Дом зла

– Да, доктор.

– Они недолго живут, нужен постельный режим.

Я нахмурилась:

– Но говорят, что смертность невысока?

– Да, смертность от ревматической лихорадки невысока по статистике, но зато резко повышается с возрастом из-за болезни сердца, мисс Монтроуз, – сказал он мрачно. – Болезнь имеет привычку возвращаться. Рецидив случается в течение года после первого приступа, его вероятность очень высока. Поэтому требуется уход и тщательное внимание в первый год. Это первый год у Робин. Вот почему вы здесь. Я бы хотел перевезти Робин из "Вороньего Гнезда". Но это невозможно, пока Дэвид снова не женится. Если это произойдет, он должен будет увезти ее в глубь страны и прожить там хотя бы год. Прочь от моря, холода и ледяных ветров. Будем надеяться на это. Надо найти правильную женщину, вот в чем дело. Но наверное, Дэвид не может забыть первую жену. Пошли посмотрим Марту.

Я улыбнулась:

– Боюсь, миссис Уорбартон-старшей не нравится присутствие медсестры в поместье. Она может возмутиться, если я появлюсь в ее комнате, доктор Честер.

– Предоставьте мне справиться с этой старой воительницей. Марта не такая страшная, как кажется. Ну, не совсем такая.

Но я заметила, что он слегка замешкался, прежде чем мягко постучал в дверь.

– Кто там? – послышался глухой голос.

– Доктор Честер, Марта.

– Ждете, что я открою для вас дверь? Вы знаете сами, как войти.

Я прошла за ним в комнату. Она лежала одетая на кушетке около окна, и, когда увидела меня, глаза ее сверкнули и уставились мне в лицо с холодной недоброжелательностью.

– Что она здесь делает?

– Ну же, Марта, – благодушно заговорил доктор, – я годами твердил, что вам нужна медсестра. А мисс Монтроуз – очень хорошая медсестра.

– Для Робин, возможно. Но ни вы, ни мой сын не имеете права прописывать мне медсестру, Кеннет!

Он усмехнулся, не обращая внимания на ее топ:

– Потому что вы не ребенок? Разумеется. Я знаю, Марта. Вы – стареющая женщина, скрученная ревматоидным артритом. Рэтбоун раздевает вас на ночь и одевает по утрам. И Рэтбоун должна делать вам инъекции, так?

Она фыркнула:

– Вы же знаете это! И делает много всего другого, разве что не ест и не пьет за меня! Ну и что? Я плачу ей за это!

– И каждый раз, когда мы говорим о Рэтбоун и о том, что она делает для вас, вы бранитесь, что она неуклюжа, как рыбак, и что у нее обе руки левые, и что она постоянно причиняет вам боль, стоит ей дотронуться до вас. Верно?

– Ну и что? Вы же не думаете, что я разрешу этой жене Керра или дуре Изабель помогать мне?

– Ни в коем случае, – весело ответил ей доктор Честер. – Мисс Монтроуз, приподнимите ее, пожалуйста, я хочу осмотреть. Подложите под нее несколько подушек, чтобы ей было удобно, пока мы ее осматриваем.

– Да, доктор.

Она смотрела на меня, пока я собирала подушки, сброшенные ею небрежно с кушетки.

– Не смейте прикасаться ко мне, Монтроуз!

– Вы можете подняться самостоятельно, миссис Уорбартон? – спросила я кротко, держа подушки наготове и чувствуя, что доктор Честер наблюдает за нами, раскрыв свой чемоданчик.

– Разумеется, могу!

Но когда, морщась от боли, она попыталась сдвинуться с места, я услышала ее стон, и страшная боль отразилась в ее глазах. Она пыталась встать и не могла.

Тогда я сказала:

– В действительности очень легко подвинуть пациента, не причинив ему боли. Если хотите, я потом покажу миссис Рэтбоун, как это делается ...

Мне кажется, она даже не успела опомниться – с такой быстротой я подняла и посадила ее. Потом ее мышцы напряглись, сопротивляясь, но было поздно. Я уже придерживала ее и подкладывала подушки под спину, потом уложила ее обратно. Она расслабилась.

