Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Когда звонит Майкл

ModernLib.Net / Ужасы и мистика / Фаррис Джон / Когда звонит Майкл - Чтение (стр. 6)
Автор: Фаррис Джон
Жанр: Ужасы и мистика

 

 


— А где находится эта церковь, миссис Коннелли? Это ведь недалеко от деревни, да?

— Да, возле Пайн-роуд.

— А были у Пэгги какие-нибудь деньги?

— Ну, может, центов двадцать оставалось в кошельке, не больше.

— Скорее всего она добралась до центра, хорошенько гульнула там на свои двадцать центов, а теперь плутает где-то и не может найти дорогу домой.

Элен хваталась за любое мало-мальски логичное объяснение, как за спасительную соломинку.

— Наверное, я начинаю терять материнский инстинкт, — с грустью в голосе подытожила она. — Мне почему-то кажется, что Пэгги сидит сейчас в своем любимом кафе у Хаффейкера и без умолку болтает с Чарли. Чарли — ее последнее увлечение. Ему пятнадцать лет, и он недавно научил Пэгги плавать. — Элен затормозила у дорожного знака «стоп». Небо на востоке начинало темнеть — собирались грозовые тучи. — Наверное, я напрасно отняла у вас столько времени, мистер Брайтлоу. Похоже, вам нет смысла ехать со мной в город, у вас же столько дел...

— Смысл есть во всем. И, если можно... называйте меня просто Доремус.

— Только если вы перестанете обращаться ко мне «миссис Коннелли».

Доремус улыбнулся, и Элен сделала для себя маленькое открытие. Раньше ей казалось, что Доремус не обращает на нее внимания, потому что дел у него просто невпроворот; но теперь женщина вдруг поняла: причиной этому — скромность Доремуса. Даже скорее какая-то робость. «Весьма необычная черта для полицейского, вернее, бывшего полицейского», — отметила про себя Элен. Да и назвать Доремуса «мужчиной в годах», то есть в том возрасте, когда пора и в отставку, просто язык не поворачивался. Наверное, Брайтлоу не поладил с кем-нибудь, а может, на работе не слишком преуспевал. Хотя нет, ведь Хэп Уошбрук буквально благоговел перед ним, а уж Хэп обычно вообще ни с кем не считался.

— Как я успела заметить, вы много чего знаете о детях и неплохо разбираетесь в их поведении, Доремус. У вас есть дети?

— Нет. Зато у моей сестры их целый выводок. Поэтому мы с Марианной частенько брали их как бы напрокат.

— Вы женаты?

— Я был женат. Вы не против, если я закурю?

Элен не возражала. Прикурив, Доремус как по мановению волшебной палочки сбросил с себя застенчивость и как будто оттаял изнутри. Они заговорили, как старые добрые друзья, словно общались вот так — по-домашнему — уже целую вечность. Солнце клонилось к западу, заливая все вокруг спелым золотистым светом. Сгущавшиеся впереди тучи напоминали огромные синие горы, перед которыми холмы округа Шейдс казались настоящими карликами.

Элен остановила машину возле закусочной Хаффейкера и зашла внутрь, но очень скоро вернулась, покачивая головой.

— Чарли ее сегодня не видел. Надо подумать... Магазин сувениров уже закрыт, но я знаю еще пару местечек, куда Пэгги любит наведываться.

Вдоль заброшенных железнодорожных путей они направились в сторону южной окраины, где располагалась еще одна уютная забегаловка, что-то вроде молочного бара. Но Пэгги не оказалось и там — это сразу же стало ясно, и им даже не пришлось выходить из машины. Оставалась еще хлебопекарня Койла. Пэгги обожала наблюдать, как плавно проплывают по ленте конвейера румяные и пышущие жаром батоны. Но и на хлебопекарне сообщили, что сегодня девочка здесь не появлялась.

— Надо позвонить домой, — растерянно пробормотала Элен.

Трубку взяла Бренда, которая сообщила, что Пэгги «носу не показывала, да и не звонила».

