18

Хотя леди Элизабет с мужем выезжали в свет не так часто, как их дочери, но все же достаточно для того, чтобы порадоваться их успехам и начать беспокоиться по поводу ухаживаний неразлучных лорда Сидмута и лорда Клитероу.

Однажды утром, когда молодежь отправилась на раннюю прогулку верхом, мистер Ричмонд и вдовствующая маркиза задержались за завтраком, обсуждая успехи девушек.

— Как ты думаешь, им могут сделать предложение до конца сезона? — спросил мистер Ричмонд.

— Вопрос не в этом, а в том, будет ли принято это предложение, — ответила вдова.

Брови мистера Ричмонда поднялись.

— Значит, ты считаешь, что у лорда Сидмута серьезные намерения? Он очень настойчиво ухаживает за Линнет. А как по-твоему, кто может сделать предложение Кейт?

— Думаю, что сэр Гораций Грэнби и мистер Джордж Уитли оба увлечены Кейт, Эдвард. К концу сезона один из них вполне может решиться на предложение.

— Ты права. Они все время увиваются вокруг нее. Насколько мне известно, оба они весьма достойные молодые люди.

— Да, это так. Подходят ли они Кейт, вот в чем вопрос.

— А Сидмут?

— Он совсем не подходит Линнет, — ответила вдовствующая маркиза. — И я не думаю, что он сделает ей предложение.

— Как! Ведь он оказывал ей столько внимания. Лучше бы ему не играть ни ее сердцем, ни репутацией.

— Ты думаешь, он затронул ее чувства? А я вот не уверена, Эдвард.

— Трудно сказать, — задумчиво произнес он. — Она ведет себя с ним очень дружелюбно и благосклонно.

— Так же, как и с Клитероу, — заметила вдова. — И если один из них и решился бы сделать предложение, то скорее это был бы Клитероу.

— Должен сознаться, что он нравится мне больше. Если бы Линнет вышла за него, она была бы в надежных руках.

Вдовствующая маркиза улыбнулась и кивнула в знак согласия.

— Безусловно, лорд Клитероу очень подошел бы Линнет, и я его очень люблю. Но сознаюсь, я испытываю слабость к лорду Сидмуту, — произнесла она, и в глазах ее блеснули озорные искорки.

— Мне кажется, Элизабет тоже к нему неравнодушна, — сказал Эдвард.

— О да, она ведь знала его отца, такого же сумасбродного и очаровательного молодого человека, как его сын. Я тоже вспоминаю маркиза с нежностью.

Мистер Ричмонд шутливо произнес:

— Мне кажется, не пристало истинной представительнице методистской церкви признаваться в слабости к такой парочке проказников, как отец и сын Сидмуты.

Она рассмеялась.

— Знаешь, Эдвард, что больше всего веселит меня сейчас? То, что если Клитероу сделает предложение, а Линнет его примет, семья Отли придет в смятение из-за необходимости породниться с нами.

„Его дядя — епископ, он высоко стоит в церковной иерархии и, весьма вероятно, станет архиепископом. А его мать! Суровая и властная старая зубастая рыбина. Можешь себе представить семейный обед с ними? Всего лишь один вежливый вопрос о научных интересах Линнет — и она шокирует всех за столом.

— Я никогда не был близко знаком с семьей Отли. Они действительно так ужасны?

— Я всегда жалела Джеймса. Он вовсе не слабый человек, но насквозь пропитан верностью своей семье. Он принял наследство раньше, чем Сидмут, и его мать перегнула палку, развивая в нем чувство долга по отношению к семье и титулу.

— А будет ли он подходящим мужем для Линнет, если он так воспитан?

— Думаю, да, Эдвард. Он явно не совсем такой, как все Отли, иначе он не сдружился бы так с Сидмутом. Он противостоял бы склонности Линнет к бегству от действительности в мир науки, а его любовь к ней могла бы помочь ему бросить вызов косности его семьи.

— А что ты скажешь о Сидмуте? Если у него нет серьезных намерений насчет Линнет, то чего же он хочет?

— Не думаю, что он хочет чего-то определенного, Эдвард. Его лихорадочные ухаживания за Линнет — больше, чем сумасбродство. Гарри Лифтон вернулся с войны совсем другим человеком.

— Но он, кажется, оправился от своих ранений, Кейт, — заметил мистер Ричмонд.

