Нос мерзнет… Руки – тоже. А вокруг всё белое, как молоко. Уж не померла ли я, часом?.. Нет, это вряд ли – в раю, наверное, не так холодно!

– Стаська, ты живая?..

– Подозреваю, что да… – пошевелилась я.

– А мы где? Не видно ни черта… – Мыш зашебуршился во внутреннем кармане. Я попыталась сесть.

– Опять же, подозреваю, что нас слегка снегом засыпало… – пара судорожных копательных движений – и моя голова оказалась на поверхности сугроба. – Ё-ёперный театр! Мыш!

– Ну?

– Гну! Ты посмотри на это!

Он осторожно высунул нос из моего пуховика. Несколько секунд было слышно только сосредоточенное сопение… Потом длиннохвостый почесал лапой розовый нос:

– А ты чего хотела?..

Я пожала плечами, обозревая раскинувшуюся, куда ни бросишь взгляд, сияющую под лучами холодного солнца ослепительную снежную равнину. Вдалеке сверкали белые горные пики. Само собой, никакого намека на питерскую улицу и знакомый музей… Значит, книга была в этот раз ни при чем. А-а, припоминаю, глазастый любитель чужого имущества бормотал что-то непонятное, когда его сразила бандитская пуля из дедулиного дробовика!.. Стало быть, таким вот макаром мы все здесь и оказались… стоп! А вот все ли?!

Пыхтя, я принялась торопливо разбрасывать снег. Где-то через пару метров мои поиски увенчались успехом – грабитель лежал мордой вниз, не подавая никаких признаков жизни. И на ощупь был чуть теплее, чем эскимо…

– Готов! – констатировал Мышель, спрыгивая ему на спину и прикладывая ухо к плащу. – Ну, мать, ты просто снайпер!.. Никогда бы не подумал…

– Самой не верится. – Я на всякий случай пнула монстра в бок. Реакции не последовало. Ну вот и славненько!.. Обойдемся без свидетелей… Я с трудом разжала волосатый кулак – на лопатообразной ладони лежало черное кольцо. С довольной улыбкой я надела его обратно на безымянный палец. Мое!.. И отдам я его только тому, кто сам мне его дал!.. И, чувствую, отдам скоро…

Засыпав тело покойного монстра снегом, я, отряхиваясь, вылезла из сугроба. Сдвинула шапку на затылок и оглядела окрестности. М-да… Я, конечно, порой думала, что снова окажусь в Мелиоре, во дворце Его Величества. Ну, в степи, на худой конец!.. А Северный полюс в мои планы как-то совершенно не входил! Сунув в зубы сигарету, я натянула перчатки:

– Мындер! Ты как считаешь, нам в какую сторону?.. – Крыс высунулся из кармана:

– Спросила у больного о здоровье! Разве ж тут поймешь?..

Он завертел головой, принюхиваясь, и развел лапами:

– Извиняй, сестренка!.. Нюху не хватает. Единственное, что могу посоветовать, двигать в горы. Сколько помню, там, где горы, там юг!..

Я пожала плечами и бодрым шагом затопала в указанном направлении, по колено увязая в снегу.

– Слушай! – помолчав, сказал Мышель. – А ты как думаешь, кто этого мохнатого к нам подослал?

– На ум приходит только один человек. Если его, конечно, можно так назвать…

Мы посмотрели друг на друга.

– Властитель Подземелий?.. – уточнил крыс.

– Точно – он, спинным мозгом чую! И эта зверюга четырехглазая назвала меня Бешеной. Тоже не просто так…

– Он знал, кого искать… Только на фига ему твое кольцо?!

– А я откуда знаю?.. – Потухший окурок полетел в снег. – Ты слышал, кстати, как он его называл?

– Ключ. Но почему?

– Без понятия.

– А когда твой красавчик тебе его дарил, он ничего такого не сказал?..

– Нет… – вздохнула я. – Только то, что, пока оно у меня, всё будет хорошо.

– Знаешь, – подумав, с тревогой сообщил хвостатый, – кажется, не очень у них там хорошо!.. В тот раз в наш мир всякую рогатую пакость не забрасывало!..

– Но кольцо-то у меня!

