ГЛАВА 11

Старая колдунья откровенно бесилась. Все шло не так, как было задумано: герой попался – врагу не пожелаешь, всегда безотказное зеркало показывать его не хочет, от племяшки никаких вестей (значит, и феникса еще поймать не удосужились криворукие людишки), воду в котел самой пришлось таскать, чтоб Силу на слуг не расходовать (все руки оттянула и чуть спину не сорвала), да еще и кошки нет рядом, зло сорвать не на ком!

А время-то идет…

– Вот не успею феникса заполучить, улетит он в страну свою, чтоб там великий потоп приключился, и опять полвека куковать в этой дыре! – злобно бормотала старуха, потирая ноющую поясницу. Подставила стул, обитый вытертым бархатом когда-то золотистого цвета, и потянулась к верхней полке рассохшегося шкафа. Где-то здесь была целебная мазь… Хоть и сильна была колдунья, да застарелый радикулит и волшебников стороной не обходит.

Достав заветный пузырек и приступив к «лечению», колдунья снова задумалась. Так почему же проклятое зеркало ни в какую не желает показывать этого пришлого героя? Все, что ни попроси, – пожалуйста! Хоть Эндлесс, хоть Гнилые пущи! А какого-то несчастного юнца, у которого еще и борода не выросла, не кажет, хоть костьми ложись!

Но ведь раньше-то показывало? И очень даже хорошо. Что ж теперь капризничает? Вероятно, амулет какой навесил, чтоб не отследили… Да только откуда он его взял, ежели нездешний? Кто чужаку такую вещь доверит?! Сам сделать не мог, никаких у него магических способностей нет, глаз у нее на это дело наметанный…

– Ничего не понимаю, – сама себе сказала старуха, втирая разогретую в ладонях мазь в ноющую поясницу. – Надо разобраться, пока кошки нет, вечно лезет под руку, мерзавка черномазая…

Мазь благополучно впиталась. Колдунья вытерла жирные руки о подол черного халата и полезла в старый сундук. Где-то здесь, она помнила точно, был древний Маятник Вопросов и Ответов…

Вирусолог, полулежа на соломенном тюфяке в позе умирающего лебедя, бурухтел на весь фургон:

– Тебе же, дураку, говорили – жри, что дают! Так нет ведь, нам нектару подайте, да не абы какого, а вот того самого, что в чаще растет, да?! Мне этого козла как будто мало было, надо еще, чтобы меня в рукопашной пришиб непонятно кто…

– Аркадий, лежи, – мягко попросила Кармен, сочувственно погладив страдальца по голове. Тот воспользовался случаем и, охая, пристроил гудящую голову ей на колени…

– Я же не знал, – оправдывался феникс, – что он из лесу выскочит! Я вообще не понимаю, зачем я ему сдался… На колдуна он вроде не похож…

– Но в мешок тебя пихал со знанием дела, – буркнул Аркаша. Гнев его постепенно утихал, чему, надо сказать, немало способствовало ласковое поглаживание по разбитой скуле нежной женской ручкой. – Не страна, а сплошной рассадник рэкета и бандитизма! А дерется прилично, сволочь… Думал, без передних зубов останусь! Хорошо Хайд его вовремя спугнул.

– Ты не волнуйся, – ласково сказала Кармен, – тебе вредно…

Аркаша для приличия еще раз охнул и притих. Не один Феликс умел пользоваться женскими слабостями… Доверчивая девушка носилась с побитым медиком как с писаной торбой, не знала, чем накормить повкуснее да как уложить помягче, а все благодаря неизвестному лесному ухарю. В отличие от феникса, грабителя вирусолог не особо костерил – так, чуток, для порядку… подумаешь, морду набили! Зато теперь сколько внимания… А если еще вспомнить про геройски зарубленного козла-людоеда! Аркаша довольно зажмурился, смакуя воспоминания…

Когда взмыленные товарищи влетели в Общинную деревню, волоча на себе то, что осталось от злокозненного старосты, первой к ним бросилась испереживавшаяся испанка, причем бросилась не абы куда, а – заметьте! – прямиком на шею Аркадию! Пропавший женишок в таком пролете, что даже стань он вдруг в одночасье «не гомесом» (а в ориентации бедного дона Педро Ильин был почему-то уверен на все сто), ему бы уже ничего не помогло… Насчет стремительно очеловечивающегося тела оборотня они, кстати, зря волновались – рога все равно никуда не пропали, и безутешный пекарь их получил в личное пользование, как только отпилили от головы. Сказал, повесит на главной улице и снизу прибьет дощечку с описанием великого подвига трех неизвестных героев. С количеством «героев» Аркаша, разумеется, был не согласен. Ладно Хайден – все-таки, если б не его меч, козел бы до сих пор бегал. Но уж Лир-то тут совершенно ни при чем! Единственное, чем отличился горе-проводник, – так это огромная шишка на лбу барона…

– Ну как ваше самочувствие, сэр? – спросили снаружи.

