— Я все про всех знаю! — сообщил Трегуб, адресуясь главным образом в сторону внимательно его слушавших братков. — Нюхом чую! На всей Земле больше ни одной живой души, кроме вас, не осталось! Все-все улетели с инопланетянами! Точно говорю!

— Если ты такой умный и все знаешь, чего ж не вышел к инопланетянам, чтобы они и тебя с собой увезли? — поинтересовался Тимофей. — Или у тебя нюх только задним числом работает?

Домовой вздохнул и печально понурился.

— Как и ты, хозяин, все переписчика ждал…

— Вот и мы, братан! — немедленно посочувствовали крепкие братки крошке-домовому. — Мы, так же как и ты, пролетели, словом, как фанера над Парижем! Сидим, понимаешь, по хатам, ждем этого гада-переписчика, а он, подлюга…

И братки принялись и дальше характеризовать пришельца-переписчика, причем в крайне впечатляющих словах и выражениях.

— И все-таки почему тут оставили именно нас? — вполголоса пробормотал Тимофей, слушая краем уха перлы устного народно-братковского творчества.

— Я знаю, — немедленно порадовал его крошка-домовой. — Суть вещей и событий мне завсегда известна. Поелику я телепат. Ты, хозяин, больно много вопросов им задавал. А эти ребята, бедолаги, с тобой рядом были. Вот и их за компанию… Инопланетяне решили, что тот, кто слишком часто спрашивает, и на другой планете жить людям спокойно не даст!

К счастью, братки, занятые разбором нравов инопланетных жителей, этих излияний попросту не заметили. Вернее, не расслышали. Тимофей состроил домовому зверскую рожу и громко сказал:

— А может, в путь тронемся, ребята? До гарнизона-то неблизкий…

— Ага…

Братки быстро смолкли и организованно распелись по машинам. Тимофея самый высокий и могучий толкнул в сторону переднего автомобиля.

— Залазь, браток!

Тимофей послушно влез, придерживая на плече пригнувшегося домового — чтобы тот не свалился невзначай. Процессия тронулась с места и полетела по асфальту на запредельных скоростях. Лихо так полетела, под визг шин и свист рассекаемого воздуха.

— Меня, кстати, Лехой зовут, — представился здоровяк, сидевший за рулем рядом с Тимофеем.

— А меня — Тимофеем…

Гарнизон, расположение которого кто-то из ребят все-таки вспомнил, по меркам джиповских скоростей оказался совсем неподалеку — в сотне километров от города. Тимофей ехал, покачиваясь на высоком сиденье, и глядел во все глаза. Перед ним расстилалась брошенная планета. По дороге то и дело попадались пустые автозаправочные станции с автомобилями различных марок вокруг них, в одночасье потерявших своих владельцев. Которых, судя по всему, забирали прямо отсюда, с дороги. Они проехали пост ГИБДД, небольшую двухэтажную башенку, у стены которой стояли аккуратно прислоненные три автомата и три бронежилета… Для запасливых братков это было почти как объявление — не проходите мимо. Джипы остановились, оружие и бронежилеты в спешном порядке перекочевали к ним в багажники. Потом колонне внедорожников по пути попалась брошенная шашлычная. Шедший сзади джип радостно просигналил, и Леха, солидно оттопырив мизинец, лежащий на руле, весомо предложил:

— Слышь, браток, нам тут пообедать предлагают. Ты не против?

Кишки в животе у Тимофея согласно проурчали, не дожидаясь слов хозяина. Сам великий сенсей кивнул. Леха припарковал джип у шашлычной крутым разворотом, спешно выскочил из салона и опрометью кинулся к распахнутой двери. Тимофей вылез следом и потянул ноздрями воздух. Пахло остывшими шашлыками и углем. Вкусно пахло, короче.

Домовой на плече у Тимофея взвыл и затрясся, роняя слюни ему на ухо.

— Что ты ждешь, хозяин? Пошли скорей, а то без нас все съедят!

