8

Билли пошевелился во сне и вдруг проснулся. Голова болела после вчерашней пьянки. Он слегка двинулся и почувствовал лежащую рядом Шлюху Кармен. Ему было тепло и уютно. Он открыл глаза и посмотрел на нее поверх подушек. Она лежала, отвернувшись. Бе крашеные желтые волосы рассыпались по грубой ткани простыни. Билли обеспокоило, что ее волосы начали темнеть у корней.

Билли сел. Мигнув, когда внезапное головокружение стукнуло в переносицу, он напомнил себе о том, как пообещал достать дешевого местного джина. Шла уже вторая неделя, как они с Малышом Менестрелем прятались в тупике Ангелов в борделе, известном под названием «Тусклые цветы». Билли знал, что выходить в оккупированный город опасно.

Маленькая мансарда освещалась унылыми лучиками света, проникавшими через полудюжину щелей в полу. Две недели, проведенные в одной и той же маленькой комнатке, начинали действовать Билли на нервы. Во время ставших обыденностью обысков оккупационная полиция не нашла маленькую комнатку. Несмотря на это, Билли начинал чувствовать, что сидит в тюрьме, словно его схватили и привели в Оккупационную полицию – Окпол.

Он содрогнулся и натянул одеяло до подбородка. Сырой и холодный воздух пробирал до костей. Первым делом оккупационные силы уменьшили мощность городских генераторов, так что в городе царила серая непреходящая морось.

Билли прислонился спиной к стене и посмотрел на все еще спящую Кармен. Он чувствовал, что уже устал от этой женщины. Она начала терроризировать его, словно он ее личная собственность. Становилась совершенно безумной, когда кто-то из девушек приходил навестить его в тайном убежище. И к тому же Кармен слишком много требовала от него. Прежде всего, в сексе. Из-за оккупации дела в «Тусклых цветах» пришлось свернуть. Клиентов, приходивших сюда, осталось немного. Кто-нибудь из патрульной службы заскочит мимоходом после наступления полудня, чтобы урывками получить удовлетворение. Или ввалится группа шикарно одетых, высоко взлетевших негодяев, оказавшихся частью нового марионеточного правительства. Эти могли позволить себе игнорировать комендантский час и приходили, когда пожелают.

Таким образом, Кармен не была востребована слишком часто, у нее оставалось много свободного времени, которое она проводила в темной мансарде с Билли. У нее было мягкое полное тело и, насколько это касалось Билли, – множество требовательных запросов.

Сначала Билли полагал, что оккупация станет временем действий и захватывающих ощущений. Но вскоре он обнаружил, что на самом деле наступил период тоски и изматывающего страха.

Хотя начиналось все достаточно романтично. Когда враги прожигали себе путь через город, Кармен первой нашла решение. Она вывела Билли, его глаза Малыша Менестреля и Олада Крайнего из охваченной паникой толпы, привела в «Тусклые цветы» и нашла для них безопасное тайное убежище. Тогда Билли думал, что она чересчур осторожничает, заставляя их оставаться взаперти в узких норах. Но когда Окпол стал забирать мужчин либо для рабочих бригад, либо для так называемого Добровольческого Легиона вражеской армии, Билли возблагодарил ее предусмотрительность.

После первой волны сопротивления, все волнения прекратились. Единственным центром неповиновения оказалась группа восставших аристократов, захвативших пивную напротив, и полиция попыталась выбить их оттуда. Но даже этот своеобразный мятеж не слишком затянулся. Аристократы обстреляли полицию. Окпол отозвал полицейских, а им на смену прислал регулярные войска с огнеметами. Они попросту сожгли дом до основания. Аристократы и все, кто находился внутри, сгорели.

Население тупика Ангелов не вело дел с восставшими аристократами, несмотря на их романтические речи, элегантные манеры, рапиры, револьверы и разукрашенные шляпы.