– По сравнению с Бубликовым – неплохо! – хмыкнул вирусолог и пояснил для непосвященных: – Жить буду. – Потом сурово посмотрел на пришибленного птица и сказал: – Но с нектаром кое-кому придется завязать!

– Как?! – ахнул феникс. – Я же с голоду умру, беспощадный ты человек!

– Не умрешь! – отрезал Аркаша. – От этого не умирают! «Нектар» ему, видите ли… Нетушки! Второй раз я и без того хреновым здоровьем жертвовать не собираюсь. Лир, поди сюда!

– Бить будете? – неуверенно подал голос снаружи паренек. – Так меня же сэр Эйгон уже это самое… пристыдил за недостойное поведение…

– Иди сюда и хватит ныть, – велел медик. – Поможешь, а то Кармен занята…

Лир забрался внутрь. На лбу горе-проводника со значением возвышалась шишка – результат ответных воспитательных мер доблестного барона… Ильин подумал и сказал:

– Карменсита, тебе там в деревне продуктов в фургон по самую маковку напихали. Покажи этому недорослю, где у нас пшено…

– Не буду я пшено есть! – возмущенно закаркал Феликс. – Мы таким не питаемся!

– А почему? – спросила испанка, указав Лиру на самый нижний мешок.

– Почему… – Птиц задумался и неопределенно развел крыльями. – Так принято! Фениксы питались нектаром со дня своего появления на свет, питаются нектаром в наше время и, соответственно, будут…

– …молча жрать то, что скажут! – непререкаемым тоном закончил за Феликса Аркадий. – В русских сказках даже жар-птицы зерно за милую душу трескали, клюв не воротили! Нечего выпендриваться, страус! Папа знает, папа пожил… Лир, возьми там миску поширше и сыпь! Проведем экспертизу на предмет усвоения мифическими организмами реальных продуктов…

– Не хочу!! – раскудахтался феникс, упираясь. Чуть не перевернул миску, попытался взлететь, но не преуспел и принялся царапаться.

Аркаша тяжело вздохнул и поднял голову с колен девушки:

– Ну ладно… Не хочешь по-хорошему, будет по-моему… Лир, хватай миску! Кармен, раскрой этому гаду клюв! А я подержу, от меня не отобьется!

– Что вы там делаете, господа? – привстал с облучка удивленный барон, отвлекшись на очередные вопли и грохотание за спиной.

– Птенцов выкармливаем! – отозвался изнутри фургона голос запыхавшегося врача. – Ты не обращай внимания, Хайд… Вот я щас кому-то поклююсь!! Лир, сыпь! Не бойся, у меня все под контролем! Давай-давай… хорошо пошло?

– Хрр… садисты малолетние! Кхе-кхе… поперхнусь же!

– А ты жуй! И глотать не забывай! Кармен, клюв крепче держи, а то выплюнет ведь… весь пол загадит…

– Хрр… кхе… ням. Ням-ням… чтоб вам пусто было… ням… нате, пожалуйста, звери лютые с людскими личинами… ням-ням… У-мм? Хм! Ням-ням-ням… чавк-чавк! А ведь действительно очень даже ничего…

«Как всегда, – раздосадованно подумал барон, вздыхая и снова поворачиваясь лицом к дороге, – все самое интересное у нас в отряде происходит без меня! В следующий раз Лира на козлах оставлю!»

Хайден подхлестнул ленивого мула и вытянул шею – впереди показалось большое селение. Даже город, можно сказать. Город гудел людскими голосами – слышно было аж отсюда, с пригорка. На деревянных башенках весело плясали на ветру разноцветные флажки.

«Ярмарка, что ли?» – подумал молодой барон и позвал:

– Лир! Аркадий! Посмотрите!

– Ась? – первым наружу высунулся вирусолог. Обозрел селение и расплылся в улыбке: – Ну вот, более или менее приличный мегаполис! Осточертели деревни!

– Это Базарное Городище, – просветил товарищей Лир, стараясь не слишком приближаться к злопамятному дворянину. – Там всегда по осени большая ярмарка, все два месяца…

– Три, – поправил Аркадий.

