Вдруг мне стало легче. Конечно, Господь покарает меня, но, может быть, он услышал мое покаяние…

Минуты казались вечностью. Я нервно теребил маску на коленях. Толливер лежал, спрятав руку с бритвой под одеяло. Мантье сидел на стуле. Ни звука, ни шороха, лишь мое тяжкое, прерывистое дыхание.

В коридоре зажегся свет, послышались шаги. Я заставил себя встать. Как только откроется дверь, надо заорать, отвлечь внимание охранников на себя. Может быть, Толливеру удастся с ними разделаться.

– Никки! – Анни выглянула из туалета.

В этот момент дверь комнаты распахнулась, вошел охранник. Взгляд Анни замер на бритве, которую Толливер держал за спиной, повернувшись лицом к охраннику.

– Не надо, Никки! – взвизгнула Анни.

– Не высовывайся! – крикнул я.

Охранник, кажется, почуял неладное, начал шарить глазами по комнате. Я понял, что одним криком его не отвлеку. Жаль, что Анни вышла из укрытия…

Я бросил в охранника маску. Он выхватил лазерный пистолет, но Толливер уже был в прыжке и успел ударить тюремщика под дых. Еще удар… хруст… Я бросился к пистолету, упавшему на пол. С яростными ругательствами в комнату влетел второй охранник, выстрелил, но попал в стул, брошенный ему в лицо Фредериком. Толливер, на карачках, чтоб не попасть на линию огня, быстро пополз к двери. Подняв пистолет, я вскочил, но тут же от слабости рухнул на пол. Лазерный луч прошел в нескольких сантиметрах над моей головой.

– Не трогай Никки! – вскрикнула Анни, в мгновенье ока подскочила к охраннику, впилась ему ногтями в глаза, ударила в пах.

Тот с диким воплем упал. Распахнув ногой дверь, влетел третий охранник, выстрелил в меня, но за долю секунды до выстрела Анни ударила его по руке с пистолетом. Выстрел угодил в бетонную стену. Я отскочил в сторону. Кто-то навалился на меня, прижал к полу, вырвал у меня пистолет, вскочил и грохнулся на пол – я инстинктивно схватил его за ногу и вдруг заметил, что это Толливер. Анни вцепилась охраннику в руку зубами, тот взвыл, выпустил пистолет.

Комната озарялась лазерными выстрелами, оглашалась душераздирающими воплями. Вдруг все померкло. Я потерял сознание.

Проснулся я, почувствовав на лице мокрую от слез щеку Анни.

– Куда делись охранники? – спросил я.

– Убиты, – ответил Толливер. – Я так и не воспользовался бритвой. Вошел Мантье.

– Я проверил, в доме больше никого нет, – сообщил он, тяжело дыша. – Жаль, что у нас нет вертолета.

Из туалета вышли Алекс и Берзель. Берзель уткнулся заплаканным лицом Алексу в плечо.

– Гардемарин, – презрительно процедил Толливер. Я свирепо уставился на него. – Извините, забыл, – добавил он.

Анни заплакала громче.

– Все хорошо, лапочка, – утешал я, поглаживая ее растрепанные волосы. – Где ты так научилась драться?

– Чепуха. С двумя я легко справляюсь. Беспризорникам часто приходится драться. В кафедрале я проломила одному гаду голову.

– Боже мой! Это ты убила его? – Я был потрясен. В памяти всплыл труп с разбитой головой, лужи крови.

– Они взяли рубины, – помрачнев, горько посетовала она.

– Ничего, это пустяки, лапочка.

– Сэр, – вмешался Толливер, – нам лучше отсюда убираться.

Я мягко отстранил Анни. Вдруг на меня накатил такой жестокий приступ кашля, что я едва не отдал концы от удушья.

– Надо доставить его в клинику, – сказал Толливер.

– Там нас наверняка сцапают, – возразил Мантье. – Вашего капитана знают слишком многие. Лауре донесут сразу, как только он появится в клинике.

Мой кашель наконец утих.

