Кстати, о Хармоне. Я ведь обещал ему забрать его сына. Придется после беседы с Палаби послать вертолет за Джеренсом. А если капитан фон Тилиц откажется взять на борт своего корабля мальчишку? Делать нечего, раз уж я обещал, надо держать слово. Возьму Джеренса с собой в шаттл, а когда он будет на орбитальной станции, фон Тилиц вряд ли откажется. Покричит на меня и успокоится. В самом деле, не гонять же назад шаттл только ради одного мальчишки.

На борту «Каталонии» должен быть Дерек. Не обиделся ли он на меня, как Вакс?

Вечерело. Я долго расхаживал взад-вперед, погрузившись в раздумья. Временами мелькала мысль: когда же Берзель принесет ужин? Вдруг я вспомнил, что уже ужинал. Но впервые в жизни не мог вспомнить, что ел всего час назад.

– Толливер, где Палаби? – крикнул я.

– Его должны доставить к восьми, сэр.

Я едва удержался от яростных воплей. Алекс и Берзель, чувствуя мою взвинченность, скрывались где-то неподалеку, чтобы я не мог срывать на них злость.

Наконец доставили Томаса Палаби. Он выглядел усталым, потрепанным. Приказав Толливеру держать пистолет наготове, я разрешил охранникам снять с Палаби наручники.

– Слушаю, – буркнул я, когда мы с Палаби остались наедине.

Палаби нервно забарабанил пальцами по столу.

– Не знаю, с чего начать. Вы будете меня судить?

– Наверно. – Разумеется, решать это будет Хоупвелл, но я решил пока не выдавать тайну моего отлета.

– Меня приговорят к смертной казни?

– Государственная измена является уголовным преступлением, – уклончиво ответил я.

– Я не считаю свои действия государственной изменой, капитан.

– Вы восстали против законного правительства.

– Как я мог восстать против того, чего не было! Видит Бог, я не знал, что на нашей планете остался хоть один представитель старого режима. Ваши люди бросили нас без предупреждения.

Вдруг дверь распахнулась.

– Капитан, срочно на связь! – крикнул Толливер.

Даже Толливер с его дерзкими замашками не позволил бы себе так бесцеремонно оторвать меня из-за пустяка. Я понял: стряслось нечто из ряда вон выходящее.

– Присмотрите за ним! – бросил я охранникам и поспешил к пульту дежурного.

Из динамика тревожно звучал голос капитана фон Тилица:

– Еще три рыбы на корме! Срочно ввести новые координаты для прыжка! Орбитальная станция, передайте капитану Сифорту: на «Каталонию» напало много рыб, нам пришлось… ОГОНЬ! Не ждите приказа! Рыбы по центру!

– Говорит орбитальная станция. Адмиралтейство, ответьте, пожалуйста, – вклинился голос Уильяма.

– Сифорт слушает! – крикнул я в микрофон. – Уильям, я слышал Тилица. Сколько напало рыб?

– Три рыбы всплыли у кормы, две – недалеко от центра корпуса. Незадолго до этого две рыбы всплыли между «Каталонией» и орбитальной станцией, но их я успел уничтожить, – ответил Уильям.

– «Каталония», можете ответить?

– Нам не до… Боже! Шесть рыб! Сейчас мы нырнем в сверхсветовой… – Завыли сирены тревоги. Голос фон Тилица зазвучал резче:

– Частичная декомпрессия! Рыбы испортили трубу сверхсветового двигателя, мы не можем нырнуть. Максвелл, дотянем до атмосферы? Черт побери! Тогда подготовь отделяемые отсеки к спуску… – Голос фон Тилица оборвался.

– Уильям, где «Каталония»? – крикнул я.

– От восточного края орбитальной станции до «Каталонии» расстояние три целых и шестьдесят две сотых километра, – бесстрастно проинформировал компьютер. – От корабля отделилось два, нет, уже три отсека, они ускоряются к планете. По предварительным расчетам, они войдут в атмосферу через двадцать две минуты. Никаких радиосигналов от «Каталонии» больше не поступает. Ее лазерные пушки бездействуют.

Господи, спаси Дерека и весь экипаж «Каталонии»!

– Стреляй в рыб! – приказал я компьютеру.

– Они находятся слишком близко от корабля, отраженные лучи лазеров могут его повредить.

– Но если в корабль проникнут рыбы…

– Рыбы напали на один из спускаемых отсеков. Открываю по ним огонь. – Голос Уильяма звучал по-канцелярски спокойно, словно это был самый обычный доклад. – Рыба уничтожила один отсек. Я попал в рыбу лазером, из нее брызжет какая-то жидкость. Вероятно, рыба погибла.