– Нет, два, – сказал барон. – Осень – два месяца, зима – тоже не больше двух, иногда полтора бывает, если год теплым выдастся…

– Ни фига себе, – изумился медик. – Какая прелесть… А остальные времена года как же?

– Соответственно три – весна и пять – лето, – ответил Хайден, удивляясь, что такой, казалось бы, просвещенный человек, как сэр Аркадий, не знает столь простых вещей.

Ильин присвистнул:

– Вот это мне нравится! В отличие от здешних аборигенов… Ярмарка, говорите? Отличненько! Поехали!

– Вы торговать чем-то собрались, сэр? – ухмыльнулся барон.

– Ага, тебя продам, – не остался в долгу вирусолог, – как уникальный экземпляр, страдающий склерозом в извращенной форме…

– Сэр! – аж вздрогнул от несправедливых обвинений Хайден. – Я, кажется, не давал повода так меня обзывать, да еще и… при дамах!

– Это ты про Лира? – хихикнул насмешник. – Точно, извращенец! – Схлопотал от товарища дружеский тычок в ухо и улыбнулся: – Да не бойся, Кармен не слышала… Она сейчас от нашего проглота мешок с пшеном прячет! Распробовал…

…Ярмарка была – всем ярмаркам ярмарка! Это тебе не какой-то рынок, про себя отметил Аркадий, вертя головой по сторонам и норовя грохнуться с облучка – вся компания, кроме пугливого Феликса, вылезла наружу поглазеть вокруг. Фургон с трудом продвигался в лавине повозок, телег, конных всадников, пешеходов с тюками на спине… Кругом – лавочки, пестрые лотки и просто торговцы на своих двоих, усердно втюхивающие товар покупателям, которых было не меньше, чем продавцов. Базарное Городище – по-другому не назвать!

– Я так думаю, – сказал рассудительный барон, которого несколько утомляло окружающее мельтешение, – нам для начала нужно где-нибудь остановиться. Не уверен, что сможем найти свободную комнату на ночь, но хотя бы фургон и мула не мешало бы пристроить…

– Лир, а здесь ты бывал? – посмотрел на парнишку медик.

Тот с готовностью кивнул:

– А как же! И когда маленький был, еще до заклятия, и потом уже как-то пару раз ночью прибегал… Интересно же! А то в лесу со скуки сдохнешь, на сосны воя…

– Да, эти ваши елки… – припомнил Аркаша. – Ну как местный, посоветуй что-нибудь приличное.

– За «приличное» много монет спросят.

– Ничего, нам деревня солидно в кошелек отсыпала как героиццки сражавшимся на благо человечества, – отмахнулся Ильин. – Так что давай показывай!

– Если так, то далеко и ехать не надо, – подумав, сказал Лир. – Это главная улица, в конце будет гостиница, так нам туда! Она большущая! А если денег хватит, можно даже комнату в комнате снять!

– Это как? – не понял Аркаша.

– Это значит апартаменты из трех помещений, – пустился перечислять видавший виды барон, тихо про себя удивляясь – сколько он, оказывается, всего знает! – Первое – для слуг, оно сразу за входной дверью, второе и третье – смежные, но в каждом по большой кровати, а еще – ванна!

– Небось золотая…

– Нет, конечно, – улыбнулся Хайден. – Деревянная. Золотую, знаете ли, только его величество себе может позволить… У меня в замке была чугунная. Так я барон! А здесь…

– И то это просто шикарные условия! – поддакнул Лир.

Аркаша пожал плечами:

– Понял. Отель «пять звезд», номер класса люкс! Надеюсь, золотишка хватит на такие хоромы… про «удобства» я могу не спрашивать?

– Про что? – заинтересовалась Карменсита, как всякая женщина всегда ценившая комфорт.

Ильин замялся.

– Уборная? – пришел ему на помощь Хайден. – Понятное дело, на дворе…

– А дамская?!

– Сэр, дамская и мужская – раздельные… – заухмылялся ехидный дворянин. – Или вас это так огорчает?

– Тьфу ты, извращуга титулованный! – аж подпрыгнул Аркаша и, заметив веселые искорки в глазах друга, погрозил ему кулаком: – Приколист тоже мне! Ладно, один-один, ничья…

– Вот! – радостно указал пальцем горе-проводник. – Приехали!

– Уже? – Вирусолог распахнул глаза и уронил челюсть.

