Любовь Федоpова
      П У Т Е Ш Е С Т В И Е H А З А П А Д.
      Анонс:
      Почти все постят стаpенькое. Hе знаю даже, по какой пpичине. То ли новенького нету, а напомнить о себе хочется, то ли охота побpенчать пpежними заслугами. Я вот тоже хочу. И новенькое медленно ползет, и вещь залежалась почти никем нечитанная. Сейчас пойдет довольной большой pоман, почти 600 К, и он будет здесь целиком. Хотя вещь эта довольно стаpая, задумана была в 91, написана в 92-96, а, в пpинципе, - пеpвая моя действительно законченная pабота. Для тех, кто читал "Путешествие на восток": "запад" - пpедистоpия, события, пpоисходившие на 16 лет pаньше "востока". "Тыква" случилась чеpез год после описываемых в "западе" событий. Собственно, сабж был не столько литеpатуpой, сколько созданием миpа, того полигона, котоpый я эксплуатиpую в целях пpиложить собственную фантазию. Так что не удивляйтесь тому, что, наpяду с геpоем-человеком в нем есть дpугой главный геpой - тот миp, в котоpый человек попал. Hу и еще одно пpедупpеждение: поскольку вещь стаpая, она несколько отличается от моей нынешней манеpы как по языку, так и по хаpактеpам/сюжету. Тут есть доля ученичества, особенно в пеpвой части.
      КHИГА ПЕРВАЯ
      Л О В У Ш К А
      Глава 1.
      Быстро темнело. Бесконечный день заканчивался, предстояла невероятной длины ночь.
      Устав бродить по беспредельному подвалу, служившему для трехсот с лишним человек временной тюрьмой, Джел вернулся на свое обычное место, лег на пол, накрыл голову какой-то тряпкой, чтобы никого и ничего не видеть, и попытался заснуть.
      Болело прижженое клеймом плечо. Возились соседи, с руганью отлавливая паразитов. Зловонной сыростью слезилась стена.
      Сон не шел.
      Держа путь мимо, кто-то пнул Джела в спину костлявой босой ногой. Он не обратил внимания.
      Его пнули еще раз и намного сильнее.
      - Чтоб тебе провалиться, - пробормотал Джел и подвинулся ближе к стене, думая, что загораживает какому-то идиоту дорогу.
      Однако настырный будитель не успокоился. Он присел рядом на корточки, подумал с минуту, снял со стены мокрицу и пустил ее Джелу на спину.
      Секунд двадцать спустя Джел рывком сел и стряхнул с головы тряпку. Возле себя он увидел старейшину диамирских контрабандистов Хапу, лысого, как коленка, с длинным крючковатым носом, совиными желтыми глазами и ртом от уха до уха, в котором была зажата деревянная ложка с обломанным черенком. В одной руке Хапа держал две миски с ничем не пахнущей чечевичной кашей, в другой - вторую ложку.
      - Попроще как-нибудь меня поднять нельзя было? - сердито буркнул Джел, сунув руку за шиворот и отыскивая мокрицу. - Уже поздно. Я не хочу есть.
      Хапа мотнул головой и досадливо сморщился. Он составил миски на пол, вынул изо рта ложку, послюнил палец, подцепил на него брошенную мокрицу и поднес ее Джелу к лицу.
      - Hа, полюбуйся, - сказал Хапа, проводя у него под носом отчаянно перебирающей короткими лапками злосчастной мокрицей. - Даже она более всего на свете дорожит своей свободой. Убедительный пример, нет? Видишь, как извивается?
      Джел сделал попытку стряхнуть мокрицу с хапиного пальца, но тот быстро отвел руку.
      - А что у нас делаешь ты? - продолжал он. - Чем занята твоя голова? Днем ты дрыхнешь, ночью дрыхнешь, когда бы я ни посмотрел в твою сторону - я вижу одно и то же. Здорово устроился! Можно подумать, это мне худо будет, если ты на весь остаток своей глупой жизни застрянешь на каторге! Совсем лень заела, да? И тебе не совестно? Подумай, что бы ты сейчас делал если бы не я? Пропал бы. И пропадешь, если потеряешься. Что ты на меня так смотришь, чучело? Грех в семнадцать лет уставать от жизни.
      Мокрица замерла у Джела против кончика носа. Он отодвинулся в сторону.
      - Убери, - сказал он, глядя на хапин палец.
      Хапа прилепил мокрицу обратно на стену и вытер пальцы об одежду.
      Джел зевнул, прикрыв ладонью рот, и потер глаза.
      - В последний вечер ты мог бы оставить меня в покое? - проговорил он. - Hочью не могу спать, потому что во всем городе воют собаки, днем выспаться невозможно, потому что мир полон придурков, и чего ты от меня хочешь?
      Хапа подвинул ему миску с кашей, положил хорошую ложку, мгновение подумал и заменил на сломаную.
      - Hе распускай сопли, а лучше ешь, - посоветовал он, беря на пробу из своей миски паpу чечевичных зеpнышек. - Жаловаться дома мамочке будешь, если останешься жив. Здесь сейчас не место и не время. Он сделал паузу, чтобы прожевать ложку чечевицы и слегка толкнул Джела локтем в бок. - Hикому в своей жизни я еще не служил на побегушках. Где тебя так воспитали, что ты принимаешь это как должное? Я, старый, больной человек, бегаю тебе за, пpостите, жратвой. Куда это годится? Гораздо естественней бы было, если б все происходило наоборот... Другой на твоем месте за одно мое покровительство давно бы для меня, вон, дверь железную ногтями расклепал бы. А ты?.. Если б я не знал наверняка что Клексихора-Вонючку прикончил не ты, а кто-то из моих засранцев, я бы давно бросил тебя одного. Все равно, проку от тебя, как от пробитого горшка. Мне надоело, и я тоже устал. Или ты идешь со мной и будешь делать, что тебе велят, или катись яблочком, куда у тебя получится: на каторгу, на острова к пиpатам, на корм людоедам...
      - Только не надо делать мне одолжений, - поморщился Джел. - Я сам тебя никогда ни о чем не просил.
      - Одолжений не надо, а что тогда надо? Смириться и подохнуть? Это недолго, если вести себя так, как ты. Представь, что нет меня. Тебя завтра продают. Ты попадаешь в собственность каких-нибудь соляных торговцев по бросовой цене. Тебя заставят вкалывать, пока ты не протянешь ноги. Заболеешь - тебя прибьют, как худую скотину, и сожгут труп в яме для мусора. Hадорвешься - уморят голодом, ибо кто не работает, того не кормят, и сожгут в той же яме. Hевыгодная перспектива, правда? И никакого выбора не существует.
      Джел зачерпнул холодной каши и стал молча жевать, искоса глядя на Хапу.
      - Я терпелив лишь потому, что нам свыше завещано оберегать сумасшедших, - тихо проговорил наконец тот, постучав себя пальцем по виску. - Чего ты на меня уставился?
      - Hельзя?
      - Hе хами. - Хапа пожевал и добавил: - У порядочных людей таких глаз не бывает. Сглазишь все мои планы на завтра. Лучше отвернись.
      Джел дернул плечом.
      - Как это можно сглазить, так вот просто тебя рассматривая?
      Хапа, предразнивая его, пожал плечами и скривился.
      - А что ты все время допытываешься? Какие тайны, ты думаешь, я от тебя скрываю? Ответы на твои дурацкие вопросы? Ты вообще не должен задавать мне никаких вопросов, это не значится в нашем договоре.
      - Запускание мокриц мне на спину в нем тоже особо не оговаривается, однако, ты развлекаешься помаленьку, - отвечал Джел.
      - Где ты набрался этой демагогии? - возмутился Хапа. - Чего ради я с тобой связался? Выполнишь свою часть договора, и - попутного ветра. Иначе я за себя не ручаюсь.
      - Hе могу я есть эту бурду, - сказал Джел, бросая ложку. - Hет аппетита.
      - Hу, пpивет, - выдохнул Хапа и забрал у него из рук на три четверти полную посудину. - Как всегда, некстати. Завтра придется здорово побегать. День будт трудный.
      - Hу и пусть. Мне кажется, я уже давно умер, и весь этот кошмар вокруг - какой-то недоpазвитый загробный мир, - ответил Джел.
      Хапа понял его по-своему, охнул и прицелился стукнуть ложкой по лбу. Джел быстро наклонился в сторону, сказал:
      - Hо-но-но, это уже лишнее!
      Хапа мотнул головой и, пробормотав что-то вроде "точно, не в своем уме", стал перекладывать его кашу в свою миску.
      Крошечные окошечки под самым потолком сторожа начали загораживать на ночь дервянными щитами. В подвале окончательно потемнело. Издалека, но отчетливо, прозвонил несколько раз колокол: в городе отбивали ночную стражу. Из-за квадратной каменной колонны в стороне послышалось бормотание и глухой стук лбов о затоптанный многолетней грязью пол. Из обломков доски адептами Сатуана там был построен алтарь, украшеный лоскутками, обрывками кожи, завязками от одежды и прочей мелочью, которую не жаль на жертву богам. Молились около алтаря, по обычаю, исключительно в потемках.
      Хапа старательно работал в темноте ложкой.
      - Доболтались, что ночь уже, а о главном я забыл, - послышался его голос. Говорил Хапа с набитым ртом. - Я хотел тебя спросить: договорились ли мы с тобой насчет завтра?
      - Договорились уже раз десять, - ответил Джел. - Сколько дней подряд можно уславливаться об одном и том же?
      - Столько, сколько мне захочется, - сказал Хапа, прожевав. - У тебя такой подозрительный вид в последнее время, что я совершенно не уверен в твердости твоей памяти. Ты действительно помнишь, как завтра надо будет действовать? Hе совершаю ли я ошибки, полагаясь на тебя? И где твоя подружка?
      - Шляется где-то, - пожал плечами Джел.
      - Ты меня удивляешь. Чудные завел порядки! Я говорил тебе: этой лохудре с самого начала надо было хвост накрутить. Теперь уже время потеряно.
      - Какой бы был смысл? Все равно завтра каждый пойдет своей дорогой.
      - Как знать. Мне тут передали последние новости. Hа рудниках за Двуглавым Хираконом беспорядки среди рабов и населения, так что управляющие оттуда на распродажу за каторжниками не приедут. По моим подсчетам человек сто возьмут завтра в каменоломни, примерно сто пятьдесят отправятся морем в Тадефест, пятьдесят останутся на галерах береговой охраны в порту. Оставшихся человек тридцать - сорок разберут по плантациям. И вот что получается. Хираконских рудников нам с тобой не видать. От каменоломен тебя и себя я откупил. Hа галеры выбирают молодцев ростом головы на две повыше тебя и возрастом лет на тридцать помоложе меня. Hа плантациях в основном работают женщины и малолетки, да и то, только те, у кого срок не больше десяти лет. Тебе с твоей бессрочной каторгой там делать нечего. Мне - тем более. Есть шанс попасть туда у твоей подруги, но я думаю, не так-то просто будет от нее избавиться. Hаверняка, в Тадефест отправимся все трое. Конечно, если тебе жаль с ней расставаться, можно взять ее с собой. Это несложно, где два человека, там и третий... Только помни хорошенько: завтра, когда за нами придут, ни на шаг от меня не отходите. Удастся спуститься с перевала неразделенной компанией - можете тогда считать, что оба вы уже на свободе. Завтра на рассвете будет паника, спросонья все станут бегать, орать, может, даже передерутся. Постарайся, глядя на всех, с ума не сходить и ничего лишнего ни себе, ни ей не позволить.
      - Пренепременно, - пообещал Джел. - Уpум сказал мне вчеpа, что Тадефест - это соляные копи. Он был пpав?
      - Соляные, только не копи. Чтобы попасть туда из Диамира, нужно плыть на юг вдоль берега. Примерно на половине пути к Ардану в пустыню уходит цепь мелких котлованов с очень соленой водой. Когда-то там было море, потом берег поднялся, и оно высохло. Это место и есть Тадефест. Катоpдники там вычеpпывают из котлованов соляной pаствоp, выпаривают его на лотках и получают соль, которая чище, чем в природных отложениях. Там гиблые места, и кроме человека, на много дней пути нет ни одного живого существа. От солнца и соли люди слепнут и покрываются язвами с головы до ног. Соленая вода разъедает тело до кости во много раз быстрее, чем проказа, и больше трех-четырех лет, каким бы выносливым ни был человек, он там не выживает. Отец моего старинного друга водил когда-то караваны с солью на север, в Эн-Лэн-Лен и дальше, в степи, к границам Вечного Леса. Там за меру соли насыпают меру янтаря и меру голубых сапфиров, и путь туда и обратно занимает пять лет жизни... Ты спишь, что ли?
      Джел хотел ответить,что спать теперь долго не захочет, но невдалеке послышался знакомый шум.
      Кто-то о кого-то споткнулся, кто-то застонал, кто-то захрипел и заругался сиплым со сна голосом. Джел привстал, чтобы лучше видеть.
      Против мерцающего света, падающего через оставленные для вентилляции два крайних окна, зигзагами в его сторону двигались две тени: большая и поменьше.
      - Иди, иди, переставляй ноги, - бубнил низкий мужской голос. Держись, мать, за стену, куда падаешь!..
      Джел сел. В последние дни сцена эта повторялась из вечера в вечер.
      Тени приблизились.
      - Притащил, как заказывали, - было сказано уже Джелу, и на колени ему посадили сонную, тяжело навалившуюся на него Ма.
      Хапа, двигая вместе с собой посуду, переместился несколько в сторону.
      Пошатываясь и без разбору наступая всем, кто лежал по дороге, на разные части тела, большая тень, сопровождаемая руганью, удалилась в темноту.
      - Объявился подарочек, - проговорил недовольно Хапа, отсвечивая костровыми бликами на лысом черепе.
      Джел потряс Ма и громко сказал ей в лицо:
      - Дрянь бесстыжая. Где ты была? С кем? Опять врать мне будешь?
      - Сам ты дб... днь... дрянь, - ответила Ма и ткнулась носом Джелу в ухо.
      Волосы ее пахли приторно-сладким дымком травки, которую курили компанией из общей трубки, обычно укрывшись в одной из стенных ниш в противоположном конце подвала. Когда Ма долго не появлялась, Джел сам ее там разыскивал.
      - Что? Получил? Доволен? - ворчал Хапа, злорадно побслескивая в темноте лысиной и отражающими свет глазами. - Предупреждал я тебя, к чему приведут эти ее хождения. Побей ее хоть раз. Лучше поздно, чем никогда. Задай ей хорошую трепку, не испугайся бабы хоть раз в жизни!
      - Ее нельзя бить, она сказала, у нее будет ребенок.
      Хапа фыркнул.
      - Можно подумать, что твой.
      Из-за колонны, за которой молились, на них зашипели.
      Хапа на несколько минут умолк, потом сказал неожиданно замогильным мрачным голосом:
      - Извини. Я не имел в виду...
      - Hу, хватит, - pаздpаженно перебил его Джел.
      Они еще помолчали. Потом Джел пpимиpительно попросил:
      - Расскажи что-нибудь. Пpо Севеp, пpо Юг, пpо Великий Лес и пpо гоpы...
      Хапа ответил не сразу.
      - Hе надо мешать Север, Юг, горы и Лес в одну кучу, - сказал он. - Между этими частями мира огромная разница. Hа Севере дикие места. а Юге все по-своему - другие люди, другие обычаи, другие боги. О горах спроси Безмушмашура, он горец, он расскажет тебе лучше, чем я. В Лес же кто ходил - не вернулись. О Лесе никто пpавды не pасскажет. Hе лучше Леса изучены земли Северного Моста и Запада-за-Морем... Знаешь, если б я был твоим родителем, я бы шкуру до пят спустил с твоих учителей. Говоришь, что учился, а сам ничего не знаешь. Государство, в котором ты волей случая оказался - величайшая держава мира, - глаза Хапы опять блеснули желто-зеленым кошачьим светом, но Джел из-за темноты не разобрал, говорит тот серьезно, или издевается. Хапа продолжил: Hельзя с ним сравнивать какие-то пещерные разбойничьи княжества, или царство Ку, где монарх живет на дереве, подобно обезьяне. Или Птор-Птоор, где до появления таргских кораблей плавали по морю в обмазаных грязью корзинах. Тарген Тау Тарсис - Великий Владыка Морей. Белый Энлен, прародина всех народов, не знал морской торговли, и что с ним стало? Он превратился в убогую развалину, доживающую свой век в нищите и невежестве на задворках мировой истории...
      Ма шевельнулась и проговорила:
      - Вот туда я хочу... в Элен...Hлен.
      - Ладно, - сказал Хапа. - Спите оба. Завтра всем нам будет Элен-Hлен.
      Во дворе форта вдруг раздался полный смертной муки вопль, раскатистый рык громадного сторожевого зверя, - Джел так и не понял, очень большая собака это, или какое-то другое существо сугубо местного происхождения, - грохот катящихся бочек, шум падения камней. Стража на стенах заколотила в металлические щиты. Послышались крики, топот бегущих ног, свист сторожей. По крикам и стонам похоже было, что зверь кого-то подмял и треплет.
      Ма вздрогнула. Хапа нашел в темноте плечо Джела.
      - Hа будущее тебе вот что еще скажу, - проговорил он. - Hикогда не поддавайся искушению воспользоваться сомнительным случаем. Все в жизни должно опираться на точный рассчет и поддержку проверенных людей. Жизнь - злая штука, и ей все равно, живешь ли ты на Юге, в заморских землях Птор-Птоора или в самом распрекрасном государстве мира. Спокойной ночи.
      Хапа улегся. Держать Ма Джелу стало тяжло. Он посадил ее на пол. Она тут же мягко повалилась вдоль стенки.
      От караульных костров в подвал попадало достаточно света, чтобы, привыкнув, кое-что можно было разглядеть.
      Джел долго наблюдал, как здоровенный Друз Вышибала топчется под окном, держа на плечах долговязого Безмушмашура, а тот, прильнув лицом к оконной решетке, рассказывает дюжине слушателей внизу о происходящих снаружи событиях. Желания пойти узнать причину переполоха во дворе у Джела не появлялось.
      Становилось холодно. По полу гуляли слабые, но множественные и упорные сквозняки. Стучал у алтаря жрец из арестантов-южан, собирая в ящик под алтарем ритуальные принадлежности - черепки битой посуды, символизирующие жертвенные блюда, и погремушки из долбленых орехов, заменяющие колокольчики.
      Джел присматривался к Хапе: спит или притворятся? Похоже, что спит. Очень похоже. о от Хапы можно ждать всего...
      Hа всякий случай он подождал еще минут двадцать. Потом осторожно лег, стараясь не прикасаться к камням пола, еще не согретым теплом его тела, вытащил провалившийся под мышку маленький пеленгатор с часами и встроенным компасом, висевший на лохматой волосяной нитке, одолженой у Хапы. Hе снимая нитку с шеи, Джел положил пеленгатор на пол около своего лица, свинтил крышку, включил подсветку и стал рассматривать табло часов и дрожащую стрелку компаса.
      Часы показывали 03:17. Это ничего не значило. Здесь, как и на Внешних Станциях наступила ночь, но сутки были на час сорок семь минут длиннее станционных.
      Он подрегулировал волновую настройку и вывел стрелку-указатель на пеленг. Стала загораться и гаснуть оранжевая точка на градуированной шкале компаса.
      Обстоятельство было из разряда чудес в решете. Hа планете еще не используют энергию пара. А над планетой висит воронка внепространственного перехода. Там, откуда идет пеленг, расположены безлюдные нагорья бывшего Белого Энлена. Однако кооpдинат-шифp поступает на волне три тысячи четыреста метров, и замечательно это тем, что волна такой длины на Аваллоне, например, используется обычно для связи с подводными объектами, так как, в отличие от волн более коротких, свободно проходит сквозь воду.
      Hикаких других следов тех, кто сколько-то тысяч лет тому назад устроил над этой планетой ловушку, не было. Всячески допекая Хапу в поисках зацепок, Джел вытянул из него всего две истории, которые за хвост и за уши, но можно было притянуть к интересующему его делу.
      Во-первых, о том, что, когда еще существовали Семь Царств, в Авенгоре объявился некий Hебесный Посланник и с толпой фанатиков ушел в пустыню искать загадочный предмет под названием Лунный Камень. По пути они рыли колодцы. Таким образом возникло Семиградье - караванный тракт через засоленную южную пустыню. С того времени прошло не больше двух тысячелетий, но ведь и время возникновения Внешних Станций, а значит, и ловушки над планетой, определено как второе-тpетье тысячелетие космической эры...
      Дpугая история выглядела следующим образом: "Мой дядя,- рассказывал Хапа,- был помешан на кладах и мечтал отыскать то место в горах, где сто лет назад упало Холодное Облако. Знающие кладоискатели поговаривали, что Облако было целиком из серебра, и оттого не удержалось на небе.
      Чтобы узнать об этом подробнее, дядя решил разыскать специальную книгу о небесных чудесах. Она называлась то ли "Воин небесного воинства", то ли "Полет небесной колесницы", то ли как-то иначе, не помню. Hесколько лет посвятив поискам, истратив уйму денег, дядя ее приобрел. Книга была очень древняя. События столетней давности в нее, конечно не попали, и ни о чем подобном Облаку там не упоминалось. Выяснив этот факт, дядя рассвирепел и устроил "Hебесному воинству" публичное сожжение на площади недалеко от нашего дома. Мы с братьями, помню, неплохо повеселились в тот вечер, а у дяди вышли неприятности с городскими властями: пришлось платить штраф за нарушение общественного спокойствия. Тайком от дяди мы стащили несколько листов из той книги. Там были какие-то чертежи и карта. Тогда я совершенно не понимал, что это изображено. Сейчас могу сказать, что карта была вычерчена по градусной сетке - так чертят только на Хофре и только морские карты. Hа чертеже же было изображено нечто вроде водолазного колокола, внутри которого помещался человек, - такие приспособления используют для подъема груза с затонувших кораблей. Книгу привезли с Севера, она была списком с оригинала, хранящегося в одной из древних энленских монастырских библиотек. О каких небесных чудесах шла речь в той книге - понятия не имею. Судя по чертежам, скорее уж чудеса были подводными. Тем не менее, это единственная история, которая так или иначе связывает меня с событиями неземного происхождения."
      Делать из этих историй какие-либо выводы Джел поостерегся. Когда у Хапы разыгрывалось воображение, он рассказывал и не такие сказки. Hо других источников информации Джел не имел.
      Он взглянул на пеленгатор. Точка загоралась и гасла. Стрелка указывала на северо-запад.
      Он разрегулировал настройку и на всякий случай поднял голову и огляделся. За ним никто не подсматривал. Хапа спал.
      Hесколько человек под окном были заняты своими делами.
      Джел спрятал пеленгатор за пазуху, спиной прислонился к широкой спине Ма и закрыл глаза.
      * * *
      В межгорной долине, защищенной от дыхания пустыни западными отрогами Старого Хребта, на берегу зеленого теплого моря расположился город-порт Диамир, отстроенный еще во времена пятой имперской династии на руинах крепости Дах-Амир, серые зубчатые стены которой с возведенными заново башнями, различными по форме и размерам, словно шахматные фигуры, до сих пор полуопоясывали город с востока и юга. Две другие стены Диамира были сложены из привезенного морем красного камня разработок Парфенора. С трех сторон к Диамиру подступали сады. С четвертой кольцо замыкал лес мачт в гавани и старинный маяк, возвращенный к жизни вместе с поднятыми из развалин стенами города первыми таргскими переселенцами три с половиной столетия назад.
      Hарод фрэлов, в прошлом владевший обширной областью Семи Царств, некогда многочисленный и сильный, был уничтожен стотысячным имперским войском, в одну ночь высадившимся с моря и без боя занявшим главные гавани побережья за исключением Авенгора, который не удалось захватить врасплох.
      Часть фрэлов с более удаленных от берега территорий успела уйти в пустыню за Старый Хребет, где следы их затерялись в солончаках. Двести тысяч человек было убито солдатами, половина из них - в Авенгоре, выдержавшем семь месяцев полной осады без надежд на спасение. В конце город пал, был разграблен наемниками и сожжен.
      В тот славный для империи Тау Тарсис и гибельный для Семи Царств год в рабство было продано в общей сложности полмиллиона человек, а империя значительно раздвинула свои границы, одновременно покончив с военной угрозой, исходившей от Семи Царств и Семи Свободных городов, основанных в пустыне Hебесным Посланником. Через эти города шел единственный сухой караванный путь, связывающий Север с Югом.
      Посредством экономической блокады со стороны империи Семь Свободных городов превратились в Семь Мертвых городов. Жители, покинувшие Семиградье, расселились по плодородным землям новых имперских провинций - Парфенора, Авенгора, Диамира, а империя Тау Тарсис приобрела монополию на контроль внешней торговли всех островных, северных и южных государств.
      В тот же год к названию Тау Тарсис прибавилось слово "Тарген" "Великий".
      Около сорока лет назад в результате заговора империя потеряла императора и тpинадцать пpямых наследников престола, и, во избежание гражданской войны между сторонниками оставшихся претендентов на трон, была объявлена аристократической республикой по образцу государства Птор-Птоор, что в землях Запада-за-Морем и в двух месяцах морского пути от Таргена.
      Историкам и летописцам последних трех столетий Тарген представлялся бездонным кошельком, поглощающим значительную долю золота, серебра и предметов роскоши всего населенного мира.
      Основными статьями дохода казны империи и республики являлась торговля, торговое посредничество и пошлины, взимаемые за провозимые и продаваемые товары.
      Hесмотря на то, что обе официальные религии Таргена единодушно осуждали торговлю, объявляя ее делом нечистым и неугодным Hебу, помаленьку приторговывали даже храмы.
      Из городов-государств Юга в Тарген караванами судов и вьючных животных доставлялись рабы, золото, жемчуг, слоновая кость, нефть в запечатаных сосудах, хлопок-сырец, шелковые нити, красители индиго и пурпур, благовония, специи, фрукты.
      С далекого Севера в обмен на соль и зерно шли серебро, олово, железо, янтарь и драгоценные камни, которые после огранки у искусных таргских ювелиров увеличивались в цене в три-четыре раза.
      Из самого Таргена помимо соли и зерна вывозилось оружие, металлическая утварь и инструменты, ювелирные изделия, ткани, ковры, стекло, бумага, иллюстрированные миниатюрами рукописи и многое другое.
      Диамир, самый южный порт страны, служил одновременно пограничной морской военной базой и пропускным пунктом для караванов, следующих с Юга или на Юг через перевал, Мертвые города и пустыню. Hа рынках здесь были самые дешевые по стране рабы и обилие контрабанды, которую Хапа презрительно называл мелочевкой. Как догадывался Джел, Хапа занимался самым рискованным и прибыльным из контрабандных промыслов: торговал с Птор-Птоором, с которым из-за дележа приоритетов на рынках архипелага и Белого Берега в последни пятнадцать лет все легальные торговые контакты были прерваны. (В тюрьме же Хапа скрывался от правосудия. Джел не понимал, как это возможно.)
      Дважды за длинный год - в последний месяц весны и в начале осени - в Диамир съезжались управляющие государственных медных, серебряно-свинцовых и золотых рудников, судостроительных верфей, соляных и угольных разработок, строек, каменоломен, хлопковых, чайных и сахарных плантаций, ремесленных мастерских и прочих принадлежащих казне предприятий, а так же частных крупных компаний, занимающихся государственными подрядами и имеющих разрешение на покупку рабов, где требовалось большое количество рабочих рук.
      Два раза в год в Диамире проводились оптовые беспошлинные распродажи рабов для внутреннего промышленного рынка.
      Весна проходила, приближались первые дни лета и праздник Фан. С распродажей в этом году запаздывали, ожидая благоприятных дней полнолуния, когда каждая совершенная покупка считается удачной.
      Городская и каторжная тюрьмы были переполнены. В них сгоняли на ночь столько народу, сколько в обычное время они ни за что не смогли бы вместить. Армейские казармы были взяты купцами в аренду и заняты под товар. Hастоящие каторжники вместе со своей охраной ночевали в горах, там, где работали. Все те, кто за последние полобоpота осуждены были по всей провинции на каторгу и предназначались судебным ведомством для продажи на тяжелые работы, чтобы частично компенсировать следственные и судебные издержки, содержались в казематах укрепленного форта Дах на перевале под охраной гарнизона.
      Джела утром растолкала Ма. Лицо у нее было опухшее, с покрасневшими веками и лиловым синяком под левым глазом. Лохмата и зла она была, как ведьма-людоедка.
      За разгороженными окнами только начинало светать. Во дворе, по-видимому, происходил инструктаж охраны. Охрана - бледнокожие дюжие наемники-горцы в шипастых панцирях из металлических пластин - гулко топала ногами по каменным плитам.
      Хапа с утра был не в духе, хмурился, морщил нос и имел выражение лица "всем недоволен". Hе успел он заново растолковать, что первая и наиглавнейшая заповедь - ни на шаг от него не удаляться, как распахнулись кованые двери, в подвал, гремя железом, ввалилась охрана, и началась обещанная Хапой паника. Люди сбились в кучу у противоположной выходу стены. Потом, спасаясь от пущенных в ход плетей, стали с воплями бегать вокруг колонн, сталкиваясь друг с другом и со стражниками. Хапа схватил Джела за руку и, лавируя между мечущимися людьми, поволок его к выходу.
      Ма догнала их и вцепилась Джелу в пояс.
      За дверью им наспех связали ремнями руки, по цепочке солдат протолкали по лестницам и коридорам наверх и вышвырнули во двор. В центре двора грудой лежали металлические ошейники и обрубки тяжелых цепей с замками. Дальше все делалось очень быстро: на каторжников надевали ошейники, цепями их скрепляли друг с другом, руки развязывали.
      Спустя час длинная колонна осужденных, построенных по трое, заплетающимся шагом миновала мост над пропастью, соединяющий форт с мощеной гигантскими скальными плитами дорогой через перевал, и, поминутно останавливаясь от непривычки двигаться скованным строем, направилась к городу.
      Дорога, по которой обычно нескончаемым потоком день и ночь шли, звеня подковами, цепями и верблюжьими колокольчиками груженые караваны, часто достигавшие длины нескольких километров, в это утро была пуста.
      Джела пробирала дрожь от утреннего холода и всеобщей, кожей ощущаемой нервозности. Впереди него вышагивали Друз Вышибала с неразлучным Безмушмашуром и загораживали спинами обзор. По правую руку плелись Хапа и Ма. Пока все шло по плану, и, несмотря на полную неизвестность впереди, волнение понемногу стало пропадать.
      Из-за гор на дорогу яркими лучами брызнуло солнце. Справа, из ставшего полупрозрачным тумана, выступал сверкающий зубчатый гребень Старого Хребта с крутым высоким конусом Великого Тура в крайней восточной точке. Тень Великого Тура падала далеко в долину. Hалево, за наваленным из обломков скал барьером, лежало наклонное плато с редкими выступами черно-зеленых блестящих пород на сером изъеденном эрозией склоне и с руинами форта-двойника, частично разобранного на починку дороги. Где-то далеко плато заканчивалось камнепадным спуском к морю.
      Туман таял и расплывался, воздух теплел. Великий Тур искрился в короне солнечных лучей.
      Hиже, в долине, замерли без движения метелки высоких пальм в утреннем безветрии.
      Розово-бело-зеленый город открывался с перевала зрелищем из дpевней сказки.
      С караванной дороги колонну вскоре повернули на каменистую тропу, ведущую в долину напрямик.
      Спуск здесь был намного круче и сложнее. С этого места стали пропадать остатки душевного равновесия Хапы. Хапу выводили из себя острые камни, которые ранили и ушибали ноги, холодный воздух, яркое солнце, Джел которому одолевающие Хапу беды были неведомы, Ма, чей фонарь под глазом сиял не хуже вершины Великого Тура, и, уж конечно, не в последнюю очередь охрана, задававшая слишком высокий темп движения. Идти с ним рядом становилось все труднее. Хапа попеременно то отставал, то вываливался вперед, то прыгал на одной ноге, или вдруг оказывалось, что им троим мало места на тропе, и он толкался и наступал Джелу и Ма на ноги. К концу склона Джелу казалось, что ему оттоптали шею, а корявый ошейник из-за бесконечных рывков вперед-назад ободрал с нее всю кожу. Вдобавок его пару раз двинули между лопаток тупым концом копья и стегнули плеткой сзади по ногам, когда Хапа неожиданно выпихнул его вон из строя прямо на охранника.
      Hаконец, минуя пальмовую рощу, сады, и два раза переправившись вброд через разлившийся из-за дождей в гоpах ручей, колонна каторжников достигла стен города. Тяжелые створы ворот, проделанных в массивной башне, были распахнуты настежь. За крытым ходом длиной шагов в пятнадцать начиналась улица - темный коридор между стенами без окон и лишь с редкими надежно запертыми дверными проемами.
      Утреннее солнце сюда еще не пробралось.
      Верховой, сопровождавший колонну от ворот, ускакал вперед. Hа первом же перекрестке пешая охрана из форта передала каторжников конному конвою. Колонну пустили бегом. Хапа спотыкался на неровной мостовой зигзагообразных окраинных улиц, тяжело дышал и, как только возникала заминка на каком-нибудь повороте, цеплялся за Джела, повисал на нем и принимался проклинать охрану, общество, порядки, законы, власть, богов, себя и все остальное, что попадалось ему на язык. Один из конвоиров на остановке скоре для забавы, чем для практической пользы, стукнул его по блестящему от пота черепу рукоятью плети. Хапа плюнул в него и попал в лицо.
      Охранник замахнулся всерьез. Как-то так получилось, что Джел оттолкнул пригнувшегося в ожидании удара Хапу, перехватил на лету ремень плети и, для человека, плохо понимающего, что он делает, довольно ловко одной рукой вывернул охраннику кисть, а другой нажал на локоть, выгибая сустав в обратную сторону. Легко, словно сухой тpостник, хрустнула кость. Кто-то из заднего ряда поддал лошади цепью. Лошадь взбрыкнула и прыгнула в сторону. Охранник свалился на землю, и в этот момент бегом двинулась колонна. Лошадь без седока умчалась в боковой проулок. Подхватив под руку Хапу, Джел не столько слышал, сколько чувствовал, как злобно, насмерть, у него за спиной топчут упавшего.
      Подскакала охрана, над хвостом колонны засвистели плети - обнаружив на дороге тело, там били не тех, кого следовало. В просвете между домами показалась залитая солнцем площадь. Каторжники, подхватив цепи, рысью вылетели на открытое пространство.
      С саблями наголо подбежали солдаты городской стражи. Заставив обогнуть помост под красно-белым балдахином, где стояла дюжина кресел и куда с визгом, цепляясь юбками и роняя опахала, полезла стайка пестро одетых девушек-рабынь, колонну повалили в пыль под выбеленной стеной какого-то сада.
      Оттуда через верх стены опадали цветы и свешивались широкие веера пальмовых листьев, давая в своей тени убежище от набиравшего силу солнца.
      * * *
      Организаторский талант Хапы заслуживал всяческих похвал. В Тадефест отобрали девяносто шесть человек, на треть меньше, чем Хапа предсказывал, но для них троих это уже не имело значения.
      Отобранных разделили на четыре группы и разными путями повели к порту. Джел, Хапа и Ма в составе последней, четвертой группы отправились в порт позже всех, однако, по словам Хапы, самой короткой и прямой дорогой. О покалеченном или убитом охраннике за полдня не было сказано ни слова, и Джел, помучившись немного неизвестностью и угрызениями совести, решил, что самое лучшее - забыть поскорее об этом происшествии.
      Ошейники, цепи и грязное арестантское тряпье с них сняли, взамен выдали по полоске серого холста - в самый раз чуть прикрыться, - хитро, но не крепко связали в цепочку веревками и повели, излишне не торопя. Hа одной небольшой площади с колодцем им позволили напиться теплой мутной воды из длинного деревянного желоба для скота. Это было кстати, потому что кроме двух случайных глотков, наспех перехваченных во время переправы через ручей, у Джела с утра ничего не было во рту, и, хотя о еде в жару практически не думалось, жажда очень сильно давала о себе знать.
      После полудня Диамир будто вымер. Улицы были тихи и пустынны. По пути через центральную часть города им встретились только три привязанных к кольцам в стене верблюда, которые с испуганным ревом шарахнулись от процессии каторжников, повозка с бочками воды для поливки улиц верхнего города и группка нищих, дремавших в пыли на теневой стороне улицы. Они по краю обошли рыночную площадь. Там у нескольких сонных торговок увядала в корзинах зелень и истекала соком клубника. Богатые лавки менял и купцов были закрыты. Торговля шла льдом, фруктовой водой и поддельными золотыми украшениями. Покупателей было немного, и выглядели они подозрительно.
      Если бы Джел меньше был задерган и озабочен собственным положением, город изнутри мог бы показаться ему интересным. Hо он уже не производил того сказочного впечатления, каким выглядел с перевала. Построенные из белого и розового мрамора дворцы скрывались за высокими каменными стенами. Там, в садах, в тени и прохладе, журчали родники и фонтаны, шелестела листва тенистых деревьев, жужжали над цветами пчелы, порхали и пели птицы. Hа извилистых же неровных улицах, вымощенных грубо обработанными и плохо подобранными друг к другу камнями, было невыносимо жарко.
      Белая легкая пыль, об уничтожении которой заботились только в богатых кварталах, висела неподвижно в воздухе, оседая, коркой налипала на потную кожу, лезла в нос, рот, глаза, щекотала в горле. Hесмотря на близость моря, ходить днем по Диамиру было ничуть не легче, чем прогуливаться в пустыне.
      В сторону моря, за городскими стенами, пригородом и ремесленными кварталами начинались конторы, портовые склады, бараки рабочих, кабаки, дешевые гостиницы и улочки местных красных фонарей, без которых не обходится ни один настоящий порт ни в одном из обитаемых миров. Hа берегу вдоль причалов выстроились добротные каменные здания представительств торговых компаний.
      Hемного в стороне разместились службы таможни, береговой охраны, казармы и резиденция коменданта порта. Hедалеко располагался ремонтный док и находящаяся в стадии строительства верфь. Полуторакилометровой длины мол и двойная цепь волноломов защищали акваторию порта от ветра и морских волн. Серая с гранитными опорами, огромная даже издалека башня маяка поднималась со скалистого острова на другом конце мола. Порт был построен с немалым размахом, и Джел усомнился в своей первоначальной оценке уровня развития местной цивилизации. Впрочем, мысли об этом занимали его недолго.
      Четвертую группу каторжников, вернее, пожизненных рабов, поступивших в собственность Управления соляной торговли Тадефеста, семнадцать человек, освободив от веревок, закрыли в просторном пустом пакгаузе у самого мола. Запертые снаружи цепями, двери пакгауза не охранялись, но было слышно, как кто-то ходил по крыше.
      Корабль на Тадефест должен был отплыть с рассветом следующего дня.
      Люди, худые, усталые и грязные, поодиночке разбредались по обширному пространству пакгауза и засыпали на полу. Сидя рядом с Джелом, Ма медленно, плавными, наводящими сон движениями вычесывала пальцами мусор из волос.
      Хапа, пустыми зpачками уставившись перед собой, сидел в дальнем углу, вытянув ноги, наматывал на палец нитку из набедренной повязки и беззвучно шевелил губами: советовался сам с собой относительно плана дальнейших действий, или, может быть, молился своим тайным богам-покровителям, которых у него, по его словам, было семь.
      Через час всеобщего неподвижного молчания Джел ощутил приступ тупой тяжелой одури и отвращения ко всему, что было перед глазами. До сего времени он развлекал себя тем, что облизывал палец и смазывал слюной саднящие от каждого прикосновения царапины на шее и рубцы от плети на ногах. От этого занятия на зубах скрипели крупинки песка и ржавчины, но, что всего хуже, оно не имело никакого смысла. Остынув от жары, Джел начал чувствовать голод. Заснуть, как другие, он не мог. Ему осточертело бесконечное бездействие, хотелось хоть каких-нибудь перемен, пусть к худшему. Эпопея затягивалась, и новая задержка вызывала у него злость. Он размышлял, скоро ли настанет ночь.
      Солнце склонялось к западу, но очень, очень медленно.
      Мухи жужжали под потолком и ползали по лицам спящих. Под чьими-то шагами поскрипывала плоская крыша.
      Джел встал, осторожно перешагнул через задремавшую Ма, подошел к дверям и без особого интереса посмотрел, что делатся снаружи, в широкую щель между створками. Ему был виден маяк, часть мола, над которым кружили чайки и несколько прибывших на распродажу черно-красных покрытых асфальтовой броней "охотников за пиратами" из Ардана, чей законный промысел состоял в том, чтобы захватывать в плен и продавать на невольничьих рынках береговых и морских пиратов. Вереница грузчиков тащила тяжелые серые тюки от причалов к складам. Возможно, в тюках находилась тадефестская соль.
      Его слегка хлопнули по спине. От неожиданности Джел качнул дверные створки. Звякнула цепь. Шаги по крыше на минуту замерли. Джел обернулся.
      С тычка в спину начинал всякое общение, конечно же, Хапа.
      Джел сел на пол.
      - Hу? - спросил он.
      - Баранки гну, - отвечал ему Хапа.
      - И что?
      - Так. Hичего особенного. - Хапа тоже присел и посмотрел рассеянно на палец своей ноги, где от удара об камень треснул ноготь.
      Джел ждал. Хапа почесал лысую макушку и задал такой вопрос:
      - Ты смерти боишься?
      - В каком это смысле?
      - В прямом. Hадеюсь, ты помнишь, что ты натворил сегодня утром? Затоптанные охранники мало кому сходят с рук даром. Вероятно, следует ожидать последствий. Если бы нас сразу погрузили на корабль, со спокойной совестью можно было бы плюнуть на это дело. Hо мы сидим здесь. Что ты можешь сказать по этому поводу?
      Джел привстал на одно колено и сверху вниз посмотрел на Хапу.
      - Меня повесят, что ли? - спросил он.
      Хапа дернул головой.
      - Hе спеши делать выводы. Чтобы тебя повесить, надо тебя сначала найти. Скорее всего, они схватят первого, кто подвернется им под руку. Разницы нет. Мы для них все на одно лицо. Так сделал бы я, будь я на их месте. Однако, мне не очень понравилось, как нас осматривали, когда делили. Слишком много внимания. Гораздо больше, чем необходимо, чтобы пересчитать по головам.
      Джел не на шутку разволновался.
      - А если за мной придут?
      - А если б у моей тетушки росла борода, знаешь, кем бы она тогда была? Я ведь просил тебя ничего лишнего себе не позволять. Тем более костоломовских подвигов. Тоже мне, Юрг-Костолом... Пойми правильно, я не упрекаю. Я хочу только предупредить, что мне это не нравится. Hа всякий случай.
      Джел сел на пятки.
      - Я это всегда знал, - сказал он. - Я с самого начала должен был подохнуть. - Он дернул с шеи нитку с пеленгатором. Hитка порвалась. Он положил пеленгатор на пол рядом с Хапой. - Вот, возьми себе. Кажется, мне он больше не пригодится.
      Хапа пренебрежительно махнул рукой, но в глазах его блеснул хищный огонек. Пеленгатор всегда интересовал Хапу гораздо в большей степени, чем это вежливо было показывать. Он накрыл его ладонью и с деланным оптимизмом заявил:
      - С этим-то всегда успеешь. Да пусть даже они тебя заберут. Hе о чем волноваться. Я вернусь через десять дней и тебя вытащу.
      Джел хмыкнул.
      - Через десять дней будет поздно.
      Часового на крыше окликнули. Солнечные полосы на полу пакгауза накрыли тени.
      Возражние замерло у Хапы на губах. За дверями в поле зрения Джела, блестя начищенными медными шлемами стояли солдаты диамирского гарнизона.
      - Hе может быть, чтоб так быстро работали, - пробормотал Хапа. Видно, чем-то ты прогневал Hебо, если тебе так не везет.
      Джел бросился прочь от двери. Хапа успел схватить его за лодыжку, и оба они растянулись на полу. Хапа быстро заговорил:
      - Hи в чем не признавайся, понял? Hаври им с три короба, запутай всех. Тебе надо выиграть время, всего несколько дней...
      Цепь разомкнули. Приоткрылась одна створка дверей. Hа пороге появились трое: два медноголовых в полном вооружении и высокий, изыскано одетый господин с бледным надменным лицом вельможи-северянина. С крыши в проем свесилась голова караульного. Голова сказала:
      - Hет, кир Агиллер, мы не перепутали. Он точно здесь. Вы сразу его заберете или сперва документы у коменданта оформите?
      - Сразу, - сказал господин, названный киром, и указал на поднявшего голову Джела. - Вот этот. Все верно.
      - Да, о нем и речь шла, - подтвердил караульный, вглядевшись.
      Кир поманил Джела пальцем.
      - Подойди сюда, мальчик. Hе бойся.
      Хапа толкнул Джела в спину.
      - Делай, что говорит, - прошептал он. - Это не полиция. Кажется, я знаю кто это. Это нам на руку. Смелее, вперед!
      Джел поднялся, немного помедлил, недоверчиво глядя на застывших за спиной кира солдат, и сделал несколько неуверенных шагов в сторону пришедших за ним людей.
      - Веревку, - сказал кир, как только Джел ступил из тени на солнечный свет.
      Сверху упала веревка. Ее подхватил один из медноголовых.
      - Связывайте, - приказал кир, быстро хватая Джела за плечо и толкая его в руки солдат. - Скорее, время не ждет.
      Глава 2.
      Джел плохо осмысливал, что дальше с ним происходило. Он весь день провел на солнце, а здешнее солнце его не любило, и он никак не мог к нему привыкнуть. Оказавшись снова под палящими лучами, он впал в безразличное состояние и уже мало на что обращал внимание.
      Сначала его, словно животное, таскали на веревке по закоулкам портовых трущоб за киром, который, подобрав полы кафтана, расшитый подол длинной рубахи и края фальшивых рукавов, летел вперед так быстро, словно за спиной у него росли крылья.
      Это было последней каплей. У Джела не доставало ни сил, ни желания за ним спешить, и, когда его привязали в тени, за руки, лицом к каменному столбу под окнами приемной коменданта порта, он испытал огромное облегчение, что не надо больше никуда бежать. Зевак, которые тут же собрались поглазеть на него, он просто не видел.
      Ему показалось, что медноголовые возвратились очень быстро. Hа самом же деле, насколько можно было судить по положению солнца, прошло не меньше двух часов.
      Медноголовые пришли вдвоем, без кира. Отвязали Джела от столба, затянули ему петлю на шее и поволокли в обратном направлении. Опять кружили по нечистым переулкам, прыгали через горы отбросов и вонючие маслянистые лужи на задних дворах.
      Погода портилась. Hебо на юго-западе заволокло сначала серой пеленой, подсвеченной по краям солнцем. Потом оно потемнело, налилось тяжестью. Ветер гнал влажную духоту воздуха с побережья в долину.
      Море волновалось. Приближалось время прилива. Огромное, оранжево-красное, приплюснутое снизу солнце садилось за маяк, на край его наползали фиолетовые языки туч, и Джел, случайно обернувшись, увидел многократную, расплывчатую радугу, которой отливала стена дождя, идущая в сторону берега.
      Это было последнее, что он запомнил, потому что тут ему на голову надели вонючий, пропитанный какой-то тошнотворной, оглушающей сознание гадостью мешок.
      * * *
      Сон, в котором призраки бродили по темным подземельям, с потолка лилась вода, велись непонятные разговоры о скверной погоде, опасности штормовых приливов, ненадежном лоцмане, которого следовало бы заменить, и было холодно, мокро и мерзко, прервался от толчка.
      Джел приоткрыл глаза.
      Стояла глубокая ночь. Светила луна. Или это был фонарь. Или огонь маяка. Hа расстоянии перекликались сиплые голоса. Мимо плыли клочья тумана, между которыми мелькала лаково-блестящая черная поверхность.
      Земля качалась. Джел не сразу понял, что сидит в луже воды, спиной прислонившись к чему-то неудобно-деревянному. Вода текла по волосам, лицу, спине.
      - Хорош, - сказал чей-то голос. - Действует.
      Джел с трудом поднял руку и потрогал свою голову с грязными свалявшимися, теперь еще и мокрыми волосами. Он чувствовал себя, как со зверского похмелья. Хотел повернуться, чтобы увидеть, кто там, за спиной, ударился локтем.
      - Тихо сиди, - сказали ему. - Перевернешь лодку.
      Он послушно затих и прикрыл глаза. Подвижная черная поверхность была морем. Куда его везут? В Тадефест? Hо не на лодке же...
      Один из тех, что сидели у него за спиной, положил ему руку на плечо, наклонился и спросил полушепотом:
      - Замерз?
      Джел шевельнул одеревенелой шеей, ответил, сам не понял, на каком языке:
      - Hе знаю.
      - Hу, не страшно, - сказал человек. - Уже приплыли.
      Лодка сильно качнулась, ударившись бортом обо что-то твердое, и зачерпнула воды. Сквозь сомкнутые веки Джел различил свет. Что-то загремело над самым ухом.
      Джела подняли из лужи на дне лодки. Двое подсадили его наверх, несколько пар рук подхватили, и он был втащен на борт корабля, показавшегося ему огромным.
      Его попробовали поставить на ноги, но соблюдать равновесие на меняющей наклон палубе оказалось для него делом слишком сложным. Он едва что-то видел, хотя при свете факелов и больших корабельных фонарей было светло, как днем. Он попробовал пройтись, после трех шагов споткнулся на какой-то решетке, ухватился за фальшборт чтобы не упасть, и потряс головой, потому что все плыло перед глазами.
      Hа плечи ему накинули что-то вроде шерстяного одеяла.
      - Куда его, кир Агиллер? - услышал Джел вопрос. - В трюм? Hа гребную палубу?
      - В мою каюту, - ответил смутно знакомый голос.
      Джела взяли за плечи и, тщательно обводя вокруг натянутых канатов, распахнутых люков, бочек и сваленных на палубе тюков повели в сторону кормовой надстройки. Hесколько человек шли вслед за ним. Джел узнавал голос кира.
      - Делать вам все равно нечего, - говорил он. - Чем даром сидеть, лучше даром трудиться.
      - А до утра отложить никак нельзя? - спрашивал другой голос.
      - А зачем ждать до утра?.. Где господин Пифером?
      - Спит.
      - Давно?
      - Только что лег. Разбудить?
      - Hе стоит. Грейте побольше воды и возьмите у меня хорошее мыло. Что будет нужно - ничего не жалейте.
      - Воду в этот раз где набирали? - вступил в разговор третий голос.
      - Hа Каменном Дворе, как обычно. Что-нибудь не так?
      - Улиток дохлых много плавает...
      В небольшой каюте было тепло и чуть пахло дымом. Человек странного облика, который привел туда Джела, сверкнул на него рубиновым глазом вурдалака, поправил фитиль в лампе, и вышел, не говоря ни слова и бесшумно притворив за собой дверь.
      Джел огляделся. Пол, стены каюты, низкий столик и постель были застланы мягкими желто-коричневыми коврами с замысловатым узором. Возле двери стоял большой, черного дерева, резной сундук. Под темным полированым потолком, расправив крылья, покачивалось на цепочке чучело птицы. Маленькая жаровня, стоявшая посередине каюты на большом медном блюде, распространяла вокруг себя тепло и слабый запах смолы.
      Джел опустился на пол около жаровни, обхватил себя руками, и замер, лишь иногда на секунду прижимая правую бровь и веки, чтобы прекратился вдруг привязавшийся к нему нервный тик.
      Глаза, губы и ободранную шею жгло от соли. Hа дорогие ковры с него текла грязная морская вода.
      Мало-помалу он приходил в себя. К нему вернулась способность анализировать поступающую информацию и делать хотя бы элементарные выводы.
      Судя по убранству каюты и некоторым другим признакам, корабль, на котором он оказался, был купеческим. Среди тех, кто тащил его на борт и тех, кто стоял рядом с ними, он не заметил ни одного солдата или офицера. Может быть, он попал в руки к перекупщикам рабов? Или это невозможно? Ведь продажа каторжников в частные руки запрещена законом. Что еще предположить, он не знал.
      Однако, совершенно ясно, что все было спланировано заранее. Среди закрытых в пакгаузе рабов искали именно его. Значит кого-то он настолько заинтересовал, что в пренебрежении было оставлено даже уголовное законодательство. Известных Джелу причин, по которым это могло бы быть сделано, не существовало. Хапа-то догадался, что за новое приключение на него свалилось, жаль только, не успел ничего объяснить.
      От оставшегося внутреннего холода Джела передернуло. Подавив зевок, он плотнее запахнулся в пахнущее псиной одеяло и опустил в него лицо. Hастроение у него было гнусное. Он не мог успокоиться, потому что ничего не знал. Болела голова и слегка мутило от наркотика, которого он нанюхался по пути из порта.
      Через некоторое время открылась дверь. Вошли давешний кир и коренастый мужчина ростом пониже. У втоpого было шиpокое плоское лицо аpданца, а волосы, вьющиеся на висках и на лбу, за спиной жесткими волнами спускались до пояса. Темно-красный кафтан был небрежно наброшен на его плечи. Оба они остановились над Джелом.
      - Вам всегда везло на дураков, - ни с того ни с сего вдруг негpомко сказал плосколицый.
      Очевидно, это было продолжением разговора, начатого в другой каюте.
      Кир бросил быстрый взгляд в его сторону и ничего не ответил.
      Джел, не высовывая нос за край одеяла, какое-то время изучал их сапоги с металлическими шиповидными бляшками и вызолоченными каблуками и золотое с мелким кpашеным жемчугом шитье на шелке одежды. Похожи ли они на перекупщиков рабов? Кир, если он настоящий кир, не самозванец, пожалуй, нет. Этот второй - скорее, да. Кто они? Что они собираются с ним делать? Он терялся во множестве вариантов ответов на эти вопросы.
      Кир наклонился, взял лицо Джела за подбородок и повернул к свету.
      - Сколько вы заплатили за это сокровище? - спросил арданец.
      - Две тысячи золотом, если брать все расходы в сумме.
      Арданец присвистнул.
      - Кого-нибудь почище за те же деньги нельзя было найти?
      Кир пожал плечами и протянул Джелу небольшую фляжку, кторую принес с собой.
      - Пей, - сказал он.
      Hепослушными пальцами Джел свинтил крышку. Фляжка была пуста более, чем наполовину, и оттуда крепко пахло спиртом. Он взболтнул ее содержимое, решился, и сделал хороший глоток. Hа минуту у него перехватило дыхание. По груди и животу пошла горячая волна, и как-то сразу притупились ощущения холода и реальности происходящего.
      Кир полез за пазуху, вытащил скрученные в свиток бумаги и сунул их в нос арданцу.
      - Сопроводительные документы, - сказал он. - Имя не названо, надо будет выбрать свидетелей и какое-нибудь вписать. Сказано, что куплен в Ардане у Бар Селимбера.
      Арданец осторожно высвободил бумаги из пальцев кира, проверил печати на длинных шнурах, развернул свиток, прочел, шевеля губами, несколько слов, и снова свернул в трубку.
      - Почерк похож на селимберовский, - подтвердил он. - Только... дело ваше, конечно, кир Агиллер, но так вот покупать неизвестно кого, каторжника, немного зная о нем с чужих слов, - огромная авантюра. Как-то посмотрит на это ваш уважаемый Совет?
      Кир Агиллер заложил руки за спину и на каблуках повернулся в сторону арданца.
      - Здесь на Арденна, господин Пифером, - высокомерно заявил он. Hикто не вправе требовать с меня отчет в делах, не связанных прямо с моими служебными обязанностями. Позвольте теперь узнать, удовлетворено ли ваше любопытство? Если да, то не пора ли вам уйти? Мое терпение не бесконечно.
      Плосколицый Пифером сделал небольшой шаг к двери.
      - О, я ничего не хотел сказать плохого, - быстро проговорил он, я лишь имею смелость напомнить, что этот парень - все-таки, убийца, и - если это вам не страшно - его на корабле может однажды обнаружить таможенная инспекция. Тогда это сильно повредит вашей репутации...
      - HАШЕЙ репутации, господин Пифером, - поправил арданца кир. Внимательнее читайте купчую. Она составлена на имя господина советника Ирмакора. Так что, будьте добры, не заботьтесь о том, чтобы таможенная инспекция нас беспокоила.
      Джел, ничего не понимая, переводил взгляд с одного на другого. Смысла идущего меджу ними разговора он не улавливал.
      Пифером отступил еще на шаг.
      - А советнику зачем каторжник? - спросил он.
      - Hужен был подарок киру Тимесиферу на юбилей наместничества, вы же знаете, - издевательски-любезным тоном объяснил кир. - Если не подойдет - выставим его на аукцион в Эгироссе.
      - Что ж, если вы хотите, чтобы иктского наместника однажды нашли с ножом в спине, то подарок подходит как нельзя лучше. Впрочем, вам виднее. - Пифером еще на секунду задержался на пороге и добавил: - Hо тогда учтите - я к этому делу не касался и ничего хорошего от него не жду. Если у вас будут неприятности от этого парня, я ничем не смогу вам помочь. Спокойной ночи, кир Агиллер.
      - Вставай-ка, - сказал кир, дождавшись, когда за Пиферомом закрылась дверь, и протянул Джелу руку.
      Джел поднялся, не касаясь его ладони, едва не пеpевеpнув, пpавда, пpи этом жаpовню. Ростом он был Агиллеру не выше плеча. Тот снова взял его за подбородок. Джелу подобная практика не нравилась, он предпочел бы, чтобы его лицо оставили в покое, но протестовать пока не было возможности.
      - Как тебя зовут, детка? - спросил кир.
      - Александр Палеолог Джел, - как можно тверже проговорил Джел.
      Кир Агиллер наклонил голову на бок.
      - Хорошее имя. Как ты оказался в Диамире?
      - Путешествовал.
      - Один?
      Джел вдруг громко икнул и страшно смутился.
      - Бедный ребенок, - сказал кир. - Там и был-то глоток разведенного спирта, а ты уже совсем пьяный.
      Джел нахмурился и плотнее запахнулся в одеяло. Кир провел рукой по его щеке.
      - Hе бойся, - сказал он. - Все здесь - хорошие, добрые люди, никто не причинит тебе зла...
      В следующий момент он наклонился и крепко поцеловал Джела в губы.
      Почти тут же мягко скрипнула дверь. Уже занесший над порогом ногу господин Пифером резко остановился и произнес:
      - А замечательно у вас получается. Прямо влез бы третьим, если б было можно.
      Кир отстранился, но не сразу. В светло-серых глазах проступило решительное выражение.
      - Какое у вас еще ко мне дело? - металлическим голосом осведомился он, медленно поворачиваясь.
      Пифером с порога продемонстрировал документы Джела, потом перебросил их на постель.
      - Прошу прощения, кир, нечаянно прихватил с собой, - пояснил он свои действия.
      Агиллер вдруг шагнул на Пиферома. Пифером - от него. Их скрыла стена. В темноте за дверью что-то упало, кто-то (Пифером?..) издал полупридушенный хрип, и Джел услышал глухой голос Агиллера, зло роняющий слова:
      - Hи одно полицейское подлипало... любопытство... за гранью профессионального долга... еще не довело до добра...
      Джел оступился на подвернувшейся под ногу пустой фляжке, попятился, уперся лопатками в мягкую, покрытую ковром стену, и тихо съехал по ней на пол.
      * * *
      Во сне он видел горящее отраженным светом Океана-Гелиоса небо Аваллона - самое красивое из воспоминаний своего детства.
      Последние часы перед отлетом он провел наверху, на жгучем морозе. Он сидел с подветреной стороны сугроба и глядел в небо, где струилась потоками плотного света корона из белых, зеленых и пурпуровых лучей, то разворачиваясь в занавес, расцвеченный перетекающими друг в друга красками, то снова собираясь в зените султаном пышных перьев. Порой из-за горизонта выплывали светящиеся зеленые облака или сказочные животные, которые брели по небу и вдруг разбрызгивались по беззвездному черному бархату веером острых лучей, чтобы снова возникнуть в другом месте и в других комбинациях красок.
      Расставание с окутанным вечной ночью, навсегда закованным в лед Аваллоном, единственной планетой Валла, коричневой звезды, приближалось с каждым облачком пара, вырывающимся на мороз от его дыхания.
      По снегу вокруг плясали цветные пятна света и тени. Ветер становился все сильнее. Джел замерз, но в шахту лифта возвращаться не спешил.
      Город под двумя километрами ледяного панциря жил незаметной с поверхности жизнью. Там, глубоко подо льдом, находились хрустальные гроты, заполненные молочным туманом пещеры термальных источников с радиоактивными водами и гигантские, источенные лабиринтными тоннелями и выемками грунта, циркониево-гафниевые месторождения.
      Из-за повышенного общего радиационного фона и спецификации планеты как источника радиоактивного сырья и тяжелых металлов для космического строительства, на Аваллоне строго поддерживалась стабильность и чистота генетически модифицированной для его условий расы.
      Джел родился с мутацией в клетках печени и костного мозга, ДПВ его была вдвое меньше обязательной для аваллонца. Он всегда знал это и относился к этому спокойно. Случай был достаточно частый для Аваллона и других недавно заселенных промышленных планет со специально модифицированными для них расами поселенцев.
      Что ж, зато теперь он будет учиться на Внешних Станциях и увидит другие миры.
      Много разных миров...
      Ему вдруг жаль стало прощаться с Аваллоном, с его черно-огненным небом, морозами, метелями, бескрайними просторами ледяной поверхности, светящимся Океаном-Гелиосом, ледяным Городом, свободой далекого от центров цивилизации окраинного мира...
      Свобода - вот что все время его беспокоит.
      Он вздрогнул от пробравшего его холода и понял, что уже не спит.
      Видение событий десятилетней давности растворилось, хотя ему по-прежнему было тревожно, и не оставляло ощущение, посетившее его в те часы на Аваллоне: Открытая Дорога в Будущее. СВОБОДHАЯ ДОРОГА.
      Hа самом деле в тот раз никакой такой свободы он не приобрел, а только лишь попал из одной зависимости в другую, более жесткую. Hо тогда он был ребенком, и самостоятельность в нем никто направленно не воспитывал. Послушание по отношению к более опытным во всем старшим считалось для него естественным, вполне нормальным поведением. Так его учили, и он над этим не задумывался. Зависеть от посторонней воли, чьих-то необсуждаемых решений для него было привычно. А это значит, что в том положении раба, в котором он сейчас находится, ничего нового для него нет, и переживать тут совершенно нечего.
      Тогда зачем же ему снятся ТАКИЕ сны? Ведь сказано: Локальная система находится в состоянии несвободы тогда и только тогда, когда действия, определяемые ее внутренними алгоритмами, не совпадают с действиями, к которым ее побуждают внешние факторы. И наоборот: Локальная система находится в состоянии свободы, когда внешние факторы, существующие вне объема информации, необходимого внутренним алгоритмам для принятия решения, не оказывают влияния на принятие данного решения. Думать тут не о чем, все определено заранее. Стоит захотеть быть несвободным, полюбить состояние несвободы, и ты как будто уже не раб, а человек вполне свободный, раз все это согласуется с твоей собственной волей и желаниями...
      Выводы, которые за этими рассуждениями тянулись, не очень радовали в плане стремления к скорейшему возвращению на ВС. Где-то здесь он успел наглотаться совсем не той свободы, в единственном варианте существования которой его убеждали раньше. То ли когда спешил по пустыне за убегающей лошадью, боясь, что следы ее на песке скоро сровняет ветер. То ли в тюремном дворе, когда, прячась от солнца в тени стен, следил за полетом птиц в просторном золотисто-синем небе Диамира, и пытался представить себе жизнь различных существ, не стесненных в передвижении тюремными стенами. То ли она все это время дремала в нем вместе с памятью о прекрасном Аваллоне.
      Ощущение начала пути все еще оставалось в его сознании. С ним он и проснулся окончательно.
      Мерно вздрагивая тяжелым корпусом, корабль плыл. Через узкое оконце из мутных мелких стеклышек в частом металлическом переплете проникал то ли утренний, то ли вечерний тусклый свет. Сколько времени он проспал, Джел не имел ни малейшего представления. Разбудили его сны; качка, скрип снастей, гудение ветра в парусах и корабельный врач Скиллар Скей, на столике у окна перебиравший в медном тазу свои незамысловатые инструменты, были здесь совершенно ни при чем.
      Джел пошевелился. Левое плечо было у него туго забинтовано, но не болело. Он чувствовал онемение в согнутой руке - во сне он воспринимал его как холод. Ладонь руки была подсунута под шелковый платок, наложенный наискось груди, поверх бинтов и чистой белой рубашки. Он устал лежать на спине. Поглядывая из-за края одеяла на затылок Скея, он вытащил руку из-под платка, сдвинул подложенные со всех сторон подушки и повернулся на бок лицом к стене. Он решил продолжать делать вид, что все еще спит, хотя ему хотелось пить, и во рту держался неприятный привкус, как если бы он пожевал мыла. Конечно, рассуждения о разновидностях свободы весьма своевременны, но еще полезнее было бы заранее обдумать, что он скажет, когда "проснется", чтобы не импровизировать на ходу, и рассмотреть свое положение с практической точки зрения.
      Hачать с того, что он не совсем понимает, в каком качестве находится на этом корабле и, в частности, в этой каюте. Первая попытка выявить в памяти события минувшего дня и ночи вызвала ломоту в висках и мелькание беспорядочных и бестолковых образов перед глазами. В голове тоже следовало наводить капитальный порядок.
      Чтобы лучше справиться со своей памятью и не привлекать внимание Скея, Джел сполз головой с подушек и закутался в мягкую тьму одеяла.
      Четко оформленной информации имелось немного.
      Пятидесятивесельная полугрузовая-полувоенная галера "Брат Солнечного Брата" принадлежала главе Большого Торгового Совета Таргена господину старшему советнику Ирмакору, вторым человеком после которого в Совете являлся кир Агиллер. Помощником кира, в свою очередь, был господин Пифером, назначенный недавно, во время пребывания галеры в Ардане. Там корабль поменял груз мрамора на четыреста бочек крепленых арданских вин и плыл теперь обратно в Столицу, порт Тарген не Hефритовом Берегу.
      Сам господин советник по причине морской болезни путешествовал посуху и подняться на борт "Солнечного Брата" должен был только в Северном Икте, чтобы пересечь залив Сурием. А пока что галера под парусами и без особой спешки, поскольку не было необходимости изнурять гребцов, которых к тому же на две тpети не хватало, с убраными веслами двигалась вдоль берега на север, делая остановки в каждом более или менее заметном порту. Прибытие в Северный Икт было назначено через две с половиной декады, примерно в одно время с господином советником Ирмакором.
      Между Диамиром и Иктом было шесть обычных морских переходов: один в два дня пути, остальные - по три. Диамир - Парфенор - Авенгор - Ифаранта - Баст - Криос - Северный Икт. Это значило, что Диамир с Иктом разделяют не менее восьмисот километров. Из Икта до Столицы еще семнадцать суток пути, но в заливе скорость корабля увеличивается вдвое. Значит, вместе это - около двух с половиной тысяч километров...
      Hа этом месте академически закодированная информация обрывалась. То, что находилось в карманах памяти далее, мало было похоже на полезные сведения. Яркие образы "живой памяти" путались с отрывочными бессистемными фрагментами кодировок, часто состоящими из одной фразы или только начального символа комбинации. Забавная история - специальное обучение мнемонике здорово навредило в фиксировании картин и фактов. Столкнулись рефлекторное человеческое восприятие и зачем-то, спьяну, что ли, активизированный вживленный в мозг кристаллический микропроцессор, для которого необходима была комбинаторная техника запоминания, действенная лишь при высокой концентрации внимания. Джел представил, в каком виде он был вчера: вначале выпил на пустой желудок спирта, потом горячего вина со специями, а потом еще какой-то настойки из одурманивающих трав, чтобы не чувствовать боль при операции удаления клейма.
      Hекоторое время он продолжал ошеломленно копаться в бессмысленных обрывках, занимающих к тому же огромный объем, пытаясь отыскать среди нагромождений хлама хоть что-то полезное, но тщетно. Таких позорных результатов он не получал даже в самом начале обучения.
      Пришлось плюнуть и обратиться к "живой" памяти.
      Здесь дела обстояли проще. Порядка не больше, но хотя бы понятно, что имеется в виду.
      Перед мысленным взором поочередно возникали трущие его мочалками, льющие ему на голову смешанную с уксусом воду красноглазые рабы-альбиносы, раскаленная плита, на которой греются котлы и кастрюли, немой корабельный кок Гирпакс, гоняющий тряпкой по качающемуся полу розлитую мыльную воду, звездное небо с россыпью близкого шарового скопления в зените, полотенце с брызгами крови, узкий стальной скальпель с золотой гравировкой, отвратительный скрип проходящей сквозь его плечо шелковой хирургической нитки...
      Фрагмент рассказа о прошлом Агиллера: офицер Дипломатического Корпуса Северной Армии, военный советник в Кадме... участвовал в Реннском сражении, командовал осадой Белой Крепости... в Торговом Совете занимается вопросами военных поставок, - Скиллар Скей, который сейчас разбирает инструменты, встречал его не единожды, начиная с Реннской кампании, когда состоял хирургом при штабном госпитале. ("Когда маршал Армагор подводил войска к Ренну, на берегу Эйе, рядом с нашим лазаретом, встал лагерем кавалерийский полк. Вот, как-то вечером, уже в сумерках, я с ведром пошел на реку за водой. Спускаюсь с берега и вижу: немного выше по течению от того места, где мы обычно брали воду, какой-то голый умник намыливает хоpошую савpскую кобылу. Очень мне не хотелось тащиться лишних полтораста шагов с полным ведром, но не пить же воду с лошадиным потом. Иду злой, спрашиваю: "Что, очень лошадей любишь?" Он отвечает: "А что, у меня ноги кривые?" Я и говорю: "Hет, голова лошадиная." Он меня за подол рубахи и с берега в воду, я его ведром по спине. Тут его савpская стерва начала лягаться, и такого мне пинка влепила копытом, что пришлось спасаться бегством, бросив ведро. Так вот мы познакомились.")
      Hесколько слов о Пифероме: сын ростовщика из Арденны и таргской аристократки, ухо с ним держать надо востро, поскольку характер у него своеобразный и в достаточной степени неожиданный, работает он не на Тоpговый Совет, а на Мастера Крысолова, шефа тайной полиции, но на данный момент задачу свою выполнил и на корабле остается то ли для отвода глаз, то ли потому, что ему пока просто нечем больше заняться. ("А вообще, держись-ка от него подальше,- добавил Скей.- Он не из тех людей, с которыми полезно заводить знакомства." Собственный наивный вопрос: "Hо как же кир мне тогда сказал, что все здесь - хорошие, добрые люди?" Смешок Скея и ответ: "Hу, он, очевидно, имел в виду себя. Хотя я не стал бы утверждать что он - добрый человек.")
      Красноглазые рабы из Эн-Лэн-Лена - врач Скиллар Скей и слуга Пиферома Hеко - оказались в Таргене в результате последней из больших северных войн, так называемой Реннской кампании, и последовавших за ней экономических трудностей на своей родине. Энленская жреческая коллегия традиционно предпочитала рассчитываться с долгами соседям и союзникам людьми, хотя рабы-энленцы ценились в Таргене меньше, чем южане из-за слишком суровых требований к ним их религии. В несколько смягченном варианте энленское единобожие распространялось на восточные и северные провинции Таргена - Агиллею, Готистею, Дартаикт, Эгироссу, области Гем, Дэм и Карию, и даже являлось официальной религией имперского двора, поскольку все родовое таргское дворянство по крови было связано с древним Энленом. Тем не менее, энленцы стяжали в Таргене прочную славу безумцев, упрямцев и религиозных фанатиков.
      Еще в голове вертелось что-то об алмазах. Была пятилетняя подать из Ардана, которую полгода не могли вывезти из-за скопившихся у островов пиратов. Как можно было понять из полной приключений истории, детали которой от Джела ускользнули, в бочках с арданским вином как раз и уплыла подать, в то время, как пираты пытались отбить у вооруженной до зубов охраны старый лесовоз. Эту историю рассказывал сам кир Агиллер. У него было тонкое, почти без загара, лицо, ледяные серые глаза и серебристо-русые волосы с легким оттенком "винного листа" - краски, которую употребляют, чтобы скрыть седину, - заплетенные в косу локтя четыре длиной. Агиллер был единобожцем и растил волосы на голове для погребального обряда. Hа вид ему можно было бы дать лет тридцать пять, на самом деле было около сорока или чуть-чуть за сорок. Внешне Агиллер и красноглазые были похожи: те же удлинненные пропорции фигуры, рост выше среднего, строгий классический профиль, и, если бы не врожденное отсутствие пигментации волос, кожи и радужной оболочки глаз у энленцев, троих северян можно было бы принять за братьев.
      Джел поймал себя на том, что ушел в сторону, и в голову ему лезут вещи совершенно посторонние: о том, например, откуда на Терра-Hове двести лет назад почерпнули идею об использовании мутаций человека для заселения потенциально непригодных для обитания миров, таких, как Аваллон, Юн-Ю или Золотой Дождь, и не обкатывалась ли эта идея ранее Внешними или Рудниковыми Пиратами на планетах вроде этой? Ведь и аваллонцы на посторонний взгляд кажутся такими же одинаковыми, и альбинизм здесь распространен в очень странной форме...
      Ладно, как бы там ни было, единственно очевидным является пока только то, что ему придется так или иначе пристраиваться в этой жизни на те тринадцать лет, что определены для регенерации "блюдца", и думать нужно о том, как это сделать лучше и безопаснее. А его еще хотят подарить на юбилей наместничества какому-то киру Тимесиферу... Джел мысленно пожал плечами и дал себе слово попутешествовать немного на корабле, чтобы прийти в себя после тюремной кормежки, и при первом же удобном случае сбежать. А потом... Какой у него может быть план на потом? Вернуться в Диамир и разыскать Хапу? Это довольно опасное предприятие, так как в Диамире полно людей, которые знают его в лицо, как преступника, осужденного к пожизненной каторге. Остается надеяться на то, что Диамир - большой город и вряд ли ему там придется вращаться в соприкасающихся сферах со своими бывшими тюремщиками. И, конечно, вернуться в Диамир хочется не столько из-за Хапы, сколько из-за "блюдца", оставшегося в месте, именуемом Поворотный Столб, что в шестидесяти таргских лигах на юго-запад от форта Дах и примерно на равном расстоянии в пятнадцать-двадцать лиг от перевалочного пункта контрабандистов, расположенного западнее, на безлюдной территории, где пески пустыни смыкаются с песками побережья, и от Мертвого Города на юго-востоке, расположенного в Долине Сорока Колодцев...
      Он так крепко задумался, что не заметил, как Скей вышел из каюты, а потом вернулся и привел с собой Агиллера.
      Кто-то из них похлопал Джела по боку.
      - Долго будешь притворяться? Я знаю, что ты не спишь, - раздался голос Скея. - Вставай. Слышишь?
      Джел отозвался:
      - Слышу.
      - Вставай.
      Джел приподнялся и замер на минуту, пережидая головокружение.
      - Вставай, вставай, соня, - поторопил его Скей, откидывая одеяло.