Когда Элен, вконец расстроенная, вернулась к машине, небо уже сплошь заволокли тучи, а Доремус раскуривал вторую сигару. Какое-то время Элен молча сидела, положив руки на руль, а потом срывающимся голосом заговорила:

— Меня начинает пугать все это. Ведь уже шестой час.

— Может, она заболталась с какой-нибудь подружкой? — спокойно возразил Доремус. — Ужин не за горами, вот тогда-то Пэгги и вспомнит, что пора возвращаться. Отправляйтесь-ка домой, потому что Пэгги может позвонить в любую минуту, а я выскочу у депо, там сяду на шестичасовой автобус, а уж он-то останавливается в двух шагах от моей усадьбы.

— Нет, так не пойдет, — отсутствующим голосом произнесла Элен, все еще поглядывая на освещенную телефонную будку, откуда она только что звонила. Под ослепительным сиянием люминесцентных ламп, заливающих стоянку, кожа Элен выглядела неестественно белой, а верхняя губа, чуть приподнявшись, так и застыла. Элен нервно вздохнула и внезапно призналась: — Чего я начинаю бояться... Она ведь хотела отыскать Майкла. А вместо этого он сам нашел ее. Опять. Но на этот раз он никуда не убежал.

Доремус резко повернул голову в ее сторону.

— Ну-ка, расскажите мне поподробнее.

— Когда я показала Пегги фотографию Майкла Янга — ту же самую, что и шерифу, — дочка сказала: «Ну да, я его видела». А потом я поинтересовалась, где именно... — Элен замолчала и широко раскрыла глаза. — Я знаю, где она! Пэгги говорила тогда, будто две или три недели назад видела мальчика, похожего на Майкла Янга, на школьной спортивной площадке. Значит, она будет искать его именно там.

Школьные корпуса, где училась Пэгги, расположились у подножия горы Контебль, как раз в полумиле от того места, где они сейчас находились. Школа состояла из четырех корпусов. Возле каждого здания имелась асфальтированная стоянка, а между корпусами и за ними — несколько спортивных площадок. И фасад школы и все стоянки прекрасно освещались. Элен с Доремусом объехали все четыре корпуса, но Пэгги нигде не заметили. Элен притормозила у кафетерия. Доремус вышел из машины и обвел взглядом спортивные площадки, за которыми возвышались поросшие лесом хребты.

— По-моему, там кто-то есть, — заявил он. — Посигнальте.

Элен дала длинный гудок, опустила стекло и позвала девочку.

В ту же секунду из темноты выскользнула Пэгги. Она задыхалась от быстрого бега, лицо ее раскраснелось. Увидев дочь, Элен одновременно и рассердилась, и обрадовалась.

— Я ищу тебя везде, — взорвалась она, выплескивая скопившееся напряжение. — Мы всю округу объездили.

Пэгги удивленно посмотрела сначала на Доремуса, потом на мать, но ничего не сказала.

— Ладно, садись в машину, — приказала Элен.

— Извини, что заставила тебя волноваться.

— И очень сильно.

— Я хотела повидаться с Майклом, — тихо пробормотала Пэгги.

— Пэгги... — строгим голосом начала было Элен, но Доремус перебил ее:

— И ты его видела?

Пэгги оценивающим взглядом окинула Доремуса и тут же безошибочно смекнула, что обретает в его лице союзника.

— Нет. Он живет в лесу. Но сегодня он не приходил. Я хотела сказать ему... — Тут Пэгги еще сильнее покраснела, и уголки рта у нее опустились. — Я хотела сказать, чтобы он оставил нас в покое. И чтобы больше... никому ничего плохого не делал.

Девочка опустила глаза и виновато уставилась в землю.

— Воробушек, — ласково заговорила Элен, — пожалуйста, садись в машину.

— Я не хочу... если ты будешь продолжать на меня злиться.

— Я уже не злюсь. Давай побыстрее все забудем. И про Майкла тоже.

Пэгги изо всех сил сдерживалась, чтобы не расплакаться.

— Я звонила Бренде, и она сказала, что на ужин сегодня цыпленок с клецками. Может быть, ты пригласишь Доремуса, и он согласится поехать к нам в гости?