— Наверное, он пережил нечто более страшное, чем ранения, Эдвард. И еще я думаю, — продолжила она тихо, — что он выбрал не ту сестру!

Это неожиданное заключение озадачило не только мистера Ричмонда, но и ее саму.

Но когда позже она вернулась к этой мысли, то решила, что была права. В глубине души она знала, что маркиз был хорошим человеком, несмотря на то недоброе, что владело им сейчас. В спокойные времена, когда молодому человеку не приходится сталкиваться с ужасами войны, Гарри никогда не стал бы играть чувствами молодых женщин. И если он по-настоящему полюбит какую-то девушку, ее сердце не будет страдать. А у Кейт было что предложить ему: ее прочная связь с реальным миром могла бы уравновесить его буйный нрав. Просто стыд, что никто из них не понимает того, что стало так очевидно для нее сейчас.

В те дни, когда вдовствующая маркиза занималась своей благотворительной деятельностью, она не принимала никаких приглашений на вечер. Она сидела и с удовольствием наблюдала за племянницами, собиравшимися на очередной светский раут.

В этот вечер, когда Линнет спустилась вниз в вечернем платье в греческом стиле, маркиза обнаружила, что смотрит на нее другими глазами, и ею овладело легкое беспокойство. Не следовало ли им в последние годы задуматься над тем, почему Линнет углубилась в научную работу? Не спряталась ли эта девушка за своей красивой внешностью?

После своего разговора с Эдвардом маркизе еще больше захотелось опекать семью Ричмондов. Если бы она не устала так сильно, а время не было таким поздним, она бы поехала вместе с ними. Позже она задавала себе вопрос, изменило ли бы это что-нибудь в случившемся в этот вечер.

19

Начало этого званого вечера не отличалось от предыдущих. Молодые люди спешили обратиться к Линнет с просьбой записать их на танец, причем лорды Сидмут и Клитероу, как всегда, умудрились опередить всех. Кейт тоже предвкушала удачный вечер, окруженная как своими постоянными поклонниками, так и теми, кому не посчастливилось оказаться партнерами Линнет.

Первый вальс Линнет танцевала с лордом Клитероу. Он уже чувствовал себя непринужденно с ней, а в этот вечер ему было особенно хорошо, потому что он добился права сопровождать ее к столу и быть ее кавалером за ужином. Они почти не разговаривали во время танца, но Линнет в объятиях Джеймса чувствовала себя свободно и естественно. Он все еще ощущал в ней ее обычную отстраненность, но понимал, что это особенность ее натуры, и не относится только к нему. Поэтому он осмелился привлечь ее к себе чуть ближе, чем было принято, и задержать ее руку в своей, когда закончился танец. Ее улыбка и слова «благодарю вас» были теплыми и искренними, и Джеймс отошел от нее, преисполненный радости: он, кажется, может надеяться на благосклонность Линнет. Он даже не ощутил привычного раздражения, увидев, как Гарри повел ее танцевать контрданс. Еще немного — и он будет сидеть с ней за ужином.

Для середины апреля вечер выдался жаркий, а танцевали они в быстром темпе. Поэтому, когда Гарри предложил подышать свежим воздухом вместо того, чтобы обмахиваться веером, Линнет позволила вывести ее на балкон.

Она прислонилась к балконным перилам, жадно вдыхая воздух.

— Как это освежает, лорд Сидмут. Я рада, что вы предложили выйти. Иногда я так скучаю по йоркширскому климату.

— А виды и звуки Лондона не заменяют его, мисс Ричмонд? — спросил Гарри, придвигаясь ближе к ней.

— О, город, конечно, увлекает, но когда прошло ощущение новизны, я поняла, как мне недостает прогулок с Кейт в горы и работы с отцом.

— Вы почти не говорили о своей работе последнее время, мисс Ричмонд, по крайней мере, при мне.

Линнет улыбнулась.

— Меня просили не делать этого, лорд Сидмут. Правда, меня и раньше предупреждали, но на этот раз я решила вести себя осторожнее, чтобы не помешать Кейт использовать ее шанс.

— А ваш шанс?

— Ну, я не собираюсь что-то извлечь для себя из этого сезона. Мне хочется доставить удовольствие родителям и сестре, но я буду счастлива снова оказаться дома.

Несколько прядок волос выбились из ее шиньона. Гарри протянул руку и бережным движением заправил их ей за ухо. Его жест был мимолетным, но интимным, и он почувствовал, как легкая дрожь прошла по ее телу. «Значит, она не такая уж бесчувственная», — подумал он.