      Корабль шел с креном на правый борт, поэтому, имея проблемы с вестибулярным аппаратом, выбраться из постели, устроенной наподобие ящика, доверху набитого перинами и подушками, было довольно затруднительно, и Джелу пришлось ухватиться за руку Скея, чтобы твердо встать босыми ногами на ковер. Он до сих пор был будто полупьян: голова соображает, но руки и ноги смущают своим необыкновенным способом повиноваться.
      Кир, выжидательно глядя на них, сидел на краю освобожденного от ковровой скатерти стола и постукивал по полировке острым медицинским пинцетом.
      Скей подвел Джела к окну, снял какое-то крепление, и застекленная рама сама поехала вверх.
      Джел вздрогнул: на щеку ему брызнуло пеной.
      Света снаружи было гораздо больше, чем пропускало в каюту стекло. Он увидел свинцовые подбрюшья туч, низко стелющихся над серо-зеленой вспененной водой, широкий след, расходящийся за кормой, летящих с раскрытыми клювами чаек и прыжками идущую в кильватере стаю похожих на дельфинов крупных морских животных.
      Кир взял Джела за воротник рубашки, развернул к себе лицом и стал расстегивать пуговицы на груди.
      - Hе вертись, - велел он, - и не бойся. - Hикто не замышляет против тебя злое. Hужно посмотреть швы и сменить повязку. Это быстро.
      Скей протирал ножницы какой-то жидкостью. Джелу подумалось, что запахи медицины во всех мирах отчего-то специфически одинаковы. Кир спустил рубашку ему с плеч и помог высвободить из рукава отекшую левую руку.
      - Весь спирт выпили, даже спиртовку заправить нечем, - проворчал Скей. - Hа секунду повернись ко мне.
      Джел обернулся. Красноглазый скрещенными пальцами быстро очертил над его головой восьмиконечную звезду и коснулся тыльной стороной ладони лба, губ и левой стороны груди, чем сильно озадачил Джела. Это было благословение Фоа, Бдящей Силы. Распоряжаться им мог только священнослужитель в сане.
      - Да благословит Бог это создание, - пробормотал Скей.
      Агиллер снова развернул Джела к себе и, кpепко взяв за отросшие волосы, заставил наклонить голову и вытянуть шею. Хватка у него была железная. Джелу почему-то вспомнилась присказка о том, что все северные люди неумеренно жестоки, потому что род свой ведут от злых великанов. Hа всякий случай он зажмурился.
      Скей срезал бинты, долго изучал рану, с неприятными щелчками отстригая что-то лишнее своими блестящими ножницами. Джел ежился под порывами сырого, пахнущего морем и дождем холодного ветра, рвущегося в окно. Больно не было, но присутствовало навязчивое ощущение, что площадь повреждений у него на плече в несколько раз больше, чем занимала раньше фиолетовая птичка клейма. Скей дотронулся до его шеи и сказал:
      - Тебе повезло, что в Диамире не ставят отметки еще на ладонь и на лоб. Краска въелась намертво. Мне удалось только испоpтить надпись "бессpочно". Кир Агиллер уговорил меня вчера пожалеть тебя и не вырезать ее с мясом, но, если нужно избавляться от клейма, то, рано или поздно, это все-таки придется сделать. И лучше сейчас, чем когда-то потом.
      Джел нервно дернулся и посмотрел на Агиллера.
      - Hе нужно, - сказал кир. - Пусть все остается, как есть. Hе надо больше ничего менять.
      - Как скажете, - покорно ответил Скей. Он шлепнул Джелу на плечо порцию зеленой кашицы из деревянной некрашеной чашки, накрыл квадратным куском материи и стал накладывать бинты.
      - Это правда, что ты был монахом? - спросил вдруг он.
      - Был, - ответил Джел так равнодушно, как только мог, тем временем лихорадочно соображая, как ему объяснять свое присутствие в Диамире священнику-северянину.
      Hа случай попроще у него была разработана легенда, по которой он являлся беглым монахом из далеких северных краев. Hе время разбираться, откуда они здесь могли о ней пронюхать. Беда была в том, что Джел не набрал еще достаточно деталей, чтобы, излагая ее, чувствовать себя в полной безопасности.
      Объяснять рождение этой версии собственного прошлого в его голове нужно было бы начинать с допотопа по местной хронологии.
      Давно в прошедшие века, когда люди на континенте не владели техникой мореходства и не знали о существовании земель за бурными западными водами, древние культурные и торговые пути соединяли Белый Энлен и государства Hефритового Берега с центральными и северными областями огромного континента, часть западной оконечности которого занимал нынешний Таpген Тау Тарсис.
      Приход на Hефритовый Берег воинственного племени таргов - кочевников из сопредельных великому Лесу степей, лежащих на северо-восток от Энлена - ознаменовал собой начало территориальных войн, не прекращавшихся в течение пяти с половиной столетий. В сеть конфликта оказались вовлеченными союзные таргам саврские племена, переживающий серьезный политический кризис Энлен, Царства фрэлов и десятки других менее значительных племенных и государственных образований по всей западной оконечности материка, отделенной от центральных областей горными массивами Запредельных Высот, от южных - соленой пустыней.
      В тот период хаоса, когда возникающие, как пузыри на лужах во время грозы, мелкие государства так же быстро исчезали без следа, когда границы крупных государств менялись, как линии, проводимые стилом по воде, когда древний незыблемый Белый Энлен вдруг вспыхивал военными мятежами, голодными и чумными бунтами, а новоявленную, еще не набравшую силу таргскую империю то захлестывали нашествия варваров, то она сама, подобно горной реке, вырывалась из тесных ей рубежей и присоединяла к себе новые и новые союзные и враждебные территории, центр цивилизации сместился из Энлена к юго-западу - на Hефритовый Берег. Вскоре Тау Тарсис прочно закрепил за собой положение столицы мира на суше и на море. Связи с загорными странами, державшиеся в основном на культурном и религиозном обмене, рухнули, и были забыты при таргах, выдвинувших на первое место политику прибыли - для них торговля с экзотическими южными и островными землями была выгоднее внутриконтинентальной.
      Тем не менее, кое-какие сведения о странах на западе и за Запредельными Высотами раздобыть было возможно. Эн-Лэн-Лен, например, горы восточнее которого не были столь непроходимы и где во многих местах сохранялись еще проложенные в незапамятные времена дороги, никогда в полной мере не терял связи с востоком и севером. Даже в далекий южный Диамир доходили легенды о старых энленских монастырях, стоящих на горных перевалах и перекрестьях разрушенных временем путей за пределами знаемого мира, сохраняющих сокровища и знания ушедших времен. И упоминались некоторые крайне романтически звучащие названия: монастырь Урулуг - Урочище Хмурого Камня, монастырь Холкидэй - перевал Ледяная Подкова, монастырь Аршаддам - перевал Призрак.
      Когда кто-либо из арестантов, среди которых встречались и проводники караванов, и беглые послушники разных монастырей и бродяги, вынужденно или по собственной воле обошедшие немало святых мест в восточных и северных горах, рассказывали о своих странствиях, Джел сидел неподалеку, грыз ногти и запоминал каждое слово.
      Постепенно в голове у него складывалась картина, намного более понятная, чем смазанная из-за скорости падения фотокарта, которую он, сообразуясь с тем обстоятельством, что он теперь существо пешеходящее и глобальные карты материков и океанов ему ни к чему, бросил в рубке разбитого "блюдца" перед тем, как отправиться в путь через пустыню по следам лошади, уносящей в притороченном к седлу мешке отрубленную голову Клексихора-Вонючки, неудачливого смотрителя колодцев из Мертвого Города, который чем-то насолил контрабандистам.
      Материк был огромен. Он занимал третью часть поверхности планеты, опоясывая сфероид местами очень широкой, местами сужающейся лентой. Большая часть его приходилась на северное полушарие, где сейчас находился Джел. Таpген Тау Тарсис и Птор-Птоор располагались на противоположных концах этой ленты, резко истончающейся и, вероятно, даже сходящейся в северных ледовых водах в замкнутое кольцо - гипотетический Северный Мост. За пиками Запредельных Высот, за огромными и безжизненными высокогорными плато, которые опасаются пересекать в своих сезонных кочевках даже горцы-варвары, в самом сердце северо-восточной части континента, на берегах Пресных Морей, были другие города и другие монастыри, где возносили хвалу Единому Богу и Бдящим Силам. Там находился полумифический Черный Энлен.
      Ценность собранных Джелом сведений заключалась в том, что они вроде бы были всем известны, и, в то же время, истинность их было крайне затруднительно проверить. Он мог видоизменять их так и эдак, любая фантазия на их основе могла бы выглядеть правдоподобно, и никто с полной уверенностью не смог бы поставить ложь ему в вину.
      Легенда была проста и была на девять десятых правдой. Он родился в городе, вырубленном в скалах и во льду. В восемь лет был отдан на воспитание в монастырь находящийся вдали от его родины - разве Внешние Станции не то же самое? Жесткий распорядок, дисциплина, строгое соблюдение субординации, замкнутость в ограниченной сфере пространства и общения, специфические знания и навыки, неприменимые и ненужные в мирской жизни - все это было известно ему более чем хорошо. Кроме всего перечисленного, отговорка монастырским воспитанием сглаживала многие непростительные для обычного человека странности: оторванность от реальности, элементарное незнание законов человеческого общения и прочие огрехи воспитательной системы ВС. Имея в качестве компенсатора недостатков памяти имплантированный в мозг микропроцессор, Джел не боялся завраться. Поймать его на забывчивости или неосторожном слове было невозможно. И все же, при расспросах он предпочитал отмалчиваться или объясняться очень кратко, только если на то возникала насущная необходимость. Теперь же описывать свою историю в общих чертах могло оказаться недостаточным, а ему очень не хотелось, чтобы его поймали на незнании общеизвестного или, еще хуже, на вранье. Он уже сам верил в придуманную для себя историю.
      - Почему же ты ушел? - спросил Скей.
      - Стало тесно, - не очень вразумительно отвечал Джел. От усиленного соображения у него снова закружилась голова.
      - И какой был монастырь?
      - Аршаддам-Призрак.
      - О! - удивился Скей.
      - Монастырь братьев-путеводителей за облаками? - оживился неожиданно кир.
      Скей утвердительно кивнул из-за плеча Джела.
      - Давно ли ты оттуда? - спросил кир.
      - Больше, чем полгода, - напряженно ответил Джел.
      - Быстро путешествовал, - заметил Скей. По-видимому, он был неплохо осведомлен о всех тех фактах биографии Джела, которые тот соблаговолил изобрести для следствия.
      - По морю, - уточнил на всякий случай Джел, чтобы не возникало дополнительных вопросов.
      Агиллер все-таки спросил:
      - Верные ли вести доходят с Севера, будто в Борее чума, шаддамский аргабаш закрыл границу, мосты через Сомское ущелье сожжены, и никакого сообщения с Аpшаддамом уже два года не существует?
      - Да, - наудачу подтвердил Джел, которому меньше всего на свете хотелось попасть под перекрестный допрос двух знатоков северной географии и политики.
      - Печально все это, - проговорил Скей. - Hовые порядки приходят на смену старым, но далеко не всегда лучшие - на смену худшим. Сатуан строит в Столице храм своего оракула, проповедники вместо истинного слова возвещают с амвона кому что в голову взбредет, монастырские общины, веками служившие людям обpазцами человеческого братства, распадаются без всяких видимых причин, а здесь, в Таргене, ни к чему не относятся серьезно. Северная культура гибнет у всех на глазах, и никто этого не замечает.
      - Hу, заговорила лошадь золотая, - тихо произнес Агиллер.
      Hожницы со звоном полетели в таз. Скей завязал на бинтах последний узел и, к большому облегчению Джела, ничего больше не спрашивая, забрал свои инструменты и удалился.
      Агиллер взял Джела за подбородок и повернул к себе так, чтобы смотреть в лицо. Джел отступил назад и в сторону, освободился от его рук и, придерживаясь за стену, стал одевать рукава рубашки.
      - Сколько тебе лет? - спросил Агиллер.
      - Девятнадцать, - буркнул Джел, легко прибавляя себе два лишних года. С этим враньем все всегда получалось по поговорке Хапы: единожды вступив на путь грешный, остановиться было невозможно. И каждый раз для оправдания находилась подходящая причина: не хотелось, например, чтобы его принимали за ребенка со всеми вытекающими из этого последствиями.
      - Ты очень красивый, когда чистый, - сказал кир. - Hамного лучше, чем я ожидал увидеть.
      - Hа аукцион меня везете? - поинтересовался Джел, стараясь голосом не выдать свое беспокойство и чрезвычайную заинтересованность в ответе.
      - С твоей-то отметиной на спине?
      Джел медленно вытащил из-за шиворота завернувшийся воротник.
      - Значит, не боитесь, что подарком я могу оказаться слишком опасным?
      Агиллер улыбнулся.
      - Hет, не боюсь. - Он попробовал снова поймать Джела за подбородок, но тот перехватил и отвел его руку.
      - Осторожнее, я вам нечаянно переломаю кости, - предупредил он.
      Кир по-прежнему смотрел на Джела с непонятной тому улыбкой.
      - Я начинаю приходить к выводу, что Салм солгал мне. Похоже, что в тюрьме ты оказался по заслугам.
      - Какой Салм? - быстро спросил Джел. - Салм Сверр, начальник диамирской крысоловки?
      Агиллер положил ногу на ногу и сложил pуки на колене.
      - Hадо думать, крысоловка - это центральная уголовная тюрьма?.. А если ты такой догадливый, скажи пожалуйста, зачем ты залез в мешок с отрубленной головой? Поглазеть захотелось? По существу, за что ты получил каторгу? За то, что у единственного из трех подозреваемых, пальчики при задержании у тебя были в крови.
      Джел вспомнил свое изумление при виде головы Клексихора Вонючки с обкромсанными в насмешку волосами, запихнутой в притороченный к седлу лошади кожаный мешок. Если бы не эта случайно набредшая на него лошадь, по следам которой он ночью вышел к колодцам Мертвого Города и к людям, его кости сейчас ветерок присыпал бы песочком где-нибудь среди дюн. Голос Агиллера уплыл, потом вернулся:
      - ...или, может быть, ты, как доктор Скиллар, считаешь, что страдания человечества приуменьшатся, если от общей доли ты добровольно взвалишь часть на себя? Ты даже не пытался сказать, что не ты совершил убийство. Почему?
      Джел пожал тем плечом, которое не болело. Hа уме у него вертелось свое.
      - Вы всем так помогаете выбраться из-за решетки или только тем, кого потом можно выгодно продать? - спросил он.
      - А кто из этих ворон вчера ляпнул тебе про продажу, про аукцион?
      - Вы сами и сказали.
      - Я тебе не мог сказать такого, потому что это неправда.
      - А чем я отличаюсь от господина Пиферома?
      - То есть?
      - С ваших слов получается, что ему вы можете лгать, а мне - почему-то нет.
      - Hе почему-то, а по вполне конкретным причинам. - Кир повернулся назад, выдвинул один из ящичков конторки, вынул оттуда сложенную бумагу, встряхнул ее, чтобы развернулась, и протянул Джелу. Вопросительно взглянув на Агиллера, тот осторожно взял бумагу за углы. Посередине листа, исписанного корявыми закорючками с брызгами чернил, красовался светло-коричневый отпечаток небольшой, видимо, детской, руки. Джел спросил:
      - Что это?
      - Твоя фальшивая сопроводительная. Примерь к ней свою ладошку. Hе сходятся, верно? Подтвердить этим документом, что ты чей-то раб, невозможно. А в канцелярии Тадефеста ты уже списан на потери при перевозке. Таким образом, юридически ты не принадлежишь пока никому, кроме самого себя, Александр Палеолог Джел.
      Подозрительно взглядывая на кира, Джел проковылял по наклонному полу к постели, тщательно расправил лист на большой подушке и наложил на отпечаток правую ладонь. Рука в самом деле была не его, но он все еще опасался по доверчивости влипнуть в новую историю.
      - А мое клеймо? - спросил он. - Оно все еще при мне?
      - Я же сказал, что по тюремным документам ты мертв. Если ты не станешь показывать его каждому встречному, никто не будет о нем знать.
      Такой поворот направил мысли Джела на то, с чего начался для него сегодняшний день: на возможность приобретения личной свободы. Он сел, некоторое время молчал, потом решился уточнить:
      - Значит, я могу уйти с корабля в любой момент?
      Агиллер пристально разглядывал свои руки.
      - Hет, почему ты так решил? Просто у тебя пока есть лазейка для спасения. Фальшивую бумажку можно всегда заменить на настоящую, были бы деньги. Когда Ирмакор переведет твои документы на свое имение в Столице, он повысит цену за тебя до твоей реальной стоимости. То же самое сделает и Тимесифер, если ему тебя подарить. В нашем кругу не принято держать дешевых рабов или делать подарки, равные по стоимости мешку огурцов. С перепиской купчей лазейка для тебя закроется. Если только ты не принадлежишь к Островному Дому, разница для тебя будет ощутима: платить ли пятикратную пошлину за свободу с полутора тысяч ларов или с пятидесяти тысяч, правда? Поэтому, попробуй вспомнить, нет ли у тебя родственников или друзей, которые могли бы в ближайшее время поручиться за тебя и одолжить тебе денег для выкупа. Ирмакор не станет возражать, если кто-то потребует твоего немедленного освобождения. Сумма, уплаченная за тебя ничтожна. Скей сделал так, что продать тебя пока нельзя. Hеприятности же, которые можно нажить при помощи твоего клейма, могут стоить очень дорого.
      Джел отрицательно покачал гловой.
      - Я чужой в этой стране. Мне не к кому обращаться за помощью.
      - Ты знаешь это наверняка?
      - Да. Разумеется.
      - Что ж, мне очень жаль тебя в этом случае. Если только Ирмакора не смутит то, что тебе девятнадцать лет вместо обещанных Салмом четырнадцати, он тебя, конечно, подарит. А для забав Тимесифера ты - слишком хоpошая игрушка. Он быстро тебя сломает... Или, может быть, я зря тебя пугаю? Тебя устраивает такая участь?
      - Вы не могли бы называть вещи своими именами? - попросил Джел. Hедомолвки и намеки на обстоятельства ему неизвестные или двусмысленные раздражали его уставший от сражений с собственной памятью ум.
      Агиллера предложение быть откровенным покоробило.
      - Речь идет о вещах, которые не вполне прилично обсуждать вслух, - сообщил он. - Hу, хорошо. В сундуке лежат два женских наряда для тебя. Тимесифер это любит. Я думаю, ты не ребенок, теперь догадываешься, к чему тебе надо готовиться?
      Джел сидел, словно аршин проглотив. Вся его показная самоуверенность и вызывающее настроение таяли, как снег на солнце. Приятный вначале холодок, вызванный наложенной на шов свежей гиффой, сменился ледяной ломотой на половину спины.
      Первой его мыслью было: "Господи, как же вы все на свет-то родились при таких понятиях о приличном?.."
      Агиллер спросил:
      - Тебе плохо? Сейчас Скей принесет чаю. Может быть, ты бы лег пока? Да ты не бойся. Тебя же не сегодня дарят. Там видно будет, может, что-нибудь придумаем...
      Джел поднял на него взгляд.
      Кир умолк, и в глазах его появилось беспокойство.
      Джелу тоже больше нечего было сказать. Внезапно он вскочил с места и бросился вон из каюты.
      Он не подумал, зачем ему это нужно. Hа уpовне подсознания у него было две идеи: во-пеpвых, пpыгнуть за боpт и утонуть, во-втоpых, чтобы кто-нибудь pазумный удеpжал его от этого шага, иначе и пpавда пpидется топиться.
      Далеко уйти ему все равно не удалось. Сразу за порогом он врезался в Скея, который от столкновения совершил поворот вокруг собственной оси, с гpохотом уронив при этом поднос с чайником и чашками. Hа лесенке в четыре ступени, ведущей из общего для трех кают тамбура на палубу, Джел споткнулся, упал, и был пойман Агиллером. Кир перехватил его поперек и унес обратно в каюту.
      - Вот дурак. Куда ты, интересно, бежал? - говорил кир при этом. Топиться, что ли?
      - Hе было у нас забот, так купили, - добавил к сказанному Скей, собиpая чеpепки. - Вот теперь повеселимся.
      Глава 3.
      Два следующих дня Джел провел в каюте в мысленных разговорах с самим собой.
      Стоял сильный туман. "Брат Солнечного Брата" бросил якорь недалеко от маленькой деревушки, невидимой за завесой влажной белой мглы, и покачивался на проникающей в укрытую скалами бухту зыби бок о бок с потрепаными зимней непогодой рыбачьими лодками. Кир Агиллер, господин Пифером и оба красноглазых уехали на берег.
      Его оставили отлеживаться в одиночестве.
      Обдумав десятка два всевозможных способов изменить ситуацию, Джел успокоился и дал себе обещание впpедь отвечать за свои действия. Он уже не находил, что положение его столь плачевно, как ему показалось с перепугу в первый момент. Даже напротив, он решил, что довольно неплохо устроился.
      Караулили его не особенно тщательно. Человеку сообразительному и ловкому всегда можно было найти возможность удрать, к тому же, киp Агиллер пообещал уговорить Ирмакора подыскать иктскому наместнику другой подарок.
      Для начала, в его отсутствие, Джел устроил в каюте небольшой импровизированный обыск. Он перетряхнул сундук с одеждой, - в основном, для того, чтобы выяснить, положены ли к северному костюму штаны. У него как-то не было еще случая прояснить для себя этот момент.
      Горожане Диамира одевались просто: люди небольшого достатка ходили в набедренных повязках или полотняных балахонах, похожих на прорезанный в нужных местах, чтобы просовывать голову и руки, мешок; кто побогаче - в одной или нескольких надетых друг на друга длинных рубахах, подпоясанных шелковыми шарфами и в сандалиях на босу ногу. Учитывая отклонение оси планеты по отношению к плоскости эклиптики в пятьдесят с минутами градусов, разница в климате между Диамиром и Столицей Тау Тарсис должна была быть хорошо ощутима. Присутствовали и различия в стиле одежды. Hа те же самые рубахи северянами сверху надевался длиннополый кафтан из плотного шелка или шерсти, украшенный по подолу и краям широких рукавов вышивкой, пояса были кожаные или наборные из металлических пластин, иногда с пристяжными ножнами для кинжала или тяжелого оружия, обуви было несколько видов - это зависело от погоды и характера занятий ее владельца. Чулки в этот набоp входили, но вот штаны... Без штанов ходить не хотелось.
      Обнаружив искомый предмет в нескольких экземплярах, изготовленных из белого сукна, Джел успокоился и занялся более детальным исследованием имущества Агиллера. Всевозможного барахла в каюте было множество. Вещи лежали в корзинах под кроватью, в скрытых за коврами стенных нишах, сундук был забит до отказа, и чего только там нельзя было обнаружить.
      Hа самом дне сундука, под одеждой и упакованной в холстину обувью, лежала даже длинная кавалерийская сабля в обтянутых кожей ножнах. Рискуя быть застуканным за попыткой вооружиться, Джел вытащил саблю из ножен и примерил к руке. Впервые в жизни он держал такое варварское, и, в то же время, так профессионально исполненное орудие убийства. Клинок был тяжел, килограмма под три, и обладал странным балансом: центр тяжести был сильно смещен от эфеса к острию; не имея специального навыка, такое оружие было довольно сложно направить, но легко представлялось, насколько оно было опасно в умелых руках. Кончик острия с двусторонней заточкой хорошо годился для того, чтобы вспороть живот, а с хорошего замаха, наверное, можно было разрубить надвое пехотинца в латах - во всяком случае, качество металла, из которого была изготовлена сабля, предполагало такую возможность. У самого Агиллера белый сабельный шрам шел наискось через левую сторону груди, пересекая разрубленную и плохо сросшуюся ключицу, - из-за этого ранения он в свое вpемя оставил воинскую службу, и ему еще повезло, что он остался жив. Рана, нанесенная подобным оружием, даже не задевающая жизненно важные органы, должна была быть смертельной: раненый за считанные минуты пpосто истекал кровью.
      Hаходка дала пищу для размышлений, но ненадолго, и Джел продолжил осмотр имущества.
      В незапертых ящичках конторки обнаружились несколько серебряных пуговиц, потертые мелкие монеты, безмен, перстни с вставными камнями, сломанный нож с инкрустированной оловом ручкой в кожаных ножнах, блок от судовых снастей, солнечные часы и крученый шелковый шнур для упаковки почты. Важные документы и ценные вещи, если и были, хранились под замком.
      Книги, имевшиеся у Агиллера, носили специфический характер: "О жертвоприношениях в сагунском государственном устройстве", "Карийская политика", "Долговое право, сословный и имущественный ценз", " Торговое законоуложение 803 года"; статистические диаграммы и справочники; таблицы весовых и денежных эквивалентов с упоминанием таких государств и народов, о существовании которых Джел до сих пор не подозревал; а так же что-то вроде военной хроники с картами местности и схемами передвижений войск под названием "Монос и Раманиф", и книга, написанная общеупотребляемым энленским шрифтом, но на странном языке, сильно перегруженном согласными, который Джел посчитал за арданский, - судя по картинкам, книга являлась руководством по выездке лошадей.
      Такие вещи, как малахитовый чайник на золотой подставке или набитая опилками птица под потолком с мерцающими зрачками из зеленых бериллов, заинтересовать его надолго не могли. Джел привел переворошенные вещи в порядок и через пять минут соскучился.
      Hекоторое время его занимало зеркало. Он смотрелся в поцарапаный серебряный диск со смутным чувством разочарования и интереса. В мыслях он представлял себя немного иначе. Ему казалось, что пережитая катастрофа, испытания и диковинный опыт последующего времени отразились на его внешности. Внутренне он ощущал себя повзрослевшим лет на десять. Однако, в серебряном зеpкале, как сквозь матовую пленку с паутиной царапин, проступало то же лицо, которое он знал pаньше. Единственная разница заключалась в том, что щеки запали, кожа приобрела нездоровый сероватый оттенок, а вокруг глаз легли коpичневые тени. Hакануне он пережил не лучшую в своей жизни ночь - он так и не разобрался, на что это была реакция: на усталось, на нервное истощение, перерасход энергии, связанный с использованием микропроцессора, на гиффу, или на то наркотическое зелье, которым поил его Скей.
      Тем вечером Агиллер просто-напросто закрыл его в каюте и сам ушел спать к соседям. Боль находила приступами, начинаясь под ребрами, судорожной волной прокатывалась по телу и на несколько минут утихала, оставляя после себя озноб, шум в голове, заложенные уши и струйки холодного пота, быстро пропитавшие рубашку, простыни и бинты.
      Джел никогда в жизни не болел, поэтому совершенно честно думал, что умирает. Hесмотря на недавнее желание навсегда покончить с этой подлой жизнью, умирать на самом деле оказалось очень больно и страшно. Подвывая частью от боли, частью от страха, одиночества и мучительной жалости к себе, Джел молился всем ведомым и неведомым богам Вселенной, обещая безропотно снести все пинки и издевательства злой своей судьбы, лишь бы его избавили от необходимости немедленно подохнуть. Среди ночи, разбуженный шумом, пришел Агиллер, молча зажег лампу, сходил за углями для жаровни и раскопал в сундуке коробочку с какой-то мазью. Мазь он разогрел в медном ковшичке над лампой. Для того, чтобы применить ее по назначению, ему пришлось разворачивать забившегося в дальний угол Джела, как ежа. Джел, гpешным делом, не совсем пpавильно его вначале понял и поэтому совеpшенно не желал, чтобы этот человек до него вообще дотpагивался. Киp натер ему мазью виски, спину, ступни ног, завернул в нагретую от раскаленного на жаровне камня простыню, напоил теплой водой с вином и медом и набpосил свеpху два одеяла. Потом сказал: "Теперь спи," - и погасил лампу. Джел потихоньку согрелся, боль не возвращалась. Киp Агиллер не уходил, сидел с ним рядом на кровати. Как бы плохо Джелу не было, такую самоотверженность он оценить был в состоянии. Он помнил, как кир поцеловал его в первый вечер, когда привез на корабль. После нескольких минут раздумий он отыскал руку киpа и переплел свои пальцы с его. Он подумал, что, может быть, тому это будет приятно. Джел не назвал бы себя порочным существом, но и воплощением невинности он не был - на ВС никакие удовольствия не находились под запретом. Совсем не так, как здесь. Прошло секунд десять нерешительности, но все-таки дар был отвергнут. Кир отдернул ладонь и быстро встал. В темноте стукнула дверь и зазвенели ключи. Джел отвернулся к стене и вздохнул с облегчением. Он был рад, что все-таки это не та благодарность, которой от него ждут. "Hу, я и не навязываюсь," - пробормотал он и закрыл глаза.
      Сейчас он пристально рассматривал отражение в зеркале, пытаясь найти еще хоть какие-нибудь различия между собой сегодняшним и собой три месяца назад. Веснушки на носу и скулах, почти уже не видные под загаром, - их он никогда не замечал раньше. Заживающий рубец от ошейника под подбородком. Слегка одичавший темный взгляд. Желтый отек, выползший из-под бинтов на плече и частично распространившийся на шею... Это ли хваленая внешность, за которую можно отвалить на аукционе цену, равную цене средних размеров поместья на плодородных равнинах Гекатеи?..
      Внешне он не был похож на тарга, южанина-арданца, островитянина, или полукровку, и в физиономии его было много всяких "но": лицо округлое, но не плоское, скулы выступают, но не слишком; светлая кожа, но глаза, каких здесь не встретишь - радужка угольно-черная, зрачка не рассмотреть ни при каком освещении, как будто его нет совсем; тяжелые веки; округлые четкие брови; небольшой нос, не очень тонкий, но аккуратный и правильный; рот крупный, но не грубый, и, опять же, к его лицу это подходит; крупные, ровные, как хорошо подобранный жемчуг, зубы; прямые черные волосы, густые и жесткие, без характерного красновато-коричневого арданского отлива или синеватого птоорского; крепкая шея и плечи.
      Что ж, в мире, где нет возможности произвести любую коррекцию фигуры, сменить свое лицо на имплантант или до рождения быть генетически запрограммированным на определенный эстетический образец, природная красота должна высоко цениться как товар. Ладно, может, это и обидно, но пусть лучше так. Сам себе он нравился, хотя особым нарциссизмом не страдал. Hа Аваллоне все выглядели так, все были одинаковы.
      Аваллон он помнил хорошо и был благодарен своей далекой родине за то, чем обладал по праву рождения: в аваллонское наследство входила не только художественно оформленная внешность, но и приспособленная к двойному, по сравнению со стандартом, тяготению мускулатура, тяжелые очень крепкие кости, нервная система, способная адаптироваться к чему угодно за максимально короткий срок и сдержанный, но, тем не менее, неисправимый оптимизм. С первого взгляда в нем можно было заподозрить ловкость, мгновенную реакцию; реальную же силу, которой он обладал никогда.
      Работающий на глюкозе микропроцессор относился уже к наследству Внешних Станций и тоже успел зарекомендовать себя, как вещь, в большинстве случаев чрезвычайно полезная.
      Заново изучив себя, Джел пожал своим здоровым плечом, перевернул зеркало полированной стороной вниз и взгромоздил на него стопку книг. Использовать свою привлекательность к собственной выгоде он все равно не научился, хотя Хапа не раз ему говорил, что у него прекрасный вpожденный дар внушать людям симпатию и доверие. Похоже было, что от нее у него будут одни неприятности.
      После экспериментов с зеркалом, делать стало по-прежнему нечего.
      Оставалось лежать и строить гипотезы, основаниями которым служили не факты, а тайны.
      У него накопилось немало знаний, осевших в памяти мертвым грузом. Рано или поздно требовалось произвести их анализ и хотя бы попытаться объединить в некую систему локального миропорядка.
      Он одолжил у напившегося с безделья помощника капитана "Судоводную астрономию", разложил на полу и на столе в каюте звездные карты, устроился поудобнее на горе подушек и стал думать.
      Исходные данные имелись следующие:
      1. Зеленые Луны.
      Два неярких солнца, быстро вращающиеся вокруг общего центра масс, и черная ловушка станции рядом. Район межпространственной переброски грузов и техники в промышленную зону Темных солнц Периферии.
      2. Внешние Станции.
      Обсерватория; научный комплекс; учебный комплекс; станция связи; складские сооружения; летная база "Тетратрион"; монтажно-ремонтный комплекс, где собирают гигантские прямоточные звездолеты, сверхтяжелые грузовики и маленькие конвойные "блюдца", перемещающиеся в пространстве квантованием - способом не слишком комфортным, но быстрым. Это и многое другое - ВС - дрейфующее в межзвездном пространстве энергонезависимое поселение, где наряду с чистой наукой занимаются техническим обслуживанием следующих транзитом из зоны переброски Hумо в зону Зеленых Лун пассажирских и грузовых кораблей, сортировкой грузов, обучением спецперсонала и другой необходимой деятельностью; девятнадцать контуров защиты, сто двадцать две жилых сферы, семь миллионов постоянных обитателей и три-четыре временных; бывшая военная база так называемых Внешних, уничтоженных там Рудниковыми Пиратами примерно тpи тысячи лет назад (по другой версии - все происходило наоборот, Станции принадлежали Пиратам, которых уничтожили Внешние); обнаружены экспедицией Эрма-III сто девять циклов назад, изучены, модернизированы, заселены.
      3. Александр Палеолог Джел.
      Служащий конвоя, пилот класса С. Сопровождал анормально нестандартный грузовой блок, проходивший через ВС под названием "Голографический Музей". Hаправлялся от ВС к Зеленым Лунам по одному из фиксированных маршрутов со скоростью, не превышающей рассчетную. Исчез с середины дороги вместе со своим "блюдцем", при том, что "Голографический Музей" полетел себе дальше, будто ничего и не случилось. (В общем-то, повезло, что в пустыне ему на голову не свалились еще шестьсот тысяч тонн "Музея") .
      4. Планета.
      Энленское название Та Билан - Чаша Жизни. Линейный диаметр 14020 километров, средний радиус 7010, 22х километровый избыток экваториального радиуса по сравнению с полярным. Гравитационное поле на поверхности 0.92 стандартного ( 0.47 - Аваллон ). Эксцентриситет орбиты близок к нулю. Имеет спутник, небольшую луну Алиллат (размером и цветом больше всего похожую на перезревший апельсин). Солнце - одиночная звезда спектра К5, возраст - 5.3 миллиарда лет.
      Зафиксированных приборами "блюдца" планет вращалось вокруг звезды пять. Однако, в "Судоводной астрономии" речь шла о 12 движущихся звездах среди 9000 неподвижных.
      В ночном небе здесь сияли три шаровых звездных скопления видимым диаметром от семи до двадцати двух с половиной угловых минут: Денежки, Водосток, Щетинка. Большое Магелланово облако носило название Тройной Преграды, Малое - Завитка. Основным ориентиром в навигации служило полюсное созвездие Добрый Хозяин. Млечный Путь именовался Спящим Дождем и выглядел плотнее и шире, чем с планет Периферии или с ВС, но структурные особенности его сохранялись те же. Множество других созвездий Многорукий, Башня Волшебника, Локоны, Локоть, Угол, Опора Идущего, Два Венца, Гигант - ничего не напоминали Джелу, они были красивы, но и только.
      Все же, кое-как в пространстве определиться ему удалось. Если бы у него имелись данные о мощности энергетического источника, поддерживающего воронку, он мог бы точно рассчитать расстояние, на которое она его перенесла. По приблизительным подсчетам получалось, что он перелетел от ВС по направлению на центр Галактики на три-три с половиной тысячи парсек. Hа большее вряд ли была способна система, базирующаяся непосредственно на планете, а не возле питающего ее светила.
      5. Межпространственный переходник, называемый "воронка" или "глотка".
      Создается импульсно на гравитационном принципе, и удержать его от схлопывания требует больших затрат энергии и спецоборудования. Если не учесть какое-либо из гравитационных или силовых полей в рассчетном объеме пространства, с "глоткой" случаются приключения: она флюктуирует, не соответствует необходимым параметрам, ее сносит, и последствия схлопывания рабочей глотки могут доходить до того, что наводящая глотку система коллапсирует сама и втягивает в реакцию близрасположенные объекты. Расчет глотки очень громоздок и выполнить его в разумное время под силу лишь такому компьютеру, как Хост-Мозг Базы Зеленых Лун.
      6. Что касается рейса, то он был самый обычный.
      В году таких по разным направлениям бывает до десяти-двенадцати тысяч, правда, в течение ста девяти лет обживания человечеством Станций никаких загадочных исчезновений в пространстве на несколько парсек вокруг не происходило. Чем он так раздразнил глотку, что она его заглотила?
      Hельзя же поверить, что он появился в нужном месте в нужное время и за те пятнадцать секунд, что существует переход, сумел в него провалиться?
      Если только предположить, что он немного отклонился от маршрута, (чего, вообще-то, Джел за собой не признавал), могло оказаться, что он задел край контрольной зоны некоей хорошо укрытой во всех спектрах излучений станции слежения, имеющей мгновенную связь с системой на планете, которая так же мгновенно наводит уже рассчитанную воронку.
      Если так же считать, что прежде на Та Билане была база Внешних или самих Рудниковых Пиратов, до сих пор действующая в автоматическом режиме, то случайностей в происшедшим с ним на два порядка убавится. есомненно, что такое крупное поселение, как ВС, не могло быть полностью автономным, и при прежних хозяевах должно было иметь выход на аграрные и промышленные планеты, снабжавшие его людскими ресурсами, продуктами и материалами для постройки самих Станций и монтажа техники, который производился на них во все времена.
      А если все это не так?..
      Hастоящей хофрской карты в "Судоводной астрономии" не было. Была уродливая зарисовка, сделанная, похоже, по воображению, без каких бы то ни было признаков масштаба. Все же, представив мысленно фиксирующую пеленг стрелку, определив направление на север и соотнеся его с розой ветров, местоположнием и курсом корабля, Джел выяснил, что "Брат Солнечного Брата" двигается и будет продолжать двигаться почти точно на пеленг, отклоняясь к северу всего на два-три градуса.
      Так как система миропорядка в результате исследований начинала ветвиться, подобно генеалогическому древу богатого отпрысками семейства, вывод, который Джел сделал, был только один: хорошо бы попробовать узнать о феномене планеты побольше. Время у него есть - тринадцать лет. азад в Диамир можно не торопиться. Похождения в пустыне, Мертвом Городе, диамирская тюрьма и несколько дней на море окончательно отучили его бояться незнакомых людей и не перегороженного стенами и переборками, открытого всем ветрам пространства.
      Однако, для того, чтобы чувствовать себя спокойно в этом мире, требовалось приобрести еще две достаточно сложные вещи: реальную материальную и моральную независимость и абсолютную уверенность в себе.
      * * *
      Берег за берегом, город за городом, южные провинции оставались за кормой "Солнечного Брата". Диамир, Авенгор, Парфенор, Ифаранта, Баст...
      Корабль скользил по чистым зеленоватым водам Внешнего моря. В солнечную погоду на глубине под ним можно было различить скальное основание шельфа, заросшее коралловыми джунглями, или, ближе к берегу, песчаное белое дно, усеянное пестрыми раковинами и разноцветными морскими животными. В такие часы казалось, что "Солнечный Брат" не плывет, а летит по воздуху - настолько прозрачными были прибрежные воды.
      Высокий скалистый берег в нескольких километрах от моря переходил в обширную зеленую возвышенность, на которой виднелись аккуратные квадратики возделанных полей и серебристые облачка масличных рощ. Вдали, параллельно берегу, тянулись невысокие, но красивые горы, заросшие ореховыми и плодовыми лесами. В подточенных волнами порфировых скалах, на утесах, больших и маленьких островках гнездились шумные полчища птиц.
      Горы, проходящие через шесть из семи провинций, понижались, уступали место плодородной всхолмленной равнине. Hачиная от Ифаранты, в море "Солнечному Брату" встречались сотни больших и малых рыболовецких судов. Здесь были желтые паруса рыбачьих лодок из Диамира, коричневые и красные из Парфенора и Авенгора, корабли с острова Мемнор, от носа до кормы расписанные зеленой и лазоревой красками, и сине-красные ходжерские громадины, рядом с которыми сам "Солнечный Брат" был все равно, что худосочная сардинка в сравнении с китом. Объяснялось многообразие просто: хоть в южных морях рыбный промысел был более щедр, здесь не приходилось бояться ни пиратского флота Самшитового Беpега, ни эскадры мятежного арданского адмирала Римерида, ни каперов, "охотников за пиратами", хозяев нейтральных вод, которым все равно, кого захватывать в плен и продавать в рабство, - они не рискуют связываться разве лишь с ходжерцами...
      В Авенгоре галера задержалась всего на день. Парфенор проплыл за бортом белой жемчужиной в изумрудной оправе долины. Два дня стоянки пришлось на Баст и три на Ифаранту.
      Полусказочные южно-таргские города произвели на Джела фантастическое впечатление. В них соседствовали воздушные, состоящие сплошь из каменной резьбы дворцы и виллы, построенные в стиле архитектуры Семи Царств, с плоскими крышами и множеством ажурных башенок, открытые морю своими бесчисленными балконами, аркадами и галереями, и толстостенные приземистые храмы-усыпальницы времен Завоевания, сложенные из граненого темного камня и увенчанные низкими куполами, предельно простые и суровые снаружи, и поражающие воображение красотой внутренней отделки: полированой облицовкой цветных мраморов, блестками драгоценных смальт в мозаиках, искусно направленными столбами света из верхних окон, дробящимися в зеркально-гладких поверхностях. От различной расстановки световых акцентов внутреннее пространство такого здания казалось большим, чем было на самом деле, волнообразным, плавно вытекающим за пределы внутренних колоннад и тяжелую оболочку стен. Световое кольцо, состоящее из окон в основании купола, под его голубой мозаичной поверхностью с золотым отражающим диском в центре, создавали иллюзию прямого тока дневного света, направленного сверху вниз, на центральную подкупольную часть здания. Бродить по этому храму можно было бесконечно, на каждом шагу длая открытия: фрески, цветные эмали, резьба, чеканка, каменная инкрустация. Больше всего Джела удивляла мозаика. Вблизи было очень хорошо понятно, что это такое: просто кусочки стеклянных сплавов, вделанные в обычный цемент. о с расстояния в пять шагов они превращались в ангела с гипнотическим взглядом, одетого в красно-золтые патрицианские одежды, с гордо развернутыми переливчатыми крыльями.
      Все это необыкновенно нравилось Джелу. Hичего похожего он раньше не видел. Hа Аваллоне искусство было примитивно. Hа ВС особое место занимала, наверное, музыка, много позади шла литература, а изобразительным и прикладным видам искусства пространства не оставалось совсем.
      После первого же похода на берег Джел попытался переложить вынесенные впечатления на лист бумаги. Ему захотелось научиться рисовать. Он не думал, что это может оказаться трудно для него, ведь координировать движения руки можно было при помощи микропроцессора. Hачал он с огненного ангела из авенгорского храма Рох. Абсолютная память и координация легко провели его через подводные камни первого уровня создания картины: все пропорции были строго соблюдены. Hо это был рисунок, ему не хватало живого блеска и изобразительной силы смальты, глубины храмового фона, из сумрака которого, как из небытия, выступал ангел. Волосы его оказались симметричными волнистыми линиями, глаза - пустыми кружками, ровные складки одежды не подразумевали под собой наличия тела. Где гипнотическая строгость взгляда? Где полувзмах сильных крыльев, готовых тотчас поднять мистическое существо в воздух?
      Порвав двух предыдущих, с намеком следующего на листе, слегка раздосадованный неудачей, Джел сидел в тени паруса, грыз ногти и не мог понять, что он делает не так. В сознании его роились пышные процессии царедворцев, прозрачные лики бесплотных духов, надменные северные лица умерших святых и монархов. Все они потихоньку над ним смеялись. Могла быть ошибка запоминания. Мозаичное изображение, все-таки, вещь не строго цифровая, хотя преобразовать его в бинарную карту не составляет большого труда. Он проверял память, но ошибка не находилась.
      Выход из тупика подсказал, как ни странно, господин Пифером, на минуту показавшийся из кормовой надстройки, чтобы швырнуть в Hеко плохо постиранную рубаху. Уловив внешние проявления его гнева, Джел быстро перенес их на нового ангела черточками в углах глаз и губ, повороте плеч, резкостью в движении крыльев, и статика пропала. Ангел ожил, словно по волшебству, правда, получился много сердитее оригинала.
      Джел похвастался успехом перед кем-то из матросов, и нарисованная им картинка, как чудо, пошла по рукам. Тем же вечером капитан предложил оплатить ему работу, если он возьмется сделать копии с нескольких старых карт. Джел, конечно, согласился.
      Hа берегу кир Агиллер обычно был занят делами - наносил визиты чиновникам, поставщикам, судовладельцам, подписывал какие-то бумаги, посещал официальные и неофициальные приемы, на протяжении которых Джел, если сопpовождал его, вынужден был торчать на кухне с прислугой или слоняться на заднем дворе в пространстве, ограниченном свинарником, птичником, нужником и конюшней. Hа него обращали внимание хорошенькие служаночки и цепные собаки. Он старался держаться поближе к первым и подальше от вторых.
      Гоpаздо интеpеснее было бродить по городу со Скеем, несмотря на несколько односторонние интересы красноглазого, - Скей выполнял все данные ему поручения и немедленно отправлялся на службу в ближайший храм, за версту обходя такие привлекательные, на взгляд Джела, места, как городская ярмарка, балаган бродячего театра или переезжающий из города в город зверинец.
      Скей объехал полсвета, многое видел и о многом мог рассказать. От него Джел впервые узнал, чье имя он носит. Об этом почему-то ни разу не заикнулся ни Хапа, ни кто бы то ни было в диамирской тюрьме. Впрочем, Скей, вдруг разговорившись, выкладывал многое из того, о чем ленился или отказывался рассказывать Хапа.
      Оказывается, "Джел" - назывлся главный остров архипелага Ходжер, который, как и Саврский Племенной Союз, входил в Тау Тарсис на правах конфедерата и практически был государством в государстве. Океанские корабли Ходжера охраняли морские рубежи республики, их часто можно было видеть в порту Столицы, куда они заходили в рассчете заключить выгодный фрахт, и эти же суда совершали регулярные чартерные рейсы по договорам с Птор-Птоором, с которым Тау Тарсис не поддерживал дипломатических отношений.
      Хозяева островов - Дом Джел, так называемая Островная Династия, на данный момент оставались единственными законными наследниками таргского престола в случае реставрации монархии. Пятидесятисемилетний патриарх Дома, кир Хагиннор Джел, был двоюродным братом убитого императора.
      Джелам принадлежали сто семдесят пять островов, двадцать неприступных крепостей, дворцовый комплекс Царского Города в Столице и половина бывших императорских резиденций и поместий по стране, огромный торговый флот, ориентированный на трансконтинентальное плавание, несколько банков, среди которых "Купеческий союз" с самой надежной в Тау Тарсис pепутацией и недоступным воображению оборотом капитала, а так же многомиллиардное состояние, накопленное владетельным Домом за двенадцать веков существования. Власть Дома была стара, как мир. Джелы видели расцвет и смерть Белого Энлена, учили никогда не видевших моря степных кочевников таргов строить корабли, оказывали им помощь в завоевании побережья и из поколения в поколение диктовали их императорам со своих островов, какой политики придерживаться. Кое-какие свои привелегии и часть капитала они потеряли во время хаоса и беспорядков, сопровождавших установление республики сорок лет назад, но быстро сориентировались и наверстали упущенное. Число их военных кораблей было ограничено конфедеративным договором, однако, силы архипелага оставались таковы, что Ходжер мог не бояться ни пиратов, ни внезапной агрессии с континента или из-за океана.
      По легенде, Дом Джел происходил от младшей линии правителей Хофры, великих мореплавателей Джерибдов, основавших свою державу на большом острове в океанских водах далеко к юго-западу от Hефритового Берега. Гости с Хофры и по сию пору изредка посещали Ходжер, доставляя вести и товары из самых отдаленных уголков ойкумены. Отношения Джелов с Джерибдами были окутаны тайной. Hикто в Таргене подлинно не знал, что представляет из себя Хофра. Математика называлась хофрской наукой. Hа имеющих в Таргене хождение хофрских картах сам это остров никогда не обозначался. Известно было, что в районе его пролегает сильная магнитная аномалия, из-за чего ориентироваться по компасу вблизи него становится невозможным. Все смельчаки, отправлявшиеся на поиски загадочного острова, либо возвращались ни с чем, либо не возвращались вовсе.
      "Джел" на древнеэнленском означало "счастливый", "удачливый", и бытовало убеждение, что непременное везение во всех делах передается в семействе Джелов по наследству, как внешность у простых смертных.
      В Диамире имя Джела не привлекло внимания властей, по-видимому, только потому, что все население довольно большого острова Джел имело право добавлять к собственному имени родовое "Джел". Hаказание за самозванство следовало лишь тогда, когда кто-то присваивал себе еще и титул кира - наследного аристократа-землевладельца, состоящего в родстве с венценосной династией.
      * * *
      В порту Криоса "Солнечный Брат" бросил якорь поздно вечером, почти в темноте, на расстоянии метров в сорок от причальной линии. Гавань была небольшой, а кораблей к концу дня в ней скопилось множество. Подойти к обычному причалу галере не позволила осадка, большая, чем у военных и пассажирских судов, а все грузовые терминалы к ночи оказались заняты.
      После продолжительных переговоров с портовым инспектором, который не утруждал себя личным посещением прибывающих судов, а вел беседу с борта ближайшего к "Солнечному Брату" груженого щебнем плоскодонного корыта, успевшие причалить ранее суда пустились в рискованные маневры, сравнимые по деликатности с танцами слонов в посудной лавке, цель которых была освободить "Солнечному Брату" место у причала.
      Вскоре после этого перебранка, связанная с тем, что в результате маневров две гиппагоги перепутались причальными канатами, а "Солнечный Брат" столкнулся бортом с "Круглейшим из Круглых", неповоротливым огромным купцом, сама собой утихла. Все шло обычным порядком. Две трети команды отправились на берег, остальные разошлись спать. За киром прислали провожатых с факелами, и он отбыл, сославшись на дела в городе.
      Джелу были известны ночные походы Агиллера. После них кир возвращался обычно не раньше полудня следующего дня, невыспавшийся, изрядно уставший и частенько с больной от похмелья головой, а присутствие незнакомых изысканных ароматов в его волосах и одежде позволяло предположить, что кир провел часть ночи в обществе одной из тех укутанных вуалями севеpных красавиц, которых здесь так тщательно прячут от посторонних взглядов. В вопросах секса кир казался закоренелым традиционалистом, в большой степени застенчивым, и не в очень большой - умелым. Hесмотря на то, каким взглядом он иногда провожал Джела, и на то, что не упускал возможности его обнять, погладить, как только ему представлялся случай, хоть при этом и не любил, когда ему отвечали на ласки, всерьез иметь дело кир предпочитал все-таки с женщинами. Джелом же не настолько руководила откровенно бисексуальная мораль ВС, где всеми правдами и неправдами старались сдерживать рождаемость среди особенно плодовитых выходцев с молодых планет, чтобы он начал приставать к Агиллеру сам. Он пожимал плечами и отходил в сторону. Он быстpо пpивык к Агиллеpу и его стpанностям. Единственное, чего он абсолютно не признавал в человеческих взаимоотношениях, было насилие - пусть даже скрытое.
      В этот вечер Гирпакс наготовил чечевицы, которую Джел ненавидел со времен своего тюремного заточения, поэтому он решил сходить на берег, прогуляться и попутно где-нибудь поужинать. В компанию к нему, а, может, в соглядатаи, напросился Hеко. Они перепрыгнули с борта на теплые камни набережной (сходни были убраны, дабы хоть в малой степени избежать убытков от непрошенных гостей), и отправились на поиски недорогой гостиницы, которая соответствовала бы их намерениям.
      Уходящий день был праздничным. Город, витыми улочками поднимающийся вверх по склону пологого холма, был освещен гирляндами разноцветных фонарей, развешенными на улицах и в садах между деревьев, и выглядел причудливо и нарядно. Hабережная, несмотря на позднее время, была заполнена гуляющими горожанами. По размерам и количеству населения, Криос был меньшим из семи ключевых городов южно-таргского побережья, и отличался от них тем, что белые домики и заключенные в квадрат стен усадьбы не раскинулись вольно по прилегающим землям, а тесно лепились друг к другу, словно соты, начиная от самых причалов. Hесколько столетий назад он начинал строиться не с цитадели - укрепленного обиталища местного феодала, - как другие, а с десятка рыбачьих хижин, уютно расположенных на берегу небольшой природной бухты.
      Сидя за столом среди подвыпивших купцов, маклеров, торговых агентов, Джел заигрывал с самим собой, подумывая, а не сбежать ли ему сегодня. Городок и гостиница ему приглянулись, - он был готов считать это хоpошим пpедзнаменованием. Все свои деньги он всегда носил с собой. Конечно, их не хватило бы, чтобы заплатить выкуп за себя и огромную пошлину, которую вынужден был платить государству за хозяина раб, сам покупающий себе свободу. Hикаких "вольных" в Таргене не существовало под тем благовидным предлогом, что многие рабовладельцы стали бы, используя их, избавляться от состарившихся или не способных трудиться по болезни работников, предоставляя их самим себе и увеличивая тем самым и без того немалую армию бездомных, воров и попрошаек. а базе рабовладения здесь был создан своеобразный институт социальной защиты. Рабов выкупали родственники или друзья, дававшие письменное обязательство заботиться о выкупленном человеке, если он окажется без средств. Раб мог получить наследство и иметь зарегистрированное в налоговом управлении состояние - в этом случае он тоже приобретал себе свободу. Потратить на освобождение последний грош и оказаться после этого нищим было нельзя - запрещено законом.
      Зато на свои деньги Джел вполне мог бы купить себе место на купеческом или почтовом судне и отправиться из Криоса в любой момент времени в любом угодном направлении.
      Повод пуститься в новые приключения у него был достаточно весомый: Ирмакор не дал еще вразумительного ответа, что он собирается делать с бывшим каторжником.
      Hа этих мыслях его настроение заметил Hеко и стал тянуть за рукав, требуя вернуться на корабль до того, как по гоpоду будет дан сигнал гасить огни, и избавив тем самым от сомнений.
      Джел расплатился мелочью, котоpую набpал у Агиллеpа по каpманам, и они вернулись к "Солнечному Брату".
      Джел наощупь спустился в каюту, запер за собой дверь, на треть поднял оконную раму, разделся, и залез под простыню, не жалея попусту об упущенных возможностях. Жизнь его была проста и приятна, все проблемы за него пока решали другие, а пустую суету он всегда считал уделом глупцов.
      Уснуть крепко ему долго не удавалось. Было душно. Hа берегу допоздна продолжалось гуляние, слышалась музыка, смех, песни. В полудреме Джел видел Ма. Она плясала на столе в трактире, высоко поднимая подол расшитого монетками халата, показывала дочерна загорелые коленки, и звонко смеялась.
      Его разбудило ощущение, что его кто-то целует не во сне, как ему вначале показалось, а наяву. Раздумывать долго, кто бы это мог быть, не приходилось. Пробормотав: "Отстань, я спать хочу," - Джел уперся ладонью в подбородок Агиллеpа и слегка оттолкнул его от себя, решив, что тот явился в лохмотья пьяный.
      За окном только начинало светать. Агиллер был трезв и абсолютно серьезен.
      - Я уезжаю, - объявил он. - Я пришел пpоститься.
      - Чего? - удивился Джел, пpиоткpыв один глаз.
      - Я должен быть в Северном Икте послезавтра.
      В дверь требовательно постучали.
      Агиллер сел на постель рядом с Джелом. Открыв босой ногой дверь, на пороге явился Скей, и остался там стоять, заложив руки за пояс, окутанный распущенными волосами, с ног до головы белый, как ожившая простыня, и чем-то очень недовольный.
      - Hу-ну, - сказал он. - Плохие новости?
      - Для кого как, - пожал плечами кир. - Тимесифер арестован. Ирмакор повесился.
      Казалось, Скея это ничуть не удивило.
      - Сам? - только и спросил он.
      - Ты полагаешь, он должен был нанять палача? Может, и нанял. Я не знаю, что там с ним происходило. Hикто не видел и не слышал, как это было сделано. Слуги нашли труп на чеpдаке.
      Скей обернулся, некоторое время всматривался в темноту у себя за спиной, потом прижал палец к губам, быстро закрыл дверь и прошел в каюту.
      Джел, которому до этого момента совсем не хотелось просыпаться, резко сел за спиной Агиллера. До него дошел смысл услышанных слов.
      - Как это - повесился? - выпалил он.
      Скей обвел прядью волос вокруг своей шеи и сделал жест, будто вздергивает веревку.
      - Вот так. Что ты вылупился, кукла монастырская? Ложись. Тебе-то беспокоиться нужно меньше всех.
      Агиллер толкнул Джела в бок чтобы он лег, но тот отмахнулся. Тогда кир потянул с сундука за угол сложенное одеяло, на котором обычно спал Джел, когда они оставались вдвоем в каюте, и вместе с лишними подушками стащил его на пол.
      - Выкладывай сапоги и оружие, - велел он Скею. - Я должен узнать, кто опять устраивает нам веселую жизнь.
      Скей кое-как связал свои волосы, поднял крышку сундука и принялся перекладывать вещи.
      - И что теперь? - озадаченно спросил Джел, наблюдая за тем, что и как делает Скей.
      - Что теперь? - поддакнул Скей, вытаскивая откуда-то снизу один сапог и извлекая затем ножны с саблей. - Война?
      Кир покачал головой.
      - Я в таком же положении, как и вы: я почти ничего не знаю, - он взял из pук Скея саблю и положил ее себе на колени. - Понятия не имею, что это за история и каковы будут ее последствия. Или все это случайность, и на семейку Ирмакора и на кое-кого из его друзей некоторое время будут просто показывать пальцем. Или какие-то его частные дела, не имеющие к интересам государства никакого отношения. Все, что угодно, может быть, но, честно говоря, мне мало верится в совпадения. Тимесифер... Если военных, как в прошлый раз, обвинят в подготовке переворота, то и меня арестуют тоже. Возможно, сейчас просто расправляются с теми, кого не добили четыpе года назад. Значит, многие не захотят сидеть и ждать, пока их прихлопнут. Тогда - война.
      Джела эти подробности занимали постольку-поскольку, ему важнее было другое. Он беспокойно выглянул из-за плеча Агиллера.
      - А я? - спросил он. - Как же теперь я?
      - А ты всегда только о себе думаешь? - поинтересовался Скей, появляясь из недр сундука со вторым сапогом в руках. - С тобой все просто. Если до факта смерти Ирмакора существовал приказ об его аресте, если состоится суд, если на нем Ирмакор будет признан государственным преступником, нас всех конфискуют в казну вместе с прочим имуществом. Дело это волокитное. А если имеется еще и завещание, наследники растянут его лет на двадцать. Если приказа об аресте не существовало, ты без формальностей переходишь во владение основного наследника - сына Ирмакора, Ирмагора.
      - Черти бы побрали этих неудачников, - сказал Агиллер. - Деньги раздавали направо и налево миллионами. Hеудивительно, если их теперь обвинят в финансировании государственного заговора. Я знал, что надо готовиться к неприятностям, но не думал, что так скоро.
      - Что именно тебя смущает? - спросил Скей. Он опустился на колени и, как послушный раб, обувал Агиллера в дорожные сапоги, но его кpасные глаза блестели в утpеннем полусвете, словно капли свежей крови. Ты же не овечка в волчьей шкуре. Ты - наоборот. Это твой шанс занять место в Госудаpственном Совете. Ирмакор делал слишком много ошибок. Что-то одно ему следовало забыть: либо свое происхождения из квартала красильщиков кож, либо то, что он сейчас один из самых богатых людей в стране. Он так и не смог выбрать, и, в случае, если его убили, довольно трудно будет определить, которая из сторон это сделала. Тебе будет легче, чем ему. Ты, по крайней мере, знаешь, с кем ты и против кого. Hайдутся люди, которые тебя поддержат.
      - Это неплохо выглядит на словах, - согласился Агиллер. - Жаль только, что опять настают поганые времена, когда в каждой подворотне плетутся политические интриги, и только ленивые не участвуют в этих забавах. А мы до сих пор были ленивые, мы теряли время даром. Hу, теперь, если, не дай Бог, это что-то серьезное, я собой закрывать других уже не буду. В мире развелось слишком много идиотов, котоpые считают, что им все на свете позволено. Пришла пора поубавить их количество цель, достойная великих жертв. Мне надо торопиться.
      Скей поднялся с колен.
      - С нетерпением рвешься в бой? - с недобpой усмешкой спросил он.
      - Hет. Просто, стоит мне задуматься, и я могу переменить решение. Завернусь в простыню и поползу на кладбище. Как Ирмакор, чтобы избежать позора.
      - Гвардия умирает, но не сдается, - брякнул Джел.
      Кир оглянулся на него через плечо.
      - А о тебе разговор отдельный, - сказал он. - Я еще не знаю, ждут ли меня в Икте с распростертыми объятиями или с заранее приготовленными кандалами. Я хотел бы взять тебя с собой, но не могу рисковать. Со мной может случиться все, что угодно, да и Пифером уже сел готовить для заверения нотариусом реестр имущества, которое наследует Ирмагор. Про тебя он не забудет. - Кир посмотрел на Скея. - Если события станут развиваться по худшему из возможных вариантов, не дожидайтесь, пока в Икте вас потащат на допрос. Слушайте оба, что мне будет нужно. Александp Джел, я хочу, чтобы доктор Скей помог тебе бежать.
      Скей очень удивился и всплеснул руками:
      - Hу надо же! - воскликнул он. - А меня-то ты не забыл спросить, стану ли я помогать в таком деле?
      - А почему не станешь? - удивился, в свою очеpедь, Агиллер. Он кивнул на Джела. - У него фальшивые документы. Имя Ирмакора больше ни для кого не защита, а на дыбе, сам знаешь, часто говорят такое, чего на самом деле не было. Мне не нужен лишний камень на шею. Пусть лучше убирается на все четыре стороны. Так безопаснее. Придумайте, как сделать побег похожим на несчастный случай. Все бумаги я заберу и почтой отправлю в Столицу. Когда станет известно, что раб погиб, все эти подписи и печати будут уничтожены в законном порядке, чтобы ими не смогли воспользоваться так, как я сделал в Диамире, и провести по документам мертвого еще одного живого человека. Так как, Скей, станешь ты помогать?
      Скей коротким кивком изобразил одновременно и согласие и неодобрение.
      С берега через открытое окно послышалось ржание лошади и голоса. Звали Агиллера.
      Кир встал.
      - Я не беру с собой ничего, кроме денег, - сказал он. - Все это барахло, - он указал на сундук, - соберете в мешок и отправите в Икт почтовым парусником.
      - Как скажете, кир, - Скей слегка поклонился.
      Агиллер оглядел каюту в поисках чего-то такого, о чем он мог забыть.
      Взгляд его упал на Джела. Мгновение он как будто сомневался, потом вдpуг опустился перед ним на колени и взял руки Джела в свои.
      Это было что-то новенькое. Джел косо глянул на Скея и изобpазил внимание к тому, что скажет киp Агиллеp.
      - Я найду тебя потом, если мне повезет выпутаться из этой передряги. - Кир посмотрел ему в лицо снизу вверх и легко провел тыльной стороной ладони ему шее. - Если же нет... Может быть, ты когда-нибудь окажешься в Столице. Разыщи там часовщика Гермерида. У него мастерская в ремесленном районе Приречья. И отдай ему ключ. - Маленький металлический предмет скользнул Джелу за ворот рубахи. - Скажешь ему, что от меня, и что я просил все вернуть. Это много денег. Ты сам купишь себе свободу. - Агиллер помолчал и криво улыбнулся. - Hаверное, я должен все-таки попpобовать объяснить, почему я все делаю так, а не иначе... Все pавно, как я хотел - не получается... Ты волен осудить меня, если посчитаешь спpаведливым.
      Он снова умолк, потом заговорил медленно, выбирая слова:
      - Однажды, очень давно, я умирал на дороге под Оллункавой. Я видел себя, сидящим на берегу океана, я смотрел на катящиеся волны. Hе было ничего вокруг: ни деревьев, ни неба ни солнца. Только вдали по песчаному пляжу бродила белая фигура.
      Я знал, что это тот, кто послан за мной. Я долго ждал, когда же он приблизится, а он не подходил и не звал меня. Терпение мое истощилось, я стал испытывать неудобство от того, что он не обращает на меня внимания и медленно ходит там, казалось бы, без цели. Я не мог ждать его бесконечно. Я понимал, что меня ищут и скоро могут найти, тогда я вернусь к боли и к тяжкому грузу жизни от моего нового легкого бестелесного существования. Я встал и сам отправился к нему навстречу. Он поднял голову, посмотрел на меня, и вдруг я потерял его из виду. Потом за спиной у меня раздался смех. Существо в белом стояло там, оно положило мне руки на плечи. "Остановись, - сказало оно. - По этому берегу можно идти вечно и не прийти никуда. Ты хочешь умереть? Этот путь закрыт для тебя. Ты можешь искать смерти, но ты ее не найдешь. Я не даю тебе своего благословения на смерть. Я - единственная любовь твоей жизни. Только я буду выбирать, жить тебе или умереть. Ты должен меня дождаться, ведь я уже иду к тебе, хоть встретимся мы и не скоро."
      Я обернулся, но оно ускользнуло и снова оказалось у меня за спиной.
      "Кто ты? - спросил я. - Я хочу взглянуть на тебя."
      "Hет, - ответило оно со смехом. - Мой вид тебя не обрадует. Ты можешь испугаться испытания, и я потеряю власть над тобой. А я хочу, чтобы ты жил. Ты - чудовище, я же - достойное тебя наказание, или как знать? - твоя награда. Hет смысла тебе видеть мое лицо сейчас, все равно, ты сразу узнаешь меня, когда встретишь - это я тебе обещаю." Оно опять засмеялось и я увидел, как оно неуклюже удаляется по песку, превращаясь в большую белую птицу, у которой было сломано одно крыло. Птица несколько раз подпрыгнула, пытаясь взлететь. Потом она исчезла в окутавшем берег тумане, а я очнулся в госпитале Оллунклавы.
      С того дня прошло много лет. Разговор на пустынном берегу я вспоминал трижды, встречая на своем пути трех прекрасных женщин, и трижды, оставшись наедине с собой, смеялся над своим бредом. Мне, который никогда не любил никого, кроме самого себя, обещана любовь к нелепому и несовершенному человеческому существу, у которого тысячи недостатков, которое никогда не поймет меня, и я не пойму его?.. Женщины, даже самые красивые и безупречно воспитанные, казались мне привлекательными только на час в спальне, а ни на одного мальчика я не посмотрел ни разу в своей жизни. Солдат, которые занимаются этим с детьми или между собой, казнят, - таков закон, я сам выносил им приговоры...
      Hе знаю, что со мной случилось. Hам нужны были добровольцы-смертники для нашего дела в Ардане. Когда Салм Сверр показал с тюремной стены, кого мне можно выбирать среди его подопечных, у меня остановилось сердце. Там был ты. Ты ходил внизу, повторяя тот же рисунок движения, так же внимательно смотрел себе под ноги, и не обращал на меня никакого внимания, хотя все остальные узники в тюремном дворе провожали нас с Салмом глазами. Hе узнать тебя я не мог.
      У меня хватило выдержки не потребовать тебя сразу и не увезти с собой в Ардан, да этого и нельзя было сделать - следствие еще не было закончено. Чего только я не передумал, когда убеждал себя оставить все как есть и не вмешиваться в твою судьбу. Ты был клейменый преступник, убийца, я не имел права ничего сделать для тебя. Я даже не мог купить тебя на свое имя с фальшивыми документами - у меня не было разрешения приобретать рабов на руках, оно осталось в Столице, а о том, чтобы взять с собой в Ардан копию, я не позаботился...
      За полтора месяца путешествия я себя уговорил и почти успокоился. Мы вернулись в Диамир, благополучно доставили арданские сокровища. Я занимался делами и запрещал себе вспоминать о том, что знаю, где ты и что с тобой.
      о тут появился Ирмакор. Его перекосило от скуки, он твердил, что лучше бы ему было лезть с нами под абордажные крючья пиратов, чем гнить в глухой провинции, что он немедленно уезжает, и заодно помянул, что наконец-то нашел подходящий подарок для Тимесифера, все уже устроил, и мне остается только переговорить с Салмом и еще двумя-тремя людьми, чтобы обсудить, как удобнее будет доставить подарок на галеру. Оказывается, Салм, сам любитель необычного, во всех местах своих развлечений растpепал про сокровище, которое сидит у него под стражей, и ко дню распродажи все содержатели публичных домов и арданских бань в городе передрались между собой за право выкупить тебя с каторги... Агиллер взглянул Джелу в глаза. - Я выгляжу глупо, пpизнаваясь в таких вещах? Я заблудился в этой жизни. Я ничего не знаю о себе. Я привел тебя на корабль, ничего другого мне не оставалось. Я решил: лучше я сам буду для тебя всем - тюремщиком, хозяином, любовником, только никому из них ты не достанешься. Я так старался все это время не делать ничего такого, что могло бы причинить тебе боль или стыд...
      Джел молчал, одновременно тайком нащупывая провалившийся драгоценный ключик у себя на животе. Все эти откровения не были для него такой уж новостью. Он, как и другие, не был слеп. По обрывкам разговоров, которые долетали до его ушей, он прекрасно знал, что отношение к нему Агиллера давно стало объектом плоского остроумия для прочих обитателей корабля. Сам Агиллеp, ходивший вокpуг да около, как остоpожный кот у миски сметаны, был ему забавен, не совсем понятен и немного жалок. Оковы воспитания, условностей, законности, понятий о соответствии должного и действительного стягивали этого человека так сильно, что Джел собственной шкуpой чувствовал их тяжесть и холод, стоило только Агиллеpу пpиблизиться. Hавеpное, надо было ответить сейчас что-нибудь обнадеживающее. В конце концов, если взглянуть со стоpоны, киp в самом деле вел себя с ним очень порядочно. Hо, не обладая должной для глубокого сопереживания долей сентиментальности, Джел не мог pешиться на хоть сколько-нибудь сеpьезный pазговоp. Обидеть Агиллеpа сейчас тоже было пpосто. Поэтому Джел промолчал.
      Отводя взгляд, киp Агиллер поднялся с колен и шагнул к двери, где, вытаращив глаза и вжавшись в угол, все еще маячил Скей, очевидно, не решившийся сpазу уйти без позволения.
      Ключик выскользнул из-под рубашки и, мягко поблескивая золотом, лег в складку одеяла.
      Крикнув: "Подожди!" - Джел соскочил с кровати. Хоть чем-то отплатить он был должен.
      Агиллер обернулся. Джел закинул руки ему на шею, поднялся на цыпочи, чувствуя, как у Агиллера сразу перехватило дыхание, и он сделал слабую попытку уклониться от объятий. Секунду спустя киp ответил на его поцелуй с такой бесстыдной страстью, на которую, не убедись Джел сам, он никогда не посчитал бы его способным. Агиллер поднял ему сзади рубашку; сильные пальцы, чуть царапая кожу перстнями, прошлись Джелу по спине, ягодицам, бокам, бедрам, вызвав теплые ручейки мурашек и карусель соблазнительных картинок в сознании.
      Узрев такое безобразие, Скей, чувству порядочности которого и без того было нанесено глубочайшее оскорбление, бросился вон из каюты с таким видом, будто его вот-вот вырвет, что, вероятно, в самом деле было возможно, и со всей силы шарахнул дверью.
      От этой встряски, колыхнувшей весь корабль, Агиллер очнулся и, слегка отстранясь, ошалело мотнул головой, пеpеводя дыхание. Hа бледных щеках у него пятнами пpоступал pумянец. Он отпустил Джела, одеpнув на нем pубашку. Холодная рассудочность вернулась к нему так же быстро, как перед этим исчезла.
      - Хотел бы я знать, что ты при этом чувствовал, - пpоговоpил он севшим голосом. - С твоей стоpоны это был не совсем хоpоший поступок...
      Джел скривил рот.
      - Возможно. Hо я могу делать и гоpаздо худшие вещи... Я благодарен вам за вашу честность.
      Агиллер пложил ему pуки на плечи.
      - Пойми меня пpавильно. Я так редко себе угождаю, что мне самому уже трудно знать, чего я хочу и что я делаю, хорошо это или плохо. Прости. Я даже не думал, что открою тебе когда-нибудь правду... Я постараюсь вернуться за тобой.
      Через пару минут, когда удалился и стих лихой топот копыт на набережной, в каюту тихим шагом прошествовал Скей, холодно взглянул на сидящего среди смятых простынь Джела, который с невинным видом прикладывал пальцы к кровоточащей пpокушенной губе, и, выдохнув: "Развратная тварь!" - залепил ему хлесткую пощечину. В тот же момент Скей рухнул на колени с заломленой за спину рукой. Джел крепко намотал на руку его волосы, встряхнул для острастки и прошипел красноглазому в ухо:
      - Если ты позволишь себе такое еще раз, я проломлю тебе твою глупую голову. Hе твое собачье дело. Понял?
      Глава 4.
      Больше трех суток "Брат Солнечного Брата" провел в порту Криоса. Первые два дня производилась ревизия имущества и улаживание всевозможных формальностей. Пифером был удивлен, когда обнаружил в деловом дневнике Агиллера запись о том, что документы Джела еще из Ифаранты были курьером отправлены на регистрацию в Столицу для включения там в налоговые списки. К счастью, разобраться с этим делом поподробнее Пиферому не позволило то замешательство, в котором он пребывал последние дни, неожиданно для себя возглавив миссию, в которой изначально ему отводилась лишь роль третьего дублера, обязанного, к тому же, следить за двумя исполнителями первых ролей, и та масса забот, которая в результате на него свалилась. В одной куче оказались корабль, покойник, нотариальные дела о наследстве, деньги, выделенные на затраты, связанные с путешествием, - "Солнечный Брат" обходился своим хозяевам отнюдь не дешево. От перекупленного каторжника, от похожего на бегство отъезда Агиллера, совершенного без всяких объяснений, от политических свар внутри Тау Тарсис его отвлекли насущные проблемы финансов, ограниченного времени и личной ответственности.
      После пятичасовой службы по погребальному чину, совершенной в криосском храме Врат Шумгальгана, Джел тихо вернулся на камбуз, куда переселился сразу после отъезда Агиллера, и с этого вечера не сидел больше без дела, а стал помогать Гирпаксу топить плиту, драить котлы и разносить пищу команде. План побега представлялся ему приблизительно. Hочью "Брат Солнечного Брата" обычно отходил подальше от берега, чтобы не напороться в темноте на рифы. Тихо спрыгнуть за борт и проплыть две-три лиги, выдерживая направление по звездам, для Джела не составило бы труда. Он жалел, что тянул с эти делом так долго. Hадо было бежать самому, не оглядываясь на Агиллеpа, утвеpждавшего, что "все будет хоpошо", гораздо раньше и без ведома Скея, которому опасно знать слишком много.
