– Даже и не мечтай, Тенер.

– Как вы догадались, сэр? Я разве что-то сказал? – изумился мальчишка.

– Читаю мысли, – хохотнул я.

Я служил на других кораблях. Здесь все было упрощенным. Радиопередатчик мог работать лишь на одной частоте. Такое ограничение ввели после скандальной истории, получившей название «дела визгливых щенков».

В похожей лодке лет семьдесят тому назад пять кадетов, не рассчитав траекторию, всплыли вблизи Меркурия. Его гравитационное поле не позволяло им снова нырнуть, чтобы вернуться на станцию, и кадеты запаниковали, начали визжать на всех частотах, требуя немедленной помощи. Им еще повезло, что не всплыли у самого Солнца, а то бы сгорели. Разумеется, дурней быстро спасли, но их услышали не только военные корабли, но и торговые. Журналисты раструбили об этом по всему свету и долго потом смаковали подробности, что, конечно же, бросило тень на Академию. Ее начальник в ярости приказал установить на всех учебных лодках передатчики только с одной частотой и шифраторами сигнала, чтобы ни один штатский тип никогда больше не слышал визгов кадетов.

– Ну что ж, начнем. – Я включил питание, запустил все системы лодки. Можно было переходить к расконсервированию следующей.

– Куда теперь, сэр? – спросил Адам.

– Номер пять. «Мамаша».

Такая кличка почему-то закрепилась за корабликом «Трафальгар». Он был побольше остальных лодок и использовался для спасательных целей, например для буксировки лодок, у которых кончалось горючее.

Мы спрыгнули на корпус станции, прошлись по нему и запрыгнули в шлюз «Трафальгара». В нем, в отличие от лодок, были гравитроны, но не было гидропоники, поэтому для долгих межзвездных полетов он не годился. Да и трюм у него был маловат, много провианта не запасешь. Из носового шлюза мы попали не в кольцевой коридор, характерный для больших кораблей, а сразу в большое помещение во всю ширину корпуса. Далее ближе к носу располагался капитанский мостик. Конечно, до настоящего мостика военного корабля ему было далековато.

Убедившись, что атмосфера в норме, я снял шлем, устроился в командирском кресле. Адам сел в кресло помощника командира корабля.

– Включить питание, – приказал я.

– Есть, сэр. – Адам медлил, словно боясь прикоснуться к клавиатуре дисплея.

– Смелее! Если взорвемся, наказывать не буду.

– Есть, сэр, – натянуто улыбнулся он.

На самом деле я подгонял его не ради шутки. Офицер обязан действовать быстро. А вдруг нападут рыбы… Нет, лучше о них не думать.

Адам медленно набирал на клавиатуре команды, бортовой компьютер выдавал на экран информацию. Вскоре включился верхний свет и все системы. Корабль ожил.

– Электроснабжение в норме, сэр, – доложил Тенер. Из настенного динамика раздался знакомый тенор:

– «Трафальгар», ответьте компьютеру учебной станции D 1004.

Я взял микрофон:

– «Трафальгар» слушает.

– База в Фарсайде вызывает на связь начальника Академии.

– Соединяй, – разрешил я.

Вскоре послышался голос сержанта Обуту:

– Сэр, с вами хочет поговорить мистер Толливер. Он сейчас в Девоне. Соединить с ним?

– Чего он хочет?

– Не знаю, он не сказал.

– Ладно, соединяйте. Прошло несколько секунд.

– Докладывает лейтенант Толливер, сэр. Срочно спускайтесь в Девон.

Рехнулся он, что ли? По меньшей мере странное требование лейтенанта к капитану.

– Чего?! – переспросил я. Адам навострил уши.

– Ваше присутствие необходимо здесь, сэр, – тем же категоричным тоном заявил Толливер. – Пожалуйста, срочно вылетайте в Девон.

Точно рехнулся! Я перешел на рык:

– Объясните, лейтенант! Что происходит?!

– Есть, сэр. Но этот канал плохо зашифрован, нас могут подслушать.

– Объясняйтесь!

– Сэр, помните, как журналисты перехватили ваше сообщение из «Дерзкого» и опубликовали в тот же день?

Пожалуй, Толливер прав. Не стоит рисковать, лучше набраться терпения.

– Но я на учебной станции! Вы уверены, что мне надо сломя голову лететь в Девон?