– Обойдусь без клиники, – просипел я. – У вас есть надежные люди?

– Конечно. Через полчаса сюда прилетят пять верных людей на вертолете, – заверил Мантье.

– Тогда спешите.

Перешагнув через валявшиеся у двери прожженные лазерами трупы, мы перебрались в комнату с окнами. Мантье стал названивать кому-то по телефону. Берзеля начало рвать. Меня тоже тошнило. После темной камеры глаза болели от яркого света.

– Как холодно, – проворчал я, плотнее закутываясь в китель.

Мантье и Толливер как-то странно переглянулись.

Теперь в нашем распоряжении было два полностью заряженных пистолета. Заряд третьего Анни израсходовала на тюремщиков. Сам я стрелять уже не мог, поэтому пистолеты взяли Мантье и Толливер. Послышался шум вертолета. Мантье осторожно выглянул в окно, долго присматривался.

– Это наши, – сказал он, – Вначале они должны увидеть меня, во избежание недоразумений.

Мантье вышел во двор к вертолетной площадке.

– Толливер, держите пистолет наготове, – предупредил я. Зачем я отдал пистолет Фредерику? Болезнь совсем затуманила мне голову.

Мантье вернулся в дом в сопровождении своих людей, вынул пистолет. Толливер мгновенно упал на колено, наставил на Мантье пистолет, но тот протянул оружие мне со словами:

– Возьмите, теперь у меня есть свой.

– Спасибо, – сказал я, стараясь казаться спокойным.

– Нам лучше смыться отсюда, и побыстрей. Но куда?

В голове туманилось, стены покачивались, соображать в таком состоянии я не мог, но надо было решать. Что делать? Арестовать Лауру? Но ее охраняют. Хорошо охраняют.

– Откуда я знаю! – вспылил я. – Разве не видите, как я болен?

– Тогда полезайте в вертолет, – предложил Мантье.

– С мисс Трифорт мы уже летали, – хмуро намекнул Толливер.

– Он не Лаура, – отрезал я.

Путаясь в обрывках мыслей, я пытался наметить план действий. Может быть, укрыться у надежных плантаторов: у Бранстэда или Зака Хоупвелла? Но через несколько часов Лаура узнает о нашем побеге и примет меры. Хорошо бы застать ее врасплох, пока она еще не успела подготовиться. Правда, у нас слишком мало сил. Значит, нужно прятаться.

Вертолет оказался маленьким.

– Мы поместимся? – спросил я.

– Даже если поместимся, вертолет всех не поднимет, – с сожалением ответил Мантье.

– Тогда я поговорю с Хармоном Бранстэдом.

– Вас могут подслушать, – предупредил Мантье, подавая мне телефон.

Мне пришла мысль связаться с Адмиралтейством, но оно наверняка уже контролировалось врагами. Значит, помощи надо искать у плантаторов. Я набрал номер.

– Говорит Бранстэд, – раздался в трубке знакомый голос.

– Узнаете меня?

– Вы?! Слава Богу!

– Нам нужна помощь.

– Вы… без посторонних?

– Да. Нам нужен большой вертолет, и как можно быстрее.

– Где вы будете нас ждать?

Назначать место встречи у дома-тюрьмы было опасно.

– Там, где вы встретили меня и вашего сына, когда мы вернулись из путешествия, – ответил я.

– Хорошо, будем там через час. Я положил трубку.

– Где это? – спросил Алекс.

– У здания космодрома. Придется лететь туда двумя группами.

– Вначале надо отправить вас, – предложил Мантье. – Если люди Лауры нагрянут сюда прежде, чем вылетит вторая группа, то…

– Машина у вас есть? – перебил я.

– Поблизости нет.

– Дорога рядом, остановите первую встречную.

– Отправляйтесь, – приказал Мантье двум своим людям, по виду работникам его плантации.

– Только без убийств, – предупредил я.

– А если они не захотят останавливаться? – спросил один из рабочих.

– Штатских нельзя убивать, – упрямо повторил я.