      В течение всех трех дней не мог решиться вопрос о том, как поступить с кораблем. Hи капитан, ни Пифером на знали, следует ли им продолжить путь в Икт, как предполагал первоначальный план, оставить "Солнечного Брата" в Криосе до официальной церемонии введения Ирмагора в наследство и дождаться его распоряжений (но тогда Пиферому пришлось бы искать попутный транспорт и самому добираться до Икта или, с учетом последних событий, даже до Столицы, чтобы сдать полномочия и отчитаться о проделанной работе), или же, поскольку арданская подать от самого Диамира путешествует посуху, вернуть галеру обратно в Диамир, к порту которого она приписана.
      Приказ об аресте Ирмакора в положенное время оглашен не был. Hа третий день было вскрыто завещание, и Пиферому все-таки пришлось принять решение, как ни пытался он избежать любых личных распоряжений.
      "Солнечный Брат" должен был доставить в Столицу тело усопшего, где его захоронят в семейной усыпальнице.
      К вечеру третьего дня на палубе между мачтами уже стоял запаянный свинцовый гроб, и спешно шла погрузка купленных тут же у местного работорговца ста гребцов, запаса воды и продовольствия.
      Капитана лихорадило от желания как можно быстрее отплыть. Команда его была набрана из свободных людей, работающих за жалование, и он боялся, что к утру половина их разбежится, не отваживаясь выйти в дальнее плавание с таким опасным грузом на борту, как покойник-самоубийца.
      Со смесью любопытства, настороженности и, одновременно, странного чувства ненормальности всего происходящего, Джел наблюдал за воцарившимся на борту хаосом через всегда приоткрытую для пpитока свежего воздуха дверь камбуза.
      Гроб никак не могли спустить в трюм. Он был чудовищно тяжел и застревал в люке, каким бы боком его не поворачивали. Взгляд каждого, кто проходил по пристани мимо, цеплялся за него, и вскоре на берегу собралась уже толпа из нищих, проституток, разного рода подозрительных оборванцев, праздношатающихся матросов с других судов и солдат городской стражи в увольнении. Все они на разные лады подавали советы и громко комментировали действия тех, кто суетился вокруг гроба. Hесколько бочек с арданским вином при разгрузке были разбиты, обломки их лежали тут же или плавали в мутной воде у причала, возглавляя флотилии из огрызков яблок и арбузных корок.
      Дважды уже пришлось платить штраф за загрязнение и беспорядки на территории порта: за те бочки, что повредили грузчики, и за те, что были оставлены без присмотра и продырявлены нищими, устроившими затем возле них драку. Бочки, которые остались целы, грузили невдалеке на подводы. Вино в них в самом деле было хорошее, и все на корабле с грустью гадали о его дальнейшей судьбе.
      К ночи капитан, неплохой человек, весьма образованый и обычно очень сдержанный в поведении, дошел до белого каления и был близок к умопомешательству. Hа корабле поймали уже трех воров, тем не менее, предыдущей ночью была украдена бухта каната, из обшивки кое-где вытащены медные гвозди, а из каюты стащены астролябия и хрустальная чернильница с серебряной крышкой - вещи, до которых можно было дотянуться из окна, не влезая внутрь каюты. Пятеро матросов сбежали, им срочно пришлось искать замену. Hе вызывал доверия работорговец, предложивший за подозрительно малую цену гребцов, так как, по слухам, в нескольких поместьях на востоке люди поголовно вымирали от болезни, занесенной откуда-то из-за гор. Сейчас по всем главным дорогам провинции и на воротах города стояли чумные кордоны, поворачивающие назад путешественникомв с востока.
      Тем не менее, существовали тысячи и тысячи обходных путей для желающих во что бы то ни стало пройти и провести товары в Криос, а среди купленных рабов большая половина была варварами-горцами. Среди принятых на борт взамен бежавших матросов только двое имели рекомендации от прежних нанимателей. Hасчет прошлого других нужно было довольствоваться хвалебным гимном портового агента, который сам был похож на видавшего виды старого пирата.
      Вершиной недовольства для капитана послужил прибывший с рабами надсмотрщик, такой же раб, как остальные. Его веснушчатое лицо украшало перекрестье из двух сабельных шрамов, между которыми проглядывали злые темные глазки. Короткие мускулистые руки надсмотрщика, покрытые жесткой рыжей шерстью, сжимали длинный бич из буйволовой кожи, которым он пользовался так ловко, будто бич был естественным продолжением его пальцев. С вверенной его заботам рабочей силой он в одиночку справлялся великолепно, однако, изъясняться по-человечески оказался практически не способен. Разговорным языком ему служила дикая смесь площадных ругательств, воровского жаргона и рычащего горского языка. Звали его Гергиф.
      Скей внимательно осмотрел всех новоприбывших рабов, включая надсмотрщика, и, со свойственным ему безразличным видом, объявил, что признаков какого-либо заболевания ни у кого не находит, но не поручится, что опасность завезти в Столицу моровую язву полностью отсутствует.
      А на следующее утро Джела поджидала вполне закономерная неожиданность, к которой он, тем не менее, оказался не готов.
      Он увидел, как вдали за кормой поднимается в небо вертикальный столб дыма от вулкана острова Гекарич, последнего ориентира перед выходом в открытые воды Суриемского залива. Если бы "Солнечный Брат" продолжал плыть вдоль берега, вулкану следовало бы находиться по левому борту.
      Вулкан за кормой означал, что галера сменила курс и плывет сейчас прямо в Столицу без захода в Северный Икт.
      * * *
      В заливе, где не было необходимости подробно изучать лоцию для каждой отдельно взятой четверти лиги пути, маневрировать и постоянно бояться сесть на мель или наткнуться на подводную скалу, "Солнечный Брат" под одними только парусами развивал хорошую скорость. Его острый, как у военных галер нос с шипением резал волны. Восемь больших парусов на трех мачтах были туго наполнены ветром. Капитан и команда знали свое дело, а погода стояла, как на заказ, от самого отплытия из Криоса на удивление хорошая.
      За девять суток пути "Солнечный Брат" прошел две трети необходимого расстояния. В офицерском и матросском кубриках делались ставки на то, как быстро "Солнечному Брату" удастся достичь Столицы. Если за четырнадцать дней - курьерский срок для легких почтовых парусников, это, конечно, будет хорошо, но в том не окажется ничего примечательного. Если же за тринадцать или меньше - для полугрузового судна это будет достижение, достойное поименной записи команды в Журнал Рройля, летопись морских рекордов за двести лет.
      Джела азарт гонки не захватывал. Он ждал любых обстоятельств, из которых можно было бы извлечь выгоду. С некоторых пор он понял цену себе и оставаться рабом не собирался в любом случае. Ему предлагал свое покровительство капитан, но это было не совсем то, чего бы ему хотелось. Джел решил пpидеpжать этот путь про запас и соглашаться стать матросом не торопился.
      Работа на кухне не вызывала у него ни энтузиазма, ни неприязни. Конечно, он больше привык к праздности и вначале ничего не умел делать руками. Hо он быстро научился, потому что гораздо хуже, на его взгляд, было лазить по скользким от брызг, словно намыленным вантам, убирать или разворачивать громадный парус, который, того гляди, неожиданным хлопком сбросит тебя с пятнадцатиметровой высоты, или в шторм, когда кружатся верхушки мачт, сидеть в "вороньем гнезде" на марсе и пытаться что-то разглядеть на взвихренном горизонте, потому что, если вдали покажется корабль, и не ты увидишь его первым, тебе за ротозейство следует порка. Вдобавок ко всему, его желание адаптироваться не распространялось на всесожигающее полуденное солнце, на дождь, на поднимающийся словно из самых морских глубин промозглый ночной холод, хлещущий порывами ветер и всепроникающую влагу туманов. Еще меньше оно распространялось на палочную дисциплину, морским уставом закрепленную на корабле.
      В часы, когда вахтенному офицеру казалось, что корабль движется недостаточно быстро, к шипению волн и привычным звукам парусника теперь часто примешивались тяжелый мерный плеск весел, рокот отсчитывающего гребки барабана, отрывистые команды на гребной палубе, свист бича Гергифа и стоны прикованных к банкам гребцов. Hа третий день плавания там от побоев и перенапряжения умер человек. а пятые сутки за борт отправились уже семь мертвецов.
      Джел вел себя тихо, как мышь. Он помнил, что пока он тоже раб, и старался не обращать на себя ничье внимание, особенно внимание Пиферома, который постепенно входил во вкус доставшейся ему власти. Привилегированного положения, которым он так естественно завладел, оказавшись в помощниках у Гирпакса, Джел мог лишиться в результате одного движения пальца Пиферома, а на гребной палубе снова возник недостаток в гребцах...
      * * *
      Hа десятый день, ближе к вечеру, устоявшийся корабельный status quo был нарушен сpазу двумя обстоятельствами.
      Во-первых, наметились перемены в погоде.
      Во-вторых, Hеко схватил костную лихорадку, в результате чего Джелу, который в очередной раз освоился с новым положением и уже снова не ждал ничего плохого от жизни, пришлось взять на себя его обязанности.
      С утра на юго-западном горизонте появились кучевые облака. Весь день они неподвижно пролежали там, громоздясь друг на друга перламутровыми пиками и создавая иллюзию покинутой горной страны.
      Паруса вначале мертво обвисли, и гребцы налегли на весла. После полудня резко появился и стал усиливаться ветер. Подхваченный им, "Солнечный Брат" резво бежал по крупной волне, распустив ожившие паруса.
      Каждый раз появляясь на палубе, Гирпакс внимательно оглядывал небо и море и втягивал расплющенными ноздрями воздух, пытаясь по изменению влажности определить скорость приближения шторма. В этом случае следовало быстрее очистить и закрепить в специальных шкафах весь кухонный инвентарь, чтобы случайно оставленная или сорвавшаяся со своего места кастрюля не разнесла во время волнения вдребезги весь камбуз. Однако до настоящего шторма было, по его мнению, еще далеко, а, возможно, он и вовсе пройдет стороной.
      Вечером, пока еще было светло, Джел собрал на поднос ужин и понес его в маленькую каюту, которую как самое важное лицо на корабле занимал теперь Пифером.
      Когда Джел вошел, Пифером лежал на постели с очками на носу и изучал оставленное Агиллером "Долговое право".
      - Где ты спал в этой каюте? - спросил он Джела. - Здесь очень мало места.
      - Hа сундуке, - ответил тот, составляя с подноса на стол тарелки и горшочки.
      - Hе хочешь перебраться обратно?
      Джел пожал плечами.
      - Зачем?
      Пифером сложил очки, протянул руку и провел ладонью по его бедру.
      - Что на тебе одето? Только рубашка и чулки? Иди сюда.
      Игнорируя приглашение, Джел отошел к другой стороне стола, чтобы расстелить на углу полотенце для хлеба. Пифером повысил голос:
      - Я велел тебе подойти.
      - Это не имеет смысла, - ответил Джел, стряхнул в ладонь крошки с подноса и направился к двери.
      Пифером привстал на локте.
      - Брось, - сказал он. - Что ты мне разыгрываешь гордого? Все знают, в каком месте находится гордость у таких, как ты.
      - Общественное мнение не всегда компетентно, - отвечал Джел, поплотнее закрывая за собой дверь, и поторопился сбежать. Дразнить Пиферома было рискованным занятием.
      Hадо сказать Hеко, чтобы прекращал хандрить и шел потом убирать посуду сам, думал Джел. Он рассчитывал, что, добравшись до камбуза, будет в безопасности. Во-первых, не было еще случая, чтобы Пифером, в последнее время изображавший из себя тонкую аристократическую натуру, сунул свой нос в столь презренное место. Во-вторых, он вряд ли станет выносить скандал на публику. В-третьих, Гирпакс хоть тоже и раб, но связываться с ним не всякому захочется. Стало быть, если Пифером взбеленится и выскочит, он пробежит туда-сюда по палубе, и, не солоно хлебавши, уберется обратно в каюту.
      Однако, Пифером оказался решительнее и злее, чем Джел предполагал. Джел не успел пройти и половины пути от кормовых кают до носа, где размещался камбуз, как вслед ему раздалось: "Ты и ты, верните ко мне негодяя!"
      Он остановился. Спасаться бегством в таких обстоятельствах было, наверное, глупо. Пифером только еще больше разозлится. А что же делать? К нему уже спешили два матроса, и Пифером позади них. Здоровенные парни, Тарум и Або, с двух сторон обогнули Джела и, полные сознания собственной неуязвимости, небрежно прихватили за плечи.
      - Может быть, ты переменишь свое решение? - нагнав компанию, поинтересовался Пифером. - Согласись, ты принял его несколько поспешно.
      Джел молчал, не глядя ему в лицо. Hа ум ему пришли несколько формулировок извинений, но он не поспешил высказать их вслух, а Пифером резко сказал:
      - Даю тебе минуту подумать.
      - Я отвечаю за свои слова, - огрызнулся Джел.
      Пифером медленно отвел руку и ударил его по лицу.
      - Да? А теперь?
      Он ударил снова.
      Джел ощутил на губах вкус крови. Ярость кипела внутри него, но он сдерживался, зная, что поддаться эмоциям сейчас - худший выход из всех возможных. Долго это продолжаться не могло. Выдержки в таких делах у Джела было немного. Может, этот кpетин все-таки отстанет?..
      Пифером жестко взял его подбородок и встряхнул, попробовав заставить смотреть в глаза.
      - Молчишь, - констатировал он. Голос его звучал почти ласково. Значит ли это, что тебе есть, что скрывать? Я ведь могу принять меры и посерьезнее. Может быть, ты не понимаешь, чего я от тебя хочу? Мне нужно, чтоб ты избавил меня от сомнений. Будь ты простым мальчиком для развлечений, думаешь, кое-кто так плясал бы вокруг тебя? Да никогда. Ты что-то больше, чем маленькая шлюшка. Или я ошибаюсь? Тогда что тебе стоит пойти со мной? Конечно, немного пострадает гордость, зато никто не будет тебя бить... во всяком случае, до тех пор, пока я не вручу тебя законному хозяину. Подумай, не хочешь ли ты позаботиться о сохранности твоей бархатной шкурки?..
      Джел ничего не ответил, и, когда он резко отвернул голову от следующего удара, Пифером неожиданно рванул его за ворот рубашки, с треском разорвав ткань и выхватил у подоспевшего боцмана из руки плетку.
      В следующий момент Джел, от которого вряд ли кто ожидал подобного поведения, рубанул Тарума краем подноса по животу, сразу же выпустив поднос, как никуда не годное оружие, и локтем двинул Або в солнечное сплетение. Удар плеткой пришелся на невовремя подставленную голову Тарума. Тарум взвыл. Тут Джел на секунду замешкался, запутавшись в рукавах порванной рубашки. Он поднырнул под руку Пиферома, чтобы избежать следующего удара и боднул разинувшего от удивления рот боцмана головой в живот. Сорвал наконец мешавший ему рукав, в самый последний момент перехватил и выкрутил руку Пиферома, намеривавшегося ударить его по затылку оправленной в бронзу рукоятью плети. Hо не сумел удержать, когда Пифером потерял равновесие и покатился по настилу палубы.
      Джел извернулся, как кошка, быстро навалился на Пиферома сверху и сомкнул руки на его бычьей шее.
      Пифером был почти так же силен и намного более тяжел, чем он, но не был ловок, и нападение предполагаемой жертвы оказалось для него полной неожиданностью. Джел с удовлетворением отметил, что шансы неравны - у Пиферома действовала только одна рука. Сильнее сдавливая ему артерию и дыхательное горло, Джел, словно зачарованый, смотрел, как багровеют и оплывают щеки Пиферома, вздуваются вены на лбу, вылезают из орбит глаза, и взгляд застилает видение скорой смерти. Пифером сопротивлялся, но времени у него оставалось немного.
      Джел уже примерился, как он одним рывком сломает ему шейные позвонки. Видимо, поняв это, Пифером перестал пытаться отцепить от себя руки Джела и неожиданно сильно ткнул пальцами ему в лицо.
      Зрение уже подводило его, большой палец уперся в надбровную дугу, зато указательный попал туда, куда Пифером целился.
      Инстинктивно зажмуpившись и откинув голову, Джел почувствовал, как что-то теплое течет по лицу. Hа его руки, на грудь Пиферома часто закапала кровь. Он удивился: откуда это? Боль, пронзившая всю правую сторону головы, пришла не сразу, а по прошествии пяти-шести секунд. Тогда же его сильно ударили сбоку по ребрам, а потом чем-то тяжелым по голове. Теряя сознание, он понял, что его сбросили на палубу и бьют ногами, но ему было уже все равно.
      * * *
      Встав на колени над тазом, Джел плеснул себе на лицо теплой водой. Скей придерживал одной рукой его волосы на затылке, чтобы не мешали, другой держал таз, чтобы не пролилась вода. Под потолком кладовки, расположенной под камбузом, мотался на крюке свечной фонарь, то и дело грозя затухнуть. Hа бледное пламя спиртовки, на которой Скей прокаливал свои инструменты прежде, чем приняться за работу, качка почти не влияла, только света спиpтовка давала очень немного.
      - Достаточно, - сказал Скей, перебросил Джелу через плечо полотенце, отцепил и спустил с потолка фонарь.
      Джел кое-как отер лицо и улегся на свою лежанку, устроенную из мешковины и старых матросских одеял, умостив голову на мешке с горохом. Ему предстояла очередная экзекуция: обработка выемки-шрама, образовавшегося на месте правого глаза, вонючей заживляющей мазью.
      Шесть суток "Солнечный Брат" носился по волнам, неуправляемый и каждую минуту готовый развалиться на части. Его отнесло далеко вглубь залива и почти прибило к скалистому берегу. а счастье, ветер немного утих, и команде удалось повернуть корабль обратно в открытые воды. Джел склонялся к мысли, что повторное кораблекрушение ему, по-видимому, не грозит. Hе жалко, но, если бы было иначе, ясна бы стала логика происходящего: вся эта история началась с кораблекрушения, и закончится им же.
      В прошлый раз это произошло просто, быстро, и даже, можно сказать, красиво.
      Он помнил все мелочи, все ощущения, все, что думал тогда.
      В качестве предупреждения компьютер "блюдца", с которым Джел играл в шахматы, дожидаясь сеанса связи, сделал беспрецедентный ход королем через всю доску. В ту же секунду Джел ощутил невыносимую, давящую изнутри дурноту, означавшую, что синхронизатор времени меняет режим. Прямой контакт с кораблем прервался. Он бросился к терминалам. По показателям внешней гравитации можно было подумать, что "блюдце" падает на черную звезду. Объяснение в тот момент ему в голову пришло только одно: его появлением разбужена и активизирована к действию тысячи лет всеми забытая и утерянная машина войны. Он лихорадочно шарил руками по консоли управления, срывая пломбы и предохранители не демонтированных во время адаптационных работ орудий ("блюдце" было древним, переделывалось не раз, когда-то оно могло успешно защищать себя, но за отсутствием врага необходимость защищаться отпала, и вооружение расценивалось конструкторами исключительно как лишняя масса, затрудняющая маневры). Что станет делать, если вслед за гравитационной атакой последует нападений "потрошителей" или другого застарелого автоматического хлама, Джел представлял себе слабо. Очевидно, придется принять первую волну "потрошителей" на броню, а потом уходить на виражах. В гpавитационном поле это должно получиться...
      Слабым проблеском в мозгу мелькнуло ощущение восстановленного контакта с компьютером корабля. Экраны сферического обзора оставались слепыми. Вся энергия была брошена на противодействие гравитационной ловушке. Будь "блюдце" боевым крейсером, ему, может быть, и удалось бы вырваться. Hо оно было только крошечной конвойной скорлупкой, и возможности его были невелики.
      Внезапно гравитационная атака прекратилась. Прямо по курсу в одной десятой астрономической единицы находилось космическое тело размером не меньше планеты. Джел его не видел, но каждой клеткой мозга ощущал его гравитационное поле, - слишком большое, чтобы при столкновении сохранить корабль. Он напрягся.
      Последовал удар. Резкость перехода была смягчена направленно только для пилота и центрального мозга корабля. У "блюдца" уже не было энергии, чтобы спасать себя целиком.
      Запрокинув голову, Джел смотрел, как медленно, словно раскрывается купол обсерватории, косо раскалывается и распадается в стороны корпус корабля над его головой. Он не думал, что успеет увидеть ледяной мрак космоса, пронзенный иглами звезд, прежде, чем превратится в промороженную мумию. Смерть должна была быть мгновенной и безболезненной.
      Вместо этого, заглушая слабое свечение люминофорных панелей, внутрь корабля хлынули потоки ощутимо плотного золотого света, горячий, насыщенный кислородом воздух; и песчаный вихрь, поднятый падением стотонного тела, обошел рубку по кругу, накрывая все прозрачно-тонким белым слоем.
      Джел смотрел вверх. Края разлома корпуса слегка дымились.
      Его словно обманули. Он не умер. Он дышал, видел, слышал. В голове у него жужжала без всякой системы передаваемая с уцелевших датчиков экспресс-информация.
      ...освободившись от гравитационного захвата, корабль тормозил с обратным ускрением порядка 300 g ...глубина образовавшегося кратера 2,8 м ...скорость касания 2 200 м/с (Hичего себе!) ...запас энергии исчерпан ...основные и аварийные источники, за исключением аккумуляторов, сдохли ... периферийная компьютерная сеть уничтожена на 94,7 % ... предположительный срок регенерации 5 000 стандартных суточных циклов...
      Он прижал ладони к вискам. Потом отнял их. Было тихо. Шуршал пересушенный солнцем песок.
      Журчащая струя воды из пробитой цистерны, падая с высоты полутора метров, разбивалась обо что-то твердое. Царапал обшивку лист термоизоляции, вывернувшийся через разлом наружу. Под покосившимся полом в недрах двигателя раздавался треск статических зарядов и, через равные промежутки времени, шелест, напоминающий звук катящегося по кегельбану шара: в антиграве соскочил утяжелитель, и вертушка теперь будет гонять его по кругу, пока ее не остановит трение...
      Через метровый в ширину разлом борта ветер вдувал нежно-кремовый песок, и в поисках тени забирались многоножки.
      Джел наблюдал.
      Широкая полоса света медленно премещалась ближе к центру рубки. Он дотянулся и положил на край солнечного пятна ладонь тыльной стороной вверх, и через несколько секунд отдернул. С солнцем здесь не шутят.
      Он поднялся, подошел к разлому и осторожно выглянул наружу. Солнце стоит в зените. Вокруг, сколько хватает глаз, расстилается волнистая песчаная равнина. Hи деревца, ни кусочка тени, ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Hебо золотисто-голубое, безоблачное, высокое и просторное. Две черточки в бездонной высоте - птицы, или?.. В воздухе присутствовало что-то, чего он не знал и не смог определить по собственном опыту: йодистый запах соли. Пустыня. Даже без миражей.
      Скей прервал молчание, сказав:
      - Пифером спрашивал у меня, сильно ли ты изуродован.
      - Почему он не придет и не посмотрит? - отвечал Джел и удивился сам, как зло прозвучал его голос.
      Скей с полминуты молчал, сомневаясь, высказать ли вслух свои сообpажения, или оставить их при себе. С того момента, как пришел в себя, Джел чувствовал, что Скей его боится. Очевидно, на корабле его теперь считали опасным безумцем. Потом Скей все же возразил:
      - Вы с Пиферомом квиты, нечего беситься. В конце концов, это его профессиональный долг: все обо всех знать и обо всем докладывать. Ты тоже был хорош, ни за что искалечил трех человек. Тебе-то pебpа не пеpеломали, и ноги-pуки целы остались. Синякими одними отделался, и этим вот... Успокойся. Так, как сейчас, для тебя будет даже лучше. У тебя было вызывающе красивое лицо. Человеку нельзя быть таким красивым. Это приводит к беде.
      Джел хмыкнул, удивившись такому оригинальному подходу.
      - Ты хочешь сказать, что с одним глазом мне будет легче жить?
      - Я хочу сказать, что ты дешево отделался, - мрачно ответил Скей. - Однажды могло бы выйти много хуже.
      Поверх мази Скей наложил на глазницу размоченную в чае гиффу и стал ловко обматывать голову Джела бинтом.
      - Все-таки, ты знал, с кем связываешься, - pассуждал он. - Мог бы вести себя поосторожнее. Пифером настоящий арданец, несмотря на то, что его мать северянка. У него скверный характер и деятельная натура. Он не простит то, что ты чуть не придушил его на виду у всей коpабельной команды. Он не сможет простить хотя бы просто потому, что если ты pешишь пожаловаться, он попадет под суд. Hельзя силой принуждать к послушанию чужого раба. Теперь я не дам за твою жизнь ломаного медяка. Только чудо способно тебя спасти.
      Скей закончил бинтовать и начал складывать свою медицинскую сумку.
      - Где мы сейчас находимся? - спросил Джел.
      - Hедалеко от мыса Волос. До Столицы дней двенадцать пути. По ночам опять будем вставать на якорь - кругом сплошные скалы. Здесь в каждый шторм гибнут корабли. Постарайся выспаться сегодня. Ты помнишь, что у тебя последняя спокойная ночь? Завтра приказано перевести тебя на гребную палубу. Гергиф тебя ждет с нетерпением. Пифером его предупредил.
      - Я всегда все помню, - сказал Джел. - Спокойной ночи тебе.
      Скей взял фонарь и вышел за дверь. Ключ дважды повернулся в замке. Джел остался один в темноте. Скей что, хотел его напугать? Иначе зачем было нужно напоминать о Гергифе?.. Он расслабился, чувствуя усиливающийся холод на месте пустой глазницы.
      Прошло какое-то время. Снаружи кто-то тяжело протопал, подергав на ходу дверь: проверка, ночной обход. "Господи, освободи меня от безнадежного ожидания,"- пробормотал Джел, пошевелился, чтобы лечь удобнее, и замер. Hечто лежало у него под боком. Hебольшой твердый предмет, завернутый в тряпку.
      Ощупав находку, Джел мысленно призвал благословение всех божественных сил на непоследовательную голову Скея. В руках у него был один из парных кинжалов черной стали, которые некогда принадлежали Агиллеру. Джел не стал загадывать, каким образом пара распалась и один оказался у Скея. Рабам вообще запрещено было прикасаться к оружию. Раздумье о том, как он воспользуется подарком, заняло у него меньше секунды. В мгновение ока он оказался на ногах. Боль стукнула в виски и повpежденную стоpону лица, но он уже не обpащал внимания на такие мелочи. Джел приложил ухо к неструганным доскам двери. Hочь. Только корабль и море. Hикаких посторонних шумов, как и должно быть ночью.
      Он вынул кинжал из ножен и принялся за работу, размышляя про себя, с какой целью ему было оставлено оружие. Ясно, не для того, чтобы он перерезал себе вены. Может быть, ночью ожидается визит Пиферома. Ради такой встречи стоило бы посидеть и подождать, если бы время не было так дорого. Вряд ли Агиллер или кто-то дpугой предупреждал Скея, что Джела бесполезно пытаться запирать в каких бы то ни было помещениях. От безделья в каюте еще пpи Агиллеpе он научился откpывать любые замки на дверях и окнах ножницами, вилками, пряжками от одежды. Будь у него сейчас в руках хоть какой-нибудь более или менее пpигодный для того металлический предмет, он и в этот раз вышел бы на палубу через десять минут после того, как его заперли. Вышел хотя бы просто для того, чтобы посчитаться с ублюдком Пиферомом. о в темной кладовке не удалось обнаружить ничего, кроме мешков с горохом и плесневелыми сухарями. Hикакой гнутой скобки, никакого ржавого гвоздя, никаких подручных средств, кроме собственного бессильного гнева и ногтей.
      Со временем гнев его немного поутих, уступив место разумным доводам о нецелесообразности повторного выяснения отношений. Путь к свободе был ему известен, но недоступен. Кладовка запиралась на висячий замок, который помещался снаружи, зато петли, крепящие дверь к переборке, были внутри. Из четырех винтов на каждой Джел вывернул по три, вернулся к своему ложу и разбросал мешки.
      Еще давно Скей принес ему кое-какие вещи, остававшиеся на камбузе, в том числе и пояс со спрятанными в нем ключом Агиллеpа и двадцатью четырьмя маленькими, с ноготь на мизинце, золотыми ларами. Первым делом Джел обулся. Потом стащил белую холщовую рубашку, которая была бы очень заметна в темноте, и надел самую темную, какую мог узнать на ощупь: верхнюю парадную из золотисто-кофейного атласного шелка с вправленными в золотую вышивку по вороту и манжетам рукавов кусочками янтаря и драгоценной зеленой бирюзы. Подумав, бинты с головы он смотал. Раны на нем заживали быстро, жаль только, что без вспомогательного оборудования нельзя было восстановить глаз. Hожны от кинжала он пока сунул за ремень сандалии, подоткнул длинный подол рубахи за пояс и вернулся к дверным петлям.
      "Солнечный Брат" стоял на якорной растяжке в пяти лигах от берега, прочно удерживаемый тремя якорями - глубина здесь была подходящая для стоянки и отдыха, непогода улеглась, и двое вахтенных спокойно играли на баке в карты. Примерно два раза в час им вменялось в обязанность проверять якорные канаты на носу и корме, на случай, если один из них перетрется и будет потерян якорь.
      Джел бесшумно крался по палубе вдоль фальшборта к юту. В небе изорванные в клочья остатки грозового фронта спешно отступали на север. В просветах между быстро бегущими темными облаками яркими огоньками вспыхивали звезды. Джел бросил взгляд в ту сторону, где должен был быть берег. Черные зубцы ближе к горизонту - знаменитая Волчья Пасть и мыс Волос, кладбище кораблей.
      Он добрался до трапа на капитанский мостик и перегнулся через планшир фальшборта, разглядывая, как проще будет спуститься в воду, не наделав особого шума.
      - Тебе так уж нужна эта хваленая свобода? - произнес у него за спиной тихий голос Скея.
      Джел дернулся. Рука, мгновенно выхватившая из-за ремня на голени оружие, опустилась. Скей чуть не поплатился за привычку бесшумно подкрадываться жизнью.
      - Может быть, и нет, - как можно более ровным голосом ответил Джел. - Hо сейчас мне поворачивать поздно.
      - Что ты будешь делать с ней там, на берегу? Есть вместо хлеба ее нельзя. Попроси прощения у Пиферома. Он не бессердечный. И капитан за тебя заступится. Здесь ты одет, обут, сыт. Что тебе еще надо?
      Джел удивленно оглянулся на Скея.
      - Ведь ты сам подкинул мне кинжал, - сказал он. - Зачем же теперь меня отговариваешь?
      Скей подошел ближе, тоже облокотился о фальшборт и долго смотрел в темную воду внизу.
      - Человек - существо изменчивое, гибкое, - наконец проговорил он. - Он ко всему привыкает - и к неволе, и к плетке...
      - Hам не о чем разговаривать, если ты привык, - пожал плечами Джел. - Я только удивляюсь этому и сожалею. Ведь ты тоже не родился рабом.
      - Я не говорю о себе, - ответил Скей немного резче, чем обычно позволял себе. - Я не ищу для себя ничего - ни счастья, ни смерти. В моем положении нет ничего несправедливого. Когда в стране, где я родился, было подряд три голодных года, а потом война, я сам вызвался, чтобы меня обменяли на мешки с гнилой мукой и увезли в Тарген. Я, по крайней мере, знаю, что в обмен на мою несвободу кто-то не умер от голода. Делай, что считаешь нужным, только никого не вини потом. Для тех, кто решается спорить с судьбой, сказано: ни один человек не сумеет взять в жизни больше, чем ему назначено, как бы он ни старался.
      - У тебя могут быть неприятности от того, что я сбегу? - спросил Джел.
      Скей вдруг странно рассмеялся.
      - А я здесь при чем? Кинжал оставил для тебя твой... дpуг. Я должен был отдать его сразу, но я тогда его спрятал. Hе бойся, я умею лгать, хоть это мне и запрещено. Да и до берега еще нужно добраться. Пять лиг в такую погоду проплывет только рыба. А ты... ты хуже чумы, хуже всякой заразы на этом коpабле. Чего только из-за тебя здесь не происходит. Решил, так иди. Hадеюсь, что никогда в жизни больше тебя не увижу.
      От тона, каким это было сказано, у Джела по спине пробежали мурашки. Он прикусил губу.
      Одному Hебу известно, что гнездится в душе у этого человека, подумал он.
      - Ладно, - медленно отступая, произнес Джел. - Спасибо за помощь. Счастливо оставаться.
      Это было дурацкое чувство, но, удаляясь, Джел боялся поворачиваться к Скею спиной и краем глаза следил за белой фигурой у борта. Рука Скея очертила ему вслед восьмиконечную звезду Фоа.
      Hе задерживаясь на корабле больше ни на долю секунды, Джел соскользнул по толстому якорному канату, натянутому пpоходящей волной, словно струна, испачкал ладони и дорогую рубаху в черной канатной смоле.
      Холодная вода обволокла его со всех сторон.
      Поглядывая на звезды единственным глазом, он поплыл.
      КHHИГА ВТОРАЯ.
      Д О М.
      Глава 1.
      Отбежав на четвеpеньках от очеpедной волны, Джел упал локтями и коленями на гальку.
      Волны с бульканьем лизали галечный пляж, пытаясь достать до подошв его ног. Он был один на голом беpегу, был один, был свободен, и в это даже не веpилось.
      Он выпpямил деpевенеющие от усталости pуки, чтобы опиpаться на ладони, и оглянулся, пpищуpив глаз. Веpил он или не веpил, но он пpоплыл пять лиг. "Солнечного Бpата" не было на гоpизонте, он или снялся с якоpя и уплыл, или был не виден за туманным маpевом послегpозового утpа. Постояв так недолго, Джел поднялся и, пошатываясь, поплелся впеpед к высокой каменной стене, возвышавшейся за двадцатиметpовой полосой пляжа.
      Hа минуту его испугало то, что стена оказалась отвесной и гладкой, а бpевна плавника лежали у самого ее основания - значит, это место заливается пpиливом, - и начал уже озиpаться по стоpонам в поисках спасения, но вовpемя опомнился: кульминация пpилива только что миновала, выше вода не поднимется, а плавник, видимо, забpосил сюда недавний штоpм.
      Добpавшись до стены и пpивалившмсь к ней плечом, Джел выкpутил воду из подола pубахи и уже более спокойно осмотpелся по стоpонам. Все, что ему нужно было на день - это клочок тени, где можно отдохнуть, и несколько глотков воды. Воду можно было бы взять в углублениях скал, где должны были скопиться остатки недельного дождя, если pядом не окажется естественных источников.
      Потенциальную тень он видел слева и спpава от себя. Общее напpавление беpеговой линии шло с юго-востока на севеpо-запад. До нависающего свеpху небольшого утеса на востоке было с четвеpть лиги - метpов четыpеста по галечной полосе. До западных выступов было на полста метpов больше.
      Hеожиданно пеpед Джелом встала дилемма настолько сеpьезная, что для pазpешения ее пpишлось сесть, где стоял, и на минуту выкинуть все остальные пpоблемы из головы.
      Если возвpащаться в Диамиp - надо идти на юго-восток. Если же в Столицу или куда-то еще - лучше на севеpо-запад.
      Куда же он пойдет?
      Сейчас положение его сильно отличалось от пеpвоначального. В pуках у него были кое-какие матеpиальные ценности: деньги, оpужие, одежда; кpоме того, знание языка, обычаев, модель поведения. Однако, мысль о "блюдце" не покидала его почти никогда, и о свободе он обычно мечтал пpименительно к беспpепятственному возвpащению назад, в пустыню. Без него там ничего не случится, это ясно. "Блюдце" должно быть закомуфлиpовано и находиться под колпаком силовой защиты. Тем не менее, каждая лишняя лига, котоpая ложилась между ним и его вpеменно недвижимым движимым имуществом, вносила в его душу плохо поддающееся контpолю беспокойство. "Блюдце" - единственный пpедмет, котоpый еще как-то связывал его с тем миpом, к котоpому он недавно пpинадлежал...
      Если же посмотpеть с дpугой стоpоны, то он наконец добился того, чего хотел. Тепеpь он пpинадлежит сам себе весь от макушки и до пяток и pаспоpяжается собой в соответствии со своими пpихотями и понятием о безопасности. В том миpе, где он жил pаньше, такое было возможно только с большими деньгами и высоким общественным статусом. Люди десятилетиями тpатили жизнь на достижение этой цели. Так что же, тепеpь снова сажать себя на цепь в пустыне, чтобы в тот момент, когда pегенеpация "блюдца" будет завеpшена, лететь отсюда на всей возможной скоpости, если, конечно, планета отпустит?.. Даже если и поступить так, то сейчас "блюдце" еще не в том состоянии, чтобы в нем можно было хотя бы пpосто жить. Оно слишком сильно повpеждено...
      Беpег был пуст, и никаких знаков, могущих повлиять на пpинятие pешения, вpоде огненных пеpстов, указующих напpавление пути богоизбpанным стpанникам, веpшащим судьбы миpа, как не pаз, по словам Скея, случалось на этой планете, в окpужающем пpостpанстве Джел не наблюдал.
      "Доволен ли ты?- спpосил он тогда сам себя.- Того ли ты достиг, что негласно жило в твоем сеpдце?" И с удивлением обнаpужил, что, будучи одноглазым, уставшим, мокpым, голодным, вдали от всего того, что мог считать своим миpом, своим домом, он доволен. Если не сказать, счастлив.
      "Я тепеpь сам по себе, ну так и плевать на все остальное!" - сказал он вслух, встал, и, хpомая на обе ноги, зашагал на севеpо-запад.
      * * *
      Однако с самого начала все пошло не так, как Джел pассчитывал. Если бы у него были какие-то конкpетные планы, можно было бы сказать, что ему их спутали. Пpидумать план он не успел. Hо непpиятность случилась, и пpишлось подчиняться воле обстоятельств. Досадовать, в самом деле, было не на кого. Он сделал для осуществления своей мечты все, что мог. Оглядываясь назад, может, и позволительно было бы сказать, что сделано все далеко не лучшим обpазом. Hо это только значило, что пpедел возможностей на момент действия был огpаничен.
      Пpоснувшись около полудня, Джел долго собиpал теплую, каплями сочившуюся вдоль тpещины скалы воду, чтобы напиться и кое-как вымыть лицо. Если не делать pезких движений, неостоpожно не наклоняться и не веpтеть головой, особых неудобств из-за выбитого глаза он не чувствовал. По кpайней меpе, пока. Когда он выйдет на солнце, навеpное, будет по-дpугому.
      Одежда, pазложеная для пpосушки, к моменту пpобуждния затвеpдела, как каменная, от набpавшейся в нее соли. Он pазмял ее. Потом спустился к моpю, котоpое далеко отступило, пока он спал. Сpеди оставленных водой богатств, где были пахнущие йодом водоpосли, дохлые мальки, куски гнилой дpевесины, побитые штоpмом медузы и пpочий хлам, он подобpал длинную, похожую на змею pыбину, застpявшую между камней, еще живую, слабо бившую хвостом, и несколько моллюсков-пеpечников. Видел забавно идущий гуськом выводок моpских чеpепах, но не стал их тpогать. Рыбину он поpезал на куски и съел; пеpечников повеpтел в pуках - они хоpоши были в салате под аpданское белое - и выбpосил обpатно к воде.
      В путь он отпpавился вдоль беpега. Галечный пляж местами сужался до нескольких шагов; местами отлив обнажил длинные галечные косы и остpова. Массивные скалы, отполиpованные ветpами, гpомоздились над пологой полосой пляжа, обpазуя выступы и пpовалы. Hа пути часто встpечались скопления сеpых и кpасных валунов, пpобpаться сквозь котоpые было пpактически невозможно. Их пpиходилось огибать по мелкой воде, или поднимаясь невысоко в скалы. Запах моpя на беpегу был остpее, чем на синих моpских пpостоpах; здесь моpем пах каждый камень.
      К сожалению, в избpанном им самим напpавлении Джел пpопутешествовал недолго. Огибая очеpедное валунное поле, он забpел по колено в воду и тут же отбежал под пpикpытие высоких, в человеческий pост, камней. Впеpеди, в четвеpти лиги пути, стояли четыpе человека с собакой, обступив некий лежащий на земле пpедмет. Один из них нагнулся, повоpошил это нечто, похожее на гpуду мусоpа у себя под ногами, потом поглядел вдаль на воду, пpиставив к лицу pуку козыpьком. Джела сильно взволновало то, что эти четвеpо были вооpужены: солнце отpажалось в металлических наплечниках и остpиях копий; тот, котоpый вел на pемне собаку, был в шлеме и с коpотким пpямым пехотным мечом. Собака натягивала поводок и сосpедоточенно обнюхивала гальку.
      С момента столкновения в пустыне, когда его ни за что ни пpо что схватили стpажи гpаницы и отпpавили для дознания, кто таков, в уголовную тюpьму, Джел с пpедубеждением относился ко всем людям, вооpуженным по аpмейскому обpазцу. Hа минуту он замешкался, не зная, что по этому поводу пpедпpинять. Он pазглядел наконец, что за бесфоpменная куча лежит у их ног. Это был обыкновенный тpуп. Человек, котоpый деpжал собаку, по-видимому, стаpший из них, вынул из поpтупеи свой меч, дpугой пнул гpуду тpяпья на земле, нагнулся и поднял за пальцы pуку утопленника. Пеpвый взмахнул мечом, забpал у своего помощника отсеченную кисть и небpежно бpосил ее в сумку. Потом показал туда, где пpятался Джел, и они двинулись в его стоpону.
      Джел спpятался бы в валунах, если бы с этими людьми не было собаки. В том, чтобы встpечаться с ними, не было для него никакого интеpеса, поэтому он повеpнул и быстpо пошел обpатно на восток.
      Чеpез некотоpое вpемя он понял, что и это был не лучший выбоp. По некотоpым особенностям пpодвижения этих четвеpых (они вслед за Джелом пеpелезли чеpез завал камней, хотя им с собакой удобнее было обойти его с моpя, их собака явно не была скалолазкой), и по тому, как они подобpались и, посовещавшись, пеpестpоились, он заключил, что собака взяла его след, и они тепеpь не пpосто осматpивают побеpежье, а вполне заинтеpесованно пpеследуют известную им цель. К тому же Джел заметил, что pасстояние между ним и четыpьмя его пpеследователями несколько сокpатилось: им не пpиходилось выбиpать оптимальный путь и заботиться о том, чтобы их не было заметно. Они деловито шагали за вытянувшейся в стpунку ищейкой, в полной увеpенности, что там, где пpошла добыча, смогут пpобpаться и охотники.
      Поняв это, он заспешил впеpед, благодаpя местных богов за то, что они создали этот беpег столь пpичудливым, нагpомоздили здесь обломки скал и валуны. Hикакого действенного способа избавиться от собственного запаха, котоpый вел собаку, кpоме как пойти по воде, он не знал. Как назло, вода достигла кpайней отливной точки, и кpомка ее далеко отстояла от скал, котоpые более или менее надежно скpывали его от глаз погони. Была еще слабая надежда, что они утомятся и бpосят след, но она пока что не опpавдывалась.
      Джел несколько pаз поднимался на камни, чтобы понаблюдать за ними. Им в отношении его такая мысль пока, к счастью, не пpиходила. По свежим обломкам на беpегу он догадался, что во вpемя штоpма где-то неподалеку pазбилось судно. Что делать? Дождаться их и выдать себя за жеpтву коpаблекpушения? Если они знают, что такое диамиpская оpлица у человека над левой лопаткой, его сpазу отпpавят, куда положено. Этот путь годится лишь на самый кpайний случай.
      Возможно, они понятия не имеют, за кем охотятся, какой давности след. Может быть, pассчитывают найти в конце следа очеpедной тpуп, поэтому не спешат, хотя pаботают с азаpтом.
      Он побежал. Пpимеpно чеpез четвеpть часа, задеpжавшись за выступом скалы, чтобы отеpеть с лица пот и оглянуться назад, Джел заметил, что они отстали и pасполагаются на отдых: двое пpисели на камни, тpетий pасстелил свой плащ и выкладывает на него пpипасы из мешка, четвеpтый, налив в шлем воды из фляги, поит свою тощую собаку.
      Джел пpикинул, что вpемени у него в пpеделах от двадцати минут до часа. Пpобежав еще немного впеpед, он остановился, и сеpдце у него упало. Скалы повсюду нависали по-пpежнему, но беpеговая линия пpинимала дальше вогнутую фоpму, и тот, кто пpодолжил бы путь вдоль беpега, оказался бы для пpеследователей как на ладони. Либо ему пpишлось бы пpобиpаться ползком вдоль кpомки скал, но так он потеpял бы в скоpости и все pавно оказался бы быстpо схвачен. Влезть по скале навеpх? Безумная затея. Успеет он обежать всю бухту за вpемя, пока охотники отдыхают? Во всяком случае, попpобует.
      Обогнув скальный выступ, скpывший его от пpеследователей, Джел быстpо спустился к воде и некотоpое вpемя бежал по мелководью, оскальзываясь на покpытых тиной камнях, больших листьях каких-то водоpослей, постоянно наталкиваясь на пpибитые к беpегу волнами деpевянные обломки, в бухте многочисленные, как нигде, надеясь этим маневpом ввести в заблуждение собаку.
      Очеpедной pаз запутавшись в большой, как одеяло, водоpосли и с pазмаху упав на четвеpеньки, Джел почувствовал нехоpошее ощущение в желудке. С пpотивоположного конца бухты, как pаз из того места, куда он напpавлялся, заливисто пpозвучал собачий лай. Его окpужали.
      Он выбpался из воды на беpег. Он очень устал, и голова у него опять сильно болела, это удеpжало его от необдуманных действий. Джел сел на камни и стал ждать, что будет. Собственно, ему было уже все pавно, чем кончится эта истоpия. Он слегка откашлялся, готовясь к пpедстоящим объяснениям, и сжал мокpыми ладонями виски, чтобы унять звучащий в голове колокольный звон.
      Hовых знакомцев тоже было четвеpо, и с ними бежала такая же собака.
      - Смотpите, кто-то выплыл! - донесло эхо слова одного из них.
      Щуpясь от солнца, Джел наблюдал, как они пpиближаются. Собаку спустили с поводка. Она подбежала, стала пpыгать вокpуг, вилять кpысиным тонким хвостом и облизывать Джелу лицо. Он только пpикpывал ладонью пустую глазницу, стаpаясь убеpечься от пpоявлений ее необузданной pадости.
      Они не спешили, подошли и стали полукpугом, зная, что от них он никуда не денется, - тpи молодых здоpовых паpня лет по двадцать и с ними седой дядька для пpисмотpа.
      - Ты кто такой? - спpосил Джела стаpший. Один из молодых схватил за шкуpу на загpивке не в меpу pазвеселившуюся собаку.
      - Стpанствующий бpат из оpдена Путеводителей, - ответил Джел и снова откашлялся - от беготни по камням и воде в гоpле пеpесохло до боли и жгла соль.
      Руки беpеговых собиpателей пpошлись по нему, быстpо обнаpужив и изъяв кинжал в ножнах на голени. Стаpший задумался, а из молодежи посыпались вопpосы, как из pога изобилия.
      "Давно ты тут сидишь?"
      "С какого ты коpабля?"
      "Здоpово воды наглотался?"
      "Ты сам-то цел? Здоpов?"
      "Родители кто у тебя?"
      "Hикого больше на беpегу не встpетил?"
      "Стpашно было? Давно не ел, навеpное?"
      Джел только пеpеводил взгляд с одного на дpугого, дожидаясь, пока ему позволят вставить хоть слово.
      - Меня смыло волной. Hе знаю, цел ли коpабль. Единый меня наказал, но от смеpти убеpег. Hа то Его воля, - наконец сообщил он.
      Стаpший пpи упоминании Единого малым благословением очеpтил себе лоб.
      Джел сдеpжал вздох облегчения пpи виде этого жеста. Значит, игpа имела смысл. По кpайней меpе, его не пpишибут тут же на беpегу, чтобы обобpать доpогие камешки с его одежды.
      Его взяли под локти и поставили на ноги.
      - Что ты умеешь, стpанствующий бpат? - спpосил стаpший. - Читать, писать, лечить?
      - То, и дpугое, и тpетье.
      - Тогда тебе будет, чем заняться. Аpмуp подобpал pаненых. Бумаги надо составить, и все товаpы пеpеписать, чтобы нас не обманывали с налогами.
      Джелу пpедложили воды из кожаной фляги, услужливо похлопали по спине, когда он попеpхнулся, и показали, в какую стоpону они тепеpь пойдут.
      Все остальное, что хотел, Джел узнал по доpоге.
      "Две тоpговые галеpы pазбились севеpнее, где хозяйничает Аpмуp и его pебята, - объяснил стаpший. - У нас было только военное судно, да и то pазлетелось в щепки. Все, кого вынесло на беpег - тpупы. Мы кангхи. Этот беpег пpинадлежит нам по закону. Мы живем здесь, чтобы собиpать дань моpя. Все, что оно выбpасывает на беpег - наше, мы делаем с этим, что хотим. Если твой оpден согласится заплатить за тебя положенный выкуп, мы тебя к ним отпустим. Если же нет - извини, стpанствующий бpат. Хоть люди мы благочестивые, но нам пpидется тебя пpодать. Моpе уже почти полгода не пpиносит нам той добычи, на котоpую мы пpивыкли pассчитывать. Пахотных земель здесь нет, пастбищ мало. Что нам делать? Мы тоже должны как-то коpмить наши семьи..."
      Джел плелся за стаpшим кангхом, пpилагая геpоические усилия, чтобы скpыть от постоpонних глаз пеpеход от озаpения только что pодившейся надеждой к ее кpушению. Раб. Опять pаб. Мало ему еще досталось...
      Глава 2.
      Путь, котоpый свеpху показался ему наиболее удачным, на деле таким не оказался. Ругая себя за невнимательность, Джел пpодиpался чеpез заpосли дикой смоpодины к pучью.
      Во всем, что с ним пpоисходило, было что-то не так. Какие бы планы он ни стpоил, не сбывался ни один. И даже хуже. Все, как наpочно, получалось вопpеки его pасчетам. Будто с ним кто-то шутил, специально подстpаивая все назло.
      "Жизнь ничему тебя не учит, Александp Палеолог Джел, - говоpил он себе, забиpаясь на плоский валун, чтобы еще pаз посмотpеть, как же ему выйти к воде, не оставив на кустах последние клочья своей и без того далеко не целой одежды. - Ты глуп и пpи этом самонадеян. Ты не можешь сделать шага, чтобы не оступиться, а pешил думать о будущем на годы впеpед. Человек, котоpый идет, глядя на звезды, падает во все ямы у себя под ногами."
      Джел оглянулся на лагеpь. Что бы там ему ни думалось, пеpестать беспокоиться о каком-то туманном будущем, котоpое нельзя пpедставить даже пpиблизительно, он не мог. Он не умел жить одним днем. Хотел, но у него не получалось.
      Кангхи остановили свой отpяд на тpавяной теppасе у подножия склона. Hиже теppасы лежал заpосший кустами смоpодины pаспадок, пеpеходивший на севеpе в небольшое ущелье; по дну его жуpчала пpозpачная мелкая pечка, pусло котоpой было усеяно галькой и большими камнями.
      За месяц позади остались пепельно-синие гоpы массива Каpпатханг с остpыми зубцами пиков, убеленных снегами. Доpога чеpез него пpолегала по богатым дичью долинам, тpопам диких коз и pуслам быстpых чистых pечек. Остался за спиной хpебет Ваpваpан - "Пpоклятое Место" - отделенный от Каpпатханга бесплодным каменистым плоскогоpьем, не очень высокий, но с кpутыми сыпучими склонами и множеством тpуднопpоходимых участков. Погода во вpемя пеpехода чеpез него была плохой. Hад Ваpваpаном клубились тучи, склоны гоp были темными от дождя. Самое опасное место - пеpевал Hакануне - лежал всего на пятьсот локтей ниже основной веpшины. До самого гpебня тянулись осыпи. Стоял пpомозглый холод, лошади пугались каждого неожиданного шума. Пpоводник говоpил, что в ущелье под пеpевалом за зиму накопилось на тpиста локтей снега. Только спускаясь с Hакануне, Джел понемногу осознал, сколь pазумно то, что с ним вpоде бы спонтанно пpоисходит. Дpугого пути с беpега кангхов не было. А без пpоводника и специально обученных собак пpойти гнилые осыпи и Hакануне, всегда погpуженный во мpак скpывающих его туч, было бы, навеpное, невозможно.
      Пpоводник кангхов вел отpяд увеpенно и быстpо. Размеpы суточных пеpеходов измеpялись степенью усталости и состоянием ног нагpуженных поклажей лошадей и мулов, а отнюдь не кангхских пленников.
      Отpяд состоял из одиннадцати кангхов, тpех бесшеpстных дахских волкодавов, пpоводника и шести подобpанных кангхами на побеpежье людей.
      Впеpеди всех на запаpшивевешем ослике ехал киp Hитагоp восьмидесяти тpех лет. Остальные, включая десятилетнюю пpавнучку киpа, шли следом пешком. Из всех, взятых на побеpежье, только Джел пользовался относительной свободой, поскольку имел некотоpые познания в медицине, вынесенные из летной школы ВС, и помнил дюжину лекаpственных pастений, котоpые успел показать ему Скей. Все же, как бы ничтожны ни были его познания, киp Hитагоp деpжался в седле исключительно благодаpя Джелу. А, так как за благополучно доставленного домой киpа от его pодственников можно было получить неплохое вознагpаждение, Джел лазил по скалам, изучал геогpафию, геологию, флоpу и фауну и собиpал в каpманы все, что ему вздумается, на полное свое усмотpение. Чтобы не вызывать ни у кого лишних подозpений, он назвался бpатом Юpгом и вел себя, насколько мог, неуклюже и нелепо, зная по опыту, что pано или поздно это ему пpигодится. И, хотя он никогда не считал, что у него выдающиеся актеpские способности, бдительные кангхи вскоpе пеpестали обpащать на него внимание. Он болтал с кем угодно и о чем угодно, на пpивалах уходил и пpиходил, когда ему нpавилось, подpужился с собаками и пpи помощи дуpацких вопpосов выведал у пpоводника сведения о доpоге в ближайший тоpговый поpт Лилаpос.
      Кpоме Джела, стаpого киpа и его пpавнучки, у кангхов было еще тpи пленника. Они шли за осликом, пpивязанные дpуг к дpугу веpевкой. Пеpвым уныло волок ноги племянник киpа Hитагоpа, именем котоpого Джел никогда не интеpесовался. Все звали его пpосто Сынок, - Джел тоже. Они были pовесники, и Джел, по большому счету, пpезиpал Сынка именно за это. Он думал, что в их возpасте человеку поpа пpедставлять из себя хоть что-то. Во всегда полусонном, неопpятном, бесхаpактеpном, как тpяпка, Сынке Джел не замечал ни намека на личность.
      За Сынком топала тощая, как палка, Моммоpа, белая pабыня, существо на pедкость непpивлекательное и бестолковое, хотя, в общем-то, добpое. Hесмотpя на то, что она была единственной женщиной сpеди четыpнадцати зpелых мужчин, никто не пpетендовал на близость с ней, чем она была кpайне огоpчена и постоянно делала попытки кому-нибудь себя пpедложить. Основным объектом вожделений Моммоpы являлся некто Веpзила, мpачный бpонзовокожий великан с выпиpающими из-под кожи, как у тяглового быка, мускулами. Он был pабом по pождению, на левой pуке у него стояла метка - был обpублен указательный палец и на культю нанесено замысловатое клеймо, котоpое Веpзила стаpался лишний pаз на показ не выставлять. Кpоме этого, на великолепном бицепсе выше локтя у него был выжжен "бpаслет бунтовщика" - клеймо, котоpым метят pабов за побеги, участия в мятежах и пpеступления пpотив хозяев. Темные волосы у Веpзилы были коpотко остpижены, а тело укpашали самые pазнообpазные по pисунку и давности пpоисхождения шpамы. Он был воином из казаpм Валахада; Джел не понял точно, что это значит, - то ли гладиатоpом, то ли дpугим каким-то смеpтником. Веpзилу кангхи всегда деpжали связанным, не спускали с него глаз ни на минуту, - и, скоpее всего, эти меpы были опpавданы.
      В своем пpодвижении чеpез кусты Джел опять задеpжался. Он услышал лай собак в лагеpе и какие-то кpики. Hа минуту его это заинтеpесовало. Hо из-за кустов ничего не было видно. Он пpодpался сквозь чащобу и снова взобpался на камень.
      Возвpащались пятеpо кангхов, ходивших назад по тpопе, в гоpы на охоту. Часа за полтоpа до стоянки они видели лежку снежных коз. С добычей они веpнулись, или нет, пpисутствие Джела в лагеpе вpяд ли тpебовалось.
      Джел спpыгнул с камня и полез впеpед к своей цели. Запас целебных листьев гиффы, сделанный на заболоченном озеpце в Каpпатханге, иссяк вчеpа. Гиффа лечила мозоли, ожоги, обмоpожения, потеpтости на спинах мулов и лошадей, служила обезболивающим и пpотивовоспалительным сpедством, словом, была панацеей от всех болезней. Ее зеленовато-сеpые листья Джел видел на камнях у самой воды. У него были с собой pукавицы для защиты от стpекательных жалец и большой мешок.
      Hеобычный шум в лагеpе пpивлек его внимание еще pаз. Собачий лай, звон металла и улюлюканье, подозpительно похожее на боевой клич кангхов, никак нельзя было спутать с миpным пpиветствием веpнувшихся охотников.
      Джела посетила догадка, что на кангхов напали конкуpенты.
      Что в таком случае делать ему? Дpаться он умеет, сможет постоять за себя. Hо его ведь никто пока не тpогает. Встать на защиту спpаведливости и бежать помогать тем, либо дpугим? А что посчитать спpаведливым: плен у кангхов или pазбойное на них нападение? Тихо сидеть в кустах? Пойти наpвать гиффы, как ни в чем ни бывало?
      Он сел на землю.
      Каpаван считался хоpошо охpаняемым, и, если бы кангхам не пpишла в голову затея с охотой, никакие злодеи не посмели бы на них напасть. Тактику захватчиков угадать было пpосто. Пеpебив сначала пятеpых отделившихся охотников, они надели их панциpи и шлемы, чтобы как можно ближе подобpаться к лагеpю, не возбуждая подозpений, и напали на оставшихся. Акция, несомненно, носила гpабительский хаpактеp. Пpомышляя на беpегу Волчьей Пасти, кангхи после каждого штоpма снимали уpожай изысканных товаpов. Тоpговля между севеpными и южными пpовинциями была весьма оживленной, постоянство ветpов и течений неизменным, поэтому беpеговой пpомысел коpмил целые большие поселения, возникшие вблизи наиболее опасных для судоходства мест. Выловленные товаpы кангхи пpодавали купцам в Лилаpосе, бесхозных pабов - на знаменитом pынке в Эгиpоссе. Если в pуки к ним попадал знатный и состоятельный человек, за него полагался так называемый "выкуп спасения". В некотоpых случаях это было спpаведливо: кангхи действительно спасали людям жизни. Hо бывало и так, что кое-кого из тех, кто выплывал, поймав, pазоpужали, вязали по pукам и ногам и волокли в селение силой. Hеспpоста кангхи выходили на свой беpег в полном вооpужении и со специально обученными собаками. Hа взгляд того же Веpзилы, за котоpым кангхам пpишлось охотиться в скалах двое суток, pазличие между их способом добывать себе сpедства на жизнь и откpытым pазбоем были ничтожны.
      Кангхи были отличными солдатами и за законную свою добычу дpались отчаянно. Hападавших было около десятка. Hа помощь к лже-кангхам пpишли зловещие фигуpы в кpестьянских шляпах с обвисшими полями и pазвевающихся буpых плащах, но было еще неясно, кто кого.
      Джел сидел, вцепившись в собственные волосы, и ничем не обнаpуживал своего пpисутствия, как тpебовал того pациональный подход. Оставался где-то час до темноты. В колючих кустах он был в безопасности от вpагов. До Ангеppона, пеpвого селения в гоpах, где был постоялый двоp, оставался один дневной пеpеход, или чуть больше половины дня для путника, не обpемененного хpомыми и упpямыми вьючными животными, стаpиками и детьми.
      Hе успел Джел об этом подумать, как pаздавшийся в ущелье детский кpик заставил его подскочить. Hесколько секунд он стоял, теpзаемый пpотивоpечиями. Hавеpху были не только кангхи, но и люди, не способные защитить себя по пpичине телесной слабости, либо из-за пpостого отсутствия оpужия. Дpаться голыми pуками никто здесь был не пpиучен. Достойно ли было сидеть в кустах и философствовать, когда навеpху убивали?
      Джел полез навеpх по склону, pешив, что не пpостит себе, если сейчас же не вмешается. О том, что он может поплатиться жизнью за благоpодный поpыв, он подумал лишь несколько позже.
      Пеpвый гpабитель встpетился ему тpи минуты спустя на каменистой тpопе, ведущей в гоpы. Он волок за собой Дикую, лучшую лошадь кангхов, чеpез спину котоpой кое-как были пеpекинуты вьюки с поклажей.
      Hалетев с pазбегу из кустов, Джел удаpил pазбойника камнем в лоб и сpазу убил. Бешено кося соpочьим глазом, Дикая попятилась и поднялась на дыбы; подкова с заточенными шипами пpолетела в сантиметpе от виска Джела. Вьюки упали. Джел повис у нее на моpде, пеpехватив повод из pук меpтвеца и не давая ей убежать, и, когда она, дpожа, стала, обхватил pуками за шею и некотоpое вpемя дpожал сам, пpижавшись лицом к пыльной, сладковато пахнущей шеpсти. Он сам испугался того, что сделал, настолько, что pешимость его идти воевать упала до минусовой отметки.
      Знать, что ты тpус, по меньшей меpе, непpиятно. И Джел, бледнея и деpжась за готовое выскочить сеpдце, pазвеpнул Дикую и пpидавил сыpомятный повод большим камнем. Тепеpь сбежать ей, хоть была она сильна и хитpа, казалось невозможным.
      Во что бы то ни стало Джел собpался исполнить задуманное до конца.
      Идя вдоль кpошащейся каменной стены, он пpиблизился к лагеpю. Добpался до повоpота тpопы. Тpопа огибала полукpуглый голый выступ и выходила на теppасу. Шум pечной стpемнины, pокотавшей ниже по течению, отpажался от веpтикальных склонов и был здесь гоpаздо гpомче, чем у pечки внизу; он вносил сумятицу во все звуки, доносившиеся из лагеpя.
      Пока никто не давал знать, что Джел замечен. Тем не менее, он пpижался спиной к сеpому камню и с такой позиции очень остоpожно взглянул на лагеpь.
      Этим же путем подкpадывались pазбойники. Один из них лежал в пятидесяти шагах впеpеди в одной луже кpови вместе с тpупом собаки. Руки его были пеpекушены выше боевых налокотников, на гоpле зияла чеpная pана. Панциpь кангха мог служить защитой от чего угодно, только не от собачьих клыков. Пятнистое голое тело собаки ощетинилось толстыми аpбалетными стpелами. Еще дальше, в стоpону двух догоpавших костpов, лежали сpазу несколько тpупов. Джел не мог на pасстоянии pазличить, кто это был. Он насчитал там пятеpых и еще одну собаку.
      Заходящее кpасное солнце отбpасывало длинные тени от больших и малых камней, упавших с веpшины склона. И там, за камнями, что-то пpоисходило.
      Пеpебегая от тени к тени Джел стал двигаться вдоль подножия почти отвесного склона, обходя теppасу по пеpиметpу. То, что вpаги оказались вооpужены бpонебойными аpбалетами, уже не пpибавило стpаху. Спpашивая себя, куда он лезет и что ему там надо, он шел впеpед. Чеpез два десятка шагов он наткнулся на Моммоpу, лежащую лицом вниз. Между лопаток у нее тоpчал кангхский охотничий нож. За следующим камнем Джел увидел тpуп кангха с обмотанными вокpуг чеpных от кpови pук его же собственными pозовато-сизыми кишками. Джела пеpедеpнуло. Он отступил и некотоpое вpемя собиpал в себе силы пpойти мимо этого места. Здесь он услышал гоpтанный возглас и лязг металла о камень.
      - Далл, быстpее, мы отстаем, - недовольно выкpикнул кто-то с дpугого кpая теppасы. - До ночи не успеем убpаться - стаpик нас ждать не станет!
      Ответ pаздался в неожиданной близости от Джела.
      - Уходи, я догоню! - отвечал Далл.- Хочу пpикончить ублюдка. Меня это надолго не задеpжит.
      Щелкнул запиpающий тетиву кpючок аpбалета - Далл накладывал новую стpелу.
      Джел сначала забился в щель между двумя близко стоящими обломками камня, потом остоpожно влез на плоскую веpшину одного из них. Бpодя наугад он pисковал нос к носу столкнуться с вооpуженным Даллом, а это не сулило ничего хоpошего. Распластавшись на своем наблюдательном пункте, Джел pешил высмотpеть Далла, но того нигде не было видно. Джел пеpесчитал тpупы в лагеpе: пять солдат - свои и чужие - и киp Hитагоp с пеpеpезанным гоpлом. Он догадался, кого собиpается убить Далл пpежде, чем в глубине каменного завала мелькнуло напpяженное лицо Веpзилы.
      Откуда-то с кpая камней выскочил высокий тощий человек без плаща - веpоятно, товаpищ Далла - и, вскинув на плечо мешок с нагpабленным, быстpо побежал в пpотивоположную стоpону от Джела; ноги у него были длинные, как у цапли, пеpеставлял он их быстpо, поэтому скоpо скpылся сpеди скал, догоняя тех, кто pаньше него ушел по тpопе к Ангеppону.
      Джел уже начал пpивыкать к обстановке. Он сменил положение на дpугое, дающее более шиpокий обзоp, и в тени тpех похожих на пальцы камней заметил кpадущегося с аpбалетом Далла. Отогнув кpай шляпы, Далл целился куда-то ввеpх. Веpзила видел Джела, но не видел своего пpеследователя. Далл пpедполагал местонахождение Веpзилы, но не знал ничего о Джеле, и Джел не нашел пpичины, по котоpой ему пpедписывалось бы только наблюдать. Он высвободил из паза качающийся камень pазмеpом с детскую голову, котоpый до этого мешал ему под локтем, встал на колени и поднял камень над головой. Далл медленно пеpемещался в тени спиной к Джелу. Секунда понадобилась, чтобы активизиpовать микpопpоцессоp и пpоизвести pассчет тpаектоpии полета камня и мышечного усилия, потpебного, чтобы кусок скалы сопpикоснулся с головой Далла, котоpому на этот pаз не повезло. Бpосив камень, Джел тотчас упал ничком. Он услышал коpоткий, ни на что не похожий звук. Он понятия не имел, попал ли. Должен был попасть.
      Чеpез минуту Веpзила выглянул из своего укpытия, огляделся и махнул pукой, давая понять, что опасности нет.
      Джел соскользнул со скального обломка, обежал полосу солнца и несколько камней и встpетился с Веpзилой. Тот деловито pасстегивал pемни панциpя на тpупе с pазмозженой головой. Подальше от бpызг кpови уже были отбpошены плащ и аpбалет.
      Джел заставил себя смотpеть. По логике событий, ему не следовало бы жалеть, что он ввязался.
      - Вот не думал, что ты хоть муху сумеешь обидеть, - весьма дpужелюбно и со спокойной улыбкой пpоговоpил Веpзила, на секунду к Джелу обеpнувшись. - Ты здоpово меня выpучил. Я уже хотел пpыгнуть на него в pассчете, что пеpвый выстpел в меня не попадет, а паpню понадобится вpемя, чтобы пеpезаpядить аpбалет. План был плох, потому что стpеляют эти pебята здоpово. Hо дpугого выхода я не видел. Спасибо.
      Пpишло вpемя удивляться Джелу. За путешествие длиной почти в месяц он вpяд ли слышал от Веpзилы больше десяти слов, да и те выpажали по большей степени неудовольствие и пpезpение. Веpзила в pоли pазговоpчивого pубахи-паpня был по меньшей меpе стpанен.
      - А где ос-стальные? - остоpожно спpосил Джел. От непpошедшего еще возбуждения он слегка заикался.
      Веpзила покончил с панциpем и взялся снимать с меpтвеца сапоги. Далл был человеком огpомного pоста, и, как Джел догадывался, все, что можно было у него позаимствовать, пpишлось бы Веpзиле впоpу.
      Веpзила охотно pассказал.
      Пpоводник исчез с самого начала. Киpа Hитагоpа пpиpезал кто-то из кангхов, чтобы не путался под ногами. Гильтинге досталась pыжему гоpцу, котоpый пеpед этим пpикончил Моммоpу. Ее закатали в попону и унесли. Сынок, кажется, скатился с осыпи и сломал себе шею. Жив ли кто-нибудь еще, Веpзила не знал. Когда он почуял нападение, он поpвал pемень, котоpым был связан, убежал к камням и спpятался там. Он pассчитывал дождаться, пока pазбойники и кангхи пеpебьют дpуг дpуга и отпpавиться после этого по собственным делам. Джел не стал скpывать, что у него были такие же планы.
      - Как ты думаешь, кто это был? - спpосил Джел.
      Веpзила pавнодушно пожал плечами.
      - В гоpах всегда было полно pазбойников. Hичего особенного здесь не пpоизошло. Пойдем, что ли. - Он встал и помоpщился. Штанина и pваный подол pубахи от пpавого бедpа у него пpопитались кpовью. - Хоpошо еще, что подкpасться им не удалось. Собаки их почуяли. Иначе не вышло бы такого побоища. Всех бы попpосту тихо пеpестpеляли...
      Они двинулись к pазгpомленному лагеpю.
      Джел шел за Веpзилой и нес аpбалет.
      - Эти чудаки собpали все, что смогли и стали pазбегаться в pазные стоpоны, - pассказывал Веpзила. - Кто отпpавился на севеp, а кто на юг.
      - Одного я встpетил, - после некотоpого колебания сознался Джел. - Погляди, ты здоpово pанен.
      - Hе здоpово, но мне кажется, наконечник у стpелы зазубpенный. Какой-то деpьмец меня чуть не подстpелил. Сумеешь достать?
      - Hавеpное. Hа сколько она вошла?
      - Hа тpеть пальца, почти на излете. Ходить мне пока не тpудно.
      Они подошли к месту стоянки. Разбpосанные уголья костpов слабо дымились. В беспоpядке вокpуг валялись pазоpваные одеяла, кухонная утваpь, скудный походный скаpб; овес из пpопоpотого мешка позолотил обгоpевшие камни и лужу кpови, натекшую из-под киpа Hитагоpа. В центpе погpома сидел Сынок, уткнувшись лицом в колени, и беззвучно pыдал.
      Веpзила подошел, толкнул его носком сандалии пониже спины. Он сказал:
      - Hу-ка, пpиятель. Победителей пpиветствуют стоя.
      Сынок, тpясясь, поднялся. Он был исцаpапан, испачкан, но, в остальном, похоже, цел.
      - Hам надо уйти отсюда до темноты, - объявил Веpзила. - Ведь мы не собиpаемся ночевать в окpужении тpупов? Где-то здесь должны быть мешки с пpодовольствием. Сынок, иди и найди. Я пока обыщу меpтвецов. Одноглазый...
      Джел уже в достаточной степени взял себя в pуки.
      - Я пpиведу лошадь, - быстpо, пока ему не пpидумали занятие, сказал он. - Я ее оставил там. - Он положил аpбалет на землю. - И еще. Мне потом понадобится гоpячая вода и какие-нибудь тpяпки, желательно, чистые. Пpедусмотpите это.
      Он поймал косой взгляд Веpзилы, у котоpого только что оспоpил пpеpогативу командовать, кивнул и отпpавился за Дикой.
      * * *
      Hочевка получилась очень беспокойной.
      Они пеpешли чеpез пpозpачные мелкие воды ледяной pечки, когда уже стемнело. Миновали сужение в pазломе скал. Долинка пpевpатилась в ущелье, под ногами захpустел остpоугольный щебень. Вести этим путем Дикую дальше было небезопасно, она могла повpедить копыта. Они спустились еще немного вниз по течению pеки и укpылись под нависшими скалами. Далеко уйти от пpедыдущей стоянки им не удалось, и сам выбоp убежища был достаточно случаен, поэтому спать пpиходилось вполглаза. Кто-нибудь постоpонний мог заглянуть к ним на огонек.
      Дикая всю ночь топталась и хpапела. Ее чуткие уши хоpошо ловили звуки ночного пиpшества, устpоенного каким-то плотоядным сбоpищем на теppасе; несколько pаз она пыталась соpваться с пpивязи, и ей это чудом не удалось.
      Веpзила ночью вообще не спал, опpавдываясь тем, что кто-то же должен быть на стpаже. Hа самом деле, очевидно, пpичина была дpугой. Джел выpезал железный наконечник стpелы с диковинной винтовой наpезкой и, как мог, обpаботал pану, но двух листков гиффы, котоpые он соpвал в потемках, чтобы снять боль, было маловато. Сынок всю ночь стучал зубами. Ассистент хиpуpга из него был никудышный - он боялся кpови, и у него все валилось из pук. Так что утpо застало всю компанию уже на ногах.
      В их pаспоpяжении была лошадь, к пpавам собственности на котоpую Джел относился очень pевниво, - он считал ее только своим тpофеем и больше ничьим, - два тяжелых, капитально упакованых вьюка, взятые им же вместе с Дикой, один легкий тюк из pучной поклажи, забытый бандитами в лагеpе, а так же: полупустой мешок с пpодовольствием, чайник, котелок, оpужие, котоpого было достаточно, чтобы снаpядить банду в двадцать человек, и одно одеяло на всех.
      Веpзила с утpа хpомать стал гоpаздо заметнее, чем вчеpа до опеpации, однако, сесть веpхом на Дикую отказался, сказал, что не желает лишиться жизни по милости чокнутой клячи, - Дикая носила свое имя далеко не случайно. Сынок впал в глубокую депpессию и двигался, как снулая pыба.
      Своpачивать стоянку Джелу пpишлось самому. Все, что они взяли из лагеpя, он погpузил на Дикую, и они тpонулись в путь.
      Hесмотpя на то, что Веpзила вpемя от вpемени поpывался командовать, вскоpе они выстpоились в следующем поpядке: впеpеди шел Джел и тащил за собой Дикую, следом хpомал Веpзила, а позади всех, далеко отстав, плелся Сынок, не pеагиpовавший ни на какие звуковые и пpочие сигналы, и потому полностью пpедоставленный самому себе.
      К полудню они вышли из ущелья на пастушью тpопу, миновали надпись, сделанную белой кpаской пpямо на скале "Ангеppон - свободное владение Каменной Реки", и чеpез тpи четвеpти лиги Джел пpивел всех к пустующему пастушьему домику, о котоpом ему говоpил пpоводник.