— А ты не заслуживаешь кормежки, — буркнул Тимофей, роясь в карманах в поисках вечно теряющегося там носового платка — чтобы утереть собственное ухо. — Если еще раз заикнешься про то, что их всех оставили здесь из-за меня…

— То что? — услужливо продолжил мысль домовой.

— То останешься без хозяина! Потому что меня просто-напросто пристрелят…

— Раз пристрелят — свежее мясо будет, хозяин! — порадовался домовой.

— У кого тогда на плече сидеть будешь, подлюга? — оскорбился Тимофей.

— Это да. Тогда молчу, хозяин, молчу…

Тимофей вошел вовнутрь. Хозяйственные братки уже развели огонь в холодном мангале и теперь деятельно подсыпали туда угольку. Кто-то нанизывал куски обнаруженной в холодильнике маринованной свинины на шампуры. Леха, держа в левой руке банку пива, дирижировал всем процессом. Тимофей ощутил, как кишки в животе буквально полезли друг на друга от голода. Единственной его едой за весь этот день был стакан позавчерашнего кефира. И причина тому была крайне прозаической — на его холостяцкой кухне просто-напросто ничего больше не оказалось.

А тут шашлыки пахли, прямо как…

И в этот момент воздух сотрясла долгая, длинная нота. Словно кто-то взял и тронул басовую струну на гитаре, снабженной двумя-тремя усилителями.

Тимофей недоуменно начал озираться вокруг, Леха выронил открытую банку с пивом. И оба, не сговариваясь, рванули к дверям.

Когда они заходили в шашлычную, небо уже начинало темнеть в преддверии близкого заката. А сейчас уже полыхало алым цветом, тревожным и насыщенным. И пульсировало кровавыми прожилками.

— Что, паразиты уже прилетели?! — громко предположил один из братков. — Вот и все, братаны, смерть к нам пришла…

— Если у тебя, Вектор, поджилки затряслись и в штанах потеплело, то ты у нас будешь за главное оружие! Молодец, словом! — громко поощрил высокий Леха говорившего. — Ты, главное, трусь побольше, а мы потом будем этих паразитов твоими штанами насмерть пугать!

— Как это?! — изумился Вектор.

— А так! Пахнуть станут так, что любой паразит задохнется!

— Газовое оружие вообще-то запрещено Гаагской конвенцией, — проинформировал Тимофей братка Леху, не отрывая глаз от тревожно полыхавшего на все небо зарева, — как бесчеловечное.

— Так они и сами — нечеловеки! Так что так им и надо! — блеснул логикой Леха.

Домовой бултыхнул ножками, вдарил пятками в грудь Тимофею.

— Нет, хозяин. Это не протоклетки, которых вы ждете.

Тон у домового был серьезный и авторитетный — дальше некуда.

— А кто ж тогда? — деловито поинтересовался браток Леха, передергивая затвор на пистолете.

Оружие появилось в его руке мгновенно, как бы само собой. Просто раз — и из громадного кулака уже торчит вороненый ствол. Тимофей внутренне восхитился. Да уж, гвозди бы делать из этих людей… и было б в России море гвоздей!

Домовой, как хороший актер, мастерски выдержал долгую томительную паузу, а потом таинственным голосом с придыханием заявил:

— Так небо алеет, только когда на Земле открываются Ворота Перехода! — И снова замолчал.

Прймо драмкружок на выезде.

— Так, — произнес Тимофей после небольшой паузы, — тебя сейчас припугнуть или сам дальше расскажешь все, что знаешь? Без перерывов.

— А что рассказывать-то? — бойко отозвался домовой и опять обслюнявил Тимофею ухо.

Тимофей вздохнул, поискал в кармане свой уже не первой свежести платок и утерся. Жест, ставший уже почти привычным.