Рабочие побежали к дороге. Казалось, прошла вечность. Наконец они вернулись на электромобиле. Кроме них в машине сидел съежившийся от страха парень, подняв руки вверх.

Куда его деть? Запереть в доме? Что, если люди Лауры его убьют? Нет, так не годится.

– Возьмем его с собой, – приказал я.

– Вы что, спятили? – изумился рабочий.

– Относитесь к капитану с таким же уважением, как и ко мне, – прикрикнул на него Мантье, – и даже с большим.

– Извините, – недовольно пробормотал рабочий.

– Я, Толливер и Берзель поедем на машине. Фредерик, на всякий случай дайте нам одного вашего человека. Алекс полетит с вами на вертолете, – распорядился я.

Плюхнувшись на сиденье, я отдышался и разрешил испуганному парню опустить руки.

– Хорошо, как скажете, – пролепетал он.

– Сиди тихо, – приказал я, – тогда, может быть, получишь свою машину обратно.

На окраине города улицы почти не пострадали и были достаточно чистыми. Вертолет Мантье летел над нами. Несмотря на все, меня сморил сон, но вскоре я проснулся от жары, хотел было снять китель, но не смог – не было сил.

Наш электромобиль подъехал к зданию на космодроме. Никого вокруг не было, что казалось естественным, ведь шаттлы не летали.

– Проверьте здание, – приказал я.

Толливер и человек Фредерика вышли к зданию, а я, сжимая рукоять пистолета, присматривал за владельцем электромобиля.

– Двери здания заперты, сэр, – доложил Толливер.

Рядом опустился вертолет Фредерика Мантье. Мы стали ждать Хармона Бранстэда. Толливер и Алекс помогли мне вылезти из машины. Я едва стоял и прислонился к ней. Наконец послышался шум вертолета.

– Ты свободен, – хлопнул я по плечу парня. – Не вздумай останавливаться поблизости.

Тот мигом вскочил в свой электромобиль и умчался на полной скорости. Не успели лопасти остановиться, из вертолета выпрыгнул Бранстэд, поспешил ко мне и вдруг остолбенел.

– Боже Всемогущий, что с вами, Сифорт? – воскликнул он.

– Заболел.

– Как вы плохо выгля… – Он запнулся и перешел к делу:

– Что я могу сделать для вас?

– Сколько у вас людей?

Из вертолета один за другим вылезли шесть человек с лазерными винтовками, потом медленно вышел старик.

– Вы?! – удивился я.

– Между прочим, это мой вертолет, – ответил Зак Хоупвелл. Он не спеша подошел, положил мне на плечи руки, пристально всмотрелся в лицо. – Давно вы в таком состоянии?

– Трифорт… – Я моргнул, пытаясь убрать пелену, застилавшую глаза. – Она что-то подмешала в баллон. Я надышался этой гадости через маску.

– Быстро отвезите его к доктору, – повернулся Хоупвелл к Бранстэду.

– Не… – Я хотел возразить, но раскашлялся. В глазах потемнело, я повис на руках Зака Хоупвелла. Наконец приступ прошел, я просипел:

– Мне нельзя показываться в клинике, пока Лаура Трифорт на свободе.

– Хармон, отведите его в вертолет, – повторил Хоупвелл. – Фредерик, позвоните доктору Авери, пусть он встретит нас у моего дома.

– Вначале Трифорт! Арестуйте ее! – протестовал я, хватая ртом воздух.

– Мы сами решим, что нам делать, – прикрикнул на меня Зак Хоупвелл.

Вскоре я сидел в вертолете, опираясь на плечо Алекса. Хотелось спросить, где Анни, но разговаривать не было сил.

– Вы несправедливы к нему, Зак, – упрекнул его Мантье.

– Посмотри на него! Сейчас ему нужен доктор.

– Схватите Трифорт… – Меня снова скрутил приступ кашля.

Очнулся я, когда вертолет уже шел на посадку. Плечо Алекса было влажным от моего потного лица. Открылась дверь.

– Несите его в дом, – приказал Хоупвелл.

