38

Джеймс приехал за Линнет в своем экипаже около полудня. Он не хотел, чтобы оказалось много гуляющих, как обычно бывает в более позднее время, и надеялся отыскать там уединенный уголок. Линнет сопровождала горничная, но Джеймс заранее предупредил грума, чтобы тот отвлек девушку, и Джеймс мог побыть наедине с мисс Ричмонд.

Как и предполагал Джеймс, парк был безлюдным. Утром светило солнце, но потом появились облака и, видимо, отпугнули желающих прийти сюда. Конечно, гулять под угрозой приближающегося дождя было не очень-то романтично. Но Джеймс все-таки приказал груму остановиться в знакомом ему месте, откуда дорожка вела к зарослям деревьев на краю парка.

— Генри, мы с мисс Ричмонд хотим пройтись. Привяжи лошадей, а потом следуй за нами с ее горничной.

Генри подмигнул горничной Линнет.

— Он хочет побыть наедине с твоей хозяйкой, малышка. Дадим им эту возможность?

— Моя хозяйка приказала мне дать им пятнадцать минут, но не больше.

— Как! Так сказала мисс Ричмонд?

— Да нет, не она. Моя настоящая хозяйка — вдовствующая маркиза. Она думает, что лорд Клитероу собирается сделать предложение сегодня.

— Ага, значит, мне не придется отрабатывать это, — с улыбкой сказал Генри, доставая из кармана гинею. — Но я бы ничего не сказал тебе, если бы ты первая не проговорилась.

Джеймс оглянулся несколько раз, но никто не следовал за ними, поэтому он предположил, что все идет как надо. Он взял руку Линнет в свою и ощутил в ней легкую дрожь.

— Надеюсь, вас не беспокоит, что мы остались наедине?

— Нет, Джеймс.

Ему потребовалась целая минута, чтобы поверить в то, что она обратилась к нему по имени.

— Вы назвали меня Джеймсом? Линнет начала оправдываться, уверяя, что оговорилась.

— Пожалуйста, не извиняйся, дорогая. Позволь и мне называть тебя Линнет.

— Да, Джеймс, с удовольствием.

Они медленно шли рука об руку, взволнованные непривычным одиночеством на уединенной тропинке, физической близостью и взаимным желанием стать друг для друга чем-то большим, чем «мисс Ричмонд» и «лорд Клитероу». И тут Джеймс услышал легкое постукивание. Сперва он принял его за шум шагов, но потом понял, что это капли дождя падают на листья деревьев над их головами.

— Черт! — вырвалось у него.

— В чем дело, Джеймс? — спросила удивленная спутница.

— Начинается дождь.

Линнет вытянула руку, и на ладонь упало несколько капель.

— Действительно, начинается.

— Придется повернуть обратно.

— Так скоро?

— Я не могу допустить, чтобы ты промокла, дорогая.

— Ты забыл, что я йоркширская девушка, — сказала она с лукавой улыбкой. — Такая погода мне привычна.

Джеймс остановился и повернулся к ней.

— Я представлял себе теплый день, лучи солнца, пробивающиеся на дорожку сквозь листву, — сказал он с печальной улыбкой, — и поляну впереди, где я мог бы расстелить сюртук и склониться к тво-им ногам…

Линнет рассмеялась.

— Тогда я рада, что идет дождь, Джеймс, потому что я бы этого не вынесла.

— Но ты знаешь, что я люблю тебя?

— Хотелось бы услышать это, — сму-щенно ответила она.

— Я люблю тебя, мисс Линнет Рич-монд, — Джеймс сжал ее руки в своих, пристально вглядываясь в ее лицо. — И люблю именно тебя, Линнет, а не просто твою красоту. Могу ли я надеяться, что и ты полюбишь меня?

— Боюсь, что нет, Джеймс.

В его глазах отразилась такая боль, что Линнет тут же пожалела о своем поддразнивании и быстро закончила:

— Тебе не нужно надеяться, Джеймс, потому что я уже люблю тебя.