После короткой эпопеи с подавлением мятежа, жизнь в пивной вошла в колею, снова став круговоротом из секса, пьянок и скуки. В обычное время Билли не возражал бы, но, будучи беглецом, он понимал, что нельзя задерживаться на одном месте, надо двигаться. Каждый лишний день, проведенный в Фелде, давал полицейским возможность поймать их.

Кроме того, его раздражало ощущение, что он получил от всего этого меньше всех. Менестрель устроился в другой части чердака. Олада поселили в комнате в подвале. Но Малыш Менестрель коротал время в компании двух девчонок: пылкой малютки Лолы с черными пылающими глазами и кофейной кожей и Хлои – тонкой и рыжеволосой, с бледной полупрозрачной кожей. Еще две девушки скрашивали жизнь Оладу. Двое затворников могли меняться партнершами, когда пожелают. Билли трудно было их убеждать в чем либо. В те несколько раз, когда он беседовал с приятелями, они не выказали особой склонности идти на риск и пытаться выбраться из города. Они склонялись к тому, чтобы провести побольше времени, расслабляясь и выпивая. Только Билли хотел убраться прочь.

Он наклонился и вытащил из-под кровати рубашку. Затем вскочил на ноги и натянул одежду. Прокравшись через комнатку, Билли посмотрел сквозь маленькую щелочку в стене, выходящей в тупичок. Тупичок Ангелов, который обычно наполняли шум и жизнь, теперь был пуст, безлюден и уныл. Мелкий дождик мрачно моросил по камням. Билли потряс головой и отвернулся. Проснулась Кармен. Она села на кровати и протерла глаза.

– Ты что делаешь?

Билли пожал плечами.

– Да так, решил размять ноги.

Кармен позволила простыне сползти и обнажить полные груди с темно-красными сосками.

– Почему бы тогда не вернуться в кровать и размять их там?

Билли выглядел угрюмо.

– Для этого чуток рановато.

Кармен нежно улыбнулась.

– Лучший способ начать день – перепихнуться.

– И окончить его так же, и провести время после обеда, и большую часть ночи… Сейчас я пока что не в настроении.

Кармен моргнула и наградила Билли тяжелым взглядом.

– Ха-ха, так ты не в настроении?

– Не сейчас.

– А что, если я в настроении?

Билли вздохнул.

– Наверняка я не единственный мужчина поблизости.

Голос Кармен источал мед.

– Я хочу только тебя, Билли.

– А мне плевать.

Глаза Кармен вспыхнули.

– Многие дорого платили мне за то, что ты получаешь даром.

Билли начал звереть.

– Сейчас они ничего тебе не заплатят.

Кармен бросила злой взгляд.

– Твое достоинство поднимается только по настроению?

– У меня вообще нет желания, черт побери.

– У тебя нет его в течение последних пяти дней. Я буду более чем удивлена, если оно полностью не превратилось в раздражительность.

Внезапно Билли опустился на кровать с опустошенным видом.

– Я понимаю, Кармен, ты хочешь для меня только добра. Но я просто должен выбраться отсюда. Я не могу больше оставаться взаперти.

Кармен оценивающе посмотрела на него.

– Не похоже, что твои приятели задумываются о таких серьезных вещах.

Билли ничего не сказал.

– Конечно, они гораздо быстрее меняют женщин, чем соображают…

Билли хранил молчание.

– Держу пари – я просто тебе надоела.

– Я не говорил этого.

Кармен фыркнула.

– Черт побери, Билли, тебе и не нужно говорить! Все и так написано у тебя на лице.

Билли пытался успокоить женщину.

– Я только хочу выбраться отсюда.

Но Кармен не желала успокаиваться.

– И что прикажешь мне сделать для этого? Пойти и достать комплект выездных документов у Окпола?

Билли обхватил голову руками.

– Не знаю. Только приведи сюда остальных. Мы должны что-нибудь придумать.

Кармен хитро посмотрела на него.

– Для начала вернись в постель.