– Уверен, сэр. Почему бы вам не поверить мне на слово?

Почему бы мне не отправить его в отставку? Одни неприятности он него.

– А где старший лейтенант Слик? Он что, не может разобраться там без меня?

– Нет, сэр. Не может. Не звоните ему, так будет лучше.

– Все ясно, у него поехали мозги набекрень, – задумчиво пробормотал я, отставив микрофон в сторону. Адам Тенер сосредоточенно разглядывал ногти. А вдруг Толливер еще не рехнулся? Тогда надо спешить. Я снова взял микрофон:

– Хорошо, Эдгар, скоро буду.

– Прикажите выделить вам спецшаттл, сэр, чтобы не ждать регулярного рейса. Это уж слишком!

– Не указывайте мне, Толливер! – Я бросил микрофон, отключил связь и набросился на Тенера:

– А ты, гард, почему бездельничаешь?! На чем, по-твоему, мы будем добираться до базы?! Живо свяжись с Фарсайдом, вызови шаттл!

– Есть, сэр. Разве вы не через Фарсайд только что… – Под моим свирепым взглядом Адам вовремя прикусил язык и мигом схватил микрофон.

Обуту сообщила, что шаттл мистера Трайна нуждается в заправке, поэтому вылететь за нами сможет не раньше чем через три часа. Я выругался.

– Сэр, может быть, не ждать шаттла, а лететь в Фарсайд на «Трафальгаре»? – робко предложил Адам.

Глупость, этот корабль не способен к посадке. Впрочем, если вылетим сейчас же, то будем над базой как раз к моменту взлета шаттла, там он меня и подберет. Ощутимая экономия времени.

– Нет, – возразил я, – некому будет вернуть корабль на станцию.

– Я могу вернуть, сэр. – Увидев мое выражение лица, он тут же предложил другой вариант:

– Можно попросить подняться к нам на шаттле лейтенанта Паульсона или кого-нибудь из сержантов.

Дельное предложение. Иногда у этого гардемарина котелок варит. Но стоит ли пороть горячку из-за каких-то трех часов? Черт его знает.

– Ладно, надевай скафандр, сгоняй в станцию за сумками. Справишься в одиночку?

– Конечно, сэр! – обрадовался Адам. – Я много раз бывал в открытом космосе, справлюсь.

Пока он плавал в невесомости на станцию и обратно, я связался с Фарсайдом и предупредил о нашем намерении. Как только Адам вернулся, мы запустили маневровые двигатели. Прежде чем запускать основные, надо было отлететь от станции на безопасное расстояние. Мальчишка наблюдал за моими действиями с грустью и вожделением.

– Ладно, управляй сам, – смилостивился я.

– Есть, сэр. Спасибо, сэр. – Адам был счастлив. Он ведет корабль сам!

Я наблюдал за ним с удивлением. Куда только подевалась его робость? Настоящий, уверенный в себе офицер! Запустил основной двигатель точно в нужный момент. Станция удалялась все быстрее и вскоре превратилась в звездочку.

– Пятьдесят минут ускорения, шестьдесят семь минут по инерции и пятьдесят минут торможения, сэр, – доложил Адам.

Я проверил его расчеты. Кажется, правильно. Впрочем, в навигации я не силен, могу и ошибиться.

– Разрешаю.

Адам ввел программу в автопилот, откинулся на спинку кресла, сияя от радости, и осмелел настолько, что даже решился вынести на мой суд очередное предложение.

– Сэр, у меня возникла еще одна идея. Я могу доставить вас прямо к станции «Порт Земли», если разрешите послать туда наш шаттл.

– Не разрешаю.

Одно дело – стыковка с шаттлом в пустом пространстве над базой, и совсем другое – вблизи огромной станции, вокруг которой кишат шаттлы и корабли. Даже если мы ни с чем не столкнемся, наши неуклюжие маневры подорвут репутацию Академии.

– Но ведь… Извините… – снова замямлил Адам. – Есть, сэр! Я хотел только сказать, что… Только не подумайте, что…

– Опять?! Два наряда! Чтоб не мямлил!

– Не мямлить?! Есть, не мямлить! Простите, сэр.

– Адам, ты со всеми так заикаешься?