– Вы должны научиться расслаблять мышцы, миссис Уорбартон, – сказала я мягко, – доверьтесь медсестре. Я знаю, как болезненны воспаленные суставы, но напряжение и сопротивление усиливают боль.

– Она права, Марта, – доктор Честер подошел со стетоскопом, – прекрасно, она уже подняла вас. И причинила вам боль, как Рэтбоун?

– Нет, – призналась женщина недовольным тоном, – потому что она моложе и сильнее.

– И вам не было больно, а? – Он взглянул на меня и подмигнул. – Я хочу попросить вас сегодня сделать за меня укол миссис Уорбартон, мисс Монтроуз. У меня на правой руке есть небольшая проблема, аналогичная той, что у миссис Уорбартон. Найдете шприц у меня в чемодане. Спирт и ампулу с лекарством. Лучше в дельтовидную мышцу. Ей прописан пятинедельный курс гормонов. Начал бы раньше, если бы знал, что она собирается бродить по дому, как делала вчера, переписывая завещание.

– Какая разница! И не думайте, что я позволю этой женщине втыкать в меня иглу. За что тогда я плачу вам?

– За знания. Я понимаю, что и как делать и как поступать в дальнейшем, – ухмыльнулся он.

Но он не был так несерьезен, как хотел показать. Такие уколы обычно делают сами врачи, а не медсестры. Но я молча приготовила шприц, выбрав новую и острую иглу, и обнажила ее руку, не обращая внимания на негодующие взоры. Кожа уже огрубела и была вся в красных точках от предыдущих уколов, которые ей делались в течение длительного времени.

Он внимательно проверил ампулу и шприц. Из-за лучшего кровоснабжения в мышцах лекарство быстрее всасывается, чем при подкожном введении. Большинство докторов предпочитают дельтовидную мышцу предплечья для своих инъекций, но тонкая рука миссис Уорбартон была не лучшим местом и уже вся в следах от уколов. Я сразу подумала, что будет легче нам обеим, если делать инъекции в ягодицы. И решила про себя спросить об этом доктора Честера при первой возможности.

Я протерла сморщенную огрубевшую кожу спиртом и мгновенно воткнула иглу под правильным углом в мышцу. Я легонько нажала и, когда не увидела на коже капелек крови, порадовалась, что не попала в сосуд. Я ввела лекарство без проблем.

– Они хорошо учат вас в Лос-Анджелесе, мисс Монтроуз, – с удовлетворением произнес доктор Честер, – я бы сам лучше не сделал. Ну как, Марта? Больнее, чем обычно?

Марта Уорбартон осторожно согнула руку и взглянула на него:

– Что вы имеете в виду? Каждый раз, когда вы делаете мне укол, Кеннет, такое впечатление, будто вы используете молоток и нож для колки льда. Она не сделала мне больно, но это не означает, что я нуждаюсь в медсестре. Я плачу вам. Чтобы вы меня лечили. И когда я захочу перемен, я найду другого доктора, а не медсестру.

– И я бы вам позволил это сделать, если бы в нашей округе нашелся еще такой дурак, который стал бы приезжать сюда почти каждый день, – недовольно фыркнул доктор Честер. – Марта, у меня пациентов больше, чем может обслужить человек моего возраста. И большинству я гораздо необходимее, чем вам. Если кортизон вам поможет, его надо будет колоть регулярно и точно по предписанию. И это должен делать медработник, достаточно опытный, чтобы во время заметить побочные эффекты. Я не могу находиться около вас все время, принимая на себя вашу желчь. Если бы хотел...

– Ах ты, старый... – Она покраснела, что предвещало взрыв.

– То, чем вы больны, – не смертельно, и пора свыкнуться с болезнью, – он как будто и не слышал ее оскорблений, – а ухаживать за вами – самое неблагодарное занятие за сорок лет моей практики. Вам необходима помощь мисс Монтроуз, нравится вам это или нет. И если я не смогу приехать, потому что другой больной будет срочно нуждаться в помощи, она сделает вам укол. Если вдруг начнется аллергическая реакция на кортизон, мисс Монтроуз сумеет распознать симптомы и тут же доложит мне. Я тогда подкорректирую лечение, и он продолжит его, пока я не приеду...