Билли покачал головой.

– Я пока не готов.

– Вернись в постель.

Голос Кармен немного изменился. Не оставалось места доводам. В конце концов, у нее имелся в руке бич. Она в любой момент могла сдать его Окполу. Билли неохотно стянул с себя рубашку и послушно лег рядом. Кармен победно улыбнулась ему.

На девятый день пребывания в подполье Билли обнаружил, что занимается любовью с Кармен практически по распорядку. Ей нравилось, чтобы ее целовали в губы. Ей нравилось, когда гладили ее груди, и когда Билли долгое время проводил, трудясь, на коленях, лицом между ее ног. Заведенный порядок менялся редко. Отягощенная огромным опытом, она никогда не позволяла ему менять последовательность, ускорять процесс или пропускать пункты действия. Оно всегда оканчивалось тем, что Билли проникал в нее и медленными и равномерными толчками доводил до оргазма. Кармен точно знала, чего хочет, и делала все, чтобы получить это. Время от времени, по прихоти, она переворачивалась до того, как Билли входил, ложилась вниз лицом и поджимала колени так, что Билли мог взять ее сзади. Один раз она снизошла даже до того, что сделала ему минет.

Все действие занимало порядка сорока минут. Билли не смог бы сказать точно, но он почти уверился, что каждая часть доставляла достаточно удовольствия, но так, чтобы не помешать следующей в списке. После всего оставалось еще двадцать минут пролежать тихо, сжимая друг друга в объятиях.

На этот раз, завершив ритуал, Билли рывком сел. Он придал лицу самое серьезное выражение, на какое был способен.

– Приведешь сюда тех двоих сейчас?

Кармен лениво потянулась:

– Сейчас?

– Да, пожалуйста, сейчас.

Она села и рассеяно погладила левую грудь.

– Ты уверен, что не хочешь пройтись еще разок? Мы могли бы придумать что-нибудь более извращенное. Я даже могу достать кувшин джина.

Кармен тяжело навалилась на него, но поняла, что Билли получил преимущество. Она знала, что практически невозможно уговорить его всего двадцать минут спустя после того, как они закончили. И сомневалась, что пошлая болтовня поможет.

Билли твердо покачал головой:

– Да я ни на что не способен.

Ее рука двинулась вниз по его животу.

– А тебе ничего делать и не надо. Я сама справлюсь, любовничек. Просто ляг и лежи.

Билли еще решительнее покачал головой.

– Нет, так я не хочу. Пожалуйста, Кармен. Приведи тех двоих сюда. Хорошо?

– Ну ладно, ладно.

Она медленно встала, предоставив Билли возможность наиболее полно обозреть свое обнаженное тело. Билли смотрел по сторонам. Он достаточно часто видел его раньше. Она через голову натянула платье и отбросила волосы с глаз. Этот жест внезапно высветил в ней то, чем она по сути была: свободолюбивую и наглую шлюху. Она тонко улыбнулась Билли.

– Хорошо. Я приведу их. А ты никуда не уходи.

Кармен потребовалось около получаса, чтобы приволочь Менестреля и Олада. Ни один из них не обрадовался вызову. Оба поленились толком одеться. Менестрель даже не обулся. Грязная белая рубашка из грубого полотна наполовину выбивалась из полосатых брюк, а щеки украшала четырехдневная щетина. Обнаженный до пояса Олад попросту натянул свои кожаные бриджи, когда Кармен пришла за ним. Но не забыл повесить на пояс пистолет. Оба взирали на Билли с некоторым раздражением. Менестрель зевнул.

– Ну, солнышко, в чем проблема?

Билли глубоко вздохнул:

– Я хочу убраться отсюда. Сейчас же.

Малыш Менестрель выгнул бровь:

– Сейчас же?

Билли резко отрубил:

– Сейчас же.

Малыш Менестрель напрягся:

– Хорошо, но как?

Билли уставился в пол.