— Вы такая красивая девушка, мисс Ричмонд. Конечно, вы знаете это. И вам не составит труда сделать хорошую партию.

— Но я не хочу выходить замуж. И уж вовсе не хочу, чтобы на мне женились просто потому, что я красива. Это прихоть судьбы, лорд Сидмут.

Линнет повернула голову и подняла ее, вдыхая свежий воздух. В профиль она казалась еще прекраснее, и он упивался ее красотой так же, как она — свежим воздухом. Красота ее была неземной и, казалось, до нее нельзя было дотронуться. Именно поэтому ему так хотелось коснуться ее. Он решил, что достаточно ждал поцелуя, и, нежно взяв ее за плечо, повернул к себе. Прежде чем она поняла, что происходит, он приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы. Она широко раскрыла глаза и попыталась сделать шаг назад, но балконные перила помешали ей. Гарри улыбнулся, провел пальцем по ее щеке и склонился над ней, чтобы снова поцеловать, на этот раз крепче и дольше. Он хотел, чтобы она ответила ему, он страстно желал этого, и это желание ослепило его. Когда она попыталась отстраниться, прогнувшись назад, он расценил это как ее согласие и языком раздвинул ее губы, целуя еще крепче. Он был уверен, что она хотела этого. Ни одна женщина, которую он целовал, не противилась ему. И под этой ангельской внешностью таилось нечто, откликающееся на его неотразимое обаяние.

Линнет почувствовала спиной балконные перила, когда попыталась отстраниться от него. Она была в ловушке. Они стояли в неосвещенном углу балкона. Она не могла выскользнуть, и никто не вышел искать ее. Каждая клеточка ее тела кричала: «Не прикасайтесь ко мне!», но она потеряла дар речи. Наконец, она собрала все душевные и физические силы, чтобы попытаться оттолкнуть Сидмута, упершись ему в плечи. Ей казалось, что это кошмарный сон, такой, в котором человек открывает рот, но не может кричать, или пытается бежать, а ноги не слушаются его. Сначала ее руки были бессильны, но потом ей удалось отстраниться от него. Гарри и сам собирался оторваться от нее, чтобы вдохнуть воздух; он все еще полагал, что она так же желает его поцелуев, как он — ее. Конечно, он знал, что ему пора остановиться. В конце концов, он не хотел, чтобы их застали в ситуации, компрометирующей ее настолько, что ему пришлось бы жениться.

Когда наконец он понял, что она отталкивает его, он впервые вгляделся в ее лицо. Она не зарделась от удовольствия, а наоборот, была бледна, и в глазах ее он увидел страх, а не страсть. Она приоткрыла рот, как будто пытаясь заговорить или закричать, но не смогла издать ни звука. Наконец он отступил в сторону и пробормотал:

— Мисс Ричмонд, я…

Как только он отпустил ее, Линнет проскользнула мимо него в бальный зал. Она сразу же отыскала там брата с женой, поспешила к ним и инстинктивно взяла Гарета за руку. Он посмотрел на нее удивленно, потому что она редко позволяла себе такое проявление нежности. Гарет слегка сжал ее руку и продолжил разговор. Она увидела, как Сидмут вошел в зал и направился к ним, но, к ее громадному облегчению, ему преградил дорогу один из его друзей и отвел в сторону.

Когда подошел лорд Клитероу, чтобы сопровождать ее к столу, она машинально улыбнулась ему, подала руку и позволила усадить себя и наполнить тарелку. Несколько минут он что-то оживленно говорил ей, пока не заметил, что она даже не притронулась к еде.

— Вы плохо себя чувствуете, мисс Ричмонд? Вы даже не попробовали омара, — озабоченно спросил он.

Линнет подняла на него глаза и молча кивнула.

— Вы заболели! Давайте сюда тарелку, сейчас я схожу за вашей сестрой.

Кейт, мирно беседовавшая с сэром Горацием, немедленно подошла к сестре.

— Что с тобой, Линнет?

Та только посмотрела на нее, тряхнула головой и прошептала:

— Домой.

— Ты хочешь уехать домой? Хорошо. Лорд Клитероу, пожалуйста, позовите моего брата.

— Разумеется.

Кейт сжала руки сестры. Они были холодными и влажными.

— Наверное, что-то с желудком, Линии? У тебя нет жара.