– Ха! – произнесла Марта презрительно. – Вы сами не уверены в этом новом лечении, что мне прописали!

– Вам нужна медсестра, Марта, – сказал он серьезно. – Или вы согласитесь иметь рядом квалифицированную медсестру, или я вынужден буду рекомендовать Дэвиду положить вас в госпиталь или в дом престарелых, где о вас позаботятся более тщательно.

– В этом вы не вольны, – отрезала она. – Я все еще хозяйка "Вороньего Гнезда"!

– Что вы имеете против мисс Монтроуз?

Она взглянула туда, где я возилась со шприцем. Потом недовольно произнесла:

– Кто сказал, что я против этой девушки? Я ничего не имею против. Но ни вы, ни мой сынок не можете заставить меня делать то, чего я не хочу. И она тоже.

– Но нет для этого причин, Марта. Вы ведете себя как избалованный ребенок.

– Могу сказать то же про вас, Кеннет Честер. И даже больше. Вы ведете себя как упрямый мул!

Пока они обменивались взглядами, за дверью послышались шаги. И потом кто-то осторожно постучал.

– Посмотрите кто там, мисс Монтроуз, – резко сказал доктор.

Я подошла и приоткрыла дверь:

– Да?

Мужчина, стоявший на пороге за дверью, улыбался, но при виде меня улыбка исчезла с его губ. Он был высок и ладно скроен, с широкими, сильными плечами футболиста. Глаза темные, почти черные, и блестящие, как у всех Уорбартонов, черные волосы. Я сразу поняла, что передо мной Дэвид Уорбартон, настолько сильным было фамильное сходство, за исключением того, что на лице его не было ни мрачности, ни злобного выражения. Только печать грусти около глаз.

Он смотрел мне в лицо, по его выражению я поняла, что он увидел мое сходство с женой.

– Мистер Уорбартон? – спросила я мягко. – Я Диана Монтроуз, медсестра, которую нанял по вашему поручению доктор Честер.

– Медсестра? – Он немного оправился от шока. – О да, конечно. Простите меня, мисс... Монтроуз, не так ли?

– А, Дэвид! – вмешался доктор Честер, – Входи. Ты как раз вовремя. Это мисс Диана Монтроуз, наша новая медсестра, и очень хорошая медсестра, могу добавить. Мисс Монтроуз, это отец Робин.

Дэвид вошел вслед за мной в комнату и протянул мне руку:

– Добро пожаловать в "Воронье Гнездо", – рукопожатие было крепким и быстрым, – я только что от Робин. Вы ей очень понравились. Надеюсь, вы пробудете с нами долго.

– Она бы давно уехала, если бы Марте дать волю, – с негодованием заявил доктор Честер. – Ради бога, Дэвид, поговори со своей матерью, попытайся передать ей частицу своего здравого смысла. Она стала еще невыносимее за последнее время.

Дэвид подошел к матери, поцеловал ее и мягко потрепал по плечу.

– Мисс Монтроуз, – сказал доктор Честер, – не будете ли так добры, не отнесете шприц и иглы на кухню? Нужно прокипятить. Стерилизация десять минут.

– Хорошо, доктор.

Уходя, за своей спиной я успела услышать, как Дэвид спокойно сказал:

– Ну, в чем дело, мама? Она кажется милой девушкой, и Робин ее уже полюбила. И доктор Честер говорит, что ему необходим квалифицированный помощник в твоем лечении кортизоном.

Я была рада закрыть дверь поскорее. В коридоре было пусто и тихо. Внизу у входа стоял дорогой европейский седан рядом со стареньким автомобилем доктора Честера. На сверкающем черном лаке лежал тонкий слой пыли, внутри обшивка была из красного сафьяна. На капоте я заметила фигурку ягуара.

Вздохнув, я повернулась и пошла на кухню. В коридоре встретила Клайва Уорбартона с газетой в руке.