– Я сам… – Мне действительно удалось пройти несколько метров, а дальше меня поволокли под руки.

Еще по пути доктор Авери надел мне новую маску. Меня положили на кушетку, стащили потную рубаху. Доктор Авери начал прослушивать мои легкие.

– Боже… – с ужасом пробормотал он. – Теперь перевернитесь на спину.

– Мы должны… – захрипел я, но так и не смог договорить.

– Лежите тихо!

Я подчинился. Доктор Авери понюхал газ из баллона, который мне всучила Трифорт, поморщился.

– Это не лекарство, – констатировал он. – Что она туда намешала?!

– Я знал, что Лаура фанатичка, но что она способна на такое… – покачал головой Зак Хоупвелл.

– Наверно, микробы и антикарцины.

– Что это? – промычал я сквозь маску.

– Это лекарства против карциномы, то есть раковой опухоли. Они применяются вот уже на протяжении столетия, но их нельзя принимать, если в теле есть трансплантат, иначе начинается отторжение пересаженного органа, – объяснил Авери.

– Мне придется вырезать легкое?

– Необязательно. Может быть, его удастся спасти. Только лежите тихо. Надо же… Не верится, что Лаура на такое способна.

– А я не удивляюсь, – прорычал Хармон. – Зак, теперь мы убедились, что она за птица. Надо действовать.

– Зак, я тоже против Лауры, – сказал Мантье.

– Уж не за Правительство ли? – нахмурился Хоупвелл.

– В войне только две стороны, – почему-то хохотнул я. Наверно, лекарства опьянили меня, как наркотики.

– Три! – произнес Хармон так, что все повернули к нему голову. Смутившись, он затараторил:

– Вы забыли про рыб. Несколько лет назад они занесли на нашу планету вирус, а недавно уничтожили почти весь город метеоритом. Можем ли мы позволить себе гражданскую войну, когда обеим нашим сторонам угрожает третья?

– Обсудим это наедине, Хармон, – недовольно поморщился Хоупвелл.

Вошла Анни, бросилась ко мне.

– Не оставляй меня одну больше!

– Он еще жив? – спросил Толливер, вошедший следом.

– Жив, – проворчал я.

Доктор Авери закатал мне рукав, сделал укол.

– Гардемарин Толливер прибыл в ваше распоряжение, сэр, – отрапортовал Толливер.

– Позаботься об Анни, Алексе и… как его там… о Берзеле. Проследи, чтоб они хорошо питались, приняли душ… – Говорить было все труднее и труднее, мысли путались. Через мгновенье я провалился в сон.

Я открыл глаза, резко привстал.

– Где я? Который час?

– Ради бога! – подскочил Толливер на стуле. – Не надо резких движений, вы едва выкарабкались с того света!

– Не богохульствуйте. – Голос мой звучал как-то глухо. Наконец я сообразил, что на мне маска. Я лежал в постели, лампа едва светилась.

– Четыре утра.

– Что вы здесь делаете? Почему не спите?

– Дежурю. Остальные спят.

– Мы в доме Хоупвелла?

– Так точно, сэр. Доктор Авери дал вам снотворное, чтобы вы как следует выспались.

– Мне уже лучше. Доложите обстановку.

– Особых новостей нет. Мисс Трифорт рвет и мечет, подняла на ноги всех своих людей, вчера вечером они прочесывали Сентралтаун.

– Что делает Хоупвелл?

– Спит. – Толливер повернул регулятор, лампа развеяла полумрак. – Вы тоже сейчас заснете.

Больше, сколько я ни спрашивал, Толливер не отвечал. Вскоре я и в самом деле уснул под сладостные мечты о том, как трибунал будет судить этого несносного гардемарина за дерзость.

Утром, не обращая внимания на протесты Толливера, я встал и поплелся в ванную. Дойти-то я дошел, но совершенно выбился из сил, дышал, как загнанная лошадь, и не знал, как быть дальше. Ну почему я не послушался Толливера? Кое-как отдышавшись, я потащился назад.