– Говорит спускаемый отсек «Каталонии», – послышался слабый сигнал. – Входим в верхние слои атмосферы. – Сигнал практически слился с шумом.

– Уильям, когда они приземлятся?

– Они спускаются над Вентурскими горами, но могут отклониться от вертикали. Запаса топлива в спускаемом отсеке должно хватить для приземления на Восточном континенте. Однако точное количество топлива мне не известно.

– Передавай нам любые сигналы отсеков.

– Хорошо.

– Рыбы все еще нападают на «Каталонию»?

– Да, капитан. Осталось пять рыб.

– Стреляй и в рыб, и в «Каталонию». – Я был уверен, что на борту не осталось ни одного живого человека.

– Мне запрещено стрелять в корабли ООН, капитан.

– Но в «Каталонии» никого нет!

– Это не имеет значения. Мне запрещено.

– Уильям, кто из офицеров Надежды главный?

– Вы, капитан.

– Тогда слушай приказ: корабль «Каталония» больше не принадлежит ООН.

– Стреляю всеми имеющимися лазерами, – немедленно ответил Уильям. – Три рыбы убиты, остальные нырнули.

Почему спускаемые отсеки не сигналят? Может быть, они спускаются так быстро, что антенны раскалились от трения об атмосферу и вышли из строя? У экипажа должны быть рации. Значит, после приземления связь должна возобновиться. А если у них нет раций? Смогут ли они совершить посадку в горах? В Вентурах так мало ровных мест…

– Толливер! – заорал я. Он аж подпрыгнул.

– Господи, как вы напугали меня! Слушаю, сэр.

– Забери у города все наши вертолеты. С рассветом начнем поиски спускаемых отсеков.

– Есть, сэр. Где будем искать?

– Для начала на восточном побережье. Вряд ли они спустятся возле Сентралтауна. Потом будем искать в океане и Вентурах.

– Есть, сэр.

– Проклятье! Чтоб эти рыбы все передохли!

– Аминь.

– Позови Берзеля!

Через минуту вбежал запыхавшийся Берзель.

– Гардемарин Берзель по вашему приказанию прибыл, сэр.

– Разбуди Тамарова! – приказал я. – Оба будете дежурить на посту связи, прослушивать все частоты.

– Есть, сэр.

Я в досаде грохнул кулаком по столу. Как мало людей! Как мало вертолетов!

Ночь я провел на посту связи с Алексом и Берзелем, вслушиваясь в шумы эфира в надежде поймать хоть один сигнал экипажа «Каталонии». К утру я валился с ног от усталости и засыпал на ходу, несмотря на несметное количество чашек крепкого кофе.

Ни одного сигнала. В поисках приземлившихся отсеков рыскали три наших вертолета со штатскими пилотами. Толливер прямо-таки умолял меня отпустить его на поиски, но я не разрешил.

Наступил полдень, а вестей все не было. Во второй половине дня я вызвал к себе в Адмиралтейство Хоупвелла, Бранстэдов, миссис Палаби, миссис Фолькстэдер, Лоренса Пламвелла и некоторых других плантаторов. Мы собрались в конференц-зале, который уже стал мне ненавистен – тут на меня сваливались только дурные новости.

– Как вам, должно быть, уже известно, – начал я речь, – вчера погиб корабль «Каталония».

– Да упокоит их души Господь, – сквозь слезы произнесла Сара Бранстэд.

– Аминь. Теперь не может быть никаких сомнений, что рыб привлекают сверхсветовые двигатели кораблей. Но хуже всего, что рыбы вернулись. Компьютер орбитальной станции убил несколько тварей, когда они напали на «Каталонию».

Воцарилась тишина. Мои гости переваривали неприятные новости.

– Что же делать? – спросил Пламвелл.

– А что тут делать? У нас нет ни лазеров, ни кораблей, – мрачно заметил Зак Хоупвелл. – Остается уповать на добрую волю Господню.

– Одни неприятности от этих проклятых военных, – горько посетовал Пламвелл. – Натворили тут бед и смылись.

– Хватит, – оборвал его Хоупвелл. – Капитан Сифорт не виноват.

– Я собрал вас, чтобы вместе решить, – вмешался я, – какой из двух путей выбрать. Можно ничего не предпринимать в надежде, что рыбы сами уйдут, а можно послать в Вентуры отряд, который расконсервирует базу и приведет лазерные пушки в боевую готовность.