Джеймс позабыл все правила приличия, с силой привлек ее к себе и стал осыпать поцелуями лицо и шею. Уже не обращая внимания на дождь, который шел все сильнее.

Только почувствовав, как намокло ее платье, Джеймс оторвался от нее.

— Боюсь, нам пора возвращаться к экипажу, — сказал он, набрасывая ей на плечи свой сюртук.

— Еще один поцелуй, — прошептала Линнет. — Она жаждала продлить ощущение губ Джеймса на своих губах. Джеймс нагнулся, чтобы поцеловать ее, и почувствовал, как раскрываются ее губы, приглашая к более страстному поцелую.

— Наверное, даже хорошо, что идет дождь, — произнес Джеймс, наконец оторвавшись от нее.

Линнет зарделась, и они пошли обратно по дорожке. Теперь Джеймс обнимал свою любимую за плечи. Линнет остановилась, когда до экипажа оставалось совсем немного, и вопросительно взглянула на Джеймса.

— Ты ничего не забыл, Джеймс? Джеймс огляделся вокруг.

— Да нет, мы вроде ничего не оставили.

— Лорд Клитероу, не собирались ли вы просить моей руки?

— О да, но я же сделал это, разве нет?

— Нет, Джеймс, — ответила Линнет, глядя на него смеющимися глазами.

Джеймс начал неуклюже извиняться.

— Да, Джеймс. Я выйду за тебя замуж, если ты об этом попросишь.

— Правда, мисс Ричмонд? — спросил Джеймс, развеселившись от своего замешательства и ее подтрунивания.

— Правда, лорд Клитероу.

На обратном пути им приходилось сдерживаться. В присутствии горничной можно было позволить себе лишь легкое пожатие рук. Но когда они подъехали к дому, горничная быстро выскользнула из экипажа, а Генри занялся лошадьми, и Джеймс улучил минуту для нового страстного поцелуя. Когда он наконец отстранился от Линнет, то спросил, дома ли ее отец.

— Потому что, хотя я получил его разрешение на ухаживание, теперь нам следует сообщить ему нашу новость.

— Скорее всего, он в библиотеке, работает над книгой.

— О Боже! — вырвалось у Джеймса.

— В чем дело, Джеймс?

— Странно, но я совсем забыл о твоей научной работе.

— Тебя это беспокоит, Джеймс? Будучи членом эксцентричной семьи Ричмон-дов, я могла позволить себе заниматься тем, что мне нравится. Если я стану Отли, мне придется изменить свой образ жизни? Линнет затаила дыхание. Она любила его, но не была готова отказаться от интересующих ее занятий.

— Боюсь, что твои обязанности как виконтессы Клитероу будут отвлекать тебя от исследований больше, чем тебе хотелось бы. Ты сможешь с этим смириться?

— А ты собираешься вести исключительно светский образ жизни? — ответила Линнет вопросом на вопрос.

— По правде говоря, нет. Конечно, нам придется проводить какое-то время в Лондоне, но мы сможем и уединяться в моем имении в Йоркшире.

— А члены семьи Отли согласятся породниться с синим чулком?

— Отли сделают так, как скажу я. Я — глава семьи, — заявил Джеймс.

Линнет подавила смешок.

— Это прозвучало напыщенно, дорогая?

— Да, немного. Но действительно, Джеймс, ты хорошо обдумал последствия брака с одной из Ричмондов? Представляешь, какие пойдут пересуды?

— Я люблю тебя, Линнет Ричмонд, и меня не волнуют твои родные, будь они хоть исполнителями народных танцев.

— Ты знаешь, папа действительно танцевал с мужским ансамблем в Бэйнбрид-же. Наверняка он и тебя научит, — с нарочитой серьезностью ответила Линнет.

Джеймс рассмеялся.

— Довольно насмешек, женщина. Давай войдем и объявим о нашем решении.