– Нет, сэр. С гардемаринами и кадетами я говорю нормально, а с вами… Сам не знаю… Может, я пытаюсь сочинять слишком длинные и сложные фразы, чтобы произвести на вас впечатление.

– Тебе хочется выпендриться передо мной потому, что я начальник Академии?

– Нет, сэр. Потому что вы капитан Сифорт. – Он покраснел. – Понимаете, я хотел похвастаться перед отцом, что меня внимательно слушал сам Сифорт, а теперь придется признаться, что я мямлил, как идиот, за что схлопотал несколько нарядов, а при первой встрече даже сбил вас с ног.

– Что касается нарядов… – Я прокашлялся. – Отменяю все твои наряды, в том числе и те десять, за которые тебя послали к мистеру Паульсону на порку. – Конечно, отменять наряды нехорошо с точки зрения дисциплины, но его искусство пилотирования надо было вознаградить. Кроме того, он сэкономил мне несколько часов. Не каждый проявил бы такую находчивость.

– Все наряды?! Да вы что! Шутите?! – изумленно воскликнул он, но вдруг понял смысл своих довольно-таки нахальных слов и покраснел пуще прежнего. – Ой, простите, сэр, я не хотел показаться дерзким, просто так получилось как-то само собой, поймите меня правильно… – Сообразив, что опять мямлит, бедняга потряс головой, как бы стряхивая наваждение, и четко произнес:

– Большое спасибо, капитан!

– Неплохо. Мистер Тенер, приказываю вам в течение месяца отвечать мне или лейтенантам не сразу, а через пять секунд или позже. О каждом преждевременном ответе докладывайте дежурному офицеру, чтобы он наказывал вас нарядом. Я запишу этот приказ в журнал, чтобы вас не обвинили в оскорбительном поведении. Ясно?

– Да, сэр. Есть, сэр! – выпалил он.

– Один наряд!

Прошло секунд десять.

– Есть, сэр.

Поможет ли ему это? Посмотрим.

Наш корабль завис над Фарсайдом. В ожидании шаттла я попросил сержанта Обуту соединить меня с Девоном. Через минуту она доложила:

– Сэр, связь с Девоном невозможна. Все каналы временно заняты под учебную тревогу. У меня приподнялись волосы:

– Похоже, Толливер сошел с ума. На всякий случай вызовите отряд охраны и сопровождения в Лондонский космопорт. Пусть они меня встретят.

– Есть, сэр. Вы уверены, что охрана необходима?

– Подстраховаться не помешает.

– Вы собираетесь входить в ворота Академии с охраной?

– А вдруг Толливер действительно спятил? – невесело усмехнулся я. – Неизвестно, смогут ли его усмирить лейтенанты Слик, Бьен и сержанты.

Едва я вошел через шлюз в станцию «Порт Земли», ко мне подошел сержант из транспортного отдела ВКС.

– Капитан Сифорт? Мне поручено проводить вас к спецшаттлу.

Вообще-то чинопочитание и всякие привилегии мне не нравятся, но тут случай особый, спепшаттл мне действительно необходим. Надо спешить, пока Толливер не натворил бед. Может, вызвать несколько танков и пару лазерных пушек?

Весь полет я изводил себя бредовыми предположениями, и к моменту посадки в Лондоне нервы мои были истощены до предела. Может быть, Толливер понял свою ошибку и пустился в бега, опасаясь моего гнева? Или ждет у ворот с пистолетом и пристрелит меня сразу, как только я подойду? Значит, надо пустить вперед штурмовой отряд. А если Толливер не сошел с ума и у него есть веская причина для столь странных действий? Я вломлюсь в ворота на танке, а потом меня упрячут в дурдом. Тоже хорошо, будем лечиться с Анни в одной палате.

В Лондоне сгущались сумерки. Меня встретил отряд охраны во главе с лейтенантом. Что ему сказать? После мучительных сомнений я решился на компромисс: войду в ворота один, но если в течение двух часов не сообщу лейтенанту, что со мной все в порядке, тогда в ворота ворвется отряд и восстановит порядок.

Через несколько минут вертолет доставил в Академию. Не дожидаясь, пока остановятся лопасти, я спрыгнул на землю и поспешил к воротам.

– Где Толливер?! – рявкнул я на часового, вылезшего из КПП. – Что здесь, черт возьми, происходит?! Тот испуганно вытянулся передо мной.