– Что толку от этих лазеров? – подал сварливый голос Ситенбах, молодой пухлый фермер из западной части владений Трифорт. – Они ведь находятся на другой стороне планеты.

– Орбитальная станция и Вентурская база прикрывают обе полусферы околопланетного пространства, – объяснил я.

– Ну и что? – возразил Хармон Бранстэд. – Успеем ли мы уничтожить рыб прежде, чем они сбросят на нас метеорит?

– Трудно сказать. Я ведь не настаиваю на открытии базы. Решайте сами. Для управления лазерами в Вентурах надо держать всего полтора десятка человек. Но и такого количества людей у нас нет. Нужны добровольцы.

Обсуждение сопровождалось злобными выпадами в адрес Военно-Космических Сил. Плантаторы единодушно постановили, что с базой в Вентурах лучше не связываться. Мол, оставим рыб в покое, тогда и они не будут нам досаждать. Хоупвелл объявил собрание закрытым.

Когда они разошлись, мы с Хоупвеллом продолжили беседу на моем рабочем месте за чашечками кофе, которые нам без устали носил Берзель.

– Рыбы обязательно на нас нападут, – уверял я, – это лишь вопрос времени.

– Возможно, – кивнул Хоупвелл. – Вы не упомянули еще об одной возможности. Не обязательно посылать в Вентуры целый отряд. Пусть туда слетают два человека, выяснят, в каком состоянии находится база, что нужно сделать, чтобы ее расконсервировать. Тогда мы сможем подготовиться и в случае необходимости быстро наладим оборону планеты.

– Верно. – Как я сам не догадался? – Так и сделаем. Полечу туда сейчас же с Толливером и Берзелем.

– А как у вас со здоровьем? Уже окрепли?

– Конечно. – Правда, я еще страдал одышкой, но в общем и целом чувствовал себя сносно. Надо было согласиться на удаление легкого месяц назад.

Пока Толливер готовил вертолет, я навестил Анни. Наша новая квартира находилась недалеко от Адмиралтейства, но я за последние дни провел там не больше двух ночей.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – нежно спросил я, беря ее за руку.

– Отлично. – Анни вырвала руку, не отрывая взгляда от пустых цветочных горшков.

– Хочешь прогуляться?

Она помотала головой. Я так редко бывал дома, что даже не знал: Анни одевается сама или ее одевает сиделка? Лишь изредка Анни возвращалась к реальности, а остальное время неподвижно сидела, мечтательно уставившись в одну точку.

– Прогулка пойдет тебе на пользу, – сказал я, тронув ее за плечо. Никакой реакции. – Доктор советовал мне чаще ходить пешком, но я не люблю гулять один. Давай пройдемся вместе.

Медленно, словно просыпаясь от тяжкого сна, Анни встала.

– Мы идем гулять, – без выражения сообщила она сиделке, подошла к двери и остановилась перед ней, как бы ожидая, когда та откроется сама.

Мы обошли кругом квартал.

– Сегодня вечером я улетаю, ночевать не приду, – сказал я.

– А потом вернешься?

– Конечно. – Я взял ее за руку.

– Хорошо. – Она снова перестала меня замечать.

Я дремал на заднем сиденье. Вертолетом управлял Толливер. Когда мы летели над океаном, я попросил Толливера дать порулить Берзелю, чтобы мальчишка понемногу осваивал искусство пилота. Берзель уселся за штурвал с превеликим энтузиазмом. Впервые в жизни ему довелось самому вести вертолет на высоте шестьсот метров.

Показался берег. Вдруг там ждут помощи остатки экипажа «Каталонии»? Но сколько я ни всматривался, никаких следов спускаемого отсека корабля не замечал. Рация тоже молчала. То ли экипаж «Каталонии» высадился без раций, то ли погиб. За стеклом во мраке мне померещилось тонкое аристократическое лицо Дерека Кэрра. Может быть, это знамение? Мы скоро встретимся?

– Эй, вы, на вертолете! Назад! – раздался из рации уверенный голос. – Быстро разворачивайтесь! Не приближайтесь.

– Господи Иисусе! – воскликнул Толливер, резко бросая вертолет вверх, – Кто это? Ведь на базе никого нет.

– Значит, есть. – Я взял микрофон. – Вентурская база, это военный вертолет два-пять-семь «Альфа».

– Убирайтесь, откуда прилетели! – гремел голос из рации. – Вы находитесь в радиусе действия наших лазеров. Если не повернете, я вас собью.

