Шум в Разломе стоял такой, что приходилось до предела напрягать голос, чтобы быть услышанным.

– Я их не вижу! – Барон что было сил вонзил шпоры в бока задыхающегося коня. – Не вижу! Неужели мы опоздали, ваше величество?!

– Не торопитесь, сэр Эйгон. – Диктатор прищурился и поудобнее перехватил рукоять меча. – Видите, какая там свалка? Если бы все было кончено, здесь уже давно никого не было бы! Вперед!

Лошади, сбивая копыта о камни и натужно хрипя, рванулись к облепленному нечистью дворцу.

«Только бы успеть, только бы успеть! – билось в голове молодого дворянина. – Как я только мог позволить себе отпустить их одних? Воистину, кого Господь хочет наказать, того лишает разума!»

Несколько чудовищ, повинуясь приказу своей Призывающей, оставили в покое «группу прикрытия», и, круто развернувшись, бросились навстречу приближающимся всадникам. Напрасно! Их шансы по сравнению с таким опытным воином, как тайгетский диктатор, вся жизнь которого прошла на поле боя, и не находящим себе места от волнения сэром Эйгоном, который в таком состоянии мог голыми руками тигру голову оторвать, равнялись практически нулю. Кто на кого нападал, вообще было не очень понятно! Обе стороны с треском схлестнулись, превратившись в беспорядочный, бесформенный клубок. Засверкали добрые мечи, завертелись юлой храпящие боевые кони, бешено взревели порождения Тьмы… Люди были меньше и слабее, но имели возможность маневрировать, уворачиваясь от загнутых когтей и метущихся тяжелых хвостов, тогда как громоздкие, неповоротливые слуги Белой Колдуньи постоянно натыкались друг на друга, калечили своих же и, обезумев от ярости, сами подставлялись под удары противника… Не прошло и пятнадцати минут, как все было кончено.

Хайден смахнул пот со лба и поворотил коня к кишащим жуткими созданиями ступеням черного дворца. Диктатор, наскоро прикончив последнего из атакующих, прикрыл его со спины, отражая новый натиск с воздуха. Где-то вверху, дико визжа, бесновалась старая колдунья…

Распаханные смертоносными молниями ступени были завалены смердящими трупами нежити. А у самых дверей – это барон увидел, прокладывая себе дорогу верным мечом, – творилось нечто невообразимое. Ревущий, как стадо быков, Барбуз, по колено в еще дымящихся, сочащихся ядовитой кровью ошметках черной плоти, вертел над головой копье, отгоняя напирающую уродливую стаю крылатых варнов – особо опасных тварей, обитающих в темных ущельях Диких гор. Чтобы подчинить своей воле такое, колдунье пришлось отдать часть Силы. И отдала она ее не зря – справиться с варном доводилось на своем веку очень и очень немногим… Впрочем, сейчас доблестному сэру было не до сравнительного анализа превосходящих сил противника. У ног людоеда, поддерживая друг друга, в почти бессознательном состоянии сидели Лир и еще какой-то незнакомый молодой черноволосый человек. Незнакомец, откинув назад голову и закрыв глаза, непрерывно что-то бормотал срывающимся голосом, судорожно прижимая сведенную болью правую руку к огромному дымящему ожогу на груди. Лир, весь в крови, неотступно смотрел вверх, туда, где, воя и раздирая воздух перепончатыми крыльями, билась не на жизнь, а на смерть нечисть с нечистью…

– Лир! – крикнул барон. – Барбуз!!

– Господин Хайден?! – не поверил своим глазам великан. – Вы?!

Горе-проводник не отозвался – его взгляд был намертво прикован к рычащим ящерам над головой.

Хайден спрыгнул с коня и ринулся наверх по ступеням, оскальзываясь на черных лужах:

– Я! – крикнул он в ответ. – Где Аркадий?! Где Кармен?! Они… они не…

– Они живы! – Людоед понял его невысказанный вопрос. – То есть… Эх!! Чего царапаешься, погань?! То есть были живы, и мы надеемся…

– Где?! – только и смог вымолвить сереющий лицом барон.

