Мы последовали за ним, но не успели дойти до домика, как оттуда вышел старик в коричневом одеянии.

– Простите, зал уже полон. – Он направился в нашу сторону и к воротам, – Только что продал последнее место.

– Мы прибыли сюда, чтобы встретиться…

– Попробуйте прийти на утреню. В семь утра. Он засмеялся дребезжащим смехом:

– Или это для вас слишком рано?

– Но нам нужно…

– В часовне только семьдесят пять мест, кроме наших.

Старик начал оттеснять нас к воротам:

– Из-за вас я могу опоздать. Настоятелю это не понравится. Выйдите, пожалуйста.

– Мы приехали повидаться с капитаном Сифортом, – твердо заявил я.

– Конечно. Сюда все для этого приезжают, кроме Мартинсов и семейства де Ланге. Эти приходят регулярно. Потому зал и полон.

Он настойчиво теснил нас к выходу, и мы постепенно отступали.

– Не так уж часто с трудом удается втиснуть на стоянку электромобиль. Сорок девять недель в году здесь не наберется два полных ряда посетителей, а потом такое начинается!

– Сэр…

– Вы рассчитываете упрочить свой статус, поглядев на него. Тщеславие. Едва ли Господь отнесется к вам после этого внимательнее, если брату Тимоти дозволительно сказать так от Его имени. Выйдите, пожалуйста.

– Брат, мы можем сделать пожертвование? – спросил Адам и протянул банкноту.

– Конечно, только не думайте, что утром это освободит вас от добровольного пожертвования по пять долларов с каждого.

– Я…

– Каждый день. Выйдите, пожалуйста, за ворота, чтобы я смог закрыть. Я настаиваю на том, чтобы вы покинули территорию монастыря сию минуту, иначе мне придется бежать в гору и сердце может не выдержать. На нашего достойного брата Николаса придется полюбоваться в другой…

– Послушайте, старец, – не выдержал я…

Адам положил руку мне на плечо, покачал головой и заговорил примирительным тоном:

– Брат, мы не любопытствующие. Я личный помощник мистера Сифорта. Мы прибыли по срочному…

Брат Тимоти выпрямился и заговорил торжественным тоном:

– Вы находитесь на священной земле Необенедиктинского монашеского ордена Католического Синода Церкви Воссоединения. Может, вы и считаете, что видите перед собой глупого старика в мятой рясе, но в данное мгновение этот старик – представитель духовного авторитета истинной Церкви. Ланкастерская полиция чтит этот авторитет. Стоит мне позвонить, и они прибудут немедленно, а уж после этого без ареста не обойдется.

Он замолчал, чтобы перевести дыхание.

– Выходите! – снова погнал он нас, – Выходите!

У Адама дрогнули уголки рта.

– Сэр, я работаю на мистера Сифорта. Мы приехали сообщить ему о критических семейных обстоятельствах. Нам не хотелось сообщать об этом по телефону.

– Да вам бы это и не удалось! – фыркнул монах и склонил голову набок. – Что за обстоятельства?

– Дело личное, – ответил Адам, – но чрезвычайно срочное. У меня при себе удостоверение личности…

– Ба! Бумаги ничего не доказывают, – заявил брат Тимоти. Проскользнув мимо нас, он запер ворота. – Семь лет назад демон из «Голографического мира» предъявил справку врача о том, что он глухой и нуждается в месте на первом ряду!

Я думал, его ничем не удастся пронять, но в конце концов он указал на дорожку:

– Я пущу вас, если вы подчинитесь определенным правилам. Дождитесь конца службы. Не обращайтесь к нему, пока он сам вас не заметит. Если настоятель не даст ему позволения говорить с вами, так тому и быть, попробуете завтра. Согласны? Если нет, я зову двух послушников, которым по душе физический труд.

Старик подбоченился:

– Ну?

– Даю вам слово, – проговорил Адам.

– Тогда торопитесь. Настоятель ждет.

Брат Тимоти повернулся и поспешно начал подниматься вверх по холму. Мне пришлось широко шагать, чтобы не отстать от него. У церкви старик юркнул в боковой вход, а мы вошли через центральный – старинные дубовые двери.