– Сэр, они засекли нас радаром. – Толливер включил противоракетную защиту. В этот раз наш вертолет был хорошо вооружен, но против мощных лазерных пушек мы были бессильны.

– Вентурская база, это капитан Николас Эвин Сифорт, главнокомандующий Адмиралтейством! – рявкнул я в микрофон.

– Командующий базой Эйфертс отдал приказ никого не впускать в наше воздушное пространство. Это последнее предупреждение. Открываю огонь через десять секунд.

Толливер побелел. Что они там, спятили?! Я быстро ввел свой личный код в бортовой компьютер, передал на базу и заорал:

– За кого ты нас принимаешь, черт бы тебя побрал?! Немедленно соедини меня с Эйфертсом, а не то я отстраню его, как Хартова! Живо!

– Но он… Его нет в этом здании, – с нотками неуверенности зазвучал голос из динамика. – Он приказал…

– Отменяю его приказ! – рявкнул я. – Сбегай за Эйфертсом или предстанешь перед трибуналом!

Молчание. Толливер начал разворачивать вертолет.

– Летим прежним курсом! – приказал я.

– Но… Есть, сэр.

Три бесконечных минуты рация молчала. Наконец послышался голос:

– Эйфертс слушает. Идентифицируйте себя.

– Николас Эвин Сифорт, капитан Военно-Космических Сил ООН, главнокомандующий всеми наземными и космическими силами планеты Надежда. – Конечно, никаких космических сил уже не осталось, но титул звучал пышно.

– Сифорт улетел. Вы хорошо подделали его голос и украли его личный код.

– Черт бы тебя взял, Эйфертс, ты разучился подчиняться приказам?! Выключи на хрен свои лазеры!

– Вы, капитан? – В голосе Эйфертса промелькнуло сомнение.

– Да, я капитан. А ты лейтенант!

– Сэр, вы улетели на орбитальную станцию две недели назад.

Уже лучше. Может, не пальнет по нам лазерами?

– Я опоздал на шаттл. Со мной Толливер. Нам пришлось остаться здесь.

После долгого молчания Эйфертс смягчился:

– Летите на большой высоте и с отключенным радаром. Сядете в центре летного поля. Мы держим вас под прицелом. При малейших признаках враждебности открываем огонь.

– Ладно, – прорычал я. Что с ним случилось? Рехнулся, что ли?

Вот и летное поле. Я затаил дыхание. На высоте девятьсот метров вертолет завис над полем и начал медленно, строго вертикально спускаться. Я всматривался в знакомые здания, плац для парадов, ангар для шаттла. Приземлились мы точно в центре поля.

– Пусть вначале увидят меня, – сказал я, открыл дверь, поправил мундир, прическу, глянул в зеркало. Какой кошмар. Запавшие глаза, ввалившиеся щеки, шрам от ожога еще заметнее и безобразнее.

Подошли два солдата с лазерными винтовками наперевес. Одного из них я узнал.

– Добрый вечер, сержант Трабао. Он опустил винтовку, отдал честь.

– Это он говорил с вами по рации, – кивнул он на своего товарища. – Не мог поверить, что вы еще на планете.

– Мы тоже не ожидали наткнуться на вас. Нам сообщили, что база эвакуирована.

– Это долгая история, сэр. Ваши офицеры тоже пусть выходят.

Я расценил это как приглашение, а не как приказ, и не стал придираться к суровому сержанту.

На краю поля нас ждал Эйфертс.

– В каком качестве вы к нам прибыли, сэр? – спросил он, подозрительно вглядываясь в мое изможденное лицо.

– Как старший офицер Надежды и глава ее военного правительства, – ответил я.

– А что с Республикой?

– Ее больше не существует.

Наконец он поверил, что перед ним не привидение, а я – собственной персоной.

– Лейтенант Эйфертс, сэр, командующий базой! – доложил он по уставу, вытянувшись по стойке смирно.

– Вольно. – Я направился к штабу. – Нам надо поговорить наедине.

Не успел Эйфертс включить свет в своем кабинете, как я разразился громами и молниями:

– Что тут, черт возьми, происходит?! Почему вы не улетели?!

– Адмирал Де Марне действительно посылал за нами шаттл, но я попросил, чтобы меня оставили.

– Зачем?

– Понимаете… Жанна, моя невеста. – Он без разрешения уселся на стол.

– Захотелось быть поближе к юбке? – съязвил я.

– Можно и так сказать.