В предвкушении такого прекрасного вечера Пэгги позабыла обо всех своих невзгодах и смахнула подступившие слезы:

— Вы хотите с нами поужинать? — с трепетом обратилась она к Доремусу.

— Есть только одна вещь, которая мне нравится больше, чем цыпленок с клецками, — отозвался Доремус.

— И что же это?

Доремус вынул изо рта сигару, задумчиво уставился на обгоревший ее кончик и, пожав плечами, покачал головой:

— Забыл.

Пэгги расплылась в улыбке, и все втроем уселись в машину, причем девочка устроилась посередине. Она все пыталась поймать какую-нибудь музыкальную передачу. Наконец, из радиоприемника зазвучали песенки в стиле «кантри», и Пэгги, довольная и счастливая, откинулась на спинку сиденья.

По дороге Доремус спросил Элен:

— А что находится по другую сторону хребта? По-моему, дорога ведет в школу Гринлиф, если не ошибаюсь.

— Точно. От хребта до школы мили две, не больше.

— Ну, это плевое дело для десятилетнего мальчика, особенно если у него развита склонность к путешествиям, — пробормотал себе под нос Доремус, но Пэгги была увлечена музыкой. Не услышала его и Элен.

* * *

После ужина Пэгги демонстрировала Доремусу свои самые-пресамые любимые антикварные безделушки. Элен тем временем убирала со стола посуду. «Самых-пресамых» уже давно перевалило за сотню, однако девочка тарахтела без умолку, совсем как ее мать, а Доремус внимал ей с неослабевающим интересом. Элен почувствовала легкие угрызения совести: она не могла с уверенностью поручиться, нравится ли Доремусу вся эта болтовня про «красивые штучки». При других обстоятельствах Элен давным-давно отослала бы Пэгги куда-нибудь, чтобы дать Доремусу возможность нормально расслабиться. Но теперь, глядя на их возбужденные лица, Элен понимала, что если она разлучит сейчас Пэгги с Доремусом, то тем самым расстроит не только дочку, но и самого Доремуса. Элен не терпелось поговорить с ним об этом «таинственном Майкле», однако она все-таки решила не торопить события.

На улице, наконец, пошел дождь. И хотя черные, сгустившиеся тучи и предвещали грозу, дождь этот робко накрапывал за окнами.

Составив грязные тарелки в посудомоечный автомат, Элен наскоро выпила еще одну чашку кофе и отправилась на поиски Доремуса. Тот оказался в гостиной. Доремус устроился на миниатюрной скамеечке. Ее сиденье было обтянуто тканью из плетеного конского волоса. С ног до головы окутанный клубами сизоватого дыма, Доремус попыхивал сигарой и внимательно слушал подробнейшую лекцию Пэгги о назначении старинных серебряных плошек.

— Пока ты все это будешь расставлять на свои места, Доремус успеет позвонить своему дяде. Это очень важно.

— Ну, тогда я начинаю, — весело откликнулась девочка.

— Телефон у нас в холле, — объяснила Элен Доремусу, поднявшемуся со скамеечки, — но провод длиннющий, и я могу перетащить телефон в свой кабинет. Это совсем не трудно...

— Ну что вы, в этом нет никакой необходимости. Я хотел звякнуть дядюшке Суэну и задать ему всего несколько вопросов относительно пчел.

— Да? — протянула Элен. — Насчет пчел?

Она собралась было помочь Пэгги расставить антиквариат на полках и уже переступила порог гостиной, но Доремус жестом остановил ее. С телефоном в руках он опустился на ступеньки лестницы и, тщательно уравновесив на носке ботинка сигару, так, чтобы та не соскользнула, соединился с Висконсином.

— Дядюшка Суэн? Это Доремус... Да-да, Доремус... Нет, я не в Чикаго, я у себя в... Да, все они здоровы, насколько мне известно, все семеро... А вы и не слышали? Нет, их уже семь. Я уверен, вам посылали открытку. Карл этим летом свалился с дерева и сломал руку... Нет, то случилось прошлым летом, а в этот раз — руку... Нет-нет, слава Богу, не правую. Дядюшка Суэн, я вот по какому поводу вам звоню. Вчера в нашем округе пчелы до смерти зажалили одного человека, и... немецкие пчелы, дядюшка... Да, именно такие, как вы говорите... Нет, он знал, чем занимается, он разводил пчел уже несколько лет подряд. Все это произошло в амбаре, он опрыскал пчел какой-то дрянью, которую принял за хлороформ. Он собирался проделать с ними какие-то опыты. Но только это оказался не хлороформ, как я полагаю. Совсем другой запах. Как у спелых бананов.