Церковь и впрямь была забита до отказа. Не обращая внимания на сердитые взгляды, Адам втиснулся на лавку в последнем ряду, я – в ряду напротив. Неф перед деревянными перилами был пуст.

Наверху загудел большой колокол.

Он прозвучал пять раз, нарушив царящую тишину. Сбоку распахнулись обшарпанные деревянные двери, и вошли монахи в темно-коричневых одеяниях с капюшонами, скрывавшими лица. Дойдя до алтаря, каждый останавливался, низко кланялся и шел к своему месту на одной из скамей между деревянными перилами и алтарем.

По рядам пробежал шепот:

– Вот он!

– Ш-ш-ш.

– Нет, не он.

– Он сидит…

Я поискал глазами капитана, но не узнал.

Настоятель, слабый старик в одеянии, подпоясанном красным кушаком, открыл Библию и начал читать скрипучим голосом.

В тринадцать лет я мечтал о военно-космической службе. Моим идолом был капитан Николас Эвин Сифорт. Когда к концу моего первого года учебы в Академии он уволился оттуда и ушел в монастырь, я заинтересовался вопросами религии.

Одно время с юношеским энтузиазмом я воображал, как торжественно отказываюсь от службы в ВКС и отправляюсь на послушание в монастырь. Естественно, в Ланкастере, хоть и не мог представить конкретно этот рай, в который удалился капитан.

Адам Тенер помог мне прийти в себя, за что я ему вечно буду благодарен. Тем не менее каждый раз, когда я присутствовал на богослужении, меня не покидало болезненное осознание, что моя вера не шла ни в какое сравнение с верой моего названого отца.

В результате я редко посещал церковную службу, за исключением тех случаев, когда это было необходимо в силу политических соображений.

Где-то там, среди одетых в темные одеяния монахов, выводивших слова песнопении и время от времени отвешивающих низкие поклоны, находился человек, к которому мы приехали. Хотя я посетил его дом всего две недели тому назад, здесь он выглядел совершенно иным, тем более что я не мог отличить его от остальных братьев.

Кое-кого из сидевших на скамьях для посетителей занимал сам ритуал, но большинство вертелись и ёрзали. Пожилой человек впереди даже не заглядывал в свою Библию. Он раскачивался вперед и назад, словно ему страшно нравилось сидеть здесь. На нем был спортивный костюм старомодного кроя, давным-давно вышедшего из моды.

Что чувствовал капитан, возвращаясь в место, которое прежде было ему домом, оказываясь под прицелом множества любопытных глаз? Должно быть, он привык к этому; ему приходилось выносить то же самое и в те годы, когда он жил здесь.

Две женщины, сидевшие на несколько рядов впереди нас, даже не пытались притворяться, будто их интересует служба. Толкая друг друга локтями, они показывали пальцем в открытую. Суровый взгляд старого настоятеля их нисколько не утихомирил. В конце концов он наклонился к одной из двух высоких фигур и указал на нарушительниц порядка. Два монаха в капюшонах вышли из-за ограждения и, скрестив руки, встали по обе стороны от ряда, в котором сидели женщины.

Наступила тишина.

Наконец служба закончилась.

Снова загудел колокол. Монахи поднялись, по очереди встали на колени перед крестом и направились к выходу. Теперь их лица стали видны.

Я поймал взгляд Адама. Он кивнул.

– Вон он! – Одна из женщин протянула вперед бумагу и ручку. – Генсек, не могли бы вы…

Еще один монах без всякой спешки встал между капитаном и женщиной, отодвинув плечом в сторону протянутый листок бумаги.

– Смотрите на его глаза!

Мне хотелось придушить этих шептунов. Неужели они думают, что он не слышит?

Старик, который раскачивался на скамье, встал с места, наклонился вперед и отчетливо произнес:

– Остановись во имя своего народа!

Капитан взглянул на его лицо. Узнал. Но с каменным выражением лица пошел дальше. Послушник проложил себе путь в толпе, схватил старика за плечо и насильно усадил на место:

– Пожалуйста, успокойтесь. Монахов не положено беспокоить.

Старик снова заговорил хриплым голосом:

– Во имя Эдди Босса и мэйсов. И сабов! Ради них, не ради меня! Прошу!