– Вы обязаны были лететь с адмиралом, а не увиваться вокруг…

– Она работала в центре города, – с тихой грустью произнес Эйфертс. – Теперь ее нет. От здания не осталось даже следа…

Я отвернулся к окну. Наверно, в этот момент моя физиономия была малиновой от стыда.

– Простите, я говорил глупости, – пробормотал я, немного очухавшись.

– Мы собирались обвенчаться. Ее брат тоже погиб от метеорита.

– Ради бога, простите меня. Выскажите все, что обо мне думаете. Все равно этого будет мало, я такой…

– Вы просто не поняли. – В его тоне почему-то не было ни тени упрека. Одна лишь печаль. – Дело в том, что теперь у Надежды нет другой защиты, кроме нашей базы и орбитальной станции, управляемой компьютером. Когда адмирал Де Марне сообщил мне, что флот улетит, я понял, что должен остаться ради жизни на этой планете.

– А почему остался Трабао и остальные?

– Это добровольцы. Я сказал солдатам, что они могут выбирать: остаться со мной или лететь на Землю. Первым вызвался Трабао, за ним еще несколько.

– Сколько у вас людей?

– Одиннадцать, сэр. Маловато, конечно, но мы справляемся. Правда, успеваем только следить за лазерами и готовить еду.

Волна стыда утихла, я осмелился взглянуть ему в глаза, сел.

– Мистер Эйфертс, почему вы не сообщили о себе в Сентралтаун? Почему приняли такие жесткие меры предосторожности?

– Дело в том, что через несколько часов после отлета последнего шаттла мы узнали по телевидению, что мисс Трифорт провозгласила Республику. Не подумайте, что я… как бы это лучше сказать… что я так уж сильно осуждаю Республику. В конце концов, мы предали эту планету, так почему бы им не организовать собственное правительство? Просто я не политик, я военный и обязан защищать этот континент. Если бы я сообщил правительству Республики о том, что база действует, то нас могли бы втянуть в местные внутриполитические распри.

Я кивнул. Такая позиция была мне понятна.

– Кроме того, отсюда мы не можем защитить Сентралтаун, – продолжал Эйфертс. – Все эти соображения привели меня к решению действовать по своему усмотрению, не связываясь с местными властями.

– Странно, что республиканцы не попытались захватить оружие вашей базы.

– Пытались. На следующий день после провозглашения Республики мисс Трифорт послала сюда вертолет. Мы сбили его без предупреждения.

– Почему?

– Он был не наш, не военный, сэр. Я решил не давать им ни малейшего шанса. Если бы мы их предупредили, они могли успеть передать в Сентралтаун сообщение о нашем существовании. – А ваш вертолет мы не сбили лишь потому, что не было полной уверенности в вашей гибели. В новостях показали отрывок из вашей речи на собрании, на котором была провозглашена Республика.

Зря я кричал на Эйфертса, зря изливал яд сарказма, издеваясь над строгими мерами безопасности. У него все продумано до мелочей. Я снова покраснел и попытался хоть как-то загладить свою вину:

– Вы очень добросовестный человек, мистер Эйфертс.

– Спасибо. – Поколебавшись, он робко спросил:

– Что с вами стряслось? Вы выглядите… не очень… Верно, не очень. Я выгляжу очень «не очень».

– Мне вырезали легкое, но теперь все нормально, я уже поправился. – Если не считать одышки.

– Хотите взглянуть на пункт управления лазерами?

– Я уже видел… Впрочем, посмотрим. – Раз уж он так хочет показать мне свою гордость, то надо согласиться, а то расстроится.

Мы вышли из здания. Теперь Эйфертс взглянул на моих гардемаринов внимательнее, узнал Толливера.

– Лейтенант Толливер?

– Так точно, сэр. Но теперь я гардемарин.

– Как же… – Эйфертс запнулся. Спрашивать об этом в моем присутствии было неэтично.

Мы осмотрели пункт управления лазерами (сами лазерные пушки находились высоко в горах), потом электростанцию. Проложить достаточно мощные силовые кабели к пушкам, как было намечено, Эйфертс так и не смог из-за нехватки людей. Значит, придется найти для этого рабочих людей из местных. Это моя задача.

– Останетесь на ночь, сэр? – спросил Эйфертс.

– Вообще-то я собирался… – А почему бы и нет? Летать ночью я не люблю, тем более над океаном. – Останусь.

В столовой нас накормили солдатскими пайками. Более шикарного угощения у Эйфертса просто не было. Спал я в ту ночь без задних ног.