За завтраком в моей комнате собралась вся наша компания: Фредерик Мантье, Зак Хоупвелл с женой, Хармон и Сара Бранстэды, доктор Авери, Толливер, Алекс и бедняга Берзель, подавленный, но изо всех сил старавшийся не выдавать страха. Мне подали завтрак в постель, но я заставил себя сидеть, мужественно делая вид, будто мне это совсем не трудно.

– По какому случаю такая церемония? – спросил я. Никто не ответил. Тогда я спросил напрямик:

– Вы собираетесь выдать меня Лауре?

– Хуже, – ответил Мантье. – Мы хотим, чтобы вы возглавили наше движение. Мы собираемся сбросить Лауру. Разумеется, вы будете лишь номинальным лидером.

– Что значит номинальным?

– Нам, – Фредерик обвел рукой своих друзей-плантаторов, – нужно ваше имя, чтобы действовать от имени законного правительства. Возможно, это уменьшит кровопролитие.

– А что потом?

– Независимость, разумеется. Мы поставим новое правительство, не такое кровожадное, как правительство Лауры.

– Тогда не прикрывайтесь моим именем. Кроме того, кто вам поверит, что вы действуете от моего имени, если я валяюсь больной, чуть ли не при смерти?

– Вы не верите, что мы способны установить справедливый режим? – сурово, как упрек, произнес Зак Хоупвелл.

– Извините, но независимость я не поддержу.

– Я же предупреждал вас, – с досадой сказал Фредерик товарищам.

– Ник, а что ты будешь делать, если мы свергнем Лауру под собственным знаменем? – спросил Бранстэд.

– Не знаю. Я знаю только, что ваша независимость противозаконна, а значит, не угодна Господу Богу. Я обязан это предотвратить. – Мне пришлось сделать паузу, чтобы отдышаться, собраться с мыслями. – Если вы добьетесь независимости, то вы и все население вашей планеты будете прокляты Господом Богом и вам предстоит вечно мучиться в аду. Я уже погубил свою душу, поэтому знаю, что это такое. Ничего хуже этого нет и быть не может. – Я вдруг почувствовал на лице слезы.

– Хорошо, предположим, наше правительство признает вашу власть, – терпеливо, взвешивая каждое слово, говорил Мантье. – Как расценит Правительство ООН наши прежние шаги? Не вменят ли нам в вину участие в подпольном движении? Не будут ли нас судить как государственных изменников? Сможете ли вы оградить нас от преследований?

Я сдернул с лица маску.

– Как вы смеете торговаться с законом?! Измена есть измена! Не смейте просить меня смотреть сквозь пальцы на ваше…

– Сэр, – вмешался Толливер, – неужели вы не понимаете, что они хотят подчиниться…

– Молчать! – прохрипел я, судорожно комкая в кулаках простыню. – Какое у вас звание?!

– Я всего лишь хотел…

– Отвечайте!

– Гардемарин, сэр.

– Могут гардемарины перебивать капитана?! – Я встал, зашатался, но устоял и рявкнул:

– Вон из комнаты!

– Простите, сэр, если вам показалось…

– Вон! – Когда Толливер закрыл за собой дверь, я выплеснул остатки гнева на плантаторов:

– Где моя жена?

– У нее ночью были галлюцинации и приступ страха, я дал ей успокоительное, и теперь она спит, – ответил доктор Авери.

– Боже мой… – Я закрыл глаза. Господи, спаси Анни. Помолившись, я открыл глаза. Плантаторы ждали ответа. – Знание планов заговорщиков еще не означает измены. Впрочем, вашу судьбу буду решать не я, а политики.

Воцарилась тишина.

– Я же говорил вам, – разочарованно резюмировал Зак Хоупвелл, игнорируя мое присутствие.

– Хватит! – снова вспылил я. – Если вы заранее знали мой ответ, зачем тогда спрашивали?

– Выбор у нас невелик, парень, – с горечью произнес Зак Хоупвелл. – Подчиниться Лауре или тебе, либо восстать и против Лауры, и против закона.