– Я не нашел легкого пути. Я рассчитываю, что мы сможем обмануть патруль, выбраться из города и прорваться через ничто.

Малыш Менестрель скривился.

– Полагаю, предполагается, что поведу тебя я.

– Ну да, ты же прирожденный проводник! Ты же чувствуешь дорогу.

Менестрель скривился еще больше.

– Спасибо, что напомнил.

Билли взмахнул руками.

– Я знаю, это трудно, но что еще мы можем сделать? Здесь с каждым днем все опаснее оставаться.

Крайний, молчавший в течение всего разговора, внезапно заявил:

– Не уверен, что хочу уходить отсюда. Билли изумленно повернулся к нему.

– Ты хочешь остаться здесь? Хочешь познакомиться с Окполом? Ты, видно, совсем рехнулся.

Олад поскреб волосатую грудь.

– Я же не сказал, что хочу остаться навсегда. Просто мне кажется, что торопиться не стоит. В смысле, что никто нас пока еще не беспокоил.

– Вот именно – пока.

Менестрель потер щетину на подбородке.

– Билли прав. Мы не можем до бесконечности напиваться и трахаться здесь. Надо бежать.

Олад пригладил спутанные волосы на груди.

– Я все еще не понимаю, почему мы должны сваливать прямо сейчас. Черт возьми, я прекрасно провожу время! За такую жизнь следует держаться как можно дольше.

Билли начал злиться.

– Ты готов рисковать жизнью ради того, чтобы здесь наслаждаться? Черт возьми, но ведь найти любовницу не так уж сложно где угодно.

Крайний положил руку на пистолет.

– Если ты так боишься Окпола, почему не сбежишь один? Я тебя за руку держать не буду. В любом случае, что страшного, если нас поймают? Поначалу трудновато, и я отнюдь к этому не стремлюсь, но я на войне раньше был. В конце концов, что одна сторона, что другая…

Менестрель медленно покачал головой.

– Никто не захотел бы добровольно такой судьбы.

Билли и Олад удивленно уставились на него.

– Что ты о них знаешь? Они странные, но никто не в курсе, откуда они взялись.

Менестрель взглянул на Билли.

– Я-то думал, ты на досуге уже поразмыслил над этой проблемой.

– Над чем?

– Откуда пришли оккупанты.

Билли выглядел озадаченным.

– Какого черта мне знать, откуда они?

– Ты присутствовал, когда А. А. Катто приказала создать дубли…

– Дьявол! Неужели из Квахала…

– Точно.

Билли покрутил головой, словно пытаясь утрясти в ней полученную информацию.

– Хочешь сказать, что это долбаная армия принадлежит ей?

Малыш Менестрель кивнул. Билли пребывал в замешательстве.

– Как ей удалось получить так много?

– Из Распределителя Материи, такого же, как тот, что уничтожил Джеб Стюарт Хо.

Билли совсем запутался.

– До меня не доходит. До меня совсем не доходит! Распределитель Материи не предоставил бы армии девчонке.

Менестрель пожал плечами.

– Не знаю. Но это произошло. Может, она поболтала с компьютером. Может, предложила ему свое тело.

– Да перестань.

Малыш Менестрель раздраженно возразил:

– Черт побери, парень! Откуда мне знать, как все там произошло, но эти штурмовики – модифицированная шестерка А. А. Катто. В этом я уверен.

Билли задумался.

– А откуда мы знаем, что они не из братства?

– Братство действует иначе. Они не стали бы так напрягаться. Если бы им хотелось поменять положение вещей в Фелде – убрали бы герцога или что-то в этом роде. Они бы никогда не стали организовывать вторжение. Это противоречит всем их принципам. Это должна быть А. А. Катто.

Билли перекосило.

– Если она нас поймает, мы покойники.

Оладу внезапно надоело молчать.

– Я даже не хочу знать, о каком дерьме вы говорите.