– Мистер Толливер сейчас подойдет, сэр. Я позвонил ему в административное здание, как только пилот вашего вертолета ответил на запрос и дал опознавательный сигнал.

– Вольно.

К воротам почти подбежали трое: Толливер, сержант Ибарес и старший гардемарин Сандра Экрит.

– Докладывает лейтенант Эдгар Толли…

– Отставить! – оборвал его я. – Что случилось?!

– Погиб лейтенант Слик.

Вот так да! Вот в чем дело! Толливер не сошел с ума, а я, дурак…

– Как погиб? – Я заставил себя дышать ровнее, расслабил напряженные мускулы. – Какого черта ты не сказал мне об этом сразу?!

– Он застрелился. В своей квартире. Это обнаружилось утром, когда к нему зашел сын Бранстэда после зарядки.

– Но… Почему он застрелился?

– Не знаю.

– Какого хрена ты оборвал связь с базой! Я думал, ты спятил!

– Нисколько не удивляюсь вашей догадке, сэр.

– Толливер! Да ты… Да я тебя…

Сержант Ибарес и Сандра словно завороженные следили за спектаклем. Чем сейчас порадует герой Сифорт?

– Я вынужден был пойти на это, чтоб дать вам время! – выпалил Толливер.

– Какое еще время?!

– Чтобы принять меры, сэр. Когда о его самоубийстве пронюхают журналисты, уже будет поздно.

– Какое им дело до обыкновенного лейтенанта?

– Простите, сэр, – вмешался сержант Ибарес, – но мы беспокоимся о вас.

– Вы что, оба рехнулись? При чем здесь я?

– Их интересует каждый ваш чих, сэр, – терпеливо объяснял Толливер. – Не смотрите на меня так, я знаю, как болезненно вы воспринимаете эту тему, но дело в том, что как только журналисты прознают, что ваш лейтенант покончил жизнь самоубийством без видимых причин, они набегут сюда и будут дежурить толпами у ворот, фотографируя и опрашивая все, что движется.

У меня возникло подозрение, что наглец Толливер, как всегда, прав, но это меня не успокоило.

– Слик говорил с кем-нибудь перед смертью? Кто нашел его труп? – все еще раздраженно спрашивал я.

– Джеренс Бранстэд, сэр. Кадет.

– Зачем он приперся к лейтенанту?

– Я достал Джеренса дубинкой, когда он отстал от группы во время утренней пробежки, сэр, и послал его к лейтенанту Слику на порку, – объяснил сержант Ибарес.

– А вы зачем сюда пришли, гардемарин?! – накинулся я на Сандру Экрит.

– По приказу лейтенанта Толливера, сэр, – с достоинством ответила она.

Это меня отрезвило. Яростная муть в голове осела, я вспомнил об охранниках, наблюдающих из вертолета. Не следует обсуждать внутренние дела Академии в их присутствии.

– Ладно, пойдемте ко мне в кабинет, – устало сказал я троице.

По пути меня мучили невеселые размышления. Жалко, что Слика не стало, теперь его место займет дерзкий болван Толливер, который не может разговаривать со мной без сарказма и колкостей. Вечно он выставляет меня дураком! Из-за него я чуть не ворвался в ворота на танке.

– Не кажется ли вам, что самоубийство Слика не является достаточным основанием для обрыва связи? – холодно спросил я этого болвана. – И что я, по-вашему, должен делать с трупом? В полночь зарыть его под столовой?

– Лучше в клумбе. Простите, сэр. – Толливер резко остановился, я по инерции прошел еще шаг. Его тон тоже стал ледяным:

– Вы предпочли бы, чтобы я передал сообщение о самоубийстве Слика открытым текстом по не защищенному от подслушивания каналу? Хорошо, в следующий раз так и сделаю. А в этот раз у вас будет возможность сообщить новость самому и подать ее в выгодном для вас свете. Простите за то, что прикрыл вашу задницу.

Я решил не реагировать на его колкости. Мы продолжили путь.

– И что же мне, по-вашему, теперь делать? – смягчился я.

– Вначале надо выяснить, почему Слик застрелился. Если причины личные, тогда составим краткий, сдержанный некролог. Если же причина связана с Академией, тогда даже не знаю, как быть.

– Какая может быть связь с Академией?