Доремус поднял с ботинка сигару и сунул ее в рот, приготовившись слушать. Он ни разу не перебил своего дядю, и Элен решила было, что прошла целая вечность. За все это время лицо его несколько раз менялось. В конце концов он нахмурился, сразу посерьезнев. Элен вдруг показалось, что перед ней совсем другой человек. Дождь барабанил по крыше. Женщину внезапно охватил ужас.

— Хорошо, дядюшка Суэн, спасибо вам за информацию. И вот еще что: какой эффект может произвести призрак на улей, полный пчел? — Доремус усмехнулся и отставил от уха трубку так, чтобы и Элен смогла услышать безудержный хохот дядюшки Суэна из Висконсина.

Когда дядюшка успокоился, Доремус снова заговорил:

— Только стаканчик черносмородинового винца после ужина, дядюшка Суэн. Еще раз спасибо за информацию. Я сразу же дам вам знать, буквально в ближайшие дни... Нет, я все еще в отставке. Просто любопытствую по поводу одного дела, которое, как мне кажется, связано с убийством.

Он повесил трубку, все еще улыбаясь, но когда увидел посеревшее лицо Элен, то опустил глаза, почувствовав, что слишком далеко зашел в своей откровенности.

— Как могло случиться, что Энди убили? — тихонько спросила Элен, оглянувшись по сторонам. Она опасалась, что Пэгги может оказаться где-нибудь поблизости.

— Я в этом не уверен, — тут же пошел на попятную Доремус. — Но теперь я точно знаю, отчего все это произошло. Энди считал, будто усыпляет пчел хлороформом, и смело опрыскал целый улей, а вещество оказалось далеко не снотворным: это была эссенция пчелиного яда. Одного его запаха достаточно, чтобы пчелы взбесились до состояния массового самоубийства. Вы знаете, что пчела может ужалить только один раз, и после этого она погибает. Так вот, пчелы как будто знают это и готовы смириться со многими неприятностями, лишь бы не жалить. С другой стороны, даже самые миролюбивые пчелы жалят иногда по неизвестным причинам. Но, как объяснил мой дядюшка Суэн, все пчелы одинаково яростно реагируют на запах яда. Два раза ему приходилось сжигать перчатки — знаете, такие, до локтя, специально для пасечников, потому что они пропитались ядом, а лезть в таких перчатках в улей очень опасно — можно вызвать нападение пчелиного роя.

— Наверное, Энди просто ошибся и открыл не тот пузырек, — с грустью заметила Элен.

— В принципе это возможно. На пузырьке была этикетка «Хлороформ», а на полках стояло много бутылочек из такого же стекла и с наклейками, и без них. В какой-то наверняка должен находиться хлороформ. Я выясню это утром. — Доремус взглянул на сигару, поморщился и, решив, что уже вволю накурился, потушил ее в пепельнице. — Простите, что я сказал «убийство», это опрометчиво с моей стороны. Но только попытайтесь предположить, будто кто-то хорошо знал доктора, а заодно и его привычку днем заниматься пчелами. Этот «кто-то», пронюхав кое-какие особенности пчелиной жизни, поменял этикетки на пузырьках. Ведь, по сути, подобная выходка — то же самое, что приставить к виску доктора обрез. Только такое убийство гораздо более безопасно. Конечно, возможен и другой вариант: кто-то из его рабочих заглянул в амбар по какой-нибудь надобности, испугался пчел и, запаниковав, сбил с полок несколько баночек, а потом перепутал этикетки и наклеил их не туда, куда следовало. Надо бы отправить эти пузыречки химику или фармацевту и тщательно исследовать содержащиеся в них жидкости, а также то, насколько соответствуют им этикетки. По-моему, Хэп может это устроить.