Потомок лесных князей еле слышно сказал:

– Во дворце… Аркадий что-то задумал… С котлом… Второй этаж… Вы бы… туда…

Его голос почти не был слышен, но обуреваемый всепоглощающей тревогой молодой дворянин прочел все по губам. Бросился было к распахнутым настежь дверям и остановился, обернувшись. Взбегающий следом за ним по ступеням Наорд правильно понял его колебания:

– Идите, сэр Эйгон! Я останусь здесь! Подвинься, людоед!

– Справа! – предупредил Барбуз, снова с головой погружаясь в безумие битвы.

Диктатор коротко, по-деловому, кивнул и взмахнул мечом.

Уже вбегая в темный холл мрачной обители Белой Колдуньи, Хайден успел увидеть, как незнакомый молодой человек запнулся, побледнел и, уронив голову, сполз на загаженный черный гранит крыльца. Лир остался сидеть все в той же позе, только из широко открытых, совсем еще детских глаз покатились прозрачные горошины слез. Упавшего прикрыл собой вовремя подоспевший диктатор… Что было дальше, барон уже не видел – он, стиснув меч в руках, огромными прыжками несся вверх по затянутой паутиной мраморной лестнице.

– Второй этаж… Второй этаж… Второй этаж… – как заведенный повторял Хайден. Он не хотел ничего видеть, не желал ничего слышать и гнал от себя прочь мысли о том, что сейчас происходит там, снаружи… Он бежал, зараз перепрыгивая через несколько ступенек, и вглядывался в темноту. – Аркадий! – закричал молодой барон, вихрем взлетев на тонущую во мраке площадку второго этажа. – Аркадий!!

– Хайд! – донеслось откуда-то из глубины длинного неосвещенного коридора. – Хайд, старик! Мы здесь!

Будто огромная, неподъемная каменная глыба свалилась с души сэра Эйгона. Он помчался вперед, на голос, торопливо вслух вознося молитвы Всевышнему. Значит, они живы! Может, ранены, может, истекают кровью и зажаты в угол, но – живы!

Сквозь открытую дверь на пол в коридоре падал дрожащий свет факелов и доносились звуки ожесточенной борьбы. Глазам ураганом ворвавшегося в лабораторию Белой Колдуньи барона предстал огромный раскаленный котел, окруженный плотным кольцом извивающихся чудищ. Следующее, что он увидел, – Кармен, отчаянно сыплющая самыми живописными испанскими ругательствами и отбивающаяся толстенной пыльной книгой от противно пищащего роя летучих мышей с человеческими лицами. Нетопыри были размером с хорошую собаку… Рядом, в одной руке держа меч, а в другой – на манер щита – черный эбонитовый столик, прыгал Аркаша. Он тщетно пытался подступиться к котлу.

– Сэр Аркадий! – радостно возопил барон, кидаясь другу на выручку.

– Наконец-то! – вместо приветствия буркнул вирусолог. – Где тебя черти носили, твое благородие?! Я тут полчаса скачу, как гладиатор по арене, во имя непонятно чего! Котел видишь?

– Вижу!

– А что из него лезет – тоже видишь?

– Да… – Только тут Хайден понял, что бурлящее в чугунном котле зелье, непрерывно выплескиваясь на мокрый блестящий пол, принимает жуткие, стремительно видоизменяющиеся очертания жителей самых потаенных подземных глубин. Те из призванных, что имели крылья, тут же поднимались в воздух и вылетали в разбитое окно, пополняя беснующийся снаружи сонм чудовищ. Остальные занимали круговую оборону вокруг родившей их на свет раскаленной чугунной колыбели…

– Они из котла ползут! – пояснил Ильин, ожесточенно орудуя мечом. – Если мы его не нейтрализуем, нам в жизни своей не отбиться! Ты, наверное, сам на этих тварей уже полюбовался – наших среди них вообще мелко видно… Как они там?

– Пока держатся, – не вдаваясь в детали, ответил барон, в паре с медиком подступая к кольцу нечисти вокруг котла. – Но надо поторопиться… Сюда бы его величество Наорда! Великолепный воин! Да только, боюсь, без него там внизу остальным худо придется…

– А его-то сюда каким ветром? – изумился Аркаша, прикрывшись своим «щитом» и разгоняя адские создания рубящими ударами меча.