39

Разумеется, Ричмонды восприняли новость совсем не так, как Отли. Отец долго вглядывался в глаза Линнет, потом крепко обнял ее, стараясь не выдать своих чувств. Его бесконечно радовало выражение безмятежного счастья, сиявшее на лице дочери. Леди Элизабет, поздравив Линнет и Джеймса, отвела Джеймса в сторону и спросила о его планах относительно йоркширского имения.

— Берегитесь, Джеймс, — предупредил его сэр Ричмонд, — а то Элизабет заставит вас развести там больше овец, чем могут вместить пастбища.

— Надеюсь, мы с Линнет сможем проводить много времени в имении, так что я с радостью приму советы по его лучшему обустройству.

Кейт старалась ничем не выдать своих чувств. Она готова была заплакать, глядя на счастливые лица Джеймса и Линнет. Ее сестра явно была по уши влюблена в лорда Клитероу, а ведь никто не думал, что она вообще выйдет замуж. Для Кейт замужество сестры означало, что ей будет совсем одиноко, даже если Линнет будет подолгу жить в йоркширском имении. Сначала их дом покинул Гарет, а теперь — Линнет. «А я останусь незамужней сестрой, буду заботиться о родителях и вести хозяйство», — думала она. Ей было стыдно оттого, что слезы подступили к горлу, и от счастья за сестру, и от мысли о собственном одиночестве. Глядя на Линнет и Джеймса, она невольно подумала о том, что бы она чувствовала, если бы объявили о ее помолвке с лордом Сидмутом, и тут же укорила себя за эту мысль. Ведь он почти не разговаривал с ней последние несколько дней и уж тем более не проявлял к ней интереса.

Вдовствующая маркиза хорошо понимала, что должна была чувствовать младшая племянница. Сезон скоро кончится, Кейт вернется домой, и ничего в ее жизни не изменится. Она решила переговорить с племянницей наедине и попросила сопровождать ее за покупками на следующий день. Кейт удивило это приглашение: она привыкла, что тетя выезжает из дома для того, чтобы трудиться, а не ходить по магазинам, рассматривая шелка и ленты. Но она была рада тому, что уедет из дома, где постоянно говорили о предстоящей свадьбе. Хотя леди Элизабет и Линнет обычно не проявляли интереса к чисто женским делам, на этот раз мать и дочь, казалось, были поглощены подготовкой к бракосочетанию.

Кейт и тетя провели в магазинах около часа. Тетя Кейт купила новую сумочку для младшей племянницы и старинные кружева на отделку платья Линнет. Потом она пожаловалась на усталость и голод и предложила выпить чаю у Гантера. Когда им подали чай, Кейт с улыбкой посмотрела на тетю, которая слизывала с пирожного крем, как кошка — сливки с молока.

— Я уверена, что вся поездка была для тебя всего лишь предлогом, тетя Кейт. А настоящая цель — эти пирожные.

Тетя вытерла губы и улыбнулась.

— Сознаюсь, что в хождении по магазинам меня всегда привлекало только та-

кое вот чаепитие. Но сегодня у меня была и другая причина отправиться сюда.

— Какая?

— Мне хотелось спокойно поговорить с тобой наедине, дорогая. Меня интересует, как ты воспринимаешь всю эту суматоху по поводу свадьбы сестры.

— Я рада за Линнет, вы же знаете, тетя.

— Конечно. Как и все мы. Но я не забываю при этом, что ты вернешься домой с родителями, в то время как Линнет начнет семейную жизнь. Ты очень разочарована оттого, что тебе не сделали предложения?

Кейт вздохнула.

— Нельзя сказать, что очень, тетя Кейт. Но меня действительно гнетет мысль, что я останусь старой девой. Стыдно признаться, но все мы полагали, что Линнет останется дома и будет продолжать работать с отцом. Мне казалось, у меня больше шансов выйти замуж.

— А ты остановила свой выбор на ком-нибудь из мужчин?