— А что, если только на бутылочке с ядом оказалась неверная этикетка?

— Тогда я буду склонен считать, что ее наклеили умышленно.

Элен оглянулась, заметила рядом стул и тяжело опустилась на него, сложив на коленях руки.

— Но... но кто? И зачем? Энди Бриттон был... я не могу представить себе, чтобы хоть кто-то мог желать ему смерти, причем такой страшной.

— Ну, мотивы могут оказаться самые банальные. Например, давняя злоба или зависть. Сколько лет было доктору? Примерно шестьдесят пять? Да, наверное, женщины здесь уже ни при чем. — При этих словах Элен обиженно нахмурилась. — Хотя кто знает? — Доремус поставил телефон на маленький столик, встал и подошел к стеклянной двери, глядя сквозь нее на освещенную улицу, блестевшую от дождя, словно ее натерли воском. — Я бы ограничился банальными мотивами, но ведь остается еще и Майкл. Кто он такой, и что ему известно? А что нам известно о нем? Как говорит ваш племянник Крэг, этот мальчик весьма изобретателен, с безудержной фантазией и склонностью причинять зло. А еще он умеет внезапно появляться и как раз в нужный момент — поэтому я начинаю верить, что миссис Бриттон видела именно его, когда вытаскивала из амбара тело своего мужа. — Доремус задумался, взвешивая в уме это предположение. — А может, мы имеем дело не с одним, а сразу с тремя разными мальчиками, которые внешне похожи друг на друга. Ну, имеется, конечно, еще один вариант: тут не обошлось без сверхъестественных сил, как считает мисс Лоулор. Но это противоречит здравому смыслу и сводит на нет все логические изыскания следователя.

Доремус повернулся к Элен, и взгляд его несколько смягчился.

— Расскажите мне о Майкле Янге, — попросил он. — Сколько времени прошло до того, как отыскали его тело?

— А тела, собственно... и не было. Нашли только его одежду и кости. Прошло, как мне помнится, месяцев семь, прежде чем все это обнаружили в лощине, где он и замерз. Какие-то люди отправились туда собирать ягоды, ну и...

— А как он был опознан? По стоматологической карте?

— Нет. Я узнала клетчатое пальто, в котором он убегал в ту ночь. И этого... оказалось достаточно.

— Сейчас ему было бы двадцать шесть лет, верно?

— Да, — подтвердила Элен.

— Если бы он остался жив, — отчеканил Доремус, и от этих слов Элен даже чуть приподнялась на стуле, — если бы Майкл Янг остался жив после всего, что случилось, тогда мы нашли бы ответы на многие наши вопросы. Но такая возможность исключается, потому что она тоже противоречит здравому смыслу и... — Тут он встретил взгляд Элен и запнулся на полуслове, заметив, как близко к сердцу воспринимает она все сказанное. — Простите, у меня ужасная привычка рассуждать вслух. Ох ты! Уже половина девятого. Вы, наверное, мечтаете от меня избавиться.

Элен протестующе замахала руками, однако в действительности головная боль исподволь начинала одолевать ее, к тому же Элен сильно расстроилась. Не оттого, что Доремус ей не понравился, нет. Разумеется, он представлял собой личность несколько странную, но при этом человек он был симпатичный и занимательный. Просто Элен здорово задела манера Доремуса обсуждать смерть Энди, как будто все это происходило не в жизни, а на киноэкране. Доремус словно забавлялся, выдвигая все новые и новые версии. Неужели он забыл, что Энди был ее близким другом, и она до сих пор мучительно переживает его смерть. Оставшись одна, Элен часто плакала, вспоминая Энди. Однако на людях, и особенно в присутствии Пэгги, она неизменно брала себя в руки.

Элен почувствовала необходимость остаться сейчас в одиночестве. И хотя — приличия ради — она и предложила Доремусу побыть у нее еще немного, тот прекрасно понял ее состояние. Им даже ничего не надо было объяснять друг другу. Элен предложила Доремусу отвезти его домой, а Пэгги сбегала наверх и принесла плащи себе и матери.