Капитан сделал еще два шага, почти поравнявшись с рядом Адама. В его глазах плескалась боль. Он оглянулся:

– Пожалуйста, оставьте меня в покое.

– Не могу. Только несколько слов. Должен!

– Нет, я… – Капитан склонил голову. Руки сжались в кулаки. Остальные монахи ушли вперед. Старый настоятель приблизился к капитану:

– Идем, брат Николас.

– Да, отец. Этот человек, он… из прошлого. Он не приехал бы сюда, если бы… вы позволите поговорить с ним?

– Ты уверен, что хочешь этого?

– Нет, сэр. Я уверен только в том, что должен поговорить с ним.

Настоятель кивнул головой:

– В саду.

И продолжал идти. За ним последовал капитан. Он прошел совсем рядом с Адамом, который ничего не сказал.

Старик стряхнул с плеча руку послушника, встал и пошел за ними.

Растолкав прихожан, я выбрался в проход и позвал:

– Сэр, я…

Стальные пальцы впились в мое плечо. Адам Тенер.

– Нет.

– Но почему? Он…

– Я дал слово. Он не захотел заметить меня.

– Этот глупый старик, – с горечью произнес я, – не давал слова. Кто он такой…

– Понятия не имею.

– Что ж, я слова не давал. Идем, я постараюсь перехватить его взгляд.

– Роб, – суровый тон гардемарина, обращающегося к кадету. Я умолк.

– Возможно, он согласится встретиться с нами после того, как поговорит со стариком. Если нет, подождем до завтра.

У меня забилась жилка на виске. Да кто он такой, этот Адам, чтобы осуждать мое поведение? Я член Генеральной Ассамблеи от приморских городов, а он всего лишь помощник отошедшего от дел политика, который…

– Извини, – не мог не произнести я. В общем-то, он был прав.

Мы ждали у дверей церкви, в то время как другие посетители постепенно уходили к своим машинам. Капитан, сидя на каменной скамье ярдах в двадцати от нас, внимательно слушал, задавал вопросы. Наконец старик закончил.

Капитан встал и принялся расхаживать взад и вперед. Потом что-то сказал старику и покачал головой.

– Пожалуйста, – донеслось с порывом теплого летнего ветерка.

Капитан снова покачал головой, словно извиняясь, положил руку старику на плечо и еще раз покачал головой.

– Нет. Это бы означало… Нет. Больше никогда.

Не оглядываясь, он прошел через арку на территорию монастыря, куда посетителям вход был запрещен.

Удрученный старик заковылял вниз по холму к воротам.

– Все сорвалось, – пробормотал я. – Теперь придется затратить уйму усилий, чтобы добраться до него.

– Будем ждать до завтра, как и обещали.

– Джаред и Ф.Т. сейчас…

– Вспомни, сколько сейчас времени. Если бы сейчас пришлось отправляться в обратный путь, мы прибыли бы на место уже за полночь и все равно ничего бы не смогли сделать.

Я пнул ногой скамью.

– На кой нужно было приезжать, если придется ждать до…

– Извините, – обратился к нам молодой монах. – Служба закончилась. Посетителей просят удалиться. Мое нетерпение было слишком велико.

– Мы приехали, чтобы увидеться с капи…

– Уже уходим, – Адам крепко взял меня за руку. – Когда ворота открываются утром?

– С рассветом.

– Мы придем поговорить с настоятелем. Монах слегка поклонился. Я сопротивлялся, но Адам повел меня прочь от церкви.

За воротами я не выдержал и взорвался. Адам выслушал меня и пожал плечами.

– В распоряжении Ф.Т. будет еще одна ночь, чтобы вернуться домой самостоятельно. Возможно, нам и не придется беспокоить капитана.

– А Джаред?

– Все, что можно, уже сделано.

Позвонив в гостиницу, мы заранее заказали номера. Из своей комнаты я позвонил Арлине. Пока не объявился ни один мальчишка.

Вслед за этим я позвонил отцу. Он присвистнул, узнав, зачем я отправился в Ланкастер.

– Жаль Сифорта. Он очень привязан к мальчику.

– Да.

Отец заколебался.