У меня уже не было сил перебивать и яриться. Едва дотянувшись до маски, я надел ее.

– Зак, объявите ему наше решение, – попросил Хармон.

– Капитан, – Хоупвелл смотрел мне прямо в глаза, – мы пойдем за вами. Командуйте.

Как обухом по голове! Еще вчера я был узником, а сегодня…

– Какова численность армии Трифорт? – спросил я.

– Не больше пятидесяти человек. У нас гораздо меньше. Часть ее армии расположилась в правительственном здании, там же ее штаб и правительственный комитет. Остальные люди Лауры носятся по городу с ее поручениями. Они реквизировали продовольственные склады и распределяют среди населения провиант. В правительственный комитет входят Фолькстэдер и Палаби.

– Ее армия вооружена до зубов, – добавил Хармон. – Они разграбили оружейные склады, оставленные вашими войсками.

– Первым делом надо захватить правительственное здание. Если мы арестуем Лауру, тогда ее армия может сдаться без боя, – решил я и начал одеваться.

– Куда вы в таком состоянии пойдете? – всполошилась Сара Бранстэд. – Вам нужен постельный режим, регулярный прием лекарств.

– В правительственное здание!

– Лежите, если хотите жить, – строго сказал доктор Авери.

Я упрямо натягивал на себя мундир.

– Лежать! – прикрикнул на меня Авери. – Ваше состояние только-только начало улучшаться, и опять все насмарку?! Взгляните на себя! За последние полчаса у вас температура подскочила на три градуса, если не больше.

– Кроме того, мы плохо вооружены, – добавил Мантье.

– Я доберусь до их здания, даже если меня повезет один Берзель. Присоединяйтесь, если хотите. – Одеваясь, я выбился из сил и не мог встать.

– Не уговаривай его, Фредерик, – сказал Хоупвелл, – он знает, что делает. Капитан, мы полетим на двух вертолетах, места хватит для всех.

Его строгий облик и суровый голос снова напомнили мне отца.

– Мистер Сифорт, возьмите меня, – попросил Алекс.

Я кивнул. Он подал мне руку, повел меня к вертолету. Следом увязался Толливер. Вскоре оба наших вертолета взлетели. Я начал обдумывать план действий.

Итак, у Лауры пятьдесят человек. Все вооружены… Зря бывшее правительство оставило арсеналы.

– К космодрому! – приказал я.

– Зачем? – удивился Хармон.

– Там склады для Вентурской базы.

– Правильно! Мини-пушки, гранаты, ручные ракетные установки…

Конечно, Лаура тоже знает об этих складах. Успела ли она их разграбить?

– Возможно, там уже ничего нет.

– Может, и есть, но под охраной.

Через несколько минут наши вертолеты приземлились на площадке у здания космодрома. Толливер с двумя людьми вышел на разведку к складам на дальнем краю космодрома, вскоре вернулся и доложил:

– Склады охраняются. Замечено пять часовых.

– Сможете их снять? – спросил я.

– Нас двенадцать человек, не считая вас. Если бы часовых кто-то отвлек…

Отвлечь часовых я, пожалуй, смогу.

– Зак, охраняйте свой вертолет. Толливер, возьмите всех наших людей и идите к складам, а я полечу на маленьком вертолете, – скомандовал я.

– Куда, сэр?

Что за глупый вопрос?

– К дальнему краю поля, конечно. Поговорю с часовыми.

– Они вас сразу убьют, – предостерег Зак Хоупвелл.

– Возможно. – Пускаться в рассуждения я не стал. Полет утомил меня больше, чем я рассчитывал. – Начинаем.

Толливер хотел возразить, но понял, что перечить мне бесполезно, и ответил по уставу:

– Есть, сэр. Для занятия позиций нам потребуется двадцать минут.

– Можно, я тоже пойду? – взмолился Берзель. – Я хорошо стреляю.

Я хотел хохотнуть, но закашлялся. Когда приступ утих, я едко спросил:

– Где ты стрелял? На корабле, когда был юнгой?