– Это пока…

– Не дави на психику! – Я почувствовала легкий приступ паники. – И без тебя всё не слава богу!..

– Да ладно тебе! – самонадеянно фыркнул крыс. – Разберемся!.. И не такое бывало, а?..

– Ох, не знаю, не знаю… – Я поплелась дальше…

Долгая ходьба очень располагает к размышлениям. Особенно когда еще идти и идти… Хорошо, от Мыша-то я отбрыкалась, а от собственных тревожных предчувствий так просто не избавишься! Что произошло, раз трехликий Властитель обнаглел до такой степени, что подсылает в наш мир своих страшил?.. Неужели он таки выбрался из развалин Темницы и снова принялся за старое?.. Впрочем, чему тут удивляться, он же бессмертный! Да еще и зловредный до невозможности. Риган меня предупреждал… При мысли о зеленоглазом рыцаре мое сердце забилось чаще. Неужели… неужели я скоро его увижу?! Полтора года ожидания и надежд, которые с каждым днем становились всё призрачнее… ну нет. В этот раз я его уже никуда не отпущу! Ни за что!!

Однако вечереет. И холода-ает… А эти горы, кажется, ни на метр не приблизились! Час уже, наверное, седьмой шкандыбаем по ледяной пустыне, и хоть бы кто живой навстречу попался! Сигаретами, знаете ли, сыт не будешь…

– Погода шепчет: займи, но выпей!.. – сердито пробормотала моя слегка коченеющая светлость, натягивая вязаную лыжную шапочку почти до подбородка. Из недр куртки донеслось:

– Долго еще?..

– Боюсь, что слово «долго» в данном случае не слишком верно отражает ситуацию…

– Что, так всё плохо? – Мышель высунулся наружу. – М-да-с!..

– Вот именно…

На снежный дол как-то незаметно и быстро упали синие сумерки. Ноги наливались свинцовой тяжестью, нос превратился в ледышку.

– Ба-лин… – проклацала зубами я, поплотнее засовывая руки в карманы пуховика. – Сейчас инеем покроюсь…

– Не унывай, сестренка! – раздался жизнерадостный голос из-за пазухи. – Аутотренинг, аутотренинг!..

– Чего-чего?..

– Ну, вот, например… – Крыс задумчиво поцокал зубом и радостно возвестил: – Во! Значит, так. Представь себе, что снега – нет!..

– У меня не такое богатое воображение…

– А ты напрягись!.. Ну, представила?

– Гм… ладно. Допустим. И что?

– Ну, вот. Значит, снега нет, а вокруг – песок. Жара – плюс семьдесят по Цельсию, солнце в глаза, пустыня раскалена до предела!.. – увлекся хвостатый. – Тебе жарко. Очень. Просто кровь закипает!.. Голову напекло!.. Ты, в полном изнеможении, падаешь на обжигающе горячий песок и…

– Замерза-а-аю!.. – тоскливо провыла я.

– Тьфу ты! – в сердцах дернулся Мышель. – Никакой внутренней организации!..

– Легко тебе говорить! – разозлилась я. – Сидишь себе в тепле, нога за ногу, как у Христа за пазухой!..

– Ну у тебя и самомнение…

– Щас пешком пойдешь!

– Ой, да ладно… – Он притих.

Я, нахохлившись, сделала еще несколько шагов и остановилась:

– Всё!

– Что – всё?

– Дальше – всё! – я заприметила в паре метров от нас большой сугроб. – Вот. На ночь тут окопаемся.

– В снегу, что ли? – Крыс высунул нос.

– А больше негде. – Я решительно влезла на снежный бугор и топнула ногой. – Прива… а-а-а!!

Толща снега подо мной захрустела и провалилась. Вопя, как резаная, я бухнулась куда-то вниз…

А ведь тут тепло, граждане!.. То есть не Африка, конечно, но жить можно… Убрав с глаз припорошенный снегом край шапки, я потрясла головой:

– Уф-ф..

– Всё в норме? – осторожно поинтересовались из кармана.

– Вроде… – подняла я голову.