Доремус вглядывался в ливневые потоки за окном машины, погруженный в глубокие раздумья, то и дело окутывая себя сизыми клубами сигарного дыма.

Элен же с огорчением размышляла о том, что предстоит нудная обратная дорога. И еще о том, как печально закончился этот чудесный поначалу вечер.

Глава 7

По дороге домой Элен заметила, что дождь ослабел, а затем и вовсе прекратился. Пэгги, прикорнув на сиденье рядом с матерью, уже мирно посапывала. Воздух остыл и повлажнел. Сквозь рваные тучи пробивалась луна. Внезапно Элен заметила, что впереди на дороге, в низине, разлился ручей. Машина с ходу влетела в него и буквально поплыла.

Вода захлестнула лобовое стекло. Не растерявшись, Элен резко сбавила скорость и ехала так до тех пор, пока они не выбрались из низины. «Слава Богу», — мысленно перекрестилась Элен. Они только что избежали серьезной опасности; их могло занести чуть в сторону, и тогда они, попав в самое глубокое место, просто пошли бы ко дну.

Дорога круто пошла вверх. Элен притормозила и решила перевести дух, чтобы прийти в себя после всего пережитого. И пока она так сидела, тяжело дыша и унимая дрожь в коленях, фары внезапно погасли. Мотор заглох.

Элен взглянула на Пэгги. Та сладко дремала, даже не проснувшись в тот момент, когда они въехали в разлившийся ручей. Девочка подложила под щеку ладошку и блаженно улыбалась во сне. Она так вымоталась за сегодняшний день, что было немудрено отключиться прямо в машине. Элен вздохнула и попыталась завести мотор. Как ей хотелось очутиться сейчас вместе с дочкой дома!

После четвертой попытки Злен окончательно потеряла надежду завести машину. Погасла даже приборная доска. Элен ровным счетом ничего не смыслила в устройстве автомобиля, однако понимала, что без электричества машина просто не сдвинется с места. Очевидно, какие-то провода намокли, когда их занесло в растреклятый водный поток. И никуда они с Пэгги отсюда не уедут на этом умершем фургоне. Оставалось одно: ждать попутную машину.

А пока что они находились в остывающем фургоне, одни посреди пустынной дороги, окруженные кромешной тьмой. Внезапно луна пробилась сквозь облака и осветила все вокруг. Но что могло дать сейчас это вынужденное любование местными красотами! Элен было не до них. Она прекрасно осознавала, что в этот поздний час вряд ли кто поедет такой дорогой. Через какое-то время Элен вдруг заволновалась: а если-таки подобное случится, не врежется ли попутная машина в ее автомобиль, ведь темень такая, что просто глаз выколи. Кстати, Хэп наверняка должен знать, что ручей разлился. Он, несомненно, вышлет за ними машину. Элен всячески пыталась осадить свое разбушевавшееся воображение.

Тихонько — чтобы не разбудить Пэгги — она открыла дверцу и выбралась из фургона. Впереди, в нескольких футах от машины Элен заметила столб с тремя почтовыми ящиками и гравиевую дорожку, убегающую наверх, в горы. Вокруг стояла гробовая тишина, и было слышно, как срываются с листьев дождевые капли.

«Итак, три дома на вершине холма», — рассуждала про себя Элен. Один из них сгорел еще шестнадцать лет назад и теперь пустовал. На полпути к нему стоял другой особнячок, принадлежавший семье Кутнер. До него было рукой подать — около двухсот ярдов, но Элен не помнила, обитали в нем хозяева круглый год или же домик являлся летней постройкой. Однако, даже если там никого нет, Элен может проникнуть в дом и по крайней мере воспользоваться телефоном. В противном случае женщине оставалось будить Пэгги и брести в темноте по пустынной дороге добрую милю до того места, где дорога пересекала шоссе.

Элен обернулась и сквозь автомобильное окно посмотрела на спящую дочку. Подумав немного, Элен решила запереть дверцы. Звук ее шагов казался неестественно звонким. Элен обошла машину спереди и повернула ключ в дверце автомобиля. Ей не хотелось оставлять девочку одну, пусть даже на каких-нибудь десять минут, но потом, взвесив все «за» и «против», Элен успокоилась. Машина припаркована, худо-бедно, на обочине, и с этой стороны вряд ли может исходить опасность.