Менестрель повернулся и посмотрел ему прямо в лицо:

– Мы всего лишь вспомнили о своих мозгах. Мы собираемся уходить.

Крайний кивнул.

– Я этого опасался.

– Ты идешь с нами?

Он раздумывал, переводя взгляд с Билли на Малыша Менестреля и обратно. Наконец глубоко вздохнул:

– Ну, думаю, да. Я всегда был дураком.

Кармен села на кровать и привлекла к себе внимание:

– Так вы уходите? Все трое?

Теперь, приняв решение, Менестрель взял ситуацию под контроль.

– Да. Мы благодарны тебе за заботу, но мы уходим.

– Ты не спросил, хочу ли я пойти с вами.

– Ты хочешь?

Кармен выдержала паузу и посмотрела на Билли.

– Нет, не думаю. Билли подошел к кровати.

– Уверена? Ты можешь пойти с нами, если надумаешь.

Кармен печально покачала головой.

– Я не знаю ничего, кроме этого города. Я останусь здесь. Не так уж все плохо.

Олад повернулся к Малышу Менестрелю.

– Когда мы уходим?

– Хорошо бы выйти сегодня ночью, как только стемнеет.

Олад широко улыбнулся.

– Нам повезло, что они не поменяли день с ночью, когда меняли погоду.

Менестрель пожал плечами.

– Погоду поменять легко. Чтобы изменить суточный цикл, необходимо внести в работу генератора серьезные изменения.

Олад хрюкнул.

– Больно много ты знаешь.

Менестрель вежливо улыбнулся и кивнул, соглашаясь.

Часы, прошедшие до наступления темноты, легли на плечи Билли тяжелым грузом. Кармен попыталась затащить его в постель в последний раз. В конце концов ей это удалось. Неожиданно, это оказалась нежная и одновременно возбуждающая интерлюдия. Они долго пролежали вместе. Наконец, он поднялся. Это движение стало первым его шагом в новый жизненный этап.

Он надел штаны из овечьей шкуры и заправил в них тонкую темно-синюю рубашку. Затем взглянул на свое лицо, отражавшееся в темном растрескавшемся зеркале. На нем еще оставались следы тощей юности, но выражение глаз казалось более жестким, чем когда он уходил из дома. Он зачесал назад свои длинные волнистые волосы и вытер руки. После этого затянул пояс с висевшим на нем пистолетом.

Надев куртку на меху, он наклонился и поцеловал макушку Кармен.

– Я еще вернусь к тебе, крошка.

– Нет, не вернешься.

– Я постараюсь.

Кармен ничего не ответила. Билли достал из кармана куртки темные очки, посмотрел на них и снова убрал.

Менестрель и Олад уже ждали его у задней двери публичного дома. В дорожной одежде Менестрель выглядел еще более худым и угловатым, чем обычно. Штаны в полоску, облегавшие его тонкие ноги, заправлены в высокие сапоги для верховой езды. На длиннополом паль-то из черного вельвета блестели капли, нанесенные ветром из-за плохо прилегающей двери. Талию охватывал пояс с набором из пяти хорошо подобранных метательных ножей. Черная широкополая шляпа с серебряной тесьмой, надвинутая на глаза, скрывала почти все лицо. Движения его казались порывистыми и нервными. Снаружи царил мрак. По мокрой пустынной улице курсировали патрули Окпола. Их громкоговорители оповещали, что с начала комендантского часа прошло восемнадцать минут, и каждого, кто окажется снаружи, не имея на то особого разрешения, застрелят. Билли усилием воли сдерживал дрожь. Менестрель глубоко вздохнул.

– Ладно. Если кто-то увидит нас, убейте его. Попытайтесь сделать это бесшумно. В стене прямо позади герцогского дворца должна быть сквозная дыра. Мы идем туда. Если кого-то из нас подстрелят, остальные не должны останавливаться, чтобы помочь. Только вперед. Поняли?

Олад перезарядил свой пистолет.

– Дыры охраняются?