— Все рассказывай. От начала и до самого конца. Что это за Ворота такие, откуда и куда ведут. И кто, собственно, к нам сейчас через эту кали-точку припрется…

— Во-во, кто к нам сейчас сюда ломится? — густым басом поддержал Тимофея братан Леха. — Поскольку мы теперь тут на Земле — комитет по встрече! Единственный и неповторимый. Так что колись, домовичок. А вы, братаны, пока волыны достаньте. Организуем оборону на всякий случай…

Ребята дружно бросились к джипам. Из недр внедорожников на свет божий начало появляться такое количество боевого вооружения, какое Тимофею и в страшном сне не могло присниться. И, надо думать, местному отделению ФСБ — тоже. Этакий маленький арсенал для одной небольшой отдельно взятой страны — автоматы, пулеметы, автоматические гранатометы… И все было новенькое, блестящее в оружейной смазке. А уж когда начали появляться минометы, челюсть у Тимофея отвисла еще больше. Отвисла не то что до пупка — аж до того самого неприличного места, что на двадцать сантиметров пониже упомянутого пупка. В общем, зрелище, достойное всяческого удивления…

— Ну вот, — скучным голосом тем временем вещал домовой с Тимофеева плеча, — рассказываю вам о Воротах Перехода. Как вы, наверное, знаете, некогда на Земле жили не только люди, но и существа моего племени. Вы их потом назвали гномами, эльфами, троллями, гоблинами, кобольдами, русалками… а также наядами, дриадами, инеистыми великанами …

— Короче, — распорядился Тимофей, орлиным взором потенциального Суворова озирая пятачок перед шашлычной. Все нараставшие груды оружия братки располагали по окружности. Пятачок все сильнее и сильнее начинал смахивать на походный бивуак какого-нибудь крутого шибко навороченного спецназа. — Отставить перечисление. Итак, жили-были — и что дальше?

— А дальше ничего, хозяин, — философски сказал домовой. — Людей становилось все больше, они, как это у людей водится, быстрый прирост дают. А затем они начали с моим народом воевать. Ну, как народ добрый и мудрый, мы решили вам уступить. Не убивать же нам бедных людишек всех до одного! А оставить из вас хотя бы пару — и все труды насмарку. Люди опять наплодятся, ситуация повторится… Мой народ решил проблему кардинально. Они открыли Ворота Перехода и ушли через них в Запредельные Миры.

— А ты остался? — поинтересовался Тимофей.

— Ну кто-то же должен был остаться? Вот я и не ушел. И со мной еще несколько. Две-три русалки, три-четыре наяды, восемь домовых, десять гномов, которых обуяла жадность и они не смогли покинуть свои подземные кладовые. Русалок потом замучили псы-рыцари, наяд сожгли, гномов подорвали при прокладке туннелей и добыче полезных ископаемых открытым способом…

— А домовые?

— Мы, домовые, народ живучий, — с гордостью заявил Трегуб. И опять, подлец, пустил слюну — но на этот раз Тимофею за шиворот. — И деловой. Мы всегда при деле, то есть при доме. Мы все выжили! Только остальные восемь улетели с инопланетянами. К ним-то переписчики заявились, их почему-то не забыли! Всех восьмерых. А меня бросили. И все из-за…

— Ты дальше давай! — поспешно перебил его Тимофей и дернул домового за пятку.

Пистолет в руках Лехи дрогнул — но сам браток почему-то промолчал. И не начал задавать домовому вопросов, дескать, а из-за кого это там тебя бросили, да и нас заодно, а?

М-да, в этот час Штирлиц, как никогда, был близок к провалу…

— А что дальше-то? — обиженно произнес Трегуб. — Я уж все рассказал. Раз небо так заалело, значит, мой народ вот-вот будет здесь. Похоже, решил навестить покинутую планету. А то и вовсе вернуться. Планету-то все равно бросили!

— Значит, это твои возвращаются, — рассудил Леха. — А к нам они как отнесутся?

— Мы народ добрый, — елейным голосом стал успокаивать их домовой. — В обиженных у нас ходить не будете…

— Ты кого это обиженным назвал, гнида?! — хорошо отработанным тоном прорычал братан Леха. — Сейчас за базар ответишь…

— Отставить разборки, — сдавленным шепотом выдавил Тимофей, подняв глаза вверх, — гляньте на небо…

Небеса полыхали уже темно-пурпурным огнем. И из этого пурпурного зарева в землю совершенно беззвучно били длинные серебряные молнии.