– Откуда я, черт возьми, знаю? Может быть, он склонял кадетов к мужеложству. Может быть, воровал, брал взятки или продавал поступающим экзаменационные билеты. Всякое может быть. Вот поэтому я и хотел дать вам время, чтобы все выяснить.

– Простите. – Некоторое время мы шли в тишине. – А где его тело?

– Я распорядился отнести его в лазарет. Мне показалось, что оставлять труп в квартире… не очень хорошо.

– Вы уверены, что это самоубийство?

– Абсолютно уверен.

Мы вошли в кабинет. Я сел за стол, показал Ибаресу и Сандре Экрит на стулья. Толливер устроился в кресле.

– Почему вы встретили меня втроем? Вы организовали комитет? – спросил я.

– Нет, – помотал головой сержант, – так получилось. Джеренс, увидев труп, сразу выбежал и наткнулся на меня. Я вошел в квартиру, убедился, что Слик мертв, запер дверь и позвонил мистеру Толливеру, а Джеренсу дал особое поручение, чтоб он не общался с другими кадетами. Никому из сержантов и солдат о самоубийстве Слика я не говорил. Многие, конечно, догадываются, что произошло нечто из ряда вон выходящее, но ничего толком не знают.

– Я приказал мисс Экрит организовать охрану двери квартиры Слика, потому что она, как старший гардемарин, имеет право приказывать и гардемаринам, и сержантам, – добавил Толливер. – Как видите, этот выбор сделан неспроста.

– Да, сэр, – подтвердила Сандра, – я поставила часовых из числа гардемаринов, они караулят дверь посменно. Цай и Тайер отнесли тело в лазарет.

– Почему вы уверены, что это самоубийство? – посмотрел я на Толливера.

– Посмотрите сами. – Толливер вставил в щель дисплея на моем столе дискетку с видеофильмом. – Позвольте предупредить, что зрелище это не из приятных.

Я запустил фильм. На экране дисплея возникло мрачное, усталое лицо Дарвина Слика. Он сидел за письменным столом и смотрел прямо в видеокамеру. Вот он протянул к ней руки, поводил ею по комнате, показывая, что в ней никого больше нет, и снова направил объектив на себя, достал из выдвижного ящика старинный пистолет со свинцовыми пулями, приставил его к виску.

– Я кончаю жизнь самоубийством, – произнес Слик, обращаясь к камере. – Я в квартире один, никто меня не вынуждает к самоубийству. Я ухожу из жизни исключительно по собственной воле. Капитан Сифорт, простите меня. Я был не прав. Мне казалось… – Слик закрыл глаза. – Верую в бесконечную любовь и милость Господа… – Он нажал спусковой крючок.

Я отшатнулся от грома выстрела.

– Боже! – вырвалось у меня.

– Аминь. Я ведь предупреждал, – тихо сказал Толли-вер.

У меня в желудке начались спазмы, я изо всех сил сдерживал рвотные позывы. Дрожащей рукой я выключил жуткое изображение, сделал глубокий вздох, чтоб успокоиться.

– Теперь у меня нет сомнений, что это самоубийство. Все же непонятно, что он имел в виду? За что я его должен простить? В чем он виноват? – растерянно спрашивал я.

– Не знаю, – ответил Толливер.

Я нервно барабанил пальцами по столу:

– Сколько у нас времени?

– Его тело в холодильнике, сэр, так что с похоронами можно не торопиться.

– Я имею в виду не похороны. Как долго мы можем скрывать его смерть?

– О его смерти знаем мы, кадет Бранстэд, гардемарины и санитар. Сержант утверждает, что санитар надежный человек.

– На гардемаринов тоже можно положиться, сэр, – заверила мисс Экрит.

– Значит, по крайней мере до завтра это останется тайной, – заключил я. – Эдгар, а как насчет мисс Бьен? Она знает?

– Нет, сэр.

– Сообщите ей. Ночью обыщите с ней квартиру Слика. Сержант, вы пойдете с ними, а вашей казармой займется кто-нибудь из гардемаринов.

– Ею уже занимается мистер Тайер, сэр.

Мистер Тайер? А… Вспомнил! Тот рыжий пацан, что бросался в казарме подушками, празднуя получение гардемаринского звания.

Я встал:

– Как только закончите обыск, доложите мне о результатах в любое время суток, хоть среди ночи. Я буду у себя в квартире, только вначале зайду в столовую, а то не ел целую вечность. Пришлите туда мистера Бранстэда.