Прямо передо мной стояло нечто волосатое, метра под два ростом, грязно-белого цвета. Судя по всему, «нечто» пребывало в некоторой растерянности…

– А-а-а!! – шарахнувшись, снова заголосила я. Существо отпрыгнуло в сторону и тоже завопило со страху. Объем легких у него, судя по резонансу, был ничего себе…

– Чего такое-то?! – вылез Мышель и присвистнул. – Ого! Шоб я так жил!.. Снежный человек!

Обитатель ледяной пещерки, носящий это грозное название, забившись в угол, затравленно косился в нашу сторону. Я перестала орать. Пару минут мы изучали друг друга настороженными взглядами.

– Эй!.. – Набравшись смелости, я протянула руку. Существо испуганно вжалось в стенку:

– Не подходи!

– Да ладно, я же не кусаюсь…

– А кто тебя знает?.. – поежился снежный человек. – Ходят тут всякие…

– Мы мирные!.. – разулыбался крыс. – Не боись!.. Ты чего тут делаешь?

– Чего, чего… Живу я здесь! – буркнул хозяин, робко поднимаясь с пола. – А вы кто?

– Мы-то?.. – переглянулись мы с Мышом…

…От небольшого костерка шло приятное тепло. Протянув руки к огню, моя отогревшаяся светлость вовсю приставала с разговорами к коренному жителю снежной пустыни:

– А ничего у тебя тут!.. Симпатично. Только тебе одному не скучно?..

– Да я привык, – пожал он плечами. – Хотя нас тут несколько, если честно. Только остальные больно далеко живут! В гости не находишься… Мы, вообще-то, одиночки по натуре.

– Зря! – высказался длиннохвостый, сидящий у меня на коленке. – Когда нас много, мы – сила!.. Кстати, у тебя, случаем, поесть ничего не найдется?

М-да, кто о чем, а вшивый – о бане!.. Я, конечно, тоже есть хочу, но уж так прямолинейно… одно слово – Мыш!..

– Так вы голодные?.. – привстал мохнатый. – Чего ж не сказали?! Я сейчас, вот только дыру заделаю…

Он захлопотал. Я расстегнула пуховик: в пещере стало даже жарко.

– Слушай! А зовут-то тебя как? – запоздало вспомнила я.

Снежный человек обернулся:

– Гинко.

– Очень приятно. Я – Стася. А это – Мыш.

Мы церемонно пожали друг другу руки… или лапы? При здравом размышлении, руки как таковые – здесь были только у меня… Снежный человек дернул за ледяную ручку, и в стене открылась прямоугольная дверца.

– Ух ты! – выпучил глаза крыс. – Холодильник!..

– Нравится? – польщенно улыбнулся Гинко. – Я придумал! Удобная штука, а?

Мы потрясенно кивнули. Хозяин пещеры вынул из ниши за дверцей замороженную тушку зайца:

– Вы пока грейтесь, я быстро! – пообещал он, разделывая будущее жаркое острым ножом.

Я подняла бровь:

– А это откуда? Тоже сам сделал?..

– Не… – зарделся Гинко, опуская глазки. – Я его… ну… это самое…

– Позаимствовал? – прозорливо ухмыльнулся хвостатый.

– Ну, вроде этого… удобная штука!.. – бесхитростно развел лапами Гинко. – Людям что, у них много, не обеднеют…

– Людям?! – подскочили мы.

– Угу… А что?

– Здесь люди есть?!

– А как же! – Он неопределенно махнул зажатой в лапе заячьей тушкой. – Там, внизу, в долине, есть селение. Там люди и живут.

Снежный человек нанизал куски зайчатины на длинный вертел и пристроил его над огнем.

– Проводишь нас к деревне? – спросила я.

– Путь покажу… – замялся он. – А вот проводить – не проси. Люди, они, знаешь… Как меня увидят, так – у-у!..

– Кричат и убегают? – предположил длиннохвостый.

– Если бы!.. – грустно вздохнул мохнатый. – За копья хватаются! Я им даже объяснить не успеваю, что я добрый. Ну не питаюсь я человечиной!.. Так ведь не слушают…

– Но ведь ножик ты как-то уволок?.. – прищурился крыс.

– Так то ночью, в метель!.. Когда никто из дому и носа не высунет… А чтобы так, среди бела дня?! Не-ет уж…

– Дык… зачем нам день?! – подмигнув мне, вкрадчиво проговорил хвостатый. – А, Стась?..