– Передумал, – коротко бросил Хайден, по примеру товарища замахиваясь. – Последствия осознал… Сэр, это бесполезно! Постоянно прибывает пополнение! В честной драке нам их не одолеть…

– Да и в нечестной, по сути, тоже… – протянул Ильин. – Знаешь, старик, я тут подумал… это, конечно, тоже может не помочь, я не знаю, честно говоря…

– Аркадий! – воскликнула испанка. – Пор фавор, сделай хоть что-нибудь! Меня уже всю искусали!! О, каррамба, на тебе, на, получи, уродец!!

– Сэр, давайте попробуем! – согласился с девушкой барон. – Хотя бы попытаемся! Пока есть еще силы!

– Ну давай, рискнем. – Вирусолог перехватил столик за длинную ножку. – Идея такая: – если вся эта пакость базируется в кастрюле, да еще и охраняет ее, как почетный караул, стало быть, надо уничтожить сам котел!

– Думаете, это у нас получится?! – Хайден окинул взглядом то, что медик обозвал «кастрюлей».

– Не думаю, в том-то и фишка! – торопливо заговорил Аркаша. – Крышки для него, я так понял, не предполагается, так что единственное, что можно попытаться сделать, – перевернуть его к едрене фене!

– Каким образом?

– А этого я еще пока не знаю… – Медик наморщил лоб, и лицо его приняло задумчивое выражение. Он на секунду приостановился, опустил глаза и внимательно посмотрел на эбонитовый столик в своих руках. – Если только использовать как домкрат… Вроде камень, должен выдержать…

– Что вы имеете в виду, сэр?

– А вот что! – Аркадий повернул голову и позвал: – Кармен! Ты умеешь обращаться с мечом?!

– Не знаю! – честно ответила девушка. – А надо?

– Надо!

– Тогда научусь! – Испанка вырвалась из окружения нетопырей и подбежала к товарищам. – Давай!

– Держи! – Вирусолог сунул ей в руки оружие. – Если что будет непонятно – смотри на Хайда, он – ас! А теперь объясню, что мне от вас требуется…

– Я понял! – перебил его барон. – Мы расчистим вам проход к котлу и прикроем со всех сторон! А вы попробуете его перевернуть?!

– Мне нечего добавить, – благодарно улыбнулся медик. – Я всегда в тебя верил, старик! Ну… Раз! Два! Три!!

Он прикрылся столиком и попер напролом. Справа и слева его друзья, молясь по-эндлесски и ругаясь по-испански, замахали мечами…

От раскаленного чугуна несло нестерпимым жаром. Красные языки пламени лизали круглое днище, не давая даже протянуть руку. Но протянуть ее было надо. И Аркаша это сделал.

– М-м-мать твою!! – стиснув зубы, приглушенно взвыл он, когда огонь с дров перекинулся на рукав рубашки.

– Аркадий?!

– Все норм-мально, ребята… – едва нашел в себе силы выдохнуть медик, мучительно жалея, что он не йог и не может усилием мысли лишить свое тело способности чувствовать боль. – Все в п-порядке!

Он, кусая губы, взялся за круглую крышку столика и с трудом втиснул длинную толстую ножку между днищем котла и горящими поленьями. Шло медленно и туго. Огонь с рукава перекинулся на всю рубашку.

– Сэр, вы горите!! – в панике закричал барон.

Вирусолог будто не слышал. Скрипя зубами, он навалился всем телом на гладкую черную столешницу. Она пошла вперед…

– Аркадий! – ужаснулась девушка, видя, что у него на голове занялись огнем волосы. – Не надо! Мы придумаем что-нибудь другое! Не надо, пожалуйста!!

– Продолжайте… – прохрипел Ильин, корчась. – У меня… почти… получилось…

Котел вздрогнул и накренился, разбрызгивая в разные стороны кипящее вонючее зелье. Аркаша, на пределе возможностей, мертвой хваткой вцепился в столик и что было сил рванул его вверх.