— Ну, теперь ждите гостей, — торжественно произнес домовой. — Наши уже на Земле!

Вдалеке на фоне серебряных молний появилась светлая точка, закувыркалась, выделывая между сияющими струями огня спирали и пируэты. Точка понемногу приближалась. Вскоре она превратилась в силуэт крылатой твари. А потом и вовсе в дракона.

— Ох ты же… — восхищенно воскликнул кто-то из братков.

— Да уж, е… — задумчиво согласился с ним Леха, скалой в коже возвышавшийся рядом с Тимофеем.

Дракон молочно-белого цвета торжественно кружил в воздухе. За ним из пурпурных далей выныривали все новые и новые искорки. Небеса постепенно заполнялись драконами всех цветов.

Они кружились, летели, снова кружились… И все действо происходило под непрерывным дождем из серебряных молний. Это выглядело как вальс цветов в известном мультфильме про Щелкунчика, но вот только драконы были во много раз красивее.

Тимофея продрал озноб. Картинка впечатляла…

— Присядем, что ли, братки, — дрогнувшим голосом предложил Леха. — А то у меня что-то ноги дрожат… Красотища-то какая!

— Точно! — подхватил домовой. — Всенепременно присядьте. Перед дорожкой дальней ведь посидеть полагается, так? Еще неизвестно, куда вас народ-то мой наладит. Может, сразу на тот свет!

— За что? — сипловатым голосом возмутился Тимофей.

— А за просто так! — зловредно ответил домовой Трегуб. — Или из жалости. Чтобы уж не мучились понапрасну, одни-одинешеньки на целой планете. И опять-таки — чтобы живоглотам этим не достались, которые сюда летят!

Танцующие в воздухе драконы приближались. Уже становилось видно, что на спинах у них частоколами расположились фигурки. Тимофей, успевший плюхнуться задницей прямо на асфальт, встал, походил по пятачку, отыскал среди моря стволов, разлившегося сейчас здесь, преподнесенный Лехой «печенег». Гладкая и холодная крепость ствола успокаивала. Остальные ребята тоже, похоже, почувствовали что-то подобное, потому что сидели в окружении шалашиков из автоматов, гранатометов и прочих военных цацек.

Все сидели на земле и не сводили глаз с первого приближающегося дракона.

Крылатая тварь подлетала медленно, торжественно. Затем, уже приблизившись к земле, распахнула во всю ширь свои крылья и начала часто махать ими — прямо как утка перед посадкой на воду. Наконец шипастые громадные когти со скрежетом и снопами искр коснулись асфальтового полотна — и дракон побежал по дороге, суматошными взмахами крыльев продолжая гасить скорость. Фигурки начали соскакивать с гладкой молочно-белой спины. Дракон пробежал еще метров сто, затем остановился и показательно так пустил из ноздрей длинную струю пламени, лизнувшую асфальт. И затем заревел — трубно, радостно, вздев длинные перепончатые крылья к небу.

— Драконы — дети этой планеты, — благоговейно вымолвил домовой. — Энфан тсанде — дитя грома вернулся наконец на свою родину! И приветствует родную планету пламенем и ревом! Совсем как раньше…

Крошка-домовой наконец слез со своего насеста, а именно с порядком подзатекшего под его весом Тимофеева плеча. И цеплялся он при этом за что попало — за уши, за волосы. Тимофей сморщился, но стерпел. Фигурки торопливо шли к людям.

— Эльфы идут, — тихо сказал домовой Трегуб, стоя рядом с Тимофеем. — А впереди них — сам король Михраэль. А он совсем не изменился за прошедшие две тысячи лет. Эх, сколько ж я его не видел-то… Трепещите, люди! Это великая честь — встретиться с Первым Эльфом!

— Щаз, только штаны подтяну — и враз затрепещу, — невозмутимо отозвался Леха. Затем подгреб к себе из ближайшей кучи вооружения нечто такое громадное, на манер базуки — и положил эту устрашающую шайтан-трубу себе на сгиб левой руки. Прямо как ребенка уложил, с нежностью. Еще и погладил по стволу.