Менестрель избегал его взгляда.

– Я не знаю.

На несколько мгновений повисла тишина. Затем Менестрель дернул плечом.

– Ладно, пошли.

И они скользнули в дождь и темноту.

9

Прозвучал гонг. Джеб Стюарт Хо спрыгнул с галереи. Он легко отскочил от пружинящего пола зала тренировок и начал осторожно двигаться навстречу противнику. Джеб надел для боя черный костюм с подкладками на уязвимых частях тела. Наиболее уязвимые для поражения части рук и ног усиливались гибкими металлическими пластинами. На спине висел мешок в тридцать килограмм, а лицо и голову защищал мягкий шлем.

Он обеими руками сжал длинную резиновую дубинку и повернул ее, в то время как На Дук Уэст осторожно продвигался в его сторону. Уэст резко присел и прыгнул вперед, набрав высоту с помощью пружинящего пола. Он нацелил свою дубинку на Джеба Стюарта Хо, но Хо внезапно отшатнулся, и Уэст промахнулся. Мужчины пролетели мимо друг друга. Они снова ударились об пол и немедленно снова взмыли вверх. На Дук опять попытался ударить Джеба Стюарта Хо, но тот парировал и отвел удар собственной дубинкой. Два тела столкнулись и упали на упругий пол.

Джеб Стюарт Хо приземлился удачнее На Дук Уэста. Он увидел, что противник раскрылся, и нанес удар. Дубинка попала по шлему и слегка оглушила Уэста. Хо отскочил, довольный тем, что получил первое очко в спарринге.

Двое мужчин подпрыгивали почти одновременно, соблюдая дистанцию в несколько метров. Каждый внимательно следил, не раскрылся ли противник. Джеб Стюарт Хо знал, что после потери одного очка На Дук станет активнее использовать всю свою энергию и наблюдательность. Хотя человеколюбие, смирение и послушание считались в храме необходимыми правилами, братьям-исполнителям предписывалось развивать агрессивные и соревновательные черты характера. Это, в сочетании с великолепно развитыми рефлексами, являлось основой самосовершенствования братьев-исполнителей.

Их учителя часто описывали роль братьев-исполнителей как садовников братства. Они поддерживали и, в случае необходимости, подрезали рост населения в поврежденном мире. Их орудиями были страх и смерть.

Хо и Уэст продолжали прыгать лицом друг к другу. Джеб Стюарт Хо заметил, что Уэст с каждым прыжком набирает все большую высоту по сравнению с ним. Он понял, что противник готовится сделать следующий ход. Достигнув пола, Хо быстро поднялся на ноги и позволил себе упасть на колени. Поэтому трамплин подкинул его только на полметра. В этот момент На Дук нанес мощнейший удар ногой по тому месту, где полагалось находиться Хо.

В то время как Уэст пролетал над ним, Джеб Стюарт Хо захватил рукой ногу противника и с силой перенес его на пол. Хо почувствовал, как внутри поднимается восторг. Второе очко. Но время радоваться было очень недолгим: приземлившись, На Дук ударил Хо дубинкой. Он попал Хо по коленям, и тот упал на пол. Уэст заработал свое первое очко.

Они продолжили тренировку на пружинящем полу. Счет каждого медленно рос, пока Джеб Стюарт Хо не набрал четырнадцать, в то время как Уэст отставал от него на два очка. Но тут гонг ознаменовал окончание занятия. Мужчины поклонились друг другу и запрыгнули на галерею. Пока они снимали мешки и шлемы, вешали на крюки дубинки, места на полу заняли две другие фигуры в черном.

Они двинулись к двери тренировочного зала, чтобы принять ритуальный душ и вернуться затем в свои кельи для медитации. Вдруг оба заметили, что в дверном проеме стоит учитель и ждет их. На невообразимо старом лице замерцали молодые глаза, когда он улыбнулся сперва одному, затем другому ученику.