– Доброе утро, мисс Монтроуз. Это Дэвид сейчас прошел наверх? – Белый клок волос, нависающий над черными глазами, которые так и сверлили меня, придавал ему прямо какой-то дьявольский вид.

– Да, он сейчас у миссис Уорбартон-старшей вместе с доктором Честером.

Он взглянул на то, что я несла, и улыбнулся:

– От вас избавились, а? – Он приблизился. – Наверно, Керр уже спрашивал вас о завещании? Вы, конечно, не знаете, что в нем?

– Я лишь заверяла подписи, мистер Уорбартон. И это все, – холодно произнесла я. – Как я сказала вашему племяннику, каждая страница была прикрыта листом бумаги.

– Принс позаботился об этом. – Он кивнул, изучая меня. – И так же происходило, когда подписывала Бэт Свенсон?

– Да.

– Я же говорил этому дураку, своему племяннику, что именно так и будет! – Он стоял, нахмурясь и все еще загораживая мне путь; черные глаза сверлили меня. Их блеск казался почти зловещим. – Когда люди настаивают на секретности, из своего опыта знаю, им есть что скрывать. И чего стыдиться. Разве вы не согласитесь, что поместье Уорбартонов и состояние должно перейти к членам семьи, а не к одному из них, мисс Монтроуз?

– Право, я не знаю, мистер Уорбартон. Это не мое дело. Я...

Он кивнул:

– Вы приехали работать медсестрой.

Я сказала напряженно:

– Вот именно.

– Что ж, – пожал он плечами, – я слышал, что вы сегодня утром спускались в потайную комнату с Брайеном? – У него это прозвучало как обвинение.

Я от возмущения покраснела:

– Если мне нельзя туда ходить, кто-то должен был предупредить меня заранее. Эта труба прошлой ночью произвела такой грохот, что я не могла спать. Как будто взорвалась бомба. Брайен пошел вниз чистить подвал, он думал, что водоросли закупорили трубу. Мне было интересно взглянуть – никогда раньше не видела подвала пыток!

– Это не было подвалом пыток, к вашему сведению. Это было местом казни. Местом для легкой и безболезненной смерти. Просто вода прибывала...

– А бедняги ждали конца! Вы не считаете ожидание смерти пыткой?

– На этот счет, вопреки расхожему мнению, я вот что вам скажу: они не ждали долго. В те дни тяжелые железные ставни перекрывали каналы. Они двигались с помощью подъемного механизма на веревках. И уровень воды в подвале поднимался вовсе не постепенно, с приливом, она врывалась туда бурным потоком. Пока железные ставни оставались на месте, люди и не подозревали ни о чем. Им давали ром, чтобы усыпить их страхи. И там был свет. Они считали, что избежали смерти в море, и были счастливы. И благодарны!

Я нахмурилась:

– Кажется, вы хорошо изучили вопрос. Ведь все отрицают, что такое случалось.

Он наклонил голову:

– Да, вы правильно заметили, я изучил это дело; некоторые предки оставили дневники, из них все стало ясно. Зачем отрицать правду? Такие вещи происходили. И Уорбартоны были не единственными грабителями на этом побережье, мисс Монтроуз. Брайен сказал, что вы видели старый плащ в воде сегодня утром. Так?

Я невольно вздрогнула при воспоминании об этом:

– Да... Это был... старый дождевик с капюшоном, он зацепился за камни. Он выглядел как... как мертвое тело...

– Так и сказал Брайен. Вы хорошо разглядели его?

– Мы оба видели. – Я вдруг опять вспомнила, что говорил Боб Дженсен, но удержалась от упоминания об этом и только добавила: – Плащ не мог долго находиться в море. Он был совсем целый. Брайен сказал, что, наверное, он упал с чьей-то лодки.

– Он не исключает, что плащ могли принести в подвал и заткнуть им вентиляционную трубу вчера ночью, чтобы вызвать тот взрыв, что разбудил вас.

– Да, он так подумал, и я тоже.

Его чувственный рот скривился в усмешке, он отступил в сторону:

– Вы оба не правы, мисс Монтроуз. Этот плащ – мой.