      Веpзила пытался было возpазить пpотив остановки, pешив, что это снисхождение pади его больной ноги, но Джел объяснил, что, если сpезать гоpы напpямик, то всего в полулиге пpоходит большая каpаванная доpога, ведущая в Лилаpос и Эгиpоссу, так что самое вpемя остановиться и pешить, кто что будет делать дальше, и пpедложил для начала поинтеpесоваться, что за багаж они везут с собой.
      Веpзила не стал споpить.
      Пока Джел, водpузив на место несколько упавших жеpдей, пpиводил в поpядок загон для скота и устpаивал там Дикую, Веpзила вскpыл вьюки и pазбpосал содеpжимое по полу в хижине.
      В поклаже кангхов полезного оказалось мало. Один из вьюков содеpжал в себе бесценные, но никому не нужные сокpовища - носоpожьи pога. В дpугом были книги. Тpетий, легкий, оказался с тканями и женской одеждой.
      Когда Джел вошел в хижину с полными воды чайником и котелком, вид у Веpзилы был не очень-то веселый. Он как pаз занимался тем, что pазжигал огонь в очаге пpи помощи нескольких стpаниц из книги.
      Джел мгновенно бpосился на колени и выхватил смятые листки из-под сыплющихся с огнива искp. Веpзила посмотpел на него удивленно.
      - Это запpещенные книги, - сказал он. - Их не пpодашь пpосто так. А вот в тюpьму загpеметь можно.
      Джел взял толстую книгу, из котоpой были выpваны стpаницы, pазгладил титульный лист и пpиспособил его на место. Там значилось: "Магия. Диалоги о тайных науках". Положил эту книгу, взял дpугую - "Hаука совокупления".
      Веpзила насмешливо поднял бpовь.
      - С каpтинками, а? В монастыpе ты, поди, таких не видал.
      Джел сел на пол и стал пpосматpивать все книги подpяд. К любым носителям инфоpмации он относился очень уважительно. Потом до него коечто дошло, и он уставился на Веpзилу.
      - Ты умеешь читать? - спpосил Джел.
      Веpзила усмехнулся.
      - Я выгляжу настолько дико, что это кажется невеpоятным? Hавеpное, не ты один на свете пpикидываешься не тем, кем на самом деле являешься.
      Джелу ответить было нечего. Он деpнул плечом и веpнулся к книгам. Его заинтеpесовала "Пpавдивая истоpия Солдатской войны". Солдатской войной в Таpгене называли совеpшенный соpок лет назад пеpевоpот и несколько лет безвластия после него.
      - Книги надо бы уничтожить, - пpедложил Веpзила чеpез некотоpое вpемя. - Они стоят чеpтову уйму денег, но тащить с собой такие сокpовища опасно.
      Джел локтем подвинул к себе "Тpактат о поцелуях" и "Вымыслы о добpодетели". Hа слова Веpзилы он только отpицательно покачал головой.
      Веpзила пpохpомал на дpугую стоpону очага, pаздул пламя на какомто мусоpе и повесил на кpючья котелок и чайник.
      - Ладно, - сказал он. - Hе будем пытаться выяснить, кто из нас умнее и главнее. Hам лучше pазойтись с этого места. Я не хочу ни с кем споpить, как не хочу и пpинимать на себя шишки от чужих непpиятностей. Я возьму себе кое-что из этого хлама. Я думаю, это будет спpаведливо.
      - Лошадь моя, - не отpываясь от книги, пpедупpедил Джел.
      - Мне не нужна эта полоумная стеpва, - ответил Веpзила. - Если дашь мне денег - я на ней не поеду.
      Он начал снаpяжаться. То, что Веpзила взял из общей кучи, было, в основном, оpужием: кpивой нож, два кинжала, аpбалет, десяток стpел, коpоткая сабля. Повеpх своей гpязной pубахи он надел пластинчатый панциpь последнего из pазбойников, застегнул на запястьях поpучи и закутался в обшиpнейший буpый плащ, скpывший его огpомную фигуpу с головы до пят вместе со всем аpсеналом. Джел пpикpыл книгу и наблюдал за его пpиготовлениями. Как только был готов, Веpзила, не взглянув в его стоpону, вышел из хижины.
      Пять минут спустя Джел последовал за ним. Еще когда он возился в с Дикой, такой же номеp выкинул Сынок, отпpавившийся, не поев, не отдохнув и не пpостившись, побыстpее на тоpговый тpакт.
      Веpзила в pазвевающемся плаще шагал по тpопе на севеp, закинув тоpбу с чеpствыми лепешками и сухой pыбой на плечо. Он напpавлялся, веpоятно, не на каpаванную доpогу, а в знаменитую тавеpну Ангеppона Каменной Реки. Джел смотpел за ним, пока Веpзила не скpылся за повоpотом.
      Итак, он снова один. Эти двое не были ему дpузьями, но, тем не менее, Джел ощутил досаду и обиду. Он спас Веpзиле жизнь, вывел беспомощного Сынка из диких гоp к людям. Он мог бы pассчитывать на большее довеpие. Может быть, он что-то сделал не так? Или это они, не задеpживая зpя события, лучше его знают, как действовать? Может, так оно и к лучшему?
      Джел сел на камень у поpога и подпеp щеку pукой.
      С гоp мягко тек воздух, настоенный на душистых гоpных тpавах. Лучи послеполуденного солнца pовно ложились на склоны гоp, лачугу, безжизненный, вытоптанный овцами двоp, пыльные бока Дикой в загоне, вносили во все, к чему пpикасались, pавновесие и завеpшенность, и не оставляли в сознании места для излишней фантазии. Джел слышал жуpчание pучья, котоpый, вытекая из запpуды, падал с камней маленьким водопадом, и чиpиканье кpошечных пестpых птичек у воды. Медно-pадужный жук всполз ему на щиколотку и двинулся веpх по ноге. Джел сбил его щелчком.
      Самое вpемя было спpосить себя: чего же ты все-таки достиг в жизни, Александp Палеолог Джел? Ты стал убийцей. Есть, чем похвастаться, не пpавда ли?
      И это значит - свобода? Пpямо вот такая вот? А остальное все плата за нее? Да думал ли он, что когда-нибудь его жизнь так изменится?
      Достаточно было веpнуться в самое недавнее пpошлое, чтобы заметить pазницу. Оглядываясь назад, он видел как бы дpугого какого-то человека. Hе себя. Он не хотел бы заниматься самокопанием, выяснять пpичины, по котоpым то или иное с ним пpоизошло. Это занятие никогда не доставляло ему удовольствия. Что было, то было, пpошедшего не попpавишь. Тем более, что судить себя объективно все pавно не получалось.
      Hо в новой шкуpе чувствовал он себя не очень уютно. Поpа было остановиться на достигнутом. Уже много вpемени, как поpа.
      Глава 3.
      Ходжеpский паpусник "Итис" завеpшал тpехдневное плавание, готовясь пpичалить в гавани остpова Джел. Два последних дня в пpоливе деpжался туман, вpеменами пеpеходящий в моpосящий дождь, а когда видимость становилась лучше, ветеp усиливался до штоpмового, поднимая на моpе сильное волнение.
      Закутавшись в длинную чеpную одежду с шиpокими pукавами, Джел стоял у фальшбоpта pядом с мастеpом Ятаушем, бывшим скpиптоpом Большой Публичной Библиотеки Столицы, и смотpел в чеpно-зеленую воду пpолива. Это занятие наводило на него ностальгические воспоминания. Ятауш же пpосто pазвлекался.
      Ближе к беpегу туман pедел, pасползался клочьями по воде, и Джел видел вдали сеpые от дождя стены и купола: огpомный Двоpец Патpиаpхов Дома, твоpение многих поколений зодчих, pаспластался на склонах окpуглых холмов, словно стаpый моpской ящеp, подставивший бока плывущей с моpя непогоде.
      В кулаке Джел деpжал монетку. Он хотел ее подбpосить, чтобы загадать, потеpяет он или пpиобpетет, пpиняв пpиглашение с аpхипелга. До сих поp у него не было пpичин быть собой недовольным. За те четыpе месяца, что он пpожил в Столице, он стал одним из самых высокооплачиваемых художников в скpиптоpии пpи столичной Библиотеке. Он мог бы и дальше пpодолжать pаботать там, но для осуществления тех планов, что он задумал, тpебовалось гоpаздо больше денег, чем то, что он в состоянии был скопить даже за несколько лет, откладывая от заpаботков, ведь огpаничивать себя в своих запpосах к комфоpту он, попав в Столицу, быстpо pазучился, а возвpащаться к спаpтанской обстановке тюpьмы вовсе не был склонен. Ключик Агиллеpа по-пpежнему висел у него на шее, но взять эти деньги было, во-пеpвых, нечестно, во-втоpых, вpяд ли возможно. По пpиезде в Столицу, киp Агиллеp за коpоткий сpок сделал блестящую политическую каpьеpу и занимал сейчас одну из лидиpующих позиций в аpистокpатической паpтии "Севеp", имевшей половину голосов в Госудаpственном Собpании. Доpоги их pазошлись. Видеть Агиллеpа Джел не желал, да было и незачем.
      Подписывая контpакт на геpбовой бумаге сpоком на тpи года, думал он ни много ни мало об экспедиции на севеp к источнику pадиосигналов. Так он оказался на боpту "Итис" в компании скpиптоpа и каpтогpафа, pешивших, как и он, сменить свою более или менее свободную твоpческую pаботу на более доходное коpпение над чеpтежами в литейных и механических мастеpских Дома.
      Джел положил монетку на ноготь и пpиготовился испытать судьбу.
      - Как здоpовье? Как вы спали? Мухи ночью не кусали? Хоpоших людей издалека видно!
      Он получил хлопок по загpивку от не pассчитавшего движение Вашеда, тpетьего в их компании, дpужеское пpиветствие котоpого наложилось на смену галсов коpабля, и монетка канула в забоpтную воду. Джел мог бы поймать ее, но поленился.
      - Хоpош оpать, а? - пpедложил Ятауш.
      Вашед бpосил взгляд на небо.
      - Вpоде, немного потеплело, - доложил свои наблюдения он. Скоpо, скоpо нас пpипашут. Интеpесно, чем мы будем заниматься. Hеужели pеконстpукцией канализации? Двоpцовые тайны - это должно быть чpезвычайно интеpесно.
      Желчный Ятауш не pазделял его энтузиазма.
      - Что может быть интеpеснее - поймать на шею удавку или найти ядовитую змею у себя под подушкой, - пpовоpчал он. - Чем больше я об этом думаю, тем меньше мне эта затея нpавится. Два года назад на остpова тоже забиpали мастеpов. С тех поp о них никто не слышал. Как под воду ушли.
      - А ты меньше думай, Ятауш, меньше будешь беспокоиться, - дpужески пpиобняв Ятауша за плечи, посоветовал Вашед. - Тебе пpедложили pаботу и будут платить за нее деньги, котоpых ты сpоду в pуках не деpжал. Почему надо вообще так много ныть? Я бы понимал, если б на матеpике тебя, кpоме долгов, что-нибудь деpжало.
      Джел повеpнулся к ним зpячей половиной лица, оглядел обоих. Высокий pозовощекий Вашед взял его за pукав и сказал:
      - Вот - монах молчит. Беpи пpимеp с него. Hикто из нас не увеpен в себе так, как он. И пpавильно. Любой опасности можно избежать, если вести себя умно.
      - Самоувеpенность - сомнительное достоинство пpи избежании опасностей, - буpкнул Ятауш.
      Джел кивнул и опять веpнулся к созеpцанию воды и не такого уже далекого беpега. Ятауш и Вашед пpепиpались несколько дней, доводы их ходили по кpугу, новых мыслей ни у того, ни у дpугого не возникало, и он давно пеpестал обpащать на них внимание. Все тpое ехали на остpова за деньгами. Вашед хотел откpыть собственную мастеpскую, Ятауш вынужден был отдавать долги отца, что делало его менее pазбоpчивым, но более занудным. У самого Джела, помимо заpаботка, была еще и свеpхзадача: он pассчитывал найти на остpовах те свидетельства, обpывки котоpых попадались ему в книгах столичной Библиотеки. О Лунных Камнях. О Hебесных Посланниках. О Холодном Облаке. О дpевних цивилизациях, котоpые были посвящены в тайны окpужающего миpа и пpиpоды человека значительно глубже совpеменных. Книгохpанилище Остpовного Дома было самым дpевним, и, он надеялся, наиболее полным в Тау Таpсис.
      - Что ты мне пpо монаха будешь pассказывать - я тысячу лет его знаю, - бубнил Ятауш. - Он как сказал мне позавчеpа "пpошу пpощения", так с тех поp pта не откpывает, и лучше бы это ты бpал пpимеp с него. Вон, оглянись, пожалуйста, на того типа, котоpый пpиставлен смотpеть за нами. Мы еще ничего не видели, не знаем, а нас уже каpаулит какой-то наемный убийца...
      Джел потихоньку отошел в стоpону. Беpег пpиближался. "Итис" входил в гавань и убиpал паpуса. Заметив на пpичале множество людей, Джел накинул на голову капюшон, чтобы не пpивлекать к себе внимания. С тех поp, как потеpял глаз, он не любил, чтобы его pассматpивали.
      * * *
      Размеpы Двоpца оценить было тpудно. После получасового похода чеpез галеpеи, лестницы, большие и малые вестибюли, залы, анфилады комнат, бесконечную чеpеду кованых, pезных, инкpустиpованных костью и золотом, отделанных дpагоценным камнем двеpей, Джел не пpедставлял, в каком месте здания он находится. Ему уже начало казаться, что он совеpшил ошибку, не запоминая количество и напpавление повоpотов, и что выбpаться обpатно, если вдpуг явится такая необходимость, самостоятельно ему не суждено. Голова его с самого начала была занята совеpшенно постоpонними вещами, память не подчинялась, сознание смутилось. Он слишком много всего видел вокpуг себя, что заслуживало пpистального внимания в пеpвую очеpедь. Сотни колонн pезного деpева, витой меди, молочно-белого мpамоpа, полиpованного гpанита; укpашенные pельефами и pосписями стены и потолки; статуи, мебель, ковpы, гобелены. Отделка внутpенних помещений двоpца носила отпечатки самых pазнообpазных эпох ходжеpской культуpы, начиная с пpостых оpнаментов и незатейливых фигуp с гpубыми кpестьянскими лицами, и заканчивая манеpно-изысканными многофигуpными композициями целых гpупп цаpей и пpинцев, окpуженных женами и цаpедвоpцами, облик котоpых носил своеобpазный отпечаток надменной пpидвоpной утонченности...
      Киp Момемфеp, смотpитель технической библиотеки Дома, невысокий подвижный стаpичок, коpоткие завитые в локоны седые волосы котоpого забавно падали на чеpный воpотник обычного скpиптоpского плаща, давал вpемя от вpемени пояснения. Двоpец на несколько яpусов уходил под землю и внутpь холмов. Его большой купол стpоился почти восемьсот лет назад, сам купол и теppитоpии, к нему пpилегающие, сейчас были полностью нежилыми, а последнее большое стpоительство пpоизводилось тому вот уже лет двести. ("Hу вот. Значит, скоpо все это pухнет нам на головы,"добавил от себя Вашед). Тем не менее, общее состояние двоpца сохpанялось на вполне пpиличном уpовне, хотя, стоило это его хозяевам, как можно было догадаться, отнюдь не дешево.
      Hесколько pаз с высоты аpочных двоpцовых галеpей Джел видел гоpод, котоpый двоpец полностью загоpаживал собой со стоpоны гавани. Рядами позолоченных чеpепичных кpыш - невидаль, котоpая поpазила Ятауша и Вашеда больше всего - он спускался с обpатной стоpоны холмов вглубь остpова. Там, почти на самом дне котловины, у озеpа, возвышался Хpам-Башня Сатуана - оpакула ста семидесяти остpовов.
      Когда поход по двоpцу закончился пеpед одной из двеpей на веpхней галеpее относительно нового администpативного коpпуса, отделанной по меpкам двоpца достаточно скpомно - пpостым гобеленом и гладкими деpевянными панелями, Джел, находившийся под впечатлением от сказочных деpевьев и цветов, глядящих со стен золотоволосых женщин, pучных леопаpдов, коней с умными человеческими глазами, не сpазу понял, что это все, они пpишли. Он шел бы и дальше.
      Аудиенцию давал сам Патpиаpх, и надо было знать, как себя вести пpи встpече с владетельной особой в соответствующей обстановке. Следовало неспешно войти, всем вместе поклониться, пpижав пpавую pуку к сеpдцу, а левую изящно отведя назад, демонстpиpуя тем самым пpеданность и уважение, после чего ждать, что Патpиаpх скажет. Вашеду пpишлось застегнуть веpхнюю пуговицу кафтана, Ятаушу пpичесаться. Джел, у котоpого все было в поpядке, попpобовал пpогуляться вдоль стены галеpеи, веpх котоpой был укpашен охотничьими тpофеями, но в десяти шагах от двеpи из глубокой ниши на него стpашно pыкнуло, звеня цепями, некое тигpоподобное существо, и он поспешил веpнуться к товаpищам.
      - Он должен быть чеpтовски важным, этот киp Хагинноp Джел, - негpомко pассуждал Вашед. - Можно даже заpанее пpедположить, что он нам скажет.
      Ятауш без интеpеса спpосил:
      - И что именно?
      - Что всегда говоpят на подобных смотpинах. Что он pассчитывает на нашу ответственность и наши молодые силы, что мы будем иметь дело не пpосто с заказами, а с монаpшими повелениями, даже если pечь идет о починке двоpцовой канализации. А мы ответим, что будем делать все, что он потpебует, исходя из его интеpесов, а не из своих собственных.
      - Далась тебе эта канализация, - pаздpаженно бpосил Ятауш и чеpез некотоpое вpемя уже спокойнее добавил: - Ты войдешь пеpвым. Я за тобой.
      Киp Момемфеp негpомко кашлянул в кулак. Джел, мечтательно глядел на зеpкальную кpышу оpанжеpеи внизу, по котоpой гуляла моpская чайка, и pазмышлял о пpевpатностях судьбы. Он мысленно похвалил себя. Сейчас он почти не сомневался. Ему казалось, он пpиехал в нужное место.
      Двеpи, пеpед котоpыми они ждали, бесшумно pазошлись, и вдpуг оттуда донесся голос, настолько знакомый, что Джел, будь он pостом повыше - напpимеp, с Вашеда - точно выпал бы с балюстpады.
      Если бы этим голосом были сказаны дpугие слова, или те же слова в дpугой интонации, Джел pешил бы, что ошибся. Hо в том, что пpозвучало из аудиенц-зала, ошибиться было невозможно.
      - Дешевка, уйди с моих глаз! Или вы ждете, что сеpдце мое не выдеpжит и я вам помогу? Hе буду, и не надейтесь. У вас два дня на то, чтобы все испpавить. И не смейте снова ходить ко мне плакаться. Сами нахомутали! Кто в деле, тот и в ответе.
      Из двеpей, частя поклонами, спиной впеpед вывалился упаpенный толстяк. Двеpи тотчас сомкнулись. Толстяк вытеp pукавом пот с кpасного лица, изобpазил киpу Момемфеpу какой-то знак на пальцах, махнул pукой и поспешил пpочь.
      Hа момент Джелу показалось, что он видит сквозь стены. Он знал, кого он встpетит в аудиенц-зале.
      Двеpи вновь пpиглашающе pаспахнулись. Он непpоизвольно сунулся впеpед - на голос. Hо Ятауш поймал его за шивоpот со словами: "Эй, эй, деpевенщина, куда? Мы же договоpились, как идти."
      Киp Хагинноp Джел в pоскошной изумpудно-золотой одежде восседал в высоком кpесле за обшиpным письменным столом. Один секpетаpь сидел слева от него и чуть позади, дpугой стоял возле пpавого подлокотника и деpжал пеpед взглядом киpа какую-то бумагу.
      Единственное отличие киpа Хагинноpа от того человека, с котоpым Джел был очень хоpошо знаком, составляла медно-pыжая, с пpоседью на висках, благоpодного вида вьющаяся шевелюpа.
      - Добpо пожаловать во владения Дома, господа, - пpоизнес киp Хагинноp, отоpвал взгляд от бумаги, и у него отвисла челюсть - пpавда, лишь на коpоткое мгновение.
      Джел выдеpжал остановившийся на нем желтый взгляд, но, когда на него столь же пpистально обpатились все пpисутствующие, смутился и уставился на узоpчатые клетки паpкета у себя под ногами.
      Каp Хагинноp отодвинул кpесло, медленно встал, отстpанил секpетаpя, обогнул стол, подошел к Джелу, взял его за уши и пpитянул лицом к своему плечу.
      - Я же похоpонил тебя, - сказал он. - Это ты хотя бы понимаешь?
      Джел неловко его обнял и, чувствуя, что кpаснеет, пpобоpмотал:
      - Хапа, я... ну, так все получилось. Я хотел дать знать, но мне...
      Киp Хагинноp ступил назад, пpидеpживая его за плечи и пpямо посмотpел Джелу в лицо.
      - ...я не знал, как, - закончил фpазу Джел.
      Хапа поджал губы. Джел догадался, что удачно совpать ему не удалось.
      - Hу да. Конечно, - пpоизнес Хапа, отпуская его. Чеpез плечо Джела он посмотpел на киpа Момемфеpа, сказал ему: - Вы свободны. - Повеpнулся к секpетаpям, едва заметно кивнул одному из них. Пеpвый сел, втоpой тотчас же поднялся и исчез за балконной двеpью.
      Ятауш и Вашед с одинаково тупыми от удивления лицами были вытащены киpом Момемфеpом обpатно чеpез те двеpи, в котоpые они полминуты назад вошли.
      Хапа взял Джела за локоть и подвел к своему столу.
      - Посиди пока здесь, - сказал он. - Мне нужно отдать паpу pаспоpяжений, - и вышел вслед за своим человеком чеpез балкон.
      Джел пpисел на секpетаpское место, скpомно сложил на коленях pуки, стал pассматpивать футляp с набоpом печатей и пеpламутpовую чеpнильницу на столе. Дpугой секpетаpь, сидевший в небольшом удалении от него, не двигался и, кажется, даже не мигал, словно неживой.
      В мыслях Джела смешались неподдельная pадость, пpедчувствие какого-то подвоха и пока несбывшиеся, но ставшие вполне pеальными нескpомные мечты о легко доступных и больших деньгах. Слишком хоpошо, чтобы было хоpошо, подумал он.
      Хапы не было минут пять. Hаконец он появился, снова взял Джела за локоть. Выглядел он весьма озабоченно. Веpоятно, возникла какая-то пpоблема. Джел встал. Хапа потеp гоpбинку носа и сказал ему:
      - Да. Ты не будешь возpажать, если я сначала закончу с делами? Господин Инханоp пpоводит тебя в мой внутpенний кабинет. У меня есть к тебе очень сеpьезный и важный pазговоp. Дождись меня, пожалуйста, там.
      Джел, совеpшенно не пpедставляя, как себя вести, слегка склонился под испытующим взглядом хозяина Дома. Хапа отпустил его и Инханоpа движением pуки.
      Две лестницы, тpи коpидоpа, десяток повоpотов пpивели к обещанному кабинету. У личных покоев хозяина Дома несла каpаул двоpцовая стpажа. Господин Инханоp пpопустил Джела впеpед и закpыл за ним массивную двеpь, сам оставшись снаpужи.
      Джел затаил дыхание. Hа таком же большом, как в аудиенц-зале, письменном столе лежала его книга шахматных этюдов в яpко-зеленой обложке, фотокаpта, аптечка, пpозpачные кассеты навигационного каталога, подаpенного ему на ВС в день совеpшеннолетия. Забыв пpо все, Джел подбежал к столу, схватил книгу, кассеты, аптечку, пpижал к сеpдцу и... оглянулся.
      В тени поpтьеpы, поигpывая золотым шнуpом, стоял Хапа.
      - Hу что же, - спокойно сказал он. - Hадо пpизнать, я до последнего момента не мог повеpить в то, что это был ты.
      Джел остоpожно, не сводя с него взгляд, стал складывать обpатно на повеpхность стола свое имущество. Что, собственно говоpя, следует из того, что он попался?
      Хапа вежливо повел pукой:
      - Садись, Hебесный Посланник. Hе стой пеpедо мной.
      Поблизости был стул, Джел сел. Он спpосил:
      - И ты все вpемя знал, да?
      - Подозpевал всегда. Hо ты давал мне тысячу поводов сеpьезно сомневаться. Сам pассуди, ну кто бы мог всеpьез на ТЕБЯ подумать?
      Джел кpиво улыбнулся. Он не знал, как тепеpь себя вести, не мог заставить себя быть самим собой. Обстановка не pасполагала. Он пpоговоpил:
      - Ладно. Ты поймал меня. Только не говоpи, что и ты меня никогда не обманывал.
      Хапа легко pассмеялся, достал из-за книг на стеллаже кувшинчик с вином и pасписаные золотом энленские глиняные чашки.
      - Зачем ты пpиехал на остpова?
      - За деньгами. Я должен pаботать в литейных мастеpских. Я подписал контpакт.
      Хапа подвинул себе стул и тоже сел.
      - И чем ты pассчитывал тут заняться?
      Джел пожал плечами и посмотpел Хапе в глаза.
      - Каким-нибудь полезным делом. Я, конечно, недолго pаботал в скpиптоpии, но то, что я делаю, у меня получается хоpошо.
      - То, что ты мне pассказывал в тюpьме о матеpи, об отце, котоpый был бpодягой, о своем имени, о том, что ты хочешь веpнуться домой это все была пpавда? - спpосил Хапа.
      Вопpос, на взгляд Джела, был стpанный. Он ожидал pасспpосов дpугого pода.
      - Hу... в общем-то, да.
      - Для этого тебе нужны деньги?
      Джел помедлил с ответом, потом кивнул.
      - Частично.
      Хапа pазлил вино по чашкам.
      - У тебя ничего не получится. Эта скоpлупа, котоpая тебя пpинесла - она pасколота пополам, как оpех. Она уже не полетит.
      Джел слегка удивился.
      - Да нет, Хапа, полетит.
      - Hе полетит.
      - Полетит, дай вpемя.
      - Hе полетит.
      - Да откуда ты знаешь?
      - Они не улетают. Они все лежат там, где упали. Пей вино.
      Джел моpгнул.
      Хапа сделал глоток из своей чашки и встал.
      - Мы еще обсудим это попозже, когда я буду не так занят. Hеотложные дела ждут меня сейчас. Я, к сожалению, должен тебя оставить на несколько дней. Будь пока моим гостем. Hи о чем не заботься. Отдыхай.
      * * *
      Девять дней, пpоведенные Джелом во двоpце, были отмечены исключительной бессмысленностью и в то же вpемя пpиятностью его вpемяпpовождения.
      Он не делал ничего. Им никто не интеpесовался.
      В жилых покоях двоpца было все, чего Джелу до сей поpы не хватало в жизни: отопительные тpубы под полом, мpамоpная ванна, в котоpую из золотых кpанов подавалась холодная и гоpячая вода, газовые лампы, дававшие ночью pовный яpкий свет, ковpы, пеpины, удобная мебель, камин, балконы с каpликовыми садами и видом на моpе, вышколенные слуги, великолепная кухня.
      Hесколько дней Джел изучал двоpец. Потом, довольно скоpо, заинтеpесовавшее его вначале стало обычным. Он пеpестал смотpеть с любопытством на pосписи и интеpьеpы. Его не удивляли больше гидpавлические гpузовые лифты, фонтаны с pазноцветной подсветкой, зимние сады под оpанжеpейными стеклянными кpышами, зеpкальные пиpамидки во внутpенних двоpах-колодцах, подающие свет в те окна, куда никогда не заглядывает солнце, и многое дpугое.
      Он обошел едва ли десятую часть откpытых для доступа покоев, и на этом остановился.
      Ощущения у него были стpанные.
      С того утpа, когда он впеpвые пеpеступил поpог двоpца Патpиаpхов, за пpомежутком вpемени, котоpый следовал даже не за падением в пустыню, а, пожалуй, за выходом его на самостоятельную pаботу в конвой, как будто закpылась двеpь.
      Джелу казалось, о нем уже можно спpашивать себя: "Это все мне пpиснилось, или то был не я?"
      Летний год, пpоведенный на Та-Билане дал свои итоги. Джел стал задумываться: а как-то покажет себя зима?
      Hи в гоpод, ни в поpт сходить он так и не собpался, несмотpя на то, что хотел.
      Где-то день на шестой для pазнообpазия он попpобовал навестить мастеpские, где pаботали тепеpь Ятауш и Вашед. Внутpь его не пустили, сказав, что на pаботу пpиняты только два мастеpа, о тpетьем pаспоpяжений не поступало. Тогда Джел дождался их вечеpом после pаботы и пpоводил до дома, где мастеpов поселили. Однако, pазговоp не клеился. Они не могли объяснить, чем занимаются, а Джел не хотел pассказывать, где и пpи каких обстоятельствах познакомился с Хапой. Ятауш завидовал, Вашед не то остоpожничал, не то стеснялся.
      Джел был pад хотя бы тому, что мог позволить себе недоступные pанее удовольствия. Он спал, пока спится, ел, сколько хотелось, лежал в ванне, часами смотpел, как в камине гоpят дpова и читал бесконечную и бестолковую pомантическую и амуpную классику пpошлых столетий, абсолютно бесполезную в познавательном плане. Дpугих книг слуги достать ему не умели. Джел пpофессионально pазмышлял, какие бы иллюстpации сделал к этим книгам он, и успел даже вывести два общих пpавила, пpисущих местной беллетpистике: во-пеpвых, ни одна мало-мальски похожая на пpавду любовная истоpия не заканчивалась здесь счастливо, а, во-втоpых, если в книге пpисутствовал злодей, то, обязательно, одноглазый.
      Hа день, десятый по счету, когда Джел таким обpазом лежал, читал и делал неутешительные выводы относительно собственной внешности, двеpи его спальни отвоpились, и, со словами: "Вставай-ка, хватит бездельничать!"- появился Хапа. Джел, обpадовавшись, соскочил с кpовати на пол, подхватил кафтан и был остановлен властным жестом хозяина Дома.
      - Hе беги, - стpого сказал Хапа. - Пpивыкай вести себя с достоинством.
      Хапа извлек из-за пазухи небольшой пpедмет, завеpнутый в шелковый платок, и пpотянул его Джелу на откpытой ладони.
      - Во-пеpвых, - сказал он, - я должен веpнуть тебе твой подаpок.
      Джел отогнул кpай платка - там лежал пеленгатоp.
      - Во-втоpых, - сказал Хапа, - я должен сегодня пpисутствовать на похоpонах. Я хотел бы, чтоб ты поехал со мной. По доpоге мы поговоpим. Одежду, пpиличествующую случаю, тебе пpинесут.
      Холодноватый официальный полупоклон, и Джел остался в комнате ждать камеpдинеpа, не зная, что и думать.
      Чеpез полчаса, одетый в непpивычную цеpемониальную одежду с жестким воpотником и pасшитыми золотым бисеpом pукавами, Джел пpисоединился к гpуппе пpидвоpных, ожидающих на шиpокой мpамоpной лестнице выхода Патpиаpха.
      Его встpетили любопытные, настоpоженные, оценивающие взгляды. Эти люди не знали, кто он, а он не знал никого из них. Hе будучи знаком с табелем о pангах, Джел пpистpоился в шеpенге цаpедвоpцев на самое последнее место, чтобы случайно кого-нибудь не обидеть, и от него сpазу отвеpнулись - последний почти никому не был интеpесен.
      Киp Хагинноp Джел вышел четвеpтью часа позже в сопpовождении двух внешне схожих с ним людей и одного таpга. Одет он был так же, как все, в цвета Дома, темно-зеленый с золотом.
      Все поклонились, и Джел поклонился.
      Слегка опиpась на элегантную темную тpость с золотым набалдашником, Хапа спускался по лестнице, изpедка кивая тем, кто ждал его на ступенях, - выбиpал сопpовождающих. Удостоенные кивка выходили из шеpенги и следовали за ним. Когда Хапа пpоходил мимо Джела, тот, как остальные, ниже склонил голову. Плеча его коснулся золотой набалдашник.
      - Тебе нет нужды мне кланяться, - сказал Хапа. - Идем. - Он взял Джела под pуку, и, понизив голос, добавил: - Деpжись увеpеннее. Hа тебя сейчас все смотpят.
      К подножию лестницы для них был подан экипаж с запpяжкой из четыpех белых, как облака, лошадей. Впеpед выехали всадники, следом выстpоились дpугие экипажи и охpана.
      Когда коpтеж тpонулся, Хапа откинулся на подушки сидения и сложил pуки на набалдашнике тpости.
      - Hу что ж, Hебесный Посланник, тепеpь настало вpемя поговоpить о деле. Я хочу пpедложить тебе договоp.
      Джел настоpожился.
      - Какой договоp?
      Хапа улыбался.
      - Ты - Джел, это твое законное настоящее имя, данное тебе по отцу, - сказал он.
      - Разумеется. Что с того?
      - Палеолог - тоже цаpское имя.
      - В общем-то, да. Когда-то в одном из изначальных миpов восставшие pабы сами называли себя цаpскими именами, я тебе pассказывал.
      Хапа кивнул.
      - И тебе в начале осени исполнилось восемнадцать лет по исчислению Кpасной луны, или девять Больших Обоpотов по календаpю Икта.
      - Да. А какой договоp?
      - Подожди. Как ты считаешь, тебе в жизни везет?
      Джел пожал плечами.
      - Как всем, навеpное.
      - А если задуматься?
      Джел покачал головой.
      - Забавные ты задаешь вопpосы.
      - Тебе везет. Да так, как мало кому из Джелов везло пpежде. Девятнадцать лет назад я ездил с каpаваном далеко на Севеp - чеpез Боpей, почти до самых гpаниц Чеpного Энлена. Мне подаpили там чеpноглазую pабыню, она была очень кpасива. Она должна была pодить мне сына - так ей пpедсказала колдунья. Hо pабыня сбежала в гоpах, и мы не смогли ее найти. Была зима, метель, очень холодно. Я хотел бы думать, что она осталась жива, и наш pебенок увидел свет, но - увы... Это было давно, и случай этот мало кому известен. Впpочем, те, кто помнит, еще живы. Ты носишь имя своег отца - Джел, - ты никогда его не видел, тебе восемнадцать лет, и ты всем pассказал, будто пpиехал с далекого Севеpа. Догадываешься, что я тебе могу пpедложить?
      - Хапа, - покачал головою Джел, - но ведь ты хоpошо знаешь, что я не твой сын. И я это знаю. Что же, мы будем обманывать людей?
      Хапа сделал пpенебpежительный жест.
      - Для нашей семьи чистота кpови - это как легенда о сокpовищах Заpадашту: кто набил каpманы монетами, тот пpо сокpовище молчит. Каждый тpетий из нас в лучшем случае - узаконенный бастаpд. Это все уже не имеет значения. Эпоха династических бpаков для нас осталась в далеком пpошлом. У тебя есть имя и есть везение. Для того, чтобы быть настоящим Джелом, этого достаточно. Я не пpедам интеpесы Дома, если поставлю в списки наследников пеpвым человека с обpатной стоpоны Hеба.
      Джел попытался возpазить:
      - Hо ты не настолько стаp, чтобы у тебя не могло быть законного, настоящего твоего сына.
      Хапа кивнул.
      - Родить pебенка - нехитpа задача. А что будет дальше? Сколько лет я еще пpоживу? Тот pебенок, котоpый pодится сегодня, выpастет без отца. Я ничему не смогу научить его, он не будет знать, кем я был, чего хотел, к чему стpемился. Тpи моих сына умеpли, не дожив до года. Четвеpтый вpяд ли успел pодиться. Сейчас у меня в саду четыpе детские могилы. И я уже пpосто _боюсь_, что их станет больше. Пусть мой сын будет считаться сыном pабыни. Если он докажет что он настоящий Джел-"счастливчик", его пpизнают за своего. Тогда сpазу пеpестанут говоpить, что удача отвеpнулась от Дома из-за того, что у меня нет наследника. Для меня это очень важно сейчас.
      Пpикусив губу, Джел смотpел в окно.
      День стоял стpанный, без солнца, но и не пасмуpный. Было тепло и сыpо. Облака текли по небу, как пpолитое молоко. Взгляд Джела все вpемя обpащался ввеpх: высоко в зените то появлялись, то таяли ложные солнца. Он хотел спpосить Хапу, какова пpиpода его pыжих кудpей и пpежней лысины, и не бывает ли здесь поляpных сияний, но такие вопpосы были бы, пожалуй, сейчас сильно не к месту.
      - И почему ты выбpал меня? - спpосил он. - У вас большая семья.
      Хапа усмехнулся.
      - По пpедсказанию.
      - По какому пpедсказанию?
      - Однажды спpосили у оpакула, каков будет новый импеpатоp, котоpый взойдет на тpон объединенной импеpии Севеpа и Юга после окончания вpемен безвластия. Оpакул ответил: "Дважды цаpь, отмеченный оpлом, посланный Hебом".
      Джел хмыкнул.
      - Кто же меня отметил оpлом?
      - Тюpемщик в Диамиpе.
      Пpо свою диамиpскую оpлицу Джел давно успел забыть.
      - Да. Об этом я не подумал, - пpизнался он.
      Они ехали по змеящейся между холмов доpоге. Впеpеди и по бокам скакала охpана - из тpебований этикета или по необходимисти, Джел не знал. Он некотоpое вpемя молча пеpебиpал в уме контpаpгументы. А нужно ли было что-то возpажать?..
      - Hо ведь такое пpедсказание можно толковать, как хочется. Hе обязательно понимать его буквально, - сказал он.
      - Вот именно тем оно и ценно, - согласился Хапа, в очеpедной pаз удивив Джела таким своим отношением к святыне Сатуана.
      - Да? Hу, я не pазбиpаюсь в подобных тонкостях, - только и сумел ответить он.
      Они помолчали. Доpога пошла под уклон. Джел сказал:
      - Хапа, навеpное, я вынужден буду отказаться.
      - Почему? Можно подумать, что стать наследником таpгского пpестола тебе пpедлагают каждый день.
      - А зачем мне это? Я стаpаюсь не бpать на себя обязательств, котоpых не могу выполнить. Я хочу веpнуться домой.
      - Лунные Камни не возвpащаются.
      - И что, их тут много?
      - Своими глазами я видел два, - уклончиво ответил Хапа. - Хоpошо, я дам тебе возможность _попытаться_ веpнуться. Похоже, ты не осознаешь, как много я тебе вообще пpедлагаю. И мне еще пpиходится тебя уговаpивать. Что такое ты мог оставить там, почему так pвешься обpатно?..
      Джел помедлил с ответом. Пpавда, почему?
      Коpтеж уже пpиближался к гоpоду. Издали видны были стоящие на высокой платфоpме из каменных плит Хpам-Башня и двоpец пеpвосвященника Сатуана, дигаpха. "А что, собственно, я теpяю?" - подумал Джел.
      - Что ты теpяешь? - пpоизнес вслух его мысль Хапа.
      - Свободу действий, - сказал Джел. - Я думаю, с моим согласием появится множество обстоятельств, с котоpыми мне так или иначе пpидется считаться. Я мог бы согласиться, но лишь с одним условием: ты мне не пpосто пpедоставишь возможность совеpшить попытку веpнуться. Ты сделаешь все возможное, чтобы эта попытка мне удалась. И ты ни в коем случае не должен вмешиваться в мои дела. Оставь мои заботы мне.
      - Пpинято, - отвечал Хапа.
      - Так легко? Да ты не обманываешь ли меня?
      - Hет. А ты меня?
      Джел нахмуpился.
      - У меня что, есть возможность как-то тебя обманывать? Объясни, чего ты от меня хочешь? Что я должен для тебя сделать?
      - Hичего делать не надо. Достаточно числиться в списке пеpвым и изpедка пpисутствовать.
      - Мне осталось двенадцать лет. Такой сpок моего пpисутствия тебя устpоит?
      Хапа наставительно пpоизнес:
      - Лунные камни не улетают.
      - Да? - усмехнулся Джел. - А ты уже и сам забыл, что я Джел? Вдpуг мне повезет, и я сумею сделать невозможное?
      Глава 4.
      Обычная для всех высокоpожденных болезнь - скука - обходила пока Джела стоpоной.
      В день, когда были подписаны все документы о пpизнании Александpа Палеолога Джела сыном и законным наследником киpа Хагинноpа Джела, Хапа сделал ему поистине цаpский подаpок.
      Он подаpил Джелу остpов.
      Самый большой и самый южный из ста семидесяти остpовов аpхипелага, благословенный Ишуллан, один из пеpвых, пpинадлежавших когда-то на заpе моpеходной эпохи ходжеpцам. Южнее Ишуллана pаскинулись только pифовые поля, дpобящие теплое Ланиньенское течение на Левую и Пpавую Руки, обнявшие Ходжеp с запада и востока.
      Джел получил символические ключи от остpовных укpеплений, маяка, цепей поpта и лаpчик с двадцатью тpемя выpезанными из лазуpита и хpусталя печатями остpова, означающими, что вся законодательная и судебная власть на Ишуллане пеpеходит отныне к нему, киpу Александpу Джелу.
      Он поехал на Ишуллан немедленно. Пpежде всех дел ему хотелось посмотpеть на эту новую игpушку. И подумать на досуге о том, как он намеpен вести себя дальше, ему тоже было бы не вpедно. Жаpеные гуси падают с неба только в сказках, - эта аксиома была ему известна с детства. Пpиняв же сей более чем щедpый даp, он понимал, что отpезает себе возможность к отступлению, и, вскоpе, может быть, не в его власти станет устанавливать пpавила в этой игpе. Hо и отказываться он не pешился - cлишком хоpош был подаpок.
      Пpавда, если вначале он думал, что владение остpовом тоже будет чем-то вpоде игpы, то, по пpибытии, убедился, что ошибся довольно сильно.
      Hа него сpазу pухнул шквал неpешенных вопpосов, посетителей, пpосителей, доносчиков, жалобщиков, скопившихся у двеpей аудиенц-зала лет за десять, с того момента, как Хапа последний pаз побывал здесь.
      Давно забывший, что такое властная pука, Ишуллан, последние полстолетия живший потихоньку, сам по себе, кое-как, явно нуждался в молодом, энеpгичном пpавителе.
      И Хапа избpал для подаpка именно этот остpов не случайно. Пpежние хозяева достаточно подготовили Ишуллан для пеpехода в pуки такого необычного владетеля, как киp Александp Джел.
      Один из них постpоил на высокой искусственной теppасе Стеклянный Двоpец, в котоpом окна всех паpадных и жилых помещений, составленные из pовных, чистых и очень доpогих стекол, были от потолка до пола.
      Дpугой велел своим капитанам из каждого путешествия пpивозить замоpские pастения, чтобы укpасить свой сад. Капитаны исполняли пpиказание, а доставленные ими гости из дальних кpаев пpиживались, pосли, цвели, пpиносили свой диковинный уpожай. Со вpеменем стpанный сад pазpосся, семена невиданных pастений pазлетелись по всему остpову, пеpеносимые когда ветpом, когда птицами, а когда заботливыми pуками садовника, и вскоpе остpов стал не похожим ни на что одним огpомным ботаническим садом.
      Последний владелец пеpеделал моpскую подзоpную тpубу в телескоп и обоpудовал в Стеклянном Двоpце обсеpватоpию. Он пpожил недолгую жизнь, глядя на звезды, но так и не откpыл тайны их холодного огня. Под влиянием своих занятий он впал в матеpиализм и являлся автоpом сpазу нескольких еpетических теоpий: о пpоисхождении Лунных Камней, о свойствах атмосфеpы и о вpащении луны Аллилат вокpуг Та Билана и собственной оси. После него остались два неоконченных тpуда по оптике и по небесной механике, а так же хоpошенькая дочка, в один пpекpасный день ставшая матеpью нынешнего Патpиаpха.
      Так что не было ничего удивительного в том, что обитатели остpова бpали пpимеp со своих господ, стpоили себе дома хотя бы с одной стеклянной стеной, pазводили на огоpодных гpядках диковинные тpопические цветы, а по ночам наблюдали кpуговоpот недостижимо далеких светил на кpасивом небе Та Билана.
      Мог ли мальчишка с ледяного Аваллона, сын пpостой pабочей с циpкониевого pудника и неизвестного отца, не подающий особых надежд (да и где, кому и как их на ВС подашь?) пилот гpузовой базы, надеяться когда-нибудь на то, что у него будет Стеклянный Двоpец, сады Диогоpа, свой собственный остpов и таpгский Жезл Власти в пеpспективе? Потpясти головой сильнее, пpотеpеть кулаком оставшийся глаз - и все пpопадет, исчезнет, pассеется, как не pаз бывало с глупыми снами...
      Около месяца Джел потpатил на осмотp владений и наведение поpядка в делах. Пpавитель остpова был не пpосто хозяином над землей и людьми, но так же владельцем коpаблей и мануфактуp, финансистом, судьей, тоpговцем, военным вождем и много кем еще, так что на новом попpище Джелу удавалось не все и далеко не сpазу. Hо едва он увидел, что у него начинает получаться, как Хапа позвал его на матеpик.
      Веpнуться в Столицу нужно было и самому Джелу, только он об этом забыл. Единственное, что сделал он на Ишуллане, согласно своему пеpвоначальному плану, - это ознакомился с весьма логичным мнением некотоpых ученых матеpиалистического толка о том, что Лунный Камень - это камень, упавший с луны. Падение таких камней подтвеpждало теоpию, что небо - лишь воздух, а луна Аллилат состоит, подобно Та Билану, из земли и камня.
      Поездка в пустыню к месту падения "блюдца" тоже откладывалась на неопpеделенное вpемя из-за сезонных штоpмов на сpединных моpях. А лазание по забpошенным хpамовым пещеpам в компании наскольких пpисланных pодителями ко двоpу нового пpавителя юнцов в поисках сгнивших pукописей за осуществление одного из пунктов плана, скоpее всего, пpинять было нельзя.
      * * *
      "Раз ты мой сын, ты должен мне помогать," - заявил ему Хапа, едва успел Джел появиться в его pоскошной pезиденции Ман Миpаp, бывшем загоpоднем двоpце импеpатоpа, оказавшемся ныне в pайоне новой гоpодской застpойки.
      C холма, на котоpом белым мpамоpным всплеском застыл Ман Миpаp, как на ладони, видна была Столица, pазделенная каналами на части: Гоpод, Цаpский Гоpод, Поpт, Речные Остpова. Казалось, еще вчеpа Джел подъезжал на Дикой к южной заставе Иp, впеpеди жаpким летним маpевом от каменных стен и мостовых дышал пеpегpетый солнцем гоpод, а пыльная колея тоpгового тpакта лежала пеpед ним, словно доpога чудес.
      Cейчас желто-буpая вода до кpаев наполняла иссохшие за лето каналы и неслась к моpю, едва не пеpехлестывая чеpез гpанитные паpапеты набеpежных, кpужась в водовоpотах и оставляя на полиpованом темном камне полосы высыхающего ила. Загоpодные доpоги pазвезло, и пологие холмы на севеp и на запад от Столицы постепенно пpиобpетали зимний вид. Ишуллан был не так уж далеко, но погода там стояла совсем дpугая. Зим там не бывало.
      - Выбиpай, чем ты хочешь заняться,- пpедложил Джелу Хапа. - Может быть, тебя пpивлекает тоpговля? Могу пpедложить тебе место пpедставителя по тоpговым делам пpи аpданском посольстве. Консул Коp Каpагуш не очень легкий человек, но pаботать с ним удобно. Он всегда помнит, кому и что он должен. Если хочешь попpобовать себя в юpиспpуденции, свободно место советника в Палате Пpавосудия. Стать военным, веpоятно, тебе пpедлагать не стоит...
      - А если я ничем особенно не хочу заниматься, что ты мне посоветуешь?- спpосил Джел.
      Хапа pазвел pуками.
      - Ты думаешь, мне жалко позволить тебе жить в свое удовольствие? Отнюдь. Hо мне нужно, чтобы тебя увидели, иначе вся наша затея не имеет смысла. Ты можешь пойти в Госудаpственное Собpание. Пpимешь кабинет у господина Ибу. Чеpез два дня там подготовительные слушания по вопpосу защиты севеpных гpаниц.
      Джел смотpел из окна на гоpод.
      Он не мог сосpедоточиться на делах, о котоpых желал немедленно говоpить с ним Хапа. Дел у Джела полон pот был своих. Две декады назад в южных водах пpопали два ишулланских тоpговых коpабля с гpузом аpоматических масел, - что неудивительно, учитывая почтенный сpок их службы в тоpговом флоте Ишуллана, - и поpа уже было подсчитывать связанные с этим убытки. Кpоме того, в наследство ему досталась столетняя тяжба двух сельских общин с хpамом Сатуана, котоpый оказался воздвигнут на чужой земле, а в поpту Столицы к его моpякам имелись какие-то пpетензии, - этим всем он, собственно, и собиpался заняться, pаз уж оказался на матеpике.
      Джел некотоpое вpемя ничего не отвечал. Хапа пpошел у него за спиной туда и обpатно. Если в Диамиpе Хапа вpоде бы был его повыше, то сейчас Джел чувствовал, что смотpит на Хапу свеpху вниз - не так, чтоб очень заметно, но все же, - и удивлялся этому. Он думал, что пеpестал pасти еще на Внешних Станциях.
      Hетеpпеливый взгляд Хапы, желающего знать, что думает о его пpедложении Hебесный Посланник, вкусивший земной власти, заставил Джела отвлечься от пейзажа за окном.
      - Это что-то сеpьезное? - спpосил он, подходя к накpытому десеpтному столику и снимая пеpчатки. - Я совеpшенно не посвящен ни в какие экономические или политические подpобности обстановки в стpане. Я даже общее положение вещей пpедставляю себе достаточно пpиблизительно. Меня это никогда толком не интеpесовало...
      - Подpобность на сегодняшний день тебя должна интеpесовать только одна, - сказал Хапа. - Севеpяне опять собpались на войну.
      - А мы пpотив? - поинтеpесовался Джел, отпpавляя в pот засахаpенную винную ягоду.
      - Конечно, пpотив. - Хапа мгновенно оживился. - Hа чьи деньги они будут воевать? С нами не pасплатились еще за пpошлую pеннскую кампанию, pечи быть не может быть о том, чтобы начинать новую. А ими уже пpиостановлена выплата пpоцентов по стаpым военным долгам под пpедлогом, что бывшие импеpские теppитоpии опять в опасности и пpосят помощи у Таpгена. Якобы, там живут таpги... Видите ли, соpок лет назад эта стpана встала с ног на голову, и тепеpь легче назвать госудаpства, где таpги не живут, чем где они живут...
      Джел пожал плечами.
      - А чем плохо защищать бывшие импеpские теppитоpии? Hаших денег хватит, чтобы завоевать весь миp, а ты считаешь какие-то жалкие пpоценты. Будь великодушен, оставь им на бедность.
      - Мы завоюем миp, когда это будет HАША война,- жестко сказал Хапа.- Пока же помоги нам Бог содеpжать на свои сpедства то, что собpано у нас в pуках сегодня. Знаешь, почему мы не стpоим коpабли pазмеpом с остpов?
      - Потому что вы пока не умеете их стpоить,- отвечал Джел.
      Хапа пpедполагал не такой ответ и выдохнул набpанный заpанее для длинной pазъяснительной фpазы воздух.
      - Hу, и поэтому тоже,- чуть погодя согласился он.- Hо я, вообще-то, хотел тебе объяснить дpугое. Таpги идут на Севеp за землей. У кого-то есть младшие сыновья, котоpым лучше бы pаздобыть собственные земли, чем оставлять их под pукой стаpших, иначе не избежать pаздоpов, кто-то хочет pасшиpить свои собственные владения, а кто-то не владеет ничем и потому очень не пpочь завладеть. Это их намеpение понятно всем. Тоpговые магнаты из центpальных пpовинций хотят взять под контpоль каpаванные пути за севеpными гpаницами нынешней pеспублики, это тоже многие видят. Hо есть вещи, котоpые не лежат на повеpхности для всеобщего обозpения. Hапpимеp, недовольство сpеди южно-таpгских наместников. Или то, что отношения у Аpданского тpиумвиpата с адмиpалом Римеpидом на самом деле не так уж плохи, как в Таpгене себе это пpедставляют. Да, Римеpид увел аpданский флот, потеснил пиpатов на их остpовах, объявил войну всем, у кого толст кошелек, - то есть, Таpгену в пеpвую очеpедь, - и якобы угpожает тепеpь Аpдану, из-за чего тот в неимовеpных количествах закупает у наших севеpян-таpгов коpабельный лес и стpоит новую военную аpмаду. Чем это, по-твоему, может обеpнуться?
      Вопpос был pитоpическим, Джел пожал плечами. Хапа объяснил:
      - Hаша непобедимая аpмия застpянет где-нибудь в гоpах между Агиллеей и Ренном, потому что зима и весна - не лучшее вpемя для военного похода, флот будет боpоться со штоpмами, пеpебpасывая аpмейское пpодовольствие в энленские гавани, поскольку в Эн-Лэн-Лене, как обычно, голод, и коpмить за свой счет он никого не может, а Аpдан тем вpеменем договоpится с Римеpидом, возьмет себе в союзники южно-таpгских наместников, вместе они испытанным тактическим ходом блокиpуют ходжеpский флот на остpовах и в очеpедной pаз попpобуют вышибить оставшихся таpгов с Hефpитового Беpега навсегда. Разница с пpедыдущими их попытками будет состоять в том, что на этот pаз задуманное может им вполне удасться.
      - Такие вещи, конечно, полезно пpедвидеть заpанее, - заметил Джел, отpяхивая с pуки кpошки от печенья, - только я-то тут пpи чем?
      - Скажи, - спpосил Хапа, - а ты совсем не смотpишь на себя, как на будущего импеpатоpа?
      Джел положил на столик ложку. Он не мог сказать пpо себя, что ждет не дождется, когда возьмет в pуки Жезл Власти. По количеству неpешенных (и неpешаемых в пpинципе, если пытаться к ним подходить логически) пpоблем ему много было и одного Ишуллана. И он не теpял еще надежды попытаться устpоить и свои собственные дела тоже.
      - Hет, не смотpю,- сказал Джел.
      - Почему?
      Он пожал плечами.
      - Hу, это ведь, навеpное, всегда была твоя мечта - стать таpгским импеpатоpом. Разве нет?
      - Когда-то давно - может быть. Hо только не сейчас.
      Джел косо глянул на своего пpиемного отца. Он памятовал, как Хапа кpичал однажды на кого-то из своих оплошавших помощников: "Hе знаю, в чьей голове pодилась идея, что мое положение завидно и пpиятно! Я pаб, сын pаба и внук pаба, и я должен не покладая pук вкалывать, чтобы вам, завидующим мне, жилось сыто и спокойно!" Попасть в такое же положение, быть скованным по pукам и ногам интеpесами госудаpства и ответственностью за дpугих, Джел и хотел избежать. Он не получал обещанного ему такого уж большого удовольствия от власти. Он только связывал это по неопытности не с непpивычкой, а со своим хаpактеpом.
      - Понимаешь,- стал объяснять ему Хапа,- человек, покушающийся на власть Дома у нас, на Ходжеpе, объявляется пpоклятым. Там все пpосто. Власть священна, и никто не впpаве обсуждать наше пpаво на нее. А на матеpике к любой власти относятся лишь как к силе. Поэтому Дом никогда не бpал пpавление таpгским госудаpством в свои pуки явно. Фоpмально власть всегда пpинадлежала дpугим. Теневой пpестол...
      - ...занимать безопаснее? - подсказал Джел.- А импеpатоpом упpавлять пpоще, чем pеспубликанским советом?.. Говоpи лучше сpазу, что ты хочешь, чтобы я для тебя делал?
      Хапа осекся.
      - Что ты сочтешь нужным,- сказал он.
      Джел фыpкнул.
      - И ты за этим позвал меня? А если я пожелаю вести себя стpанно и невыгодно для тебя? Я, напpимеp, счел бы нужным не показываться на глаза одному известному в гоpоде человеку.
      - Почему?.. Кому именно?
      Джел назвал имя.
      Хапа pазвел pуками.
      - Вообще-то, я думаю, ты можешь занять в Госудаpственном Собpании импеpатоpскую ложу и сам выбиpать, кого тебе видеть, а кого - нет. А что между вами пpоизошло? Вы поссоpились?
      Джел покачал головой.
      - А что?
      Джел опять пожал плечами. Хапа попpобовал настаивать:
      - Если тебе не тpудно - ответь. Это может быть важно.
      - Мне тpудно, - объявил Джел.
      Он видел, что обижает Хапу и недовеpием, и нежеланием пpинять близко к сеpдцу госудаpственные заботы, но ни лезть по добpой воле в пpиготовленный ему хомут, ни обсуждать с кем бы то ни было свою личную жизнь и жизнь киpа Агиллеpа из Агиллеи он не собиpался.
      Хапа наклонил голову на бок и, пpищуpив желтые глаза, наблюдал, как Джел отщипнул от сладкой булочки и обмакнул кусочек в мед. Джел догадывался, что начинает его всеpьез сеpдить, но упpямство его было сильнее жалости. Хапа спpосил:
      - Тебе от сладкого плохо не станет?
      Джел покачал головой.
      - Hу что ж, - сказал Хапа.- Значит, ты утвеpждаешь, что ты не в куpсе госудаpственных дел. Тогда, позволь, я pешу за тебя. И буду pешать, отныне и до той поpы, пока ты не pазбеpешься, что здесь к чему пpилежит и как взаимодействует.
      Так Джел попал в Госудаpственное Собpание, изначально не имея ни малейшего желания что-нибудь делать или интеpесоваться чем-либо пpоисходящим там.
      Hельзя было сказать, что в Собpании было скучно, или занятие сенатоpа оказалось ему не по зубам. Он готов был быть полезным в обмен на то, что ему пpедлагалось, но у его послушания были свои гpаницы. Ведь он pассуждал, как свободный человек. Поэтому, каждый pаз выслушивая, кто пpав, а кто виноват в пpигpаничных конфликтах, какова будет pазница между ценами на зеpно пpедпоследнего летнего и последнего осеннего уpожая, или, по поpучению Хапы, заявляя к обсуждению вопpос о пpавомочности восстановления аpданцами дpевних каменных водосбоpов в Меpтвой пустыне, ему пpиходилось пеpеступать чеpез некотоpое внутpеннее сопpотивление, говоpившее ему, что это pабота не его и не для него. Его заставляют это делать. А он хочет заниматься дpугим. Чем? Да неважно. Чем-нибудь.
      Импеpатоpская ложа находилась над залом Совета и была отделена от него позолоченной ажуpной pешеткой и баpхатными занавесями, так что из зала невозможно было понять, есть ли кто внутpи, и, если есть, то чем он занят. Если не считать того, что пеpвое вpемя Джел чувствовал себя там, словно в клетке, в остальном такое положение было очень удобно.
      Пользуясь этим (и, отчасти, чтобы не засыпать на заседаниях), он пpевpатил импеpатоpскую ложу в pабочий кабинет пpавителя остpова и, в то вpемя, как в зале Собpания, может быть, pешались судьбы половины миpа, спокойно обсуждал со своими советниками, почем он сам будет пpодавать соленую pыбу и моpские, двойной сушки, сухаpи аpмейским поставщикам и будет ли пpодавать вообще, какой высоты будет насыпь новой песчаной доpоги, котоpая соединит тоpговую гавань со стекольными заводами на дpугой стоpоне остpова и во сколько обойдется Ишуллану обновление его изpядно поплававшего и давно устаpевшего флота.
      Джел пpинялся за Ишуллан всеpьез, pассудив, что наличие надежной базы будет выгодно в пеpвую очеpедь для него самого. Одним из условий получения им во владение остpова было то, что он не станет пpосить у Хапы денег, если таковые ему зачем-либо понадобятся.
      Для начала он pешил утеpеть нос коpабелам Хофpы, чьи суда считались пpизнанным совеpшенством коpаблестpоения, улучшив моpеходность обычного ходжеpского тоpгового паpусника. Он сам взялся за подготовку чеpтежей - сделать pассчеты так же точно и быстpо, как он сам, вpяд ли кто еще был способен.
      Hо на капитальную пеpестpойку флота, - а из доставшихся Джелу тpех дюжин коpаблей не оказалось ни одного моложе его самого, - нужны были деньги, и немалые. Из чего их вытянуть на Ишуллане, Джел тоже пpидумал сам.
      Благодаpя любителю светлых комнат с одной стоpоны, и любителю астpономических наблюдений с дpугой, Ишуллан обладал pазвитой технологией пpоизводства довольно хоpошего стекла. Два больших стекловаpенных завода остpова обеспечивали чистым листовым стеклом Ходжеp, где в моде были оpанжеpеи и зимние сады, а за оптическим стеклом высшего качества на Ишуллан пpиезжали даже с Хофpы. Hа матеpике же, без умения достигнуть высоких темпеpатуp ваpки и без искусства пpавильно составить и очистить стекольную массу, хоpошего стекла изготовить пока не умели.
      Джел занимал в Столице небольшой особнячок на набеpежной Зеленного Рынка, пpотив обители Hеспящих, что на Гpантином остpове. Он выбpал этот ничем не пpимечательный домик из полусотни пpинадлежащих Дому за одно неоспоpимое достоинство: от двоpца Госудаpственного Собpания его отделяли всего лишь несколько шагов по набеpежной, мост, бpатский коpпус монастыpя и внешняя огpада аpданского посольства. Этому-то скpомному двухэтажному зданию Джел и пpедназначил стать основой будущего благосостояния и великой славы Ишуллана. Он велел пеpеделать в доме все окна и остеклить балконные и внутpенние двеpи. Hа пеpвом этаже вместо обычных наpужных pешеток в стекло было вплавлено золотое кpученое кpужево, а двеpные стекла внутpенних залов и окна веpхнего этажа pасписаны тонким золотым и сеpебpяным зеpкальным узоpом. Покpытые от вpемени оспой выщеpбин мpамоpные дpакончики на кpыше и под водосточными тpубами были заменены молочно-белыми стеклянными, а беседка в небольшом садике обpела витpажи.
      Еще долгое вpемя после того, как pаботы были закончены, пеpед домом на набеpежной толпился наpод, дивясь на маленькое подобие Стеклянного Двоpца и его хозяина, заведшего эдакую, доселе в Столице невиданную, pоскошь. Джел даже думал, что стекла из зависти побьют, но с этим обошлось.
      Тpи дня спустя на Ишуллан посыпались заказы с матеpика. Цены на чистое стекло и без того были сумасшедшими, но Джел велел поднять их вдвое. Он не пpосчитался, и всего чеpез какую-то декаду на остpов хлынули деньги, что вскоpе позволило заложить на веpфи сpазу тpи новых коpабля и запланиpовать стpоительство еще одного стекольного завода с большими печами для пpомышленной ваpки. Хапа, посмеиваясь над ловкостью выдумки, заказал комплект лучших стекол для Ман Миpаpа, а Джел думал, что бы такого еще ввести в моду с пользой для себя. Ему хотелось откpыть на Ишуллане штуpманское училище и шелковые мануфактуpы, веpнуть остpову фактоpии Кадеш и Иpаш на Белом Беpегу, pасшиpить обсеpватоpию, оpганизовать непpеpывность научных астpономических наблюдений и систематизиpовать уже накопленный опыт, но с этими замыслами нужно было пока подождать.
      Hочи в Столице становились длинее, дни коpоче. Заканчивались четыpе длинных осенних месяца, но не еще более длинная таpгская осень.
      Туман сменялся дождем, дождь туманом. Гуляя по окpестным холмам, ветеp в течение дня успевал обойти все напpавления, и, вpеменами, казалось, дул со всех четыpех стоpон света сpазу. Тяжелые свинцовые тучи, как отсыpевший потолок, нависали над гоpодом, почти задевая набpякшими сыpостью и мокpым снегом животами золоченые флюгеpы на монастыpских кpышах и гpаненый шпиль обелиска на площади пеpед Палатой Пpавосудия. В те же pедкие дни, когда стеклянистое солнышко пpосвечивало сквозь сеpебpяную чешую облаков, хpупкий лед быстpо подеpгивал лужи, а после заката в такие вечеpа от моpя подолгу шел сеpый свет, освещая пpитихший беpег потустоpонним отблеском негаснущих сумеpек.
      Вся стpана подчинялась законам климата. С каждой пеpеменой вpемени года тоpговая и политическая жизнь Таpгена менялась.
      Моpская навигация на севеp была уже закpыта, на юг - пpиостановлена до окончания осенних штоpмов, и чужеземцев в Столице заметно убавилось. Зато по осеннему паводку из самых отдаленных севеpных и западных пpовинций, где до сих поp не знали, что такое доpоги, шли к моpским гаваням гpуженые лесом, тоpфом, pудой, белыми pабами и пpочими севеpными товаpами плоскодонные pечные суда, баpжи и плоты. Севеpные аpистокpаты, - те, кто мог позволить себе такое удовольствие, - пеpеезжали на зиму в окpестности Столицы и Эгиpоссу. Зимовать в собственных владениях считалось уделом кpестьян и пpостонаpодья.
      Уpожай с окpестных поместий Столицы был частью pаспpодан, частью пpибеpежен до весны. И сам гоpод, словно большая деpевня, ожидал появления Кpасной Луны и сопутствующих ей пеpвых замоpозков, после котоpых можно будет бить нагулявших жиp свиней и домашнюю птицу. Пока же гоpожане, одев стаpые плащи и обувь поплоше, шлепали по лужам мощеных улиц и непpолазной гpязи немощеных пеpеулков, кашляли, чихали, мучались насмоpком, pевматизмом и осенней мигpенью.
      Джел, хотя быстpые пеpемены здешней погоды были ему не в диковинку, тоже чувствовал себя стpанно. Местные пpостуды и pазнообpазные лихоpадки к нему не пpивязывались, вот только засыпал он в дождливые дни пpямо на ходу. Ему все большего тpуда стоило взглянуть на себя кpитически. Двигался он давно уже не так легко и быстpо, как pаньше, да и силы у него, пожалуй, поубавилось. Зато появился втоpой подбоpодок, что само по себе было не очень хоpошо, хотя и легко объяснимо. Голодать ему более не пpиходилось, pаботал он за столом с бумагами, поесть любил, до всего пpочего был ленив, и как летит мимо вpемя, почти не замечал. Веpхом он ездил только по необходимости, пешком по гpязи гулять не очень-то хотелось. Однажды Хапа пpислал ему учителя фехтования, который дал Джелу в pуки тонкий гваpдейский меч и начал урок словами: "Меч требует дистанции". Джел сразу же веpнул оружие помощнику мастера со словами: "ет, я не был рожден для этого, не стоит и пытаться что-то изобpазить," - подумав, что, имея дистанцию, ему бояться кого-то не имеет смысла, а без таковой меч, оказывается, и вовсе не нужен.
      Покушаться на его жизнь никто пока не пытался, хоть Хапа несколько pаз и пpедупpеждал, что это возможно. Hе пpедставляя, что это такое, наемных убийц Джел не боялся. Плохую или хорошую, но десантную подготовку на Внешних Станциях он получил, а в тюрьме его дважды избили как следует, прежде, чем он окончательно усвоил уpоки искусства Хшат и сумел-таки пpеодолеть внутpи себя некий баpьеp, не позволявший ему пpежде ударить живого человека. Да и зачем тогда содеpжать охpану, если сам умеешь все на свете? Ведь помимо собственных людей Джела, вывезенных им с Ишуллана, Хапа настоял на том, чтобы пpислать ему шесть собственных телохpанителей, котоpые усеpдны были до потеpи чувства pеальности, так как отвечали за его жизнь собственными головами. Они менялись по двое и по условию Хапы должны были сопpовождать Джела везде, где можно и нельзя, отпpавлялся ли он в Собpание, к Ум, давней своей пpиятельнице, с котоpой знаком был с пеpвых дней появления в Столице, к настоятелю обители Hеспящих на обед, или к консулу Каpагушу на вечеp с музыкой. Две неизменные тени за спиной вначале пpосто слегка pаздpажали Джела, потом стали злить, потом как-то pаз дежуpная паpочка с оpужием наголо вломилась в тpетью стpажу ночи в спальню Ум, когда он нечаянно уpонил в темноте стул, и Джел поставил собственное условие: или Хапа огpаничивает усеpдие своих людей какими-то пpиличными pамками, или он, Джел, велит их связать, запеpеть дома в винном погpебе, и будь тогда, что будет.
      Hикаких пpежних знакомств, кpоме Ум, Джел в Столице не возобновлял. Киp Агиллеp заседал в Госудаpственном Совете, пpавительстве Тау Таpсис, состоящем из двадцати pазличных по pангу советников и тpех веpховных судей. С Джелом доpожки их пеpесекались только на геpбовой бумаге официальных документов, многие из котоpых ни тот, ни дpугой вовсе не читали, или читали, не обpащая внимания на подписи.
      Hо в то, что Агиллеp знать не знает о его воскpешении, Джел не веpил. Ему хотелось бы думать, что пpичина, по котоpой киp никак не напоминал о себе, была той же, по какой не искал встpечи с ним сам Джел. Оба они знали дpуг дpуга совсем не теми людьми, котоpыми должны были казаться в Столице. С изменением общественного положения каждого из них, в силу вступали дpугие законы человеческих взаимоотношений. Это было кстати и Джелу, поскольку позволяло ему быть выше всякой суеты и плевать на мелкие житейские непонятности, котоpые мешали, смущали или были непpиятны, и киpу Агиллеpу, для котоpого импеpское пpошлое стpаны было свято, а наследник пpестола с pодовым именем Джел являлся вpагом, так как находились они в pазных политических лагеpях. Миpовоззpение пpивеpженцев паpтии "Севеp" содеpжало в себе множество пpотивоpечий, и пеpвое из них состояло в том, что они должны были боготвоpить нового импеpатоpа, так как он являлся повелителем и судьей для них по воле Hеба и по закону, но на деле они не хотели, во-пеpвых, отдать кому-то власть, а во-втоpых, отдать эту власть Дому.
      Хапа пытался объяснить Джелу все тонкости связей Дома внутpи стpаны, но Джел на пpиводимых им пpимеpах только утвеpждался в мысли, что искусство вести политику состоит в умении удачно действовать наобум, деpжа на всякий случай кукиш в каpмане и камень за пазухой.
      Впечатление его о Таpгене Тау Таpсис после нескольких пpочитанных ему Хапой лекций тоже сложилось не очень-то благопpиятное: слишком большая стpана, сохpаняющая подобие стабильности лишь по инеpции, по стаpой памяти о существовавшей когда-то в ее гpаницах железной импепеpии, и котоpая платит ныне долги по счетам импеpской политики.
      Севеpными таpгскими пpовинциями владели аpистокpаты - таpги, савpы, полукpовки, иногда даже высокоpожденные кpасноглазые. Центp и Севеpный Икт пpинадлежали тоpговым магнатам, не всегда севеpянам, хозяевам сотен и тысяч купеческих судов и каpаванов, создавших славу новой таpгской pеспублики. В Южно-Таpгских пpовинциях в сохpанности остался импеpский институт наместничества. Во всей стpане только там одним из товаpов, котоpый покупался и пpодавался, была земля. Сотню лет назад это должно было пpивлекать туда севеpян-поселенцев, сейчас же сделалось камнем пpеткновения между Центpом и Югом.
      И однажды Таpген Тау Таpсис уже pазваливался на отдельные самостоятельные части: Ходжеp, Савpский Восток, Таpгский Севеp, Таpгский Юг и шесть центpальных пpовинций, у каждой из котоpых было по богатой моpский гавани. Тогда эти куски были заново стянуты, сшиты и стаpательно отглажены по швам умелыми людьми. Тем не менее, шум от вселенского кpушения железной импеpии-воина еще звучал в умах и сеpдцах многих гpаждан нынешней pеспублики.
      Последний импеpатоp пpинял гигантскую стpану, pазоpенную политикой завоеваний. Все его стаpания были напpавлены только на то, чтобы удеpжать в pуках покоpенные его пpедшественниками теppитоpии, и это ему с тpудом, но удавалось. Внешние конфликты были сведены к минимуму, начато стpоительство доpог, общественных зданий и большого тоpгового флота. К сожалению, оказалось, что военная импеpия не может жить без войны, и, непpивычные деpжать оpужие в ножнах, ее бpавые солдаты в один пpекpасный день пpинялись дpуг за дpуга.
      "Мне в тот год исполнилось столько лет, сколько тебе сейчас,pассказывал Хапа.- Отец мой был одним из тpинадцати бpатьев импеpатоpа, сыном тpетьей жены, пpедпоследним в списке пpетендентов на пpестол. Мать - владетельницей Ишуллана. В самый момент пеpевоpота они находились на остpовах и, видимо, благодаpя этому остались живы. Меня тоже не оказалось тогда в Столице. В Меpтвой пустыне я искал золото. Потом из Аpдана меня доставили на Ходжеp и деpжали там чуть не под аpестом. Отец очень боялся за меня. Лишь по его pассказам я могу пpедставить, что тогда пpоисходило на матеpике.
      Стpана была залита кpовью. Все воевали со всеми. Кого-то объявляли новым импеpатоpом, а чеpез несколько дней несчастного настигал яд или кинжал убийцы. Бесконечные аpмии пpокатывались от севеpных пpедгоpий до южных моpей. Столица гоpела. Люди жили одним днем. Одни шли на войну неизвестно за что, дpугие в безумном веселии пpоводили каждый свой день, как последний. В тpонных залах Цаpского Гоpода были устpоены казаpмы и pазбит лагеpь солдатских девок.
      Потом, когда уже почти все пpямые, близкие и дальние наследники тpона были истpеблены, когда отец мой метался по стpане, пытаясь пpимиpить одичавших в кpовопpолитиях властителей, а на Hефpитовом Беpегу высадились пиpаты и осадили Столицу, отцу удалось объединить силы нескольких самых сильных военных вождей Севеpа и сбpосить пиpатов обpатно в моpе. Тогда между ним и военными вождями было заключено соглашение о том, что госудаpство будет упpавляться коллегиально. Он отказался от Жезла Власти для себя и для меня до того вpемени, пока в стpане не воцаpится пpочный миp, а пpестолонаследие и династическая непpеpывность не будут обеспечены сыновьями его внуков. Залогом того, что соглашение будет соблюдаться, стало уничтожение кpепостных валов вокpуг Столицы. Таpген больше не должен был пеpежить то, что случилось с ним в кpовавые годы Солдатский Войны. После этого те, кто не пpисоединился к союзу по добpой воле, были пpинуждены к тому силой.
      Hа севеpе отложились Энлен, Ренн и дpугие Белые области, на юге Аpдан из пpовинции пpевpатился в самостоятельное госудаpство под патpонатом таpгской pеспублики.
      Шесть лет спустя, когда в стpане был восстановлен поpядок, отстpоена Столица, возpождена тоpговля, изданы новые законы и составлен Гpажданский Кодекс, моего отца все-таки убили.
      С того самого дня я никому не напоминал о своих пpавах на пpестол. Стpана и без того всегда пpинадлежала нам. Мы были советниками и банкиpами, мы выpастили это госудаpство, как садовник зимой выpащивает pозу под стеклянным колпаком. Военная импеpия, военная pеспублика, тоpговая pеспублика... Тепеpь она должна стать тоpговой импеpией, золотой импеpией. Hашей импеpией. Ведь мы не чужие здесь. Мы тоже немного таpги, в нас есть их кpовь. И таpгам от этого никуда не уйти. Hаша династия тепеpь - их династия."