Глядя на Леху, остальные крепкие парни тоже обложились оружием. Отряд людей все больше напоминал группу американских Рэмбо на выезде из Вьетнама — все сидели с пулеметными лентами наперекрест, с гранатометами и пулеметами на сгибах рук, с автоматами за могучими плечами.

Эльфы приближались. До ужаса похожие на людей, высокие, стройные, ладные, одетые во что-то вроде средневековых облегающих камзолов и штанов. На ветру развевались длинные серебристые волосы. И стлались легкие плащи нежно-зеленого цвета.

Тот, кто шел первым — высокий, повыше даже братка Лехи, хотя, казалось бы, куда уж выше? — миновал колонну джипов с откровенно брезгливой гримасой. Серебряная грива волос, откинутых назад, открывала большие заостренные уши. И полоскалась гораздо ниже пояса. Эльф, подойдя к кольцу из оружейных шалашиков, остановился. Его товарищи постепенно подтянулись и выстроились у него за спиной. Этакая шеренга высоких ребят в складчатых плащах — и все с серебряными головами, с неуловимо похожими друг на друга лицами, с высокими скулами и прямыми носами.

«Тридцать витязей прекрасных», — вспомнилось Тимофею. Идут себе чредой из вод, а с ними еще и дядька Черномор…

Надо было что-то делать. Игры в гляделки, которыми сейчас занимались и братки, и эльфы, лично Тимофею нравились мало. Он вспомнил, что Леха охарактеризовал их Комитетом по встрече.

Надо отметить, парень в коже тонко понимал момент. Действительно, они тут как бы за хозяев. И вести себя по отношению к гостям следует соответственно. Как-никак из всей человеческой расы на планете сейчас оставались только они одни — эти двадцать парней и он, Тимоха.

Так что Тимофей встал, прокашлялся и голосом квалифицированного сенсея по тюк-до объявил:

— Добрый день, э-э… — он чуть было не ляпнул «ученики», но вовремя спохватился, — уважаемые господа. Добро пожаловать обратно на Землю. Надеюсь, вас не слишком пугает тот факт, что тут вот-вот появятся какие-то паразиты? С гнусной привычкой лезть вовнутрь ко всем, кому ни попадя.

Он замолчал, мучительно соображая, что же говорить дальше. Строй эльфов по-прежнему безмолвствовал. Братки не менее сурово, хмуря мощные лбы и поглаживая стволы автоматов, не проронили ни звука.

После долгой паузы, показавшейся Тимофею чуть ли не вечностью, первый подошедший к ним эльф наконец заговорил. Заговорил на относительно чистом русском, медленно и протяжно, слегка растягивая слова. Выговор здорово напоминал персонажа знаменитых анекдотов — «не ссорьтесь, гор-рячие эсто-онские парни…».

— Паразитов мы не боимся, человек. Нельзя залезть внутрь того, кто способен услышать шорох падающего листа за две тысячи шагов от себя. И писк мышей за четыре… Но все равно — благодарю за предупреждение.

Позади на шоссе приземлялись все новые и новые драконы всех цветов радуги — алые, оранжевые, золотисто-желтые, голубые, синие, фиолетовые и зеленые. И тут же начинали радостно реветь, пуская огненные струи над дорогой. Пурпурное зарево на небе угасало, кое-где уже начали мелькать кусочки нормального, стремительно темнеющего вечернего неба.

— А вот тебе, человек, следовало бы их бояться, — продолжал медленно ронять слова эльф. — И вам, остальные, тоже. Кстати, позвольте поинтересоваться, что вы тут делаете?

— Вас поджидаем, — нахально ляпнул Тимофей первое, что пришло в голову.

И тут же об этом пожалел. Эльфы все-таки были лучше паразитов, и следовало поддерживать с ними более-менее приятельские отношения. Если получится, конечно.

Серебряноголовый эльф холодно улыбнулся уголком рта.

— Это хорошо, человек. Риск — благородное дело, ведь так? Итак, нас вы уже дождались… а немного погодя дождетесь и паразитов. Советую есть поменьше — будет не так больно, когда протоклетки Пасти Дракара будут входить в вас. А полезут они через естественное отверстие, кстати… Это вам о чем-нибудь говорит?