Я уставилась на него:

– Ваш, мистер Уорбартон?

– Моя комната недалеко от вашей. Плащ был мокрый и запачкался грязью, вот я и вывесил его на подоконнике вчера, чтобы просушить. И каюсь, забыл про него. Наверное, ветром его сдуло в море. Но он был старый, так что не важно. Мне жаль, что он напугал вас.

– Я не испугалась, мистер Уорбартон, – хмуро ответила я, – мне просто стало любопытно. Но простите меня, я должна простерилизовать инструменты для доктора Честера.

Я прошла мимо него на кухню. Закрывая за собой дверь, я чувствовала его присутствие за спиной, он все еще стоял в коридоре с газетой в руке, глядя мне вслед.

Глава 6

Когда я вернулась из кухни, настроение у Марты Уорбартон явно изменилось к лучшему, и хотя вид все еще был довольно воинственный, но "иголки" на время спрятались. Дэвид Уорбартон находился в комнате у Робин, и до меня доносились их приглушенные голоса, пока я выслушивала инструкции доктора Честера.

Я уже знала из опыта работы в госпитале, как проводится длительное лечение при гормональной терапии. Надо тщательно следить за состоянием Марты Уорбартон, делать анализы через определенные интервалы и записывать замечания относительно ее реакции на гормоны. Простейшие тесты и обследования проводятся, чтобы выявить начало нежелательных побочных эффектов, которые иногда вызывает кортизон. Надо следить за весом больного и кровяным давлением, проверять мочу на сахар и расспрашивать о желудочных беспокойствах или болях в животе.

Она, кажется, примирилась и с моим присутствием, и с тем, что мы собираемся делать. Правда, вставляла иронические замечания. Она не была полной идиоткой, чтобы предпочесть моим уколам, сделанным новой острой иглой и моей опытной рукой госпитальной медсестры, неуклюжие манипуляции доктора с его несгибающимися пальцами и его тупыми иглами. Я сразу обнаружила, что он использует иглу практически до тех пор, пока она не становится плоской, и лишь тогда меняет ее на новую. Доктор Честер умел считать свои пенни.

С Дэвидом, как я скоро обнаружила, было легко иметь дело. Пока он находился в "Вороньем Гнезде", я могла не беспокоиться о Робин и ее одиночестве. Он проводил с ней почти все время, каждую свободную минуту.

Когда пришло время первого субботнего ужина, я немного растерялась. Пока я гадала, что мне делать, Молли принесла мой ужин в комнату Робин, как и прошлым вечером. И как вчера, я сменила свою белую форму медсестры на обычное платье, для собственного удовольствия и для Робин. Я наложила немного косметики, тщательнее, чем обычно, причесала волосы, хотя не смогла бы объяснить причину таких приготовлений к ужину. Тем более, что день был нелегкий, не по госпитальным стандартам, но в силу неожиданных стрессовых ситуаций, уносивших нервную энергию.

В присутствии Робин я начала успокаиваться. Мы послали формальное приглашение на ужин двум ее куклам, и Робин как раз весело смеялась, когда в коридоре послышался шум – везли столик на колесиках, потом кто-то постучал в дверь. Вошел Дэвид Уорбартон, за ним улыбающаяся Молли Уотерс вкатила столик с накрытым салфеткой ужином, там же из ведерка со льдом торчало длинное горлышко бутылки, и в воздухе разнеслись вкусные запахи.

– Как вы двое отнесетесь к тому, что я к вам присоединюсь? – веселым голосом спросил Дэвид. – Я не помешал, прервав ваше уединение?

Я улыбнулась ему:

– Конечно нет. Я уверена, Робин будет в восторге... – Я оборвала фразу.

Он как будто споткнулся и замер, глядя на меня странно, так до этого на меня смотрели Клайв и Боб Дженсен. Бледность разлилась под темным загаром. Молли чуть не наехала на него столиком, и тогда он отступил в сторону, не отводя от меня взгляда. Скорбная складка прорезала его лоб.