— Не знаю, — ответила сестра. — Просто что-то накатило на меня внезапно, какое-то непонятное состояние.

Когда Линнет усадили в экипаж, она вся дрожала и не могла справиться с этой дрожью.

— Может, послать за доктором? — спросил Гарет, помогая ей подняться по лестнице в дом.

— Нет, не надо доктора, — прошептала Линнет дрожащими губами, отрицательно качая головой.

Кейт послала горничную за бутылкой с горячей водой. На кухне началась суматоха. Если кому-то понадобилась бутылка с горячей водой в такую теплую ночь, ясно, что кто-то заболел.

И только после того, как бутылку положили к ногам Линнет, укрыли ее двумя одеялами, а Кейт крепко обняла ее, она перестала дрожать.

— Все хорошо, — прошептала она, закрыла глаза и уснула.

Кейт оставалась с ней еще несколько минут, но когда стало ясно, что она действительно заснула, она на цыпочках вышла из комнаты и тихо закрыла дверь.

Внизу, встревоженные, ждали известий члены ее семьи. Леди Элизабет вышагивала перед камином. Когда она услышала шаги Кейт, то наконец села и спросила:

— Что с ней? Лихорадка? Или она что-нибудь не то съела?

— Кажется, она здорова, мама. По крайней мере, с желудком все в порядке. И у нее нет жара. Она только повторяла мне, что это какое-то непонятное состояние, которое она не может ни описать, ни справиться с ним.

— Наверное, она не выдержала волнений последних недель, — предположил мистер Ричмонд. — Мы все жили в непривычном для нас ритме.

— Думаю, причина именно в этом, — сказала Кейт. — Мне ничего другого не приходит в голову. Наверное, нам не понадобится доктор, если только у нее не поднимется температура.

— Что ж, я позабочусь о том, чтобы она отдохнула несколько дней. Никаких визитов к нам, никаких выездов, — заявила леди Элизабет.

20

На следующее утро, когда Линнет проснулась, она почувствовала себя совершенно разбитой. Прикрыв глаза, она попыталась вспомнить события вчерашнего вечера. Лорд Сидмут целовал ее, она была прижата к балконным перилам, он шарил рукой у нее между ног… Она широко открыла глаза. Действительно, лорд Сидмут целовал ее, она прогнулась назад, чтобы отстраниться от него… Она закрыла глаза и заставила себя вспомнить о том, что случилось очень давно: кто-то задирает ее юбку, но хлопчатобумажную, а не шелковую. А потом до нее донесся, как будто издалека, крик Габриэля Крэбтри: «Отпусти ее, ублюдок, отпусти ее!»

Линнет снова открыла глаза, и ей показалось, что открыла их десятилетняя Линнет. К ней вернулось странное ощущение вчерашнего вечера: она не понимала, где она и как сюда попала. Она сделала глубокий вдох — и паническое чувство ослабло. Значит, действительно, что-то случилось с ней несколько лет назад, а поцелуй лорда Сидмута заставил ее вспомнить об этом. При мысли о нем она вздрогнула. Она не могла представить себе, что снова увидится с ним. Она была права, когда боялась его. Он совсем не почувствовал ее страха. Нет, он видел только то, что хотел увидеть, что владело им. И его пренебрежение ее чувствами вернуло ее к тому эпизоду ее жизни, когда кто-то пытался использовать ее. Она не могла вспомнить, кто это был.

Линнет не только не могла представить себе, что вновь увидит Сидмута, она вообще не могла продолжать участвовать в сезоне. У нее голова кружилась, когда она думала об этом водовороте взаимных ухаживаний. Она хотела уехать домой. Хотела повидаться с Габриэлем и узнать, не сошла ли она с ума. Было ли в действительности то, что она вспомнила, и в чем он принимал какое-то участие.

Появившаяся цель вдохнула в нее жизнь, и она встала. В этот момент вошла Кейт.

— Линии! Ложись в постель. Линнет улыбнулась сестре.

— Мне гораздо лучше, Кейт, поверь. Но, надев пеньюар, она почувствовала слабость и опустилась в кресло. Кейт подошла и потрогала ее лоб.

— У тебя и сегодня утром нормальная температура. Это хорошо. Наверное, мама с папой правы: ты просто измучена сумасшедшим ритмом лондонской жизни.

— Нет, Кейт, это не болезнь. Это состояние не было вызвано недомоганием… — начала Линнет и внезапно покраснела.