Заперев дверцы Элен побрела по скользкой размытой дороге с глубокими рытвинами и ухабами. Луна освещала ей путь. Слева лес был окутан искрящимся таинственным туманом, и при иных обстоятельствах Элен наверняка остановилась бы, чтобы полюбоваться этим великолепным зрелищем. Направо же лес высился темной и непроходимой стеной, от которой — как внезапно показалось Элен — отражалось ее собственное тяжелое дыхание.

Женщина замедлила шаг, вглядываясь в даль. Она надеялась увидеть огонек в доме Кутнеров. Светящееся окошко помогло бы ей сориентироваться в окружающей темноте. Но дом, похоже, пустовал.

Внезапно Элен разглядела еле заметное свечение на вершине холма, как раз в том месте, где по ее подсчетам, никто не должен был жить.

Элен, как бабочка, устремилась на свет этого крохотного маячка, который то манил ее, то прятался в листве растущих на вершине холма деревьев. Женщину словно околдовал этот волшебный огонек, она воспряла духом и чуть было не проскочила темный особняк Кутнеров.

С минуту Элен постояла перед входом, переминаясь с ноги на ногу и размышляя, как ей поступить. Глаза ее успели привыкнуть к темноте, и Элен заметила, что окна в доме либо заколочены досками, либо закрыты деревянными ставнями. Похоже, Кутнеры давно покинули свое жилище, и ожидать их здесь раньше мая не имело смысла. А дверь взломать будет трудновато, к тому же и небезопасно. Зато далекий маячок продолжал манить Элен. Он словно гипнотизировал ее. Может быть, она заблудилась? Или же кто-то поселился там, наверху, с тех пор, как Элен проезжала этой дорогой в последний раз?

Элен тут же отмела последнее предположение. Ведь всеми угодьями на вершине холма заправлял Крэг, насколько было известно Элен, а уж ее племянничек вряд ли разрешил бы кому-либо поселиться на своих землях.

Выкинув из головы все опасения, Элен зашагала в гору на огонек. Дорога заметно испортилась, гравий расползался под ногами, глина облепляла сапоги и мешала идти. Элен дважды поскальзывалась, а один раз, споткнувшись, упала на колени. Но она даже не ушиблась, потому что была одета в брюки из плотной ткани. Элен уже почти поднялась с колен. И тут в каких-нибудь ста футах от себя она увидела мальчишеский силуэт. Он четко выделялся на фоне леса, окутанного светящимся туманом.

Этот четкий, неподвижный силуэт обладал такой же колдовской силой, как и огонек на вершине холма. Поэтому в первое мгновение Элен не успела осознать весь ужас происходящего. Она остолбенела, вглядываясь в отчетливые контуры мальчишеского тела. Внезапно туча набежала на луну, и фигура впереди растворилась, слившись с черным, безмолвным лесом. У Элен от напряжения защипали глаза, она протерла их, и в этот момент страх стальной хваткой вцепился ей в горло. Элен чуть было не задохнулась от ужаса. Она рванулась с места и помчалась вперед, не разбирая дороги. Элен бежала куда глаза глядят. Падая и вновь поднимаясь, она летела, забыв обо всем. Исчез и крохотный огонек — последняя ее надежда на спасение.

Внезапно Элен остановилась, еле переводя дух, и оглянулась. Луна выскользнула из-за туч, но мальчика уже не было и в помине.

— Я видела его! — упрямо повторяла она. — Я видела!...

Язык не поворачивался произнести его имя.

Возвращаться было уже слишком поздно. Элен поняла, что отмахала уже три четверти пути. Дорога больше не взлетала так круто вверх, как прежде, и идти стало неизмеримо легче. Неведомый огонек дружелюбно подмигивал сквозь листву — теперь он был уже большой и яркий.

«Там обязательно кто-то есть, — убеждала себя Элен. — И этот „кто-то“ непременно поможет нам выбраться отсюда».