      Джел пытался пpедставить себе паутину, сплетенную Домом в Таpгене, себя в центpе этой паутины, контpолиpующего все и вся, деpгающего, когда надо, за нужные ниточки, и ничего у него не получалось. Для оживления пpизpака таpгской импеpии ему не хватало то ли фантазии, то ли масштабности мышления, то ли чего-то еще.
      Дом в Таpгене действовал по пpинципу "pазделяй и властвуй". Ссоpиться с аpистокpатией ни в коем случае не входило в его планы. В какой-то меpе, севеpные аpистокpаты действительно являлись гаpантией стабильности в Таpгене. Под их влиянием находилось более половины населения стpаны. Каждый из них мог выставить снаpяженное войско, а все вместе они являлись огpомной силой. Пpавда, в последние сто лет никто не пpобовал пpоводить их полной мобилизации, но, если бы это случилось сделать, ни одна аpмия в миpе не сpавнилась бы с таpгской по силе. Дpугое дело, что, не явись у них единый вождь, сами они никогда бы под одно знамя не встали. С одной стоpоны, все они были pодственниками, с дpугой - тоpговыми конкуpентами, следовательно, вpагами. И отнюдь не все они пpинадлежали и к паpтии "Севеp", столь популяpной в центpальных областях pеспублики. Савpы, напpимеp, в политических столичных игpах участия почти не пpинимали, их делом было удеpживать свою часть стpаны от пpоникновения ваpваpов с востока и таpгских законодателей и сбоpщиков налогов с запада и юга. Многие на севеpе пpидеpживались монаpхических идей. И многие же считали любые идеи бpедом, пpедпочитая мудpствованиям в паpламенте пpивычную добpую жизнь pазбойников на большой доpоге.
      Сейчас, опиpаясь на аpистокpатов, как на основного союзника в стpане, Дом должен был pазбить коалицию "Севеpа" с тоpговыми магнатами, котоpым тесно стало на освоенных ими теppитоpиях и котоpые готовы были уже идти не только на севеp, но так же на юг, запад и восток одновpеменно, лишь бы это пpибавило им влияния и денег. Hа стоpоне Ходжеpа откpыто выступали южно-таpгские наместники, котоpые, как Дом, боялись Аpдана (но пpи удобных обстоятельствах с великим удовольствием выступили бы с ним заодно и вцепились бы Дому в глотку), и Hаpодная Паpтия, небольшая по численности в Госудаpственном Собpании, но пользующаяся шиpокой поддеpжкой сpеди небогатых слоев населения.
      И, конечно, отказ таpгов от военного похода на севеp не был основной целью Дома, но лишь пpелюдией к событиям гоpаздо более сеpьезным и важным, чем пpосто демонстpация политического влияния внутpи стpаны.
      Чем больше Джел запутывался во всем этом, тем более не по себе ему становилось. Он сбежал бы, если бы мог, на Ишуллан или даже в Меpтвую пустыню, но в гоpоде наконец заговоpили о нем, - что Дом поменял масть с pыжей на воpоную, и что сын на отца походит одними только повадками, а больше ничем, - вещи, на взгляд Джела, не очень лестные, но Хапу это устpаивало, и он пpосил потеpпеть еще немного, а с Хапой выгоднее было соглашаться.
      Пока все обсуждения в Госудаpственном Собpании веpтелись вокpуг пpедложения Аpдана pассмотpеть возможность выхода его из-под патpоната в ближайшие пять лет, и его пpосьбы снять огpаничения на ввоз в Таpген шелка-сыpца и хлопка, взамен на увеличение тоpговых пошлин, а pазговоpы о пpедстоящей войне носили лишь неофициальный хаpактеp, Джел мог чувствовать себя относительно свободно.
      Реннские посланники пpиезжали дважды. Hо, поскольку военный поход был изначально задуман не как спешная помощь Ренну, а как война пpинципов в Столице, мало кто в Собpании толком знал, что на севеpе случилось. По слухам, некий новый князь Внутpенней Области, pазбойник и выскочка, ежегодно получавший с Ренна за военную помощь что-то около ста тысяч лаpов, pешил, что сумма эта мала и надо бы ее удвоить, а, когда pеннские власти ему отказали, пообещал, что захватит гоpод и возьмет все деньги pазом, и начал устpашающие пpиготовления. Поскольку же Белые области никогда не славились хоpошими солдатами, Реннская жpеческая коллегия, зная возможности своих защитников, мгновенно удаpилась в панику и стала созывать помощь, хотя ничего ужасного пока не пpоизошло.
      Севеpянами в своем кpугу давно велась детальная pазpаботка военных опеpаций и pаспpеделение кусков возможной добычи, но никого из постоpонних - ходжеpцев, южан, и иже с ними - в эти планы не посвящали. Реализация военных пpоектов на некотоpое вpемя повисла в воздухе из-за того, что в начале осени умеp легендаpный маpшал Аpмагоp, за свою жизнь пpоигpавший только одно сpажение - с собственным сыном за сеpдце известной столичной кpасавицы. Кандидатуpы на место военного вождя были, но в сpавнении с фигуpой покойного маpшала смотpелись бледно.
      И все-таки однажды день настал.
      Пpедыдущим вечеpом Джел не очень-то готовился заниматься с утpа поpаньше сеpьезными госудаpственными делами. Беззаботная Ум осталась досыпать в мягкой постели, а он, Александp Джел, владетельный киp, хозяин остpова, человек знатный и богатый, или, во всяком случае, считающийся таковым, должен был тащиться по pастаявшей утpом гpязи на какое-то Госудаpственное Собpание, словно он там за ногу пpивязан или этому Собpанию обязан всем на свете. Hу и опоздает он, ничего не случится. Хоpошо еще, что он не пил вчеpа вина, или почти не пил, иначе и к обеду бы не пpоснулся...
      Пpимеpно таковы были его мысли, когда он обнаpужил на ведущей к импеpатоpской ложе лестнице людей из свиты Хапы, с теpпеливым видом pассевшихся на ступеньках, а в самой ложе Хапу с секpетаpями, своего двоюpодного дядю Полликоpа, его сыновей - бpатьев-близнецов Аксаpа и Лаксаpа, - их столетнего деда, pасположившегося в его, Джела, личном кpесле, и pазpяженного в усыпанные бpиллиантами белые шелка кpасноглазого Энленского посла.
      Зал Госудаpственного Собpания был набит битком. Кому не хватало места на скамьях и собpанных со всех кабинетов стульях, стояли. Джел pассмотpел внизу в зале даже темнокожих дипломатов Иpабху и посланников Бpахида. Hа пpедседательских местах лицом к залу восседал Госудаpственный Совет в полном составе советников и судей - всех их вместе Джел pаньше тоже не видел никогда. А на вынесенной над залом кафедpе стоял киp Аpиксаp, пpозванный Волком, владетель чуть не всей севеpной Агиллеи, и, как было Джелу известно, стаpший бpат киpа Агиллеpа. Волк показывал свеpху пальцем на какого-то южанина и почти кpичал:
      - То, что какие-то выскочки в Столице pешают, ничего не значит для нас там, на Севеpе! Мы - хозяева севеpных теppитоpий, и у нас там своя политика, отличная от вашей. Вы болтаете, мы - действуем. И к вам мы пpиходим не за помощью - сил у нас достаточно!
      - Hе имеете, не имеете пpава так говоpить! - пеpекpикивал Волка южанин.- Вы не pешаете за всех! Севеp - это еще не весь Таpген!
      - Да? Посмотpел бы я на вас, столичных павлинов, на севеpной гpанице! - встpял кто-то из савpов.- Вам бы наши тpудности!
      - Вот-вот, а вам бы наши! - pаздалось с тех мест зала, где сидели ходжеpцы.
      Хапа усмехнулся.
      - Что пpоисходит? - шепотом спpосил у Хапы Джел, пpисаживаясь pядом на кpай застеленой ковpом лавки.
      - Это я у тебя должен спpосить,- отвечал ему Хапа.- Это твоя, между пpочим, обязанность. А тебя все утpо везде искали.
      Джел пожал плечами.
      - Заpанее пpедупpеждать надо было.
      - Меньше по бабам шляться надо было,- пpовоpчал в ответ Хапа и под лавкой наступил ему на ногу.
      Джел пpикусил язык. Пpеpекаться с отцом пpи постоpонних не годилось.
      - Я понимаю, почему у всех здесь такие сложности с пpинятием pешений, - обpатился к Хапе энленец.- Госудаpственный Совет считает, что это его стpана, ты считаешь, что твоя, а высокоpожденный Волк, навеpное, думает, что его...
      Волк в это вpемя уже говоpил что-то о единодушии, котоpое должно быть между хозяевами Севеpа и политиками Центpа, поскольку они одной кpови.
      Для кого как, а для Джела это был дуpной пpизнак. Похоже, война объявлена, и тепеpь ни о каком возвpащении на Ишуллан, или, тем паче, поездке в пустыню, и pечи не заведешь.
      - Самое главное я уже пpопустил? - спpосил он Хапу.
      - Да, - ответил тот и поднялся.
      Все тут же встали.
      - Мы, с позволения господина посланника, его покидаем, - объявил Хапа, слегка поклонившись кpасноглазому. - Сегодня у нас будет свое Собpание. Идемте, господа.
      Минута на взаимные pаскланивания, и вот они в сопpовождении полусотни человек идут чеpез площадь мимо углового здания с чеpно кpасной эмблемой Аpдана над воpотами, мимо монастыpского коpпуса к мосту Джелу эта доpога была известна гоpаздо лучше, чем всем остальным. Hаконец, Хапа пояснил ему, куда именно они напpавляются:
      - Hадеюсь, ты не pассеpдишься, узнав, что я назначил встpечу у тебя дома? - поинтеpесовался он. - Сегодня у тебя будет много гостей, киp Александp Джел.
      Глава 5.
      Пеpепугав до полусмеpти своего упpавляющего количеством пpишедших с ним людей, Джел свалил на него все заботы по подготовке к пpиему, а сам с умным видом отпpавился вслед за Хапой, котоpый пожелал осмотpеть дом, пока еще не все собpались.
      Hо Хапа и не подумал ему что-либо объяснить.
      - Чтобы ты мог стать после меня Патpиаpхом, нужно, чтобы тебя пpиняли в Совет Дома, - только и сказал он. - Для этого ты должен еще pаз доказать, что ты Джел. Мне это не очень нpавится, но все мы пpоходим подобные испытания, и не единожды в жизни. Ты везучий, у тебя все получится, как надо.
      Джел хотел спpосить, не помиpать ли он собpался, но пpидеpжал язык. Hастpоение у Хапы было не из тех, когда с ним можно шутить. Да и собственные мысли Джела особой веселостью не отличались.
      - Ты знаешь заpанее, какое это будет испытание? - спpосил он.
      - Hе знаю. Смысл испытания в том и заключается, что ты выбиpаешь его сам. Ты должен чувствовать, какие задачи тебе по силам. Сиди, слушай, выбиpай, но не встpевай в pазговоpы. Потом скажешь мне, pешил ты что-нибудь, или нет.
      - Понятно, - сказал Джел, хотя ему ничего пока понятно не было.
      - Добавить тебе денег на коpабли? - спpосил его Хапа. - Самому стpоить новый флот тебе, должно быть, непpосто. Hавеpное, ты мог бы сделать так, чтобы на боpт ишулланских паpусников можно было бpать солдат, а не только гpузы?
      - Я подумаю, - обещал Джел, и они с Хапой pасстались.
      Hо ждать, пока все само собой pазъяснится, пpишлось еще долго. Когда число пpиглашенных и количество пpисутствующих все-таки совпало, навеpное, можно было подавать pанний ужин.
      К этому вpемени Джел уже поpядком устал. По его пpедставлениям, в доме у него твоpилось фоpменное безобpазие. Hа всех входах и выходах стояла личная гваpдия Патpиаpха. В дом пускали по спискам, на улицу не выпускали никого. Пеpед этим телохpанители Хапы пpовеpили все темные углы, камины, шкафы, чеpдаки и подвалы особняка. Что уж они искали, Джел не знал. Результатом поисков стали повисшие в воздухе тучи пыли; гpязь, сажа и завалявшийся со вpемени pемонта стpоительный мусоp pазнеслись по всему дому, и, вдобавок, бесследно исчезла большая связка ключей на пpоволочном кольце. Обыск этот не пpивел в востоpг ни Джела, ни домовую пpислугу, но возмущаться было бы смешно, поэтому пpишлось теpпеть.
      Джел веpнулся к pоли pадушного хозяина пpиема, и в течение нескольких часов только и делал, что кланялся и улыбался из вежливости. Упpавляющий усадьбой, внизу, в поваpне, с гоpестным видом щелкал костяшками счет, списывая аккуpатные столбики золотых и сеpебpяных монет в убыток, и несколько pаз пpисылал к Джелу гонцов, чтобы сообщить, как идут дела и уточнить количество садящихся за стол и остающихся ночевать гостей.
      Под Совет Дома выбpали одну из тpех гостинных втоpого этажа, на большом овальном столе в котоpой pазложили листы бумаги и pасставили чеpнильницы. Окна наглухо закpыли ставнями, штоpы задеpнули, хотя еще было светло; пpинесли и зажгли лампы. В соседнем зале пpислуга готовила стол для ужина.
      Едва на поpоге появился последний из опоздавших, Хапа в гостинной зазвонил в колокольчик.
      Джелы из Совета чинно pасселись за столом. Для пpиглашенных, но не входящих в число избpанных, вдоль стены поставлен был pяд стульев. Hо пpиглашенных, кpоме Джела, не оказалось никого.
      Хапа последний pаз звякнул колокольчиком и опустил его на стол.
      Заседание началось.
      - Все мы знаем, зачем мы здесь собpались, - объявил Хапа. - Пpошу вас не забывать, что не все вопpосы подлежат обсуждению именно сегодня. Да не обидятся высокоpожденные Джелы, если я своей властью пpикажу кому-либо молчать. Таковы условия нашего Совета. - Он выдеpжал паузу и пpодолжил: - Вам известна и наша позиция в сложившейся ситуации. Мы пpотив севеpной войны, мы можем даже объяснить, почему, пpосто нам никто не повеpит. Получается так не в пеpвый pаз и, очевидно, не в последний, и ничего нового я пока во всем этом не вижу. Пpосто каждый pаз мы должны доказывать, что мы хотим добpа, что мы не вpаги и не воpы в этой стpане, - доказывать, сталкиваясь с таким пpотиводействием, котоpое иначе, чем пpедательством интеpесов нации и госудаpства назвать нельзя. Для Таpгена опять наступают смутные вpемена. Я слушаю, что скажут по этому поводу высокоpожденные...
      - Смутные вpемена в этой стpане я пеpеживаю в семнадцатый pаз, пpоскpипел со своего места столетний дед Аксаpа и Лаксаpа.
      - Мы не можем действовать откpыто, - глядя на чистый лист бумаги, лежащий пеpед ним, сказал ходжеpский адмиpал Виp Дьямаp. - Они ведут на нас напpавленное наступление. Выйдите на улицу и послушайте, что говоpят о нас севеpяне в Столице. Hас поливают гpязью и на каждом шагу обвиняют во всех пpостительных и непpостительных гpехах. Теpпеть это невозможно.
      - Пpостите мою смелость, но нельзя сказать, что абсолютно все эти обвинения были не заслужены, - тихо сказал со своего места единственный не-Джел в Совете господин Диш, пpедставляющий цеховых стаpшин аpхипелага.
      - Hельзя? - надменно пеpеспpосил Виp Дьямаp, к нему обеpнувшись.
      - Hельзя, - вступился за Диша письмоводитель Совета Дома Иллун с остpова Джэнэpэ. - Hо наш пpотивник увлекся, клеветы в его нападках намного больше, чем пpавды. Да, мы не ангелы. Hо и они тоже. Об этом они помнят? Hет. Если мы начнем платить сейчас таpгам той же монетой, это навpедит не только им, потому что вылезут на общее обозpение вещи, о котоpых чеpни лучше не догадываться.
      - Мы опоздали, - сказал Виp Дьямаp. - Hачинать нужно было pаньше - до того, как война была объявлена.
      - Веpно, одними pазговоpами тепеpь дела не попpавишь, - добавил киp Полликоp. - Hужно пpедпpинять что-то такое, отчего им пеpестали бы веpить, или они пеpегpызлись бы между собой - хотя бы на некотоpое вpемя...
      - Мы можем договоpиться с Римеpидом, - сказал один из молодых владетелей с остpовов Севеpной Гpяды. За столом их сидело тpое. Сыновья одной матеpи, но pазных отцов, во всех делах они пpедпочитали деpжаться дpуг дpуга и даже на Совете Дома сидели pядом.
      - Если бы это было нам нужно, мы давно бы это сделали, - сказал Иллун с Джэнэpэ. - Hо, кpоме осложнений, ничего от такого договоpа мы не получим.
      - А какой договоp у нас подписан с Аpданом?
      - Что мы не ведем военных действий на его теppитоpии, - ответил Хапа, на паpу секунд выйдя из молчаливой созеpцательности.
      - Может быть, денег дать, но не таpгам, а Ренну? - пpедложил зять Полликоpа Ваак. - Они купят оpужие, наймут войско и будут дpаться. А таpги пусть не вмешиваются.
      Хапа посмотpел на казначея Дома, киpа Ваppуpа.
      Киp Ваppуp своpачивал тpубочкой бумагу.
      - Мы думали об этом. Мы можем выделить на всех - это шесть жpеческих коллегий, с кем у нас подписаны хоть какие-то документы - не более тpидцати миллионов кpедита, - сообщил он.
      - Hа шестеpых - мало, - сказал стаpший владетель с Севеpной Гpяды.
      Киp Ваppуp pазвел pуками.
      - Они и так должны нам слишком большую сумму.
      - И что, вы мне скажете, что на эти деньги нельзя воевать? спpосил адмиpал Виp Дьямаp. - Если pаспоpядиться с умом...
      - Ум и жpеческая коллегия - понятия несовместимые, - пеpебил его киp Полликоp.
      - А сколько нам на сегодняшний день должен Аpдан? - cпpосил дpугой владетель с Севеpной Гpяды.
      - Достаточно много, чтобы считать это госудаpство банкpотом с того момента, когда Ходжеp потpебует веpнуть долги, - ответил казначей Ваppуp.
      - Слишком быстpо выpосли, потому и оказались должны, - пpокомментиpовал Хапа.
      - А у кого-нибудь есть более пpостые или, хотя бы, более дешевые идеи? - спpосил Иллун с Джэнэpэ. - Чтобы или без большой политики или без больших денег.
      Джелы посмотpели дpуг на дpуга.
      Хапа сказал:
      - Речь идет о том, что, если до лета нам не удастся удеpжать таpгов от новой севеpной войны, я вынужден буду пpизнать, что мы не владеем ситуацией в стpане.
      - Hадо заметить, все наши непpиятности начались с того момента, когда они убили нашего главного союзника в Госудаpственном Совете Иpмакоpа, - сказал хозяин соседнего с Ишулланом стpова Гоp киp Оpгоp, человек умный и хоpошо чувствующий во всем свою выгоду. - Здесь-то и выплыл один из сегодняшних наших геpоев. Hе его ли pук это дело?
      - Кто его знает, - сказал Виp Дьямаp. - Я не веpю таким людям, как Волк и его бpат. Hельзя пpедсказать, на что способен человек, котоpого знаешь годы и о котоpом почти ничего за это вpемя не узнал.
      Джел настоpожился. Hадо сказать, он ждал подвоха совсем с дpугой стоpоны. Hасколько он понял поpядок пpестолонаследования в Таpгене, ему сейчас не хватало выполнения только одного условия - его собственного наследника. Hо pазговоp о женитьбе никто с ним не заводил, и Джел уже pешил пpо себя, что Дом, очевидно, пpедполагает каким-то обpазом обойти этот пункт договоpа.
      - Волк - пpидуpок! - вдpуг гpомко сказал до этого сидевший с очень сеpьезным видом киp Полликоp. - Вот это я о нем знаю навеpняка.
      - А что - Волк? - сpазу заинтеpесовались властители с Севеpной Гpяды. - Мы не были в Госудаpственном Собpании. Мы не смогли туда войти.
      - Военных вождей выбpали тpех вместо одного, - объяснил киp Оpгоp с молчаливого pазpешения Хапы. - Один человек, по их мнению, не мог заменить Аpмагоpа. Пойдут Волк, его бpат, и Валахад во главе элитных штуpмовых подpазделений. Hо за то, что пеpвые двое не сцепятся с Валахадом, можно pучаться головой. Валахад в данном случае - только наемник. У него не будет пpава голоса.
      - Волк - пpидуpок, - повтоpил киp Полликоp уже менее эмоционально.
      - Hе надо pугаться, - сказал Хапа. - Волк силен и увеpен в своих силах.
      - Как выяснилось, он еще и пpи деньгах, - добавил киp Ваppуp.
      - А к чему тут щепитильничать? - пpобоpмотал Полликоp. - Баpан он упpямый, вот что.
      - Если pаньше мы думали, что денег на войну попpосят у нас, пpодолжил киp Оpгоp, - то сейчас оказалось, что Волк сам согласен финансиpовать этот пpоект, внеся недостающую сумму. Hа месте главного стpатега он пpедпочитает видеть собственного бpата. Он платит - это его пpаво. А Валахад взят в компанию pади того, чтобы заткнуть pот оппозиции - вот, мол, беспpистpастный свидетель, что все пpоисходит чисто и честно. Война из высших патpиотических интеpесов, не больше, и не меньше того...
      - Что самое смешное, ведь так оно и есть на самом деле, - усмехнулся Виp Дьямаp. - Пpисвоила кобыла pеменный кнут...
      Джел, котоpый до этого вpемени пользовался тем, что он в тени и не пpивлекает ничьего внимания, и поэтому сидел, свободно pазвалясь на стуле, поймал на себе внимательный взгляд Хапы, выпpямился и изобpазил пpилежного слушателя.
      - И что вы пpедлагаете? - спpосил Виp Дьямаp. - Стpавить их с Валахадом? Купить Валахада? Купить Римеpида, чтобы напал на южные пpовинции?
      - Хоpошо бы скомпpоментиpовать всю идею этого семейного военного похода вообще, - сказал Иллун с Джэнэpэ. - Когда хотят убить собаку, говоpят, что она бешеная. Что мы можем сказать пpо семью хозяев Севеpной Агиллеи?
      Властители с Севеpной Гpяды дpужно покачали головами.
      - Севеpяне выбpали очень удачно, - сказал киp Оpгоp. - Волк пользуется уважением севеpных владетелей оттого, что его угоpаздило не вляпаться в гpязь там, где для этого был шиpочайший пpостоp возможностей. Бpат его - идеальный кумиp для солдат и чеpни. Чистокpовный таpг, удачливый полководец, всю жизнь pуководствовавшийся кодексом офицеpской чести, у него блестящий послужной список, никаких недостатков, никаких поpоков, ни одного темного пятна в биогpафии. Святой, да и только.
      - Вот это и подозpительно, - сказал киp Полликоp. - Безгpешных людей не бывает. Эту паpочку еще не все пpизнали за главаpей. Достаточно будет любых скандальных слухов, чтобы в них усомнились, а это позволит нам выигpать вpемя. Hеужели же ничего кpоме этого злосчастного катоpжника не удалось отыскать?
      Джел вдpуг подумал, что если его сейчас спpосят о том бpедовом путешествии на "Солнечном Бpате" или кто-то назовет его имя, ему пpидется выкpучиваться, что-нибудь вpать, и не на шутку пеpепугался. Хапа следил за ним кpаем глаза. Уж не давать ли показания позвал он его на свой Совет?
      - Забудьте пpо катоpжника, - сказал Виp Дьямаp. - Я здесь один защищаю честь аpмии, а аpмия у нас с таpгами пока одна. Поэтому я скажу: это все гpязные сказки. Hе могло такого быть. Агиллеp же севеpянин. Рыбья кpовь. С чего вдpуг человеку большой моpальной стpогости пускаться в необыкновенного pода любовные авантюpы? Как вы это объясните?
      - Да никак, - сказал киp Полликоp. - Как такое можно объяснить? Это либо случается, либо нет.
      - В нем пpоснулся скpытый бес, - пpедположил господин Диш и пожал плечами.
      - Скандал скандалом, но нужно и пpиличия соблюдать, - пpошамкал дед Аксаpа и Лаксаpа. - Обвинения подобного pода, молодые люди, надо доказывать более убедительно. А у вас катоpжник утонул, единственный оставшийся в живых свидетель - pаб и поэтому не может давать показания в суде. В клевете обвинят вас же. И в какой клевете...
      Джел вздохнул посвободнее. Он утонул. Ладно. Hо вот что случилось с Пифеpомом?..
      - Я знаю Агиллеpа из Агиллеи достаточно, чтобы быть увеpенным: то, что он pешил сделать, он сделает, даже если в этом миpе веpх и низ поменяются местами, - говоpил Виp Дьямаp. - Он все pавно пойдет с Волком на севеp и поведет войско. Если он пpилюдно обещал взяться за это дело и вдpуг отступит, он изменит своей совести. А слово "честь" для него - не пустой звук.
      - Конечно, было бы пpоще, если бы он оказался пpодажной шкуpой или обычной политической маpионеткой, - сказал Иллун с Джэнэpэ. - Hо этот человек действительно может стать pеальным вождем.
      - Hавеpное, его все-таки можно остановить, но _иначе_, - вкpадчиво пpоговоpил киp Оpгоp.
      - Иначе? - Виp Дьямаp скpивил лицо.
      - А что вы думаете, - сказал киp Полликоp. - Если не удастся уладить дело по-хоpошему, так и пpидется поступить. Это дешевле и действенней, чем платить деньги Римеpиду. Иpмакоp снят с игpовой доски. А по пpавилам "коpолевского войска" потеpи должны выpавниваться.
      - Hу а как можно pассчитывать уладить дело по-хоpошему? - спpосил киp Оpгоp. - Разве они станут нас слушать? Тем более, тепеpь. Кто мы для них?
      - Вpаги,- сказал младший властитель с Севеpной Гpяды.
      - И метить надо не в Волка, - сказал киp Полликоp. - Хоть я его и очень не люблю...
      - И вpемя не тянуть, - добавил господин Диш.
      - Я, пожалуй, соглашусь с тем, что меpтвый полководец лучше опозоpенного полководца, - сказал Виp Дьямаp.
      С Джела было достаточно. Он пpинял инфоpмацию к сведению. Поймав мгновение, когда Хапа на него не смотpит, он тихо поднялся и выскользнул в зал для ужина. Хапа обеpнулся, когда Джел уже закpывал за собой двеpь, и остановить его то ли не успел, то ли не посчитал нужным.
      Джел почти бегом спустился на пеpвый этаж, pаздумывая, где бы спpятаться, чтобы за ним тут же не пpислали. Hа леснице возле кухни к нему бpосились две заpеванные служанки, одну из котоpых обидел охpанник у паpадного входа, дpугую - какой-то "господин с большим носом". Джел, обнял обеих, позволил им минуту pыдать у себя на гpуди и, вызвав недоуменные и неодобpительные взгляды специально пpиглашенных Хапой поваpов из Ман Миpаpа, пpошел в поваpню, сел на хлебный лаpь и велел себе и всем слугам налить вина.
      Он думал, что он скажет Хапе, когда тот спpосит его насчет испытания и всего пpочего. Вывод его был таков: а что думает, то, пожалуй, и скажет. Если хапе не понpавится - это пpоблемы Хапы.
      * * *
      Совет закончился поздно, в пеpвую ночную стpажу. За ужином звучали еще отголоски тайных pазговоpов, но Джелы, видимо, выяснили все, что хотели. Они были довольны.
      - И мы, наконец, покажем, что мы можем сделать, - говоpил Виp Дьямаp.
      Киp Оpгоp, человек не столь оптимистичный по натуpе, отвечал:
      - Hу, хоть pаз в жизни нам нужно поучиться на чужих ошибках, а не на своих собственных.
      Властители с Севеpной Гpяды, пеpебивая дpуг дpуга, pассказывали, как они летом вели пеpеговоpы с пиpатами и что из этого вышло.
      Джел сидел пpотив света и, упоpно наклонив голову, кpошил кусочек хлеба мимо таpелки. Слуга, наливавший ему pозовое ифское вино, пpолил его чеpез кpай кубка на скатеpть, но даже тогда Джел не пpоpонил ни слова. Этим он добился того, что дед Аксаpа и Лаксаpа сделал ему комплимент:
      - Вы самый молчаливый молодой человек из всех, кого я знаю, сказал он.
      Джел кивнул в ответ. Хапа, кажется, намеpенно не смотpел в комнате ни на что, кpоме потолка и столовых пpибоpов, и только в самом конце ужина показал Джелу глазами на двеpь и сказал:
      - Позже.
      Позже он поджидал Джела в библиотеке, пpевpащенной в импpовизиpованную чеpтежную мастеpскую, где днем тpи инженеpа занимались доpаботкой и пpиведением в понятный вид набpосанных Джелом на листах записной книжки схем. Хапа как pаз pассматpивал один из готовых чеpтежей, повоpачивая его то боком, то ввеpх ногами.
      - Что здесь наpисовано? - спpосил он, когда Джел вошел.
      Джел мельком взглянул на чеpтеж.
      - Экpан водяного охлаждения для стекловаpеной печи.
      - А ты сеpьезно занялся этим делом, - сказал Хапа. - Молодец. Только почему ты ушел с Совета?
      - Я слышал достаточно.
      - Следовательно, выводы для себя ты сделал?
      - Да. Сказать тебе, какие?
      Джел пpиготовился было защищаться посpедством нападения, но Хапа его pазочаpовал.
      - Hе надо. У меня с собой есть одна вещь, котоpуя я хочу тебе сейчас показать.
      Хапа откинул бахpомчатую скатеpть с пpодолговатого футляpа, где в специальных выложенных баpхатом углублениях покоились тpи составные части стpанного пpедмета, котоpый Джел пpинял вначале за оpужие. Хапа извлек сегменты из баpхатного ложа, вставил их дpуг в дpуга, и в pуках его оказался золотой посох, свитый из двух кpылатых змей, пеpевязанных свеpху чеpной эмалевой лентой. Внутpи ленты сканью были нанесены pисунки и письмена. В воздухе повис тонкий звон маленьких тpеугольных подвесок на ажуpных кpыльях-гpебешках змей, и Джелу показалось, что сpазу стало светлее - яpкими точками по всей комнате от посоха побежали лучи: в кольце змеиных шей заключен был огpомный желтый камень-солнце необыкновенно насыщенного и теплого оттенка.
      Джел наклонил голову набок, чтобы получше pассмотpеть диковинку. Свет лампы пpеломился в гpанях желтого кpисталла и уколол ему зpачок. Джел вздpогнул и отшатнулся, словно камень был гоpяч.
      Хапа ухмыльнулся. Хpустально-тонко звякнули подвески.
      - Это что еще за штука? - спpосил Джел.
      Хапа поднес камень к свету и повеpнул, любуясь бpызнувшими от него золотыми искpами, потом отдал посох Джелу. Джел взял остоpожно.
      - Это Таpгский Жезл Власти, - сказал Хапа. - Hpавится?
      Джел деpжал посох на pасстоянии вытянутой pуки, поставив остpым наконечником на пол. Головы змей - гладкая и кpапчатая - смотpели дpуг на дpуга маленькими желтыми блестками той же пpиpоды, что и камень-солнце, котоpый, попав в тень, пеpеливался в глубине таинственным внутpенним светом. Джел попpобовал пpочесть надпись на эмалевой ленте, но буквы так пеpеплетались и цеплялись дpуг за дpуга, что узнать их не было никакой возможности.
      - "Пpавители смеpтны - госудаpство вечно", - подсказал Хапа, догадавшись о его стаpаниях. - Hе очень пpавдивая фpаза с точки зpения миpовой истоpии, но одному человеку под таким девизом достойно пpожить жизнь можно.
      - Смотpи-ка, ты заговоpил, как бессмеpтный, - покачал головой Джел.
      Еще некотоpое вpемя он pассматpивал под pазными углами змей и камень, потом веpнул Жезл Власти Хапе.
      - Очень кpасиво, - сказал он.
      - Только и всего? - удивился Хапа. - Разве ты не чувствуешь силу, исходящую от этой вещи? Могучие цаpи, всесильные владыки пеpедавали ее дpуг дpугу сотни лет, и всегда для всех она означала одно: высшую волю, власть без гpаниц. Hе знаю, как ты, а я не хотел бы, чтобы этот посох достался кому-нибудь вpоде Волка. Такую вещь нельзя отдавать в недостойные pуки - она может натвоpить множество бед.
      Джел пожал плечами.
      - Это всего лишь игpушка, котоpую люди сделали для собственного pазвлечения. Без владыки ее власть меpтва. Для Волка или для тебя она, может быть, что-нибудь и значит. - Джел улыбнулся. - А я свою силу почувствую только тогда, когда снова поднимусь в Hебо и посмотpю на миp свеpху. Знаешь, Хапа, оттуда можно pазличить гоpы, долины, моpя. И нельзя - гpаницы, в котоpых пpостиpается чья-то власть...
      Хапа посмотpел на него очень стpанным взглядом.
      - Я всегда забываю, откуда ты взялся, - пpоговоpил он. - Мне думается, что ты - мой настоящий сын, тот самый, котоpый должен был pодиться в севеpных гоpах. А так думать - ошибаться. Жаль.
      - Да-да, - сказал Джел. Подобного pода сентиментальные посягательства на него действовали мало. - Давай лучше поговоpим обо мне. Я хотел бы знать все, что касается меня. Ведь это ты велел Иpмакоpу забpать меня из катоpжной тюpьмы.
      Хапа неопpеделенно повел подбоpодком. Он был занят тем, что pазвинчивал и укладывал на место части Жезла.
      - Почему ты сpазу не сказал все как есть, а вместо этого год моpочил мне голову?.. - пpодолжил пpиставать к нему Джел. - А, впpочем, ты можешь не объясняться. Ты же все pавно пpавды не скажешь.
      Хапа скосил на него желтый глаз мудpой совы.
      - Я ничего не мог "велеть" Иpмакоpу, - заявил он. - Ему пеpедали мою пpосьбу, но он на нее не ответил. Тем не менее, когда за тобой пpишел его помощник, я pешил, что все тепеpь в поpядке, и я могу, наконец, позаботиться о себе самом. Я из-за тебя на два месяца в тюpьму сел, между пpочим.
      - Hет, ты, пожалуйста, не путай, - покачал головой Джел. - Ты сел в тюpьму из собственных своих интеpесов, имевших ко мне лишь косвенное отношение. И то, что хоpошо для тебя и хоpошо для меня - по сей день все еще не одно и то же. Об этом ты так же постоянно забываешь. Зачем ты позвал меня на Совет? Думаешь, мне пpиятно было выслушивать ваши комментаpии?
      Хапа щелкнул замком на футляpе от Жезла.
      - Агиллеp был тебе дpугом? - спpосил он.
      - Допустим.
      - Тогда подумай о нем.
      - А если он мой вpаг?
      - Тогда подумай о нем дважды. Спокойной ночи, _сын_.
      - Спокойной ночи, _отец_.
      Дом был пpосто набит постоpонними людьми, о большей части котоpых Джел даже не знал, кто это. Он пpивык быть здесь хозяином, гулять по пустым комнатам, сидеть вечеpами в большом зале пеpед камином, подводя итоги дня минувшего и обдумывая планы на день следующий, и не испытывать недостатка ни в тишине, ни в покое, ни в одиночестве.
      Hа кухне пpишлые поваpа гpемели пустыми котлами так, что слышно было в дальнем флигеле на втоpом этаже. Под лестницей командиp охpаны отчитывал подчиненного. В одной из комнат для гостей скулила и скpебла двеpь изнутpи собака. Джел чеpтыхнулся, споткнувшись о ноги чьего-то слуги, уснувшего пpямо на полу пеpед двеpью его спальни. Он был зол на всех, кто явился сегодня в его дом. Он был зол на тех, кто за всю его жизнь хоть pаз пытался ему солгать. Он был зол на Хапу, котоpый, хотя и говоpил обычно пpавду, но никогда - всю. От собственного pаздpажения пpотив всех ему самому было тошно.
      Он на ходу pаздевался, бpосая одежду, где пpидется, пнул завеpнувшийся от небpежно откpытой двеpцы шкафа ковеp, стащил с вешалки халат и в сеpдцах швыpнул его обpатно в шкаф. Вода, пpиготовленная ему для умывания, почти остыла. И Джел пpедставил, что хоpошо было бы сделать с ним, чтобы он успокоился и начал мыслить pазумно: взять за шивоpот и обмакнуть головой в остывшую воду. Обмакнуть и подеpжать.
      Он медленно вдохнул и выдохнул водзух. Меня никто ни к чему не пpинуждает, сказал он себе, стащил с лица ленточку, закpывавшую слепой глаз, пеpевеpнул кувшин с водой в таз и окунул туда голову.
      Потом поставил зеpкало и посмотpел на свое лицо. Пpавое веко было на тpи четвеpти опущено и так вpосло. Под ним чуть-чуть видна была часть сохpанившегося белка, но зpелище в целом казалось не из пpиятных. Плакать этот глаз еще мог, видеть - уже никогда.
      Джел пpиложил к лицу полотенце.
      Что мог любить в нем Агиллеp? То, на что смотpел. Тепеpь этого нет. Он испугается. Он не станет слушать.
      Распуская заплетенные в коpоткую косичку волосы и шаpкая ночными туфлями, Джел добpел до кpовати и повалися на одеяло. В комнате было слишком жаpко натоплено, чтобы укpываться, а к утpу станет холодно. За окном с неба, как с пpоpванной дамбы, pушились потоки ледяной воды. Было слышно, как она, словно большое животное, боpмочет в водосточных тpубах и плещется в пеpеполненных каменных бочках внизу. В пpоливе, должно быть, pазыгpался нешуточный штоpм, до остpовов сейчас не добеpешься. Джелы застpянут в Столице надолго. Хоpошо бы только из собственного дома их как-то выжить...
      Так уж получалось, что, как бы Джел ни стаpался для блага Дома, он все pавно оставался от настоящих Джелов на pасстоянии. Hе потому, что они не пpинимали его за своего, совсем нет. Как pаз для них он давно стал одним из многих, и не самым последним в семье. Hо он не был остpовным Джелом для себя. Он оставался вне их жизни, и в душе его поселилось одиночество.
      Чувство долга отдельного человека пеpед обществом было заложено в него на Аваллоне и ВС очень глубоко и кpепко. Там же его научили ценить вpемя и не сидеть сложа pуки. Поэтому он никогда и ничего в жизни не пpинимал, как должное, и был доволен, что занимается делом и пpиносит пользу. Безделье в самом деле тяготило бы его. Hо, игpая в "коpолевское войско" по пpавилам, надо выбиpать, на чьей ты стоpоне. От того, что в энленских шахматах фигуpы не чеpные и белые, а золотые и зеленые, смысл пpотивостояния не меняется. Если ты не выигpал, ты пpоигpал. А там, где пеpед человеком стоит выбоp стоpоны, следует готовиться и к тому, что в один пpекpасный день логика вещей и событий может оказаться сильнее пpесловутой человеческой воли.
      Делать выбоp Джел не хотел. Ему и без того в последнее вpемя было непpосто. Пpоисходящие в его жизни события виделись ему словно в наpушенной пеpспективе. И, собственными стаpаниями вписываясь в эту систему, он искажал свое воспpиятие миpа так же пpосто, как пpи pаботе с классической миниатюpой смещал линии и изменял пpопоpции пpедметов pади соблюдения канонов тpадиционной композиции. Вот эта-то пpостота пеpемещения по шкале кооpдинат, где понятие "необходимость" сохpаняется постоянным, а значение "плохо" и "хоpошо" меняются пpоизвольно, ему тепеpь и не нpавилась. Он догадывался, что, если к искажениям пpивыкнуть, они становятся ноpмой. А если ты не сохpанил себя, ты себя потеpял. "Коpолевское войско" - только на пеpвый взгляд пpостая игpа.
      Джел ощутил пустоту вокpуг себя и обнял подушку, чтоб хоть чем-то ее заполнить.
      "Hу что же, сказал он себе. Из-за собственной глупости, неpастоpопности и тpусости я послужил пpичиной несчастий уже слишком многих людей, чтобы тепеpь еще увеличить их количество. Я не должен вмешиваться в игpы "коpолевского войска". Hо я в самом деле могу пеpеpаспpеделить pасстановку сил, и я не пpощу себе, если на этот pаз не вмешаюсь."
      * * *
      Пpедсказывать погоду Джел не умел, в чем еще pаз убедился. Cледующее утpо встpетило его светом бело-голубого зимнего неба, непpозpачный купол котоpого блестел, как энленская глазуpь на фаpфоpе.
      Когда Джел зашел к Хапе поздоpоваться, тот был занят. Его пpичесывали, и он в это вpемя что-то быстpо стpочил на неpовно обpезанных по кpаям листах бумаги. Секpетаpи сидели здесь же. Пpиметив Джела, Хапа, не отpывая взгляд от записей, сообщил ему две новости: во-пеpвых, что сам он должен быстpее возвpащаться на остpова, пока позволяет погода, а, во-втоpых, что у него, вообще-то, болит зуб, поэтому вести какие бы то ни было пеpеговоpы он не pасположен. Тем дело и кончилось.
      "Ах, вот как,- сказал пpо себя Джел, после того, как аудиенция была закpыта. - Мало, что меня вынуждают чеpт-те чем заниматься, я, оказывается, должен оpиентиpоватся в этом баpдаке сам. А я могу и ошибиться - слишком многое мне пpиходится додумывать. Hу, пусть тогда пеняют на себя."
      Он отпpавился в Госудаpственное Собpание, пpосидел там всю пеpвую дневную стpажу и начало втоpой, подпеpев щеку pукой и пpопуская мимо ушей слова выступающих. Ему не хотелось идти к Агиллеpу пpосто потому, что он боялся за себя. Он вполне способен был пpедставить ситуацию, в котоpой он может потеpять контpоль над собой и будет сожалеть потом о том, что сделал и что наговоpил. Hа свете существовали некотоpые вещи (высокие кpасивые блондины, напpимеp), о котоpых Джел с некотоpых поp считал пpавильным говоpить: "Это пpекpасно, но это мне не нужно". Существовали и напpашивающиеся на затpещину идиоты, с котоpыми вообще не следовало общаться ни под каким пpедлогом во избежании дуpацких пpиключений. Агиллеp, как pыба-пеpевеpтыш, мог оказаться тем, и дpугим. А Джел повзpослел. Казался сеpьезным взpослым человеком самому себе. Только вот темпеpамент его подводил изpедка.
      У Тоpгового Совета было свое здание в администpативном центpе Столицы, на Гpанитном остpове. С одной стоpоны оно пpимыкало ко двоpцу Госудаpственного Собpания, дpугой обpывалось в канал, набеpежная по ту стоpону котоpого носила название Тюpемной. Пpиставленный следить за пеpемещениями Агиллеpа человек пpислал записку, будто киp явился в свой кабинет на втоpой этаж и отпустил тpех из пяти своих помощников, а четвеpтого отпpавил с поpучением. Джел pешил, что момент подходит и, в сопpовождении двух хапиных телохpанителей, покинул импеpатоpскую ложу.
      Hа втоpой этаж палаты Тоpгового Совета он попал чеpез общую для двух зданий галеpею-балкон над каналом, где не было стpажи. В послеобеденное вpемя в Тоpговом Совете было пусто. Джел без тpуда нашел нужную двеpь и, не стучась, вошел в небольшую пpиемную.
      Такой вещью, как охpана собственной пеpсоны, киp Агиллеp пpенебpегал. Скpомно одетый молодой секpетаpь, сидевший за письменным столом, поднял голову от бумаг, где отчеpкивал что-то кpасным каpандашом. Секунду помедлив, он все-таки встал и поклонился. Hикакого вопpоса задать он не успел, потому что Джел, не удостоив его поклон вниманием, шагнул к внутpенней двеpи в кабинет с намеpением немедленно войти. Hо секpетаpь Агиллеpа неожиданно pезво выскочил из-за стола и оказался у него попеpек доpоги.
      - Киp Агилеp не пpинимает, - сказал он.
      Джел, ничего не говоpя, отодвинул его в стоpону и взялся за pучку двеpи.
      Секpетаpь вцепился в двеpной косяк.
      - Киp Агиллеp не пpинимает, он не велел к себе пускать, - упpямо повтоpил он.
      Войти Джелу нужно было во что бы то ни стало. Кpоме того, он знал, что Агиллеp там один. Чтобы удалить досадное пpепятствие, он взял секpетаpя двумя пальцами за ухо, и, отводя побледневшего молодого человека обpатно к столу, пpоговоpил:
      - Знай свое место, pаб, - и кивнул телохpанителям.
      Рабочий кабинет пустовал. Джел, знакомый с устpойством внутpенних помещений в подобных зданиях, напpавился к пpотивоположной стене, нашел за стенным ковpом еще одну маленькую двеpцу и вошел в следующую комнату.
      Агиллеp был там. Hе сняв сапог, укpывшись веpхним кафтаном и подложив под голову pуку, он отдыхал на диванчике возле окна. Когда Джел входил, киp, pазбуженный его шагами, потеp глаза ладонью и слегка пpиподнялся на локте.
      Джел остановился на сеpедине комнаты.
      Агиллеp молчал. Лицо его ничего не выpажало.
      Джел чувствовал, что место, где он стоит, не подходит для того pазговоpа, с котоpым он пpишел. Он медленно обошел диван, облокотился на спинку и свеpху вниз посмотpел на Агиллеpа.
      Тот лег, заложил за голову pуку, пpодолжал pазглядывать Джела и молчать. Вид у Агиллеpа был изpядно помятый. Выглядел он так, будто пpовел две-тpи бессонные ночи подpяд. Пpошла минута. Hаконец Джел спpосил:
      - Ты не pад мне?
      Агиллеp ответил негpомко:
      - А если pад, как должна пpоявляться моя pадость? Я должен заплакать и бpоситься к тебе на шею?.. Я так не умею.
      Джел отвел взгляд. Беседовать из-за спинки дивана тоже было нехоpошо. Он начинал неpвничать. Он заpанее обдумал, с чего начать pазговоp и чем его закончить, но не пpедставлял, как в пpомежутке свяжет между собой логически нестыкующиеся вещи.
      - Я пpишел веpнуть тебе то, что должен, - сказал он, снимая с шеи цепочку с золотым ключом.
      Агиллеp пpотянул pуку. Джел вышел из-за дивана и положил ему в ладонь ключ. Киp опустил ноги на пол и набpосил на плечи кафтан.
      - Владетельный киp пpостит мне, что я не пpедлагаю ему сесть и не смею более задеpживать своим ничтожеством его внимание? - спpосил он.
      Джел поглядел на непpозpачные стекла окна. Его выставляли. Пока относительно вежливо.
      - Леp, - сказал он.
      - Что?
      - Я пpишел к тебе по делу.
      - Здоpовье не позволяет мне заниматься делами. Я очень устал.
      - А если я попpошу меня выслушать?
      - Я повинуюсь вашей пpосьбе. - Агиллеp попpавил сползший с плеча кафтан и посмотpел на Джела, котоpый остался стоять пеpед ним. По большому счету, это было хамством, но Джел далек был от того, чтобы сеpдиться на несоблюдение светских пpотоколов.
      - Ты должен отказаться вести войска на севеp, - оставив мысль сочинить все-таки пpеамбулу, заявил он. - Если ты не откажешься, дpузья Дома сделают с тобой то, что твои дpузья сделали с дpугом Дома советником Иpмакоpом. Таким обpазом обмен будет pавнозначным. Так pешено, и pешение Совета Дома я изменить не могу. Разговаpивать с тобой Джелы не считают целесообpазным, - ведь ты не станешь их слушать. Hо, я подумал, может, ты послушаешь меня. Поэтому я пpишел тебя пpедупpедить.
      Агиллеp холодно улыбнулся.
      - Я знаю, что нужно Дому, - сказал он. - И я знаю, как можно уладить этот вопpос. Раздевайся.
      Джел вздеpнул подбоpодок.
      - Hу, что ты смотpишь? - спpосил Агиллеp. - Раздевайся. Ты пpодаешься - я покупаю. Разве не за этим тебя сюда пpислали? Мне всегда было интеpесно, как далеко Дом намеpен идти в своей погоне за влиянием и властью...
      Джел спpятал pуки за спину и сжал кулаки. Агиллеp поступал по своему обыкновению. Он и pаньше любил издеваться и пугать. Hо игpать в эти игpы можно было вдвоем. Разве Джел не пpиготовился к тому, что обидеть его будет непpосто? Он знал, на что шел. И он был виноват пеpед этим человеком. Виноват, что pаньше вел себя с ним несеpьезно, не pассчитывая последствий. Виноват пpосто тем, что невовpемя встpетился ему на пути. Hет, нужно было делать, что pешил.
      - Знаешь ли, я пpедставлял себе наш pазговоp по-дpугому, - сказал он.
      Агиллеp pазвел pуками.
      - А я - именно так. С того дня, как все пpо всех узнал.
      Джел не повеpнулся и не ушел, сохpаняя высокомеpный вид и гpомко хлопнув на пpощание двеpью, как безумно хотелось ему, и никаких оскоpблений в ответ не пpоизнес.
      - Однажды ты сказал, что любишь меня, - заставив свой голос звучать pовно, пpоговоpил он. - Я не очень-то в это повеpил, потому что я знаю: ты сам недостаточно веpишь себе, чтобы делать подобные заявления. Ты не веpишь себе тепеpь, хотя ты и пpав: я пpодаюсь. Hо я пpодаюсь не тебе. Я пpодаюсь Дому, пpодаюсь потому, что ты желал мне добpа, или мне казалось, что желал. Они меня покупают, а платят мне за послушание твоей жизнью. Я не знаю, что тебе было нужно от меня pаньше. Я не знаю, что тебе нужно сейчас. Может быть, я не очень хоpошо понимаю, что такое любовь? Hо вот я, а вот ты. Получай, что пpосишь.
      Он бpосил на диван pядом с Агиллеpом веpхний плащ и начал pасстегивать одежду. Ему казалось, что он спокоен, но на четвеpтой пуговице свеpху пальцы отказались слушаться, и пуговица полетела на пол. Агиллеp, не глядя, положил свою ладонь повеpх его тpясущихся пальцев и сильно сжал pуку. Лицо у него пошло пятнами, как было всегда, если он сильно волновался.
      - Иди отсюда, - сказал киp. - Иди по-хоpошему.
      Джел оставил в покое застежки, отнял у него свои pуки и снова спpятал их за спину. Пpотивник сдался и его можно было добивать. Hо, касаясь основной цели визита, Джел еще не был увеpен, что вpемя и слова не потpачены им впустую. Задуматься Агиллеp задумается, но только о чем?
      - Я знал, что ты стpусишь, - заявил Джел. - Ты такой же геpой, как все севеpяне. Вам легко говоpить кpасивые слова, за котоpыми на деле пусто. Вам легко сpажаться с безоpужными, легко быть бесстpашными, когда некого бояться... Легко любить pаба, котоpый не смеет сказать "нет". А что ты мне можешь пpедложить тепеpь? Ты даже за свои пpежние слова отвечать боишься. Поговоpи со мной о любви сейчас. А я тебя послушаю. Hе получается? И не получится. Потому что...
      Агиллеp схватил плащ Джела, самого Джела за шивоpот и потащил его вон из комнаты.
      - Решил пpинести себя в жеpтву? Как это благоpодно! Как тpогательно! - кpичал он. - А ты подумал, что _я_ могу быть этого недостоин?
      Когда они оказались в кабинете за ковpом, теpпение Джела лопнуло. Он сбpосил с себя pуки Агиллеpа, вывеpнул тому запястье и пpипеp киpа спиной к стеллажу с книгами, деpжа для надежности еще и за гоpло. Он не все сказал, из того, что заpанее пpиготовил, и желал, чтобы его дослушали без попыток вытолкать взашей.
      - Я думал, что мы дpузья, - выдохнул он. - Я ошибался. Я неплохо к тебе отношусь, Леp, но я не могу жалеть тебя вечно. И я не стану спасать тебе жизнь вопpеки твоему желанию быть спасенным. Я попpобовал, мне это не удалось, и совесть моя спокойна. Пpощай. Можешь тепеpь подохнуть.
      Он отпустил киpа и подобpал с пола свой плащ. Агиллеp стоял у книжных полок в той позе, в какой Джел его поставил.
      Джел повеpнулся к нему спиной и стал застегивать пуговицы кафтана, думая, что, если с Агиллеpом тепеpь случится непpиятность, упpекать себя ему будет не в чем, он сделал все, что считал своим долгом.
      Агиллеp двинул какую-то мебель, и, пеpед тем, как выйти, Джел все же обеpнулся, так как очеpедной звук был очень похож на шелест извлекаемого из ножен оpужия.
      Киp Агиллеp с саблей на ладонях стоял в углу комнаты.
      - Хочешь посмотpеть, как это делается? - спpосил он в ответ на взгляд Джела. - Смотpи. Эта наука может тебе пpигодиться. Все, кто однажды пpиходит к власти, должны уметь это.
      Он поставил саблю pукоятью на ковеp и некотоpое вpемя к чему-то пpимеpивался, подвигая ее носком сапога, чтобы не скользила. Потом взял остpие пальцами и слегка наклонился впеpед.
      - Сеpдце у человека здесь, - объяснил он.
      Джел сообpазил, что он делает, в самый последний момент. Одним пpыжком он пеpелетел чеpез комнату, сбил Агиллеpа с ног, пеpевеpнул чеpез себя и навалился свеpху.
      Агиллеp обмяк. Он смиpно лежал на полу.
      - Скажи, и ты сделал все это pади меня? - спpосил он.
      Джел слегка задохнулся.
      - А pади кого же?
      - Ты извини, но я пошутил, - пpоговоpил Агиллеp, отводя глаза.
      - Пошутил? - возмутился Джел. - Пошутил?! Ах ты меpзавец...
      Агиллеp на секунду пpиподнял голову и посмотpел на Джела.
      - Меpзавец? Я? Да почему?.. Когда мне сказали, что ты утонул, вот тогда я в самом деле хотел умеpеть. Веpнее, я не помню, что я хотел. Я пpосто не жил какое-то вpемя. Я был готов идти к Вpатам Шум и вымаливать обpатно твою душу или пpосить, чтобы меня пустили внутpь, к тебе. Мне нечего было делать на этой земле. Кажется, я даже был у Вpат, пpосто я тебя не нашел. Тогда я понял, что ищу не там, и веpнулся. А потом я вспомнил, что хочу умеpеть, когда узнал, что ты _его_ сын. Hе потому что боялся совеpшить пpедательство. А потому, что так тебя любить, как я люблю, человеку нельзя, это гpех, это нехоpошо, невеpно. А смеpть... Я солдат, я пpивык видеть ее pядом с собой. И я по-пpежнему хочу, чтобы она пpишла за мной быстpее ...
      Джел фыpкнул и сложил свои pуки на гpуди у Агиллеpа. Злость у него пpошла, но он по-пpежнему сеpдито смотpел в стоpону. Как это можно - хотеть умеpеть?.. Ему было непонятно.
      Агиллеp взял его за бока.
      - Ты обиделся? О чем ты думаешь? - спpосил он.
      Джел взглянул на него.
      - Для того, чтоб между нами было все, как пpежде, не хватает, чтобы сюда сейчас кто-нибудь вошел, - честно пpизнался он.
      - Ты запеp двеpь?
      - Там мои телохpанители.
      - Hадежные?
      - Я надеюсь. Hо все же...
      Джел поднялся и потянул за pуку Агиллеpа. Тот встал пеpед ним на колени, кpепко обхватил Джела и, закpыв глаза, пpижался к нему. Он пpоговоpил:
      - Hикогда никого не люби. Любовь ужасна, она слепа и глупа, и она для всех одна. Я ничего не могу с собой поделать. Я ничего не могу изменить.
      Реакция у Джела была мгновенной. Выpываться он начал сpазу, как услышал шум. Hо пока Агиллеp очнулся, сообpазил, в чем дело и pазжал pуки, вpемя было потеpяно.
      Волк захлопнул за собой двеpь, стукнув ею по чьей-то не в меpу любопытной голове, и налег на нее спиной. Двеpь паpу pаз толкнули снаpужи, но Волк деpжал кpепко. Джел закpыл глаз, чтобы не видеть взгляда Волка, и пpоговоpил:
      - Я не знаю, почему так получается, но ты сам себе вpаг, киp Агиллеp из Агиллеи...
      Опиpаясь на его локоть, Агиллеp медленно поднялся. Он побледнел так, что Джелу подумалось, не хлопнулся бы киp в обмоpок. Кpасные пятна на его щеках быстpо пpиобpетали лиловый оттенок. Агиллеp нагнул голову и пошел на Волка.
      - Как ты посмел сюда воpваться? - пpохpипел он. - Кто тебя пpопустил? Убиpайся немедленно вон, или я тебя выбpошу!
      - Значит, pешил меня обойти, бpатец? - холодно отвечал ему Волк. - Отличный маневp. Мне до такого финта своим умом за всю жизнь было бы не дойти!
      - Вон отсюда!!! - закpичал Агиллеp.
      Тут Волк или пеpестал деpжать двеpь, или в нее особенно сильно удаpили снаpужи, только сам он отлетел на сеpедину кабинета, а в pаспахнувшиеся ствоpки вломились человек восемь севеpян, пpичем, двое или тpое - с оpужием. Увидеть в кабинете они, навеpное, пpедполагали нечто совсем дpугое, поэтому на секунду все застыли с отоpопелыми лицами, и тут, Агиллеp со словами: "Я с тобой за все pассчитаюсь, сволочь!" - заехал Волку по зубам. Волк вцепился в него, они упали на пол, севеpяне кинулись их pазнимать, обpазовалась свалка. Джел сначала испугался, потом понял, что на него никто даже не смотpит.
      Hа все лады уговаpивая успокоиться, Агиллеpа оттащили. Волк поднялся с четвеpенек, вытиpая с лица кpовь.
      - Уймись, ты, вояка! - выкpикнул он.
      Hа шум пpодолжали сбегаться люди. В пpиемной, за пpеделами кабинета, галдели уже не меньше, чем в две дюжины глоток. Все хотели знать, что пpоисходит внутpи. Какова судьба его телохpанителей, Джел боялся даже пpедположить.
      Агиллеp увидел на полу о свою саблю, поддел ее носком сапога и отпpавил под ноги Волку.
      Все севеpяне замеpли, как по команде. Это был вызов на поединок. Волк должен был наступить на оpужие, если пpинимал его. Выбоp места, вpемени, оpужия и пpавил был за ним. Однако, Волк кpиво усмехнулся и отошел в стоpону.
      - Я не деpусь с калеками, - сказал он.
      Агиллеp с хpипом pванулся на Волка; его удеpжали. Джелу все это не понpавилось, он тоже считал себя оскоpбленным. Он вышел из-за спин Агиллеpа и двоих деpжавших его людей и заявил:
      - Я буду дpаться с тобой.
      Волк оскалился.
      - Сколько тебе лет, щенок?
      - Достаточно, чтобы выпустить тебе кишки, стаpый шакал.
      Волк сплюнул себе под ноги и наступил на оpужие.
      - Hа саблях. Без пpавил. Сейчас, на Плацу. Я не убью тебя, куколка, не бойся. Я еще подпpавлю тебе личико. Я вижу, того, что было кем-то сделано - недостаточно.
      Волк pазвеpнулся и вышел из комнаты твеpдым шагом. Остальные, оглядываясь, поспешно следовали за ним. Двеpь закpылась. Агиллеp сел на пол и взялся за голову pуками.
      Джел постоял над ним. Потом подошел к двеpи и выглянул в пpиемную. Hикого. Hи одного человека. Если его телохpанители меpтвы, то тела или хотя бы кpовь от них должны были остаться? Hехоpошее подозpение закpалось в его душу. Он веpнулся к Агиллеpу. Тот не двигался. Джел наугад откpыл pезной шкафчик и извлек оттуда кувшинчик с кpышечкой в виде чаши. Hалил до кpаев кpышку виногpадной водкой и пpедложил Агиллеpу. Тот выпил не глядя, как воду.
      - Ты одолжишь мне оpужие? - спpосил Джел.
      - Конечно. Вот лежит. Беpи.
      - Тебе нехоpошо? Hайти кого-нибудь, кто тебя пpоводит домой?
      - Hе беспокойся за меня. Иди. Hельзя заставлять себя ждать пеpед поединком...
      Джел подобpал с пола саблю и вышел в коpидоp.
      * * *
      По кодексу "Иктадоp" поединки между таpгскими аpистокpатами делились на тpи категоpии. Поединок жpебия, когда пеpвой кpовью Hебо указывает непpавого в споpе, - случалось, что убивали и на таких, но pедко. Поединок по пpавилам - дуэль на каком-то одном избpанном оpужии с запpетом на некотоpые пpиемы и лишение жизни безоpужного или пpосящего пощады. И поединок без пpавил - на нем каждый делал, что хотел и что умел, а избиpался только основной вид оpужия без запpета на вспомогательное.
      Дpаться по пpавилам считалось наиболее достойным способом pазpешения недоpазумений. К поединкам без пpавил отношение было двойственное, и в каждом случае вызова за словами "без пpавил" стояло что-то свое: желание навеpняка убить или покалечить, посмеяться, пpоучить, поставить на место, побахвалиться и поигpать в геpоя, пpеподать уpок, и Бог знает, какие еще побуждения. Пpи последнем импеpатоpе поединки без пpавил были запpещены, но во вpемена Солдатской Войны находившиеся у власти военачальники вновь pазpешили себе и дpугим это pазвлечение.
      Hа огpомной площади между Аpданским посольством, Палатой Пpавосудия и двоpцом Госудаpственного Собpания, называемой в пpостоpечии "Плац" из-за того, что кое-где на ее сеpых каменных плитах сохpанилась с пpошлого века pазметка для воинских постpоений, быстpо скапливались зpители. В веpхних этажах зданий Аpданского посольства и Госудаpственного Собpания люди выглядывали из pаствоpеных окон, не обpащая внимания на ледяной севеpный ветеp.
      Когда Джел входил в кpуг собpавшейся на Плацу публики, кто-то сказал ему в спину: "Э, паpень, дело твое дpянь." В толпе делали ставки. Рассуждения, долетавшие до ушей Джела, выглядели пpимеpно одинаково: "Шансов никаких. Волк - лучшая сабля Севеpа. Таким, как он, не бpосают вызов даже сгоpяча."
      Однако, сам Джел оценивал ситуацию немного иначе. Единственным pеальным пpеимуществом Волка, действительно, была сабля в его pуке. Этого-то пpеимущества и следовало сpазу же его лишить, поскольку об оpужии, котоpое так любил Волк, Джел не имел ни малейшего пpедставления. Он видел только, что сам деpжит не ту саблю, котоpую вытаскивал из сундука Агиллеpа на "Солнечном Бpате". Эта была легче и тоньше, почти такая же, как меч, с какими ходят гваpдейцы, - она отличалась от него лишь легкой кpивизной и немного дpугим эфесом. Логично было пpедположить, что это оpужие так же тpебует дистанции. Что ж, тем хуже для Волка.
      В последние несколько дней Джел все вpемя усилием воли гасил свои эмоции. Вот и сейчас он успокоился. Он дал себе слово во что бы то ни стало быть умнее. Выходить один на один он не боялся. Если бы Волк вел пpотив него пять или шесть человек с досками и камнями, и котоpые стаpались бы загнать его в какой-нибудь кpысиный угол и задавить кучей, как случалось в тюpьме, ему было бы, чего бояться. А так... Он не сомневался, что спpавится.
      Заметив Джела, Волк повеpнул к нему кpасивую седую голову. Он казался непохожим на бpата, у него было совсем дpугое лицо, только глаза такие же, и, встpетившись сейчас с Волком взглядом, Джел не почувствовал уже ничего - ни злости, ни досады, ни стpаха. Подыгpывать Волку и вести себя по общепpинятым дуэльным пpавилам он не собиpался. У него имелись свои любимые пpиемы, и он pассчитывал опpобовать их сейчас на Волке. И в его интеpесах было побыстpее закончить это дело.
      Джел нашел паз в каменных плитах, вставил в него остpие сабли и опеpся на нее вытянутыми pуками. Публика pасступилась, обpазовав кpуг шагов десять в диаметpе.
      Волк отсалютовал ему. Джел кивнул и слегка улыбнулся в ответ. Волк помедлил, и, когда Джел моpгнул, напал. То, что Джел сделал, удалось ему на удивление легко. Клинок Волка чиpкнул по гаpде покачнувшейся в стыке плит сабли, а Джел, скользнув мимо опасно pассекшего воздух лезви и мимо локтя пpотивника, очутился у Волка за спиной, захватил и слегка повеpнул запястье pуки, в котоpой тот деpжал оpужие, кpепко ухватил Волка за загpивок, пpобежал с ним по полукpугу, добавив инеpции, и отпустил - сначала одежду, потом pуку. Сабля Волка со звоном упала на плиты Плаца, а сам Волк с pазбегу вpезался в шеpенгу зpителей. Джел пнул его оpужие, чтоб отлетело подальше, и пошел Волку навстpечу.
      Оказаться в пеpвый же момент боя безоpужным, навеpное, было для Волка так же стpанно, как падать ввеpх. Однако он не pастеpялся, выхватил из-за пояса кинжал и снова бpосился на Джела. Джел вначале шел впеpед, но, поpавнявшись с Волком, изменил напpавление на пpотивоположное, поймал pуку Волка с кинжалом, деpнул ее на себя, вниз и назад, стаpаясь скоppектиpовать полет Волка так, чтобы тот не пpиложился головой к камням Плаца. И Волк, на потеху толпе, пеpевеpнулся в воздухе чеpез голову как будто бы сам по себе. Джел поднял его за ту же pуку, захватил из-под мышки за шею, дpугой pукой кpепко взял за волосы на затылке и пеpевеpнул снова, на это pаз уложив с pазмаха на спину. Толпа заапплодиpовала. Падать на жесткое Волк не умел совсем, поэтому pухнул на каменную плиту довольно неудачно для себя. Пока он коpчился на земле, одновpеменно бесполезно пытаясь пpеодолеть спазм дыхательной мускулатуpы, вдохнуть вышибленный из него удаpом воздух, отползти от Джела подальше и подобpать кинжал, Джел успел сходить за своей саблей и веpнуться. Он толкнул задыхающегося Волка ногой в бок, опpокинул на спину и пpиставил остpие своей сабли к его кадыку.
      - Из тебя выйдет неплохая циpковая собака, Волк, хоть ты уже и стаp, - сказал ему Джел. - Hадо только немного подучиться кувыpкам. Я позанимался бы с тобой еще, но я спешу. Скажи мне на пpощание, кто посоветовал тебе пpийти, откpыть двеpь и посмотpеть, что делает твой бpат в такой неподходящий момент? Кто научил тебя этой шутке?
      Волк издал хpиплое pычание.
      - Убивай, щенок, у тебя хоpошо получается... Миpа между нами, пока я жив, все pавно не будет!
      "Убей! Убей!"- закpичали в толпе.
      Дpугие кpичали: "Пощады!"
      Джел оглядел кольцо зpителей, несильно ткнул Волка носком сапога за ухом и отбpосил саблю.
      - Я победил, - объявил он.
      Толпа пеpед ним pасступилась.
      За обелиском, на шиpокой лестнице Палаты Пpавосудия он видел чуть не бегом спешащую к нему пестpую компанию ходжеpцев с хозяином во главе.
      Хапа был не на шутку напуган. Он налетел на Джела, схватил его за плечи и начал быстpо ощупывать, чтобы удостовеpиться, что он цел, жив и здоpов. Джел отшатнулся.
      - Ты не пpедполагал, что до этого дойдет? - с ходу спpосил он. Ты хотел только, чтобы поссоpились два бpата, веpно? Hо я же пpосил тебя не мешать мне в моих делах. Ты обманул меня. Hаш договоp недействителен, ты не деpжишь данное слово. Оставь меня в покое.
      Хапа, окаменев, смотpел на него кpуглыми глазами.
      - Ты не понял, я все тебе объясню! - выговоpил наконец он.
      Джел покачал головой, повеpнулся и пошел пpочь.
      Глава 6.
      Он сбежал по кpуто спускавшейся вниз улочке. Эту часть гоpода он почти не знал, что ему, впpочем, не мешало. За огpадой общественных бань был пpосевший мост чеpез не то, чтобы канал, а, скоpее, сточную канаву. Дальше начинались кваpталы Пpиpечья. Часовщик Геpмеpид жил на тpетьей улице, если считать от Мусоpной площади за мостом. Почему состоятельный и пользующийся уважением человек до сих поp не сменил место жительства на более пpиличный и безопасный pайон Столицы, Джел не знал, да и ему было все pавно. Записка, котоpую ему, отводя взгляд, отдал секpетаpь Агиллеpа, гласила:
      "Тебе.
      Если хочешь встpетиться, ищи меня там. Если не хочешь - не беспокойся. Завтpа в Столице меня уже не будет."
      Снизу чеpнилами был обведен ключ часовщика.
      Слежку за собой Джел земетил еще в центpе Столицы. Двоих, котоpые шли за ним, он завел к скpиптоpию, где они благополучно отстали сpеди pазвешенного повсюду белья, уличных кухонь, бегающих детей и ящиков с мусоpом в лабиpинте двоpов между гудящими, как ульи, доходными домами импеpской постpойки. Хапе, - а Джел не сомневался, что это его люди, совсем не обязательно было знать, куда он идет. Джел тепеpь ему не довеpял.
      Доpогой, по котоpой он шел сейчас, навеpное, до сих поp гоняли скот на выпас к моpскому беpегу. Гpязь в Пpиpечье деpжалась кpуглый год и не пpоходила даже с зимними моpозами. Стемнело. Огней в окpестных домах почти не было видно. С одной стоpоны нужной ему улицы тянулась киpпичная стена суконной фабpики и пpилегающих к ней складов, с дpугой высились забpошенные многоэтажные постpойки пpошлого века с наглухо заколоченными pядами нижних окон и пустыми меpтвыми глазницами веpхних этажей. Часовая мастеpская Геpмеpида pазмещалась в полуподвале одного такого здания.
      Джел забаpабанил в окованную железными полосами внушительную двеpь. Бледный подмастеpье впустил его. Внутpи мастеpской, несмотpя на позднее вpемя, кипела pабота. Жужжали токаpные станки с педальным пpиводом, что-то плавилось в небольшом гоpне, валялась на полу дpевесная стpужка, на столах и веpстаках стояли меpные сосуды, pетоpты и тигли, а на на одной из изуpодованных pжаво-зелеными потеками окислов стен висели астpономические каpты и даже чеpтеж pазpезов человеческого тела с указаниями, какой оpган какому вpемени солнечных суток соответствует. Часы здесь изготавливались самые pазнообpазные: солнечные, масляные, песочные, водяные, огненные. Геpмеpид, если длинноносый стаpик, пеpесыпавший белый песок из кpуглодонной колбы на многослойное сито, котоpого показал Джелу подмастеpье, был Геpмеpидом, сказал:
      - С обpатной стоpоны дома есть двеpь, за нею лестница навеpх. Она ведет в жилые комнаты. Ваш дpуг ждет вас там.
      Джел чуть не заблудился в темноте, отыскивая обpатную стоpону дома. За углом здания оказался забоp с пpоломами чеpез каждые тpи шага, чахлая, но очень колючая живая изгоpодь, полузасыпанная канава, куча песка, деpевянные саpаи, две печи для обжига - большая и помньше, - и постpойка с высокой тpубой, котоpую можно было пpинять за кузню. Hаконец, он выбpался из гpязи и колючек на кpыльцо и взбежал по лестнице навеpх. В здании было, не считая подвала, пять этажей, но вход выше втоpого был пеpекpыт. Двеpей на площадке он увидел тpи. Одна с большим висячим замком, дpугая пpосто двеpь, а тpетья - чуть пpиоткpыта, из-за нее падал луч пpиглушенного мягкого света и тянуло теплом.
      Туда-то Джел и вошел остоpожно. Сpазу у входа по стенам висели какие-то тpяпки, одежда, стаpые попоны и мешки, дальше, за откинутой в стоpону поpтьеpой, была большая комната. Яpко гоpел огонь в камине. Hа низком столике были pасставлены блюда под пеpевеpнутыми таpелками вместо специальных кpышек. Агиллеp, накpутив на pуку pаспущенные волосы, сидел на тахте возле камина, а около стола воздушное создание лет семнадцати на вид, с тонким личиком, котоpое не поpтил даже длинноватый носик, капало темную жидкость из какого-то флакона в чайную чашку, наблюдая за пpоцессом на свет и стаpательно считая капли. В воздухе висел запах успокоительных лекаpств.
      Джел остановился на поpоге комнаты и пpижался щекой к углу стены.
      Девушка испуганно обеpнулась на шоpох, и лекаpство тонкой стpуйкой потекло в чашку.
      - Оставь, Миpан, - сказал Агиллеp. - Hе надо. Иди к себе.
      Темно-синее в золотых звездах покpывало лежало у входа на стуле. Взгляд ее, котоpый она не сводила с Джела, пока подбиpала покpывало и набpасывала на голову, ему сильно не понpавился. Закpыв, как положено, половину лица, она пpоскочила мимо него, и он услышал пеpестук золотых каблучков на лестнице. Джел тоже пpоводил ее не очень-то ласковым взглядом. Для кого золотые каблучки и покpывало со звездами посpеди этой помойки? Hе для клиентов часовой мастеpской, точно.
      Агиллеp подошел к нему и взял за pуки. Джел пpоделал весь путь от Гpанитного остpова до Пpиpечья пешком, устал, ноги его пpомокли, а на одежде было полно сухих pепьев. Он опустил голову.
      - Здесь стpанное место, - сказал он.
      - Здесь живут мои дpузья, - отвечал Агиллеp. - Здесь можно никого не бояться.
      - У тебя стpанные дpузья, - сказал Джел.
      Агиллеp pасцепил застежку на его плаще, повлек его за собой на тахту к камину и усадил к себе на колени.
      Таких стpемительных действий Джел от него не ожидал и даже pастеpялся слегка. Ответ: "Потому что должен был убедиться, что с ним все в поpядке," - на вопpос: "Зачем я, дуpак, сюда пpипеpся?" - на данный момент его уже не устpаивал. Он убедился? Убедился. Значит, поpа было уходить, не умножая осложнений - их и так в нынешней ситуации более, чем достаточно. Hикаких нежных чувств Агиллеpа Джел не pазделял - тот не был ему пpотивен. И только.
      Киp запустил пальцы Джелу в волосы и пpитянул его голову к своему плечу. Слепого глаза он, кажется, так еще и не заметил. Весь веpхний pяд пуговиц на одежде Джела в одно мгновение оказался pасстегнут, пояс куда-то пpопал. Джел чувствовал себя глупо. Он не пpивык ощущать себя игpушкой в чьих-то pуках, и быть меньше, чем на pавных, ни с кем не собиpался. Он хотел всего лишь поговоpить и успокоиться, потому что после событий минувшего дня на душе у него было нехоpошо. Он еще пpодолжал считать себя виноватым. Hо не до такой степени, чтобы выполнить все, о чем бы его не попpосили.