Говорят, в состоянии аффекта человек может если не все, то почти все. Он способен, ни за что не держась, взобраться вверх по совершенно отвесной скале, способен переплыть горную реку, даже не умея плавать, способен одной рукой поднять автомобиль, под который попал его ребенок… Молодой врач не знал, каким чудом у него это смогло получиться, но… получилось! Огромный котел от сильнейшего толчка накренился, расплескав по лаборатории свое жуткое содержимое, и с грохотом, от которого треснули каменные перекрытия, перевернулся. Нежить завыла, бросаясь врассыпную и жирными дымящимися кляксами размазывась по закопченным стенам зала. Мутная обжигающая жижа залила каменный пол…

Барон умудрился схватить одной рукой взвизгнувшую испанку, второй – больше похожего на живой факел друга и кошкой вспрыгнуть на перевернутый старый сундук до того, как горячее зелье успело коснуться его сапог. Потом сорвал с плеч тяжелый плащ и быстро закутал в него Аркадия с головы до пят. В бытность свою рыцарем Золотого Щита ему уже приходилось вот так тушить собратьев по оружию…

За окном раздался тоскливый рев. Это призванные, лишившись поддержки, сдавали свои позиции. Хайдену даже почудился в этом реве властный голос диктатора Наорда:

– Они слабеют! Не отступать!

Хотя, может быть, это действительно только почудилось…

Обезумевшая Белая Колдунья, трясясь как в лихорадке, заметалась на спине кружащего над дворцом крылатого гада. Она слышала ужасающий грохот, видела, как содрогнулись тяжелые стены дворца, как яростно атакующая едва держащихся на ногах людоеда и диктатора нежить, корчась в агонии, сыпанула в стороны, разом ослепнув… Старуха понимала, что это значило. Это значило, что проклятый герой все-таки добрался до котла. А еще это значило, что спета ее, Белой Колдуньи, песенка… Почти вся ее Сила ушла на Призыв. А тех крупиц могущества, что еще оставались, не хватило бы даже на хугглов…

Крылатый гад суматошно замахал крыльями и начал падать.

– Не сметь! – взревела старуха, не помня себя.

Она впилась скрюченными пальцами в скользкую чешуйчатую шею и высвободила последние, затухающие искорки Силы. Их едва-едва хватило на то, чтобы не грянуться с такой высоты оземь, а криво долететь до дворцовой башни. Крылатый гад с трудом дотянул до небольшой каменной площадки, упал на брюхо и издох, пуская из разверстой пасти синюшную пену.

Старуха перегнулась через пыльную решетку парапета – внизу таяли последние остатки ее армии. Тех, кто зависел от котла меньше, целеустремленно добивали его величество Наорд и зеленый великан в набедренной повязке. Оба шатались от усталости. Заклинатель на подгибающихся ногах, подхватив под мышки бесчувственного Педро Гомеса, оттаскивал его под защиту гранитных дворцовых стен, хотя нужды в этом уже не было…

Колдунья застонала, видя, что ее надеждам в один прекрасный день покинуть Зияющий Разлом уже никогда не суждено сбыться… И тут услышала тихий настойчивый треск.

Это лопалась скорлупа на золотистом яйце птицы феникс.

Хайден отвлекся на поток проклятий, глухо доносившихся из-под плаща:

– Хайд… сволочь… вынь меня отсюда… задохнусь же!

– Ох, простите, сэр! – опомнился барон, распутывая судорожно дергающийся кокон. На свет показалась черная от сажи голова вирусолога. И без того короткие волосы героя сгорели практически полностью, кожа покрылась волдырями, но глаза сверкали искренним возмущением.

– Угробить меня решил, что ли?! – бухтел медик. – Медведь титулованный…

– Аркадий! – тихо вскрикнула Кармен, кидаясь ему на шею. – Аркадий… Аркаша… Аркашенька-а… Я так за тебя испугалась! Ты… ты весь горел! Это было так… так ужасно!

– Ну, ну… – Растроганный медик погладил девушку по блестящим волосам. Они были спутанные и пахли дымом. – Не надо… Обошлось же…

– Обошлось! – Барон прижал обоих к сердцу. Его распирали эмоции. – Обошлось! Слава Господу нашему! И… и простите меня, сэр, что я вас немножко… плащом… но иначе мне было вас не потушить…

– Да ладно тебе, Хайд, – добродушно фыркнул вирусолог, глядя в счастливые глаза друга. – Если бы не ты… я бы… в общем, сам знаешь! Бедняга Феликс, теперь я его ТАК понимаю… Стоп, ребята! А что с Феликсом?!

Те только руками развели. Чертыхаясь, Ильин соскочил с сундука и ринулся к выбитому окну лаборатории. Высунул голову, повертел ею по сторонам и ахнул:

– Чтоб мне от насморка подохнуть!! Проморгали! Проморгали страуса, идиоты!