– Так оно даже и удобнее… – согласилась я. – Гинко! Как насчет прогулки после ужина? Для здоровья чрезвычайно…

– …пользительно! – добавил крыс. Гинко, подумав, кивнул:

– Ну, если ночью… тогда, пожалуй, можно!..

Мы довольно заулыбались. С вертела запахло печеной зайчатиной. Я потянулась за сигаретами. Вот уж свезло!.. И замерзнуть не дали, и с голоду помереть… Есть всё-таки на свете добрые люди… то есть, не только люди… В общем, какая разница?!

Гинко озабоченно копался в груде всяческого хлама, наваленного в углу пещерки. Мы с Мышом, сытые на сутки вперед, терпеливо ждали, когда он закончит сборы.

– Вот уж не знаю, – с сомнением сказал мохнатый. – Лыжи-то у меня есть. Но только одна пара.

– А что, так не дойдем? – удивилась я.

– Дойдем… к следующему вечеру. На лыжах быстро. И легко. Иначе в снегу увязнем…

– А санки какие-нить?.. – предположил серый приятель.

– Нету у меня, – огорченно развел лапами хозяин пещеры. – У людей есть, только все руки не доходят… а вообще, конечно…

– …штука удобная!. – хором закончили мы с Мышелем. Гинко смущенно заулыбался.

– Смотри, не увлекайся! – дружески предостерег крыс. – Поймают – по ушам надают!..

– Это если догонят, – ухмыльнулся Гинко. – Но я быстро бегаю! Очень-очень! А собаки меня боятся…

– Ну, если так…

– Подождите-ка! – пригляделась я. – А это у тебя что?..

– Где? – повернулся он. – Этот большой ящик?..

– Ага. Ну-ка, ну-ка… – я с энтузиазмом принялась копаться в рухляди. Отодвинула в сторону колченогий стул, выбросила гнутую поварешку… и остолбенела:

– Блин! Гинко!.. Это же гроб!

– В нем там, случаем, никого не завалялось?… – Мыш свесился из кармана моего пуховика. – Ну, старик, ты даешь!.. Где нарыл?

– В деревне. У стенки стояло… – недоуменно пожал плечами тот. – Я подумал – ничей… а что такое – «гроб»? Что в него кладут?..

– Э-э… – глубокомысленно промычала моя светлость, глядя в наивные глаза снежного человека. – В основном… людей…

– Зачем?

– За ненадобностью! – хихикнул хвостатый. Я шикнула:

– Тихо ты! Он же дите дитем!.. Слушай, Гинко, забудь! Гроб – это просто хороший вместительный ящик… Очень хороший… и очень вмести… ага-а!!

– Чего вопишь в самое ухо?! – шуганулся крыс. – Оглохнешь с тобой!..

– Идея!

Мышель перестал трясти головой и с подозрением покосился в мою сторону:

– Меня терзают смутные сомненья…

– Зато меня – нет!.. Гинко! Кидай ящик на загривок – и за мной!.. И выбрось на фиг свои лыжи, это вчерашний день! Есть в этой жизни кое-что получше…

Не буду врать, что это моя оригинальная идея. Видала в одной компьютерной игрушке… Гроб летел с пологого склона, как ракета! Какие там сани, я вас умоляю!.. Снег в разные стороны, в животе екает, сердце замирает… ух! Люди, это новый, совершенно уникальный вид спорта! Называется – гробслей… оч-чень рекомендую!..

– Эге-гей!.. – верещал Мыш, вцепившись лапами в мой шарф.

– Ого-го-о! – вопила я, вцепившись в мохнатую спину снежного человека.

– У-у-у!! – пожарной сиреной ревел Гинко, вцепившись лапами в борт гроба… Сто к одному – если он до этого не знал, что такое гонки по бездорожью, теперь однозначно – в курсе!

Занесенные снегом приземистые домики в низине, издали казавшиеся прянично-мультяшными, стремительно приближались… Наши «сани», сделав изящный крюк и слегка сбавив скорость, налетели на камень метрах в трехстах от деревни и перевернулись. Мы, хохоча, повалились головами в сугроб.