– Роб, тебе лучше не ввязываться. Как бы дело ни обернулось, последствий не избежать.

– Например?

– Не знаю. Если Филип погиб, начнутся выступления против трущобников. Нужно ли, чтобы наши имена ассоциировались с ними?

– Они блокируют наши башни.

– Да, конечно, но пусть вся вина ляжет на земельщиков. А если Ф.Т. найдется, кто знает, какой будет реакция генсека.

– Тем больше причин оставаться рядом. Возможно, мне удастся как-то повлиять, – возразил я. – А кроме того…

Он ждал, но я не договорил.

– Да?

– Па, я им нужен. Ему и Адаму.

Я знал, о чем он думает: я так и не научился отделять политику от эмоций. Мы уже говорили на эту тему. С другой стороны, много лет назад отец нажил врага в лице могущественного сенатора, чтобы спасти капитана от шантажа. Какую политическую выгоду искал он в том поступке?

Мы поговорили еще немного, и я повесил трубку. Сказывалась разница во времени. Я поставил будильник на четыре утра и отправился спать.

Небо чуть посветлело с восточной стороны; невидимые птицы начали предрассветную перекличку. Я зевнул.

– По-моему, он говорил «на рассвете».

– Терпение, – у Адама был измученный вид. Видимо, сказывалась тревога за сына.

– Если нам удастся поговорить с капитаном, к полудню мы успеем добраться до Вашингтона.

– Надеюсь. Сегодня утром Арлина была сама не своя от беспокойства.

– Какие-нибудь новости?

– Никаких. И моим «Террексом» больше никто не воспользовался.

Не уверен, что это хорошо. Пока я обдумывал услышанное, к воротам направился человек в коричневом одеянии.

– Смотри, – указал я Адаму.

Адам немедленно выскочил из вертолета и бросился к воротам.

– Доброе утро, брат. Мы бы хотели поговорить с настоятелем.

Монах с лицом в красных прожилках покачал головой:

– Подайте прошение в письменном виде.

– Преподобный брат, это невозможно. Прошу вас, доложите настоятелю, что мистер Тенер просит его дозволения увидеться с братом Николасом по безотлагательному делу.

– Вам придется…

– Попросите, – с тихой настойчивостью проговорил Адам, скрестил руки и прислонился к каменной стене. Монах заколебался.

– Подождите здесь, у дорожки.

Через несколько минут он вернулся, провел нас вверх по холму к увитому плющом зданию рядом с церковью.

– Я отец Райсон. Почему вы тревожите наш покой?

– Мое имя Адам Тенер, а это мой друг мистер Боланд. У брата… у капитана Сифорта из дома пропал сын. Мы приехали сообщить ему об этом.

– Мы не позволяем проникать сюда мирским делам. Адам склонился над письменным столом настоятеля:

– Это его сын.

– Что вы хотите от него?

– Пусть он решает сам, – ответил Адам.

– Кто из людей волен распоряжаться собой? – пожал плечами аббат. – Я обдумаю вашу просьбу. Подождите, пожалуйста, в приемной.

За дверями кабинета я принялся вышагивать взад и вперед, чувствуя, как во мне поднимается гнев.

– Ну и ну! Кончится тем, что я сяду в вертолет, включу громкоговоритель и объявлю наши новости на весь монастырь! Сидите здесь, не беспокойте нас, ждите, пока он не выйдет к вам…

– Наберись терпения, – Адам сел.

Я возмутился:

– А как же Ф.Т.?

– И Джаред.

Я судорожно сглотнул. На мгновение я совсем забыл о его сыне.

– Прости меня. – Да, Адаму удавалось заставить меня признать себя не правым, но только потому что я действительно был не прав.

Какой-то посторонний звук. Я поднял голову. В дверях стоял капитан Николас Сифорт в коричневой рясе с капюшоном на голове и сжатыми кулаками.

– С Арлиной все в порядке?

– Да, сэр. – Адам встал. – Мы считаем, что вы…

Он замолчал и начал сначала:

– Ф.Т. убежал из дома, и его не могут найти. Мы с Арлиной решили, что вас следует поставить в известность.

Сифорт прислонился к двери и закрыл глаза. Долгий выдох. Наконец он разжал кулаки.

