – Но все может быть.

– Мамочки…

– Правда, знаете, что? – вдруг сказал он. – Я припоминаю, было в том стихе, что попался мне на глаза, что-то такое… про смерть и «возрождение по ту сторону времен» – это я хорошо запомнил! Может, потому и умер – там?..

– Наверное! – с облегчением сказала я. – У меня-то про это точно ничего не было! Зуб даю!.. У меня про месть что-то было и про Ареса. А про смерть – не было! Уф-ф, полегчало…

– Ну вот, – улыбнулся он. – Тогда не стоит так волноваться. Все поправимо…

Я успокоенно притихла.

– Сейчас я попрошу твоих друзей изловить какую-нибудь живность в лесу, – сказал академик. – Сам-то я, если ты помнишь, вегетарианец, а тебе нужен крепкий мясной бульон.

– Фу! – Я скорчила рожу. – Не хочу! Хочу мяса! Большой кусок! Свежезажаренный!!

– Ни в коем случае! – отрезал лекарь. – Это слишком тяжело сейчас для твоего желудка, ты ведь почти неделю была без сознания…

– Сколько?! – Я даже подпрыгнула на своем ложе. – Неделю?! Черт, черт, черт!.. Так долго?.. Юрий Семеныч, будьте любезны, срочно вызовите ко мне Тавруса! Это такой большой, с бородой…

– Да уж знаю, познакомились, – кивнул Попре-тинский. – Ты лежи, сейчас я его пришлю…

… Таврус, деликатно подушив меня в объятиях и утерев скупую мужскую слезу, рассказал следующее: после того как меня «убили», драка была недолгой. Не знаю, на что надеялись чернокнижники, но куча совсем озверевших от горя мужиков во главе с нашим отчаянным рыцарем уложила всех в считаные минуты. Обнаружив, что моя светлость еще дышит, Таврус свернул лагерь и, велев Спиртусу везти меня на руках (у него конь – иноходец, поэтому не так трясет), взял в галоп. Риган хотел разнести Колизей к чертовой бабушке, но его убедили оставить священную месть на потом… К обеду следующего дня наш отряд вырвался наконец из Мертвой Пустоши и добрался до леса, где Таврус и наткнулся на академика. Короче – я просто везунчик. Несмотря на оказанную полковником первую помощь, кинжал подлого старикашки занес в рану какую-то заразу, что было особенно паршиво в связи с близостью сердца, и, если бы не По-претинский, который по первому из четырех высших образований – медик, мне бы сейчас пришлось любоваться ромашками строго снизу… Слава богу, до этого не дошло. Неделю я провалялась в беспамятстве, а остальные, трудами Юрия Семеныча, подлечились и отдохнули…

– У нас большие потери?

– Двенадцать человек, – склонил голову Таврус. Я заскрипела зубами:

– Все из-за меня! Какого лешего меня вообще понесло в этот римский театр?..

– Нет, это я виноват, – покачал головой полковник, – надо было слушать Ригана. Он ведь предупреждал, что там опасно…

– Но не сказал почему. – В хижину шагнул рыцарь. – Так что это моя вина. Прости, полковник.

– А, ладно… – махнул рукой тот. – Лучше сядь с нами. Пора решать, что делать…

– Стойте, стойте! – Вернувшийся Мышель пулей взлетел ко мне на руки. – Без меня пристроились разговоры разговаривать!..

– Не бухти, – миролюбиво сказала я, погладив питомца по спине. – Ну, что, камрады, мы все в сборе!.. Итак. Время до Дня Полного Затмения?..

– Семь дней, считая этот, – четко отрапортовал Риган.

– Мы успеем?

– Нет.

– А сколько отсюда идти до Южных Пешер?..

– Дня три-четыре, – прикинул полковник.

– Так почему ж мы не успеем?!

– Лекарь сказал, что тебе нужен отдых и постельный режим, – категоричным тоном ответил рыцарь.

– Належусь еще! – отмахнулась я. – И не надо на меня зыркать, я в порядке! В полном…

– Вижу!.. Зеленая вся!

– На себя посмотри! – тихо огрызнулась моя светлость. – И вообще, это называется – «интересная бледность»!..

– Не перечь болящей! – важно заступился за меня крыс. – А то мало ли… она девушка хрупкая… может и того… поленом по кумполу!..

– Как хотите, – передернул плечами рыцарь.