– Ветер в харю, а я шпарю!.. – в буйном восторге завопил Мышель, прыгая по снегу. – Блин, Стаська, давай еще разок!

– Аж дух захватило!.. – согласно отозвался из сугроба Гинко, отряхиваясь, как медведь под дождем. – Айда заново! Что-то я не прочувствовал…

– Легко!.. – Увлеченная общим припадком веселья, я уже закинула ногу за борт гроба. – Стоп! Сушите весла, ребята. Мы здесь всё-таки вроде как по делу…

– Ой, да ну его, дело это! – скуксился крыс.

– Цыц! Разгулялся… – поднялась я. – Гинко, спасибо.

– Уже уходите? – погрустнел снежный человек. – А может?..

Он кинул красноречивый взгляд на деревянный ящик. Я с трудом взяла себя в руки:

– Нет. Идти надо!

– Вредина… – обиделся Мыш. – Ну подумаешь, еще полчасика бы покатались!.. Жалко тебе, что ли?!

– Жалко! – Я подняла его с земли и сунула под куртку. – Молчи, подстрекатель… Гинко, ты классный чел, но…

– Понимаю.

– Не расстраивайся. – Я, встав на цыпочки, похлопала верзилу по плечу. – Мы, может быть, еще вернемся!..

– Правда?.. – с надеждой спросил он, глядя на меня сверху вниз своим детским взглядом.

Ну, и что мне оставалось?!

– Правда! – решительно сказала я. – Стопудово! Дела сделаем, и на зимние каникулы – в твои Гималаи!.. Обещаю. Веришь?..

– Угу… – печально улыбнулся Гинко, беря под мышку гроб. – Не забудете?

– Никогда!.. Чтоб у Мыша хвост отвалился, если я вру! – поклялась моя светлость. Мышель в кармане подпрыгнул аж до воротника…

– Офигела?! Я чуть язык не прикусил!.. – высунулся он наружу. – Ну, ладно, приятель… раз такое дело, сам понимаешь – еще встретимся!..

– Счастливо! – Я двумя руками пожала лохматую ладонь.

– До встречи!.. – Гинко снова вздохнул и понуро поплелся в гору.

Мы с длиннохвостым провожали его глазами.

– Наш человек, – сказал Мыш.

Я кивнула и повернулась лицом к деревне:

– Ну что, брателло, двинули?..

– Двигай!..

– Лентяй…

…Вы не поверите – нам даже дверь никто не открыл! И это – хваленое северное гостеприимство?! Битых двадцать минут я ломилась в наглухо закрытые ставни, уверяя, что, ей-богу, ничего им не сделаю, а результата – как рогов у зебры!.. Где у них совесть, ночь же на дворе?! После того как меня в очередной раз вежливо послали, я, в бессильной злости пнув глиняную стену, плюхнулась на чье-то крыльцо.

– И что делать? До утра ждать, что ли?..

– Околеем, – здраво рассудил крыс.

– Вот именно. – Я посмотрела на заложенную засовом дверь стоящего рядом сарая. – Предлагаю заночевать вон там. А утром…

– Намылить шеи!

– Согласна целиком и полностью. – Обиженная на весь род людской, моя светлость подошла к сараю и, поднатужившись, сняла засов. Из темноты раздалось вопросительно-недоуменное тявканье. Я заглянула внутрь.

– Ага…

– Что?

– Собаки!

– И что?.. – не понял хвостатый. Я ухмыльнулась:

– Ну их к бую, этих затворников! Без них обойдемся!..

– А собаки-то при чем здесь?!

– Балбес!.. Они ж не простые, а ездовые! Тут, по ходу, целая упряжка…

– А ты управлять ими умеешь?..

– Ага, у меня и диплом есть… Чего там уметь?! Авось и так справлюсь… – Я подошла к привставшему на лежалой соломе псу. Остальные разглядывали мою персону без особенного интереса. По крайней мере, они хоть не злые… наверное…

Да. Они были незлые. То есть – абсолютно… Да им вообще всё было до лампочки!! Я перед ними, как клоун, прыгаю, а они только зевают, морды зубастые!.. Сначала пыталась ласково, с почесыванием за ушами и умильным сюсюканьем – по фигу! Попробовала орать и топать ногами – обратно по фигу!.. Как с ними хозяева управляются?! Блин… каков поп, таков и приход! Однозначно!