– Когда?

– Два дня назад.

Губы капитана зашевелились в тихой молитве. Затем он открыл глаза. Выражение лица было таким печальным, что у меня перехватило дыхание.

– Почему?

– Трудно сказать, сэр. Скорее всего, из-за Джареда. Он тоже ушел из дома.

– Рассказывайте все, что знаете.

Он сел на скамью и напряженно выслушал рассказ. Когда мы закончили, он вздохнул:

– Мне нужно получить разрешение настоятеля покинуть монастырь.

Он долго отсутствовал, а когда появился, то уже через другую дверь. В обычной одежде с чемоданом в руках.

– Как я понимаю, вы на вертолете?

– Да, сэр, – Адам забрал у него чемодан.

В вертолете капитан отвернулся к окну. Адам сидел сзади и не беспокоил его. Я сел рядом с пилотом и занялся организацией обратного полета.

В Лондоне нам пришлось немного подождать, пока подготавливали суборбитальный. Возвращаясь от общественного телефона, я поймал взгляд Адама и отрицательно покачал головой.

Капитан стоял лицом к стене, засунув руки в карманы.

– Сэр, Филип вернется, – проговорил я. – Простите, что мы нарушили ваше уединение.

– Не извиняйтесь, – печально ответил он, – Так было… предначертано свыше.

– Сэр?

– Я начал чувствовать себя почти… э-э-э хорошо, – он перевел взгляд в окно. – Мы летим в Нью-Йорк?

– В Вашингтон. Я думал…

– Очень хорошо, – он повернулся. В глазах застыла непереносимая печаль. Наконец он отвернулся снова.

Пока я искал подходящие слова, Адам коснулся меня и приложил палец к губам.

Несколько часов спустя мы приземлились на залитую солнечным светом посадочную площадку резиденции капитана. Я разбудил Адама и потянулся. Капитан наклонился, чтобы взять чемодан.

Арлина Сифорт торопилась нам навстречу.

– Ник! – она обняла мужа.

Я откашлялся и отвернулся в другую сторону.

– Какие новости? – спросил капитан.

– Пока никаких. Не тревожься. С ним все будет хорошо.

– А Джаред?

Она покачала головой. Адам крепче сжал губы.

Мы уселись на кухне. Пока закипал кофе, пожевали крекеров с сыром. Во время спартанского обеда мы объяснили капитану, почему решили, что Ф.Т. отправился следом за Джаредом.

Выслушав нас, капитан сказал:

– Да, по-другому не объяснить, разве только он с ума сошел. Что еще известно?

– Я обыскала его комнату, – ответила Арлина, – но кроме того, что он пользовался своим компом, ничего не обнаружила.

– Да что у него еще можно обнаружить? Кроме как на уроки да биржевые спекуляции, Ф.Т. от этой проклятой штуковины за уши не отодрать. Почему я не отобрал у него этот компьютер!

Я зевнул.

Капитан похлопал меня по руке:

– Роб, спасибо тебе за все. Ложись спать. Адам, ты поедешь со мной?

– Куда, сэр?

– В Нью-Йорк, конечно, – он встал – В отель, где остановился Джаред. Если не найдем его, там и заночуем.

Адам встал:

– Я… все, что вы… то есть…

– Если поторопиться, у нас еще останется значительная часть второй половины дня.

Он наклонился к жене, поцеловал ее и подхватил чемодан. Арлина не произнесла ни слова.

– Я мог бы вам помочь, – неохотно проговорил я.

– Ты устал, и тебя ждет работа…

– Устал я не больше вашего, а в Нью-Йорке я прекрасно ориентируюсь. Моя черная книжица может очень пригодиться.

Его лицо прояснилось, но капитан сказал:

– Роб, не исключено, что Джареда похитили. Или хуже того, он оказался внизу на улицах, хотя я считаю, что у него достаточно здравого смысла.

Он помолчал.

– Это может оказаться опасным. Ты уверен, что хочешь поехать с нами?

Я не колебался.

– Да, сэр, если вы возьмете меня с собой.

– Спасибо.

Выйдя из дома, мы направились к вертолету. Капитан замедлил шаг и повернулся к жене:

– Арлина, поддерживай с нами связь на тот случай…

– Конечно, Ник. Обязательно буду связываться с вами, где бы ни оказалась.