Да-а, гостиница была, мягко говоря, не ахти… Ну разве что в целых четыре этажа. А так – сарай сараем, только что больших размеров… На первом этаже – собственно вход в «отель» и рядом – выкрашенные красной краской двери питейного заведения. Встроенного, так сказать, для удобства посетителей… Огромный двор, площадью в две такие гостиницы, уставленный телегами и повозками. У гостеприимно распахнутых дверей непосредственно в чертоги отдыха – здоровенный бородатый и волосатый мужик размером с дирижабль и с рогатиной в левой руке. Типа швейцар… а может, сторож… кто их разберет? И над всем этим шедевром дизайна и передовых технологий в отрасли обслуживания – пятиметровая надпись: «Вакханалиум Хауз»!

Аркаша чуть не заплакал от обилия эмоций…

…«Люкс» им достался вполне сносный. И с кроватями не обманули, и ванна была, причем такая, что хоть всей компанией мойся, и полы чистые, и на окнах занавесочки, и на столе ваза с васильками… Комнату с ванной, разумеется, отвоевала себе Карменсита как единственная дама. Правда, милостиво позволила пыльным воителям помыться после нее. Аркаша намекал на совместное купание, тет-а-тет, но получил по физии от оскорбленной подобными предложениями девушки, а потом еще полчаса слушал нудные нотации Хайдена и Феликса насчет своего аморального поведения и бескультурности…

Умывшись и подкрепившись, прямо за столом утвердили план на ближайшие сутки: сейчас Аркадий, Хайден и Кармен идут прогуляться по ярмарке, кое-чего прикупить, людей посмотреть и просто отдохнуть. Феликс, само собой, остается в номере, чтобы ничей завидущий взгляд на него ненароком не упал, а Лир, как самый младший и впечатлительный, остается сторожить живую легенду, потому что… ну кто-то же должен это делать? Парнишка страшно разобиделся, обозвал товарищей тиранами и жлобами, долго взывал к их спящей совести, успеха не добился и в качестве «подслащения горькой пилюли» вынужденного затворника затребовал в апартаменты бочонок варенья и корзину печенья. Был тут же обозван Плохишом и умерил аппетиты до метрового печатного пряника, полдюжины пирожков с брусникой и галлона медового кваса… На сем и разошлись: «узники» – объедаться вкуснятиной, а остальные – шататься по городу. Кармен зависла в первой же лавке женской одежды и украшений, где пришлось ее оставить, иначе до ночи бы не выбрались, а боевые товарищи двинулись по своим, мужским делам… и вовсе не в кабак (хотя Аркаша и предлагал, едва Кармен исчезла в лавочке!), сначала – к цирюльнику, потом – к портному, потом – к оружейнику… а уж потом, разумеется, и в кабак. Инстинкты! Против них не попрешь, будь ты хоть три раза барон. А врачи – это вообще самая пьющая профессия в мире. Потому что самая трудная…

В лавке «Все, что нужно рыцарю» ввиду уже позднего вечера было тихо и безлюдно. Раскормленный хозяин, чей вид не вызывал сомнений в доходности предприятия, встретил обоих приятелей как родных. То ли это было профессиональное радушие, то ли фамильный перстень да надменная физиономия молодого барона произвели должное впечатление – трудно сказать… Пока Аркаша, не переставая любоваться на подстриженного и отлично выбритого дворянина, который сразу же стал выглядеть на свои молодые лета, возился возле доспехов, Хайден бродил по захламленному помещению, изучая товар. Ассортимент, что и говорить, был так себе. В оружии барон разбирался, и то, что он увидел здесь, его не обрадовало: в основном никуда ни годное старье, не раз бывавшее в употреблении. Собственный меч Хайдена вполне устраивал, а вот сэра Аркадия вооружить следовало. Что он, как босяк, вечно кулаками проблемы решает? Рыцарь сокрушенно вздохнул, решив попробовать поискать в другом месте, и уже повернулся было к стене, увешанной щитами (тоже сплошной металлолом, можно даже не присматриваться…), как что-то в углу привлекло его внимание. Он остановился и прищурился в полумраке лавки.

Это было то, что нужно. Отличный, на совесть выкованный меч, сразу видно – работы настоящего мастера, трудившегося не за страх, а за совесть. Нехитрая отделка рукояти основательно потерта, камень, судя по пустой овальной выемке, некогда украшавший эту рукоять, где-то потерян или просто вынут, но клинок очень хорошей стали и даже без зазубрин… Хайден с горящими глазами выудил меч из груды хлама и повертел в руках. Первое впечатление его не обмануло – вещь стоящая. Надо брать.