Кейт ответила не сразу.

— Я испытываю сильные чувства только к одному человеку, тетя. Но эти чувства отнюдь не все положительны, — добавила она с неуверенным смешком. — Маркиз Сидмут вызывал во мне и гнев, и раздражение, и страх и, признаюсь, влечение.

— Страх? — удивленно повторила за ней маркиза.

— Был один неприятный эпизод в начале нашего знакомства. Сейчас я понимаю, что он был связан с его военным прошлым, и не считаю маркиза агрессивным.

Кейт рассказала тете о том, что случилось во время пикника.

— Ив придачу к тому, что сделала с ним война, он стал еще и ужасным повесой!

— Да, во всяком случае, так кажется со стороны. А он пытался очаровать тебя?

— Нет, — ответила Кейт. — К моему громадному облегчению и… разочарованию.

Они рассмеялись.

— О да, — сказала вдова. — Одно дело осуждать повесу, и совсем другое — чувствовать, что он пренебрегает тобой. И все-таки я не уверена, что лорд Сидмут — законченный повеса.

— С тех пор как мы вернулись из Корнуолла, он стал уделять внимание только замужним женщинам, — заметила Кейт.

— Кажется, он танцевал еще и с тобой, и с Линнет?

— Да, но он едва выдавил из себя пару слов. Знаете, мне начинает казаться, что его обаяние — вымысел.

— И все же ты находишь его привлекательным?

— Да, — медленно произнесла Кейт, — Хотя мне стыдно признаться в этом.

— Почему, дорогая? Он очень красивый мужчина. Если бы я была моложе…

— Но ведь все хотят, чтобы влечение сочеталось с взаимным уважением и интересом, не так ли? А он не интересуется мной. И я не знаю, вызывает ли он во мне уважение, хотя, признаюсь, я напрасно осуждала его за то, как он вел себя с Линии. Но он волнует меня, тетя Кейт, так, как ни один мужчина прежде.

— И это хорошо, — объявила маркиза.

— Хорошо?

— Да. Я рада убедиться, что прак-Ачная мисс Кейт Ричмонд не всегда практична и разумна. И еще я думаю, что вы с маркизом были бы прекрасной парой.

— Тетя Кейт!

— Да, я ведь наблюдала за вами. На самом деле я думаю, то, что он не преследует тебя, как других девушек, — хороший знак.

— Скорее всего, это происходит потому, что Джеймс ухаживает за Линнет. Они добрые друзья, значит, мы будет видеться с ним время от времени.

— Возможно, и так. Но я заметила, как он смотрел на тебя в Пэдстоу.

Кейт вспыхнула.

— Но в одном ты права. Он что-то скрывает глубоко в себе. Но тебе нечего этого бояться, я уверена, дорогая. Моя интуиция редко подводит меня в оценке людей. Маркиз Сидмут — не жестокий человек. Но в него как будто вселился демон. Можно ли его изгнать, вот в чем вопрос.

— Я думаю, тетя, тебе вполне хватит твоей благотворительности. Незачем браться еще и за изгнание демонов, — заявила Кейт и перевела беседу на более легкую тему.

40

После объявления о помолвке старшей мисс Ричмонд начались обычные пересуды, которым придало остроту то, что девушка выходила замуж за одного из Отли; к тому же все знали, что семья намечала для него других невест. Хотя мать Джеймса не одобряла этот брак, она проявила лояльность по отношению к сыну и не позволяла вовлечь себя в критическое обсуждение своих будущих родственников даже в самой завуалированной форме. И семейный обед с Ричмондами она провела безупречно.

Венчание должно было состояться в Йоркшире в конце августа. Джеймс, ко-нечцо, попросил Гарри быть шафером на свадьбе, поэтому Гарри часто приглашали то к Отли, то к Ричмондам на переговоры, которые он называл достойными кампании Веллингтона.