– Чувствуете ли вы себя готовыми иметь дело с компьютером, мои малыши?

Джеб Стюарт Хо отвел взгляд. Удовлетворение от победы по очкам над На Дук Уэстом затмилось стыдом, который он все еще чувствовал за свое поражение в реальных условиях. Учитель рассмеялся.

– Тебя удручает твой успех на тренировке, Джеб Стюарт Хо?

Хо не поднимал глаз.

– Тренировка проходит с резиновыми дубинками и защитными шлемами, учитель. Они не являются оценкой того, как мы можем действовать, когда наше оружие – мечи, огнестрельное и лазерное оружие.

Учитель ласково посмотрел на него.

– В сражениях главное оружие – дух воина.

– В таком случае, надеюсь, свое главное оружие я смогу употребить с пользой и по назначению наряду с другими боевыми средствами.

– Я верю в тебя, Джеб Стюарт Хо. В любом случае, время твоей проверки не затянется. Твое ожидание вскоре окончится.

Джеб Стюарт Хо и На Дук Уэст нетерпеливо уставились на него.

– Мы скоро уходим, учитель?

Лицо учителя приняло озорное выражение.

– Дух следует укрощать смирением. Восставшую в гневе овцу изгоняют из стада.

Молодым людям ничего не оставалось, как стоять, вслушиваясь в тишину. Немного выждав, учитель снова заговорил.

– Лучше не тянуть. Пора вам узнать, что вы выходите в двадцать часов.

– Так скоро?

Учитель кивнул.

– У вас есть время на душ, медитацию, обед и личные нужды. Затем вы заснете.

– И, конечно, нам следует подготовить наше снаряжение… Нужно много чего сделать до того, как мы сможем отправиться на выполнение задания.

– Экипировку уже сейчас подготавливают ваши ученики. В девятнадцать часов вас разбудят. Вы встретитесь у главного транспортного дока. Для этого задания вам предоставят транспорт джей-класса. Вы появитесь вовремя, чтобы успеть на лифт в двадцать часов.

Джеб Стюарт Хо выглядел озадаченным.

– Как мы проберемся через ничто? Сейчас в храме нет искателя пути.

Учитель одарил его долгим мрачным взглядом.

– Мы используем за константу транспортный луч самого храма.

Несмотря на все самообладание, глаза Джеба Стюарта Хо стремительно расширились.

– Вы хотите сказать, что мы оседлаем транспортный луч и используем его в качестве дороги через ничто?

Учитель кивнул.

– Правильно.

– Но мы можем спалить свои приемники сырья и остаться нас без поставок.

– Этот вариант рассматривался при разработке миссии.

– Риск…

– Разработка планов операций не является вашей специальностью.

Джеб Стюарт Хо склонил голову.

– Да, учитель.

– Теперь нам нужно идти. Предстоит еще многое сделать в оставшееся время.

На Дук Уэст запинаясь начал:

– Учитель?…

– Ты хочешь спросить что-то еще, На Дук Уэст?

– Мне интересно, учитель, какова вероятность того, что мы вернемся с задания?

Учитель странно посмотрел на него.

– Ты хочешь ознакомиться со всеми разработками для этого задания? Ты хочешь провести оставшееся время, изучая их?

– Нет, учитель.

– Ты думаешь, что знание документов поможет вам в выполнении вашей миссии?

На Дук Уэст медленно наклонил голову.

– Это не поможет нам, учитель.

– Есть ли еще какие-нибудь вопросы?

– Нет, учитель.

Джеб Стюарт Хо и На Дук Уэст кивнули. Учитель ответил тем же. Они прошли мимо него и спустились по гулким коридорам из черного камня в комнату для омовений. Там мужчины отдали боевые костюмы местным работникам и обнаженными вместе прошли в первый отсек. Из маленьких щелей на полу поднимался пар. Они мгновенно покрылись потом и попытались закрыть свое сознание и существо от окружающего жара.