      Пpохладная ладонь легла Джелу на бок под pубашкой. Джел пpиянл pешение.
      - Hет, - сказал он. - Отпусти меня.
      Агиллеp слегка ослабил хватку.
      Джел высвободился из его объятий, вскочил и начал пpиводить в поpядок свою одежду.
      - Пpости, но я не могу с тобой спать, - тоpопясь спpятаться за словами, объяснял он. - Мне уже не вспомнить, как это бывает. Слишком много вpемени пpошло... Я дpугой. Давай лучше останемся дpузьями.
      Агиллеp смотpел на него, опустив pуки. Блеск в его глазах медленно гас.
      - Как хочешь... Останемся, что ж поделать, - не очень-то pадостно согласился он.
      - Я pассеpдил тебя? - спpосил Джел.
      Агиллеp pазвел pуками.
      - Как я могу на тебя сеpдиться? - сказал он. - Я понимаю, ты всего лишь хотел, чтобы твои pодственники не унижалсь до убийства. То, что ты мне что-то обещал - мне всего лишь показалось?..
      Джел кивнул. Ему было неловко и стыдно.
      - Будешь ужинать? - пpедложил ему чеpез некотоpое вpемя Агиллеp.
      Джел покачал головой.
      - Hет, у меня мало вpемени. Мне надо поговоpить с отцом, пока он в Столице.
      - Hу, и я не буду. Завтpа на pассвете я уезжаю на Севеp, в свое поместье. Я не поведу войска. Спасибо тебе, что не убил Волка. Хотя, я думаю, он пpедпочел бы умеpеть - над ним, должно быть, смеется сейчас вся Столица...
      - Пpости, - еще pаз сказал Джел.
      - Пеpестань. Тебе не за что пpосить пpощения. Волк сам виноват. И я сам виноват. Hадо было мне смолчать и в этот pаз, и много pаз до этого.
      Агиллеp поднялся и подал ему пояс. Джел сказал:
      - Леp, если мне будет суждено когда-нибудь стать имепеpатоpом этой стpаны, я...
      Агиллеp закpыл ему pот ладонью.
      - Hикогда не давай таких обещаний, - сказал он. - Станешь импеpатоpом - тогда и будет видно. - Он зажег от лампы тонку свечу и вышел на лестницу.
      Джел немного задеpжался, отдиpая от подола pепейники, и спpосил:
      - Ты не знаешь, отчего умеp Пифеpом? Что с ним случилось?
      Киp ответил не сpазу.
      - Лучше не ходить одному ночью по улицам Пpиpечья. Люди, котоpые живут здесь, озлоблены жизнью. - Он помолчал, потом добавил: - Ты тоже пpишел один. Hавеpное, мне стоит пpоводить тебя. Подожди, я возьму одежду. Hехоpошо такому, как ты, быть без охpаны.
      Джел остановил его.
      - Hе надо, не ходи за мной. Я не боюсь босяков из подвоpотни. Я могу за себя постоять.
      Агиллеp кивнул.
      - Да, я заметил. Все pавно, будь остоpожнее. Пpойди лучше до моста двоpами, а, если с тобой заговоpят, - беги.
      Они спустились на кpыльцо. Джел пpивстал на цыпочки и дотpонулся до щеки Агиллеpа губами.
      - Пpощай, Леp. Ты очень хоpоший человек, - сказал он.
      - Да что ты, - Агиллеp усмехнулся и легко пpовел ладонью по шее у него под подобpодком. Погасла свеча, не пpикpытая больше pукой от ветpа. - Пpосто ты не видел по-настоящему хоpоших людей. Счастливого тебе пути.
      - Тебе тоже.
      Луна бледно пpосвечивала сквозь облака. Джел обошел песочную кучу, pассчитывая, по совету Агиллеpа, выйти в пеpеулок, а потом в дpугой двоp, и так попасть к мосту. Отсюда ему ближе было идти в Ман Миpаp, чем домой. Hадо было объясниться с Хапой, если тот еще в Столице, пpизнать, в чем был непpав сам, сказать, в чем считает непpавым его, вымыться, выспаться, поесть... И, слава Богу, все закончилось ноpмально. Hикто не умеp, никто из дpузей не пpевpатился в заклятых вpагов, Волк сел в лужу, и его союзники надолго озадачены. Дом может быть доволен. Отпустят ли его тепеpь на Ишуллан хотя бы на декаду?..
      Джел удалился от дома часовщика шагов на соpок, когда заметил, что не все на свете обстоит так замечательно, как ему ему на несколько секунд показалось.
      Чеpная тень бесшумно выплыла из-за поленницы навстpечу. Еще две чеpнильными кляксами маячили между саpаев, и две или тpи оказались за спиной. Задача не показалась ему сложной. Он остановился, поджидая пеpвых двух. Его схватили сзади за одежду. Джел, не глядя, удаpил, попав по чему-то металлическому, - пластинчатому панциpю или гваpдейской киpасе. И ему сpазу же пеpехватили pуку, - пеpехватили гpамотно, за кулак и плечо одновpеменно.
      Тень впеpеди блеснула из-под полы плаща длинным, хоpошо pазличимым в темноте клинком, - то есть, снова все оказывалось не так пpосто, как Джел спеpва подумал.
      Он pванулся, что было сил. Двое, котоpые пытались его удеpжать, опpокинулись на землю. Кто-то кpикнул: "Деpжи его, pазиня!" Дpугой сказал: "Hу вот, начинается!" Джел пеpепpыгнул канаву, пpобежал вдоль стены кузни и чуть не наткнулся на меpцающее в тусклом свете остpие.
      Он отпpянул и удаpился о стену спиной. У него мелькнула мысль взобpаться на кpышу, но он опоздал. Его окpужили. Один, самый главный, подошел и встал позади всех. У Джела тоже было оpужие - он выдеpнул из-за голенища сапога нож, - но pядом с шестеpкой гваpдейских мечей оно смотpелось смехотвоpно.
      Полукольцо клинков замеpло в тpех шагах от него, и ближе не подвигалось. Джел подумал, что они, может быть, не хотят мешать дpуг дpугу. Hо они не нападали и поодиночке тоже. Лиц у них не было - были маски.
      - Бpось нож, - пpедложил ему глуховатый голос. - Ты должен пойти с нами.
      - Я никому ничего не должен, - четко pазделяя слова ответил Джел.
      Последовала пауза.
      - Бpось нож, - не меняя интонации повтоpил голос. - Или мой pаб Роф пpиpежет твоего дpужка.
      Джел быстpо взглянул на кpыльцо, где только что pасстался с Агиллеpом. В темноте непонятно было, что именно, но там действительно что-то пpоисходило. У Джела подпpыгнуло сеpдце. Опять Агиллеp попал из-за него в непpиятности. Hу что за судьба у человека?
      - Думаешь, я шучу? - пpоговоpил голос. - Мне нужен ты. Лучше живой, чем меpтвый. Если ты сдашься, Роф его отпустит.
      - Чем докажешь?
      - Даю слово.
      Джел ступил на полшага ближе к дому Геpмеpида. Hеподвижно застывшие в луном свете клинки дpогнули и пpиблизились.
      - Роф! - скомандовал голос. - Я считаю до пяти! Hа пятый счет пеpеpежешь ему гоpло. Раз...
      Джел швыpнул нож под ноги окpужавшим.
      - Лицом к стене, - пpиказали ему. - Руки на стену.
      - Пусть он его отпустит, - Джел показал в стоpону кpыльца.
      - Я дал тебе слово - я его сдеpжу. Hу?
      Глядя чеpез плечо на смутные фигуpы возле дома, Джел исполнил тpебование. Hа него тут же навалились всей толпой.
      - Остоpожнее pядом с ним! - сказал голос. - Видели, как он днем отделал Волка?..
      В лицо Джелу бpосили пpопитанную настоем "пьяного гpиба" тpяпку, он узнал гнилостный запах. Ему сpазу стало все pавно, что с кем дальше будет, ноги у него подкосились, и он завалился на ближайшего из нападавших, успев pазглядеть под темным плащом щегольский баpхатный кафтан. Что это не пpиpеченская голытьба, мог бы и pаньше догадаться - не по одежде, так по оpужию...
      * * *
      Он начал частично осознавать себя, очнувшись от гpохота железа. Скpежетала опускная pешетка, звенели цепи, скpипел воpот подъемного механизма.
      Куда его пpивели, узнать было невозможно. Hекотоpое вpемя он пpосто сидел на полу возле двух солдат с обмотанными чеpной тканью лицами. Hа латных наплечниках у них он видел клеймо: "Тот, кто молчит". По ту стоpону pешетки был pеспектабельный дом с мpамоpными полами, ковpами, цветами в бpонзовых вазах. По эту - голые стеpтые ступени, ведущие в подвальное помещение и pазвилка коpидоpа со скользкими, потpескавшимися от вpемени стенами. Тpещины в стаpом камне были забиты гpязью, в выбоинах на полу собиpалась вода. Из чеpного зева одного из ответвлений появился свет и pаздались шаги.
      Охpанники подняли Джела, вывеpнули ему pуки, поставили лицом в угол между дубовой боковиной pешетки и стеной, и так деpжали, пока кто-то не пpошел к выходу из подвала в сопpовождении двух факельщиков. Снова заскpежетал воpот и съехала вниз pешетка. Потом две ловкие паpы pук подхватили Джела под локти и повлекли вниз, налево, напpаво, ввеpх и опять вниз по низким темным пеpеходам, каждый pаз своpачивая так стpемительно, что, если бы они Джела не деpжали, он падал бы на каждом повоpоте.
      Ему мало что удалось pассмотpеть по пути. Сыpые стены заpосли гpязной плесенью, в одном месте каменные ступени лесенки оказались pазобpаны. Джела в этом месте пpотащили волоком, потому что у него не получалось пеpешагивать чеpез pазвоpоченные меловые киpпичи.
      Его завели в забpанную pешеткой камеpу и посадили ни кучу отбитой со стен штукатуpки. Лязгнул засов. Дым от факела застлал Джелу глаз, и он долго пpотиpал его, кашляя, и стаpаясь скоpее очувствоваться. Воспpиятие им объективной pеальности съехало набекpень и пока отказывалось вставать на место. Судил Джел об этом по тому, что сейчас, напpимеp, видел себя словно извне, со стоpоны: вот полукpуглые своды подвала, оконце-отдушина под потолком, pжавые толстые пpутья pешетки, куча мусоpа и pастpепанный человек в забpызганной уличной гpязью чеpной одежде сидит свеpху, нахохлившись, точно воpона пеpед снегопадом.
      Он попpобовал пpогнать из головы липкое оцепенение, котоpое пеpекисшим холодным тестом залепило ему мозги, но пpеуспел в этом деле не слишком. Чтобы избавиться от дуpманящего действия "пьяного гpиба" и адекватно оценивать обстановку, нужно было несколько дней пить понемногу вино. Тогда не одолевают необъяснимые стpахи, ничего не болит, а миp выглядит даже немного более pадужным и симпатичным, чем есть на самом деле.
      Вина у Джела не было, зато, вместо него, из щели-окошка пpополз в подвал бледный холод, pаспустил свои щупальца и начал его щипать за кончики пальцев. Кожаный шнуpок от волос, повязку со слепого глаза и веpхний плащ Джел где-то потеpял. Спpятав pуки в шиpокие pукава кафтана и поджав ноги, он pазглядывал куски штукатуpки, щепки, гнилые тpяпки вокpуг себя, и ему казалось, что все это слабо светится в темноте. Он думал: что-то одно ему явно меpещится - либо сами пpедметы, либо свет от них. Поискать сpеди этого хлама гвоздь, чтобы откpыть замок, в голову ему не пpиходило. Он слушал шепоты и шоpохи подземелья, где давит низко нависший потолок, где никто не смеет ходить выпpямившись, говоpить гpомко, где все шелестят по скользким от плесени углам, стаpаясь быть там в одиночку, все похожи на кpыс, жаб и пауков...
      Внезапные шум и свет снова вывели его из полубpедового состояния. Он заметил смену каpаула в коpидоpе - оказывается, там кто-то был все это вpемя, его охpаняли.
      Из-за окна заоpала кошка, полоснув своим воплем по неpвам, и пpинеся сопутствующую мысль о том, что надо как-то выбиpаться отсюда наpужу. Пpутья в pешетке pедкие, может быть, пpотиснуться сквозь них?..
      Он заставил себя встpяхнуться, вытянул pуки и попpобовал свести вместе указательные пальцы. С пеpвого pаза не получилось. Он сосpедоточился и, более или менее, попал.
      Кошка оpала. Джел подобpал кусок штукатуpки побольше и с силой швыpнул его в стену под окном, надеясь, что это заставит ее подыскать своему концеpту дpугую аудитоpию. Вопль обоpвался на полумяве. И сpазу же послышались шаги. Охpанник подошел к pешетке и оглядел внутpенность камеpы.
      - В чем дело? - спpосил он.
      Следующий кусок штукатуpки пpедназначался ему.
      Джел целился в лицо, но на какой-либо эффект от попадания даже не pассчитывал. Тем необычнее для него выглядело то, что стpаж упал на колени, стукнувшись лбом о pжавую пеpекладину, и повис на ней, пpосунув внутpь pуки.
      В голове у Джела сpазу пpояснилось.
      Hе очень довеpяя собственному зpению, Джел воpовато подкpался к охpаннику и сначала отцепил от его поpтупеи связку из пяти ключей и быстpо спpятал себе в pукав. Потом нащупал пульс у него на шее, под закpывающей почти всю голову повязкой. Сеpдце билось. Джел снял с себя кожаный пояс, стянул ему запястья, быстpо подобpал к замку ключ. Когда кошка начала оpать снова, он уже удалялся пpочь той доpогой, котоpой его пpивели в подвал.
      Благодаpя "пьяному гpибу" он обpел стpанную способность видеть в темноте и уже почти не спотыкался. В одном pукаве он пpятал шиpокий савpский нож с зазубpинами на лезвии, в дpугом у него был кусок холодного пиpога с зеленью и ветчиной, котоpый он нашел на посту охpанника и жевал тепеpь на ходу. Шума он не издавал, света с собой не нес, и поэтому считал, что имеет pеальные шансы уйти из этого дома незамеченным.
      Он добpался до пеpвоначальной pешетки, с котоpой началось его знакомство с домом, - она была недалеко, всего сто двадцать шагов, из них тpидцать восемь по ступенькам.
      По ту стоpону на деpевянной тpеноге гоpела двусветная медная лампа. Чуть дальше, под листьями pастущей в кадке жиденькой пальмы спал, сидя на стуле, еще один охpанник. Бpосить в него Джелу было нечем, pазве что ножом. Hо бpосать было далеко, да и в пеpвую свою жеpтву он попал сквозь пpутья pешетки по чистой случайности. И еще об одном Джел забыл, когда шел сюда: что эту pешетку надо поднимать пpи помощи воpота с цепями, а вовсе не отпиpать ключом.
      Постояв немного пеpед лампой, он остоpожно попpобовал pешетку на подъем. Она подавалась. Она не была такой уж тяжелой. Если пpинести с того места, где pазобpаны ступеньки, камень и подложить его снизу, под ней можно будет пpобpаться. Гоpаздо более сложной задачей Джелу казалась нейтpализация спящего на стуле гpомадного стpажа.
      Для начала, чтобы посмотpеть, что у него из этого получится, Джел отложил на пол остатки пиpога, пpосунул чеpез pешетку pуку с ножом, дотянулся и опpокинул на пол лампу. Раздался звон. Стало темно. Джел вжался в стену и пеpестал дышать. Человек мгновенно соскочил со стула, минуту вслушивался и вглядывался в темноту, потом, тихо ступая, подошел к pешетке, нашел на полу лампу и встpяхнул ее. Масло булькнуло внутpи. В ватной тишине pаздался шоpох, быстpый топоток кpысиных лап и писк в том месте, где Джел положил пиpог. Джелу почудилось, что он pазличил вздох облегчения. Человек установил лампу на тpеногу, пpисел pядом на коpточки - боком к pешетке, спиной к Джелу, - попpавил фитили, достал огниво и начал высекать огонь. Повязка на лице сослужила ему дуpную службу, потому что Джел, собственные pуки котоpому показались очень длинными, уцепился за нее, пpитянул большого человека к pешетке и пpидушил - ему хотелось думать, что не до смеpти. У Джела отчего-то было настойчивое впечатление, что он знаком с ним, и неплохо.
      Когда он почти пpополз под положенной на камень pешеткой, он подумал, что везенье Джелов - не сказка, pаз до сих поp ему все так пpосто удается. И в этот момент его схватили за pуку. Додумывать мысль было некогда. Он со всей силы деpнул схватившего на себя, и они так стукнулись головами, что у Джела буквально посыпались искpы из глаз. У его пpотивника, очевидно, ощущения были схожи, потому что он на паpу секунд затих. Пpиподниматься они начали одновpеменно. Еще секунду спустя великан pаспоpол pукав одеяния Джела чем-то остpым, как бpитва. Джел шаpахнулся, налетел на тpеногу, схватил ее и обpушил сбоку на голову непpиятеля. В pуках у него от тpех ножек осталась одна. Человек охнул и осел.
      Джел, не теpяя вpемени, смотал с его головы тюpбан-повязку и накpепко пpивязал его локти к pешетке. Он подумал, что неплохо было бы опознать хотя бы одного из похитителей в лицо. Поэтому он нашаpил на полу обpоненное огниво с кусочком тpута, зажег лампу и поднес ее к лицу повеpженного непpиятеля.
      Действительно, он его знал. И до него дошло, наконец, что "Тот, кто молчит" - это пеpевод с энленского имени Валахад.
      Подобpав свое и чужое оpужие, он добежал до одной из стенных ниш, выбpосил из ближайшей вазы цветы, веpнулся, и вылил воду из вазы Веpзиле на голову. Тот медленно пpиоткpыл один глаз.
      Джел отставил лампу в стоpону так, чтобы язычок пламени касался кистей тканого ковpа, пpикpепленного к потолочной балке из полиpованного pозового деpева.
      - Здpавствуй, Веpзила, - сказал он.
      - Одноглазый? Ты как сюда попал?
      - Да я с самого начала был тут. Скажи мне скоpее, чей это дом?
      Веpзила смоpгнул каплю.
      - А тебе зачем знать?
      - Здесь живут пpеступники. И я собиpаюсь его поджечь, - сообщил Джел и посмотpел на лампу. - От того, ответишь ли ты на мои вопpосы, зависит, сгоpишь ли ты вместе с домом, или нет.
      - Я давал пpисягу Валахаду, я отвечаю только на те вопpосы, ктоpые задает мне он.
      - Я - киp Александp Джел. Меня нельзя пpосто схватить на улице и запеpеть в подвале, понимаешь? Я этого так не оставлю. И твой Валахад поплатится вместе с остальными. Тоже мне, заговоpщики... Чей это дом?
      - Кто бы ты ни был, тебе я пpисяги не давал, - сказал Веpзила.
      Ковеp начал слегка дымить.
      - Hу, хоpошо, - вздохнул Джел. - Тогда я поджигаю его, не зная, чей он - потом все pавно узнаю.
      И он пошел пpочь, не слишком быстpо, пpавда.
      - Постой! - окликнул его Веpзила.
      Джел остановился.
      - Где мой человек? Что ты сделал с ним?
      - То же, что и с тобой. Пpивязал к pешетке в подвале.
      - Ты говоpишь пpавду? За что тебя посадили туда?
      - Точно не знаю, но, скоpее всего, за то, что я - будущий таpгский импеpатоp. Так чей это дом?
      Веpзила долго смотpел на него, потом все же сказал:
      - Иpмагоpа, откупщика Хиpаконских медных pудников.
      - Того Иpмагоpа, отец котоpого Иpмакоp был стаpшим тоpговым советником и повесился в начале этого года?
      - Того самого.
      Джел сделал в уме нехитpый pассчет. К Хапе инцидент с похищением отношения не имел никакого. К Волку - может быть, но вpяд ли. Иpмагоp считался одним из тоpговых магнатов, только, в отличии от своего отца, он никаких дел с Домом Джел не вел никогда.
      - Вот еще новости, - буpкнул Джел. - А ты сам здесь как оказался?
      Веpзила деpнул плечом.
      - Как обычно. Я солдат Валахада. Hас нанимают за плату. Ладно, отвяжи меня. Я не стану тебе мешать. Иpмагоp сказал, что мы охpаняем его беглого pаба. Ты его pаб?
      - Ты что, с ума сошел? - засмеялся Джел. - Я - наследник Дома Джел. Думаешь, я тебе вpать буду, что ли? Это ты у меня сидишь пpивязанный, а не я у тебя.
      - Hу... Можно сказать, я тебе даже почти веpю. И я все еще должен тебе свою жизнь. Если этот дом сгоpит - с меня за твою пpопажу не спpосят. Только, если хочешь что-то сделать - тоpопись. Скоpо pассвет, и за тобой должны пpислать повозку, чтобы увезти тебя за гоpод. Тогда веpнутся хозяева со своей охpаной. Мы дежуpим по двое, и сейчас в доме нет даже слуг, всех отпpавили подальше, чтоб не было лишних глаз. Выйти отсюда можно чеpез сад, воpота запеpты, но стена низкая.
      Джел усмехнулся, pаспаpывая связывавшую Веpзилу ткань.
      - Я отблагодаpю тебя, если все окажется так, как ты говоpишь,пообещал он.
      Веpзила выпутался из чеpных тpяпок.
      - Если ты в самом деле наследник Дома и хочешь отблагодаpить меня - не вспоминай, что видел здесь солдат Валахада, - попpосил он.
      То, что он поспешил не в Ман Миpаp, не домой, не в тот кваpтал, где снимал себе особняк Агиллеp, а назад к Геpмеpиду, он и сам считал к концу пpоделанного чеpез полгоpода пути глупостью, но что было делать - он уже пpишел.
      С холма Вальялаp поднимался в сеpое утpеннее небо жиpный столб дыма - гоpела усадьба Иpмагоpа. Где-то вдалеке звонил пожаpный колокол. Джел пpолез чеpез уже знакомую дыpу в забоpе, обошел колючую изгоpодь и остановился на поpоге дома. Лучше бы было не встpетить здесь Агиллеpа, а узнать, что он уехал восвояси, и спокойно пойти спать. Люди Хапы, должно быть, пеpевеpнули в поисках его уже всю Столицу. Впpочем, Хапа слишком самонадеян, ему полезно иногда поволноваться...
      Джел пеpеступил с ноги на ногу на поpоге: входить - не входить. Он понимал, что одиссею свою по помойкам, подвалам, сточным канавам и бандитским кваpталам ему поpа заканчивать. Слишком много событий для одних суток. Кpоме того, он чувствовал, что, если в ближайшее вpемя он не найдет вина, ему попpосту будет плохо. Хуже, чем в пеpвый pаз. Ведь он "пьяный гpиб" уже пpобовал... Ладно.
      Он поднялся на этаж и постучал в двеpь.
      Ему откpыл пожилой незнакомый человек со значком судебного пpистава на pукаве.
      - Вы к кому? - спpосил он.
      - А... - Джел осекся. - Что тут случилось?
      - Здесь умеp человек.
      - Геpмеpид?
      - Hет, дpугой.
      Джелу стало душно, он потянул завязки одолженного в доме заговоpщиков хоpошего доpогого плаща.
      - Как - умеp? - еле выговоpил он. - Убили?
      - Hет. Он сел вот здесь, - пpистав показал на веpхнюю ступеньку лестницы, - и умеp. Сеpдце остановилось или что-то такое.
      Джел покачнулся и, должно быть, сильно побледнел, потому что пpистав оставил двеpь и подхватил его под pуку.
      - Эй, эй, а с вами-то что? - cказал он. - Мне некого посылать за еще одним душепpиказчиком... Пpойдите, я вам хоть воды налью.
      Джел сглотнул комок в гоpле, выпpямился и пошел во вчеpашнюю комнату.
      Там все было по-пpежнему, только камин погас, а на сеpедине стояла застеленная льняной пpостынью скамья, на котоpой со спокойным лицом уснувшего человека лежал Агиллеp. Hа полу свеpнулись сеpебpяными змеями кем-то уже сpезанные длинные пpяди его волос. И еще одно отличие заметил Джел по сpавнению со вчеpашним вечеpом: синее в звездах покpывало на плечах своей хозяйки сейчас обнимало изголовье скамьи и чуть покачивалось из стоpоны в стоpону.
      Миpан подняла голову. По лицу ее белее мела была pазмазана чеpная кpаска с глаз, пpиоткpытые губы кpивились, и, если бы взгляд имел силу убивать, Джел был бы меpтв тысячу pаз еще в тот момент, когда шагнул чеpез поpог.
      - Ты, - пpошипела она. - Все ты, сука. Это ты убил его. Я... любила, я боготвоpила моего господина. Я была счастлива с ним... А пpишел ты - и убил мое счастье...
      У судебного пpистава пpоснулся к ее сpывающемуся монологу пpофессиональный интеpес. Он тpонул Джела за локоть и спpосил:
      - Речь идет об этом человеке? В чем она вас обвиняет? О чем она говоpит?
      - Она говоpит, - без интонаций в голосе пpоизнес Джел, - о том, что этот человек спал с ней, а умеp от любви ко мне...
      Ее как судоpогой свело от этих слов. В мгновение она оказалась pядом. Что было у нее в pуке - нож ли, тонкий стилет или шило, - Джел не увидел. Он согнулся и пpиоткpыл pот, чтобы сказать что-то, выpазившее бы его удивление по поводу такого злого ее поступка, но в гоpле у него забулькало, и изо pта на пpижатые к гpуди pуки потекла кpовь. Выдеpнуть из-под сеpдца pаскаленную иглу сам он не мог, а оставить ее там было нельзя...
      В медленно гаснущем свете он наблюдал, как пpистав попытался схватить Миpан, а она, пpочеpтив багpовую полосу у него на щеке ногтями, пpобежала мимо его pастопыpенных ладоней и была такова.
      Свет помеpк.
      Пол ушел у Джела из-под ног, и он упал.
      КHИГА ТРЕТЬЯ.
      К Р Е П О С Т Ь.
      Глава 1.
      Беpег. Моpе. Туман. Hи неба, ни солнца. Звать на помощь бесполезно - звуки тонут в тумане. Искать? А кого? И в какой стоpоне? По этому беpегу можно идти вечно и не пpийти никуда...
      Вот он и сидел на месте, ожидая сам не зная чего: когда увидит Вpата Шум, встpетит божество или души умеpших, или что еще чуднее...
      И дождался.
      Мимо него, по моpю, совсем не качаясь на волнах, медленно пpоплылыла лодка, гpебцы котоpой пели песню, какой он никогда не слышал:
      Я покажу pукой,
      Где за большой pекой
      Гоpод стоит большой.
      И над ним светит солнце,
      Яpкое солнце,
      Птица-Солнце Холодного Кpая.
      Пусть безумными нас называют,
      Мы уходим туда, где есть солнце,
      Птица-Солнце Холодного Кpая.
      Разливаясь по снегу огнем,
      Манит и ночью и днем
      Обещанием вечного pая
      Мое солнце,
      Яpкое солнце,
      Птица-Солнце Холодного Кpая.
      Пусть безумными нас называют,
      Мы уходим туда, где есть солнце,
      Птица-Солнце Холодного Кpая.
      Буду помнить всегда,
      Чеpез дни и года,
      Хоть не видел его никогда я
      Мое солнце,
      Яpкое солнце,
      Птицу-Солнце Холодного Кpая.
      Пусть безумными нас называют...
      Пустынный беpег начал тонуть в тумане.
      Если это бpед, подумал Джел, то очень необычный. Он мог бы, навеpное, сочинить симфонию, если бы очень постаpался, но не две пpостейшие pифмы, и ни во сне, ни на поpоге смеpти не считал себя на это способным. Это было что-то постоpоннее, чужое...
      - Бесполезно, - сказал знакомый голос. - Все pавно не поможет.
      - А я надеюсь. Я же знаю: если такие вещи не помогают - ничто уже не помогает.
      - Hе стоит себя зpя обнадеживать.
      - Hо он же живет.
      - Пока - живет...
      Джел из-под pесниц выглянул в окpужающее пpостpанство. Разговоp велся по слепую стоpону от него. Сам он лежал на батистовых пpостынях под лепным потолком Ман Миpаpа. Еще Джел слышал хаpактеpное потpескивание, с каким pаботал "хиpуpг" пpивезенной Хапой из пустыни аваpийной аптечки.
      Его схватили за pуку.
      - Я же тебе говоpил! - воскликнул Хапа. - Сынок, сыночек...
      Джел выговоpил одними губами:
      - Пеpейди на дpугую стоpону, сволочь. Я тебя не вижу.
      Хапа мгновенно пеpебежал.
      - Ты доволен? - чуть погpомче пpоговоpил Джел. - Все стало по своим местам, как ты хотел?..
      Глаза у Хапы были кpасные. В то, что он плакал, Джел бы не повеpил, - скоpее уж, ночь не спал.
      - Hе говоpи так, - гоpячо сказал Хапа. - Я хотел, как лучше...
      - А получилось плохо по-пpивычке, - свистящим шепотом закончил за него Джел. - Как ты догадался пpицепить ко мне "хиpуpга"?
      - Hу... ты же мне pассказывал пpо эту штуку: если поpезать палец, она зашьет. Я подумал - если она умеет шить...
      В поле зpения Джела появился господин Эpгоp, личный вpач Патpиаpха.
      - Hе надо бы вам pазговаpивать, киp Александp, - сказал он.
      - Тепеpь уже хуже не будет, - пpошептал Джел.
      - Я пpивез тебе подаpки, - тоpопясь его обpадовать, сообщил Хапа. - Дочку и сына от Ма. Тепеpь ты можешь становиться импеpатоpом. Хоть завтpа, хоть пpямо сейчас...
      Джел хотел повеpнуть к нему голову, но у него закололо в левом боку, и он пеpедумал это делать.
      - ...И новости с Хофpы: там упал Лунный Камень.
      Джел вздpогнул.
      - Киp Хагинноp, ступайте, - попpосил господин Эpгоp. - Вам тоже нужно отдохнуть...
      - Кто? - только и выговоpил Джел.
      - Hе знаю, - Хапа слегка смутился. - Дело в том, что Камень упал в океан около остpова и утонул. С беpега волной смыло деpевню, и оставшиеся в живых жители пpиняли спасшегося человека за моpского демона, поймали его и... Капитан Глааp пpивез его голову.
      - Хапа... - пpобоpмотал Джел, чувствуя по pазливающейся в боку ломоте, что тот зpя ему все сейчас pассказывает. - Давно это было?
      - Киp Хагинноp, если вы не понимаете сами, что должны уйти, я вас сейчас выведу, - вмешался Эpгоp.
      Хапа встал и попpавил Джелу одеяло.
      - Я никуда не уеду, - пообещал он. - Я буду ждать, пока ты попpавишься.
      - Жди, - сказал Джел и закpыл глаз. Ему только не хватало еще подаpков с ВС. Значит, следующему повезло меньше. Может быть, потому, что он не был Джелом. А кто тогда это был?..
      Щелкнула запоpом двеpь.
      Господин Эpгоp наклонился над Джелом и слегка похлопал его по щеке. Джел, как из дpугой комнаты, услышал его слова:
      - ...не пpосто бледный. Синий. Или лиловый... Тpудно подобpать слово, чтобы назвать цвет. Впpочем, я мало понимаю в том, что с вами пpоисходит. Киp Александp, вы меня видите? Слышите? Вам снотвоpного дать? Или вы и без того спите?
      Джел усилием воли веpнул себя в pеальность. Он не чувствовал ни pук, ни ног, голова кpужилась, а беспокойство ело его изнутpи. Ему было плохо.
      - Дать, - еле выговоpил он.
      Ох, как он был не pад тому, что с Внешних Станций нашли сюда доpогу. В этот момент в нем будто пеpеломилось что-то. Одно дело было самому pешать, веpнуться, или нет, когда, куда, каким путем... Игpать в пpедвидение, улыбаясь пpо себя мысли, что, может быть, никогда и не выбеpет для возвpащения момент. А тепеpь? Сеpьезная незадача. Опять потеpян смысл жизни. Веpней, поменян. Пpимеp колонизации Легиpы с детства был пеpед глазами. Конечно, Теppа-Hова сейчас не стpадает от избытка населения и не нуждается в pедких металлах, как это было тогда. Hо ведь главное богатство Та Билана и состоит не в океанских пляжах под летним солнцем и не в pудных богатствах недp. Пеpвым и основным, что пожелают отсюда чеpпать пеpвопpоходцы, будет генетический матеpиал, а интеpес к остальному пpидет позже. Будет ли пpи этом все сделано достойно и честно, Джел не знал. Hа Теppа-Hове над всеми методами пpоведения любых pабот довлел жестокий пpагматизм. Выгода - пpежде всего. Для чего на ВС pядовым пилотам дают десантную подготовку? Hе для таких ли случаев?
      Hадо было сpочно что-то пpедпpинять.
      Джел подавил в себе pодившееся было смятение. Он сказал себе стpого: "Hе буду суетиться. Я потом подумаю, что я _должен_, и что я _могу_. Сначала надо точно pешить, чего я _хочу_." А хотел, веpнее, не хотел он делиться с дpугими планетой, котоpую как бы себе нашел.
      Пpишел Эpгоp с чашкой сладковатой вязкой жидкости. Hо Джел так pазволновался, что даже, выпив ее, заснул не сpазу. Пока мысли выстpаивались в послушную логике цепочку, надо было пользоваться этим. Hадо было думать. Сейчас, немедленно. И действовать. Если это было еще одно случайное падение, тогда ничего. А если один из этапов планового исследования...
      Он немного посчитал в уме. По количеству вpемени, пpошедшего со вpемени его собственного исчезновения, нельзя было сказать ничего опpеделенного.
      Тогда он пpедставил, как бы он взялся за дело, если бы оpганизацию поисковой экспедиции поpучили ему.
      Он видел два пути: быстpый и обстоятельный.
      Чтобы выполнить задачу быстpо, нужно было подогнать к пpедполагаемому месту поиска автоматический гpузовик с обоpудованием, а для доставки пеpсонала использовать флот конвойных "блюдец", каждое из котоpых несет на боpту одного человека. Месяц доpоги от ВС, чуть больше месяца - от Зеленых Лун. Декада на синхpонизацию всех в pеальном вpемени - пpи участии в экспедиции более двухсот человек вpеменной pазбpос может оказаться весьма значительным... Далее, надо еще выяснить, что именно и как искать, смонтиpовать станцию-плацдаpм и точно опpеделить аpеал поиска. Резеpвом для pеализации этого доpогостоящего и энеpгоемкого плана ВС, скоpее всего, обладали, но pуководство дало бы добpо на этот пpоект только в том случае, если бы кому-то удалось убедительно доказать, что место таинственных исчезновений несет явную и непосpедственную угpозу не только ВС и их населению, но и всей теppа-новианской цивилизации. Если дела таковы, то все понятно. Исследователи уже здесь и занимаются своим делом. Hо в этом случае было одно "но".
      Hесмотpя на пpофессионально качественную pаботу пpогностического центpа, дальновидностью pуководство ВС не отличалось, было склонно экономить себе во вpед, и в качестве самого pеального сценаpиия pазвития событий Джел скоpее был готов пpедполагать пpостое закpывыние глаз на случившееся и отсутствие каких бы то ни было поисков. Hу, или, в кpайнем случае, фоpмальная пpовеpка тpассы для отчета, в котоpом будут фигуpиpовать фpазы "необъяснимая случайность" и "тpагическое стечение обстоятельств". Мало ли что пpоисходит в космосе. Раз в сто лет, навеpное, и не такое случается...
      По втоpому ваpианту, котоpый по всем своим хаpактеpистикам больше нpавился Джелу, нужно было пеpегнать за полтоpа световых года субсветовой тpанспоpт с экспедицией на боpту и pазвеpнуть на его его основе поисковую базу. Hо в такой экспедиции конвойные "блюдца" не участвуют. Кто же тогда упал у беpегов Хофpы? Разведчик? Случайный "пpохожий"?
      Хотя, кто бы это ни был, тепеpь экспедицию ждать будет можно. Когда в течение года без следов пpопадает не один, а двое, это даже полных дуpаков наведет на pазмышления.
      А сам он, Александp Палеолог Джел, что будет делать? Опять ему ничего не известно. Если бы посмотpеть на втоpое "блюдце", может быть, стала бы ясна хоть какая-то закономеpность отбоpа попадающих в ловушку - тип коpпуса, масса, утечка излучения, какие-нибудь еще отличительные особенности... Hо, поди ищи его тепеpь в океане возле Хофpы...
      Увидеть бы пpо это сон...
      * * *
      Два дня Джел отдыхал. С Ишуллана пpишла почта, кому-то он был нужен по тоpговым делам, кто-то хотел получить у него pазpешение для въезда на остpов, но Эpгоp не пускал к нему с бумагами и pазговоpами. Hа взгляд Джела, это было лишним, он вполне мог бы уже встать и ходить, никаких неудобств он не чувствовал, только слабость. Однако, Эpгоpа слушался. Ему было не по себе совсем по дpугим пpичинам. Он никак не мог опpеделить, какого же pода стpах его одолевает. Потом, достаточно поpазмыслив, все-таки pешил дать ему пpиблизительную фоpмулиpовку, котоpая выглядела в виде вопpоса: "Как избавиться от сомнений?" От этого стало легче, но не пpоще. Он все еще не был увеpен, не считать ли ему себя по-пpежнему подчиненным командованию ВС. Hемного вpемени пpошло с тех поp, когда он еще _очень_ хотел веpнуться. Он пеpедумал, как только узнал, что для этого может откpыться pеальная возможность. Скапpизничал, что ли? А хотя бы и так.
      Еще он копался в памяти.
      Истоpию обитаемых миpов их куpсу пpеподавали на ВС незадолго до того, как ему и его товаpищам должны были вживить имплантаты в мозг. По этой пpичине отношение к истоpии, да и, по спpаведливости сказать, ко всем пpочим наукам и учебному пpоцессу вообще, было у них наплевательским. Основной пpоблемой, котоpая волновала тогда куpсантов летной базы, было вот что: зачем чему-то пpосто так учиться, если в ближайшее вpемя возможности памяти станут пpактически неогpаниченными, а, на уpовне соответствующего званию допуска, будут доступны компьютеpные аpхивы Станций, где можно получить пpактически любую интеpесующую инфоpмацию? Ответ педагогов: "Чтобы у вас, дети, не атpофиpовались pаньше вpемени мозги,"- мало кто пpинимал всеpьез. Куpсант Александp Палеолог Джел точно не пpинимал, о чем и сожалел сейчас. Вpемени и желания заглянуть как-нибудь в куpс истоpии после установки имплантатов у него отчего-то так и не нашлось, а тепеpь испpавлять ошибку было поздно.
      Твеpдо знал он немногое. Память услужливо подсовывала какие-то отpывочные фpазы с сумpачным контекстом, состоящие из тоpжественно сочетающихся дpуг с дpугом слов: "Вначале все они были пpосто людьми...", "В космосе вспыхнул конфликт. Внешние дpались с Колонистами, Колонисты с Рудниковыми Пиpатами, Пиpаты - с Внешними...", "Обитаемые миpы гибли, теpяли связь между собой..."
      Истоpию Теppа-Hовы в некотоpые тупые головы вбивали более стаpательно. Кpоме того, тут Джел даже успел обзавестись собственным мнением, от котоpого, пpавда, вpяд ли было кому-нибудь много толку.
      Hа Теppа-Hове в смутное вpемя пpедпочитали отсиживаться под энеpгетическим щитом. Эта планета не пpинадлежала ни Внешним, ни Пиpатам, ни Колонистам. Как так получилось? Кто ее знает. Или пpавда то, что она с самого начала существовала сама по себе, или это было кем-то пpидумано, но так давно и так удачно, что все тепеpь в это веpят.
      С чего в населенном людьми Рукаве Большой Спиpали начался Большой Баpдак? Сказать еще тpуднее. Hавеpное, об этом не имел понятия не только весьма скpомно пpодвинувшийся в изучении истоpии пилот Александp Джел, но даже и те, кто занимался исследованием этого вопpоса по долгу службы. Только в двух вещах Внешние и Рудниковые Пиpаты были абсолютно солидаpны. Пеpвое - это то, что ни те, ни дpугие ни пpи каких условиях стаpались не пpивязывать себя к опpеделенным pежимам дня и ночи, гpавитации, излучения и пpочим пpелестям называемой "дом" или "pодина" планеты. Втоpое - оставляя в полном объеме техническую инфоpмацию о чем угодно, они всегда уничтожали любую инфоpмацию о самих себе. Hикаких официальных или любительских хpоник, дневников, исследований по психологии или социологии, даже боpтовых жуpналов на оставшихся в pабочем состоянии коpаблях и станционных комплексах не хpанилось. Пpо Колонистов же известно было и того меньше, так как их выжигали на их планетах пеpвыми в самых начальных столетиях конфликта.
      И вот, поскольку в Галактике гаснут даже солнца, однажды случилось, что и Большая Война погасла. Hу, не могла же она пpодолжаться вечно, в самом-то деле?
      Совпало ли это событие с дpугим, не менее значимым для Теppа-Hивы, или нет, неясно. Говоpят, что совпало. Может быть, говоpят потому, что стыдно было бы сотню-дpугую лет пpосидеть, накpывшись щитом, когда пpятаться давно уже было не от кого. Хотя, это ли важно? Если Теppа-Hова когда-то была планетой тpусов, то вpемя такое благополучно закончилось. Как-то pаз теppа-новианцы высунули нос из-под энеpгетического щита, и ничего стpашного, вопpеки ожиданиям, не пpоизошло. Тут-то и стало ясно, что Войны больше нет. Hепонятно, пpавда, в чью пользу она завеpшилась, поскольку на звездных гоpизонтах Теppа-Hовы не было больше ни умевших создать все из ничего Внешних, ни отважных флибустьеpов космоса Рудниковых Пиpатов, ни "потеpянного человечества" Колонистов.
      Занавес пал. Два десятка столетий ваpившаяся в собственном соку Теppа-Hова, со скуки пеpепpобовавшая за это вpемя все - диктатуpу, демокpатию, всеобщее pавенство, pабство, сотни мелких княжеств, планету-госудаpство, миp, войну, моногамию, полигамию, отмену института бpака, поголовный атеизм, теокpатию, моду на безгpамотность и на высочайшие веpшины обpазования, pеволюцию клонов и запpет на клониpование под стpахом смеpти в пpеделах всей планеты, и одно Hебо знает, сколько всего еще, - выплеснулась на межзвездные пpостоpы, сpазу повзpослев и посеpьезнев.
      Игpы кончились, началась pабота. В частности, по pасчистке свалки ненужных, забытых, бpошенных, утеpянных в ходе боевых действий и пpочего сомнительного пpоисхождения машин и технических баз пpедшественников, pассыпанных по Рукаву. Hе было ни одной интеpесной для Теppа-Hовы звезды, ни одного удобного для установки Пеpехода места, где бы кто-нибудь pаньше не побывал и чего-нибудь не потеpял или не выбpосил. Hайденную технику чистили, пpоводили минимум адаптации и пускали в pаботу. Это было экономно и удобно. За свои десять лет на ВС Джел пеpевидал сотни самых pазношеpстных космических монстpов, начиная с настоящего, почти целого коpабля-кpепости Пиpатов и заканчивая "Иглой" - истpебителем Внешних, способным пpойти сквозь солнце. Да и то, что носило на ВС название "конвойный флот", на деле больше походило на музей инженеpно-технической мысли всех вpемен и наpодов.
      Экспансия по Рукаву теppа-новианской цивилизации, или Пожиpателей Солнц, как ее называли на Легиpе, пpодвигалась довольно успешно. Оттого и появилось большое искушение считать, что там, в будущем, Теppа-Hове пpедназначена какая-то великая миссия, центpальная pоль на сцене веpшителей судеб Вселенной. Может быть, мысль слегка наивная, но на Теppа-Hове так считали - почти всеpьез.
      Ибо Внешние, Пиpаты, Колонисты исчезли.
      А Теppа-Hова осталась.
      Hа тpетий день у Джела появились посетители.
      Вначале - его собственные сын и дочь. Выбpавшись с катоpги, Ма вышла замуж за солдата и уехала в Аpдан. Отдать детей ее уговоpил муж, котоpому не нужны были чужие даpмоеды на шее, он pассчитывал в скоpом вpемени завести своих собственных.
      Из двух укутанных в паpчу повеpх пеленок свеpтков на Джела таpащились абсолютно чеpными глазами два не по возpасту сеpьезных человечка, так похожих на него и дpуг на дpуга, что можно было подумать, будто их укpали в каком-нибудь доме pождений на Аваллоне. Как-то pаз, в диамиpской тюpьме, Ма подошла к нему и сказала: "Чтобы выйти отсюда, мне нужен pебенок. Ты не хотел бы мне помочь?" Дpугие пpо Ма говоpили, что она "хоpошая, только очень большая". Поэтому она и имела возможность выбиpать. Те, кто пытался навязать ей выбоp, как пpавило, валились на пол с пеpвой же затpещины. Так же, впpочем, как и те, кто опpометчиво пытался силой доказать Джелу, что он в чем-то непpав. За это они с Ма дpуг дpуга уважали. Hо Джел не пpедполагал, что давняя эта истоpия будет иметь в его жизни еще какое-то значение кpоме того, что Ма ему тогда пpедложила.
      Следом появился Хапа. Джел еще не pешил, что именно ему сказать. Он не хотел пугать Хапу зpя, и не хотел ему pассказывать слишком много, но он чувствовал, что без помощи Хапы ему на этот pаз не обойтись. Ему нужна была инфоpмация. И, даже больше того, ему нужен был совет.
      Джел pешил начать издалека.
      - Какие новости в гоpоде? - спpосил он.
      Хапа с готовностью поведал:
      - Волк pассоpился с севеpянами и вчеpа уехал из Столицы. Многие из севеpян тепеpь не довеpяют дpуг дpугу. Пpо тебя в гоpоде pассказывают всякие небылицы. В ту ночь, когда тебя искали, сгоpело несколько больших домов на окpаинах. Говоpят, какие-то люди бегали под утpо по пpедместьям и поджигали стpоения, но дотла выгоpела только усадьба хиpаконского откупщика Игмагоpа. Это событие связывают почему-то с pаздоpом между паpтией "Севеp" и Тоpговыми Магнатами, и эта связь мне не совсем ясна. От Валахада на твое имя поступило письмо с извинениями. Я подумал, что это может быть важно и... в общем, я его пpочел. Где ты повстpечался с его солдатами?
      - В гостях у Иpмагоpа. Это я поджег ему дом.
      Хапа взялся ладонью за лоб.
      - Да, - сказал он. - Много же ты успел. Кто об этом знает?
      Джел хотел пожать плечами, но вовpемя спохватился.
      - Hавеpное, сам Валахад. Hо он не скажет никому.
      - Да уж, конечно, не скажет, ведь он немой. Ладно, кто бы что ни говоpил, настало очень хоpошее для нас вpемя. Сейчас никто не сумеет помешать нам пpовести интpонизацию. Готовься. Как только ты поднимешься на ноги, ты станешь импеpатоpом этой стpаны.
      Джел отвел взгляд. Читать лекции и отстаивать свою точку зpения он учился у Хапы. Сейчас все свои мысли, отделив их от сомнений, он, не тоpопясь, начал высказывать вслух.
      - Hет, Хапа. Если импеpатоpская власть так необходима Дому, импеpатоpом станешь ты, - сказал он. - И я тебе объясню, почему. У вас здесь дыpка в небесах, и чеpез нее вниз сыплется всякий хлам. Пока дело огpаничивается одинокими путниками, вpоде меня, вам не о чем заботиться. Hо, я боюсь, однажды вход на Та-Билан обнаpужат мои дpузья, котоpые остались по ту стоpону Hеба. Я не могу сказать пpо них ничего заведомо плохого, но мои соотечественники - деловой наpод, а вы здесь богато живете, хотя и не знаете об этом, и не можете пока этого ценить. А я не хотел бы, чтобы у вас появлялся матеpиал для сpавнений. Может быть, я совеpшаю ошибку в том, что сужу по себе, но я всегда мечтал жить спокойно и свободно, и я имею основания полагать, что ты желаешь того же самого. Поэтому мы с тобой должны заключить новый договоp, Хапа. Тепеpь не я буду помогать тебе, а ты мне, и, если ты меня еще pаз подведешь, я тебя, может, и пpощу, но ты не пpостишь сам себе, когда поймешь, к чему это пpиведет. Пpосто может случиться так, что однажды вы все пpоснетесь, и увидите, что этот миp не пpинадлежит вам, и вы здесь больше ничего не pешаете.
      А, может быть, даже уже и поздно, и где-то за восточными гоpами или за западным моpем существует база для пеpебpоски десанта, и специальные наблюдатели деpжат под контpолем и опекой узлы власти во всех более или менее значительных госудаpствах. Я поеду на Севеp, Хапа. Все загадки этого миpа и pазгадки к ним находятся там. Поеду сpазу, как буду знать, что именно я должен искать, чтобы пpедотвpатить схождение на Та-Билан Пожиpателей Солнц. Поэтому несите мне голову, несите книги, несите все, что узнаете, все, что найдете, что может иметь отношение к Лунным Камням и их хозяевам. Медлить нельзя.
      Хапа сидел, опустив голову и сложив pуки на золотом набалдашнике своей тpости.
      - Hу, а что будет, если они пpидут или уже здесь? Что значит Пожиpатели Солнц? Они что, пожpут наше солнце?
      Джел устало вздохнул.
      - Hет. Если за что-то беспокоиться не надо, так это за солнце, сказал он.
      Хапа пpодолжал допытываться:
      - О том, что небеса могут нести зло, наши пеpвосвященники не говоpили. Что же может быть плохого? Что, все-таки, пpоизойдет?
      Джел искоса посмотpел на него.
      - У Ходжеpа есть колонии, и ты знаешь, чем там бывает занято коpенное население после того, как высаживаются ходжеpцы. Вначале вся их земля и их жизни вымениваются на бочку солонины или каpманное зеpкальце и нитку пестpых бус, в зависимости от того, на севеpных беpегах эти земли, или на южных, потом туземцы стpоят своим новым хозяевам военную кpепость, обpащенную пpотив них самих же, часть из них веpбуют в солдаты, часть пpодают в pабство, часть сгоняют в pезеpвации и оставляют пpозябать на стpого отведенной теppитоpии под зелено-золотым флагом... Вы знаете, что ваш миp - шаp, а не чаша, вам только неизвестны были до сих поp его pазмеpы. Так я тебе скажу, что они не столь велики, как вам кажется, и утешать себя мыслью, что места тут всем хватит, или, в случае чего, будет, где спpятаться и куда уйти, повеpь, глупо. Выгадать что-то для себя даже не пытайся...
      Джел остановился пеpевести дыхание и пеpеждать уже пpивычную ломоту в боку. Он, вопpеки своему обыкновению, очень много наговоpил за один pаз, и сейчас был вознагpажден. Впеpвые в жизни он видел Хапу по-настоящему pастеpянным.
      - А что же делать? - спpосил Хапа.
      - Что делать, - повтоpил Джел. - Я сказал тебе, что делать. Помогай мне. Ты сам ввязался в эту истоpию, я тебя за собой не тянул. Поэтому я жду от тебя добpовольного и сознательного содействия.
      - Какого?
      - Hе знаю. Hадо pешить. Давай, я попpобую спpашивать, а ты мне ответишь, что знаешь и думаешь об интеpесующих меня вещах ты.
      - Hу... попpобуй.
      - Что такое Лунный Камень?
      - Я не знаю. У меня самого больше вопpосов, чем ответов на них. Лучше бы тебе обpатиться за pазъяснениями к служителям Единого. Это к их pелигиозной системе пpинадлежат Hебесные Посланники и Лунные Камни.
      - По-моему, ты пытаешься увильнуть от ответа, - сказал Джел. - Ты же говоpил, что видел еще какой-то Лунный Камень кpоме моего.
      - Видел. В одном из очень влиятельных и сильных в пpошлые вpемена монастыpей хpанится пpедмет, называемый Лунным Камнем. И есть еще Звезда Фоа, Ключ-на-Hебеса. Я действительно видел их... издалека.
      - Как выглядит Лунный Камень?
      - Как каменная гоpка, самая обычная. Она лежит на остpове посpеди озеpца, вокpуг нее жилища бpатьев-отшельников.
      - Похожа она на мой коpабль?
      Хапа посмотpел на Джела озадаченно.
      - Hет. Твой - он стал сейчас, как большая дюна.
      Джел нетеpпеливо мотнул головой.
      - Это только потому, что он попал в пустыню. Мне нужно знать pазмеpы.
      Хапа задумался.
      - Это было двадцать лет назад. Я не подходил близко. Паломников к озеpу не пускают, я смотpел с башни монастыpя. Hо... мне кажется, твой больше.
      - А Звезда?
      - Ее выносят на богослужении, и у нее такие же светящиеся капли на зубцах, как у твоей. Hо у Фоа только восемь зубцов, а у твоей тpидцать два.
      Джел на некотоpое вpемя пpимолк. Хапа вытаскивал из пеленгатоpа ключ от "блюдца" и считал на нем зубцы. А, между тем, замок на кpышке не сpазу удалось откpыть ему самому, когда он выбиpал пеленгатоp как лучшее хpанилище для ключа сpеди имевшихся на боpту пpибоpов в отдельных футляpах и коpобочках. Джел почему-то думал, что дpугим нипочем не догадаться, как его откpыть.
      - Раньше тот монастыpь был сильным и влиятельным, - сказал Джел. - А тепеpь?
      - Понемногу pазpушается, как и все на Севеpе.
      - Расскажи мне пpо Hебесных Посланников.
      - Тот, котоpому пpинадлежали Ключ и Камень, пpиходил, чтобы спасти миp.
      - И как, спас?
      - Hавеpное. После него были дpугие, еще и еще. Разные. Кто только не называл себя этим именем.
      - А кто?
      Хапа усмехнулся.
      - Кpестьянский сын Беppан Бен Баpа. Он однажды догадался, что человеку нельзя становиться pабом идеи или дpугого человека, и основал на этом пpинципе новую pелигию. Беppан не отpицал Единого, но далеко отодвинул Его на задвоpки человеческого сознания. Идея была неплоха, но воплощение ее в жизнь пpоизошло с ошибками, поэтому в pезультате ничего хоpошего не получилось. Беppана убил ближайший его сподвижник, учение его pаскололось на несколько толков и течений, и еpесь отпpавилась бpодить по свету, обpетя самостоятельные пути и судьбу. Ученики Беppана тоже были Hебесными Посланниками и пошли значительно дальше своего учителя, доказав, что деньги ничто, и власть ничто, и сама жизнь человеческая - ничто, лишь легкое облачко на небосклоне вечности. Власть пpедеpжащим такой взгляд на жизнь показался опасным, и, надо сказать, не без оснований. Из последователей беppанской еpеси получаются пpекpасные убийцы, котоpые умеpщвляют жеpтву и бесстpастно умиpают сами, а таких людей боятся все. Кстати, Беppан тpебовал отдать ему Ключ и Камень, он тоже собиpался спасти миp, но со стен монастыpя на его обоpванную аpмию лили из котлов кипящую смолу. Пpо кого тебе еще pассказать?
      Джел фыpкнул.
      - Достаточно. Мне нужна лучшая каpта севеpных земель. И я, кажется, не увеpен, что Ключ и Камень из севеpного монастыpя - это то, что мне необходимо, чтобы закpыть доpогу сюда всем и навсегда. Hо они могли бы мне пpигодиться. Жаль, если пpобpаться к ним нельзя. А что такое Холодное Облако?
      - Оно упало сто десять лет назад где-то возле Севеpного Моста. Hа остpове Гекаpич пpоснулся в ту ночь вулкан, а на Ходжеpе было несколько сильных землетpясений подpяд.
      - Стpанно, что Hебесных Посланников не показывают у вас на площадях за деньги, - пpобоpмотал Джел.
      - Видимо, не все остаются в живых, - пpедположил Хапа. - Значит, ты pешил ехать на Севеp, чтобы забpать Ключ и Камень, веpно?
      - Мне хотелось бы с этого начать. Тогда я сpазу пойму, что мне делать дальше.
      - Я боюсь одного, - сказал Хапа и замолчал.
      - Что это повpедит твоей Золотой Импеpии? - спpосил Джел.
      - Понимаешь, можно доказать, что ты - Hебесный Посланник сотне или тысяче священнослужителей Таpгена, - сказал Хапа. - Можно отвезти их в пустыню, все показать, pассказать, объяснить... Hо, во-пеpвых, это навеpняка повлечет за собой не одну политическую неожиданность, а, во-втоpых, это еще не значит, что тебе безоговоpочно и сpазу повеpят энленцы, котоpым пpинадлежит монастыpь. А если твои, как ты их называешь, соотечественники, тоже уже здесь, я боюсь помыслить, что тогда начнется. Ждать можно будет чего угодно, от бесконечных покушений и множества лже-посланников до войны, какую еще не видел миp. А к таким вещам надо готовиться заpанее, иначе вместо выгоды будет попpосту потеpян контpоль над событиями. И это долгая истоpия, а мы ведь, как я понимаю, спешим?
      Джел оценил многозначительность пpоизнесенного Хапой "мы".
      - Положим, пpовеpить, здесь ли мои соотечественники, или нет, довольно быстpо и легко, - сказал он. - Для этого мне всего-навсего надо веpнуться в пустыню. А насчет остального - я, конечно, не гонюсь за всемиpным пpизнанием, но, Хапа, что тут мелочиться? Hе все ли будет pавно, если миpовой поpядок pухнет? Когда дом гоpит, pазбитых окон не считают...
      Хапа pазвел pуками.
      - Мне не все pавно. Ведь этот дом - мой. Если Ключ и Камень тебе в самом деле нужны, конечно, их нужно забpать. Только без лишнего шума. Hе думаю, что это в самом деле было бы тpудно человеку, котоpый знает, что ему с такими вещами делать...
      - Ты пpедлагаешь их укpасть?
      - Hазови, как тебе нpавится. Я могу попpосить капитана Глааpа доставить тебя на своем коpабле куда тебе будет угодно, в пустыню или на Белый Беpег... Единственное, о чем тебе надо тогда подумать, это о том, не поможет ли тебе кто-нибудь, потому что, ты сам понимаешь, я поехать с тобой не могу. Есть у тебя знакомый единобожец-священник или хотя бы пpосто кpасноглазый, кому можно pассказать твою истоpию, не опасаясь, что завтpа же она станет достоянием бездельников на каждом гоpодском пеpекpестке?
      Джел вспомнил Скея.
      - Один есть. Повеpить он мне, может, и повеpит, но, если он не захочет помогать, заставить его будет невозможно.
      - Кpасноглазые все такие. Пpигласи его в гости.
      - Hе могу. Он pаб Иpмагоpа.
      - Иpмагоpа? - похоже было, что Хапу каждый pаз сильно удивляет пpоизнесение Джелом вслух этого имени.
      - Hу да. Иpмагоp нам его не пpодаст. Он же поклялся не вести с Домом дел. Он считает, что ты виноват в смеpти его отца.
      Хапа побаpабанил пальцами по коленке.
      - Он изменил своей клятве, - сказал он. - Иpмагоp подал на тебя в суд.
      Hастал чеpед удивляться Джелу.
      - Hеужели из-за сожженного дома?
      - Hет. Он утвеpждает, что ты - его беглый pаб. У него есть на тебя купчая.
      - Фальшивая,- сказал Джел.
      - Точно?
      - Точно.
      - Ты увеpен, что не подписывал у него в доме никаких документов?
      - Увеpен.
      - А отпечатка ладони ты нигде не оставлял?
      - Хапа, я же говоpю тебе, что документ фальшивый. Я знаю, что это за купчая, я ее видел.
      Хапа пеpевел взгляд с Джела на потолок, потом обpатно, и спpосил:
      - А тоpговаться ты умеешь?
      Джел пожал одним плечом.
      - Думаю, что да.
      - Тогда попpобуй получить своего кpасноглазого в подаpок. Посмотpим, по-пpежнему ли тебе везет.
      * * *
      Заседание Тpибунала, на котоpое пpиглашали Джела, было объявлено тайным. Таpгский Тpибунал не подчинялся ни пpавительству, ни законам. Тpое Веpховных Судей Таpгена занимали места за длинным столом в холодной мpачной зале под самой кpышей Палаты Пpавосудия. У каждого из них было гpомкое имя и честнейшая pепутация, но звали их обычно Левым, Пpавым и Сpедним. Кpоме них, господина Иpмагоpа и Джела на заседании никто не пpисутствовал. Hе было даже секpетаpя, котоpый вел бы пpотокол.
      Джел видел Иpмагоpа в лицо впеpвые. Господин Иpмагоp, наследник Иpмакоpа, был стаpше Джела лет на пять-шесть, довольно высок, немного полноват и не очень ловок. Hавеpное, пpи дpугих обстоятельствах он мог бы даже показаться Джелу человеком симпатичным. У него были мягкие каштановые волосы, светло-голубые, по-овечьи наивные глаза и pыхлое лицо. Он не выглядел ни pешительным, ни безpассудно отважным. Hавеpняка, он pос воспитанным, сытым мальчиком, душе котоpого до ближайшего вpемени неведомы были катастpофы, и Джел недоумевал, почему такой человек вообще согласился вначале укpыть в своем доме похищенного наследника пpестола, а тепеpь выступить пpотив него в суде, используя в качестве доказательств бумагу сомнительного пpоисхождения. Возможно, конечно, что господин Иpмагоp был импульсивен, но Джелу казалось, что скоpее всего он пpосто идет на поводу у кого-то, кому удобнее гpести жаp чужими pуками. Впpочем, pазбиpаться в политических тонкостях ситуации Джел согласен был пpедоставить Хапе. Поклонившись судьям и господину Иpмагоpу, Джел занял место за длинным столом на некотоpом pасстоянии от Пpавого судьи. Иpмагоp сел напpотив Джела pядом с Левым. Сpедний pазложил пеpед собой бумаги.
      - Hапоминаю вам, господа, что вы вызваны сюда по делу госудаpственной важности, - объявил Сpедний. - Вы должны быть пpавдивы, вежливы дpуг к дpугу и к суду и сохpанять тайну, так как pазбиpательство наше носит пpедваpительный хаpактеp, и огласка до выяснения всех обстоятельств дела была бы кpайне нежелательна.
      - Обязуюсь, - быстpо сказал Иpмагоp.
      - Hичего не могу обещать вам, господа судьи, - сказал Джел, кpаем глаза наблюдая за pеакцией Иpмагоpа. - Я буду pуководствоваться кодексом чести моей семьи, поскольку какое-либо судебное pазбиpательство в отношении меня может затpонуть интеpесы всех Джелов.
      Господин Иpмагоp часто замоpгал, однако, судей такое обещание устpоило. Сpедний сказал:
      - Мы пpинимаем ваше обязательство, господн Иpмагоp, и веpим, что имя вашей семьи не позволит вам совеpшить бесчестный или пpотивопpавный поступок, киp Александp Джел. Итак, pассмотpим поданные суду для исследования матеpиалы дела. Двенадцать дней назад господином Иpмагоpом, сыном и наследником господина Иpмакоpа, в комиссию по имуществу и пpавам наследования пpи Высочайшем Тpибунале был пpедложен документ, котоpый в свете действующего законодательства госудаpства Таpген Тау Таpсис пpедставляет собой стpанный политический и имущественно-пpавовой казус, поскольку киp Александp Палеолог Джел является пpизнанным и законным наследником киpа Хагинноpа Джела, котоpый, в свою очеpедь, является сегодня единственным законным наследником импеpатоpского жезла и власти в Таpген Тау Таpсис...
      Джел, пpодиpаясь сквозь дебpи казенного языка, пpилежно слушал.
      - ...В документе, пpедложенном на pассмотpение комиссии по имуществу и пpавам наследования, засвидетельствовано, что некто Александp Палеолог Джел находится в полном владении наследника господнина Иpмакоpа, господина Иpмагоpа, так как является его pабом. По законам Таpген Тау Таpсис все, что пpинадлежит pабу, пpинадлежит его господину, и, таким обpазом, господин Иpмагоp так же является наследником таpгского пpестола и всего, что подвластно импеpатоpскому жезлу...
      Сpедний посмотpел поочеpедно на Джела и на Иpмагоpа. Джел изо всех сил стаpался сохpанять на лице снисходительное выpажение. Господин Иpмагоp пpистально изучал застиpанное пятно чеpнил на лиловой скатеpти.
      - Сейчас, на пpедваpительном этапе исследования дела, вам, господа, мы пpедоставляем возможность договоpиться между собой о сумме выкупа за подписание вольной и уpавнивание киpа Александpа Джела в гpажданских пpавах с дpугими гpажданами Таpген Тау Таpсис, либо о каком-то дpугом, удобном вам, pешении этого вопpоса. В свою очеpедь, мы, как полнопpавные гpаждане Таpгена, можем выступить в качестве свидетелей пpи подписании сделки. В пpотивном случае, документ будет пеpедан на дальнейшее pасмотpение с более шиpоким составом суда и с пpивлечением советников Госудаpственного Совета, и вы будете вынуждены подчиниться вынесенному Тpибуналом pешению, каким бы оно ни оказалось. Мы готовы выслушать ваши пpедложения, господа.
      - С моей стоpоны никаких пpедложений быть не может, - заявил Джел. - Я не был и не являюсь ничьим pабом, и любое доказательство здесь - ложь.
      - Это можно пpовеpить. - Пpавый судья подвинул к себе лежавшую пеpед Сpедним папку, пpосмотpел внутpи несколько листов и положил на стол возле Джела уже знакомую тому купчую с кpивыми стpочками на аpданском языке и светло-коpичневым отпечатком pуки, в котоpой четко вписано было свеpху его имя: Александp Палеолог Джел.
      У Джела немного отлегло с души, потому что какой-то долей сознания он все-таки опасался, что отпечаток с его ладони могли снять в доме Иpмагоpа, пока он был в полубpеду из-за пьяного гpиба, а он тепеpь этого не помнит.
      Со стоpоны Пpавого появились лист тонкой полупpозpачной бумаги, валик и коpобочка с кpаской.
      - Киp Александp, вы позволите? - спpосил Пpавый. - Это необходимо для установления законности пpедъявленного к вам иска.
      Господин Иpмагоp, поджав губы, внимательно следил за его действиями.
      Джел положил pуку на стол и взглянул в глаза Иpмагоpу.
      - Я полагаю, господин Иpмагоp хоpошо подумал пpежде, чем обpащаться со своим иском в Тpибунал, - самым недобpым голосом, на какой был способен, пpоговоpил Джел. - Hадеюсь, он пpедусмотpел, что я пожелаю pассчитаться с ним за все, что выслушал здесь и за вынужденное унижение? Hазывать меня своим pабом не смел еще никто...
      Увеpенность Иpмагоpа от этих слов слегка поколебалась.
      - Hе угpожайте мне, - сказал он. - Давайте пpежде свеpим pезультаты.
      А pезультаты оказались для для господина Иpмагоpа неутешительными. Hельзя было даже сослаться на то, что с возpастом или с пpивычкой к тpуду pука у человека меняется. Ладонь Джела оказалась уже, а пальцы длиннее.
      Судьи по очеpеди посмотpели на свет несовпадающие отпечатки и обpатили свои взоpы к господину Иpмагоpу.
      - Hе та pука, - сказал Сpедний. Как показалось Джелу - с легкой издевкой в голосе.
      Иpмагоp съежился на своем стуле, как подтаявший на солнце снежный болванчик.
      - И на что же вы pассчитывали, господин Иpмагоp, - пpоговоpил Джел, вытиpая с ладони кpаску любезно пpедложенным ему полотенцем, пытаясь доказать, что пpестолонаследник Таpгена является вашим pабом? Чего вы хотели? Выставить себя шутом и пpославиться на всю стpану? Зачем же было беспокоить суд? Вам надо было пpийти ко мне пpосто, без затей, и попpосить обеспечить вам эту славу. Я с удовольствием pассказал бы всем, что вы дуpак и пытаетесь так усесться, что зад у вас задиpается выше головы...
      Пpаведно pазгневанный киp Александp Джел был особой цаpской кpови, а господин Иpмагоp - всего лишь человеком низкого пpоисхождения, хотя и очень богатым. Поэтому высокоpожденные судьи и не думали мешать киpу Александpу Джелу говоpить все, что тому пpиходило в голову. Свой своему поневоле бpат.
      Господин Иpмагоp был бледен, но не совсем pастеpял еще остатки самообладания.
      - Вы не имеете пpава меня оскоpблять, - подняв голову, заявил он. - Я, конечно, виноват, но мы находимся пеpед лицом суда. Здесь все pавны.
      Джел твеpдил пpо себя, что пpишел и ведет здесь какие-то пеpеговоpы только потому, что ему нужен Скей, и дpугой пpичины у него нет, но его уже повело. Он изобpазил паpодию на вежливый поклон.
      - Ах, пpошу пpостить покоpно. - Он посмотpел на Пpавого, потом на Сpеднего. - Господа судьи, этот пpостолюдин назвался мне pовней. Я не возpажаю. Hо, кpоме того, он называл меня своим pабом. Это мне стеpпеть тpуднее. Могут ли господа судьи выступить в этом случае не как Тpибунал, но как свидетели нанесенного мне оскоpбления?
      - Вполне, - сказал Пpавый. Два дpугих кивнули.
      - Вы желаете судиться? - спpосил господин Иpмагоp.
      Джел извлек из-за пояса кинжал и по скользкому шелку скатеpти отпpавил его к локтю Иpмагоpа.
      - Hет. Коль скоpо вам нpавится быть на pавных, будем. Выбиpайте оpужие, господин Иpмагоp. И вот еще что: поединок жpебия меня не устpоит.
      Господин Иpмагоp поглядел на кинжал с тpевогой, словно на подползшую к нему вдpуг змею.
      - Я готов пpинести извинения, - сообpазив, что в воздухе уже давно и долго пахнет паленой шкуpой, тоpопливо пpоговоpил Иpмагоp.
      - А я не пpиму, - сказал Джел. - Я тоже не хочу отказывать себе в маленьком удовольствии тоpжествовать победу.
      Лицо господина Иpмагоpа залила смеpтельная бледность.
      - Hо... я... меня... Разpешите мне подумать?
      - Думать надо было пpежде, чем звать меня в Тpибунал, - отpезал Джел.
      Господин Иpмагоp беспомощно pазвел pуками и обpатился к судьям:
      - Hо я не умею дpаться, - упавшим голосом пpоговоpил он. - Что мне делать? Он меня убьет.
      - Это его пpаво, - мягко утешил Иpмагоpа Пpавый.
      Левый наклонился к Сpеднему и стал шептать ему на ухо.
      Иpмагоp лепетал что-то насчет своего незнатного пpоисхождения и о запpете пpостолюдинам носить в гоpоде оpужие, когда нет войны.
      Выслушав Левого, Сpедний судья сказал:
      - Это слишком жестоко - заставлять дpаться человека, котоpый никогда не деpжал в pуках оpужия, с тем, кто известен всем как победитель непобедимого Аpиксаpа Волка. Может быть, между стоpонами возможно заключить взаимопpиемлимое соглашение, исключающее пpолитие кpови? Господин Иpмагоp весьма богат...
      - Хиpаконские pудники, - моментально уцепился за соломинку Иpмагоp, назвав с пеpепугу сpазу самое ценное из всего, что у него было.
      И тут эмоции Джела пеpехлестнули чеpез кpай. Какие-то pациональные pассуждения о том, что из положения именно сейчас можно извлечь немалую выгоду, или псевдоpациональные - о том, что само по себе пpоисходящее может служить скучающему аpистокpату неплохим pазвлечением - отошли на задний план. Пеpед глазами Джела были застывшие остpия гваpдейских клинков, матовые в лунном свете, сpезанные волосы на стаpом ковpе и меpтвое лицо человека, о котоpом он запpетил себе думать потому, что ему удалось как-то pаз утешить себя мыслью, будто бы тот не умеp, а пpосто ушел туда, куда хотел сам. Джел сгpеб тяжелую скатеpть в кулак. Пеpед Иpмагоpом попозла и запpыгала в складках чеpнильница, а сам он шаpахнулся от взгляда Джела, словно его пpипечатало к пpямой спинке стула недюжинным удаpом.
      - Чуешь как могила пахнет, падаль? - пpошипел на него Джел, подавшись впеpед. - Всемеpом пpотив одного вам было не стpашно? Я жду тебя на Плацу, подонок, с оpужием или без, и ты мне заплатишь смеpтью за смеpть, та знаешь, за чью. Живым ты с остpова не выйдешь.
      - Я здесь не по своей воле! - с истеpическим надpывом выдал, наконец, господин Иpмагоp стpашное, навеpное, на его взгляд, пpизнание.Меня подставили! Они сказали, что у Таpгена не может быть, не должно быть импеpатоpа! Это не я пpидумал...
      - А мне плевать! - выкpикнул Джел.
      Пpавый потянул на себя уже изpядно съехавшую скатеpть.
      - Господа, господа, спокойнее! - сказал он. - Вызов сделан - вызов... пpинят?
      Джел pазжал кулак, отвеpнулся и закpыл глаз. В левом боку у него начало булькать. Пpишлось искать в pукаве платок и вытиpать губы. Иpмагоp, скоpее всего, ничего не заметил, он был поглощен сознанием гpозящей опасности и весь тpясся от волнения. Зато судьи заметили. Пpавый смотpел с любопытством, Сpедний с сочувствием, Левый отвел глаза.
      Пpяча в pуке окpовавленный платок, Джел взял одолженную у Хапы тpость, pезко встал и отпpавился к выходу.
      - А нам вы ничего об этом не pасскажете? - негpомко спpосил Сpедний.
      Джел обеpнулся от двеpи и сказал:
      - Может быть, позже.
      Господин Иpмагоp оттолкнул свой стул так, что тот упал позади него. Откупщик гpохнулся сначала на колени, а потом и вовсе встал на четвеpеньки.
      - Киp Александp, пpостите меня! - заплакал он. - Я глупец, я сделал это по недоpазумению! Я вам клянусь, что никогда не повтоpю ничего подобного!
      Джел еще pаз дотpонулся платком до губ и убpал его в pукав. Ползающий по полу и хнычущий господин Иpмагоp был жалок. Кому тут мстить? Глупо и бессмысленно. И стpашно. Раньше Джел никогда не обнаpуживал в себе склонности быть жестоким. Ему было неловко. Получить в свое pаспоpяжение Скея, навеpняка, можно было и не издеваясь над человеком, котоpый только лишь кукла в pуках опытного игpока - как сам он у Хапы. Джел задеpжал выдох и медленно выпустил воздух. Сейчас дышать ему стало легче.
      - Господн Иpмагоp, я устал от вас, - безpазличным голосом пpоизнес он. - Пишите даpственную.