Леди Отли желала, чтобы свадьба ее сына была в приходской церкви в Хосе, а в Ричмонд Хаусе дать скромный свадебный завтрак. Джеймс настоял на том, что все должно быть так, как хочет Линнет, поскольку это ее свадьба. Но был принят компромиссный вариант. Леди Отли получила возможность блистать в качестве хозяйки дома на приеме, который она дала в ксэнце сезона в честь жениха и невесты, пригласив всех, кто хоть что-нибудь значил в обществе.

Гарри радовался, видя, каким самостоятельным становится Джеймс. Во время одного из обсуждений он объявил, что епископ не будет венчать их, потому что Ричмонды были очень дружны с викарием в Хосе. Но когда родится их первый ребенок, добавил Джеймс, они будут счастливы, если его окрестит епископ. При этих словах на лице леди Отли появилось такое выражение, что Гарри едва не рассмеялся.

Когда он наблюдал за Джеймсом и Линнет, то спрашивал себя, действительно ли он хотел когда-то целовать ее на балконе. Она была одной из красивейших женщин, которых он знал, но его больше не привлекала ее красота. Он постоянно стремился оказаться рядом с Кейт Ричмонд, хотя, находясь рядом с ней, он начинал чувствовать себя неопытным юнцом, способным произносить лишь банальные фразы о предстоящем бракосочетании и о погоде.

Сблизившись с семьей Ричмондов, он обнаружил, что ему очень симпатична вдовствующая маркиза. Она так же, как и он, забавлялась, наблюдая за маневрами Отли и Ричмондов. Он мог свободно говорить с ней и наслаждался ее тонкими наблюдениями за обществом в целом и семьей Отли в частности.

На одном из музыкальных вечеров, в перерыве, он подошел к одиноко стоявшей маркизе.

— Вы одна, леди Тримейн?

— Вовсе нет. Племянник с женой отправились поискать для меня что-нибудь освежающее.

— Можно, я побуду с вами, пока они не вернутся? Такая красивая женщина не должна стоять в одиночестве.

— Вы очаровательный молодой человек, лорд Сидмут. Вы напоминаете мне вашего отца.

— Ах да, я забыл, что вы знали его.

— Да уж, знала. Если бы на сцене не появилась ваша мать, я бы, наверное, поддалась искушению добиваться его внимания. Но он, конечно, не откликнулся бы на попытки добиться его. Думаю, в этом вы на него похожи.

Приподняв брови, Сидмут сказал:

— Признаюсь, когда на меня наступает энергичная мамаша с дочкой на буксире, меня одолевает желание сбежать подальше от них.

— И в то же время вас тянет ухаживать за теми девушками, чьи матери предпочли бы, чтоб вы держались от них подальше?

Гарри нарочито вздрогнул.

— Прямое попадание, леди Тримейн.

— Хотя я заметила, что в последнее время вы стали вести себя по-другому.

— Неужели?

— О, оставьте этот высокомерный тон, молодой человек. У меня достаточно времени для наблюдений, как у всех пожилых женщин. А я беспокоилась о вас.

— Обо мне? — Гарри постарался не подать вида, что он был тронут заботой маркизы о нем. — Но вам не о чем беспокоиться.

— Я питаю слабость к сыну старых друзей, поэтому и беспокоюсь, милорд. Но я как будто рассердила вас, и больше не буду говорить об этом. Я хочу попросить вас оказать мне услугу. Вы сможете?

— Я в вашем распоряжении, миледи, — ответил Гарри, низко кланяясь.

— Мне нужен сопровождающий на завтра.

— В оперу? Разве другие члены семьи не поедут? Я буду счастлив сопровождать вас.

— Нет, я ищу компаньона на дневное время. У моего телохранителя разболелись зубы, и он не сможет быть со мной. А вы, наверное, не захотите? Если у вас другие планы, я могу попросить Гарета.

— Я сказал вам, леди Тримейн, что я в вашем распоряжении. В какое время мне приехать?