– Слов нет!.. – Выдохшись окончательно, я упала на сани. – Одни буквы…

– А ты им косточку дай, – посоветовал Мыш, вылезая из пуховика. – Чем черт не шутит, вдруг да и купятся?..

– Где я тебе ее возьму?.. Не под окнами же клянчить… хотя у этих нелюдимов не то что косточку, зимой снега не выпросишь!.. Тьфу, блин!

– Без нервов, мать. – Крыс принюхался. – Ща я тут пошмонаю по углам, глядишь, чего найду…

Он спрыгнул на пол. Вожак собачьей своры навострил уши.

– Так, тут пусто… – бормотал себе под нос хвостатый, роясь в старой соломе. – Хоть шаром покати!..

Пес облизнулся и встал. Остальные, с интересом втягивая носами воздух, зашевелились. В собачьих глазах зажглись голодные огоньки…

– Мыш.

– А?..

– Замри.

– Че?.. – обернулся он. И нос к носу столкнулся с вожаком. Судя по всему, выражение янтарных глаз пса крысу понравилось еще меньше, чем мне… В принципе, вполне объяснимо – кому приятно, когда в тебе видят неплохую закуску?.. Меня в прошлый раз тоже «ели», я знаю…

– Спасите-е! – отчаянно пища, хвостатый удачно сиганул мне в руки, успев до того, как щелкнули собачьи челюсти… Мгновение – и вся упряжка, позабыв прежние аморфные настроения, с исступленным лаем вилась у моих колен, взвизгивая и подпрыгивая.

– Господи… – Серый в полуобморочном состоянии свисал с моей вытянутой кверху руки. – Вся жизнь перед глазами промелькнула… Инфаркт миокарда, инсульт миосульда!.. Они их что, в принципе не кормят?!

– Спокойно… – Я внимательно оглядела умильные собачьи морды и что-то прикинула в уме. – У меня идея…

– Опять?

– Ага… Придется тебе, Мындер, послужить Родине.

– Я? Мне?.. – забарахтался крыс. – Пошла на фиг! Не хочу!!

– Надо, Федя… Надо!..

Когда-то, в далекой моей юности, а точнее – в детсадовском розовом детстве, мне подарили проектор для диафильмов. И был там один фильмец, серия приключений «Трое из Простоквашино»… Так вот, был у небезызвестного дяди Федора трактор, если мне память не изменяет, по имени Тр-р-Митя. Трактор был особенный: он питался супом и котлетами. А ездили на нем исключительно сидя на крыше с удочкой, на крючок которой была насажена сосиска. Трактор видел перед собой цель и поэтому ехал, куда следовало… Возвращаясь к нашим баранам – сосиски у меня не было. У меня была только средней упитанности серая декоративная крыса…

Упряжка, высунув языки, неслась по скрипящему снегу в сторону гор. Теперь они уже не казались такими недосягаемыми… В полуметре от морды вожака, на длинной хворостине (удочек, сами понимаете, в деревне не держали), раскачивался в моей перчатке дико вопящий качественным русским матом Мышель. Чего я только от него не наслушалась!.. Про себя-то молчу, но мои ближайшие родственники по материнской линии икать будут как минимум еще лет пятнадцать…

– Мындер, не разоряйся. Всё равно не сниму, пока до места не доберемся…

– У, дочь ехидны и обезьяны! – орал хвостатый, грозя мне кулачком. – Ты мне еще за это ответишь!.. Ты со мной за это ничем не расплатишься!

– Даже сыром?..

– Да!!

– Тремя килограммами?..

– Да хоть пятью!.. – уже не так уверенно ответил он.

– Ну, не знаю… – задумчиво посмотрела я на небо, – если уж даже пять кило французского рокфора в оригинальной упаковке от производителя не катит…

Он на минуту замолк. Потом недоверчиво взглянул на меня:

– Пять?..

– Ну.

– Рокфора?..

– Его самого.

– Прямо из Парижу?!

– Можно устроить… – пожала я плечами. – Но если ты не хочешь, то…

– Щас! – подпрыгнул Мышель, чуть не вывалившись из перчатки. – Хочу! А ты не врешь?..