— Мужик, ты на что намекаешь?! — мгновенно взвился Леха.

— Тихо, Алексей, — вполголоса приказал Тимофей. — Он же нас просто подначивает.

— Верно подмечено, — холодно уронил эльф. — А ваш друг, как я вижу, из тех, кто не выносит подначек. И все остальные, похоже, тоже. Нет, не надо так страшно на меня глядеть и сопеть при этом. И сжимать свои стреляющие палки в могучих кулачках тоже не советую — еще стволы помнете. Я, собственно, намекаю на то, что вас должны были отсюда изъять. Всю расу, все племя. Так почему же вы все еще здесь, а, люди?

И прозвучало это в достаточной степени пренебрежительно, с этакой запинкой на букве «д»— «люд-ди…».

— А их тут забыли, — с готовностью пояснил домовой с высоты Тимофеева бедра. — И меня забыли тоже. Здравствуй, пресветлый король Мих-раэль. Давно не виделись.

Король Михраэль улыбнулся домовому чуть ли не с нежностью.

— И ты здравствуй, Трегуб. Как тебе жилось все эти годы?

— Неплохо, — с важностью сказал домовой, по-прежнему не отходя от Тимофея, точнее от его бедра. — Я же всегда при деле, то есть при доме. Правда, последние сто лет молоко под печку мне уже никто не ставил. Это, конечно, несколько задевает…

— Идем с нами, Трегуб, — ласково, как будто разговаривал с ребенком, предложил король Михраэль. — Ты же знаешь, мы тебе всегда рады. Люди ушли, тебя оставили…

— Не могу. — Домовой печально вздохнул и приобнял крохотной ручкой колено Тимофея. — У меня тут хозяин остался. Кодекс домовых, ты же знаешь, король. Пока он меня сам не бросит, я от него уйти не могу.

— Знаю, Трегуб.

Наступила пауза. По всей дороге радостно ревели драконы. Эльфы — или кто там еще прилетел вместе с ними на драконах — собирались группками на шоссе. Правда, сюда, к месту общения их короля с последними людьми Земли, никто не шел. Видимо, такой уж был у них политес — король беседует, остальные не встревают.

— Э-э… ваше величество, — решил вмешаться Тимофей, — нас действительно здесь забыл и. В некотором смысле оставили, как детей. А не могли бы мы присоединиться к вам? А то против такого врага нам в одиночку неуютно…

— Обговорим. — Король эльфов и прочего народа поднял глаза от крошки-домового и внимательно посмотрел на людей. — Но не здесь. Пахнет… пахнет, кстати, изумительно.

— А мы тут как раз шашлыки готовили! — радостно прогудел Леха и вскочил. — Пока вы сюда не приперлись… то есть не прилетели. А вы присоединяйтесь, братаны! У нас и выпить имеется.

— Э-э… вы нас приглашаете?!

Несмотря на всю церемонность, в тоне короля эльфов звучало изумление. Видимо, к простому общению с российскими братками его величество готов не был.

— Само собой, приглашаем! Аида, братан! — пророкотал Леха и легко перешагнул через оружейные валы. Затем по-дружески обнял его величество короля Михраэля за плечи.

У эльфов, плотной стеной стоявших по обе стороны его величества, челюсти медленно и неудержимо отпускались. Простой российский человек Леха их удивления не замечал в упор.

— Пошли, браток, перекусим. Шашлычок-коньячок, то да се, — продолжил он нежно уговаривать Михраэля, по-прежнему бдительно придерживая короля за плечи — очевидно, для того, чтобы эльфийский король не сбежал от широкого русского гостеприимства. — А вернемся в город — мы тебе там сауну с девочками сварганим…

— Леха, девочек-то нету! — трагическим шепотом оповестил Леху один из крепких парней в коже с оружием наперевес. — Их чертовы инопланетяне всех до одной забрали! Ни одну не забыли, гады…

— Они — продолжательницы рода, — авторитетно заявил домовой с уровня бедра Тимофея. — Они важнее вас, холостяки вы криминальные!