– Что случилось, мистер Уорбартон? – спросила я с тревогой. – Вы заболели?

Он потряс головой:

– Нет. Со мной все в порядке, мисс Монтроуз. Но... я удивлен... и только.

Я встала и подошла к нему.

– Я понимаю, – мягко произнесла я, – когда вчера я пришла на пляж, бедняга Боб Дженсен испугался больше вашего, кажется, я напугала его до смерти. Он рассказал мне о... том, что я очень похожа на вашу жену... Может быть, хотите поужинать вдвоем с Робин? Я не обижусь. Просто перенесу свои тарелки в свою комнату.

Он медленно приходил в себя. Бледность отступала. Лоб разгладился, и Дэвид удивленно покачал головой.

– Пожалуйста, останьтесь! – быстро заговорил он. – Просто в какой-то момент вы были так похожи на нее, что... Это платье и ваша улыбка... как вы посмотрели и улыбнулись мне... Все это сыграло свою роль. – Он взглянул на дочь и постарался улыбнуться. – И то, что вы вдвоем с Робин, здесь...

– Может быть, я должна была надеть свое форменное платье?

– Нет, – твердо прозвучал ответ, – это платье то, что нужно. И в нем вы... очень красивы, правда, Молли?

– Мы все внизу считаем, что мисс Монтроуз очень красивая, мистер Дэвид, – сказала Молли улыбаясь. Она стала расчищать место на маленьком столике у кровати Робин, где мы устроились с ней ужинать.

– Не возражаете, если я закурю?

– Прошу вас, курите.

Он закурил сигарету и присел на край кровати Робин.

– Я вижу, принцесса, что Сьюзи и Синди тоже пришли на ужин. – Он с улыбкой усадил обратно одну из кукол, упавшую на бок.

– И Диана, – быстро сказала Робин.

– Диана?

– Так зовут мисс Монтроуз, – сообщила она доверительно.

Он посмотрел на меня, и я поняла, что неудержимо краснею.

– Очень красивое имя, – сказал он спокойно, – но ты ведь не зовешь так мисс Монтроуз, дорогая, не правда ли?

Она засмеялась:

– О нет! Я зову ее "мисс Монтроуз", и она очень добрая. Она ужинает со мной, потом читает мне книжку, или мы играем. Она очень, очень милая, папочка. Ее все любят. Даже бабушка.

Он погладил Робин по волосам:

– Что ты имеешь в виду?

– Бабушке сначала она не поправилась, но теперь наоборот. Бабушка сама мне об этом сказала сегодня. Она сказала...

– Ты не должна повторять слова взрослых, принцесса. Ты знаешь.

– Но я так рада! Потому что теперь бабушка не отошлет ее обратно.

Он искоса с улыбкой взглянул на меня из-под темных бровей:

– Ну, я этому рад, а ты?

– Я – очень!

– Но ты не должна отнимать у мисс Монтроуз так много времени.

– Робин здесь ни при чем, – запротестовала я, – это было мое предложение ужинать здесь. Надеюсь, вы не станете возражать?

– Возражать? – Темные брови удивленно приподнялись. – Я не видел Робин такой счастливой и такой здоровой с тех пор, как... – Он оборвал себя, помолчал и спокойно добавил: – Долгое, долгое время. Я вам необычайно благодарен, мисс Монтроуз. – Это не было пустой любезностью. В голосе прозвучала теплота.

Я отвернулась в смущении:

– Мне нравится быть здесь, с Робин.

Он кивнул, внимательно глядя на меня:

– Я этому очень рад. – Он взглянул на служанку: – Готово, Молли? Мы сами справимся, теперь можешь вернуться вниз. Скажи моему дяде и всем остальным, что я ужинаю здесь сегодня. Я присоединюсь к ним позже. Но кофе выпью с мамой.

– Хорошо, мистер Дэвид.

Он подошел и сел напротив меня. Сразу начал непринужденный разговор, подключив к нему и дочь, и даже ее кукол, как будто это было самым естественным делом, как будто мы часто собирались вместе в ее комнате. Ужин оказался замечательно вкусным.