– И в мыслях не было!

– Да? Ну, тогда ладно… – он успокоено примолк и спросил: – Слушай, горы – это хорошо, конечно… но альпинистским снаряжением мы как-то не запаслись!

– Так полезем.

– Ой, не нравится мне всё это…

– Да ладно! – махнула я рукой. – Что-нибудь придумаю.

– Тогда давай уже, начинай! Собачки, я смотрю, шустрые, скоро там будем…

– Угу, – изобразила я на лице бурную работу мысли. Даже глаза прикрыла для более полной картины грандиозной умственной деятельности. И… почувствовала, что засыпаю! Ну а что вы хотели – считай, сутки не спавши!.. Между прочим, Дмитрию Ивановичу Менделееву недостающие элементы знаменитой таблицы именно приснились! Имеет смысл попробовать тоже… это, конечно, просто отмазка перед совестью, но… глаза слипаются, а скользящий бег собачьей упряжки по ровному насту так убаюкивает…

…Ба-бах!!!

– Стаська-а-а!!

– А?! – Я, ничего не понимая, заозиралась по сторонам, сбрасывая с тяжелых век прилипший сон. И обнаружила, что… сижу на снегу! А упряжка, воя, стремительно уносится в сторону родной деревни, волоча за собой перевернутые сани. Рядом со мной, утопая в снегу почти наполовину, лежал здоровенный камень…

Ба-бах!!

Рядом с первым, едва не задев меня, грохнулся второй. Я вскочила на ноги:

– Мыш!

– Тут!.. – Ко мне в перчатке, как спортсмен в мешке, подпрыгал крыс. Я быстро схватила серого приятеля на руки:

– Что это было?!

Ба-бах! Ба-бах!! Хрясь!..

Какой-то шибко умный артиллерист зафигачил по нам еще одну «очередь». Я заскакала по снегу, уворачиваясь от булыжников.

– Они… там… совсем… крякнулись?.. – в такт моим прыжкам проикал не на шутку струхнувший крыс. – Или… тут… в горах… какой-нить блокпост?!

– Умный в гору не пойдет, – вслух заметила я, потея от интенсивной пробежки, – умный гору обойдет!.. Ай!.. Блин! Кто это там такой меткий?!

Я остановилась и, растопырив руки в стороны, прокричала как можно громче:

– Эге-гей!.. Прекратить артобстрел! Очумели вы, что ли?!

– Почему «очумели»?.. – ответил мне сверху мужской голос.

– А какого фига камнями швыряетесь?!

– Людям в горы вход запрещен! – просветили оттуда.

– Почему?..

– Деретесь!

– Я не буду. Честно!..

– Все вы так говорите… зачем ты пришел, человек?..

– Надо!

– Это не ответ…

– Перестань придираться! – Я перешла на «ты», это сближает. – Я сама не из местных, они мне тоже не понравились…

– Ага, конечно! – недоверчиво сказал голос. – А собаки?..

– Увела, – ухмыльнулась я. – Слушай, ты хоть покажись, что ли!.. А то как с эхом разговариваю…

– Ты знаешь Эха?! – изумился невидимый собеседник. – Так что же сразу не сказала?!

Из расщелины в скале показалась физиономия, щедро украшенная большим голубым глазом. Одним. На переносице. Чтоб мне прикладную химию пересдавать за прошлый семестр… циклоп?!

У Мыша, высунувшего голову из кармана, отвалилась челюсть.

– …И привел Моисей народ иудейский к морю… – пробормотал крыс, – и ударил посохом в землю… и расступились воды морские, и сказал Моисей – АХ-ХРЕ-НЕТЬ!

– Да уж…

Тем временем голубоглазый горным козликом спрыгнул на снег и подошел к нашей «скульптурной группе».

– Про Эха надо было сразу!.. – виновато улыбаясь, сказал он. Росточком циклоп был метра три. Я задрала голову:

– Так ты тут знаков опознавательных не выставил! С места в карьер – кидаться…

– Не убил же! – беспечно разулыбался он.

– Как там Эх поживает?.. – поинтересовалась я, радужно улыбаясь и пытаясь сообразить, что делать, если вдруг этот самый Эх сейчас из-за угла выйдет?..