В каждом следующем отсеке температура повышалась, пока не стала совершено непереносимой. В последнем отсеке находился бассейн с ледяной водой. Хо и Узст одновременно нырнули. Они плавали несколько минут и выбрались из бассейна, заметив, что им несут теплые полотенца. Высохнув и одевшись в черные одеяния, мужчины кивнули друг другу и разошлись по комнатам.

Джеб Стюарт Хо жил в маленькой просто обставленной комнате. На небольшом помосте лежала аккуратно сложенная соломенная циновка. В этой комнате Джеб Стюарт Хо спал и медитировал. В комнате находился также резной деревянный ящик. На стене весел флаг с вдохновляющей надписью.

На полу комнаты, скрестив ноги, сидел человек в черном одеянии. Перед ним на расстеленном белоснежном шелке в определенном порядке лежало сверхмощное боевое снаряжение убийцы – исполнителя воли братства. Прежде всего – черный боевой костюм, такой же Хо надевал для тренировок, только с усиленным защитным покрытием и металлическими пластинами на локтях и коленях. Кроме того – чистый сферический бронированный шлем из органического стекла и дыхательный аппарат. Также разнообразное вооружение: трехчастные нунчаки, чьи металлические части скрепляли две короткие цепочки, девяностомиллиметровый «магнум» в футляре, где хранились также новые обоймы и удлиненный ствол, установка переменного лазера и плоская коробка с шестью метательными ножами. Вдобавок к оружию комплект снаряжения включал миниатюрный стазис-генератор и комбинированный контейнер для еды и воды.

Человек, расположившийся на полу, полировал длинный двуручный меч. Клинок уже отражал свет единственной свечи не хуже зеркала, но он продолжал водить сухой тканью вверх и вниз вдоль лезвия. Человек был моложе Джеба Стюарта Хо, еще подросток. Его звали Милхаус Ят Сен, он учился у Джеба Стюарта Хо и прислуживал ему, поскольку еще не прошел первого этапа тренировок в братстве. Хо обучал его с тех пор, как вернулся, не сумев выполнить задание в Квахале.

Не отклоняясь от принятых в братстве обычаев, они быстро стали любовниками.

Джеб Стюарт Хо сел на помост, скрестив ноги. Он не заговорил с Милхаусом. Молодой человек быстро взглянул на учителя и вернулся к работе.

Хо перестроил дыхание и приготовился к переходу в состояние промежуточного транса. Он практиковал и искусство погружения в глубокий транс, который физически является эквивалентом смерти. Однако подготовка к глубокому трансу требует слишком много времени. А для промежуточного транса необходимы только мыслительные приготовления, на которые ему хватит оставшегося до двадцати ноль-ноль времени.

Его глаза следовали за руками ученика, двигающимися вверх и вниз по блестящей стали. Веки медленно опускались. Наконец глаза окончательно закрылись. Юноша перестал полировать меч, осторожно вложил его в ножны и добавил к остальному оружию.

Он переместился и теперь смотрел прямо на Джеба Стюарта Хо, приняв позу медитации. Но в отличие от учителя, глаз не закрывал, а сконцентрировался на лице Джеба Стюарта Хо. Прошло много времени, прежде чем Хо вышел из транса. Все это время Милхаус Ят Сен неподвижно смотрел на него.

Наконец Джеб Стюарт Хо открыл глаза. Несколько мгновений молодой и старший смотрели в глаза друг другу. Затем Джеб Стюарт Хо улыбнулся.

– Ты все приготовил?

– Все, мой учитель.

Повисла долгая пауза. Джеб Стюарт Хо молча распустил одежду и остался обнаженным. Он все еще сидел скрестив ноги на помосте. Милхаус Ят Сен нахмурился.

– Ты собираешь надевать снаряжение, мой учитель?

Джеб Стюарт Хо покачал головой.

– Я собираюсь спать.

– Ты желаешь, чтобы я оставил тебя, мой учитель?