— В чем дело, Линии? Что случилось? Когда я видела тебя на балу в последний раз, ты танцевала с лордом Сидмутом. После этого ты ухватилась за руку Гарета и выглядела, как привидение. Послушай, а не напугал ли тебя лорд Сидмут?

— Мы вышли на балкон подышать свежим воздухом, и он… поцеловал меня, — прошептала Линнет.

— Я его убью за то, что он так расстроил тебя! — заявила сестра.

— Он только поцеловал меня два раза. Я пыталась вырваться, но не могла. И сейчас я не уверена, что он так уж виноват, Кейт. — Линнет замолчала, не зная, как объяснить то, что она имела в виду и что вообще она пыталась объяснить. До тех пор пока она не вспомнит все, пока не поговорит с Габриэлем, что она может сказать? И даже после этого как сможет она говорить о предмете столь постыдном?

— Разумеется, это его вина. Этот развратник преследовал тебя с тех пор, как мы приехали в Лондон. Он настолько уверен в своем успехе у женщин, что даже не заметил, что ты не жаждешь его поцелуев. Ну, я ему покажу. Будь уверена, я заставлю его раскаяться в своем поведении.

Линнет слабо запротестовала. То, что произошло, потрясло ее. Она не хотела думать сейчас о Сидмуте, ей хотелось только уехать домой. Но она не могла сделать этого, пока не окрепнет.

— Думаю, мне действительно нужно провести день в постели, Кейт. Но я хочу есть.

— Я прикажу подать тебе легкий завтрак сюда, Линии. А сейчас ложись.

Уложив сестру, Кейт спустилась вниз, намереваясь распорядиться насчет завтрака для нее, а потом рассказать родителям о случившемся. Она с удивлением увидела, что дворецкий открывает дверь раннему визитеру, и еще больше удивилась, узнав в нем лорда Клитероу.

Дворецкий собирался взять его визитную карточку и отказать в приеме, когда Кейт остановила его.

— Нет, Лестер. Я приму лорда Клитероу в гостиной.

— Спасибо, мисс Кейт, — сказал Джеймс. — Извините меня за столь ранний визит, но я так беспокоился о вашей сестре, что заехал узнать о ее здоровье. Надеюсь, ее ранний отъезд вчера не был вызван чем-то серьезным?

— Садитесь, лорд Клитероу, — сказала Кейт, сама оставаясь стоять. — Я очень рассержена, милорд, и заранее прошу прощения за то, что изливаю свой гнев на вас. Но ваш друг лорд Сидмут…

— Что?

Джеймс был озадачен. Какое отношение имел Гарри ко всему случившемуся?

— Лорд Сидмут вывел мою сестру на балкон и насильно поцеловал, отчего она и пришла в такое состояние. Я вполне понимаю реакцию Линнет, потому что сама однажды стала жертвой внезапного взрыва жестокости с его стороны.

— Гарри пристает к женщине против ее воли? Это так не похоже на него, мисс Кейт.

— Линнет говорит, что он несколько раз поцеловал ее, что она пыталась освободиться, но оказалась как в ловушке на этом балконе.

Джеймс пришел в ярость при мысли о том, что Гарри так напугал мисс Ричмонд, что она заболела. Вся ревность последних недель усугубилась гневом, который он испытывал при мысли о том, что его долгом как джентльмена было заставить друга сделать предложение женщине, которую любил он сам.

Он встал и, пробормотав, что позаботится о том, чтобы лорд Сидмут поступил, как должно, вышел из комнаты, даже не попрощавшись.

Кейт в недоумении посмотрела на закрывавшуюся за ним дверь. Ей захотелось побежать вслед за ним и сказать: «Нет, я не имела в виду, что лорд Сидмут должен сделать предложение. Я думала об искуплении другого рода, например, чтобы он пятьдесят раз вполз на коленях на высокую гору».

— Габриэлю следовало оставить его замерзать, — тихо пробормотала она.

Когда Джеймсдобрался до дома Гарри, маркиз еще спал.

— Ничего, я его разбужу, — сказал Джеймс. Отстранив дворецкого, он взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Распахнув дверь в комнату Гарри, он прорычал:

— Вставай, Гарри, или я вытряхну тебя из постели!

Лорд Сидмут, который выпил накануне больше обычного, потому что осознал наконец, что его ухаживания неинтересовали Линнет, с трудом открыл глаза.