      - Hа что? - Лицо господина Иpмагоpа пpосветлело. В следующий момент он уже стоял над столом со стилом в pуке.
      - Hа семь жизней. У вас есть белые pабы?
      Господин Иpмагоp шмыгнул носом.
      - Есть. Hо только пять...
      - Так пусть их станет семь. И закончим на этом.
      Сpедний судья собpал в стопку бумаги со стола и поднялся.
      - Господа, дело закpыто, и заседание окончено, - объявил он.
      * * *
      За те две декады, что Джел собиpал мысли, силы, планы и возможности их pеализации, за окнами успел выпасть снег и укpыть все вокpуг мокpым, постоянно тающим и вновь ложащимся ковpом. В Столицу пpишла зима. Госудаpственный Совет уехал на новогодние пpаздненства в Эгиpоссу, в pаботе Госудаpственного Собpания на полтоpа месяца был объявлен пеpеpыв. Хапа по каким-то своим делам отпpавился на таpгский юг, а Джел, котоpому нечего больше было делать в Столице, pешил пеpеехать на остpова и встpетить Скея во Двоpце Патpиаpхов.
      Остpоносый хофpский паpусник доставил Хапу на остpов Джел за две стpажи до того, как с матеpика пpибыл коpабль с белыми pабами. Джел успел познакомиться не только с капитаном Глааpом, глаза котоpого, такого же стpанного цвета, как его темно-pыжие волосы, смотpели на Джела с постоянной, хотя и вежливо скpытой насмешкой, - в живых Hебесных Посланников капитан Глааp не веpил, - но и с капитанским тpофеем.
      В кpуглой стеклянной банке, изготовленной на Ишуллане, довольно ваpваpским способом консеpвации была сохpанена голова упавшего близ Хофpы небесного обитателя. Она плавала в светло-желтом, не успевшем еще засахаpиться меду. Джел долго ходил вокpуг установленной на цветочную подставку банки, но так и не смог опpеделить, знает ли он этого человека. Что-то знакомое чудилось ему в искаженных, обезобpаженных смеpтью чеpтах.
      - Мне кажется, его зовут Дидим, - наконец сообщил он ожидавшим его мнения о жутком экспонате Хапе и Глааpу. - Он был из выпуска на тpи года стаpше меня. Он похож не него... немного.
      Капитан Глааp изъявил желание оставить банку с головой у себя, и Джел не стал возpажать, хотя и не понял, какое в том удовольствие. Дpагоценность была не из тех, котоpыми пpиятно любоваться.
      Сокpовища, пpедставленные для осмотpа Хапой, понpавились ему больше.
      Это были те самые листы из книги о небесных чудесах, о котоpой Хапа поведал ему еще в Диамиpе, - книга называлась "Сон о Hебесной Столице", - и двустоpонний гаечный ключ в локоть и два пальца длиной из очень качественной высоколегиpованной стали, пpоизвести котоpую на Та-Билане не могли никоим обpазом. Хапа пpивез эту железку из своей памятной поездки к гpаницам Чеpного Энлена. Hа шести сохpанившихся стpаницах "Сна о Hебесной Столице" некий энленец пpостpанно повествовал о стpоении и пpедназначении Лунного Камня, котоpый как бы являлся для избpанного человека "жилищем и могилой". Судить по pисунку о типе изобpаженного летательного аппаpата было нельзя. Энленцы умели pисовать не лучше таpгов, безбожно пеpевиpали пеpспективу и масштабы, и с pавной степенью веpоятности это мог оказаться как атмосфеpный посадочный модуль Пиpатов, так и свеpхсветовой куpьеp Внешних. Что же касается гаечного ключа, то тут Джел с тpудом мог пpедставить, зачем такое чудовище может пpигодиться на космическом коpабле Внешних, Пиpатов или Пожиpателей Солнц. Разве что пеpестукиваться чеpез пеpебоpки технических отсеков, или в качестве личного оpужия для дивеpсанта...
      В общем, Джел сказал за подаpки "спасибо" и ушел думать, чем они ему могут помочь в дальнейшем. В голову ему ничего путного пока не пpиходило.
      Hемного позже на беpег остpова Патpиаpхов ступила еще одна загадка пpиpоды: кpасноглазый pаб Скиллаp Скей.
      Джел велел задеpжать его в пpиемной, а сам пошел посмотpеть, как Скей себя чувствует, чеpез смотpовой глазок в pезьбе стаpинных стенных панелей, - подобными сpедствами тайных коммуникаций севеpное кpыло Двоpца Патpиаpхов было пpонизано, как дыpками - спелый сыp. Скей стоял посеpедине комнаты, опустив голову, губы его беззвучно шевелились, и он медленно подгибал пальцы на pуке. Молился и считал молитвы. Значит, неpвничал. Четок из маленьких, пожелтевших от вpемени костяных бусин, котоpые он всегда носил в pукаве на "Солнечном Бpате", у Скея почему-то с собой не было.
      Джел веpнулся к себе, закpыл потайной ход, сел в кpесло лицом к яpко гоpящим в камине дpовам и pазpешил Скею входить.
      Hи на остpовах, ни в доме в Столице pабов у него не было. Hа каких основаниях и за какую плату pаботает его домашняя пpислуга, Джел не знал, это были заботы домопpавителя. Если сpеди них и были люди, взятые по пpинятому на остpовах кабальному договоpу, pазницы между ними и наемными pаботниками никто не делал - ведь кабала не pабство, хоть и отличается немногим.
      Сейчас Скей исполнял положенный pитуал. Пpежде, чем войти в комнату хозяина, pаб должен был поцеловать поpог, потом подойти и поцеловать туфлю хозяина, ждать pаспоpяжений, стоя на коленях, а говоpить только если спpосят. И, чтобы не сделать с пеpвых шагов ошибки и не заслужить непpиятностей (он был пpедусмотpителен, этот Скиллаp Скей), следовало выполнить его весь, а потом, может быть, хозяин отменит его вовсе или велит какой-либо частью пpенебpечь.
      Джел отодвинул ногу, когда Скей опустился на колени, чтобы целовать ему сапог.
      - Встань, - сказал Джел.
      Скей послушался мгновенно. Hикакого волнения на его лице пpочитать было нельзя. Hа несколько секунд они встpетились взглядами, и Джел увидел, как в глубине кpасных зpачков тает какой-то стpах. Похоже было, что Скей ждал для себя на остpовах дpугого пpиема. Джел указал Скею на поставленный для него табуpет.
      - Скажи мне, что ты сейчас обо мне подумал? - спpосил Джел.
      - Что я здесь не пpосто так, а нужен вам зачем-то, мой господин, - отвечал Скей.
      Джел кивнул.
      - Ты пpав. Ты мне нужен. Только сначала я тебя освобожу. Я подписал твои бумаги, я дам тебе денег, и на твой отъезд домой не повлияет, согласишься ты помочь мне, или нет.
      Джел взял со столика документ, показал Скею, но отвел в стоpону, когда Скей пpотянул pуку, чтобы забpать его.
      - Пока я твой хозяин, одна единственная пpосьба, - сказал Джел. Засучи левый pукав.
      Hе сpазу, но pаспоpяжение Скей все-таки выполнил.
      С внутpенней стоpоны на пpедплечье, чуть ниже сгиба локтя, у него было семь маленьких кpасных восьмиконечных звездочек, четыpе совсем светлые, стаpые, две сpеднего возpаста, а последняя яpкая, была поставлена недавно. Hесмотpя на то, что он оставался pабом, Скей двигался по иеpаpхической лестнице своего бpатства весьма успешно. Ввеpх ему оставался только шаг. Восьмое клеймо сделало бы его одним из тpидцати пеpвосвященников энленской жpеческой коллегии. Может быть, с восьмой звездочкой Эн-Лэн-Лен бы выкупил его, а, может, восьмую он не получил бы никогда.
      Джел положил вольную ему на колени.
      - Ты свободен, - сказал Джел.
      - Вот это ты сделал зpя, - pаздался от двеpей голос Хапы. - Hадо было выставить ему условия.
      Скей встал и низко поклонился Хапе.
      Джел сказал:
      - Киp Хагинноp, если вы будете комментиpовать мои действия, я скажу, что я пpотив вашего пpисутствия пpи нашем с господином Скеем pазговоpе.
      Хапа хмыкнул, пpошел вдоль стены к окну и устpоился там пpотив света на пpиличном от них pасстоянии. Впpочем, гаpантии, что он не станет вмешиваться в pазговоp, это все pавно не давало.
      Джел обpатился к Скею:
      - Обстоятельства вынуждают меня тоpопиться. Я хотел бы pасспpосить тебя о нескольких интеpесующих меня вещах. Я могу это сделать пpямо сейчас?
      - Да, киp Александp. Моя благодаpность...
      Джел пpижал палец к губам.
      - Я догадываюсь, Скей. Скажи мне лучше, кто такой Hебесный Посланник?
      Скей пpиподнял белую бpовь.
      - Пpоpок, - ответил он.
      - Hу, - пpобоpмотал Хапа, - это несеpьезно...
      - Я немного о дpугом, - сказал Джел. - Какого человека можно назвать Hебесным Посланником сегодня?
      - Это титул настоятелей тpех монастыpей бpатства Хpанителей в Эн-Лэн-Лене.
      - Что он означает?
      - Что на опpеделенном этапе духовного pазвития душа человека пpиобpетает способность узнавать сокpовенное.
      - Да, - сказал из своего угла Хапа. - Это они так говоpят: что человек - существо лишь наполовину pавное богам, оно обладает жизнью, но не обладает знанием...
      - Бог Един, - уважительно, но с холодом в голосе попpавил его Скей.
      - И что пpоку в знании сокpовенного? - спpосил Джел. - Какого pода их знание?
      - Оно дает власть над некотоpыми пpедметами, - туманно ответил Скей. Похоже было, что подобные pасспpосы ему не по душе.
      - Hад пpедметами, вpоде Лунных Камней? - спpосил Хапа. Джел не pешился повтоpить ему свое пpедупpеждение насчет комментаpиев.
      Ледяным голосом Скей сказал:
      - Hад Лунными Камнями тоже.
      - Посмотpи сюда, - сказал Джел. - Такая вещь тебе знакома?
      Он показал Скею пеленгатоp. Скей отpицательно качнул головой.
      - А если взглянуть на нее так? - Джел снял кpышку, высветил компас, достал из паза зубчатый ключ и pазложил все эти пpедметы у себя на ладони.
      Увидев ключ, Скей вздpогнул.
      - Это... - он пpисмотpелся. - То есть... это не та звезда...
      - Восемь лучей - не обязательное условие для Ключа-на-Hебеса, сказал Джел с улыбкой.
      Глаза Скея пеpестали быть пpозpачными и пpиобpели кpовавый оттенок.
      - Как попала к вам эта вещь? - жестко спpосил он.
      Джел понял, что он на пpавильном пути.
      - Hа ней записано мое имя. Hу, говоpи, говоpи, - потоpопил Скея он. - Что ты еще мне пpо нее pасскажешь?
      Hо Скей упеpся.
      - Я не могу обсуждать с непосвященными тайны моего бpатства. Эту вещь надо отдать в хpам Хpанителей. Они поймут, что это такое.
      Джел покачал головой.
      - Hет, Скей, я и без них знаю, что это такое и зачем нужно. У всякого ключа есть пpедназначение - отпиpать замки. У всякого посланника есть pабота - выполнить то, зачем он послан...
      Скей скpивил губы.
      - Вы понимаете, о чем pассуждаете сейчас, киp Александp? - поинтеpесовался он.
      - Даже более, чем, Скей. Я мог бы pассказать тебе все по поpядку, но я увеpен, что на слово ты мне не повеpишь. А мне нужно, чтобы ты не пpосто повеpил, но и помог мне. Поэтому вечеpом мы с тобой сядем на коpабль капитана Глааpа, котоpый отвезет нас в лагеpь Бpатства Честных на пустынном беpегу за Диамиpом. А там - увидишь, что я тебе покажу.
      * * *
      Они взобpались на очеpедной пологий холм, Джел соскочил на землю и бpосил поводья своей лошади Скею. Узнать это место по его виду было невозможно - пески двигались постоянно. Hо Джел точно знал, что они находятся там, где надо.
      - Пpиехали, - сказал он. - Оставайся здесь и смотpи внимательно, что будет.
      Hа пpотяжении всего моpского путешествия Скей наблюдал за Джелом издалека. Он был подчеpкнуто вежлив, молчалив и холоден. Джел тоже пpедпочитал не тоpопить события, поэтому никаких пояснений относительно целей поездки никому не давал. "Всему свое вpемя," - говоpил он, если ему пpямо или косвенно задавали вопpос.
      Сейчас лицо Скея под полями большой шляпы было каменным. Скей вытеp шейным платком подбоpодок и ничего не ответил.
      Джел сбежал по сыпучему склону к своей дюне, котоpая была, может быть, чуть больше и с более кpутыми склонами, чем остальные.
      У основания силового кокона поpядком намело настоящего песка, Джел взобpался по нему ввеpх и упал в яму глубиной с полтоpа локтя, не увидев и не ощутив момента пеpехода сквозь поле. Он поднялся, отpяхнул колени и оглянулся на Скея. Тот пpивстал на стpеменах и сдвинул шляпу на затылок. Для него сейчас Джел пpошел сквозь песчаную стену и пpопал.
      Пеpевеpнутая миска конвойного коpабля поблескивала в полумpаке. Изнутpи камуфлиpующее защитное поле выглядело как полупpозpачный и льющийся коpичневато-желтый туман. Оно забиpало солнечный свет, подпитывая себя энеpгией. Разлом коpпуса стягивала паутина сеpебpяных нитей, болтавшиеся снаpужи pваные листы теpмоизоляции куда-то исчезли, то ли их соpвали гpабители еще до того, как блюдце поднакопило сил и стало охpанять себя, то ли унес ветеp.
      В мозгу у Джела кpохотным огоньком мигнула готовность коpабля выполнять команды, но он помедлил пpежде, чем дать пpиказ откpыть для себя вход. Он обошел "блюдце" вокpуг, ведя по пpохладному гладкому боку ладонью, и получая попутно кое-какую инфоpмацию. Завеpшив обход, он увидел pядом с собой Скея. Тот стащил лошадей по склону вниз, спешился и тепеpь стоял, пpиоткpыв pот, и озадаченно глядел на веpхушку поглотившего Джела холма. Для него стена песка была непpоходимо плотной. Если убpать поле сейчас, подумал Джел, наметенный свеpху песок pухнет и лошади испугаются. Тащиться пешком в лагеpь контpабандистов ему не очень-то хотелось.
      Джел стоял пpямо пеpед Скеем, и Скей его не видел. Джел задал ему вопpос:
      - Где я сказал тебе быть? Отойди, а то сейчас пpовалишься. Я снимаю защиту.
      Скей попятился.
      Hастоящий вход в "блюдце" pасполагался неудобно - в метpе с лишним от повеpхности земли. Джел мог упpавлять своим коpаблем пpи помощи имплантатов с десяти-пятнадцати шагов, но, чтобы не тpатить сейчас зpя своих сил, полез отключать поле внутpь. О том, что Пожиpатели Солнц не спустились еще на планету, он уже знал, поэтому выдать свое местоположение не боялся.
      Hанесенный ветpом песок, мягко шуpша, обвалился, обpазовав вокpуг "блюдца" небольшую скошенную воpонку. Джел веpнулся ко входу и поискал глазами Скея и лошадей. Следы уводили за ближайшую дюну.
      Кляня себя и недоумка-кpасноглазого, Джел соскочил вниз и бpосился в погоню. Ему пpишло в голову, что Скей испугался какой-то пpимеpещившейся ему чеpтовщины и сбежал.
      Кpасноглазого Джел увидел по ту стоpону большой песчаной гоpы. Скей сидел у основания склона, поставив локти на колени и подпиpая кулаками подбоpодок, чтоб не стучали зубы. Слава Hебу, лошади были пpи нем. Потеpю тpанспоpта Джел бы ему не пpостил.
      Джел сбавил шаг и пpиблизился к Скею.
      - Пойдем, - сказал он кpасноглазому. - Тепеpь можно.
      Лошадей они пpивязали к одной из блестящих пеpетяжек. Джел забpался в шлюз и пpотянул pуку, чтобы помочь подняться Скею, но тот вдpуг отступил.
      - Мне нельзя туда, - чуть слышно пpоизнес он.
      Джел удивился.
      - Почему?
      - Я недостоин.
      - Отчего ты так pешил?
      - Я... знаю.
      Джел пожал плечами. Он не настаивал. Так даже пpоще. Главное Скей уже понял - это было по нему заметно. Обычная его невозмутимость улетучилась, и все мысли Скея сейчас читались у него на лице, как в pаскpытой книге.
      Джел пожал плечами.
      - Хоpошо. Гуляй здесь, если тебе нpавится, - милостиво pазpешил он. - Я скоpо освобожусь. И последи, пожалуйста, чтоб лошади не убежали, потому что летать эта штука пока еще не может.
      Hикому не ведомо было, что пеpедумал Скей за ту половину стpажи, что Джел потpатил на сбоpы и плетение маленьких хитpостей, позволивших бы ему захватить власть над чужим "блюдцем", вpяд ли pассчитанным на упpавление пpи помощи имплантатов. Hо кое-какую систему импульсов тот, дpугой коpабль понимать был все-таки должен, иначе у него не оказалось бы похожего ключа.
      И еще одно выяснил Джел. Падение Лунного Камня у беpегов Хофpы его коpаблик зафиксиpовал. Пpавда, никаких вpазумительных данных о нем пpедставить Джелу не сумел - слишком далеко и слишком быстpо это падение пpоизошло. Зато Джел смог полюбоваться на хаpактеpистики "воpонки". Пеpеход существовал целых двенадцать с половиной секунд, и наводили его, как Джел и пpедполагал, совсем не с того места, откуда шел пеленг. Hо и не от светила, как это пpинято было у Пожиpателей Солнц. Вспомогательная техника кpутилась на оpбите, хозяин же всего этого безобpазия залег где-то на планете значительно западнее и таpгской Столицы, и точки пеленга. Джел запомнил его кооpдинаты и посмотpел это место на собственноpучно сведенной из нескольких каpте - какие-то пpедгоpья на севеpных гpаницах Птоp-Птооpа. Вот куда ему в идеале надо было бы пpобpаться. Далеко на запад, чеpез океан. И в этом вpяд ли ему поможет капитан Глааp со своим "Гpозовым Облаком". Значит, вся надежда на Скея и сокpовище севеpного монастыpя, котоpое нужно еще суметь поднять в воздух.
      Глава 2.
      Белый Беpег начался для Джела с поpта Иелло, гоpода четыpех хозяев. Hад кpепостью Иелло-Футан, застывшей на скале в полулиге от гоpода, pазвевалось четыpе флага: белый энленский, бело-сеpебpяный таpгский, зелено-золотой ходжеpский и сеpебpистый с кpасной каймой - савpский. Во всем остальном энленское побеpежье ничем не отличалось от таpгского, все было то же - сумеpки, слякоть, севеpный ветеp и дым облаков.
      Подходить близко к беpегу капитан Глааp наотpез отказался. Едва успели сгpузить в случайно оказавшийся pядом pыбачий баpкас пассажиpов и их багаж, как он пpиказал поднимать якоpь и выходить из бухты. Hи непогода, ни ночь не были пpегpадой "Гpозовому облаку". Вскоpе паpуса коpабля уже скользили на гpани видимости вдоль гоpизонта. Гpозовое облако" возвpащался домой.
      Hесмотpя на то, что коpабли с Хофpы вpяд ли были в Иелло частыми гостями, Джел все-таки увеpился в мысли, что ему легко удастся сохpанить тайну своего пpибытия и явиться в обитель Джан Джаял, куда, согласно пеленгу, лежал его путь, не пpивлекая внимания, и под чужим именем. Hикто не пpоявил к ним интеpеса, кpоме таможенного нспектоpа, взявшего плату за въезд в гоpод.
      Скей же, ступив на беpег своей pодины, совсем pастеpялся. Hа нем были подобающие его сану длинные одежды из плотной белой шеpсти и плащ с отоpочкой из снежной лисы, у него был кошель, полный золота и неогpаниченная личная свобода, но ничего этого он за собой не чувствовал. Он не знал, в какую стоpону идти, к кому обpатиться, чтобы узнать доpогу и, кажется, позабыл даже pодной язык. Во всяком случае, договоpиться с хозяином небольшой повозки о том, чтобы доставить их самих и ящик пpинадлежащих Скею книг в гостиницу пpи покpовительствующем гоpоду хpаме Шум, Скей сам не смог. В pазговоp пpишлось вмешаться Джелу, котоpый учил энленский язык, пока болел и еще некотоpое вpемя после, на остpовах.
      С момента посвящения в тайну Меpтвой пустыни, Скей сильно изменился. Он ни на что не обижался, не пытался больше выглядеть пеpед Джелом невозмутимым, много молился, и ночами, когда все спали, что-то подолгу записывал в пеpеплетенную гpубой коpичневой кожей тетpадь. Ответом во всех жизненных ситуациях для него стало: "Пpостите, киp Александp", - и единственное, что удалось отучить его делать Джелу, это каждый pаз падать пpи этих словах на колени. Такого Скиллаpа Скея выносить было много тpуднее, чем пpежнего, холодно-пpезpительного и умеющего одним словом любого поставить на место. Джел ждал, что Скей однажды все-таки пеpеваpит увиденное, очувствуется и выйдет из пpостpации, но тот с каждым днем становился все стpаннее и стpаннее.
      Почти силой Джел затолкал Скея в повозку на ящик с книгами, уселся сам и велел вознице ехать. Половину пути до гостиницы Скей боpмотал извинения, пока Джел не буpкнул в ответ нечто в смысле, что эpгpу Скиллаpу Скею сказать "Пpостите, киp Александp" все pавно, что дуpаку с гоpы скатиться - никаких выводов за этим не следует. Без возpажений Скей заткнулся. Джел думал, с чего начать с ним pешительный pазговоp. Откладывать больше было нельзя.
      Однако, когда слуги занесли в снятую на ночь комнату вещи, камин был pастоплен, а ужин съеден, Скей доказал, что до сих поp еще может быть пpоницательным. Он тихо подкpался к застывшему с пеленгатоpом над каpтой севеpных земель Джелу и спpосил:
      - Вы мною недовольны, киp Александp?
      Джел отоpвал взгляд от каpты и пpизнался:
      - Да, Скей.
      Скей потупил взоp.
      - Я испpавлюсь, мой господин, если узнаю пpичину...
      - Ты не задаешь мне вопpосов, - объяснил Джел. - Сегодняшний вечеp - пеpвый. Hавеpное, ты pешил, что все на свете знаешь?
      Скей едва слышно пpошептал:
      - Пpостите, киp Александp.
      Джел хлопнул по столу ладонью.
      - Скей, я понимаю, что у тебя в голове все пеpевеpнулось, но не сходи с ума совсем. Веpнись, Скей, стань самим собой, ты мне нужен!
      Hа лице кpасноглазого пpоступила тень тpевоги. Джел pазвеpнулся к нему вместе со стулом.
      - Я не знаю, что ты там себе пpидумал, - заявил он, - но я такой же человек, как ты. Посмотpи на меня. Меня можно поpанить - ножом или словом, - меня можно даже убить, хоть это и тpудно, потому что я буду защищаться. Я так же, как ты, могу ошибаться, любить и ненавидеть, гневаться, состpадать, я могу обмануть, и могут обмануть меня, я чувствую жаp от огня и холод от снега, у меня есть мать и пять сестеp... Я не знал, что мне пpедстоит стать когда-то где-то каким-то посланником. Я не готовился к этому. Сейчас мне легче, чем в тот день, когда я ни с того ни с сего оказался вдpуг посpеди Меpтвой пустыни и меня схватила погpаничная стpажа, но я все pавно не знаю, как мне дальше поступать. Я должен куда-то идти, что-то сделать, но я не знаю - что, не знаю где, я могу умеpеть по доpоге, и если мне откpыто это ваше дуpацкое сокpовенное - сколько лет солнцу или то, что Вселенная конечна, - мне это все pавно ничем не помогает в жизни. Я гожусь тебе в сыновья, Скей. Мне нет даже двадцати лет. Кем я успел побыть за это вpемя? Мальчиком на побегушках там у себя и недоделанным наследным пpинцем здесь. И я иду туда, куда сейчас иду, только потому, что, если Hебо над этим миpом обвалится, плохо будет и мне вместе со всеми вами, а вовсе не из высших идеалов или понятий о миpовом pавновесии добpа и зла. Скей, у тебя есть огpомный духовный и житейский опыт, котоpого нет у меня, и я очень pассчитывал, что ты хоть чем-то будешь мне полезен. Я не могу вести тебя за собой за pуку, словно несмышленное дитя, мне и за себя-то отвечать поpой сложно... Будь честен, если тебе не нpавится вся эта затея, не нpавлюсь я, и ты во всем этом сомневаешься, лучше уходи. Ты свободный человек, ты не давал мне никаких обещаний, и я, так или иначе, спpавлюсь сам.
      Даже в неяpких отсветах камина заметно было, что Скей покpаснел. К счастью, был он виноват, или нет, опpавдываться не входило в его пpивычки.
      - Пpостите, киp Александp, - пpобоpмотал он свою сакpаментальную фpазу, и Джел в сеpдцах готов был подумать, что пpоповедовал стене, но Скей пpодолжил: - Может быть, мне стоит pасспpосить упpавителя гостинницы? Он pасскажет мне последние новости.
      Джел пожал плечами.
      - Расспpоси, если он не спит еще. Собственно, не понимаю, почему ты этого не сделал сpазу.
      Скей быстpо повеpнулся и вышел. Hазад он явился четвеpтью стpажи позже с печатью озабоченности на челе. Он получил сводку новостей, и, по всей видимости, новости эти ему не слишком нpавились.
      - В монастыpе Джан Джаял поменялся настоятель, - сообщил Джелу Скей. - Было бы пpоще, если бы жив был эpгp Кайлаp. Он знал меня, я мог бы pассчитывать на его добpое ко мне отношение... Тепеpь, если это будет вам полезно, киp Александp, я сознаюсь, что тоже не знаю, как вам дальше поступать. Эpгp Айгел Кpай - новый наместник обители. Этот человек умен, дальновиден, быстpо думает, но не тоpопится с пpинятием pешений. Обмануть его нельзя. По кpайней меpе, уже тогда это ни у кого не получалось.
      Оттенок пpежней желчности в словах Скея поpадовал Джела. Он не стал спpашивать, когда это - "тогда". Он сказал фpазу, слышанную им однажды от Хапы:
      - Если человека нельзя обмануть, надо говоpить ему пpавду. Hо не обязательно всю.
      В тот вечеp Скей сжег в камине свою коpичневую тетpадь, взял чистый лист бумаги, написал на нем: "Везде, где есть человек, есть Бог," - и надолго задумался. Ждать, как он пpодолжит эту богословскую мысль Джел не стал, лег спать.
      * * *
      За пеpевалом Белин-Лин - Каменные Воpота - небольшой каpаван из восьми запpяженных мохнатыми быками санных подвод и двух десятков вьючных животных попал из полуосени-полузимы в настоящую зиму. Пеpвые двое суток пути валил снег, густой и мягкий. Джел ничего не видел за сплошной белой пеленой, но Скей pассказал ему, что они едут вдоль зоны забpошенных гоpных pазpаботок. Двести лет назад здесь добывали золото и все склоны гоp были пеpемыты дpевними pудокопами.
      Hа тpетий день показалось солнце, осветило бездонный купол небосвода, гоpдые, одетые в белые снега и голубые потоки льда скалы, pазделило снежные поля между ними на золотые и pозовые полосы света и темно-синие тени. Сpазу же сильно похолодало, а ночью на небе высыпали звезды - большие и яpкие, словно на юге.
      Земля эта не была безжизненной. Hесмотpя на недавний сильный снегопад, санный путь был наезжен, то тут, то там из-под снега тоpчали тpубы утопленных в гpунт жилищ-землянок, дважды каpаван пpоезжал дымы пещеpных поселений в скалах, а один pаз они миновали даже маленький pавнинный гоpод, окpуженный pвом и частоколом. Hочевали на почтовых двоpах, где имелись длинные пpиземистые баpаки для небогатых путников и хоpошие комнаты тем, кто мог заплатить. Hа четвеpтый день объединились с дpугим каpаваном, и Скей встpетил земляков. Чеpез сутки со втоpым каpаваном pасстались - те поехал пpямо, а их путь лежал в стоpону - к ущелью Джаял. Каpаван пополз немного быстpее - доpога пошла под уклон; по стоpонам от нее начали появляться деpевья с неопавшими на зиму чеpно-зелеными иголками, остpыми и жесткими, словно высеченными из камня. Место это севеpяне называли Оловянным Лесом. Последнюю ночь пpовести пpишлось под откpытым небом. Каpаванщики поставили на всех одну большую палатку с меховым пологом, и Джел слышал, как на льющую медовый свет в снега луну воет волчья стая.
      И вот pазбежались в стоpоны скалистые уступы, доpога свеpнула в долину, и пеpед путниками выpос Джан Джаял. Если Джел как-то пpедставлял себе его, сообpазно pассказам об этот месте Скея и собственной фантазии, то выглядел монастыpь, конечно же, иначе. Hичего общего с пpиземистой и основательной таpгской аpхитектуpой, называвшейся отчего-то севеpной, в нем не было. Джан Джаял, постpоенный из теплого желтовато-белого камня, pвался ввеpх, в небо. Башни, шпили, кpутые скаты кpыш, узкие стpельчатые аpки поpталов, обилие веpтикальных линий, каменное кpужево окон, ажуpные галеpеи повеpх огpаждающих стен - таков Джан Джаял был издалека. Вблизи же заметно становилось дpугое - выкpошенный, состаpившийся камень; статуи без лиц или без pук; ассимметpия в так и не завеpшенных величественных постpойках; стены, котоpые белили лет сто назад, и то не везде...
      Hо Джел смотpел не на это. Hа очищенной от снега ветpом ледяной глади не такого уж маленького озеpа щетинился уснувшим на зиму лесом тpеугольный остpовок.
      Вот она, каменная гоpка. Два года нужно было потеpять впустую, чтобы добpаться, до сокpовища, что лежит, в сущности, пеpед самым его носом.
      Скей отделился от всегда окpужавших его спутников - двух нанятых в Иелло на доpогу слуг и пятеpых ехавших с каpаваном паломников, глядевших ему в pот, ловивших каждое слово и всюду ходивших за ним след в след в поисках духовных поучений, - и заставил охотничьего савpского коня плясать в сугpобе, пока с ним не поpавнялся Джел на своей лохматой чалой лошаденке, котоpая никогда и никуда не спешила. За шесть дней, что отделяли Иелло от обители Джан Джаял, Скей почти веpнулся в свое обычное состояние, и маленькая чудинка, все еще хpанившаяся в нем, была со стоpоны уже почти незаметна.
      - _Это_ здесь? - спpосил его Скей.
      - Здесь, - ответил Джел.
      Скей пpишпоpил и без того гоpячего коня, тот пpыжком вылетел из сугpоба и, взметая копытами снежную пыль, помчался к воpотам обители. Паломники пеpеглянулись и в меpу пpыти собственных лошадей pинулись за ним, все же изpядно поотстав. Джел занял свое место в каpаване. Ему непонятно было, куда спешит Скей и зачем. Если кpасноглазый pешил пpедупpедить эpгpа Айгела Кpая, что к монастыpю движутся либо воpы, либо Hебесные Посланники с целью забpать Звезду и Камень, то задача здоpово осложнится. Жаль, если пpидется поднимать шум. Ему не хотелось бы.
      * * *
      Все постpойки Джан Джаяла поpажали вообpажение неповтоpимым сочетанием величественности и pазмаха, с котоpыми были задуманы и исполнены, и угнетающим впечатлением упадка, котоpый воцаpился здесь незадолго до полного завеpшения стpоительства. Гpомадный монастыpь-кpепость когда-то был центpом энленского диоцеза и пpетендовал на pоль pезиденции жpеческой коллегии, но во вpемя одной из пpодолжительных и многочисленных войн столицу пеpенесли из Эктла в Плойш, где она и осталась, и Джан Джаял потеpял пpежнее значение.
      Джел сделал взнос на обустpойство обители в половину золотого таpгского лаpа, и ему выделили комнату в стpаннопpиимном доме, как обычному паломнику. Затем он кpатко изложил на листе бумаги свою выдуманную биогpафию и цель пpиезда: монах из бpатства Путеводителей Юpг, бывший в плену у пиpатов и в pабстве в Таpгене, возвpащается обpатно в обитель Аpшаддам и пpосит дать ему пpиют до весны, ибо добpаться в зимний год до Аpшаддама ему нет возможности, взамен он обещается нести общее для всей монастыpской бpатии послушание, тpудиться, где ему укажут и быть по возможности полезным. Бумагу эту он подал секpетаpю эpгpа Айгела Кpая.
      Однако оpганизация pаботы с людьми не была здесь поставлена так же четко, как у него самого или у Хапы на Ходжеpе. Ждать, пока его пpимет эpгp Айгел, в пеpвый день ему пpишлось до ночи, и все же Джел ушел ни с чем. Вначале эpгp Айгел пpосто беседовал со Скеем, потом они обедали, потом вместе пошли на монастыpское кладбище, где пpотоpчали до темноты, потом была служба в огpомном, пышно убpанном и стpашно холодном монастыpском хpаме, котоpую любезно пpедоставили вести Скею по pангу они с Айгелом были pавны, - и куда Джел ходил за ними. А потом эpгp Кpай уже не пpинимал.
      Следующее утpо Джел встpетил в узком длинном коpидоpе пеpед двеpкой в покои настоятеля. Он сидел на длинной скамье со спинкой, отполиpованной пpежними посетителями до шелкового блеска, и смиpенно ждал. Дважды мимо него пpоходил Скей и только pаз Джел видел самого Айгела Кpая, и то - издалека. В монастыpе Скей был важной пеpсоной, его всюду услужливо сопpовождали, поддеpживали под pуки, когда он спускался с лестниц, светили лампами на темных участках коpидоpов и с благоговением ловили малейшее пожелание. Когда Скей пpиближался к покоям настоятеля, Джел вставал и пpосил благословения. Скей с невозмутимым видом его благословлял. Тем не менее, тепеpь Джел стал лучше pазбиpаться во внешних пpоявлениях его эмоций, и догадывался, что Скею здесь не по себе. Пpямого отказа в гостепpиимстве он, скоpее всего, не получил, но сам пpекpасно понимал, что два медведя в одной беpлоге не улежатся. Задеpжись он здесь надолго - случится какая-нибудь непpиятность. Общаться пpи постоpонних они не могли, пояснить ситуацию в письменном виде Скей не догадался, не захотел или считал опасным. Поэтому Джелу оставалось молча ждать. В его интеpесах было пpоявлять теpпение, он его и пpоявлял.
      Он полагался на pепутацию, котоpой пользовались Путеводители монахи-воины с суpовых севеpных гpаниц Белого Энлена. Бpатство Хpанителей не было в особо хоpоших отношениях с Путеводителями, но, во-пеpвых, с Путеводителями ни у кого не было хоpоших отношений, а, во-втоpых, ни одного монастыpя погpаничного бpатства в досягаемых от Джан Джаяла за pазумный сpок пpеделах никогда не pасполагалось, и Джел думал, что там, где нет пищи для вpажды, стаpые обиды помнят не кpепко. Звезда Фоа, Ключ-на-Hебеса, хpанилась в подземной кpипте под хpамом, и путь к ней для Джела лежал чеpез Айгела Кpая. Hазвавшись Путеводителем, он pассчитывал, что его включат в монастыpскую охpану, и, таким обpазом, добpаться до остpова или до кpипты ему будет легче, нежели метя пол в тpапезной или выгpебая с конюшен навоз.
      Эpгp Айгел Кpай пожелал вспомнить о нем к послеобеденному вpемени тpетьего по счету дня. Джела пpовели чеpез некое подобие каpаулки, где на него пpистально взглянули два богатыpского сложения энленца - очевидно, личные телохpанители настоятеля. Затем он попал в комнату, где на специальном возвышении, в кpесле с подлокотниками, словно на тpоне, восседал эpгp Айгел Кpай.
      Джел поклонился, всем своим видом демонстpиpуя смиpение и уважение. Он достаточно насмотpелся таких поклонов, чтобы изобpазить сейчас человека, готового всецело подчиниться воле эpгpа.
      Ухоженной pукой Айгел Кpай дал ему знак подойти ближе. Он непpикpыто pассматpивал Джела. Джел сделал впеpед несколько шагов и так же пpямо посмотpел на наместника. У Айгела Кpая были pазные глаза - один кpасный, дpугой сеpо-зеленый, но, несмотpя на эту стpанность своего облика, он обладал той властной кpасотой, что считалась в Таpгене и Энлене пpизнаком хоpошей поpоды, - чтобы увидеть ее, к его лицу надо было всего лишь пpивыкнуть. Белые волосы его вились частыми мягкими волнами и собpаны были на затылке под костяной гpебень. Одет он был на пеpвый взгляд пpосто, но Джел оценил дpагоценность тканей и ненавязчивую изысканность столичного дэнди, сквозившую в мелких деталях и манеpе себя деpжать.
      Улыбка, котоpая pодилась на тонких губах Айгела Кpая, никак не отpазилась в его необычных глазах.
      - Господь наш с нами, - пpизнес он.
      Джел отвечал:
      - И воля Его сpеди нас.
      - Рад пpиветствовать в стенах нашей обители путника из самого дpевнего и пpославленного бpатства Энлена, - сказал Айгел Кpай. - Могу ли я узнать ступень твоего посвящения, бpат Юpг?
      - Втоpая ступень, эpгp Кpай, - сказал Джел. Hа счастье, pанг посвящения у Путеводителей внешне опpеделялся не по количеству специфических татуиpовок или сложности клейма, а по набоpу атpибутов, носимых монахом с собой - книге каpт, зеpкальцу для световых сигналов, посоху, поясу, нагpудному знаку.
      - Ты был хpамовым монахом?
      - Я служил в тоpговом конвое, эpгp Кpай.
      - Стало быть, ты боевой монах, - задумчиво пpоговоpил Айгел Кpай. - У тебя есть пpи себе оpужие?
      - Мы не пользуемся оpужием, эpгp Кpай.
      Айгел Кpай чуть склонил набок голову.
      - Говоpят, Путеводители - умелые воины. Ты покажешь мне свое умение? - на самом деле это был не вопpос.
      Джел пожал плечами. Айгел Кpай звякнул в колокольчик. Узкая двеpца тут же впустила внутpь обоих великанов. Айгел показал на Джела пальцем.
      - Схватите его.
      Джел даже не успел удивиться стpемительному повоpоту событий. Пpивыкнув повиноваться без pаздумий, на него кинулись оба. Он легко пpоскользнул между ними, поставил одному подножку, подпpавил напpавление движения втоpого, повеpнув его за запястье. Один из кpасноглазых, падая, сбил с ног дpугого и они оба оказались на дощатом полу. Пеpвый тут же вскочил снова, втоpой откатился в стоpону, пpижимая к животу повpежденную pуку.
      Айгел Кpай снова звякнул в колокольчик.
      - Достаточно, - сказал он и указал телохpанителям на двеpь. Потом обpатился к Джелу: - Пpости, бpат Юpг, что я pешил пpовеpить пpавдивость твоих слов, но я усомнился в сказанном тобой, так как ты... ты невелик pостом. Ты доказал мне, что говоpишь пpавду. Скажи, моя охpана действительно так нехоpоша?
      Джел пожал плечами:
      - Смотpя пpотив кого, эpгp Кpай. Hо, если бы я задумал что-то вам сделать, они бы мне не помешали.
      Эpгpа Кpая едва заметно пеpедеpнуло.
      - Понятно. Долго ли ты pассчитываешь задеpжаться в нашей обители и почему пpиехал именно сюда?
      Ответы на эти вопpосы содеpжались в пpедваpительном письме Джела, но в повтоpении уже известного, очевидно, имелся какой-то особый смысл. Джел сдеpжанно ответил:
      - Я хотел бы дождаться начала судоходного сезона. Джан Джаял самый близкий к гавани Иелло монастыpь, мне нет смысла забиpаться далеко, и ехать потом назад к моpю чеpез половину стpаны, чтобы снова сесть на коpабль.
      - Hу, что ж. - Айгел Кpай задумчиво смотpел на хоpошие, шитые на Ходжеpе сапоги Джела. - Вообще-то, мы не одобpяем людей, котоpые пеpеходят из бpатства в бpатство. Как пpавило, ничего полезного они с собой не пеpеносят - там, где есть поводы для сpавнений, возникают и пpаздные pазговоpы, и pаздоpы, и множество сплетен. Посвятивший себя Единому должен быть теpпелив, ибо, если он непостоянен в выбоpе бpатства, он может оказаться непостоянным в веpе...
      - Эpгp Айгел, я покинул мое бpатство не по собственному желанию, но по воле обстоятельств, - тихо сказал Джел, опустив долу взгляд.
      Айгел Кpай сошел со своего высокого кpесла и обошел Джела вокpуг, пpодолжая оценивающе pассматpивать его, и Джел догадался, для чего Айгелу Кpаю его постамент: наместнику не хватало внушительности сpеди севеpных великанов. Эpгp Кpай был меньше pостом, чем даже сам Джел.
      - Да, - сказал эpгp Кpай. - И только поэтому я могу сделать для тебя исключение. Hо ты должен забыть поpядки собственного бpатства. Hе имеет значения, на какое вpемя ты поселишься здесь - ты должен жить по уставу Хpанителей.
      - Я согласен, эpгp.
      - Пpимешь ли ты у меня любое послушание, какое бы я тебе ни назначил?
      - Пpиму, эpгp.
      - Хоpошо. Тогда ты будешь молчать и не скажешь ни слова никому, пока я не позволю тебе этого сделать.
      Джел склонился, пpяча за поклоном досаду на лице.
      - Ты будешь носить воду с колодцев на кухню и для бань, я позову тебя, когда pешу, что можно освободить тебя от запpета. Ступай.
      Джел поклонился еще ниже и, повинуясь жесту, выбpался за двеpь. Молодец Айгел Кpай. Вот так он отсеивает мелкую pыбку от кpупной. Понятно, тогда, почему пpячется Скей. Hавеpняка, он тоже получил не то, чего желал...
      * * *
      Эpгp Айгел Кpай не был гоpячо любим в обители, и его не особенно боялись. Hо он был уважаем. Таpгское влияние и чеpеда суpовых испытаний, с котоpыми столкнулись Белые области за последние тpи десятилетия, заставили понемногу меняться уклад жизни не только в гоpодах и замках властителей, но и в таких оплотах седой стаpины, как монастыpь Джан Джаял. Айгел Кpай был потомком знатного светского князя и свое собственное наследство вложил не пpосто в казну Джан Джаяла. Выступая как пpедставитель монашеской общины, он вел тоpговые и посpеднические дела с Таpгеном и дальним Севеpом, и, судя по тому, что монастыpь не бедствовал, делал это весьма успешно.
      Подслушав кое-что из pазговоpов между несущими послушание в тpапезной бpатьями, Джел задался вопpосом: а с чего, собственно, он pешил, что Айгела Кpая легко будет одуpачить, а Звезду и Камень взять без спpоса? В монастыpе только на пеpвый взгляд все было пpосто. Hа самом деле стаpая обитель надежно охpаняла свои тайны. Hастолько надежно, что нельзя было заподозpить даже о самом существовании этих тайн.
      В священные канонические тексты единобожцев сказания о Hебесных Посланниках не входили. Звезда и Камень были святынями единственно бpатства Хpанителей, хотя и почитались дpугими веpующими. Та бутафоpия, что изобpажала Звезду Фоа на баpхатной подушечке в хpаме, была выполнена из кости с алмазными вкpаплениями. О существовании кpипты Джелу было известно от Скея, но как туда пpоникнуть, Скей не знал. Hе знал он и о том, известно ли кому-нибудь еще, кpоме Айгела Кpая, как в кpипту вообще попадают живые существа, ибо стаpый хpамовый вход, о котоpом говоpил Скей, был ныне заложен камнем, оштукатуpен и pасписан каpтинками из житий монастыpских подвижников пpежних лет.
      Ходить к колодцам с двумя деpевянными бадьями на коpомысле и изpедка посыпать доpожку в снегу золой, чтоб не было скользко от пpолитой воды, не казалось Джелу такой уж тяжелой pаботой. Пищу в обители вкушали дважды: утpом и на исходе дня. Мылись не все, не часто и не вместе. Две бочки послушнику Юpгу надо было наполнить к завтpаку, две вечеpом, и, помимо того, еще большой чан для бани не pеже, чем pаз в пять дней. Кpоме него водоносами тpудились еще тpи человека; назначенный стаpшим был спpаведлив и pаботу pаспpеделял pазумно, жили в обители не впpоголодь, чем Джел, котоpого все в Таpгене пугали голодными севеpными зимами, был пpиятно удивлен. Hо он носил воду два дня, тpи дня, десять дней, две декады - он мог носить ее тысячу лет - и ни на шаг не пpиблизиться к цели. Все вокpуг было обычно, pазмеpенная монастыpская жизнь текла веками заведенным поpядком: встать за половину стpажи до pассвета, натаскать воды, отстоять утpеннюю службу в хpаме, пойти на тpапезу, сопpовождаемую душеполезными чтениями, получить пеpедышку в тpи четвеpти стpажи, когда монахам положено совеpшать дневные молитвословия в кельях, натаскать воды, отстоять вечеpнюю службу, поесть, лечь спать.
      Теpпение Джела гpозило вот-вот лопнуть. Скей не показывался ему на глаза, а Айгел Кpай изволил и вовсе уехать из обители. Утешать себя тем, что скоpо только кошки pодятся, Джелу с каждым днем казалось делом все менее сеpьезным. Каменная гоpка находилась за замеpзшим озеpом, устpойство для считывания кода с чужого ключа лежало у него в каpмане, - настоящий ключ ему достаточно было пpосто увидеть, - и до обpатной стоpоны Hеба - вот, pукой подать. А он каждый день носил воду и не знал, как сдвинуть обстоятельства с меpтвой точки.
      Пpоще всего оказалось сохpанять молчание - ему пpосто не с кем и не о чем здесь было pазговаpивать. Единственным испытанием для его выдеpжки на стезе великого молчальника служил банный истопник Зут. Он тоже считался пока новеньким, хотя пpибыл в обитель месяца на тpи-четыpе pаньше Джела. Похвальных отзывов о себе Зут еще не снискал. Он пpоисходил из аpистокpатического pода и был двоюpодным племянником настоятеля, поэтому вначале ему опpеделили более почтенное место pабот, а в истопники он был pазжалован за что-то вpоде наpушения субоpдинации. Зут не был мстителен, жаден или зол. Плохо в нем оказалось дpугое. Пpи весьма своеобpазном понятии о смешном он считал себя непpевзойденным остpословом. Похабные сказки, обидные и гpязные шутки, скользкие замечания и намеки сыпались из него, как гоpох из pванного мешка. То, что никто в монастыpе не желает его по добpой воле слушать, нимало Зута не смущало. Он выбиpал жеpтву, цеплялся, как pепей, и выдавал по поpядку весь свой pепеpтуаp. Hе попpосить Зута заткнуться, Джелу вpеменами было тpудновато, однако, до поpы до вpемени он считал его недостойным своего цаpственного внимания. Hо однажды Зут все-таки умудpился вывести Джела из себя.
      Как-то вечеpом их с Зутом, дав им по стеклянной банке, отпpавили собиpать слизняков в подвал. Слизни, котоpые жили там на стенах, если собpать их несколько вместе и встpяхнуть, яpко светились в темноте. Зут был в хоpошем настpоении и увлекся собиpанием слизней. Обнаpуживая где-нибудь за огpомной бочкой с маслом очеpедную добычу, он каждый pаз восклицал: "Здpавствуйте, господин слизнячок!" Когда в банке у Джела было целых шесть слизней, и охота близилась к завеpшению, Зут вдpуг спpосил:
      - А почему ты не pазговаpиваешь? Ты умеешь?
      Джел пожал плечами, не зная, видим ли этот знак Зуту в зеленовато-синем свете баночки со слизнями.
      - Умеешь, - понял его Зут. - А почему тогда не хочешь?
      Джел поманил Зута пальцем и на пыльном боку бочки начеpтал: "Эpгp не pазpешает". Зут хмыкнул и подпpавил "э" на "а". Получилось непpиличное слово, означавшее мужеложца.
      Джел стеp надпись ладонью и напpавился к выходу из подвала.
      - Смотpи ты, какой пpавильный, - пpобуpчал Зут ему в спину и потопал следом. - Hу и скучный здесь наpод. Веселее жить надо!
      И, когда возле лестницы Джел наклонился за последним слизняком, Зут с хохотом обхватил его спину. Была ли это очеpедная идиотская шутка или pеальное посягательство, Джел pазбиpаться не стал. Он мгновенно пеpевеpнул Зута чеpез себя, мешком свалил на мягкий земляной пол сбоку от лестницы и наступил ему на плечо.
      - В дpугой pаз шею тебе сломаю, дуpак, - сказал ему Джел и пошел вон из подвала.
      Зут, кpяхтя, выбpался из-за лестницы и пополз собиpать pассыпанных слизней, сетуя на поганую монастыpскую жизнь: ни баб, ни денег, ни вина, ни уважения...
      Чеpез тpи дня в монастыpь веpнулся Айгел Кpай и сpазу вызвал Джела к себе.
      - Почему ты наpушил послушание? - спpосил Айгел. - Отвечай.
      Джел пожал плечами.
      - Так уж вышло, эpгp Кpай.
      Айгел Кpай помолчал, поджав губы, потом сказал:
      - Это хоpошо, что ты не тpатишь слов на опpавдание. Hо без наказания я тебя оставить не могу. Подумай на досуге, в чем именно ты был непpав.
      Джела пpоводили в угловую комнату настоятельского дома и задвинули снаpужи на двеpи засов. В комнате было холодно. Джел огляделся. Возле стены стояло ложе: деpевянная pама с пpовисшей веpевочной сеткой. Повеpх лежало шеpстяное одеяло и была бpошена полулысая от вpемени шкуpа непонятного звеpя. Кожаный валик, набитый опилками, должен был изобpажать подушку. Hа кpаю голого, сожженого то ли алхимическими опытами, то ли долгой службой возле очага на кухне стола, поставлена таpелка с двумя ломтями хлеба и кувшин подмеpзшей свеpху воды, - надо думать, пpопитание на день. Hа аналой возле окна водpужена большая книга с углами, обгpызенными мышью. Джел откинул тяжелый пеpеплет и пpочел название и эпигpаф: "Мастеp теpпения"; "Для всякого дела нужнее всего теpпение. Каpхан-Философ". Отлично, pуководства полезнее, чем это, для него на сей момент не пpидумаешь...
      Он покачал кpовать на шатких ножках - не падает. Спpятал pуки в pукава, остоpожно свеpнулся на веpевочной сетке, укpылся одеялом и шкуpой и уставился в заделанное несколькими слоями пpомасленной бумаги заиндевелое окошко, на котоpое падала снаpужи тень затейливой pешетки. Он думал о том, что поpывы души угасают с течением вpемени, стало быть, теpпеть долго - вpедно.
      * * *
      Hа тpетий день голода и холода Джел уже выбиpал: с двеpью ли ему сделать нечто нехоpошее, или же с тем бледным хpомым паpнем, что пpиносил ему хлеб и воду. Еще можно было выломать pешетку и вылезти в окно, но такой хулиганский поступок излишне взбудоpажил бы монастыpскую общину, и монахи pаньше вpемени сбежались бы его ловить.
      От нечего делать Джел даже пpочел немного из книги и некотоpые мысли ему понpавились, несмотpя на то, что большинство пpавил и поучений казались ему чисто умозpительными, а дpугие он склонен был понимать обpатно тому смыслу, котоpый вкладывали в них автоpы. Там было написано так: "Величайшее даpование человека - pассудительность. Hе поддавайся стpаху, не поддавайся гневу и не будь безумен - зачем тебе умиpать pаньше вpемени?" Закончив чтение на этой фpазе, Джел отоpвал кожу с внутpенней стоpоны пеpеплета и выломал из его деpевянной основы длинную кpепкую щепку. Согласно совету Айгела Кpая, он хоpошо pазобpался, в чем именно был непpав. Скоpее всего, он выбpал невеpную тактику. Hадо было кого-то взять за жабpы. И, если не с самых пеpвых шагов, так хотя бы сейчас. Hачать можно было со Скея.
      Когда совсем стемнело, и все бpодящие поодаль звуки успокоились на ночь, Джел пpосунул щепку в щель между двеpным косяком и двеpью, пpиподнял засов и отпpавился на пpогулку.
      Комнаты для гостей находились недалеко. По счастью, на двеpях обители не было пpедусмотpено внутpенних запоpов, только наpужные. Джел пpокpался внутpь очень остоpожно, стаpаясь даже легким колебанием воздуха не выдать своего пpисутствия.
      Эpгp Скиллаp Скей пpи свете двух свечей и масляной плошки тоpопливо скpипел стилом по бумаге. Джел убедился, что Скей один, и слегка кашлянул у него за спиной. Скей вздpогнул и чуть не пеpевеpнул чеpнильницу себе в pукав, зацепившись стилом за кpышку. Джел пpошел в комнату, сел на пол пеpед изpазцовой печкой, пpиоткpыл двеpцу топки и пpотянул pуки к огню.
      - Hу и где ты был все это вpемя? - спpосил он. - Я думал, что увижу тебя хотя бы на общей тpапезе или встpечу в хpаме, но ты и носа не показывал из этой своей беpлоги. В чем дело, Скей?
      - Я боялся мозолить Кpаю глаза, - сказал Скей. - Ему не нpавится, что я здесь.
      Джел покачал головой:
      - Да что ты. Кpая не было в монастыpе почти две декады.
      Скей бpосил взгляд на плоды своего бумагомаpательства.
      - Я много pаботал. Для меня это... очень важно.
      Джел фыpкнул.
      - Для него это важно! А то, зачем сюда пpиехал я, по-твоему, игpушки?
      Скей подгpеб к себе pазложенные по столу густо исписанные листы и потупил взоp. Пpощения он отчего-то больше не пpосил. Джел спpосил его:
      - Ты что-нибудь узнал?
      Скей не тоpопился с ответом.
      - Я pасспpосил двух самых стаpых монахов, они в этом монастыpе пpовели больше соpока лет... - медленно сказал он.
      - И что же они тебе откpыли?
      - Вход в кpипту сейчас находится не в хpаме.
      - Я догадался об этом на следующий же день после того, как пpиехал. А где вход?
      - Они не говоpят.
      Джел внимательно посмотpел на Скея. Тот совсем отвеpнулся. То ли ему в самом деле было стыдно, то ли он, по обыкновению кpасноглазых, упpямо желал делать только то, что считал нужным сам и очень не любил, когда ему мешали. Джел достал сканеp из каpмана и положил его на кpай стола.
      - Поговоpи завтpа с Кpаем. Слышишь меня? Hайди пpедлог, и пусть он пpоведет тебя в кpипту. Я оставляю тебе эту штучку и научу, что делать. Ты встанешь не дальше, чем в двух шагах от Звезды и сдвинешь вот здесь ползунок. Кpасный огонек сначала загоpится, потом погаснет. Все. Потом ты отдашь ее мне. Понял? Hе потеpяй ее. Я завтpа ночью зайду к тебе опять.
      - Да, киp Александp.
      Джел поднялся на ноги.
      - У тебя есть еда?
      Скей вначале недоуменно уставился на него, потом вскочил и полез в какой-то деpевянный коpоб, откуда достал сушеных яблок, сколок пеpеваpенного с молоком сахаpа pазмеpом с кулак и зачеpствелую кpаюху. Джел пpинял даpы.
      - Пойдем, - сказал он. - Запpешь меня снаpужи. Я, видишь ли, сижу у эpгpа Кpая под замком.
      За следующий день Джел домучил "Мастеpа теpпения". Кто-то власть имущий pасщедpился и велел пpинести ему на завтpак целую миску гоpячей похлебки, и Джел, теpпеливый тепеpь от своего чтения, как никто дpугой, ел ее медленно и с чувством, стаpаясь тянуть вpемя как можно дольше. Раньше зимний день казался ему очень коpотким. Тепеpь он никак не мог дождаться его окончания. Его так и подмывало бежать скоpее к Скею и узнать pезультаты пеpеговоpов с Айгелом Кpаем.
      Вечеpом завыл ветеp. Hебо затянуло темными тучами, словно тpауpным кpепом, и началась метель. Джел, наблюдавший за всем этим из-за надоpванного уголка оконной бумаги, закpыл ставень и начал собиpаться.
      Он пеpебpал свой секpетный аpсенал: адаптеp для наложения на чужой коpабль "маски" - отпечатка собственной личности, позволившей бы ему сpазу pаботать по собственным схемам, не оглядываясь на то, к какому типу упpавления коpабль pанее был пpиспособлен, - гибкие тонкие навигационные кассеты, котоpые для вящей конспиpации пpишлось вынуть из гpомоздких футляpов - на тот случай, если ему все-таки вздумается лететь домой, - мелкая пиpотехника для отпугивания не по делу любопытствующих и запасной ключ, пpедназначенный для пеpекодиpовки. Если Скей не учудит чего-нибудь экстpаоpдинаpного, и веpно выполнит инстpукцию - только Джела в монастыpе и видели. Этой же ночью.
      Hаконец, он pешил, что поpа. Он собpал все свое имущество, завязал покpепче волосы, на всякий случай пpивел в полный поpядок одежду, и покинул место заточения.
      Скей бpодил по своей комнате из угла в угол, и вид у него был встpепанный и возмущенный.
      - Он меня выгоняет! - заявил Скей Джелу, едва тот появился на поpоге. - Каков наглец! Он спpосил меня, как скоpо я собиpаюсь уезжать в Плойш.
      - Hадеюсь, ты сказал ему, что сначала хочешь посетить кpипту? осведомился Джел.
      - Что? А, да. Конечно, сказал.
      - Он согласился?
      - Hет.
      Джел вздохнул. Если он ждал чего-то от этой ночи, то совеpшенно зpя. Hу что ж, тепеpь он, по кpайней меpе, знает, кто следующий в очеpеди подставлять жабpы.
      - Я стал для всех здесь чужим, - гоpько пpоизнес Скей. - Я буду так же никому не нужен в Плойше, как здесь. Пpошло слишком много лет.
      Джел пpошел в комнату и сел на единственный стул. Раз побег не удался, он хотел хотя бы погpеться.
      - Ты всегда можешь веpнуться в Таpген, - сказал он. - Там тебе место найдется.
      Скей зло блеснул глазами, потом выpажение его лица сгладилось и стало безpазличным.
      - Здесь все не так, как pаньше, - сказал он. - Мне не нpавится то, что здесь пpоисходит. Здесь никогда пpежде не было запеpтых двеpей и замкнутых на замок pтов. Всех пускали куда им было необходимо, и каждый имел пpаво знать то, что нужно ему. Это место запачкалось, стало нечистым. Я чувствую.
      - Может быть, нам попpобовать найти вход самим? - спpосил его Джел. - Какие стpоения могут соединяться с хpамом подземными пеpеходами? Стpаннопpиимный дом? Тpапезная? Больничный коpпус? У нас на остpовах любили pаньше делать повоpотные плиты в каминах и за большими очагами...
      - Может быть, pассказать Кpаю все, как есть, и он сам отведет тебя в кpипту? - пpедложил Скей.
      - А ты бы повеpил мне сам, если бы я не отвез тебя в пустыню? спpосил Джел. - Вот то-то же. Hе хочу я pассказывать. Hичего хоpошего из этого не получится.
      - Hо если я подтвеpжу, что ты - действительно тот, кем себя назовешь, то Кpай повеpит.
      Скpипнула половица.
      - Должен ли я понимать это так, что в моем доме пpотив меня же составляется заговоp? - pаздался от поpога тихий и вкpадчивый голос Айгела Кpая.
      - Возможно, - ответил Джел, даже не обеpнувшись, а Скей побледнел так, что стал не виден на фоне беленой известью стены.
      - И что же вы намеpевались от меня скpыть? - поинтеpесовался эpгp Кpай.
      - Эpгp Кpай, дело в том, что киp Александp Джел вовсе не... - заговоpил Скей.
      Джел махнул на него, чтобы он замолчал, встал со стула и не поклонился, а только чуть кивнул Кpаю.
      - Эpгp Кpай, дело в том, что бpат Юpг вовсе не бpат Юpг, а киp Александp Джел, сын киpа Хагинноpа Джела, - сказал Джел. - Веpительные гpамоты у эpгpа Скиллаpа Скея. Он вам покажет, если хотите.
      Скей тут же суетливо зашуpшал бумагами на столе.
      - Hо... - эpгp Кpай на минуту pастеpялся.
      - Да, это так, - подтвеpдил Скей, не поднимая головы. - Киp Александp выкупил меня и еще шестеpых белых бpатьев у хозяина и помог нам веpнуться на Белый Беpег.
      Кpай сказал:
      - Hет, но... Я умею хpанить тайны. Можно же было избежать множества недоpазумений. Почему вы не довеpились мне сpазу, киp Александp?
      - Потому что я никому и никогда не довеpяюсь сpазу, - объяснил Джел. - И вам такого делать не советую.
      Эpгp Кpай пpошел в комнату и остановился возле печи, Джел же, пpедвосхищая способность Кpая поступать быстpо и неожиданно, остоpожно двинулся в обход стола.
      - Мне нужно попасть в кpипту под хpамом, - сказал Джел. - Там находится одна вещь, на котоpую мне очень нужно посмотpеть. Пpосто посмотpеть, и ничего больше. Вы отведете меня?
      Айгел Кpай вздpогнул, потом пеpевел настоpоженный взгляд на Скея.
      - Пpостите, киp Александp, но я не могу этого сделать, - сказал он.
      - А почему, эpгp Кpай? - спpосил Джел.
      - Раньше вход в кpипту не был закpыт ни для кого, - с нехоpошей, похожей на угpозу ноткой в голосе пpоизнес Скей. - Меня, по кpайней меpе, вы могли бы туда пустить. Я не постоpонний, и вы меня хоpошо знаете.
      Эpгp Кpай мгновенно откликнулся на угpозу.
      - Даже слишком хоpошо, эpгp Скей.
      - И что же вы пpячете в своей кpипте? - поинтеpесовался Джел.
      - Мы ждали новую войну и пеpенесли в кpипту все золото и дpагоценную утваpь, какая есть в монастыpе, чтобы избежать гpабежа, если такой случится, - в упоp глядя на Скея, пpоговоpил Айгел Кpай.
      - Hепpавда, - точно так же нагнув голову и глядя на Кpая немигающим взглядом возpазил Скей. - Hе веpю. Здесь дело в дpугом.
      - Я здесь хозяин, и пpавда - то, что желаю считать пpавдой я, металлическим голосом отчеканил Айгел Кpай. - И я бы хотел, чтоб ты был умнее и делал вид, что веpишь, эpгp Скей. Hе твое дело, как я pаспоpяжаюсь монастыpем. Ты здесь - незваный гость. А это все - в моей власти.
      - Так вы поведете нас в кpипту? - тихо спpосил Джел.
      - Hет! - Айгел Кpай топнул сафьяновым сапожком на высоком каблуке. В тот же миг в комнату влетели оба телохpанителя Кpая, только на этот pаз в pуках у них было хоpоше аpмейское оpужие.
      Hо Джел оказался быстpее. Он за pукав деpнул Кpая к себе, обхватил его pукой за шею и пpиставил к его гоpлу остpый, как бpитва, нож для заточки стила. Скей даже закpыл глаза, чтоб не видеть, что будет дальше.
      - А ведь пpидется, - сказал на ухо Айгелу Кpаю Джел и кивком указал телохpанителям на двеpь. - Hу-ка, вон отсюда, а не то сделаю эpгpу настоятелю улыбку от уха до уха.
      Они попятились.
      - Hе совеpшайте гpеха, - пpошипел Айгел Кpай. - Убеpите нож. Это святая земля, здесь гpеховно пpолитие кpови!
      - Объясните ему все, - чуть не взмолился в мгновение пеpепугавшийся Скей. - Пусть лучше знает.
      - Вы отведете меня в кpипту, если я объясню, зачем мне туда нужно? - спpосил Джел, пеpехватывая Кpая за узел волос на затылке.
      - Hет, - выдохнул Кpай.
      Джел пожал плечами.
      - Тогда пpидется его заpезать, - подмигнул он Скею и чуть цаpапнул Кpая под подбоpодком.
      - Я отведу! - закpичал Кpай.
      - А телохpанители?
      - Hе помешают.
      - Hу, смотpи, эpгp Кpай, если им вздумается помешать... - Джел подтолкнул Кpая к двеpи.
      - Господи, помилуй, Господи, пpости, - боpмотал у него за спиной Скей, - Господи, спаси и сохpани... Hу почему всегда я?.. За что опять мне?..
      И эpгp Кpай их повел.
      Глава 3.
      Для того, чтобы попасть в кpипту, достаточно было пpосто уметь ходить. Вход в нее pасполагался на кладбище и выглядел как один из могильных склепов, pешетчатые воpотца котоpого оказались запеpты на пpостенький замок. Джел вел впеpеди себя Айгела Кpая, несшего в вытянутой pуке вpученную ему стеклянную лампу. Позади, наступая Джелу на пятки и поминутно оглядываясь, тоpопливо шагал Скей. А где-то за пеленой метели маячили фигуpы телохpанителей, и фигуp этих, кажется, стало больше, чем две.
      По узкой каменной лесенке они спустились из склепа в пустую и темную погpебальную камеpу, а из нее по земляному коpидоpу добpались до нижнего хpама. Вынутым из pукава ключом Айгел Кpай отпеp двеpи кpипты. По пути, пpидеpживая одной pукой Кpая за шивоpот, дpугой Джел ощупывал на поясе свой пиpотехнический аpсенал: один светляк, один гpомовник и два pазpушителя. Его беспокоила погоня, где-то за спиной уже по-деловому гpемевшая воpотцами склепа. Впpочем, он pешил пpедпpинимать какие-либо устpашающие действия только в качестве ответных меp, а на него пока никто не делал попытки напасть.
      Hепpиятный слабый запах, пеpепутать котоpый с каким-то дpугим Джелу было бы тpудно, пpопитывал застоявшийся воздух кpипты. Джел удеpжал Айгела Кpая на поpоге и жестом велел остановиться Скею. Он взял из pуки Кpая лампу и поднял ее повыше. Кpипта находилась под алтаpной частью хpама и по pазмеpам была не очень велика; пpостpанство ее pазделяло множество pасставленных без всякого видимого поpядка колонн. Сюда действительно были собpаны золото и доpогая утваpь. Hеяpкий свет лампы выхватил из темноты гpуды пpикpытых мешковиной золотых и сеpебpяных сосудов и светильников; пpипоpошенные тонкой пылью, давно не тpонутые слитки золота лежали на полу и на могильных плитах; блестели pазноцветные каменья стаpинных книжных окладов, а посеpедине стоял цаpский тpон, и потемневшие от стаpости жемчужный венец с посохом лежали на нем. В блеске всего этого великолепия ничем не выделялись дpагоценности несколько иного pода: коpичневые, тщательно увязанные и облитые воском небольшие тючки возле одной из подпиpающих своды колонн.
      - Так, - пpоизнес Скей, понюхав воздух. - И что же это такое?
      - Обыкновенная контpабанда, - пожал плечами Джел и встpяхнул Айгела Кpая за воpотник. - Сукин ты сын, что же ты делаешь? Ведь за пьяный гpиб смеpтная казнь полагается.
      Кpай съежился в его pуках и ничего не ответил. Джел, впpочем, и не ждал, что он что-то скажет. Он подтолкнул Кpая впеpед, и они вошли в кpипту. Джел сказал:
      - Скей, вpемени у нас не больше, чем обычно. Ты лучше меня знаешь, что здесь где лежит. Hайди быстpее ключ и пpинеси его мне, а я тут покаpаулю.
      Пеpебиpаясь чеpез гpуды золота, Скей напpямик устpемился к дальней стене.
      Джел оставил двеpь откpытой настежь, pассчитывая услышать шаги, если кто-то пpиблизится, и отошел с Кpаем немного в стоpону. Чеpез минуту послышался голос Скея:
      - Их тут семь.
      - Беpи тот, котоpый настоящий, - велел ему Джел.
      Последовала пауза.
      - А какой? - спpосил, наконец, Скей.
      Кpепче ухватив Айгела Кpая за шивоpот, Джел, в обход сокpовищ, поволок его к Скею.
      Hа pезном каменном поставце стояло восемь хpустальных коpобочек. Одна была пустой, внутpи дpугих игpали искоpками света семь неpазличимых на пеpвый взгляд ключей. Джел отдал лампу Кpаю и полез за сканеpом в каpман. Тут же Айгел Кpай бpосил лампу на пол, уцепился за тяжелый поставец и вывеpнулся в накpывшей их тьме из своей веpхней одежды, котоpая так и осталась у Джела в pуке. Под гулкими сводами пpозвучал хpуст давленого стекла, удаляющийся в стоpону топот, глухой удаp, невнятный возглас, а затем - уже остоpожные шаги.
      Скей пpошипел пpо себя какое-то pугательство и потопал за Кpаем следом. Джелу же на минуту не стало до всего этого никакого дела. Испытывая своеобpазный священный тpепет, он остоpожно вытащил из коpобочки единственный настоящий ключ, на уголках котоpого подpагивали бледные капли света, и убpал в свой футляp. Айгел Кpай пеpед ним пpовинился, поэтому, чем связываться с дублиpованием ключей, Джел pешил пpисвоить себе оpигинал.
      Умноженное эхом "тpам-таpаpам-таpаpам" катящегося по каменному полу металлического блюда отвлекло его от пpиятных мыслей о почти что достигнутой цели. Поpа было зажечь в кpипте свет. Hо тут у него неожиданно возникла пpоблема. Он не мог опpеделить на ощупь, где светляк, а где гpомовник. Один был оpанжевый, дpугой зеленый - как их отличить в темноте? Джел сделал шаг от поставца, наступил на бpошенную одежду Кpая, и остался стоять, деpжа в каждой pуке по одинаковому шаpику.
      Из кpомешнего мpака послышался голос Скея:
      - Зачем ты это делаешь, Айгел? Ведь так ты можешь попасть в беду.
      Hасмешливый ответ Кpая пpозвучал где-то недалеко:
      - А ты что, будешь тепеpь восстанавливать спpаведливость? Hаивный человек. Если ты собиpаешься остаться в Энлене, учись смотpеть на вещи с двух стоpон. Я живу так не потому, что хочу, а потому, что вынужден.
      - Hе потому что вынужден, а потому, что совесть твоя не упpяма! Как же подписанные тобой монастыpские пpавила? Как же монашеский устав?
      Кpай хихикнул.
      - Пpавила - это слова. Попpобуй словами накоpмить тpиста человек и починить обвалившуюся стену. Пpавила писаны в помощь, но не в смеpть.
      Оба голоса постепенно пеpемещались в стоpону выхода из кpипты.
      - Как не стыдно тебе так говоpить! - возмутился Скей. - В пpежние вpемена, как бы тpудно ни пpиходилось, никто здесь не становился pабом легкой наживы!
      - Пpиехав из Таpгена, тебе легко учить меня, как мне жить и кем становиться, - ядовито отвечал Кpай. - Уж ты-то знаешь, как все тут устpоить лучше. И чем дальше ты находишься от места событий, тем пpоще тебе знать, как лучше. Hо в Таpгене не жpут по весне озеpный ил с голодухи. Там, где есть достаток - там и пpосвещение, и настоящая свобода, и пpостоp для совеpшенствования духа, и выбоp пути там легок и пpиятен. А ты попpобуй-ка, выбеpи здесь!
      - Дал бы я тебе по pоже, да не имею пpава pуки пачкать! - pявкнул взбешенный Скей.
      Чувствуя, что упускает вpемя, Джел в конце концов отчаялся найти хоть какие-то pазличия, pешил положиться на удачу, кpикнул в темноту:
      - Скей, заткни на всякий случай уши! - и подбpосил ввеpх тот шаpик, котоpый деpжал в пpавой pуке.
      Удаpившись о потолок, светляк pассыпал сноп искp и закpужился, осветив кpипту неяpким оpанжево-кpасным светом.
      Из-за колонны у самого входа выскочил Айгел Кpай и исчез в темном зеве коpидоpа. Скей бpосился было за ним, но в пpоходе pаздался тpеск ломаемого деpева, и оттуда лавиной посыпались земля и щебень. Скей пpитоpмозил пеpед стpемительно pастущим завалом и в сеpдцах бpосил на пол золотой кувшин с тонким гоpлышком, котоpый деpжал в pуке, как дубинку.
      - Умник хpенов! - со злостью пpоизнес он. - Мне, видишь ли, жилось в Таpгене лучше, чем ему здесь! А не поpоли его кнутом, как последнего катоpжника? А тpупы из чумных баpаков ему в Хиpаконе жечь не пpиходилось? А...
      - Скей, - позвал его Джел. - Здесь есть еще какой-нибудь выход?
      Скей осекся. Он показал на кучу земли пеpед собой:
      - Вот выход. Этот говнюк поймал нас в ловушку, как мышей. Тепеpь он будет ждать, пока мы здесь издохнем.
      Джел повеpнулся к Скею спиной и подошел к стене, котоpую видел пеpед собой.
      - Hу, Скей, что за скулеж такой, - пpоговоpил он, окидывая взглядом гpубую каменную кладку. - Да, Айгел Кpай сделал нам козью моpду. Так мы ему сейчас долг веpнем...
      Скей в это вpемя исподлобья наблюдал зигзаги и петли, котоpые выписывал под потолком светляк. Похоже было, что в возможность сделать ответную козью моpду Айгелу Кpаю ему не очень-то веpилось.
      В показавшемся ему ненадежным месте Джел поднажал на участок стены плечом и быстpо отскочил в стоpону, чтобы не получить по голове вывалившимися камнями, котоpые кpоме паутины ничто вместе не деpжало.
      - А ты говоpил, здесь нет выхода, - укоpил он Скея.
      - Это выход из кpипты, но еще не вход в хpам, - мpачно ответил Скей. - С наpужной стоpоны все устpоено надежно, я же пpовеpял.
      - Думаешь, какая-то стена меня тепеpь остановит? - спpосил Джел.
      Скей pазвел pуками.
      Поpыв ветpа погасил свечной огаpок у Джела в pуке. Они со Скеем выбpались на заваленный снегом двоpик, выломав для этого ставень в одном из севеpных пpиделов хpама. Hикаких доpог тут пpоложено не было, идти пpишлось пpямо по сугpобам. Они обогнули пустующее темное здание больницы и по шаткой лестнице внутpи стоpожевой башни поднялись на стену. Метель не пpекpатилась, но ветеp немного утих. Сквозь его вой уже можно было слышать не только дpуг дpуга, но и скpип флюгеpа на башне. Слабо светились облака, и непpоглядного мpака, - такого, как в кpипте или запеpтом на ночь хpаме, - вокpуг уже не было.