– …если он позвонит… Что ты сказала?

Арлина гневно сверкнула глазами:

– Ах ты лицемерный сукин сын! – с каждым словом она подходила все ближе. – Думаешь, я буду сидеть здесь и дожидаться твоего возвращения! Пошел ты в задницу! Кто я, по-твоему, такая? Беспомощная женщина, которую нужно задвинуть подальше в пещеру, как только на горизонте замаячит опасность?

Раскрыв рот, я попятился в сторону, уступая ей дорогу.

– Арлина…

Она оттолкнула его с такой силой, что капитан едва не упал.

– Ах ты паршивец, ничтожество, ах ты… – Она замолчала, чтобы вдохнуть.

– Что я такого…

– Разве тебе еще не ясно? Не возьмешь меня с собой – вернешься в пустой дом. Ф.Т. и мой сын. Я ждала три дня. Пусть только найдется, я его крепко обниму, а потом убью! Если ты отправляешься на поиски, я тоже поеду. Может, я тебе еще понадоблюсь!

– Милая, я… мы просто не знаем, – запинаясь, забормотал капитан, – где Филип или Джаред. Нью-Йорк – жестокий город. Ты даже не представляешь, насколько порочные…

– Ник, во время учебы в Академии за каждое учебное сражение я получала более высокие баллы, чем ты. За стрельбу тоже. Или ты забыл, что я накрывала тебя огнем три раза из трех, и сержант сказал…

– Да ведь это было тридцать лет назад! Мы давно не кадеты…

– Мой сын пропал! – крикнула она. И заговорила тише:

– Однажды ты призвал меня проявить мужество, а я не сумела. Больше этого не повторится!

– Я ни минуты не сомневался…

– Я очень люблю тебя, глупый ты человек, но либо сейчас я иду собирать вещи, чтобы ехать с тобой, либо ухожу от тебя. Выбирай!

В ее глазах светилась отчаянная решимость.

Ник Сифорт с озадаченным выражением лица поглядел по очереди на каждого из нас. Я выдавил улыбку, но его взгляд скользнул дальше.

– Арлина, прошу тебя, подожди. Он может связаться с нами.

– Нет. Прошло слишком много времени, – она ждала его решения и больше ничего не желала слушать. – Пойду соберу вещи. Если к моему возвращению вас здесь не будет, значит, выбор сделан.

Она развернулась и ушла.

Я внимательно рассматривал чехол мотора.

Адам кашлянул и заговорил:

– Сэр…

– Мы подождем, – слабо улыбнулся Ник Сифорт. – Ей пришлось сдерживать свои эмоции до тех пор, пока я не вернулся домой.

– Она чуть не сошла с ума от беспокойства, – заговорил Адам – Не говоря уже о том… – Он умолк – Мне не следовало… – Он колебался. – Это не мое дело…

– Продолжай. Это был приказ.

– Она очень беспокоилась о том, как вы воспримете это известие, – выпалил Адам, – Мы тоже. С вами все в порядке, сэр?

– Конечно. – Капитан засунул руки в карманы. – Я тревожусь за сына. Он слишком юн, чтобы бродить по большому городу. Слишком наивен.

Он вздохнул.

– Адам, мне очень жаль, что так вышло с Джаредом.

– Я… Спасибо.

– Мы не остановимся, пока не найдем обоих. Обещаю.

– Сэр, в этом нет необходимости. Джаред может оказаться где угодно. Он на моей ответственности. Не связывайте себя обязательством…

– Пока не отыщем обоих. Адам, ты не бросил меня в дни катастрофы и позора. Мне известно, что три сенатора предложили тебе перейти к ним, когда пала наша администрация.

На самом деле пять сенаторов. И среди них мой отец.

– Не знаю, почему ты остался со мной, но я тебе благодарен. Отыскать твоего сына для меня почти так же важно, как и своего.

– Спасибо, – шепотом проговорил Адам.

Из открывшейся входной дверь на газон упала полоска света. На пороге появилась Арлина Сандерс Сифорт в спортивном костюме с рюкзаком в руках. И зашагала к вертолету.