— Джеймс, что ты делаешь здесь в такую чертову рань? — спросил он, приподнявшись на локте.

— Я пришел, чтобы заставить вас одеться и отвезти к Ричмондам, милорд, где вы немедленно сделаете предложение мисс Ричмонд.

— Что?!

— Ты слышал, что я сказал. Одно дело поиграть чувствами молодой леди, а потом забыть о ней, и совсем другое — наброситься на невинную девушку.

— Наброситься? Боже, о чем ты говоришь?

— Я говорю о том, что произошло между тобой и мисс Ричмонд, из-за чего она заболела, уехала с бала и до сих пор лежит в постели.

На лице Гарри промелькнуло выражение испуга и в то же время раскаяния. Джеймс заметил это. Он тяжело опустился в кресло и сказал лишенным всякого выражения голосом, как будто силы оставили его:

— Значит, ты действительно скомпрометировал ее.

— Джеймс, я не нападал на мисс Ричмонд. Я вывел ее на балкон подышать свежим воздухом. Сознаюсь, я поцеловал ее. Сначала очень нежно, а потом, не услышав протеста, более страстно. Но уверяю тебя, что так же бывало у меня с другими девушками, и никак нельзя сказать, что я ее скомпрометировал. Мы были там не так долго, чтобь об этом заговорили. И я до последнего момента думал, что она наслаждается моими поцелуями. Когда я понял, что это не так, я почувствовал себя очень скверно. Но когда я узнал, что она рано уехала, мне не пришло в голову, что это из-за меня. Я думал, она действительно заболела.

— Ты можешь поклясться в этом, Гарри?

— Неужели я должен клясться, Джеймс? — холодно спросил его друг.

— Дело в том, что мисс Кейт сказала мне, что она тоже была жертвой взрыва жестокости с твоей стороны, как она выразилась.

С минуту Гарри молчал, пораженный, потом тихо ответил:

— Действительно, мисс Кейт однажды не повезло. Она внезапно разбудила меня после того пикника, который мы устроили на горе. Спросонья я отреагировал так, как если бы это был неприятель. Но уверяю тебя, я не веду себя так с женщинами.

Гарри побледнел, а его ответ прозвучал так серьезно, что Джеймс сразу поверил ему.

— Слава Богу! Я даже не знаю, чему обрадовался больше: тому, что ты не причинил вреда мисс Ричмонд, или тому, что ты не должен жениться на ней.

Гарри пристально посмотрел на друга.

— Значит, ты по-настоящему любишь ее?

Джеймс мрачно взглянул на него.

— Конечно, глупец. А что же ты думал все последние недели?

— Что ты просто увлечен ее красотой, как и я. Я судил о тебе по себе, Джеймс, а у меня ведь не было настоящего чувства. Я очень сожалею.

— Ты и должен сожалеть. Из-за тебя я испытывал адские муки, — ответил Джеймс.

— Думаешь, твоя семья одобрит твой выбор? Ричмонды ведь немного странные, мягко говоря. Как отнесется твой дядя епископ к перспективе породниться с Методистской маркизой?

— Я всю жизнь был хорошим сыном, исполнял свой долг и делал все, что хотела мать. На этот раз я сделаю так, как хочу я. Правда, мои намерения не имеют значения, потому что мисс Ричмонд так же равнодушна ко мне, как и к тебе.

— Не думаю, что мисс Ричмонд позволяет себе испытывать глубокие чувства, Джеймс. Именно это и привлекало меня. Я принял вызов и хотел пробиться сквозь ее отчужденность. Ну что ж, мне нужно поехать к мисс Ричмонд и принести ей свои извинения.

— Наверное, лучше подождать до завтра, Гарри. Сегодняшний день она проведет в постели.

— Хорошо, Джеймс, а ты не позавтракаешь со мной? Я не хочу, чтобы ты уехал от меня с тяжелым чувством.

— Я останусь, Гарри. Мне тоже нужно успокоиться.

21

Кейт ничего не сказала родителям. Линнет взяла с нее слово, что она будет держать все в тайне. Через некоторое время принесли букет с запиской. Кейт сама отнесла его сестре.

— От лорда Сидмута. Я узнала его лакея, — с отвращением сказала она, протягивая букет. — Вот трус! Сам не пришел. Я думала, лорд Клитероу убедит его сделать это.

— Лорд Клитероу? Ему что-нибудь известно об этом? — нахмурившись, спросила Линнет.

Кейт немного смутилась.