– Станислава, не забывай, – сдвинул брови Таврус, – нам ведь еще надо будет пройти через Илистое Озеро. Гидры – это серьезно. Один раз мы тебя и так чуть не потеряли…

– Второй, – подсказал Мышель.

– Тем более! Может, не будем искушать судьбу и подождем подхода армии его величества?..

– Может, нам вообще вернуться в Гринмор, закрыть ворота и сидеть в осаде?.. – непримиримо фыркнула я.

– А что, неплохая идея…

– Стыдно, полковник!

– Пускай мне будет стыдно, но ты – в твоем состоянии – сейчас небоеспособна, – упрямился кочевник.

– Пока доберемся – приду в норму… Зато есть шанс попасть в Деймер в срок…

– И что ты с ним будешь делать? – усмехнулся рыцарь.

– Проберусь в Подземелье и прирежу в собственной спальне! – кровожадно заявило мое командирство. – Не задавай глупых вопросов!.. Ты же сам говорил, что в День Полного Затмения Черный Воин сможет обрести еще большую силу, чем прежде, и выпустить на поверхность…

– Я помню, что я говорил.

– Тогда зачем спрашиваешь?! Помолчи, будь любезен, и не нагнетай обстановку…

– Пожалуйста… – гордо вздернул подбородок Риган.

Ну вот, мне еще со всеми переругаться сейчас не хватало… Я потеребила его за рукав:

– Ну, не дуйся!.. Я же все равно добьюсь своего…

– Я знаю, – осуждающе ответил он. – Уж ты-то добьешься…

– Ну вот и чудно! – Моя светлость обратила взор на Тавруса: – Полковник, сегодня – так и быть! – я еще в кровати поваляюсь, но с утра – на лошадей, и вперед, с песнями! Я доходчиво объясняю?..

– Да, – вздохнул он.

– Замечательно. – Я понизила голос: – Слушай, и принеси мне по-тихому нормальной человеческой еды! Этот изверг собрался кормить меня бульоном, а я его ненавижу!..

– Я пришлю Спиртуса, – улыбнулся варвар. – Кстати – вот твоя трубка…

– Не потеряли?! – изумилась я. – Ой, спасибо!

– Кури на здоровье! – съязвил Мыш. Я показала ему кулак, с наслаждением раскуривая трубочку. Жизнь начинает налаживаться… определенно!..

Утром я встала свеженькая и бодренькая, как пионер на зорьку, несмотря на то, что мы с профессором проболтали до глубокой ночи. Он рассказал, что со времени своей «смерти» жил здесь, в лесу. Хижину не строил – нашел уже готовую, но порядком заброшенную. Заново покрыл крышу, подлатал стены, соорудил небольшой огородик. Ловил в небольшой речушке рыбу, занимался изучением местной флоры и фауны, дышал свежим воздухом – и, в общем-то, был счастлив!.. Иногда к нему приходили жители заозерного городка (он так и назывался – Заозерный) – за лечебными снадобьями и просто спросить совета. Они же в благодарность снабжали его бумагой и чернилами, чтобы академик мог вести записи… Но вот уже чуть ли не полгода никто не заходил – с тех пор, как в озере завелись гидры. Собственно, об этом печальном факте Попретинский узнал от городского паренька, который едва смог добраться до хижины, весь израненный и перепуганный до смерти. Парень рассказал, что в городе серьезные проблемы с водой, люди гибнут от лихорадки, но, кроме как в Илистом Озере, воды взять негде, а четырехголовые гады сожрали всех смельчаков, что попробовали туда сунуться… К Южным Пещерам идти было еще страшнее, тем более что тамошняя сухая и горячая почва вряд ли располагала водными ресурсами. Поэтому город потихоньку вымирал. В довершение ко всему из-за засухи и недополива погиб весь урожай. Пока люди держались на прошлогодних запасах, но…

– Не понимаю! – сказала я. – Не могли они, что ли, собраться да один раз напинать земноводным как следует?..

– Они не воины, а обыкновенные крестьяне, – пояснил лекарь. – Кроме того, практически все мужское население было уничтожено гидрами, так сказать, поодиночке. А когда им пришла в голову идея, подобная твоей, – их осталось всего ничего…

– Там так много этих тварей?

– Парень сказал – около двух десятков. Но это было ночью, в темноте, так что вполне возможно, что – больше.