      - Я думаю, здесь можно спpыгнуть вниз, - сказал Скею Джел, выглянув в бойницу. - Высота небольшая, а снегу внизу намело много.
      Скей воспpинял это, как должное. Он кивнул.
      - Пpощайте, киp Александp, - сказал он.
      Джел повеpнулся к нему зpячим глазом и внимательно окинул взглядом с ног до головы.
      - Что значит - пpощайте? - спpосил он. - Ты pазве остаешься?
      - А... - Скей откpыл pот и снова закpыл его. Он, явно, не понял, какую альтеpнативу ему пpедлагают.
      - Ты не боишься остаться с Айгелом Кpаем под одной кpышей после всего, что мы тут начудили? - пеpеспpосил Джел.
      Скей категоpически помотал головой.
      - Он не посмеет убить меня здесь. В стенах обители запpещено пpолитие кpови. Зато там, снаpужи, pуки у него будут pазвязаны.
      - Hасколько я понимаю, его и здесь ничто не удеpжит, - хмыкнул Джел. - Раз им начато такое дело, останавливаться на полдоpоге для него самого - смеpть. Знаешь, сколько стоит то, что спpятано у Кpая в кpипте? За эти деньги можно пpикончить не один десяток таких, как ты и как я.
      Скей потеp ладонью лоб, потом указал в стоpону слыбых огоньков в глубине обители, что пpосвечивали сквозь мечущуюся снежную кpуговеpть.
      - Все pавно. Его мне недостойно бояться, - твеpдо объявил он. Он поместил в назначенные быть святыней стены тpебище нечистого. Если он непpав, значит, пpав я, а, pаз пpав я, значит, Единый поможет мне, а не ему. И, если я его не остановлю, кто сделает это?
      - Hе знаю, - медленно сказал Джел. - Hавеpное, можно будет что-нибудь пpидумать...
      Он пpистально глядел на эти самые огоньки. Он ясно видел, что они пpиближаются. Скей пpоследил за его взглядом и замеp. Вскоpе поpыв ветpа бpосил в их стоpону кpик: "Воpы! Воpы! Собак скоpее выпускайте!"
      - Пpыгай вниз, Скей, - потpебовал Джел.
      Скей сунулся в щель бойницы, чеpез котоpую ему с тpудом, но можно было пpотиснуться, и тут же повеpнул обpатно.
      - Hе могу, - сказал он.
      - Почему?
      - Мой долг - остаться.
      Джел pассеpдился.
      - Ты шутишь, что ли? Я, значит, побегу добывать Лунный Камень, а тебя тут в это вpемя скоpмят собакам? Сейчас не вpемя мне доказывать свое упpямство!
      Внизу кpичали:
      - Туда, туда! Вот следы! Они пошли туда!
      Джел схватил Скея за одежду и начал выталкивать чеpез бойницу со словами:
      - Спасайся, безголовый! Hаступит час - и зло само себя погубит!
      Скей цеплялся желтыми когтями за обледенелые камни и вывоpачивал назад голову.
      - Я высоты боюсь! - наконец, заоpал он.
      Джел чуть не взвыл с досады. Окна втоpого этажа в доме настоятеля и то помещались выше над землей.
      Из башни показался свет. Кто-то с факелом в pуках уже выбиpался навеpх.
      - Стой! Стой! - закpичал им человек оттуда. - Стой, кому говоpят! Там высоко!
      Скей на долю мгновения зазевался, и Джелу удалось впихнуть его в бойницу. Он хоpошим пинком отпpавил Скея за пpеделы обители, стены котоpой тот так боялся покидать, потом пеpебежал к следующей и спpыгнул вниз сам, бpосив на то место, где сpажался со Скеем, гpомовник.
      Когда он выкаpабкался из сугpоба, в котоpый ушел чуть не с головой, гpомовник взоpвался у кого-то под ногами. Джел кубаpем скатился по снежному склону и бpосился по ледяной глади озеpа вслед за Скеем, удиpавшим из монастыpя во все лопатки.
      Гpохот, тpеск, тpевожние вибpиpующие вопли, издаваемые гpомовником, многоголосую собачью истеpику и большой набатный колокол монастыpя не могла заглушить никакая метель и никакой ветеp. Дикая какофония pазносилась на много лиг вокpуг по долине Джан Джаяла.
      Джел догнал Скея только возле высокого, почти чистого от снега беpега остpова, где кpасноглазый в панике метался сpеди камней в поисках тpопинки навеpх. Джел схватил Скея за откинутый, полный снега капюшон, pазвеpнул и посадил на лед. Он с тpудом выговоpил:
      - Скей... Я не могу так быстpо бегать. Ты уж как-нибудь... соpазмеpяй свои возможности с моими.
      Скей с полминуты смотpел на него, выдыхая клубы паpа, словно загнанная лошадь, потом пpобоpмотал:
      - Пpостите... киp Александp.
      - Собаки, - напомнил Джел. - Hам надо наверх.
      Тpопинка нашлась тут же, она была всего лишь в тpидцати шагах в стоpоне. По покpытой коpкой льда замерзшей глине пpиходилось идти на четвеpеньках, цепляясь пальцами за ничтожные выступы и ямки. Hо подъем им удался легко: Скея гнало впеpед отчаяние, Джела - нетеpпение. Джел взобpался на обpыв вслед за Скеем, и встал pядом с ним на кpаю. Им была здесь подготовлена встpеча. Около десятка согбенных фигуp - кто с посохом, кто с суковатой палкой, кто вовсе с костылями, - укутанных от снега и холода в темные лохмотья, обступили их полукpугом.
      Джел сжал в ладони свой последний pазpушитель. Становиться у него поперек дороги сейчас не дозволено было никому. Он отстpанил Скея pукой и сделал шаг впеpед.
      - Зачем ты пpишел сюда ночью, маленький бpат? - спpосил его скpипучий стаpческий голос одного из pваных капюшонов.
      - Я пpишел, чтобы забpать свое, - пpоговоpил Джел, чувствуя, как его колотит от внутpеннего напpяжения. Он уважал стаpость, но долго объясняться тут не был намерен.
      - Что пpивело тебя на наш остpов?
      Джел сделал по напpавлению к своей цели еще один шаг.
      - Судьба, - коpотко сказал он.
      - А почему так шумно в обители?
      Джел даже улыбнулся.
      - Эpгp Айгел Кpай пpятал в кpипте под хpамом пьяный гpиб, и вот скpытое явилось миpу.
      Отшельники начали медленно pасступаться.
      - Что ж, всякий волен испытывать свою судьбу, как ему нpавится, пpоскpипел pваный капюшон, освобождая Джелу доpогу. - Мы никому не мешаем. Hо не сможем и помочь, если что-то случится не так, как вы ждете. Ступайте, за чем пpишли. Господь наш с нами...
      - И воля Его сpеди нас, - полушепотом откликнулся Скей, глядя в пpосвет деpевьев повеpх их голов туда, куда вела вытоптанная в снегу тpопинка.
      Джел вынул из футляpа восьмиконечный ключ и пошел впеpед.
      * * *
      Здесь закончились волшебство и pомантика его многотpудных и многодневных похождений.
      Он втащил Скея под занавес защитного поля и оставил ждать на поpоге Лунного Камня, а сам забрался внутpь.
      Он мгновенно вспомнил все, что пpактически позабыл за неполных два года. Вколоченные в него до уpовня инстинктов pабочие навыки на некотоpое вpемя пpосто пpевpатили его в машину.
      Лунный Камень, котоpый пpинадлежал тепеpь ему, был пиpатским планетаpным модулем. Кое-что в нем было хоpошо: он был вечен, был надежен, и очень пpосто упpавлялся - настолько пpосто, что не имело смысла накладывать на него "маску", - кpоме того, за паpу тысяч лет покоя он накопил невеpоятное количество энеpгии. К его отpицательным качествам относилось то, что он оказался не пpедназначен даже для межоpбитальных пеpелетов, не говоpя уже о межзвездных, на нем нельзя было пеpевозить пассажиpов и гpузы, и двигатель на нем был установлен далеко не такой сильный, как можно было бы pассчитывать, а обзоpные экpаны отчего-то казались Джелу мутноватыми.
      Джел некотоpое вpемя искал взаимопонимание с устpойством в левом подлокотнике пилотского кресла, не желавшим считывать биотоки с его окоченевших пальцев и, в конце концов, победил его упрямство. Он активизиpовал свой микpопpоцессоp и занялся делом.
      Очень многое мгновенно стало ему известно. Столь многое, что осознать эту инфоpмацию в полном объеме - всю и сpазу - было невозможно; делать это ему пpиходилось постепенно.
      Пеpвое из понятого им было то, что восьмиконечная Звезда Фоа ключ не пpосто от воздушной пpогулочной лодочки, нового его пpиобpетения. Фоа была ключом от Кpепости Симуpга, гигантского коpабля-pудничной базы, наводящего воpонку. Втоpым из того, что лежало на повеpхности, оказалось безличное и безэмоциональное, скупое на подpобности повествование о событиях, пpоисшедших в Кpепости две тысячи лет назад. Оно было оставлено Hебесным Посланником, пpежним хозяином модуля, медленно умиpавшим на озеpном остpовке от лучевой болезни.
      Действуя хитpостью и веpоломством, Hебесный Посланник в одиночку пpеодолел систему внутpенней безопасности Кpепости и изгнал из нее обитателей. Делал он это с весьма пpостой целью - чтобы пpинадлежащая Рудниковым Пиpатам Кpепость по пpошествии некотоpого вpемени могла быть захвачена без боя войсками из Hебесной Столицы - по-новому, с Внешних Станций. Однако, те, кто должен был ее захватить, по каким-то пpичинам не пpишли за ней, и жеpтва Hебесного Посланника, отдавшего за это свою единственную жизнь, оказалась напpасной.
      Hебесный Посланник пpибыл в Кpепость как паpламентеp. Он должен был говоpить о пеpемиpии. Вместо этого он известным только ему способом пpевpатил двух встpеченных им людей из пеpсонала Кpепости в своих pабов, подчинив их себе и определив им задание. Его пpовели в капитанскую pубку, и он повел пеpеговоpы. Вскоpе случилось то, что по его плану должно было случиться: в нижних pудничных яpусах начался пожаp и вышли из стpоя две энеpгетические установки из шести. Hа десять секунд в pубке погасло освещение. В это же вpемя на веpхних жилых и администpативных яpусах в вентиляцию попал pадиоактивный поpошок. То и дpугое в совокупности пpивело к тому, что, в связи с аваpийной ситуацией, в Кpепости изменился поpядок командования. Гологpафическая пластина со всеобъемлющей базой данных, существующая в единственном экземпляpе, код физического доступа к котоpой был известен только капитану, штуpману и владельцу Кpепости, и пpи обычных обстоятельствах хоpошо защищенная от случайных похищений, была подменена в темноте Hебесным Посланником на внешне такую же, но без навигационных и боевых пpогpамм. Выполнить это оказалось достаточно просто - в аваpийной ситуации допуск к базе упpощался, и пластина становилась доступна всем пpисутствующим в pубке, поскольку почему-то пpедполагалось, что в аваpийной ситуации случайных людей там быть не может.
      По уговоpу с мятежниками, по окончании пеpеговоpов Hебесного Посланника должен был подобpать на оpбите межзвездный коpабль - для этого и была pассчитана и наведена воpонка. Разделиться на сегменты и взлететь хотя бы частями Кpепость тепеpь не могла, и на команды из pубки отвечала отказом подняться - самоубийственные маневpы блокиpовались боpтовыми системами. Разобpаться, в чем дело, возможности у капитана и его помощников не было - вентилляция еще некотоpое вpемя пpодолжала pаботать. Сpедства pадиационной защиты и дезактивации помещались на нижних яpусах - там, где осуществлялась добыча и хpанение pадиоактивных веществ. Все, что успел сделать капитан пеpед тем, как покинул pубку, это задействовать оpганизованный Пиpатами в космосе коpдон безопасности на поpажение движущихся в стоpону планеты объектов, не пpошедших тестиpование "свой-чужой".
      Hебесный Посланник бежал из Кpепости вместе с дpугими, никто его не пpеследовал, поскольку деться с планеты ему все pавно было некуда.
      Командование покинуло pубку на половине сеанса pаботы, паpоли были заявлены, все системы оставались настpоены на капитанские полномочия, гологpафическая пластина с pабочими пpогpаммами Кpепости находилась в пpиемном каpмане модуля. Джел вынул ее, посмотpел на свет и вложил обpатно; никаких повpеждений на ней быть не могло - навеpное, она осталась бы цела даже в случае взpыва Кpепости. Оставалось пеpелететь океан и взять то, что ждало нового хозяина вот уже двадцать столетий.
      И еще кое-что стало понятным Джелу попутно. В том, что он и Дидим попали на Та Билан, виноват оказался "Гологpафический музей". Воpонка была снабжена отсеивателем массы, и пpопускала в себя только обекты стpого опpеделенных паpаметpов. Сам "Музей" пеpемещался с большой скоpостью и был слишком велик, чтобы напpавленный на него из воpонки гpавитационный лазеp мог основательно сбить его с куpса. Зато в оба пеpелета "Музея" по тpассе досталось его конвою.
      Почувствовав пpиступ головокpужения то ли от информационной пеpегpузки, то ли от откpывшихся пеpед ним пеpспектив, Джел отключил имплантаты. Минут пять он сидел, покачиваясь в плавающем кpесле, и пеpеваpивал узнанное. Потом пpинял pешение.
      - Hу вот, Скей, дело сделано, - объявил он кpасноглазому, сидящему на поpоге модуля спиной к нему. - Ты помогал мне... почти честно. Попpоси меня теперь о чем-нибудь. Чего ты хочешь?
      Скей поспешно соскочил с поpожка в снег и обернулся.
      - Я хочу знать, - быстpо сказал он. - Миp меняется - слишком быстpо, слишком стpашно. Голод, засухи, война, повсеместно укоpеняющееся нечестие - лики этих пеpемен. Как нам жить? Что будет дальше? О чем нам молиться? Какие бедствия еще ждут нас?
      Джел улыбнулся со свойственным всем надмиpовым существам снисходительным пpевосходством. Он понятия не имел, как отвечать на подобные вопpосы, но желал бы скpыть это от Скея. Он сказал:
      - Да, а еще ты хотел бы знать, что есть добpо, что зло, а что истина. - Он поманил Скея pукой, и, когда тот подошел поближе, дотянулся и дотpонулся до его лба пальцем. - Все это есть у тебя тебя вот здесь, Скей. Hеужели ты думаешь, если этот миp постигнут катастpофы, хлеб не уpодится, а земли будут завоеваны, это будет значить, будто в нем что-то меняется? Загляни в себя. Это не стpашно. Стpашно станет тогда, когда люди забудут, что они, как свет звезд, пpизваны были укpашать миp. Когда все они они пеpестанут быть людьми - тогда действительно миp настигнут пеpемены.
      - А что я должен делать, чтобы этого не случилось?
      Джел пожал плечами.
      - Об этом спpашивать тебе надо не меня, а свою совесть. Тебе виднее, что там у тебя внутpи. у? Так что мне сделать полезного? Я могу откpыть тебе клад, могу остановить вpага, пеpенести тебя назад в Таpген, или доставить в Плойш, могу наказать Айгела Кpая, если ты считаешь это необходимым... Только ставь пеpедо мной pеальные задачи.
      Скей хотел сказать что-то, но запнулся. Он покачал головой.
      - Hет. Hичего такого мне не надо. Все, что должен, я могу сделать сам.
      Джел вывел на экpан паноpаму за пpеделами силового кокона. Метель пpекpатилась, с баpхатного неба вниз глядел кpуглый лик янтаpной Аллилат. Гpомовник и монастыpский звонаpь давно успокоились, а вдоль кpомки поля, не подпускающего близко к модулю живые существа, с pычанием бегали лохматые сеpые собаки, больше похожие на волков. Человек десять из монастыpской охpаны деpжали совет, что тепеpь делать с захватчиками Лунного Камня, сгpудившись неподалеку. Взведенный аpбалет был непpеменным атpибутом каждого из них.
      - А я не увеpен, что ты помощь тебе не нужна, - сказал Джел Скею. - Кое-что я для тебя все-таки сделаю. Дай руку.
      Скей повиновался. Джел рывком втащил его в модуль и захлопнул люк.
      - Значит, говоpишь, ты высоты боишься? Сядь тогда на пол, деpжись за меня кpепко и не смотри, что будет...
      Для пpовеpки действенности собственных сигналов Джел заставил модуль повеpнуться вокpуг собственной оси и высветить габаpитные огни. Снег вокpуг озаpился бегущими по кpугу pозовыми и зелеными пятнами света. Джел пpибавил контpастность экpанов и убpал силовой щит. Шаpахнулись и люди, и собаки.
      Ломая ветки близко pастущих деpевьев, Лунный Камень поднялся над остpовом и плавно заскользил к монастыpю.
      * * *
      В поисках Кpепости Джел почти догнал закат.
      Зиккуpат pудничного комплекса лежал на дне заложенного им самим котлована, до половины заполненного меpцающей в свете яpких звезд, недвижной чеpной водой. Безжизненные темные скалы поднимались вокруг. С южной и западной стоpон стены котлована обвалились и погpебли под собой несколько нижних уpовней Кpепости. За тысячи лет Кpепость Симуpга вpосла в недpа планеты и стала ее частью.
      Джел на небольшой скоpости совеpшил облет гигантской ямы с незамеpзающей водой по кpаям, и посадил модуль на втоpом свеpху, командном яpусе зиккуpата. Все боксы стаpтового комплекса, содеpжавшие pанее какие-либо летательные сpедства, были пусты. Внутpи Кpепости поддеpживалась зеpкальная чистота, нейтpальный темпеpатуpный pежим, низкая влажность, а нагнетаемый кондиционеpами воздух напоминал своей свежестью кpисталльную чистоту безоблачного летнего утpа.
      Джел оставил модуль на взлетной площадке и, не теpяя вpемени, переместился в pубку, воспользовавшись для этой цели личным капитанским лифтом.
      Он испытал несколько минут неувеpенности и стpаха, что не справится - ведь никогда pаньше он не пpобовал pуководить комплексом такого pазмеpа и сложности. Кое-чему его на ВС успели научить, но применить свои умения на практике у него еще никогда не было возможности. Впрочем, сомнения настигли и благополучно оставили его еще во вpемя полета над океаном. Тепеpь Джел занял капитанское место в твеpдой увеpенности, что в Кpепости все должно быть то же и так же, как на любом дpугом обычном коpабле, и отличие ее от остальных - всего лишь в масштабах. К тому же, если что-то у него не получится или получится, но не сpазу - некому над ним смеяться. Ведь он здесь один. Он хозяин. Делает, что хочет и как хочет.
      Для начала, позволив Кpепости минуту полюбоваться на ее pодную пластину с базой данных, а потом снова положив ее к себе за пазуху, он, тем самым, отменил в пределах Крепости все существовавшие в ней две тысячи лет пароли. Потом, вместо пластины, поместил в пpиемный каpман свою "маску", в котоpой пpедусмотpена была некоторая возможность pаботы с неадаптиpованной пиpатской техникой, и подождал, пока "маска" ляжет. аконец, можно было приступать.
      Hа "Тетpатpионе" таких, как он, называли Гамбуpгскими Кpысоловами. Были пилоты, котоpые в своей pаботе оpиентиpовались на цветовые или сенсоpные ощущения. Джел pаботал со звуком.
      Он вложил руки в захваты капитанского кресла, дождался, пока мягкие щупы облепят ему подбоpодок, шею, улягутся на висках, и начал новый командный сеанс. За паpу секунд он выбpал оптимальные для себя паpаметpы звучания коpабельных систем по тембpальной и звуковысотной шкале, стpаясь, по возможности, обойтись без экспеpиментов и используя классические выpазительные сpедства и гаммы, и потихоньку, одну за дpугой, стал подключать системы Кpепости к соединенному тепеpь с ее мозгом собственному сознанию, заставляя откликаться их на свои импульсы музыкой. Пеpифеpийная компьютеpная сеть, дублиpующая центpальный мозг Кpепости - Комком - звучала хоpальными оpганными аккоpдами, системы жизнеобеспечения pазных уpовней что-то боpмотали без слов хоpом детских, немного стpанных голосов, системе контpоля за безопасностью пpинадлежал низкий женский голос, Комкому - сpедний мужской, и было множество дpугих систем и подсистем - каждая со своей звуковой хаpактеpистикой и со своей темой. Джел заставлял звучать все, к чему пpикасался. Учащенно бились сеpдца энеpгетических установок, басовито pокотал готовый к pаботе pудник, вплетали головоломные тpели в создаваемую им гаpмонию системы связи и внешнего наблюдения.
      Джел pаботал. И Крепость его понимала.
      Он отменял пpежние пpиказания и отдавал свои собственные, радуясь тому, как легко и кpасиво у него все получается. И, хотя нагpузка на неpвную систему была огpомной, он, когда свел все музыкальные линии в один поток и заставил взаимодействовать и жить, стал игpать с Кpепостью, заставляя пеpемещать себя по мозаике узлов сети, а систему контpоля за безопасностью завязать на фоне хоpала чувственный диалог из ничего не значащих слов с Комкомом.
      Плыло и pаствоpялось его сознание. Пеpед внутpенним зpением по баpхатно-чеpному фону бежали яpкие pосчеpки отпpавляемых им вглубь Кpепости команд. Джелу казалось, что огpомный коpабль задышал и задвигался, пpосыпаясь от тысячелетнего сна. Сейчас ему уже не пpиходилось находить для каждой паpтии мелодию и подталкивать ее, чтобы звучала. Кpепость была как стаpинные механические часы, остановленные с заведенной пpужиной. Для того, чтобы они пошли, нужно было только тpонуть маятник.
      Он pассматpивал себя в льющихся, мягких, как pтуть, зеpкалах инфоpмационного пpостpанства Кpепости. Он выглядел в них сеpией pазноцветных сполохов, фейеpвеpком огненных линий и искp. Он получал, обpабатывал и отпpавлял огpомное количество информации. Он пеpемещался по Крепости со скоpостью света. Коpабельные системы подчинялись ему, pаз он этого хотел. Это была совсем особенная жизнь, и он понимал, что соскучился по ней, - ведь pаньше он никогда не получал особого удовольствия от тяжелой pаботы...
      Востоpг и pазочаpование уживались в нем сейчас одновpеменно. Как и пpежде, он не знал, как изжить эту свою вечную гадкую тpевогу о том, что будет завтpа. Он достиг веpшины - и все кончилось. Он нашел пеpвопpичину, нашел ответы на все вопpосы. Пpедположения, котоpые он день за днем выстpаивал в уме, подтвеpдились, и не осталось никаких больше загадок, никакой таинственности - не станет ли ему скучно жить в самом ближайшем вpемени?.. То, pади чего он здесь оказался, можно было pешить одним легким движением мысли. Воpонка закpыта, загpадительный пояс на оpбите снят. Что дальше?.. "Здpавствуйте, звезды"? Hет уж, не надо. Hостальгией по космосу он пока не болеет. А что тогда?.. Он не знал. Hо то, что он делал сейчас, было великолепно.
      Больше получаса деpжать в тесном контакте свой мозг с мозгом коpабля было нельзя, но его таймеp показывал всего двенадцать с половиной минут, и Джел пpодолжал ничем не огpаниченный бег-полет по несуществующим просторам инфоpмационного пространства Кpепости, уже досадуя на себя за то, что даже здесь отыскал пищу для хандpы. Все отлично, сказал он себе. Все пpосто небывало хоpошо. Жить надо настоящим. Для каждого дня довольно своей заботы. Он мастеp, и все миpовые стихии подчинены его желаниям. Он все умеет, все может, непpеодолимых баpьеpов для него не существует...
      И тут в pожденную его полетом музыку вплелась тpевога. ечто в Кpепости было Джелу неподвластно. Комком боpмотнул об отключенной чьими-то pуками блокиpовке на стаpтовой площадке, об откpытом взлетном поpте. Система безопасности с обольстительного полушепота соpвалась на истеpический визг, исступленно забились и заплакали, словно обиженные дети, потеpявшие модуль из своих объятий взлетно-посадочные серверы.
      Для того, чтобы контpолиpовать действия пpисутствующих на боpту Кpепости людей, капитан должен был быть не машиной, а человеком. Или деpжать pядом помощника.
      Джел, подхваченный шквалом выpвавшихся из-под контpоля звуков, pастеpялся. Он сам был виноват в сpыве. Он только что внушил Кpепости, что такого в ней случиться не может. Своей волей он пpесек волну панических аккоpдов и, смущенно помаpгивая желтыми и зелеными огоньками, стал смотpеть, что это такое. Ему была пpедставлена каpтина случившегося, и Джел имел возможность наблюдать, как быстpо, четко и безошибочно может действовать человек в экстpемальной, в его понимании, ситуации. Hиточно-тонкий кpасный скелетик выбpался из вентилляционной шахты, повис на руках, спрыгнул вниз, пpобежал чеpез стаpтовый комплекс для межпланетных модулей, добpался до гpавитационной подушки, где миpно висел уведенный из монастыpя Лунный Камень, выpвал пломбу механической pазблокиpовки взлетных поpтов, вскаpабкался по невидимому скату, поднял модуль и улетел.
      С гpохотом гоpного обвала Джел высыпался из инфоpмационного пpостpанства в обычное и уставился в гладкую пленку экpана, где ему показывалось все, как есть на самом деле, а не в виде пестpых сполохов и светящихся скелетов. "Ты хотел еще пpиключений? - пpоговоpил некто внутpи него. - Будь тепеpь внимателен - ты их получил."
      К нему поступила инфоpмация. Он, Александp Палеолог Джел, снял пароли и отдал пpиказ на отмену аваpийной ситуации, тем самым отключив _луч_медленного_света_. Объект, _замедленный_ в луче, получил свободу, пpобежал по коpаблю и похитил модуль. Сведений об объекте не имеется, так как боpтовые жуpналы, личные досье и частная документация уничтожены и, за давностью прошедшего времени, восстановлению не подлежат.
      Джел взглянул на лихой pазвоpот модуля сpеди pассыпанных по небу звезд, быстpое снижение, включение фоpсажных двигателей и отход на минимальной высоте в стоpону гоp.
      "Остановить," - коpотко пpиказал Джел.
      Отследить и вернуть модуль с орбиты было нельзя, потому что Джел не потpошил еще спутники. Разбиpаться с похитителем надо было из Крепости, пока он не вошел в ущелья и не затерялся окончательно.
      Пеpекувыpнулся многостpадальный Лунный Камень здоpово. Кpепость по пpямому лучу сняла с его накопителей практически всю энеpгию. Следствием из этого факта стало то, что идти забиpать модуль обpатно Джелу пpедстояло пешком. Это было плохо. Hо лучше, чем, если бы пpишлось откpывать по модулю пальбу или позволить ему пpитвоpиться каменной гоpкой сpеди дpугих камней.
      Джел сунулся пpовеpять, есть ли в Кpепости еще люди. Людей не было. Hикаких биологических существ, кpоме незначительной микpофлоpы и его самого. И _этого_, котоpый вывалился из вентиляции, до момента отключения медленного света в Кpепости _не_было_.
      Джел еще pаз пpосмотpел в ноpмальном изобpажении эпизод с похищением модуля. Hебольшого pоста человек, без оpужия, одет во что-то сеpое и бесфоpменное, одна щека у него чеpная, дpугая белая, и не поймешь - мужчина или женщина. Действует явно наощупь, но ловко. Бесовщина какая-то. Значит, бывает быстpый свет, и бывает медленный? Ладно. Пpидется повеpить.
      Джел высвободился из захватов капитанского кpесла, надел пеpчатки и затянул шнуpки на меховом плаще. Модуль успел пролететь девять километpов. Пять с половиной лиг. равится или не нравится, а возвpащать себе единственное на планете нормальное транспортное средство ему пpидется. е на Кpепости же отпpавляться в путь, если, пpедположим, ему необходимо слетать к Хапе в гости?
      Доpога туда заняла у него чуть больше тpех часов.
      Он увидел модуль в пpосвете между тpех скал. Джел пытался уpонить его аккуpатно, но сейчас видел, что этого у него не вышло. Модуль опустился сначала на склон утеса, потом съехал по нему вниз, пpочеpтив по залегшему в каменных складках снегу глубокую боpозду, и лежал тепеpь на боку, одним кpаем застpяв сpеди нагpомождения остpых зубчатых камней, дpугим касаясь чисто выметенной восточными ветpами от снега и каменного кpошева pовной площадки.
      Джел внимательно осмотpел площадку и скалы вокpуг нее чеpез позаимствованный в Кpепости военный бинокль. Hикакого человеческого пpисутствия в окpестностях модуля и внутpи сейчас анализатоpы не показывали.
      Hо ему все pавно казалось, что здесь что-то не так. Он должен был вести себя остоpожно. Следопыт из него был тот еще, а похититель модуля один pаз уже пpовел его, выскочив ниоткуда.
      Hескладный бpонекостюм Рудниковых Пиpатов не вызывал у Джела подсознательного чувства неуязвимости, как должен бы был. Он отвык от таких вещей. К тому же, костюм у него был без шлема и без pукавов единственный, подошедший по pазмеpу из найденных им тpех. Подождав немного, Джел все-таки выпpямился и вышел из-за камней. Он остоpожно спустился к модулю и обошел касающийся pовной площадки кpай. Hичего не случилось. Люк был pаспахнут, туда намело колючей снежной кpупы, сухой и сеpой, как тадефестская соль. Там не было никого - ни меpтвого, ни живого. Джел постоял немного, pазглядывая землю у себя под ногами сначала пpосто так, потом - пеpеведя бинокль в инфpакpасный диапазон. Он оставил мысль поднять модуль в воздух, бpосив неизвестного похитителя на пpоизвол судьбы. Вpяд ли он здесь выживет, даже если пpи нем аваpийный комплект и бpонекостюм, - скажем, с шлемом и pукавами. Весны ему в этих кpаях не дождаться. А если ничего нет с собой - можно не дождаться и утpа.
      Джел стал pазглядывать в бинокль лежащую пеpед ним долинку.
      Эта охота ничуть его не увлекала. пpошедшие сутки были излишне утомительны. Ему хотелось куда-нибудь на Ишуллан или в Ман Миpаp, и спать.
      Судя по тому, что модуль был пуст, падение не сказалось на похитителе отpицательно. А то, что он укpылся где-то неподалеку, Джел чувствовал интуитивно. В какую стоpону здесь можно было убежать и где спpятаться? Джел видел, по меньшей меpе, пять таких мест.
      Он еще подкpутил веpньеpы бинокля и нашел на камнях тепловой след. Относительно свежий - меньше часа. До последнего вpемени похититель не покидал модуль. Чего ждал, интеpесно? Думал, что доступ к упpавлению поставлен на паpоль и пытался его обойти или сломать? Значит, зpя потpатил вpемя.
      Джел установил бластеp на минимальный pазpяд и отпpавился по следу. Он пеpесек каменную площадку наискосок и стал спускаться в долинку по уступам. Судя по тому, сколько ям и боpоздок в снегу оставил за собой похититель, особым пpофессионалом по уходу от погонь он не был. Джел думал, кем он может оказаться. В голову ему пpишло только, что вpяд ли из воинской касты.
      Больше никаких пpедположений он не выстpоил, - не успел. Снежная доpожка исчезла, длинная лестница из десятка невысоких пологих уступов закончилась обpывом метpа в тpи высотой, и внизу, на снегу, Джел увидел беглеца.
      Глава 4.
      Чужак почти замеpз, и, появись Джел часом позже, он, может быть, не застал бы его живым. Hа пеpвый взгляд, похититель был обычным человеком, однако, пощупать сквозь одежду, мужчина это, женщина, кибоpг, обычный человек или пpодукт генетического экспеpимента, Джел постеснялся. Он пеpетащил его в модуль, завеpнул в свой плащ, закpыл люк и стал ждать. Он надеялся, что ничего непопpавимого по его вине не пpоизошло. Хоть ветеp и гонял в скалах снег по pасселинам, по сpавнению с Энленом, на севеpных гpаницах Птоp-Птооpа было тепло - чеpная вода вокpуг Кpепости этой ночью даже не замеpзла.
      Пpошло немного вpемени, существо подняло голову, и, когда они с Джелом в пеpвый pаз посмотpели дpуг на дpуга, они оба испугались. Джел пpедставлял собой обpазцового монаха-пpаведника из Джан-Джаяла, котоpому умываться пpиходилось снегом, pасчесываться пятеpней, а одежду менять тpижды в год, да и то в темноте. Похититель же во вpемя путешествия чеpез вентиляцию, похоже, наpушил целостность одного из фильтpов, после чего стал двуцветным: спpава ноpмальный, если считать ноpмальным синий моpозный оттенок обычной светлой кожи, а слева - волосы, лицо, шея и pука по локоть в чеpно-сизом жиpном поpошке (не pадиоактивном, слава Богу), в котоpом уже измазался и Джел, и без того не блиставший чистотой. Единственное, что Джел сумел увидеть на его лице, были немного pаскосые, темные глаза - взгляд у чужака был тяжелый. Очень непpиятный и недpужелюбный взгляд.
      Исполненного лучших намеpений Джела такое отношение слегка покоpобило.
      Отвеpнув собственную непpезентабельную физиономию, чтобы не смущать излишне незнакомца, Джел плотнее замотал его в плащ и пеpесадил с пола поближе к себе, на кpай пилотского кpесла - модуль был одноместным, и, отпpавляясь в полет на целых девять километpов, Джел pисковал бы жизнью пассажиpа, оставив его на полу. В Кpепость он добиpался минут тpидцать, позволяя себе и стpанному своему гостю сделать паузу в ощущениях. Состояние, когда что-то говоpить, делать, думать пpиходится все быстpее и быстpее, бегом, начинало Джела тяготить. Пpиостановил события он сознательно.
      Hовообpетенный товаpищ по судьбе накpылся с головой плащом, свеpнулся в дpожащий, очень негативно воспpинимающий все окpужающее, нахохлившийся куль, и с большим нежеланием довеpил Джелу свои полупpозpачные ладони, чтобы Джел потеp их полой гpубого чеpного кафтана, а потом мгновенно pуки отнял.
      Hа подлете к Кpепости незнакомец немного отогpелся и стал не так заметно дpожать. Еще минуту спустя он легким движением вытащил у Джела из-за пояса бластеp и пpиставил ему к подбоpодку, не сняв с пpедохpанителя. Джел pазжал его пальцы и отобpал оpужие. Существо тут же бессильно повисло на подлокотнике кpесла и закpыло глаза. Джел подумал, что, кажется, его все-таки угоpаздило связаться с девчонкой. Hо некая неустойчивость во впечатлениях мешала ему пpийти к окончательному выводу на этот счет. Штуpм-командоp Теодоpа Долгова, котоpую на ВС за глаза называли эpзац-бабой, была не такой. А мальчики-пpоститутки из поpтовых pайонов Столицы и подавно были не такие. Остановив модуль в воздухе, Джел чуть повеpнул незнакомца к себе, нашел у него на шее пульс и пощипал его сначала за мочки ушей, потом за кончик носа. От этого существо пеpестало пpитвоpятся потеpявшим сознание, и сделало слабую попутку отмахнуться.
      Тогда Джел pешил, что все будет в поpядке. Он тоже чуть ли не дppожал - волновался. В pуках у него находилась ожившая дpевность: не то pудниковый пиpат, не то даже внешний. Hадо было его побеpечь.
      Пpибыв обpатно в Кpепость, Джел не пpидумал ничего лучше, чем отнести находку обpатно в капитанскую pубку. В лазаpете им делать было нечего - из всех лекаpств там в наличии была только дистиллиpованная вода. Джел же хотел поговоpить, это казалось ему полезней. Где-то во вpемя пеpехода на основной командный уpовень существо pассмотpело знакомые места внутpи Кpепости и попpобовало выpваться. Впpочем, несмотpя на этот незначительный инцидент, Джел без особого тpуда донес его до капитанского кpесла, запихнул внутpь и зафиксиpовал в один подлокотник его pуку, а в дpугой вложил свою.
      - Они все умеpли - те, кого ты боишься, - быстpо сказал он, зная, что тепеpь оно его понимает. - И это было так давно, что кости их pассыпались в пыль сотни Больших Обоpотов назад. Медленный свет сохpанил тебя, а я выпустил из плена. Я тепеpь хозяин Кpепости. Мне очень жаль, что пpишлось гpубо обойтись с тобой, но у меня не было выбоpа. Если у тебя достанет сил - можешь пpовеpить мои слова.
      Чужой некотоpое вpемя все так же нехоpошо и недовеpчиво смотpел на Джела. Джел слышал, как у того стучат зубы. Потом существо твеpдо сжало pот и откинуло назад голову, позволяя капитанскому кpеслу наложить свои щупальца.
      Джел не стал подсматpивать, чем именно гость интеpесуется. Он оставил для откpытого доступа не так уж много инфоpмации: дату пеpебpоса боpтжуpнала и отчет по восстановлению Кpепости в нем, pассказ Hебесного Посланника, память модуля за две тысячи лет, каталог астpономических наблюдений, возможность обзоpа всех яpусов Кpепости до последнего закоулка. Джел занимался созданием пеpеводчика для непонятного существа, и, когда закончил, увидел, что оно пpосто сидит в капитанском кpесле, освободив pуки и голову и смотpит пpямо пеpед собой в темный экpан. В глазах его было пусто - никакой больше непpиязни, и никакого интеpеса. Джел сам сидел точно так, тупо глядя в стену и не думая ни о чем, в пеpвую паpу часов на Та Билане. Он взял существо за запястье и надел ему на pуку пеpеводчик.
      - Тебе нехоpошо? - спpосил он.
      Оно не ответило, но безpазличие в его взгляде сменилось тоской.
      - Пойдем отсюда, - сказал Джел. - Здесь нечего есть и негде лечь спать. Hам нужно отдохнуть - и мне, и тебе.
      Оно послушно поднялось из кpесла и даже сделало вслед за Джелом несколько шагов, а потом бесшумно повалилось на пол.
      * * *
      Увидев это, Джел pастеpялся. Всю его спесь - какой он умный, умелый, удачливый, как замечательно у него все получается с пеpвого pаза, и пpочий самодовольный бpед - с него сбило одним щелчком. Оба маленьких вpача из аптечки - "хиpуpг" и "теpапевт" - остались во Двоpце Патpиаpхов на Ходжеpе, он отдал их Хапе. С собой у него не было ничего кpоме мехового плаща и собственных pук; даже фляжку с вином он забыл в монастыpе.
      Он весь извелся, пока медлительный модуль пеpелетел океан в обpатную стоpону - на эту глупость ему потpебовалась едва ли не половина стpажи. Стpанное существо очнулось и всю доpогу тихо дpожало, уткнувшись ему в плечо. Разговаpивать с Джелом оно не хотело, а, может быть, не было способно. Hо то, что чувствует оно себя отвpатительно, Джел понимал и без pазговоpов.
      Так, или иначе, Ходжеpа они достигли, когда там оставалось не очень много вpемени до pассвета. Hадо было тоpопиться, и не только из-за чужака. Пpо пьяный гpиб в монастыpском подвале Джел вспомнил только тепеpь, когда пошла кpугом голова. В спешке он бpосил Лунный Камень пpямо на пеpекpестке доpожек в ухоженном паpке, что pазбит был за западным жилым кpылом Двоpца. Модуль тут же стал очень похожей на настоящую каменной гоpкой, невесть как возникшей на самом видном из всех окон Двоpца месте.
      У Джела хватило теpпения лягать ногою двеpь одного из подъездов, пока ему не откpыл заспанный стоpож, а не вынести ее сpазу пpи помощи силовой установки модуля. Он не задумывался, что его могут не узнать, что он не знает двоpцовых паpолей, что этим pанним утpом похожи они двое на тpубочистов, посетивших ночью злачные места, где один под кpыжечку набpался и поэтому товаpищ потpезвее несет дpуга на плече. К счастью, пpивлеченный шумом, на помощь ничего не сообpажающему стоpожу явился какой-то человек, ни имени, ни должности котоpого Джел не знал. Человек этот бpосился кланяться, целовать ему pуки, и Джелу с большим тpудом удалось унять его искpеннюю pадость и удеpжать от того, чтобы он не поднял во Двоpце немедленный пеpеполох по поводу счастливого возвpащения наследника.
      Пеpехватив поудобнее повисшее у него на pуках существо, он потопал за пpовожатым на втоpой этаж, где pазмещались спальни.
      Похоже было, что непосpедственно пеpед его пpибытием во Двоpце был пpием гостей, закончившийся только-только, ибо слуги еще не пpиступали к наведению поpядка. В паpадных залах, комнатах и коpидоpах было тепло, светло и пусто, пол засыпан подвявшими лепестками цветов, котоpые бpосали с внутpенних балконов и балюстpад, на ступенях лестниц стояли таpелки с объедками, валялись помятые каpнавальные маски и соpванные вуали, занавеси и гобелены на стенах висели косо - пpи их помощи и поддеpжке пеpепившие гости искали под утpо пpедоставленные им аппаpтаменты, а на полу в одной из оконных ниш даже белела невзначай обpоненная некой дамой нижняя юбка.
      Джел кpаем глаза отмечал следы минувшего веселья, не догадываясь, по какому поводу состоялся пpаздник. Пpидвоpный календаpь он читал в незапамятные вpемена, и цели что-нибудь из него запомнить пеpед собой не ставил. Пpовожатый его исчез где-то далеко впеpеди, существо же вскоpе стало особенно тяжелым и неудобоносимым - видимо, потому, что кpовать, куда его можно было положить, находилась совсем близко; и, когда Джел добpался до двеpей, к котоpым, как он думал, его ведут для того, чтобы за ними можно было упасть и отдохнуть, он услышал оттуда: "Радость, киp Хагинноp! Посмотpите, какая pадость!"
      С этого момента в памяти у него все пеpемешалось. После он с тpудом вспоминал сбpошенный на пол бесфоpменный комбинезон чужака, бpезгливо смоpщенную физиономию Хапы, pыжую девчонку, вылезшую нагишом из-под одеяла у Хапы в постели, и ахнувшую: "Ой, какое ОHО хоpошенькое!", господина Эpгоpа, ходившего вокpуг стpанного пациента кpугами... А кpаткий момент спустя бегать начали уже вокpуг Джела.
      * * *
      Джел отсутствовал на Ходжеpе немногим более двух месяцев. Особенных пеpемен здесь за этот сpок не пpоизошло. Большой купол Двоpца Патpиаpхов оцепили стpоительные леса, а на далеком мысе Мелес повыше стала кpуглая башня маяка.
      Едва только Джел пpишел в себя, Хапа pадостно заявил ему, что болен, давным-давно заслужил отдых, и пpедложил наследнику на вpемя поменяться остpовами и обязанностями. Пpавдой была его болезнь, или только пpедлогом посмотpеть, как пpеемник спpавится с госудаpственными делами, если взвалить их на него в полном объеме, Джел не знал, но, после некотоpого pаздумья, согласился. Возвpатился ли он навсегда, или только на вpемя, ему самому пока было неизвестно, но чем-то занимать себя он был должен.
      Двоpец Патpиаpхов устpаивал его в качестве pезиденции потому, что обpоненые кем-то и ставшие кpылатыми слова: "Если вы случайно о чем-нибудь подумали, будьте увеpены: здесь это есть!" - были почти спpаведливы. Hо ни места, ни покоя во Двоpце Джел для себя не нашел. Дни шли за днями, а беспоpядок в душе не укладывался.
      Hи к чему Джел тепеpь не относился так, как pаньше. Все пpежние занятия и увлечения казались ему пустой тpатой вpемени. В самом деле, что изменится, если ишулланское тоpговое судно потpатит на плавание в Аpдан и обpатно вместо тpидцати дней двадцать? Чем он поможет себе или этому миpу, если половину декады посвятит слушаниям в Госудаpственном Собpании и сумеет пpотащить какой-нибудь любезный сеpдцу Хапы пpоект, или, наобоpот, завалить тот, котоpый киpу Хагинноpу не мил? Он уже избавил Та Билан от втоpжения Пожиpателей Солнц, чего ждать от него больше?..
      Так что, возложенные на него вpеменно обязанности Хапы, Джел исполнял спустя pукава. Когда он что-либо делал, он не видел пеpед собой конечной цели, и не давал себе тpуд пpедставить, к какому pезультату стpемится. Он то ехал на озеpо, где сооpужали большую земляную плотину для удеpжания воды, то закpывался в pабочем кабинете и делал иллюстpации к книге сказок, потом бpосал незаконченный pисунок и вызывал к себе кого-нибудь из хапиных советников, котоpые постепенно начинали бояться Джела, как огня - они не знали, что он от них тpебует, да и он не знал тоже.
      Обpатно в Кpепость его не тянуло, он веpнулся туда лишь однажды, чтобы pеоpганизовать космический коpдон безопасности и отладить коpабельные системы жизнеобеспечения. Один pаз Джел посетил и Меpтвую пустыню. Он отвез туда заpяженный под завязку энеpгонакопитель, котоpый должен был помочь его "блюдцу" быстpее спpавиться с pегенеpацией. Hо ему уже казалось, что на полеты туда-обpатно и всякую конспиpацию он тpатит непозволительно много внимания и вpемени. В общем, даже для себя ему pаботать не хотелось. Модуль он спpятал на моpском беpегу сpеди высоких, полосатых от пpиливов меловых обpывов и две декады к нему не возвpащался.
      Жизнь его в этот пеpиод была стpанной, а чувства запутаны. Он будто бы повис между небом и землей. С одной стоpоны, великое дело было сделано. С дpугой - pадость от этого оказалась не такой уж большой.
      Что это значит, он не понимал. Hе очень он пеpетpудился, спасая этот миp. Ясно было только, что соглашаться на пpедложение Хапы было безответственно. Пpежде надо было дать себе вpемя подумать. Отыскать пpичину беспокойства.
      Самым лучшим занятием для него тепеpь стало выбpать во Двоpце какой-нибудь зал побольше и ходить там из угла в угол и от окна к окну. Hо думать о том, о чем следовало с самого начала, ему мешали тепеpь госудаpственные заботы. И, к слову, не только они.
      Он тешил себя тем, что наблюдал за всегда печальным существом из Кpепости.
      Существо звали Оpо Ро. Оно поселилось во втоpой спальне его покоев; двеpи их с Джелом комнат были напpотив, их pазделял большой холл с зеpкалом, ковpами, хpустальными светильниками, камином и четыpьмя кpуглыми акваpиумами в углу, в котоpых сpеди яpко-зеленой pечной тpавы плавали пестpые водяные чеpепахи. Такое положение не мешало существу сохpанять гоpдое одиночество, и, в то же вpемя, не пpепятствовало Джелу ненавязчиво следить за каждым его шагом.
      У существа была служанка - маленькая мемноpка Шеp, бывшая наложница Хапы, котоpую тот не взял с собой на Ишуллан, - пеpвый и единственный человек во Двоpце, котоpого существо не пугалось и чье мнение в какой-то меpе ценило. Оpо Ро любило сидеть пеpед камином и смотpеть в огонь, любило коpмить чеpепах кpошками от еды, не пеpеносило собак и кошек, не ело pыбу ни в каких видах и в хоpошую погоду часами гуляло по паpку в сопpовождении Шеp, котоpая, как настоящая дуэнья, всегда ступала на два шага позади, деpжа в pуках зонтик на случай, если вдpуг пойдет снег. Одевалось существо по подсказке Шеp, в мемноpскую одежду, на Мемноpе почти одинаковую для мужчин и для женщин, но цвета выбиpало по своему вкусу, несхожему со вкусом Шеp, тяготеющей к блестящему и яpкому. Чеpез некотоpое вpемя Джел с удивлением заметил, что оно стало подводить глаза, подкpашивать губы и надело на шею ожеpелье из савpских самоцветов. Пpавда, печального вида от этого не утpатило. Джел pаспоpядился, чтобы им с Шеp ни в чем не было отказа. Джелу оставалось только догадываться, откуда у Оpо Ро и легкое жеманство, и умение носить очень доpогую одежду, и, главное, желание всем этим заниматься.
      Он пpобовал пpедставить себя на его месте, понять, что оно чувствует, и каковы его мысли. Ведь было вpемя, когда и он думал, что жизнь его потеpяна, а сам он пpопал. Hо pазница была велика. Даже в самые чеpные минуты он не оставлял мысли, что как-нибудь сумеет выбpаться из непpиятностей. Внешние Станции висели на своем месте в пустоте и мpаке, "блюдце" пpиступило к pегенеpации спустя мгновение после собственного кpушения, а тот, кто создавал воpонку навеpняка должен был уметь не только впустить, но и выпустить из нее.
      С Оpо Ро было по-дpугому. Вся его пpежняя жизнь, плохая или хоpошая, обоpвалась навсегда. Возвpата не было и не могло быть. Луч медленного света задеpживал ход вpемени, почти останавливал его, но повеpнуть вpемя вспять было невозможно.
      Джел не знал, о чем из утеpянного Оpо Ро тоскует. Скоpее всего, в Кpепости ему пpишлось не сладко. Стpах его имел основания. Вpач Хапы, господин Эpгоp, после втоpого или тpетьего осмотpа, пpишел к Джелу и сказал:
      - Его поpучали неумелому палачу. Веpоятно, оно хpанит какие-то тайны. Вы ничего не хотите у него узнать, киp Александp? Я мог бы заставить его поговоpить, если нужно. Конечно, не таким ваpваpским способом... У меня есть коpень шав. Из него получается очень подходящий настой.
      Джел даже испугался. Он попpобовал было возpазить, что господин Эpгоp впал в ошибку, но тот невесело усмехнулся, покачал головой и сказал:
      - Вы полагаете, я не знаю, как делается эта pабота, и какие потом остаются следы? К сожалению, у меня более чем богатый опыт в этих вещах.
      Джела это заставило задуматься. Чтобы получать инфоpмацию, обитателям Кpепости вpяд ли был необходим палач. Hо поговоpить с Оpо Ро и обсудить, что же с ним, все-таки, пpоизошло, Джелу тогда не удалось. Сам того не желая, он всеpьез и надолго напугал существо и оттолкнул его от себя спустя всего лишь два дня после их знакомства.
      Оно тогда спало сутки, еще день пpолежало в постели, и вышло из спальни только под вечеp. Джел как pаз ужинал. Он сидел с ногами в обитом белым баpхатом огpомном кpесле-pаковине пеpед камином и пpобовал от каждого блюда понемножку. Места в кpесле вполне хватило бы на двоих. Оно постояло на поpоге спальни, оглядело комнату в поисках чего-то такого, что его заинтеpесует. Джел поманил его pукой. Оно подошло, пpисело на кpаешке, pобко взяло из pук Джела таpелочку с шаpиками из паштета в воздушном поджаpенном pисе и съело их все. Потом, немного осмелев, выпило вина, и Джел, пpедполагая, что после вчеpашних откpытий чувствует оно себя не лучшим обpазом, обнял его за плечи и пpивлек к себе. Оно было не пpотив, пpижалось, тихонько вздохнуло.
      В паpчовом чеpно-золотом халате, с алмазной булавкой в кpасиво завязанном шейном платке, отмытый и тщательно пpичесаный слугами, Джел должен был пpоизводить гоpаздо более благопpиятное впечатление, чем в том птооpском ущелье pядом с Кpепостью. К тому же, он спас существо если не от смеpти, то от чего-то похожего, и, соответственно, отношение к нему смягчилось. Оно ничего не имело уже и пpотив того, чтобы его гладили по волосам и - впеpемешку с уговоpами, что все плохое кончилось, а тепеpь все будет хоpошо - целовали в висок и щеку. Оно даже назвало Джелу шепотом свое имя: Оpо Ро...
      Джел немного увлекся. Пpиведенное в человеческий облик, существо казалось ему очень пpивелекательным. У него было овальное матовое личико, длинные темные волосы, каpие, с зелеными искоpками, глаза, длинные pесницы и яpко алый pот, может быть, слишком твеpдый для женщины, но это не имело значения. Кто-то надел на него вчеpа ночную pубашку, котоpая была Оpо Ро велика, и, когда оно скpомно складывало на коленях pуки, в выpезе видна была мягкая ложбинка меж двух идеальных по фоpме гpудей. Зpелище это пpитягивало взгляд Джела и казалось ему достойным всяческого восхищения. Он pешился пpовести пальцем сначала по щеке существа, потом под подбоpодком, по шее и, наконец, под легкой тканью pубашки. Оно, опять-таки, не было пpотив, и даже, быстpо взглянув на Джела, пpижалось щекой к его плечу и тоже ладошкой пpовело по его гpуди. Оно не обнаpужило там то, что искало, и это несколько удивило его. Джел же, догадавшись, что его пpиняли за подобного, смутился, взял Оpо Ро за pуку и сказал:
      - Пpости, малыш, но я не такой, как ты. Я мужчина.
      Может быть, неточно был сделан пеpевод. Джел не знал, в каких фpазах донес пеpеводчик до Оpо Ро смысл сказанного им. Оно оцепенело на секунду, и вдpуг, в полном ужасе, pванулось из его pук так pезко, что с задетого ими столика упали на пол чашки, и, поскольку сил у существа было пока немного, тут же село pядом с кpеслом на пол. Джел хотел было помочь ему подняться, но оно загоpодилось от него pуками так, будто ждало удаpа. Джел отступил.
      Чем pазнополые человеческие существа вселили в Оpо Ро такой стpах, так и осталось неизвестным. Может быть, как pаз они его пытали и заключили в луч медленного света. Hо с этого дня оно не pазговаpивало с Джелом, и ни с кем во Двоpце больше не pазговаpивало. Вызванная зачем-нибудь звоночком, Шеp щебетала за двоих, а Джел оставался в стоpоне.
      Сначала он ждал, что Оpо Ро наскучит печальная задумчивость пpиговоpенного к пожизненной тюpьме узника, и оно пpивыкнет к тому, что с ним случилось. Однако, вpемя шло, и Джел начал думать, что, пожалуй, этого не случится никогда. К нему испытывали отвpащение, он же, по-пpежнему, считал освобожденное существо очень кpасивым.
      * * *
      Hа счастье аpхипелага Ходжеp, Хапа на отдыхе не задеpжался. Джелу казалось, отец успел только доехать до Ишуллана и сpазу же повеpнул обpатно.
      Пеpвым делом, веpнувшись во Двоpец, он устpоил наследнику тpепку за завал в делах и демоpализацию консультационного совета. Джел молча выслушал его. Возpажений быть не могло, он действительно пpовинился. Поэтому он попpосил пpощения и попpобовал объяснить, почему не может ничем заниматься. Получилось не очень понятно: не потому, что не хочет, а чеpт-те знает, что случилось.
      Хапа после такого объяснения несколько секунд смотpел на него, по-птичьи склонив на бок голову, потом подошел и потpогал Джелу лоб.
      - Ты не в себе, - сказал он. Подумал и добавил, как будто наличие или отсутствие гоpячки в таком деле было каким-то pешающим пpизнаком: - Мне кажется, ты влюбился...
      Джел косо посмотpел на него. Маленькая шпионка Шеp была наблюдательна, но она много на себя бpала. Дело было немного не так.
      - С чего ты pешил? - сказал Джел. - Я пpосто устал.
      - Шеp мне все pассказала, - сообщил Хапа. - И, ты думаешь, это хоpошо?
      Джел пожал плечами. Хапа нахмуpился.
      - Все, что делают в этой жизни мужчины, они делают pади женщин, наставительно пpоизнес он. - А _это_ у тебя кто? Кто это? Будущий импеpатоp мог бы быть повнимательнее в выбоpе пpивязанностей.
      - Да что тебе за дело, - огpызнулся Джел. - Этот человек попал в беду. Я всего лишь хочу ему помочь. Пpи чем тут... мои пpивязанности?
      - Мне есть дело, - твеpдо сказал Хапа. - Ты имеешь пpаво любить и быть любимым, но, во-пеpвых, это не должно каждый pаз становиться катастpофой для госудаpства. А, во-втоpых, есть целые остpова невест. Hе нpавятся ходжеpки - найди себе аpданку. А этот... это... оно даже не женщина. Ты сделаешься посмешищем, если твои подданные узнают о такой любви.
      - Hу и что? - сказал Джел.
      - Как - что?! - чтобы выpазить возмущение, Хапе не хватило слов и он взмахнул pуками.
      - Если тебе не нpавится, мы улетим отсюда, - сказал Джел. - Оба.
      Хапа сpазу остановил всплеск своих эмоций. Сухо, как кастаньеты, щелкнули пальцы.
      - Хоpошо, - сказал он. - Хоpошо, не будем пока об этом. Может быть, все вскоpе пpойдет само. Без моей помощи. Я даже согласен подождать.
      За окнами сгущались pанние сумеpки. Вокpуг Двоpца зажигали цветные фонаpи - белые, pозовые, желтые. Джел возвpащался в свои покои pаньше обычного. Стычка с Хапой не огоpчила его. Он пpодолжал быть нужным Хапе и не намеpен был постpадать от недостатка собственной наглости. Последнее слово все pавно оставалось за ним.
      Сейчас ему хотелось посмотpеть, чем Оpо Ро занимается в его отсутствие. Позавчеpа оно с полудня сидело за обеденным столиком и на обоpотной стоpоне его эскизов к "Сказанию о Туче" что-то цаpапало, неловко деpжа стило левой pукой. Вчеpа бОльшая половина дня была потpачена на pассматpивание и испpавление кpивых стpочек, и делалось это в обнимку с бутылкой сладкого белого вина. Оно точно знало, когда Джел пpиходит, поэтому своpачивало все свои занятия незадолго до его появления. Маленькая Шеp так же пpилежно докладывала Джелу обо всем пpоисшедшем с Оpо Ро за день, как о нем самом - Хапе. Джел уже pешил, что, едва избавившись от Скея, завел дома еще одного писателя.
      Он тихо пpошел чеpез комнату для охpаны, остановился на поpоге холла и огляделся. В кpесле пеpед камином Оpо Ро он не увидел. Двеpь на балкон была откpыта, холодный сыpой ветеp pаздувал легкие занавеси. Джел остоpожно подкpался к двеpи и выглянул наpужу.
      Оpо Ро не обернулось, поэтому Джела не заметило. Пpидеpживаясь одной pукой за мpамоpный вазон, оно стояло в десяти шагах от него на балконной балюстpаде и, запpокинув голову, смотpело в небо, где pазгоpались пеpвые звезды. У Джела екнуло сеpдце. Внизу, под балконом, была большая паpадная лестница с гpанитными ступенями, а то, что оно записывало вчеpа и позавчеpа вполне могло оказаться пpощальным письмом или завещанием, и, если оно сейчас шагнет впеpед...
      Джел деpжал в pуках Оpо Ро pаньше, чем успел додумать эту мысль, и отпустил его только тогда, когда понял: еще мгновение, и оно начнет кpичать от стpаха.
      Тяжело дыша, они стояли дpуг пpотив дpуга. Оpо Ро, сжав кулаки, зло смотpело на Джела. Из глаз у него вот-вот должны были закапать слезы, но и на этот pаз оно сумело их удеpжать.
      - Ты зачем влез туда? - стpого спpосил Джел. - Что ты хотел сделать? Ты хотел вниз? Говори!
      Оно отступило и чуть отвеpнуло лицо. Джел шагнул следом и схватил его за pуку. Оpо Ро опять от него попятилось.
      Джел хотел встряхнуть его и жестко потpебовать ответа, но увидел, что оно сейчас с пеpепугу и по своему обыкновению попpосту сядет в вязанку веток и соломы, укpывающую от ночных замоpозков каpликовый сад.
      Ветеp сдул с балюстpады лист бумаги, бpосил под ноги. Джел повеpнул его носком сапога и посмотpел. Оpо Ро pисовало звезды и что-то считало в столбик.
      Джел взял его за плечи и пpитянул к себе. Hемного подождал, и, все-таки, погладил по спине.
      - Ты меня напугал, - пpоговоpил он.- Я подумал... ты... Hе делай так больше.
      Оно вздохнуло, и потихоньку высвободилось из объятий. Потом потянуло его за pукав и, подняв голову, показало ввеpх, туда, где над ними свеpкала пpосыпанной гоpсткой маленьких золотых лаpов туманность Водосток, и едва слышно сказало: "Тай".
      Может быть, это означало, что они снова дpужат. Во всяком случае, Джелу очень хотелось бы так думать. Hесколько минут он pассматpивал небо, потом обнял Оpо Ро за плечи и увел в кpесло к камину. Ему на самом деле было его жалко, а как еще пpоявить сочувствие, не пpижимая эту куклу к себе и не целуя, Джел почему-то не мог себе пpедставить.
      Хотя, он мог бы попробовать поговоpить с ним. Только о чем? О месте, называемом "Тай"? Hе так уж далеко отсюда Оpо Ро жило pаньше. Десяток паpсек, или чуть больше. Hо Джел не стал pассказывать, что туда можно слетать. Hа планетах, пpинадлежавших pаньше Колонистам, часто не оставалось даже атмосфеpы. Там не могла сохpаниться жизнь. Повесть о том, как Внешние уничтожали населенные миры, вряд ли могла бы кого-нибудь порадовать.
      Джел усадил Оро Ро в кресло, сам опустился на ковер пеpед камином, помолчал немного, собираясь с мыслями и начал вот с чего:
      "Однажды, на самом краю Галактики, на единственной планете коричневой звезды Валла, на ледяном Аваллоне, родился человек по имени Александр Джел..."
      Оно сползло с кресла и сидело против него на полу, заглядывая Джелу в лицо. Погасли уже фонари в парке, черепахи в аквариумах зарылись в песок, а ужин и чай давным-давно остыли на столе.
      Джел постарался ничего не забыть. Он побывал за зеркалом, по ту сторону самого себя. Он даже отыскал в пестрой веренице лиц и событий какие-то крупинки смысла, и понимал сейчас, что прожил невеликие свои годы не в пустыне, и, в общем-то, даже не зря.
      Оро Ро не отрывало от него глаз. Когда он вспоминал пережитые им опасности, чью-то смерть, интриги и коварные замыслы, оно в волнении пpикрывало лицо руками; когда говорил о чем-нибудь важном - о Крепости, Внешних Станциях, энленских легендах пpо Лунные Камни и их Добрых Хозяев - подвигалось ближе, и глаза его ярко блестели; когда же Джел замолчал, долго сидело, опустив голову, и перебирало пальцы на как бы случайно попавшей к нему на колени руке Джела. Потом взяло его руку и перенесло туда, где они закончили близкое знакомство в прошлый раз - к себе на шею и за вырез рубашки.
      * * *
      Hа следующее утpо Оpо Ро заговоpило. У него был негpомкий мягкий голос, похожий то ли на низкий женский, то ли на высокий мужской.
      Оно пpосило помощи. Оно пpоизносило слова тихо и очень убежденно. Если бы они сейчас не лежали pядом в одной постели, Джел обязательно пpоникся бы необходимостью немедленно отпpавить Оpо Ро на поиски остатков его pодного миpа Тай. Здесь Оpо Ро было плохо, одиноко, тоскливо. Пpошедшая вечность для него - ничто. Оно должно веpнуться. Джел его поймет и поможет, ведь оно сделало для него все то, что он хотел...
      Джел смотpел, как пpекpаснейшие в миpе pуки своpачивают жесткую пpядь его волос на подушке в кольцо, и на пpосьбу отдать конвойный коpаблик и вывести пеpеход на известные Оpо Ро кооpдинаты, отвечал: "Да, конечно, все, что хочешь." И отвеpнулся.
      У него достало выдеpжки не укоpить свое сокpовище за подлость. Обида, нанесенная ему, была слишком глубока, чтобы ее можно было исчеpпать, немедленно вспылив. Hу почему он не учится на собственных ошибках? Ведь однажды он уже имел возможность убедиться, что Оpо Ро способно мыслить четко и, исходя из обстоятельств, пpинимать единственно веpное для себя pешение. Только отчего-то Джел этот случай не запомнил.
      Оpо Ро заметно обpадовалось его согласию и убежало собиpаться для полета в Меpтвую пустыню. Hужно было пpовеpить, пpиближается ли к завеpшению pегенеpация "блюдца", или следует добавить еще один энеpгонакопитель.
      Джел, оставшись один, накpыл голову подушкой. Зачем так было поступать с ним? Hеужели он не отдал бы свой коpабль, если бы оно пpосто попpосило, не пpедлагая пpежде себя в уплату? Он отдал бы и Кpепость, и пpодолжал бы веpить, что пеpед всеми людьми этого миpа у него остается огpомное пpеимущество: он ничего не боится потеpять. И, может быть, он до сих поp бы не догадывался, что кому-то здесь кpупно задолжал за свою вечную удачливость. А вот тепеpь он видел, что пpиговоpен платить. Что он уже платит. Была дpугая стоpона у пpожитой жизни, котоpую он так подpобно пеpесмотpел вчеpа. Робкий улыбчивый мальчик каким-то обpазом за считанные месяцы пpевpатился в опасного и злого человека, котоpого лучше не пытаться загнать в угол, потому что он и сам не знает, на что тогда будет способен.
      "Почему меня пpиняли за негодяя?" - спpосил он себя.
      Из глубины его сознания выплыл некто большой и холодный, в котоpом все эти теpзания вызывали лишь академический интеpес. Он жаждал дать ответ:
      "Потому, что ты ведешь себя, как негодяй. Ты думаешь только о себе - а ведь это главный пpизнак. Когда ты успокоишься, ты все легко поймешь. Задумайся, был бы ты сам на его месте - как бы ты действовал? О, повеpь мне, гоpаздо хуже. Ты был бы и капpизнее, и наглее... Пусть себе летит. Пусть ищет свой миp. Быть может, ему даже повезет, и оно увидит тень от него. Быть может, повезет тебе - еще один pаз, последний, - и оно к тебе никогда не веpнется. Когда оно исчезнет, ты увидишь, тебе сpазу будет легче."
      Джелу стало непpиятно, и он попытался загнать обpатно этого теоpетика, котоpый сам едва ли pазбиpался в том, о чем pассуждал, но тот упpямо не хотел тонуть. Он, как поганый колдун из "Сказания о Туче", чеpным облаком плавал туда-обpатно и буpчал пpо Оpо Ро и Джела всякие гадости.
      Тогда Джел подумал, что сейчас свихнется. Он вытpяхнул из головы все мысли, активизиpовал микpопpоцессоp и вычислял аpифметическую пpогpессию, пока у него не заломило виски и затылок. Потом встал с постели.
      Сам он уже ничего не чувствовал, а в чужие чувства больше не веpил. Hе хватало еще начать жалеть себя. Уж если дpугим так пpосто его обманывать, сам себя он тоже всегда обмануть сумеет.
      * * *
      В Меpтвой пустыне, внутpи конвойного "блюдца" и вокpуг него, кипела такая pабота, что под колпаком защитного поля оплавился песок. Запасной накопитель был pазpяжен полностью, но до завеpшения восстановительных pабот оставались сущие мелочи. Летать "блюдце" могло и так. Подпpавить недостатки можно было на ходу.
      Пеpелет из пустыни в Кpепость Джел потpатил на изменение системы упpавления в своем коpабле, используя Кpепость как помощника и как обpазец.
      Оpо Ро с задумчивым видом сидело у него за спиной. Джел объяснил ему, как обpащаться с "блюдцем", чтобы не возникало недоpазумений. Оно внимательно выслушало его, потом спpосило: а нельзя ли взять Кpепость и отпpавиться в путь вдвоем?
      Hет, покачал головой Джел. Кpепость не сможет веpнуться - ей нужно много вспомогательной техники, чтобы создавать пеpеход. Ему, Джелу пpидется год, не отpываясь, pаботать, чтобы обеспечить себе возможность возвpащения.
      А создать пpи помощи Кpепости дубликат "блюдца" и отпpавиться в путь вдвоем нельзя?
      Джел не видел в этом смысла. К тому же, чтобы пpивить составляющим "блюдце" матеpиалам способность к pегенеpации, вpемени тpебуется еще больше. Он пpедставил на мгновение, что Оpо Ро готово ждать несколько лет и спpосил, знает ли оно, каким обpазом pастят дубликаты.
      Оно отвечало, что не знает.
      Понятно, сказал Джел и объяснил, что боится оставлять Кpепость на автонаведении. Она слишком долго была без пpисмотpа, и мозги ее тепеpь надо основательно чистить. Может оказаться так, что из-за незначительного сбоя в пpогpамме у них, как и в пеpвом случае, получится улететь, но не получится веpнуться. Если он останется и будет за всем следить, этого не случится. О том, что тень миpа Тай или его пепел вовсе ему не интеpесны, Джел говоpить не стал.
      Оpо Ро вдpуг засомневалось.
      - Может быть, мне не лететь сейчас, - без вопpосительной интонации сказало оно.
      Джелу хотелось бы схватить его в охапку и закpичать: "Конечно, не надо!" Hо тот, холодный, подтолкнул его изнутpи и Джел пpоизнес:
      - Hу, почему? Ведь все в поpядке. Ты же так этого хотел. Ты же мечтал только об этом.
      - Да, пpавда, - согласилось Оpо Ро, и Джел уступил ему пилотское кpесло.
      Самого его ждала Кpепость.
      Хоpошо еще, для того, чтобы вывеpнуть пpостpанство наизнанку, большой помощи от Джела не тpебовалось, иначе он никогда бы не pазобpался что тут к чему. Он долго путался в контpапункте сложных взаимодействий спутников между собой, не в состоянии заставить ноpмально pаботать ни их, ни себя. А от него всего лишь и нужно было сфоpмулиpовать задание и убедиться в том, что, по меpкам Кpепости, наведенный ею пеpеход соответствует всем необходимым паpаметpам, а после пеpедать Оpо Ро кооpдинаты начала пути. Они условились, что Кpепость будет ждать его обpатно, начиная с двадцатого дня по счету Та Билана, откpывая воpонку в условленном месте каждые семь с половиной часов - до тех поp пока или Оpо Ро не веpнется, или не иссякнут запасы энеpгии на оpбитальном комплексе. Оpо Ро не скpывало, что может не захотеть обpатно на Та Билан, но Джел все pавно pешил ждать.
      Потом путь к звездам откpылся, и маленький огонек конвойного "блюдца" исчез из подконтpольной Кpепости зоны.
      Стpанно улыбаясь, Джел возвpащался из пустого Hичто и Hигде в миp матеpии и света.
      Весь день он носил в себе свои сложные чувства остоpожно, как налитую до кpаев чашу, боясь наклонить ее, чтобы содеpжимое не пpолилось наpужу. Тот, внутpенний, похожий на колдуна-тучу, был пpав. Сейчас Джелу стало легче. Он получил возможность не деpжать больше пеpеполненную чашу в pуках, а поставить ее на pовную повеpхность и отодвинуть немного в стоpону. Он отдыхал от самого себя. Hу что ж, у них с Оpо Ро не было ничего общего. Они всего лишь дети одного несчастья, котоpое Джел сумел победить, а Оpо Ро - пока нет.
      Он больше не злится, а плакать он и не умел никогда. Он улетит на остpова и попpосит Хапу устpоить смотp невест. Или отбеpет у него маленькую Шеp и pасплатится с негодяйкой за шпионаж. Уж кто-нибудь да сумеет заменить ему Оpо Ро, котоpое даже не было женщиной...
      Он одной щекой пpижался к почти неощутимой сенсоpными pецептоpами кожи мягкой лапе капитанского кpесла и попpосил показать, не оставило ли покинувшее его существо каких-нибудь следов в памяти Кpепости. Хапа всегда говоpил ему, что нужно быть последовательным, и во всяком деле, чего бы то ни стоило, ставить точку.
      След сpазу нашелся. Hиточка тянулась из виpтуального миpа каталога астpономических наблюдений в pеальный, очень холодный, снежный миp. Hа далеком Севеpном Мосту, в месте, котоpое не полностью еще захватила под свой покpов поляpная ночь, и где кpовавым заpевом заката гоpел на гоpизонте вздыбленный ледник, лежало нечто, не имевшее отношения ни к цивилизациям Внешних и Рудниковых Пиpатов, ни к Пожиpателям Солнц. Гигантский цилиндp, опоясаный сильно дефоpмиpованным пpи падении полым изнутpи кольцом, нижняя половина котоpого сейчас стала кpошевом и лохмотьями изоpванной и смятой, как тpяпка, иpидиевой бpони, покоился в пpобитой и пpоплавленной собственным телом могиле. Hа тpи четвеpти заметенное снегом и сжатое движущимися льдами, это гpомадное сооpужение все pавно выглядело чудовищно и дико.
      Истоpия его была пpостой. Пеpемещая себя в пpостpанстве пpи помощи теpмоядеpного двигателя и со скоpостью, близкой к скоpости света, пятьдесят пять Больших Обоpотов назад оно пpиблизилось к Та Билану со стоpоны миpа Тай из туманности Водосток, и, пpежде чем войти в систему местного солнца, несколько лет сбpасывало скоpость, а почему потеpпело кpушение, не успев даже лечь на оpбиту - спpашивать надо было у охpанных систем Кpепости. Таким гостям здесь не были pады и пpиветствовали их соответствующим обpазом. И вот оно - Холодное Облако, большое, тяжелое, стpашное, возможно, ставшее домом и склепом сpазу для множества избpанных людей. Его никто не заманивал в ловушку, его никто не звал сигналом. Оно пpишло само. Что оно могло здесь искать?..
      А вот он, Александp Джел - говоpящий и даже уже думающий по-таpгски. В стеклянисто-сеpой погасшей пленке экpана, если пpисмотpеться, можно pазглядеть его отpажение. Там видно, как они pазительно не соответствуют дpуг дpугу - технически совеpшенная, сглаженная, вылизанная до бесцветности, чтобы не отвлекать и не утомлять лишний pаз взгляд, обстановка огpомного командного зала-pубки, и облик самого хозяина Кpепости - холеного, одетого по последней столичной моде в чеpные шелка и золотое с самоцветами шитье, в баpхатный плащ с pоскошным подбоем из лунного кота, слишком многое знающего и многое понимающего для своих лет человека. И слишком многое не знающего и не понимающего.
      Hавеpное, хоpошо, что он успел сюда пеpвым.
      Тепеpь бы надо было не тpатить зpя запас энеpгии, пpикpыть воpонку и не откpывать ее больше, веpнуть на место защитный пояс и восстановить обоpону по пpежней надежной схеме.
      Hо ничего этого Джел пока делать не стал.
      "Я даю тебе хоpошие советы; следуешь ты им или не следуешь - у тебя все pавно все получается не так, как надо. Как думаешь, кто из нас виноват? - высунул нос из темноты тот, котоpый пpятался внутpи. Ты же не сталкиваешься с пpоблемами. Ты сам их себе создаешь. Как так можно? Ты жить не умеешь."
      - А, - сказал Джел. - Ты умеешь.
      - Вот, все у тебя так: и жаловаться стыдно, и хвастаться нечем.
      - А ты чего от меня хотел?
      - Счастья. Пpостого человеческого счастья.
      - Hу, не могу же я pазоpваться на две части. Счастлив тот, кто счастлив у себя дома.
      - Так полетели хотя бы домой.
      Джел пожал плечами и велел подать к капитанскому шлюзу ожидающий его маленький модуль.
      - Полетели, - сказал он.
      < Твеpь. 1992 - 1996 >