— Он заехал сегодня рано утром, Линии, узнать, как ты себя чувствуешь. Я была так сердита, что рассказала ему, как Сид-мут набросился на тебя.

— Кейт, лорд Сидмут только поцеловал меня, как я тебе говорила.

— Не может быть. Если бы это было правдой, ты бы не испугалась так сильно.

По лицу Линнет пробежала тень. Она опустила глаза и прочла записку.

— Он искренне извиняется и просит разрешения нанести визит сегодня вечером, чтобы объясниться. Я не могу видеть его, Кейт. Только не сейчас.

— Конечно. Я прикажу Лестеру указать ему на дверь. А теперь поспи, Линии. Ты еще очень слаба.

Линнет проспала до середины дня. Кейт успокоила семью, сказав, что отец был прав: Линнет не выдержала напряжения последних недель. Когда доложили о приходе лорда Сидмута, она не отказала ему в приеме, как собиралась, а попросила проводить его в гостиную.

Она заставила его прождать там добрых пятнадцать минут, прежде чем вышла к нему. Лорд Сидмут встал, поклонился и спросил, нельзя ли ему переговорить наедине с ее сестрой.

— Уверяю вас, милорд, вы провели достаточно времени наедине с моей сестрой. Сейчас она спит, измученная тяжелым испытанием вчерашнего вечера, — ответила Кейт с горечью.

Гарри собирался принести свои искренние извинения старшей мисс Ричмонд. Он никогда не целовал женщину против ее воли, и ему было стыдно, что он напугал ее, и горько оттого, что не понял ее состояния. Но разве можно назвать поцелуи на балконе тяжелым испытанием, особенно для ученой дамы, занимающейся ритуалами, связанными с плодовитостью! Мисс Кейт Ричмонд заставила его забыть его добрые намерения, и он холодно ответил:

— Едва ли это можно назвать испытанием, мисс Кейт. Я всего лишь неверно оценил, как воспринимает мои поцелуи ваша сестра.

— Вы забываете, лорд Сидмут, что вы когда-то напали на меня.

Гарри вспыхнул от гнева и смущения.

— О да, Джеймс сказал мне, что вы сообщили ему об этом, хотя прекрасно знаете, что эти два эпизода нельзя сравнивать. Вы вывели из глубокого сна солдата, привыкшего мгновенно реагировать на опасность. Уверяю вас, я не бываю жесток с женщинами ни в гневе, ни в любви, — резко сказал он. — Если мисс Ричмонд спит, я заеду завтра. Я хотел бы объясниться с ней лично. До свидания, мисс Кейт.

Гарри встал, поклонился и, не оглядываясь, вышел из комнаты.

Когда Линнет проснулась днем, она вдруг почувствовала, что ей очень хочется есть. Она решила спуститься к чаю и поразила своим появлением всю семью.

— Линнет, милая, надеюсь, ты поправилась, — сказал отец.

Мать быстро подошла к ней и потрогала щеки.

— Прохладные, как огурец, — объявила она, улыбаясь. — Садись, дорогая.

Линнет было неловко, что она заставила всех так сильно волноваться. Она улыбнулась и сказала, что действительно чувствует себя лучше.

— А где Гарет и Арден? — спросила она, взяв чашку чая. — И тетя Кейт?

— Гарет и Арден поехали в гости к друзьям, а Кейт отправилась по делам, — ответила мать.

— Понятно, — пробормотала Линнет.

— Мы с мамой решили, что тебе необходимо отдохнуть от всего хотя бы несколько дней. Ясно, что тебе трудно выносить такую жизнь. Давай, мы разошлем уведомления о том, что ты не можешь принять несколько приглашений на ближайшие дни, — предложил мистер Ричмонд.

— О да, папа, наверное, это правильно. Мне пока не хочется выезжать.

Линнет порадовалась про себя. Лежа в постели, она обдумывала, как бы уехать в Йоркшир. Ее беспокоил® только, что ее семья окажется в неловком положении, если она не появится на этой неделе на приемах, на которые они были приглашены. А теперь ее не будут там ожидать, ее отсутствие будет объяснено заранее.

— Но вы не должны оставаться дома из-за меня. Пожалуйста, продолжайте выезжать на этой неделе, как предполагали.

— Если ты так считаешь, мы пошлем извинения только от твоего имени, — сказала мать. — Мне не хотелось бы, чтобы Кейт лишилась развлечений в эти дни.