— В два часа.

— Хорошо, я буду в два.

Проснувшись на следующее утро и вспомнив, на что он согласился накануне, Гарри тяжело вздохнул. Ему совсем не хотелось тащиться в район Сент-Жиль. Но не мог же он позволить вдове отправиться туда одной. Она нравилась ему, он восхищался ею, и его забавляла ее эксцентричность.

После легкого завтрака он переоделся, решив, что охотничьи штаны и пестрый шейный платок не будут привлекать внимание так, как строгий сюртук и галстук. Когда он приехал к Ричмондам, леди Три-мейн, уже ожидавшая его, кивнула в знак одобрения.

— Очень разумно, лорд Сидмут. Все, конечно, узнают в вас джентльмена, но по крайней мере ваша одежда не будет бросаться в глаза.

Кучер лорда Сидмута высадил их в районе Сент-Жиль, пообещав вернуться через несколько часов. Пока они шли по улице, уличные торговцы приветствовали их, а вдова улыбалась в ответ и здоровалась, называя всех по именам.

— Как случилось, что вы стали заниматься благотворительностью? — спросил Гарри.

— Однажды вечером, когда мы с мужем возвращались из театра, к нам обратилась юная проститутка с ребенком на руках. Было видно, что оба больны сифилисом. Я была потрясена: я испытала ужас и стыд оттого, что я богата и счастлива, а эта женщина немного моложе меня гниет заживо. В юности я слушала проповедь Уэсли, и она произвела на меня глубокое впечатление. Вот я и решила, что мне представился случай воплотить в дело мою так называемую христианскую веру.

— Наверное, многие люди сочли бы тот вид просветительства, которым занимаетесь вы, отнюдь не христианским делом.

— Значит, они невнимательно читали Библию и Евангелие. Христос сочувствовал падшим женщинам. Вспомните помилованную грешницу.

— Но ведь он сказал ей: «Иди и впредь не греши».

— Но я не Христос, лорд Сидмут. Кто я такая, чтобы говорить это им, когда сама купаюсь в богатстве? Я бы скорее обратилась к так называемым джентльменам, посещающим эти улицы, со словами «Иди и впредь не греши».

— Я как-то не думал об этом, — признался Гарри.

Они подошли к мрачному сырому доходному дому, покосившемуся на один бок. Перед домом играли трое грязных ребятишек. Сидмут заметил крысу, стремительно скрывшуюся в доме от преследовавшей ее тощей кошки. Кто-то из детей попытался схватить ее Гарри сделал движение, чтобы ше позволить ребенку взять животное, явно страдавшее от неизвестно какой паршш, но кошка ускользнула сама.

— Я собираюсь шавестить одну женщину в этом доме. Еслш хотите, можете подождать меня здесь.

— Разумеется, щет, — упрямо сказал Гарри, хотя ему совзсем не хотелось входить в дом. Он преследовал за вдовой вверх по лестнице. Внутри было душно, и отвратительно пахшо. Они вошли в маленькую комнату на четвертом этаже, где на грязном соломешном тюфяке лежала девушка лет четыршадцати. На ее лице виднелись следы кроэвоподтеков, рука была забинтована. Когда она увидела леди Тримейн, в ее глазах засветилась радость.

— Как ты чувствуешь себя сегодня, Бетти?

— Гораздо лучше, миледи.

— Я принесла тебе еду, оставляю ее здесь. И я попросила доктора снова навестить тебя завтра. Что еще я могу сделать для тебя?

— Ничего, мадам. Вы и так были слишком добры ко мне…

— Ты помнишь адрес, который я дала тебе, и имя хозяйки?

— Да. Миссис Б лисе Спенсер.

— Она хозяйка чистого респектабельного заведения, Бетти. Она не позволяет, чтобы с ее девушками грубо обращались. И она поможет тебе уберечься от инфекций и беременности. Я заеду к ней примерно через неделю. Надеюсь, я увижу тебя там.