Братки наградили домового косыми взглядами, но возникать никто не стал.

— Шашлыки — это, конечно, очень заманчиво, — немного растерянно проговорил король Михраэль.

Леха уже вел его ко входу в шашлычную, приговаривая:

— Ты, браток, как я понимаю, уже две тысячи лет нормального мяса не пробовал…

— Ничто не сравнится со вкусом скота, выросшего на благословенных лугах Земли, — соглашался с ним король Михраэль.

Братки подходили к эльфам, молча и со значительными лицами жали им руки, затем тащили в шашлычную. Те шли с ошеломленными лицами. Тимофей вздохнул, подхватил домового под коленки, как ребенка, вскинул крохотное тельце себе на плечо и направился вслед за братками. Ему, увы, никто руку не жал, на шашлык с коньяком не приглашал…

Значит, оставалось позаботиться о себе самому.

Через два часа Тимофей, посмеиваясь, наблюдал со своего места в углу, как подвыпивший Леха учит короля Михраэля танцевать что-то навроде украинского гопака. У короля, порядком нагрузившегося к этому моменту, выходило забавно. Особенно получались высокие прыжки вверх со вскидыванием ног. И серебряная грива по воздуху летела, и ноги, и нежно-зеленый широченный плащ… А ведь Трегуб сказал, что последний раз видел короля Михраэля не меньше двух тысяч лет назад — стало быть, годков ему сейчас никак не меньше этого срока. Современник всего христианского летоисчисления. Как минимум лет на двадцать старше Христа. Надо отметить, для своего возраста его величество сохранился просто изумительно…

В углу братки учили парочку эльфов сложному искусству делать шашлыки, одновременно запивая этот процесс коньяком. Везде наблюдалось полное единение различных рас и народов. Домовой сидел неподалеку и детским голоском выводил: «Ой, цветет калина…»

А за окошком шашлычной тем временем уже полностью стемнело.

Где-то в темноте космоса стремительно неслась к Земле Пасть Дракара. И всего через трое суток — или чуть меньше — здесь должно было появиться многомиллиардное войско паразитов, питающих самое нехорошее пристрастие к чужим внутренностям. В общем, ничего хорошего не предвиделось. Особенно это касалось людей — в отличие от эльфов, которые шорох листа слышат за две тысячи шагов, а писк мыши — за четыре ловят. А эти тут, плюя на нерадостные перспективы, вовсю разыгрывают миниатюру на тему «Пир во время чумы»…

У самого Тимофея настроение было минорное. Не умел он жить только сегодняшним днем. А следовало бы научиться, наверное.

Через час, когда веселье все еще было в самом разгаре, король эльфов вдруг ни с того ни с сего хлопнул ладонью по столу. И абсолютно трезвым голосом возвестил:

— А теперь поговорим о деле.

Развеселая публика мгновенно притихла.

— Действительно, давай поговорим, — почти таким же трезвым голосом согласился с королем Леха. — Пусть и вон тот к нам подсядет… — Он окинул помещение внимательным взором, отыскал глазами и поманил пальцем к своему столу Тимофея. И почему-то при этом пьяно икнул. — У него мозги… соображает! А то меня уже развезло… — пробормотал Леха.

Король Михраэль размеренно сказал:

— Вы у них, как я понимаю, что-то вроде интеллектуального советника при простодушном хозяине?

«Я бы так не сказал», — подумал было Тимофей. Судя по тому, каким голосом ему до этого ответил Леха, простодушием в его натуре и не пахло.

— А то, — неожиданно с пьяной важностью согласился с королем Леха.

«То ли у меня уши чего-то не расслышали, — размышлял Тимофей, поднимаясь и идя к столу с коронованной персоной, — то ли Леха решил придерживаться предложенного ему самим королем образа простодушного человека. Очень разумно — сидишь себе рядом, притворяешься пьяным и все-все внимательно слушаешь, мотаешь на ус, анализируешь…»

— Когда-то давным-давно, — медленно начал король Михраэль, чуть отодвигая свой стул, чтобы Тимофей мог усесться рядом, — мы жили на этой планете бок о бок с людьми. Потом им это не понравилось, но мы, чтобы не доводить дело до конфликта, уступили первыми, как хорошая жена.