– М-да, радости мало… А что стало с горожанином? Он выжил?

– Умер у меня на руках, в бреду, – опустил плечи старик. – Я ничего не смог сделать, как ни старался. Яд гидр слишком силен. Если бы чутье раньше!.. Хотя я и так удивляюсь, как он смог до меня добраться в таком состоянии…

– Не вините себя, – сказала я. – Иногда медицина бессильна. Нельзя всех спасти…

– Но пытаться нужно!

– Так ведь вы и пытались. Не думайте об этом… – Я помолчала. – Так, значит, гидры еще и ядовитые ко всему прочему?

– Да. И очень.

– Это не есть хорошо… – огорчилась я, подсчитывая в уме: отряд сейчас, это если со мной и рыцарем, – около ста человек, даже меньше, мы ведь еще в Колизее столько потеряли… Значит, где-то, примерно, восемьдесят. Гидр, грубо говоря, – двадцать. Четыре воина на одну гадину?.. Оптимизма не внушает… а что делать?

– Не лезли бы вы туда, Стасенька, – предостерег Попретинский. – Гиблое это место. Сами пропадете, и людям не поможете!

– Нам деваться некуда, Юрий Семеныч. Если идти окольными путями, мы не успеем до Дня Полного Затмения добраться к Южным Пещерам.

– А зачем вам это?!

Я пространно поведала ему – зачем. И почему. И как так вышло. И – вообще все… Он умный, может, посоветует что?.. Жить охота все-таки, несмотря на предсказания!

– Вряд ли я тебя утешу, – сказал академик, выслушав мой рассказ. – Тем более в этом мире связь человека с Богом – не важно, язычник он или христианин, несоизмеримо крепче, чем в нашем. И раз уж Бог Огня послал тебя…

– Значит, ничего тут не сделаешь?..

– Думаю, что ничего. Пока ты не выполнишь то, для чего ты здесь, – тебе домой не вернуться.

– Понимаю… просто… видите ли, я не хочу возвращаться!

– Как это?..

– Мне тут нравится, – призналась я. – Конечно, по отношению к родителям это – свинство. Но… я их всех так люблю! И Тавруса, и Спиртуса, и… и… ну…

– Этот черноволосый, дурно воспитанный молодой человек?.. – проницательно улыбнулся профессор. – Хм… Где замешаны чувства, там разум бессилен!.. С другой стороны – если после победы ты вернешься домой, а ты этого не хочешь – не дерись с ним вовсе!

– Тогда он уничтожит всю страну.

– Да… замкнутый круг…

– Хуже. Арес сказал, что мы не победим.

– Так и сказал?!

– Прямым текстом…

– Но тогда… я не понимаю – в чем смысл?!

– Кто бы мне это объяснил, – вздохнула я, – только, кроме самого Ареса, это вряд ли кто сможет. А ему наши терзания до фонаря!

– Мне так жаль…

– А мне-то!.. Ой, Юрий Семеныч, я что-то вас совсем загрузила!

– Ну что ты!..

– Нет, правда. Ночь уже, а я на уши села и не слезаю… Добрых снов!..

Легко было сказать – добрых. Весь остаток ночи меня мучали кошмары. Снился Деймер – в виде жуткого черного пятна, из которого торчали щупальца, снился Мыш, почему-то в мотоциклетном шлеме и с мечом в лапе, снился сам академик, рубящий голову гигантскому крокодилу, причем я знала, что это гидра, и удивлялась, почему у нее все-таки одна голова?.. В общем, ерунда снилась полнейшая. Поэтому с рассветом я проснулась и дальше спать не захотела. Тихонько оделась, хотя рана все еще побаливала, левой рукой пока' шевелить трудновато. А, не важно, я все равно правша… Мыш посапывал на подушке. Не буду будить, пусть понежится.

Привычно сунув трубку в зубы,, я вышла из хижины… и остолбенела! Никто не спал!.. Я тут стараюсь, на цыпочках хожу, а они, оказывается, давно поднялись!.. Кочевники с улыбками, но несколько удивленно уставились на меня.

– Я думал, ты спишь! – с недоверием протянул Спиртус. – Что-нибудь не так?..

– Да все о'кей… За неделю отоспалась, больше не хочу. Но вы-то тихони!.. Я-то, наивная, думала, что встала раньше всех!