Вино было сухим и легким, и оно согрело меня. Я прочитала Робин, как всегда, немного из ее книжки, потому что он настоял, чтобы все у нас шло как обычно. Потом я поправила постель, уложила ее, а Дэвид молча наблюдал за нами. Легкая морщинка прорезала его лоб.

Я погладила Робин по плечу, она поймала мою руку и сжала.

– Спокойной ночи, Робин. Спокойной ночи, мистер Уорбартон.

Он пошел со мной к двери:

– Вам действительно надо уходить?

Я кивнула:

– Робин необходим отдых. И мне еще надо зайти к миссис Уорбартон. После того как вы выпьете с ней кофе.

Он чуть нахмурился.

– Мне надо поговорить с вами. Могу я рассчитывать?.. Я чувствую себя обязанным объяснить вам все... Я... – Он помедлил и посмотрел на Робин, она наблюдала за ним, натянув одеяло до глаз, и обе куклы лежали рядом.

Я улыбнулась:

– В этом, право же, нет необходимости, мистер Уорбартон. Боб Дженсен все рассказал мне о вашей жене и о несчастном случае. Может быть, было бы лучше, если бы кто-то другой вместо меня...

– Нет, нет, – прервал он меня, – я хочу, чтобы вы остались! – Он помолчал. – Итак, Боб тоже заметил? Бедный Боб. – Он опять посмотрел на Робин, наблюдавшую за нами. – И еще кое-кто, кажется, хочет этого. Я поговорю с вами об этом позже, если вы не очень устали сегодня.

– Это не важно. Если дело касается Робин...

Он кивнул:

– Да. Я буду в библиотеке, когда вы закончите свои дела. Вы спуститесь?

– Хорошо.

– Тогда не прощаюсь. – Он резко повернулся к Робин, а я пошла к двери. Он, кажется, забыл про меня сразу, потому что, когда я обернулась, он уже склонился над дочерью, и она прильнула к нему, обхватив тонкими ручками за шею.

Я тихонько прикрыла дверь и пошла к себе в комнату. Быстро переоделась в свое белое форменное платье и направилась к Марте Уорбартон.

Она подозрительно уставилась на меня.

– Где вы сегодня ужинали, Монтроуз? – требовательно спросила она.

– С Робин, миссис Уорбартон.

– Обычно, когда приезжает Дэвид, он ужинает с ней.

– Да, он пришел. Молли принесла его ужин наверх.

Она насупилась:

– И вы вместе ужинали – он, вы и Робин? Что вы думаете о моем сыне, Монтроуз?

Я улыбнулась, она сказала это так, будто у нее был только один сын.

– Котором, миссис Уорбартон?

– Вы знаете. О Дэвиде.

Я осторожно ответила:

– Если вы считаете возможным сформировать так быстро мнение о незнакомом человеке, я бы сказала, что таким сыном могла бы гордиться любая женщина.

– Я спрашиваю вас, что вы, молодая женщина, думаете о моем сыне как о мужчине?

Я медленно начала краснеть, но поборола вспыхнувшее возмущение. Я не собиралась уступать ей отвоеванный ранее кусок земли из-за мелкой обиды.

– Он красив, безусловно, – ответила я, почему-то волнуясь, – он кажется дружелюбным и мягким, и сразу можно заметить, что он боготворит Робин. Но он несчастлив как мужчина, миссис Уорбартон. Мне кажется, смерть жены наложила печать глубокой печали на его душу. Ему не хватает ее. Наверно, он любил ее очень сильно.

Она наклонила голову, внимательно изучая мое лицо.

– А вы наблюдательная молодая особа, Монтроуз. От вас мало что укроется, верно? Вы находите Дэвида привлекательным?

– Большинство женщин нашли бы его таковым.

Она презрительно фыркнула:

– Вы выглядите молодой нормальной, здоровой женщиной, Монтроуз. И вы красивы. Дэвид мог бы сделать и худший выбор... – выговорила она не без зависти в голосе.

Я засмеялась:

– Ну, знаете ли, миссис Уорбартон! Вы не собираетесь играть роль Купидона? – Это было уже слишком, ситуация меня просто забавляла.