– Нет, сэр. Я тренировался в Адмиралтействе, после того как мне присвоили звание гардемарина. Пожалуйста, разрешите мне участвовать в операции. Я хочу принести хоть какую-то пользу, ведь до сих пор я был только обузой.

– Я обещал адмиралу беречь тебя от опасностей.

– Сэр, как я могу сидеть без дела, когда мои товарищи идут в бой? Я ведь гардемарин и тоже давал присягу. Я залез в вертолет и свысока через окно бросил:

– Берзель, ждать здесь у большого вер… – Меня скрутил приступ кашля, а когда я пришел в себя, штаны были мокрыми, руки дрожали. Выглянув в окно, я тихо прохрипел:

– Дайте мистеру Берзелю оружие. Иди, гард, со всеми.

– Есть, сэр! – Воодушевленный Берзель, казалось, вырос на целую голову.

– Я скажу, когда вам вылетать, – сказал Хоупвелл.

– Спасибо, – Точно рассчитать время вылета мне было нелегко. Хоупвелл с винтовкой в руках стоял у самого окна моего вертолета, и я боялся, что он заметит мокрое пятно у меня на штанах. Я глубоко дышал, надеясь успокоиться, но в груди заболело еще сильнее. Я прикрыл глаза.

– Пора, – разбудил меня голос Хоупвелла. Я включил двигатель. Хоупвелл просунул руку в окошко вертолета, сжал мне плечо.

– Да поможет вам Бог.

– И вам тоже, – тихо сказал я.

Не знаю, что помогло – благословение Зака Хоупвелла или краткий сон, – но управлял вертолетом я довольно легко. Мир больше не пульсировал в моих глазах болью. Я направил вертолет через знакомое поле космодрома к его дальнему краю, где располагались склады и накрытые брезентом груды оборудования и прочих грузов, не уместившихся на складах. Все это выглядело так же, как несколько недель назад, когда я спускался сюда на шаттле. Охранники настороженно наблюдали за мной, готовые в любую секунду пустить в ход оружие. Я накренил вертолет, показав им, что я в кабине один.

Я посадил вертолет метрах в десяти от ближайшей кучи товаров. Подбежали двое часовых, наставив на меня лазерные винтовки. Остальные напряженно ждали на прежних местах. Я снял маску.

– Я капитан Сифорт, прибыл сюда для встречи шаттла. – Снова подкатил кашель, но я неистовыми усилиями подавил его.

– Чего?! Шаттл?! – вылупил глаза часовой. – Ты спятил, парень?

– Это последний шаттл с орбитальной станции. Мне приказано встретить его.

Потаращившись на меня, часовой вдруг разразился грубым хохотом.

– Ты малость запоздал, парень. Последний шаттл смылся четыре дня…

Грохнул хлопок лазерного попадания. Один часовой упал, как подкошенный, а второй, дико взглянув на поверженного товарища, резко развернулся ко мне, на ходу поднимая винтовку, но я его опередил, всадив лазерный луч своего пистолета ему в грудь. Выстрел третьего часового попал в вертолетную дверцу, раскаленные брызги металла ужалили меня в плечо. Я дернулся в сторону, а часовой снова целился…

Он упал с жутким криком, бетон под ним обагрился кровью. Следующий выстрел охраны пришелся под шасси вертолета. Я запустил двигатель. Лопасти набирали скорость, как в замедленном кошмаре. Казалось, прошла вечность. Наконец вертолет поднялся. Я пошарил в поисках маски, она слетела на пол. Как трудно дышать!

Поднявшись, я заметил, что все часовые уже перебиты, посадил вертолет, успел выключить двигатель и потерял сознание.

Очнулся я спустя несколько минут. Грудь страшно болела. Я заставил себя наклониться, подцепил с пола маску, надел ее, но боль не проходила. Подбежали товарищи. Толливер выругался, схватил рацию:

– Хоупвелл, ответьте!

– Слушаю.

– Быстрее сюда! – Не дождавшись ответа, Толливер бросился назад к складам и кучам. – Срывайте брезент!