И ушли. А вы остались здесь, на нашей общей родине, между прочим. И чем все это кончилось?

Король Михраэль выдержал паузу.

— В смысле того чем кончилось… на что именно вы намекаете — на дыры в озоновом слое или на предстоящие события? — осторожненько так поинтересовался Тимофей.

Его эльфийское величество вольготно откинулся на спинку стула, от чего пластиковое белое сиденьице под ним жалобно скрипнуло.

— На все сразу.

— Ну, что касается озоновых дыр — так это еще не известно, мы ли их понаделали, — сдержанно проговорил Тимофей. — Ученые, кстати, по этому вопросу к соглашению так и не пришли. Говорят, может, и не виноватые мы, они сами появились… А что касается предстоящего, а именно летящей сюда Пасти Дракара, — так, опять-таки, при чем тут мы? Мы, собственно, никого сюда не приглашали…

— В том числе и меня? — с насмешкой поинтересовался его величество.

— Нет, вот как раз вас мы приглашали. Правда, только на шашлыки, не более того.

— Вы очаровательный собеседник, Тимофей, — все с той же насмешкой похвалил его король Михраэль, от чего Тимофею сразу стало как-то не по себе. — Вот только не понимаете вы всей сущности нынешнего исторического момента. Людская раса Землю бросила, предпочтя ей спасение своих шелудивых жизней…

— Ай-ай-ай, слова-то какие, — не выдержал Тимофей. — А я вот как-то слышал, что герцог — это не тот, кто с прачкой как с прачкой, а с герцогиней как с герцогиней… А тот, кто, совсем наоборот, с прачкой как с герцогиней…

— А с герцогиней как с прачкой? Сочувствую, вашим аристократкам. От всей души.

— Перестаньте. Вы меня прекрасно поняли. Мы, конечно, не такие храбрые и добрые, как вы. Или вас заводит тот факт, что нас тут всего двадцать? И можно говорить нам в лицо все, что угодно, потому как вас все равно больше, а стало быть, вы заведомо сильней?

— Тем не менее факт остается фактом — ваша раса сбежала, оставив Землю, практически бросив ее… А раз так, то мы имеем некоторое право эту самую брошенную Землю подобрать. Вы согласны? И учтите, про ваше согласие я спрашиваю просто так, исключительно проформы ради. Так сказать, ради приличия…

Тимофей задумчиво почесал затылок.

— Пока, при сложившихся обстоятельствах — согласен. Действительно бросили, действительно сбежали… Но обстоятельства могут и измениться — чем черт не шутит.

— Даже если обстоятельства и изменятся, не вы будете этому причиной, — отрезал король. — Так что будем считать, что тему Земли мы с вами всесторонне обсудили и закрыли. И больше к этому возвращаться не будем. А теперь поговорим про ваши жизни. Жалкие людские жизни. Что касается эльфов, то с нами протоклетки Пасти Дракара здорово помучаются — и в конце концов отступят. Мы им не по зубам. В отличие от вас, людей. Вы мягкотелые, слабохарактерные, с плохим слухом…

— Ну, у каждого свои недостатки…

— Да, и не у каждого так мало достоинств, как у вас. Итак, к делу. Если вы не присоединитесь к нам, вам не выжить. Надеюсь, все из вас это понимают? — Король Михраэль обвел помещение царственным взором из-под широких серебристых бровей. Грива откинутых назад волос неясно мерцала в полутьме помещения стальным блеском.

— Вполне, братан! — пьяным голосом высказался за Тимофея и всех остальных Леха. — Оч-чень даже все понимаем! Нам без вас — все равно как вам без нас!

Король Михраэль недовольно поднял брови.

— Итак. Вам нужно наше общество — для защиты и спасения. А нам на сегодняшний момент настоятельно необходимы два наемника. Всего два. Больше энфан тсанде Эскалибур не выдержит. Учитывая, куда придется лететь и что там может произойти.