Я доедал в безлюдном зале столовой аппетитный сэндвич, когда гардемарин Диего привел Джеренса. Гардемарина я сразу отпустил. Джеренс робко переминался передо мной с ноги на ногу и вдруг замямлил:

– Простите, сэр, теперь я понимаю, что вел себя тогда очень нехорошо.

Он пробыл в Академии уже немало и должен был знать, что кадеты в присутствии капитана имеют право раскрывать рот только для ответа на вопросы, но я решил его пока не наказывать.

– Садись.

– Есть, сэр. – Джеренс сел с округленными глазами, удивленный моей благосклонностью.

Я пристально изучал его. Белки были красными от слез, вся поза какая-то жалкая, вид подавленный.

– Сильно переживал?

– Уже все нормально, сэр, – моментально ответил он.

– Расскажи, как это произошло.

– Я постучал в дверь, как положено. Она оказалась незапертой. Я подумал, что он уже ждет меня, поэтому вошел, не дожидаясь разрешения, а он лежал… – Беднягу аж передернуло. – Он лежал у стола…

Я не мог прикоснуться к Джеренсу, не мог утешить его хотя бы словами, чтоб не выделять из массы других кадетов. По традиции капитан не должен сюсюкать с кадетами. Но несколько месяцев назад на планете Надежда я обещал Хармону Бранстэду заботиться о его сыне. На Земле и во всей Солнечной системе у Джеренса не было никого, кроме меня. Нужно ли проявлять к нему армейскую строгость? У меня тоже когда-то был сын. Он мог бы стать кадетом…

– Пошли. – Я положил ему на плечо руку и повел на камбуз. – Джеренс, капитану не положено кормить кадета на камбузе, поэтому не рассказывай никому, ладно?

– Никому не скажу, сэр.

– Ты ужинал?

– Да, сэр. Мистер Цай принес мне ужин на склад скафандров.

– Что ты там делал?

– Проводил инвентаризацию, сэр. Записывал номера скафандров.

Я вздохнул. Сержант Ибарес мог бы придумать Джеренсу более осмысленную работу. В холодильнике нашелся большой кусок шоколадного торта. В самый раз! Это немного утешит мальчишку. Пошарив вокруг, я нашел две тарелки, разрезал кусок торта пополам, потом порыскал по морозильникам, обнаружил огромную порцию мороженого и отдал львиную долю Джеренсу.

– Наворачивайте за обе щеки, мистер Бранстэд. Небось ужин ваш был не таким вкусным.

– Спасибо, сэр. – Но к лакомству он даже не прикоснулся. – Мистер Сифорт, в чем я виноват? Почему меня весь день не пускали к товарищам? Вы не отпустите меня в казарму даже на ночь?

– Ты ни в чем не виноват, Джеренс, а остальное не твоего ума дело, – строго сказал я. – Ешь мороженое. Приказ есть приказ. Он нехотя взял ложку.

– Простите меня, сэр, я исправлюсь. Простите.

Я тяжко вздохнул. Бедняга вообразил себе Бог весть что! Придется объяснить ему, чтобы не чувствовал себя виноватым.

– Джеренс, дело вот в чем. Мы не знаем, почему Слик застрелился. И хотим выяснить это до того, как о его самоубийстве узнают все. Мы не хотим утечки информации, вот потому и держим тебя отдельно.

– Сержант боялся, что я разболтаю кадетам?

– Да. – Я понял, как оскорбительно для него недоверие. Ведь на «Виктории» я доверил ему, начинающему наркоману, наркотик. Тогда Джеренс выдержал испытание. – Но я-то знаю, что ты не подведешь. Когда справишься с этим, – я показал на тающее мороженое и шоколадный торт, – отпущу тебя в казарму. До конца расследования о смерти Слика никому ни слова. Ладно?

– Конечно, сэр! – Джеренс расправил плечи. – Никому не скажу, даже соседям по койке. Обещаю.

– Тогда за работу, пока нас не нашли. Включай челюсти.

– Есть, сэр, – улыбнулся он наконец.

– Небось испугался, когда увидел мистера Слика?

– Еще как, сэр! – Отправив по назначению кусок торта, Джеренс гордо добавил:

– Но теперь не боюсь.