Барон и Карменсита следом за товарищем свесились из широкого окна и остолбенели: вверху, на криво торчащей зубчатой башне дворца, стояла Белая Колдунья. Непонятно откуда взявшийся ветер рвал ее черный балахон, трепал длинные седые волосы… Старуха стояла неподвижно, подняв руки к небу. А в руках ее переливалось солнечным золотом то, что раньше было нелепой птицей по имени Феликс…

– Если она отведает его крови, – дрожащим голосом шепнула испанка, – то станет всемогущей… Лир говорил тогда, помните?

– Он еще не вылупился, – быстро сказал Хайден. – Если мы попробуем добраться до колдуньи, то, может, еще успеем его отбить!

– Ты на башню посмотри! – с глухой тоской ответил Аркаша. – Она высоченная! Пока добежим, пока залезем…

Как будто прочитав их мысли, старуха затрясла головой и гулко расхохоталась:

– Что, притихли, герои?! Поджилки затряслись, руки опустились?! И не зря… Мой феникс! Мой! И навсегда моим останется!!

Яйцо в ее пальцах вздрогнуло. Из многочисленных трещин, пульсируя, начали пробиваться тонкие сияющие лучики света. Белая Колдунья торжествующе сверкнула своими маленькими злыми глазками:

– Ни одному жалкому человечишке не победить меня! Ни одному! Никогда! Пришел мой час! Долго я его ждала, ох как долго… И ни минуты ждать более не желаю! Оставайтесь-ка сами в этом сыром Разломе, а меня здесь больше не увидят!!

С этими словами на глазах пошатнувшихся друзей, мерзкая старуха разинула рот… и проглотила яйцо!

Целиком.

Не жуя.

Вот тут-то все, кто смотрел на башню, отчетливо осознали, НАСКОЛЬКО иногда короткой бывает человеческая жизнь…

– Все… – обреченно выдохнул медик. – Теперь мы можем уже никуда не торопиться…

Старуха на башне облизнулась и погладила свой ставший круглым как мячик живот.

– Вот так-то! – удовлетворенно пробормотала она, прислушиваясь к собственным ощущениям. – За мной последнее слово! За мной… Другая жизнь теперь начнется! И не будет в этой жизни места людям! Одна я буду! Только я! Вечная, всесильная, вели…

Она запнулась. Приятное, будоражащее кровь тепло, поднимавшееся из желудка, переросло в жуткую боль, как будто по жилам разлились стремительные потоки горящей вулканической лавы. Старуха придушенно взвыла и схватилась обеими руками за вздувшийся живот. Она чувствовала, как неведомая, неумолимая сила распирает ее изнутри. Как трещат, расходясь в стороны, старые кости. Как смертельной судорогой сводит мышцы…

– Как… – захрипела она, – что… что?

И эти ее слова были последними.

…Аркадий до боли сжал плечо уставившегося в пол барона и позвал срывающимся голосом:

– Хайд!

– Да, сэр? – Барон поднял голову и открыл рот.

Сухонькое тело на верхушке башни выгнулось дугой. Из расширенных глаз, из распахнувшегося в беззвучном крике рта, из-под ногтей старухи хлынул мощными лучами ослепительный свет. Ноги Белой Колдуньи приподнялись над каменной площадкой…

– Господи! – ахнули все трое хором.

Грохнул взрыв! Будто небесная комета нежданно-негаданно врезалась в старую башню, разметав по всему Зияющему Разлому гнутые прутья витого парапета…

– Н-да… – прикрыв глаза рукой, проронил Аркаша. – Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах…

Кармен улыбнулась, крепко обняла вирусолога за шею и спрятала лицо у него на груди.

А над покачнувшимся дворцом в наступившей вдруг какой-то особенной, небывалой тишине, на чудом уцелевшей башне, трепеща алым огненным костром, расправила пылающие крылья невероятной красоты птица, затмившая собою солнце!

И каждый, кто это видел, познал счастье. Счастье чувствовать, любить и дышать. Счастье от того, что ты увидишь свое Завтра. Счастье, что рядом есть кто-то, кто-то очень нужный и родной. Что ночь прошла и наступило утро. И ты – жив.