Вскоре рядом приземлился вертолет Хоупвелла. Все в жуткой спешке набивали оба вертолета оружием и боеприпасами, наконец сели сами. Толливер сдвинул меня с места пилота. На этот раз я не возражал. Рядом пристроился Берзель. Взлетели.

– Может, он еще успеет увидеть штурм, – отрывисто бросил Толливер.

– Успею, – хрипнул я.

По щекам Берзеля катились слезы.

– Я пытался, но не смог, – прошептал он, виновато косясь на меня.

– Что не смог?

– Выстрелить в человека. – Бедняга затрясся в рыданиях.

Я не стал его упрекать. Сам-то я уже ни на что не способен.

В небольшом вертолете Мантье кроме меня летели Толливер, Берзель, сам Мантье и один из его людей. Остальные сели в битком набитый большой вертолет Хоупвелла.

– Можете говорить? – спросил Толливер, наклонясь ко мне.

– Да. Одно слово в минуту.

– Что будем делать, когда подлетим к зданию правительства?

– Сядем. И нас тут же перебьют.

– Куда?

– На лужайку.

– А потом?

– Зайдем.

– Капитан, попытайтесь сосредоточиться. Вы хотите, чтобы я организовал штурм здания?

– Я сам войду. Если они… – Я закашлялся. – Если будут сопротивляться… взорвете здание.

– Вы не можете ходить.

– Я – Правительство. – Если я упаду, законного правительства больше не будет. Может быть, назначить вместо себя Алекса? Получится Правительство с амнезией. Ха-ха! Какая разница? Все равно нас всех перебьют. Если в здании узнали о нашем налете на склады…

– Возьмите с собой хоть одного человека, – настаивал Толливер.

Нет, Хоупвеллу нужно как можно больше людей, ведь после моей гибели ему придется вести неравный бой. Впрочем, какая разница? Ничего из нашей затеи не выйдет. У нас слишком мало сил.

– Ладно, – согласился я.

Мы летели над центром города на юго-запад к зданию, где разместилось правительство Лауры Трифорт. Если бы во время падения метеорита правитель Саскрит погиб, то адмирал Де Марне ввел бы на планете военное положение.

Эх, если бы я мог ходить! Как же войти в здание? Не ползти же… Нет, войду туда любой ценой. Это последний рывок, нельзя экономить силы. Потом они мне не понадобятся.

Вертолет приближался к окраине.

– Ниже, – приказал я. Шепотом. Пришлось повторить громче, чтобы Толливер услышал. Еще одно усилие:

– Мантье.

– Что? – откликнулся он.

– У вас есть… нечто вроде… мегафона?

– Есть. Под сиденьем.

– Дайте. – Я старался говорить как можно короче.

– Сейчас. – Покопавшись с минуту, Мантье извлек из-под сиденья мегафон, – Вот. Дом правительства уже рядом.

– Садитесь быстро… дверью к зданию.

– Есть, сэр, – ответил Толливер.

– Берзель, сразу выпрыгнешь. Поможешь мне выйти.

– Есть, сэр. – Голос мальчишки дрожал.

– У кого ручная ракетная установка?

– У Хармона, – ответил с заднего сиденья Мантье. Он и его солдат уже взяли в руки лазерные винтовки.

Толливер резко бросил вертолет вниз. Колеса впились в землю. Два стражника у крыльца изумленно вытаращились, но не вынули оружия. Берзель спрыгнул и собрался подать мне руку, но Толливер, выскочивший через другую дверь, уже обежал вокруг вертолета, стащил меня с сиденья вниз и поставил на ноги.

Метрах в десяти приземлился второй наш вертолет. Охранники у крыльца вынули пистолеты.

Я прохрипел в мегафон:

– Я Сифорт! – Хренова железяка не работала. Естественно, никто меня не услышал. Черт возьми! Вот кнопка! Я нажал ее, мегафон включился. – Я капитан Сифорт, главнокомандующий. – Мой голос гремел на всю округу. Впервые в жизни я слышал себя через мегафон. – Где Трифорт?