Дом плотным кольцом окружали кусты боярышника, сумаха и кизила, разросшиеся здесь за те долгие годы, пока жилье находилось без хозяина. Кусты перегородили и дорогу. Элен уже еле брела, с каким-то животным отчаянием продираясь сквозь колючие и мокрые заросли. Она промокла до нитки и, ко всему прочему, умудрилась потерять свой шарф. То и дело спотыкаясь о корни, Элен со стоном отдирала от лица цепляющиеся на каждом шагу колючие ветки. Наконец, она выбралась на поляну, где, как сказочный драгоценный камень, сверкал в доме огонек. В доме, в котором когда-то жил Майкл Янг. Этот огонек все еще манил Элен. Она дотронулась до оцарапанной щеки и вдруг онемела от ужаса.

Так и застыв всего в нескольких футах от освещенного окна, Элен колебалась. Теперь свет казался ей почему-то неземным. Ведь внутри дома все выгорело, там никого не могло быть — откуда же взялся этот сияющий манок?

Осколки разбитого стекла внезапно фонтаном полетели прямо в лицо Элен, и свет погас. В оконном проеме мелькнула чья-то тень.

Элен вскрикнула и, повернувшись, бросилась прочь от этого дома, но кто-то уже вскарабкался на подоконник... Вот он спрыгнул с него и помчался следом за Элен, стремительно нагоняя ее...

Споткнувшись, Элен рухнула на колени.

Чья-то рука схватила ее за плечо.

— Боже мой, — послышался голос. — Элен? Что вы здесь делаете?

Она прищурилась от яркого света фонарика, бившего ей прямо в глаза.

— Крэг?

— Давайте, я помогу вам подняться. Вы меня насмерть перепугали, Элен.

— Я... перепугала тебя?

— Вы не ушиблись?

— Нет... все в порядке. Я... у нас фургон застрял... он там, внизу, а я решила вот пойти посмотреть, может, кто из дачников еще не уехал... А потом увидела этот огонек. Я не хотела идти сюда, но... — Элен не договорила, в испуге уставившись на своего племянника. — Крэг, ты здесь... уже давно находишься?

— Ну, минут двадцать. Один из помощников Хэпа уверял меня, будто сюда повадились какие-то мальчишки. Они вроде безобразничают в старом доме. Вот я и решил разобраться с ними. И положить этому конец.

— Мальчишки? — эхом отозвалась Элен. — Крэг, я видела... По-моему, я видела одного... там, чуть ниже, в лесу. Он стоял между деревьев и смотрел на дорогу. Ему, наверное, лет десять, не больше, и он там совершенно один.

— Вы точно уверены, что видели его?

— Крэг, ну, не с пнем же мне его спутать. Говорю тебе, это был мальчишка. Пожалуйста, не бросай меня здесь. Мне никогда еще не было так плохо. У меня просто ноги подкашиваются... Я его видела возле дома Кутнеров. И он был в двух шагах от меня, Крэг.

— Хотелось бы мне сейчас отыскать его. Наверное, он как раз из той компании, которая перебралась сюда.

— Перебралась?

— Сейчас я вам все покажу, — мрачно произнес Крэг и повел Элен за домик, где когда-то находилась задняя дверь. Женщина неуверенно следовала за племянником, но тот рассеял ее страхи, высветив мощным лучом внутренность дома.

На кухне возле обугленной и вздувшейся стены стояла новенькая койка армейского образца. Над этим углом чудом сохранилась крыша, здесь было даже уютно и относительно сухо во время дождя или снегопада.

— Я не знаю, сколько времени проторчала здесь эта кровать, — проворчал Крэг. — Видите, металл уже немного заржавел, а матрас начинает плесневеть. Сдается мне, что этим маленьким негодяям все равно — ведь сверху можно набросить одеяло — и все в порядке.

— Крэг, но тот парнишка, которого я видела... он, по-моему, еще слишком мал для таких дел. — Элен вдруг умолкла, задумчиво разглядывая кровать. — Крэг, зачем ты разбил окно? Разве ты не видел, что это я?

Крэг усмехнулся.

— Я видел только, что кто-то приближается, и решил дать отпор нежданному гостю. Или хотя бы напугать его. Извините, я же не мог подумать, что...


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15