– Мне очень жаль… – погрустнел одноглазый. – Но вы с ним больше не увидитесь… Он нас покинул!..

– В каком смысле?

– Ушел в Великие Снега!..

– Помер, что ли? – догадалась я.

– Увы…

– Слава богу! – выдохнула моя светлость и, опомнившись, схватилась за сердце. – …Слава богу, что его друзья по ту сторону гор не знают об этом! Это было бы для них таким уда…

– По ту сторону гор?! – обалдел циклоп. – Но Эх был хромой от рождения! Он и за пределы дома-то редко отлучался!..

– Мы общались на космическом уровне! – лихо отовралась я. – Психокинез! Слыхал про такое?..

– Нет… – растерялся он.

– Вот! А паришь мне мозги всякой ерундой… Друг! Раз уж с Эхом такая беда – может, ты мне поможешь?..

– Всем, чем смогу!

– Вот спасибо! – обрадовалась я. – Мне, видишь ли, через горы надо. И чем скорее, тем лучше…

– Запросто! – с готовностью кивнул наивный глазастик. – Кстати, меня зовут Ух!.. А тебя?

– Станислава, – важно поклонилась я.

– Какое длинное имя!

– Дык… от большого ума дадено…

– А я – Мыш! – вылез на мое плечо хвостатый.

– Мых?..

– Мыш! – с нажимом повторил мой приятель. – И никак иначе! Усек?..

– Такие вы странные… – циклоп добродушно улыбнулся. – Но через горы я вас проведу. Только утром.

– А почему не сейчас?

Он посмотрел на кружащийся в воздухе снег.

– Метель скоро начнется. Небезопасно… Пойдемте к нам! У нас дома тепло и сухо. Мама вам даст горячего грогу… Пойдемте?..

Мы с Мындером посмотрели друг на друга. Потом – на одноглазого.

– Тепло, говоришь?.. – протянул крыс.

– Ага.

– И грог?.. – Я развела руками. – Ну, это серьезный аргумент… Пошли!

Сквозь ту самую расщелину в скале мы прошли внутрь горы. Наш провожатый уверенно вел нас по каменным коридорам, треща без умолку:

– То-то все удивятся! У нас гости редко бывают, а из людей, почитай, ни разу еще не было никого!.. Мы-то что, мы бы и рады, да только они злые больно!

– Да уж, наслышана… – кивнула я. – Мне Гинко рассказывал. Климат на них, что ли, так неблагоприятно действует?..

– А-а, так ты и Гинко знаешь?.. – радостно обернулся циклоп. – Он славный. Часто забегает. Мама его очень любит… Вот в прошлый раз шаль ей связал – теплую! У ней радикулит…

– Он еще и вяжет?!

– А то как же! Когда линяет – особенно. Знаете, какая у него шерсть густая?..

– Видели… – отозвался Мышель. – А вы, как я погляжу, все тут между собой дружите?

– Без этого нельзя, – серьезно проговорил Ух, сворачивая вправо. – Это, может, человек человеку волк, а у нас всё по-другому!..

Я только вздохнула. Да уж… в этом смысле человеческие взаимоотношения оставляют желать лучшего!.. А жаль, граждане. Очень жаль.

Коридор неожиданно кончился. Мы вышли наружу.

– Вот, – сказал циклоп. – Наш поселок!

Перед нами оказалась довольно просторная почти круглая площадка, засыпанная утрамбованным снегом и со всех сторон окруженная скалистой стеной гор. Стена была вся испещрена отверстиями пещер. Слышались голоса, детский смех и позвякивание посуды. Несмотря на ночь, кажется, никто не спал. Мы спустились по каменной тропинке на плац. Я с интересом осмотрелась и удивленно подняла глаза на провожатого:

– Ух! А что это у вас?..

Прямо посередине, деля площадку на две равные части, стоял невысокий каменный частокол.

– Граница, – пояснил циклоп.

– Зачем?

– Видишь ли… это другая часть племени. Мы уже третий год не разговариваем!

– Почему? – Мышель вылез из кармана и вскарабкался на мое плечо.

– Разногласия у нас… – Ух затопал к третьей пещере слева. – Внутренние…

– Серьезные?

– Даже до драк доходило!