Она сердито хмыкнула и погрузилась в мрачное молчание. Когда я закончила процедуру, уложив ее удобно, она вздохнула с облегчением.

– Вы хорошая медсестра, Монтроуз, – призналась она, – вы сделали для меня больше, чем этот старый осел Честер за многие годы. Почему он не умеет этого?

– Наверное, потому, что эти процедуры являются обязанностью медсестры, а он занятой практикующий врач, миссис Уорбартон. А миссис Рэтбоун не может делать правильно инъекции потому, что ее никто не обучал. Вам нужна квалифицированная медсестра, и вы ее получили на время. Если я покину "Воронье Гнездо", вы должны найти другую. Но только проверьте, чтобы она была дипломированная и имела практику в физиотерапии. Для вас упражнения – единственный способ расслабить и восстановить мышцы. Если вы не станете их делать, перед вами встанет выбор: либо длительный восстановительный период после сложной операции, либо инвалидное кресло.

– Никто не сможет усадить меня в инвалидное кресло! – возмущенно заявила она.

– Тогда делайте упражнения, которые я вам показываю. Используйте каждый шанс для тренировки рук и ног. Обещаете?

И тут я в первый раз увидела ее улыбку, адресованную кому-то еще, кроме Робин.

– Доброй ночи, миссис Уорбартон.

– Монтроуз!

Я остановилась, держась за ручку двери.

– Я попытаюсь. Никогда легко не сдавалась. Благодарю вас, Монтроуз.

В комнате Робин света не было, дверь была плотно закрыта. Я вздохнула облегченно – значит, обязанности на сегодня закончились. Спускаясь вниз, я пыталась подавить в себе подъем радостного волнения, которое, как я подозреваю, появилось от предвкушения встречи с Дэвидом Уорбартоном.

Сидевшие в большой гостиной со стаканами виски Керр Уорбартон и Изабель удивленно подняли на меня глаза. Ни Клайва, ни жены Керра не было поблизости. Керр лениво помахал мне рукой, усмехаясь, будто и не было вчерашнего случая.

– Идите сюда и отдохните с нами, мисс Монтроуз. Выпейте скотч. Это поможет вам расслабиться. Вы работаете слишком много.

– Да, присоединяйтесь к нам, мисс Монтроуз, – позвала Изабель. Лицо ее раскраснелось, и она выглядела опьяневшей. Они сидели слишком близко на диване и поспешно отодвинулись друг от друга, когда увидели меня. При этом вид у них стал виноватый. Я вспомнила, что они кузены, но ведь и Марта вышла за кузена! Родственные связи, кажется, не смущали Уорбартонов.

– Простите, но я еще не закончила дела на сегодня, – отозвалась я, – возможно, позже.

Постучав, я вошла в библиотеку, думая о том, какой всплеск интереса вызвала у этой парочки – ведь они знали, что в библиотеке находится Дэвид.

Он поднял глаза от огромного письменного стола, где перед ним лежала старинная книга с пергаментными страницами. Его густые черные волосы немного растрепались, словно он ерошил их пальцами во время чтения.

– Вот и вы, – сказал он приветливо.

– Ваша мама получила необходимые процедуры, и Робин спит, кажется. Это означает, что мой рабочий день закончен, если только я не понадоблюсь им ночью.

– Моя мать не станет вас беспокоить. У нее слишком независимый характер. Робин говорила, что вы позволили ей звать вас ночью, если ей что-то понадобится или она испугается.

– Брайен провел звонок из ее комнаты в мою. Ей стоит только нажать кнопку, и он зазвенит.

Дэвид улыбнулся:

– Как в госпитале?

– Да.

– А не будет это слишком большим искушением для маленькой девочки? Позвонить просто так, чтобы вы пришли.

Я пожала плечами:

– Возможно. Но если она проснется ночью, на это должна быть причина.

Он кивнул, изучая меня пытливым взглядом:

– Да, вы правы. – Он показал на стул рядом с собой. – Не присядете? Могу предложить вам выпить? Как насчет хайбола?[2]